Потерянные сны

Глава 31

Часть сада, та, что за домом, оказалась не менее великолепна, чем вчерашняя. Высокие раскидистые ели, словно сошедшие со сказочных картинок возвышались у дальней границы, обрывая дорожки, извивающиеся по всей территории. Повсюду пестрели цветы. Маленький уголок в глубине умелые садовники засыпали камнями разных размеров, имитируя скалы. По уступам спускался сухой ручей, а на вершине горделиво сидел величественный коршун, конечно, не настоящий. А у самого основания импровизированной горы росли Эдельвейсы и розовые Камнеломки.

Арина улыбнулась, увидев маленькую скамейку среди композиции и присела — именно здесь она будет читать и размышлять и тогда скучать не придётся.

Вчера Арина видела лишь небольшую часть дома, да и сегодня, пока спускалась в сад, тоже не смогла рассмотреть всё, но дом Олега восхищал своей красотой, уютом и продуманностью. Однако, она не обнаружила ни одной фотографии и это казалось странным. Возможно, Олег относился к тем людям, которые не любят развешивать на стены собственные изображения, а потом изо дня в день ими любоваться, но где же тогда фотографии его родителей? Почему со стен за его жизнью доброжелательно не наблюдают бабушки и дедушки, не улыбаются братья и сёстры? Почему совсем никого нет?

Кабинет! Арина стукнула себя ладонью по лбу. Конечно! Должно быть всё это хранится в кабинете. Наверняка у неё появится возможность заглянуть туда и всё хорошенько рассмотреть.

Размышления прервал звук шагов по брусчатке, и Арина резко повернула голову. Она увидела Олега, в нерешительности остановившегося у куста смородины с большим крафтовым пакетом. Чуть помедлив, он всё-таки решился и быстрым шагом преодолел остаток пути до скамейки. Олег сел на расстоянии полметра от Арины, а посередине поставил пакет.

— Раз уж ты здесь, можешь присоединиться.

Олег достал из пакета небольшой кусок ткани, похожий на скатерть и постелил. Из пакета появились бургеры, картошка фри и пара картонных стаканов кофе.

— Ты один есть собирался?

— Да.

— За двоих?

— Одной порции мне мало, — на лице Олега появилась знакомая ухмылка, — Но готов с тобой поделиться.

Задумавшись, Арина не припомнила ни одного случая, когда Олег брал сразу две порции.

— Разве такая еда подходит тому, кто только оправился после болезни?

— Конечно, нет! Но меня это не волнует.

Олег протянул Арине бургер. В нос ударил аромат булочки и мяса, и она поняла, что голодна. Внутри бургера оказался цельный кусок говядины, отбитый, приготовленный на гриле и удивительно мягкий.

— Где ты учишься? — внезапно спросил Олег и Арина чуть не поперхнулась.

— В педагогическом.

— Учительницей станешь?

— Не решила ещё.

— Чем занималась до переезда к отцу? — спросил Олег после непродолжительного молчания.

Арина вздохнула.

— Откуда взялось столько вопросов?

— Я должен знать о тебе хоть что-то, ведь вскоре ты станешь моей женой. Даже если это ненадолго.

— Зачем?

— На случай, если кто-то спросит. Глупо говорить, что ничего о жене не знаю, ведь правда?

Арина взяла кофе. Слегка замёрзшим из-за осенней прохлады пальцам стало довольно горячо. Сделав пару глотков, Арина снова вздохнула, подумав о том, что опять только и делает, что вздыхает, но ведь поводы для этого не заканчиваются. Стоит ли рассказывать о себе человеку, который ей совершенно не интересуется, а спрашивает только потому, что так полагается?

— Ты ведь бизнесмен, верно? Давай так: я тебе, а ты мне.

Олег всем телом повернулся к Арине, склонив голову набок.

— В смысле?

— Я говорю о себе, потом ты о себе, потом снова я, потом опять ты. Ну и так далее. По одному предложению. Так никто из нас не сможет обмануть другого. — Арина так быстро всё это проговорила, что почти запутала саму себя. Переведя дыхание, добавила: — Ведь я тоже ничего о тебе не знаю.

Немного подумав, Олег сказал:

— В этом есть смысл. Договорились.

Не успев завершить сделку, оба обернулись на глухой стук каблуков по дорожке. Блондинка с красной сумочкой, улыбаясь во весь рот, почти бежала к Олегу.

Первая пришедшая в голову Арины мысль оказалась довольно странной для этой ситуации — неужели у этой женщины только одна сумка? Или все её сумки были красными?

Забыв о еде и небрежно положив на скамейку упаковку с картошкой, которую только что собирался протянуть Арине, Олег ринулся навстречу блондинке и, подойдя совсем близко, крепко её обнял. Блондинка расплылась в блаженной улыбке, ухватилась за шею Олега и буквально на ней повисла, щедро раздавая поцелуи. В итоге щёки Олега оказались полностью зацелованными, и Арина поморщилась. Взгляд её словно приклеился — смотреть вовсе не хотелось, но отвернуться не получалось.

— Как же я соскучилась!

Елейный голосок женщины проникал Арине в душу, отравляя ядом. Её вдруг затошнило, а воздух показался каким-то спёртым и душным. Арина старалась равнодушно улыбаться, чтобы ни один из этих двоих даже на секунду не заметил, как она страдает.

— Давно бы пришла, зачем мучилась!

Олег продолжал обнимать блондинку, повернув её так, что теперь Арина видела его лицо. Он улыбался, то и дело поглядывая на Арину и пару раз как будто даже ей подмигнул. Горечь растеклась по горлу — она вызывала в Олеге лишь ухмылки, а рядом с этой… Олег улыбался. Неужели эта женщина, похожая на бездушную куклу настолько интереснее её самой? Неужели для Олега Арина оказалась лишь ненужной, навязанной обстоятельствами вещью, а прилипчивая блондинка была той самой, которую он действительно хотел видеть рядом. А может Олегу вообще всё равно, кто его обнимает? Ни на один из вопросов, которые так долго её мучили, Арина до сих пор не получила ответов.

Арина заметила, что её ладонь лежит на груди. Пальцы свело от напряжения. Убрав руку, Арина наконец смогла опустить голову — смотреть на любвеобильную парочку стало невыносимо. На колени упала маленькая капля и оставила след на одежде, но на небе ни облачка — это слеза. Арина решила во что бы то ни стало больше не смотреть на них и пусть делают всё, что захотят, лишь бы поскорее исчезли отсюда.

Олег и блондинка о чём-то разговаривали, но мозг Арины совершенно отказался воспринимать и даже слышать их и вскоре речь превратилась в неясный противный поток шума, режущего слуха, но совершенно не проникающего в уши, а сами они стали размытыми силуэтами. Когда подул прохладный ветерок, срывающий пожелтевшие листья с молодых яблонь, а холод десятками маленьких, но стремительных потоков проник под одежду, охватывая сердце и замораживая кровь, Арина поняла, что парочка уже покинула сцену, а единственный зритель этого даже не заметил. Что же, пусть уходят.

Лучше бы она пошла в дом и согрелась, но Арина не могла и пошевелиться. Отяжелевшие ноги, казалось, вросли в сухую, потрёпанную ветром землю, а руки окоченели. Забрав с собой все жизненные силы, мысли улетучились, и Арина просто смотрела в одну точку невидящим взглядом. Недопитый кофе давно остыл, картошка фри стала деревянной, а бургеры так и лежали, едва тронутые, покрытые застывшим жиром. Арина ничего не хотела.

Прошло не больше пяти минут, как вдруг снова послышались шаги. Не успела Арина увидеть внезапного посетителя, как услышала тихий голос Олега.

— Пошли в дом. Холодно.

В гостиной повисло молчание. Арина делала вид, что занята изучением обстановки, время от времени замечая виноватые взгляды Олега. Она не могла бы объяснить за что он чувствовал вину, но этот факт радовал больше, чем она того хотела.

После обеда Олег позвал Арину в кабинет. Огромный письменный стол посередине разрешил использовать для подготовки к экзаменам, а пустые деревянные полки вдоль выкрашенных кремовым стен для учебников и книг. Не так и много полок оказались незаполненными — от пола до потолка по двум стенам почти всё заставили книгами, но того, что предложил Олег, Арине хватило.

У третьей стены, там, где входная дверь, установили высокие шкафы из тёмного дерева со стеклянными дверцами. Там хранились документы. Четвёртую стену полностью занимали окна. Сдвижная дверь на террасу была приоткрыла и кабинет заполнил лёгкий аромат влажного хвойного леса.

Арина всегда мечтала прочувствовать атмосферу настоящей библиотеки, а кабинет больше напоминал именно её.

Казалось, Арина рассматривала книги порядка двух часов. Даже здесь, сколько не искала глазами, она так и не нашла ни одной семейной фотографии ни на полках, ни на стенах, ни среди книг. На языке вертелись десятки вопросов, которые она не решалась произнести вслух.

Олег работал, разместившись с ноутбуком на уютном бежевом диване и поверх экрана то и дело поглядывал на Арину.

Когда она обнаружила забившуюся за книги колоду игральных карт, Олег воскликнул:

— Отличная идея!

— Что?

Арина вздрогнула от неожиданности.

— Ты предложила поиграть в карты. Я согласен.

— Что? Я? Когда? — Арина огляделась по сторонам, словно выискивая свидетелей, но рядом никого не оказалось. — Ты хочешь со мной поиграть?

Глаза её округлились, а рот приоткрылся. Она моргала так часто, что вскоре пришлось прикрыть веки, что скинуть с них напряжение.

— А ты? — спросил Олег.

Он притянул ближе к дивану журнальный столик. Арина села рядом.

Вскоре выяснилось, что игроки достойны друг друга, их охватил азарт и в ход пошли небольшие денежные ставки. На лицах появились улыбки.

— С тебя должок, — весело сказал Олег.

— Отдам с зарплаты, — парировала Арина, — А лучше отыграюсь.

— Подумай, стоит ли рисковать. Влезешь в долги по самые уши.

— И не мечтай, — Арина погрозила пальцем.

— Жадина!

— Ростовщик!

Сердце Арины пропустило удар. В груди разлилась мучительная сладость. Даже в Индии Олег не был близок к ней настолько, насколько в эту минуту. Он совершенно расслабился и стал походить на задорного мальчишку, который наслаждался весёлой игрой и хорошей компанией. Если бы она могла растянуть этот момент, но оставалось только бережно сохранить его в памяти, чтобы в будущем, в самые грустные минуты, возвращаться к ним, прокручивая в голове и вспоминая с улыбкой.

— Я всё записываю, не сомневайся, — Олег подмигнул.

— Скоро всё изменится, и я буду твои долги записывать.

— Мечтай!

— Зря сомневаешься. Дай только подумать, как походить. — Арина тоже подмигнула, а потом осмотрелась. — Где же мой телефон? И почему я всё время его забываю?

Руки Олега замерли, выражение лица изменилось. Он бросил карты на столик, и магия растворилась в воздухе, оставляя после себя только только горечь и сожаление.