Потерянная любовь

Глава 21

Стид

— Что с тобой, чувак?

Я ехал рядом с Тревором на лошади, которую родители купили мне на выпускной, но в первый раз сел на нее, после возвращения. С тех пор, старался ездить на Леди каждый день. Она была красивой красно-белой масти и очень послушной. Тревор прекрасный тренер. Клянусь, мальчик упустил свое призвание.

— Что не так с твоей задницей? — засмеялся он. — Я задаю вопрос, а ты так глубоко ушел в свои мысли, что либо не слышишь меня, либо отмахиваешься. Чувак, если ты в ближайшее время не трахнешься, клянусь, ты лопнешь.

— Пошел вон, Тревор.

— Видишь!

Я застонал.

— Черт. Я не знаю, что делать. Амелия дала мне совет, но я не уверен.

— Ну, она женщина, так что, вероятно, знает лучше, чем мы.

Мы вели наших лошадей бок о бок через пастбище.

— Черт, я скучал по этому месту. Пропустил так много поездок рядом с тобой, Митчеллом, Триппом и Кордом.

— Это место скучало по тебе.

Я улыбнулся, так Тревор сказал, что скучал по мне.

— Ты все еще дружишь с Бобби Бишопом?

Тревор остановил лошадь.

— Почему спрашиваешь?

Пожав плечами, я ответил:

— Просто интересно.

— Я не разговаривал с ним с тех пор, как однажды надрал ему задницу. Я поймал его и Амелию за грузовиком на вечеринке. Он еще легко отделался. Узнай Митчелл, то нашел бы причину для ареста, а Корд, наверное, пригрозил бы, что знает человека, который сможет договориться с тем, кто сломает ему ноги и руки.

Смеясь, я покачал головой. Блин, мы все думаем одинаково. Я хмыкнул, и мы проехали несколько минут в молчании.

— Слушай, я просмотрел документы. Фред крадет у папы.

— Ни хрена себе, — сказал Тревор, понукая лошадь, увеличивая темп, чтобы не отставать от меня.

— Да. Папа не выглядел удивленным. На самом деле, он знал. Просто не хотел признавать.

— Вот почему он настаивал, чтобы ты все проверил сам, когда отпугнул Майка.

— Я его не отпугивал.

— Продолжай говорить себе это.

Я не хотел, чтобы Тревор знал, сколько взял Фред. Это была немаленькая сумма.

Это были тысячи и тысячи долларов. Когда я сказал отцу, что Фред взял почти триста тысяч, подумал, что у него будет сердечный приступ. Но он выпустил несколько фраз ругательств и проклятий (некоторые, я вообще слышал в первый раз), встал, подошел к своему оружейному сейфу и сказал, что вернется позже. Я даже не удосужился его остановить, знал, что он не сделает ничего глупого, но уж точно выпустит мочу из Оле Фреда.

— Это большие деньги?

Взглянув на него, я кивнул.

— Да. Это большие деньги.

— Блядь. Надеюсь, папа посадит его задницу в тюрьму.

— Будем надеяться.

Мы проверили одну из линий забора и, обнаружив, что он все еще в хорошей форме, направились к главной конюшне.

— Ты все еще занимаешься ропингом? (Прим.: roping — когда ковбой на лошади «отрезает» бычка от стада, с помощью лассо арканит его за рога, шею или задние ноги, опрокидывает на землю и связывает) — спросил я.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

— Я на ранчо, мудак. Я постоянно их связываю.

Я поднял брови.

— Ну и как? Скачешь вокруг телят или типа того?

— Хочешь проверить? Да ладно! За эти годы ты стал городским мальчиком!

— Не надейся. Я, все еще могу одним броском заарканить бычка.

— Тогда докажи.

Я был тем, кто научил этот маленького засранца, что такое веревка, и как с ней обращаться. Если он думает, что лучше меня, мне придется показать ему задницу.

— Кто первый вернется в конюшню, — крикнул я, понукая лошадь. Она полетела, как стрела из лука.

Черт возьми. Эта лошадь быстрая.

Я никак не мог убрать широкую улыбку. Скакать верхом по открытому полю было лучшим ощущением в мире. Ничего красивее не было. Более успокаивающего.

Когда почти подъехал к конюшне, я увидел ее. Сидя на заборе, она наблюдала, как Корд чистил лошадь в загоне. Мое сердце замерло, и я остановил Леди. Тревор промчался мимо и заехал в конюшню, выиграв пари. Но мне было все равно. Единственное, что меня волновало — прекрасное зрелище передо мной. Я ошибался, когда подумал, что нет ничего красивее, чем скакать по полю верхом.

Пакстон Монро.

Ее волосы были собраны в небрежный пучок. На ней были джинсы, футболка и сапоги. Выглядела она дикой и необузданной, далеко от сладкой невинности, какой была сегодня утром, когда забирала Хлою на «День мамы и дочери» в СПА-салон.

Соскользнув с Леди, я прошел к забору. Пакстон посмотрела на меня, и ее улыбка сбила меня с ног.

— Привет, — сказала она низким сексуальным голосом. — Корд сказал, что вы с Тревором проверяете ограждение.

— Мы закончили. Я собирался показать Тревору, как правильно арканить телят.

Она бросила на меня растерянный взгляд.

— Разве он не знает, как?

— Да, черт возьми, «он» знает, — сказал Тревор позади меня. Я ухмыльнулся, когда он прошел мимо, и достаточно отдалившись, бросил мне в живот свернутою в моток веревку.

— Давай сделаем это дерьмо. Пакстон садись удобней, мы будем арканить тебя.

Пакстон лихорадочно смотрела на меня и Тревора.

— Да? Я что животное?!

— Я шучу, Пакстон. Господи, успокойся, — сказал Тревор с кривой ухмылкой на лице.

Корд засмеялся:

— Пошел-ка я отсюда, пока вы двое не свернули все вокруг, надирая друг другу задницы.

— Подожди, что происходит? — спросила с тревогой Пакстон. Я подошел к ней и сбросил моток веревки у моих ног. Положив руки на ее бедра, я потянул Пакстон к себе и поцеловал. Она немедля обернула руки вокруг моей шеи. Низкий стон выскользнул из ее губ, и мой член немедленно напрягся. Пакстон разорвала поцелуй, и у меня на губах остался ее сладкий медовый вкус.

— Что происходит?

— Ничего. Мне нужно доказать Тревору кое-что.

Она покачала головой.

— Некоторые вещи никогда не меняются независимо от того, сколько тебе лет.

Я подмигнул и шлепнул ее по заднице.

— Эй, когда ты успела переодеться после СПА?

Тревор вскричал:

— Ребята, давайте побыстрее ваше шоу! Мне еще нужно ехать на южное пастбище и проверять беременных кобыл.

Мы оба проигнорировали его, и Пакстон ответила мне:

— Я подумала, что после сходим на прогулку, поэтому сразу взяла с собой смену одежды.

Я сморщил лоб.

— Мы с тобой? Или еще и Хлоя?

Она закусила губу.

— Мы с тобой. Твоя мама хотела провести время с Хлоей.

— Секундочку, детка. Позволь мне обставить Тревора.

Я кивнул на манекен бычка. Тревор улыбнулся, встал в позу и, раскрутив над головой веревку, с легкостью набросил на шею манекена.

Я последовал его примеру, и так же легко заарканил его.

— Удача новичка, — выплюнул Тревор.

— Новичка? Я — научил тебя этому!

Следующий раз, мы отошли на пару метров дальше. И в следующий. И каждый раз, оба удачно окольцовывали манекен.

Через некоторое время, мы вскочили на лошадей и переключились с манекена на живых бычков. Корд с секундомером отслеживал, кто быстрее догонит и заарканит бычка.

Угадайте, кто вел? Конечно, мне помогала личная команда болельщиков: сначала Пакстон, а позже и Хлоя. Мама привела ее, получив смс о проводимом соревновании.

— Папа! Не обижай детку коровы!

Улыбаясь своей дочери, я пообещал:

— Не буду, тыковка.

В это время Тревор заарканил бычка, но никак не мог повалить его на землю. Я знал, что он у меня в кулаке.

— Да я быстрее тебя раз в пять! — вскричал я.

— Черт! — закричал Тревор, когда я спрыгнул с Леди, раскрутил веревку и в два счета повалил бычка.

— Чувак, это было шесть секунд! — закричал Корд. — Эй, вы вдвоем могли бы зарабатывать миллионы на родео!

Пакстон и Хлоя хлопали и кричали мое имя.

Мама подошла к Тревору.

— О, дорогой. Ты забыл, у него ведь больше опыта.

— Мама! Его не было десять лет!

Подойдя к Тревору, я ударил его по спине.

— Чувак, ты правда думал, что я не найду места в Орегоне, чтобы прокатиться?

Как, черт возьми, ты думаешь, моя дочь научилась ездить верхом?

Тревор стоял с пустым выражением лица.

— Я ненавижу тебя, Стид. Отстой!

Корд и я расхохотались, а мама пыталась изобразить миротворца.

— Тревор! Я не воспитывала вас, ребята, больными неудачниками.

Хлоя указала на Тревора.

— О, дядя Тревор сказал: «отстой»!

— Извини, Хлоя, — сказал Тревор, поцеловав ее в макушку.

Обратившись к Корду, я сказал:

— Ты должен поставить механического быка в бар.

Его глаза засветились.

— Знаешь, это чертовски хорошая идея. Представляешь, что будет, если усадить туда женщину, которая напилась и…

— Маленькие ушки, мальчики! У нас маленькие ушки! — прервала нас мама и указала на Хлою.

Корд поморщился.

— Черт побери. Я иногда забываю.

Пакстон вздохнула.

— Клянусь, вы, ребята, никогда не вырастете. Ты готов к нашей прогулке?

В ее глазах было нечто, что говорило мне, что она имеет в виду кое-что другое.

Я кивнул и подошел к Хлое.

— Тыковка, я и Пакстон собираемся прокатиться. Ты будешь хорошей девочкой для бабушки?

Хлоя усмехнулась.

— Утвердительный ответ. Мы собираемся сделать тыквенный хлеб! Твой любимый, папа! — ее маленькие руки обвились вокруг моей шеи, и она сжала так сильно, как могла. Потянулась ко мне и прошептала: — Ты собираешься попросить Пакстон выйти за тебя замуж?

Звук громкого вздоха Пакстон заставил меня простонать про себя. Я положил руку на щеку Хлои.

— Нет, детка. Мы только встречаемся. Помнишь? Мы говорили об этом.

Ее маленькие глаза стали печальными. Мы с мамой говорили о том, как Хлоя привыкла к Пакстон, и она беспокоилась, как это отразится на ее поведении в школе.

Хлоя, однако, по словам Пакстон, вела себя как обычно, что было облегчением для меня.

Но дома, она все больше стала одержима тем, чтобы я просил Пакстон выйти за меня замуж.

Я знал, что Хлоя жаждет матери. Настоящей мамы, которая проявит свою привязанность, и Пакстон прекрасно подошла на эту роль. Черт, я бы женился на ней завтра, если бы был уверен, что она скажет «да». Но пока она еще решает свои проблемы, я не собирался ее подталкивать.

Пакстон присела перед Хлоей.

— Хлоя-Кэт, я очень люблю твоего папу.

Хлоя улыбнулась большой и яркой улыбкой. Я поднял взгляд и увидел, как мама смотрит на нас. Ее глаза угрожали пролиться слезами.

— Но, — продолжила Пакстон, — прошло много времени с тех пор, как мы были парнем и девушкой. Мы должны узнать друг друга.

Хлоя нахмурила брови и спросила:

— А разве вы уже не знаете друг друга?

Мы с Пакстон рассмеялись. Я поспешил разъяснить:

— Да, милая, но папа сделал что-то, что навредило чувствам Пакстон. Не специально, но сделал ее очень грустной.

Глаза Хлои наполнились слезами.

— Ты можешь сделать так и мне, папочка?

Мое сердце закололо.

— Боже, нет, Хлоя. Я не хотел делать это Пакстон. Обещаю, никогда не причиню вреда тебе и ей. Никогда.

Хлоя наклонилась и спросила:

— Ты извинился?

Я поцеловал кончик ее носа.

— Да, тыковка. И Пакстон приняла мои извинения. Но нам нужно вернуться к тому, как все было до моего отъезда. Я знаю, тебе трудно понять, но потерпи.

Ее следующие слова почти убили меня:

— Я доверяю тебе, папа.