Повелители утренней звезды

ГЛАВА I

ФАРРЕЛ БЭЙРД ЗАСТЫЛ на месте, наблюдая за пролетающим над высокими белыми антарктическими пиками самолетом, который быстро приближался с северо-запада. Его металлические крылья красиво мерцали в бледном солнечном свете, а атомные двигатели издавали громкое урчание. «Только бы он и дальше летел этим путем! — подумал Фаррел. — Он ведь может изменить курс в любую минуту…»

Однако этого не произошло. Самолет летел прямо, как будто те, кто управлял им, точно знали, куда они направляются. Он уже был над перевалом, где стоял, задрав голову и глядя вверх, Бэйрд. Высокий и худощавый молодой человек болезненно напрягся, провожая удаляющейся самолет взглядом. В темном, плотно облегающем костюме и матерчатом шлеме он начал слегка потеть. «Должно быть, это просто совпадение, — пришла ему в голову новая мысль. — Это будет повторяться снова и снова, они так и будут пролетать мимо».

Бэйрд и раньше много раз видел, как над ним проносятся самолеты. Так было всегда, все двадцать лет его жизни здесь. Суровую, покрытую льдом пустыню внутренней Антарктиды даже сейчас, в XXI веке, люди посещали почти так же редко, как и когда-либо в прошлом. Над ее мертвенно-белыми хребтами летали воздушные лайнеры из стран южного полушария или, время от времени, самолеты помощи и снабжения для прибрежных метеостанций, но в центральной части материка они никогда не приземлялись.

Когда Фаррел был еще ребенком, он часто втайне мечтал, чтобы они сели в этих местах. Он никогда не видел других земель, не видел городов, из которых прилетали лайнеры, и они, вместе с космическими кораблями, воспламеняли его воображение. Космических ракет он и вовсе ни разу не видел по-настоящему, видел только оставленные ими исчезающие полосы огня и слышал прокатывающиеся по небу раскаты грома, когда они взлетали из космопортов далеко на севере. А на самолеты можно было посмотреть, когда они летели над ним, быстро скрываясь из виду, и гадать, кто сидел в них и куда эти люди направлялись. А они всегда уносились вдаль и каждый раз оставляли мальчика одного в белом безмолвии.

Но этот самолет вел себя иначе. Он летел низко и, казалось, начал снижаться… Он направлялся прямо к той части соседнего хребта, где стоял хитро спрятанный дом — дом Фаррела и его отца. Да, в этом больше не было никаких сомнений! Самолет резко повернул и пронесся между двумя покрытыми льдом вершинами, возвышавшимися в начале их родной долины, по-прежнему снижаясь.

— Они нашли нас! — воскликнул Бэйрд. — А папа там один…

Он отбросил молоток, которым отбивал образцы руды со скалы, и кинулся бежать вверх по длинному снежному склону к гребню, за которым находился его дом. Юноша мчался изо всех сил, длинными прыжками. Воздух был разреженным и студенистым, но дышалось ему на бегу легко. Ни холод, ни усталость не беспокоили его долгое время, даже во время бега. Фаррел гордился своей силой и выносливостью, своей твердостью, подобной скале, которую воспитала в нем суровая Антарктика. И все же он не знал, насколько превосходит в силе других людей, потому что не был знаком ни с кем, кроме своего отца. А Джон Бэйрд седел, старел и с каждым годом становился немного слабее, так что сравнение с ним ничего не значило.

Мысль об отце подстегнула младшего Бэйрда. Все страхи, накопившиеся в нем за двадцать лет, разом нахлынули на молодого человека. Это были страхи его отца, но отец внедрял их в разум сына с первых лет жизни ребенка, и они прочно там обосновались.

— Почему мы не можем уйти из этих снегов и льдов и пойти посмотреть на других людей, в другие места? — он помнил, как спросил об этом, когда был шестилетним мальчиком, и помнил ответ Джона Бэйрда:

— Мы не можем, Фаррел. Мы должны остаться здесь, где нас никто не сможет найти. Никто не должен знать, где мы.

— Но почему?

— Ты узнаешь об этом позже.

ФАРРЕЛ НАХОДИЛСЯ НА полпути к вершине длинного склона. Он быстро и уверенно двигался по замерзшей поверхности, проносясь мимо искаженных очертаний, возвышающихся на холме застругов — снежных фигур, вырезанных ветром, которые выстроились на гребне длинными неровными рядами. Его ноги отталкивались от снежного наста с легкостью кошачьих лап, не проламывая корку, так что он ни на мгновение не замедлял свой отчаянный бег. Молодой человек пытался убедить себя, что причин для паники нет, что он ошибся и что самолет мог скрыться из виду за вершинами, вместо того чтобы приземлиться в долине. Но он понимал, он чувствовал, что это не так. Его глаза были зоркими, и он видел, что самолет приземлился, а значит, люди все-таки нашли их, как всегда и боялся Джон Бэйрд.

Кого именно боялся его отец, Фаррел так и не узнал. По мере того, как мальчик рос и узнавал все больше и больше о внешнем мире из книг и видеозаписей — узнавал о городах, толпах людей, космопортах и кораблях, которые летали даже на Марс и Венеру — он все настойчивее добивался от отца ответа на этот вопрос.

— Ты нарушил закон? — спросил он однажды. — Мы из-за этого должны прожить здесь всю свою жизнь?

Джон Бэйрд печально посмотрел на него.

— Я не нарушал закон. Дело не в этом.

— Тогда в чем?

— Послушай, Фаррел. Мы уедем отсюда, когда станет безопасно. Но пока опасность не миновала. Если станет известно, где я, это будет означать смерть.

— Твою?

— Смерть многих, я думаю… — Джон задумался, потом добавил: — Забудь об этом, Фаррел. Еще на год. А потом — мы уедем.

Еще один год? Бэйрд-младший не стал тогда спорить. Но будет ли у них этот год? Тот разговор состоялся всего несколько недель назад, а теперь он был здесь, на вершине хребта, глядел вниз, в знакомую скалистую долину.

И самолет был там. Он стоял на длинном «языке» базальта, в тысяче ярдов от дома. И больше вокруг никого и ничего не было.

Взгляд Фаррела лихорадочно метнулся к дому, и он начал стремительный скользящий спуск в долину по верхнему снежному склону. Никто, кроме него, даже не увидел бы этот дом, настолько искусно тот был вписан в серый скалистый фон. Джон Бэйрд хорошо разбирался в строительстве, и когда много лет назад он прилетел сюда с маленьким сыном на тяжелом квадрокоптере, то сумел разобрать этот аппарат и использовал его для сооружения укрытия и получения энергии.

Продолговатый цементный дом с плоской крышей был серовато-белого цвета, бугристый и шероховатый, а его окна были так искусно замаскированы сверху, что дом казался не более чем огромным валуном, оставшимся на старой морене. Не было вообще ничего, что могло бы выдать его пролетающим над ним летчикам. Из дома никогда не шел дым, потому что тепловая установка реактора делала огонь ненужным, рядом с ним не раскапывался снег и не обрабатывалась почва, потому что все необходимые для жизни растения росли внутри, в гидропонных резервуарах. Никто и никогда не смог бы найти это жилище.

И все же его нашли. Самолет, мягко поблескивавший в лучах бледного солнца, был немым свидетельством этого.

Бэйрд-младший покинул покрытую снегом землю и отчаянно бросился дальше, по нижней, каменной части склона, к дому. В сотне футов от укрытия он остановился.

Вместо двери перед ним зияла широкая дыра, выжженная выстрелом из бластера, а с дверного косяка свисали почерневшие обломки двери. Не было слышно ни звука, не было заметно никакого движения.

Фаррел шагнул вперед — и у него вырвался крик горя и ярости. Он увидел через дыру знакомую комнату и Джона Бэйрда, лежащего на полу с черной, обгоревшей раной в боку.

Над ним склонился мужчина в темном костюме. Услышав крик, он повернулся к Фаррелу — его жесткое, каменное лицо было испуганным и враждебным. Юноша бросился вперед, в выжженный дверной проем.

— Я разберусь с ним, Вейл, — услышал он за спиной еще чей-то голос.

Свистящий удар пришелся младшему Бэйрду по затылку. Он попытался повернуться, но его уже охватывала обжигающая чернота.

Чернота. Боль. И больше ничего.

Затем чувствительность начала понемногу возвращаться, но он продолжал лежать, уткнувшись лицом в холодный пол.

Послышался звук шагов. Тяжелых шагов, которые прошли мимо него, потом, через мгновение, вернулись, а затем снова прошли в ту же сторону.

— Поторопись, — сказал чей-то голос.

ФАРРЕЛА СНОВА ЗАТЯНУЛО в горячую тьму, но на этот раз он смутно пытался бороться с ней, вынырнуть из беспамятства, не поддаться ему. И снова его сознание уцепилось за грань реальности. Он опять услышал шаги — теперь незнакомцы ходили туда-сюда быстрее.

— Здесь все до последнего клочка бумаги, — произнес один из них.

— Я заведу самолет, — ответил второй. — А ты сними предохранитель с реактора. И скорее! Ты же не хочешь оказаться поблизости, когда тут все взлетит на воздух!

Шаги снова ускорились и затихли вдали. Темнота еще раз попыталась утащить Бэйрда в беспамятство, и он опять принялся изо всех сил бороться с ней. Он должен был пошевелиться. Должен был поднять голову, открыть глаза и увидеть людей, которым принадлежали эти голоса.

Но он не мог. Он лишь смутно понимал, что должно сейчас произойти. Очень скоро они с отцом погибнут… Он напрягся, стараясь заставить свои руки и ноги работать, но они оставались неподвижными.

Тем не менее, его ощущения несколько прояснились. Он в последний раз услышал шаги, удаляющиеся из дома, а затем урчащий гул взлетающего самолета. Теперь в доме царила тишина. И смерть. Смерть, которая с каждой минутой накапливалась в реакторе.

Фаррел снова попытался пошевелить руками, и они, наконец, повиновались команде его мозга. Но его пальцы словно одеревенели. Локти дрожали, но он заставил себя принять сидячее положение. А потом открыл глаза и сквозь красное пятно боли увидел лежащего у стены отца. В комнате было очень холодно. Антарктический мороз захватил ее.

Пошатываясь, молодой человек поднялся на ноги. Его слабеющий мозг был сосредоточен на одной мысли. Реактор. Он снят с предохранителя. И это означало очень скорое уничтожение всего вокруг, если только…

Фаррел, как пьяный, прошел по дому к реакторной, машинально отметив по пути, что в комнатах царил хаос. В них все перевернули вверх дном, пока он лежал без сознания. Каждая книга, каждый клочок бумаги с записями, написанными от руки или распечатанными, были изъяты. Только бумаги, ничего больше.

Бэйрд-младший ворвался в комнату, где находился маленький, заключенный в бетон атомный реактор — единственная вещь, благодаря которой их жизнь здесь, в полярном холоде, вообще была возможна. Одного взгляда на него было достаточно.

Основные стержни управления были полностью выдернуты, погнуты и сломаны. Циферблаты показывали, что уровень нейтронного излучения уже сильно вырос и подходил к красной черте. Стрелки ползли к ней все быстрее.

Бэйрд прикинул, что у него есть всего несколько минут, прежде чем растущее излучение станет слишком сильным для защитного экрана. Еще через минут пять-шесть температура в реакторе должна была подняться до десяти тысяч градусов, что привело бы к смертельному взрыву. И остановить запущенный реактор было уже невозможно. Теперь это была бомба замедленного действия, отсчитывающая секунды до гибели.

Фаррел развернулся и нетвердой походкой побежал через дом обратно. В голове у него прояснилось, и с каждым неуклюжим шагом он планировал, что будет сейчас делать.

На ходу он схватил одеяла и пластиковую фляжку с гранулами пищевого концентрата, которая отправилась в карман его полевого костюма. Одеялами же он поспешно обернул обмякшее тело Джона Бэйрда.

Минуты превращались в секунды, а отчаянная настойчивость вернула часть той твердой силы, которой Фаррел так гордился. Он поднялся на ноги, придерживая хрупкое тело отца, и, пошатываясь, вышел в открытую дверь.

КАМНИ, ЛЕЖАЩИЕ НА ДНЕ долины, раскачивались у него перед глазами, когда он бежал, времени выбирать дорогу не было. Единственным шансом для них с отцом было обогнуть поворот в узкой долине до того, как реактор взорвется. Поскользнуться, упасть означало бы покончить с этой надеждой. Но теперь силы быстрее возвращались к Фаррелу, его телу и его ногам. Вскоре он уже бежал так быстро, как только мог.

Поворот в долине, каменная стена, которая была единственным возможным щитом от надвигающейся смерти, приближалась. Глубоко дыша и пошатываясь, юноша завернул за эту стену. Еще несколько шагов — и между ним и домом оказались сотни ярдов гранита. Только тогда он опустил свою завернутую в одеяло ношу на землю.

Бледный солнечный свет Антарктики внезапно затмила в сотни раз более яркая белая вспышка. А мгновение спустя по снежной пустыне промчалась волна обжигающего жара. Реактор разрушился. Это был даже не взрыв — он просто расплавился от огромной температуры и радиации. Фаррел склонился над отцом. Юноша никогда раньше не видел тень смерти, но теперь, глядя в глаза Джона Бэйрда, в его бледное лицо, он понял, что видит именно ее.

— Просто лежи тихо, — сказал молодой человек. — Мы выберемся из этого. Я смогу отнести тебя на береговую станцию и…

Джон с усилием попытался заговорить.

— …тайна… — прошептали его губы и снова сжались в агонии.

Фаррел почувствовал, как его охватывает страшная боль от уверенности в том, что сейчас произойдет. Ничто за двадцать лет одиноких детства и юности не подготовило его к этому. А Джон Бэйрд, глядя на него угасающими глазами, все еще пытался что-то сказать. На этот раз он выговорил имя.

— Шеррифф… — прошептал он. — Шеррифф… Бюро внешних планет… охотился за тайной много лет. Я знал, что он ни за что не отступится. Не позволяй ему узнать, Фаррел. Нельзя…

Молодой Бэйрд слушал его с мучительным осознанием, с трудом разбирая слова. Так вот почему его отец прятался вместе с ним все эти годы? Охраняя тайну — тайну, которой не должны были обладать его враги?

Но какой бы секрет Джон Бэйрд ни прятал от них, теперь он был украден! Дом был опустошен, все бумаги и тщательно спрятанные записи исчезли…

Как Фаррел мог сказать это отцу? Юноша снова посмотрел на мертвенно-серое лицо Джона и понял, что ему уже не придется ничего рассказывать. Он присел на шершавый камень, не сводя глаз с погибшего. Все произошло слишком быстро. Годы одиночества, годы скуки в этой арктической тюрьме, годы раздражения из-за того, что в его жизни ничего никогда не происходило — и вот все внезапно изменилось. Его отец, его дом исчезли. Он был один в ледяном запустении самого жестокого континента на Земле. И он даже не знал, почему это произошло. Все, что он знал — это два имени. То, которое прошептал его отец, и то, которое сам Фаррел услышал в доме как раз перед тем, как на него обрушился удар.

Шеррифф и Вейл. И ничего больше…

ГЛАВА II

НА ФОНЕ ЧЕРНОТЫ полярной ночи струились яркие лучи, переливающиеся веера и спокойные реки разноцветного света, сияющие и танцующие по всему небу, а холодные звезды лишь слегка затмевали изменчивые вспышки полярного сияния. Постепенно ужасный ледяной холод антарктической ночи усиливался.

Однако Бэйрд пока стоял неподвижно, глядя на неровную пирамиду из камней, которую он возвел над телом отца. Он знал, что должен идти. Ему предстояло путешествие длиной в сотни миль по самой враждебной пустыне на планете. Его дом превратился в обломки со всеми оставшимися в нем вещами, и Фаррелу надо было как можно скорее добраться до побережья. Иначе он умрет. И все же он не мог так легко оставить позади всю свою жизнь и единственного человека, которого он знал!

— Я найду их, — прошептал молодой человек. — Где бы они ни были, я их найду.

Им овладела пульсирующая, целеустремленная решимость. Она росла в нем по мере того, как проходил первый шок от горя. К нему возвращались силы, и вместе с ними все мощнее становилась его дикое стремление выжить и отомстить.

Где-то в мире, которого он никогда не видел, были люди. Люди, от которых его отец прятался долгие годы, люди, которые, в конце концов, нашли его и забрали все тайны, которые он хранил. Но он, Фаррел Бэйрд, найдет их.

«Шеррифф… Вейл…»

Эти имена были теперь выжжены глубоко в сознании Фаррела. Он никогда их не забудет. И по крайней мере одно из них он слышал в прошлом. Предсмертный шепот отца дал ему ключ к разгадке. «Шеррифф… Бюро внешних планет…» Да, теперь молодой человек вспомнил — по вечерам, когда они с отцом смотрели новости внешнего мира по ультраволновому телевизору, там много раз мелькало имя Меридена Шерриффа.

Это было одиозное, противоречивое имя. В Департаменте планет, который поддерживало Правительство Земли, Бюро внешних планет вело постоянную политическую борьбу. Шахты и перерабатывающие заводы Марса и Венеры были, вне всяких сомнений, прибыльными предприятиями. Но кампания Шерриффа по завоеванию холодных дальних планет часто становилась предметом дискуссий. Тот факт, что Бюро внешних планет не смогло закрепиться нигде, кроме спутников Юпитера, вызвал критику в адрес человека, который авторитарно управлял этой организацией.

Меридена Шерриффа часто показывали по телевизору, обычно с дочерью, которая повсюду сопровождала его, молодой девушкой с серьезными глазами, и теперь Бэйрд понял, что его отца глубоко интересовало все, что касалось этого человек и внешних планет. И все же он никогда, до самой смерти, не раскрывал, что сам знал Шерриффа, что Шеррифф был его врагом.

Фаррел сказал себе, что найти такого крупного человека, как Мериден, будет нетрудно. И когда он найдет его и тех людей, которых он послал выследить и убить его отца…

Его кулаки в перчатках крепко сжались, и он резко отвернулся от пирамиды. Он ничего не добьется, оставаясь здесь. Пришло время уходить.

«Еще год, — сказал недавно Джон Бэйрд. — А потом мы уедем».

Его сыну не пришлось ждать целый год. Он покидал это место прямо сейчас. Глаза Фаррела щипало от слез, когда он начал спускаться в долину.

Он цеплялся за свою ненависть — единственное, что у него теперь было. Без ненависти и стремления к мести он был бы потерян, сбит с толку, оставшись без знакомого ему мира. Как бы то ни было, он знал, куда ему нужно идти.

ФАРРЕЛ ЗАШАГАЛ ПО ДОЛИНЕ. Сколько раз он изучал карты, мечтая о том дне, когда они с отцом отправятся во внешний мир! Маршрут запечатлелся в его памяти. Сначала на северо-запад, через горы к замерзшей поверхности моря Росса. Затем на север по льду к проливу Мак-Мердо и острову Росса. Именно там находилась ближайшая береговая метеостанция — ворота во внешний мир.

Но он должен был прибыть туда незамеченным! Люди Шерриффа думали, что уничтожили обоих Бэйрдов, и они должны были и дальше так думать. Нельзя было допустить, чтобы до них дошли истории о человеке, выжившем в дикой природе внутренней Антарктики и вышедшем оттуда в цивилизованный мир.

«Они и представить себе не смогут, что я жив, пока для них не станет слишком поздно!» — подумал юноша.

Но как мог человек покинуть Антарктику, как он мог пересечь океан и добраться до северных континентов незамеченным?

Бэйрд отложил эту проблему на потом. После того, как он доберется до побережья, он каким-нибудь образом продвинется дальше. Его целью, должен был стать Нью-Йорк. Там, как он знал, были большие базы Бюро внешних планет и Бюро внутренних планет. Там был Мериден Шеррифф.

Фаррел шагал по снегу среди призрачно-белых холмов. Одеяла он нес за спиной, привязав их к себе на манер легкого рюкзака. С ними, а также с капсулами с едой и карманным фонариком он мог достаточно долго продержаться на морозе. Хорошо, что он всегда брал с собой карманный фонарик, когда выходил из дома — без него было бы невозможно растопить смерзшийся в камень снег, который был единственным источником воды.

Полярное сияние угасло. Снова стали видны звезды, смотревшие холодным, нелюбопытным взглядом на маленькую темную фигурку, марширующую по белым долинам. В конце концов, дикое желание Бэйрда идти вперед стало ослабевать, и у него начали подкашиваться ноги. Поход был слишком долгим даже для него. Он вырыл в снегу нишу и прекрасно устроился в ней, завернувшись в одеяла. Было холодно, но не настолько, чтобы его это сильно беспокоило.

Перед сном юноша некоторое время лежал, глядя на яркие звезды. Среди них царственно сиял один большой белый шар, Юпитер. Планета Шерриффа — так его насмешливо называли по телевизору, потому что Мериден был уверен, что эту холодную, ужасную планету-гигант можно завоевать. К ней пока еще никто даже не приближался, но Бюро внешних планет давно готовилось к попытке ее освоения.

— Что за тайна была у папы, что Шеррифф был готов убить за нее? — снова вслух задался вопросом Фаррел.

Джон Бэйрд был ученым. Это его сын знал. Хранил ли отец какой-то научный секрет? Слишком опасный, чтобы его использовать?

Молодой человек вспомнил печальные слова отца, сказанные несколько недель назад: «Если бы стало известно, где я нахожусь, это означало бы смерть. Смерть многих, я думаю».

Проходили дни, а Фаррел все так же неуклонно шел через белые холмы и перевалы. Он поражался собственной выносливости. Холод и усталость, казалось, были бессильны замедлить его движение. Дважды молодой человек проваливался сквозь снежные мосты в расщелины, причем один раз упал с двадцати футовой высоты, но он даже не почувствовал сильного сотрясения. Несомненно, то, что он вырос в этой суровой стране, воспитало в нем сверхчеловеческую стойкость!

Наконец, он прошел между гигантскими порталами из хмурого гранита на замерзшую поверхность моря Росса. Станция, построенная на одноименном острове, который соприкасался как с заледеневшей, так и с незамерзающей частью моря, по-прежнему была далеко впереди. Бэйрд скорректировал свой путь к ней и продолжил идти по мертвым просторам. Горные хребты и са- струги преграждали ему путь, но он или перебрался через них, или огибал особенно неприступные. Потом слева показался вдали гигантский горный хребет — великие горы земли Южная Виктория. Фаррел продолжал идти, и они неуклонно приближались к нему.

Ночами он много раз поднимал глаза на большую белую планету, медленно вращающуюся среди звезд. При взгляде на нее, в нем еще сильнее укреплялись ненависть и целеустремленность. Планета Шерриффа!

Впереди показался огромный конус горы Эребус, который служил ему ориентиром. Фаррел ускорил шаг.

А в сумерках следующего дня он присел за ледяным гребнем и стал рассматривать постоянную метеорологическую базу на острове Росс.

ПОД ТЕМНЫМ ПОЛЯРНЫМ небом путник увидел скопление куполов возле черных вод пролива Саунд. Он предположил, что самый большой купол — это жилые помещения, а по активности людей заключил, что во втором куполе находится атомный реактор, в третьем — снегоходы, а в четвертом — самолеты. Юноша с особой тоской смотрел на этот четвертый купол, когда в него заезжал самолет. Он не умел управлять летательными аппаратами, да к тому же, информация о краже одного из них наверняка достигла бы ушей Шерриффа.

— Катера, — подумал Бэйрд. — Один из них — единственный способ.

К плавучему пирсу были пришвартованы несколько небольших судов, очевидно, используемых для зондирования дна, рыбалки и тому подобного. Фаррел жадно разглядывал самое большое из них.

Наступила ночь. Температура быстро падала, и люди поспешили укрыться в куполах, спасаясь от усиливающегося холода. Бэйрд, скорчившись за снежным гребнем, наблюдал за ними, как полузамерзший, изможденный волк. Затем он соскользнул на берег. Быстрый осмотр самого большого катера удовлетворил его. Судно двадцати шести футов в длину было оснащено автономным приводом, аварийной мачтой и парусом. Оно могло доставить его на север. Но ему требовалось больше еды, иначе он умер бы от голода задолго до того, как доберется туда.

Было только одно место, где он мог достать продукты и другие необходимые припасы, и оно находилось в большом главном куполе. И это нужно было сделать незаметно…

Бэйрд присел на корточки возле одной из маленьких дверей в стене купола, прислушиваясь и чувствуя себя ощетинившимся хищником, выслеживающим добычу. Он боялся не только того, что его могут поймать и обвинить в краже. Дело было еще в одной странности. Юноша внезапно сообразил, что никогда не знал других людей, не знал никого, кроме отца, и теперь дикий, первобытный инстинкт требовал, чтобы он не приближался к чужакам.

Но это означало бы отказаться от поисков. Позволить Шерриффу и Вейлу остаться безнаказанными. Забыть о возмездии.

— Только не это, — прошептал Фаррел. — Нет.

Он повернул тяжелую задвижку и бесшумно приоткрыл громоздкую дверь на несколько дюймов. Внутри была только темнота. Темнота и тишина, да еще дуновение теплого воздуха, которое странно коснулось его лица, такое непривычное после проведенных на морозе дней.

Бэйрд проскользнул внутрь, закрыл дверь и начал тихо, крадущейся походкой, продвигаться вперед. Ощупывая все, что попадалось ему под руки, он понял, что находится в помещении с металлическими стенами, заставленном лыжами и снегоступами. По стенам была развешана плотная одежда из синтетического меха. Также Фаррел нашел еще одну дверь, и чуть-чуть приоткрыв ее, увидел свет и услышал отдаленные голоса.

— …ну, я ему и говорю: и что с того? — произнес чей-то громкий голос, а затем послышался смех нескольких людей.

Бэйрд присел на корточки, напряженный, как дикое животное. Смех стих, но гул голосов продолжался. Он открыл дверь пошире и заглянул в нее. Перед ним простирался длинный коридор с металлическими стенами и множеством дверей, освещенный редкими лампочками на потолке. Откуда-то из глубины доносился веселый прерывистый говор.

Молодой человек выскользнул в коридор и прошел по нему кошачьей походкой, готовый к немедленным действиям. Остановившись у одной из дверей, он прислушался, а затем открыл ее. Это была темная кладовая, в которой пахло маслами и химикатами. Фаррел сунулся в следующие двери, но ему по-прежнему не везло — нигде не было того, что он искал. Он уже приближался к концу коридора и к голосам, когда внезапно…

— Кто, черт возьми, оставил дверь шлюза открытой, хотите нам всем ноги отморозить?! — раздался громкий вопль. — Ты заходил последним, Карсон!

В ответ на это прозвучало ругательство. Но затем тот же голос добавил: «Ладно, ладно!»

По металлическому полу громко застучали шаги. Бэйрд развернулся, открыл одну из дверей и, скользнув внутрь, в темноту, бесшумно закрыл ее за собой. Он услышал, как мимо прогрохотали шаги, хлопнула закрывающаяся входная дверь, а потом снова послышался топот и раздраженное ворчание.

Фаррел расслабился и внезапно почувствовал дрожь, осознав, что подсознательно он был готов нанести удар и убить, если его обнаружат. Этот факт ужаснул его. Затем, обернувшись, он обнаружил, что удача снова повернулась к нему лицом. Его руки нащупали знакомые коробки — знакомые по кладовой в его доме, где хранились давным-давно привезенные туда Джоном Бэйрдом припасы.

Фаррел включил свет, и у него вырвался судорожный вздох. Перед ним было все, что ему требовалось — капсулы с едой, медикаменты, свернутые в тюки одеяла, спальные мешки, фонарики… Он начал собирать все необходимое, вытаскивая вещи из разных мест, чтобы кражу обнаружили не скоро. Завернув все это в одеяло, он выключил свет и осторожно открыл дверь. В коридоре никого не было, путь был свободен.

Полчаса спустя Бэйрд оттолкнул двадцатишестифутовый катер от качающегося пирса. Он потратил немало времени на то, чтобы аккуратно перетереть трос об острый край льда, чтобы все выглядело так, словно судно оторвалось по чистой случайности.

Наконец, юноша смело завел урчащий мотор — его шум никак не могли услышать внутри куполов. Фаррел направил судно в залитый звездным светом пролив и обнаружил, что управлять катером на небольших, но все же достаточно сильно раскачивающих его волнах не так уж и просто.

Ледяной ветер дул с великих вершин, унося с них снег на запад. Бэйрд, пригнувшись, застыл на корме, стараясь держать выбранный курс. Впереди был открытый океан и рыхлый паковый лед. Но он знал, что пройдет через все препятствия, а его сила и выносливость помогут ему.

Он снова взглянул на сверкающие созвездия и на плывущий среди них царственно-белый Юпитер.

— Планета Шерриффа, — повторил молодой человек застывшими губами. — Посмотрим. Посмотрим!

ГЛАВА III

САМЫЕ НОВЫЕ ПОСТРОЙКИ Нью-Йорка сверкали прямо на поверхности моря. Город простирался не только на суше, но и уходил далеко в воду. Над волнами поднимались огромные балки, поддерживающие большие плоские платформы, на которых были построены сверкающие пластиковые особняки, виллы и магазины. Почти столетие назад возведение первых «техасских башен» показало, что на воде можно строить, и за прошедшие с тех пор годы самый могущественный мегаполис Земли еще больше расширился в сторону моря.

Многие мили водных улиц и шоссе тянулись между строениями этой новой Венеции к суше, где возвышались небоскребы старого Нью- Йорка, выглядевшие старомодными, чопорными и неряшливыми. За ними, на расстоянии еще нескольких десятков миль за рекой, простирались огромные космопорты. Даже сейчас, в лучах полуденного солнца, с запада донесся раскатистый гром, и могучая металлическая громада космического корабля величественно поднялась на огненном шлейфе и исчезла в небе.

Далеко в Атлантике стоящий на носу медленно идущего к Нью-Йорку грузового судна Фаррел Бэйрд наблюдал, как поднимается в небо эта огненная полоса.

— Скоро, — прошептал он самому себе, и его сильные пальцы крепче сжали поручень. — Осталось всего несколько часов.

Трудные мили и недели пути остались далеко позади, и теперь Бэйрд на приземистом судне, груженном урановой рудой из Южной Африки, приближался к тому месту, где находился Шер- рифф. В результате напряжение охотника, которое копилось в нем все это время, стало нарастать с удвоенной силой.

Краснолицый капитан грузового корабля подошел к Бэйрду сзади.

— Ты не пожалеешь, что снова увидел землю, Фаррел, — заговорил он.

Юноша обернулся, слегка вздрогнув.

— Нет, сэр. Не пожалею.

Капитан усмехнулся.

— Держу пари, что нет. И готов поспорить, что это излечит тебя от любви путешествовать в одиночестве. В тот момент, когда мы тебя подобрали, ты был чертовски близок к концу своего земного пути…

Да, подумал Бэйрд, весьма близок. Хотя и не настолько, как думал капитан. Там, далеко на юге, в Южной Атлантике, его силы были почти на исходе. Сотни миль, которые он преодолел, сначала пройдя по открытым паковым льдам, а затем двинувшись на север по штормовым морям, сказались даже на его гранитной выносливости. И смерть от жажды была уже вполне реальна…

А потом, уже замутненными глазами он не так далеко заметил грузовое атомное судно. Это был первый корабль, который Фаррел увидел, поскольку морские суда теперь использовались только для перевозки самых тяжелых грузов. Бэйрд сохранил еще достаточно присутствия духа и здравого смысла, чтобы понять, что украденный катер можно отследить, а потому разрушил его настолько, чтобы тот сразу же затонул, как только его подняли на борт «Мартина П. Грина». Дальше ему осталось просто рассказать историю о путешествии по океану в одиночку, закончившемся катастрофой, и придумать катеру другое название.

Капитан хлопнул его по плечу.

— Ты был хорошим помощником с тех пор, как мы тебя подобрали — в два раза сильнее и старательнее большинства. Я прослежу, чтобы ты получил полную зарплату, когда мы причалим.

Бэйрд вежливо поблагодарил его.

В течение следующего часа, в перерывах между рутинными работами на палубе, он каждое мгновение смотрел вперед, наблюдая, как линия суши медленно появлялась из-за горизонта. Где-то впереди, уже совсем близко, были Шеррифф и двое убийц, которых тот отправил найти отца. Вейл и еще один, неизвестный, лица которого Фаррел так и не увидел, но он найдет их!

— Тебе хотелось бы быть богатым и жить там, наверху? — спросил Бэйрда немного позже один из моряков.

Но ответа он так и не дождался.

В это время «Мартин П. Грин» уже подходил к Марин-сити, широкой окраине Нью-Йорка. По обе стороны от них возвышался целый «лес» массивных балок, простиравшийся на десятки миль, а над их головами разрезали небо края платформ, на которых красовались шикарные виллы. Фаррел мельком увидел деревья, зелень, сверкающие пластиковые стены домов и магазинов, а также автомобили с атомными двигателями, проносящиеся по ровным мостам, которые соединяли высокие платформы.

Погружаясь все дальше в этот великолепный морской город, грузовое судно медленно тащилось по водному проспекту, проходя под многочисленными мостами, а далеко наверху в голубом небе виднелся целый рой летающих аппаратов. Пышное великолепие всего этого произвело на Бэйрда ошеломляющее впечатление.

«Мартин П. Грин» прошел через большой океанский пригород во внутреннюю гавань. Впереди замаячили старые небоскребы, но судно направилось не к ним, а к дальнему берегу, к растянувшимся на многие мили докам со складами и разгружающей техникой.

ДВА ЧАСА СПУСТЯ, когда с Бэйрдом расплатились, он спросил капитана, как добраться до космопорта Бюро внешних планет. Капитан, конечно, объяснил ему дорогу, но затем добавил:

— Слушай, ты же не собираешься сойти с ума и записаться к ним? Они всегда пытаются уговорить подходящих молодых людей включиться в их безумный проект по исследованию внешних миров. Если тебе нужна работа, возвращайся ко мне! На грузовом корабле скучно, но это лучше, чем мерзнуть на Ганимеде!

Сойдя с причала, Фаррел вышел на улицу — высокая, слегка изможденная фигура в матросской куртке и брюках, сбитая с толку шумом и неразберихой ревущих грузовиков, толп на тротуарах, переполненных магазинов и других строений. Он не привык к такому количеству людей, не привык к солнечному зною, теплому воздуху и непрекращающемуся гулу голосов.

Он уверенно двинулся на запад и, наконец, попал в грязный район безвкусных питейных заведений, дешевых квартир и людей с некрасивыми лицами. Именно такими оказались убогие кварталы, окружавшие космопорт. Голоса и дребезжащая музыка там постоянно заглушались жестокими раскатами грома, доносившимися с запада.

РАКЕТНАЯ БАЗА № 1

ПЛАНЕТАРНОГО БЮРО

— гласила большая вывеска перед высоким забором, окружающим уже более красивые административные здания. А за ними начинался космодром, растянувшийся до самого горизонта.

Зайдя за забор и пройдя немного дальше, Фаррел увидел массивные бетонные перроны, стартовые площадки, огромные передвижные краны, механические мастерские и возвышающиеся над всем этим серебристые башни огромных межпланетных кораблей. Ревущий гром снова ударил ему в уши, а в воздух взлетело облако пыли, но ракета не поднялась, и он понял, что это было всего лишь испытание ее двигателей. Однако все то, что в одночасье предстало перед ним — мощное эхо, торопливые действия людей и машин и ощущение колоссальной, упорядоченной неразберихи — произвело на Бэйрда ошеломляющее впечатление.

Наблюдая за происходящим, Фаррел неожиданно для себя почувствовал холодное пронизывающее отчаяние. Жажда ненависти привела его сюда с самого края света, но теперь, когда он оказался здесь, она запросто могла завести его в тупик. Он, одинокий человек, не обученный жизни в этом мире и не имеющий друзей, столкнулся здесь с масштабами организации, которая была создана для завоевания планет. Вся мощь Бюро внешних планет маячила перед ним, а Мериден Шеррифф, человек, который возглавлял все это, казался таким же неуязвимым и могущественным, как звезды.

От неожиданности пришедшего к нему осознания всего этого Фаррел вытаращив глаза, сжал кулаки и сильно побледнел. Как вообще можно добраться до этого человека?

Но потом он вспомнил, как Джон Бэйрд, умирая в Антарктической долине, шептал имя Шерриффа, и тут же страстная ненависть вновь укрепила его волю и решимость. Мериден мог возвышаться до небес, его руки могли захватывать планеты, но он был смертным, а значит, его можно было сбросить оттуда вниз! Тот, кто посылал людей убивать, не мог остаться безнаказанным.

«Эти люди, Вейл и другие, обязательно найдутся, — подумал Фаррел. — А через них я выйду на Шерриффа».

Во время долгого путешествия у Бэйрда было время подумать и составить относительно подробный и реальный план, и теперь, преодолев минутное отчаяние, он вспомнил о том, что планировал. Его никто не знал, он был никем, так что было бесполезно просто обвинить великого Меридена Шерриффа в заговоре с целью ограбления и убийства. Кто бы поверил ему без доказательств?

Но где-то жили два человека, Вейл и его подельник, которые могли это доказать. А значит, ему надо найти их и заставить хотя бы одного из них признаться — и тогда он смог бы напасть на Меридена напрямую.

Юноша долго размышлял над этим и пришел к уверенности, что Вейл с напарником работали на Шерриффа в Бюро внешних планет, как, вероятно, и многие другие люди. Мериден не стал бы искать для такой работы бравых наемников, которые впоследствии смогли бы бесконечно его шантажировать. А потому, именно здесь, в Бюро, Бэйрд собирался напасть на их след.

ФАРРЕЛ НАПРАВИЛСЯ К ЗДАНИЮ с надписью «Персонал». Постоянный поток мужчин и женщин входил в него и выходил обратно, и многие из них были одеты в серую форму Бюро внешних планет с эмблемой в виде десяти лун. Внутри Бэйрд немного растерянно оглядел ряды офисов со стеклянными стенами, работающих там сотрудников, машины для сортировки карточек и табуляторы, но, в конце концов, заметил массивную картотеку и стойку перед ней, за которой суетились клерки.

Когда Фаррел сделал свой запрос о человеке по имени Вейл, клерк посмотрел на него скучающим взглядом.

— Вы хотите сказать, что знаете только фамилию человека и его лицо и хотите, чтобы мы его разыскали? — Он ухмыльнулся. — Это невозможно.

— Но, послушайте, это займет всего несколько минут… — начал было Бэйрд, но служащий нетерпеливо оборвал его:

— У нас нет на это времени. Мы не будем проверять личные дела для каждого пришедшего сюда незнакомца. Представьте в приемной уважительную юридическую причину вашего запроса, и тогда, возможно, они дадут вам разрешение.

С этими словами клерк отвернулся, а Бэйрд разочарованно вздохнул. Как бы он ни был невежественен в процедурах этого внешнего мира, он и не подозревал, что это станет камнем преткновения во время первой же попытки что-то сделать. Молодой человек пораженно посмотрел на длинные ящики с карточками за спинами клерков. То, что он хотел узнать, находилось там, но как добраться до этого? Он не собирался вызывать подозрения, пытаясь придумать юридические основания для запроса, это было слишком рискованно. Шерриффу и его убийцам, должно быть, и во сне не снилось, что сын Джона Бэйрда жив и идет по их следу, и пока ему нельзя было их разочаровывать.

Раздосадованный и встревоженный, Фаррел снова оказался на грязной улице, ведущей в космопорт. Он почувствовал нестерпимый голод и зашел в ресторан-бар какой-то захудалой гостиницы. Там, в шумном, переполненном баре он купил сэндвичи, расплатившись купюрой из своего матросского жалованья, и принялся за еду, пытаясь составить новый план поиска.

Он отчетливо понимал, что Вейл был ключом ко всему. Имя и лицо Вейла — это все, что у него было, все, что могло указать ему путь к возмездию. Но доступ к информации Бюро внешних планет был для него закрыт, и пока он не понимал, как ему найти местонахождение Вейла.

— Ты не космонавт, сынок. Не так ли? — внезапно заговорил с Фаррелом загорелый мужчина средних лет, стоявший рядом с ним у стойки.

Бэйрд покачал головой:

— Я моряк.

Его собеседник кивнул.

— Пришел посмотреть на ракеты, а? Конечно. Но позволь дать тебе совет. Некоторые из самых ловких нью-йоркских воров тусуются в этих притонах космопорта. Не показывай свои деньги, как ты только что сделал.

Это было чисто дружеское предупреждение, и Бэйрд начал было благодарить незнакомца, но неожиданно его слова натолкнули юношу на новую мысль.

Он нахмурился, словно рассердился, и сказал громким голосом:

— Послушайте, я усердно работал, чтобы заработать эти тысячу двести. Я могу потратить их так, как захочу!

Загорелый мужчина покраснел.

— Так мне и надо, сам подставил свою шею! Черт с тобой. — Он повернулся и вышел из бара.

Бэйрд же заказал выпивку и демонстративно бросил на стойку еще одну купюру. Жгучий дешевый напиток заставил его закашляться, так что он едва не задохнулся, но он все-таки сделал первый глоток, а потом допил остальное. Ему показалось, что кто-то из посетителей бара, немолодых морщинистых людей, сидевших дальше за стойкой, наблюдает за ним, но Фаррел не стал смотреть в их сторону. Вместо этого он спросил бармена:

— У вас здесь есть комнаты, не так ли? Мне нужно немного поспать.

Бармен мотнул головой.

— Там. За той стойкой.

Бэйрд заплатил пять долларов старику за второй стойкой, расписался именем «Джон Фаррел» в грязной книге регистрации и, поднявшись наверх, набрал на двери указанной ему комнаты комбинацию цифр — 34.

Этот шифр открывал электронный замок на двери. Захлопнув дверь, Фаррел с отвращением оглядел затхлую и душную маленькую спальню. Что ж, если его идея увенчается успехом, ему не придется долго здесь оставаться. Комната выходила окнами на космопорт. Наступили сумерки, и на горизонте в темнеющем небе засияли его разноцветные маяки. С наступлением ночи улица внизу залилась зловещим светом, и на ней зазвучала музыка. Бэйрд же начал приготовления к приему «гостей».

Они были просты. Он свернул подушку валиком и засунул ее под одеяло, чтобы все выглядело так, будто бы на кровати спит человек. Затем он присел на корточки в темном углу комнаты, рядом с дверью, и стал ждать. Прошел час, но ничего не произошло.

«Самые ловкие воры в Нью-Йорке», — сказал ему посетитель в баре. Что ж, возможно, тысячи двухсот долларов, которыми он так громко хвастался, было недостаточно, чтобы привлечь их. А ведь Фаррел несколько преувеличил. Он назвал сумму в три раза больше, чем ему заплатили на самом деле. «Должно сработать», — подумал он тогда.

Однако часы шли и шли. Сразу после полуночи со стороны космопорта донесся раскат грома, который быстро нарастал, заглушая остальные звуки, так что шумная улица, казалось, притихла и прислушалась. Через окно, с того места, где он сидел на корточках, Фаррел увидел огромную отдаленную громаду, поднимающуюся к небу на столбе пламени. Он смотрел на нее, пока она не скрылась из виду, а грохот, зловещий, словно гнев небес, еще долго продолжался и после этого. Вполне возможно, что это был один из кораблей Меридена Шерриффа, покинувший Землю, чтобы добавить свой очередной груз на спутник Юпитера.

Бэйрд с горечью подумал о том, как бы смеялся Шеррифф, если бы увидел сейчас несостоявшегося мстителя, скорчившегося в темноте этой грязной комнаты и вынашивающего свой безумный, невыполнимый план добраться до его подчиненных, который, видимо, провалился, потому что…

Внезапно Фаррел напрягся. А точно ли все провалилось? Ему показалось, что он услышал тихие шаги, которые остановились за его дверью. Он ждал, застыв, как статуя, и через мгновение услышал тихий, почти неслышный скулящий звук, который постепенно становился все громче.

Дверь щелкнула и открылась. В ее электрозамок ввели правильную комбинация чисел с помощью какого-то хитроумного портативного устройства, и в комнату скользнули две темные фигуры, аккуратно и почти бесшумно закрыв дверь за собой. Раздалось резкое, дребезжащее жужжание. Бэйрд, словно тень, беззвучно поднялся на ноги.

— Ты уверен, что вырубил его? — донесся до него тихий шепот.

— Не волнуйся, я посыпал эту кровать энцефом. Он в стране грез, — отозвался другой шепот, более хриплый. — Не болтай и займись делом.

Бэйрд внезапно выбросил из темноты вперед левую руку и схватил одного из воров, который издал пронзительный крик. Фаррел обхватил этого мужчину железной хваткой, скрутив ему руки, а свободной правой рукой попытался схватить его подельника, но пальцы молодого человека только скользнули по его пальто, а сам незнакомец успел отпрянуть в сторону. Не издав ни звука, Бэйрд рванулся вперед, увлекая первого грабителя за собой, но получил ощутимый удар по голове сбоку каким-то гладким металлическим предметом. Однако это не остановило его, и он продолжил движение. Второй удар пришелся ему в подбородок. Фаррел почувствовал резкую боль в голове, но продолжил идти, утаскивая своего пленника за собой.

В какой-то момент второй вор, все еще отчаянно пытаясь ускользнуть от него в темноте, не выдержал и закричал:

— Это не человек, я не могу, я не могу..!

ГЛАВА IV

КУЛАК БЭЙРДА ВЗМЕТНУЛСЯ в темноту навстречу этому вопящему голосу. Костяшки его пальцев ударились о плоть и кость, и он услышал громкий вскрик, а затем звук падения. После этого наступила тишина.

Фаррел подтащил своего пленника к двери, включил свет и окинул взглядом комнату. Человек, которого он ударил, коренастый мужчина с мокрым румяным лицом, лежал без чувств рядом с перевернутым стулом. Затем Бэйрд посмотрел на грабителя, которого он все еще прижимал к себе одной рукой. Это был неприметный, нервно дергающийся человечек с серым лицом, чьи бегающие глаза теперь, казалось, вылезали из орбит. Он издавал нечленораздельные звуки и вцепился в руку Фаррела, сжимавшую его, как тиски. Свободной рукой Бэйрд вытащил из его онемевших пальцев какой-то маленький полусферический металлический предмет, после чего толкнул вора на кровать.

— Ты мне, кажется, ребра сломал, — простонал серолицый грабитель, хватаясь за бок и глядя на Фаррела страдальческим, обвиняющим взглядом. — Кто ты такой, черт возьми? У тебя хватка, как у стального робота, ты получаешь два удара по голове и не вырубаешься — Блосс верно сказал, ты не человек!

— Сиди тихо и забудь про свои синяки. Даже не пытайся ничего сделать, — велел ему Бэйрд.

— Попробуй тут что-нибудь сделать, когда у тебя весь бок будет раздавлен! — воскликнул серолицый.

У него перехватило дыхание, и он громко всхлипнул. Фаррел, тем временем, опустился на колени рядом с Блоссом. Тот по-прежнему лежал без сознания, и Бэйрд снова повернулся к стонущей на кровати фигуре.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Киннер, черт бы тебя побрал! — огрызнулся нервный грабитель.

— Ты один из самых умных воров в Нью-Йорке?

Киннер уставился на Фаррела, забыв о боли. Его бесцветные глаза сузились.

— Скажи, что происходит? В какую игру ты играешь? Ты подстроил нам ловушку, хвастаясь своими деньгами…

Бэйрд кивнул.

— Именно ловушку. И вы попали прямо в нее.

— Ты из полиции?

— Нет. — Фаррел покачал головой. — Я не полицейский. У меня есть дело, и мне нужна помощь вора. Для этого я вас и поймал. — Он посмотрел на полусферическое устройство, которое так и держал в руке. — Это та штука, которой, как ты думал, ты меня усыпил?

Киннер кисло кивнул.

— Энцеф. Сокращение от «проектор энцефалических лучей». Вырубает человека на несколько часов.

— Спасибо, что рассказал. — Бэйрд направил объектив устройства на Блосса и коснулся кнопки. Послышалось дребезжащее жужжание. Блосс, который уже начал слабо шевелиться, снова обмяк.

— Послушай, послушай!.. — воскликнул Киннер.

— Нет, это ты меня послушай, — резко перебил его Фаррел. — Ты в плохом положении. Если я вызову полицию, что будет с вами двоими? Полагаю, у вас уже есть судимости.

Несчастное выражение на измученном лице Киннера подтвердило, что так оно и есть.

— Но ты мне не нужен, — продолжил Бэйрд. — Мне просто нужна твоя помощь. Помоги мне, и я отпущу тебя.

Глаза его пленника заблестели.

— Так вот оно что! Тебе нужен помощник! Черт возьми, если дело только в этом, то тебе не нужно было все это затевать и ломать мне все ребра! Мы могли бы просто договориться.

— Я здесь чужой, — сухо сказал Бэйрд. — Что мне нужно, так это квалифицированная помощь в проникновении в одно место. Ты сделаешь это?

— Конечно! — воскликнул Киннер с нетерпением и кивнул на своего напарника. — Подождем, пока он придет в себя, и тогда…

— О, нет, ждать мы не будем, — заверил его Фаррел. — Твой подельник, лежащий без сознания здесь, в этой комнате — это моя гарантия того, что ты от меня не ускользнешь. Если ты сбежишь, я передам его полиции. Полагаю, он многое им расскажет.

Киннер выругался, но затем пожал плечами.

— Хорошо. Ты застал меня врасплох. Куда ты хочешь проникнуть?

— В здание отдела кадров Бюро внешних планет.

Вор вскочил на ноги, как ужаленный.

— О, нет! Это безумие! Это просто невозможно сделать. Там охрана, сигнализация с фотонным глазом, а на сейфах установлены электрические замки, которые не отпирает ни один частотный ключ, подбирающий комбинации!

— Мне не нужны сейфы. Я не хочу ничего красть, — ответил Фаррел. — Мне просто надо попасть в картотеку, где хранятся досье персонала, чтобы кое-что узнать.

Киннер склонил голову набок, словно маленькая птичка, и задумчиво посмотрел на него.

— Что именно узнать?

— Это тебя не касается. Ну так как? Будешь мне помогать или мне вызвать полицию?

ЛИЦО КИННЕРА ДЕРНУЛОСЬ.

— Я понял, у меня нет выбора, — сказал он через мгновение. — Это можно сделать, поскольку в отделе кадров нет никаких ценностей — это не так тяжело, охранные системы там не настолько серьезные. И все же шанс три к одному… — Он на секунду задумался и добавил: — Мне понадобится еще несколько штуковин, они у меня не с собой. Дай мне заскочить домой…

Рука Бэйрда опустилась на плечо маленького взломщика и сильно сжала его.

— Хорошо. Но без фокусов, и я пойду с тобой.

Испуганный и страдающий от боли Киннер с трудом вывернулся из его хватки.

— Боже мой, мистер, я бы с таким же успехом сунул голову под циркулярную пилу! Что ты вообще за парень? У тебя хватка, как у робота, и тебе все нипочем. Может, ты и есть робот, а? Я как-то видел по телевизору…

— Заткнись и приступай к делу, — нетерпеливо сказал Фаррел. — Я запру дверь. Здесь твой друг будет в безопасности, если только ты не попытаешься схитрить.

Он внимательно наблюдал за Киннером, пока они выходили из гостиницы и спускались по лестнице на улицу, но испуганные взгляды низкорослого вора убедили Бэйрда, что тот по-прежнему благоговеет перед ним. Сила Фаррела, очевидно, произвела на него глубокое впечатление. И снова Бэйрд удивился тому, насколько, благодаря антарктическому «воспитанию», он был крепче и сильнее обычных людей этого еще не познанного им внешнего мира.

Его сердце трепетало от волнения, когда они с Киннером шли по шумной улице. Он понимал, на какой риск идет, но желание найти Вейла, причем сделать это быстро, подталкивало его вперед. Вдобавок, где-то в глубине души у него засело мрачное убеждение, что ему еще придется идти на гораздо более опасный риск, чем этот, прежде чем он сможет привлечь Шерриффа к ответственности.

Они добрались до жилища Киннера достаточно быстро. Комната взломщика представляла собой темную дыру в задней части одного невзрачного здания. Маленький грабитель снял стенную панель и принялся рыться в куче разных вещей. Бэйрду, поглядывающему на них, показалось, там был полный арсенал суперсовременных приспособлений для взлома. Киннер стал ловко запихивать эти предметы, один за другим, в потайные карманы пальто, вместимость которых показалась Фаррелу бесконечной.

— Надеюсь, ничего не забыл, — проворчал грабитель, и умоляюще посмотрел на Бэйрда. — Было бы проще найти работу с реальными деньгами и получить за это что-нибудь.

Фаррел покачал головой.

— Здание отдела кадров Бюро внешних планет. Это мое условие.

Киннер вздрогнул и зло процедил сквозь зубы:

— Если нас схватят, это будет преступление против государства.

— А ты сделай это чисто и быстро, — спокойно сказал Бэйрд. — И все будет в порядке.

Они вышли из лачуги Киннера и долго шли по улице, пока безвкусные заведения по обеим ее сторонам не сменились темными складами. Там Киннер остановился, внимательно огляделся по сторонам, а затем повел своего спутника через дорогу к бесконечному забору космопорта. Дойдя до забора, он прижался к нему всем телом. Раздался легкий скрежещущий звук, и вскоре Киннер уже демонстрировал Бэйрду вырезанный из ограды трехфутовый круг. Они пролезли в отверстие, и Киннер ловко вернул вырезанный круг на место, прикрепив его кусочками веревки.

— Теперь нам надо обмануть фотонные глаза, — прошептал он. — Держись позади меня и не отставай.

Дальше грабитель стал продвигаться вперед с предельной осторожностью, держа перед собой маленький прибор, циферблат которого слабо светился в темноте. Пройдя несколько ярдов, он остановился как вкопанный.

— Это здесь, — прошептал он. — Здесь проходит луч фотонного глаза. Его не видно, но он охватывает весь периметр, и, если пересечь его хотя бы на секунду, сработает сигнализация. — Вор поводил еще одним прибором вверх-вниз. — Мы точно не проползем под ним и не перепрыгнем через него, он проходит в шести дюймах над землей и заканчивается на высоте шесть футов.

— Значит, мы не сможем пролезть внутрь? — прошептал встревоженный Бэйрд.

Киннер усмехнулся.

— Многие парни ни за что бы не пролезли. Но чтобы остановить меня, нужно нечто покруче, чем фотонные глаза.

Он наклонился и вытащил из-под пальто маленькие проволочные петли и компактные батарейки. Несмотря на темноту, он на ощупь соединил их друг с другом, работая со скоростью профессионала.

— Чтобы нам надо сделать, так это отклонить, а не разорвать лучи, — пробормотал он Бэйрду. — Загнуть их вверх, и тогда расстояние между ними и землей будет достаточно большим, чтобы можно было пролезть. Щекотливая работа, учитывая, что нас тут всего двое…

Фаррел почувствовал, что вспотел. Ему казалось, что прошло уже много часов, что в любой момент может взойти солнце и их обнаружат. Но на самом деле прошло всего несколько минут, прежде чем он услышал слабый щелчок, а затем удовлетворенное ворчание Киннера:

— Теперь все в порядке. Ну, давай же, иди! И не касайся преломляющих петель.

Он первым с особой осторожностью прополз между двумя вертикальными проволочными петлями, а Бэйрд последовал за ним.

Затем Киннер выпрямился.

— Теперь остались только охранники. Обойдем здание сзади.

ОНИ, КАК ТЕНИ, ПОДОБРАЛИСЬ к задней части белого корпуса отдела кадров и пригнулись, чтобы немного понаблюдать. Внезапно позади них, далеко на западе, послышались грохот и свист очередного огромного космического корабля, устремляющегося к звездам. Даже в этот час не было никакой паузы в великих усилиях, направленных на завоевание самой большой планеты Солнечной системы.

Фаррел уже не в первый раз задавался вопросом, почему такой человек, как Мериден Шеррифф, потративший многие годы своей жизни на подготовку проекта «Могучий Юпитер», который сейчас приближался к своей кульминации, отвлекся от своего дела достаточно надолго, чтобы ради какой-то тайны выследить и убить Джона Бэйрда. Неужели, то, что было украдено, так требовалось Шерриффу для запланированного им завоевания планеты-гиганта?

В этот момент рука Киннера вцепилась в рукав Фаррела.

— Вон охранник, сзади. Приближается с той стороны.

Бэйрд увидел темную тень, медленно расхаживающую взад-вперед позади здания отдела кадров и соседнего с ним строения.

— И как нам пройти мимо него? — просил Фаррел.

— Энцеф, — прошептал его подельник. — Он же все еще у тебя, надеюсь?

Бэйрд достал маленький полусферический приборчик и начал прицеливаться в охранника, но Киннер настойчиво схватил его за запястье.

— Нет, пока нет. Эти охранники общаются с помощью портативной рации. Надо узнать, как часто это происходит.

Они замерли и стали следить за охранником. Через несколько минут тот достал из кармана плоский футляр, что-то сказал в него и снова убрал. Бэйрд отметил время и стал жадно разглядывать нужное им здание, в котором горело всего несколько огней и не было заметно никакой активности.

Двадцать минут спустя охранник снова достал из кармана рацию и заговорил в нее.

— Двадцатиминутный график, — сказал Киннер, качая головой. — Не так много времени! Ты сможешь все сделать за это время? Я имею в виду, найти то, что тебе нужно?

— Смогу, — ответил Бэйрд, поднимая энцеф. Затем он коснулся включающей устройство кнопки и слегка провел им из стороны в сторону.

Охранник беззвучно упал на траву, и Киннер с Фаррелом мгновенно вскочили на ноги и тихо побежали к задней двери здания. Киннер немного повозился с замком, после чего снова раздался тихий, но все же достаточно хорошо слышимый писк подбирающего комбинации ключа, и замок щелкнул. Через мгновение двое мужчин были уже внутри. Бэйрд бросился к главному картотечному шкафу, который он видел днем, Киннер же остался позади и начал с воровской жадностью проверять ящики столов.

— Возможно, тут найдется что-нибудь стоящее, — пробормотал он. — А тебе надо поторопиться!

Рядом со шкафом нашлась лампа с абажуром, которая, как обнаружил Фаррел, довольно хорошо освещала ящики с карточками. Включить верхний свет он не осмелился. Он очень быстро обнаружил ящик с буквой «В» и, рывком открыв его, начал перебирать карточки персонала. На каждой карточке была фотография, имя, краткое досье и ссылки на другие документы. Вакверли, Вадниер, Ваахсен, Вайр… Бэйрд быстро просмотрел все карточки, но фамилии Вейл среди них не было.

Он был настолько уверен, что Вейл и необходимая ему информация об этом человеке будут в досье, что не мог поверить своим глазам. Снова и снова юноша проглядывал карточки, и каждый раз безуспешно.

В конце концов, у него за спиной раздался хриплый шепот Киннера:

— Осталась пара минут — скорее!

Бэйрд стоял, мучимый нерешительностью и ощущением неудачи. Он начал просматривать другие ящики, и за картотекой, собранной в алфавитном порядке, обнаружил ящики, помеченные разными символами.

— Мистер! У нас всего минута — нужно сматываться! — засуетился его помощник.

Взгляд Фаррела остановился на ярлыке очередного ящика с документами: «Персонал, база на Ганимеде». Он открыл его и начал торопливо перебирать карточки. Неожиданно раздался пронзительный звон сигнализации — и мгновенно такие же сигналы раздались во всех концах здания.

— Беги! — прошипел Киннер и исчез с громким топотом.

Но Фаррел, наконец, нашел, что искал. Вейл! С очередной карточки на Бэйрда смотрело жесткое, массивное лицо. Он пробежал глазами напечатанный внизу текст: «Переведен на базу на Ганимеде». Далее следовала дата — всего несколько недель назад.

«Неужели конец, тупик, и все напрасно?!» — промелькнуло у него в голове.

Человек, которого он должен был найти первым, находился за пятьсот миллионов миль от Земли.

ГЛАВА V

НЕСМОТРЯ НА ВСЕ новые включающиеся сигналы, предупреждавшие его об опасности, ошеломляющий шок от разочарования и неудачи сковал Бэйрда по рукам и ногам. Крах! Весь его план закончился ничем! Человек по имени Вейл — первая цель его лютой ненависти — оказался так же недосягаем, как самая далекая звезда.

Вдалеке завыла еще более громкая сирена, и только этот звук вывел Фаррела из состояния кратковременного паралича. Его не должны были здесь поймать! Это действительно стало бы концом его поисков. Позже он мог бы спланировать, что делать дальше, но прямо сейчас надо было как можно скорее бежать. Он захлопнул ящик с картотекой и бросился к выходу, а стук его каблуков эхом отдавался в пустых коридорах.

Бэйрд выскочил из здания в темноту, пробежал мимо распростертой фигуры бесчувственного охранника, а затем резко остановился и отпрянул назад. Он слишком долго медлил. К зданию отдела кадров мчалась машина с горящими прожекторами, а в звуке ее сирены слышались роковые ноты. Видимо, ее отправили туда с поста охраны, расположенного за этим строением, и она должна была настигнуть нарушителей прежде, чем они успели бы скрыться, и удрать от нее было практически невозможно.

Инстинктивно отшатнувшись, Бэйрд наступил ногой на вытянутую руку усыпленного охранника. Напряженный, сгорбленный, как загнанный в ловушку волк, беглец внезапно вздрогнул от новой мысли, реализация которой могла сохранить ему свободу. Юноша остановился, оттащил бесчувственного охранника в тень за зданием и в одно мгновение сорвал с него форменную куртку и фуражку, которые так же быстро надел на себя, сильно опустив козырек на лицо.

Лучи фар автомобиля охраны полоснули по нему, ослепляя его ярким светом. Но Фаррел уже знал, что надо делать. Он выбежал к машине и замахал руками в сторону космопорта.

— Туда! — крикнул он.

Машина мгновенно накренилась, закладывая крутой поворот, и умчалась в темноту огромного летного поля, осветив его своими мощными, как прожекторы, фарами. Бэйрд же, не мешкая, рванул в другую сторону — вокруг здания, к далеким уличным фонарям. Он пробежал сквозь невидимый фотолучевой барьер, теперь уже не обращая внимания на то, сколько новых сигналов тревоги добавилось к уже звучащим, и, добравшись до забора, сорвал с себя уже не нужные форменные куртку и фуражку и бросил их на землю.

Затем он быстро нашел сделанную Киннером в заборе дыру и убедился, что его подельник уже покинул территорию и сделал это быстро — об этом говорил тот факт, что вырезанная часть ограды не была поставлена на место. Бэйрд нырнул в круглое отверстие и бросился через улицу, чтобы скрыться между двумя темными складами. Там он замер, прерывисто дыша, скорее от напряжения, чем от усталости, и присушился. Позади него, на космодроме, сигналили все новые машины, а вот сирены, звучавшие в здании, почему-то смолкли.

Беглец ощупью пробирался по темным переулкам, пока не оказался достаточно далеко от космопорта, после чего, немного успокоившись, вышел на хорошо освещенную оживленную улицу. В толпе он почувствовал себя в безопасности. Он не осмелился вернуться в обшарпанную гостиницу, да и идти туда сейчас не имело никакого смысла. Вор Блосс, которого он оставил там без сознания, со временем придет в себя и быстро оттуда смоется, а значит, делать там ему было нечего.

Космопорт Фаррела тоже больше не интересовал. Он узнал достаточно, чтобы прийти в отчаяние. Все его хитроумные планы не учитывали результат, который он получил. Раньше ему казалось, что все будет так просто! Он найдет Вейла, заставит его во всем признаться, и тогда можно будет использовать это признание, чтобы привлечь Шерриффа и второго убийцу к ответственности. Да, очень просто…

«А теперь… — вертелось у него в голове. — Теперь Вейл там, на Ганимеде, и на Ганимед даже не летает никакой транспорт, кроме кораблей Бюро внешних планет!»

Ему надо было смириться с тем фактом, что Вейл оказался вне досягаемости, а все его планы рухнули. Но сделать это было не в его характере. Он достанет Шерриффа, обязательно достанет, только каким-нибудь другим способом!

Бэйрд двинулся дальше по улицам, смутно наблюдая за лицами людей, которые попадались ему навстречу, и местами, мимо которых он проходил. Он чувствовал себя совершенно одиноким в этом огромном и чужом городе. Рассчитывать ему было не на кого, а значит, он должен был каким-то образом в одиночку придумать новый план, найти новый способ свергнуть одну из величайших фигур на Земле.

Его мозг перебрал тысячу возможных схем, но все они оказывались безнадежными и, в конце концов, нещадно отвергались. Шли часы, и Фаррел, так ничего и не придумав, был близок к окончательному отчаянию.

РАССВЕТ ЗАСТАЛ БЭЙРДА в Палисейдсе. Он сидел, сгорбившись, на скамейке и невидящим взглядом смотрел на серый свет, струящийся с далекого востока. Взошло солнце. Его лучи, отраженные от домов, сверкали по всему побережью морской части мегаполиса, показывая во всей красе великолепие зданий из пластика, стекла и металла на отдаленных платформах над океаном.

Фаррел со злостью подумал о Меридене Шерриффе и представил, как тот прямо сейчас, вероятно, мирно спит в безопасности на одной из этих сверкающих вилл… Тут же юношу охватил новый неистовый порыв как можно быстрее разыскать этого человека и схватить его за горло. Что еще ему оставалось делать?

Однако одного желания явно было недостаточно, учитывая то, что его в любой момент могли схватить, причем еще до того, как он добрался бы до Шерриффа. И если после этого Фаррел выдвинет против него обвинение, какие доказательства он сможет предоставить? Предсмертные слова его отца? Кто осудит знаменитого главу Бюро внешних планет на основании таких улик? Его единственной надеждой получить доказательства был Вейл, но Вейл был слишком далеко. Словно в насмешку над Бэйрдом, позади него послышался далекий грохот еще одной огромной ракеты, взмывающей в небо навстречу восходу солнца.

«Отправилась на Ганимед, — вздохнул про себя Фаррел, мучаясь болью поражения. — Если бы только я мог полететь туда, следом за Вейлом…»

НОВОЕ ВОСПОМИНАНИЕ ЗАСТАВИЛО Бэйрда вздрогнуть от неожиданности, с которой оно буквально ворвалось в его сознание. У него был способ последовать на Ганимед за Вейлом! Он вспомнил, что сказал ему капитан «Мартина П. Грина» в качестве прощального предупреждения: «Они всегда пытаются уговорить молодых людей подписаться на их безумный проект «Внешние миры…»

Он вспомнил также разговоры моряков на том грузовом судне. Бюро внешних планет охотно нанимало для работы на Ганимеде всех желающих. Вчера Фаррел видел в здании отдела кадров вербовочный киоск и заманчивые плакаты. Из того, что он слышал, получалось, что набрать людей на эту работу было совсем непросто, и в этом не было ничего удивительного. Вскоре должна была начаться первая попытка Шерриффа завоевать и колонизировать Юпитер. Трудности проекта были огромными, на одну только подготовку к нему ушли десятилетия. Мало кто из людей, какими бы отважными они ни были и как бы сильно ни нуждались в деньгах, хотел участвовать в первом спуске на ужасную и непредсказуемую планету- гигант!

Бэйрд резко вскочил на ноги, его била крупная дрожь. Получается, что перед ним все это время был ясный и надежный путь, а он его не видел! Путь на Ганимед, к Вейлу. Надо было только стать одним из «армии завоевателей Юпитера», и амбиции Меридена Шерриффа, по странной иронии, привели бы Фаррела на Ганимед, к искомому человеку и к доказательствам, которые он использовал бы, чтобы уничтожить Шерриффа.

— Я стану твоим человеком, Шеррифф, — прошептал Бэйрд. — Я отправлюсь на Ганимед. Но когда я вернусь…

Три часа спустя, в космопорте, он вошел в уже знакомое здание отдела кадров. Там царило такое же оживление, как и накануне, клерки невозмутимо делали свою работу, и ничто не напоминало о ночной тревоге. Молодой человек направился прямо к будке вербовщика. Интеллигентного вида чиновник, одетый в серую форму с эмблемой в виде десяти лун, с трудом скрыл изумление, когда Бэйрд заявил о своих намерениях.

— Вы хотите сказать, что собираетесь присоединиться к проекту «Внешние планеты», вот так просто? — спросил он, в упор глядя на Бэйрда. — Разве вы не знаете… — Тут он поспешно замолчал, опустив глаза. Его делом было набирать рекрутов, и было не похоже, чтобы в последнее время он был сильно занят.

Сделав паузу, вербовщик начал пылкую речь:

— Пятьсот фунтов в месяц плюс все расходы. Шестимесячный срок службы на Ганимеде, включая… — он посмотрел на Бэйрда и поспешно добавил: — включая возможную службу на Юпитере. Гарантированная компенсация, страховка и…

Фаррел резко оборвал его:

— Все отлично. Я подпишу контракт.

Чиновник снова с удивлением уставился на него.

— Послушайте, вы ведь не скрываетесь от закона, не так ли? Мы должны это проверить, вы знаете…

— Я никому здесь не нужен, — ответил молодой человек. — И хочу попробовать себя в космосе, вот и все. Я Джон Фаррел из Южной Африки, сирота. Рекомендаций нет, я потерял все документы, когда затонул мой катер и я сам чуть не погиб вместе с ними. Капитан «Мартина П. Грина», грузового судна, которое стоит сейчас в доке, может подтвердить это.

— Мы обязательно это проверим, — сказал служащий и поспешно сунул Бэйрду бланк договора. — Вот ваш годовой контракт с «Внешними планетами». Подпишите здесь.

Юноша уверенно поставил свою подпись.

— При условии, конечно, что вы пройдете медосмотр, — добавил вербовщик. — Это внизу, в медпункте. Я вам покажу.

В МЕДИЦИНСКИХ КАБИНЕТАХ БЫЛО множество устройств, которых Бэйрд никогда раньше не видел. Его усадили в кресло и прикрепили к его телу целую кучу электродов. На поверхности стоящей радом панели задрожали иглы, и из нее бесшумно поползли ленты с записью результатов.

— Предварительная проверка пройдена, — проворчал главный техник, снимая электроды. — Шеф пришлет отчет.

— Достаточно хорошо, — сказал вербовщик и направился обратно к своей кабинке. — Вы должны будете явиться на корабль в течение двадцати четырех часов.

Бэйрд пожал плечами.

— Я готов прямо сейчас.

Чиновник в очередной раз пораженно захлопал глазами.

— Я уже видел космическую лихорадку раньше, но у вас, несомненно, особенно тяжелый случай. Хорошо, я отвезу вас. Ваш корабль уже готовится к взлету.

Космопорт оказался еще более огромным, чем Фаррел предполагал раньше. Юноша убедился в этом, когда вербовщик провез его на скоростной машине по краю этой зоны. Они направились не к огромным кранам, ангарам и ракетам на взлетно-посадочной полосе, а к низким зданиям с плоскими крышами, расположенным вдоль северного края порта. Вокруг этих зданий кипела работа, и, когда они подъехали поближе, Бэйрд с изумлением уставился на происходящее.

Гигантская металлическая фигура, похожая на человека, неуклюже приближалась к их машине. Сначала Фаррел подумал, что это массивный робот, но затем увидел на голове этой фигуры лицевую панель, за которой виднелось человеческое лицо. Существо величественно прошествовало мимо, жужжа двигателями и гироскопами, но двигаясь немного неуверенно.

— Это ходок, — сказал Бэйрду сотрудник по подбору персонала. — Скоро вы узнаете о них все.

Были там и другие ходоки, точнее, другие люди внутри массивных механизмов, медленно расхаживающие взад и вперед. Неожиданно один из них с громким треском перевернулся, и к нему, ругаясь, бросился коренастый, мужчина в серой форме.

— Черт возьми, Линд, у тебя опять гироскоп отказал! — закричал он. — Ах да, он меня не слышит, поднимите его еще раз!

Этому разъяренному человеку вербовщик и передал Бэйрда «с рук на руки».

— В твою команду, Шейнер, — сказал он. — Его зовут Фаррел.

— О, черт, куда мне еще? — снова выругался Шейнер. — Когда я успею обучить новых людей, у нас времени уже не осталось!

Вербовщик пожал плечами.

— Вам нужен полный отряд, прежде чем вы отправитесь в путь, не так ли? Увидимся.

Он уехал, оставив Бэйрда рядом с Шейнером. Тот посмотрел вслед удаляющейся машине и снова тихо выругался, после чего повернулся к новому подчиненному.

— Хорошо, Фаррел. Не обижайся. Ничего личного. Пойдем, я покажу тебе, где получить форму.

В ту ночь Бэйрд лежал в казарме на койке, в длинном ряду других спящих рекрутов, и, несмотря на все усилия, не мог заснуть. Он лежал, глядя в окно на яркую белую немигающую планету, висящую под мерцающими созвездиями. Юпитер. Планета Шерриффа. Вокруг нее вращались луны, и на одной из них находился человек, которого он искал, на встречу с которым он скоро отправится…

Следующим утром командир отделения Шейнер заявил Бэйрду:

— Я скажу тебе прямо. Мы уйдем раньше, чем ты и некоторые другие пройдете необходимую подготовку. Но есть несколько вещей, которые вы все должны знать. Одна из них — как пользоваться ходоками.

— Этими большими бронированными костюмами? — уточнил Фаррел.

Шейнер кивнул.

— Это больше, чем бронированные костюмы. Это ваша кожа, ваш воздух, ваша жизнь и все, что убережет вас от разрушения гравитацией Юпитера. Впрочем, пока не бери это в голову, — поспешно добавил он. — Скорее всего, туда тебя не отправят. Но ты должен знать, как управлять ходоком в разных условиях. Джой, — обратился он к еще одному рекруту, — покажи ему основные принципы работы.

Джой, крупный парень-новобранец с растрепанными волосами, дождался, пока Шейнер отойдет подальше и доверительно наклонился к Бэйрду.

— Все эти обещания, что мы не будем участвовать в высадке на Юпитер — пустые слова, — доверительно сказал он. — Они, наверняка, отправят в первую высадку каждого из нас, кто хорошо овладеет этими монстрами. — Он рукой указал на ходоки. — Не стоит учиться слишком хорошо управлять ими. Ты меня понял?

БЭЙРД ПРОВЕЛ УТРО И основную часть дня, обучаясь под руководством Джоя, как забираться в массивные скафандры, регулировать гироскопы, подгонять внутреннюю эластичную оболочку из искусственной кожи к своему телу, регулировать длину шага и поворачиваться. Из разговора с инструктором он понял, что у остальных членов отряда было странное моральное состояние. Все рекруты, в той или иной степени, страдали «космической лихорадкой» — все они были еще молоды и хотели отправиться на Ганимед. Но ни у кого из них не было ни малейшего желания быть выбранными для первой высадки на Юпитер. В прошлые годы об опасности этого было слишком много разговоров и дискуссий.

План Шерриффа слишком подробно обсуждался и подвергался нападкам. Хотя разработчики и пытались его защитить, кошмарные и пока неизведанные опасности этой планеты — чего стоила одна только гравитация, которая могла раздавить насмерть человека без доспехов! — были слишком хорошо известны. Люди боялись предстоящей атаки на этот гигантский шар. Однако Бэйрд такого страха не испытывал. У него не было намерения участвовать в этой высадке. Он хотел только добраться до Ганимеда, а, значит, и до Вейла.

В первый день пребывания Фаррела в отряде там внезапно поднялся переполох. В космопорт приехала какая-то машина, и Шейнер поспешил поприветствовать того, кто на ней прибыл.

— Это сам старик. Идем посмотрим, как он улетает, — предложил Джой. — Гляди-ка, Шейнер от счастья сейчас из штанов выпрыгнет!

Сердце Бэйрда подпрыгнуло.

— Это Шеррифф? — уточнил он.

— Да. И с ним его дочь Эльда. Повсюду ходит с ним, следит за ним, как за ребенком. Какая-то она…

Фаррел не расслышал, точнее, уже не хотел слушать конец фразы Джоя. Перед его глазами возникло красное пятно, и он замер, крепко сжав кулаки и глядя на сидящие в машине фигуры. На девушку, которая была за рулем, кстати, стройную и привлекательную, одетую в куртку и слаксы, он почти не обратил внимания. А вот на сидевшем рядом с ней мужчине, с которым быстро о чем-то переговорил Шейнер, взгляд Бэйрда задержался.

— Шеррифф… — зловеще прошептал он.

Мериден Шеррифф оказался маленького роста, а потому возвышался над землей не так высоко, как звезды. Ему уже давно перевалило за средний возраст, фигура у него была тяжелая, а лицо — мясистое. Но, несмотря на это, он немного напомнил Бэйрду гранитную статую древнеегипетского царя, серую и суровую. Правда, с годами этот «гранит» немного раскрошился, и на нем проступили морщины, в которых, впрочем, тоже не было мягкости. Жесткость этого человека вообще чувствовалась во всем его облике, а его глаза, смотревшие на Шейнера, сверкали из-под косматых седеющих бровей, как отборные драгоценный камни.

«Если бы я подошел к машине, если бы схватил его… — пронеслось в голове у Бэйрда. — Если бы я просто…»

Его охватили воспоминания. Он снова был в белой антарктической долине, умирающий отец что-то шептал ему, и весь мир был охвачен туманом бушующей ненависти.

Фаррел с усилием заставил себя стоять неподвижно. «Еще нет, — подумал он. — Не сейчас!»

Коротко переговорив с Шейнером, Шеррифф кивнул девушке, и она поехала дальше, а Шейнер, весь взмокший, вернулся к подчиненным.

— Мы должны ускориться, — сообщил он. — Ладно, черт возьми, прибавим газу, мы это сделаем!

Бэйрд жадным взглядом проследил, как машина Меридена скрылась из виду. Час спустя он увидел, что к казармам вновь подъезжает автомобиль, и стал рассматривать его, в надежде, что это вернулся Шеррифф. Фаррел хотел еще раз увидеть его лицо, запечатлеть его в своей памяти. Но это оказался сотрудник службы подбора персонала, который привел его сюда накануне. Он поговорил с Шейнером, а затем подошел к Бэйрду.

— Вы должны вернуться со мной в отдел кадров, — резко сказал он. Его лицо выглядело обеспокоенным.

— В чем дело? — спросил Фаррел.

Вербовщик покачал головой.

— Я не знаю. Меня послали за вами. Это срочно.

«Они что-то узнали обо мне!» — холод плохого предчувствия охватил Бэйрда. Неужели он снова потерпел неудачу?

ГЛАВА VI

БЭЙРДА ОПЯТЬ ОТВЕЛИ в один из медицинских кабинетов за зданием одела кадров, в котором находился только один человек, долговязый мужчина лет пятидесяти, по виду ученый. Он вопросительно посмотрел на Фаррела сквозь стекла очков.

— Доктор Нарамор, начальник отдела космической медицины, — представил его вербовщик. — А это, доктор, тот самый Джон Фаррел.

С этими словами он развернулся и вышел, а Бэйрд с колотящимся сердцем повернулся к медику. «Ни в чем не признавайся! — сказал он себе. — Даже если они узнают, кто ты такой, ты должен играть до конца, пока есть шанс».

— С вашим медицинским осмотром случилась небольшая проблема, — неспешно произнес Нарамор. — Некоторые приборы вышли из строя, и я должен проверить вас еще раз.

Фаррела это не успокоило. Слова доктора ничего ему не объяснили. Зачем заставлять начальника отдела космической медицины такого крупного проекта, как «Внешние планеты», проводить обычный медицинский осмотр? Дело явно было не только в этом.

Однако он сел в кресло и позволил Нарамору прикрепить к нему электроды. Пусть проверяет! В конце концов, в Бюро могли только заподозрить, что он был сыном Джона Бэйрда, но уверенности у них явно не было.

Нарамор наблюдал за пациентом, пока его устройства щелкали и жужжали и из них ползли бумажные ленты. Пристальное внимание космического медика укрепило убежденность Бэйрда. Никто не стал бы так возиться с обычным новобранцем!

В конце концов, приборы замолчали. Нарамор снял с Фаррела электроды, а затем извлек из самописцев кассеты и принялся разглядывать их. Наконец, он посмотрел на Бэйрда, и тому показалось, что он увидел в глазах врача изумление.

— Ну как? — спросил молодой человек.

— С вами все в порядке, — ответил Нарамор.

— Так я смогу отправиться на Ганимед?

Глава медслужбы кивнул.

— Конечно. Судя по тому, что я слышал, это будет уже совсем скоро.

Бэйрда удивило, насколько легко его отпускают. «И это все, что медикам было нужно? — подумал он. — Может быть, я слишком подозрителен? Может быть».

— На вашей карточке написано, что вы приехали из Южной Африки, — продолжил, тем временем, Нарамор.

Юноша кивнул. Доктор подошел к столу, и Фаррел встал, пока не уверенный, что ему уже можно идти, но теперь почти спокойный.

Внезапно Нарамор повернулся к нему и поднес к его глазам маленькую фотографию.

— Вы знаете этого человека?

С фотографии на Фаррела смотрел Джон Бэйрд, его отец! На снимке он был намного моложе, но сын безошибочно узнал его.

Кровь застучала в висках младшего Бэйрда. Значит, не зря он волновался, когда его вызвали на новый осмотр. В Бюро все знали. Или, по крайней мере, сильно подозревали. Но он не станет им помогать, черт бы их побрал! Он не сдастся так легко.

— Нет, — спокойно ответил Фаррел. — Я его не знаю. Кто это?

— Его звали доктор Джон Бэйрд, — сказал Нарамор, пристально глядя на молодого человека. — Двадцать лет назад он был выдающимся специалистом по космической медицине. Фактически, в те первые дни он возглавлял отдел космической медицины «Внешних планет» и был моим начальником.

Этого Бэйрд не знал! Его отец никогда не говорил, что работал на Шерриффа и был космическим медиком в проекте «Внешние планеты». Это открытие потрясло юношу, но он вновь сумел сохранить спокойствие в голосе.

— Я думаю, это было еще до моего рождения, — пожал он плечами.

— Да, скорее всего, — медленно произнес Нарамор, убирая фотографию. — Хорошо, Фаррел. Можете идти.

Бэйрд уставился на него удивленным взглядом.

— Вы имеете в виду — я могу вернуться в свой отряд?

— Конечно, — кивнул врач. — Куда же еще?

Фаррел вышел на улицу, совершенно сбитый с толку, но потом ему показалось, что он понял, в чем было дело. По какой-то причине сотрудники Бюро заподозрили, что он сын Джона Бэйрда, и попытались удостовериться в этом. В итоге они будут держать его на более длинном «поводке». Хотя если подумать, это было самое умное, что мог сделать Мериден Шеррифф. Если Бэйрд представлял для Бюро опасность, лучше всего было отправить его именно на Ганимед, как можно дальше от Земли, туда, где все находилось под его железным контролем.

Осознание этого несколько взбудоражило Фаррела. Если он был прав, то, отправившись на Ганимед, он автоматически попадает прямо в цитадель врага, и с ним там наверняка смогут легко разобраться. Однако… там был Вейл. Вейл, а может быть, и его неизвестный напарник, тот, кто убил Джона Бэйрда. А потому, только там Фаррел мог получить неопровержимые доказательства против Шерриффа.

«Итак, они подозревают меня, — размышлял молодой человек. — Но я все равно попаду на Ганимед. И если я смогу заставить Вейла заговорить, я сведу счеты с Шерриффом!»

В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ нескольких дней Бэйрд продолжал тренироваться в постоянном ожидании непонятно чего. Если Шеррифф подозревал, кто он такой, почему он ничего не предпринял?

Тренируясь с ходоком, а также с тягачами и другими большими машинами, которые ему было поручено освоить, Фаррел начал думать, что он был прав и что Шеррифф выжидал своего часа, пока он не окажется на Ганимеде. И вот однажды, через шесть дней после того, как юноша записался в отряд, его разбудила перед рассветом чья-то грубая рука. Он открыл глаза и увидел, что склонившегося над ним Шейнера, лицо которого было напряженным и встревоженным.

«Вот и все!» — ахнул про себя Бэйрд. Но он ошибся.

— Собирайся, — сказал Шейнер. — Мы стартуем сегодня утром.

Когда только что проснувшиеся рекруты осознали услышанное, по казарме прокатилась волна возбуждения.

— Но как же… Мы же должны были тренироваться еще несколько недель… — послышались со всех сторон удивленные голоса.

— Это не моя идея, а начальства, — заверил их Шейнер. — В общем, очередная ракета взлетает сегодня, и в ней есть место для нашей команды, так что мы тоже летим. Старик в последнее время очень торопится!

К десяти часам Бэйрд уже стоял вместе с остальным отрядом на взлетно-посадочной полосе, нагруженный всем — от тяжелых ботинок до аптечки первой помощи. Другие отряды — всего их было с полдюжины — тоже выстроились неподалеку.

Раздался свист, и на гигантской ракете, возвышавшейся над ними, как небоскреб, вспыхнули сигнальные огни, после чего отряды начали подниматься в нее по трапу. Через пятнадцать минут все были внутри, и услышали, как со скрежетом захлопнулись огромные люки.

Бэйрд оглядывался вокруг с таким же любопытством, как и остальные. Но смотреть внутри корабля было не на что. Они находились в железной комнате без окон, вдоль стен которой стояли привинченные к полу койки. Шейнер сразу же велел всем лечь на них.

— Примите таблетки и молитесь, — то ли приказал, то ли посоветовал он.

Рекруты пристегнулись к койкам, приняли противошоковые таблетки и стали ждать. А через четыре минуты мир под ракетой, казалось, взорвался, и пассажиров глубоко вдавило в пружинящие поверхности коек.

Ревущее, бушующее пламя поднимало гигантский корабль все выше и выше, как лифт, который двигался только вверх и никогда не должен был спуститься. Во время этого подъема с коек раздались сдавленные крики боли.

«Почему, меня совсем не беспокоит перегрузка? — удивленно подумал Фаррел. — По крайней мере, пока!..»

Он, конечно, почувствовал резко выросшую нагрузку, но это не причинило ему ни малейшей боли. При этом он видел искаженные агонией лица других мужчин, корчившихся на соседних койках, но сам не ощущал ничего неприятного.

Грохот и рев продолжались. Потом, спустя очень долгое время, как показалось Бэйрду, они прекратились, а затем снова вернулись, но через более короткий промежуток времени, после чего опять прекратились, и наступила окончательная тишина. Тогда Фаррел отстегнулся, встал с койки и, вспомнив инструкции по использованию удерживающих стержней, помог спуститься на пол Шейнеру, выглядевшему совершенно больным. Шейнер в изумлении уставился на него.

— Какого дьявола, ты перенес взлет лучше, чем я, а я взлетал четыре раза! — воскликнул он. — Ты железный, что ли?!

— Да меня это как-то не сильно беспокоило, — беспечно отозвался Бэйрд.

Но про себя он подумал, что знает, в чем тут дело. Он уже давно обнаружил, что жизнь в жестокой Антарктике воспитала в нем такие силу и выносливость, какие и не снились никому из «обычных» людей.

С этого момента для Фаррела, как и для остальных, начался период безвременья. Они улетали все дальше и дальше от Земли, уносясь от нее по широкой дуге. И они по-прежнему ничего не видели и не слышали, оставаясь заключенными в железной комнате с железным же распорядком дня.

Проходили дни, недели… Люди болели и выздоравливали. Периодически они «срывались с катушек», проклиная Юпитер, Ганимед и Шерриффа, и их привязывали к койкам, пока они не успокаивались.

Бэйрд оставался менее уязвимым для всего этого, чем любой из рекрутов. Годы ледяного безмолвия и одиночества в Антарктиде сослужили ему хорошую службу, и к тому же, у него была ясная цель, которая помогала ему пройти через это испытание. Каждый день, каждый час приближал его к Вейлу.

Как и многие в его отряде, он отрастил щетинистую бороду, рассудив, что это эффективно скроет его от Вейла, который все-таки видел его несколько месяцев назад и мог его узнать — теперь сделать это убийце было бы затруднительно.

Если только его уже не предупредили о прилете Бэйрда-младшего и он не ожидал его! Было ясно, что Нарамор подозревал правду о личности Фаррела, а это означало, что такие подозрения должны были быть и у Шерриффа. И все же они оба позволили Бэйрду делать то, что он задумал.

По служебным помещениям ракеты постоянно циркулировали сплетни и догадки о том, что ожидало их на Ганимеде.

— Говорят, что предварительное погружение в Юпитер начнется вскоре после того, как мы туда доберемся. Молю Бога, чтобы они не дождались нас! — услышал Бэйрд мнение одного из рекрутов.

— О, у них уже достаточно людей для первой вылазки, осталось только получить последнее оборудование и материалы, а там уже и главное погружение не за горами. Ты поймешь, что грядет настоящее падение в Юпитер, когда увидишь старика… — отвечал другой.

— Хочешь сказать, что старина Шеррифф собирается играть по-крупному и сам будет в этом участвовать? Черт возьми, ему за пятьдесят, и выглядит он не лучшим образом!

— Ты бы тоже выглядел не лучшим образом, если бы летал на Ганимед так часто, как он, — ехидно заметил Шейнер. — Но не волнуйтесь, когда они отправятся на ядро Юпитера в полном составе, он тоже там будет.

Последние слова обеспокоили Бэйрда. Если Мериден Шеррифф возглавит основную экспедицию и она увенчается успехом, он станет таким великим героем, что никто, никакие доказательства не смогут ему повредить. Нужно было как можно быстрее найти Вейла и быстро выжать из него правду. И было бы поистине жестоким возмездием сразить Шерриффа прежде, чем он успеет сделать последний, завершающий шаг в своей безжалостной карьере.

— Надеюсь, он возьмет с собой свою дочь, — с улыбкой вступил в разговор Джой. — Эльда Шеррифф украсила бы базу на Ганимеде…

— К твоему сведению, она уже дважды была там со стариком, и она в четыре раза лучший космонавт, чем ты когда-либо будешь, — язвительно сказал Шейнер. — Лучше помолчи.

А дни все тянулись, глухие и безмолвные. Раз в неделю небольшому числу рекрутов разрешалось провести полчаса у иллюминаторов, и это был единственный перерыв в их скучной, почти тюремной, рутине. Но и в иллюминатор мало что можно было увидеть. Бэйрд таращился в черноту, усеянную яркими огнями, и пытался разглядеть знакомые созвездия, но не находил ни одного. Эта звездная панорама казалась сном, это был нереальный, бездонный занавес из тьмы и огоньков, и ничего больше.

Недели сменяли одна другую, но, в конце концов, на корабле снова закипела жизнь: они приближались к цели. Планета-гигант и ее спутники, кружащиеся на своих орбитах, неотвратимо неслись им навстречу.

— Торможение будет чертовски более ужасным, чем взлет, — шутливо подбадривал Шейнер своих рекрутов, когда они пристегивались к койкам.

Так оно и произошло. Грохот и рев тормозных импульсов, казалось, продолжались вечно. Удары и шум стали невыносимыми, причем для всех, кроме Бэйрда, который совсем не беспокоился по этому поводу. Остальные, наполовину впавшие в ступор, смотрели на него с удивлением и не понимали, как он может быть таким невосприимчивым.

— Ты уверен, что ты не робот? — слабым голосом спросил Джой, и это заставило Фаррела вспомнить о маленьком воришке Киннере, оставшимся далеко на Земле.

К моменту приземления несчастные рекруты были почти без сознания — кроме Бэйрда, который лишь почувствовал резкий рывок от столкновения с поверхностью Ганимеда. Шейнеру потребовалось немало времени, чтобы поднять остальных с коек и поставить их на ноги. Проклиная все на свете и задыхаясь от приложенных усилий, они неуклюже надевали лунные ботинки на толстой подошве, готовясь к выходу на поверхность. Вопреки прежним представлениям астрономов, на Ганимеде имелась атмосфера, но она была разреженной и бедной кислородом.

РЕКРУТЫ С ТРУДОМ ВЫБРАЛИСЬ из ракеты. Большинство из них были слишком слабы, чтобы проявлять интерес к спутнику Юпитера, они шатались, едва держась на ногах, и пытались сохранить равновесие. И только Фаррел, оказавшись на трапе, с нетерпением и любопытством вертел головой.

Темная и дикая поверхность самой большой луны в Солнечной системе представляла собой безжизненный мир скал, которые вздымались крутыми утесами и обрывались глубокими ущельями, и так — до горизонта. Ледяной холод, показавшийся Фаррелу очень знакомым, пробрался сквозь его утепленный костюм, но к таким испытаниям он привык с детства, и ему было даже немного приятно. Неуклюже, еще не привыкнув к тяжелым лунным сапогам, он двинулся вперед.

Огромная ракета, на которой они прилетели, мирно стояла на плато, а за ней возвышались другие серебристые космические корабли. За ними виднелись сборные металлические здания главной базы, а чуть в стороне — склады тяжелой техники, освещенные немного пульсирующим белым светом.

Бэйрд посмотрел вверх и почувствовал благоговейный трепет. Колоссальная облачная громада Юпитера — раздувшегося гиганта, готового обрушиться им на головы — казалось, занимала половину неба.

— Сюда! — раздался тонкий голос Шейнера. — Вы что, не можете пошевелить своими лапами?

Услышав окрик, вновь прибывшие шаркая и неуклюже спотыкаясь, поплелись по песчаному плато в сторону зданий. Несколько «местных» стояли неподалеку и наблюдали за ними, насмехаясь над их неуклюжестью. И только когда Бэйрда, вместе с остальными, отвели в жилой модуль, он смог избавиться от гипнотического влияния нависающей планеты и к нему вернулись все его надежды.

Он был на Ганимеде, в том месте, где находился Вейл. Он проделал долгий, очень долгий путь, и теперь удача была на его стороне. Позже, когда обессиленные рекруты немного отлежались на койках, Шейнер снова поднял их на ноги.

— В 18.20 будет собрание на главной базе, — сообщил он. — И вы придете туда, как мужчины, а не как больные младенцы! Если Фаррел может это сделать, то и остальные смогут.

— Фаррел не человек, — проворчал Джой. — Лично я в любом случае чувствую себя больным младенцем.

Тем не менее, в 18 часов Шейнер и его отряд прошли через всю территорию базы к главному зданию. Вместе с ними в большой зал влились и другие подразделения, а всего там собралось более двухсот человек, все, как один — в серой форме. Глаза Бэйрда лихорадочно искали Вейла — пока он не находил своего врага, но понимал, что тот должен был там быть.

— Это брифинг Уиллиса, командира, — пробормотал вставший рядом с ним Шейнер. — Предварительная вылазка в Юпитер состоится завтра. Благодари небеса, что ты не с теми, кто отправится туда первыми.

Он указал на небольшой отряд мужчин с серьезными лицами, расположившийся в передней части зала под маленькой платформой. Бэйрд посмотрел в ту сторону…

.. И увидел Вейла. На нем была эмблема командира отделения, и он стоял впереди всех, а на его жестком квадратном лице застыло угрюмое выражение.

Фаррел вздрогнул. «Нет, он не может уйти! — завертелось у него в голове. — Не сейчас, когда я проделал весь этот путь, когда он прямо у меня в руках!..»

Тем временем, командир базы Уиллис, изможденный на вид мужчина лет сорока, уже выступал перед рекрутами:

—.. завтрашний день войдет в историю. Семнадцать наших людей отправят вглубь Юпитера и создадут первый склад оборудования на его ядре. Они будут первыми людьми, оказавшимися на Юпитере, поскольку во время двух предварительных полетов в его атмосферу, из ракет наружу никто не выходил. А остальные будут готовиться к предстоящему большому полету, и они тоже должны чувствовать себя великими первооткрывателями.

Однако люди, стоящие в передней части комнаты, включая Вейла, великими не выглядели. Голос Уиллиса стал жестче:

— Я надеялся, что у нас будет достаточно добровольцев для этой первой вылазки. Но этого не случилось, поэтому некоторых из вас мы призвали на это задание. И теперь я хочу сказать, что для большого полета в Юпитер, если понадобится, также будет призвано необходимое число людей. Это прописано в ваших контрактах. Так что решайтесь стать добровольцами!

Разум Бэйрда был переполнен дурными предчувствиями, и он едва слышал слова командира. Он не мог позволить Вейлу снова ускользнуть! И тут, внезапно юноша увидел выход. Он понимал, что у него не было ни единого шанса схватить Вейла до запланированного на следующий день первого полета, но теперь нашел другой способ.

Час спустя Фаррел и Шейнер встретились с командиром в его кабинете. Шейнер сразу перешел к делу:

— Это новобранец Джон Фаррел. Он хочет заменить одного из призванных в завтрашнем десанте в качестве добровольца.

Уиллис удивленно приподнял брови.

— Новичок? Нет. Он недостаточно натренирован.

— Он умеет бегать в ходоке, — возразил Шейнер. — И справляется с этим лучше, чем любой человек, которого я когда-либо видел. И раз уж он хочет выполнить эту обязанность, я настоятельно рекомендую его!

И меньше, чем через несколько часов, в 6.25, Бэйрд снова был в ракете вместе с Вейлом и еще пятнадцатью людьми, отправлявшимися к ядру Юпитера.

ГЛАВА VII

КОГДА РАКЕТА СТРЕМГЛАВ устремилась вниз, из ее тормозных двигателей вырвалось неистовое пламя, но их рев потонул в гигантских раскатах грома, сотрясавших газовую оболочку Юпитера. Молнии в виде зигзагов, полос или отдельных вспышек осветили тяжелые облака ослепительным сиянием. И даже сквозь грохот двигателей этот оглушительный раскат грома самой могущественной из планет достиг ушей людей, наполнив их души благоговейным трепетом. Всех, кроме Бэйрда.

Пристегнутый ремнями к своей койке, он лежал, почти не сводя глаз с Вейла, который находился на другом конце железной комнаты. Он видел жесткий, немного потрепанный профиль этого человека, и это зрелище неуклонно подпитывало горькую ненависть, которая и привела его в этот долгий путь. Действительно долгий — от ледяной долины на краю Земли до гигантской планеты, вглубь которой они сейчас летели!

Металлический и безэмоциональный голос Кэрью, командовавшего первой высадкой, четко прозвучал из громкоговорителя в стене, перекрывая раскаты грома:

— Заходим на посадку по четвертому графику замедления! Предупреждение о взрыве.

Ракета снова затряслась от тормозных импульсов, ее реактивные двигатели отчаянно боролись с огромным гравитационным притяжением гигантской планеты, а в промежутках между взрывами вдоль корпуса был слышан свистящий рев. Бэйрд понимал, что они все глубже погружались в облака, приближаясь к ядру планеты. Они, должно быть, уже находятся глубоко под тонким верхним слоем метана, который, как когда-то ошибочно полагали люди, составлял всю атмосферу планеты, промелькнуло у него в голове. А где-то внизу, в толще холодных сгустившихся газов, должна была находиться поверхность ядра.

Грохочущие удары беспокоили его не больше, чем взлет, и он внимательно продолжал наблюдать за Вейлом. Рядом с ним были Артур, командир отделения Ганимедского дивизиона, и еще один испуганный человек, который лежал на своей на койке с перекошенным лицом.

Бэйрд смотрел на них и лихорадочно строил планы. Они пробудут на Юпитере меньше сорока восьми часов. За это время у него наверняка будет возможность побыть с Вейлом наедине. Это уже кое-что — в переполненных помещениях базы на Ганимеде у него, возможно, никогда не будет такого шанса, а здесь… Ракета летела вниз сквозь клубящиеся облака, напоминая падающую звезду — только падала она по заранее намеченному курсу. Словно оседлав направленный вниз столб огня, она включила тормозные двигатели, и падение замедлилось. В какой-то момент она зависла, вздрогнула еще раз и… приземлилась. Сначала Фаррел слышал только раскаты грома снаружи, но очень скоро его слух уловил тревожные крики.

— Боже мой, я не могу дышать!.. Не поднять Руку…

Бэйрд невольно прислушался к своим ощущениям и с удивлением обнаружил, что тоже чувствует нечто подобное. Теперь они находились во власти Юпитера, где сила тяжести во много раз превосходила земную, и каждая конечность казалась юноше свинцовой. Ему потребовалось усилие, чтобы просто принять сидячее положение на койке.

Но молодой человек все-таки сел, после чего вновь почувствовал, что твердость его духа и сила его тела и воли способны справиться даже с такими перегрузками. Ему показалось, что он был готов даже к большей нагрузке, а потому его руки двигались менее скованно, дыхание почти выровнялось, и он расстегнул пряжки ремня.

Уокер Фарсетти, лежащий на соседней койке, уставился на Бэйрда широко раскрытыми глазами.

— Как, черт возьми, ты это делаешь, Фаррел? Я не могу пошевелиться. А ты…

Его резко перебил голос Вейла:

— Вы все можете двигаться. И должны. Нужно встать и пойти, тогда будет легче.

Бэйрд увидел, что Вейл и сам с трудом поднялся со своей койки. При этом его лицо исказилось от боли и напряжения, и он практически повис на специальной опорной стойке.

— Вставай, — жестко сказал он Фарсетти. — Двигайся. Если Фаррел может это сделать, то и ты сможешь.

И тем не менее, несколько минут спустя, когда они спустились в самый нижний отсек ракеты, люди скорее ползли, чем шли нормальным шагом.

Кэрью, их командир, был уже там. Он тоже прилагал немало сил, чтобы держаться вертикально, а члены экипажа ракеты, которые уже открывали шлюз, шатались во время работы, как пьяные. Большие металлические ходоки, стоящие вдоль одной из стен, были похожи на ожидающих непонятно чего странных гигантов.

— Командиры отделений, — произнес Кэрью деловым тоном. — Вы знаете, что делать. Разгрузка должна проходить строго по расписанию. И помните, каждому необходимо оставаться в своем ходоке.

БЭЙРД БЫСТРО ЗАБРАЛСЯ в ходока со своим номером, поправил ремни безопасности, открыл подачу кислорода из баллона, включил гиростабилизаторы и начал манипулировать большими механическими рычагами, заменяющими руки. Остальные последовали его примеру.

Фаррел посмотрел на Вейла и отметил его номер — «D-1».

Он не забудет его.

— Проверка связи, — раздался в коммуникаторе резкий голос Вейла. — Звук пока не включайте.

Вскоре обе створки шлюза широко распахнулись, и в ракету ворвались клубы тумана, а хриплые раскаты чудовищной грозы зазвучали существенно громче. Бэйрд с любопытством выглянул наружу, но обнаружил только туман, в котором члены экипажа спускались на ходоках по длинным и пологим секционным трапам, ведущим к твердой поверхности.

Кэрью пошел первым, его ходок с маркировкой «АА» начал уверенно спускаться по трапу, а в коммуникаторах остальных ходоков стали раздаваться разные команды: что куда перенести, что открыть или закрыть. А также напоминания, что работать следует живее.

Бэйрд пока ожидал, готовый в любой момент начать спуск, не сводя при этом глаз с плаксивого Уокера, чтобы в любую секунду прийти ему на помощь. В какой-то момент он услышал голос Вейла: «Отделение D, быстро за мной вниз!»

Ходок с номером «D-1» грузно выдвинулся вперед и пошел по трапу. Фаррел двинулся следом, даже в защитном панцире ощущая силу тяжести. Но как ни странно, все его мышцы функционировали почти нормально. Ему показалось, что он шагнул в адский хаос звуков, света и тумана. Оглушительные раскаты грома, доносившиеся издалека из-за облачной пелены, сопровождались жуткими вспышками и каскадами молний, которые каждый раз освещали туманную картину вокруг него.

Он огляделся. Ракета, на которой они прилетели, эффектно возвышалась на плато рядом с темной скалой, а далеко на западе вздымались беспорядочные гряды ледяных вершин. На востоке Фаррел разглядел место, где плато достаточно круто обрывалось вниз, а туман был освещен ровным и адски ярким оранжево-красным сиянием.

Бэйрд понял, что они находятся на уступе в одном из крупнейших вулканических районов планеты. В местных породах содержались отсутствующие на Земле металлы и минералы, которые и послужили основной причиной попытки покорить Юпитер. Они образовывались под невообразимым давлением глубоко внутри ядра планеты, а затем выносились на его поверхность в результате вулканической деятельности. Вот почему база Шерриффа должна была находиться недалеко от опасного вулканического региона. И вполне вероятно, что если когда-нибудь Меридену удастся укрепить свои позиции на планете, там появятся шахты и перерабатывающие заводы.

Пока Бэйрд оглядывался по сторонам, еще одна ракета с ревом пронеслась сквозь туман и пошла на посадку. Десять минут спустя неподалеку приземлилась третья. Первая высадка была закончена, и теперь началась тяжелая работа по разгрузке оборудования и установке сборного металлического командного пункта, госпиталя и складов припасов для предстоящей более масштабной экспедиции. Из люков первой ракеты уже вытащили металлические ящики, и люди в ходоках неуклюже приступили к выполнению задания.

«Кошмар!» — подумал Бэйрд, увидев клубящийся тяжелый туман, исходящий от вулкана на востоке, и ракеты, призрачно вырисовывающиеся в нем, а также нечеловеческие очертания людей, передвигающихся в неуклюжих ходоках, через лицевые щитки которых просматривались бледные, осунувшиеся лица. А раскаты грома — залпы титановых взрывов и вспышки танцующих сверху молний, которые не прекращались ни на минуту — делали это место еще более зловещим.

В коммуникаторе зазвучали мужские голоса — голоса отряда D, который использовал свою особую волну. Бэйрд услышал сдавленный и хриплый голос Фарсетти:

— Не могу пошевелиться, руки не слушаются! Что мне делать, мои руки не двигаются, они…

Вейл опять гневно перебил его, не дав договорить:

— Это просто гравитационная судорога. Черт возьми, ты можешь двигаться, если постараешься!

Уокер покачнулся, и Бэйрд шагнул к нему.

— Успокойся, Фарсетти, — почти ласково сказал он. — Просто расслабься, и судорога пройдет.

В ответ оба услышали грубый голос Вейла:

— Чем скорее мы с этим покончим, тем скорее уберемся отсюда!

Похожие на странные, негнущиеся автоматы, люди в доспехах трудились в тумане этого сотрясаемого громом мира. Наконец, весь груз был выгружен из ракет, и несколько человек приступили к сборке низких, но массивных зданий. Шли часы, и туманный дневной свет постепенно стал угасать. Высоко на ракетах вспыхнули сигнальные огни, которые как будто бы соединялись с молниями и создавали особенно зловещее освещение.

Неожиданно один ходок с грохотом перевернулся — как оказалось, управлявший им человек потерял сознание. Его с огромными усилиями подтащили к ракете и с помощью разгрузочного подъемника втянули внутрь. И чем дольше оставшиеся люди работали, тем чаще они страдали от гравитационных судорог. В коммуникаторе Бэйрда снова послышался голос Вейла:

— Как только я вернусь на Ганимед, я покончу с этим! Пусть Шеррифф забирает эту планету, если захочет!

У НЕГО НЕ БЫЛО гравитационных судорог, он не чувствовал слабости, а напротив, был в полном порядке. Он без остановки работал механическими руками ходока, поднимая, подтягивая и закрепляя разные грузы, и, конечно, немного устал, но не более, чем обычно, когда ему приходилось делать физическую работу, хотя люди вокруг него сдавались один за другим. Было очевидно, что он гораздо сильнее любого из них, а значит, и сильнее, чем Вейл или Шеррифф. Осознание этого подбадривало его еще больше.

Но все-таки Бэйрд нервничал. У него не получалось остаться с Вейлом наедине, а через несколько часов они уже должны были отправиться обратно на Ганимед, так что надо было спешить и что-то придумать.

Неожиданно из коммуникатора опять вырвался резкий голос его врага:

— Теперь наша задача — помочь установить радиолокационные маяки на плато для большого партии ракет. Фаррел, Томас, Костос — хватайте по две штуки и двигайте туда.

Автономные, компактные маяки были очень тяжелыми даже при земной силе тяжести, не говоря уже о юпитерианской, но руки ходоков на удивление легко подняли их за крюки, и вскоре четыре шагающих металлических гиганта двинулись с ними в путь в тумане.

— Вы должны идти на расстоянии четверти мили друг от друга вдоль края обрыва, — приказал Вейл. — Давай, Костос!

— Я не могу, — раздался раздраженный голос Костоса.

А следом — болезненный хрип Томаса:

— Прямо сейчас в одной ноге у меня гравитационная судорога.

Бэйрд отреагировал мгновенно:

— Я могу забрать их маяки! — моментально выпалил он. — Пусть они возвращаются.

Не услышав возражений, он, нагруженный дополнительными маяками, зашагал дальше, наблюдая сквозь лицевой щиток за идущим прямо перед ним Вейлом. Вдвоем они устанавливали маяки на краю крутого склона, чтобы те предупреждали экипажи приближающихся ракет об опасности возможного падении и о выборе другого места для посадки. Когда они закрепили последний, Вейл быстро развернул своего ходока, и Фаррел вновь услышал его голос:

— Давай убираться отсюда к чертовой матери, быстро!

Бэйрд повернулся к Вейлу, поднял металлические руки собственного ходока и обхватил его ими. Затем одна его рука потянулась и вырвала из шлема Вейла антенну дальней связи. Испуганное и непонимающее лицо Вейла уставилось на молодого человека сквозь лицевую пластину с расстояния нескольких дюймов.

— Что за чертовщина, Фаррел… — теперь его голос звучал приглушенно.

Бэйрд жестко и пристально посмотрел на своего пленника и спокойно произнес:

— Меня зовут не Джон Фаррел, а Фаррел Бэйрд.

— Бэйрд?

На мгновение на лице Вейла отразились неподдельное недоумение и ярость. А затем выражение его лица изменилось. Видимо, он все понял.

— Бэйрд… — повторил он шепотом.

— Помнишь человека, которого ты убил на Земле, Вейл? Там, в Антарктиде? Его тоже звали Бэйрд.

Внезапно Вейл заставил своего ходока двигаться, сильно замолотил его ногами и руками, но Фаррел захватил его так, чтобы он не смог вырваться и держал его очень крепко.

— Даже не пытайся, Вейл, — уверенно сказал он. — У меня крепкая хватка, и я могу оторвать твою пластину и провода за ней и вывести твоего ходока из строя в одно мгновение.

Вейл сразу как-то сник и перестал сопротивляться. Теперь его лицо было перекошено сильным страхом. Он прекрасно понимал, что без ходока, в условиях чудовищной гравитации и атмосферного давления Юпитера долго не проживет.

Он смотрел на Бэйрда, как затравленный зверек, но сдаваться не собирался.

— Послушай, — хрипло заговорил он, — я не знаю, что тебе обо мне наговорили, но это ложь. Я никогда не был в Антарктиде, я…

— Я был в том доме, — решительно перебил его Фаррел. — Был тем вторым молодым парнем — твой напарник думал, что убил меня.

Тут нервы Вейла не выдержали.

— Я никого не убивал! — завизжал он. — Это был Рейман, не я! Я клянусь…

— Рейман? — быстро переспросил Бэйрд. — Так звали твоего напарника?

— Да. Рейман. Да!

Речь Вейла стала сбивчивой, его расширенные глаза дико сверкали сквозь лицевую панель.

— Он тоже из людей Шерриффа! Он много лет охотился за доктором Джоном Бэйрдом!

— Как вы нас нашли? — сухо спросил Фаррел.

— Это он нашел вас! Рейман. Антарктическая фоторазведка. Ему пришла в голову идея проверить все, что могло быть замаскированным домом. Он приказал мне пойти с ним, сказал, что, если мы овладеем документами, о которых так мечтал Шер рифф, то станем важными шишками в Бюро внешних планет. — Голос Вейла дрожал. — Мне и в голову не приходило, что это означает убийство…

Бэйрда такое объяснение не устроило, и он просто проигнорировал его.

— Бумаги моего отца… Вы ведь отдали их Шер- риффу?

— В бумагах ничего не было, совсем ничего! — Вейл опять пронзительно закричал. — Мы не нашли никаких секретов! Из-за всего этого Шеррифф пришел в ярость. Вот почему он перевел нас обоих на Ганимед, и вот почему я сейчас торчу в этой Богом забытой дыре!

«В последней его фразе точно есть доля правды, и еще какая!» — подумал Фаррел. Однако это откровение Вейла одним махом опровергло все его представления об открытии отца. Если существовала какая-то тайна, которую так жаждал узнать Шеррифф, и если о ней не было никакой информации в отцовских бумагах, то где же она хранилась? Только в памяти отца? Значит, теперь она была потеряна навсегда…

Юноша крепче сжал механическую руку ходока.

— Господи, не надо! — закричал Вейл. — Если пластина оторвется, давление расплющит меня!

Бэйрд немного ослабил хватку.

— Ты будешь свидетельствовать перед всеми, что Шеррифф отправил вас с Рейманом с этим поручением? — спросил он, в упор глядя на своего врага.

— Да, да, да, конечно! — визгливо завопил тот. — Только позволь мне улететь, убраться подальше от этой адской планеты, и я расскажу все! Это Шеррифф и Рейман притащили меня сюда, черт бы их побрал!

— Послушай, Вейл. Мы возвращаемся. Я буду сопровождать тебя на каждом шагу. Как только мы вернемся к ракетам, начинай говорить прямо здесь или я убью тебя прежде, чем остальные поймут, что происходит.

— Хорошо!.. — выдохнул Вейл. — Я сказал, что сделаю это, а ты можешь быть всегда рядом.

Фаррел торопливо развернул ходока Вейла, чтобы оказаться позади него. Но сделал это недостаточно быстро! Видимо, его противник только и ждал подходящего момента, и когда Бэйрда хватка достаточно ослабла, его массивные металлические руки мгновенно пришли в движение, нанеся юноше боковой удар, который с оглушительным лязгом обрушился на его ходока и развернул его к обрыву. Даже гиростабилизаторы не смогли вовремя скорректировать его положение. Зашатавшись на краю обрыва, Фаррел в одно мгновение понял, что сейчас произойдет и каким дураком он был.

Но даже когда Бэйрд начал падать, он успел схватить своего противника металлическими руками. Они вместе перевалились через край обрыва и полетели вниз. Грохот их первого столкновения с поверхностью почти оглушил Бэйрда. За первым ударом последовали другие, и в конце концов, двое людей, облаченных в «доспехи», упали среди камней.

То, что внутри ходоки были обтянуты кожей, спасло Бэйрда от мгновенной неминуемой смерти. Придя в себя, он обнаружил, что его расколотый ходок лежит у подножия склона, а сам он, уже ничем не защищенный, едва может дышать. Он сразу понял, что убийственное давление атмосферы Юпитера прорвалось в его броню.

Каждый вдох давался ему с болью, сернистые пары, растворенные в воздухе с низким содержанием кислорода, в прямом смысле слова душили его. Бэйрд вытащил прикрепленную внутри ходока кислородную фляжку и быстро повесил ее себе на шею. Он начал освобождаться от остатков ходока, но это оказалось не просто. Его движения были медленными, изнурительными, поскольку теперь он боролся с притяжением огромной планеты только своими собственными силами.

Однако ему все-таки удалось избавиться от «доспехов». Мало того, приложив страшные усилия, он смог встать на ноги и выпрямиться. Тогда он увидел Вейла, распростертого неподалеку. Металлическое плечо его ходока было разбито на куски.

Его жуткое, перепуганное лицо смотрело на Бэйрда сквозь лицевую пластину. Придавленный огромной силой тяжести, Фаррел сумел доковылять до него на дрожащих от усилий ногах. Вейла лежал неподвижно и хныкал:

— Нам конец!.. Мы не сможем пройти и ста футов без ходоков и умрем прямо здесь…

ГЛАВА VIII

ХОЛОДОК ПРОБЕЖАЛ ПО спине Бэйрда: он понимал, что Вейл говорит правду, они действительно попали в смертельную ловушку. Прямо сейчас ему было трудно даже стоять, не то, что двигаться. Тысячи миль атмосферы над головой давили на него, гравитация тянула вниз, и все его тело было настолько тяжелым, что малейшее движение давалось ему с ужасным усилием. Ситуацию усугубляло и то, что они были в двух милях от базы, да еще с нарушенной связью.

Дикие раскаты грома над головой, казалось, издевались над Фаррелом, предрекая его конец, а он, пораженный, с побелевшим лицом, хоть и с трудом, но все-таки стоял и не собирался сдаваться. Вместо страха и паники в нем неизвестно откуда возникла яростная реакция сопротивления. Он не умрет жалкой смертью здесь, в тумане, после всего того, что уже успел проделать. Он будет жить, и он разберется с Шерриффом.

Бэйрд наклонился и с диким усилием вытащил Вейла из его сломанного ходока, а потом достал его кислородную фляжку и повесил ее себе на шею.

— Мы возвращаемся на базу, — приказным тоном сказал он. — Давай, шевелись.

— Мы не сможем! — истерично закричал Вейл. Слезы боли потекли по его щекам.

— Я не могу сделать ни шагу! — визжал он. — А когда напрягаюсь, давление разрывает мне кишки!

Однако Бэйрд был неумолим.

— Ты пойдешь, — сурово сказал он. — Я помогу тебе. Нам нужно подняться на плато.

Обхватив Вейла одной рукой и наполовину приподняв, наполовину волоча его за собой, он начал подниматься по каменистому склону. Расстояние было невелико, однако из-за огромных усилий, которые требовались даже для незначительного продвижения, эта задача казалась бесполезной. Непрерывные вспышки молний освещали дорогу и указывали Фаррелу путь. Он призвал на помощь все свои силы, и теперь ему казалось, что раньше, выполняя любую, даже очень трудоемкую работу, он никогда по- настоящему не доводил свой организм до реального предела. Теперь же то, что ему предстояло сделать, было практически невыполнимо.

Ученые давным-давно подсчитали, что ни один человек без защитных доспехов не сможет далеко уйти в условиях ужасного притяжения Юпитера и что слишком длительное давление разрушит ткани тела любого, даже очень натренированного, астронавта. Бэйрд знал это, и потому надежды на успех у него было мало, но он все равно упрямо шел вверх и тащил Вейла.

Показался край плато. Немного воодушевленный, Фаррел стал карабкался дальше, волоча за собой стонущую «поклажу». Сила планеты-гиганта пыталась утянуть его обратно вниз, но он боролся, раз за разом упираясь пятками в скалу, хватая ртом воздух и задыхаясь от сернистых испарений. Когда ему становилось совсем тяжело, он опускал голову, чтобы глотнуть струйку кислорода из фляжки, висевшей под подбородком.

Они все-таки вышли на плато.

Но теперь Вейл уже совсем не двигался, оставив последние попытки выжить. Он упал на край склона, как мертвое тело, его искаженное от боли лицо было белым в свете молний.

Бэйрд склонился над ним и прохрипел:

— Вейл, ты должен двигаться! Это легче, чем даже альпинизм, — пошутил он.

Его противник в ответ только застонал, и Фаррела охватил приступ ярости.

— Ты не останешься здесь и не умрешь! — полухрипел-полукричал он. — Ты пойдешь со мной и расскажешь все о Шерриффе!

Он почти сумел поднять Вейл на ноги, и они вместе побрели вдоль края плато. Выглядел их путь более чем гротескно — две спотыкающихся и шатающихся фигуры, одна поддерживает другую, которая практически висит на ней, конвульсивно переставляя ноги.

Оставленные ими радарные маяки превратились для сбитого с толку мозга Бэйрда в череду контрольных точек, отстоящих друг от друга, как ему казалось, на сотни миль, а вес Вейла на его плече становился все больше и больше.

Они миновали седьмой маяк, осталось пройти еще только один. Но внезапно Вейл выскользнул из рук Фаррела, рухнул на скалу лицом вниз и остался лежать без движения. Бэйрд, оцепеневший от усталости и тоже готовый упасть в любую секунду, посмотрел на него сверху вниз, наклонился и попробовал встряхнуть распластавшееся тело, но Вейл не реагировал.

— О, нет, ты не можешь, ты не останешься! — выдохнул молодой человек, перемежая цензурные слова с ругательствами — Ты должен все рассказать!

Он наклонился еще ниже, просунул руки под тело Вейла, а затем, собрав свои убывающие силы и приложив, наверное, самое огромное физическое усилие в своей жизни, выпрямился, взвалив безвольный груз себе на плечи.

Сначала он подумал, что ему конец. Увеличенный гравитацией Юпитера вес Вейла, наложенный на увеличенный вес его собственного тела, грозил раздавить или просто сломать его ноги, которые завибрировали под этой нагрузкой, как струны. Но они выдержали. Раскачиваясь взад и вперед, шатаясь, как пьяный, Фаррел, несмотря ни на что, снова начал движение вперед.

Впереди уже виднелись ракеты и база. Бэйрд ковылял к ним, борясь с давлением воздуха и силой тяжести — даже не борясь, а в прямом смысле слова сражаясь. А потом вокруг него замаячили какие-то странные фигуры. Юноше потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это люди в ходоках. Их металлические руки тянулись к нему, как тянулся Вейл, но теперь уже не для того, чтобы ударить, а чтобы помочь, и он увидел за лицевыми пластинами испуганные лица.

В этот момент гора веса Вейла свалилась с его плеч. Твердая, холодная металлическая рука подхватила его подмышками и потянула к ракете. Бэйрд расслабился, и свет для него померк.

ОН ОЧНУЛСЯ НА КОЙКЕ.

Кэрью смотрел на него сверху вниз, а Фирмин, молодой медик их группы, что-то бормотал и постукивал по его телу.

— Говорю вам, по всем правилам он должен быть мертв, — разобрал Фаррел его слова. — Но я не могу найти ни единой раздробленной кости, у него даже вывихов нет!

— Вейл… — простонал Бэйрд.

— Вейл? — переспросил Фирмин. — Он мертв. И ты должен быть мертв. Ты нес его совсем без защиты. Я не верю, что это возможно!

— Вейл мертв? Но это значит…

Фаррел почувствовал, как его захлестывает лавина разочарования. Все его усилия — и какие усилия! — оказались напрасны, и Вейл уже никогда не расскажет правду всему миру, а значит, Шеррифф останется безнаказанным.

У Бэйрда опустились руки, и он едва сдержал слезы, но тут в памяти у него «всплыл» разговор с Вейлом на краю обрыва. Он вспомнил: был еще один человек, который мог все рассказать. Был Рейман, подельник Вейла в том преступлении на далекой Земле, и этого Реймана все еще можно было найти.

— Успокойся, — услышал Фаррел голос Кэрью, который увидел его взбудораженное состояние. — Тебе надо лежать. Мы улетаем через полчаса.

С этими словами он направился к выходу.

— Так скоро? — удивился Фирмин. — Предполагалось, что мы должны еще составить предварительные карты.

— Мы не можем, — быстро ответил ему Кэрью. — Разве ты не слышал, что происходит там, на востоке?

Все трое прислушались, и Бэйрд тут же услышал не просто раскат грома, который по-прежнему, не переставая, сотрясал измученные небеса, а более низкое, глубокое рычание, заставившее ракету дрожать.

— Это вулканы, — серьезным тоном сказал Кэрью. — Их активность возрастает, и мне это не нравится. Мы сделали свою работу и можем улетать.

Зазвенели сигналы, предупреждающие о старте.

— Боже мой, ты еще жив? — удивленно произнес Фарсетти, войдя в каюту и уставившись на Бэйрда.

— Со мной все неплохо, — отозвался тот.

— Неплохо? Это поразительно! Ты столько времени был без ходока! И теперь лежишь здесь и выглядишь лучше, чем мы.

Фарсетти говорил еще что-то, но Фаррел его уже не слушал.

Двигатели взревели, и ракета рванулась вверх, но не быстро, как это было во время ее старта с Земли, а медленно и мучительно, вырываясь из жесткой хватки Юпитера с помощью струй огня и с трудом рассекая сотрясаемый громом туман.

Люди лежали на койках в оцепенении, не способные даже слегка пошевелиться, и только когда ракета с ревом направилась к базе на Ганимеде, они смогли вставать и почувствовали небольшое облегчение. Приземлившись на спутнике Юпитера и устало выбравшись из ракеты, они огляделись вокруг.

КОГДА ОНИ УЛЕТАЛИ на задание, на стартовой площадке возвышалось около дюжины таких же ракет. Теперь же их было на два десятка больше, и они казались гигантским металлическим лесом, состоящим из серебристых башен и сверкающим под слепящим белым сиянием нависавшей над ними огромной планеты.

— Шеррифф прилетел! — услышал Бэйрд чей- то голос, и его сердце екнуло. — Значит, что впереди еще много вылетов.

— Ну уж нет, — с горечью сказал кто-то другой. — Если они хотят, чтобы я вернулся на ядро Юпитера, то пусть застрелят меня и заберут туда мертвым. Это единственный вариант, при котором я согласен туда попасть.

Шеррифф здесь? Для тут же закипевшего разума Бэйрда это означало совсем не то, о чем все говорили. Это означало, что у него осталось всего несколько дней, а может быть, даже несколько часов. Если он не уничтожит Меридена Шерриффа до того, как этот человек совершит историческое завоевание Юпитера, он никогда не сможет этого сделать. Мериден станет слишком велик, и дотянуться до него уже не получиться.

Фаррел отчетливо понимал, что ключом для осуществления его планов был Рейман, а потому он должен был найти его, и сделать это требовалось очень быстро. А дальше нужно было с помощью угроз или даже физического воздействия заставить Реймана заговорить. Теперь этот человек был единственным, кто мог изобличить своего босса.

В ПОМЕЩЕНИИ ДЕЖУРНОЙ части отряда Фаррела ждал Шейнер. Он с некоторым благоговением посмотрел на выжившего на Юпитере юношу и с уважением произнес:

— Они рассказали мне, что ты сделал. Боже, я всегда знал, что ты крепкий орешек, но тащить человека без ходока…

— Там было недалеко, и я все равно не понимал, что делаю, — без эмоций произнес Бэйрд.

Тут он вспомнил о своем деле и спросил уже с интересом в голосе:

— Вы знаете человека по имени Рейман?

— Рейман? — Шейнер нахмурился. — В штаб- квартире компании есть исполнительный директор по имени Рейман. А почему ты спрашиваешь о нем?

Фаррел напустил на себя серьезный вид.

— Вейл — тот парень, которого я нес — рассказал мне, что Рейман был его другом. Он просил разыскать его.

Выражение лица Шейнера сразу стало сочувствующим.

— Конечно, я знаю, как это бывает.

В дежурную часть вошел Джой. Его лицо было взволнованным, и он сразу поспешил к Бэйрду и Шейнеру.

— Пришел ординарец из штаба, — объявил он. — Джон Фаррел должен явиться к старику.

— Ты имеешь в виду — к Шерриффу? — недоверчиво переспросил Шейнер.

Джой кивнул.

Шейнер перевел взгляд на Бэйрда и уверенно произнес:

— Фаррел, ты должен подробно рассказать командиру, в какую передрягу вляпался.

Бэйрд, буквально окаменел, пораженный этой новостью. Да, он должен был это предвидеть! Они поймали его здесь, на Ганимеде, где слово Шерриффа было абсолютным законом. Они все время знали, кем он был, или подозревали это. И теперь…

В этот момент Шейнер похлопал его по плечу и напутственно сказал:

— Иди, Фаррел. Может быть, все не так плохо.

Бэйрду ничего не оставалось, как последовать за ординарцем через всю базу. Холодный разреженный воздух ворвался в его легкие, пугающая громада Юпитера, вздувшаяся на небе и сияющая мягким облачным светом, постепенно смещалась к горизонту, а многочисленные огромные ракеты, созданные для покорения этой огромной планеты, выделялись на его фоне четким черным силуэтом.

Штаб-квартира была самым крупным из сборных зданий на планете. Ординарец провел Фаррела к самому большому офису в этой постройке, и они остановились перед его дверью.

— Подожди, — сказал он Бэйрду.

Прошло немного времени, и его пригласили внутрь.

В офисе находилось с полдюжины человек, но над всеми доминировал Шеррифф, сидевший за рабочим столом. При резком освещении его лицо выглядело серым и усталым, под глазами у него залегли темные мешки, а седина на висках казалась более заметной, чем раньше.

Его дочь, одетая в деловой брючный костюм, сидела в углу и наблюдала за отцом серьезными, даже встревоженными глазами. Уиллис и еще один человек в форме Бюро внешних планет стояли рядом, с одной стороны от стола своего шефа, а с другой стороны Фаррел увидел Нарамора. Собравшиеся слушали Кэрью, который стоял лицом к Шерриффу и спиной к Бэйрду:

— …и я настоятельно рекомендую отложить большую экспедицию до тех пор, пока мы не понаблюдаем за этой новой вулканической активностью.

Мериден по-хозяйски посмотрел на говорящего и резко произнес:

— Это явление уже давно, в течение многих лет, наблюдается отсюда, с Ганимеда, и ничего страшного не происходит, а значит, плато безопасно.

— Да, плато всегда было безопасным, — согласился Кэрью. — Но я повторяю, там, на месте, я видел определенные свидетельства того, что результаты активности вулканов могут достичь и плато. — Он явно понимал, что может навлечь на себя гнев начальника, но все-таки продолжил: — Возможно, нам придется даже переносить базу дальше на запад, в сторону гор.

В ГЛАЗАХ ШЕРРИФФА под низкими бровями вспыхнул зловещий огонь.

— И сколько времени, по-вашему, это займет? Еще' месяцы разведки, планирования, наращивания? Мне не тридцать лет, как вам. У меня нет лишних лет. Плато безопасно. Я не хочу больше это обсуждать.

Кэрью не стал возражать, он молча повернулся и вышел.

После беглого осмотра присутствующих взгляд Фаррела впился в Меридена и больше от него не отрывался. Юноша сразу понял, что за человек сидит перед ним и чего от него можно ожидать. Их решающий поединок не мог быть простым.

Ординарец слегка подтолкнул его вперед, и Бэйрд, подойдя к столу, сухо произнес:

— Докладываю, я Джон Фаррел.

Шеррифф усталым взглядом оглядел стоящего перед ним человека и почти любезным тоном сказал:

— О, да. Вы тот, о котором всем нам рассказывали Кэрью и Фирмин. — На его лице появилось подобие улыбки. — Вам знакомы доктор Нарамор, коммандер Уиллис, офицер Рейман и моя дочь Эльда?

«Рейман? — мелькнуло в голове Фаррела. — Значит, этот светловолосый мужчина с суровым лицом рядом с Уиллисом, человек с глазами холодными, как космос — Рейман?»

У него застучало в висках. В памяти возник дом отца, звучащий в нем голос Реймана, шаги Реймана и лежащий там его самый близкий человек, раненый, умирающий.

«Если только бы у меня было оружие! — подумал Бэйрд. — Я мог бы убить их всех, прямо здесь, прямо сейчас…»

Пока молодой человек размышлял, Эльда Шеррифф подошла к отцу, и он впервые услышал ее голос, в тот момент немного взволнованный:

— Папа, я думаю, тебе следует прислушаться к Кэрью. Если это небезопасно, надо подождать.

Выражение лица Меридена вновь изменилось.

— Черт возьми, ты понятия не имеешь, безопасно это или нет! — нервно отозвался он. — Ты все еще в заговоре с Нарамором, чтобы удержать меня от моего великого дела. — Он ударил кулаком по столу. — Забудь это! Я достаточно силен для этого, и я собираюсь возглавить покорение Юпитера.

Затем он перевел мрачный взгляд на Бэйрда.

— И вот, кстати, говоря о стойкости, похоже, этот парень является выдающимся примером. Да, Фаррелл?

Бэйрд промолчал.

Какой ответ он мог дать сейчас? Возможно, с ним играли, как с глупой рыбой, попавшейся на крючок.

Молодой человек перевел взгляд с Шерриффа на Реймана, и все его мышцы напряглись, как будто он прямо сейчас должен был сдвинуть с места огромный валун.

— Кэрью сказал, что вы шли п ядру Юпитера и несли человека без ходока, — опять заговорил Мериден. — А доктор Фирмин поведал мне, что это нисколько не навредило вам. — Он сделал паузу. — Это настоящий подвиг.

— Идти было совсем недалеко, — попытался Фаррел сгладить пафос Шерриффа, не совсем понимая, к чему тот клонит.

— Однако этого достаточно, чтобы понять, что вы сделаны из хорошего материала для Юпитера, — парировал глава Бюро внешний планет. — Большая высадка состоится завтра. Я не могу отдать приказ человеку, который только что вернулся оттуда, но если ты захочешь лететь с нами, — он вдруг резко перешел на «ты», — и если ты готов к этому, ты полетишь в качестве представителя нашего штаба. Я уверен, мы сможем использовать такого человека на этой работе.

Бэйрд был ошеломлен. Такого он никак не ожидал этого. «Что это?» — пытался понять он. Шеррифф играл с ним? Или они предпочли отвезти его обратно на Юпитер, где с ним было бы легко справиться, да еще без стольких свидетелей?

Его спина напряглась еще сильнее. «Должно быть, так оно и есть», — заключил он. Ладно, он подыграет этим людям. Если ему удастся то, что он запланировал сегодня вечером, большой высадки просто не будет, как не будет и Шерриффа с Рейманом. Так или иначе, эта ночь станет решающей, и наступит конец его долгим поискам. Если бы он смог добраться до Реймана до утра, если бы смог предоставить ему выбор: умереть или сказать правду, тогда обвинения, которые он мог бы выдвинуть против Шерриффа, сотрясли бы весь Ганимед и Землю. Имея в качестве подтверждения показания Реймана, он мог бы поднять здесь такой шум, который обязательно донесся бы до Земли.

Однако вслух Фаррел, совершенно без каких- либо эмоций, произнес другое, то, что от него хотели услышать:

— Я готов вернуться с вами на Юпитер.

— Хорошо! — прогремел Шеррифф. — Инструкции ты получишь утром.

Поняв, что разговор окончен, Бэйрд повернулся и вышел. По дороге назад он обдумывал случившееся и уже полностью уверился в том, что там, на Юпитере, с ним хотят аккуратно разделаться.

— Но так не получится! — прошептал он себе под нос.

Однако юноша не собирался далеко отходить от штаб-квартиры. Он только сделал вид, что уходит, а на самом деле остался неподалеку на затененном участке базы. Затем он проскользнул обратно, на этот раз держась позади главного здания и складов с припасами.

СТЕМНЕЛО, И ТЕПЕРЬ Юпитер выглядел большим серебристым полукругом над горизонтом, а высокие ракеты отбрасывали сбивающие с толку перекрещивающиеся тени. Было очень холодно, но Бэйрда это не беспокоило. Он был уверен, что никто не видел, как он прокрался обратно к штабу, где затаился в тени и стал ждать.

Он понимал, что рано или поздно Рейман выйдет из штаб-квартиры. Ему пришлось бы это сделать — внутри не было мест для отдыха. И когда он это сделает, если при этом будет один, для Фаррела не составит большого труда наброситься на него и скрутить. Если же Рейман окажется не один, придется действовать иначе — под предлогом последнего сообщения от Вейла отозвать его в сторону и…

Внезапно Бэйрда ткнул в спину какой-то твердый предмет, и он услышал тихий голос:

— Медленно повернись. Не пытайся сопротивляться и ни звука.

Для Фаррела это оказалось полной неожиданностью. Сначала он напрягся, но, почувствовав, как ствол убрали от его спины, немного успокоился и стал медленно поворачиваться.

Перед ним стоял мужчина. В первый момент его лицо показалось юноше размытым белым пятном, но уже через секунду он понял, что это было лицо доктора Нарамора.

— Послушай, Бэйрд, — сказал Нарамор слишком спокойно и даже миролюбиво. — Я хочу поговорить с тобой. Пистолет был только для того, чтобы убедиться, что ты не набросишься на меня, когда я подойду к тебе сзади.

— Вы следили за мной, — констатировал Фаррел. — Зачем?

— Я хотел поговорить с тобой наедине. А когда я увидел, как ты украдкой возвращаешься, я понял, что лучше не рисковать и сначала представиться безопасным способом.

У молодого человека исчезли последние сомнения: он был раскрыт.

— Как вы узнали, кто я? — спросил он напряженным голосом.

— Послушай, Бэйрд, — тон Нарамора не изменился, но пистолет он держал наготове. — Все просто. Твои электрофизические тесты, которые вы все проходили на Земле, сбили с толку сотрудников лаборатории. Тогда твои результаты были переданы мне. И после их обработки, я всех успокоил, сказав, что это была механическая ошибка и что я их повторю. — Медик сделал театральную паузу. — Ия действительно это проделал.

Фаррел ничего не понимал, но это было уже не важно. Имело значение лишь то, что его планам, похоже, не суждено было сбыться.

— Что вы получите от мерзавца Шерриффа за все это, Нарамор? — с досадой и презрением спросил он. — Долю в бизнесе?

— У твоего отца не было украдено никакого секрета, Бэйрд, — вместо ответа серьезно сказал Нарамор. — В тех бумагах не было ничего, что можно было бы украсть.

— Но он что-то знал, и за этим охотились, — парировал Фаррел, все больше распаляясь. — Вы ведь знаете, что с ним случилось?

Нарамор сделал рукой успокаивающий жест.

— Да, у Джона Бэйрда был секрет. Величайший в мире. Но это был не клочок бумаги, не формула — ничего подобного. Это был человек. — Медик на секунду замолчал, а затем добавил: — И этот человек — ты, Бэйрд.

ГЛАВА IX

ЗАСТИГНУТЫЙ ВРАСПЛОХ ТАКИМ поворотом и окончательно сбитый с толку, Фаррел уставился на собеседника немигающим взглядом.

— Что вы имеете в виду? — хрипло спросил он.

— Твое физическое тело, Бэйрд, секрет в нем, — произнес Нарамор. — Ты отличаешься от других людей, от всех людей, которые когда-либо жили на Земле. — Он внимательно посмотрел юноше в глаза. — Ты сам никогда не подозревал этого? А твой отец ничего тебе не говорил?

Бэйрд уставился на него неподвижным бездумным взглядом, словно его оглушили.

— Отличаюсь? — проговорил он медленно, пытаясь вникнуть в смысл этих слов. — Но чем же?

Нарамор вздохнул.

— Вижу, отец никогда и ничего тебе не рассказывал. Невероятно!

Он убрал пистолет в карман и положил руку на плечо Фаррела, а затем потянул его прочь от большого металлического здания штаб-квартиры. Бэйрд, изумленный и сбитый с толку, совершенно не сопротивляясь, пошел с ним, как идет послушная собака рядом с хозяином.

— Твой отец, он убит? — участливо спросил Нарамор и, не дожидаясь ответа, продолжил: — То, как ты говорил о нем, заставило меня задуматься…

Вся затухшая было ярость снова поднялась в молодом человеке.

— Вы знаете, что его убили! — резко выпалил он. — Вы должны знать, что убийцы, нанятые Шерриффом, нашли нас и убили его!

— Нанятые Шерриффом? — Врач резко втянул воздух, а потом остановился, заглянул Бэйрду в глаза и уверенно произнес: — Послушай, мальчик. Я не знал, что Джон Бэйрд был убит. Но если это так, будь уверен в одном — Шеррифф никогда бы этого не делал. Он не такой человек. Я хорошо его знаю.

Фаррел при этих словах только горько усмехнулся.

— Да, я понимаю, ничего другого вы сказать не можете, — обреченно вздохнул он. — Вы ведь тоже его человек.

Бэйрд умолк, мысленно повторяя эти слова — снова и снова.

Затем он посмотрел на Нарамора и вновь вернулся к вопросу, который теперь интересовал его сильнее всего.

— Что вы имели в виду, говоря, что мое тело отличается от тела других людей?

Нарамор ответил не сразу. Казалось, он долго о чем-то раздумывал, но, в конце концов, видимо, приняв окончательное решение, серьезно и размеренно произнес:

— Ты первый неземной человек.

— Что? Первый… неземной? С чего вы это взяли?

— Ты сильный, не так ли, Бэйрд? Во всяком случае, сильнее других людей. И крепче. Ты можешь выдержать огромное давление, вызванное гравитацией или резким ускорением и торможением, ты не подвержен шоку любых видов, я прав?

Нарамор говорил очень рассудительно и по- деловому убедительно, и Бэйрду нечего было ему возразить.

— Да, — медленно кивнул молодой человек. — Похоже, что да. Но…

— На самом деле, — прервал его доктор, — ты лучше всех людей приспособлен к условиям больших внешних планет — холоду, сильному притяжению, огромному атмосферному давлению и так далее. И как ты думаешь, что сделало тебя таким?

Фаррелу этот вопрос показался странным.

— Я вырос таким, — удивленно ответил он. — Если вы помните, в Антарктике очень тяжелые условия жизни, а я жил там с детства — вот и натренировался, стал более выносливым.

Нарамор с сомнением покачал головой.

— Никакая окружающая среда не смогла бы сделать человеческое тело таким сильным. Твое тело иное. Все его ткани, каждая клетка, отличаются от тканей и клеток остальных людей. Это скрытые, едва уловимые отличия, но они позволяют тебе ходить по внешним планетам там, где другие люди не смогут. '

— Вы хотите сказать, что мой организм подвергся мутации?

— Нет, — помотал головой Нарамор. — Ты родился нормальным младенцем, сыном Джона Бэйрда. Я очень хорошо помню тебя маленьким. — Он немного помолчал, размышляя. — Это было двадцать лет назад. Шеррифф только что основал Бюро внешних планет, разрабатывал долгосрочные планы по их завоеванию. Все говорили, что это никогда не осуществится. На Шерриффа оказывалось давление, волокита зашкаливала, но он верил, что это станет возможным и делал для этого все, что было в его силах.

Нарамор говорил эмоционально, и в каждом его слове чувствовалось уважение к своему патрону — к Меридену Шерриффу.

— Доктор Джон Бэйрд, твой отец, был тогда главой отдела космической медицины проекта «Внешней планеты», — продолжил он. А я был младшим медицинским ассистентом, юнцом едва ли старше, чем ты сейчас. Я хорошо знал твоего отца и знал, что он развивает свою идею о человеке будущего. Твой отец верил, что человеческое существо, если оно достаточно молодо, можно физиологически изменить, чтобы оно могло переносить условия планет-гигантов. Это был вопрос цитологии. Если бы на ткани тела можно было повлиять, чтобы они стали сильнее, выносливее и прочнее, жестче, чем у остальных людей, обладатель такого тела в зрелом возрасте смог бы противостоять самым тяжелым условиям. Когда Джон Бэйрд предложил это, Шеррифф пришел в восторг. Мы понимали, что со взрослыми людьми сделать уже ничего нельзя, но из маленьких детей можно было бы создавать людей более сильных, и в ближайшие годы мы смогли бы сформировать группу мужчин и женщин, способных покорить внешние миры.

— Но кто бы согласился подвергать своих детей таким испытаниям? — с жаром воскликнул Бэйрд. — Кто бы это позволил?!

— А кто бы не захотел, чтобы его дети были сильными? — возразил Нарамор.

БЭЙРД НЕ НАШЕЛ, что ответить медику.

— Жизненной целью Шерриффа были завоевание и колонизация внешних миров, — спокойно продолжил тот. — Ик тому времени, когда на этом поприще были бы достигнуты первые успехи, процесс, запущенный твоим отцом, дал бы ему группу колонистов, которые могли бы жить в этих мирах. — Доктор поднял глаза к небу. — Великая и долгосрочная мечта…

— И получается, что мой отец опробовал этот процесс на мне? — с некоторым ехидством спросил Фаррел.

— Ну да, — спокойно ответил Нарамор. — Когда ты был двухлетним ребенком, твоя мать уже умерла, а Джон был уверен в разработанной им формуле, уверен, что она сделает тебя намного сильнее любого человека. И он ввел тебе вещество, запускающее такие изменения.

Сделав небольшую паузу, Нарамор с досадой покачал головой.

— А потом случилось непредвиденное, — вновь заговорил он. — То вещество оказалось слишком сильным и вызвало неожиданную реакцию. Твой отец был в ужасе, он думал, что ты умрешь, что он убил собственного сына! Но ты не умер… Тогда Джон заявил, что выведенная им формула слишком опасна, чтобы можно было повторить опыт, и отказался работать дальше в этом направлении. А когда Шеррифф стал давить на него — он исчез вместе с тобой. Мы долго вас искали, но это было сложно, он не оставил никаких следов и хотел, чтобы его никогда не нашли.

— Но на меня его формула подействовала! — воскликнул Бэйрд.

— Да, это так. Электрофизические тесты, которые ты прошел, доказали это. Твое тело по своим свойствам — иное. Стенки твоих клеток представляют собой полутвердые матрицы, если использовать физиологические термины. Это означает, что клеточные оболочки твоего тела такие же прочные, как хрящи. Но Джон Бэйрд, напуганный тем фактом, что процесс чуть не убил тебя, был полон решимости никогда больше не использовать формулу. А больше никто об этом не знал. Когда он исчез, формула исчезла вместе с ним.

Слушая этот так до конца и не осознанный им рассказ, Бэйрд мысленно перенесся в те долгие годы, проведенные в дебрях далекой и неприветливой Антарктики. Он помнил многое, что тогда происходило, помнил и некоторые высказывания отца.

— Однажды отец сказал, что не осмеливается вернуться во внешний мир, потому что это означало бы смерть для многих людей, — поделился юноша своими воспоминаниями.

Нарамор с пониманием кивнул.

— Он боялся, что формула будет использована снова.

Мысли Фаррела вернулись к нему, точнее к его организму. С удивлением он посмотрел на свои руки и на все тело, и уверенность в том, что источником его силы, твердости и способности так много вытерпеть была суровая Антарктика, начали таять, как воск под огнем. Значит, причина этого в научных способностях его отца…

Воспоминания нахлынули на него, и теперь все — и то, как он смог выдержать полярный холод, и его невосприимчивость к ударам и падениям, и то, как на него не повлияли изнурительные испытания космического полета, и, прежде всего, то, как его тело одержало победу даже над гравитацией и атмосферным давлением Юпитера — получило такое четкое, очевидное и простое объяснение, что он даже проникся пониманием Шерриффа, который хотел получить секрет ученого Бэйрда и применить его на практике.

— И все эти годы Шеррифф пыталась найти моего отца? — мрачно спросил он.

— Конечно, — уверенно ответил Нарамор. — Он даже предложил крупное вознаграждение тому, кто сможет найти Джона Бэйрда. При этом он продолжил свои собственные планы покорения Юпитера с помощью машин и разных приспособлений типа ходоков. Но он все равно упорно продолжал цепляться за мечту о сверхчеловеке в будущем, о людях, способных эксплуатировать новые миры, которые обязательно будут открыты.

— И ради этой мечты, ради своих амбиций он послал Реймана и Вейла убить нас! — свирепо отрезал Бэйрд, чувствуя, как напряглись все его «сверхчеловеческие» мышцы.

Нарамор схватил его за руку и заговорил настолько быстро, что, казалось, слова слетали с его губ, как заученный текст:

— Нет, Бэйрд! Рейман сделал это исключительно по собственной инициативе, а Шеррифф даже не знает, что твой отец был убит! Когда Рейман вернулся, он сказал ему, что нашел вас с отцом мертвыми в вашем антарктическом убежище и что он забрал документы Джона и уничтожил ваш дом и ваши тела. Тогда Шеррифф очень разозлился на него и из-за вашей смерти, и из-за того, что в привезенных бумагах не было формулы.

— О, нет! — недоверчиво отмахнулся Фаррел с кривой ухмылкой. — Вы просто прикрываете Шерриффа. Вы же, конечно, догадались, что я собираюсь с ним сделать, вот и выгораживаете его.

— Послушай, я понимаю тебя, — примирительно, но настойчиво произнес медик. — Пойми, если Рейман совершил убийство, закон в состоянии разобраться с ним, но у Шерриффа руки чисты! И он уже серьезно болен. Ты же только что видел его. Слишком много космических полетов, слишком много лет тяжелого труда на пути к своей большой мечте. Я предупреждал его, что приземление на Юпитер для него не безопасно, но он не послушал.

— Вы просите меня посочувствовать человеку, который убил моего отца? — резко спросил Бэйрд, и его глаза загорелись дьявольским огнем.

Услышав эти слова, Нарамор опустил глаза и отступил назад.

— Ты не хочешь слушать. В тебе сидит навязчивая идея ненависти к тому, кто ни в чем не виноват, и эта идея слишком сильна. Ты не хочешь или не готов от нее избавиться.

Врач ненадолго замолчал. А потом посмотрел Фаррелу прямо в глаза и тихо произнес:

— Я могу тебя понять и очень тебе сочувствую, Бэйрд. И поскольку ты, очевидно, не хотел, чтобы тебя узнали, я никогда никому не рассказывал о том, что понял о тебе из тех тестов. Решил подождать и посмотреть, что ты будешь делать.

И вновь Бэйрд уставился на него ничего не понимающим взглядом.

— Вы имеете в виду — Шеррифф и Рейман не подозревают, кто я такой?

— Шеррифф не знает. Откуда ему это знать? Он уверен, что ты мертв. Тот факт, что ты немного прогулялся по Юпитеру без ходока, еще ни о чем не говорит, возможно, ты просо оказался необычайно выносливым человеком. Нет, он не знает, кто ты. А вот Рейман… не уверен. Он что- то заподозрил, когда услышал о смерти Вейла, и возможно, он узнал тебя, несмотря на прошедшие месяцы.

Медик еще немного поразмышлял, после чего уверенно добавил:

— Если то, что ты говоришь — правда, то Рейман — убийца. А потому он, не задумываясь, убьет снова хотя бы для того, чтобы его не разоблачили. Не давай ему такого шанса, не лети на Юпитер.

— Это невозможно, — возразил Фаррел неожиданно спокойно, как будто все напряжение, накопившееся в нем за долгие месяцы поисков, несколько спало. — Я уже договорился с Рейманом и Шерриффом.

Нарамор обеими руками взял его за плечи.

— Послушай, Бэйрд, я тоже отправляюсь в это путешествие. И я друг Шерриффа. Я знаю, что он невиновен, а потому не заставляй меня защищать его от тебя.

С этими словами доктор резко отвернулся и ушел, оставив молодого человека стоять в тени. Немного подождав, Бэйрд встряхнулся, словно отгоняя сон, и зашагал к возвышающимся ракетам. Ему не хотелось идти в казарму — сейчас, когда все его прошлое открылось с другой стороны, да еще так внезапно, он был не готов оказаться среди других людей.

Молодой человек шел сквозь тени ракет, и ему казалось, что слабый холодный ветер что-то ему нашептывает, то ли успокаивающее, то ли наоборот, тревожное. Он, не останавливаясь, покинул территорию базы и продолжил идти куда-то вперед, где под звездным небом не было ничего, кроме одиноких, безжизненных утесов Ганимеда, таких суровых и задумчивых. На гребне одного из них Бэйрд остановился и оглянулся на серебристый лес ракет. Ледяной ветер усилился и жалобно завывал в безжизненных ущельях, но юноша не чувствовал его дуновения. Он поднял глаза к небу. Над ним, среди сонма звезд, ослепительно сиял Сатурн.

Внезапно у него разыгралось воображение.

«Я — неземной человек! Я — первый, — вертелось у него в голове. — Первый из всех людей, кто может жить в этих холодных и ужасных внешних мирах. Другим людям приходится мучительно ползать по ним в защитных машинах, а я могу пройти по этим враждебным местам победителем. Если я захочу, то буду стоять под кольцами Сатурна или смотреть на спутники Урана…»

Бэйрд тряхнул головой и выбросил из нее это внезапно возникшее видение. Конечно, все это могло произойти, но позже, если вообще когда-нибудь произойдет. Не сейчас — потому что сейчас подо льдом далекой земной Антарктики лежал мертвый человек, его отец, и справедливость должна была быть восстановлена. И он сделает это.

Неистовый триумф охватил Фаррела. Он отправится во второй полет на Юпитер с теми, кто убил его отца. И там, на ядре планеты-гиганта, он будет сильнее их всех. Сила, которую давным-давно дал ему отец, Джон Бэйрд, станет немезидой для тех, кто виновен в его смерти.

Он долго стоял так на утесе. Звезды над ним бледнели, над горизонтом поднимался сияющий белый изгиб огромного диска. А в какой-то момент его слуха Фаррела донесся серебристый рычащий звук, отдающийся тонким эхом и повторяющийся еще более пронзительно. Это внизу, на базе, зазвучала сигнализация, призывающая к сбору тех, кто должен был отправиться завоевывать Юпитер.

ГЛАВА X

ПЛАМЯ И ДЫМ ИЗ тысячи извергающихся вулканов взвились вверх и своими огненными пальцами вцепились в туманное небо. В ответ, принимая вызов, разорванный и пронизанный молниями туман взревел с усиленной яростью. Казалось, измученное небо отчаянно сражается с поднимающимися снизу столбами огней.

Какое незначительное место занимали крошечные человечки здесь, на Юпитере, когда на огромной планете бушевали такие яростные и бесконечные междоусобные войны?

Даже внутри ходока Бэйрда ошеломлял оглушительный грохот этого великого сражения природных сил. С того места на краю плато, где он стоял, были смутно видны пожары, бушевавшие внизу, и бури, разыгравшиеся в небе, где теперь не прекращался танец молний. Их вспышки позволяли ему мельком видеть раскаленную лаву, которая подползала все ближе к плато, где суетились люди, и активность этих маленьких «пигмейских» фигур разительно контрастировала с тем, что происходило вдалеке, на востоке.

Фаррел оглянулся. Десятки ракет возвышались над поверхностью Юпитера, слегка вздрагивая при каждом новом толчке, и молнии беспрерывно играли своим ярким блеском на их серебристых корпусах. Уже несколько часов продолжалась интенсивная разгрузка, и хотя работа была тяжелой, ее быстрый темп пока не замедлялся.

Поворачивая ходока из стороны в сторону, Бэйрд напряженно следил за разгрузкой, но ходока с номером Реймана нигде не было видно, и это приводило молодого человека в отчаяние. Неужели он потерял своего врага из виду?

«Он должен быть где-то здесь, — подумал Фаррел. — Но если он узнал меня, то может прятаться… Ничего, я найду его, и он заговорит — так, чтобы все могли его услышать, чтобы весь мир мог узнать, что сделал Шеррифф!»

В первые часы после приземления на ядро Юпитера, в эти безумные часы, у Бэйрда была своя работа, а потому уследить за Рейманом оказалось практически невозможно. Активность вулканов все время росла, и теперь она была даже сильнее, чем предвидел Кэрью. Но у исследователей был приказ, а значит, ракеты необходимо было разгрузить, прежде чем их могли разрушить более сильные толчки.

И вот теперь, в этой дикой суматохе, Рейману, похоже, удалось ускользнуть. Бэйрд решительно направил своего ходока вперед, на плато. Ему хотелось покинуть неуклюжую машину и сделать то, что было не под силы ни одному из людей — пойти по Юпитеру своими ногами и найти убийцу. Но это означало бы бесповоротно заранее выдать себя Шерриффу, а время для этого еще не пришло.

В поисках Реймана Фаррел стал рассматривать группу людей, сбившихся в кучу и передвигающихся гротескной походкой, и в какой-то момент один из них направился прямо к нему. Потное, изможденное лицо Уиллиса, заместителя командира, зло уставилось на него сквозь лицевую пластину, а в коммутаторе послышался его полный гнева голос:

— Фаррел, где, черт возьми, ты был?! Предполагалось, что ты должен быть здесь в качестве санитара, чтобы в любой момент прийти на помощь, а не блуждать где попало!

Бэйрд промолчал, как будто ничего страшного не произошло — не мог же он сказать, что искал Реймана. Возникшую паузу заполнил еще один толчок, совпавший с мощными тройными раскатами грома в клубящемся небе, который сильно сотряс ходоки обоих мужчин и заставил возвышающуюся рядом с ними ракету величественно покачнуться.

— Иди в командный пункт, к Шерриффу! — крикнул Уиллис, так и не дождавшись ответа. — Скажи ему, что он должен выйти и сам оценить ситуацию. Мы не можем продолжать здесь работу и должны убраться отсюда как можно быстрее!

— Хорошо, я скажу ему, — ответил Бэйрд.

Внезапно в нем шевельнулась новая надежда. Может быть, именно там, в командном пункте, был сейчас Рейман…

— Если бы он вышел и увидел все сам, он бы понял, в какую передрягу мы попали, — продолжил Уиллис. — Почему, черт возьми, он не выходит?

Скажи ему, что я, в конце концов, требую его немедленного присутствия здесь!

Фаррел кивнул, насколько это было возможно в ходоке, и зашагал к командному пункту — большому низкому металлическому зданию, которое он помогал возводить при первой высадке. Широкая дверь автоматически распахнулась, и, оказавшись внутри шлюзового тамбура, он выбрался из ходока. Ему не понадобились для этого поручни, протянутые вдоль стены специально для поддержки, и вскоре он уже заходил внутрь главного помещения.

Там были Шеррифф, его дочь Эльда и доктор Нарамор, но Реймана не было.

МЕРИДЕН ШЕРРИФФ СИДЕЛ за раскладным полевым столом, положив руки на его поверхность ладонями вниз, и смотрел прямо перед собой. Несмотря на то, что он держал голову прямо, лицо покорителя Юпитера как будто бы разваливалось на части. Кожа на его скулах обвисла, и его некогда каменный профиль теперь напоминал обтянутый кожей череп. Увидев вошедшего Бэйрда, он уставился на него затуманенным взглядом.

Эльда, в глазах которой стояли слезы, и Нарамор сидели рядом с Шерриффом и что-то ему тихо говорили, но было видно, что он совсем их не слушает.

— Сообщение от вице-коммандера Уиллиса, — доложил Фаррел.

— Да? — хрипло отозвался Мериден.

Бэйрд почти дословно повторил слова Уиллиса, но тот, кому они были адресованы, даже не подал виду, что услышал их.

Зато Эльда поняла все и с ненавистью посмотрела на Фаррела.

— Выйти?! — закричала она. — Да он не может даже встать! Разве ты не видишь, что он медленно умирает? Ему нельзя было прилетать сюда, нужно срочно возвращаться!

— Она права, — сказал Нарамор и перевел взгляд на Шерриффа. — Тебе следует прислушаться…

Густым и несколько невнятным голосом, который, казалось, исходил откуда-то из глубины его горла, Мериден прервал его:

— Мне потребовалась целая жизнь, чтобы добраться до Юпитера. Я остаюсь.

— Но ты слышал, что сказал Уиллис! — воскликнул врач. — Здесь нельзя оставаться! Мы все должны вернуться, а затем построить другую базу в другом месте.

В запавших глазах Шерриффа вспыхнул тусклый огонек.

— Нет. Вы с Эльдой возвращаетесь, а я остаюсь, — Он медленно перевел свой взгляд на Бэйрда. — Передайте это Уиллису. Он должен закончить разгрузку, а затем убраться обратно на Ганимед. Мы же, те, кто здесь останется, погрузим все на трейлеры и отправим караван на запад, к горам, подальше от этого района.

— Но ты не можешь возглавить этот караван! — уже совсем резким тоном возразил Нарамор. — Ты должен лететь с нами. Я настаиваю…

Шеррифф проигнорировал его слова и вновь обратился к Фаррелу:

— Передайте то, что я сказал!

Бэйрд кивнул и поспешил обратно, но в шлюзе наткнулся на самого Уиллиса, вылезавшего из ходока.

Заместитель командира, с лица которого капал пот, выслушал сообщение Фаррела и буквально взорвался.

— Нет, это безумие! — заорал он. — Я сам поговорю с ним.

Держась за поручень, он решительно направился в кабинет, и Бэйрд последовал за ним.

Оказавшись напротив Меридена, Уиллис без лишних разговоров сразу приступил к делу.

— Мы не можем отправиться караваном на запад, это слишком рискованно, особенно без хороших карт! — запротестовал он. — Мы должны загрузить обратно все, что сможем, и убираться отсюда.

Шеррифф презрительно посмотрел на него, а затем демонстративно полез в свой походный стол, достал маленький лучевой пистолет и положил его на столешницы.

— Послушай меня, Уиллис, — его голос звучал еще более уверенно, чем раньше. — Я добирался сюда двадцать лет. Теперь я здесь, и я командую. Я отдаю приказы, и если кто-нибудь попытается их нарушить…

— Хорошо, — Уиллис сердито взмахнул рукой. — Я передам ваши приказы. Но не вините меня, если люди им не подчинятся!

Сказав это, он резко развернулся и вышел.

Бэйрд тоже повернулся к выходу, собираясь последовать на ним и отчаянно желая возобновить поиски Реймана, но голос Шерриффа остановил его:

— Фаррел, подожди минутку.

Теперь глаза главы экспедиции смотрели на него со странным блеском.

— Фаррел, когда ты только что в спешке выходил из этого кабинета, ты шел так, как шел бы человек по Земле. Как тебе это удалось?

Бэйрд замялся, не зная, что ответить, и несколько мгновений в комнате не было слышно ни звука, кроме нескончаемых раскатов грома, барабанящих по металлической крыше.

— Я могу рассказать вам, как он это делает! — словно взрыв, из-за спины Фаррела раздался голос Реймана.

Молодой человек замахнулся на него, торопясь нанести удар, но было уже слишком поздно. Рейман стоял позади него, одной рукой держась за поручень, а другой крепко сжимая лучевой пистолет, дуло которого упиралось в спину Бэйрда.

— Это удалось ему точно таким же образом, как удалось вернуться целым и невредимым после того, как он убил Вейла, — невозмутимо произнес Рейман.

— О чем ты говоришь? — непонимающим голосом произнес Шеррифф.

БЭЙРД ОГЛЯНУЛСЯ И посмотрел Рейману в глаза — и ему показалось, что страха в них было больше, чем ненависти.

— Я прошел вдоль края плато, чтобы выяснить, что именно случилось с Вейлом, — стал рассказывать Рейман, не опуская пистолета. — И я понял, у ходока Вейла была отключена антенна связи, а идти им нужно было более двух миль.

— Двух миль?! — воскликнул Шеррифф. — Ни один человек не смог бы пройти так далеко, если только он не был…

Он осекся и внезапно замолчал, уставившись на Фаррела со странной догадкой в глазах.

— Да. Это сын Джона Бэйрда. Он не умер, и он здесь перед вами, — сказал Нарамор, понимая, что скрывать уже нечего.

С Бэйрда как будто свалилась огромная тяжесть. Он распрямил плечи и гордо произнес, глядя в глаза Меридена:

— Да, я жив, но мой отец мертв. Мой отец мертв, Шеррифф, и ваши люди убили его.

Шеррифф перевел взгляд на Реймана. Хриплый голос покорителя Юпитера прозвучал, как обвинение:

— Ты уверил меня, что нашел их обоих уже мертвыми. Ты обманул меня…

— Вам нужны были документы Джона Бэйрда, не так ли? — раздался из-за спины Фаррела угрюмый голос Реймана. — Я достал их для вас, и я не виноват, что в них не было формулы. И не моя вина, что старик Бэйрд затеял драку и был убит.

И вы думаете, что после этого я должен был оставить его сына в качестве свидетеля?

Фаррел резко развернулся. Лицо Реймана было белым и неподвижным, а его губы слегка скривились. Обращаясь к Меридену, он не посмотрел на него, его глаза уставились на Бэйрда.

— Черт бы вас побрал, Шеррифф! Чем вы не довольны? — ухмыльнулся Рейман. — Вы получили документы, а этот, — он глазами указал на Фаррела, — заполучил Вейла. Но меня он не получит.

Пистолет в его руке слегка приподнялся. Бэйрд понял, что ему нужно сгруппироваться и сделать выпад — но не успел этого сделать. Раздался звук выстрела. Лицо Реймана потемнело, и он рухнул на пол. Так и не использованный пистолет выпал из его руки.

Медленно, не в силах поверить собственным глазам, Фаррел оглянулся. Бластер в руке Шерриффа все еще был направлен туда, где только что стоял Рейман.

— Я в долгу перед тобой, Бэйрд, — резко сказал Мериден. — И даже если бы это было не так, я бы не позволил ему убить тебя. Только не тебя, не первого неземного человека!

Эльда и Нарамор уставились на них, как завороженные. Фаррел медленно подошел к Шерриффу. Юношу трясло, гнев к уже мертвому Рейману не находил выхода.

— Значит, напрямую вы не приказывали убить моего отца, — выпалил Бэйрд. — Но его убили ваши амбиции. И вы думаете, я должен быть вам за это благодарен?

Казалось, Меридену стало еще труднее говорить. Он тщательно подбирал слова, но его речь звучала совсем невнятно:

— Лично на тебя мне наплевать, Бэйрд. Но ты первый человек из тех, о ком я мечтал. Если ты останешься жив, ученые, изучая тебя, смогут восстановить тайную формулу твоего отца. Вот почему ты важен для меня.

Фаррела затрясло еще больше.

— Только не для тебя, Шеррифф! Не для тебя и твоих планов я буду жить.

— Ты потерял отца, и ты ненавидишь меня и проект «Внешние планеты», — устало вздохнул Мериден. — Хорошо. Я потерял всю свою жизнь, Бэйрд. Я умру прямо здесь. Но то, что я начал, будет продолжаться.

Он с огромным усилием повернул голову.

— Нарамор. Приведи сюда Уиллиса еще раз.

Медик поспешно вышел.

Шеррифф снова повернулся к Фаррелу и почти шепотом произнес:

— Я назначаю тебя заместителем Уиллиса. Ты — единственный, кто может повести караван на запад. Ты сможешь идти без ходока, найти дорогу и доставить груз по назначению.

— Я не буду этого делать! — воскликнул юноша.

— Конечно, ты не сделаешь этого для меня, — согласился Мериден. — И для моего проекта тоже. Я понимаю это. Но ради людей? — в его глазах опять мелькнул огонек. — Ради тех, кто рискуют жизнью прямо сейчас? К ним же у тебя нет никаких счетов, Бэйрд?

Молодой человек попытался найти слова, чтобы выразить свое яростное неприятие… и не смог этого сделать. Он вдруг почувствовал себя разочарованным, избитым и загнанным в ловушку, из которой нет выхода.

Тем временем, вошел Уиллис, и Шеррифф отдал соответствующее распоряжение, услышав которое, тот вздрогнул.

— Вы хотите сказать, что он может передвигаться без ходока? Но даже если так, и он найдет дорогу на запад, это огромный риск…

— Просто займись этим, — тихо хриплым шепотом потребовал Мериден.

Его голова поникла, и он уже не смотрел ни на кого из присутствующих.

Бэйрд колебался. Он посмотрел на Шерриффа — дряхлого старика — и на девушку, которая вместе с Нарамором склонилась над ним. Молодой человек чувствовал, что должен что-то сказать, но слова не шли у него с языка. Горькая жажда мести, которая так долго вела его вперед, уткнулась в эту картину, и сказать ему было совершенно нечего.

Он вышел из командного пункта. Из ракет уже было выгружено последнее необходимое оборудование, и его укладывали на борт низких тяжелых трейлеров.

Гром по-прежнему еще бушевал над красным заревом, которое все наползало и наползало с востока, и теперь каменное плато непрерывно содрогалось, но люди продолжали работать. Бэйрд вышел с базы без ходока, прошел мимо ракет и поднялся к первому каменному гребню на западе.

Горячие порывы ветра снова и снова проносились мимо него, разгоняя туман, от чего его глаза постоянно слезились. Он всматривался вперед, на запад, туда, где вдалеке возвышались ледяные хребты, и ему показалось, что он видит, куда можно вести караван. Если бы он пошел впереди, легко ступая по земле, не обремененный ходоком, он мог бы справиться с поставленной задачей и увести машины с оборудованием в безопасное место.

Приняв такое решение, Бэйрд вернулся на базу в командный пункт. Шеррифф все еще сидел за полевым столом, но теперь его голова, обхваченная руками, бессильно лежала на столешнице. Эльда была рядом с ним — она посмотрела на Бэйрда блестящим от слез глазами и тихо произнесла:

— Он мертв. Он медленно умирал все время, пока был здесь.

Снаружи сквозь раскаты грома тонко завыли сигналы тревоги. Это означало, что ракеты были готовы запустить свои двигатели.

— А как же его тело? — спросил Фаррел. — Вы хотите, чтобы мы забрали его с собой? Или…

— Оставьте его там, — девушка указала глазами на выход из здания. — На плато. Все говорят, что это место обречено, что его зальет лавой. Оставьте его там.

Молодой человек помог ей выйти в шлюз, где стоял наготове ее ходок. Там он впервые, даже до конца не понимая, почему, вдруг прошептал:

— Простите…

Эльда внимательно посмотрела на него долгим взглядом.

— Это не ваша вина. Но я рада, что вы оказались таким… — Она запнулась. — Если вы вернетесь из похода с караваном, мы еще встретимся.

Забравшись в ходока, она вышла наружу и присоединилась к тем, кто уже поднимался по трапу в одну из ракет. Через несколько минут люки всех ракет закрылись, и они, одна за другой, с какой- то безумной поспешностью взмыли в небо на вертикальных столбах пламени. Те же, кто остался на Юпитере, продолжали заниматься своими делами вокруг машин, даже не обращая на это внимания. Караван из гусеничных вездеходов был уже почти сформирован и готовился к движению.

— Быстрее! — раздался голос Уиллиса. — Лава смоет все это плато через час!

Караван с грохотом тронулся, и люди в ходоках неуклюже зашагали рядом с машинами на запад. Бэйрд, не отягощенный «доспехами», свободно шагал впереди. Сквозь сотрясаемый громом туман он вел караван вверх по самому пологому склону к наиболее низкому месту на гребне. По дороге юноша задавался вопросом, будет ли он когда-нибудь так же ходить по другим планетам, по Сатурну, Урану и по невообразимым холодным пустошам Нептуна…

Наверное, он мог бы попасть туда, и эти великие внешние миры могли бы принадлежать ему. Только ему! Он почувствовал нарастающее возбуждение, и долгие месяцы, нескончаемые горькие поиски убийц отца начали потихоньку исчезать из его памяти.

Несколько часов спустя, караван остановился на гребне, и люди оглянулись назад. Картина, которая предстала перед их глазами, восхищала и страшила — там, где только что было плато, теперь горело в клубящемся тумане тускло-красное зарево лавы.

«Мир Шерриффа, — подумал Бэйрд. — Теперь Юпитер всегда будет его миром».

Он посмотрел вперед, на запад, но разглядеть там что-либо было сложно, туманы скрывали от него дальние хребты. И все же он знал дорогу, чувствовал, куда идти дальше. А значит, он проведет туда караван и, возможно, когда-нибудь поведет так же и другие, покоряя новые дикие миры, которые все еще ждут вызова человека.

Он спустился с хребта в освещенный молниями туман, и длинная вереница машин и людей медленно спустилась туда вслед за ним.