Повелитель Иллюзий

Глава 4 Это не безумие

Маша с некоторой опаской дала Колве себя увести, старалась все время молчать и улыбаться, но блондиночка оказалась потрясающей девчонкой, веселой и искренней, она вывалила на новенькую целый ворох сплетен, и казалось, сама не относится серьезно ни к одной из них.

Хотя после завтрака прошло довольно много времени, небо не посветлело, сад был по-прежнему темным и загадочным, и Маша старалась держаться поближе к освещенным тропинкам и медсестрам отнюдь не из-за внезапного прилива послушания. Здание приюта было хорошо освещено, и в этот раз девочка заметила, что колонны оплетают лианы, что окна обрамлены вьющимся растением с мелкими розовыми цветочками. Вообще здесь было много розового, голубого и лилового – в убранстве комнат, в одежде, даже в саду.

– Скажи, почему это место называется Лесом Лилового шепота? – спросила Маша у Колвы. Та перестала улыбаться и сказала тихо:

– Не спрашивай об этом после ужина и перед завтраком. И вообще не спрашивай. В одну из ночей сама все поймешь. Главное – не покидай приют в одиночестве.

– Здесь так опасно?

– Иначе бы нас тут не держали, – оглянувшись на медсестру, прошептала Колва. – Лес Лиловых шепотов – лучший сторож для убегающих детей.

Маша не знала, верить ли словам своей новой подруги или посчитать все очередной ее фантазией. Во время прогулки и позже, за обедом, она все присматривалась к детям, пытаясь определить, почему их называют «задумчивыми» и боятся словно преступников. Когда Мариванна подошла к ней, чтобы осмотреть ее рану, Маша решилась задать вопрос:

– Я всегда думала, что сумасшедшие странно себя ведут. Стучатся головой о стену или писаются в штаны. Мне было немного страшно, но все ребята совершенно нормальные, если не считать их рассказов о том, что они короли, повелители и инопланетяне.

Мариванна посмотрела на Машу с сомнением, потом оглянулась по сторонам и спросила тихо:

– С чего ты взяла, что они сумасшедшие? Ты забыла, где находишься?

– Если я одна из «задумчивых», объясните мне хотя бы, что это такое?

– Прежде всего, «задумчивые» – не сумасшедшие, – осторожно сказала Мариванна. – Сумасшедшие – это больные люди, и они содержатся в специальных учреждениях. «Задумчивые» – это те, кто подвергся воздействию проклятого изобретения, Лабиринта Иллюзий. Обычно они помнят момент своего подключения. А ты действительно ничего об этом не знаешь?

Маша отрицательно покачала головой. Она предпочла не спорить в данный момент.

– Изобретение исполняет мечты, но не в реальности, а только в сознании человека. То есть если ты хочешь быть королем, то будешь верить, что ты король. Если ты завидуешь светлячку, то поверишь, что ты светлячок. Вся твоя предыдущая жизнь забудется.

– Это лечится?

– Многие пациенты делают успехи, например Колва. Я заметила, что вы подружились, и очень этому рада. Колва наиболее адекватно воспринимает реальность, не забывает заправлять постель, следит за собой, и я уверена, что скоро к ней вернется память.

– Сколько пациентов было вылечено? Вообще в мире? – настаивала Маша.

– Мне пора возвращаться к работе, – Мариванна натянуто улыбнулась. – Если тебе интересно, почитай газеты в Игровой комнате, может, что и вспомнится из реальности.

Она поторопилась уйти, передоверив Машу нянечке Люле, и предпочла не услышать, как Маша проворчала:

– Нечего мне тут вспоминать.

Мариванна немного лукавила, когда предложила Маше полистать газеты, – это девочка поняла сразу, как только открыла первую из подшивок. Некоторые газетные листы были так грубо оторваны, что висели бумажные полоски. В статьях не было ни слова о «задумчивых», о политике, о насущных проблемах – лишь новости, прогноз погоды… Открытие школы, магазина, парад каких-то Лазуритов, тысячу лет назад решенные кроссворды и замусоленные малопонятные анекдоты. «Что получится, если скрестить Черную красотку с Плотоядным ходильником? Новое блюдо – Обсидиан на вертеле». Бездна юмора. При чем тут вулканическое стекло? «Как Океан осуществляет фотосинтез? Вречную». Вроде не опечатка. Ха-ха…

У Маши даже заболела голова, пока она старалась понять местный юмор.

Со вздохом она отложила газеты в сторону и повела плечами – от долгой неудобной позы между лопатками ныло, словно там был синяк. Оглянулась на ребят – нет, все-таки в их поведении было что-то ненормальное. Машины одноклассники перевернули бы уже всю комнату вверх дном, устроили бы дискотеку или стали бы сплетничать, травить анекдоты, играть во что-нибудь… А эти – сидят каждый в своем уголке, кто с книжкой, ну это еще можно понять, кто с куклой – это уже ни в какие ворота. Присмотревшись, Маша поняла, что на самом деле книжка или игрушка в руках – это предлог, ребята сидели тихо и думали о чем-то своем.

– Ух, опять они все отключились, – рядом с Машей на соседний стул плюхнулась Колва. – Не с кем поговорить. Ты как, еще здесь?

– Что с ними? – не в силах сдержать дрожь, спросила Маша.

– «Задумчивые», – фыркнула Колва, – погрузились в свои миры. У меня тоже бывает, но редко. А у тебя?

– Так вот почему их, то есть нас, называют «задумчивыми», – догадалась Маша. – Почему же нас так боятся?

Колва огляделась по сторонам и нагнулась к Машиному уху:

– Не будь глупенькой. Мало ли о чем мы фантазируем? Может, у тебя мечта людей грабить или стать серийным убийцей. Если у тебя воспоминания о том, что ты всю жизнь убивал людей, то тут уж ничего не поделаешь, будешь убивать и дальше. Говорят, одна «задумчивая» пыталась взорвать Дворец гостей Объединенных островов. А самое главное – мы же не помним нашу прошлую жизнь, никакие законы, правила, запреты, значит, мы можем их нарушать. Это уж само собой.

– А у тебя какая мечта? – невольно спросила Маша.

– Мы не задаем друг другу такие вопросы, – печально ответила Колва, – видишь же, я тебя ни о чем не спрашиваю. Пока в твоей голове все перепутано, ты волей-неволей начнешь притворяться…

– В смысле врать?

– Ирвина Фильевна считает, что это не то слово. Мы ведь не врем, мы верим в то, что говорим. Мы сами не знаем, но мы притворяемся. Так она нас и называет – притворяшки…

Маша задумалась, рассматривая ребят, потом ее взгляд остановился на Либранте. Он сидел на подоконнике, обхватив свои длинные ноги руками, и задумчиво смотрел вдаль. Его точеный профиль отчетливо вырисовывался на темном окне. «Пожалуй, он намного красивее Костика», – вдруг подумала Маша и снова рассердилась на себя. Вот еще не хватало, влюбляться в какого-то «задумчивого» из параллельного мира. Она выполнит задание и вернется домой, а он останется. И Маша буквально заставила себя вспомнить Костика, его лицо, ежик волос, манеру сидеть за партой вполоборота, и невольно улыбнулась. Это не укрылось от взгляда любопытной Колвы.

– Я заметила, тебе Либрант нравится.

– А что? – отозвалась Маша.

– Да ничего, только он совсем ку-ку. Отрубается в любой момент, полностью весь в себе, он даже не помнит, как подключился к Лабиринту Иллюзий.

– Ну и что, я тоже не помню…

Колва несколько секунд смотрела на Машу с подозрением, а потом сказала:

– Этого не может быть. Ты ни разу не отключилась, убираешь за собой, читаешь газеты, ты вообще не похожа на «задумчивую». Ты нарочно так говоришь, чтобы к Либранту примазаться.

Она фыркнула и отошла от Маши, которая так и не придумала, что бы ей такое возразить.