"Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна"

Пролог

– Юлиана… – Нарушает моё уединение мужской голос.

Вздрагиваю, считаю до трёх и медленно поворачиваюсь. Не мигая смотрю в тёмные черешневые глаза жениха своей сестры. Неужели ему доставляет удовольствие своим появлением напоминать мне об ошибке, которую мы оба совершили и которую уже никак не исправить?

– Нам нужно поговорить, – произносит спокойно Богдан и закрывает дверь, отрезает нас от остального мира, оставляя наедине.

В просторной светлой комнате, в которой мне было так уютно все эти дни, становится тесно, словно она сжимается и давит, не давая свободно дышать. Паника захлёстывает, и я никак не могу взять себя в руки.

– Не подходи. Прошу. – Предостерегаю чужого мужчину. Единственного мужчину, с которым была близка. Будто его приближение уже большой грех, который мы совершаем.

– Я не собираюсь тебя трогать. Я хочу просто поговорить, – произносит мягче, а я злюсь на саму себя, что его голос эхом звучит в моей голове.

– Не нужно ничего говорить. Я уеду. Никто ничего не узнает. – Это решение я приняла сегодня ночью, которую провела без сна, тщетно пытаясь найти ответ на один единственный вопрос: почему именно он? Вытекающих вопросов было бесконечно много, но этот был главный.

Богдан молчит. Прожигает взглядом насквозь, словно заглядывает в душу. Не понимаю, почему он просто не уйдёт. Ведь в комнату в любой момент может зайти отец или даже Даша. Моя сестра и его невеста, которую мы предали. Оба.

– Дарья сказала, что ты беременна. – Убивает меня на месте.

Боже, ну за что?! Я даже злиться не могу на чрезмерную болтливость своей сестры. Даша настолько эмоциональна и доверчива, что её общительность выходит мне боком.

– Это ничего не меняет. – Качаю головой для убедительности и пытаюсь вернуть ясность мысли. – Я уже записалась на аборт. – Это ложь. Но она мне нужна. Нам нужна. Обоим. Я не хочу разрушить счастье сестры. Не хочу, чтобы её брак, регистрация которого должна состояться через два дня, распался прямо накануне.

– Аборт? – Бархатные глаза темнеют и становятся практически чёрными на каменном лице.

– Да, Богдан. Аборт. Или ты считаешь, что твояжена ни о чём не догадается, если мой ребёнок вдруг окажется похож на её мужа?

– Я поговорю с Дарьей, – произносит решительно.

Дарья… Я не представляю, как теперь смотреть в глаза своей сестре, с которой мы только познакомились и успели подружиться.

– Не смей! Слышишь? – восклицаю и сама подхожу к мужчине, от которого мне нужно бежать как можно дальше. – Это единственное о чём я тебя прошу: я не хочу, чтобы Даша знала о… – Хочу сказать «о нас», но понимаю, что никаких «нас» не было и никогда не будет. – Об этом.

Глава 1

Юлиана

– Дурная ты, Юлька, – выдаёт мне характеристику Дана.

Подруга у меня «добрая». Очень. Ничего не скажешь. Но, за то честная.

– Что тут думать? – Аличева продолжает свои размышления, допиливая последний ноготь. Разворачивает мою кисть к себе и сравнивает длину ногтевой пластины с другими. Находит только ей видимый изъян и убирает его парой уверенных движений. – Ты море хоть раз видела?

– Нет. Я и на самолёте никогда не летала.

– Вот! – В многозначительном жесте поднимает пилку Дана. – И что тебе мешает сделать это сейчас? Приглашение есть – раз. Даже перелёт оплачивают – два.

– Перелёт я могу оплатить сама.

– Неважно. – Тут же отмахивается Дана. – Главное – тебе не надо париться с проживанием. И море в окно видно! Соглашайся, пока твой отец не передумал. Да даже если он передумает, всё равно пора намочить свою задницу в море, Юлиан. – Полным именем подруга называет меня крайне редко, да я и сама больше откликаюсь то на Юльку, то, чуть реже, на Аню.

В чём-то Дана права. Я, действительно, в свои двадцать шесть ничего, кроме родного города не видела. Если, конечно, не считать поездки в Москву, когда мне было пять или шесть лет. Но никаких ярких воспоминаний от самой Москвы у меня не осталось. Хотя я прекрасно помню, как бегала по вагону за одним противным мальчишкой, который отобрал у меня пупса.

– Дана, я же там никого не знаю.

– И что?! Ты что, думаешь, народ, когда едет на море, то всех на пляже знает? Особенно на нудистском. – Хихикает над своей же шуткой.

– Да при чём тут народ?

– Да при том! Смотри на это как на отпуск, а не приглашение на чью-то там свадьбу. Всё. Точка. «Лапки», – так ласково Дана называет маникюр и педикюр, – я тебе сделаю. Насчёт профессионально пилинга тоже договорюсь. Время позволяет. Всё. С тебя будет подробный фотоотчёт. Глядишь, может, и подцепишь какого-нибудь красавчика, пока не будет строгого контроля твоей маман.

Вот как раз мама и есть главная проблема. Она категорически против этой поездки, как, впрочем, и любой другой, хотя отец не раз приглашал меня в гости. И не потому, что я встречусь с его новой семьёй, а потому, что когда-то там маме нагадали, что я могу пострадать в дороге. И поэтому никакой вид транспорта ни наземный, ни, тем более, воздушный она не рассматривала. Никак. То же самое было, когда я собралась сдавать на права. «Юлиана, ты разобьёшься!» – это был её единственный аргумент против моего желания. Поэтому учиться вождению мне пришлось тайком. И, кстати, никто и ничто (даже ни один бордюр) не пострадал.

– Ну что, дорогая. Каким цветом покрывать будем?

У меня натуральные светло-русые волосы и обычно я использовала неяркие, нюдовые оттенки как в одежде, так и в маникюре. Но почему-то сейчас захотелось чего-то яркого, сочного, свежего.

– «Спелая вишня» есть?

– Вишня, вишня… – Мурлычет известный мотив Аличева. – Вот. – Дана показывает палитру красных оттенков и выделяет тёмно-вишнёвый цвет с блёстками. – Пойдёт?

– Идеально!

***

Почему-то когда не надо время тянется до бесконечности, а когда надо – мелькает как один миг. Вот так и у меня: я совершенно не заметила, как наступило утро моего первого в своей жизни вылета. Миниатюрный чемодан, который мне подогнала Дана, уже стоял у порога. На нем устроилась небольшая сумочка и… зонт?

– Мама, а зонт зачем?

Мы с Даной тщательно, чуть ли не до последнего грамма, выверили вес ручной клади, и лишние предметы уже никак не вписывались.

– Ты погоду видела?

Да, погода немного подпортилась. За ночь небо затянуло хмурыми тучами, но дождя пока не было, хотя в воздухе уже пахло влажностью.

– Видела. Но куда я его засуну?

– В руки, – продолжает упрямо стоять на своём мама. – Юлиана, может, ты всё-таки останешься дома? – Снова заводит старую песню. – Смотри, даже погода «говорит», что ехать не стоит.

– Мама! Погода нормальная! Тучи – это ещё ни о чём не «говорит».

– А если отменят рейс?

– Значит, полечу позже. – Перекидываю ремешок сумочки через голову, беру в руки несчастный зонт, решив, что лучше «забуду» его где-нибудь, и удлиняю ручку на чемоданчике. – Всё, мам, пока. Не накручивай себя, пожалуйста. В самолёте пользоваться телефоном запрещено, – напоминаю ей на всякий случай.

– Я знаю. – Всхлипывает мама.

Ну началось!

– Так, всё! Я пошла. – Смотреть на мамины слёзы и успокаивать её сегодня нет ни времени, ни желания. Чмокаю маму в щёку и выхожу из квартиры. Хорошо, хоть провожать в аэропорт она не поедет – не успевает по времени на работу.

Вдыхаю полной грудью прохладный утренний воздух. После двухнедельной жары это настоящее блаженство! Дышу, жадно глотая кислород, пока водитель пристраивает мой чемодан в багажник, и сажусь в такси.

– Отпуск? – интересуется он, накидывая ремень безопасности и показывая мне.

Спохватываюсь и тоже пристёгиваюсь.

– Да! – отвечаю, довольно растянув губы в улыбке.

Отпуск. Долгожданный. Первый за всю жизнь. Потому что время, проведённое летом на даче, нормальным отпуском я не считаю.

Аэропорт встречает меня яркими огнями и разноцветными вывесками. Я с восхищением разглядываю всё по сторонам, как Алиса, попавшая в Страну Чудес. Я прекрасно помню чёткие инструкции Даны: пройти регистрацию, получить посадочный талон, и прочее.

Ничего сложного.

Отправляю маме несколько фотографий «с места событий», чтобы она не нервничала. До вылета остаётся ещё больше часа, когда я пытаюсь найти свободное место в зале ожидания. Никогда бы не подумала, что столько народа «летает». И хотя Дана говорила, что аэропорт у нас небольшой, мне он показался огромным и шумным.

Пристраиваюсь, наконец, в уголочке и выдыхаю, жадно осматривая всё по сторонам. Объявляют посадку на какой-то рейс, и всё сразу оживает. Некоторые ожидающие встают и идут к зоне выхода. Так повторяется несколько раз, и поэтому, когда начинается посадка на мой рейс, я уверенно иду в нужном направлении.

Глава 2

Глубоко вдыхаю и пытаюсь расслабиться. Смотрю вниз, прилипнув к иллюминатору. Вроде и высоко, а, оказывается, не так уж и страшно. Так сразу и не скажешь, что под тобой девять тысяч метров пустоты. Прислушиваюсь к своим ощущениям: сильной вибрации в салоне нет, звук немного приглушён, а в остальном, вроде бы, я чувствую себя как обычно. Мозг работает, сердце стучит, глаза видят. Живая!

Ловлю лукавый взгляд своего соседа, пожимаю плечами, что я не трусиха, но всё равно боюсь, и отворачиваюсь к окошечку. Достаю телефон и делаю несколько снимков, чтобы потом отправить маме и Аличевой. Не зря же я отстаивала это место!

Несмотря на Данкины предсказания о «спящем царстве» во время полёта, в салоне, наоборот, наблюдается небольшое движение. Пассажиры разговаривают, встают со своих мест, ходят куда-то (наверное, в туалет), в общем, ведут себя вполне свободно. Это я сижу, замерев, как первоклашка на первом уроке. Ещё больше вжимаюсь в своё кресло. Нет, я точно не сдвинусь с места, пока шасси не опустятся на твёрдую землю.

Мои соседи тихо беседуют между собой. Из-за давления на уши я не слышу, о чём они говорят, да и мне, если честно, не особо интересно. Я снова утыкаюсь в окошечко. На обратной стороне стекла образовываются кристаллики льда, своими лучиками напоминающие трещинки. Невольно ёжусь, не давая воображению разыграться, и смотрю на облака, которые закрывают собой вид. Всё-таки ими любоваться лучше снизу, а не сверху.

Мы летим уже около часа, когда моё внимание привлекает тёмное скопление воздушных масс. Со своего ракурса мне хорошо видно, как в стороне образовывается и надвигается грозовая туча, а когда черноту разрезает световой луч, я, не желая того, ахаю, привлекая к себе внимание.

– Что там? – интересуется мой сосед и наклоняется, чтобы посмотреть. – У-у-у, – тянет. – Будем надеяться, что нас не зацепит.

Ровно в этот момент голос пилота предупреждает о входе в зону турбулентности и убедительно просит не вставать со своих мест.

– А если зацепит? – спрашиваю, испуганно глядя в лицо мужчины.

– Не зацепит. Пилотам запрещено вводить самолёт в грозовой фронт, они просто обойдут его стороной, – отвечает уверенно. – Максимум, мы пройдём по самому краю.

– А если молния попадёт в самолёт?

– Это тоже исключено. На каждом самолёте есть электростатические разрядники. Они обычно располагаются на концах крыльев. И если в самолёт попадает молния, они отводят электричество в воздух. Оно словно стекает по корпусу, а сам корпус остаётся нейтрально заряженным. – Получаю короткий ликбез.

– А оборудование? – напираю я, потому что в глазах стоит картинка, где приборы искрят, и самолёт теряет управление.

– Оно тоже защищено специальным экраном. – Мужской голос звучит спокойно и убедительно, а я ловлю себя на том, что бесцеремонно разглядываю мужчину. – Самое страшное, что может случиться, это немного потрясёт. Но турбулентность бывает и при чистом небе. Всё зависит от воздушных потоков.

Его уверенность передаётся мне и успокаивает. Но я снова залипаю, рассматривая, как меняются вдалеке оттенки неба от тёмно-синего до графитового. И каждый раз, когда сверкает молния, рефлекторно вздрагиваю.

Стюардессы, проверив у каждого пассажира ремни безопасности, тоже садятся в кресла, по крайней мере по салону больше никто не ходит. Достаточно ощутимая вибрация заставляет меня выпрямиться и вжаться в спинку кресла. Разговоры в салоне стихают, и становятся отчётливее слышны гул двигателей и другие механические звуки.

Мой сосед через меня смотрит в иллюминатор. Его взгляд сосредоточен, а губы сжаты, он так близко, что я могу видеть каждую ресничку, но меня настораживают сдвинутые брови.

– Всё плохо, да? – спрашиваю, замерев в ожидании ответа.

Мужчина отмирает, и его мимика меняется с напряжённой на более расслабленную.

– Да, почему? Это всего лишь дождь. – На стекле иллюминатора появляются расплющенные капли.

Я кошусь на священнослужителя, и по его сложенным в молитвенном жесте рукам и движущимся губам догадываюсь, что тот читает молитву. Так некстати вспоминается мамин страх, что я могу пострадать во время полёта. Судорожно сглатываю. Умоляюще смотрю на своего соседа и испуганно даже не прошу, а требую:

– Скажите, что всё будет хорошо.

– Всё. Будет. Хорошо, – отвечает, глядя в мои глаза, и накрывает мою руку своей.

Хватаюсь за чужую руку, как за спасательный круг, и снова поворачиваюсь к окну. На этот раз молния сверкает совсем близко, и я от испуга зажмуриваюсь, крепче вцепившись в точку опоры.

– Вам, может, лучше закрыть иллюминатор?

– Нет. – Бросаю категорично и открываю глаза. – Я должна видеть, что там происходит.

В мужских глазах мелькает удивление и интерес, заставляя меня смутиться от такого внимания. Опускаю взгляд и замечаю, что вместо подлокотника до сих пор сжимаю чужую руку. Разжимаю пальцы и виновато смотрю на бедного мужчину, которому досталось от моих ногтей.

– Извините, – мямлю, не зная куда деть глаза, и снова отворачиваюсь к иллюминатору. Даже делаю несколько снимков на камеру телефона, стараясь поймать вспышку молнии.

Снова начинает трясти, и жуткий звук, как будто по корпусу провели металлическим предметом, и самолёт разваливается на части, режет слух.

– Что это? – спрашиваю чуть ли не с ужасом в глазах.

– Это нормально.

Самолёт наклоняет вправо, и я невольно падаю на сидящего рядом мужчину. Он стойко держит мой вес, а я отчётливо слышу слова:

– Отче наш, Иже еси на небесех…

Впиваюсь взглядом в своего соседа. Быстро и часто дышу, чтобы хоть немного успокоиться. Неужели нагаданное маме предсказание сбудется?

Богдан

Смотрю в чистые, ясные, но такие напуганные глаза, и понимаю, что готов смотреть в них бесконечно долго. Моя очаровательная незнакомка глядит на меня с такой надеждой, что, наверное, любой мужчина, оказавшись на моём месте, скрутил бы все молнии и развёл тучи голыми руками. Но не я. Потому что тогда она опять отвернётся, а я хочу, чтобы она на меня смотрела. Вот так, как сейчас. Словно я что-то для неё значу, и от моего ответа зависит, как будут развиваться события дальше. Нет, у меня нет желания быть богом, играя в судьбы людей, но хочется передать этой девушке свою уверенность и веру.

Глава 3

Юлиана

Я не ощущаю вибрации. Совсем. Даже внутренности перестали прыгать вверх-вниз. Сижу и боюсь дышать. А вдруг… это уже всё? Но нет. Я слышу голоса, могу пошевелить пальцами на руках и осторожно пытаюсь ногой нащупать свои туфли, которые сняла, когда мы взлетели. Кажется, они куда-то сдвинулись, когда самолёт сильно накренило. Но искать свою обувь по салону самолёта – самое меньшее, что меня сейчас волнует. Делаю вдох и чувствую запах мужского парфюма. Свежий, морской и такой… будоражащий. Приоткрываю глаза и вижу своего соседа, наклонившегося через меня. Как же обалденно от него пахнет, что я украдкой вдыхаю ещё раз, чтобы насладиться сполна.

– Мы выбрались, да? – спрашиваю. И, вместо того чтобы выглянуть самой в иллюминатор, как заворожённая, рассматриваю мужчину.

– Да, – отвечает, и мой взгляд сцепляется с бархатом его глаз.

– Правда? – Мне хочется сказать что-то другое, но от радости, что всё позади, не могу выразить словами то, что чувствую сейчас. Облегчение, радость – это лишь песчинка того, что творится в моей душе. От понимания, что нагаданное предсказание, которым пугали меня всю мою жизнь, не сбудется, слёзы счастья сами текут по щекам. Губы дрожат, пытаясь изобразить улыбку, но выходит криво. На самом деле мне хочется разрыдаться, выпустить эмоции, но приходится сдерживать их, чтобы не выглядеть совсем уж истеричкой в глазах этого мужчины.

– Правда… – Музыкой звенит в моих ушах его голос.

Он проводит большим пальцем по моей щеке и мягко стирает следы от недавних слёз. Это так трогательно и чувственно, что я опять забываю дышать. От почти невесомого прикосновения чувства затопляют сильнее, эмоции переполняют, и мне просто необходимо их разделить с кем-то, иначе сама я не справлюсь. А когда моих губ касаются мягкие, тёплые и такие нежные губы, я с радостью отдаю всё то, что творится в моей душе. Со всей горячностью делюсь своими, вырвавшимися из-под контроля эмоциями, и с упоением ловлю новые, совершенно незнакомые мне ощущения, находясь на грани умиротворения и эйфории.

Наверное, целоваться с первым встречным, не самый разумный поступок. Но этот совершенно незнакомый мужчина, державший меня за руку в самые страшные в моей жизни минуты, намного ближе, чем это есть на самом деле. То недолгое время, проведённое вместе, сблизило нас настолько, словно мы знакомы много-много лет. Хотя я даже не знаю, как его зовут. Ситуация настолько абсурдна, что не укладывается в голове, и я совсем не уверена, что хочу сейчас об этом думать. Главное, что мы живы, а гроза осталась позади. А ещё, это самый необыкновенный поцелуй, который я не смогу забыть. Как и свой первый полёт.

Чувствую лёгкое разочарование, когда его губы отпускают мои, и поднимаю затуманенный, просящий взгляд. Это невозможно объяснить, но я сама тянусь и слышу собственный стон, когда он снова припадает к моим губам. Я готова умереть от этого поцелуя, лишь бы он не прекращался.

Мы оба отстраняемся, когда начинает не хватать воздуха. Жадно и рвано дышим почти в унисон. Поза жутко неудобная, а ещё мы не одни. Но почему-то об этом я совершенно забываю. Сердце бьётся как птица в клетке. Ему тесно в груди, и меня опять переполняют эмоции через край. Мы молчим. Оба. Слова излишни.

– Да пребудет с вами счастье, – раздаётся рядом. – Отныне и вовеки веков. Пред Богом открылись ваши души, и сами небеса дали вам своё благословение…

– Смотрите! Радуга! – раздаётся громко детский голос, и мы, не сговариваясь, устремляем свой взгляд на это чудо.

Радуга огромна. Такой, я никогда раньше не видела, и это поистине завораживающее зрелище. Здесь, на такой высоте, когда ты абсолютно беззащитен, всё воспринимается совсем по-другому. Ярче, глубже, сильнее. Я не знаю, почему Дана называла перелёты самым мучительным временем. Это невероятно, когда смотришь на то, чему не можешь найти никакого объяснения. С точки зрения физики они, конечно, есть. Но сейчас я готова верить в чудо, а не в какие-то там физические процессы.

– Повенчанные небесами, – произносит кто-то сзади. – Это так романтично…

Не уверена, что эти слова сказаны в наш адрес, но мой незнакомец сжимает мои пальцы, давая понять, что тоже их слышал. Становится неловко, но почему-то это совершенно неважно. Я смотрю в бархатные глаза и улыбаюсь. Мужчина притягивает меня за плечи и прижимает к своей груди.

– Я же говорил, что всё будет хорошо, – произносит проникновенно, затрагивая самые дальние уголки души, и я уверена, что теперь всё будет хорошо.

– Спасибо, – шепчу чуть слышно, и закрываю глаза, слушая, как бьётся чужое сердце.

Мне нужно время, чтобы прийти в себя, но пока я не хочу этого. Мне хорошо и тепло в этих объятиях. А ещё, мне нужно найти свои туфли.

Богдан

Тёплое дыхание незнакомки касается моей груди, проникает внутрь и разжигает там настоящий пожар. Моё сердце щемит и разрывает на части. Вдыхаю пьянящий запах волос и совершенно не хочу думать о том, что скоро этот краткий миг, подаренный судьбой, исчезнет как наша радуга.

ОН снова решил надо мной посмеяться. Дать почувствовать, каково это – дышать счастьем, и… отобрать. Чтобы в душе осталась пустота и могильный холод. Это настоящая насмешка небес – встретить её сейчас, когда… Отгоняю от себя непрошенные мысли и ворую у судьбы свой кусочек рая.

Через динамики доносится объявление, что полёт подходит к концу, и мы приближаемся к конечному пункту нашего назначения. В салоне всё оживает. Народ делится своими впечатлениями и эмоциями, выражает восхищение и благодарность стюардессам и экипажу, слышится много добрых слов. Я же дышу через раз, держу в объятиях затихшую незнакомку. Спина затекла, но я боюсь пошевелиться, чтобы только продлить этот сладкий миг.

– Задремала? – спрашивает священник.

Просто киваю, но этого оказывается достаточно, чтобы разбудить мою спутницу.

– Ой. Прости…те, – шепчет смущённо и садится прямо. Выглядывает в иллюминатор. – Мы уже близко?

Глава 4

Юлиана

– Всё хорошо, – говорю маме, чтобы её успокоить.

Только это немного не так. Точнее, совсем не так, но в этом я ни за что ей не признаюсь, чтобы не услышать противного: «А я тебя предупреждала». Конечно, всё не так плохо, как было во время грозы, но некоторые сложности имеются. Однако я вырвалась (наконец-то!) из дома и пережила этот полёт не ради того, чтобы сейчас испугаться только потому, что меня никто не встретил.

По сути, я приехала в чужой город, к чужим людям, но, самое смешное, я даже их адреса не знаю. Всё, что у меня есть, это номер телефона моего отца. Но сам он почему-то не приехал и не отвечает. Возможно, я зря переживаю. Он может быть занят или просто не слышит звонок, и нужно всего лишь немного подождать…

Я с самого начала хотела снять номер или квартиру, чтобы никого не стеснять. Ведь у отца своя семья, и я вовсе не уверена, что кто-то, кроме него, будет мне рад. Хотя он и старался убедить, что это не так. Но как оно будет на самом деле – сказать сложно. Кому понравится терпеть у себя в доме пусть не совсем постороннего, но всё-таки чужого человека?

«Юлиана, даже не выдумывай. Никаких гостиниц или съёмных квартир. Дом большой. Я поговорю с Еленой, и она приготовит для тебя отдельную комнату. А Даша тебе точно будет рада. Я уверен, что вы подружитесь».

Еленой зовут новую жену моего отца. Её, как и их дочь Дашу, я совершенно не знаю, хотя и получала Дашины снимки. Папа всегда звонил мне с работы, и мне казалось, что делает это он не просто так. Когда я поделилась своими мыслями с Даной, подруга со мной согласилась. Какой женщине понравится, когда её муж связывается с прошлым? Правильно – никакой. Но при этом отец был категорически против, чтобы по приезде я снимала жильё.

И сейчас я жалею, что дала себя уговорить…

– Привет! – раздаётся рядом знакомый голос. – Не встретили?

Поворачиваюсь и буквально стыкуюсь взглядом с тем самым мужчиной, с которым мы вместе летели. Попадаю в плен бархатных глаз и, как зачарованная, не могу наглядеться. Как же я рада снова его видеть, хотя мы расстались буквально несколько минут назад! Я даже успела пожалеть, что наше обстоятельственное знакомство было таким коротким и неполным. Ведь о нём я совершенно ничего не узнала. Даже имени.

– Нет. – Пожимаю плечами и вздыхаю.

– Не переживай. А кто должен был встретить?

– Папа. – Нехотя отпускаю мужской взгляд и снова пытаюсь выцепить среди людей своего отца.

Если не считать коротких видеозвонков, мы с ним ни разу не виделись, и я боюсь, что могу просто его не узнать.

– Возможно, задерживается. Мало ли. Всякое бывает. – Убаюкивает мягкий баритон. – А пока ты ждёшь, я могу пригласить тебя на чашечку кофе?

– Не откажусь. – Бросаю бессмысленное разглядывание и снова ловлю пронизывающий взгляд, который притягивает, как магнит. – Честно говоря, я ужасно хочу есть, – признаюсь, совершено не думая, как это выглядит со стороны.

Я перенервничала, а если ещё и не поем, то это будет полная катастрофа. Поэтому сначала еда, а уже потом буду решать появившуюся проблему.

– Я тоже. Тогда плотный завтрак?

– Согласна. – Киваю оживлённо. Ловлю ответную улыбку, и уверенно беру ручку своего чемоданчика, мысленно благодаря Аличеву за то, что мне не нужно таскаться с багажом. – Ведите! Только плотный-плотный завтрак. – Я настроена решительно. Главное – поесть.

– Хорошо. – Мужчина улыбается шире, а в его глазах загорается живой огонёк. Он мягко отбирает у меня мою «косметичку». – Богдан, – называет своё имя и протягивает открытую ладонь. – И мы, вроде, были уже на «ты», – произносит проникновенно, а я против воли краснею, вспомнив наш поцелуй.

А ещё я помню ощущения, когда во время грозы сама не отпускала его руку. Эти воспоминания настолько интимны, что я чувствую лёгкое, необъяснимое, но такое трепетное волнение.

– Юлиана. – Несмело, ведь сейчас я ничем не напугана, даю свою руку.

Тогда всё было совсем по-другому, а сейчас мы словно встретились впервые…

– Необычное имя. – Смотрит в глаза, задерживая мои пальцы в своих. Но я и сама не спешу убирать их.

– Папа хотел Юлю, а мама Анечку, – объясняю.

– На мой взгляд, получилось замечательно. – Звучит немного двусмысленно, точнее, по интонации совсем не понятно, что он имеет в виду: меня или имя.

– Теперь уже поздно что-то менять, – отшучиваюсь. – Для меня «Юлиана» звучит как-то излишне усложнённо, но родителей это не остановило.

А потом они развелись… Но об этом я молчу и снова окидываю взглядом зал аэропорта. Только все заняты своими делами, и нет никого, кто бы ждал или искал меня.

– Не переживай, – повторяет Богдан, немного не так поняв мой грустный взгляд. – Даже если вы разминётесь, он всегда может позвонить.

– Тоже верно, – соглашаюсь, но червячок сомнения противно точит мои мысли.

– Надеюсь, ты не собираешься сразу же возвращаться? – спрашивает Богдан, угадав моё настроение.

– Нет, конечно! – отвечаю поспешно. – Пережить грозу в небе и не увидеть моря – это неправильно.

– Полностью с тобой согласен. Тебе у нас понравится. Вот увидишь.

«Мне уже очень нравится». – Вспыхивает в голове, но вслух я этого не говорю. Это, по меньшей мере, странно, что меня так притягивает к человеку, которого я знаю чуть больше трёх часов.

***

– Извини, – прощу прощения у Богдана и принимаю уже второй вызов, меньше чем за тридцать минут. – Да, мам? Нет. Папа так и не звонил. В смысле, что я собираюсь делать? На улице тепло – переночую на скамеечке… Чемодан украдут? Ну, ладно, посплю на чемодане.

Богдан прикрывает глаза рукой и качает головой, пряча улыбку.

– А как мне нужно отвечать? Мам, сниму номер, как делают люди, которые едут в отпуск. Да почему ты решила, что я тут одна? В каком смысле? В прямом! Ты не поверишь, но здесь тоже есть люди, и они даже немного похожи на землян. И разговаривают также. Мам, пожалуйста, перестань накручивать себя. У меня всё хорошо. Как сниму, сразу вышлю тебе фотоотчёт. Всё, пока. Целую. – Отключаю вызов, и глубоко втягиваю в себя воздух.

Глава 5

Юлиана

– Это просто невероятно! – шепчу вслух, заворожённо глядя на переливающуюся гладь. Тёплая вода нежно ласкает мне ноги, а я не могу оторваться от завораживающего зрелища.

«Познакомить» меня с морем – это первое, о чём я попросила Богдана, когда мы оставили мои вещи в так любезно предоставленной квартире. Спуститься к воде, потрогать руками, погладить... И море ластится, протягивает ко мне свои ладони лёгким бризом.

– Ой! – Я отшатываюсь, не ожидая, что такая маленькая, едва заметная волна так легко сдвинет меня с места. И я бы упала, не удержавшись, если бы Богдан не поддержал меня сзади. – Спасибо…

Представляю, как бы я выглядела, плюхнувшись на попу прямо в сарафане, подол которого я завернула, подняв как можно выше. Богдан тоже переоделся в лёгкие светлые шорты и такого же цвета футболку. И сейчас края его шорт безжалостно намочены из-за моего детского любопытства.

– Осторожнее. – Касается моего уха, и на моей талии смыкаются сильные руки.

– Не думала, что будет так… сильно, – шепчу, чувствуя волнующую близость мужского тела.

Мы стоим в воде, а лёгкая морская рябь, перекатываясь, обнимает нас за ноги. Моё лицо обдувает слабый ветерок, и кожа вся покрывается мурашками то ли от воды, то ли от ветра, то ли от близости Богдана.

– Замёрзла?

– Нет. – Смущаюсь, что он заметил это.

Богдан гостеприимно предложил мне на сегодняшний день свои услуги гида. На мой вопрос, удобно ли ему это, беспечно отмахнулся, что до завтрашнего утра он абсолютно свободен. Я не стала уточнять, что у него будет завтра, когда у нас впереди целое сегодня.

После моего «знакомства» с морем мы участвуем в трёхчасовой экскурсии на парусной яхте, обедаем в скромном (по словам Богдана) открытом ресторанчике, после которого тоже остаётся незабываемое послевкусие. А вечер проводим, гуляя по набережной.

Несмотря на усталость, я не хочу, чтобы этот длинный, растянувшийся за счёт перелёта день заканчивался. Солнце опускается за горизонт, словно уходит под воду, на прощание раскрашивая небо разноцветными красками. Мы на берегу не одни. Многие снимают закат на фотоаппараты и мобильники, делают селфи, а я «фотографирую» глазами, впечатывая в память небесное световое шоу, и млею от такой невероятной фантазии природы.

Но всё хорошее рано или поздно подходит к концу. В задумчивом молчании мы идём к машине Богдана, слушая музыку ночного приморского города. Уже поздно, но надо ещё заехать в супермаркет и купить мне продукты на первое время. Даже о такой мелочи он подумал, чтобы утром у меня были чай и мои любимые шоколадные пирожные.

Группа ребят на электросамокатах проносится мимо, и Богдан резко притягивает меня к себе.

– Бешеные! – ругает сердито непутёвую молодёжь, а я вдыхаю одуряющий мужской запах. Смесь мускуса, мяты и морского бриза. Потерянно хлопаю глазами, не понимая, что со мной. – Не задели? – баюкает бархатным баритоном.

– Нет. – Рассеянно плыву от приятного наваждения. От усталости ноги сами подкашиваются, и я без зазрения совести хватаюсь за мужчину. Тут же чувствую сильную поддержку. – Спасибо, – благодарю его уже, наверное, в тысячный раз за сегодняшний день.

– Устала?

– Немного, – лгу и морщу нос от прозвучавшей неправды.

– Врушка, – мягко журит, но не отпускает.

– Ага, – соглашаюсь, и прикрываю рот рукой, неожиданно зевая.

В супермаркете полностью полагаюсь на выбор Богдана. Потому что завтра утром никакая сила меня не поднимет, чтобы приготовить себе завтрак, как бы Богдан не уговаривал. Соглашаюсь со всем, лишь бы немного продлить мгновения, пока мой небесный принц не исчез. Богдан подвозит меня до дома и заносит пакеты в квартиру. Оставив их в кухне, молча идёт на выход, а я с неприкрытым сожалением смотрю на мужскую спину.

Вот и всё.

Уже у самой двери Богдан разворачивается. Смотрит долгим, глубоким взглядом, и меня затягивает в омут потемневших глаз.

Нужно что-то сказать, но в горле пересыхает от горького привкуса расставания.

– Богдан, я так рада, что… – Мне не хватает слов, чтобы выразить всё то, что я чувствую сейчас, и что творится в моей душе. Это невероятно, что за такой длинный и в то же время безумно короткий день этот человек столько для меня сделал. – Что встретила тебя. Спасибо тебе за самый лучший день в моей жизни.

– В моей тоже, – отвечает хрипло и протягивает руку.

Ни секунды не сомневаясь, даю свою, касаясь тёплых пальцев. Не отпускает, и я не хочу отнимать их. Никогда от простого прикосновения мне не было так хорошо. Слегка притягивает к себе, и я приближаюсь. Стою так близко, что слышу его дыхание. Богдан осторожно убирает выбившуюся прядь с моего лица и заправляет её за ухо. Случайное прикосновение обжигает, и, не давая себе отчёта, хочу прильнуть к его руке.

– Юлиана, ты удивительная, – доносится шёпот сквозь моё бешено стучащее сердце.

– Ты тоже, – выдыхаю признание, еле держась на ногах. Меня ведёт, словно хмельную. Мысли не слушаются, а тело испытывает неизвестное ранее притяжение.

Несколько невероятно долгих мгновений мы не отрываясь смотрим друг на друга. Жадно. С болью. Впитывая в себя. Прощаясь. И вместе, словно по невидимой команде, сливаемся в поцелуе. Именно об этом я неосознанно мечтала весь день, когда украдкой наблюдала за Богданом, всё больше и больше восхищаясь им. Его прощальный поцелуй совсем не такой, какой был в самолёте. Другой. Жадный, исступлённый, безжалостный. Словно выпивающий до самой последней капли. И я теряюсь от ощущений. Они настолько головокружительны, что мне приходится обвить мужскую шею руками, чтобы не упасть. Слышу слабый стон (мой или его – неважно) и лечу в пропасть. Мне не хватает воздуха, наше дыхание сбивается в одно на двоих, и я начинаю задыхаться от накрывшего с головой цунами чувств.

– Юлиана, – Богдан выдыхает моё имя, касаясь горячим дыханием, и мелкая дрожь барашками волн пробегает по моей коже. – Если ты скажешь уйти, я уйду…

Глава 6

Юлиана

Господи, ну что за люди? С самого утра и уже музыку включают. Переворачиваюсь на другой бок и накрываю голову подушкой. Мелодия уже не так раздражает, и я снова засыпаю. Но ненадолго. Опять эта музыка. Одна и та же… Такая знакомая… Похожая на мелодию в моём телефоне. Боже! Резко распахиваю глаза. Где я? Приподнимаюсь на локтях. Моргаю, и память подробно восстанавливает хронологию вчерашних событий. Откидываюсь на подушку и блаженно пялюсь в белоснежный потолок, на котором бликом мерцает радужный осколок, отражающийся от круглой стеклянной вазы. Ваза стоит на низком столике и наполнена на треть мелкими гладкими камушками и ракушками. На стене, над этим столиком висит плазма, рядом небольшой складной диванчик. Я лежу на огромной кровати, занимающей большую часть комнаты, в углу свечкой стоит шкаф-пенал, и больше в комнате ничего нет. И мой взгляд снова возвращается к радужному блику.

Именно с радугой у меня ассоциируется Богдан.

«Повенчанные небесами», – всплывает в памяти.

Наверное, именно эта случайная фраза сыграла свою роль во всём вчерашнем сумасшествии и привело к такой безумной, но самой волшебной ночи, воспоминания о которой тут же отдаются томлением в низу живота. Я никогда не была такой… раскрепощённой. И мне никогда не было так хорошо, как вчера.

Но стоит только пошевелиться, как моё тело мгновенно напоминает, какую встряску я ему устроила. Сначала бешеный марафон днём. Насколько я помнила, шагомер на смарт-часах четыре раза фиксировал рекорд по шагам, а потом ещё и ночью. Ночью… Её образы отдаются в памяти сладкой истомой. Но, как это и бывает в природе, радуга существует недолго. Вот и моя «радуга» уже исчезла, растворилась с приходом нового дня. В квартире я абсолютна одна. Но о том, что так и будет, я знала с самого начала.

Жалела ли я о случившемся? Нисколько. И если бы у меня была возможность вернуться в прошлое и заново пережить этот день, я бы повторила его в точности.

Торопиться мне некуда, и я даю себе время понежиться в постели. Не засыпаю, но витаю между сном и реальностью, не желая окончательно возвращаться из такой короткой сказки. Мой смартфон истерично разрывает тишину громкой мелодией и резко замолкает. Видимо, разрядилась батарея. Со вздохом заставляю себя встать с кровати и реанимировать телефон, так безжалостно разбудивший меня. Подключаю шнур к питанию и включаю гаджет. Мама дорогая! Сколько пропущенных?! Мама, Дана, папа… Пока я решаю с кого начать, на экране высвечивается входящий вызов.

Мама.

Ну, здравствуй, реальность.

– Да, мам. Доброе утро.

– Юлиана! – голосисто восклицает родительница, заставив резко убрать телефон от уха. Зачем так громко-то? – Слава богу, живая! Ты почему не отвечала? Я уже что только передумать не успела!

В этом можно даже не сомневаться. Мама у меня спец по выдумыванию ужастиков. Ей бы сценарии писать…

– Мам, я спала.

– Сколько можно спать?!

– Мам, спать можно столько, сколько есть возможность, – отвечаю не совсем логично выстроив предложение, но главное – его суть.

– Юлиана, я переволновалась, когда ты не ответила.

– Всё хорошо, мам. Я просто устала и крепко спала. День был очень насыщенным.

– Юлиана, но ведь так нельзя…

– Ой, мам, папа звонит! Всё, пока! Да-да, я потом тебе перезвоню. – Поспешно сбрасываю мамин звонок, так и не узнав, как именно нельзя, ведь вчера я нарушила все «нельзя», какие только можно. Хмыкаю от игры слов и принимаю входящий на другой линии. – Да, пап. Привет.

– Юлиана, бог мой, ты где?! – Голос папы звучит настолько обеспокоенно, что я даже через телефон чувствую, как он волнуется.

– Я… – тяну, оглядывая снова комнату. Очень хочется ответить: «Я тут», так как ничего более умного мне не приходит в голову. – Пап, я сняла квартиру, но адрес не запомнила…

Точнее, я даже его не смотрела, но папе об этом знать не стоит.

– Господи, дочка, прости меня!

– Да, пап, всё хорошо, – стараюсь успокоить его. Я даже рада, что он не смог меня встретить. – Всё, правда, хорошо.

«Даже лучше, чем могло бы быть». – Улыбаюсь про себя.

– Я так переволновался, когда ехал тебя встречать, что мне стало плохо… – Доносится из трубки, а у меня внутри всё холодеет. – Не помню, как свернул на обочину, и даже не знаю, кто вызвал скорую. Врачи поставили какой-то гипертонический криз, и у меня весь день как в тумане…

– Пап, – произношу испуганно. – Ты как?

– Нормально. Сейчас нормально. Проснулся, и не мог понять, почему я не дома. А потом вспомнил, что должен был тебя встретить. Скинь геолокацию – я сейчас приеду.

– Пап! Тебя что, уже отпустили из больницы?

– Я сам ушёл.

– Папа! – бросаю укоризненно. – С давлением нельзя шутить! Ты что, собираешься сесть за руль?

– Юлиана, я чувствую себя хорошо. Всё, вижу, где ты. Дай мне полчасика и я тебя заберу…

Полчасика?! Я в ужасе распахиваю глаза. Какие полчасика?! Я в ванной только часик отмокать собиралась!

– Папа, стой! Подожди. Не надо так быстро. Я только что проснулась… Мне… Мне нужно помыться, и… – Я замолкаю, осторожно подбирая слова. – Привести себя в порядок… Собрать всё… Я загрузила в стирку кое-какие вещи. Всё равно придётся ждать… – Сочиняю на ходу, хотя стирку, действительно, нужно загрузить. – Не торопись, пожалуйста, и не волнуйся. Я к обеду буду готова.

– К обеду? – Я слышу, что папа расстроен, но оставлять хозяйке, предоставившей мне жильё, после себя такой хаос, я не могу. – Я так мечтаю, наконец, тебя увидеть.

– Пап… – прошу виновато. – Всего лишь пару часиков…

– Хорошо. Тогда до обеда, Юлиана. Я за тобой заеду.

– Тебе точно можно за руль?

– Да, дорогая. Чувствую себя прекрасно, словно помолодел. И если бы не…

– Пап, – перебиваю его самобичевания. – Всё хорошо. Я чудесно провела день…

… И ночь. Я провела самую волшебную ночь в своей жизни, открыла в себе невероятный мир чувственности и узнала, сколько наслаждения и восторга может дарить близость с мужчиной.

Глава 7

– Даша, я же просил показать дом Юлиане, – доносится до меня строгий голос отца.

– Пап, я показала. Юлиана сама захотела уйти, чтобы немного отдохнуть, – оправдывается Дарья, и мне даже становится её жаль.

Как бы мама меня не контролировала, она никогда не заставляла делать того, чего я не хотела. А мне показалось, что Даша совсем не настроена сейчас на какое-либо общение.

– Вы могли бы спуститься к морю. Погода стоит чудесная. А ты уже который день не выходишь из дома. И что за кислая физиономия?

– Дан звонил.

– И что говорит?

– Что задерживается. Опять. – В голосе Даши звучит раздражение.

– Даша, ты прекрасно знаешь какой у него график, и что в самолётах он проводит времени больше, чем на земле. Я не говорю уже про дом. И тебе нужно быть готовой, что это не изменится.

– Папа, у нас через две недели свадьба!

– И что? Он должен эти две недели сидеть возле тебя? Ресторан заказан, всё готово. Твой будущий муж зарабатывает, между прочим, деньги. Что ещё надо?

– Чтобы он приехал…

– Приедет. В конце концов, расписать вас могут и без его участия.

– Папа!

– Я пошутил. У нас, действительно, много работы. Мы запускаем четвёртую линию, и нужно успеть это сделать как можно раньше. В начале карьеры я точно также всё время проводил в разъездах. Когда-нибудь и он сможет большую часть проводить дома.

– Но ты ведь мог поставить вместо него кого-нибудь другого, – то ли спрашивает, то ли утверждает Даша.

– Не мог. Потому что мне нужен не просто результат, а отличный результат. А твой будущий муж – моя правая рука, не стоит забывать об этом. И вместо того, чтобы бесцельно сидеть в ожидании, сходи лучше развейся, и Юлиану с собой захвати…

– Хорошо, пап…

Бедная девочка, неужели её заставляют выйти замуж за этого Дана? Но тогда она бы так не скучала по нему.

Робкий стук в мою комнату прерывает мои размышления.

– Открыто, – отвечаю достаточно громко.

– Ты не спишь? – В дверном проёме появляется хорошенькая головка моей единокровной сестры. Всё-таки Даша очень симпатичная и милая.

– Нет. Я читала. – Откладываю телефон в сторону.

– Я войду?

– Конечно.

Я опускаю ноги, и мои ступни тонут в мягком пушистом ворсе ковра. Дарья присаживается рядом со мной на кровать и прячет ладони под колени.

– Ты не сердишься? – спрашивает и косится в мою сторону.

– Нет. А за что?

– Ну-у…

Объяснение, конечно, так себе, но я не уточняю. И некоторое время мы сидим молча рядом друг с другом. И вот это молчание, как бы ни было странно, нас сближает больше, чем любой разговор.

– Ты, наверное, думаешь, что я странная?

– Почему?

– Не знаю. – Снова молчание. – Я думала, что всё изменится. Дан будет рядом… Но у него работа… А я… – Неожиданно признаётся Дарья, тяжело вздохнув.

– Ты так сильно его любишь?

– Очень. Люблю, сколько себя помню… Он такой… Самый лучший…

Перед моими глазами возникает образ Богдана. Он тоже «такой», как выразилась Даша. Только её Дан хотя бы вернётся к ней…

– А у тебя есть кто-нибудь? – спрашивает.

Как сказать. Отношения у меня были. Но, чтобы так улететь, как это было с Богданом, нет. И теперь вряд ли меня устроит что-то другое, когда я знаю, как оно может быть, а на меньшее я уже не соглашусь. Поэтому я просто, также как она, неопределённо веду плечами.

– Ты его любишь? – продолжает допытываться сестра.

Нельзя полюбить за одну ночь. Но да, такого, как Богдан, я могла бы полюбить. Только кроме имени, он о себе ничего не сказал. Значит, это всего лишь случайная встреча и случайная связь.

***

Мы с Дашей подружились. Уже вечером мы вернулись домой если не лучшими подругами, то стали намного ближе. Даша ожила, и даже строгость отца и недовольный взгляд матери за то, что мы пришли слишком поздно, её нисколько не смущали. Она весело щебечет за столом, рассказывая, как мы провели день, а я с наслаждением незаметно вытягиваю уставшие ноги. Ещё одного такого «марафона» я просто не выдержу!

Папина жена старается не смотреть в мою сторону, но я нет-нет да и ловлю на себе её цепкий, но в то же время раздражённый, взгляд, который она тут же отводит, если видит, что я это заметила.

– Юлиана, не бери в голову. Она вечно всем недовольная. – Отмахивается Даша, когда я поделилась с ней своими наблюдениями, что, кажется, не понравилась её маме.

Мы обе сидим на моей кровати. Даша, подогнув под себя ноги, с аппетитом уплетает восточные сладости. Оказывается, сестра та ещё сладкоежка. А так как в доме строго следят за правильным питанием, то высококалорийный продукт нам пришлось проносить в комнату контрабандой.

– Юль, ты совсем не ешь, – замечает она, засовывая в рот кусочек рахат-лукума с грецким орехом.

– В меня больше не влезет, – признаюсь ей. Я сдалась уже после второго кусочка. – Тем более, мы только что поужинали.

– А я не могу. Прям умираю, хочу!

– Ешь, у тебя же никто не заберёт.

– Зря ты так думаешь. Это к тебе мама не зайдёт, а у меня запросто может проверить.

– Ужас какой.

– Ага. – Соглашается Дарья и тут же блаженно закатывает глаза, наслаждаясь вкусом.

Мы сидим с ней до глубокой ночи, рассказываем истории из своего детства, «ябедничаем» на родителей, и делимся своими мечтами.

– Я так хочу, чтобы у меня был свой дом, собака и Дан всегда рядом, – мечтательно произносит Даша.

– Собака? – переспрашиваю, подавляя сонный зевок.

– Да, маленькая такая, лохматенькая.

– Йоркширский терьер? – зачем-то уточняю.

– Ага. Они такие забавные.

Я больше люблю кошек. Но ни мне, ни Даше заводить домашних питомцев в детстве не разрешали. Это, пожалуй, единственное, в чём мы с ней очень похожи. Наверное, я бы тоже, как и она, хотела, чтобы у меня был свой дом, семья, муж, дети. И почему-то в моём полусонном сознании возникает образ Богдана, который читает нашему ребёнку сказку, а возле его ног сидит пушистый белый кот.

Глава 8

Неужели это правда? От одной только мысли мне становится не по себе. Да ну нет! Этого не может быть! И потом срок... Ведь прошло-то всего ничего. Информация в интернете тоже это подтверждает: ранний токсикоз бывает на третьей-четвёртой неделе. Вот! А у меня всего полторы. Если, конечно, это правда…

Я не знаю, что чувствую. Не могу объяснить. Ведь если бы не случайная фраза Даши, мне бы и голову не пришла подобная мысль. Только вот червячок сомнения нагло грызёт изнутри, не давая спокойно выдохнуть, несмотря на все, казалось бы, разумные доводы. А если… И вот от этого «а если» намного хуже, чем если бы я даже знала, что это так. Поэтому вместо того, чтобы почитать на балконе, с бесподобным видом на бескрайний простор, я иду в ближайшую аптеку. Только в ней не находится того теста, что мне нужен. Вряд ли обычный тест даст точный результат, и я изведусь ещё больше. Даже в этом вопросе моих познаний заметно прибавилось.

В аптеке мне дают адрес, где я смогу приобрести то, что мне нужно. Не желая ещё и заблудиться, вызываю такси, которое без лишних проблем привозит меня по названному адресу, а потом домой. От лишнего волнения я жутко хочу есть и не уверена, что лёгкий перекус фруктами меня спасёт. Ведь из-за непонятной тошноты днём я толком не поела. С сожалением вспоминаю порцию мидий и понимаю, что сейчас готова съесть их две, а то и все три! Вот и что это тогда было? Злюсь на саму себя, что устроила панику на ровном месте, и представляю, как будет смеяться надо мной Аличева.

Вспомнив про подругу, тут же набираю её номер. Дана долго не отвечает, и я сама сбрасываю звонок. Наверняка, у неё сейчас клиент. Освободится – перезвонит. Захожу в какое-то кафе и набираю нам с Дашей всяких вкусностей. Она не сказала, куда идёт, но в том, что сестра не откажется от сладкого, я точно уверена.

– Доченька, купи мне пирожное с чаем, пожалуйста, – слышу за спиной.

Возле меня стоит миниатюрная бабушка в скромном ситцевом платье, застиранном, но чистом.

– Какое вам?

– Да хоть самое простенькое. – Женщина смотрит на меня просящими глазами. – Так сладкого хочется…

Покупаю ей несколько пирожных и большой бумажный стакан чая.

– Спасибо тебе, доченька. Да храни тебя, Бог! – Добрые слова обнимают, словно укутывают мягким пледом, и на душе становится так легко, что я с переполнявшим чувством возвращаюсь домой.

***

– Юль, можно я войду? – Меня будит осторожный шёпот Даши.

– Конечно, – разрешаю и тру глаза, чтобы проснуться. – Уже утро?

– Смеёшься? – хихикает сестра.

– Ой, я что уснула?

– Ага! – Даша залезает ко мне на кровать.

– О! – тяну. – Такого со мной ещё не было. Ты как погуляла?

– А, – отмахивается Дарья. – Так себе. Влад клёвый. С ним весело. Мы с ним даже встречались одно время. Теперь он бесится, что я выхожу замуж. Сказал, что украдёт прямо со свадьбы. Представляешь? Вот дурак!

– Тайный поклонник?

– Ой, да какой из него поклонник? Так, одно название. Всё никак не успокоится. Завтра у нас с тобой салоны, а вечером семейный ужин. – Даша резко перепрыгивает с темы на тему.

– Всё так официально? – Хмурюсь, пытаясь уловить связь: зачем салоны перед семейным ужином?

– Угу. Дан приезжает, – сообщает важную новость.

– О! – тяну, испытывая смешанные чувства. Теперь понятно, почему Даша такая возбуждённая.

О её Дане я уже наслышана. Мне представляется такой солидный мужчина, строгий, в официальном костюме. Правильный такой. Всё-таки он какая-то там важная персона. По крайней мере, отец очень ценит его именно за деловые качества. Честно говоря, мне Дан заранее почему-то кажется скучным и… занудным. Ну а как ещё можно объяснить отсутствие накануне собственной свадьбы? Если бы меня так оставил жених, я бы сама сбежала с этим, как его там, Владом.

Невольно вспоминаю Богдана. Его намоченные прибоем шорты, взъерошенные ветром волосы, обаятельную, почти мальчишескую улыбку и такие нежные и горячие губы.

К сожалению, я вынуждена признаться самой себе, что чем больше проходит дней, тем чаще я думаю о нём. Не знаю почему. Но он никак не хочет покинуть мои мысли.

– Ты меня не слушаешь?

– Прости, задумалась.

– О ком мечтаешь?

– Ни о ком.

– Ой, врунишка! Такой взгляд бывает только у влюблённых.

– Да нет, Даш. Всё совсем не так. – Смущаюсь от Дашиной прямолинейности, больше похожей на детскую непосредственность.

– А как? Расскажи?

– Да нечего рассказывать.

– Так уж и нечего? – продолжает допытываться, а в глазах плещется любопытство.

– Правда нечего. Просто в самолёте рядом со мной сидел мужчина.

… который целуется, что забываешь, кто ты и где находишься…

– Вау! Понравился?

Понравился не то слово. Я голову потеряла…

– Да как сказать…

– Так и скажи! – просит Даша, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Вот точно маленькая девочка. – Вы познакомились? Обменялись номерами телефонов? Ну?

– Нет, Даш. Не обменялись.

Я даже не могу признаться ей, что не только целовалась с незнакомым мужчиной, но и провела с ним ночь. И при этом ни капли не жалею. Если только, что ничего о нём не знаю. Но, наверное, так даже правильнее. Не хочу узнать, к примеру, что у него есть жена и дети. От такой догадки становится горько на душе. А ведь, скорее всего, так и есть. Иначе бы…

– Юль, да не переживай ты так! Мы тебе обязательно выберем на свадьбе кого-нибудь. – Даша совершенно не так расценивает мою задумчивость.

Моя сестра буквально светится счастьем. У неё есть жених, которого она любит и за которого скоро выйдет замуж. У них родятся дети. А пока её муж работает, она будет бегать на свидания к своему школьному поклоннику. Наверное, именно так рождается зависть.

***

– Юля, ты готова? – В комнату осторожно заглядывает Даша.

Вчера был первый вечер, когда мы не сидели с ней допоздна, планируя сегодня встать пораньше, чтобы всё успеть. Проснулась я даже раньше, чем прозвенел будильник, только всё равно ничего не успела.

Глава 9

Юлиана

Мне нужно срочно поговорить с Аличевой! Именно эта мысль назойливо вертится в голове, вытесняя все остальные. Нервно стучит в висках, отбивая ритм. Дашина свадьба, море, отпуск – всё как-то отодвигается на задний план и теряет свою значимость. Становится абсолютно неважными. И, уж тем более, мне нет никакого дела до знакомства с женихом сестры. Познакомились бы на свадьбе. Но нет. Даша – это Даша. Она, пока ты не разделишь с ней её радость, не отстанет. А тут целое событие – Дан, наконец-то, приехал! Но вместо того, чтобы провести вечер вдвоём со своим будущим мужем, Даша решает устроить ему смотрины. Ну не чудачка ли?

– Делаем локоны, или поднимаем наверх? – интересуется у меня стилист.

Встречаюсь глазами в зеркале с внимательным взглядом. Мне абсолютно всё равно, как будут уложены мои волосы. А сегодня так и вообще их можно было собрать в обычный хвост. Если бы не Даша. Это ей захотелось посмотреть, как будет выглядеть моя причёска.

– Не знаю. Я как-то не думала, – признаюсь отражению.

Обычно с такие «сложностями» мне помогала справляться Аличева. Да и, честно говоря, у меня сейчас проблема куда важнее, чем решать, что сделать с моими волосами.

– Мероприятие планируется в помещении или на открытом воздухе? – уточняет парикмахерша.

– Насколько я знаю, арендован ресторан с террасой.

– Тогда не принципиально. Главное, что не на берегу. Пучок или локоны?

– Что-нибудь не слишком… тяжёлое. Можно обычную косу.

– Обычная коса будет слишком просто. Сделаем косу с локонами. Или, как сейчас называют: «водопад».

– Хорошо, – соглашаюсь, лишь бы меня просто оставили в покое. По мне хоть водопад, хоть фонтан, хоть птичье гнездо.

Закрываю глаза и пытаюсь дышать. Дыши, Юлиана. Просто дыши. Уговариваю себя. И я дышу. Пытаюсь свыкнуться с мыслью о своей беременности. Неужели это правда? Не сон, не фантазия, не мираж, не выдумка, а именно действительность.

Прикосновения к моим волосам такие мягкие, скользящие, приятные – снимающие нервное напряжение, и я расслабляюсь. Шок от неожиданной новости постепенно исчезает, и жизнь уже не кажется мне такой безнадёжной. И даже то, что получилось именно так, начинает если не радовать, то зажигает в душе крошечный огонёчек тепла.

После салона мы заезжаем с Дашей ещё в пару мест и только в обед попадаем домой. Ссылаюсь на усталость и прячусь в комнате, наверное, первый раз за все дни отпуска чувствуя потребность в одиночестве. Мне хочется обнять себя руками, свернуться клубочком и залезть под одеяло. Уснуть «в домике», как в детстве. А потом проснуться и уже не помнить, почему вчера было так грустно. Только боюсь, что сейчас такое не прокатит.

Снова набираю Аличеву. Абонент временно не доступен. Вот куда она могла деться, когда так нужна?

Пишу маме, что у меня всё хорошо, и что вечером я вряд ли смогу ей позвонить. Откладываю разговор до своего возвращения, и очень надеюсь, что к тому моменту я придумаю, как сообщить ей главную новость. Я не берусь предугадать реакцию мамы. Мне кажется, что она вряд ли одобрит мой поступок. Но то, что я не избавлюсь от малыша, это точно. Даже учитывая, что я совершенно ничего не знаю о его отце.

Смотрю на бескрайнюю голубую гладь, не думая ни о чём и не строя никаких планов. Так сидеть можно бесконечно долго, но время неумолимо приближается к ужину. От обеда я отказалась, и чувство голода заставляет покинуть удобное кресло на небольшом балкончике и спуститься в столовую немного раньше назначенного времени.

С приготовлением еды в этой семье всё очень просто. Я ни разу не видела, чтобы Елена что-то готовила. Обычно она заказывала готовые блюда и максимум на что была способна – это нажать кнопку на кофе-машине. Надеюсь, что хотя бы сегодня, в честь приезда будущего зятя, на столе кроме низкокалорийных диетических блюд будет что-нибудь существенное, и я смогу нормально поесть. Желудок издаёт неприличный звук, и мне нужно выпить хотя бы стакан воды.

В большой столовой, размером с нашу скромную гостиную дома, уже сидит папа и суетится Елена, поправляя и так идеально лежащие приборы и салфетки. К огромной радости отмечаю, что голодной я точно не останусь.

– Юлиана! – восклицает папа. – Какая же ты красавица!

– Спасибо. – Скромно улыбаюсь комплименту и хвалю стройную фигуру его жены. Уж что-что, а на фитнесе Елена просто помешана. Ловлю её скупую улыбку, и с чистой совестью считаю миссию обмена любезностями выполненной.

– Игорь, пожалуйста, не излишествуй сильно, – просит Елена мужа.

– Лена, ты решила, чтобы мы сидели, смотрели на еду и давились слюной?

– Игорь! – звучит с укором. – Я всего лишь попросила не переедать.

Мне почему-то вспоминается Пятачок из старого детского мультфильма, которому Винни-Пух нечаянно завязал рот салфеткой, и я с трудом подавляю смешок. Мой взгляд натыкается на мидии, и я готова наплевать на все приличия, но что-нибудь уже засунуть в рот.

– Ну, и где Дарья? – словно прочитав мои мысли, спрашивает папа.

– Они с Даном сейчас придут. Дай им минутку.

– Уже прошло больше минутки, – ворчит папа. Стаскивает со стола две шпажки с канапе и одну протягивает мне. – Держи, Юлиана, а то, чувствую, нам ещё ждать и ждать.

Как же я обожаю папу за это! Снимаю губами креветку, сыр и даже оливку (их я никогда не любила), и наслаждаюсь вкусом. М-м-м, это божественно.

– Юлиана, ещё одну?

– Игорь! – Снова прилетает выговор от Елены, но её голос тут же меняет интонацию, становясь приветливым и ласковым. – А вот и Даша с Богданом.

Богданом?

Кажется, проклятая оливка встаёт у меня в горле. Кто такой Богдан, если Дашиного жениха зовут Дан? Разворачиваюсь слишком резко и натыкаюсь на бархатный взгляд черешневых глаз. Несколько раз моргаю, решая, что мне мерещится. И не могу понять, что здесь делает мужчина, который так случайно ворвался в мою жизнь.

Богдан

Глава 10

Едва я остаюсь одна, уверенная, что теперь моего состояния никто не видит, опускаю плечи, и только сейчас осознаю, что от напряжения почти не дышала. Руки дрожат, и я не знаю, с чего начать. Едва ли у меня есть время на раздумья. Взгляд скользит по несобранным вещам, купленным подаркам, аккуратно сложенным на туалетном столике. Но я настолько разбита, что без сил опускаюсь на кровать.

Как? Как могло такое случится? Закрываю лицо руками и выпадаю из реальности, совершенно не осознавая, сколько проходит времени. Кто-то дёргает ручку двери, заставляя меня вздрогнуть. Только я не готова пока никого видеть, поэтому не открываю, а вместо этого тянусь за телефоном. Я не знаю, как поменять билет, поэтому бронирую из оставшихся свободных, но даже с пересадкой вылет получается только на завтрашний вечер. Глубокой ночью, так и не сомкнув глаз, спускаюсь на кухню, чтобы попить, но натыкаюсь на папу и сообщаю ему о своём отъезде.

Вот и всё. Моя сказка оказалась без счастливого конца. Гляжу, как за окном зарождается новый день. Жизнь продолжается, даже если и моя разбилась вдребезги.

– Юлиана… – Нарушает моё уединение мужской голос.

Вздрагиваю, коря себя, что не защёлкнула кнопку замка, когда выходила на кухню, считаю до трёх и медленно поворачиваюсь. Не мигая смотрю в тёмные черешневые глаза жениха своей сестры. Зачем он пришёл? Неужели ему доставляет удовольствие своим появлением напоминать мне об ошибке, которую мы оба совершили, и которую уже никак не исправить?

– Нам нужно поговорить, – произносит спокойно Богдан и закрывает дверь, отрезает нас от остального мира, оставляя наедине.

В просторной светлой комнате, в которой мне было так уютно все эти дни, становится тесно, словно она сжимается и давит, не давая свободно дышать. Паника захлёстывает, и я никак не могу взять себя в руки.

– Не подходи. Прошу. – Предостерегаю чужого мужчину. Единственного мужчину, с которым была близка. Будто его приближение уже большой грех, который мы совершаем.

– Я не собираюсь тебя трогать. Я хочу просто поговорить, – произносит мягче, а я злюсь на саму себя, что его голос эхом звучит в моей голове.

– Не нужно ничего говорить. Я уеду. Никто ничего не узнает. – Это решение я приняла сегодня ночью, которую провела без сна, тщетно пытаясь найти ответ на один единственный вопрос: почему именно он? Вытекающих вопросов было бесконечно много, но этот был главный.

Богдан молчит. Прожигает взглядом насквозь, словно заглядывает в душу. Не понимаю, почему он просто не уйдёт. Ведь в комнату в любой момент может зайти отец или даже Даша. Даша… Моя сестра и его невеста, которую мы предали. Оба.

– Дарья сказала, что ты беременна. – Убивает меня на месте.

Боже, ну за что?! Я даже злиться не могу на чрезмерную болтливость своей сестры. Даша настолько эмоциональна и доверчива, что её общительность выходит мне боком.

– Это ничего не меняет. – Качаю головой для убедительности и пытаюсь вернуть ясность мысли. – Я уже записалась на аборт. – Это явная ложь. Но она мне нужна. Нам нужна. Обоим. Я не хочу разрушить счастье сестры. Не хочу, чтобы её брак, регистрация которого должна состояться через два дня, распался прямо накануне.

– Аборт? – Бархатные глаза темнеют и становятся практически чёрными на каменном лице.

– Да, Богдан. Аборт. Или ты считаешь, что твояжена ни о чём не догадается, если мой ребёнок вдруг окажется похожим на её мужа?

– Я поговорю с Дарьей, – произносит решительно.

Дарья… Я не представляю, как теперь смотреть в глаза своей сестре, с которой мы только познакомились и успели подружиться.

– Не смей! Слышишь? – восклицаю и сама подхожу к мужчине, от которого мне нужно бежать как можно дальше. – Это единственное о чём я тебя прошу: я не хочу, чтобы Даша знала о… – Хочу сказать «о нас», но понимаю, что никаких «нас» не было и никогда не будет. – Об этом.

Некоторое время Богдан молчит.

– То есть ты хочешь сделать аборт, чтобы не осталось никаких последствий? – задаёт вопрос вместо ответа.

Его слова больно бьют по живому.

– Да. Той ночи не должно было быть, – отрезаю.

– Но она была, Юлиана.

В горле застревает ком. Как он может так спокойно говорить об этом? Да, была. И я ни за что не признаюсь, что это была самая лучшая ночь в моей жизни. Но отвечаю совсем другое:

– Мы оба совершили ошибку, Богдан. Поэтому мне лучше уехать. – Отбрасываю все эмоции и чувства. О них я буду думать потом, а сейчас…

– Юлиана, – зовёт полным именем.

И от того, как он его произносит, у меня замирает всё внутри. Именно так он звал меня в ту ночь. Воспоминания о ней комом встают в горле.

– Послушай меня. Мы с Дашей выросли вместе. Она всегда бегала хвостиком за мной. Даже когда… – замолкает. – Впрочем, это неважно… Но я… Я никогда не чувствовал к ней того, что чувствую к тебе.

Он подходит, и я снова попадаю в плен от его близости. Как же сложно принять действительность такой, какая она есть. И я сглатываю горечь жестокого разочарования.

– Но ты собирался жениться, – бросаю упрёк и вижу, как тяжелеет его взгляд.

– Я поговорю с Дарьей, – произносит решительно. – Мы отменим свадьбу.

Мне нечего сказать, и я молчу. Потому что прекрасно понимаю, что одна ночь ничего не решает, и ради неё не отменяют свадьбы. А красивые слова – это всего лишь слова.

Богдан несколько долгих мгновений, показавшихся мне бесконечно долгими, смотрит на меня и уходит.

«Прощай, Богдан», – мысленно шепчу ему в спину. – «И будьте счастливы».

Даша заслуживает, чтобы её мечты сбылись.

Открываю приложение и вызываю такси. Лучше переждать время в аэропорту, чем ещё раз столкнуться с Богданом.

Богдан

Выхожу от Юлианы и натыкаюсь на её отца. Он выглядит уставшим и усиленно трёт переносицу.

– Вот ты где. Богдан, я знаю, что ты устал, но хотел, чтобы ты лично проконтролировал…