Потеряв себя

Глава 1: Потеряв себя, обрету ли я счастье?

Так Уфир и переехал в Таблиф. Сам город Таблиф – это мистическое место, расположенное на берегу реки Тамбра. Здесь узкие улочки усеяны красивыми фасадами зданий в викторианском стиле, старинными магазинами и уютными кафе. На центральной площади города стоит величественный собор, окруженный двумя статуями Молоха. Здесь всегда шум и суета – торговцы кричат о своих товарах, а народ шествует по улицам, возвещая новости и слушая предания. В городе Таблифе существует особая атмосфера, наполненная таинственностью и загадочностью. Многие жители верят в магию и обращаются к колдунам и мистикам за помощью. Здесь можно услышать самые невероятные истории и поверить в существование других миров. Ночной Таблиф окутан дымкой и тайнами, когда из темных переулков доносятся странные звуки и тени скрываются во мраке. А на берегу реки Тамбра тянутся старые доки и таверны, где можно встретить воров, контрабандистов и других обитателей преступного мира. Со стороны въезда в город стоит величественный лес, в котором водится разная живность. Таблиф – это место, где сливаются прошлое и настоящее, мифы и реальность, создавая уникальную атмосферу старинной загадочности и таинственности.

Уфиру хоть и было тяжело без Хани, но ему нравилось учиться в большом городе. Стипендия позволяла ему нормально питаться, а общежитие давало бесплатное пристанище. Город казался каменными джунглями по сравнению с деревней, в которой он некогда жил. Люди здесь выглядели опрятно и вели себя достойно, из-за чего даже на новом месте он выделялся своим поведением, которое сразу давало понять, что Уфир явно не местный.

Уфир проводил полдня на занятиях, а оставшееся время разделял между прогулками и написанием новых писем для Хани. Путь до его новой школы занимал всего лишь двадцать минут, и каждое утро он отправлял своей возлюбленной письмо, получая в ответ новое. Этот ритуал повторялся день за днём, и каждое письмо от Хани становилось для Уфира настоящим источником вдохновения, придавая ему силы и уверенности.

При первых посещениях школы Уфиру было непросто ужиться с городскими ребятами, однако со временем он смог найти общий язык с ними, обрести друзей и найти нужный подход к каждому из них.

Его первым другом стал Люпен, стройный и популярный мальчишка среди девочек своего класса, благодаря доброму характеру. Люпен, хоть и городской парень, но не стеснялся общаться с Уфиром. Родители Люпена владеют винокурней, которая может и не популярна среди горожан, но имеет постоянных ценителей натуральных домашних вин. Первая встреча случилась на пути к первому занятию, когда они стояли у дверей аудитории, ожидая начала урока. У них легко сложился дружеский контакт, а самое главное, что им всегда было о чем поговорить. В знак дружбы Люпен подарил Уфиру прекрасное белое вино.

Уфир и Люпен проводили время весело и беззаботно. Они часто гуляли вместе после школы, и каждый раз их прогулки превращались в маленькие приключения. Им нравилось исследовать окрестности, находить новые места для игр и отдыха.

Порой, когда Уфиру было лень делать домашние задания, он обращался к Люпену. Он мог уговорить Люпена поделиться своими записями или домашними заданиями, чтобы просто списать их. "Только не списывай точь-в-точь" – повторял Люпен из раза в раз, а Уфир лишь менял слова, заменяя на подходящие синонимы. Люпен часто и без колебаний давал свои записи другу, зная, что Уфиру тяжело уделять внимание школьным делам из-за того, что его мысли вечно заняты любовью и другими глупостями. Но были и случаи, когда Люпен предпочитал не поддаваться просьбам друга и даже морально поддерживал его, чтобы тот справился самостоятельно.

Однако, помимо подобных ситуаций, Уфир и сам помогал другу с учебой. В особенности, Люпен часто обращался к Уфира за помощью в математике, особенно когда речь шла о сложных задачах или темах, которые ему было трудно понять. Люпен, будучи более опытным в этой области, с удовольствием объяснял ему материал и помогал разобраться в сложных темах.

Таким образом, их дружба была не только о веселье и приключениях, но и о взаимопомощи и поддержке в учебе. Они дополняли друг друга и всегда могли рассчитывать на поддержку в самых разных ситуациях.

Иногда они даже выходили ночью, чтобы исследовать старое кладбище, окутанное городскими легендами о привидениях. Часто Люпен шутил над Уфиром, иногда даже пугал его громкими криками. Люпен был очень предан религии, но тем не менее часто рассказывал небылицы. И вот однажды гуляя по кладбищу у них возник разговор:

– Эй, Уфир, а ты слышал историю о той самой девочке, которая прокляла наше кладбище?

– О, не начинай опять, Люпен. Ты же знаешь, что я не верю в эти глупости.

– Но это правда! Говорят, что каждую ночь она бродит среди могил, и ее зловещий смех слышен по всему кладбищу.

– Пфф, наверняка это просто какой ни будь алкоголик.

– Думаешь он смеется с чужих могил?

– Ну конечно! Пьёт и смеется с того, что ему оставляют у могил всякую еду.

– Не шути про это! Эх, ты так и так останешься скептиком. Но когда-нибудь ты может быть изменишь свое мнение, встретив ее лично.

На лице Люпена появилась улыбка, будто он шутит. Уфир же в свою очередь решил резко сменить тему их разговора.

– Вот закончу обучение, и я смогу встретить Ханочку.

– Дружище, ты так часто про неё говоришь, даже на кладбище поздно ночью ты находишь время поговорить о ней. Думаю, вы без ума друг от друга.

– Прости что зачастил, просто я не могу перестать о ней думать.

– Да не беспокойся об этом, я верю, что вы встретитесь и будете счастливы вместе вплоть до последнего вздоха. Тебе определённо повезло с ней.

– Спасибо за твои тёплые слова, ты единственный кому я могу рассказать о своих чувствах к ней.

Прогулка по кладбищу подходила к концу, как вдруг проходя мимо старой полуразрушенной церкви они услышали резкий хлопок дверью.

– Что за чертовщина! – Вскрикнул Уфир.

Люпен же от испуга сделал пару шагов назад и упал.

– Это было слишком неожиданно! Может быть тут кто-то еще гуляет?

– Вполне вероятно.

– А пойдём напугаем их?

– Меня удивляет что это предлагаешь именно ты. – Сказал с ухмылкой Уфи. – Мне нравится то, что ты предлагаешь, давай попробуем.

Не задумываясь, они медленно приоткрыли скрипучую дверь церкви и прошли внутрь. Их окружила тишина, которую нарушали будто чьи-то крики и стоны, создаваемые на самом деле ветром, идущим сквозь все щели и отверстия в церкви. Здесь было пустовато, вероятно, из-за того, что после закрытия оттуда вынесли всю мебель. По середине стоял жертвенный стол, который использовался в последний раз очень давно. Сам стол был полым и внешне напоминал камень. Но самым странным было то, что на полу были царапины, идущие от стола, будто его кто-то сдвинул.

– Уфир, гляди, там за столом какой-то спуск, – прошептал Люпен.

– Ты ещё не передумал пугать тех, кто туда пошёл?

– Честно говоря, увидев этот стол для жертв, мне стало не по себе. Я читал, что несколько сотен лет назад на таких алтарях приносили в жертву детей.

– Думаю, тебе стоит меньше читать всякие глупые сказки. Так мы спускаемся или пойдём домой?

– Дружище, я настаиваю тебе пойти первым, а я… Если что, прикрою твою спину! Именно! – В голосе Люпена слышалась нотка страха.

– Ну как скажешь. “Прикрывай спину”, а я постараюсь не завести нас, черт знает, куда.

Медленно они спустились в некий подвал храма, окутанный мраком и гробовой тишиной. Люпен, осознавая необходимость освещения в темных коридорах, снял с пояса масляную лампу и передал её Уфиру. Когда Уфир прижал лампу к себе, её мерцающий свет жутко осветил длинный туннель перед ними, бросая темные тени на стены и наполняя воздух ощущением древней тайны. Лампа пламенела, словно олицетворяя предостережение перед неизведанным пространством, которое лежало впереди.

Тихим и осторожным движением они продвигались вперед, каждый шаг разрывал молчание подвала. Шаги растворялись во тьме, но лампа Уфира бросала свои блики, будто осколки света, в уголки помещения, раскрывая взору древние стены и пыльные полы. Это был медленный и тревожный процесс, но они продолжали идти, поглощённые странным влечением к тайнам, затаённым в подземельях храма.

– Думаю, это старые катакомбы, и нам стоит убираться отсюда, – Люпен был в ужасе, будто сам начал верить в призраков, которых выдумал.

– Ну ладно, если ты так сильно настаиваешь, то пошли обратно.

Когда они собрались вернуться обратно, неожиданно они заметили, что место, где только что был открытый путь, теперь заняла массивная стена. Изначально они не придали этому особого значения, но по мере приближения к ней, чувство беспокойства становилось все более острым. Мысль о том, что возможность вернуться назад исчезла, словно растворилась в воздухе, вызывая у них чувство паники и ужаса. Каждый шаг к стене был сопровождён зловещим скрипом и тревожным биением сердца, когда они осознавали, что оказались запертыми в этом мрачном подземелье без видимого выхода.

– Уфир, это какая-то шутка! Как дорога назад может исчезнуть?

– Не паникуй, Люпен, я понимаю, что тебе сейчас страшно, но давай будем сохранять самообладание.

– Но что нам делать?

– Давай попробуем найти другой выход. Самым разумным решением будет пойти, придерживаясь правой стены.

– Меня невероятно пугает то, что выбора у нас не много. Только давай не будем разделяться, как в глупых рассказах классиков.

– И мысли об этом не было. Если мы разделимся, наши шансы на выживание упадут в два раза.

С тяжелым сердцем они вернулись к развилке и направились направо, придерживаясь правой стены. Тьма окружала их со всех сторон, заглушая звуки и заставляя сердца биться быстрее от тревоги. По мере того, как они продвигались по длинному туннелю, мысли о том, что они могут не вернуться живыми, заняли их разумы.

Внезапно из мрака на стене начал маячить рычаг. Уфир, собрав волю в кулак, решительно дернул за него, и метрах в десяти каменная дверь, которая очень хорошо сливалась со стеной, распахнулась перед ними. Однако, как только его рука покинула рычаг, дверь тут же с грохотом закрылась, словно затворив за собой последний шанс на спасение. Каменная стена вернулась в свое первоначальное положение, закрывая доступ к выходу и оставляя их в полной тишине, поглощенных страхом и отчаянием.

– Люпен, нам нужно определить, кто пойдёт посмотреть, что за той дверью. Может быть, за ней мы найдём какой-нибудь предмет, который можно будет использовать, чтобы удержать дверь.

– Мне не хочется оставаться здесь одному, но и идти туда страшно… Давай я лучше подержу рычаг для тебя.

– Хорошо, лампу я заберу, но постараюсь не задерживаться. Держись здесь.

Люпен медленно потянул за рычаг, напряжение плотно обвивало его сердце, словно ледяные пальцы хватали его за горло. В то же время Уфир с уверенностью двигался к открывшейся двери, он пытался скрыть свой страх перед неизвестным.

Люпена беспокоила мысль о том, что за дверью с Уфиром можем что-то случиться. А Уфира мучила мысль о том, что, если за дверью окажется тупик, и он потеряет Люпена, то его судьба будет завершена. Напряжение нарастало с каждой секундой, заполняя пространство вокруг них тяжелым ожиданием неизвестности и опасности.

Уфир, пройдя внутрь, обнаружил пустую комнату, стены которой были покрыты мхом. В ее центре стоял алтарь, на котором словно паря над бездной, висело перо, излучавшее тусклое свечение, будто оно было из другого мира.

Такое необычное зрелище вызвало в Уфире волнение и любопытство. Он с трудом мог поверить своим глазам, ведь подобные вещи казались лишь предметами сказок и мифов. В глубине его разума промелькнула мысль о том, что, возможно, это перо висит на ниточке, и это лишь обман зрения или хитрость какого-то мастера иллюзий.

Уфир медленно, но решительно приближался к перу, его сердце билось быстрее, а рука дрожала от волнения. Нерешительно тянув руку к таинственному предмету, он почувствовал, как из-за алтаря, словно из мрака невидимого мира, выскочили руки призрака и схватили его правую руку.

Страх захлестнул Уфира, заставивший его замереть на месте. Глаза наполнились ужасом, но в его душе звучал голос разума, настойчиво утверждая, что это лишь иллюзия, обман зрения. Руки призрака излучали мягкое свечение, подобное свету перышка, но при этом будучи полностью прозрачными.

Он парализовано замер, не в силах пошевелиться, словно утратил контроль над своим телом, погруженный в странный сон, словно запутавшийся в ловушке сновидения. "Не верь им…", прозвучал мягкий, детский женский голос, как будто шептал из далекого прошлого. "Беги, пока не слишком поздно…", продолжал голос, словно предостерегая от неминуемой опасности.

И внезапно, как вихрь мистической энергии, перо начало сливаться с рукой Уфира, окружая его непостижимым светом. Он почувствовал тепло, пронизывающее каждую клетку его тела, словно волны мягкой энергии обнимали его. В это мгновение его рука излучила яркую пульсацию света, освещая темный подвал, а затем все вокруг исчезло, словно растворилось в мгновенном всплеске света.

Собравшись с мыслями, Уфир стремительно повернулся и бросился бежать обратно к Люпену, словно спасаясь от чего-то зловещего, что таилось в этой темной комнате за алтарем.

– Бежим! – резко закричал Уфир, выбежав вперед и напугав Люпена еще сильнее.

Они мчались обратно к развилке, откуда начали свой путь. Путь оставался только один, и они стремительно неслись прямо по темным коридорам.

Но прежде, чем они смогли достичь конца, из тьмы начали приближаться красные зрачки. Их мерцающий свет разрывал мрак и создавал зловещую атмосферу вокруг.

Уфир и Люпен остановились и замерли в ужасе, вглядываясь в темноту, наполнившуюся мрачными силуэтами источников света. Неясно было, приближались ли к ним сами зрачки или они двигались к ним, но это было несущественно в их ошеломленном состоянии. Оба ощущали, что что-то зловещее скоро окажется рядом с ними, и этот момент заставил их замереть в моментальном ужасе.

– Ты тоже это видишь? – спросил Люпен.

Темнота окутывала старые подземные туннели, делая их холодными и мрачными. Уфир и Люпен были в панике, услышав глухие рычания и лай собак, которые отражались от стен, создавая звучание эха. Их сердца колотились в груди, а дыхание становилось тяжелым и неровным.

Уфир и Люпен моментально развернулись и побежали назад.

Они понимали, что собаки следят за ними, преследуя каждый шаг в темных коридорах. С каждым моментом угроза становилась все более реальной, и страх полностью овладел ими. Уфир испуганно оглядывался через плечо, видя теневые очертания зловещих существ, плетущихся за ними по пятам.

"Быстрее, бежим!" – кричал Люпен, стараясь удержать шаг и не споткнуться. Их шаги стучали по каменным плитам, эхо отдавалось во мраке. Существа были все ближе и ближе, догоняя их с каждым мгновением.

И вот, наконец, вернувшись к месту, откуда начинали, они заметили, что проход снова открыт, и они смогли выбраться из этого кошмарного подземного лабиринта, вырвавшись на поверхность и наблюдая, как ночь поглощает за собой проклятые туннели. Дрожащие и изможденные, Люпен и Уфир понимали, что только чудо спасло их от смертельной опасности, которая таилась в темноте.

– Я думал, мы умрём… – с тяжёлой отдышкой сказал Люпен.

– Чёрт бы побрал это место! Думаю, мы заслужили отдых от занятий завтра, – ответил Уфир.

– Безусловно, ты прав, так как уже светлеет, а выспаться уже не получится.

– Сколько же времени мы там провели…

– Уфир, скажи мне, от чего ты бежал вначале?

– Я не уверен, что ты мне поверишь. Но кажется, я видел призрака.

– Скажи пожалуйста, что ты шутишь!

Уфир и не надеялся, что Люпен поверит ему:

– После того как мы бежали от непонятных существ, ты мне не веришь?

– Я хочу тебе верить, но мне страшно во всё это верить. Будто бы я сейчас сплю.

– Мне тоже страшно, но это, к сожалению, не сон… Пойдём по домам?

– Ты прав, пошли. Я провожу тебя до общежития, а сам пойду домой.

Люпен проводил Уфира до его дома, что было довольно мило с его стороны несмотря на то, что он сам на взводе.

Так их маленькое приключение подошло к концу. Они не смогли выспаться, ибо Люпена разбудила мать, а Уфир не мог долго спать под шум общежития. Они думали, что теперь всё будет хорошо, ведь все трудности позади. Уфир отправил письмо Хани о недавнем приключении, а затем пошёл в школу. Он знал, что она поверит ему, ведь она для него самый близкий человек в мире, как и он для неё. Но каждое последующее утро начало тускнеть, а новых писем от нее так и не было.

“Вдруг что-то случилось? Вдруг она нашла кого-то другого?” – задавался он вопросом целыми днями.

Время шло, и Уфир отправлял ей всё новые письма, но молчание продолжалось. Уфир был измучен. Люпен пытался утешить друга, но всё было безуспешно. Он видел глубокую пустоту в его глазах. Уфир не мог поделиться своими страхами, считал это глупым, но это было важно для него. Он писал письма, беспокоясь о Хани и её молчании. Третьи сутки без ответа, и мир потерял свои краски. Уфир начал прогуливать школу, а Люпен всячески продолжал пытаться поддержать друга. В его душе мерцала искра надежды, что все будет хорошо.

Но любая хорошая история должна иметь хороший финал? Верно?

Наконец, на четвертый день, он дождался письма. На лице Уфира появилась самая яркая улыбка за последние эти мучительные четыре дня. Мир начал вновь обретать цвета: ярко-зелёные деревья за окном, яркие стены почтового отделения и невероятно синяя форма самих работников почты.

Уфир раскрыл долгожданный конверт от любимой Хани и начал читать: «Дорогой Уфир. Это мать Хани. Мне больно сообщать тебе это, но Ханиэль заболела и сегодня скончалась…».

Слова утраты и горя застыли в воздухе, обрушившись на него, как ледяной дождь. Руки его начали дрожать неистово, едва ли он мог удержать письмо. Оно упало на холодный серый пол, и всё вокруг словно в мгновение застыло, превращаясь в вечность мучительного молчания.

Слезы, начали неспешно заполнять его глаза, вырываясь из самой глубины его существа. Он чувствовал, как каждая капля была камнем, падающим в бездонную пропасть его души. Уфир потерял не только кусочек своей жизни, но и кусочек самого себя, который больше никогда не вернется. Эта потеря была безвозвратной, разрывая его на части, оставляя пустоту, которую ничто не сможет заполнить. Навсегда…