Повесть славного Гаргантуаса, страшнейшего великана из всех до ныне находившихся в свете

Глава пятаянадесять О странном Гаргантуасовом жертвоприношении, по окончании строения последовавшем

Лишь только совершились все пространные его предприятия, Гаргантуас почел за долг воздать за то богам свое благодарение; и так во всех областях своего государства послал приказание праздновать тот день, в котором положился он богам жертву принесть; при сем повелел тоже пригнать в означенное место множество скота, и в тот самый день, в котором определено было жертвоприношению быть.

В течение более двух недель весь народ все занимался приуготовлением. Жертвенник по его приказанию близ дворца был построен, и посредине того поля, где следовало быть жертвоприношению. Как стали только за такое дело приниматься, Гаргантуас, облаченный царским одеянием, явился с своею матерью и со всем двором, а позади его шли четыре слона, на коих положен был хвост платья его; за ним следовал еще народ, пришедший во множестве из отдаленных областей.

Гаргантуас, желая сам жертвоприношение начать, взял шесть быков из самых жирных, и как они были все за ноги и рога вместе скручены, то поставил их на свой лук и к небесам отправил, стараясь чрез то оказать богам свое усердие и заслужить их благоволение; они так вверх поднялись, что не более жаворонка показались, а напоследок и совсем исчезли. Сие заставило думать присутствующих, что оной дар показался богам непротивным, почему и вскричали они: «Сей подарок, весьма будучи богам приятен, не мог упасть на землю». С четверть часа после таких восклицаний снова появилось на небесах с воробья пятнышко, несколько ж после того уподобилось оно куропатке, а наконец и с барана стало; продолжая же все увеличиваться, появились быки в прежнем своем виде; и как низвержение было весьма стремительное, то упали к Гаргантуасовым ногам, и тут вовсе исчезли. От сего удара в земле сделалось отверстие, адской пропасти подобное.

Гаргантуас, подозревая, что сей подарок был богам противен, до крайности ужаснулся и стал не без причины думать, что тем заслужит их ненависть; он приложил старание их в том упросить, в рассуждении чего и повелел заколоть всю пригнанную скотину, и подробно рассмотреть внутренность их. Во время же, как четыре тысячи восемьсот жертвоприносителей старались по его приказанию исполнение учинить, Гаргантуас заставил чрез капельмейстера музыкантов играть сочиненную нарочно для показанного дня музыку; слова же, положенные на такие голоса, совершенно отвечали красоте оной. Сначала концерт был весьма приятен, но Гаргантуас, опасаясь, что все то к богам не доходит, для которых все сие было сделано, принялся голосом своим певчим помогать, и так вся приятность концерта вскоре превратилась в несносный шум, что и раздавалось на сорок верст, а эхо такой в окрестных местах разносился, что всех близстоящих людей оглушил. По такой причине все разбежались, и искали средства принесть помощь их глухоте. А были и такие, которые, убегая от угрожаемой напасти, старались скрыться в отдаленные места. Любимцы ж его последовали сему примеру, и убегали с затыканными ушми место, в котором уши были такой опасности подвергнуты. Гаргантина, заприметив причиненное между народом неустройство, стала просить сына своего, чтоб он бы пел потише, и к сему сказала она: «Ты видишь, что весь народ разбежался». Гаргантуас, узнав сие чрез мать свою, перестал петь и великое оказал неудовольствие, что пение его могло народу быть во вред.

Кто может вообразить, что, сверх случившегося несчастия, посвящено еще в тот день на жертву две тысячи четыреста волов, восемь тысяч шестьсот баранов, тридцать тысяч шестьсот телят и двадцать пять тысяч лисиц.