Поверь в себя

8

— Ты действительно… — ее шепот прервался… — хочешь этого?

— Всем своим существом, — отрывисто ответил он. — Проклятье, мышка. Я весь горю от желания. Поэтому убирайся, пока я не сделал того, о чем ты будешь жалеть.

— Сюда забиралась твоя маленькая коричневая мышка? — Она положила руку ему на внутреннюю сторону бедра, и ее сердце забилось так, что она даже услышала его.

Это был слишком смелый жест с ее стороны. Но ощущение напряженной мышцы под джинсовой тканью так возбудило ее, что Элис забыла о благоразумии. Она ждала, напуганная до смерти, надеясь и не надеясь.

Может, она не поняла, о чем он говорит? — подумал Алан. Нужно дать ей еще один шанс, последнее предостережение.

— Я уже не остановлюсь.

— Надеюсь на это, — с дрожью откликнулась она.

И тут, забыв о сдержанности и самоконтроле, он поднял ее на ноги и потянул к двери ковбойского домика, к своей пещере, к темному теплу уединения, где он мог взять ее, как мужчины брали женщин с незапамятных времен.

Больше всего он хотел ощущения близости и утоления потребности. Позже он насмотрится на нее.

Алан стянул с нее свитер и, обнаружив, что она без лифчика, застонал от удовольствия. Найдя ее маленькие груди, он накрыл их своими ладонями и почувствовал, как мгновенно набухли ее соски, и кровь запульсировала у него в паху.

— Я такая… худая, — прошептала она, словно извиняясь.

Томас не просто унизил ее. Он подавил ее женственность, сделал неуверенной в себе, сомневающейся относительно своих женских возможностей, подумал Алан.

— У тебя все прекрасно. Ты даже не представляешь, как нравишься мне. Поверь, ты то, что мне нужно. — Все еще сжимая ее груди, он наклонился и поцеловал ее в плечо. — О, детка, как мне приятно прикасаться к тебе! — Сам факт того, что она так робела и стеснялась, возбуждал его сверх меры, ломая броню, прикрывавшую его сердце.

Легкий стон сорвался с ее губ, когда он провел пальцами по ее набухшим соскам, и отозвался бурной реакцией в его паху.

Чудесные грудки. Даже не видя их, он знал это, и неважно, украшены ли они розовыми или коричневыми коронами. Главное, что ее соски охотно откликались на его прикосновение и все ее тело трепетало. Она позволила ему вобрать глубоко в рот ее набухший сосок и вцепилась в него руками, содрогаясь от наслаждения.

— Детка, — шептал он, тщетно пытаясь восстановить дыхание. Ни одна женщина еще не реагировала на него так горячо, так безыскусно. Она тянула его за плечи и что-то шептала. — Я не слышу тебя, мышка.

— Освободи свои волосы. — Она хотела его всего, включая и его роскошные волосы. Она не могла бы объяснить, почему они возбуждают ее так сильно.

Алан сдернул ремешок и отбросил его. Он распахнул свою рубашку, и руки Элис торопливо помогли ему стянуть ее с плеч. Дрожь охватила его, когда ее груди коснулись его груди.

— Элис, — выдохнул он, прижимая ее к себе. Руки Элис погрузились в его длинные темные волосы и притянули его губы к своему рту. Ему это понравилось. Ему нравилось, как она требовала его, как жадно хватала и притягивала к себе. Его ладони скользнули по шелковистой коже ее спины и охватили выпуклые мягкие ягодицы. Сжав их, он с легким стоном приподнял ее.

Она изогнулась всем телом, стон сорвался с ее губ, когда впервые в жизни она ощутила тяжесть мужского тела на себе. Желая большего, она обвила ногами его узкие бедра, образовав уютное гнездо для его возбужденной плоти. Но и этого ей было мало.

Его мощные руки еще сильнее сжали ее, и она едва могла дышать. Мир перевернулся, и Элис уже лежала на его постели, а он склонился над ней, опираясь на колени и локти.

— Господи, Элис, — пробормотал он и принялся осыпать горячими поцелуями ее лицо и шею.

Внезапно он встал и, торопливо сдернув с себя джинсы, вернулся к ней. Прижав ее к своему обнаженному телу, он подвел руку под ее все еще облаченную в джинсы попку.

— Давай-ка обсудим это, мышка, — хрипло произнес он.

— Обсудим что? — еле слышно прошептала она. Он чем-то рассержен, и она испуганно пыталась понять, что она сделала не так. Неужели она такая никудышная женщина? Разве не так назвал ее Томас?

— Ты действительно хочешь этого?

— Но…

Он положил палец на ее губы, прежде чем она нетерпеливо подтвердила, что именно этого и хочет, что просто умрет, если не получит своего.

— Расслабься, — мягко сказал он. — Я здесь и никуда не денусь. Поверь мне, мышка, теперь тебе пришлось бы отбиваться от меня. Но все же нужно прояснить пару моментов.

Как жаль, что она не видит сейчас его лица, его обнаженного тела.

— Например?

— Например, какие ощущения ты у меня вызываешь. Я хочу тебя с той первой ночи, когда ты спасла меня от деревенщины. Я не шучу. Мне ненавистна была сама мысль, что меня спасла женщина, но меня так распалил твой голос, что я боялся, как бы ты этого не заметила.

— Мой голос?

— Твой хрипловатый, сексуальный голос может довести мужчину до безумия. После первого же произнесенного тобой слова я вообразил нас с тобой в теперешней ситуации. Еще до того, как увидел твою упоительную попку, заметил соблазнительное покачивание бедер, до того, как ты нарядилась в свою джинсовую юбку и я увидел твои длинные стройные ноги. Уже целую неделю я мечтаю поцеловать твои колени. А твои груди…

Она изогнулась всем телом, когда его рот неожиданно захватил ее грудь, а язык заставил моментально набухнуть ее сосок.

Распаленная, дрожащая от возбуждения, от давно забытого желания, Элис вцепилась ему в плечи, ожидая, когда безумный мир прекратит вращаться вокруг нее.

— И ты выворачиваешь меня наизнанку, — продолжил он глубоким грудным голосом. — Детка, я в восторге. Я люблю, когда ты так хватаешь меня и притягиваешь к себе. Люблю, когда ты целуешь меня, прикасаешься ко мне, и уверен, что до конца ночи мне многое еще понравится в тебе. Будь хозяйкой. Скажи мне, чего ты хочешь, и заставь меня дать тебе это в избытке, поскольку ничто так не возбуждает меня, как то, что ты хочешь меня.

Слова Алана, как и его прикосновения, переполняли ее желанием.

— Алан, — прошептала она.

Он расстегнул пуговицу на ее джинсах,

— Скажи мне сейчас, мышка, — молил он, — Скажи сейчас, ибо через минуту будет поздно.

— Не останавливайся, — прохрипела она, — только не останавливайся.

Пламя разлилось в его паху. Резким движением он стянул с нее джинсы. И вот они уже прижимаются друг к другу голыми телами. Элис судорожно всхлипнула и вонзила ногти в его плечи.

Она чувствовала каждый изгиб его тела, особенно его возбужденную плоть и густую поросль волос вокруг нее. Ее рука непроизвольно скользнула вниз. Никогда еще не держала она мужчину за это место, но страсть взяла верх над стеснительностью. Какой он большой и твердый, как в тумане подумала она.

Алан шумно втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы — ее прикосновение наполнило его кровь огнем. Медленно вращая бедрами, он потерся о ее ладонь.

Желая доставить ему наибольшее удовольствие, Элис инстинктивно стала подыгрывать ему своей рукой, и улыбнулась в темноте, услышав, как он застонал.

— Тебе так нравится? — шепотом спросила она. Ей стоило большого труда произнести эти слова, настолько она была разгорячена и возбуждена.

— Еще как! — судорожно выдохнул он. Несколько мгновений Алан наслаждался ее лаской.

Она, конечно, не могла знать, что, возбуждая его, и сама возбуждалась все больше. В ней началась ровная пульсация, и она как бы приноравливалась к движению своих рук и бедер Алана. Бессознательно она все сильнее и сильнее сжимала свои ноги, пытаясь ослабить нарастающую боль желания, избавиться от ощущения пустоты. Непроизвольно она начала вращать бедрами.

Внезапно Алан опрокинул ее на спину и завел ей руки за голову. Его нога оказалась между ее ногами и стала медленно двигаться взад и вперед. Элис перевела дыхание и зажала его ногу своими. Губы Алана накрыли ее рот. Теперь его язык и нога двигались в одном ритме, вызывая трепет во всем ее теле. Забыв обо всем, кроме своих ощущений, Элис еще плотнее прижалась к нему. Она извивалась под ним, вращала бедрами, издавая грудные звуки и повторяя его имя.

Как же это нравилось ему! Он хотел ее… Он безумно хотел ее. Желание стучало в его крови и направляло его действия. Неуверенный, что может продержаться еще хоть какое-то время, он опустил одну руку вниз, к ее жаркому лону, чтобы убедиться в ее готовности.

Элис замерла от прикосновения его пальцев. Он уже не мог остановиться. Он нащупал влажные складки, вырвав у нее судорожный вздох, потом скользнул пальцем внутрь, чуть-чуть, чтобы только почувствовать влажность.

Элис задышала тяжело, и прерывисто. Он нашел узел нервных окончаний, ту точку, лаская которую мог довести ее до экстаза, и стал осторожно и нежно поглаживать ее.

— Сделай это для меня, мышка, — сипло прошептал он. — Сделай это для меня.

Она и понятия не имела, о чем он просит ее, да и не до этого ей было. Каждое прикосновение его пальцев посылало в нее электрический разряд и усиливало сладкую боль в низу живота. Он отпустил ее руки, и она потянулась к его возбужденной плоти.

— Алан… Алан, пожалуйста…

Ее шепот, мольбы, ее судорожно хватающие руки лишили его последней капли сдержанности. Дрожащими пальцами он достал из ящика тумбочки презерватив, приготовленный неделю назад, когда понял, что может окончательно потерять голову из-за этой женщины.

— Алан…

— Секундочку, мышка, секундочку… — Ну вот, готово. Он раздвинул ее ноги и опустился на колени между ними. Требовательность собственного тела возросла неимоверно, затуманив мысли и опустив его на элементарный уровень мужчины, занимающегося любовью с женщиной. Положив ладонь на ее лобок, он нежно погладил его, пока она не изогнула свои бедра, обхватывая его, и прерывисто зашептала его имя снова и снова.

— Я здесь, мышка, — ободряюще прошептал он. — Я здесь. — Наклонившись, он нашел ее влажное лоно кончиком своей плоти. Надавил. В поисках облегчения и освобождения в ее горячих и жаждущих глубинах…

Вдруг он отпрянул от нее, зло выругавшись.

Свет словно два ножа вонзился в глаза Элис. Недоумевающая, испуганная, она заморгала и попыталась разглядеть лицо возвышавшегося над ней мужчины. Что произошло? Почему он выругался? Почему зажег свет?

— Алан?

С закрытыми глазами он бормотал такие проклятия, от которых ей стало страшно.

— Алан!

Его серо-стальные глаза зло уставились на нее.

— Почему, черт побери, ты не сказала мне, что никогда не занималась этим раньше?

— А какого черта ты решил, что я занималась этим раньше? — взорвалась в свою очередь она.

— Так ты же была почти замужем!

— Ну и что? Приличные девушки не…

Он сжал ее лицо руками и чуть-чуть встряхнул с невероятной нежностью, хотя, казалось, готов был убить ее.

— Приличные девушки не делают этого, — грубо повторил он. — Так что же ты делаешь в постели с голым полукровкой-дикарем?

— О Господи, — в изумлении уставилась на него Элис. — Кто же это так тебя обозвал?

— Не отвлекайся.

— Я не отвлекаюсь. Ты сказал нечто ужасное, и я хочу знать, кто тебя так назвал.

— Ответь мне наконец на мой вопрос, черт побери!

— Что я здесь делаю? — Люблю тебя, хотела она сказать, люблю всем сердцем. — Мечтаю, горю желанием заниматься с тобой любовью. Так по крайней мере я думаю.

— Но приличные девушки не делают этого, — напомнил он.

— Ну и что? Может, я уже неприличная девушка, — зло огрызнулась она. — Может, я не желаю умереть приличной девушкой. Может, я хочу узнать, о чем вообще речь. Может, ты распаляешь меня до такой степени, что я могу думать только… — Она помолчала. — Алан Железное Сердце, если вы остановитесь сейчас, я достану свой пистолет 45-го калибра… и…

Комичность ситуации охладила его гнев. Она же была в бешенстве, если судить по ее раскрасневшимся щекам и сверкающим глазам. В бешенстве и расстройстве. Так какого черта он развел тут дискуссию? Ведь она сама хотела избавиться наконец от своей девственности! Это ее решение, а не его. Он все еще сгорал от желания, и плоть его находилась в состоянии готовности.

— И что, мышка? — ощерился он. — Изнасилуешь меня под дулом пистолета? Черт, это было бы интересно. Мне бы это даже могло понравиться. Но только с тобой.

Она задержала дыхание, ее гнев отступил, и она вновь задрожала всем телом, ощущая кончик его плоти, едва проникший в нее.

— Ты должна была сказать мне, Элис, — хрипло бросил он. — Я не хочу причинять тебе боль. Я мог бы это сделать, действуя слишком быстро.

— Ты убиваешь меня тем, что не делаешь это быстро, — резко произнесла она. — Будь ты проклят, Алан, не поступай так со мной.

— Ты в этом уверена? — спросил он, проникая чуть глубже. Его тело содрогалось от импульсов, приводя в движение его таз, подталкивая его сделать еще один большой выпад.

— Еще как уверена, черт бы тебя побрал.

— Почему, мышка? Почему?

— Я хочу тебя. — Элис едва не зарыдала. Ухватив его за волосы, она притянула его к себе. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне становится больно. Я так хочу, чтобы ты взял меня…

Ему необходимо было знать это. И он взял ее одним долгим уверенным выпадом, не отводя взгляда от ее глаз в момент ее превращения в женщину. Он заметил в них боль, и она отозвалась в его сердце. Он услышал, как прервалось ее дыхание, и увидел, как боль медленно переросла в разгоревшуюся страсть, когда он сделал еще одно небольшое движение — туда и обратно.

Ее руки соскользнули на его бедра, притягивая их ближе, побуждая его ускорить ритм, и тогда он выдал ей все, на что был способен, и через какие-то мгновения прислушался к ее пронзительному воплю, когда она достигла пика блаженства.

Свет все еще горел, и Алан не мог решить, погасить ли его, чтобы вместе погрузиться в сон, или оставить, пока он не убедится, что с Элис все в порядке. Он никогда еще не занимался любовью с девственницей и подозревал, что у нее возникнет желание поговорить об этом.

Ему хотелось услышать ее сексуальный хрипловатый голос, увидеть ее улыбку, заглянуть в теплые карие глаза, чтобы удостовериться, что она ни о чем не сожалеет.

Вздохнув, она потянулась и потерлась о его плечо, наслаждаясь его прикосновением.

— Ты хорошо чувствуешь себя? — хрипло спросил он.

— М-м-м. — Она подняла голову и улыбнулась ему ленивой удовлетворенной улыбкой. — Я чувствую себя сказочно… А ты? — с тревогой спросила она.

Алан откинул спутавшиеся волосы с лица Элис.

— У меня такое ощущение, словно меня сделали королем. Я чувствую себя как-то особенно.

— Потому что ты сам особенный. — Она наклонилась и поцеловала его в плечо. — Иначе я не была бы здесь.

У него перехватило горло, и он попытался понять, как это она ухитряется ободрять его в то время, как ему следует ободрять ее после случившегося?

— Мне, пожалуй, пора, — робко произнесла она, не желая ставить его в неловкое положение. Теперь, после любовных утех, ее присутствие может показаться ему нежелательным. — Тебе нужно поспать, а я…

— Никуда ты не пойдешь, — прервал он ее страстным поцелуем. — Я хочу, чтобы ты осталась. Хочу, чтобы ты спала в моих объятиях, хочу открыть глаза на рассвете и увидеть тебя.

Ее лицо засияло мягким теплым светом радости и удовольствия. Никогда еще в жизни он не желал, чтобы женщина провела всю ночь в его постели. Он всегда спал в ее постели, чтобы иметь возможность при желании уйти.

Но Элис совсем другая. Однажды она захочет больше, чем он будет в состоянии ей дать, и на этом все кончится.

Внезапно он снял с себя ее ноги и сел.

Она бросила взгляд на его живот, похожий на стиральную доску, а потом ниже… и поспешно отвела глаза. Алан ухмыльнулся.

Легко подняв, он понес ее по коридору к ванной комнате. Там он осторожно поставил ее на ноги и нагнулся, чтобы пустить воду.

— Это еще зачем?

— Теплый успокаивающий душ. Я помою тебя, а ты помоешь меня.

И тут только она увидела на нем кровь. Свою кровь. Совсем немного. А когда взглянула на себя, то пришла в ужас.

— О Господи, — пробормотала она.

— Не смущайся, мышка, — сказала он, когда они стояли под душем. — Такого не избежать в первый раз. И не надо стыдиться.

Элис сделала круглые глаза.

— Может, ты еще предложишь вывесить простыни на балконе.

— Нет, конечно. — Он рассмеялся. — Пусть это будет нашей тайной, — понизив голос, сказал он.

Алан вложил в ее руку мыло и стал водить по своему телу, приучая к мысли, что между ними не осталось никаких барьеров, никаких границ, что она может исследовать, трогать и разглядывать его как хочет.

И она с удовольствием делала это. Когда он отпустил ее руку, она даже не обратила на это внимания, зачарованная его мужской красотой. Его темные соски притягивали ее как магнит. Когда она коснулась одного из них своим языком, он вздрогнул и тихо простонал. Ему это здорово понравилось, заметила она, чуть отстранившись и посмотрев вниз. О, он просто великолепен!

Теперь он намыливал ее, не пропуская самых интимных мест, и делал это с широко раскрытыми глазами, шепча при этом, какая она обворожительная, стройная, гладкая, — как возбуждает его…

Наконец он закрыл воду и набросил на нее полотенце.

— Первые розовые лучи рассвета проникли сквозь шторы на окне спальни и окрасили бодрствующую Элис и спящего Алана.

Подперев голову рукой, она рассматривала его. Ночью он сбросил с себя простыню и теперь лежал во всем великолепии наготы. Он очень красив, думала Элис.

Может быть, ей следует уйти, чтобы избавить себя и его от свойственной утру неловкости? Она не знала, как надо вести себя в такой ситуации. Что, если он откроет глаза и она увидит в них раскаяние?

Она осталась, ибо надеялась, что он снова притянет ее к себе. Она просто нуждалась в еще одном поцелуе, еще одном прикосновении.

Почти бессознательно она протянула руку и положила ладонь на его грудь. Такую бледную на фоне прекрасной меди его кожи. Она унаследовала от отца-ирландца светло-молочный цвет кожи с розовым оттенком, с россыпью веснушек повсюду и чувствительностью к солнцу, вынуждавшему ее все лето носить широкие ковбойские шляпы и рубашки с длинными рукавами.

Элис вдруг почувствовала, что Алан наблюдает за тем, как она изучает его, и покраснела от смущения.

— А ты и утром очень хороша, — сипло проговорил он. — Просто красавица.

Он притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем. Она испытала неописуемое блаженство от ощущения, что ее хотят, что в ней нуждаются, и крепко прижалась к нему.

— Не делай этого, детка, — прошептал он, когда ее руки заскользили по его телу.

— Алан Железное Сердце, — хрипло выдохнула она. — Ты один на миллиард.

— Ошибаешься, мышка, я всего лишь один из миллиарда перекати-поле…