Потерянная кровь дракона. Милиса

Глава 1

— Папа, есть новости? Меня приняли? — я залетела в кабинет отца, даже не подумав сесть в реверансе, как того требует этикет. А улыбалась так, что сводило скулы. — Ну скажи, что я поступила!

Отец неспешно поднял голову и добрыми, но усталыми глазам посмотрел на меня.

— Я все узнал, — улыбнулся он. Мое сердце дрогнуло, тут же замерев ожидании дальнейших слов. — Мы с ректором связывались час назад, он сказал, что списки будут сформированы лишь через четыре дня, так что придется подождать, — добавил папа и продолжил свои дела.

Я, конечно, немного расстроилась, но улыбаться не перестала. Хотя от пережитого пустого воления по телу прошла волна неприятного жара.

Но испортить мое благодушное настроение не могло ни что, и медленно, как лиса я подошла к отцу сзади, обняв его за плечи.

— Я точно знаю, что поступила к четырехстихийникам. Будущая принцесса должна быть лучшей из лучших, ведь так? — я нежно поцелована папу в щеку и прижалась так крепко как могла. Скоро мне придется уехать в академию, и мы будем видеться очень редко. Эта мысль не давала мне в полной мере порадоваться предстоящей учебе.

Отец положил свою руку на мою и повернулся ко мне лицом. Я уже знала что он хочет сказать.

— Милиса, доченька. Ты знаешь что я об этом думаю, — хмуро смотрел он. — Это самый сложный курс во всей академии. Поэтому девушки там редкость, одна-две в потоке, а то и вовсе получается группа только из ребят. На курсе изучают дисциплины в объеме, превышающем в разы стандартные нормы. Это больше похоже на проверку границ выносливости человека, нежели на обучение.

Я опустила глаза. Знаю что отец прав, что будет сложно, но это мой выбор, который я сделала давно.

— Если все эти муки ты хочешь пройти только для того чтобы соответствовать принцу, то это большая глупость, — не отступал он, — Ты и так самая достойная невеста среди всех девушек Мираконы, — папа посмотрел на меня грустно, заправил за ухо растрепавшиеся пшеничные волосы, спускающихся до самой поясницы. — Моя Мили, ты себя видела со стороны? Такое худенькое личико, большие изумрудные глаза с детской наивностью, тонкая хрупкая фигура. Даже представить тебя не могу сражающейся с мранами. Ты моя гордость, прекрасная юная леди, но никак не воин.

— Моя внешность тут не играет роли. Маги не на кулаках с противником сражаются. И ты знаешь меня, знаешь, что я поступила в академию не только ради принца, — я посмотрела на отца серьезно. — Еще я и сама кое-чего стою…

— И все же можно было бы выбрать одно из направлений факультета Стихийников, а не метить в лучшую группу академии, — надеялся вразумить меня отец. — Изучение любой из стихий престижно. И учиться в таких группах одно удовольствие, это я тебе как выпускник Магии Огня говорю.

— Знаю, но когда ты поступал, то не собирался жениться на принцессе. Да и дело не в узах с королевской династией. Наш род один их лучших среди магов всех земель. Ты и сам вполне мог бы успешно закончить обучение на курсе Четырех Стихий. Просто не захотел.

— Четыре стихии! Солнышко, ты себя слышишь? Одна стихия не всем-то поддается, а тут четыре!

— Папа, успокойся, у меня все получится. Я же твоя дочь, а ты у меня самый талантливый во всем королевстве. И почему твою фамилию еще не каждый житель Мираконы знает?

Папа тяжело вздохнул, осознавая, что спорить со мной бесполезно, и натянуто улыбнулся.

— Но теперь, как я понимаю, Милиса деВаруа, вы исправите эту досадную ошибку? — шуточно спросил отец, не желая снова ругаться. Этот разговор был далеко не первым, и, как мне казалось, папа понемногу свыкался с моим выбором.

Я улыбнулась.

— Обязательно исправлю, — прошептала я и крепко обняла его напоследок.

Со вчерашнего дня, в нашем замке царил хаос. Когда папа узнал из неофициального источника, что моя фамилия есть в списках на зачисление, начались сборы меня в академию. Мама тут же вызвала швею из города, чтобы та смогла пошить мне несколько платьев к концу недели. Это отлично. Хотя шкафы и ломятся от нарядов, но во многих из них я уже выходила в высший свет. В котором, к слову, я бываю не редко.

Вот уже два года как я официально являюсь невестой третьего и последнего по старшинству принца Мираконы, и должна соответствовать своему статусу во всем, в особенности в выборе гардероба. Поэтому мама уделяет огромное внимание тому, в чем я появляюсь на публике. Хотя, скажу не скромничая, меня и раньше одевали как куколку. Так как моя семья владеет огромными землями и финансово мы обеспеченны на многие поколения вперед, родители ни на что не скупились для своей любимой и единственной дочери. Но главное чему они уделяли особое внимание, это моему образование. С самого детства со мной занимались преподаватели по самым разным направлениям, начиная от конной езды и заканчивая владением стихийной магией. И может быть благодаря такому вложению, я в скором времени стану частью королевской семьи. Так считает моя мама. Но мне кажется, что дело вовсе не в этом. Магический дар нашего рода — вот чем я привлекла главную династию страны. А то, что я весьма недурна собой и великолепно образованна- это лишь приятное дополнение к моему магическому наследию.

Но как говорится, прежде чем жениться, нужно уму разуму набраться. Такова была воля короля. Прежде чем принц сможет связать себя узами брака, он должен окончить академию магии, и по устоявшейся традиции обучаться он будет в особой группе, прозванной в академии элитной за ее звездный состав. Я же решила, что тоже хочу и могу получить магическое образование и прошла вступительные испытания, в надежде попасть в одну группу с принцем.

Вступительные экзамены я проходила на факультете стихийников, и только лучшие из поступающих могли надеяться на зачисление в группу Четырех Стихий. Испытания хоть и были несложными, но подавляющее большинство справлялись с магией лишь с одной из стихий. Я же выполнила все задания, позволяющие выявить магические способности: свернула в шар воду на блюдце, магией земли раздробила камешек. Из огня получила несколько искр, оставивших на льняной ткани черные обуглившиеся пятнышки, а с помощью ветра в небольшом водоеме провела игрушечный кораблик от бортика до бортика. Выполнила всё почти без заминок. И все же кораблик заставил меня поволноваться, то и дело уплывал в сторону. Магия ветра всегда казалась мне самой сложной и наименее поддающейся управлению.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сейчас же все волнения были позади, и я спешно готовилась к началу учебного года. Первым делом наказала горничным поковать мои чемоданы для переезда в академию. Конечно, непривычно будет жить без прислуги, и делить с кем-то комнаты, но в таких условиях окажутся все. Главное, чтобы бытовые неурядицы не мешали мне достигать поставленных целей.

В приподнятом настроении я ходила весь день, пока не вернулась в свою комнату. От хаоса, творившегося в моей спальне, я застыла прямо на пороге.

— Вильема, почему мои самые дорогие платья лежат как куча тряпья посреди комнаты?! — ужаснулась я, увидев, что служанки устроили погром в моих покоях.

— Простите госпожа, — Вильема потупила глаза. — У вас так много платьев, что нам не хватило дорожных сумок, чтобы упаковать их все.

— Это не повод так обращаться с моими вещами! Да любое из этих платьев стоит дороже, чем ваше жалование за десять лет. — Тут я поняла, что почти верещу, а это неподобающее поведение для невесты принца. Уже более спокойно я продолжила:- Если возникли проблемы с поклажей, почему вы не обратились к матушке. Зачем устраивать здесь бедлам? — эх, научиться бы у мамы одним взглядом приструнивать служанок, а не возмущаться как деревенщина.

— Извините госпожа Милиса, сейчас все приберем, — и служанки споро кинулись собирать платья и оправлять их обратно в шкаф.

В комнату ворвалась улыбающаяся Фиса и защебетала как птичка.

— Госпожа Милиса, вас там лорд зовет к себе, сказал срочно.

Я слегка испугалась. Значит пришел официальный ответ из академии, только поэтому папа мог меня искать. Выскочила из комнаты и побежала длинными коридорами замка до крыла родителей. Мысли путались от переполняющих эмоций страха и радости одновременно. Хотя я и знала, что достойно прошла вступительные испытания, но все же сердце дрожало в ожидании заветных слов о поступлении.

— Папа, — я ворвалась в кабинет отца без стука, попутно расправляя запутавшийся подол платья. Не сразу я заметила, что шар связи на его столе горит зеленым. Видимо он с кем-то еще разговаривал.

— И вам всего доброго ректор Асгариан, — закончил отец и шар погас. Вид у папы был хмурый и мое сердце, кажется, остановилось: неужто не взяли?

Я стояла у двери молча, боясь пошевелиться. Отец все смотрел на меня невидящим взглядом и тянул с ответом. Но потом вдруг очнулся и взглянул на меня тоскливо и печально.

— Милиса, тебя приняли в группу четырех стихий. Поздравляю, — безрадостно произнес он.

Я обомлела, чувствуя, как подкашиваются ставшие ватными ноги. И тут груз, о котором я и не подозревала, упал с моих плеч. Оказывается, я все же переживала все это время, хотя и не хотела этого признавать. Потерла холодные и мокрые ладони.

— Спасибо, — небрежено бросила я. — Папа, но ты такой печальный, ректор сказал что-то еще, что тебя расстроило? — хмуро поинтересовалась я.

— Нет, это все новости. Однако я все же думал, что тебя зачислят в группу полегче. Оказывается ты способнее, чем я предполагал. — Отец печально вздохнул. — Ты так быстро выросла, что я и не заметил, какой сильной магиней ты стала. Об этом мне сказал сам ректор. Очень хвалил тебя за проявленные умения, — папа отвел глаза к окну, сцепив руки в замок и задумчиво произнес. — Я горжусь тобой и одновременно мне грустно отпускать тебя из дома. Но как я и сказал, ты уже взрослая и вольна делать свой собственный выбор в жизни.

Мне безумно стало жалко отца. Он даже не стал смотреть на меня, скорее всего пряча слезы, недостойные сильного мужчину. Я тоже переживала по поводу отъезда из родного дома, но в отличии от папы, соленая вода не подчинялась мне и предательские мокрые дорожки поползли по моим щекам.

Меня с детства учили, что эмоции это недостойный спутник знатных людей. И если за чрезмерные радость и веселье меня журили не сильно, то негативные эмоции и тем более слезы были строго настрого запрещены мамой. Она считала их уделом слабых натур, к которым не мог относиться род деВаруа.

Я хотела подойти к отцу, но ни его ни мои слезы не располагали к беседе, так что я скомкано поблагодарила его за новости и спешно ушла из кабинета.

Настроения не было никого. Я все думала об отце, что расстроила его. Может действительно, нужно было подождать, пока принц закончит обучение. Потом выйти замуж за него, нарожать кучу наследников и ходить на приемы всю оставшуюся жизнь. Звучит хоть и невесело, зато стабильно. Но зная себя и свой неусидчивый характер, рано или поздно я все равно бы пошла против «накатанной дорожки». Не могу я сидеть сложа руки. Я всё детство училась, что-то узнавала, у меня не было ни одной свободной минутки. Я так к этому привыкла, что не представляла как смогу отсидеться четыре года в ожидания свадебной церемонии, а потом проводить скучные вечера на приемах. И пусть папа обижен на меня, но я его дочь, и он в конце концов поймет, что я не могла по-другому.

Я направилась на прогулку по саду, чтобы хоть как то развеять грустные мысли. Сама и не заметила, как потеряла счет времени. Опомнилась лишь в любимой беседке у лазурного озера, искрящего переливами на солнце и окруженного прекрасным ухоженным парком из вековых исполинов, что росли здесь еще до прихода первого человека.

— Что грустишь? — весело замурлыкала Танинья, дочка одной из служанок, подсаживаясь ко мне. Вообще у нас не принято водить дружбу с прислужницами, но эту девочку, шкодницу я знаю с самого ее детства. Она такая затейница, что очаровала меня своим неумолимым радужным характером. И пусть сейчас ей 11 лет, она кажется никогда не станет более спокойным и послушным ребенком. И если уж ее исправлять поздно, что уж обо мне говорить.

Сидя на удобной скамейке под куполом из плетущихся по железным решеткам вьюнов, я оглядела деревья с буро-красными листьями и закрученными стволами, клумбы с цветами всех мастей и красок, сочную траву, манившую приклонить голову к свежей и прохладной земле. Вся природа блистала уходящими красками лета, но уже готовилась к осени, выдавая себя лишь слегка уставшим видом.

— Скоро уезжаю, — протянула невесело я. И улыбнувшись посмотрела на девочку.

— Ты что, нельзя грустить, ты едешь учиться с принцем! — залепетала девочка. — Он же… У него же… Ну принц он, тут и добавить нечего, — возмутилась Танинья. — Я бы все свои игрушки отдала чтобы хоть глазком на него посмотреть, а вот ты его невеста и печалишься.

— Скажи, Танинья, у тебя есть любимая кукла? — заинтересованно спросила я.

— Конечно. Вивика самая лучшая кукла на всем свете. Мы с ней шкодим вместе и вместе получаем от маменьки, — не задумываясь ответила девочка.

— Ну тогда скажи, расстроилась бы ты с ней навсегда, если это было бы нужно для встречи с принцем?

Девочка задумалась.

— Ну это же принц… Такая честь..-несмело сказала она.

— Вот видишь, нам всегда больно расставаться с чем-то или кем-то родным, пусть даже это ради самого принца, — я улыбнулась собеседнице, которая сидела расстроенная. Ну вот кто меня за язык-то тянул.

— Ладно, Танинья. Не знаю как скоро еще свидимся, теперь я не частый гость буду в замке. Но ты, проказница, веди себя как леди, помнишь, ты мне обещала? И если выполнишь свое обещание, то я выполню свое и заберу тебя в королевский замок, как только выйду замуж за принца. Хорошо? — я слегка приобняла погрустневшую девочку и встав, направилась в свои покои, где меня уже ждала швея.

Так прошли оставшиеся дни- как во сне. Меня каждую секунду кто-нибудь искал. То на примерку одежды, то за покупками в город, еще и кузины приехали погостить у нас и заодно провести со мной время. Ну это они так сказали, хотя я точно знаю, что их тетушки заставили. И теперь я просто разрывалась на части, отовсюду слыша свое имя. К вечеру так уставала, что и не помнила как оказывалась в кровати.

И сегодня наступил последний день дома, и честно признаться к этому времени я уже сама хотела быстрее сбежать ото всех в академию. Радовало то, что все сборы были окончены, и сегодня я могла уделить время родным.

Проснулась я слегка в неоднозначных чувствах. С одной стороны волнение и предвкушение чего-то совсем нового и интересного, будто отправляешься в большое путешествие, которое непременно поменяет кругозор. А с другой — понимание, что в прежней жизни поставлена точка: книга дописана, закрыта и поставлена на пыльную полку.

Но долго мне поразмыслить не удалось, мои раздумья были прерваны влетевшей в комнату и дышащей как дракон Вильемы.

— Госпожа, простите, что так врываюсь, но там ваша матушка рвет и мечет, — с круглыми глазами тараторила прислужница.

Я резко села в постели. Да что там могло произойти?

— Что случилось? — ровно спросила я.

— Не знаю. Но после разговора с господином, леди Севентина бегает по нижней зале и кричит, мол все пропало.

— Хорошо. Помоги мне одеться, Вильема.

Я поспешно выскочила из постели и с помощью прислужницы в кротчайшие сроки привела себя в порядок. Пока я одевалась, размышляла над поведением мамы, в голову какие только мысли не лезли. И все они приводили к академии. Так оно и оказалось.

Когда я спустилась в нижнюю залу, мама тут же кинулась ко мне все с теми же словами «все пропало».

— Дорогая утром пришло письмо из академии, — начала мама, а меня тут же бросило в жар. — В нем официальное поздравление ректора о зачислении тебя в группу четырех стихий, — я облегченно вздохнула. Умеет мама привнести интригу. — Но ты не представляешь, там был список того, что можно взять с собой в академию, — мама почти верещала. — Всего два чемодана. Два, дорогая!

— Все пропало, — вторила я услышанным ранее восклицаниям.

— Да у нас только новых платьев на четыре уложено! — продолжала монолог мама. — А куда все остальное?! В каком виде ты появишься перед принцем? Это катастрофа! И список письменных принадлежностей совсем другой!

Я слушала маму и, кажется, оседала на пол. В чем же мне ходить по академии. В одном и том же платье весь год. Это и действительно была катастрофа.

Я развернулась и побежала в свою комнату, попутно крича:

— Мама, я за верхней одеждой. Оправляемся за покупками. Сейчас же.

— Не забудь надеть кольцо Ока. — Только и успела добавить мама. Неужели она думала, что я про него забуду, подвергая раскрытию мою тайну? Я это кольцо итак почти не снимаю. Мне без него нельзя.

Не прошло и десяти минут как мы стояли у личного портала. Огинвей, наш замковый маг настроил его на город, и мы вышли как раз на центральной улице. Нас сопровождали четверо стражников.

— Мама, ты взяла список? — только сейчас додумалась спросить я.

— Конечно дорогая, все предусмотрела.

— Тогда пойдем скорее к мистеру Лаврею. А потом будем думать, что делать с платьями.

Лавка мистера Лаврея деПинкуа с самого детства была моим любимым местом покупок. В трех просторных светлых помещениях, заставленных бесчисленным количеством стеллажей с книгами, письменными принадлежностями и атрибутами магии, было все необходимое для развития и обучения детей. Если в детстве мы с мамой приходили сюда в основном за сказками и легендами, то взрослея, я уже присматривалась к различным магическим штуковинам. Как и у папы, мне хотелось иметь свой шар связи, который я непременно бы разбила, или исчезающую шкатулку с драгоценностями как у мамы, что однажды исчезла бы с концами, прихватив с собой мои безделушки, стоившие весьма недешево. Но все же как девочке, мне хотелось быть красивой и я тайно мечтала обладать иллюзорными искажателями. Тогда и банты были как у кузины Ротании, каждые несколько минут меняли бы свой цвет, и туфельки как у Кафины, то с кристаллами то с рюшками, или колье как у тетушки Розалии, принимающее любую задуманную форму подвески. Но мама не покупала мне ничего магического. Ее ответ был прост- научись и создавай сама. Поэтому она не скупилась только на книги, за которыми всегда приходили только в эту лавку.

Увидев нас, мистер деПинкуа широко улыбнулся, будто встретил старых знакомых.

— Ах, леди деВаруа, Милиса! Рад видеть вас снова. Хотя помнится вы были у меня всего пару дней назад.

— Да мистер Лаврей, были, — мило улыбнулась мама в ответ. — Но, к сожалению, не все что мы закупили у вас в прошлый раз, попало в список, присланный нам сегодня утром из академии. Представляете Лаврей, — у мамы так заблестели глаза, — моя Милиса попала в группу четырех стихий! Я так горжусь своей крошкой!

— О, поздравляю вас, юная леди, — заулыбался седовласый мужчина, смотря на меня. — Это превосходная новость. Но..- тут он погрустнел. — Это очень тяжелый курс, даже не всякому юноше под силу. Поэтому пожелаю вам терпения и много сил. Теперь понятно, почему вам не подошел стандартный список принадлежностей. Для обучения в вышеуказанной группе требуются более сильные магические атрибуты. Пройдемте, я покажу.

Мистер деПинкуа, выйдя из- за прилавка, споро направился в смежную комнату, где находились уже знакомые мне стеллажи с магическими кристаллами, амулетами, клинками и разными, с виду вполне обычными, предметами. Пройдя мимо оных, он подошел к дальнему стеллажу, по-моему самому неприглядному во всей лавке. Возле стеллажа крутилась скрюченная фигура, пытающаяся рассмотреть что-то в глубине полок.

— Ну что Амон, уже определился? — весело спросил Лаврей.

К нам повернулся молодой человек, возможно, мой ровесник или чуть старше. Высокий, широкий в плечах, но при этом сутулый. Волосы у него были черными и взлохмаченными, зато синие глаза, с черными густыми бровями, сверкали радостными искрами, как у ребенка в новогоднюю ночь. Очень красивое счастливое лицо дополняла маленькая симпатичная родинка прямо над губой. Не портрет, а загляденье! Но вот одет парень был, мягко говоря, не подобающе для покупателя этой недешевой лавки. В старом свитере с выцветшим рисунком и прорехами от моли, черных, широких, явно не своих, штанах. На коленях красовались две протертые дырки, неприлично выставляющие оголенные коленные чашечки на всеобщее обозрение. У мамы даже брови полезли вверх от этого откровенно нищенского наряда. Переведя на меня вопросительный взгляд, она будто вопрошала, мол, что ЭТО здесь делает. Я не изменилась в лице, будто не замечая ее безмолвного возмущения. Просто смотрела на молодого человека без единой эмоции, ругая про себя родительницу за ее дураку понятные намеки.

Парень, именуемый Амоном, перевел на меня взгляд и улыбнулся, видя, как я старательно делаю вид, что не знаю рядом стоящую женщину, и вообще я тут сама по себе. Амон подмигнул мне, давая понять, что не в обиде ни на кого из нас. Я же немного опешила от такого фривольства, и просила небеса, чтобы мама не заметила этого жеста с его стороны, не то стражники, оставшиеся ждать нас на улице, его четвертуют.

— Да, мистер Лаврей, — обращался Амон уже к лавочнику. — Я сегодня получил последний расчет у господина Рохона, так что беру вот этот. — И парень ткнул пальцем в железную палочку с черным камнем на конце. — У меня хватает средств на нее, это большая удача. — Парень действительно был очень рад. Улыбался так, что можно было с уверенностью сказать — сегодня один из счастливейших дней его жизни.

— Отличный выбор, Амон. Я вынесу тебе жезл через несколько минут. — Мужчина дружелюбно улыбнулся пареньку. — Можешь пока подождать меня у прилавка.

— Хорошо, — ответил паренек, и прошел мимо, возвышаясь над всеми нами не меньше чем на голову.

Я ожидала, что после него останется шлейф неприятного душка, все же внешний вид вызывал некую брезгливость, уж очень потрепанными были его вещи. Но ничего подобного не произошло. Никакого запаха навоза или пота я не почувствовала, от чего вздохнула с облегчением. С детства не переношу дурные запахи.

— Итак, леди Милиса, прошу вас, подойдите. Можете выбрать любой понравившийся экземпляр. Но предупреждаю, чем ниже цена, тем тяжелее управление и больше затраты сил на концентрацию. Поэтому как юной леди все же советую выбрать один из этих, — мужчина указал на полку ниже той, что рассматривал паренек. — Они конечно дороже, но проще в использовании.

Приблизившись, я посмотрела на стеллаж полностью, хотя он и был открытым, все же едва заметная пелена магии не давала протянуть руки и потрогать предметы. На всех полках по сути лежал один и тот же предмет- небольшая палочка сужающаяся к одному концу и имеющая на том конце кристалл с четырьмя углами. Вот только сколько разных вариаций самой палочки и камня в ней не было. Были желтые и белые и черные палочки, даже деревянные и из настоящей кости, и кристаллы в них были всевозможных видов.

— А что это? — недоуменно спросила я. — Когда это маги начали палочками пользоваться?

— Это только для тех, кто владеет несколькими стихиями, — пояснил Лаврей, — на время обучения. По началу четырехстихийники управляют каждой из магий по отдельности. Жезл же учит подчинять все четыре сразу. Но обычно используют по две. К примеру можно вызвать теплый дождь или огненный смерч. А когда окончите обучение, жезл вам уже не понадобится, — обрадовал мужчина.

— Так выходит, вы специально привозите жезлы для нашего курса? — любопытно вскинула я бровь.

— Не только. Есть еще ребята, которые находятся на домашнем обучении. Не все желают ютиться в стенах академии

Я задумалась. Все же жезл необходим только сильным магам, тем кто может пользоваться всеми стихиями.

— А кто тот молодой человек? — нахмурившись спросила я. — Если ему понадобился жезл, значит, он тоже владеет несколькими стихиями. Не знала, что среди безродных бывают достойные маги, — выдала скептически.

— Амон, замечательный юноша и юный маг. Он все лето трудился на ферме, чтобы заработать на магические атрибуты для учебы в академии. Но сегодня пришел радостный как никогда, сказал, что поступил на курс четырех стихий, и потратил все имеющиеся деньги на жезл. Так что могу предположить, что он ваш будущий сокурсник. А по поводу его дара, — мужчина задумался посмотрев окно, — его семья- отшельники, живущие в горах близ города, и достоверно невозможно сказать откуда в них дар. Но семья приятная. Честная и трудолюбивая.

Мама услышав это возмутилась.

— Постойте, моя дочь не может учиться рядом с..-мама хаотично подбирала слова, — с сельским мальчишкой. А как же принц? Куда смотрел ректор, предоставляя место этому… юноше в элитной группе академии? Это же будущая правящая верхушка всей империи. У них не может быть такого соседства!

— Насколько мне известно, ректор Асгарион придерживается позиции нейтралитета, — мягко объяснил лавочник. — Он не признает деления людей на сословия, считая, что в академии все равны и могут добиваться признания только своими способностями и мастерством.

— И все же это глупо. Принцу учиться радом с людьми из низших слоев просто опасно, — возмутилась мама. Тема была весьма щепетильной для нее. А для меня этот разговор вообще был неуместным, потому что все эти рассуждения мог услышать тот самый безродный паренек, мой будущий сокурсник.

— Леди деВалуа, простите, что не могу поддержать беседу, хочу отпустить Амона. Молодой человек, наверное, уже заждался, — увильнул мистер Лаврей от беседы с маман.

— Конечно, — сдержано улыбнулась мама. Когда мужчина кивнул ей и удалился, мама подошла ко мне поближе.

— Милиса, давай возьмем самый дорогой жезл. Мистер деПинкуа прав, и чтобы не отставать от юношей, тебе необходимы лучшие в своем роде атрибуты. Выбери только цвет, родная. А я доберу остальное из списка.

Мама дежурно улыбнувшись, пошла в след за лавочником, уверовавшим в спасительное бегство. Я же присмотрелась к тем жезлам, на которые указал мужчина. Многие были под цвет белого камня, отличался лишь оттенок. Мне понравился с сиреневым отблеском, да и камень на этом жезле был аккуратный, хрустальный, с живым синим туманом внутри. Таким же синим как глаза у того паренька. Не знаю почему в голову пришло именно это сравнение.

Свой выбор я сделала. Но мне стало интересно, что же выбрал мой будущий сокурсник. Заглянув на полку повыше, я увидела не очень приветливые на первый взгляд жезлы, все темные, кажется из какого-то металла. Сделаны они были довольно грубо, поверхность шероховатая, с мелкими дырочками. Камни в них были мелкими и мутными, кажется даже с инородными кусочками внутри. Даже не предполагала, что такими необработанными камнями можно управлять магией. Да они не то что собрать стихии не смогут, одну и ту не удержат, а если и удержат, то неправильно выпустят и устроят в академии какой-нибудь катаклизм. Нет, этим нельзя пользоваться. И пусть стоимость их была весьма невелика, не дороже одной моей шляпки, это не повод приносить такое опасное оружие в учебное заведение.

Хмыкнув, я направилась на поиски родительницы. Она уже рассчитывалась с лавочником, заливаясь соловьем о моем поступлении в академию. Мамину неприкрытую гордость по поводу моего зачисления в элитгруппу не заметил бы только слепо-глухо-немой. Обидно только за то, чем пришлось пожертвовать ради моих успехов в магии. Строгие мамины правила лишили меня обычного детства и обеспечили бесконечную зависть кузинам и их магическим безделушкам.

Сейчас я понимаю, что владению магией на более чем достойном уровне для моего возраста и магического образования. Возможно, мои успехи повлияли на избрание меня в качестве невесты принца, и обучение пройдет в самой престижной группе академии. Но ничего из этого не исправит моих комплексов, взращенных на жалости к самой себе. Кузины любили похвастаться артефактами, непременно унижая меня отсутствием оных, называли деревенщиной, не имеющей ни магии, ни разрешения пользоваться ей. Не играли со мной, а если и приглашали в свою компанию, то лишь на должность прислужницы для их магических кукол, таких же противных, как и их хозяйки. Но это все в прошлом. Лет в четырнадцать я изменила их мнение о себе.

Начала с того, что уговорила моего добродушного учителя магии оказать мне небольшую помощь в создания чего — то очень полезного. Вместе с ним мы сделали артефакт из двух драгоценных камней. Получилось некое подобие шара связи, соединяющих людей, но только двоих. Уже самостоятельно, под руководством одной книги, не предназначенной для малолетних магинь, я добавила свой элемент, не просто позволяющий видеть и разговаривать с собеседником, а получить контакт! То есть, получила мини портал. А дальше дело было за малым.

Когда кузина Ротания принимала ванну, я сковырнула в ее магической подвеске драгоценный камень и вставила в него свой. А вечером на приеме, расфуфыренная Ротания появилась именно в этом завораживающем взгляд ожерелье. Но у меня для кузины был сюрприз. Я незаметно отошла в сторону, встав у столика с подсвечниками, пододвинула к себе стоящую тут же неприметную коробку, и сделал последнее. Быстро приоткрыв крышку, бросила в коробку второй камень связи, и моментально закрыла обратно.

Тут началось самое интересное. В коробке были сотни мелких, но шустрых паучков. И вся эта носящаяся в замкнутом помещении орава хлынула через активированный камень на шею бедной Ротании. В считанные секунды черненькие шустрики расползлись по ее волосам, платью, рукам, и даже в декольте залезли. Визг стоял такой, что лишь чудом не поразбивались стекла в окнах бального зала. А эти ее прыгающе-махательные движения были высшей наградой. Хотя я обманываю, высшее наградой было то, что она замолчала, когда один паучок заполз в ее раскрытый от визга рот.

Меня, конечно, потом сильно отругали, но в глазах у мамы я увидела гордость, а в глазах кузин страх, и это стало самым важным итогом моего предприятия. Больше назвать меня безродной в глаза не смел никто, но играть все также не звали. И не важно, главное я добилась серьезного к себе отношения.

Попрощавшись с мистером Лавреем, мы с мамой направились на выход. На улице непривычно гудел душный город, оживший с небывалой для него торопливостью. Кажется, пока мы были заняты у лавочника, на центральную мостовую вышли не меньше половины жителей столицы, потому как всюду сновали мужчины и женщины со своими юными отпрысками. Удивляюсь, что к господину Лаврею никто не зашел. Хотя, оглянувшись на сопровождающих нас стражников, четырех здоровенных мужчин, способных быка уложить на лопатки, я пришла к выводу, что также не стала бы околачиваться рядом.

— Дорогая, я тут подумала, может мы сошьем тебе один подъюбник и несколько платьев к нему, — пыталась решить проблему с гардеробом мама. — Сами платья будут занимать немного места, сделаем их простыми, без лишних нашивок, только ткань выберем самую дорогую, тогда в академии будешь выглядеть достойно, именно как будущая принцесса.

— Нет, мама, уже не успеем, — расстроено подвела я итог. — Давай купим что- то готовое, менее пышное того, что уже есть дома.

— Милиса, но тогда ты сможешь взять с собой не больше двух — трех платьев. Неужели ты будешь ходить в одном и том же? — не успокаивалась мама. — Тем более платья необходимо освежать каждый день, кто будет этим заниматься?

— Другие смогут и у меня получится. — Уверенно сказала я, хотя сама того не чувствовала.

— Тогда идем за платьями? — невесело спросила родительница.

— Идем, мама, — обреченно вздохнула я.

Платья мы выбрали довольно быстро и уже через час порталом отправились домой.

Дома сборы продолжились, и едва зашло солнце, обессиленная, я упала в кровать мертвым грузом. Еще завтрашний день не начался, а я уже так устала.

Долгожданное утро наступило совсем не утром. Прислужницы разбудили меня, когда на улице было еще темно. Умывшись прохладной водой, от которой кожа пошла гуськом, я так и не смогла проснуться и без сил опустилась в любимое кресло. Зато мама вошла ко мне очень бодрая, будто и не ночь на дворе, а самый разгар дня.

— Дорогая, не время сидеть. Если ты домашней суеты вынести не в состоянии, может и вовсе не стоит идти в академию? — озабочено поинтересовалась родительница. — Теперь я не буду спокойно спать, зная, что ты еще слишком слабая для учебных перегрузок.

— Все в порядке, мама. Просто дай мне время привыкнуть. Я справлюсь, правда.

— Будем надеется на это, солнышко. Но времени рассиживаться нет, поэтому спускайся завтракать. С первыми лучами солнца откроется портал в академию. Мы должны быть готовы к этому времени.

— Мам, а можно сегодня немного магии в замке? Чтобы перенести завтрак сюда? — смотрела я полными надежды глазами.

— Моя дорогая, все встали и хотят позавтракать вместе с тобой. Неужели даже отца ты не удостоишь вниманием?

— Ну раз все поднялись, тогда будет невежливым не спуститься, — шуточно ответила я. Мама же прекрасно знала, что только из-за папы я ни за что не пропущу этот завтрак.

К моему удивлению ели все в тяжелом молчании. То ли еще не проснулись, то ли тем для разговора не находилось. И только папино молчание я расценивала по другому, как глубокую печаль.

После завтрака, поцеловав родителей, я отправилась в свою комнату. Оглядевшись в последний раз и запечатляя в памяти теперь уже детскую спальню, я развернулась и твердым шагом пошла на портальную башню. Думала только о том, что больше не будет этот замок моим домом, меня в нем не будет. Сегодня наступает утро моей новой жизни, и надеюсь счастливой.