Повесть без названия

БОНИФАЦИЙ

Мы гуляли с Динаром в пойме Городни. В самых диких и заросших местах. Кое-где попадались заброшенные огороды с полусгнившими и полуразвалившимися избушками-домиками, напоминающими домик дядюшки Тыквы из мультика про Чиполлино. Впервые я увидел эти огороды, массово создающиеся, в конце семидесятых годов. Уж не знаю, что подтолкнуло жителей московских окрестностей к самозахвату дикой земли под ЛЭП, вдоль железнодорожных путей и в поймах многочисленных московских речушек. Видимо, желание иметь свой (свой!) крохотный клочок земли для работы на ней. Свой микроскопический (а местами-нормальный) огород. Ради интереса о реках и речушках я посмотрел в интернете. По территории Москвы протекает 660 километров водотоков. Из них в открытом русле 395 километров. А это порядка 30 относительно крупных рек, с собственными именами-названиями. В общей сложности их около 70. И вот в какой-то момент вдоль многих из них появились огороды с обязательными небольшими сарайчиками для хранения инвентаря, отдыха, обработки урожая. С невероятными заборами. Обязательно как-нибудь собирусь, и напишу рассказ, посвящённый этой теме. Сейчас-же разговор пойдёт про заросли вдоль Городни, где она протекает под Павелецкой и Курской железными дорогами. Далее является Царицынскими прудами, потом Ореховскими (Борисовскими) и впадает в Москву-реку.

От платформы Покровская до Царицынских прудов (по моему мнению) самые дичайшие места поймы Городни. Были. Сейчас там ведётся строительство путепроводов. В те же благодатные времена мы пробирались с собакой через заросли, наслаждаясь дикой природой. Совершая при этом своеобразный марш-бросок. Иногда буквально. Периодически, по вечерам, я бегал с Динаром этими реликтовыми тропами. Вероятность столкнуться с людьми было мизерный. Обычные собачники так далеко не заходили и не жаловали эти живописные места. Повторюсь, днём или утром это были просто прогулки по зарослям. По вечерам бег по полузаросшим тропинкам километров на 5-7. Во время очередной дневной прогулки (а это был конец лета-начало осени) мы спустились почти к самой речке. Уж не помню, из каких соображений. Может, намеревались перебраться по бревну на другую сторону и выйти к Кубе. Может, просто окунуть собаку (погода была теплая и солнечная). Да, Куба-не остров, хотя название своё этот район получил благодаря замкнутому расположению. Неофициальное название. Этот небольшой райончик в конце улицы Бехтерева омывался с одной стороны Городней, с другой Котляковской с её двумя прудами. А между Кубой и Котляковским кладбищем была заболоченная непроходимая местность, над который зловеще нависали провода ЛЭП. Вот этот участок с полутора десятками девятиэтажек, башен в шестнадцать этажей и школой звался аборигенами Кубой.

Немного не доходя до того места, где Котляковка впадает в Городню, мы спустились к воде. Собака любила купаться, плавать и всем своим видом демонстрировала готовность к этим замечательным процедурам. И вдруг остановилась как вкопанная. И напряглась. Змеи? Вряд ли. Какая-нибудь дикая зверюшка. Сейчас унюхает нас и свалит подобру-поздорову. Я попросил Динара сидеть и не рыпаться. У нас с ним к этому времени сложилось полное взаимопонимание. И он выполнял команды с полуслова, доверяя мне безгранично. Из-под нижних зарослей что-то прибиралось к нам. Я услышал жалобный писк и присел на корточки. Из густой травы вылезло нечто разноцветное и несуразное. Это нечто вцепилось мне в рукав куртки и по руке забралось на плечо. Собака повернула голову и принюхалась, потянув носом воздух. Она не восприняла незнакомца как врага, что крайнее удивительно. Ведь этот котёнок не являлся нашим домашним питомцем, к которым она привыкла, и по сути, должен был вызывать неприязнь, как минимум. Он же посмотрел на собаку, как на что-то само-собой разумеющееся и что-то промяукал, глядя на неё. Пёс оторопел, как, впрочем, и я. Купаться в этот раз не стали. Отошли подальше от воды и вышли на тропинку. Травы вокруг и полевые цветы были по пояс, а местами и по грудь. Однако тропинка была хоженой и не заросшей. Я присел на корточки и снял с плеча котёнка. Снял-не то слово. Буквально отодрав его от куртки. Опустил на тропинку и пошёл догонять собаку, ушедшую метров на пять вперёд. Это чудище бросилось за мной и нагнало меня. Я остановился, а собака вернулась. Она обнюхала его и задрав морду, уставилась на меня с немым вопросом. Я смотрел на котёнка и собаку, а они смотрели на меня. Забираем!? Это сказал пёс? Но собаки не могут говорить, по крайней мере членораздельно. Этот вопрос-утверждение задало рыжее коричнево-чёрно-серое чудище с белыми пятнами в несуразных местах? Вряд ли. Но кто-то же произнёс это слово. Я нагнулся и протянул руку. Котёнок шустро забрался по мне и устроился на плече, как давеча. Ладно, согласился я со своим внутренним голосом и потопал в сторону дома.

Дорога предстояла не близкая и этому млекопитающему скоро надоест, или его скоро укачает или испугается чего-то. Спрыгнет и убежит в кусты. И мы пойдём дальше. Вскоре прогулка подошла к концу и показалась цивилизация. Убежит. Должен убежать. Шум городской суеты заставит его спрыгнуть с моего плеча. Для себя я именно так и решил. Спрыгнет и убежит-судьба его такая. Мы вышли из лифта, и я достал ключи. Разноцветное чудище просто-таки прикипело к моему плечу. Ну что ж, быть по сему. Я шагнул через порог. Когда жена отмывала его в ванной, а я стоял с полотенцем наготове, собака сидела напротив открытой двери и смотрела на наши манипуляции. Пёс знал, что такое ванна. И что это не страшно. А кот терпеливо сносил эти процедуры, повторяющиеся троекратно. Вода была ржавая, рыжая и грязная. Предварительно обработав его от блох, смывали их рой за роем. Наконец, всё было закончено и я взялся сушить его. В результате получился вполне себе приличный трёхцветный кот с преобладанием именно рыжего, коричневого и белого. Дали ему кличку Бонифаций, сокращённо Боня. Он пожил какое-то время в Москве, в квартире. А когда Рыжика не стало, возник вопрос о Боне. Бабушка знала про него и попросила привезти на дачу. Так началась его дачная жизнь. Он вырос и его аляповатость, и разноцветность придавали ему некий шарм, если можно так говорить о коте. Он большую часть времени проводил на даче, то есть в доме с бабушкой. Был послушным и дисциплинированным. Видимо, наследственность сказала своё веское слово. Спал в ногах, а когда его звали, послушно приходил пообщаться поближе и получить порцию ласки и добрых слов. Обычный домашний кот, каких большинство…

Я собрался на вечернюю пробежку и вышел за калитку. Соседка спросила про нашего разноцветного кота. Наверное, дома. Я не задумывался о его местонахождении. Иногда он уходил погулять на пару часов. Иногда-дольше. Сделав несколько дыхательных упражнений и размяв икры, голеностопы, побежал лёгкой трусцой. Метров через триста на асфальте, ровно посередине, лежало небольшое животное, похожее на кота. Нет, это не Боня. Этот темнее. По мере приближения я сбрасывал скорость и метров за десять перешёл на шаг. Нет, это не Бонька. Не может это быть мой Бонифаций! Нет! Ну не должно быть такого. Это не он! Посередине асфальта, с тонкой струйкой крови, вытекающей из носа, лежал тот, кого я котёнком подобрал на Городне. Я похоронил его рядом с Джоником, чёрным терьером, умершим незадолго. Они при жизни дружили, и бабушка нянчилась с обоими. А когда Джон стал совсем плохим (в смысле здоровья), она подталкивали его под зад, помогая забраться по ступенькам в дом, если начинался дождь. Задние лапы пса работали всё хуже и хуже, и бабушке порой с огромным трудом приходилось затаскивать его по ступеням. Больное сердце собаки плохо прокачивало кровь. Как-то я приехал на дачу сразу после дождя. На кухне сидела хозяйка Джона, мокрая насквозь и вытирала полотенцем чёрного терьера, мокрого и грязного. Он лежал в луже возле крыльца, и бабушка долго не могла затащить его в дом. Рядом с ними сидел Бонька, такой же мокрый, как и они. Бабушка объяснила, что пока она поднимала и пыталась как-то вытащить из лужи собаку, кот сидел или крутился рядом с ними под дождём. Он пытался помочь, но не мог. Вот и сидел рядом и последним зашёл на дачу. Я не поверил, а когда через некоторое время увидел собаку под столом на кухне и кота рядом с ней, лизавшим её больные уши, понял. Случай под дождём не плод бабушкиного воображения. Бывает, видимо, такая дружба между животными, которой может позавидовать человек.