Повесть о Манко Смелом

Глава первая. Появление Айки

Землянки стойбища Рода Лебедя находятся у самого основания Каменного Мыса. Справа к стойбищу подходит песчаный берег, окаймляющий Тихий Залив. Вода в заливе всегда спокойная и прозрачная. Даже на большой глубине можно разглядеть разбросанные по дну камни. С противоположной стороны от стойбища Каменный Мыс обрывается гранитными уступами; это место люди называют Красными Утесами, — вода здесь никогда не успокаивается. Каменный Мыс уходит длинной стрелкой вдаль, где раскинулись просторы Широкой Воды.

Стояла вторая половина жаркого лета. В небе не было ни облачка, к полудню стих дувший с утра ветер и над песком струился разогретый воздух.

Конусообразные землянки стойбища окружали утрамбованную площадку. На краю площадки вкопан высокий столб с вырезанным в верхней части изображением Лебедя. Под столбом сидели люди. Палящих лучей солнца они не боялись; кожа этих людей уже давно стала коричневой.

Один из них сидел на камне, остальные расположились прямо на земле. Пришла седая женщина и поставила корзинку, сплетенную из ивовых веток; в корзине что-то шевелилось.

Сидевший на камне охотник был вождем стойбища Рода Лебедя, звали его Ахином, что на языке людей Берегового Племени значило: мудрый.

Обветренное и гордое лицо вождя покрыто мелкими морщинами. Длинные, спадающие до плеч волосы охвачены на уровне лба узким ремешком. Над ухом к ремешку прикреплено лебединое перо. На обнаженной груди Ахина, как и у всех мужчин стойбища, вытатуировано изображение Лебедя.

Отдельно от взрослых сидели юноши. Они не прошли еще обряда приобщения, и у них нет ни пера на голове, ни татуировки на груди. Они не имели даже настоящих имен, отзывались на короткие клички. Одного из них — высокорослого — звали Прынка (жердь); другого — горбоносого и смуглого — Курка (уголек); третьего — узколицего и вертлявого — звали Раска (ежик). Четвертый — Вырка (растяпа), а пятый — Чифка (олень). Ничего, кроме набедренной повязки, на юношах не было.

Когда собравшиеся охотники расселись, Ахин сунул руку в корзину и вынул оттуда щенка, который перестал от страха шевелить лапками и прижал к голове свои маленькие ушки.

Ахин внимательно оглядел щенка, ощупал его, подсчитал, сколько у него на морде бородавок, и, передавая щенка сидевшему рядом охотнику, сказал:

— Айка-Трампа!

«Айка» значило лающая; это было общим для всех собак именем. Словом «трампа» называли сани или волокушу. Если собаку звали Айка-Трампа, люди знали, что лучше всего ее использовать в упряжке.

Затем Ахин достал и осмотрел второго щенка.

— Айка-Уккан, — произнес он, передавая щенка следующему охотнику.

Укканом назывался медведь, самый злобный из живших в лесу зверей. И собаки, с которыми охотились на медведей, должны обладать смелостью и крепкой хваткой, а второй щенок, которого Ахин поднял за загривок, сердито заворчал, пытаясь даже укусить руку.

Так Ахин роздал всех щенков, кроме последнего. Этот казался ни к чему не пригодным — настолько он был маленьким и хилым.

— Айка…

Больше ничего он не мог добавить. И, не назвав щенка, он отбросил его от себя.

Упав на землю, щенок покатился к ногам сидевших поодаль юношей. Они только этого и ждали. Сорвавшись с места, юноши кинулись к собачонке. Каждый хотел схватить ее первым, и над щенком образовалась груда коричневых тел. Началась свалка. Сверху оказывался то долговязый Прынка, то смуглый Курка, то вертлявый Раска. Растяпа Вырка все время находился внизу, где его зажали вместе с Чифкой, первым схватившим щенка.

Постепенно Чифка начал выбираться. Одной рукой юноша отталкивал от себя сверстников, другой прижимал к себе щенка. Вот он выбрался, вскочил на ноги и бросился бежать. Пока остальные разбирались в том, что произошло, Чифка добежал до самой воды. Здесь он обернулся и, показав сверстникам язык, приготовился бежать дальше вдоль берега. Но никто за Чифкой не погнался: все знали, что у него ноги оленя. Юноша, приподняв щенка над головой, пустился в пляс.

Взрослые охотники одобрительно смотрели на борьбу юношей. Им давно Чифка нравился. Смелый юноша был сыном Вахрана Следопыта и Маньяры. Вахран Следопыт, брат Ахина, погиб несколько зим назад в борьбе с громадным Укканом. Мужественный охотник бился со зверем в одиночку, и люди узнали о происшествии только по следам. А Маньяра (что означало: «умеющая выделывать меха») утонула во время рыбной ловли.

Вдоволь наплясавшись, Чифка направился к сидевшим охотникам. Опасливо обойдя сверстников, Чифка подошел к Ахину и опустился на колени.

— Наставник, — сказал юноша, — отдай Чифке щенка!

Старые охотники удивились: неужели юноша не знает, что тот, кто не прошел еще обряда приобщения, держать собак не должен?

Но юноша смело повторил:

— Отдай Чифке щенка!

Наступила тишина.

Ахин спросил:

— А для чего Чифке щенок?

— Чифка вырастит щенка и убьет с ним Уккана.

Возгласы одобрения пронеслись по берегу, — юноша хочет отомстить за отца — это хорошо!

— Разве Чифка не видит, — сказал Ахин, — щенок совсем слабый? Хорошей собаки из щенка не получится.

— Нет, — воскликнул юноша, — смотри, щенок искусал Чифке руку!

Ахин задумался: юноша этот скоро станет взрослым и ни в чем не будет уступать лучшим охотникам стойбища. Пройдет еще немного времени — и, после обряда приобщения, юношу примут в Род. Стойбище сразу же получит охотника с собакой. Почему же не отдать ему сейчас щенка? Обижен этим никто не будет: у всех охотников стойбища есть собаки.

А как же быть с тем, что это против обычая?

Ахин знает, что люди изменяют обычаи, если они перестают приносить пользу. В стойбищах не раз так поступали. Конечно, старики считают, что духи-покровители рассердятся за это на стойбище.

Вождь внимательно посмотрел на юношу, который продолжал стоять перед ним на коленях. Чифка решил уже, что Ахин прикажет кинуть щенка с Красных Утесов туда, где все время бьется о камни вода.

Но вдруг он услышал:

— Пусть женщины дают еду не только для Чифки, но и для щенка Чифки.

Так сказал Ахин, вождь стойбища. Молодые охотники выразили свое одобрение короткими возгласами. Старики промолчали. Больше всех обрадовались юноши; вместе с Чифкой, который высоко поднял щенка, они начали веселую пляску. А затем, когда охотники собрались расходиться, Чифка снова опустился перед Ахином на колени.

— Дай, наставник, имя щенку Чифки, — попросил юноша.

— Айка… — сказал Ахин.

И он не смог больше ничего прибавить. Так за щенком и осталась эта короткая кличка.

В это время из-за ближнего мыса в Тихий Залив выплыл челн — это охотники стойбища возвращались с рыбной ловли; юноши всегда выбегали им навстречу. Они первыми в стойбище узнавали, какую добычу привезли охотники. Может быть, пойманы остромордые щуки со страшными зубами, или большие усатые рыбы, или, может быть, попал в сети лунда — тюлень?

Прынка, Курка, Раска и даже Вырка побежали к берегу. Чифка со щенком на руках стоял в нерешительности, — ему хотелось броситься за ними. Челн пристал — и началась выгрузка рыбы. Юноши помогали взрослым охотникам. Чифке тоже присоединиться? Но тут щенок запищал, начал барахтаться, и Чифка спохватился: Ахин доверил ему щенка, как взрослому охотнику, а он…

Щенок продолжал пищать.

— Айка хочет есть, Айку нужно накормить! — воскликнул юноша.

И колебания его сразу кончились; повернувшись спиной к рыбакам, Чифка побежал к землянке, где женщины готовили еду.

О том, что юноша, не прошедший еще обряда приобщения, получил на воспитание щенка, Имба узнал от старого Нурека, пришедшего к нему в землянку.

Имба жил на краю стойбища, в том месте, где берег поднимался к лесу пологим песчаным скатом. С этой стороны к стойбищу подходили высокие сосны, охранявшие жилище людей от Холодных Ветров.

Имба был хранителем веры стойбища Рода Лебедя. Но сам он не принадлежал ни к одному из Родов племени Береговых Людей. Ребенком его нашли в лесу, рядом с умершей от голода женщиной. Откуда эта женщина была родом и как попала на побережье Широкой Воды, так никто и не узнал.

Ребенка принесли в стойбище, назвали его Имбой (что значило: «найденный в лесу») и отдали на воспитание старому хранителю веры.

Прошли годы. Слабосильный Имба к охоте оказался непригодным — он так и остался у хранителя веры. А когда тот умер, новым хранителем веры выбрали Имбу, который к этому времени сумел перенять все то, что делал старый хранитель веры.

Выслушав Нурека, Имба воскликнул:

— Духи обрушатся теперь на всех людей стойбища!

Нурек думал то же самое.

— Нужно отвести месть духов от людей Рода! — сказал он, немного помолчав.

— Да, — повторил Имба, — нужно отвести месть духов от Рода.

По-своему и он заботился о благополучии стойбища.

Когда Нурек ушел, Имба расставил вокруг очага изображения духов-покровителей. Он вырезал эти изображения из кости и дерева. Такие же духи, изготовленные Имбой, стояли во всех землянках стойбища.

Взяв из сосуда кусок жира, Имба обмазал им духов-покровителей. Теперь духи накормлены и охотнее помогут хранителю веры в колдовстве. После этого Имба принес кусок глины, вылепил из него изображение щенка и поставил его около очага. Имба снял с перекладины небольшой барабанчик, обтянутый кожей с одной стороны, и подержал его над огнем. Когда кожа натянулась, Имба ударил по барабанчику заячьей лапой. Раздался глухой звук. Хранитель веры начал бить по барабанчику и прыгать вокруг очага. Держа барабанчик в левой руке, Имба схватил правой небольшое копье, взмахнул им и воткнул копье в изображение щенка.

— Пусть духи убьют щенка Чифки так же, как Имба убивает щенка! — воскликнул хранитель веры.

Так повторил он все это трижды. Наутро Имба сообщил пришедшему Нуреку, что страшная угроза, нависшая после нарушения запрета над людьми стойбища, теперь отведена: Имба всю ночь колдовал — люди могут больше не бояться мести духов.

Глава вторая. Юноши гонят лося

Большой зверь осторожно выбирался на опушку леса. Когда у него под ногами начал ломаться наст, зверь остановился. Высоко задрав горбоносую голову с висящей под горлом «серьгой», он втянул в себя воздух. Казалось, нет никакой опасности, но зверь был встревожен.

Это был старый Чана — Хозяин Леса, как называли лосей люди Берегового Племени. На высоких ногах с коротким черно-бурым туловищем, он стоял в снегу, как в глубокой воде. Свои широкие рога Чана сбросил еще в первой половине зимы, и теперь ничто не мешало ему пробираться даже по самому густому лесу.

Невдалеке от того места, где вышел лось, по обмерзшему стволу толстой ели пробежала белка. Мелькнув несколько раз среди веток, зверек поднялся до самой вершины, где и скрылся среди густой хвои. Некоторое время он сидел неподвижно. Затем, высунув из-за ствола острую мордочку, белка посмотрела вниз. Убедившись, что причиной испуга оказался лось, который для нее не опасен, белка спустилась вниз и забралась на одну из веток. Вдруг она увидела, как лось вздрогнул, сделал большой прыжок и быстро двинулся по открытому месту.

Отчего это так встревожился старый лось? Мгновенно сбежав с ветки, белка снова поднялась по стволу и затаилась на вершине ели. Там, где прошел лось, показалась собака, а за ней на лыжах — человек.

Выйдя на опушку, человек с собакой остановился. Он скинул с головы на спину меховой мешок и, несмотря на холод, остался с непокрытой головой.

Это был Чифка. Как и у большинства людей Берегового Племени, на его лице выделялись скулы. Черные волосы юноши были перехвачены поперек лба ремешком. Чифка вырос и возмужал, хотя у него еще были пухлые, совсем детские губы и серые, по-мальчишески задорные глаза. Когда он улыбался, обнажались два ровных ряда белых зубов.

На ногах у Чифки надеты узкие, сильно потертые меховые штаны, переходившие в такие же чулки. На плечах висело несколько лисьих шкур, сшитых оленьими жилами, мехом наружу, — тоже потертые и нуждавшиеся, как и штаны, в скорой замене.

Юноша стоял на широких лыжах, подбитых с нижней стороны лосиной шкурой. На таких лыжах легко подниматься в гору и ходить по насту.

В руке он сжимал лук, который смастерил себе сам. В запасе у него было несколько стрел с заостренными концами, но без кремневых наконечников. Юношам, пока они не прошли обряда приобщения, наконечников из кремня не давали.

Куски кремня высоко ценились в стойбищах Берегового Племени. Их выменивали у других племен.

Сопровождал юношу Айка.

У пса была острая морда, стоячие уши и загнутый на спину хвост.

Из слабого щенка Айка превратился в мощную собаку. Этим он был обязан Чифке. Юноша никогда не жалел для него еды. Даже когда в стойбище люди голодали, юноша делился с Айкой последним, что у него самого было.

Наступил уже полдень, и лучи солнца, отражаясь на гладкой поверхности снега, слепили Чифке глаза. Прикрыв их ладонью, юноша осмотрелся. Это были хорошо знакомые места. Впереди начиналась равнина, покрытая в летнее время мхом. Здесь юноши вместе с женщинами собирали ягоды. Только на редких возвышенностях, казавшихся далекими островками, поднимался лес. Летом по равнине было трудно ходить, особенно в дождливое время. Сейчас все пространство покрывал толстый слой снега, поверх которого образовался наст.

Юноша шел по следу Чана. Зверь находился уже далеко, направляясь к одному из островков. Чифка увидел, как на опушку вышли его сверстники — Прынка и Курка.

Юноша вложил в рот два пальца и свистнул; молодые охотники обернулись на свист и, быстро скользя на лыжах, побежали к Чифке. Одеты они были, как и он, в руках у них были такие же самодельные копья.

А в это время на опушке появились еще двое молодых охотников — Раска с луком и Вырка с копьем. Увидев уходившего по равнине Чана и троих сверстников, они направились к ним.

Когда все пятеро оказались вместе, Вырка сказал:

— Чана убежал, — нужно возвращаться в стойбище.

— Нет, — возразил Раска, — вот след; теперь Чана не уйти.

— Чана скроется в чаще, — продолжал Вырка, — охота кончится…

— Вырка боится заблудиться на открытом месте — пусть идет домой, — вмешался Курка, — такие охотники нам не нужны!

А Чифка наблюдал за уходившим Чана. Зверь проваливался сквозь наст, но шел быстро. Вскоре он приблизился к островку и скрылся в чаще.

Тогда Чифка крикнул, чтобы остальные следовали за ним, и первым направился по следу. Юноша уже привык распоряжаться своими сверстниками. С громким криком Раска, Курка и Прынка бросились за Чифкой. Вырка в нерешительности постоял немного на опушке и последовал за остальными. Больше всего ему хотелось вернуться сейчас в стойбище, но идти по лесу один он боялся.

Юноши стойбища, пока они не становились взрослыми охотниками, много времени проводили на побережье Широкой Воды или в лесу. Домой они прибегали для того, чтобы поесть и выспаться.

Так было и нынче. Ранним утром они встали на лыжи и ушли в лес.

В окрестностях стойбища молодые охотники обнаружили на снегу следы вороны, которая охотилась за мышами.

Птица неосторожно приблизилась к кустам, откуда выскочила лисица, схватила ворону, утащила ее в лес и там расправилась с ней.

Обо всем этом рассказали следы на снегу.

Затем юноши нашли многочисленные заячьи следы. По ним, если не разберешься, можно ходить целый день и не добраться до зверя.

Длинноухие умели ловко запутывать свои следы. А уменье запутывать свои следы всегда может пригодиться охотнику — недаром Ахин учил распутывать снежные загадки.

Отойдя подальше от стойбища, юноши наткнулись на глубокие лунки в снегу — тут прошел Чана. Вот настоящий зверь!

— Догоним Чана! — крикнул Чифка. И все сразу же устремились за ним вдоль следа. Именно вдоль, потому что ни один знающий охотник не наступит на след, чтобы не сбить его.

До половины дня Чана уходил от преследователей лесом. Но вот он начал уставать и выбрался на опушку. Здесь легче было идти. Сюда вышли и охотники. Теперь вместе они бежали на лыжах по равнине, приближаясь к островку, в котором скрылся Чана.

Когда юноши находились уже недалеко от островка, на опушку большого леса по следу вышел еще один охотник. На нем была новая одежда из теплого меха, свободно облегавшая рослую фигуру. У пояса охотника висел в кожаном футляре каменный нож, за спиной лук и колчан, полный стрел.

Это был Ахин. Он возвращался из стойбища Рода Бобра, куда ходил договариваться с вождем племени Береговых Людей, Саганом — Большим Ловцом, о дне праздника приобщения.

В лесу Ахин увидел сначала следы лося, а пройдя вдоль них, он издали заметил и юношей. Как-то они поступят дальше?

Выбравшись на опушку, Ахин приложил к глазам две соединенные друг с другом костяные пластинки, которые имели в середине узкую щель. Через нее можно было смотреть против солнца. Он увидел, что юноши приближаются к островку. Ахин понял: туда скрылся Чана.

Достигнув островка, охотники собрались вместе. Они говорили шепотом, чтобы не спугнуть зверя. Надо было обойти островок со всех сторон и войти в чащу. Только Вырка держался другого мнения.

— Охота кончилась, — сказал он, — нужно теперь возвращаться в стойбище…

— Опять Вырке захотелось домой?.. — поддразнил его Прынка. — Чего же Вырка бежал с нами?

— Пусть Вырка возвращается один в стойбище, — сказал Курка, — если не боится злых духов.

Этого-то Вырка больше всего и боялся, — уж лучше преследовать лося!

— Чего ждут охотники? Чана уйдет! — прервал сверстников Чифка. — Курка и Прынка обойдут чащу, чтобы Чана не вышел с другой стороны. Раска и Вырка останутся здесь. Чифка с Айкой пойдут по следу. Будет нужно — Чифка позовет. Тогда Курка, Прынка, Раска и Вырка бросятся в чащу и окружат Чана…

С этими словами Чифка, сопровождаемый Айкой, скрылся среди деревьев. Продвигаться здесь было трудно — сухой и рыхлый снег лыж не держал; через поваленные деревья приходилось с трудом перебираться, в то время как Чана легко их перескакивал. Скоро Чифка понял, что в чаще с Чана ничего не сделать, — нужно его выгонять отсюда.

— Го-го-го! — закричал он. — Входи в чащу!.. Окружай Чана!.. Гони Чана!.. Го-го-го!..

Сверстники сразу же отозвались. Они громко кричали, колотили отломанными сучьями по деревьям, стараясь произвести как можно больше шума. Испуганный лось снова выскочил на опушку и бросился по открытому месту, в сторону большого леса.

За ним выскочили на опушку и преследователи.

— Вперед!.. Вперед!.. — закричал Чифка. — Гони Чана!.. Гони Чана!.. Го-го-го!..

И он снова первым бросился преследовать уходившего зверя.

Чифка понимал, что, если они сейчас не нагонят Чана, зверь уйдет в большой лес и охота действительно кончится.

Увидев появившегося на равнине лося, Ахин мгновенно замер. Он стоял теперь так неподвижно, что даже белка, затаившаяся на дереве, перестала бояться и спустилась на одну из нижних веток, чтобы внимательнее разглядеть его.

Вначале юноши гнали лося все вместе. Но вскоре стремительный бег оказался некоторым из них не под силу. Первым отстал Вырка. Когда Чана пробежал половину расстояния до высокого леса, отстали еще двое — Раска и Прынка. Теперь за Чана бежали только Чифка и Курка.

Зверь мчался окутанный вихрем поднимаемого из-под наста сухого снега. Он не поворачивал головы. О том, что охотники близко, он угадывал по шуршанию лыж. Как только шуршание становилось отчетливее, он прибавлял хода.

Сейчас Чана уходил от преследователей, забыв всякую осторожность, иначе он не вернулся бы на старый след, — ведь на нем могла подстерегать засада. Но выбора у зверя не было.

Скоро шуршание лыж стало доноситься до Чана совсем рядом. Это не отставал Чифка — Курка был позади. С Чифкой бежал лишь Айка.

Для того чтобы остановить зверя, мало его догнать, надо еще и обойти его. Чифка понимал это и упорно, шаг за шагом, приближался к зверю. Чана бежал перед ним, закинув назад голову, почти не сбавляя хода, Юноше казалось, что Чана никогда не устанет.

Наконец Чифке удалось вырваться на одну линию со зверем.

Обгоняя Чана, Чифка вложил все оставшиеся силы в рывок и сразу же оказался впереди. Чана начал сбавлять ход. Этим воспользовались остальные преследователи и приблизились вплотную к зверю. Даже Вырка старался теперь не отставать от сверстников.

Ахин продолжал наблюдать за охотниками. Первый юноша, видел он, бежит несколько впереди зверя, двое других — по бокам, а четвертый и пятый — сзади; Чана оказался в кольце. Ахин увидел, как бежавший впереди внезапно остановился и, обернувшись, кинулся к морде зверя. Чана от неожиданности остановился.

И тогда Чифка издал клич Лебедя и выпустил стрелу. Услыхав клич Лебедя, Ахин усмехнулся, — ведь издавать его могли только мужчины, прошедшие приобщение. Ну что же, действительно, юноши уже стали настоящими охотниками.

Стрела без каменного наконечника не пробила даже шкуры зверя. Стрела Раски и копья остальных юношей едва скользнули по телу Чана. Только Айка, подпрыгнув к морде зверя, укусила его в губу.

Чана метнулся в сторону, затем описал по равнине небольшой полукруг и полным ходом направился к высокому лесу, — никто уже больше за ним не гнался. Юноши смотрели ему вслед и думали: скоро ли у них в руках будет настоящее оружие?

Ахин все видел. Он понимал, что даже взрослые охотники с таким оружием ничего большего не смогли бы сделать. А обойти зверя так, как это удалось Чифке, едва ли бы сумел кто другой.

Освободившись от преследователей, Чана добежал до высокого леса. Здесь, на опушке, тяжело поводя боками, он остановился. Чана не услышал, как белка громко застрекотала, предупреждая его об опасности. Она даже начала испуганно прыгать с ветки на ветку.

Но Хозяин Леса не обратил внимания на ее тревогу. Не услышал Чана и свиста выпущенной Ахином стрелы. Он только почувствовал страшную боль за ухом, — сюда впилась стрела. Чана сделал несколько неуверенных прыжков и грузно свалился в глубокий снег. Напуганная белка замерла на ветке.

Зацепив тушу ремнями, которые были у Ахина, юноши поволокли Чана в стойбище. Чтобы легче было тащить, Чифка, подражая взрослым охотникам, запел песню; слова он придумывал тут же на ходу:

Чана убит сильной рукой Ахина —

В стойбище будет много мяса.

Тащи живее!..

Женщины сдерут с Чана шкуру,

Сделают из шкуры постель.

Тащи живее!..

Юноши помогли Ахину убить Чана —

Стали юноши хорошими охотниками.

Тащи живее!..

Глава третья. Испытание молодых охотников

Ахин начал обучать юношей всему тому, что должен знать охотник Берегового Племени. Он учил их стрелять из лука, метать копья, пользоваться топором и другими орудиями. Юноши теперь ходили вместе с наставником на охоту; они узнали, как нужно разводить огонь, готовить пищу, сооружать на охоте временные жилища. Брал их Ахин с собой и на рыбную ловлю. Без всего этого юноши не смогли бы пройти обряда приобщения и стать полноправными членами своего Рода.

Прынке, Раске, Курке и Чифке все это очень нравилось. Только Вырка не находил ни в охоте, ни в рыбной ловле удовольствия. Большую часть времени он старался проводить в землянке, где, забившись в дальний конец, сидел, разговаривая сам с собой. Ходить один в лес Вырка боялся: ему казалось, что там за каждым деревом прячутся злые духи, готовые на него накинуться. Единственным местом, куда Вырка отваживался ходить, было устье небольшой речки, впадавшей неподалеку от стойбища в Тихий Залив; здесь женщины брали глину для изготовления сосудов.

Вырка уносил глину к себе в землянку, и там под его короткими пальцами из глины выходили фигурки людей и животных. Все в стойбище удивлялись, как хорошо у него это получается. Хотя Ахин понимал, что настоящего охотника из Вырки не получится, продолжал его учить, чтобы тот смог вместе с другими юношами пройти обряд приобщения.

Вскоре Ахин привел юношей в землянку Нурека.

Это был старик со слезящимися глазами, имя которого значило — «делающий орудия». Раньше Нурек вместе с другими охотниками выслеживал зверей и ловил рыбу. Но уже тогда он любил дольше всех просиживать в землянке, чинить старое и изготовлять новое оружие. Постепенно Нурек перестал ходить на охоту — его делом стала починка и изготовление стрел и копий. Нурек считался одним из самых полезных людей стойбища.

Старик научил юношей всему тому, что умел делать сам. Больше всех изготовление оружия нравилось Чифке. У юноши оказались ловкие пальцы и много сообразительности. Как-то раз он сказал Нуреку:

— Дай Чифке камень — Чифка сам сделает себе топор.

Нурек дал ему годный для этого кусок камня. Сперва юноша аккуратно отколол от него все лишние куски, придав камню форму топора, затем начал его шлифовать. Через некоторое время Нурек поинтересовался, что вышло у юноши.

Чифка был доволен своей работой; он ждал, что Нурек его похвалит. Но вместо этого старик испуганно спросил:

— Это отверстие в камне Чифка сделал случайно?

Нурек показал на дырку в топоре, сделанную юношей в верхней его части. В нее был продернут ремень, скреплявший топор с рукояткой.

— Чифка сделал это случайно? — переспросил Нурек.

— Нет, — ответил юноша. — Чифка сделал это нарочно.

— Нарочно… Чифка сделал это нарочно?.. Зачем же Чифка сделал это?

— Топор можно крепче привязать к рукоятке.

— А разве раньше люди так делали?! — воскликнул Нурек.

— Нет, — снова ответил юноша, — раньше люди так не делали.

— Почему же Чифка так сделал? — допытывался старик.

— Так лучше.

— Так лучше? — Нурек весь затрясся от негодования. — А кто научил людей делать топоры?

— Духи-покровители, — ответил юноша, — духи-покровители помогают людям.

— Когда же духи-покровители научили людей делать топоры с отверстием? Скажи — когда?

— Духи-покровители не научили этому людей, — согласился юноша.

Схватив камень, Нурек с размаху ударил по топору, сделанному Чифкой, — топор разлетелся на мелкие куски. Затем старик начал топать ногами и выгнал юношу из своей землянки.

— Чтобы Чифка никогда не смел делать так, как не делали раньше!.. — крикнул он ему вслед.

Но стремление делать оружие не так, как делали раньше, у Чифки не пропало. Только за помощью к Нуреку он уже не обращался.

Вскоре ему помог случай.

Одна из выпущенных юношей стрел полетела без обычного резкого свиста — она тихо и ровно гудела. Юноша сразу же обратил на это внимание.

Выстрелив вторично, Чифка снова услышал гудение. Подкравшись к сидевшей на дереве вороне, юноша пустил в нее стрелу.

Обычно, заслышав резкий свист, птица сразу же срывалась с места. Но эта ворона осталась сидеть на ветке и была сбита.

«Гудящей стрелы птица не боится», — подумал юноша.

Это был первый сделанный им самостоятельно вывод. Но нужно еще узнать, почему гудит стрела.

Спрашивать Нурека юноша, конечно, не стал. Делающий орудия без всякого объяснения отобрал бы у него стрелу и снова выгнал бы вон. Внимательно сравнив две стрелы, одну свистящую, другую гудящую, Чифка вскоре понял, в чем дело. У свистящей стрелы оперение прилегало вплотную, так как было прикреплено рыбьим клеем, у гудящей — несколько отошло и держалось только по краям, где было примотано сухожилиями. Чифка отклеил перья у свистящей стрелы, оставив их на сухожилиях, и стрела начала гудеть.

Чифка бесконечно обрадовался своему открытию и пустился в пляс, — он знал теперь не только то, что гудящих стрел птицы не боятся, но и как сделать так, чтобы стрелы гудели. Все это могло пригодиться на охоте.

Незадолго до праздника посвящения Ахин велел юношам сделать себе землянку. Для этого отвели им место неподалеку от столба с изображением Лебедя.

Юноши выкопали яму и окружили ее земляным валом. Работать им приходилось орудиями из оленьих костей, а выносить землю на шкурах. Вокруг ямы они воткнули крепкие жерди, связав их сверху ремнями. На высоте человеческого роста жерди скрепили перекладинами. Получился конус, который с наружной стороны юноши обложили толстыми шкурами. В верхней части землянки оставили круглое отверстие, куда должен был выходить дым.

Работой руководил Нурек. Когда все было закончено, посмотреть на новое жилище пришли старики. Они придирчиво все осмотрели. Старики видели, что Нурек сделал землянку так, как делалось по старым обычаям. Они уселись на пороге и завели разговор о тех временах, когда сами были молодыми. Старики вспомнили, как они строили такую же землянку, и начали жаловаться на то, что теперь наступили для них плохие времена, — они считали, что им пора уже переселяться на Остров Мертвых.

Обновить вновь построенную землянку юноши могут лишь после праздника посвящения. И вот, незадолго до дня летнего солнцестояния, по стойбищу разнесся грохот маленького барабанчика. Колотил по барабанчику старик, на обязанности которого было устраивать все празднества стойбища. В свое время это был самый веселый охотник. Маленький и сухой, он перебегал от землянки к землянке и кричал:

— Вставайте, люди стойбища! Настал день праздника приобщения! Готовьте лучшую еду, вытаскивайте разукрашенные одежды! Готовьте веселящий напиток! Вставайте, люди стойбища! Выспаться успеете после праздника!..

О начале праздника приобщения оповестили стойбища Рода Бобра, Ворона, Коршуна и Сороки, которые составляли вместе с Родом Лебедя племя Береговых Людей. К ним послали гонцов с куском бересты. На нем Ахин выцарапал изображение юноши с луком в руках и жарящейся на вертеле туши оленя.

Женщины стойбища приготовили угощение: мясо, рыбу, орехи, корни различных растений, куски жира и веселящий напиток из меда. Открыли яму с рыбой, где она пролежала без доступа воздуха с самой весны, превратившись в полужидкую массу. Такая рыба считалась лакомством.

Затем люди нарядились в лучшие одежды и вышли встречать гостей, среди которых было много девушек соседних стойбищ. Принятые в Род юноши становились женихами.

В самом начале праздника юноши состязались в беге. Первым прибежал быстроногий Чифка, — никто его не смог обогнать. На второй день выставили щит из сплетенных веток. Каждый должен был выпустить в него дважды по пяти стрел.

Промаха никто не сделал, даже Вырка. Только стрелы четырех юношей легли в разные места щита, а стрелы Чифки воткнулись в самую середину.

Ахин спросил юношу, почему его стрелы гудят, тогда как у других охотников они свистят.

— Стрела свистит, — ответил Чифка, — зверь боится, бросается в сторону. Стрела тихо гудит — зверь думает: Майкар — и ничего не боится.

Майкар — большой жук, который с гудением летает в начале лета.

Затем юноша объяснил Ахину и другим охотникам, почему его стрелы гудят. Ахин удивился: никто этому юношу не учил. Старый Нурек сперва ничего не понял. Когда же до него дошел смысл сделанного юношей открытия, негодованию старика не было предела.

— Всем в стойбище известно, — заговорил он возмущенно, — стрелы дали людям духи-покровители. Они указали, как делать стрелы! Люди всегда должны делать так, а не иначе! Как научили духи-покровители, так и делает Нурек! Кто скажет, что Нурек делает плохо? Молодому охотнику не следует делать по-своему, — духи-покровители накажут за это всех людей стойбища!..

Когда принесли копья, каждый метнул свое копье как можно дальше. Копье, брошенное Чифкой, пролетело над тем местом, куда воткнулись остальные, пролетело еще половину такого же расстояния и, воткнувшись в песок, задрожало, точно радуясь, что пролетело дальше всех.

На третий день юноши должны были показать, кто из них быстрее переплывет Тихий Залив. Все люди стойбища и гости собрались на берегу.

Сначала пятеро юношей плыли рядом, но вскоре начал отставать Вырка. Остальные четверо некоторое время держались вместе. Вдруг собравшиеся люди начали перешептываться, — они заметили, что впереди плывут уже не четверо, а только трое: пропал Чифка.

Юношей испытывали в Тихом Заливе не только потому, что здесь было расположено стойбище. В Тихом Заливе никогда никто не тонул. А это, по мнению людей, значило, что в Тихом Заливе не живет Дух Вод. Люди считали, что когда кто-либо тонул, то это Дух Вод утаскивал его к себе на дно: вынув там из человека душу, он выбрасывает тело на берег.

«Неужели, — со страхом подумали люди на берегу, — в Тихом Заливе появился Дух Вод, неужели Дух Вод схватил в жертву самого лучшего юношу?»

Тревога усиливалась по мере того, как пловцы приближались к берегу. Ахин не сводил глаз с поверхности воды, а Имба, забравшись на камень, что-то шептал про себя и размахивал руками.

Когда всем уже казалось, что юноша погиб, Чифка появился на поверхности недалеко от берега. Он попросту нырнул, проплыв оставшееся расстояние под водой.

По берегу пронесся вздох облегчения, даже сам Ахин, несмотря на свою сдержанность, издал одобрительный возглас. Кряхтя, Имба слез с камня.

Вскоре четверо юношей подплыли к берегу. И в это мгновение над гладкой поверхностью Тихого Залива пронесся крик:

— Дух Вод!.. Дух Вод тащит Вырку!..

Это кричал отставший юноша, находившийся еще далеко от берега. Пытаясь удержаться на поверхности, он бил руками по воде. Затем его словно кто-то потянул вниз — и Вырка исчез с глаз.

Мать юноши, находившаяся на берегу, хотела к нему кинуться, ее удержали силой. Хороший пловец — а в стойбище все умели плавать — мог бы спасти Вырку. Но — считали тогда люди, — если Дух Вод уже схватил человека, вмешиваться нельзя: потеряв одну жертву, он унесет потом десять; поэтому тонущих не спасали.

Люди на берегу стояли в молчании. И тут произошло неожиданное. Услышав призыв о помощи, Чифка бросился в воду. Он быстро проплыл до того места, где исчез утопающий, — здесь он нырнул.

Люди на берегу заволновались: они считали, что теперь вместо одного юноши погибнут двое. Но тут на поверхности воды появилась мокрая голова — все снова увидели Чифку.

Сильно взмахивая одной рукой, юноша плыл к берегу, другой он держал за волосы Вырку.

Но, по мере того как он приближался, людей охватывала растерянность. Они не знали, как отнестись к тому, что произошло, — ведь юноша нарушил один из самых строгих запретов стойбища.

И когда юноша, достигнув мелкого места, поднял спасенного на руки, люди на берегу начали пятиться. Отступив несколько шагов, они остановились. Все молча ждали, что же произойдет дальше. Наступила такая тишина, что отчетливо было слышно, как стекает с Вырки вода.

Вперед выскочил Имба.

— Люди Рода Лебедя! — закричал он визгливо. — Большая беда свалилась на стойбище! Дух Вод рассердится на людей! Одно несчастье за другим падет на стойбище!

И, схватившись за голову, Имба умолк.

Молчали и люди на берегу: они тоже считали, что поступок юноши может погубить стойбище.

Имба выпрямился и снова закричал:

— Жертву нужно вернуть Духу Вод!.. А дерзкого Чифку наказать… Иначе горе людям, горе всем людям стойбища!

Но, вместо того чтобы сразу же поддержать хранителя веры, люди продолжали молчать. Утопавший был спасен, и это поразило их.

Вперед вышел Ахин.

— Люди Рода Лебедя, — сказал он, — юноша спас своего сверстника — все это видели. Могут люди сказать, что юноша достоин наказания?

— Нарушен запрет стойбища! — раздалось несколько голосов.

Имба, в знак согласия, кивнул головой. Но остальные не знали, что сказать, и продолжали молчать.

— Люди стойбища боятся, — продолжал Ахин, — что Дух Вод, вместо одной, унесет теперь много жертв. Так думают люди стойбища?

— Ахин сказал правильно! — подтвердили голоса. — Дух Вод унесет теперь много жертв!..

— Спросим людей других стойбищ, — продолжал Ахин так же спокойно, как и раньше, — мстят люди других стойбищ людям соседних Родов, если те убивают юношу, не прошедшего еще обряда приобщения?

— За таких не мстят, — ответили ему. — Ахин знает это сам.

— Вот видишь, Имба, за таких юношей, как Чифка, люди не мстят. Почему же Дух Вод будет мстить людям стойбища?

И, не давая хранителю веры времени для ответа, Ахин быстро подошел к самой воде; здесь он громко крикнул:

— Дух Вод, слушай людей стойбища Лебедя! В стойбище нет человека, виновного в том, что Дух Вод остался без жертвы. Юноша не прошел еще обряда приобщения. Род за такого юношу не отвечает. Хорошо Дух Вод слышит людей стойбища?

Поверхность Тихого Залива оставалась, как и раньше, спокойной, только небольшие волны набегали на берег.

— Правильно или нет решили люди стойбища? — спросил Ахин, повернувшись к собравшимся.

Поднялся одобрительный гул: люди были рады, что им не придется наказывать смелого юношу.

Но тут снова выступил Имба.

— Люди стойбища поступили правильно, — подтвердил он, — Дух Вод теперь на людей не рассердится. Только юношу нужно кинуть обратно в воду: душа уже покинула тело юноши.

Требование хранителя веры показалось людям справедливым.

— Нет, нет!.. — закричала мать спасенного. — Юноша жив еще. Не кидайте его Духу Вод!..

Начался шум: одни считали, что прав Имба, другие были на стороне женщины.

Тогда снова выступил Ахин.

— Поступим, как сказал хранитель веры, — проговорил он, — если душа покинула тело Вырки, бросим Вырку Духу Вод; если душа еще в теле, Вырка будет жить.

По его знаку трое юношей помогли Чифке вынести Вырку на берег. Ахин опустился перед ним на колени и приложил ухо к груди.

В те далекие времена люди уже знали, что, пока в груди бьется сердце, человек жив, правда, они не смогли бы объяснить, почему это так.

Убедившись, что сердце в груди Вырки бьется, Ахин начал растирать его тело. Люди знали уже и то, что в теле по жилам течет кровь. «Но случается, — думали люди, — что кровь начинает течь совсем тихо, тогда кровь нужно подтолкнуть». Ахин растирал тело Вырки до тех пор, пока на лице юноши не появились розовые пятна. Теперь все увидели, что Вырка уже не достанется Духу Вод.

Счастливая мать кинулась к ногам Чифки и обняла его колени — среди племени Береговых Людей это считалось самым высоким выражением благодарности.

На четвертый день праздника юношей отправили в лес; каждый должен был не позже захода солнца вернуться с добычей, — по этой добыче будут судить, хороший ли он охотник.

Прынка, вернувшись первым, принес несколько больших черных птиц; молодой охотник сбил их стрелами с верхушек деревьев. Раска притащил на спине большую щуку, которая была не меньше его самого, — юноша рассказал, как он долго выслеживал ее в омуте лесного озера.

Курка принес молодого оленя. Четвертым вернулся Чифка; он притащил рога и шкуру Лесного Быка, большого и сильного животного, не часто встречавшегося на побережье Широкой Воды. Юноша позвал в лес своих сверстников, и вскоре они вместе принесли тушу животного. Эта была замечательная добыча, — людям стойбища не часто приходилось лакомиться таким вкусным мясом.

До самого вечера не было Вырки. Люди опасались, что с ним случилась какая-нибудь беда. Вырку нашли спящим на берегу речки, в том самом месте, где женщины брали глину. Когда Вырку спросили о добыче, он показал на стоявшую рядом фигурку Духа Вод. В его воображении Дух Вод оказался толстым стариком с выпученными глазами и рыбьим хвостом. Лепил его Вырка целый день; он считал, что теперь Дух Вод будет умилостивлен и не станет из-за него мстить людям стойбища. Увидя такую добычу, люди долго смеялись, похвалил Вырку только хранитель веры.

Затем юноши показали, умеют ли они добывать огонь. Для этого служил простой прибор — заостренная палочка и небольшая плашка из сухого дерева. Зажав палочку между ладонями, ставили ее в выемку плашки и начинали быстро вращать. Чем опытнее был охотник, тем скорее загоралась образовавшаяся при вращении труха. От этого огонька воспламенялся кусочек бересты, которым разжигали сложенные сучья.

Когда все испытания в ловкости, силе и мастерстве были закончены, юношей передали в руки хранителей веры. Их было пятеро, по количеству Родов племени. Три ночи подряд хранители веры учили юношей заговорам и заклинаниям, без чего, считали тогда люди, не может существовать ни один человек. В заключение им рассказали о священном камне.

Это было очень давно. Ночью над стойбищем раздался страшный грохот. Выскочив из землянок, люди увидели огненный шар. Он летел по небу, оставляя за собой светлый след. Над берегом шар лопнул. Утром люди нашли на берегу еще теплый камень, которого раньше здесь не было. Над этим местом поставили землянку и стали ходить поклоняться чудесно появившемуся камню. Так возникло святилище, куда теперь водили юношей племени в ночь их приобщения.

Когда настало время идти к священному камню, хранители веры исчезли.

Юношей повел Ахин.

Ночи в это время были короткими. Ахин направился с юношами в такое место, куда им после этого нельзя будет даже близко подходить: святилище находилось под самым страшным запретом.

Следуя за Ахином, юноши двигались тихо: им было страшно. Впереди поднималась багровая луна, отчего все окружающее казалось еще ужаснее. Первым не выдержал Вырка; он остановился, будучи не в силах двигаться дальше. Сверстники над ним уже не смеялись — у них самих пересохло во рту и они спотыкались. Резким окриком Ахин заставил Вырку идти дальше.

Ахин довел юношей до запретной черты. Здесь стояли на шестах вырезанные из дерева изображения духов-покровителей. Жестом Ахин показал юношам: нужно лечь. Мгновенно упав, юноши прижались к песку, — если было бы можно, они бы в него закопались.

Так они лежали, пока сгущались сумерки. Наконец до них донеслись тихие голоса. Юноши прислушались. «Это, — предупреждали их, — будут голоса духов-покровителей». Духи-покровители приказывали юношам подняться на ноги и переступить запретную черту.

Подавая пример, первым поднялся Ахин, за ним, с трудом отрываясь от песка, — юноши. Вслед за наставником они переступили запретную черту и направились в сторону святилища.

Все было тихо, но не прошли юноши и десяти шагов, как кто-то впереди закричал. Невидимые существа подхватили этот крик со всех сторон. Крики стали такими громкими, что юноши остановились, — им показалось, что все кругом разрывается на части. Мгновение — и они снова упали на песок.

Юноши лежали до тех пор, пока тихие голоса снова не велели им подняться. Приказание было повторено несколько раз. С трудом юноши поднялись, двинулись за Ахином… И тут началось самое страшное.

Кусты, преграждавшие дорогу, вдруг зашевелились, хотя никакого ветра не было. Всмотревшись, юноши увидели, что это не кусты, а чудища, охранявшие дорогу к святилищу; они стояли на задних лапах, подняв передние перед собой и размахивая ими из стороны в сторону.

Хранитель веры рассказал юношам, что духи-покровители могут принимать какой угодно облик: они превращаются в зверей, в растения, даже в вещи. Но самое страшное, когда они превращались в чудищ, охраняющих святилище. И теперь такие чудища были перед юношами.

Завопив от ужаса, Вырка упал лицом на песок. Прынка, Раска и Курка закрыли лицо руками. Только Чифка смотрел впереди себя широко раскрытыми глазами, хотя колени его дрожали от страха.

Чудища некоторое время стояли перед юношами, медленно раскачиваясь, а затем начали расходиться в обе стороны, открывая дорогу к святилищу. Это была землянка несколько меньших, чем обычно, размеров, покрытая шкурами белых Укканов. Юношам объяснили, что в стране Холодных Ветров, откуда духи-покровители принесли эти шкуры, все Укканы были белыми. Вокруг святилища стояли вырезанные из дерева изображения духов.

Страх, охвативший в первое мгновение юношей, постепенно проходил. Они открыли глаза и с любопытством вглядывались в святилище, даже Вырка приподнялся с песка.

Тем временем двое из чудищ подошли к святилищу и начали отгибать шкуру, закрывавшую вход. Внутри землянки было настолько темно, что нельзя ничего разглядеть. Из землянки раздался голос:

— Сейчас приобщаемым покажут священный камень… Падайте все на колени!..

Все пятеро вместе с Ахином упали на колени. Из святилища появилось чудовище, что-то державшее в передних лапах.

Чудище находилось еще далеко от юношей, и, чтобы разглядеть, что оно держит в лапах, Чифка поднялся с колен и сделал шаг вперед. Заметив это, чудища, стоявшие по обеим сторонам, угрожающе зашевелились. Когда же юноша сделал еще несколько шагов, они двинулись ему навстречу.

Раздались предупреждающие крики:

— Назад!.. Юношей пожрет страшный дух!.. Назад!..

Но Чифка не остановился, и чудища кинулись на него. Остальные юноши побежали прочь. Они миновали запретную черту, добежали до стойбища и забились каждый в самый дальний конец своей землянки — образы страшных чудищ продолжали стоять у них перед глазами.

Ахин тревожно следил за тем, что происходило перед святилищем. Он увидел, как чудища начали окружать Чифку.

Пятясь, юноша наступил на камень. Мгновенно нагнувшись, он схватил камень, и, не успел Ахин вмешаться, камень, пущенный сильной рукой, попал в ближайшее чудище. Взмахнув лапами, чудище выронило священный камень и схватилось за ногу, по которой пришелся удар. А затем, запрыгав на одной ноге, повалилось на песок.

Со всех сторон раздались громкие крики, но в них уже не было ничего страшного — кричали люди. А корчившееся на песке чудище вопило голосом Имбы. Это было последнее, что услышал Чифка. Ошеломленного, его схватил за руку Ахин и потащил прочь.

На следущее утро по стойбищу прошел слух, что у святилища на Имбу напал злой дух.

Хранитель веры, передавали друг другу люди, вступил со злым духом в борьбу и отогнал его. Но злой дух, перед тем как убежать, успел все же укусить Имбу за ногу. Когда после этого увидели Имбу, тот действительно хромал.

Единственный раз в жизни водили юношей за запретную черту. Теперь уже никто из них не решился бы приблизиться к святилищу. Только Чифка подумал про себя, что он еще раз побывает там, посмотрит на священный камень и узнает, в чем заключается его страшная сила.

Глава четвертая. Чифка и его сверстники получают имена

В последний день праздника сосуды с едой и веселящим напитком выставили прямо перед землянками. Люди стойбища и гости из других Родов собирались на площадке, распевали песни и плясали вокруг столба с изображением Лебедя. К ночи развели такой большой костер, что искры и пламя взлетали выше деревьев. Через огонь прыгали не только молодые охотники, но и опьяневшие старики.

Чтобы все знали, к какому Роду принадлежат молодые охотники, им вытатуировали на груди изображение Лебедя. Впервые юношам дали надеть праздничные одежды из мягкой кожи, обрамленные снаружи бахромой и украшенные разноцветными нашивками. Теперь юноши могли уже прикрепить к ремешку, опоясывавшему голову, лебединое перо.

Взявшись за руки, юноши впятером ходили по стойбищу, косясь на сосуды с веселящим напитком, — притрагиваться к этим сосудам им и сейчас еще не разрешалось. Мимо юношей, и тоже взявшись за руки, проходили девушки из соседних стойбищ. Девушки окликали юношей, но, когда те останавливались, с громким смехом убегали прочь. Юношей это не смущало, — они шли дальше по стойбищу, распевая песни, слова для которых придумывал все тот же Чифка:

Юноши станут охотниками —

Юношам дадут веселящий напиток!

Будем плясать всю ночь!

Юноши пойдут на охоту —

В стойбище будет много мяса!..

Будем плясать всю ночь!

Юноши пойдут в стойбища,

Возьмут замуж лучших девушек!..

Будем плясать всю ночь!

Юноши станут охотниками —

Юношам дадут веселящий напиток!

Ох-ох-ох-ох!..

Девушки в ответ запели:

Юношам дадут веселящий напиток?..

Ой, как всем стало смешно!

В стойбище будет много мяса?..

Ой, как всем стало смешно!

Юноши собрались жениться?

Ой, как всем стало смешно!

Ах-ах-ах!..

К ночи загремел барабанчик, призывая всех собраться на площадке под изображением Лебедя. В середину круга вошел Ахин. На нем был головной убор из перьев Лебедя. По всему телу висели ожерелья из зубов убитых зверей. В руках Ахина — жезл из кости, кончающийся изображением Лебедя.

Наступила тишина, нарушаемая только треском горящих сучьев. Ахин подозвал одного из юношей. Тот вошел в круг и упал перед вождем на колени. Коснувшись головы юноши концом жезла, Ахин сказал:

— Встань, люди стойбища приняли молодого охотника в Род. Забудь свою кличку — молодой охотник больше не Прынка. Род дает человеку имя — молодой охотник будет называться Игна, что значит: «длинный». Согласны люди, чтобы молодой охотник носил это имя?

В ответ понеслись возгласы:

— Игна!.. Игна!.. Игна!..

Следующего юношу, того, что принес рыбу, назвали Линха, что значило: «хитрый», третьего же, смуглого и горбоносого, — Керс.

— Юноша силен и ловок, — сказал ему Ахин, — юноша стал хорошим охотником. Только никто не слыхал от юноши ласкового слова, даже мать. Молодого охотника будут звать Керс, что значит: «жестокий».

Гул одобрения подтвердил и эти имена.

Когда дали имя четвертому, — а это был Вырка, — начался смех. Ахин назвал юношу Вдуласом, что значило: «сделанный из глины». Сородичи и гости смеялись долго: вождь стойбища умел давать имена, недаром его самого звали Ахином.

Когда Ахин вызвал Чифку, наступила тишина: людям хотелось услышать, какое имя вождь даст победителю всех состязаний.

— Люди стойбища Лебедя! — начал вождь. — Юноша доказал всем, что обладает силой и ловкостью. Но больше всего у юноши смелости. Люди стойбища Лебедя, назовем молодого охотника Манко, что значит: «смелый».

Гул одобрения пронесся среди собравшихся. Затем люди начали кричать:

— Пусть молодой охотник зовется Манко Смелый!..

— Встань, молодой охотник, — торжественно произнес Ахин, — люди стойбища приняли молодого охотника в свой Род!

Ахину принесли головной убор из перьев Лебедя. Вождь поднял его над головой, словно прося у сородичей разрешения. Затем он надел убор на голову Манко. Такой награды удостаивался только победитель всех испытаний.

Сердце молодого охотника усиленно забилось, а на глазах выступили слезы. Но ни одним движением Манко не выдал своих чувств — он теперь был уже взрослым мужчиной.

В заключение Ахин сказал:

— Молодые охотники стойбища стали полноправными членами своего Рода. Будьте всегда смелыми и мужественными! Приносите в стойбище хорошую добычу! Будьте терпеливыми со стариками и ласковыми с женщинами! Любите детей! В своем племени никогда никого не обманывайте. Чтите Древние Вести! Пусть стойбище всегда будет домом молодых охотников! Пусть племя объединяет молодых охотников!

В благородном порыве пятеро молодых охотников издали клич Лебедя. Подскочив к Ахину, они подняли его на руки. Сородичи и гости вновь разразились громкими криками.

Едва молодые охотники поставили Ахина на землю, как раздался чей-то задорный голос:

— Пусть Манко покажет пляску охотников Рода Лебедя!

Со всех сторон подхватили:

— Манко, покажи пляску Лебедя!

— Посмотрим, как у Манко это получается!

Мальчиком, а затем подростком, Манко не раз видел, как взрослые плясали эту пляску. Манко старался им подражать. Он знал, что во время праздника приобщения юноши впервые могут принять участие в этой пляске. Но Манко никогда не думал, что именно ему, а не взрослому охотнику велят начать ее. Такой чести не удостаивался ни один юноша, — у молодого охотника закружилась голова.

— Начни пляску, Манко! — услышал он голос Ахина.

Быстрым шагом молодой охотник вошел в середину круга. И в это мгновение раздался тот же задорный голос:

— Девушки, смотрите на Манко, хорошенько смотрите!

Одна из девушек уже давно не сводила глаз с Манко. Она была родом из стойбища Коршуна; звали ее Лайда, что значило: «поляна в лесу».

Войдя в круг, Манко весь преобразился. Это был уже не юноша, веселящийся на родовом празднике, а охотник, высматривающий в лесу добычу. Охотник быстро озирается по сторонам, каждый мускул у него напряжен. Вот зверь замечен. Кто это? Сам Манко показывает, что это может быть олень, мотающий головой, когда в рогах у него застряла сломанная ветка, или гордый Чана, важно шествующий по лесу, или свирепый, но часто бывающий смешным Уккан, отмахивающийся от жалящих его пчел. При виде зверя охотник радуется — вот какую добычу принесет он в стойбище! Манко начинает прыгать из стороны в сторону; этим он показывает, как бьется от радости в его груди сердце. Высоко подпрыгивая, он переворачивается в воздухе; став на ноги, он кидается в обратную сторону — это значит, что зверю его не перехитрить, не напасть сзади — охотник все видит. Затем Манко подкрадывается к выслеженному зверю — сколько силы и ловкости в его движениях! Взмах копья — зверь поражен насмерть. И опять сам Манко изображает, как зверь пытается уползти в чащу. Но у зверя уже не хватает сил… Начинается торжество охотника! Манко носится по кругу, потрясая воображаемым оружием, он делает громадные прыжки и вдруг разом замирает…

Понеслись восторженные возгласы, и Манко спокойно отошел в сторону. Он нисколько не устал, только ярче засверкали при свете костра его глаза.

Сразу же в круг вбежали Игна, Керс, Линха и даже Вдулас. Они тоже изображали охоту на зверя; у них это тоже получалось неплохо.

Постепенно в танце принимало участие все больше и больше охотников. Уже трудно было проследить, что каждый из них делает. Наконец в круг снова вбежал Манко. Издав клич Лебедя, он закружился на одном месте…

Стоявшие кругом запели:

Мы — люди Берегового Племени.

Наш Род начался от Лебедя!

Мы ловим рыбу и охотимся,

Живем в своих землянках!

У нас ласковые жены.

Наши дети — радость стойбища!

Лебедь был нашим предком —

Мы все происходим от Лебедя!

Мы — люди Берегового Племени,

Наш Род начался от Лебедя!

Когда пляска кончилась, молодых охотников повели в новую землянку. Впереди шел самый старый человек стойбища; звали его Мехред. Он первым должен был развести огонь в очаге.

В новой землянке молодым охотникам дали выпить веселящего напитка. Он им понравился. Вскоре Игна, Керс, Линха и Вдулас настолько опьянели, что не могли больше стоять на ногах. Манко, который только попробовал веселящий напиток, с насмешкой смотрел на своих сверстников. Когда же они свалились на шкуры и начали храпеть, Манко тихо выскользнул из землянки.

Скинув в своей землянке убор из перьев Лебедя и тяжелые ожерелья, вождь стойбища направился к Красным Утесам. Сюда Ахин уходил, когда ему хотелось остаться одному.

Ахин опустился на камень. Кругом на сглаженной водой и ветрами поверхности скал были выбиты изображения рыб, птиц, зверей, всевозможные фигурки людей с оружием в руках, людей на лыжах, людей в челнах и во время охоты, людей со звериными головами или животных с чертами людей. Все это сплеталось в различные сцены, смысл которых, как люди Берегового племени ни старались, понять уже не могли. Поэтому они боялись этого места, считая его обиталищем духов.

Подражая тому, что делали предки, Ахин сам выбивал изображения. Он располагал их в строгом порядке, рассказывая о событиях, происходящих в стойбище племени. Это была каменная летопись людей Берегового Племени.

Ахин не знал, что пройдет немало времени и пришедшие на побережье Широкой Воды новые люди будут так же ломать голову над его изображениями, как происходило это теперь с людьми Берегового Племени.

Выбрав скалу, на которой еще ничего не было, Ахин принялся за работу. Он изобразил на гладкой поверхности группу людей, собравшихся посреди стойбища. Между людьми стоял молодой охотник в головном уборе из перьев Лебедя, Ахин так его и изобразил — полулебедем-получеловеком.

Как ни был Ахин поглощен работой, он услышал шаги Манко. Юноша не первый раз приходил сюда. Ахин знал, что юноша внимательно наблюдает за его работой. Позже он находил камни, на которых тот сам пытался выбивать изображения.

Когда утренние лучи солнца, пробив листву, упали на камни, Ахин отложил кусок кремня, служивший ему резцом. Он позвал Манко и опустился с ним на камень около самой воды.

— Настало время, — сказал вождь стойбища, — показать Манко Большого Зверя.

Молодой охотник вздрогнул. В стойбище шепотом передавали друг другу о духе Большого Зверя, оберегавшем людей племени, но никто не смог бы объяснить юношам, что это такое.

Ахин снял с груди висевший на ремешке кожаный мешочек. Он вынул из него небольшую, завернутую в мягкую кожу костяную пластинку.

На пластинке Манко увидел изображение большого животного с выпуклым лбом и толстыми ногами. У него был вытянутый, опущенный до земли нос и страшные, загнутые вверх бивни. Длинную шерсть, покрывавшую тело зверя, первобытный художник передал мелкими черточками. Животное было нарисовано так отчетливо, что, встретив на охоте, Манко сразу же узнал бы его.

— Большого Зверя на земле больше нет, — сказал Ахин, — Большой Зверь ушел под землю, где живет теперь вместе с предками людей. Но люди, у которых есть такое изображение, никогда не погибнут: дух Большого Зверя их охраняет.

Манко тихо спросил Ахина:

— А откуда вождь достал Большого Зверя?

— От старого вождя.

— А старый вождь откуда достал Большого Зверя?

— От того, кто был до него вождем.

Так эта пластинка передавалась из поколения в поколение, пока не попала к Ахину. Если бы Ахин мог знать, что было раньше с людьми Берегового Племени, он рассказал бы молодому охотнику следующее:

«Много лет назад предки людей Берегового Племени жили в стороне Теплых Ветров. Но тогда и там было холодно, гораздо холоднее, чем сейчас на побережье Широкой Воды. Эти люди охотились среди равнин, покрытых кустарником и высокой травой. В реках и озерах всегда была рыба, а на их поверхности с весны оседала перелетная птица. По равнинам передвигались стада крупных животных. Самой главной у людей была охота на Больших Зверей; их загоняли в топкие места или к краям обрывов, откуда те срывались, разбиваясь насмерть. Когда добывали Большого Зверя, начинался праздник, — мяса и жира хватало людям на долгий срок. Сами же Большие Звери питались травой и ветками кустарников.

Но наступило такое время, когда зимы начали теплеть, а летом приходила страшная жара. Трава на равнинах выгорала, не успев подняться, а реки и озера высыхали. Птицы не находили места, где гнездиться, и пролетали весной мимо. Люди увидели, как Большие Звери в тревоге переходили с места на место и их голодный рев разносился по равнине. Вскоре люди начали находить трупы Больших Зверей. Те же из Больших Зверей, которые остались еще живыми, стадами и в одиночку двинулись в сторону Холодных Ветров. Люди пошли за ними. Все, что люди имели, они без большого труда могли нести на себе.

Путь в сторону Холодных Ветров был долгим — люди гибли от голода и стужи. Не раз они бывали вынуждены останавливаться перед громадными болотами. Те, кому удавалось перебраться через них и потом вернуться назад, рассказывали, что дальше путь им преградила высокая ледяная стена.

Не одно поколение сменилось, прежде чем люди достигли Широкой Воды. Большие Звери пошли еще дальше. На побережье Широкой Воды люди попали в леса. Здесь водились незнакомые звери и птицы. В реках и озерах опять можно было ловить рыбу, и люди решили здесь остаться. Они объединили свои разрозненные Роды в большое племя, которое и осталось на побережье Широкой Воды…»

Всего этого Ахин не знал. Но ему была известна история племени за несколько поколений до него, то, что передавалось от старика к старику. И он рассказал молодому охотнику:

— Однажды на побережье Широкой Воды пришла Страшная Засуха. Дичь погибла, а рыба отплыла от берега в глубокие места. Дух голода — ненасытный Марглош — пожирал души людей. На Великом Сходе племя решило разделиться — одни люди должны были остаться на месте, другие — уйти туда, откуда каждое утро всходило солнце. Рассказывали, что там звери и птицы живыми падают с неба прямо в руки людей. Люди ушли, и, что с ними сталось, никто не знает. Может быть, люди живут лучше, может быть, людей нет уже в живых…

Через некоторое время Ахин вложил в руки Манко кусок кремня и показал, как выбивать изображения. Манко попробовал сделать первую выбоину. Это ему далось не сразу. Но Манко настойчиво выбивал до тех пор, пока не получилось цельное изображение. Это была голова человека с открытым ртом.

Ахин спросил, что это значит. Манко объяснил: человек кричит. Затем он выбил человека с широко расставленными ногами.

— Человек бежит, — объяснил Манко.

Положив руки на голову молодого охотника, Ахин сказал:

— Когда руки Ахина не будут в силах держать кремень, выбивать изображения начнет Манко.

А в это время люди в стойбище тихо пели:

Мы — люди Берегового Племени,

Наш Род начался от Лебедя!..

И Манко почувствовал себя счастливым, — он стал теперь равноправным членом своего Рода, стал охотником Берегового Племени. Поднявшееся над лесом солнце засверкало на гладкой поверхности Широкой Воды.

Долго не мог уснуть в эту ночь у себя в землянке Имба, хранитель веры стойбища Рода Лебедя, — у него болела разбитая Манко нога.