Потомок древних королей

Глава 37

— Правитель ждет вас в комнате для завтраков. Я присмотрю за детьми, — заглянула в дверь одна из прислужниц.

Встала, направилась к двери. Все-таки я изменилась. Повзрослела, что ли? Раньше я никогда бы не пошла в ту комнату — вспоминать то, что видела, рвать душу. А сейчас — иду. Просто нельзя тянуть, я слабею рядом с ним, ищу в его глазах подтверждение, что еще не безразлична ему, всплывают обиды, которые я давно уже решила забыть.

Чувство вины просто сжирает — всего-то ничего подождать надо было, с головы до ног виновата… Страх — что отберет их, потому что уже увидел, понял, что они — его. А я просто неверная жена. Если он захочет это сделать, то просто «забудет», что сам подтолкнул меня к этому. Вот сейчас возьмет и отберет, и даже мирный подход ко мне искать больше не будет. А я умру, но не отдам их ему… ей. Все эти страсти — не то, что мне нужно.

А он… я же видела, как он тогда смотрел. Та женщина дорога ему. Что делать мне? Как уговорить его решить все миром? Выслушаю его и сама постараюсь найти нужные слова, чтобы звучали разумно и взвешено. Пообещаю, что детей настраивать против него не буду. Пусть приезжает, видится, воспитывает будущего правителя. И устраивает свою жизнь. Может и у меня тоже когда-нибудь получится? Это вряд ли. Не получилось ни сердцем, ни умом. И сердце больше просто не выдержит.

Влад ждал у большого окна. Мы сели за стол, что-то ели. Переговаривались о незначительном. Потом я решила, что пора:

— Влад, я знаю, что ты полюбил другую. Я ни в коем случае не обвиняю тебя. Я не оправдала твоих ожиданий… была с Юрасом и ушла сама. Не нужно держать меня здесь… я все понимаю. Устраивай свою жизнь. А я бы хотела жить в своем доме. Привыкла подальше от людей, устаю от лишнего внимания и суеты. И дети привыкли на свежем воздухе, а не в каменных стенах. Отпусти нас. Обдумай, кого присылать для обучения, сам тоже можешь принимать участие в воспитании сына. И мне бы кого из женщин в помощь, хотя бы на первое время, пока освоюсь.

Нет, Влад. Не нужно пустых разговоров, оправданий. Я же не оправдываюсь — честно признала свою вину…, признайся и ты, что не ждал меня. Мне ничего не показывали. Я сама видела тебя с ней. Смотрела в воде — это не чужое, мое ведовство. Воду не обманешь. Видела, как ты смотрел на нее. Все могло быть случайностью, ошибкой, но не тот взгляд. Отпусти, не мучь меня. И ее… Пожалей нас.

— Помнишь, ты рассказала мне о своем видении про детей? В подробностях. Расскажи, что ты видела о той женщине, так же подробно, как тогда. Я пойму о ком ты говоришь. Я-то знаю, что это неправда, но мне нужно знать, в чем оправдываться. Не было женщины, Дарина.

— Ты даже не знаешь, кого из них я видела? Тоже ожидаемо. Это нормально для мужчины. Я не буду тебе ничего рассказывать, Влад. Ты сам знаешь, в подробностях, что делают с женщинами. Их любят. Так что там с домом?

Он смотрел на меня. Внимательно так смотрел, вдумчиво.

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы тот дом подготовили. На это нужно время, потребую, чтоб торопились. День-два… Я буду приезжать, часто. Мне тоже обустроят там комнату. И я выясню, Дарина, кто и что тебе показал. Ты помнишь свою бабушку? Это тот самый случай.

Я сейчас не буду оправдываться, понимаю, что бесполезно. Твой дед не смог. Но я этого так не оставлю. Прошу об одном — не исчезай больше. Заставлять и настаивать я не буду. Просто знай, что люблю только тебя и так же сильно, даже больше. Любил почти ребенка, а сейчас сгораю от желания к женщине. Понимаю, что страшно виноват перед тобой. Что сам толкнул тебя к другому — не поверил, уступил, отдал, предал… растерянную девочку, которую поставили перед страшным выбором, которая добровольно расплачивалась за мой давний грех.

Когда понял, что ты была с детьми уже… я чуть не сдох от своей вины, Дарина. Не знаю, как не разорвалось сердце — только потому, что сына на руках держал. И поэтому уважаю и принимаю твое решение — уйти сейчас в тот дом. Но я выясню в чем дело, я обещаю тебе.

Он проводил меня к моим покоям. Там женщины одевали детей на прогулку. Очевидно, купили новую одежду, сшить за ночь не могли успеть. Заряну пытались нарядить в платье. Она испуганно дергала его на себе, подняла на меня растерянные глаза.

— Не нужно платьев. Она привыкла к штанам. Потом приучим, когда подрастет. Сейчас и так слишком много нового. Пусть хоть одежда будет привычной. И вы очень рискуете, вам не понять. Лучше делать пока то, что хочет она.

Влад наблюдал за нами. Мир потихоньку направился к нему. Протянул руки: — На.

— Ты не вымочишь меня опять, сынок? Я только переоделся, — сказал Влад, поднял сына на руки и уткнулся носом ему в макушку. Я и сама любила нюхать их — пахли ребеночком, почему-то все еще молочком.

— Я писал, батя. И какал, — успокаивал его Мир проникновенно. Не хотел слазить с рук. Зарянка бочком подошла тоже. Смотрела с ожиданием. Взял и ее на руки. Сел в кресло с обоими. Кивнул прислуге, все вышли.

— Зарочка, ты хочешь ходить в штанишках? Тебе так удобней? Мама переоденет сейчас, не переживай. Дарина, распорядись, а то натащат платьев. И детям нужно чем-то заняться… Гадюк тут не найти, но птички в парке есть. Сходи с ними сама погулять. Я пока не доверял бы их никому. Я хотел пригласить вас съездить в повозке, поискать игрушки у торговцев. Наверняка, что-то же есть для детей. Лучше бы сами выбрали то, что будет им интересно. Я могу не угадать, правда, маленькие?

— Батя, — утвердительно заявил Мир.

— Батя, — пискнула первый раз Заряна.

— Поехали, — вздохнула я. Все шло не так, неправильно. Или слишком правильно. Мне не разобраться во всем этом. Пусть все идет, как идет.