Повод для убийства

Глава 2

Площадка перед автосалоном огорожена, на въезде шлагбаум, охранник – не самое удачное место для деловой встречи. Но именно здесь заказчик картины забил стрелку Мирону.

– Не нравится мне все это, – сказал Альберт, глядя по сторонам. – Что-то здесь не то.

– Менты? – спросил Филимон.

Все тот же «БМВ» в их распоряжении. Но есть еще машина, там бойцы из подконтрольного ЧОПа. Как только Мирон выйдет из белого «Гольфа», они отработают под ментовский спецназ, чтобы у случайных прохожих не возникло вопросов. Не те сейчас времена, чтобы беспределить в открытую. И сейчас можно все, но аккуратно.

– Не знаю.

Ограда из тонких широких прутьев, за ней шумело шоссе, видно, как машины несутся на выезд из Москвы, но не все, некоторые припаркованы на обочине. Альберта заинтересовала серебристая «десятка» с затемненными окнами. Не видно, кто в салоне. Но видно, что кто-то в нем есть.

На эту «десятку» Альберт и указал.

– А давай-ка прокатимся!

– Куда прокатимся? А, Мирон!

– ЧОПы отработают!.. Давай!

– Извини, братан, но я за старшего! – мотнул головой Филимон. – Я за весь расклад отвечаю!

– Ну хорошо.

Интуиция уже не шептала, она говорила в голос, звала. И предупреждала. Противник вооружен, а у Альберта только нож.

Этот нож он и вложил в рукав прежде, чем открыть дверь машины. Через проходную вышел к шоссе. В этот момент все и закрутилось. Мирон вышел из «Гольфа», чоповцы взяли старт, схватили заказчика, вытащили из машины. Альберт шел по тротуару между бордюром шоссе и оградой стоянки. Он видел, как из «десятки» высунулся ствол, оснащенный глушителем.

– Атас! – во все горло заорал он.

Но изменить ничего не смог. Киллер выстрелил практически сразу. Причем два раза, интервал между выстрелами максимум секунда. Первую пулю получил заказчик, вторую исполнитель. Как падает с пробитой головой Мирон, Альберт видел краем глаза. Он со всех ног бежал к «десятке», но не успевал. Машина сорвалась с места еще до того, как он мог прицельно метнуть в нее нож, стремительно набрала скорость и скрылась в попутном потоке автомобилей.

– Черт!

Интуиция Альберта не подвела, его подвел Филимон. Он уже понял, как облажался, но при этом начальственно и даже с осуждением хмурил брови:

– Не догнал?

Альберт его понимал. Пацан реально болел за дело, переживал за результат, возможно, даже правильно сделал, что не пошел у него на поводу.

– И не догонял. Не было ничего, – сказал он, давая понять, что ничего не скажет Антрациту.

Не станет он подставлять друга.

– Ну да, не было, – закивал Филимон.

– С ментами разбирайся сам. Я тут мимо проходил.

Справка об освобождении скорее клеймо, чем документ. Церемониться с Альбертом не станут, сначала в «обезьянник», затем уже вопросы по существу.

– А-а, ну да…

И заказчика убили выстрелом в голову, и Мирон стал жертвой такого же меткого, а главное, быстрого выстрела. Работал профессионал.

– Я думаю, картину хотел взять кто-то очень крутой, – вслух подумал Альберт, глядя на охранника в белой рубашке, который с испуганным лицом говорил с кем-то по мобильнику. Или до ментов дозвонился, или до начальства. Паника у него. Паника у всех. Альберт и сам хотел слинять отсюда, еле сдерживался от искушения.

– Кто-то ну очень крутой, – кивнул, соглашаясь, Филимон.

– И очень осторожный… Думаю, через этого кренделя мы на него не выйдем.

И все-таки Альберт склонился над покойником. Молодой мужчина, чуть старше тридцати, гладкий, прилизанный, в дешевом костюмчике. И незнакомый. Документов по карманам нет, шрам от ожога на правом ухе Альберту ничего не говорил. И в машине пусто, только руководство по эксплуатации да сервисная книжка в бардачке. И тубус с полотном картины на заднем сиденье. Копия, конечно.

Осматривая машину, Альберт тщательно следил за тем, чтобы не оставить отпечатков пальцев. И чтобы ни один волосок с головы не упал, а то потом предъявят, скажут, что это он угонял машину. И задолбают вопросами – для кого.

В том, что «Гольф» в угоне, Альберт не сомневался. Угонщики внаглую высверлили отверстие в водительской двери, подключились к диагностическому разъему, отключили сигнализацию, а затем и двигатель завели.

И еще Альберт не сомневался в том, что личность покойного рано или поздно установят, или они, или менты, не суть важно. Отработать связи покойника, выйти на основного заказчика картины. Существовал и другой путь – через машину.

– Тачку на запчасти угоняли, – сказал он, осматривая дверь. – Через шину в двери присосались. Кто у нас там на разбор работает?

– Ну-у, есть выходы, – пожал плечами Филимон.

– Алик Валерьев точно знает. Он сейчас в Москве.

– И через Алика можно, но лучше через дядю Сашу.

– Давай попробуем.

Не слышал Альберт про дядю Сашу, но говорить об этом не стал. А зачем?

– Это если Антрацит разрешит… Звонить ему надо, – скривился Филимон и вопросительно глянул на Альберта. Ну вот что ему сказать боссу?

– Ну так звони!

– Да не отвечает.

– А надо, чтобы ответил… Что ты ментам говорить будешь?

– Ну, что говорить… Правду скажу: Мирон украл картину, убил Юлю, мы хотели выйти на заказчика. Что здесь такого?.. Антрацит сам собирался сдать Мирона ментам.

– Ну, если собирался, не вопрос.

Филимон дозвонился до Антрацита раньше, чем подъехали менты. И без того плохое настроение стало отвратительным, но инструкции он получил. И обещание выйти на дядю Сашу.

Сначала подъехал экипаж патрульно-постовой службы, менты огородили место преступления, отогнали зевак, выставили оцепление. Альберт и без того отошел в сторонку.

Чуть погодя подтянулась следственно-оперативная группа в сопровождении новенького «Форда» с бортовой надписью: «Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации». Из машины вышла девушка с погонами капитана, светленькая, стройная, даже смазливая, взгляд умный, сама важная. Может, на самом деле следак по каким-то особо важным делам.

Филимон скользнул по девушке равнодушным взглядом. Ну светленькая, ну симпатичная, но не красавица. А вот Альберту она понравилась. Что-то необыкновенное чувствовалось в ней. Может, сходство с Кристиной. Очень смутное, но сходство. Кристина была красавицей, мужчины оборачивались ей вслед, а на эту даже Филимон, охочий до женского полу, не реагировал. Но Альберт смотрел на девушку с интересом.

А на двух оперов в кожаных куртках глянул с чувством тревоги. Один молодой, но ранний, сам рослый, взгляд наглый, нахрапистый. Да и второй не тепличной породы, ростом пониже, но крепкий, коренастый. Постарше, помудрей, взгляд вдумчивый, цепкий. Он-то и обратил внимание на Альберта. Долго смотрел, прежде чем направиться к нему. И Альберта не удивило его внимание. Узнал он этого мента. Видел его в отделении, куда его доставили после убийства Кристины. И ее убийцы. Тогда опер этот был еще совсем молодым, Альберт даже не пытался узнать его имя. Так, глянул мельком и запомнил.

Мент подошел, остановился.

– Чистов? – спросил.

– И что?

– Капитан милиции Нахабин.

– И что?

– Давно освободился?

Альберт полез в карман, достал справку об освобождении. А то вдруг подумает, что он в бегах.

Нахабин пробежал по строчкам взглядом.

– Здесь что делаешь? – возвращая справку, спросил он.

– Думаю.

– О чем?

– Там киллер был, и здесь киллер. Того киллера я догнал, а этого не успел. Но видел, как он стрелял. Из серебристой «десятки». – Альберт скороговоркой назвал номера машины. – Думаю, тачка в угоне.

– А бежал зачем?.. Знаешь этих людей? – Нахабин кивком указал на покойников.

К нему подошла белокурая капитанша. Худенькая, стройная, а грудь пышная, может, потому она и прикрывала ее кожаной папкой, с которой приехала. Частично прикрывала, с интересом при этом глядя на Альберта. С профессиональным интересом. Жаль. Хотел бы он, чтобы она видела в нем прежде всего мужчину, а потом уже свидетеля, причем уголовника. Глаза у нее не только умные, но и красивые. И нежность в каждой черточке лица. Нежность, заретушированная напускной грубостью.

– Знаю. Вчера убийство было на Новой Риге, гражданка Трифанова Юлия Марковна, – чеканил слова Альберт. – Спутница жизни Чернова Юрия Витальевича. Была милиция, идет расследование, что там за дела – не знаю, но Трифанову убил Паша Миронов. Охранник Чернова.

– Чернов, Чернов… Не Антрацит, случайно? – спросил капитан.

Но Альберт и не собирался отвечать на этот вопрос. Сами пусть выясняют.

– Короче, Миронов похитил у Чернова очень дорогую картину. Юля это увидела, он ее за это убил, столкнул с лестницы. А сегодня Миронов передал эту картину заказчику. Мы, конечно, приняли меры, вытащили заказчика из машины, а тут киллер. И заказчику в голову выстрелил, и Миронову.

– А заказчик кто?

– Хотели выяснить, но не успели.

– Выяснить хотели или наказать? – спросила девушка.

Альберт с интересом посмотрел на нее. Точно не глупая баба, вопрос настолько же умный, насколько и каверзный. А ведь Антрацит мог наказать несчастных, посмевших покуситься на его собственность. Но откуда она знает, против кого пошел Мирон? Восприняла его, Альберта, молчание как знак согласия? Нахабин спросил, Альберт не ответил, но блондинка услышала. А кто такой Антрацит, она знала.

– Выяснить. Конечно выяснить! – улыбнулся Альберт.

Что за глупости! Антрацит святой человек, как он может кого-то наказать?

– Вы сказали, что вытащили из машины заказчика, – напомнила капитанша. – Заказчика или посредника?

– Посредника… А вы кто? – все так же с улыбкой, но резко спросил Альберт.

– Капитан юстиции Алешина. – Она даже не напряглась в порыве предъявить удостоверение.

Да и зачем, если она в форме. И должность ей совсем не обязательно указывать. Перед каким-то уголовником. А как еще ее мог понимать Альберт?

– Эй! – Нахабин грозно глянул на него.

Но Альберт лишь усмехнулся. Он не заключенный и даже не поднадзорный. И представляться, называя номер статьи, перед первым встречным ментом не обязан.

– Чистов это, – не дождавшись реакции, просветил свою коллегу Нахабин. – Позавчера освободился. Девять лет за убийство киллера, я правильно вспомнил?

Альберт кивнул.

– Киллер убил жену, Чистов его догнал. И наказал… А сегодня почему не догнал? – спросил капитан, одновременно обращаясь и к нему, и к Алешиной.

– Я тебе все сказал, капитан, – качнул головой Альберт.

– Да нет, не все. Откуда я знаю, может, ты на стороне киллера? Может, на жертву его наводил! – предположил Нахабин.

– Ну, не знаешь, закрывай, – холодно посмотрел на него Альберт.

Он ни в чем не виноват, кроме домыслов, у ментов на него ничего нет. Подержат пару суток и отпустят. А зарешеченные помещения с животным миром в них его не пугают, давно уже свое отбоялся.

– И закрою, – кивнул Нахабин.

И ведь закрыл. Даже наручники надел, хотя не имел, в общем-то, права.

Альберта доставили в отделение, поместили в «обезьянник», часа через четыре появилась Алешина, и его выдернули на допрос.

– Ваша версия подтвердилась, гражданин Чистов, – сказала следователь, изо всех сил стараясь казаться строгой.

Она же официальное лицо, представитель закона, мягкий голос, красота и нежность скорее минус для нее, чем плюс. А голос у нее приятный, с чувственной «шелестинкой», которую она пыталась затушевать грубыми нотками. Но получалось плохо.

– Гражданина Чернова действительно ограбили. И его… э-э, спутница жизни действительно погибла до того, как упала с лестницы. И картину подменили.

– Очень дорогую картину, – уточнил Альберт. – Если из-за нее троих уже убили.

– Да, пожалуй.

– И еще могут убить, – предупредил он. – Вас, например. Если вы будете рыть в этом направлении.

– Вы меня от этого предостерегаете? – Алешина обличительно глянула на него.

– Я не знаю, кто за всем этим стоит. Но это очень крутая фигура, не каждый отважится пойти против Юрия Витальевича Чернова. – А этот отважился… Но мы его найдем.

Молодая она еще, тридцати точно нет. Натура, в общем-то, романтическая, воспитанная на вере в торжество добра над злом, но духом не очень сильная. Погоны надела, чтобы убедить себя и других в обратном, работа в прокуратуре для нее как испытание воли, проверка силы воли, а потом уже карьера, хотя и это не на последнем месте. Но на первом – все-таки испытание. Чтобы убедить себя. И всех. А в частности кое-кого… Альберт смотрел на девушку ненавязчиво, но внимательно, искал, замечал, находил… Вряд ли она хотела заявить о себе парню. Скорее, родителям. По большей части отцу… Возможно, он у нее тоже мент.

А может, Алешина стала служить назло родителям. Хотя вряд ли. Не тот у нее характер, чтобы назло… Впрочем, Альберт мог и ошибаться. Он, в конце концов, далеко не экстрасенс.

– Мы?

– Я на стороне Чернова Юрия Витальевича. Заявляю, подтверждаю и настаиваю.

– Давно вы его знаете?

– Пять лет. Срок вместе отбывали, сошлись. На почве личных интересов.

– И какие это, хотелось бы знать, интересы? – усмехнулась Алешина.

– Плохие интересы. Для нормальных людей плохие интересы. А для плохих людей нормальные.

– Вы плохой человек?

– Я нормальный плохой человек, – не моргнув глазом ответил Альберт.

И на Алешину он смотрел, взглядом потихоньку навязывая ей свою волю. Не подчиняя, а просто навязывая. Умел он так смотреть на людей, не всегда этим пользовался, но сейчас самое время.

– Даже так?

– Со мной можно иметь дело.

– А я собираюсь иметь с вами дело?

– Нет, конечно. Но мне нужен результат. Нужно знать, кто пытался обокрасть моего босса. И я буду работать на этот результат. И вы тоже, хотите вы того или нет, – улыбнулся Альберт.

– То есть наши интересы совпадают?

Алешина, казалось, уже ощущала его влияние, но противилась навязываемой ей воле. И всегда будет противиться, потому что при погонах. Потому что девушка с каким-никаким, а характером. И мент по жизни. С Альбертом ей не по пути, и она четко это знает. И всегда будет знать. Впрочем, он и не претендовал на ее душу. Хотя и хотелось бы заполучить ее тело. Девять лет без женщины, крышу снести может.

– Вдруг мы сможем помочь друг другу? – пожал плечами Альберт.

– Это вряд ли.

– Не буду настаивать.

– Я вам даже больше скажу: работать на ре-зультат вы, гражданин Чистов, не будете. По крайней мере, два дня.

Алешина улыбнулась ему почти ласково. И нежным своим решением отправила его в изолятор временного содержания. На двое суток, для выяснения обстоятельств. И ночью в камеру к нему не пришла.