Потенциальная жертва

Глава 2

Многозначительное молчание моего босса заставляло меня испытывать такой «трепет сердечный», что передать словами я все равно вам ничего не смогу. Достаточно сказать, что в данный момент перед моими глазами промчалась галопом вся моя короткая жизнь.

Будь проклят тот час, когда я прочитала его объявление и нелегкая принесла меня на собеседование, а еще более нелегкая моя судьба сыграла со мной злую шутку, заставив этого несчастного принять меня на работу.

Лучше бы сидела я сейчас в скромной библиотеке, перебирая тисненные золотом фолианты, и даже унылость этакой жизни была бы прекрасна, поскольку там я была бы гарантированно жива!

Ну если, конечно, шкафчику с фолиантами не приспичило бы рухнуть на мою многострадальную голову! Но в это верилось с трудом, поскольку ни один шкафчик ни с того ни с сего на голову не упадет, а посему мне бы наверняка удалось дожить в библиотеке до старости, а тут…

С тяжелым вздохом обернулась я к Ларикову.

– То есть меня запросто могут перепутать с дочуркой этого господина Мальпера и грохнуть? Так?

Он молчал.

– И ты ничего не имеешь против, – печально констатировала я очевидный факт.

– Саш, ты же не эта французская изнеженная девица, – попробовал возразить мне он. – Тебя убить посложнее…

– Но все-таки можно, – кивнула я. – Ладно, излагай проблему четко и ясно. Этот французский мошенник только вздыхает и стонет, и ничего четкого и ясного от него не добьешься. Поэтому, если ты что-то понял, я внемлю.

– Попробую, – кивнул он, явно обрадованный моей снисходительностью. Еще бы! Как бы он сам отреагировал, если бы я предложила ему отдать жизнь за какого-то неизвестного ему француза?

Он облегченно вздохнул и начал свой рассказ:

– Все это – ужасно темная история…

– Самое темное для меня – чем тут таким нелегальным занимается Мальпер? – встряла я незамедлительно в его размышления.

– Ну если бы ты была догадливой, – нахально осклабился мой босс, – ты бы поняла, что я и сам хочу это выяснить, почему и согласился на это предложение…

– А Мальперовы франки тут ни при чем? – поинтересовалась я не без ехидства. – Мы так бескорыстны? И так бесстрашны, что нас не пугают угрозы прокурора?

– Нет, – отрезал Ларчик. – Более того, все заработанное тобой будет принадлежать именно тебе. А сумма баснословная, милочка моя. Сможешь купить себе скромненький особняк в Ливановке!

Я присвистнула.

– Ничего себе!

– Не свисти, а то твой гонорар обломается, – нахмурился Ларчик.

– Я в приметы не верю, – фыркнула я. – Астрологов не слушаю, на Святки сапогами за ворота не бросаюсь… Итак, наш господин Мальпер – первое темное пятно в нашей истории. Второе – его драгоценная дочка.

– Дочка-то нормальная, как я понял. Изучает в Сорбонне историю искусств, очень смышленая девица и, судя по ее детской фотографии, весьма похожа на тебя. Правда, я не понял, кто им открыл планы относительно ее похищения, но я надеюсь, тебе удастся вызвать кого-то из посвященных в сию тайну на откровенность. Мне достались лишь туманные намеки и какие-то отрывочные сведения, из которых понять ничего не возможно.

– Ладно, давай хотя бы туманные намеки, – согласилась я. – Ничего другого мне, увы, не остается…

– Туманные намеки, – протянул Ларчик. – Сначала им просто позвонили. Голос был изменен, и звонивший предупредил Мальпера, что, если он не выполнит их требования, его дочери не поздоровится. В тот момент Мальпер еще степени грозящей опасности не осознавал, посему просто послал своего абонента в беспросветную даль. Тем паче тогда ему не объяснили, что же там за требования такие…

– А что за требования? – поинтересовалась я. – Может, ему куда проще их выполнить, и все будет хорошо?

– Он молчит. Если и знает, то приоткрывать завесу сей тайны он не собирается!

– Черт бы побрал твоего кретинского Мальпера, – разозлилась я. – То есть я должна рисковать своей жизнью и даже не буду знать, какого, собственно, рожна я это делаю, так? Пусть ищет другую идиотку! В наших пампасах этого добра хватает…

– Если бы ему была нужна идиотка, – развел Ларчик руками. – Но ему нужна умненькая девочка, которая сможет распутать весь этот клубок интриг и понять, что к чему. И не только окаянному Мальперу, но и…

Тут он весьма таинственно замолчал, смотря на меня так многозначительно, что в моей голове родились смелые и глупые предположения, что это нужно как минимум отчизне. Хотя какое моей многострадальной отчизне дело до этого французика – ума не приложу!

Молчал он так загадочно и так долго, что я начала нервно ерзать на стуле, ожидая продолжения его фразы.

Наконец, поняв, что мои ожидания, увы, глупы и безнадежны, я осмелилась нарушить тишину:

– Андрей! Что у тебя за манера наводить вечно тень на плетень? Сказать нормально о требованиях ко мне ты можешь?

– Твоя задача – выяснить, чем занимается Мальпер, – наконец «разродился» он. – Потому как есть у меня одно такое нехорошее подозрение, что обещанный Мальперу киднепинг напрямую связан с его «нелегальным бизнесом». И вот тут мы сталкиваемся с совершеннейшим парадоксом. Потому что никто, черт побери, не может сказать, каким образом наш еще недавно средний буржуа Мальпер с более чем скромным доходом сейчас вдруг настолько разбогател, что завладел туристической фирмой, причем его богатство выросло именно тогда, когда он связал свою судьбу с Россией! В общем, возьми вот это и изучи дома. Хорошо?

Он протянул мне тонкую папочку.

– Хорошо, – кивнула я. – И что мне делать дальше?

– Дальше? – он прикусил губу, задумчиво рассматривая потолок. – Я же не могу вынудить тебя делать то, что ты делать не хочешь! Мы не в армии, приказам не подчиняемся. Прочитав все это, ты сама должна решить, согласна пойти на такой риск или ты этого не хочешь. Все зависит целиком от тебя самой, малышка! И если ты откажешься, я тебя пойму…

Дома не было и грамма кофе, и я тяжко вздохнула.

Более того, чая тоже не было – только зеленый, плод недавних увлечений моей матушки. Сама матушка изволила почивать, даже не подозревая, в какую историю собирается вляпаться ее безумная дочурка.

Делать было нечего – я заварила этот жуткий чай и разложила на столе белые листочки с мелкими буквами, разбираться в которых было довольно тяжелым занятием для моего усталого ума и не менее усталых глаз.

Это стоило мне немалого труда. Ненавижу ксерокс! Если уж мне выпала честь рисковать своей головой за доченьку господина Мальпера, могли бы мне дать подлинник…

Однако я продралась через эти дурацкие «иероглифы» и прочла все собранное досье. А прочтя, отложила папку в сторону и задумалась над личностью господина Мальпера.

Личность у него выходила не самая симпатичная на свете, скрывать это глупо…

Первый раз он попал в Россию в составе Корпуса мира в восемьдесят пятом году. Чем занимался этот дурацкий Корпус в нашей стране, только богу известно! Мальперу в то время было тридцать девять лет – возраст еще молодой, но уже как бы и требующий определенных условностей в поведении. На тот момент у господина Мальпера денег было мало, а проще – не было их совсем. Может, поэтому он и поперся в Россию с такой кретинской миссией.

Прожил тут он довольно долго – три года, не шибко обеспокоенный думами о своей семье. Отличался молчаливостью и какой-то повышенной тоскливостью до последнего года пребывания здесь. Вот в последний год он оживился. А потом уехал домой, поступил на работу в туристическую фирму, связанную с Россией, и вскоре вернулся к нам. Опять же странно – занимаясь тут бизнесом, семью он сюда привозить не спешил. Организовывал семейный отдых черт его знает где, пока фирму не прикрыли. По весьма смешной причине. Оказывается, эта вшивая фирмочка использовала бесплатный труд подростков и старательно пыталась избежать налогов!

Система работы была следующей – давалось объявление о том, что туристическая фирма «Франсуаза» набирает умненьких подростков, после чего этих самых ребятишек заставляли сутки напролет торчать возле торговых и других точек, где собираются машины «новых русских», предлагая им приглашения на «междусобойчики» в означенной фирме. Детям за это обещались крупные суммы, но они ничего, как правило, не получали. Наиболее умные благополучно уходили, а кретинские дети продолжали ждать своего обещанного куша, причем девицы рисковали жизнью, забираясь в «новорусские» машины. Самое интересное, что вот это почему-то на наш суд никак не повлияло – закрыли фирму только из-за злостной неуплаты налогов. А дети… Ну и что?

После закрытия фирмы Мальпер погрустил недолго, сделал попытку заняться многоуровневым маркетингом, но тоже опростоволосился. И скромно начал работать в известной и простой туристической фирме, занимавшейся тоже семейным и детским отдыхом, но на сей раз вполне легально и без использования подростков в качестве бесплатной рекламы.

И вот тут он начал круто богатеть!

Нельзя сказать, что никто не интересовался его большой прибылью, – его регулярно проверяли как соратники по фирме, так и наши. Ни-че-го! Наркотики? Что вы, нет, никогда! Проституция? Тоже никаких сведений… Даже в шпионаже его подозревали – и тут ничего не обнаружили!

И отстали. В конце концов, время сейчас такое, доходы растут не поймешь отчего, может, господин Мальпер подрабатывает торговлей семечками или нищенствует на досуге!

Интересно, что из себя представляет Этель Мальпер, подумала я. В данных мне сведениях о ней было совсем немного – моя ровесница, изучает историю искусств.

Телефон трезвонил уже пятнадцать минут, а маленькая рыжеволосая хозяйка прекрасно обставленной комнаты – на стенах висели Дега и Сислей, которых она боготворила, – не спешила подходить, развалившись на уютной софе с томиком стихов.

Наконец она оторвалась и с недовольством посмотрела в сторону назойливого телефона.

– Бог мой, какая бестактность, – вздохнула изящная красавица, возводя очи к небесам. Лениво потянувшись, она подняла трубку и пробормотала: – Алле?

– Этель? Я разбудил тебя? Я очень боялся за тебя, Этель!

Этель преобразилась. Теперь выражение сонной неги на ее личике сменилось радостью, бесконечно оживляющей ее черты.

О как она ей шла, эта детская радость!

– Лео? – спросила она. – Привет, милый! Я так рада слышать твой голос! Надеюсь, у нас ничего не меняется?

– Этель, я вынужден тебя огорчить, – проговорил ее абонент.

– Что? – почти выкрикнула Этель. – Мне опять нельзя приезжать, потому что я могу помешать папаше? Господи, как мне все это надоело! Лео, Лео! Я хочу видеть тебя, а не моего папу-амебу! Как же ты этого не понимаешь? Если хочешь, я приеду тайно, к тебе! Я могу вообще не появляться перед очами моего папаши!

– Этти, ласточка моя…

– Лео, я уже двадцать лет ношу имя Этти! И черт тебя побери, если ты не хочешь меня видеть…

– Этти, – снова перебил ее тот, кого она называла Лео. – Выслушай меня…

– Если ты не хочешь меня видеть, это тоже меня не трогает, – холодно отрезала Этель, – потому что я все равно еду. Я хочу, черт бы вас всех побрал, увидеть русскую зиму, а не вас! И я ее увижу, чего бы мне это не стоило! Понятно?

С этими словами она бросила трубку на рычаг и уставилась в стену, на которой висела одна из «Танцовщиц» Дега. Упрямо закусив губку, Этель пыталась что-нибудь придумать, а когда она что-нибудь придумывала, это нередко кончалось «фейерверком», как любил говаривать Лео.

Одно она знала на все сто процентов – в Россию она поедет и русскую зиму увидит.

Чего бы ей это ни стоило.

В этом Этти Мальпер была тоже очень похожа на Александру Данич.

И почему я так разозлилась?

Да не знаю, право… Просто весь этот «темный табун», свалившийся на мою голову, почему-то начал на меня действовать со страшной силой.

Неужели я никому не была нужна? Меня готовы отдать, как отдают скромненькую пешку за расфуфыренную ферзиху!

Мысли роились в моей голове весьма далекие от христианских и так действовали на мое и без того распаленное воображение, что я отшвырнула ни в чем не повинного Вийона, которого до того момента использовала как успокоительное средство, и вскочила с моего «далматинского» пледа.

Часы показывали половину второго ночи. Черт побери, похоже, выспаться мне сегодня не удастся!

Если уж мне все равно судьбой предначертано погибнуть, решила я, можно поразвлечься напоследок!

Я натянула на себя джинсы и, тихо ворча, дабы не разбудить мою ничего не подозревающую мамашку, выползла в коридор.

В принципе я бы должна гордиться, что мне предлагают такое важное поручение, но отчего-то оно мне совсем не в кайф!

Я, может быть, тоже хотела посмотреть на Эйфелеву башню в новогоднюю ночь, но ничего – ограничилась телевизором. А этой мальперовой доченьке – вынь да положь нашу российскую зиму! И что она вообще к нашей зиме пристала? Последнее время у нас зима такая же, как в Европе. Хотя нет – там нет такого ужасного гололеда! Ну так чего ей – на гололед смотреть?

Этой девице вздумалось сюда тащиться черт знает с какими целями, кататься по нашим обледеневшим тротуарам, что само по себе дико и непонятно, а я должна за это отвечать, да?

Ничего себе раскладочка карт Таро!

Забрав из кошелька пару сотен, я выскочила на ночную улицу. Не самое лучшее решение в моей жизни, не спорю, но раз уж меня отправляют на вынужденный риск, то почему бы мне не порисковать немного по собственному желанию?

И я направилась в сторону ближайшего ночного бара, где барменствовал мой бывший одноклассник Федя.

По крайней мере там я могла рассчитывать на прикрытие с его стороны!

В отличие от последнего решения моего драгоценного босса…

Этель злилась.

Она так мечтала поехать в Россию, она целый год, черт бы их побрал, торчала в эмигрантской семье гувернанткой, изучая русский язык! Даже деньги она заработала сама!

Почему опять все решает за нее добрый папочка?

«Этти, хочешь на Гаити?»

«Не хочу, папочка!»

«Ну, тогда поезжай на Гавайи…»

«Я хочу в Тарасов, потому что там снег! Я хочу в Тарасов, потому что я хочу увидеть эту экзотику, папа! Я хочу туда, потому что там Лео! И я хочу туда, потому что хочу!»

Этель натянула джинсы. Джинсы были настолько узкими, что ей пришлось втянуть живот – вот так, милочка! – и, сдержав дыхание, резко застегнуть «молнию». Вжик! Она сделала это с такой улыбкой, что можно было подумать, что Этти занята не таким банальным занятием, как застегивание джинсов, а стреляет прямо в лоб тем, кто не хочет пустить ее в Россию!

Ах вы говорите, что все это связано с риском?

Ну так Этти способна рисковать и не уезжая из Франции!

Ночь ее не напугает.

Мать… Этель прислушалась. Мать спала.

Этель надела куртку и, взмахнув своими густыми, рыжими, распущенными по плечам кудрями, вылетела на улицу. Посмотрев на свой байк, Этти решила, что на этот раз пройдется пешком – благо, что ночной бар, в котором работал ее однокурсник, расположен совсем недалеко – в конце улицы.

Ее хрупкая фигурка смело шагнула в ночь, предоставляя темноте драконово право поглотить ее в своих объятиях.

– Хочешь анекдот? – поинтересовалась я, вглядываясь в полумрак почти пустого бара.

В основном тут были весьма подвыпившие гоблины. Музыка играла вполне отвечающая их вкусам и, следовательно, совершенно невыносимая для моих ушей. И как все это терпел Федор – право, не знаю!

– Давай, – кивнул Федор, вытирая стаканы. – Хотя уже тот факт, что ты пришла в мою забегаловку, сам по себе анекдотичен. Не боишься?

– Ты защитишь, – улыбнулась я ему.

Конечно, это было смелое предположение. Федор был довольно щуплым типчиком. Вряд ли бы он сам справился с качками, населяющими в данный момент пресловутый бар.

Зато были вышибалы, которых Федор запросто мог свистнуть, вздумай кто покуситься на мою девичью честь.

Поэтому я чувствовала себя тут куда в большей безопасности, чем, скажем, на улице или в семействе Мальпер.

– Ты хотела рассказать мне анекдот, – напомнил Федор.

Кто-то сверлил меня взглядом.

Я резко обернулась.

В полумраке все казалось приглушенным и нереальным. Лица, выплывающие из темноты…

– Ах да, – мне совершенно не нравился этот целенаправленный взор, но я взяла себя в руки, надев на лицо маску беспечности. – Слушай. В ресторане официант спрашивает посетителя: «Что будете заказывать?» – «Я хочу то, что в тарелке у джентльмена за соседним столиком». – «Ноу проблем, – отвечает официант. – Я позову этого джентльмена к телефону, а вы действуйте!»

Меня продолжали рассматривать. С таким интересом, что мне это уже абсолютно перестало нравиться.

Федор фыркнул.

– Смешной… Но ты никогда не любила анекдоты. Что-то не так в твоей жизни, Данич?

– Я сейчас в ситуации этого несчастного посетителя, – грустно усмехнулась я. – Ты бы хотел разыграть из себя дочь французского богатея?

– Я бы согласился и на русского, потому что работать мне надоело. Но… Не смогу, – развел руками Федор, демонстрируя в улыбке ровные зубы. – Разве что ее жениха…

Я снова развернулась к залу. Мне сейчас казалось необходимым увидеть, какая же скотина сверлит меня взглядом, как ржавым гвоздем?!

Тем более теперь я еще и слышала за своей спиной чье-то дыхание.

Он стоял, качаясь, и улыбался. Он-то был уверен, что улыбка у него исполнена очарования и шарма, но мне показалось, что у него физиономия отвратительная и мрачная.

– Скучаете, девушка? – то ли сказал, то ли отрыгнул он. От него несло, как от бомжа с вокзала.

Я сморщила нос и произнесла на французском, в надежде его отпугнуть:

– Совершенно нет.

– Че-го? – прогундосил мой преследователь.

– Я плохо понимайт рюсски, – нагло соврала я, безмятежно улыбаясь.

– А какой понимайт?

Мой воздыхатель явно не спешил ретироваться в прокуренную темноту, хотя и был слегка ошеломлен.

– Брат, ты же слышал, – внушительно произнес Федор. – Девушка из Франции. По-русски плохо понимает. А не уйдешь по-доброму, придется вызывать вон того человечка. Чтобы он помог тебе понять ситуацию…

– Ну как хоть зовут-то ее?

Я задумалась. Франсуазой Саган, что ли, назваться?

Нет, сейчас даже гоблины пошли довольно начитанные, кто их знает…

Поэтому я обернулась и мягко проговорила:

– Этель Мальпер.

Реакции, последовавшей за этим, я не ожидала.

Гоблин перекосился, как будто я только что плеснула ему в лицо лимонным соком, и, ни слова не говоря, отошел, мрачно смотря на меня своими безнадежно-бессмысленными глазами.

– Однако хорошее у нее имя, – сказала я. – Действует на нервы даже нашим гоблинам…

Федор рассмеялся.

– Просто он не понял, что ты сказала. И его напугало мое желание вызвать подмогу. Вышибал наших даже гоблины боятся…

– Я бы тоже боялась, – с тоской посмотрела я на качка, стоящего перед дверью. Он сдвинул угрюмо брови, а его руки были скрещены на груди, как у памятника Чернышевскому.

– Так в чем сходство твое с джентльменом из анекдота? – напомнил Федор.

– Ни в чем, – вздохнула я, смотря на дно фужера, где только что был «Гиннесс». – Просто на одной тарелке лежу я, на другой – Этель. И нас собираются поменять местами. Как в «Принце и нищем» Марка Твена. И я не уверена, что это будет в мою пользу…

Кто-то мягко тронул меня за плечо.

Я обернулась.

Невысокий парень, ранее сидящий за столиком и не проявляющий к моей особе никакого внимания, целиком занятый беседой с каким-то мужчиной в коричневом пальто, сейчас протягивал мне записку.

– От кого? – удивленно спросила я, беря белый листок в руки.

Он пожал плечами, загадочно улыбнулся и пошел к выходу.

Я развернула листок.

То, что там было написано, заставило меня резко поднять глаза и посмотреть туда, где только что сидел тот мужчина.

Его не было.

А в записке было написано:

«С приездом, Этти! Все-таки будь осторожна в стране зимы».

Решение посетило шальную головку Этти Мальпер внезапно. Как все, что поначалу казалось бредовым, Этти в первый момент испугалась. Но потом, после третьего бокала пива, она вдруг улыбнулась.

А ведь это и не так плохо задумано, ласточка моя! Главное – успеть все выполнить.

Благо в кармане у нее есть все необходимое – виза, загранпаспорт, деньги… Место, забронированное на послезавтра.

Она взглянула на Тео, вытирающего тряпкой стойку, и спросила:

– Телефон далеко?

Тео достал из кармана трубку, протянул ей.

Этти быстро набрала номер и спросила, во сколько ближайший рейс на Москву.

Ответ ее порадовал.

В шесть утра.

У нее еще есть время, чтобы написать матери записку, доехать до Орли, и – она станет большим сюрпризом папочке, Лео и неизвестному Тарасову!

Быстро вскочив, она чмокнула ничего не понимающего Тео в щеку и побежала к выходу.

Риск предприятия только будоражил ее воображение. Сейчас ей казалось, что ей в голову пришло самое удачное решение на свете!

Проследив взглядом за рыжеволосой девчонкой, вышедшей из бара, человек спрятался в тень дома.

Она вылетела и остановилась, тревожно всматриваясь в темноту улицы.

«Пытаешься отыскать меня?» – мысленно спросил незнакомец несносную француженку.

Отойдя глубже в тень, он продолжал наблюдать за ней.

Она постояла немного, выругалась по-русски и, стукнув по коленям кулачками, озабоченно забормотала что-то, ненадолго вернулась в бар, потом снова вышла, еще раз осмотрелась и двинулась прочь, идя вдоль по улице, продолжая оглядываться.

Стоило ее фигурке раствориться в ночи, он набрал номер и сказал по привычке приглушенным голосом:

– Мадемуазель уже в городе. Как – сам не знаю… Да я сам слышал, как она представилась Обрубку! Спроси его. Так и сказала – ее зовут Этель Мальпер…

Дверь на мои отчаянные звонки поначалу никак не реагировала.

Я оглянулась.

Нет, никого… Наверное, всю дорогу, пока я мчалась сюда, меня преследовали глюки. Во всяком случае, меня не покидало ощущение, что за мной следят.

Иногда вообще я отчетливо слышала за своей спиной крадущиеся шаги – ох, до чего это неприятно, когда ты мчишься по зимней ночной улице!

«Утекай – в подворотне нас ждет маньяк», как поет Лагутенко.

Поэтому в подъезд я влетела как ошпаренная и так же стремительно взлетела на родной этаж.

Теперь я столкнулась с равнодушием двери и отчаянно ругала себя за то, что не взяла ключи от лариковского обиталища, совмещенного с нашим офисом!

– Да открой же, кретин, – пробормотала я, оглядываясь через плечо.

На какой-то момент мне отчетливо показалось, что внизу осторожно и тихо открылась и закрылась входная дверь.

Я почти истерически нажала на кнопку снова. Звонок заголосил так, что, по моим представлениям, должен был уже разбудить не только господина Ларикова, но и все близлежащие окрестности.

По лестнице…

Черт побери, это уже не было похоже на глюки!

Я отчетливо слышала осторожненькие, гадкие, мерзкие, устрашающе тихие шаги!

Я заколотила в дверь ногами.

– Кто там? – услышала я наконец-то голос заспанного босса.

– Кто, кто, – проворчала я и невесть почему громко заорала: – Этель Мальпер!

Шаги внизу приостановились.

Ларчик мой голос узнал и открыл дверь, щурясь на меня, как на яркое солнце.

– Ты чего? – почему-то шепотом спросил он. – Время знаешь сколько?

– А что, будить можно только меня? – тоже шепотом спросила я, быстро проходя в квартиру и захлопывая дверь.

Потом я приложила палец к губам и приникла к дверному глазку.

– Ты мне объяснишь…

– Тс-с! – приказала я. – Объясню. Позже.

Лестничная клетка была пуста. Никто не поднялся вслед за мной.

– Уф, – выдохнула я. – Скорее всего мне действительно привиделось. У страха глаза велики…

Но что-то внутри меня протестовало против такого умозаключения. Какой-то вкрадчивый внутренний голос говорил: «А если нет? Если за тобой следили? То есть не за тобой, а за той самой Этель, которой ты прикрылась?»

«Какие глупости», – пыталась возразить я про себя, но не очень-то уверенно у меня это получалось!

И сама я была почти уверена, что кто-то следил за мной в сумраке зимней ночи…

Этель Мальпер в тот момент сладко спала в уютном кресле «Боинга», несущего ее в заснеженную Россию.

Ей снились сугробы, покрытые блестками, как на рождественских открытках, немножко напоминающие облака, церкви, устремленные вверх, в небо, с золотыми куполами, от красоты которых становилось больно дышать, яркое синее небо и люди, одетые в белые шубы.

Почему-то вокруг играла музыка, и дома были похожи на пряничные – Этель казалось, что она очутилась в сказке.

Этель спала и улыбалась во сне.