ПостУкраина. Страна без государства

Президентская модель: от покупки до развала (1994–2004 годы)

Если постсоветские президенты Ельцин и Лукашенко свою президентскую власть взяли у парламентов силой, то президент Кучма ее купил. Причем сделал это не напрямую, а через посредника Лазаренко.

Конституция Украины в первой редакции 1996 года содержала много парадоксов. Украина была унитарной, но признавалась автономия Крыма. Украинский язык являлся единственным государственным, но гарантировалось развитие русскому и другим языкам.

Что касается государственного управления, то со временем Украина превратилась в президентскую республику, и это привело к парадоксу ее политики: новая Конституция давала президенту широкие властные полномочия, но авторитета для такой власти у президента № 2 не хватало. Во-первых, во главе Рады № 2 стоял социалист Мороз, проигравший президентские выборы и явно нацеленный на следующие. В те годы заседания Рады № 2 транслировались в прямом эфире, и он набирал популярность как яркий полемист и критик. Во-вторых, во внутренней политике наметился крайне неприятный для президента № 2 альянс спикера Рады № 2 Мороза и премьера Лазаренко. Что происходило у «днепропетровских», нам неизвестно, но в 1997 году Лазаренко отправили в отставку и он перешел в оппозицию к президенту № 2.

В 1998 году ожидались выборы в Раду № 3, а в 1999-м — президентские.

Выборы 1998 года. Крах партии власти и красный реванш

Проклятие всех украинских президентов вплоть до Зеленского — отсутствие собственной партии власти. Президент № 2 не был исключением. Отправив Лазаренко в отставку, он не решил вопрос с влиянием. «Днепропетровские» раскололись и стали уязвимы для внешних атак. Одновременно усилилось влияние левых партий, среди которых набирали популярность коммунисты и социалисты.

С одной стороны, Конституция дала президенту № 2 широкие полномочия и контроль над правительством, с другой — без большинства в парламенте невозможно принимать законы. Выборы в Раду № 3 проходили уже по новой Конституции, когда одну половину депутатов выбирали по спискам партий, а вторую — от округов. В России сейчас действует похожая, но более сложная система.

Президент № 2 попытался создать партию власти — НДП (Народно-демократическая партия), которая бы объединила номенклатуру и близкий к президентскому бизнес. Лазаренко двигал собственную партию «Громада» («Община»). Киевская олигархическая группа Суркиса — Медведчука, усиленная президентом № 1 Кравчуком и влиятельным генералом-силовиком Евгением Марчуком, — свою политическую партию — СДПУ(о) (Социал-демократическая партия Украины объединенная). На правом фланге удерживал позиции «Рух».

Результаты выборов оказались плачевными для президента № 2. Партия власти НДП получила 5 %, партия Лазаренко — столько же, а социалисты Мороза — почти 10 %. Выиграли выборы коммунисты с 25 %-ной поддержкой. Кроме того, барьер в 4 % преодолели «Прогрессивные социалисты» Натальи Витренко, партия зеленых и СДПУ(о). У «Руха» — 10 %, полученных преимущественно на Западной Украине.

В 1992–1994 годах многократно наблюдалась ситуация двоевластия или многовластия. После принятия Конституции 1996 года полномочия президента были понятны, а Рада не обладала возможностью прямо влиять на правительство. Поэтому значение имела правящая коалиция — временный союз из более чем 50 % депутатов Рады. Это как минимум 230–250 человек с учетом болезней и неявок. Управлять такими коллективами при отсутствии партийных институтов можно было только по принципу организованной преступной группировки.

В парламентской модели есть небольшая хитрость: граждане принимают участие в гонке и голосуют за партии, а во власти действуют вполне конкретные партийные фракции, вступающие в тактические союзы с оппонентами, которые могут делегировать своих представителей во власть или заниматься лоббизмом в обмен на лояльное голосование. Поэтому во внутренней политике все как в экономике — президент № 2 взял курс на приватизацию политических сил молодыми коммерсантами. Так взошла звезда всесильного олигарха Игоря Бакая — создателя президентского бизнеса, компании «Нафтогаз», которая с тех пор является монопольным продавцом природного газа на территории республики.

Процессы в Раде повторили процессы в экономике и хозяйстве: полученные небольшие кусочки госсобственности за считаные годы выросли в корпорации. Парламент представлял собой место согласования корпоративных и личных интересов людей, почувствовавших себя «политическими хозяевами». Рада стала своеобразной «золотой акцией» во властной системе. Один голос ничего не значит, но фракция есть субъект влияния на власть. Так зарождалась современная украинская политическая культура, где невероятно расширены нормы типа предательства и дисциплины. Неприкосновенный статус народного депутата как бы ставил этих 450 человек в государстве немного над законом.

Если бы президент № 2 занимался государственным строительством, а не только приватизацией, то рано или поздно у него получилась бы партия власти, как она возникла в России, Казахстане и существовала при сильных президентах в Молдавии и Киргизии. Кучма же, подобно Чубайсу в России, по своим идеологическим маркерам не мог получить большинство на парламентских выборах, а главной угрозой для такой политической системы являются организованные политические организмы — маловлиятельные, но массовые левые партии и «Рух».

Курс на дробление политической системы с последующим коммерческим контролем был осмысленным решением президента № 2. Помня, что собственная власть куплена, он решил превратить и остальную власть в предмет торга. В этой модели президент, как лидер самой влиятельной группы олигархов, всегда будет обладать контрольным пакетом.

Модель понятная, рабочая, но устойчивая только в условиях политического вакуума. А что, если на рынок, где торгуют политической властью, придет внешний покупатель, у которого раз в десять больше денег, чем у внутренних покупателей? Или политическую власть покупают не с целью извлечения прибыли, а для разрушения государства?

Кучма допустил ту же ошибку, что и Чубайс. В России власть дает собственность, но она не должна обременять власть, иначе рано или поздно придет внешний собственник. Чем более приватизирована политическая система, тем проще ее захватить коммерческими методами.

Выборы 1998 года в Раду № 3 важны не только тем, что их формально с треском проиграл президент № 2 и это определило его последующую политику, но и тем, что в 1998 году на сцену вышло новое поколение политиков, которому было суждено довести государство до краха. По спискам «Громады» Лазаренко в Раду № 3 попали молодые коммерсанты из Днепропетровска — Юлия Тимошенко и Александр Турчинов. СДПУ(о) принесла мандаты Виктору Медведчуку и Петру Порошенко.

При этом сложилась странная ситуация. Налицо победа левых партий, которые должны сформировать правящую коалицию в Раде № 3. Вторая же половина Рады № 3 — люди, в основном представлявшие новых «хозяев экономики».

Выборы 1998 года — начало всеобщей коммерциализации украинской политики. «Громада» Лазаренко и СДПУ(о) Суркиса — Медведчука положили начало конкуренции политических проектов с политическими партиями. Как оказалось, с помощью политических и медиатехнологий можно всего за один год получить фракцию в парламенте. Показательны результаты двух этих партий. Преодоление 4 % голосов обеспечило доминирование в одном регионе: «Громада» получила 35 % голосов в Днепропетровской области, СДПУ(о) — 30 % в Закарпатье. В итоге партии власти, несмотря на проигранные выборы, могли сформировать достаточно крупные фракции за счет одномандатников. Коммунистам и социалистам не удалось взять под контроль парламент, и власть расколола левый лагерь. Дело в том, что социалисты шли на выборы в Раду № 3 в блоке с селянской партией, возглавляемой Александром Ткаченко. Личные амбиции взяли верх, поэтому из-за раскола среди левых удалось сформировать крайне аморфное, но все-таки большинство.

В 1998 году взошла политическая звезда Медведчука, только попавшего в парламент. В результате расторговки пост спикера достался Ткаченко, а кресло первого вице-спикера занял сам Медведчук, партия которого получила всего 4 % голосов. То есть власть в Раде № 3 получили люди, чьи партии по совокупности не имели и 10 % поддержки. Ткаченко вел своих селян в блоке с более сильными социалистами Мороза, и из 8 % голосов его часть была меньшей.

От выбора власти в Раде № 3 зависела судьба президента № 2. Противостояние с Лазаренко находилось в полном разгаре — «Громада» стала парламентской фракцией и пыталась принять участие в борьбе за власть. В Раде № 3 сложилась патовая ситуация: левые формально составляли большинство, но оказались не готовы к открытому союзу с олигархом Лазаренко. «Громада» начала массово покупать депутатов-одномандатников, и это стало угрозой для президента № 2. В 1998 году все силы президентской власти были брошены на уничтожение вчерашнего ближайшего днепропетровского союзника и партнера, в чьей бизнес-среде вырос родной зять президента № 2.

Итак, у Лазаренко — серьезные проблемы, его лишили депутатской неприкосновенности и начали уголовное преследование. Всемогущий олигарх был вынужден бежать с Украины. Политические и экономические монополии, созданные им, оказались бесхозными. Поэтому сразу после бегства патрона два молодых депутата, Тимошенко и Турчинов, основали собственную фракцию «Батькивщина» («Отечество»), выйдя из «Громады», от которой попали в парламент.

В противостоянии с Лазаренко на поверхность выходит очень влиятельный политик, находившийся в тени до 1998 года. Александр Волков по прозвищу «директор-распорядитель Рады» набирал влияние на посту помощника президента № 2 по международным инвестициям и взаимодействию с бизнесом.

После того как в 1995 году стартовала массовая приватизация с ваучерами, начали появляться крупные собственники. Государство стало передавать в управление свои пакеты акций в стратегических предприятиях, что создавало частные монополии без всякой приватизации. Так в системе власти появился коммерсант Игорь Бакай, предложивший изящный прием по перехвату бизнес-схемы, выстроенной Лазаренко с ЕЭСУ по монопольной продаже газа предприятиям. В итоге родилась монополия «Нафтогаз», и бизнес по транзиту российского газа в Европу, а также его стоимость стали тайной взаимоотношений Москвы и Киева. Несмотря на отсутствие пропрезидентского большинства в Раде № 3, в реальности у президента № 2 было на кого опираться в парламенте. Всесильные олигархи тех лет — Суркис, Волков и Медведчук; опытные аппаратчики — Пустовойтенко, Кушнарев, Матвиенко, Табачник. Если рассматривать этот состав Рады как биржу, то президент № 2 выиграл.

Кроме того, Рада № 3 оформляется как сословное собрание, где члены фракции коммунистов и «Руха» смотрятся как явные недоразумения. «Хозяева экономики» приходят в Раду № 3, чтобы продемонстрировать свой статус и решить пару вопросов. Депутатская неприкосновенность особенно привлекает коммерсантов с уголовным прошлым. Украинский парламент 1998 года обретает черты лоббистского офиса, подиума и сельского клуба, сохраняющиеся до сих пор.

Отсутствие партии власти, необходимость постоянно заключать временные альянсы и подкупать депутатов стали основой политической культуры и государственной политики. В результате деградировало и законотворчество, и сами законотворцы.

Предательство стало формой политического выживания в украинском парламенте. За все годы не существовало ни одной фракции, которой бы удалось удерживать дисциплину. Дело в том, что каждые выборы менялось название того, что потом назовут партией власти. Власть в Раде любого созыва начиная с 1998 года моментально конвертировалась в деньги или активы, а потом в еще бо́льшие деньги. Были депутаты, неплохо зарабатывавшие абсолютно законно. Ведь на парламентский запрос орган власти не может не отреагировать — многие депутаты Рады ставили на поток производство запросов, которые их помощники составляли сотнями в месяц. Особенно эта услуга была востребована среди уголовных адвокатов, с помощью таких запросов влиявших на администрацию СИЗО, тюрьмы или на следствие в интересах подзащитных.

Рада № 3 также стала центром политической и деловой коммуникации новых элит. Представители всех основных кланов либо сами обзаводились мандатами, либо отправляли в парламент своих представителей. В 1998 году там появился даже всемогущий зять Кучмы Виктор Пинчук, избранный от округа в Днепропетровской области.

Петр Порошенко, который пришел в Раду № 3 от партии Медведчука — Суркиса, был не просто молодым коммерсантом, а представителем влиятельного советского клана расхитителей социалистической собственности. Его отец, Алексей Порошенко, будучи директором совхоза в Одесской области УССР, сильно проворовался, из-за чего был вынужден переехать к соседям, в Молдавскую ССР, в город Бендеры, что сегодня находится в непризнанном Приднестровье.

Выборы 1999 года. Триумф политтехнологий и разрушение авторитета президентской власти

Чтобы переизбраться, Кучме пришлось совершить идеологический разворот на 180 градусов: если в 1994 году он избирался как кандидат от Юго-Востока, то в 1999 году за него голосовали на Западе и в Центре. Естественно, голосовали не за Кучму, а против коммунистов, но власть была получена.

В 1999 году на Украине состоялся аналог российского 1996 года, когда все силы государства бросили на переизбрание Ельцина. Непопулярный Кучма проигрывал во втором туре любому кандидату, кроме коммуниста. Даже социалист выигрывал у действующего президента. При грамотном выдвижении кандидатов единый кандидат от левых мог бы победить в первом туре. Однако в тот момент «хозяева экономики» были заинтересованы в сохранении политики президента № 2. Общество отвечало на приватизацию ростом левых настроений, а новые элиты учились канализировать эти настроения на выборах. Президентская гонка 1999 года — триумф политических технологий, когда элита увидела, как можно довести до победы кандидата с изначальным рейтингом менее 10 %. Впрочем, тактическая победа Кучмы на посту президента № 3 с помощью откровенных манипуляций и сговора элит привела к снижению авторитета самого института президентства.

Накануне президентских выборов 1999 года прошли не менее важные выборы мэра Киева. Тогда в зените влияния находился Суркис, выдвигавшийся на пост столичного градоначальника. Действовавший мэр Александр Омельченко, обаятельный в своем косноязычии, являлся представителем советской хозяйственной элиты. Он был вроде как представителем власти, но центральная власть в лице президента Кучмы поддерживала Суркиса с репутацией самого одиозного олигарха того времени. Легендарный футбольный клуб «Динамо» (Киев), все центральные каналы бросили в бой ради победы, но Суркису удалось получить только 17 % голосов. Всего через пять лет на Майдане незалежности будут рвать глотку за таких, как Суркис, а большинство киевлян с радостью проголосуют за Ющенко, который по многим параметрам хуже Суркиса.

На рубеже 1998–1999 годов было видно, как умирает советское общество и прорезается новое, еще непонятное. Результаты выборов — лучшая социология. В 1998 году на выборах в Раду № 3 в половине одномандатных округов победили коммунисты, а в 1999-м Киев на 60 % проголосовал за Кучму, а не за Петра Симоненко. Президентские выборы 1999 года показали: политические технологии способны влиять не только на результаты выборов, но и на конфигурацию власти. Так, у Александра Мороза, который с 1989 года штурмовал высшие посты власти, начался закат политической карьеры.

Кучма получил победу, но она была настолько шита белыми нитками, что авторитет президентской власти разрушался. Юго-Восток голосовал против, на Западе и в Киеве ему тоже не суждено стать своим. Призвание Кучмы на посту президента № 2.1 — расширение процессов приватизации и закрепление новых ФПГ в системе власти. Поэтому президент № 2.1 будет представлять собой турбоверсию президента № 2, особенно в сфере приватизации и закрепления ФПГ. Уже в 2001 году стало ясно, что президент № 2.1 готовит почву для польской модели государственности и постепенный переход под внешнее управление.

Особая роль «донецких» в победе президента № 2.1 Кучмы

Победа в абсолютных голосах для Кучмы была бы невозможна без результата в Донецкой области. Самая густонаселенная область, где он проиграл в первом туре, во втором почему-то массово поддержала «днепропетровского» Кучму, а не своего коммуниста Симоненко. Тайн голосования на выборах 1999 года мы никогда не узнаем. Но важнее то, что губернатором Донецкой области, обеспечившим эту победу, был Виктор Янукович.

Отстранение левых от власти в Раде № 3. Возвышение Медведчука

В 2000 году, сразу после избрания нового/старого президента, в Раде № 3 свершился кабинетный переворот. Спикер парламента с треском проиграл выборы в первом туре, и весь левый лагерь оказался разбитым после поражения коммунистов во втором туре. Рада № 3 пыталась переизбрать спикера, но депутаты левых фракций, используя тонкости регламента, не являлись на заседания, из-за чего нельзя было начать легитимную работу. Тогда произошло историческое событие — новое большинство переместилось в другое помещение, где и решало вопрос о власти. Новым спикером стал представитель крупной номенклатуры по квоте партии НДП Иван Плющ, позицию первого вице-спикера занял Медведчук, а еще одним вице-спикером стал Степан Гавриш — член фракции всесильного тогда Волкова.

Тогда же, в 2000 году, имело место малозаметное событие: из фракции Медведчука — Суркиса СДПУ(о) вышел малоизвестный одномандатник, которому было суждено сыграть ключевую роль в двух государственных переворотах. Звали этого молодого бизнесмена Петр Порошенко. Он впервые попал в Раду по округу в Винницкой области, где его семейная корпорация недавно приобрела сахарные заводы и кондитерскую фабрику. Вскоре Порошенко проявит амбиции и соберет свою группу в Верховной Раде — «Солидарность». Сначала он попытался выстроить союз с «донецкими» и даже стал соучредителем «Партии регионов», но быстро переметнулся в лагерь к Виктору Ющенко и всего через два года возглавил его предвыборный штаб.

Кризис-2000 в Раде № 3, слом традиционной фракционной дисциплины и порядочности привел к тому, что такие персонажи, как Порошенко, стали востребованы системой власти. Получить доступ в правящую коалицию, а через нее — к экономическим бонусам оказалось эффективнее всего, сколотив свою небольшую группу, по повадкам скорее напоминавшую банду мародеров. Это был новый тип политика — уже полностью незалежный, зародившийся внутри системы новой власти и затем сам ставший властью.

Смещение левого руководства Рады № 3 в лице спикера Ткаченко и первого заместителя коммуниста Мартынюка требовало голосов, которые пришлось искать у националистов из «Руха», а также у новой фракции «Батькивщина», созданной Тимошенко и Турчиновым.

Ради того, чтобы нивелировать угрозу левых, в парламенте был сформирован первый полноценный союз националистов и крупного капитала. Все это происходило на фоне готовящейся третьей волны массовой приватизации, которой должен был заняться новый кабинет министров.

Союз националистов и капитала был прочен, потому что устраивал обе стороны: националисты получали контроль за гуманитарными министерствами и комитетами, а коммерсанты занимались экономикой и приватизацией.

Создание незалежных излучателей

До середины 1990-х годов Украина и Россия жили в одном информационно-культурном пространстве, которое задавали центральные телеканалы, бывшие союзными и ставшие российскими. Украинское республиканское телевидение находилось на более низком уровне развития, как и областные гостелерадиокомпании.

В середине 1990-х «хозяева экономики» начали финансировать крупные медиа. В 1994–1995 годах запустились будущие монополисты эфира — телеканалы «Интер» и «1+1». «Интер» перешел под контроль концерна «Славутич» и стал главным медиаактивом Суркиса — Медведчука. «1+1» был создан Волковым в партнерстве с известным украино-израильским олигархом Вадимом Рабиновичем. Однако сначала Рабинович, а затем и сам Волков вышли из числа владельцев, и контроль над «1+1» перешел к Коломойскому и группе «Приват».

Одновременно активно развивались частные региональные телекомпании. Бесконтрольный рынок пиратской видеопродукции и не менее пиратской рекламы вызвал всплеск интереса молодых украинских капиталистов к медиа. Каждый крупный бизнесмен к середине 1990-х годов мнил себя немного олигархом, поэтому владеть пусть небольшим, но собственным медиаактивом, где хвалят тебя и твой бизнес, было признаком хорошего тона.

Наверху задавали тон новые «хозяева экономики», которые не только создавали современные медиа, но и транслировали через них новые культурные нормы.

Незалежное телевидение — это не только политические новости. Одновременно возник собственный шоу-бизнес, культурные явления, хит-парады. Да, это преимущественно вторичная и эклектичная массовая культура, но, поскольку российская культура и массмедиа стали вторичной копией западных, разница между украинским «1+1» и российским НТВ была невелика.

Зеленский и его «95-й квартал» — продукт украинского медиарынка. Вплоть до Евромайдана-2014 множество российских сериалов снимали на Украине, а местные студии успешно конкурировали со своими продуктами.

Государство на Украине, в отличие от российского, не пыталось организовать собственные пропагандистские излучатели. Украинский аналог Первого канала — «Ут-1», или «Перший», — никогда не попадал даже в пятерку популярных каналов. Проводное радио осталось на уровне 1980-х годов, а районки умерли за невостребованностью.

Центральные телеканалы, основные радиостанции, газеты, интернет-издания и журналы контролировала местная олигархия. Все это было создано в 1995 году и работает по сей день. Выросла лишь доля иностранных владельцев на внутреннем медиарынке.

Кабмин Ющенко — Тимошенко. Первые признаки внешнего управления

Сразу после победы Кучмы в 1999 году произошла пересменка исполнительной власти. Многолетний соратник по днепропетровскому клану и бывший мэр Днепропетровска Валерий Пустовойтенко подал в отставку, и президент № 2.1 внезапно предложил на должность премьера кандидатуру Виктора Ющенко, а в качестве вице-премьера — ближайшую соратницу только что разгромленного Лазаренко — Юлию Тимошенко.

Позже выяснится, что Ющенко системно продвигали на пост премьера западные партнеры и кредиторы Киева, а Тимошенко к тому времени тоже имела какие-то особые отношения в США. Еще в 1997 году она, малоизвестная дама-коммерсант из Днепропетровска, написала открытое письмо президенту США Биллу Клинтону, в котором пожаловалась на то, что украинскую компанию ЕЭСУ обделяют хищные российские газовики. И — о чудо — это письмо всплыло на двусторонней встрече Клинтон — Ельцин. Ющенко на тот момент возглавлял Нацбанк. Его покровителя — одного из создателей банковской системы Украины Вадима Гетьмана убили, после чего Ющенко стал как бы внеклановой фигурой, подчиненной лично президенту.

Не стоит забывать и о том, что кредиты МВФ и прочих западных фондов всегда являлись важным источником государственных доходов на Украине, поэтому глава Нацбанка — больше, чем просто администратор всех банкиров и повелитель учетной ставки. Незалежное государство не удосужилось обзавестись системными госбанками, поэтому Нацбанк напрямую работал с частными коммерческими финансовыми учреждениями.

Ющенко устраивал президента № 2.1, так как в 2000 году стартовал главный этап приватизации — финансовый. Готовились к продаже госпакеты стратегических предприятий, давно находившиеся в управлении тех, кого надо.

Юлия Тимошенко на посту вице-премьера сразу перешла к атаке на близкого к президенту газового олигарха Бакая, что вызвало еще больше вопросов о ее назначении. Зато с таким правительством и лояльным руководством Рады № 3 исчезла всякая левая угроза.

Дело Гонгадзе. Личинка майдана

В конце 2000 года на Украине разразился скандал, подобных которому в новейшей истории не было. Мороз, лишенный всех властных полномочий, но остававшийся популярным политиком, использовал трибуну Рады № 3, чтобы обвинить президента № 2.1 в похищении и убийстве журналиста Георгия Гонгадзе, публиковавшего статьи о коррупции в высших эшелонах украинской власти. Начались публикации расшифровок так называемых пленок Николая Мельниченко, сотрудника службы президентской охраны, где были записаны многочасовые беседы Кучмы с посетителями его кабинета. На виду оказались все ведущие политические и экономические игроки Украины. Поскольку беседы зачастую приятельские, наличествует много мата, скабрезностей и тупых шуток.

Кроме нравственного уничтожения власти, развернулся и детективный сюжет — журналист Гонгадзе действительно пропал. И он был не просто журналистом, а основателем первого серьезного политического интернет-издания «Украинская правда», которое наравне с «Зеркалом недели» занимало нишу изданий, определяющих политическую повестку. Оба проекта создавались при прямой помощи и финансировании фонда USAID (Агентство США по международному развитию).

Поначалу власть не обращала внимания на «дело Гонгадзе», пыталась спустить его на тормозах или замолчать. Однако это был не просто скандал — делом явно занимались профессионалы. «Пленки Мельниченко» вышли на международный уровень, и началось давление со стороны Запада.

Одновременно дал показания Лазаренко и рассказал, как они вместе с Кучмой воровали помощь МВФ. Европейские прокуроры опубликовали данные о махинациях в европейских банках помощника президента Волкова. Сложилась странная политическая ситуация: молодой и популярный премьер-министр, восхваляемый западными медиа, и президент, которого разве что в убийстве прямо не обвинили.

Тогда, на рубеже 2000–2001 годов, Киев переживал первую репетицию майдана. Площадь пытались занять протестующие, но их вытеснили подтянутые молодые хлопцы под видом дворников. По всей республике прошли митинги с лозунгом «Кучму — геть!» Львов, где региональная власть принадлежала правой оппозиции из «Руха» и подобным партиям, стал центром студенческого сопротивления.

Имя Гонгадзе превратилось в бренд, появились фирменные наклейки, значки и футболки. «Украинская правда» на долгие годы стала главным поставщиком политических скандалов и сенсаций. Из недр этой организации вырастет медийный застрельщик Евромайдана-2014 Мустафа Наем.

Президент № 2.1 оказался в патовой ситуации — Запад явно давил на него с целью отставки. Западные регионы страны, еще вчера обеспечивавшие поддержку, начали бузить. Юго-Восток, судя по результатам выборов, считал его предателем. Единственное, на что мог опереться Кучма, — на созданную им прослойку «хозяев экономики», захвативших контроль над Радой № 3.

Кризис прорвало в день рождения Тараса Шевченко — с тех пор 9 марта стало частью политического культа на Украине. В этот весенний день начальники теперь возлагают цветы к памятникам поэту. А 9 марта 2001 года в Киеве во время торжественных мероприятий произошла попытка то ли нападения на высших должностных лиц, то ли теракта, то ли захвата заложников. В те годы охрану мероприятий обеспечивали обычные наряды МВД, поэтому атака десятков подготовленных боевиков УНА-УНСО[9] была неожиданностью. И все происходило, напомню, на фоне бесконечных малых и средних митингов «Кучму — геть!», сменявших один другой в Киеве и Львове.

Дело Гонгадзе и «сериал» с «пленками Мельниченко» поставили крест на карьере Леонида Кучмы. Обладая слабым авторитетом, который был растрачен в бесконечных интригах против вчерашних соратников, президент № 2.1 оказался в ловушке собственных полномочий. Власти достаточно, но любое жесткое действие воспринимается как диктаторское и добивает авторитет.

Как мы увидим в дальнейшем, давление на Кучму усилится и его обвинят в продаже оружия Саддаму Хуссейну, после чего он откроет зеленый коридор для биолабораторий США на территории Украины и отправит украинские войска в Ирак для поддержки легитимности американской оккупации арабской республики.

Отставка правительства Ющенко — Тимошенко

Считалось, что попытка уличного госпереворота в 2001 году была на руку премьеру Ющенко: если бы Кучма под давлением улицы и Запада ушел в отставку, то премьер стал бы безальтернативным кандидатом. Однако майдан оказался слаб, МВД еще работало и Ющенко не рискнул поддержать протест, что, впрочем, не спасло его от отставки.

К тому времени Тимошенко на посту вице-премьера, курирующего ТЭК, начала открытую борьбу с конкурентами на энергетических рынках. Она пыталась вытеснить Суркиса из Облэнерго, мешала Бакаю развивать «Нафтогаз», а с Пинчуком устроила вражду за общие металлургические заводы. Всего за два года теневой коммерсант из окружения Лазаренко превратился в олигарха, который не таясь использовал правительственный пост в частных интересах.

Вместе с Юлией Тимошенко в украинскую политику пришла новая волна, политкорректно называемая «популизмом». По мне, это обычная хуцпа, но в политической обертке. Данное культурное еврейское явление, ставшее явлением политической культуры Украины, подробно разобрано в первом томе «Украинской трагедии». Говоря коротко, хуцпа — это публичная сверхнаглость.

Отставка если не всего правительства, то как минимум Тимошенко была ожидаема. В результате Рада № 3 объявила недоверие всему правительству, после чего Ющенко и Тимошенко прямиком отправились в оппозицию. Это серьезно изменило политический расклад — левая оппозиция, ограниченная площадкой Рады, получила влиятельных союзников. В те годы на Украине идеологические противоречия не были столь ярко выражены и Ющенко с Тимошенко не воспринимались как националисты, скорее, как прогрессивные и прозападные. Поэтому в результате отставки у них сформировался тактический альянс с левыми, неспособный развиться в союз, но имевший общую цель — реванш на очередных выборах в Раду, которые состоялись уже в 2002 году.

Выборы в Раду № 4 в 2002 году. Заявка донецкого клана на власть

Отставка популярного премьера и дерзкого вице-премьера за год до выборов в Раду № 4 принесла новой власти политические проблемы.

С точки зрения экономики дела шли отлично — законы принимались большинством, а программа приватизации опережала графики. Однако после выборов Рады № 4 конфигурация неизбежно изменится. С учетом популярности Ющенко, Тимошенко и левых нынешняя власть Рады № 3 окажется в меньшинстве.

Парламентские выборы 2002 года закрепили веру в могущество политических технологий. Виктор Ющенко повел не просто партию, а отдельный именной блок — «Наша Украина». Ему удалось поглотить многочисленные правые партии, в том числе легендарный «Рух», находившийся в кризисе, поскольку его основатель и самый популярный правый политик Черновол недавно погиб в автокатастрофе.

Создание блока «Наша Украина» — первый пример успешного маркетингового продвижения политического бренда без особой содержательной нагрузки. Избирателю продали эмоции и образ человека, а не политика: многодетный отец, коллекционер, сельский хлопец, верующий. Но под брендом «Ющенко» в Раду № 4 шла не оппозиция, а вполне респектабельные «хозяева экономики», однако далекие от центральной власти. В основном Ющенко привел в парламент банкиров, рейдеров и небольшую горстку националистов. Отдельной колонной шла Тимошенко, продвигавшая свой политический бренд, который до сих присутствует в политике.

Тимошенко и Ющенко открыли период внеидеологической политики, когда в партиях уже не имели значения даже названия. Теперь это команды болельщиков, а выборы — матч. Можно сказать, что, с выборов 2002 года Украина вошла в эпоху воздействия на общество, описанного в главе о КВойне.

Власть, умудренная опытом выборов 1998 года, тоже попыталась собрать если не партию, то хотя бы провластный блок. В 2002 году получился намек на российскую «Единую Россию» с названием «За единую Украину», сразу метко прозванную «ЗаЕдУ». Это первая попытка номенклатуры и близкого к ней бизнеса создать политическую организацию для продвижения своих интересов. Общая угроза со стороны Ющенко — Тимошенко и левой оппозиции заставила многопартийное большинство почувствовать себя коллективом. Именно этот блок потом будет поглощен «Партией регионов», из которой «донецкие» попытаются создать полноценную партию власти. Только СДПУ(о) Суркиса — Медведчука решилась идти отдельной колонной, рассчитывая на монопольный контроль над главным русскоязычным телеканалом Украины «Интер».

Избирательная кампания 2002 года немного поколебала веру во всемогущество политических технологий. Влиятельные люди из днепропетровского клана пытались запустить виртуальный проект «Команда озимого поколения», который должен был повторить успех СПС в России, однако он не взлетел. Аналогичная судьба постигла партию зеленых, которая в 1998 году случайно прошла в парламент.

Украинский парламентаризм все больше напоминал рейдерские конфликты, а предвыборные кампании — маленькие войны.

Из 450 мандатов 225 разыгрывались по округам, поэтому практически в каждом крупном городе развернулись политические баталии. На Западной Украине бренд «Ющенко» привлек респектабельных элитариев, которые хоть Кучму и не любили, но видеть себя в роли оппозиции не хотели.

Коммунисты к тому времени выродились в партию, ориентированную персонально на Симоненко, рассматривавшего партию как личный актив. Кто-то приватизировал завод, кто-то компартию — схема была общая. Поэтому на Юго-Востоке на выборах 2002 года уже процветала практика продажи красных/коммунистических одномандатных округов под богатого кандидата-варяга.

Выборы 2002 года стали наиболее конкурентными за всю историю Украины. Старая модель «коммунисты — Рух» разрушилась, а новая — «“оранжевые”— регионалы» еще не была создана. Поэтому в воздухе витало ощущение полной свободы.

В те годы Украина казалась приятной альтернативой России, где была в разгаре Вторая чеченская война. Здесь же выясняли отношения на парламентских выборах. Именно тогда началось активное противопоставление свободной украинской модели авторитарным российской и белорусской. На нем строилась идеология превосходства, оформившаяся в евронационализм (подробнее см. в книге «Украинская трагедия. Технологии сведения с ума»).

На выборах 2002 года боролась новая незалежная Украина против Украины старой советской. Новую олицетворяли четыре большие колонны: номенклатурно-олигархический блок «ЗаЕдУ», партия Суркиса — Медведчука СДПУ(о), националистически-олигархический блок «Наша Украина» Ющенко и партия Тимошенко. Старая Украина, против которой боролись все участники, была представлена Компартией Симоненко, Соцпартией Мороза и «Прогрессивными социалистами» Витренко. «Простые» и «прогрессивные» социалисты постоянно ругались между собой, а у Мороза после истории с «пленками Мельниченко» начались серьезные проблемы с авторитетом в левой среде — «уши» разведслужб США вылезли почти сразу.

Выборы в Раду № 4 показали, что традиционные представления о левых/правых партиях на Украине не работают. Идеологически мотивированными остались только левые избиратели, а их с каждым годом становилось меньше.

Рада № 4 была поделена между следующими партиями: «Наша Украина» Ющенко — 24 %, Компартия Симоненко — 20 %, «ЗаЕдУ» — 13 %, блок Тимошенко и Соцпартии Мороза — около 7 %, СДПУ(о) Суркиса — Медведчука — чуть более 6 %.

В третьем месте и 13 % «ЗаЕдУ» имелся секрет — результат по стране обеспечивался за счет рекордных 40 % в Донецкой области, которая, напомню, самая густонаселенная и по размерам равняется трем-четырем западенским областям. Донецкая область тоже дала фракции около 20 одномандатников, что сделало донецкий клан одним из самых влиятельных в Раде № 4. Такого не было со времен Рады № 1, когда «красные директора» влияли на состав правительства с помощью шахтерских забастовок. С тех пор как Звягильский ретировался в Израиль, а в Донецке были убиты Брагин и Щербань, казалось, что донецкий клан нескоро оправится. Однако область вторые выборы подряд приносила критически важные голоса сначала Кучме, затем — провластному блоку «ЗаЕдУ», так что игнорировать влияние «донецких» на политические процессы уже было невозможно.

Губернатором Донецкой области в 2002 году являлся Янукович, а основные промышленные капиталы погибших Щербаня и Брагина были не только сохранены, но и приумножены в молодой корпорации СКМ («Систем Кэпитал Менеджмент») 40-летнего коммерсанта Рината Ахметова. В начале 2000-х годов СКМ перенесла свою штаб-квартиру в Киев и постепенно начала проникать в центральную власть. «Донецким» понадобилось пять лет, чтобы восстановиться и перейти к очередной экспансии.

Формирование большинства в Раде № 4 не являлось проблемой. Количество коммерсантов еще сильнее выросло, поэтому провластное большинство было крайне прагматично. Даже якобы оппозиционный блок Ющенко в вопросах синхронного голосования — с властью. Поскольку он на треть состоял из банкиров и рейдеров.

На первый взгляд, президенту № 2.1 удалось взять под контроль Раду № 4 с помощью коммерческих методов, опробованных в 1996 году во время принятия Конституции. Даже левые фракции, теперь находившиеся в оппозиции, постепенно начали разлагаться из-за коммерческих голосований. В 2002 году Рада полностью стала такой, какой ее узнал весь мир.

По результатам выборов произошел раздел постов. Раду № 4 возглавил бывший глава Администрации Президента (АП) — аппаратчик Владимир Литвин, пост нового главы АП занял Медведчук, а премьер-министром стал донецкий губернатор Янукович.

Так закрутилось противостояние, которому было суждено вылиться в гражданскую войну.

Курс на польскую модель. Идеология слабого президента

Если бы Кучма не купил, а завоевал президентскую власть, то, скорее всего, сохранил бы свой пост под тем или иным предлогом и после второго срока, как произошло у соседей в Белоруссии, Казахстане и России. Однако сразу после выборов в Раду № 4, за два года до очередных президентских выборов, он сам начал продвигать идею новой конституционной реформы. Задумка — сократить полномочия президента, передав парламенту право формировать правительство. Если же законодательный орган не создает коалицию и не формирует правительство, то президент может его распустить. Авторы реформы напирали на опыт других стран, но по существу реформа копировала польскую модель государства.

Сложно сказать, когда именно был выбран путь полонизации политической модели и государства Украина. С моей точки зрения, начальники в Киеве всегда выбирают между двумя понятными им моделями — польской и российской. Первая предполагает сильную шляхту с послушным королем, вторая — сильного царя с послушными боярами.

Для реализации российской модели Кучме еще в бытность президентом № 2 следовало брать курс на построение президентской республики с упорядочением парламента, но, являясь украинским Чубайсом, он пошел по пути подкупа, который разрушил остатки исполнительной власти, остававшейся от советского государства. Поэтому курс на польскую политическую модель был абсолютно осознанным выбором политического руководства Украины, сделанным в начале 2000-х годов.

Политическая реформа стала идеей фикс уходящего Кучмы. Он явно не хотел отдавать всю полноту власти, но против ограничения президентства выступили сразу два лагеря: Ющенко и Тимошенко как рейтинговые оппозиционеры и донецкий клан, сделавший ставку на Януковича-премьера, в перспективе — будущего президента.

Сложилась странная ситуация: политреформу продвигает действующий президент, а основные будущие кандидаты явно не хотят польской модели власти.

Выборы мэра Мукачево. Репетиция майдана

Выборы 2002 года плавно перетекли в президентскую гонку — 2004. Штабы Ющенко не прекращали работать с парламентских выборов, а трибуна Рады превратилась в площадку для политической борьбы. «Донецкие» усилились в правительстве и начали захват фракции «ЗаЕдУ», постепенно превращая ее в партию, инициировав поглощение. Обе стороны инвестировали в медиаактивы, в связи с чем в стране стали массово открываться новые газеты и телеканалы.

Первая схватка произошла на выборах провинциального города Мукачево, что в Закарпатье. Формально это даже не областной центр. Однако следует учитывать специфику региона, где сходятся румынская, венгерская и словацкая границы: в крае очень сильны контрабандисты. Там есть несколько групп влияния, одна из которых — союзник группы Суркиса — Медведчука, избранной в Раду от округов в Закарпатье с 90 % голосов. Виктор Ющенко опирался на группу Виктора Балоги, который переметнулся к нему от Медведчука.

В итоге вокруг поста мэра 100-тысячного города развернулась битва республиканского масштаба. Десант из десятков депутатов Рады, центральные телеканалы, давление на избирательные комиссии. Со стороны власти взошла звезда Нестора Шуфрича — молодого депутата от Закарпатья из орбиты всесильного Медведчука.

В ходе конфликта вокруг мукачевских выборов стало очевидно, что штаб Ющенко готовится к уличной и публичной форме противостояния. Все основные технологии информационного давления и дискредитации Майдана-2004 были обкатаны именно на выборах мэра Мукачево.

Майдан. Первый госпереворот

О государственном перевороте 2004 года, более известном как «первый Майдан» или «оранжевая революция», написано и сказано достаточно много. Если копнуть поглубже, то этот кризис был настолько серьезно подготовлен, что потребуется целая книга для описания его действующих лиц. Отдельного тома заслуживает анализ политических и медиатехнологий тех лет, поскольку в те годы в Киеве работали профессионалы из многих стран. В штабе Ющенко применялись современнейшие на тот момент разработки, недавно обкатанные в Югославии (2000 год — против Слободана Милошевича) и в Грузии (2003 год — против Эдуарда Шеварднадзе). Следующей после Украины-2004 станет Киргизия-2005, где будут работать уже украинские специалисты.

У Майдана-2004, как у настоящего государственного переворота, много факторов, поэтому здесь мы коснемся только процессов, относящихся к государству и сфере публичной политики самой Украины. Внешние факторы останутся за скобками и будут рассмотрены в главе 5 этой книги.

Накануне президентских выборов 2004 года состоялась тотальная распродажа остатков госсобственности. Самым вопиющим случаем стала реализация одного из самых крупных комбинатов в мире, «Криворожсталь», структурам Ахметова и Пинчука по явно заниженной стоимости: комбинат ушел за 600 миллионов долларов при годовой выручке больше 1 миллиарда.

Одновременно укрепились «донецкие», которые захватили органы исполнительной власти по всей республике, а капитал Ахметова стал вездесущим. Просматривался стратегический союз Ахметов — Пинчук, способный поглотить более мелкие группы, а конкурентов Пинчука по днепропетровскому клану — Тимошенко и Коломойского — вообще уничтожить. В эти годы шла острая рейдерская борьба за наследство Лазаренко, которое не могли поделить между собой его бывшие топ-менеджеры. Коломойский накануне Майдана-2004 скрылся за границей, а на Тимошенко заводили одно уголовное дело за другим.

Президентские выборы 2004 года должны были завершить процесс формирования государства Украина как акционерного коммерческого общества. Однако еще было необходимо пройти кризис президентских выборов. Республика в очередной раз раскололась по результатам голосования, как случалось в 1991, 1994 и 1999 годах. Но на этот раз одна из сторон была настроена исключительно на победу, а противник изначально обвинялся в фальсификациях. «Янукович — зек и бандит, поэтому не может победить, а за Ющенко — народ и Европа» — вот основная идеологема «оранжевой революции».

Майдан-2004 можно было переиграть, но лишь при условии понимания, что ответом может стать лишь его быстрый разгон с последующей ликвидацией социально-политических причин бунта. В украинском случае не сделали ни того, ни другого.

Вокруг Ющенко действительно объединилось значительное количество «хозяев экономики», которые видели угрозу в создании супермонополии Ахметова — Пинчука, усиленной монополией политической.

Роль самого Ющенко в данном случае имела вторичное значение, потому что в его лице стало понятно, что такое долгосрочный политический проект. Виктора Ющенко вели к Майдану-2004 на протяжении многих лет. Передача власти должна была произойти в 2001 году во время «Украины без Кучмы», поэтому через три года тщательно подготовились.

В 2004 году взошла звезда Петра Порошенко, ставшего правой рукой Ющенко. Также нельзя недооценить роль Тимошенко: своим невыдвижением она помогла кандидату Ющенко, а во время Майдана была на передовой. Левый фланг на этих выборах полностью посыпался, не найдя себе места между двух конфликтующих лагерей.

Противостояние Ющенко — Янукович на протяжении 2003–2004 годов пронизывало все государство и общество. Выборы проходили по апокалиптическому сценарию: «наш кандидат — агент, оппонент — исчадье ада».

Была на этих выборах и третья сторона, игравшая свою игру в политреформу, — президент № 2.1 Кучма, его администрация, а также часть депутатов Рады, не желавших ни донецкой, ни «оранжевой» монополии. Чем сильнее накалялась борьба, тем активнее действующий президент говорил: «А я предупреждал, что не нужно давать так много власти президентам, необходима политреформа».

На этих выборах мне довелось работать в центральном штабе кандидата Януковича, в самом его сердце. По мере углубления кризиса нас, политтехнологов, не покидала мысль, что Администрация президента Кучмы вела свою игру. Похоже, рабочим был сценарий, позднее реализованный в Армении, согласно которому президент после конституционной реформы перемещается в кресло премьер-министра, сохранив власть.

Какой бы ни являлась задумка, по ходу выборов 2004 года правящая элита самостоятельно и в корыстных целях разрушала то немногое, что было создано в новом государстве.

Кризис 2004 года можно считать кризисом буржуазной власти, когда менее влиятельные собственники пытались сохранить свое влияние.

Виктор Ющенко и банкирское лобби позиционировали себя сторонниками открытой экономики, как в Европе. Их оппоненты были представлены как олигархи, подобные российским. Так возникло фальшивое геополитическое противостояние между пророссийской и антироссийской олигархией.

Хотя у Ахметова и Пинчука офисы и дома в Лондоне появились раньше, чем у Ющенко, в массовом сознании пророссийскими были назначены именно эти персонажи.

Олигархическая монополия, которую по наследству хотел оставить своему зятю Кучма, совершенно не устраивала остальной днепропетровский клан. Коломойский и группа «Приват», владеющая вторым по мощности излучателем — телеканалом «1+1», — сделали открытую ставку на «оранжевых».

Посыпалась культурная и медийная элита Киева, готовая брать деньги у «донецких», но опасавшаяся присягать им публично. Столица была проиграна Януковичем на уровне элит на всех уровнях: политическом, пропагандистском и даже эстетическом. «Донецкие» с 2004 года не сумели стать своими в Киеве, что во многом обусловило расчеловечивание образа жителей Донбасса в 2014 году.

Вкратце напомню, что во втором туре Янукович выиграл с перевесом в несколько процентов. Но Ющенко собрал майдан, который заблокировал органы власти и поставил на уши Киев и Западную Украину. Произошел ступор власти, и подключились внешние силы, убедившие переголосовать второй тур. В третьем туре победил уже Ющенко. Янукович собрать свой майдан не мог и не пробовал. По ходу действия Кучме удалось продавить принятие политреформы, которую он явно обменял на третий тур. Президентская власть, так ловко купленная в 1996 году, не менее ловко была разменяна под шумок кризиса.

Итоги. Недособранная президентская республика с трещиной в фундаменте

Десять лет развития государства привели Украину в исходную позицию, с которой все начиналось. Действующий президент взял курс на уничтожение модели, чье создание потребовало много сил и энергии нового государства. За десять лет на высшем посту Кучме удалось приватизировать не только хозяйство, но и законодательную и президентскую власть. Чубайс о таком мог лишь мечтать.

Третий тур, ловко обменянный на политреформу, оказался трещиной в фундаменте и без того хлипкого государства. Выборы 2004 года показали, что не только улица может дать власть, но и конституция — пустая формальность.

Сам пост президента, называемого «гарантом конституции», в данном случае потерял всякий смысл. Зачем такие гаранты, если они крутят главным документом страны, как цыган солнцем?

Можно сказать, что кризис 2004 года разрушил государственность Украины на уровне идеи. Стало очевидно: украинского государства как системы систем просто нет, а люди, выдающие себя за государственных мужей, — мелкие шулеры. Проблема авторитета президентской власти обернулась проблемой авторитета государства.

Однако государство — сложная система, поэтому от трещины в фундаменте до развала всего здания прошло немало лет.

Хозяйственно-экономические тенденции 1994–2004 годов

Несмотря на постоянные политические кризисы и борьбу за полномочия, в экономике наблюдался восстановительный рост начиная с 1996 года — как только было введена гривна. Хозяйственную деятельность возобновили на предприятиях, производящих простейшую продукцию, которую можно сразу экспортировать. Начался расцвет западных и южных таможен с центрами во Львове и Одессе. Дырявая граница вкупе с либеральными реформами превратила рынок Украины в черную дыру для секонд-хенда, самой дешевой польской и турецкой продукции. Как следствие, возникли гигантские оптовые рынки, в том числе обслуживавшие приграничные регионы России и Белоруссии. В разные годы появлялись громадные рынки в Черновцах, Хмельницком, Харькове и Одессе.

В республике сложилась необычная ситуация, при которой политические кризисы не оказывают особого влияния на экономическую жизнь. Государственная власть мелкого и среднего уровня работала по системе кормления, поскольку зарплат у госчиновников на Украине как таковых не было: обладание параллельным бизнесом, организация левых приработков либо доплата в конверте, когда твой начальник по совместительству крупный коммерсант. Так как система государственных должностей превратилась в систему средневекового кормления, естественно, возникло и местничество. Это было повсеместное явление на постсоветском пространстве, но на Украине в силу слабости государства, которое не только не боролось, но и поощряло подобные тенденции, местничество поставили на коммерческие рельсы, что было хорошо видно в системе городской власти в мегаполисах, где у каждого местного олигарха имелся представитель в системе власти, а городской совет представлял собой собрание акционеров.

Поскольку города Украины были одними из самых высокоразвитых в СССР и находились в комфортных географических условиях, восстановительный рост в них начался раньше, чем в России. Будучи единой хозяйственной системой, Россия и Украина переживали общие восстановительные процессы после обнуления 1992–1993 годов. На Украине их компенсировало наличие России, нуждавшейся в транзите через республику.

Транзит Россия — Западная Европа — вот главная экономическая идея украинского государства 1994–2004 годов. Новые политические элиты, осознавая стратегическое положение республики, начали конвертировать его в экономические бонусы. То, что потом назовут «многовекторностью Кучмы», на самом деле было созданием большой контрабандной республики в центре Европы. Правила простые — власть участвует в большом нефтегазовом бизнесе со своей долей, местные кланы становятся партнерами более крупных игроков из России или Европы. Однако при отсутствии государства данная схема не работает.

Показательная история произошла на Кременчугском нефтеперерабатывающем заводе (НПЗ), куда под президентские гарантии Кучмы зашел инвестор из Татарстана, чтобы обеспечить сырьем предприятие. Была создана специальная структура «УкрТатнефть», которой передали многочисленные активы. Через несколько лет инвесторы из Казани постепенно утратили контроль над предприятием. Все закончилось в 2007 году, когда Коломойский с 1 % акций захватил этот НПЗ.

Похожим образом был устроен газовый транзит, который постоянно недосчитывался миллионов кубометров, списываемых на технические потери.

В начале 2000-х стало понятно, что Россия не планирует дальше разваливаться. Это привело к восстановлению целых отраслей, ориентированных на кооперацию. Все зависело от инициатив региональных властей, поэтому, например, в Харькове такие процессы шли интенсивнее, чем в других регионах.

В хозяйстве Украины появились две тенденции:

• централизация государством всех потоков, связанных с нефтегазовым бизнесом, при последующей передаче монополии в руки частной компании;

• децентрализация в остальных сферах в условиях коммерческого государства.

На деле это означало, что можно творить что угодно — вопрос только в деньгах. Так зародилась особая региональная экономика, которая практически не видна из Киева и Москвы. В Донецкой области, например, наблюдалось минимальное присутствие инвесторов из России, так как местная власть никого извне к собственности не допускала. В Харькове губернатор Кушнарев, наоборот, затягивал российский капитал из Западной Сибири, где традиционно были сильны позиции харьковских машиностроителей. В Одессу проник российский капитал, постепенно трансформировавшийся в израильский и лондонский.

Государство пыталось инвестировать в транзит. Успехи тех лет связаны с именем мощного, еще советского управленца Георгия Кирпы, который сначала восстановил нормальную работу железнодорожной отрасли, расширил трассу Киев — Одесса и доделал амбициозный и сложный, но достаточно бессмысленный проект нефтепровода Одесса — Броды.

К началу 2000-х уже полностью оформилось влияние олигархических групп в том виде, в котором они дошли до нашего времени.

Корпорация СКМ Ахметова контролировала металлургию, энергетику, угледобычу и машиностроение. Параллельно на Донбассе, вокруг вице-губернатора Гайдука, возникла корпорация «Индустриальный союз Донбасса» (ИСД), поставлявшая вместе с партнерами газ для промышленных предприятий, которые затем оказывались в долгах и подпадали под приватизацию. Среди владельцев ИСД мы увидим Сергея Таруту — единственного в 2004 году крупного донецкого олигарха, поддержавшего Ющенко. В 2014 году он займет пост губернатора Донецкой области во время проведения антитеррористической операции (АТО) против ДНР. Единственным исключением являлся гигантский Металлургический комбинат имени Ильича в Мариуполе (ММК), прошедший так называемую народную приватизацию, при которой предприятие переходит в собственность трудового коллектива. Его директор Владимир Бойко долгие годы удерживал предприятие, но в результате его все равно купила СКМ. Аналогичная судьба постигла ИСД, растворившегося в структурах Ахметова.

Донбасс родил целую плеяду олигархов — слишком много предприятий. Братья Клюевы, Нусенкис, Ландик. О каждом из них можно написать детектив, потому что взять контроль над предприятием — это не просто перевести акции со счета на счет. Братва, автоматы, убийства директоров… Инвесторы 1990-х — не современные инвесторы. Вокруг каждой шахты вырастает миллионер, а завод рождает их десяток. Вокруг каждого предприятия выстраивается пищевая цепочка посредников, на вершине которой находятся олигархические структуры, получающие основную долю добавленной стоимости — от экспорта.

В те годы частные монополии формировались в металлургии, угольной отрасли и энергетике. В Днепропетровске выделяются три финансово-промышленные группы — ЕЭСУ Тимошенко, «Приват» Коломойского и «Интерпайп» Пинчука. Все они переплетены сложной системой взаимоотношений и собственности, поэтому находятся в странном состоянии между партнерством и войной. Как это происходило между Пинчуком и Коломойским и привело к отставке Тимошенко с поста премьера, разберем чуть ниже.

К началу 2000-х годов хозяйство бывшей УССР бесповоротно стало экономикой Украины. Создание прослойки «хозяев экономики» при отсутствии сильного государственного субъекта привело к тотальной коммерциализации политики. Государство было настолько слабо, что региональный олигарх мог взять под контроль региональное МВД или СБУ, чтобы свести счеты с конкурентами. Из управляющего субъекта государство превратилось в инструмент коммерческих войн. На низовом уровне это выражалось в бесконечном рейдерстве, защита от которого заключалась лишь в том, чтобы самому стать немного рейдером.

Обстановка в украинской экономике была ровно по Гоббсу: «Война всех против всех». Это порождало спрос на специалистов по конфликтам подобного рода. Я, например, в конце 1990-х годов стал полит- и медиатехнологом и занялся общественными коммуникациями.

Президентская власть в слабой республике — единственный институт, который хоть как-то сдерживал и регулировал конфликты. Переход власти к парламенту привел к тому, что экономическая структура государства стала его политической формой.