Потерянный шпион

Глава 2

Полусотник Корпуса Пограничной Стражи Гюнтер Фишер совершал обычный инспекционный обход своего участка границы в секторе ответственности Айзенвальдской пограничной заставы. Он шел пешком в сопровождении двух бойцов, так как это было положено по уставу, хотя здесь, в горах северо-запада подобная предосторожность и воспринималась им как обычная перестраховка. За десять лет службы в Корпусе Фишер успел побывать на таких участках границы, где и полусотня не всегда могла справиться с отрядами прорывавшихся с юго-востока бандитов. Здесь же, в этом спокойном и тихом захолустье, самым тяжким правонарушением считалось пересечение границы группой из двух-трех невооруженных контрабандистов, как правило – местных крестьян с небольшими котомками товара за плечами.

Фишер не без основания считал себя опытным командиром. Его медленный рост по службе, а точнее сказать – отсутствие какого бы то ни было роста за последние шесть лет объяснялось не профессиональными качествами, но прямолинейностью характера и укоренившейся с юных лет привычкой докладывать командованию реальное положение дел. Подобное качество было его несомненным недостатком в системе, где уже в течение многих лет руководство предпочитало узнавать от подчиненных лишь то, что хотелось от них услышать.

Несмотря на спокойное патрулирование, полусотник старался не терять времени даром и, раз уж судьба давала такую возможность, тренировать взятых с собой молодых бойцов в оперативном и розыскном искусстве. Патрулирование с полусотником Фишером среди начинающих пограничных стражников всегда считалось трудным, но интересным, и он по праву пользовался среди низших чинов заслуженным уважением.

– Вот посмотрите на эту тропинку, – сказал он молодым стражникам, поворачивая на северо-восток и поднимаясь по склону горы. – Что вы, Вейль, можете мне о ней сказать?

Рядовой Вейль, вспоминая прежние уроки и пытаясь в своей манере говорить и рассуждать походить на командира, неспешно осмотрелся и ответил:

– Герр Фишер, по этой тропинке два-три дня назад проходил человек!

– Недурно, Вейль, недурно для начинающего, – ответил полусотник. – А вы, Шнайдер, тоже так полагаете?

Шнайдер, худощавый молодой боец среднего роста, с очень серьезным взглядом серых глаз, осмотрев тропинку и окружающие ее кусты еще раз, ответил:

– Полагаю, герр командир, что это были два-три человека, никак не менее!

– Это уже лучше, ваш ответ принимается, Шнайдер, их действительно было трое, а как давно это было?

– Судя по подсыханию слома и увяданию молодых листиков на этой ветке, это было три дня назад, герр командир! – все так же четко ответил боец.

– Вы правы, Шнайдер, вы подаете большие надежды, – похвалил своего подчиненного Фишер. – Действительно, с чего бы это одному человеку ломать ветки и справа и слева от тропинки, когда ширина ее здесь составляет более трех ярдов? Судя по следам, их было трое, возможно – четверо, они прошли здесь компактной группой около трех дней назад. Как вы думаете, кто это мог быть?

– Пастухи сюда редко поднимаются, и пастухи никогда не ходят втроем или вчетвером, – поспешил загладить свою неточность рядовой Вейль. – Торговцы вряд ли забрались бы с товаром в такую глушь, тем более что в слякотную погоду эти тропинки небезопасны. Купцы, имеющие официальные разрешения властей торговать в этих приграничных районах и переходить границу, наверняка направились бы по большой дороге через перевал. Следовательно, можно предположить, что мы имеем дело с мелкой шайкой контрабандистов, герр Фишер.

Эти рассуждения также понравились полусотнику и удостоились его похвалой, потому что сам он пришел к таким же выводам.

– И что же нам делать с ней, с этой шайкой? – спросил он бойцов, пытаясь подловить их на скоропалительном и неправильном решении.

– А ничего с ними уже не сделать, герр командир, – уверенно воскликнул Шнайдер. – Если они и были здесь три дня назад, то теперь благополучно сидят у себя по домам и радуются провернутой сделке!

– Молодец, Шнайдер, вы не поддаетесь эмоциональным порывам! – еще раз похвалил подчиненного полусотник. – Действительно, гнаться за ними сейчас было бы верхом нелепости. Ничего, они все равно попадутся. Каждая успешно проделанная ими контрабандная операция будет внушать им уверенность в собственной ловкости и безнаказанности, так что рано или поздно, но они ошибутся, и мы их схватим. Многим кажется, что можно провернуть какое-либо криминальное дельце и уйти навсегда на дно, но это удавалось лишь единицам. И дело здесь не в нашей эффективности, хотя наш Корпус действует достаточно эффективно. Дело здесь в их собственной психологии, психологии игрока, который, выиграв случайно один раз, будет возвращаться к игре вновь и вновь, пока не продуется до нитки. Слишком велик соблазн, слишком слаб человек. Именно поэтому мы за ними и не гоняемся – они сами приходят к нам в руки. Кстати, пройдя чуть дальше, мы узнаем, сколько в точности их было – тропинка спускается вниз и через три сотни ярдов превращается в размокшее глиняное месиво, прекрасно сохраняющее следы. Пойдем, проверим свои выводы? – то ли спросил, то ли распорядился Фишер.

Бойцы, согласно кивнув, двинулись за ним.

Тропинка, как и сказал полусотник, извиваясь то вправо, то влево, уходила вниз, почва постепенно из каменистой становилась песчано-глиняной и через три сотни ярдов представляла собой сплошной слой влажной глины, обильно смоченной апрельскими дождями. Фишер внимательно осмотрел ее на протяжении двадцати ярдов, но не заметил ни одного следа. Это было странно. Очевидно, что группа предполагаемых контрабандистов шла по этой тропинке и именно в эту сторону, однако следов здесь они не оставили. Полусотник задумался и принялся осматривать края и ближайшие окрестности этого участка пути. По-видимому, люди, прошедшие здесь три дня назад, для того чтобы преодолеть глинистый участок, вскарабкались на круто возвышавшийся слева край скалы и, цепляясь за его выступы, продолжили свое движение вперед. Об этом свидетельствовали несколько небольших камешков, скатившихся с этого склона и застрявших в глинистой почве относительно недавно, после последнего в этих местах дождя.

Поведение неизвестных показалось Фишеру весьма странным, так как такое передвижение было несомненно сопряжено с риском для жизни – сорвавшись со скалы, они вполне могли не удержаться на тропинке и полететь в пропасть. В то же время Фишеру трудно было себе представить, как контрабандисты, очевидно имевшие при себе какой-либо груз, могли совершать с ним такие поистине акробатические упражнения. Он поделился своими сомнениями с бойцами, и те согласно кивнули – такое поведение контрабандистов выходило далеко за рамки обычного.

– Считаю необходимым осмотреть всю тропу на протяжении трех-четырех верст и выяснить направление движения неизвестных, – подытожил общие сомнения командир. Люди, рискующие жизнью ради того, чтобы не оставлять следов, – это уже вряд ли просто мелкие контрабандисты, дело может быть и посерьезнее…

Они шли вперед еще около мили, то поднимаясь, то спускаясь вниз, следуя причудливым изгибам извилистой горной тропы. Незнакомцы, прошедшие здесь трое суток назад, были людьми аккуратными – на протяжении всей мили лишь в двух местах наметанный глаз Фишера заметил примятый кустарник и вывернутый из своего глинистого ложа небольшой камешек. Далее, он хорошо знал эти места, следовал подъем, затем тропинка проходила у края почти отвесного обрыва и начинала плавно спускаться в долину. Патруль проследовал вперед, внимательно оглядываясь по сторонам. Через пятнадцать минут полусотник со своими бойцами были уже на вершине скалы, откуда открывался прекрасный вид на лесистые холмы Северо-Запада. Впрочем, не красота окрестностей привлекла внимание стражников – их взгляды были устремлены на глинистую почву, окружавшую поворот тропы.

– Ну надо же, вы только взгляните на это! – вырвалось из уст Фишера. – Стоило им так стараться и маскироваться, чтобы вот так вот наследить!

По сравнению со всей предыдущей частью горной тропы, можно было сказать, что этот пятачок на краю отвесной скалы просто истоптан – казалось, что человек десять танцевали здесь какой-то непонятный танец. Полусотник и его бойцы стали внимательно изучать это хитросплетение следов. «Следы – это увлекательная книга, которую обязательно надо научиться читать» – вспомнил Фишер высказывание одного из своих учителей. Тысячу раз верно! Отойдя чуть в сторону и давая молодым стражникам полный простор для исследования, полусотник наблюдал, как его подчиненные аккуратно ходят вперед и назад, опускаются на колени и поднимают с земли маленькие камушки и комочки почвы.

«Неплохие парни, – подумал Фишер и вспомнил свою молодость, проведенную в частях Корпуса на Юго-Востоке. – Немного подучить, дать им необходимые знания и то, что не менее важно, чем знания – уверенность в себе, и эти Вейль и Шнайдер со временем смогут самостоятельно патрулировать, принимая ответственные решения на месте и действуя по обстановке. Что бы ни происходило в Империи, всегда нужны люди, которые смогут защитить ее границы. Так было издревле и так будет всегда».

– Итак, молодые люди, – прервал свои размышления командир патруля, – я хотел бы услышать вашу оценку обстановки.

– Их было трое, – начал с уверенностью в голосе Шнайдер, – и в этом месте они сильно повздорили. Настолько сильно, что стали бороться друг с другом – вот здесь и здесь на земле кроме следов ботинок отпечатки локтей, здесь ладонь – один из них упал и поднялся, опираясь на руку. Далее, двое пошли по тропинке, а третий – видимо, остался?

– Ну если он так здесь и остался, то покажите мне его, и пусть он сам нам обо всем расскажет! – усмехнулся Фишер. – Итак, куда же он делся, этот третий?

– Полагаю, – подал голос Вейль, – что он либо сорвался, либо был сброшен вниз этими двумя – спуститься благополучно с этого обрыва невозможно, а следов третьего вперед или назад мы не видим.

– А что у него была за обувь? – серьезно спросил полусотник, мысленно одобрив рассуждения подчиненных и согласившись с ними.

– Форменные ботинки горных егерей имперской армии, размер четвертый, – четко и без тени сомнения ответил Вейль.

– Итак, мы не можем догнать двух контрабандистов, если конечно они – контрабандисты, но мы можем взглянуть, что осталось от их третьего попутчика, – заключил вслух Фишер. – Для этого нам придется пройти вперед по тропе, спуститься вниз и подойти к обрыву снизу – это всего четыре версты пешком. Как гласит народная поговорка – волка ноги кормят, и к нам с вами она имеет самое прямое отношение! Вперед!

Когда стражники подошли к основанию скалы, уже вечерело, однако солнце все еще ярко освещало густо заросшую кустарником лощину. Оставалось еще около двух часов светлого времени суток, и им предстояло обследовать довольно большой участок зарослей – нужно было торопиться. Через полчаса Фишер услышал радостный возглас Шнайдера:

– Герр командир, это здесь!

Полусотник подошел и увидел сломанные ветки кустов и несколько крупных камней, один из которых был забрызган темно-бурыми пятнами. Но поскреб одно из них – кровь. Вместе с бойцами они обыскали окрестности, но тела незнакомца, свалившегося три дня назад с обрыва, не нашли. Пора было возвращаться на заставу.

Уже стемнело, когда усталые бойцы Корпуса Пограничной Стражи вошли в помещение Айзенвальдской заставы, где их ждал сытный ужин и заслуженный отдых. Фишер, лишь чуть утолив голод холодной телятиной с кружкой светлого пива, поставил на стол лампу и, достав из казенного шкафчика письменные принадлежности, принялся писать отчет. Больше всего ему сейчас хотелось спать, но он был с малых лет воспитан педантом – порядок прежде всего. «Орднунг унд дисциплин!» – это было даже не поговоркой, не лозунгом, в значительной степени это было смыслом жизни его деда и его отца, также служивших в свое время в частях Корпуса. Стоит ли удивляться тому, что этот жизненный принцип навсегда передался и их сыну и внуку?

Его отчет, забранный следующим утром фельдкурьером, был доставлен в Районное Управление Пограничной Стражи, где пролежал без движения трое суток – клерк, ответственный за сортировку бумаг, не носящих грифа «срочно, совершенно секретно» был болен. Затем карета спецпочты отвезла бумагу в Рутенбург, в Главное Управление Корпуса, для передачи ее в архив. В соответствии с действующими циркулярами, с отчета полусотника Фишера было снято две копии, одна из которых незамедлительно отправилась по адресу Кайзераллее, 2, где располагался Департамент Государственной Стражи. Когда-то, довольно давно, Корпус был одним из подразделений этого Департамента, но и сейчас, несмотря на формальное административное их размежевание, поддерживал с ним тесные деловые связи. Иначе ведь и быть не могло.

Вторая копия отправилась по адресу Нойнбург, 18, из которого следовало, что адресат может находиться как в древнем городе Нойнбурге, так и в десяти тысячах верст от него. Эта копия, доставленная спецпочтой, была внимательно прочитана и оживленно обсуждена группой из четырех мужчин, одетых в серые накидки с капюшонами, какие носят монахи некоторых орденов. Они сидели вокруг большого стола, на котором лежала папка из плотного картона. На папке крупными буквами было выведено: «Дело П-329 „Странник“». Когда обсуждение было закончено, один из сидевших за столом пододвинул к себе папку и достал из-под стола небольшой сундучок, в котором хранились разнообразные печати. Он извлек одну из них, прямоугольную, продолговатую, на которой было вырезано «умкоммен», и на минуту задумался. Затем, убрав первую печать обратно в сундучок, он уверенной рукой достал другую и тотчас сделал на обложке папки отчетливый оттиск. «Ферлоренгехен» – пропавший без вести…