Повести-сказки

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Весёлая и шумная группа советских лыжников ехала на международные соревнования в одно маленькое королевство.

Самой весёлой среди спортсменов считалась семнадцатилетняя выпускница средней школы по имени Оксана. Она неустанно шутила и распевала разные песенки.

В поезде лыжники долго искали на карте цель своего путешествия.

– Королевство Карликия, – бормотал один из них, водя пальцем по карте. – Ну-ка, где это тридевятое царство? Хм… Вот Австрия, Швейцария, Дания, Бельгия… А где же Карликия?

Один из спортсменов высказал предположение, что Карликия имеет два названия как, например, Голландия– Нидерланды.

Однако в справочнике второе название Карликии не было указано.

– Напрасно ищете, – усмехнулась Оксана. – Карликия– страна величиной с носовой платок, и поэтому её не всегда указывают на картах. Уж я-то знаю: мама преподаёт карликийский язык в институте и много рассказывала. Я даже могу говорить по-карликански.

Скорый поезд глухо выстукивал на стыках рельсов однообразный походный марш. В конце вторых суток он привёз лыжников в столицу Карликии – город Гриж.

Вдоль узких улиц столицы стояли древние дома с остроконечными башенками. Там и тут, словно растолкав эти дома локтями, на улицу выбирались квадратные современные здания из стекла и стали. Сверкали витрины магазинов. Автомобили скучали в длинных очередях. Пахло бензином и гарью. На перекрёстках нарядные полицейские, в цилиндрических шапках с пышными султанами и золотыми позументами, лениво дирижировали движением. Каждый полицейский походил на императора. Толпы людей с озабоченными лицами куда-то двигались по тротуарам. У входа в кафе старый мужчина в потёртом пиджаке что-то играл на скрипке. Некоторые прохожие бросали монетки в шляпу, лежащую перед музыкантом на каменной плите.

Всё это Оксана успела разглядеть из окна автобуса, который вёз лыжников в загородный отель.

В городских скверах ещё зеленели деревья и на клумбах пестрели цветы, но в горах было холодно.

Уже смеркалось, когда лыжники добрались до отеля.

Это была самая заурядная гостиница, каких много. Несмотря на то что из её окон открывался живописный вид на заснеженные ущелья, зубчатые скалы и крутые склоны, поросшие сосняком, в номерах было душно и тесно, и пахло кухней. Её горячие запахи доносились откуда-то снизу, и по этим запахам можно было точно установить, что в эту минуту варится или жарится – луковый суп или рагу из кролика.

Прежде чем лечь спать, Оксана открыла окно, включила на тумбочке крохотный приёмник и лишь после этого нырнула под одеяло.

Из Грижа передача шла на карликийском языке.

Приятный баритон диктора извещал дам и господ, что поиски исчезнувшей юной королевы Изабеллы идут всё ещё безуспешно и что первая фрейлина её величества собирается выписать откуда-то всемирно известную гадалку, которая обещает точно указать то место, где злые силы скрывают единственную наследницу карликийского престола.

«Оказывается, на свете ещё есть пещерные люди, верящие в гадалок! – изумлённо подумала Оксана. – Вот дикари!»

Она даже не пожалела юную Изабеллу, похищенную какими-то гангстерами, выключила приемник и, свернувшись под одеялом калачиком, уснула. В конце концов, какое ей дело до каких-то там королев?

Она проснулась от холода, который мощной струёй вливался в комнату. Кутаясь в одеяло, Оксана бросилась к окну, чтобы закрыть его, и, поражённая и счастливая, застыла у подоконника. Ночью в горах выпал свежий глубокий снег. В свете рождающегося дня склоны гор потрясли Оксану своей первозданной белизной. Из-за неровной гряды скал выкатилось красное солнце, и каждая снежинка приветствовала его нестерпимым сверканием.

Несколько незнакомых лыжников у входа в отель прилаживали лыжи. Оксана торопливо выхватила из рюкзака спортивный костюм, оделась, стуча зубами от холода и волнения, и, прыгая через две ступеньки, устремилась вниз по лестнице.

– Мадемуазель тоже хочет сделать променад? – вежливо спросила её у входа пожилая консьержка.

– О, мадам! – только и смогла вымолвить задыхающаяся Оксана. Ей уже было жарко, она раскраснелась, и её глаза искрились, как снег на полуденном солнце.

– Будьте осторожны в горах, – сказала консьержка и вздохнула: – У вас очаровательная улыбка, мадемуазель! Так улыбаются только очень счастливые люди!

Как стремительно Оксана летала со склона на склон! Чистейший горный воздух раздувал её легкие. Только об одном жалела она в эти минуты – о том, что её не видят сейчас одноклассники.

Леса и перелески на горах справа и слева надвигались на неё и словно опрокидывались на спину. Сколько километров уже за плечами? Десять или двадцать?

И вдруг– крак! Правая лыжа задела за невидимый под снегом камень и с треском сломалась. Оксана несколько раз перевернулась через голову, пролетела над каким-то кустом, чувствуя, как он раздирает штанину на её левом колене, и зарылась наконец в сугроб.

Она с трудом вылезла из сугроба и села на снег. Какая досада!

Оксана огляделась. Кругом было тихо, бело и безлюдно. С вековой сосны на неё бесшумно сыпался снег.

Она освободила ботинки от ненужных теперь лыж, поднялась и слабо простонала. Без посторонней помощи ей не пройти и полкилометра: кажется, она вывихнула ногу!

Солнце поднималось всё выше, и снег начал сверкать так ярко, что её глаза заслезились. Оксана попробовала ползти по лыжному следу, но скоро поняла, что так она доберётся до отеля не раньше, чем через год. Она снова села на снег и собиралась было заплакать, как вдруг увидела на полянке метрах в тридцати от себя небольшую деревянную хижину. Это было спасение!

Через несколько минут Оксана ползком поднялась на заснеженное крылечко и постучала в дверь.

– Назад! – истошным голосом закричали в хижине по-карликийски– это был высокий девичий голос. – Назад, или я стреляю!

Но Оксана уже толкнула дверь, и в ту же секунду треснул резкий короткий выстрел.

Раньше чем Оксана успела сообразить, что стреляли в неё не шутя, а по всем правилам, потому что пуля отщипнула над головой кусочек дверной доски, она увидела у противоположной стены бледную, насмерть перепуганную девушку в меховой шубке с дымящимся пистолетом в руке.

– Ты что, рехнулась? – в забывчивости закричала Оксана по-русски. – Если бы я не ползла, а стояла, ты влепила бы мне пулю прямо между глаз!

– Я вас не понимаю… – дрожащим голосом сказала бледная девушка, всё ещё держа пистолет в вытянутой руке.

– Ах, ты меня не понимаешь? А как убивать людей, ты понимаешь? Да убери же ты наконец свою трещалку!

– Ты одна? – спросила девушка, опуская пистолет.

– Да, – сказала Оксана, поднимаясь на ноги и держась за стенку, чтобы не упасть.

– Совсем одна? – снова спросила девушка, подозрительно косясь на приоткрытую дверь.

– Совсем, – подтвердила Оксана, – честное слово. Кого ты боишься?

– Детективов из Грижа, – вздохнула девушка. – А кто ты?

– Я? Как тебе сказать?… Просто Оксана… А кто ты?

– Я королева Изабелла, – сказала девушка так просто, как обычно школьницы говорят: «Я староста класса».

– О! – вырвалось у Оксаны. – Так это из-за тебя поднялась такая кутерьма! Я слышала по радио, что тебя украли.

Румянец начал возвращаться на бледное лицо юной королевы.

– Никто меня не украл, – усмехнулась она, – закрой, пожалуйста, дверь, я дрожу от холода… Ведь я в нетопленой избушке живу уже целые сутки.

– А почему ты не затопишь печь? Я вижу здесь целую кучу дров.

– Я пробовала, но… камин почему-то не стал топиться.

– Хочешь, я затоплю?

– Я буду очень признательна тебе.

Оксана села на маленькую скамью перед камином и растопила его. Запахло дымком, золотой огонь запрыгал за чугунной решёткой камина, и в комнату повеяло приятным теплом. Изабелла присела рядом с Оксаной, глядя на огонь широко открытыми глазами; в глубине её зрачков неясно теплилась улыбка.

– Послушай, а ведь ты красивая, – сказала Оксана. – Интересно, сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Я так и думала, что ты моя ровесница. Хотя уж очень щупленькая для семнадцати.

– Ты ошибаешься, Оксана, – несколько обиженным тоном проговорила Изабелла, – я не щупленькая, а изящная… Да, изящная! Во всяком случае, так считает Джек…

– А кто это – Джек?

– А разве ты не знаешь?

– Откуда я могу знать, кто такой Джек? У нас во дворе есть один Джек – великолепная овчарка, шесть медалей!

– Джек – мой парикмахер! – с достоинством сказала юная королева. Она помолчала и прибавила: – Хочешь, я расскажу тебе свою тайну? Ты мне почему-то нравишься… Только поклянись, что ты никому не проговоришься, что видела меня!

– Клянусь! Я ужасно люблю всякие тайны! В нашем классе все девочки доверяли мне свои тайны.

– Хорошо, слушай…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Огонь неумолчно потрескивал в камине. В комнате стало совсем тепло, королева расстегнула пышную соболью шубку и небрежным жестом отбросила на спину такой же пышный капюшон.

– Мой покойный отец – один из самых великих королей Карликии, – начала Изабелла свой рассказ, – он всегда шёл в ногу со временем…

– Он отказался от престола? – спросила Оксана.

– Ты сошла с ума! – воскликнула Изабелла. – Чего ради он должен был отказываться от престола?

– Ты сама сказала, что он шёл в ногу со временем…

– Да, – чуть поморщилась Изабелла, – но я имела в виду воспитание детей.

– Школьников?

– М-м… воспитание королевских детей… Отец считал, что в наше беспокойное время королевские дети должны воспитываться в пансионе вместе с простолюдинами.

– Вот как!

– Да, вместе с простолюдинами, чтобы совершенно точно знать, как они живут и что им надо. Отец говорил, что знание простолюдинов– это средство борьбы с революцией.

– Я не совсем точно понимаю, кого ты называешь простолюдинами…

– О господи, какая ты бестолковая! Ну, этих, всяких…

– Рабочих? Крестьян?

– Ну, до этого, разумеется, не дошло, однако в пансионе, где я училась, были самые простые девочки. Например, дочь военного министра и даже дочь начальника департамента железных дорог. Пять лет я провела вместе с ними за океаном. Боже мой, как нам весело жилось!

– Погоди, ты сказала – за океаном?

– Конечно, за океаном. Я жила в Америке инкогнито, и никто не знал, что в женском пансионе воспитывается дочь короля.

– А разве такого пансиона нет в вашей стране?

– В нашем королевстве меня все сразу узнали бы!

– Но ведь ты должна была изучать своих «простолюдинов»?

– Отец уверял, что простолюдины одинаковы во всех странах.

Две девушки сидели рядом и смотрели в огонь– юная королева и юная советская школьница. Обе улыбались– каждая своим мыслям. Как ни странно, чем-то они были похожи одна на другую и в то же время не похожи, потому что уж очень ясно в Изабелле, в её царственных движениях, в повороте холёной головки, в интонациях голоса проступало величие. Обе были белолицы, кареглазы и светловолосы, но каждая была белолица и кареглаза по-своему. И даже улыбалась каждая из них по-своему – Изабелла красивой, с самого раннего детства натренированной улыбкой, сверкая сахарными зубами, а Оксана– широкой, светлой и подкупающе искренней улыбкой. Похожими их делала та величайшая волшебная сила, которая называется юностью.

– О’кей! – вдруг сказала королева, как настоящая американка. – Наконец-то я вспомнила, где я тебя видела. Ведь ты шведка, правда? В прошлом году ты приезжала с отцом на американский курорт Майами. Твой отец– крупный промышленник и, кажется, имеет титул графа.

– Нет, я не шведка, – сказала Оксана, – и мой отец не имеет титул графа.

– Но тебя выдает твой шведский акцент!

– Я русская, и мой отец, так же как и мама, имеет титул учителя. Кстати, мама преподает карликийский язык.

Королева звонко расхохоталась:

– Однако ты шутница!… Так слушай же, я не кончила рассказ о моей тайне.

– Я вся внимание!

Королева глубоко вздохнула и торжественно произнесла:

– Оксана! Ещё раз обещай мне никому об этом не рассказывать в Швеции!

– Уж это я обещаю! – улыбнулась Оксана.

Королева снова вздохнула:

– Оксана! Я выхожу замуж!

Оксана посмотрела на неё глазами, округлившимися от изумления.

– Я бы на твоём месте не торопилась…

– Ах, если бы ты знала, как я его люблю!

– Кого?

– Моего Джека!

– Парикмахера?

– Да! – пламенно прошептала королева. – Оксана! Ах, как он красив! Пять лет он каждый день приходил делать мне прическу!

– Ну что ж, выходи за него, если тебе так хочется, но я слышала, что королевы могут выходить замуж только за королей!

– Увы, ты права… И это самое ужасное! Когда я заикнулась о том, что люблю Джека, на меня ополчились не только близкие, но и правительство Карликии. Поднялся ужасный шум! Морганатический брак! Позор всему королевскому роду! Состоялось даже закрытое заседание парламента.

– Нечего, видно, делать вашему парламенту!

– Представь себе! В общем, обстановка невыносимая! И тогда мы с Джеком решили обвенчаться тайно и бежать в Австралию!

– Здорово!

– Но в это время умирает мой батюшка, и меня, как единственную наследницу, провозглашают королевой Карликии. И накануне свадьбы за мной является почётная охрана– пятьсот человек! Бедного Джека даже не допустили ко мне! У меня не хватит слов, дорогая Оксана, чтобы рассказать, как я страдала! Но слава моему Джеку! За несколько минут до отлёта из Америки я получаю от него записку, что в воздухе мне надлежит инсценировать морскую болезнь. Я так и поступаю… Самолёт запрашивает посадку и приземляется на каком-то острове. Машина «скорой помощи» увозит меня… Но не в больницу, а на другой самолёт!… Через несколько часов мы опустились на одном частном аэродроме в Карликии. Расчёт Джека был прост: раз я была похищена на пути домой, значит, меня будут искать где угодно, но только не дома… Я спокойно прожила целую неделю на маленькой, но очень милой вилле. Друзья Джека охраняли меня. Сам он должен был прибыть за мной со дня на день. Он заканчивал в Америке наши общие дела: нужно было перевести в австралийский банк два миллиона долларов, которые нам удалось скопить в Америке из числа моих карманных денег. На первое время, если жить экономно, нам хватит этих денег, ведь правда же?

– Да, конечно, – согласилась Оксана, усмехаясь.

– И представь себе новое несчастье! – продолжала Изабелла. – Разведка Карликии разнюхала, где я скрываюсь! Боже мой, как я испугалась, когда однажды утром друзья сообщили мне, что поблизости уже рыскают детективы из Грижа! И вот вчера меня незаметно переправили сюда, в этот охотничий домик. Обстоятельства сложились так, что я должна была провести здесь ночь совсем одна. Если бы ты знала, какой страх я испытала! Мне казалось, что у каждого окна кто-то стоит! А когда пошёл снег, вокруг дома начали двигаться белые привидения… Я отчётливо их видела собственными глазами!… На чердаке я слышала чьи-то шаги, кто-то с кем-то шептался… Ты думаешь, это плод взбудораженного воображения? Возможно… Но как бы то ни было, я забылась сном только под утро. И вдруг твой стук! Прости меня, Бога ради, за выстрел, но ты должна понять, в каком я была состоянии…

– Я не сержусь, – сказала Оксана.

– Благодарю, – кивнула королева. – Я охотно зачисляю тебя в число моих друзей и буду рада принять тебя в Австралии. Джек, кстати сказать, уже купил на взморье неподалеку от Сиднея прелестную виллу. И совсем недорого– всего восемьсот тысяч долларов. – Она грустно покачала головой: – Теперь, когда мы становимся с моим Джеком изгоями, нам придётся считать каждый грош! Но на какие жертвы не пойдёшь ради любви!

– И сколько же дней ты должна ещё жить в этом домике? – спросила Оксана, разглядывая пустынную комнату. – Мне кажется, это жилье не приспособлено для отдыха!

– Сколько дней? – почти закричала королева. – Ещё одна такая ночь– и я сойду с ума! К счастью, мне осталось ждать считанные часы… А может быть, даже считанные минуты! О, мой Джек всё предусмотрел! Очень скоро над этой поляной появится вертолёт одной американской фирмы и заберёт меня. Нам бы только добраться до Лозанны, а оттуда на воздушном экспрессе мы перенесёмся в Лиссабон. Наши следы затеряются и… здравствуй, Австралия!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Не успела королева произнести эти слова, как за окнами охотничьего домика раздался приглушенный рокот мотора.

– Вертолёт! – вскрикнула Изабелла, заливаясь краской. – Мой милый Джек умеет держать слово!

Она выбежала на крыльцо, а следом за ней, прихрамывая на одну ногу, вышла Оксана, придерживая разорванную на левом колене штанину.

Вертолёт, словно огромная саранча, вертел над поляной крыльями, торопливые тени бежали по снегу. Рокот мотора перешёл в рёв, вертолёт повис над сугробами, кто-то там, наверху, открыл дверцу и бросил вниз верёвочную лестницу.

– Джек! – закричала королева. – Джек!

Она бросилась к верёвочной лестнице, по пояс зарывшись в снег. Она очень торопилась, задыхаясь и размахивая руками, но двигалась всё-таки медленно, с трудом раздвигая тяжёлый снег. Оксана видела, как королева вдруг сбросила на снег свою пышную шубку с капюшоном, сделала стремительный рывок вперёд и вцепилась наконец в верёвочную лестницу.

– Сумасшедшая! – закричала Оксана, ковыляя следом за королевой. – Ты простудишься! Надень шубу!

Она подхватила со снега королевскую шубку. Она торопилась за Изабеллой, но та уже сидела на лестнице, болтая ногами, и что-то весело кричала– что именно, разобрать из-за рёва мотора было совершенно невозможно.

Через полминуты лестницу вместе с королевой втянули внутрь вертолёта, дверца захлопнулась, крылья бешено завертелись, и по лицу Оксаны больно захлестал снежный вихрь. Вертолёт поднимался по косой линии и через несколько секунд исчез за лесистым склоном.

Сразу стало тихо, и только с деревьев всё ещё медленно и бесшумно падали потревоженные хлопья снега.

Оксана растерянно посмотрела на шубку. Но прежде чем она подумала, что ей делать с королевской одеждой, на поляне будто из-под земли выросли десятка два мужчин в фетровых шляпах, и кто-то хрипловато и радостно закричал:

– Она здесь, господин сержант! Мы вовремя подоспели и спугнули вертолёт!

Мужчины тесно окружили Оксану, дыша на неё табачным перегаром, и бравый мужчина с красным лицом и тонкими усиками вежливо сказал ей то самое, что она кричала минуту назад Изабелле:

– Наденьте шубку, ваше величество! Простудитесь!

На неё так стремительно натянули королевскую шубку, что она не успела сообразить, что ей ответить.

Мягко урча, на поляну выехали лёгкие, похожие на большое насекомое аэросани.

– Прошу вас, ваше величество, – снова сказал краснорожий, указывая на аэросани.

Оксана наконец опомнилась и запротестовала:

– Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я не королева!

Мужчины дружно рассмеялись, прикрывая ладонями рты.

– Ах, ваше величество, – покачал головой краснорожий, – мы были готовы к этому. Начальник разведки своевременно предупредил нас, что, возможно, вам захочется пошутить и вы станете отрицать свою принадлежность к престолу.

– Но я действительно не королева!

– И эта соболья шубка не ваша?

– Да, не моя! Не моя! – с сердцем сказала Оксана, вызвав среди мужчин бурю восторга.

От аэросаней к толпе торопился маленький толстый человечек в военной форме. Все, словно по команде, расступились и вытянулись перед ним.

– Ваше величество! – весёлым фальцетом произнёс человечек. – Позвольте преданному вам солдату одному из первых поздравить вас с возвращением в любезное отечество после пятилетнего отсутствия. Я помню вас двенадцатилетней девочкой и смею заверить, что за эти годы вы расцвели, как прелестный цветок!

– Господин генерал, – сказал краснорожий, – её величество говорит, что она не величество…

– Ваше величество, – сказал толстенький генерал, – позвольте в таком случае выполнить мне свой долг… Я вижу, что ваш спортивный костюм разорван на левом колене… Да простит Бог мне эту фамильярность! Так вот, ваше величество, вам было суждено родиться с очаровательным родимым пятнышком на левом колене. Если за пять лет вашего пребывания за границей это пятнышко не исчезло, вы позволите мне взглянуть на него…

Оксана похолодела: на её левой коленке в самом деле было крохотное родимое пятнышко, на которое никто никогда не обращал никакого внимания и которое теперь оказалось роковым.

– Это просто совпадение! – с мольбой в голосе сказала Оксана. – Уверяю вас, я не Изабелла!

Но её уже подхватили и понесли к аэросаням. Она беспомощно забарахталась, но скоро поняла, что сопротивление ей не поможет.

– Передайте по радио, сержант, – сказал генерал, садясь рядом с Оксаной в сани, – что её величество королева Изабелла возвращается в столицу. Пусть все верноподданные выходят на улицы Грижа приветствовать нашу венценосную любимицу! Пусть во всех соборах звонят колокола!

Пропеллер загудел, и аэросани заскользили вниз по снежной целине.

Скоро полоса снегов кончилась, но на шоссе королеву уже ждал кортеж автомашин. Генерал и Оксана пересели в «кадиллак» с серебряными инкрустациями, сопровождаемые эскортом мотоциклистов и торжественными воплями пожарной сирены, полетели по горной дороге.

Кортеж автомашин далеко растянулся по шоссе.

А в столице во всех соборах уже гремели колокола.

Всё это становилось любопытным, а Оксана была очень любопытной. Она даже перестала волноваться, когда подумала, что товарищи скоро заметят, что она исчезла, и, конечно, найдут её…

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Как трудно, оказывается, быть королевой! С той минуты, когда Оксана оказалась во дворце, у неё уже не было ни минуты покоя!

Она плохо запомнила, как выглядит дворец, потому что сначала её окружили врачи и долго выстукивали и выслушивали. Наконец самый древний из докторов, академик Флокс, очень похожий на высохший репей, сказал, тряся своей белой бородкой:

– Её величеству можно принимать ванну.

Полдюжины молоденьких служанок раздели и окунули её в огромную ванну, вода в которой тонко пахла духами. А высокая и худая, как высохшая жердь, первая фрейлина её королевского величества графиня Жозефина де Пфук то и дело погружала в ванну градусник в платиновой оправе. Длинное серое лицо первой фрейлины с большим тяжёлым подбородком и горбатым носом было при этом сосредоточенно надменным и холодным. Графиня поджимала тонкие губы и, сдвинув реденькие брови, смотрела на Оксану ледяными бесцветными глазами. Оксана решила, что графиня всех ненавидит, и невольно сжималась под её неподвижным взглядом.

Наконец Оксану вынули из ванны и закутали в мягкую простыню. Сама первая фрейлина надела на неё лёгкий тёплый халатик и проводила в спальню. Пришёл академик Флокс, долго считал Оксанин пульс, неторопливо шевеля губами, и разрешил одевать её величество к обеду. Явились другие хорошенькие служанки, чтобы надеть на королеву чулки, туфли и строгое обеденное платье из голубой шерсти. Первая фрейлина графиня Жозефина де Пфук застегнула на шее Оксаны ниточку жемчуга, и новоиспечённая королева вздрогнула от прикосновения её холодных старческих пальцев.

По длинной анфиладе залов с огромными стрельчатыми окнами и старинными лепными украшениями Оксану проводили в столовую с массивным дубовым столом, ножки которого были не тоньше, чем ноги слона. Она одна сидела за этим гигантским столом, чтобы выпить полчашки куриного бульона и съесть ломтик жареной телятины со спаржей. Пока она ела, первая фрейлина стояла за её спиной, словно солдат на часах, и Оксана несколько раз поперхнулась, чувствуя на своём затылке леденящий взгляд графини.

– А теперь, ваше величество, прежде чем перейти к послеобеденному отдыху, – сказала графиня, – вам надлежит принять по неотложным государственным делам начальника королевской канцелярии. – Графиня понизила голос: – Не очень-то доверяйте этому бездельнику, ваше величество! Кстати, знаете ли вы, почему у него свернут нос набок? Ему перешибли нос простолюдины на окраине Грижа, куда он явился однажды вечером по следам молоденькой продавщицы!

«Какое мне дело до этого? – подумала Оксана. – Когда же меня освободят из моего странного плена?»

Оксану проводили в просторный королевский кабинет и оставили на несколько минут одну. Она прошлась по толстому ковру, покачалась на пружинах величественного кожаного кресла, заглянула в пустые ящики письменного стола и вдруг почувствовала, что ей нестерпимо хочется спать.

Но тут в кабинет вошёл какой-то придворный чин и произнёс:

– Секретарь королевской канцелярии герцог де Моллюск.

Он замолчал, выжидательно глядя на королеву, и Оксана догадалась, что ей нужно сказать:

– Просите.

В кабинет вошёл щеголеватый молодой человек в чёрном фраке с папкой из крокодиловой кожи.

– Здравствуйте, ваше величество, – церемонно проговорил он, склоняя голову с расчёсанными на ровный пробор тёмными волосами, блестящими от какой-то парикмахерской жидкости.

Она потёрла сонные глаза и сказала:

– Здравствуйте… – И, кашлянув, прибавила: – Герцог.

Молодой человек смотрел на юную королеву тем взглядом, в котором довольно легко можно было разглядеть подобострастие подхалима и сознание своей собственной неотразимости. «Ишь ты, какой красавчик явился!» – сердито подумала Оксана и вдруг спросила:

– Чем у вас намазана голова, герцог?

Де Моллюск побледнел и оторопело уставился на королеву.

– Это бриолин, ваше величество…

– Зачем?

Де Моллюск помялся:

– Для… красоты, ваше величество…

– А это красиво?

– Если вам не нравится, ваше величество, то я…

– Перестанете мазать голову бриолином. Нет, пожалуйста, продолжайте, если вам приятно спать на грязной подушке.

– О, ваше величество! Я чрезвычайно внимательно слежу за своей головой!

Де Моллюск сделал судорожное движение горлом, словно подавился пищей.

– Ваше замечание означает, ваше величество, что я должен подать в отставку немедленно? – подавленным тоном спросил он.

– Подать в отставку? – удивилась она. – Это значит уволиться с работы?

– Да, если вам угодно так назвать этот акт…

– Но я не знаю, хорошо или плохо вы работаете, герцог?

– О, ваше величество, вы очень скоро сможете убедиться, что я самый верный вассал моей любимой королевы! – с дрожью в голосе произнёс герцог. – Я точно знаю, кто посеял сомнения в вашу душу… Это козни первой фрейлины, ваше величество! Не верьте ей, заклинаю вас! Я очень скоро сделаю доклад вашему величеству о невероятных злоупотреблениях первой фрейлины!

– О’кей! – сказала Оксана, внезапно вспомнив выражение королевы Изабеллы. – Мне самой не очень нравится графиня де Пфук… Впрочем, подождём вашего доклада… А теперь перейдём к делам.

В эту минуту Оксана подумала, что урок оживлённой болтовни, который ей дала сегодня утром королева Изабелла, не пропал даром. «Главное – болтать без запинки, – решила она. – Вот, будет о чём рассказать ребятам! Надо только немного продержаться, пока меня не найдут наши». А в том, что её найдут, она не сомневалась ни одной минуты.

– Ваше величество, благоволите познакомиться с постановлением кабинета министров, – сказал де Моллюск, открывая папку из крокодиловой кожи.

– Что это?

– Постановление о запрещении забастовки угольщиков и электриков.

– А почему они забастовали?

– Требуют прибавки заработной платы на десять процентов.

– Только-то и всего? А не проще ли прибавить им эти десять процентов?

– Хозяева не соглашаются, ваше величество.

– Почему?

– Уменьшается прибыль. Благоволите поставить свою визу на постановлении.

– Я отменяю… Как это говорится?… Я отменяю своей королевской волей это постановление!

– Но, ваше величество…

– Что «но»?…

– Это беспрецедентный случай в государственной практике Карликии! Наши короли уже двести лет не накладывают вето на постановления своего правительства.

– Но я не король, а королева, герцог, а у женщин сердце мягче, чем у мужчин, – улыбнулась Оксана. – Послушайте, герцог, право же, люди не будут бастовать от хорошей жизни! Пусть они не работают, пока хозяева не выполнят их требования. Давно они уже бастуют?

– Шахтёры – вторую неделю, а рабочие-электрики забастовали только сегодня.

– Совсем малость… Дайте-ка мне это постановление…

И Оксана, подумав, крупно написала на протянутой бумаге: «Нет».

– Что ещё у вас, герцог?

– Всё, ваше величество.

– Вы свободны, герцог.

Де Моллюск попятился к порогу. И пока за ним не закрылись тяжёлые двустворчатые двери красного дерева, она видела на его лице полнейшую растерянность и изумление.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Теперь королеве больше не хотелось спать, хотя первая фрейлина и уложила её в постель.

Оксана лежала на огромной кровати посреди зала, именуемого королевской спальней, и от скуки разглядывала лепные украшения на потолке. В самом центре парили на своих крылышках улыбающиеся амуры, готовясь поразить королеву серебряными стрелами. А в углах спальни четыре нимфы поддерживали гирлянды из роз, которые, ниспадая, тянулись под потолком вдоль всех стен.

Затем Оксана перевела взгляд на резную спинку кровати и подумала, что под нежнейшим розовым одеялом на этой кровати могла бы уместиться половина девочек из её десятого класса.

На изящной белой тумбочке, отделанной слоновой костью, Оксана обнаружила кнопку телевизора, нажала её, и прямо перед ней на стене засветился большой голубой экран. Подвижный и, как показалось Оксане, обрадованный телевизионный комментатор, взмахивая то и дело руками, сообщал зрителям, что вето её величества королевы Изабеллы поставило угольный и электроэнергетический концерны в весьма затруднительное положение. Сегодня ночью правления двух концернов соберутся на совместное заседание, чтобы определить своё отношение к решению юной королевы. Что касается кабинета министров, то он уже заседает в обстановке полной секретности; по всей вероятности, премьер-министр сегодня обратится к её величеству за дополнительными разъяснениями.

Оксана отбросила одеяло и выпрыгнула из постели. Ей было весело: как быстро, однако, стало известно всей стране её вето!

Королева набросила на плечи халатик и на цыпочках подошла к белой с золотыми разводами двери. В приоткрытую дверь она увидела на диване соседней комнаты первую фрейлину, академика Флокса и офицера королевской охраны с аксельбантами. Первая фрейлина пожимала плечами, закатывая глаза, и Оксане показалось, что она расслышала, как графиня несколько раз повторила трагическим шёпотом слово «вето». Офицер неопределённо посмеивался, а Флокс безмолвно тряс белой бородкой.

Ветер раздувал портьеру на открытом окне. Оксана отодвинула портьеру и влезла на мраморный подоконник. Заходящее солнце на несколько секунд ослепило её. Зажмурив глаза, она с наслаждением вдыхала свежий аромат цветов и зелени парка. А что, если прогуляться по парку? Неужели она должна спрашивать разрешения у графини? Нет уж, дудки!

С подоконника– на балкон, с балкона по широкому карнизу– до белой колонны, а там она легко спрыгнула на площадку перед наружной дверью и по мраморной лестнице спустилась на посыпанную синим песком аллею. Удивительно устроена природа! Утром в горах она видела зиму, а здесь совсем тепло, зеленеют деревья и цветут цветы!

Парк был очень велик и, пожалуй, красив несколько больше, чем следует. Слишком ровно росли в нём, будто в парикмахерской, подстриженные деревья, слишком много ровных дорожек пересекали его во всех направлениях, слишком часто на пути возникали величественные цветочные клумбы, и уж совсем часто из-под земли били, сплетаясь и расплетаясь, журчащие и посвистывающие струи фонтанов. На крошечных озерцах плавали белые и чёрные лебеди, какие-то птицы резвились на деревьях.

И ни одного человека! Пустые дорожки, пустые скамьи, пустые беседки… Да разве может этот парк сравниться с теми густыми и кудрявыми лесами, пахнущими мятой и грибами, с поросшими осокой ручьями и озерцами, по которым в жаркий летний день на длинных тоненьких ножках стремительно пробегают водяные жучки? Сколько раз она ходила по грибы в эти леса, когда приезжала к бабушке и дедушке.

Для кого растили и холили этот парк? Неужели для одного человека?

Она шла вдоль очень высокой ограды, слышала приглушённый шум города и один раз отчётливо разобрала, как прокричал мальчишка-газетчик:

– Сенсационная новость! Королева отменила запрещение на забастовку угольщиков и электриков! Акции падают! На бирже паника!

Наконец-то Оксана увидела в парке людей. В самом дальнем уголке небольшого флигеля перед ней быстро встала со скамьи хорошенькая молодая женщина, по-видимому, садовница. А за ней неторопливо поднялся угрюмый, очень высокий парень в солдатской форме.

– Ваше величество! – дрожащим голосом проговорила хорошенькая садовница и вдруг упала перед Оксаной на колени. – Простите, ваше величество!

– За что?! – с искренним изумлением воскликнула Оксана. – Прошу вас, встаньте. Это отвратительно, когда люди становятся на колени!…

– Ах, ваше величество! – быстро говорила садовница, поднимаясь и тщательно отряхивая платье. – Мой Поль получил сегодня в части увольнительную на один день…

Оксана приветливо улыбнулась:

– Вероятно, он ваш жених?

– Значит, вы не сердитесь на нас, ваше величество? – робко спросила молодая садовница.

– Да за что же я должна на вас сердиться?

– Ведь вы запретили мне встречаться с ним…

– Я?!

– Вы, ваше величество… – вздохнула Марго. – А мы так любим друг друга! И отец не против, чтобы мы поженились…

– Ну так и женитесь, пожалуйста!

Лица жениха и невесты засветились, как электрические лампочки.

– Спасибо, ваше величество! Какое у вас доброе сердце! Поль, поблагодари её величество!

– Спасибо, – поморгав, сказал Поль и кашлянул.

– Значит, нас обманул мажордом, – журчал голос Марго. – Он говорил, что спрашивал у первой фрейлины, а первая фрейлина будто бы спрашивала у вас. А вы, ваше величество, будто бы ни в какую не согласны! Вроде бы вы так сказали: если, мол, хочет Марго выходить замуж, пусть вместе со своим отцом убирается вон из парка! А куда мы можем пойти, ваше величество? Я спросила мажордома, почему бы королеве, то есть вашему величеству, не разрешить нам поселиться в этом флигеле? А королева, то есть вы, ваше величество, будто бы сказали первой фрейлине, что не хотите превращать парк в проходной двор!

– Ох, уж эта мне первая фрейлина! – проворчала Оксана негромко. – Я только сегодня подумала, что в этом парке очень безлюдно и скучно.

– Значит, ваше величество, Полю больше не нужно прятаться, когда он приходит ко мне?

– Ну конечно, нет! Скажите, Марго, а каким образом Полю удаётся приходить сюда незамеченным? – вдруг оживилась королева. – Наверно, вам известен тайный ход, через который могла бы пройти и я?

– Какой там ход, ваше величество! – моргая, пробасил Поль. – Посмотрите на мой рост… Два метра десять сантиметров! Я просто перемахиваю через забор, когда часовой смотрит в другую сторону!

– Жаль, – сказала королева печально. – Скажите, пожалуйста, не солёные ли огурцы в большой миске лежат на вашем столе? Вон, я вижу ту миску, в открытом окне…

– Огурцы, ваше величество, – растерялась Марго. – Я знаю, от них очень сильно пахнет чесноком… Извините, пожалуйста, мой отец очень любит чеснок… Я их спрячу сейчас в холодильник!

– Наоборот, – смущённо сказала Оксана, – я хотела просить вас, чтобы вы угостили меня одним огурчиком.

– Господи! – засуетилась Марго. – Съешьте хоть пяток. Да нет, хоть целый десяток! Заходите в дом, ваше величество.

– Заходите в дом, ваше величество, – поморгал великан Поль.

– Очень люблю солёные огурцы, особенно если они с чесноком, – сказала Оксана, входя в маленькую, оклеенную обоями комнату и усаживаясь за стол, накрытый весёлой, яркой клеёнкой. – Ух, какие они крепкие и ароматные! – прибавила она, с хрустом разгрызая огурец и жмурясь от удовольствия. – У моей бабушки тоже получаются очень вкусные огурцы.

Марго и Поль недоуменно уставились на королеву.

– Простите, ваше величество, мы не ослышались: вы сказали: «У моей бабушки»?

– Да…

– Да неужели же ваша бабушка… солила огурцы?

– И ещё как! Солила и солит!

Марго и Поль со страхом переглянулись.

– Покойная королева солит огурцы? – Марго начала заикаться. – Ваше величество, я или… не дай Бог…

– Ага, – улыбнулась Оксана, – вы думаете, что я сошла с ума? Так я вам скажу всю правду, раз уж проговорилась… Знайте же, что я совсем не королева! Меня сделали королевой силой!

И Оксана подробно рассказала о своём стремительном восхождении на престол.

– Вот так дела! – вырвалось наконец у надолго онемевшей от изумления садовницы. – Теперь-то я понимаю, почему вы говорите с таким акцентом.

– И я теперь понимаю, почему вы разрешили бастовать шахтёрам и электрикам! – проговорил Поль, довольно потирая руки. Его флегматичность словно сдунуло ветром, он широко улыбался и подмигивал своей невесте. – Только вы уж побудьте королевой подольше! Народ будет доволен!

– И то верно! – сказала Марго. – Если вы станете упорствовать и утверждать, что вы не королева, а русская девушка, академик Флокс вас быстренько упечёт куда-нибудь под наблюдение психиатров! Очень-то вам нужно, чтобы газеты написали, будто наша королева сошла с ума!

– Но что же мне делать? – спросила Оксана, с трудом сдерживая подступающие слёзы. – Я не хочу быть королевой!

– Мы вам поможем, – успокоила её Марго. – Дайте только срок… Уж и не знаю, как вас теперь называть?…

– А по-моему, – пробасил весёлый Поль, который все ещё не мог успокоиться и продолжал потирать руки, – надо по-прежнему вас называть– ваше величество… Ух, ваше величество, вы даже не подозреваете, как довольны шахтёры и электрики! Хотя, конечно, при нашей дороговизне прибавка в десять процентов не так уж много значит.

Оксана задумалась.

– А какая же должна быть зарплата, чтобы она что-нибудь значила?

– А вот какая, – поморщив лоб, сказала Марго. – Надо, ваше величество, взять счёты и подсчитать, сколько требуется на жизнь одному человеку. Арифметика простая… Сколько, допустим, в один день съедает хлеба рабочий человек? Положим это на счёты… Дальше: хотя бы двадцать граммов масла нужно одному человеку в день? Нужно! Положим и масло на счёты. Теперь возьмём мясо. Установим по двести граммов на человека… Дальше пойдут овощи, ну и так далее, ваше величество. Сюда надо и квартирную плату прикинуть, и стоимость городского транспорта, ну и одежонку, конечно! А дети, ваше величество? Ведь обувь горит на их ногах! Всё это надо сложить– вот и будет ясно, какая сумма полагается трудовому человеку на каждый месяц. Пусть хозяева почешут голову! Если хочешь платить больше этой суммы – пожалуйста! А меньше платить не смей, потому что на этот счёт есть королевский указ!

– Такой указ будет! – горячо сказала Оксана. – Послушайте, Марго, у вас профессорский ум!

– Уж и не говорите, ваше величество, – заметил Поль. – Я иной раз диву даюсь, до чего она толкова.

– Я сделаю вас, Марго, королевской помощницей!

– Нет уж, ваше величество, – усмехнулась Марго, – никто меня во дворец не пустит! Для этого надо быть графиней или герцогиней… Или хотя бы, на худой конец, какой-нибудь маркизой…

– Вы будете маркизой!

– Нет, ваше величество, не надо.

Уж больно высоко занесёт меня, и тогда Поль не дотянется до Марго даже при своём росте!

– Да, ваше величество, – забеспокоился Поль, – дворец – это не ограда в парке!

– Не беспокойтесь, друзья! – ликующим голосом сказала Оксана. – Пока мне не удалось отсюда сбежать, я сделаю что-нибудь хорошее и для вас. Поль тоже получит звание маркиза и будет произведён в генералы.

– Ой, не надо в генералы, ваше величество! – испугался Поль. – Мне достаточно быть капралом.

– Хорошо. Поль, я вам дам чин поменьше: вы будете полковником! Хорошо?

– По рукам! – быстро ответила Марго.

А Поль всё ещё колебался, морщась и почёсывая затылок.

– Что же вы молчите, Поль?

– Страшно, – признался он, – да уж ладно, ваше величество, будь по-вашему, я согласен на генерала. Эх, посажу я на гауптвахту своего полковника, который целый месяц не отпускал меня к Марго!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда Оксана возвращалась во дворец, в воздухе уже похолодало. Солнце скрылось за деревьями, и на западе в чистом небе горела первая вечерняя звезда.

Оксана продрогла в своём легком халатике и поэтому бежала ко дворцу напрямик сквозь заросли кустов, по мягким зелёным газонам. Скоро её халатик стал совсем мокрым от росы.

У самого дворца перед ней выросла щеголеватая фигура начальника королевской канцелярии.

– Ваше величество, прошу вас выслушать меня, – склоняя голову и прикладывая руку к сердцу, возбуждённо проговорил де Моллюск.

– Я вас слушаю, герцог, – ответила королева, пританцовывая на аллее и постукивая зубами. – Только, если можно, поскорее!

– Несколько секунд, ваше величество… Я обещал вам дать доказательства злоупотреблений первой фрейлины.

– Ну? – нетерпеливо подёргала она плечом.

– В ридикюле первой фрейлины, ваше величество, лежит принадлежащая вам бриллиантовая диадема стоимостью полтора миллиона!

– Ждите меня в кабинете! – сказала королева, нисколько не удивляясь услышанному, и прибавила уже на ходу: – Да, чтобы не забыть… Опубликуйте, пожалуйста, мой указ о присвоении титула маркизы Маргарите Шарман, а также титула маркиза и звания генерала Полю Грананж.

– Слушаюсь, ваше величество, – послушно проговорил начальник канцелярии, шагая рядом с королевой и записывая на ходу её распоряжение. – Итак, – повторил он, – Маргарита де Шарман и Поль де Грананж…

В спальне королеву поджидала первая фрейлина её величества графиня Жозефина де Пфук. Она ходила из угла в угол большими мужскими шагами, сухая, длинная и несгибающаяся, прижимая одной рукой к своему корсажу большой золотистый ридикюль. Другую руку графиня то и дело подносила к горлу, словно её душили чьи-то пальцы и она силилась освободиться от этих злых пальцев.

Увидев королеву, графиня остановилась и быстро заговорила:

– О, как вы жестоки, ваше величество! Простите меня за эти слова, но я не могу не высказать их! Только подумать, что величайшая из королев Европы, как девчонка-простолюдинка, вылезает из своей спальни в окно! Вы посмотрите в зеркало, ваше величество, на кого вы похожи! Бог мой, королева в неглиже ходит по парку! Теперь я вижу, что пять лет, проведённые в заокеанском пансионе, дали свои плоды… Не говоря уж об ужасающем американском акценте, вы позабыли элементарнейшие правила этикета!

После каждой фразы фрейлина нервно вздёргивала лошадиной челюстью.

– Боже! Вы смеётесь, ваше величество!

– Мне совсем не весело, графиня! Прошу вас пройти со мной в кабинет.

В кабинете де Моллюск уже стоял с непроницаемым лицом у письменного стола. Своим тонким придворным нюхом первая фрейлина почувствовала недоброе и в растерянности остановилась посреди кабинета.

– Герцог, – будто бы между прочим проговорила королева, – не правда ли, у графини прелестная сумочка?

Де Моллюск поперхнулся.

– Так точно, ваше величество!…

– Графиня, – продолжала королева, – не разрешите ли вы мне взглянуть на вашу сумочку поближе?

Первая фрейлина что-то пробормотала и не сдвинулась с места.

– Будьте любезны, герцог, помогите графине показать мне сумочку.

Де Моллюск протянул к первой фрейлине руку, но она попятилась и истерически вскрикнула:

– Нет!…

– Вы не хотите мне показать её? – удивлённо подняла брови королева.

Первая фрейлина трясущейся рукой протянула ридикюль Оксане, та взяла его и тут же уронила.

– Ах! – вскрикнула королева. – Что это вывалилось из сумочки?

Герцог быстро нагнулся и поднял с ковра засверкавшую в его руке бесчисленными искрами бриллиантовую диадему.

– Это ваша диадема, ваше величество. Второй такой нет во всем мире! Мне только непонятно, как она попала в ридикюль графини…

– Подбросили! – вдруг завопила первая фрейлина, вскидывая свой тяжёлый подбородок и выкатывая глаза. – Подбросили!

– Это невозможно, графиня, – холодно сказал де Моллюск, – ключ от сейфа с драгоценностями её величества всегда хранился у вас. Он и сейчас находится в вашем ридикюле… Вот он!

Графиня вдруг упала на колени и зарыдала. Оксана видела, как она раскачивается из стороны в сторону, слышала её рыдания, напоминающие квохтанье рассерженной клуши, и никак не могла решить, что делать дальше. Сердобольной Оксане даже стало немного жалко первую фрейлину– она не выносила ничьих слёз, да ещё слёз старого человека. Оксана выжидательно посмотрела на де Моллюска. На его гладко выбритом и напудренном лице застыла ироническая ухмылка.

– Обратите внимание, ваше величество, – проговорил он негромко, – на одно весьма странное обстоятельство: графиня рыдает, как на похоронах собственной мамаши, а меж тем на её лице не видно ни одной слезинки…

– Дрянь! – вдруг визгливо крикнула де Моллюску первая фрейлина, переставая рыдать и поднимаясь. – Выскочка! Да знаешь ли ты, что мои предки служили при дворе Карла Великого, а твой прадед торговал восточными пряностями и купил себе титул герцога!

– Ха-ха! – серьёзно сказал выскочка. – Меня душат слёзы умиления от геральдических познаний этой особы!

– Клоун! – провизжала первая фрейлина. – Он смеет, ваше величество, разговаривать в вашем присутствии на шутовском языке! Он забывает, что это не рынок, а дворец!

– Душат слёзы! – повторил выскочка. – Я прошу, ваше величество, решить, кто из нас в настоящую минуту больше походит на… представителя рынка!

Наступила пауза. В тишине было слышно, как тяжело дышит первая фрейлина.

– Я понимаю, ваше величество, что оставаться во дворце мне больше нельзя, – наконец снова заговорила она.

– Да, конечно, – подтвердил де Моллюск, усмехаясь. – Это самое разумное, что вы сказали сегодня.

– Хорошо, я уйду! Но уйду, хлопнув дверью! – злобно проговорила она, пронизывая начальника королевской канцелярии ненавидящим взглядом. – Ваше величество, попросите герцога показать королевскую чековую книжку, которой он имел право пользоваться только по вашему указанию.

В вечернем сумраке, как бы ползущем из углов кабинета, стало видно, как побелело и без того белое от пудры лицо де Моллюска.

– Он молчит, ваше величество! – торжествующе вскрикнула графиня де Пфук. – Он молчит, потому что ему нечего сказать! Но всё-таки заставьте его дать отчёт, зачем он выписал чек и куда истратил сто тысяч накануне вашего приезда из Америки!

Де Моллюск не шевелился.

– Почему вы не отвечаете, герцог? – спросила королева, с любопытством взглянув на его застывшую, будто статуя, фигуру.

– Потому, ваше величество, – глухо ответил де Моллюск, – что мне действительно нечего сказать… Я полагал, что вы простите мне эту вольность в связи с некоторыми финансовыми затруднениями…

«Один стоит другого! – подумала Оксана. – Ну и дворец! Скорей бы мне отсюда выбраться! Как хочется домой!…»

В эту минуту тяжёлая дверь королевского кабинета бесшумно открылась, и она услышала торжественный голос:

– Их сиятельства маркиза де Шарман и генерал де Грананж!

Даже в сумраке было видно, как сверкают генеральские эполеты и аксельбанты Поля. А как была великолепна садовница Марго в вечернем туалете королевской фрейлины!

– Добрый вечер, ваше величество, – пропела маркиза каким-то чрезмерно тоненьким голоском.

Королева приветливо помахала вошедшим рукой. Теперь она знала, как следует поступить.

– Ваше величество, – печально кашлянул де Моллюск, – кому я должен передать королевскую печать и чековую книжку?

– Генералу де Грананжу. Я назначаю вас, генерал, начальником королевской канцелярии, а вас, маркиза, я прошу быть моей первой фрейлиной.

– Я, ваше величество, не возражаю, не боги горшки обжигают, – сказала маркиза обычным голосом садовницы Марго, но, вдруг спохватившись, тоненько прибавила: – А вот насчёт генерала я не совсем уверена… Справится ли он, ваше величество?

– Вы уж лучше за собой последите, маркиза, – сердитым басом сказал генерал. – А мы в своём деле как-нибудь и сами разберёмся!

Графиня де Пфук и герцог де Моллюск поклонились и молча удалились. Как только за ними закрылась дверь, королева взволнованно сказала:

– Генерал, велите арестовать их, пока они не скрылись! Я не успела их задержать.

– А зачем, ваше величество, их арестовывать?

– Они воры, их надо судить!

– Ну, тогда я мигом, ваше величество!

Едва он вышел, как ей доложили:

– Премьер-министр с членами правительства вашего величества.

– Пусть войдут, – сказала Оксана.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В кабинет, неслышно ступая, вошла толпа мужчин, и маленький лысый человек произнёс тусклым, усталым голосом:

– Королевское правительство свидетельствует вашему величеству верноподданническую любовь.

– Здравствуйте, господа, – сказала Оксана. – Но я плохо вижу вас: стало совсем темно. Зажгите, пожалуйста, свет. Где здесь выключатель?

– Не ищите выключатель, ваше величество, – вздохнул лысый, и Оксана догадалась, что он и есть премьер-министр.

– Почему?

– Потому что света нет и не будет! В городе остановились трамваи и троллейбусы, метрополитен бездействует, ни один поезд не пришёл в столицу и не ушёл из неё. – Премьер-министр повысил голос: – Но этого мало, ваше величество: остановились все фабрики и заводы, закрылись магазины и рестораны! Мы терпим неслыханные убытки!

– Вы сказали «мы», господин премьер?

– Да, ваше величество.

– Будьте любезны, объясните мне, кого вы подразумеваете под этим местоимением?

Он помолчал, не сразу найдя ответ.

– Я полагаю, что ваш государственный ум, несмотря на вашу очаровательную молодость, может самостоятельно ответить на этот вопрос.

– Мой государственный ум, господин премьер-министр, ждёт вашего ответа.

В толпе министров зашептались, очевидно подсказывая премьеру ответ.

– Я полагаю, что «мы» – это народ… – не совсем уверенно сказал премьер– министр. – А первостепенной задачей королевского правительства всегда была забота о народе.

– Итак, из вашего объяснения я поняла, что народ терпит неслыханные убытки из-за этой забастовки.

– Совершенно точно, ваше величество.

– Но почему же народ бастует, господин премьер?

Министры опять зашептались.

– Бастуют, ваше величество, электрики и угольщики…

– А разве электрики и угольщики не народ?

– Да простит меня моя королева, но меня сейчас интересует не энциклопедическое определение слова «народ»… Нас всех, ваше величество, беспокоит и удручает другое…

– Что?

– Позвольте мне ответить, ваше величество, – раздался вдруг сипловатый тенорок.

– Я не вижу в темноте, кто у меня попросил слова?

– Министр финансов, – ответил тенорок и возбуждённо продолжал: – Нас удручает то обстоятельство, ваше величество, что забастовка электриков и угольщиков воленс-ноленс№ ударила по экономике всего государства, по всем отраслям хозяйства. Каждая минута забастовки в диких пропорциях наращивает кредит и в таких же пропорциях уменьшает дебет государства, таким образом, баланс…

[№Воленс-ноленс (лат.) – волей-неволей.]

– Господин министр, – вдруг перебила его певучим голосом маркиза де Шарман, – а вы бы сказали попроще… Так, мол, и так, ваше величество, я не только министр финансов, но ещё и крупный акционер и каждую минуту теряю на бирже столько-то франков…

– Каждую минуту я лично теряю двенадцать тысяч франков, – с тоской в голосе подтвердил министр финансов.

– Ну, вот теперь и понятно ваше беспокойство, – продолжала маркиза, – а то «дебет», «кредит», «баланс»…

– Все мы теряем! – вырвался у кого-то в толпе страдальческий вздох.

– Все! – подхватили хором члены королевского правительства, завздыхали и задвигались во мраке.

– Ваше величество, – оживился премьер-министр, – я не имею удовольствия знать имени дамы…

– Маркиза де Шарман, – сказала королева, незаметно пожимая руку Марго, – наша первая фрейлина и советница.

– Маркиза весьма остроумно, хотя и несколько прямолинейно, повернула обсуждение вопроса. Но надо ли нам что-нибудь скрывать от нашей королевы и благодетельницы?! Я должен заметить, ваше величество, что лично я, премьер– министр вашего правительства, теряю больше всех, ибо являюсь одновременно председателем правления энергетического концерна!

– Ах, как я вам сочувствую, господин премьер! – покачала головой королева. – Смотрите-ка, а за окнами я вижу какой-то свет…

Действительно, окна и стеклянные двери, выходящие в парк, слабо осветились, и на стенах и потолке задвигались неровные розовые отсветы.

Маркиза посмотрела в окно.

– Это мой отец… простите, это ваш садовник, ваше величество, сжигает на костре сухие ветки и опавшие листья.

– Как хорошо! – воскликнула королева. – Пойдёмте к свету, господа! Я очень люблю сидеть у костра! Там мы и обсудим вопрос о дебете и кредите и, как говорится, подведем баланс!

– Это прелестно, ваше величество! – сказал повеселевший премьер-министр, предлагая королеве руку, на которую она могла бы опереться. – Я сам иногда люблю убежать от цивилизации и подремать у охотничьего костра. Сразу начинаешь понимать, что ты недалеко ушёл от питекантропа.

Двери в парк распахнулись, сразу запахло сыростью и горьковатым дымком. Королева спустилась по широким ступеням в парк и направилась к костру.

Кто-то принёс кресло, она села в него, протягивая к огню руки и ноги, и обвела взглядом министров, обступивших костёр тесным кольцом. Все они явились во дворец в парадных фраках. И лица их были теперь ясно видны. Вот стоит низенький лысый премьер-министр с твёрдым квадратным подбородком и маленькими глазками, над которыми, как две щётки, вздымаются рыжие брови. Его жёсткое лицо непроницаемо спокойно… Вот министр финансов… У этого лицо, как у старой бабы, обвисшее и рыхлое, а широко расставленные глаза бегают из стороны в сторону. А вот стоит моложавый министр с усиками, вперив в королеву взгляд, полный подобострастия. Чем-то он похож на герцога де Моллюска. Рядом с ним вытянулся высоченнейший и плечистый мужчина с отвисшими, как у бульдога, щеками и почему-то очень большими мешками под глазами. «Пьяница», – решила Оксана.

Рассматривая эти чужие лица, Оксана опять с тревогой думала о своих друзьях, о доме… Скорей бы ей выбраться отсюда, скорей бы её нашли. Но как подать о себе весть? Что предпринять?…

Костёр весело потрескивал.

– Теперь бы в самый раз испечь в костре картошку! – сказала королева. – Ах, как это вкусно, когда она припахивает дымом!

– Её величество, вероятно, вспоминает весёлые пикники! – рявкнул министр с бульдожьим лицом, радостно выкатывая глаза.

– Вы правы, – улыбнулась королева. – И когда мы садились у костра, то очень часто распевали одну песенку: «Тот не знает наслажденья, кто картошки не едал…»

Министры делали вид, будто им очень весело. Премьер сделал шаг вперёд и протянул королеве бумагу.

– Что это? – удивилась она.

– Ваш указ, ваше величество… Подпишите вот здесь…

– Мой указ?

– Так точно, ваше величество… Указ о запрещении забастовки электриков и угольщиков.

– У меня стала портиться память, – вздохнула она, – не могу вспомнить, когда я сочинила эту бумагу.

– Мы сочинили её за вас, ваше величество, – сдержанно сказал премьер, и его щека мелко задёргалась. – Мы не хотели утруждать вас… Подпишите, Бога ради, ваше величество!

– Подпишите, ваше величество! – повторили жалобно министры и умолкли.

Было слышно, как в тишине потрескивает костёр и шелестят листья на старых дубах.

– Господин премьер-министр, – сказала вдруг Оксана, – а вы когда-нибудь думали о том, почему люди бастуют?

– Гм…

– Вероятно, есть причина, которая заставляет их бастовать?

– Такой причины нет, ваше величество! В нашей стране весьма высокий жизненный уровень…

– Весьма высокий жизненный уровень, а люди бастуют! – усмехнулась королева. – Где же логика, господин премьер-министр?

Он не нашёл, что ответить.

– Господа министры, – продолжала королева, – я собираюсь издать указ о том, какая должна быть зарплата у простых людей в нашей стране…

Оксана умолкла, вспоминая всё, что ей говорила Марго в домике садовника. «Да ведь лучше, чем Марго, я всё равно не скажу», – подумала она и громко прибавила:

– Маркиза де Шарман сейчас объявит кабинету министров наше королевское решение. Прошу вас, маркиза!

Маркиза сделала судорожное движение головой, зачем-то потрогала пальцами свою пышную причёску и откашлялась.

– Значит, так, господа министры, – начала она, морща лоб, – вы только не пугайтесь, но дело стоящее… Вы, молодой человек, станьте подальше от костра: огонь как раз к вашей правой штанине подбирается… Долго ли до греха! Так вот, надо бы нам сюда счёты, хотя, конечно, можно и без них обойтись, потому что арифметика тут не такая уж сложная…

Министр финансов трясущимися руками вынул из портфеля маленькую счётную машинку.

– К вашим услугам, ваше сиятельство… Эта машинка всегда при мне…

– Первое. Сколько хлеба съедает человек за один день, – продолжала маркиза.

– Я совсем не ем хлеба, – усмехнулся министр со щеками бульдога.

– Да, разумеется, хлеб можно не считать, – иронически проговорил министр, похожий на де Моллюска. – От него только толстеешь. Кто же, господа, ест омары и устрицы с хлебом?

– Я даже черепаховый суп ем без хлеба, – вставил министр финансов.

– Ну что ж, – в тон ему сказала Марго, – в таком случае, господин министр финансов, посчитайте на своей машинке стоимость омаров, устриц и черепах, которых, кажется, вы доставляете в Гриж на самолётах с Канарских островов. Я думаю, что одна такая черепаха стоит не меньше, чем вагон хлеба!… Ну что вы уставились на меня? Ладно уж, выстукивайте полкилограмма хлеба… Дальше подсчитайте коровье масло– двадцать граммов на нос– уж меньше никак нельзя…

Когда подсчёт был закончен, министр финансов, бледный от напряжения, схватился за сердце и упал бы в костёр, если бы его не подхватили другие министры.

– Нет, нет, ваше величество, – шепнули его перекошенные губы, – лучше прибавить десять процентов угольщикам и электрикам…

– Когда ваше величество собирается обнародовать реформу о заработной плате? – спросил в наступившей тишине премьер-министр.

– Немедленно! – сказала королева.

И, сопровождаемая маркизой де Шарман, она направилась во дворец, огромные окна которого наконец осветились. Это снующие по залам слуги зажигали свечи, как века назад, когда люди ещё не знали электричества.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Прежде чем покинуть дворец вашего величества, – сказал премьер-министр у порога королевского кабинета, – да будет мне позволено задать один вопрос.

– Задавайте, – кивнула королева, глядя, как вокруг свечи на письменном столе вьётся яркий мотылёк.

Премьер-министр помялся.

– Вопрос в некотором роде конфиденциальный… – Он бросил взгляд на маркизу де Шарман, которая стояла у письменного стола, подняв голову и скрестив руки.

– У меня нет секретов от моей первой фрейлины, господин премьер-министр.

– Вопрос касается именно первой фрейлины, ваше величество… Во дворце и в кулуарах правительства циркулируют странные слухи об аресте первой фрейлины графини Жозефины де Пфук и начальника королевской канцелярии герцога де Моллюска.

– Да, они действительно арестованы за воровство и будут отданы под суд… – сказала королева. – Ах, какой непонятливый мотылёк! Да улетай ты подальше от свечки, милый! Ведь ты сожжешь крылышки!

Премьер-министр сделал два шага в сторону письменного стола и развёл руками:

– Ваше величество, мне показалось, что я ослышался! Я потрясён! Вероятно, вы не совсем представляете, ваше величество, чем чреват этот печальный случай для престижа королевского двора и всей Карликии… Их нельзя отдавать под суд!

– Впервые слышу, что воров нельзя судить!

– Бог мой, какие слова вы произносите, ваше величество! Когда слухи об этом просочатся в печать, вас поднимут на смех и опозорят газетчики всех континентов. Воры во дворце её величества! Такого ещё не было в истории Карликии… А если и было, то об этом никто не знал, и никакая тень не падала на ваших предков…

– Да что же с ними делать?

– Отпустите их с миром, ваше величество… А газетам мы сообщим, что они ушли в отставку по болезни…

– Ах, как мне надоело всё это! – В голосе королевы зазвучало раздражение. – Хорошо, пусть уходят с миром или без мира, как заведено в этом королевстве. Вы даже можете увезти их в своей машине, господин премьер-министр.

– Где они, ваше величество?

– Не знаю…

– Сидят в подвале, – сказала маркиза, – их стережёт Поль… Тьфу, простите, генерал де Грананж. Я уже говорила этому дурню, чтобы он велел солдатам охранять их, но Поль, тьфу, генерал де Грананж упёрся как бык. Говорит, что с поста его может снять только одна королева, то есть вы, ваше величество.

Королеве пришлось спуститься в подвал. Премьер-министр освещал ей и маркизе дорогу карманным фонариком. Стёртые каменные плиты неторопливо проплывали в узком серебряном лучике, пахло пылью и чем-то затхлым, как пахнет обычно в помещении, которое очень давно не проветривалось.

Они долго шли по узкому коридору и наконец увидели впереди огонёк.

Генерал де Грананж, прикрепив свечу к перевёрнутому ящику, играл с солдатом в карты.

– Успел уже! – сердито сказала маркиза. – Как несмышлёный ребёнок– ни на минуту нельзя отпускать!

Генерал и солдат вытянулись перед королевой.

– Ваше величество! – сказал генерал, слегка покачиваясь. – Не обращайте внимания на то, что она ворчит… Ну какая женщина не ворчит, если видит такое? Но мы выпили, ваше величество, от страха! Ей-богу, от страха! Графиня вопит за этой дверью, что её и герцога замучили привидения!

Маркиза вскрикнула и закрыла ладонью рот.

Королева с любопытством посмотрела на тяжёлую дубовую дверь.

– Это интересно, я видела привидения только в кино и всегда была уверена, что на самом деле никаких привидений не существует!

– Не гневите Господа, ваше величество! – быстро сказала маркиза. – Да кто же не знает, что во дворцах и старых замках по ночам очень часто разгуливают привидения?

Королева с улыбкой взглянула на премьер-министра, но тот только развёл руками.

– Откройте дверь и отпустите арестованных домой, – распорядилась она.

Генерал зазвенел ключом и распахнул дверь. Раздался стон, на пороге появилась графиня. Она судорожно хватала неповинующимися руками дверную раму. Следом за ней двигался герцог, он тоже казался испуганным и бледным.

Премьер-министр быстрым движением поддержал графиню, почти свалившуюся на его руки, и повелительно сказал:

– Воды!

Зубы графини стучали о стакан.

– Боже мой! – наконец выдохнула она. – Боже мой, какой это был ужас! Я видела и слышала каких-то людей в белых саванах.

Графиня медленно приходила в себя, но она всё ещё дышала тяжело и часто, и даже при слабом свете свечи было видно, как вздрагивают пальцы на её бессильно опущенных руках.

«Зачем она устраивает этот спектакль? – подумала королева. – Неужели она считает нас полными дураками? Впрочем, Марго, кажется, ей верит… А может быть, графиня сошла с ума?»

Словно угадав её мысли, графиня прошептала:

– Сначала я решила, что схожу с ума… Но герцог видел и слышал то же, что и я…

Королева посмотрела на герцога де Моллюска. Он стоял, прислонившись к стене, не двигаясь, полузакрыв глаза. Однако герцог почувствовал обращённый на него взгляд королевы, поднял веки и тихо проговорил:

– Это действительно так, ваше величество…

Тут даже Оксане стало чуточку не по себе, несмотря на то что она никогда не верила ни в какую чертовщину. Она понимала, что герцог и графиня не могли сговориться – слишком они ненавидели друг друга. Но в таком случае, кого они видели?

– Посветите мне, генерал, – сказала она и переступила порог.

В крошечном помещении, похожем на кладовку, было ещё более душно. В гранитных стенах, сложенных, должно быть, столетия назад, торчали кольца с проржавевшими цепями, которые свешивались на пол и, свернувшись змеями, лежали на каменных плитах. Оксана сделала шаг, споткнулась во мраке о цепи и услышала, как они издали короткий суровый звон. Может быть, кто-нибудь годами томился в этой страшной темнице, не видя света.

– Генерал, – сказала королева виноватым голосом, – вы не должны были сажать их в этот отвратительный погреб…

– А куда же мне их сажать, ваше величество? – обиженно пробормотал генерал. – Другой гауптвахты во дворце днём с огнём не отыскать… Спросите хотя бы этого солдата. Мы с ним всё подземелье облазили…

– Так точно, ваше величество! – подтвердил солдат, выкатывая осоловевшие глаза так старательно, что ей стало смешно, и все её страхи сразу кончились.

– Но я не вижу белых саванов, – сказала она, улыбаясь.

– О, – простонала графиня, – один из них вышел вот из этого угла… А другой… другой наполовину высунулся вот из этой стены…

– И из этой… – тихо прибавил герцог.

– Спаси и защити, пресвятая дева! – пролепетала насмерть перепуганная маркиза де Шарман, осеняя себя крестным знамением.

– Аминь, – в тон ей проговорил генерал де Грананж и тоже перекрестился.

– Что же говорили эти саваны?

– Они ничего не говорили, ваше величество! – воскликнула графиня. – Они хохотали!

– Хохотали?

– Дико хохотали, ваше величество! До сих пор мороз продирает меня по коже!

– Странно, – пожала плечами королева.

– Слово герцога, ваше величество! – с достоинством проговорил де Моллюск, видя, что она всё ещё сомневается.

– Но почему же эти привидения больше не появляются?

– Э-э, ваше величество, – пробасил генерал, – привидения никогда не появляются, когда много народа! А мой кузен как-то ночью шёл через кладбище и видел их собственными глазами! Мой кузен выпил самую малость в кабачке «Весёлый жираф», что стоит на развилке шоссе, и подумал: «Дай-ка пойду в деревню прямиком через кладбище…»

– Не болтайте глупости, генерал! – вдруг рассердилась королева. – Наверно, ваш кузен выпил не такую уж малость…

Она повернулась и увидела, что премьер-министр шепчется с герцогом и графиней.

Глава королевского правительства перехватил её взгляд, поспешно выпрямился и вздохнул:

– Я позволил себе, ваше величество, заметить, что даже в наш чрезвычайно просвещённый век жизнь содержит ещё очень много непонятного и таинственного…

– Возможно, – сказала она, – но признайтесь, господин премьер-министр, вы сами не бывали в «Весёлом жирафе»?

– Я отдаю должное остроумию вашего величества. Однако что вы думаете об этом?

И он указал на большую расщелину между плитами пола, в которой похолодевшая королева отчетливо увидела человеческие кости.

Маркиза де Шарман снова вскрикнула и закрестилась.

– Я не знаю… – перевела дыхание королева.

– Если верить легенде, триста лет назад в этом подвале были заточены смертельные враги трона, – продолжал премьер-министр, – они умерли без церковного покаяния. Я ничего не утверждаю, ваше величество, но не кажется ли вам особым знамением то обстоятельство, что герцог и графиня именно здесь увидели привидения? Кстати, некоторые дворцовые служащие давно заметили, что фигуры в белых саванах иногда поднимаются из этого подвала и разгуливают по ночам по всему дворцу!

– О, да, я тоже припоминаю, – простонала графиня де Пфук, – но это случалось давно, когда её величество была совсем крошкой… А после вашего отъезда в Америку привидений никто не видел… И вот теперь всё началось снова! Уйдёмте отсюда, ваше величество!

– Уйдёмте! – хрипло проговорила маркиза де Шарман. – Умоляю, ваше величество, уйдёмте!

Маркиза вцепилась в руку её величества, и пока они поднимались из подвала, королева всё время чувствовала, как дрожит её новая фрейлина. И дрожь Марго невольно передалась Оксане.

Академик Флокс встретил королеву у входа в спальню.

– Господин доктор, – сказала она, – не надо считать мой пульс, я устала и хочу спать.

– Но, ваше величество… – прошамкал старик, тряся бородкой.

– Не надо, – повторила она настойчиво и прибавила с ласковой улыбкой: – Отправляйтесь и вы спать, дедушка!

Он изумлённо заморгал светлыми старческими глазами.

– Но вы ещё не выпили кефир, ваше величество…

– Хорошо, я выпью, спокойной ночи!

Наконец-то Оксана осталась одна! Она лежала в своей гигантской кровати и лихорадочно соображала: как ей сбежать из дворца? Раз друзья до сих пор не освободили её, она сама позаботится о себе. Путь только один– через парк и дальше, у домика садовника, через ограду. Это будет нелегко, но ведь научился же Поль приходить таким путём к своей невесте! Они, конечно, помогут ей… Впрочем, кто знает, как Поль поведёт себя теперь, когда стал генералом. Уж очень, кажется, понравилось ему носить эполеты и аксельбанты. А она-то ещё хотела поручить ему разыскать наших спортсменов…

Она выскользнула из-под одеяла и подкралась к двери. Да, Марго и Поль здесь. Вон она устало дремлет, склонив голову на его плечо, а он осторожно, чтобы не разбудить её, разглядывает себя в зеркале и прихорашивается, как женщина. Пламя свечи колеблется перед ним на мраморном столике.

Оксана решительно выпрямилась. Пора! Надо побыстрее одеться и бежать!

Тут она случайно взглянула на окна и вздрогнула. Могучий косой ливень неслышно хлестал по толстым стёклам, не пропускающим в спальню ни одного звука. Потоки воды пузырились и скользили вниз. В сером сумраке было видно, как под ветром бешено кренятся деревья и машут ветками в огромные дворцовые окна.

Это был не ливень, а водопад, и в другое время Оксана залюбовалась бы им, но сейчас он только огорчил её. Одна за другой блеснули молнии, наполняя спальню слепящим фиолетовым светом, потом неясно и глухо, словно за тридевять земель, прогудел гром.

Она вздохнула, юркнула под одеяло и задула на тумбочке свечу.

Девушка проснулась от какого-то неопределённого шороха и открыла глаза. Она лежала не шевелясь, парализованная вдруг нахлынувшим на неё противным страхом, сделавшим всё её тело липким и непослушным. Она хотела закричать и не смогла.

Посреди спальни во мраке двигалось нечто светлое и бесформенное. Это нечто медленно приближалось, остановилось в пяти шагах от кровати и тихо простонало.

– Кто здесь? – наконец спросила Оксана каким-то чужим, деревянным голосом.

Привидение не ответило. Теперь оно так же медленно удалялось, будто плыло по воздуху. В самом дальнем и тёмном углу спальни оно заколыхалось и исчезло.

Оксана выпрыгнула из постели и босиком заскакала по мягкому ковру в угол. Он был пуст. Девушка растерянно потрогала твёрдые стены и почувствовала под пальцами холодок мрамора.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«Наверно, это сон, – подумала Оксана, – наслушалась всякой всячины, и теперь мне снится эта белиберда…»

Немного успокоенная, она вернулась в постель, но не успела закрыть глаза, как услышала за дверью отчаянный вопль Марго.

Оксана бросилась в соседний зал. Он был пуст, и лишь язычок пламени бился над свечой так, словно кто-то стремительно пробежал мимо.

Слева она увидела распахнутые двери в другой зал, а в том другом – такие же двери были распахнуты в третий, из третьего– в четвёртый. Дальше все терялось во мраке, но она ещё днём успела заметить, что этим большим роскошным комнатам, в которых, по-видимому, никогда никто не жил, нет конца; и величественные белые двери, ведущие из зала в зал, всегда были открыты по ровной линии одна против другой. Створки дверей с золотыми разводами словно стояли на часах, когда королева проходила по этим пустынным помещениям, увешанным, как в музее, старинными картинами и заставленным дорогой резной мебелью.

Оксана одиноко поёживалась посреди зала в своём шёлковом спальном пеньюаре и настороженно прислушивалась. Было тихо, ничто не выдавало никакого движения, и только отсветы от огонька свечи дрожали на зеркальном паркете.

– Марго! – громко крикнула она, глотнув воздуха.

«Го-го-го-го…» – ответило эхо в бесчисленных залах, и от этого ей стало ещё страшней.

Она была одна в огромном темном дворце.

– Эй, кто-нибудь! – превозмогая страх, снова закричала Оксана.

«Бу-бу-бу-бу-бу…» – откликнулись пустынные залы.

– Стража!

«Жа-жа-жа-жа…» – понеслось в темноте.

Цепенея от ужаса, Оксана вдруг увидела, как большой диван у стены задвигался на своих гнутых ножках. Она хотела бежать и не смогла.

Но тут у неё сразу отлегло от сердца: из-под дивана на четвереньках выползла Марго.

– Ваше величество, – зашептала она, задыхаясь. – Тише, ваше величество! Привидения!

– А где Поль?

– Не знаю… – пролепетала Марго, всё ещё стоя на четвереньках. – Мы тут немного вздремнули, ваше величество, как вдруг пришёл дежурный офицер из вашей охраны и вызвал его по каким-то важным делам… А как только они ушли, тут и началось это…

– Что началось?

– Я и сама не знаю, что началось, ваше величество, но такого страха я и во сне не переживала! Кто-то ходит по тем залам и рыдает! – продолжала лепетать Марго, упираясь руками в паркет и косясь в соседний зал.

– Честно говоря, мне тоже страшновато, Марго, хотя я и уверена, что никаких привидений нет и никогда не было.

– Тсс… Не гневите господа и не дразните сатану, ваше величество! Тсс… – зашикала Марго, становясь на ноги. – А кто, по-вашему, потушил свечи во всех залах, если не сам сатана?

– Не знаю…

– В том-то и дело!

– Так давайте пройдём по залам и снова зажжём свечи.

– Ой, что вы, ваше величество, подарите мне мешок денег – и то не пойду в такую темнотищу! Уж лучше нам посидеть рядышком, пока не придёт Поль или пока не наступит утр…

Она не договорила последнего слова, потому что разглядела в сумраке дальнего зала что-то совершенно невообразимое. Глаза на побелевшей физиономии Марго округлились, почти вылезая из орбит, челюсть отвисла.

Оксана взглянула в пролёт дверей, и её лицо стало походить на лицо Марго.

Из темноты, от двери к двери, к ним медленно приближался человеческий скелет.

Их ужас был безмерен. Сначала Оксана, а за нею Марго метнулись в тёмную спальню. Королева с разбегу нырнула в постель и с головой спряталась под одеяло, словно оно могло защитить её от устрашающих видений. Потом она услышала, как у двери повизгивает её первая фрейлина.

– Что случилось, Марго? – спросила королева из-под одеяла, стуча зубами.

– Ваше величество… спасите! – прошипела Марго. – Оно держит меня!…

– Кто?

– Оно!

Королева сбросила одеяло и увидела во мраке Марго, яростно размахивающую руками. Маркиза силилась оторваться от двери и не могла.

– Да что же случилось с вами? – спросила шёпотом королева, бросаясь ей на помощь.

– Не знаю…

– Послушайте, Марго, это дверь прищемила ваше платье…

В другое время Оксана расхохоталась бы, но теперь ей было не до смеха.

– Правда, дверь, ваше величество?

– Чтоб мне никогда не вернуться домой, если не дверь!

– Ну, слава богу, а я уже думала, что никогда не увижу своего Поля!

– Стойте спокойно, надо открыть дверь.

– Как же её открывать, если там оно? Вы бы лучше заперли дверь ещё на один ключ! На один-то замок захлопнулась, да боюсь, не выдержит…

– В таком случае вам придётся простоять здесь до утра.

– Я простою год, ваше величество, лишь бы не попасть в его лапы!

Так они пререкались шёпотом и не сразу обратили внимание на фигуру в белом саване, появившуюся на фоне окна, за которым по-прежнему бушевал неслышный ливень. Королева первой заметила привидение и скакнула на кровать.

Маркиза издала новый вопль, рванулась что было силы, лёгкое вечернее платье затрещало, и через три секунды Марго оказалась рядом с Оксаной под одеялом королевской постели.

Дрожа, они прижались друг к другу и осторожно высунули головы из-под одеяла.

Привидение в белом саване исчезло, но взамен ему в спальне появился скелет. Он стоял в самом тёмном углу, и кости его вырисовывались очень отчётливо.

Скелет неторопливо поднял руки и простонал. Королева вдруг почувствовала, как страх в ней сменяется яростью. Она подхватила с тумбочки тяжёлый подсвечник и запустила его в привидение. Подсвечник угодил в огромную фарфоровую вазу, которая с оглушительным треском разлетелась на сотни осколков. Скелет мгновенно исчез.

– Ага! – торжествующе сказала Оксана. – Это тебе не по вкусу?!

В эту минуту Марго молча указала ей на дверь, медная ручка которой то опускалась, то поднималась, потому что кто-то нажимал на неё с другой стороны. Прежде чем Оксана подумала, что ей следует предпринять, в спальне раздался тяжёлый вздох, и сдавленный мужской голос страдальчески произнёс:

– О, дочь моя!…

– Святая Мария! – шепнула Марго, до боли сжимая руку Оксаны. – Это, наверно, голос нашего покойного короля!

– Кто здесь? – громко спросила королева.

– Твой отец, дочь моя, – ответил голос.

– Послушайте, как вам не стыдно валять дурака?!

Возможно, что этот прямолинейный вопрос смутил вопрошающего, потому что он помолчал, прежде чем ответить:

– Я не понимаю тебя, дочь моя…

– Зато я вас отлично понимаю! – сказала Оксана, садясь в постели. – Ну-ка, покажитесь, как вы выглядите. Я вас не вижу.

– Ваше величество! – истерически зашептала Марго. – Не накликайте на нас беду!…

Призрак длинно вздохнул:

– Я не подозревал, дочь моя, что ты не любишь своего отца!

– Я очень люблю моего отца! – быстро сказала Оксана, закрывая ладонью рот Марго, которая открыла его, чтобы снова что-то зашептать.

– Я в этом уже было начал сомневаться, – удовлетворённо проговорил призрак. – Дочь моя, любимая Изабелла! Сердце моё разрывается!

– А разве у привидений бывает сердце? – совсем весело воскликнула королева. – Разве привидения не прозрачны, как стёклышко? Даже в кино их показывают прозрачными…

Было похоже, что призрак не ждал этих вопросов и поэтому не сразу нашёл, что ответить.

– А разве я не прозрачен? – ответил он после некоторого раздумья.

– Ты никакой, – сказала Оксана, озираясь. – Вот молния осветила спальню, но я не вижу даже твоей прозрачности… Мне только кажется, что твой голос доносится откуда-то сверху, из вентиляционной отдушины, которую я разглядела сегодня днём под самым потолком.

– Да, меня не всегда можно видеть, – печально ответил голос.

– Ты сказал «дочь», но уверен ли ты, что я твоя дочь?

– Это так же ясно, как то, что я твой отец.

– Но ты не мой отец!

Призрак поперхнулся.

– Кто же я?…

– Не знаю…

– Опомнись, Изабелла! Разве твой отец не умер совсем недавно?

– Мой отец, к счастью, ещё никогда не умирал!

– Ты терзаешь меня, Изабелла!

– Я не Изабелла!

– Ты?

– Да, я…

– Но кто ты в таком случае?

– Если я скажу, ты все равно не поверишь.

– Но всё-таки…

– Всё-таки я русская школьница!

– Оставим шутки, дочь моя!

– Я не шучу!

– Ваше величество, – снова зашептала Марго, – не выболтайте привидению своего секрета. Лучше скажите, что вы его дочка… А то оно и меня не признает маркизой…

– Изабелла! – строго проговорил призрак. – Я вышел из могилы, чтобы спасти тебя, дитя моё!

– Спасти? От чего?

– От неразумных и пагубных шагов и поступков… Слушай меня внимательно… Во-первых, ты должна завтра же восстановить поруганную тобой честь любимых мною герцога де Моллюска и графини де Пфук!

– Вот как!

– Во-вторых, ты должна раз и навсегда запомнить, что тебе не следует вмешиваться в решения твоего правительства!

– О, понимаю! Ваше замечание относится к забастовке электриков и угольщиков? – усмехнулась она.

– О, боже мой! Им нельзя давать возможность поступать так, как они хотят, иначе они очень скоро сядут на шею и хозяевам, и правительству! И даже тебе!

– Мне кажется, что до сих пор кое-кто сидел именно на их шее!

– Ты вернулась из-за океана, дочь моя, начинённой противоречиями. Если бы ты не была королевой, я подумал бы, что ты стала коммунисткой.

– Нет, я, к сожалению, ещё слишком молода, чтобы вступить в Коммунистическую партию!

– Ты постоянно шутишь, дитя моё…

– Шутка украшает жизнь!…

– Всякая шутка должна быть уместной, Изабелла, а ты шутишь в то время, когда тебе угрожает смертельная опасность! Проклятые враги нашего трона, продавшие свои души дьяволу триста лет назад, бродят по дворцу! Берегись, дитя моё!

И, словно подтверждая эти слова, в углу спальни раздался шорох. Марго больно сжала руку королевы.

Белое привидение отделилось от стены и поплыло по комнате, неясное, бесформенное и безмолвное. А следом за ним из того же угла вышел скелет со светящимися костями, сделал несколько неслышных шагов по ковру и сел в кресло, вытянув ноги.

Но Оксане давно уже не было страшно.

Она подхватила с ночного столика другой подсвечник и, прежде чем привидения опомнились, очутилась в том самом углу, откуда они вышли.

– Ага! – торжествующе закричала Оксана. – Теперь вы в моих руках! Интересно, куда вы будете бежать? Предупреждаю, я дам по голове тому, кто сунется в этот угол! Сдавайтесь, путь отрезан!

Так как Оксана всё это кричала сгоряча на русском языке, привидения, вероятно, не поняли её. Но подсвечник, которым она очень выразительно размахивала над головой, по-видимому, объяснил её мысли. Сначала белое привидение, а потом скелет торопливо засеменили к двери.

Давно известно, что паника в лагере противника всегда придаёт силу и храбрость наступающим. Продолжая размахивать подсвечником, с победным криком Оксана бросилась наперерез отступающим. Белое привидение и скелет метнулись в сторону, неуклюже прыгнули на королевскую кровать, рассчитывая, должно быть, что это препятствие задержит королеву. Но тут белое привидение споткнулось и свалилось на Марго, а скелет, в свою очередь, со всего размаху рухнул на белое привидение. Три тела отчаянно забарахтались на широчайшей постели.

– Караул! Спасите! – дурным голосом заголосила первая фрейлина.

Кто-то со страшной силой заколотил в дверь, замок затрещал, створки дверей распахнулись, и королева увидела на пороге атлетическую фигуру Поля.

– Марго, Марго! – тревожно заговорил генерал де Грананж. – Что здесь происходит?

Он отважно ринулся к королевской кровати, но, заметив, что с неё спрыгнул скелет, отскочил в сторону и застыл на месте с открытым ртом. Воспользовавшись замешательством, скелет и белое привидение скользнули мимо генерала и скрылись за дверью.

– Держите! – закричала королева, устремляясь следом за ними. – Держите!

– Поль! Держи их! – завопила Марго, срываясь с кровати. – Клянусь святым причастием, это никакие не привидения… У них тела, как у всех людей!

Оксана, задыхаясь, бежала из зала в зал, не спуская глаз с мерцающих во мраке привидений, и слышала, как за её спиной звенят шпоры Поля и неотступно стучат каблуки Марго.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ливень между тем кончился, ветер унёс тучи, и лунный свет потоком хлынул в бесчисленные окна дворца. Он упал на паркет чёткими четырехугольниками, до краев наполнил все залы прозрачным золотистым туманом. Оксана стремительно неслась мимо окон, от двери до двери, и луна неслась вместе с ней наперегонки, поочередно появляясь в переплётах каждого окна.

До привидений было не так уж далеко. Оксане показалось, что она слышит хриплое дыхание одного из них, по-видимому, того, которое бежало в белом саване, потому что скелет несколько опережал его.

– Это люди, ваше величество, – услышала Оксана за спиной голос Марго, – чтоб не увидеть мне завтра солнышка, если они не люди! Уж я точно разобрала…

– Сдавайтесь! – крикнула Оксана на бегу. – Всё равно поймаем!

– Ваше величество! – рявкнул генерал, топая ногами и звеня шпорами. – Позвольте мне пульнуть в них из пистолета!

– Ни в коем случае! – испугалась Оксана. – Вы же слышали, что это люди!

В эту минуту оба привидения свернули направо и исчезли.

– Скорей, скорей! – крикнула Оксана, вбегая следом за беглецами в огромный высокий зал со стеклянным потолком, сквозь который широко и ярко вливался свет луны.

Озаренные этим сказочным светом, словно окутанные золотистой паутиной, по залу метались два привидения. В конце зала, у противоположной стены, на возвышении нескольких ступенек Оксана увидела королевский трон; драгоценные камни, украшающие его, светились под лунными лучами разноцветными огоньками.

– Ох, я больше не могу, – хрипло проговорило белое привидение, хватаясь за стену.

Марго с разбегу, словно по льду, заскользила по паркету и вцепилась в его саван.

– Это женщина, ваше величество! – торжествующе закричала она. – Хватайте того, а уж эту я не выпущу, она еле дышит!

Генерал де Грананж с пистолетом в руке неторопливо подходил к скелету. Скелет в панике пятился к трону. Оксана видела, как, продолжая пятиться, он ступил сначала на одну ступеньку, потом на другую, на третью и, натолкнувшись на трон, безвольно опустился на него и поднял вверх кости своих рук. Это было великолепное зрелище! Озарённый луною скелет с поднятыми руками сидел на королевском троне.

– Ваше величество, – жалобно сказал скелет, – заставьте его спрятать пистолет… Он не имел права входить в тронный зал с оружием…

– А разве вы имели право садиться на трон? – весело спросила Оксана и прибавила: – Поднимайтесь же, герцог де Моллюск! Я узнала ваш голос ещё в спальне, когда вы выдавали себя за покойного короля! Поднимайтесь и расскажите, как надо понимать этот спектакль?

Скелет поднялся и опустил руки.

– Ваше величество… простите нас…

– Подойдите ко мне, герцог, мне не терпится узнать, как вы соорудили свой страшный костюм.

– Ничего особенного, ваше величество, – смиренно проговорил де Моллюск, подходя к королеве. – Черный бархат, плотно облегающий тело с головы до ног… А череп и весь скелет нарисован светящейся краской…

– Так я и думала…

– Повторяю, ничего особенного, ваше величество, взято напрокат в театре…

– Однако спектакль получился неважный.

Пронзительный всхлип раздался за спиной Оксаны. Она оглянулась и увидела, что белое привидение содрогается от рыданий.

– Ревет! – миролюбиво сказала Марго, не выпуская тем не менее из рук белого савана. – Даже жалко становится…

– О, ваше величество! – истерически воскликнуло белое привидение, падая на колени. – Простите нас, бога ради! Это была шутка… Только шутка… Я знаю, вы это давно поняли… Простите, ваше величество…

– Графиня де Пфук? – спросила королева.

– Да, ваше величество… Я проклинаю ту минуту, когда нам явилась несчастная мысль так неудачно позабавить вас…

– Встаньте, графиня, – сказала королева, – прошу вас немедленно покинуть дворец. Вы нас достаточно позабавили…

Привидения безмолвно удалились.

– А теперь спать! – облегчённо вздохнула королева.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Оксана пробудилась от чьего-то прикосновения. Она открыла глаза и сейчас же зажмурилась от солнца, ворвавшегося сквозь зелень парка в распахнутое окно королевской спальни. Пахло сырой землёй и цветами.

Над ней склонялась озабоченная Марго.

– Ваше величество, вас хочет видеть премьер-министр…

– Но я ещё хочу спать…

– Он говорит, что у него к вам это… ну, как это?., неотложное дело.

Оксана лежала с закрытыми глазами.

– Ваше величество…

– Да что вы, Марго, всё «ваше величество» да «ваше величество»! Никакое я не величество, ведь вы же это знаете, – сонно пробормотала королева, не открывая глаз.

– Ой, что вы, ваше величество! Для меня вы самая наизаправдашняя королева! Ей-богу, когда я вас вижу, даже оторопь берёт! А Поль хоть жизнь за вас отдаст… Очень мы вас полюбили, ваше величество.

– Если любите, помогите мне бежать из дворца.

– Ваше величество, хоть годик побудьте королевой!

– Вы с ума сошли, Марго! – воскликнула Оксана, подскочив на кровати. – Я и месяца не выдержу такой пытки… Что там нужно премьеру?

– Не знаю… Он прямо из себя выходит.

Оксана быстро оделась и вместе с первой фрейлиной прошла в кабинет.

Через минуту на пороге кабинета появился уже знакомый ей маленький лысый человек с квадратным подбородком. Его сопровождал генерал де Грананж, ставший, словно по команде «смирно», у двери.

– Доброе утро, ваше величество, – проговорил премьер тем же, что и вчера, вялым и тусклым голосом. Но, вперив в неё свои маленькие водянистые глаза, он нервозно подвигал похожими на щётки седыми бровями. – Я прошу нашу любимую королеву отнестись снисходительно к столь обременительному для неё нарушению придворного этикета. Что делать, ваше величество, при столь сложных обстоятельствах, как ныне; ваш покойный батюшка, наш незабвенный король, – он сложил у груди руки и закатил глаза к потолку, – принимал своего премьер– министра даже в постели!

Она нетерпеливо передёрнула плечами.

– Что вам надо, господин премьер?

– Я буду краток, ваше величество: вам необходимо незамедлительно вылететь в Африку.

Её глаза изумлённо округлились.

– В Африку?!

– Об этом вас покорнейше просит кабинет министров.

– А почему бы кабинету министров не попросить меня вылететь в Гренландию? Или, скажем, в Антарктиду?

Премьер подёргал бровями.

– Вы, как обычно, шутите, ваше величество, вероятно не подозревая, что мы можем потерять нашу африканскую колонию, которая в четырнадцать раз превосходит по территории наше королевство и которая уже много десятилетий, я бы сказал, поит и кормит нас.

Она искренне удивилась:

– Поит и кормит? Это же очень древнее королевство, которое давным-давно вышло из младенческого возраста!

Премьер снисходительно улыбнулся и развёл руками:

– Молоко, ваше величество, полезно не только младенцам, но и престарелым…

Она помедлила, соображая.

– Что вы называете молоком?

– Например, бананы, которые вывозит из Африки член парламента граф де Пфук и продаёт всей Европе.

– Ещё?

– Ананасы.

– Кто ими торгует?

– Барон Беренштейн.

– Ещё?

– Уран. И смею заметить, что урановая руда составляет сейчас одну из главных статей нашей экономики.

– Все это ужасно, господин премьер-министр! Неужели своими бананами, ананасами и урановой рудой не могла бы распорядиться та бедная африканская страна, которую вы называете колонией?

– А экономика Карликии?

– А экономика той бедной страны и её народа?

– Ваше величество, это дикари.

– И они готовы вечно набивать деньгами чужие карманы и оставаться дикарями?

– Ваше величество, во всех колониях брожение… Они требуют самоопределения… А это равносильно гибели нашей экономики.

– Вы хотите сказать– вашим доходам?

– Ваше величество! – с трудом сдерживая негодование, сказал премьер-министр и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – Вам нужно вылететь в Африку, чтобы сказать дикарям ласковые слова о том, что Карликия – их вечный друг.

«Может быть, я из Африки скорей доберусь до дому?» – мелькнула у Оксаны мысль.

– Хорошо, – сказала она, – я лечу в Африку.

Премьер облегчённо вздохнул.

– Самолёт «Р-520» ждёт вас в аэропорту, ваше величество…

– До свидания, господин премьер-министр.

– Счастливого пути, ваше величество!…

Он замешкался у входа, кашлянул, подёргал бровями-щетками и промолвил:

– Текст речей, которые вы произнесёте перед дикарями на празднествах по поводу вашего приезда в колонию, сейчас сочиняют мои люди. Вы получите свои речи, ваше величество, на аэродроме перед отлетом…

– Благодарю вас, господин премьер-министр.

Премьер поклонился и вышел.

– Ну что ж, друзья, – сказала королева первой фрейлине и генералу, – летим в Африку?

– Летим! Я никогда не была в Африке…

– И я не был, – вздохнул Поль.

– Ваше величество, – вдруг спохватилась Марго, – а что, если в Африке вас тоже будет донимать… какое-нибудь привидение? Послушай-ка, Поль, отправляйся в аэропорт, садись на этот самый самолёт «Р-520» и лети в Африку!

– Зачем? – заморгал он глазами.

– О господи, вот уж бестолковый! Да затем, чтобы проверить, какая встреча там готовится нашей королеве.

– Как же так, Марго? – растерянно бормотал он. – Уж я лучше с вами…

– Мы прилетим следующим самолетом. Вы согласны, ваше величество?

– Мне, право, все равно, – пожала плечами Оксана.

– Отправляйся! – приказала Марго. – Ну?!

Поль исчез.

– А теперь, ваше величество, идёмте в спальню, – продолжала она всё тем же тоном, – и прикажем девушкам привести в порядок наши чемоданы.

Через минуту королеве доложили, что начальник дворцовой охраны должен сообщить ей нечто исключительно важное. Оксане и Марго пришлось возвращаться из спальни в кабинет.

Пожилой офицер взволнованно расхаживал перед закрытыми дверями кабинета, сверкающие аксельбанты подрагивали на его голубом мундире.

– Ваше величество! – свистящим шёпотом проговорил он, вытягиваясь перед королевой. – Заклинаю вас: не летите в Африку!

– Почему?

– Мне приказали молчать под страхом смерти… Но я не могу молчать! Я ваш наиверноподданнейший слуга, ваше величество, ваш раб, и…

– Да что случилось, в конце концов?

– Я стал сегодня невольным свидетелем заговора против вашего королевского величества! – торопливо говорил офицер, выкатывая глаза. – Премьер-министр, герцог де Моллюск и графиня де Пфук решили погубить вас… Я слышал, как они совещались. Я понял, что, поскольку история с привидениями не дала им желаемого результата, они пошли на крайние меры…

– Какие меры?

– В самолёте «Р-520», за его обшивку, засунут зажигательный карандаш!

– Что это значит?

– Это значит, что самолет «Р-520» сгорит в воздухе, и потом будет объявлено, что королева погибла вследствие авиационной катастрофы!

– Поль! – закричала Марго. – Поль летит на этом самолёте! Спасите, ваше величество!

Королева бросилась в кабинет и дрожащей рукой сорвала с телефонного аппарата трубку.

– Телефонные провода перерезаны, ваше величество, – шептал за её спиной начальник дворцовой охраны.

Оксана бросила трубку на стол.

– О, мой Поль! – заголосила Марго. – Он погиб!

– Машину! – крикнула королева. – Скорей!

Они бежали с Марго из зала в зал, с лестницы на лестницу. Начальник дворцовой охраны не отставал от них, и она вдруг снова услышала его шёпот:

– Ваше величество… я надеюсь, что… что вы, ваше королевское величество, оцените должным образом благородный поступок вашего раба… Мне давно обещан орден и звание генерала… И жалованье, ваше величество… Жалованье!

Наконец он отстал. Могла ли думать Оксана, что начальник дворцовой охраны после этого запрётся в караульном помещении, неторопливо наберёт номер на вполне исправном телефонном аппарате и скажет шёпотом, выкатывая глаза:

– Господин премьер-министр, докладываю вам, что план «Р-520» провалился… Известная вам особа выехала на машине в аэропорт… Вероятно, она полетит на другом самолете. Я надеюсь, господин премьер-министр, что вы оцените должным образом мои старания… Благодарю, господин премьер-министр…

А премьер-министр тотчас снял в своем кабинете трубку другого телефонного аппарата.

– Герцог? – негромко спросил он. – Слушайте: «Р-520» отпадает. Приводите в исполнение план номер два. Если не получилась авиационная катастрофа, пусть будет автомобильная. Торопитесь, герцог!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Длинный, приземистый, словно припавший на лапах к земле и приготовившийся к прыжку леопард, у входа во дворец стоял двенадцатицилиндровый королевский лимузин. Осеннее солнце ласкало его небесно-голубую окраску, сверкало в стёклах и серебряных инкрустациях.

Королева не шла, и шофёр решил, что в такой ранний час машина вряд ли понадобится её величеству. Он беззаботно оставил кабину, чтобы поболтать о том о сём с королевскими телохранителями, которые курили и посмеивались в отдалении, не отходя от своих автомобилей.

Шофёр выкурил сигарету, зевнул и со скучающим видом отошёл от телохранителей. Но тут он разглядел под каштанами парка знакомую цветочницу, несущую во дворец охапку гладиолусов. Он поправил на голове фуражку с серебряным гербом и заторопился ей навстречу.

Дальнейшие события развивались совершенно стремительно.

Едва шофёр скрылся за оградой парка, дорожные телохранители её величества бросились к своим автомобилям и в несколько мгновений оказались на своих местах: по парадной лестнице сбегали королева и первая фрейлина.

– Нет шофёра! – вскрикнула Оксана, тяжело дыша.

– Да садитесь же, ваше величество! – бесцеремонно крикнула Марго, подталкивая её к лимузину. – Поль научил меня водить машину! Скорей, ваше величество!

Дверцы захлопнулись, и небесно-голубой лимузин сорвался с места и сразу же оказался за воротами.

Двенадцать цилиндров работали совершенно беззвучно и плавно несли машину по улицам города. Оксана сидела рядом с Марго и видела сквозь ветровое стекло, как от их машины шарахаются в разные стороны прохожие. Чтобы не задавить полицейского, остолбеневшего от одного вида королевской машины, они въехали на тротуар. Мелькнули и скрылись выпученные от ужаса глаза какого-то толстяка, прижавшегося к магазинной витрине.

Оксана оглянулась. Четыре машины неотступно следовали за ними.

– Почему они не отстают от нас, Марго? – с тревогой спросила Оксана.

– О господи, ваше величество, какая вы бестолковая, – сказала Марго, не отрывая взгляда от дороги, – они же вас охраняют…

Впереди на перекрёстке вспыхнул красный огонёк светофора. Марго включила сирену, сразу наполнившую улицу душераздирающим воем. Отчаянно заскрипели тормоза автомобилей, прижимающихся к тротуару и освобождающих путь королевскому лимузину. Красный огонёк испуганно замигал, полицейский с поднятым жезлом скакнул на тротуар и через мгновение остался где-то далеко позади.

«Прочь с дороги, прочь с дороги!» – пронзительно выла сирена. Окна, витрины, вывески, машины, прохожие безостановочно летели назад.

Оксана посмотрела на спидометр: его стрелка колебалась между ста пятью и ста десятью километрами.

– Марго, нельзя ли помедленнее! – робко попросила она.

– Отстаньте, ваше величество! – пробормотала первая фрейлина, вновь чуть не въезжая на тротуар, чтобы не провалиться в открытый посреди улицы люк: по-видимому, там что-то ремонтировалось.

Наконец они вылетели за город, и стрелка спидометра рванулась к делению 160.

– Марго!

– Что, ваше величество?

– Это сумасшествие!

– Ах, ваше величество!… – только покривилась она, и её глаза наполнились слезами. – А если самолёт лопнет в воздухе, как мыльный пузырь?… Уж вы потерпите, ваше величество…

И её рука сама собой снова прибавила газ, и похолодевшая Оксана увидела, что стрелка спидометра медленно подползает к делению с красными цифрами 200. Казалось, что они не едут, а неслышно летят над широкой и ровной лентой шоссе. Начавшие уже увядать деревья и кустарники по его обочинам превратились в сплошные светло-коричневые полосы. Крошечная встречная машина показалась далеко-далеко впереди, мгновенно выросла, словно увеличенная стёклами бинокля, и исчезла. Оксана услышала только короткий и тонкий звук, похожий на писк комара.

Чуть слышно шелестели цилиндры небесно-голубого лимузина. Он родился на знаменитом среди королей и миллиардеров всего мира автомобильном заводе и стоил столько золота, сколько весил его мотор со всеми двенадцатью цилиндрами.

До самого горизонта шоссе казалось пустынным. Оксана взглянула назад. Там было так же безлюдно, телохранители давно отстали: вероятно, они всё ещё пробивались сквозь сутолоку городских улиц.

– Сейчас будет мост, – сказала Марго, вытягивая вперёд голову, – а от моста рукой подать до королевского аэропорта…

Это был совсем небольшой мост. Его белые каменные перила, как в кинокадре, внезапно возникли перед ветровым стеклом. Марго и Оксана одновременно увидели, что мост взорван или разобран, и в самом центре его зияет провал шириной полтора-два метра. Но прежде чем они подумали об опасности, несущийся со страшной скоростью небесно-голубой «леопард» сделал прыжок и по инерции перенёс их через провал. Собственно, прыжка они даже не почувствовали– так мягко коснулись колёса плит моста по ту сторону провала.

Не сбавляя скорости, они вновь вылетели на шоссе и от растерянности не смогли сказать ни слова.

Через несколько минут к мосту подъехали королевские телохранители. Тормоза завизжали, машины остановились, и мужчины в шляпах высыпали на шоссе. Они тщательно обследовали провал, но, не обнаружив останков юной королевы, снова захлопали дверцами. Их машины выехали на зелёную пашню и неторопливо миновали опасное место.

А королевский лимузин в это время ворвался на летное поле аэродрома, и первое, что увидели Марго и Оксана, – это был самолёт «Р-520». Всё быстрей и быстрей он катился по взлетной дорожке, оторвался от земли и начал набирать высоту…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– Назад, назад! – закричала королева, выскакивая из своего лимузина и отчаянно размахивая руками. – Лететь нельзя!

– Назад! – вторила ей Марго, запрокинув голову и так же отчаянно размахивая руками. – Поль, милый, вернись!

Самолёт «Р-520» скрылся за грядой леса.

Королеву осенила какая-то мысль, она дернула за рукав первую фрейлину и молча устремилась к зданию вокзала. Навстречу ей уже бежали переполошившиеся служащие аэропорта.

– Вернуть самолёт! Немедленно вернуть самолёт! – задыхаясь, крикнула королева.

– Слушаюсь, ваше величество! – рявкнул высокий костлявый мужчина, по-видимому, начальник аэропорта.

Он бежал рядом с королевой, взяв руку под козырёк и выпучив испуганные глаза. Через полминуты они ворвались в просторную и светлую комнату диспетчера, сквозь стеклянные стены которой было видно все летное поле с рядами неподвижных самолётов и уходящая вдаль, к синеватой гряде леса, взлетная дорожка.

Диспетчер вскочил и вытянулся. Сам начальник аэропорта, еще не отнимая от козырька правую руку, трясущейся левой рукой защелкал рычагами и кнопками радиосистемы.

– «Р-520», «Р-520»! – кося глаза на Оксану и дёргая в такт словам кадыком на длинной шее, повторял он. – Вызываю «Р-520»!

Спустя две секунды спокойный голос ответил:

– «Р-520» слушает.

– «Р-520»! Приказываю немедленно возвратиться в аэропорт!

– Вас понял… Вас понял… – ответил голос, но через несколько секунд вдруг снова зазвучал в тишине диспетчерской: – Генерал де Грананж спрашивает, кто приказывает?

– Начальник аэропорта, – дёрнул кадыком костлявый мужчина.

Прошло несколько томительных секунд.

– Аэропорт, аэропорт, – раздался наконец всё тот же голос, – генерал де Грананж сообщает, что он отказывается выполнить приказ.

Первая фрейлина сорвалась с места и, оттолкнув начальника аэропорта, воскликнула:

– А ну-ка скажите генералу, чтобы он не очень-то задирал нос!

Голос хотел что-то ответить, но поперхнулся, и вместо него в радиорепродукторе прозвучал вопрошающий бас генерала де Грананжа:

– Кто это говорит?

– Маркиза де Шарман!

– Хм… – с сомнением хмыкнул генерал. – А как я могу знать, что это действительно маркиза?

– Ты что, не слышишь меня, длинноногий журавль? – взорвалась первая фрейлина.

– Марго, – виновато перебил её бас, – ты бы так и сказала, что это ты… Мы уже возвращаемся обратно…

Начальник аэропорта, во все глаза смотревший на первую фрейлину, отнял наконец руку от козырька и поражённо почесал затылок.

Все снова высыпали на летное поле и устремили глаза на небо.

– Ваше величество, – робко сказал начальник аэропорта, снова прикладывая руку к козырьку, – дозволено ли мне знать, чем вызвано возвращение «Р-520»?

– Диверсия! – быстро сказала королева. – Самолёт может загореться в воздухе, господин начальник! Вот он летит…

– О! – простонала первая фрейлина. – Он уже горит!

– Пожарные машины! – срывающимся голосом закричал начальник. – Врачей!

Оставляя в воздухе бархатную полосу дыма, из-за леса показался самолёт. Навстречу ему с воем неслись пожарные и санитарные машины. Самолёт коснулся земли, сделал короткую пробежку и остановился. Струи воды ударили по фюзеляжу. Оксана видела сквозь клубы дыма, как из самолёта выпрыгивают какие-то дети, женщины и мужчины с чемоданами. Её поразило такое множество незнакомых людей в королевском самолёте, одетых в дешевые одноцветные плащи. Размахивая чемоданами, они нестройной толпой бежали от горящего самолёта по зелёному полю.

Потом она увидела, как, перегоняя их, скачет длинноногий генерал де Грананж. Раскрыв объятия, навстречу ему рванулась первая фрейлина. Они встретились посреди огромной дождевой лужи и замерли, обняв друг друга.

Самолёт меж тем запылал, как огромный костёр, и пожарники, поняв бесплодность своих попыток погасить огонь, бросились врассыпную. Прогрохотал взрыв, самолёт разлетелся на тысячи осколков.

– Только подумать, ваше величество, – простонала Марго, – попрепирайся он со мной ещё полминуты– и их души уже несли бы ангелы в своих объятиях! Экий дурень!

Оксана с недоумением рассматривала окруживших её многочисленных пассажиров. У них были добрые простоватые физиономии, они испуганно улыбались и кланялись ей. Женщины неуклюже приседали и подталкивали девочек, чтобы те сделали реверанс её величеству.

– Кто это? – спросила королева шёпотом.

– Мои родственники, ваше величество, – пробасил генерал с достоинством. – Как только вы отправили меня в Африку, я подумал: зачем гнать пустой самолёт туда и обратно? Я сразу позвонил в свою деревню по телефону и сказал, если, мол, хотите посмотреть живых крокодилов, срочно приезжайте на королевский аэродром. И еще сказал, чтобы все получше оделись: как-никак полетят на самолёте её величества… Видите, они купили новые плащи в деревенской лавке. У меня боевая родня, ваше величество! Они мигом собрались и прикатили сюда на грузовике… А вот как их теперь отправлять – ума не приложу: грузовик-то дядюшка Пьер угнал обратно…

В это время на лётном поле показались четыре машины с королевскими телохранителями. Они захлопали дверцами и бегом устремились к королеве.

– Марго, – сказала вдруг Оксана, – мы не поедем во дворец…

– А куда?

– В загородную гостиницу к советским лыжникам. Они, конечно, ищут меня, но кому придёт в голову искать меня во дворце?

– Ваше величество, теперь нам не избавиться от телохранителей!

– Но что же мне делать, Марго?

– Потерпите еще хоть самую малость, ваше величество!

…У входа во дворец королеву поджидал франт средних лет, в цилиндре и во фраке, с моноклем в глазу.

– Ваше величество, – заговорил он театральным баритоном, снимая цилиндр и наклоняя голову с напомаженными волосами. – Я уполномочен парламентом выразить вам сочувствие по поводу прискорбных событий, связанных с вашим путешествием. Депутаты возносят благодарные молитвы господу богу, который столь бережно охранял вас своей всемогущей десницей. Одновременно я уполномочен довести до вашего сведения, что премьер-министр королевского правительства сложил с себя полномочия и просит принять его отставку.

– Какое мне дело! – сердито сказала Оксана, поднимаясь по мраморной лестнице.

Франт неотступно следовал за ней.

– Мой друг и коллега сражен постигшими ваше величество огорчениями и в связи с нервным потрясением уложен врачами в постель.

– Как своевременно он заболел!

Франт пропустил мимо ушей её восклицание:

– Сообщаю вам, ваше величество, что преступник уже арестован.

– Какой преступник? – остановилась она.

– Тот, по чьей злой воле готовились авиационная и автомобильная катастрофы.

– Кто же он? – Оксана внимательно посмотрела в глаза франта.

Его холёное лицо было холодным и серьёзным.

– Начальник королевской охраны, – ответил он, спокойно выдерживая её настороженный взгляд.

– Какая чепуха!

– Преступник уже сознался, что был подкуплен коммунистами!

– Но это же чушь! – воскликнула она и, отвернувшись от франта, быстро пошла вперёд.

Он шёл рядом, не отставая ни на шаг.

– Надеюсь, я вам больше не нужна? – раздражённо сказала она.

– Вы не подписали двух документов, ваше величество.

– Каких документов?

– Во-первых, документ о том, что вы, ваше величество, поручаете мне сформировать новое правительство…

– Но я вам ничего не поручала! – изумилась она.

Он улыбнулся снисходительно, как взрослые улыбаются детям:

– Королевский совет принял решение… Газеты уже знают о вашем поручении. Я готов принести присягу вашему величеству. К власти приходит правительство действия! Бывшее правительство во главе с моим коллегой и другом было слишком нерешительным в вопросах внутренней политики, именно поэтому парламент выразил ему недоверие.

Она невесело усмехнулась, подумав: «нерешительное» правительство едва не отправило её на тот свет.

– Так… Ну, а второй документ?

– Это сущая безделица, ваше величество… Указ о запрещении забастовки электриков и угольщиков.

– Я не издавала такого указа.

– Королевский совет уже принял решение.

– И газеты уже знают «о моём» указе?

– Да, конечно.

– Какой же вы… – Она хотела сказать «пройдоха», но сдержалась и только вздохнула: – Бедный народ Карликии! Как безжалостно его обворовывают!… Я ничего не подпишу!

– Собственно, ваши подписи и не нужны, ваше величество: королевский совет уже поставил на документах ваше факсимиле… Ах, ваше величество, вы так молоды, что, право же, вам следует уделять больше внимания не вопросам внутренней политики, а вопросам… своего сердца. Доверьте политику своему правительству.

– Я вас не совсем понимаю… При чём тут сердце?

– Вас ждёт большая радость!

– Радость? – Она подозрительно покосилась на него.

– Огромная радость, ваше величество! После небольших дебатов парламент счёл возможным признать де-юре ваше… американское увлечение. Парламент только лишь просит вас издать рескрипт о присвоении вашему жениху высочайшего звания Принца. Таким образом, ваш брак с… его высочеством не будет считаться морганатическим.

Как ни была расстроена Оксана, она рассмеялась.

– Я вижу улыбку счастья на лице моей королевы, – церемонно продолжал баритон. – Уведомляю вас также, ваше величество, что парламент принимает к сведению ваше желание отправиться после заключения брака в шестимесячное свадебное путешествие…

– Мое желание?

– Парламент просит бога, – продолжал франт, словно не слыша её, – усыпать ваш свадебный путь цветами.

– Оставьте меня!

– Ваше величество, теперь нам совершенно необходимо пройти в тронный зал.

– Сударь! – раздался сердитый голос Марго. – Ведь её величество ясно сказала вам, чтобы вы оставили её!

Франт осторожно отстранил Марго от Оксаны.

– Нас ждут в тронном зале, ваше величество.

– Да вы что толкаетесь, сударь! – вспыхнула Марго.

Франт довольно бесцеремонно взял королеву под руку и настойчиво подталкивал её вперёд.

Марго шла позади и негромко ворчала:

– Жаль, нет Поля, он живо расправился бы с вами! И куда он запропастился!

В тронном зале, залитом на этот раз не лунным, а солнечным светом, перед Оксаной расступилась группа придворных. Тонко пахло духами. Мужчины во фраках склоняли головы, дамы в роскошных туалетах приседали перед королевой. Её провели на трон и кто-то надел на её голову маленькую, усыпанную бриллиантами корону. Репортёры засуетились и защёлкали фотоаппаратами.

Перед троном она увидела аналой, на котором лежала какая-то книга в золотом переплёте с крестом из ярких камней в центре. «Как в театре», – подумала Оксана. Она посмотрела по сторонам, заметила, что слева от нее стоит Марго, величественно поглядывающая на придворных, и успокоилась. «Марго и Поль не оставят меня в беде», – решила она. И в ту же минуту в зал, звеня шпорами, вошел Поль. Он поискал глазами Марго, увидел её у трона, поджал губы и чуть качнул головой, словно хотел сказать: «Вот это да!…» Затем Поль, позванивая в тишине шпорами, неторопливо прошагал к трону и стал справа от королевы.

– Господин верховный судья, начинайте, – услышала Оксана негромкий и нетерпеливый баритон.

К аналою подошёл дородный мужчина в чёрном одеянии, похожем на рясу священника. Он поклонился королеве и торжественно произнёс:

– Ваше королевское величество! По вашему высочайшему повелению, я, верховный судья королевства Карликии, привожу к присяге премьер-министра вашего правительства, кавалера ордена Желтой подвязки, доктора Права и Торговли, магистра Финансов и Денежных Операций, почётного члена Общества Промышленников и Крупных Землевладельцев, досточтимого банкира Альфреда де Гну! – И, обернувшись к знакомому Оксане франту, верховный судья почтительно прибавил: – Прошу вас, ваше превосходительство.

Альфред де Гну стал рядом с верховным судьёй, положил правую руку на книгу в золотом переплёте и поднял два пальца левой руки над головой.

– Я, премьер-министр правительства её королевского величества, – зазвучал его красивый голос, – перед лицом всемогущего бога и перед моей всемилостивейшей королевой, в присутствии верховного судьи королевства Карликии, обещаю в неустанных заботах о благе моего народа не щадить ни трудов своих, ни своей крови, ни живота своего. Я буду верой и правдой служить моей королеве во имя интересов народа. Я клянусь в этом высокой клятвой у святого Евангелия. Аминь.

Он отнял руку от Евангелия и осенил себя крестом.

– Аминь, – повторил верховный судья.

– Аминь, – повторили придворные.

Альфред де Гну подошёл к трону с явным намерением поцеловать руку королевы, но она сделала вид, что не поняла его. Придворные кланялись королеве и пятились к двери. Тронный зал наполнился шорохом и движением.

– Здорово вы устроили свои дела! – язвительно проговорила королева. – Поздравляю вас, господин де Гнус!

– Де Гну, – поправил он.

– С окончанием «с» ваша фамилия на русском языке звучит восхитительно! И главное, очень точно!

– Я не знаю русского языка, ваше величество.

– Очень жаль, вы бы поняли, какой глубокий смысл таит это слово! – Оксана поднялась с трона.

– Я очень прошу вас задержаться ещё только на одну минуту, ваше величество. Ведь я обещал вам радость!

И прежде чем она ответила, премьер-министр, согласно дворцовому ритуалу, чтобы не поворачиваться к королеве спиной, попятился от трона. Так он пятился до самой двери с застывшей на лице улыбкой, пока не скрылся совсем.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В тронном зале остались только Оксана, Марго и Поль да одиноко стоящий у двери мажордом в своём древнем, расшитом золотом костюме с жабо и белыми чулками до колен.

Королева сняла корону.

– Ваше величество, – кашлянул Поль, – а как вы думаете, кого сейчас приведёт сюда новый премьер-министр?

– Кого? – с тревогой спросила она.

– Вашего жениха…

Она взглянула на него сердито.

– У меня не было и нет никакого жениха!

– Раз он приехал, значит, есть, ваше величество.

– Какой жених? Откуда?

– Из Америки. По имени Джек.

Марго всплеснула руками:

– Да ведь это же тот самый американский парикмахер, за которого собралась выйти замуж Изабелла!

– А вы знаете, Поль, что я Оксана!

– Уж хотите называйте себя– Оксана Первая или Изабелла Четвёртая, а только ваш принц приехал!

– Не может быть! Я вам рассказывала, что этот Джек улетел вместе с Изабеллой в Лозанну.

– Вот в Лозанне-то его и взяли детективы господина премьера. Говорят, этот американский парень сопротивлялся изо всех сил, да ему наши молодчики скрутили руки– и на самолёт! Во дворце ходят слухи, что с ним была какая-то девица, которая объявила, что она королева Карликии, но над ней только посмеялись.

Королева схватилась за голову.

– Ужас! Мне надо немедленно бежать из дворца!

– Уж теперь никак не убежать: кругом такая охрана, что и мышь не проскочит.

В дверях тронного зала снова показался Альфред де Гну. Он вёл под руку плечистого парня в белой фуфайке, которые с некоторых пор стали почему-то называться водолазками.

Парень был до такой степени чем-то потрясён, что его расширившиеся глаза казались на побледневшем и потном лице двумя круглыми коричневыми пуговицами. Приоткрытый рот с узенькими усиками над верхней губой конвульсивно подрагивал, а растрепавшиеся волосы торчали на голове пучками, словно его совсем недавно таскали за вихры. Под левым глазом молодого человека ясно был виден синяк.

За его спиной Оксана увидела женщину неопределённого возраста с бесстрастным лицом– вскоре выяснилось, что она переводчица.

Жених упирался, и премьер-министр поэтому то и дело слегка подталкивал его.

– Ваше высочество, – мягко сказал верзиле премьер-министр, – я полагаю, что в эту торжественную минуту вы испытываете вполне понятное чувство радости.

Женщина с бесстрастным лицом негромко перевела парню слова премьер-министра.

– Йес, – сказал американец, озираясь.

– Перед вами её величество, ваше высочество!

Парень что-то глухо забормотал. Переводчица открыла рот, чтобы перевести, но запнулась. Премьер-министр посмотрел на неё вопросительно.

– Он просит, чтобы его больше не били, – сказала она, – иначе он за себя не ручается.

– Идиоты! – шёпотом выругался Альфред де Гну. – Они отшибли ему разум… Да растолкуйте же этому… его высочеству, что он во дворце.

До парня наконец начал доходить смысл услышанного, и его взгляд беспокойно забегал с Оксаны на Марго.

– Скажите же что-нибудь вашей невесте, – шепнул ему премьер-министр.

– Ноу, – покачал головой американец и махнул рукой за окно. – Мой Изабелль там есть– Лозанна. Мой любовь есть Изабелль!

– Да нет же, ваше высочество! В Лозанне была никому не известная девица. Ваша любовь здесь!

– Ноу, – упрямо твердил американец, – мой люббитт Изабелль! Люббитт больше, чем свой жизнь! Мой люббитт Изабелль до самый смерть! – И он прижал руку к груди.

Альфред де Гну повернул к переводчице перекошенное бешенством лицо.

– Мадам, спросите членораздельно его высочество, хочет ли он быть супругом королевы Карликии?

Дама с бесстрастным лицом старательно перевела.

– Йес, – сказал американец.

– Так какого же дьявола он… – Премьер-министр не договорил и сладко улыбнулся американцу: – Ваше высочество, неужели вы забыли? Я понимаю, у вас была утомительная дорога… Посмотрите внимательно, ваше высочество: перед вами королева Карликии Изабелла!

Американец растерянно заморгал. Десятки мыслей, по-видимому, распирали его голову.

– Оу! Май квин! – наконец пробормотал он.

– Да, да, ваша королева! – подтвердил премьер-министр подбадривающе.

– Оу!… Ин Лозанна?

– Там была аферистка!

– А-фе-ри-ст-ка?

– Да, да, самая настоящая аферистка!

Американец во все глаза смотрел на Оксану.

– Вы любите её величество? – мягко спросил Альфред де Гну.

– Йес! – воскликнул американец.

Премьер-министр оглянулся и торжествующе крикнул:

– Мажордом! Сообщите корреспондентам, что сегодня во дворце состоялась помолвка её величества королевы Изабеллы с его высочеством принцем Джеком. Сообщите также, что после заключения брака их величества отправляются в полугодовое свадебное путешествие.

– Мажордом! – повелительно сказала Оксана. – Никому ничего не сообщайте! Я не собираюсь выходить замуж!

– Что вы делаете со мной, ваше величество! – изменившимся голосом вскрикнул Альфред де Гну.

– Оу, май квин! – моргал глазами американец.

– Нет, нет! – быстро сказала она американцу. – Я не хочу выходить замуж! Понимаете… ваше высочество? Ай ду нот вонт! К сожалению, я плохо знаю английский…

– Оу, май квин, – механически повторял он.

– Да нет же, я не ваша королева! – вырвалось у неё. – И вообще я не королева!

Она сбежала со ступенек трона, быстро прошла мимо оцепеневшего премьер– министра и скрылась за дверью. Марго догнала её уже у самой спальни.

– Ах, ваше величество! – проговорила она, слегка задыхаясь и закрывая за королевой дверь спальни. – Всё хорошо, только не нужно было говорить, что вы не королева.

Через несколько минут дверь без стука распахнулась, и они увидели на пороге встревоженного Поля.

– В королевскую спальню нельзя входить мужчинам! – вскрикнула Марго.

– Да отстань ты! – огрызнулся он. – Ваше величество, теперь и я понял, что пришло время бежать с этого корабля!

– Что ещё случилось, Поль?

– Премьер-министр уговаривает академика Флокса признать вас душевнобольной! Я сам слышал…

Марго простонала:

– О! Я была уверена, что всё кончится сумасшедшим домом!

– Они уже идут сюда, ваше величество!

И действительно, с последним словом Поля в спальню вошёл, тряся бородкой, академик Флокс. Следом за ним с решительным видом двигался Альфред де Гну.

– Немедленно уйдите из спальни её величества, господин премьер-министр! – возмущённо проговорила Марго, загораживая ему дорогу.

Он небрежно отстранил её движением руки.

– Поосторожней, господин премьер! – вспыхнул Поль.

– Ваше величество, – очень ласково сказал Альфред де Гну, – простите меня, но достопочтенный господин Флокс сообщил мне, что ваше здоровье внушает серьёзные опасения. Ведь так, господин Флокс?

– Что? – прошамкал старик.

– Я говорю– опасения! – прокричал ему в ухо Альфред де Гну.

– Да, да, – потряс бородкой академик.

– Дедушка, – сказала ему королева, – я совершенно здорова.

– Что? – снова прошамкал он.

– Я здорова, – повторила она как можно громче, рупором прикладывая к губам ладони.

– Да, да, – закивал старик и вдруг плаксиво прибавил: – Ваше величество, отпустите меня, бога ради, на пенсию…

– Отпускаю, – невесело усмехнулась королева, – уходите, пожалуйста.

– Что?

– Отпускаю!

– Благодарю, ваше величество! – ещё быстрее затряс бородкой обрадованный старец.

Он ещё долго бормотал что-то, удаляясь, пока не скрылся за дверью совсем.

Оксана взглянула на премьер-министра. Он стоял неподвижно в своём чёрном фраке, опустив руки. Ни один мускул не двигался на его лице.

– Пойдёмте со мной, ваше величество, – негромко произнёс он, чуть шевельнув губами.

– Оставьте меня в покое, – сказала королева, со страхом глядя в непроницаемое лицо премьер-министра.

– Пойдёмте же! – повторил он настойчиво.

– Я никуда не пойду, господин премьер!

Он неторопливым жестом распахнул дверь и приказал всё тем же спокойным голосом:

– Делайте ваше дело, господа!

В спальню вошли двое могучих мужчин в белых халатах и нерешительно остановились.

– Я сказал– делайте ваше дело! – чуть повысил голос Альфред де Гну.

Мужчины в белых халатах двинулись к королеве, но в эту минуту перед ними выросла величественная фигура генерала де Грананжа, и они снова остановились.

– Действуйте же, наконец! – покривил губы премьер-министр.

Генерал де Грананж отлетел в сторону, и похолодевшая от ужаса Оксана почувствовала, что её схватили крепкие руки. Но они сейчас же отпустили её, потому что белые халаты растянулись на ковре, и королева увидела рядом с собой побледневшего от ярости генерала.

– Ну, кто следующий? – потрясая кулаками, хрипло спросил он.

Белые халаты молча бросились на Поля. Оксана не запомнила, сколько времени длился бой– минуту или десять минут, но скоро поняла, что двое могучих мужчин бессильны что-нибудь сделать с её защитником. Кулаки Поля мелькали безостановочно, и белые халаты то и дело летели на ковёр, но снова вскакивали и с непонятным упрямством лезли под новые удары. Это походило на цирковое представление.

В конце концов один из белых халатов не поднялся. Он разбросал руки, уткнувшись носом в ковёр, и совсем по-мальчишески захныкал. И тут премьер-министр, должно быть потеряв терпение, сам подхватил Оксану на руки и потащил к выходу.

– Прочь руки от королевы! – услышала Оксана крик Марго.

Что-то треснуло и с мелодичным звоном посыпалось на пол. Руки Альфреда де Гну сразу ослабли, и Оксана почувствовала под ногами ковёр.

Премьер-министр с выпученными глазами раскачивался на носках, ища и не находя опоры для своих рук. Вокруг валялись осколки разбитой вазы. В следующее мгновение Марго, кряхтя, схватила его за шиворот, дала пинка и вытолкала за дверь. Кто бы мог подумать, что в этой женщине столько сил!

А ещё через полминуты Поль вытолкал за дверь мужчин в белых халатах и запер её на ключ.

– Дело плохо, ваше величество, – проговорил он, тяжело дыша и потирая щёку, – мы в западне…

Но в эту минуту произошло нечто совершенно неожиданное: длинная мраморная плита в углу комнаты неслышно задвигалась.

«Опять привидения!» – хотела сказать Оксана, но так и не сказала, потому что увидела в образовавшемся проходе королеву Изабеллу.

Королева Изабелла, раскрасневшаяся и задыхающаяся, вбежала в спальню и некоторое время не могла произнести ни слова от волнения. Оксане показалось, что её распаленное гневом лицо стало ещё красивей, а большие глаза горели, как два костра.

– Самозванка! – наконец крикнула Изабелла, останавливаясь посреди спальни. – Мало того что ты села на мой трон, но ты ещё решила отнять у меня жениха!

– Как хорошо, что ты пришла! – счастливо улыбалась Оксана. – Если бы ты знала, как я рада! Ах, как я рада!

– Отдай мне моего Джека!

– Возьми его, пожалуйста, поскорей.

– Только подумать: она, как королева, разгуливает по дворцу, а меня не пускают во дворец! Хорошо, что я не забыла о существовании этого старого подземного хода!

– Во всем виновата ты, а не я!

– Ты говоришь правду? – уже спокойней спросила Изабелла.

– Клянусь тебе!

– И ты не помолвлена с Джеком?

– Так же, как и с академиком Флоксом!

– Так слушай: по этому подземному ходу ты сможешь выбраться из дворца… Но обещай мне, что ты уедешь в свою Швецию!

– Этого я не могу обещать тебе… Я уеду в другую страну.

– О’кей! Куда угодно, но ты должна покинуть Карликию!

– Я только и мечтаю об этом!

– У выхода стоит такси, на котором я приехала… Прощай, Оксана!

– Прощай, Изабелла!

Как стремительно неслась Оксана по подземному ходу! Марго и Поль с трудом поспевали за ней, и молодая садовница время от времени обеспокоенно кричала:

– Не разбейте в темноте лоб, ваше величество! Тут кругом камни под ногами!

Ход оказался очень длинным, должно быть, он тянулся под всем дворцовым парком. Пока наши друзья спотыкаются в этом тёмном и сыром коридоре, автор, несколько забегая вперёд, может доверительно сообщить читателям, что необычайные приключения Оксаны кончились вполне благополучно, не вызвав никаких дипломатических осложнений. Что касается Изабеллы, то она, насколько известно, пока ещё сидит на троне. В своё время газеты очень подробно описывали пышную свадьбу юной королевы с его высочеством принцем Джеком. У королевы полный контакт с парламентом и кабинетом министров.

Но вернёмся к Оксане… Она вышла из подземного хода за оградой королевского парка, радостно улыбнулась солнцу, оглянулась и увидела, что предусмотрительный Поль уже сорвал с себя генеральские эполеты и аксельбанты.

– Боже мой! – воскликнула Марго. – Поль, посмотри, ведь за оградой видна черепичная крыша нашего домика!

Воспользовавшись тем, что поблизости не было королевской стражи, Поль легко поднял на ограду Марго, а потом перемахнул через неё сам.

Неподалёку от подземного хода действительно стояло такси. Оксана растолкала задремавшего шофёра и сказала:

– В загородный отель! И, пожалуйста, скорей!

– Ваше величество… – услышала она глухой, похожий на рыдание голос Марго.

Оксана обернулась. Из-за ограды высовывались печальные лица молодой садовницы и её жениха.

– Ах, ваше величество, – кусая губу, сказала Марго, – как жаль, что вы так мало были королевой! Как жаль!

Когда машина тронулась, Оксана снова оглянулась. Марго и Поль махал и ей руками. По лицу садовницы скользили крупные, сверкающие на солнце слёзы.