Повелитель Ифритов

Глава 31. Собственник

— А кто тут такой борзый? — высокий и крупный мужчина лет пятидесяти, вошел в павильон агентства. Широкоплечий, и худоногий, он тем не менее имел странно полное лицо. Маленький нос брезгливо скривился. Глазки смотрели внимательно и с укором.

Одетый в брюки, черные лакированные туфли, белую рубашку и жилет, под длинное, по щиколотку пальто, он прощелкал каблуками к стойке. На лацкане пальто горел серебром блестящий дворянский орден. Мужчина тоже был из детей боярских. Разборка мелких дворян. Красота.

— Борзый? — я специально очень надменно посмотрел ему в глаза, — скажите, пожалуйста, вы сидели?

— Где сидел? — не понял толстомордый.

— В местах лишения свободы.

— Нет, — смутился он, — с чего вы это вообще взяли? Я что, похож на бандита?

— Очень странно слышать от человека, — с ухмылкой начал я, — получившего классическое дворянское образование, а я, сужу по вашему ордену, что вы его получили, выражения типа “борзый”. Вы только появились здесь, и тут же меня разочаровали.

Мужчина не ответил, сделал надменное лицо. Но я видел, как растерянно забегали туда-сюда его зрачки.

— Артур, — выдохнул Минин, — ты можешь даже и не просить, я не продам тебе его. Твой батюшка завещал поместье мне.

— Все потому, — мужчина, которого назвали Артуром, поднял подбородок, — что он выжил из ума на старости лет. А ты и твоя семейка, соседушки мля, запудрили ему мозги!

— Никто не пудрил, — гневно выдохнул Минин, — ты никогда не был близок к ним. И оставил тут на произвол судьбы. Одного! В семьдесят три года!

— Он был неудачником, — сказал некий Артур, — мой род, род Пружиных, слишком много потерял от его раздолбайства.

— Ты бросил своего отца одного в семьдесят лет? — нахмурился я.

— А ты не влезай, щегол, — злобно посмотрел на меня Пружин.

— Поступок настоящей твари, — пожал я плечами, — и дополнительная мотивация для меня, купить этот дом. Теперь я не откажусь от сделки, — ухмыльнулся я, — если даже внутри поместья сидит одержимый танк.

— Ты его не купишь, — Пружин сузил глаза, — не осмелишься. Я дождусь, пока этот старый баран, — он посмотрел на Минина, — не отчается и не сбросит цену до трехсот тысяч. А часики тикают, да, Фёдор?

— Как ты меня назвал? — несколько неуверенно проговорил Минин, — как… Как назвал?..

— Ты старый баран, Минин. И твой дружок тебе не поможет. Отцовское поместье вернется ко мне.

— Дай угадаю, — я оперся о стойку, — проблемы с деньгами? Ты просто не можешь себе позволить купить его сейчас, вот и бесишься.

Пружин не ответил, просто пристально уставился на меня. Его белесые глаза не отрывались от моих, тяжелые брови опустились, нахмурились.

— Ты хочешь перепродать его, чтобы заработать, — пожал плечами я, — да и покупатель у тебя наверняка есть. Только с Федором Ильичом ты знакомить его не хочешь. Чтобы сделку в обход тебя не пустили.

— Не твое дело, — задрал он подбородок.

— Может ты еще больший неудачник, — ухмыльнулся я, — чем твой покойный отец? Твой бизнес, если был, то прогорел, и за душой остались лишь копейки? А продать, для поддержки штанов. Так? Представляю, как ты бесился, когда узнал, что отец написал завещания на тех, — я кивнул на Минина, — кто хоть как-то заботился о нем перед смертью.

— Его заставили написать, — у Пружина задергался глаз.

— Это неправда, — Минин нахмурился, — я выиграл суд, помнишь? В суде доказано, что он добровольно составил завещание, в обмен на нашу заботу и уход за ним!

— Этот судья был бараном! А мой адвокат — ослом! — Он зыркнул на меня, — ты не купишь дом, сопляк!

— Ну, попробуй меня остановить, старик — я ухмыльнулся.

Пружин бросил злобный взгляд на Рыбку. Тот испуганно помотал головой.

— Я думал, — он посмотрел на Минина, — ты будешь сговорчивее, Минин. И подпишешь договор сейчас. Но если нет, то мне придется действовать иным способом.

— Это угроза? — Я выпрямился, расправил плечи, посмотрел на Пружина исподлобья.

Некоторое время он смерил меня злобным взглядом, потом, наконец, ответил:

— Конечно, нет.

Через мгновение он повернулся к нам спиной и зашагал на выход. Через пару мгновений, его широкая спина скрылась. Из виду. В сопровождении охранника он отправился куда-то на верхний этаж.

— Что-то мне это не нравится, — Минин протер лоб платочком, — Артур Пружин связался в последнее время с нехорошими людьми. Как бы ни вышло чего, — нервно сглотнул он.

— Это с кем же он связался? — улыбнулся я, — у меня богатый опыт в общении с нехорошими людьми.

— Банда некоего Лунара. Слышали о них?

— Слышал, но уверяю вас, все будет хорошо. Как я уже сказал, у меня довольно богатый опыт в таких делах. Езжайте домой спокойно. А завтра мы с вами встретимся, и тут же проведем сделку. Договорились?

— Спасибо вам, Роман Селихов, — улыбнулся Минин, — я даже и не знаю, что было бы, если б не вы.

— Я тоже рад, — я улыбнулся, — что встретил вас. Скажите, а как вы умудрились так далеко забраться? Аж Сахалин.

— У моего рода, — он добродушно улыбнулся, — там бизнес. Несколько рыболовецких суденышек, — скромно проговорил он, — торгую морепродуктами с Тошибару.

Около восьми вечера мы вернулись в дом Корнеевых. Сотрудники из КрасМ потрудились на славу. Первый этаж почти полностью был приведен в порядок. На втором же еще велся ремонт, но окна были запечатаны. Жуткий сквозняк, что ходил тут раньше, теперь исчез.

— Ты поедешь к ней? — проговорила Нина, когда Катя и Элла Александровна улеглись в ее комнате. Нина же решила спать в гостиной.

— Не к ней, — я застегнул свои черные джинсы, надел дорогой и удобный рашгард, что купил сегодня в торговом центре.

Нина, видя, как он облегает мышцы моего крепкого тела, закусила нижнюю губу. Машинально сняла клетчатую домашнюю рубашку. Осталась в топе. Девушке стало жарко. Я видел, как ее маленькие соски точками проявились на топе.

— Ты же слышала разговор. Я за деньгами. И мне нужно разрешить вопрос с собственностью Семьи. Скоро я продам все отцовское имущество, и открою Ифрит. Ты нужна мне там, как менеджер.

— Может, ты никуда не пойдешь, — девушка встала, просто сняла топ. Подойдя ко мне, прижалась обнаженной грудью, — прошу, Рома. Останься хоть сегодня. Я так устала, что ты вечно рискуешь жизнью.

— Так надо, — я улыбнулся, поцеловал ее в губы, — извини, Нина. Мне нужно идти. Я отстранился от девушки. Сделал это мягче, чем привык. Пошел к выходу, защелкнул на запястье часы, набросил пальто.

Перед тем как выйти, обернулся. Нина смотрела на меня не отрываясь. Стыдливо скрестила руки на груди. Девушка выглядела так, будто мерзнет. Она грустно подняла брови.

— Ложись спать, Нина, — бросил я и вышел.

— Ты с ума сошел, Ифритор?! Кто дал тебе право! Кто?!

— Ты не сможешь отобрать у нас Семью!

— Тихо всем! — я повысил голос, — я говорю.

В бывшем кабинете Лунара собрались все те, кого Саша называла Семьей. Я сидел за новым большим столом из темного дуба. В кабинете тоже многое изменилось. Стены перекрасили в более темные тона. Дурацкие колонны и картины убрали. Все тут просто дышало минимализмом. Я решил, что это Лавр поработал над интерьером.

Саша, привычным образом села прямо на стол. Сегодня она была в обтягивающем коротком трикотажном платье под горло. В нем ее попа и бедра смотрелись особенно привлекательно.

Лавр же, к моему удивлению, занял место по левую сторону от меня. Одетый в брюки, рубашку и жилет, он спрятал руки за спину. Внимательно смотрел на остальных представителей банды. Те сидели за широким приставным столом для конференций.

— Я просто повторяю, как оно есть, — я оглядел всех холодным взглядом, — что ваша “Семья”, это тупик. Вы никогда не подниметесь выше, без моей помощи. Ведь это мои браслеты помогли вам выбраться из той жопы, в которую вас завел Лунар. И теперь, мы переходим в новый этап. Из криминального, в законное поле деятельности. И там нас ждут новые вершины. Новые деньги.

— И вы что? Согласны с ним? — проговорил черномазый и смуглокожий бандит с проседью в темных волосах. Звали его Денис Джантемиров. Он был метисом. Порывистый и горячий, протестовал больше остальных, — Семья, — он задрал крупный подбородок, — это нечто большее, чем просто бизнес. Иначе так бы мы не назывались.

— Я с Ифритором, — скромно проговорила Саша, опустила глаза, — куда он, туда и я, — Она стыдливо отвернулась.

Саша как-то изменилась со вчерашнего вечера. Наш разговор о новом, другом будущем, сильно повлиял на девушку. Она спрятала все зубки и вела себя сегодня очень покорно. Только выглядела грустной. Но это ничего. Это пройдёт.

— А ты? А ты Лавр Инакентич? — черномазый взглянул на Лавра. Тот с хрустом потер короткую жесткую бороду.

— Я тоже с ним. Я узнал, что представитель РосАрмы и правда здесь. Был на турнире, как и Ифритор. Я склонен верить, что у него с Армой будет договор. Если так, это сулит прекрасные перспективы.

— Но он же хочет отобрать у нас все! — вскрикнул Джантемиров, всплеснул руками.

— Я вижу в этом развитие, — сжал тонкие губы Лавр, — давайте смотреть правде в глаза. Из меня неплохой солдат и отличный управленец. Но гангстер весьма посредственный. Да и хочется банального спокойствия за свою жизнь. Надоело проверять машину детектором взрывчатки, каждый раз, когда я соберусь ехать в магазин.

— Ифритор, — начал другой, полный и невысокий мужчина, по имени Сергей Лобов, — мы все тебе очень благодарны. Ты и правда помог нам. А браслеты — просто чудо. Я наконец-то купил жене красную Чайку. Она давно хотела кабриолет.

Я улыбнулся.

— Ты его хвалить собрался?! Или тебе есть что сказать?! — надул ноздри Джантемиров.

— Мне не нравится твой тон, — нахмурился я, — взглянул ему в глаза.

— А мне не нравится, твои условия и границы. Ты хочешь уничтожить Семью. Я не могу этого допустить, — нахмурился он. Трое других, кроме Лобова, закивали Джантемирову, одобрительно загалдели.

— Хватит говорить о традициях, — я внимательно посмотрел на бандитов, — дело ведь не в них.

Все внимательно уставились на меня. Джантемиров свел пушистые брови.

— Дело в том, — продолжил я, — что вы трое: Джентемиров, Лавров и Макаров, — я обвел их взглядом, — боитесь, что вам не будет места в Ифрите. Джантемиров, — я посмотрел на него, — крышует незаконные точки сбыта контрабанды, которые нелегально держат простолюдины, — Джантемиров неприязненно скривил губы, — Лавров Павел Сергеевич, — я посмотрел на молодого мужчину с залысинами, — ты и несколько твоих людей поставляют контрабандный алкоголь группе дворян, у которых небольшие забегаловки по всему району.

— Ну и что с того? — напористо сказал он, но я проигнорировал вопрос.

— Александр Макаров, — я взглянул на третьего, — к тебе обращаются местные ростовщики, из простолюдинов, чтобы ты помогал им выбивать деньги из должников. Вы понимаете, — я окинул взглядом всех троих, — что в Ифрите вам не будет места. И упираетесь. Ваша деятельность больше направлена на контроль территории, а не на бизнес. Знаете, что она станет не нужна с распадом Семьи.

Они смотрели на меня, молчали.

— Я даю вам выбор, — продолжил я, — вы остаетесь в Ифрите, место для вас найдется. На данном этапе от вас потребуется две вещи, это преданность и исполнительность. Ваши старые занятия уйдут в прошлое. Если нет, в прошлое уйдете вы. Ну или второй вариант, — я смотрел внимательно и холодно, — все имущество, что принадлежит Семье, вы просто возвращаете и уходите свободными. Туда, куда глаза глядят.

— Это слишком! — вскочил Лавров, — мне что, отдать тебе все? Квартиру, машину?! Все?!

— Не пойдет! Мы не согласны!

Джантемиров молчал, он просто смотрел на меня, с ухмылкой скрестив руки на широкой груди.

Я некоторое время подождал. Дал им выговориться, потом сказал:

— Ну, есть еще третий вариант. Это открытая конфронтация. Я его не хочу. Но если вы решитесь на это, то все умрете, — мужчины задумались, Лавров сел на место.

Ухмылка сползла с лица Джантемирова.

— Ты тут не появлялся, — начал он, — откуда ты про нас все знаешь?

— Я очень тесно, — я украдкой кинул взгляд на Сашу, — общаюсь с вашим боссом. Она же мой информатор.

Джантемиров недовольно засопел, пробурчал:

— Нам нужно время подумать.

— Кстати, — я внимательно посмотрел на черномазого, — а не знает ли кто из вас такого дворянина, из детей боярских. Его родовое имя Пружин.

Джантемиров на мгновение расширил глаза, но тут же сузил. Лицо приняло нейтральное выражение.

— Нет, никто не знает, — сказал он, а остальные помотали головами. Лавр и Саша мотнули тоже.

— Что-то мне подсказывает, Денис, — я посмотрел на черномазого, — что ты лжешь.

— Я честен перед тобой, Ифритор, — он неприязненно посмотрел на меня, — будь уверен хотя бы в этом.

Я не поверил. Понял, что если и знают, то не сознаются. Ладно. Поглядим, что будет дальше. Я готов к любому повороту.

— Даю вам сутки на раздумье. Завтра скажете свое решение. Ифрит появится с вами, или без вас.

В полдень понедельника я вышел из такси, за воротами моего свежеприобретенного имения на берегу Кубани. Утром я встретился с Мининым, осмотрел дом снаружи, заглянул в холл. Минин же, войти внутрь отказался.

— И вам не советую, — опасливо проговорил он, — там же эта дрянь сидит. Так как он вам? Нравится?

— Нравится, — улыбнулся я, — беру.

После этого мы отправились в филиал сословного министерства юстиции, которая занималась видением реестра прав собственности дворян на имущество. Именно там мы подписали договор, и право собственности перешло Роману Евгеньевичу Салихову. Теперь я стал обладателем собственного поместья.

Осенний день был бы привычно теплым, если бы не ветер, что тянул с реки, протекающей в нескольких сотнях метров от дома.

Само же поместье располагалось на окраине города. С одной стороны, начинался тихий спальный райончик. С другой же , через речку, что бежала к городскому водохранилищу, возвышался лиственный лес. Голые деревья стояли темно-серой стеной вдали.

Я вдохнул побольше воздуха, и вошел в не слишком ухоженный двор поместья. Большой особняк смотрел на меня широкими окнами мезанина. Круглая башенка на фасаде поблескивала железной крышей в свете полуденного солнца.

Первым делом, я высвободил из часов складной ифритный меч. Он немедленно раскрыл глаза. Змеиный зрачок хищно уставился на меня. Я щелкнул мечом, раскрыл лезвие. Потом поднялся на большое крыльцо, отомкнул дверь. Со скрипом отворил ее.

Скрип эхом прокатился по всему холлу первого этажа (всего же их было три). Когда я зашел внутрь, то сразу услышал быстрый-быстрый топот многочисленных ног.

Я тут же напрягся, сгорбился. Запустил ифритное зрение. Духов вокруг было огромное множество. Но я увидел ее. Одержимость. Крупным пауком она карабкалась по стене, у широкой лестницы.

Естественно, сому одержимую вещь я не видел. Она была скрыта от меня лестничным подъемом на второй этаж. Но ярко-красное пятно ифрита просвечивало прямо через дерево.

Я замер. Стал наблюдать, что тварь задумает в следующее мгновение. Пока определить ифрит было сложно.

Внезапно, спустя секунду, одержимость метнулась вниз. Застыла у самого края лестницы. Я увидел, как оттуда выглянул длинный черный ствол.

— Вот зараза, — нахмурился я, — какая ж ты опасная тварь!

Прозвучал хлопок. Я тут же отскочил, перекатился, приземлился на колено. Пулька щелкнула об металлическую дверь. С характерным звуком воздушка перезарядилась, дала еще выстрел. К этому моменту, я вскинул телекинетический щит. Пулька угодила в его. Свинцовый кусочек смялся, отлетел в сторону. Щит же не произвольно сдулся, словно неудачно закастованное заклинание.

— А! Зараза! — крикнул я и добавил матом.

В следующее мгновение, она показалась. Одержимость мгновенно выскочила на лестницу. Громко затоптала по ступеням вниз. На ходу переломила ружье, сунула пульку и щелкнула стволом. Вернула его на место. Выстрел заставил меня снова отпрыгнуть. Я упал, перекатился. Заполз за большой сервант с высоким зеркалом, что стоял у стены.

Через мгновение пулька щелкнула снова. Я опасливо выглянул.

Одержимость представляла собой детское пневматическое ружье. Воздушку-переломку. Вот только из цевья росло не меньше десятка длинных многосуставных рук. На одних она бегала. Другими перезаряжалась и стреляла. Третьими держало задорно шуршащие пульками коробочки с боезапасом.

Ифрит быстро юркнул на середину комнаты. Деловито поводил стволом из стороны в сторону. Переломился, и сунул в себя новый свинцовый кусочек. Хлопнуло. Я тут же убрал голову в укрытие. Пулька стукнулась о дерево.

— Проклятье, — я выдохнул, сжал зубы, — наверно эта самая опасная дрянь, что я встречал в этом мире, — прошипел я себе под нос, — попадет, всему конец. Риск велик. Думай, Ифритор, думай…