Поводыри украинского сепаратизма

Глава 5. Еврейская доминанта украинского сепаратизма

«Москалей на ножи!» — официально разрешенный клич украинских радикалов, объединенных в ВО «Свобода». — Лидеры «Свободы» вблизи: Фротман («Тягнибок»), Аронц, Фарион и др. Русофобия — их главное идеологическое кредо. Информационная раскрутка «Свободы», превращение ее в наиболее динамичную часть украинского политикума. Ее еврейская доминанта. — Историческая купель украинства — австрийская Галиция. Господствующее положение в ней польско-еврейской этнической группы. Нищета и забитость русского населения, его экономическая зависимость от еврейства. — Сионист Жаботинский о еврейской заинтересованности в украинском сепаратизме; его активная деятельность с целью распространения теории и практики «украинства». Инициирование евреями «украинского вопроса» в Государственной Думе России. — Русское возрождение в Галиции — и «украинский проект» как ответ на него. Активное участие поляков и евреев в его реализации. — Польско-еврейский террор против русских галичан. Многочисленность его жертв. Соучастие в этом преступлении «украинцев». Невосполнимые потери Русской Галичины, начало «украинского» периода ее истории. — Украинизация (денационализация) Малороссии большевиками. Евреи снова на первых ролях. Вспомогательный десант «украинцев» из Галиции. Впечатляющие успехи украинизации. Перевод ее в вялотекущий процесс в виду надвигающейся войны с Германией. — «Еврейско-украинская солидарность» в послевоенную эпоху; ее организационные формы. Мобилизация украинской эмиграции на борьбу с «русским коммунизмом». — Защита евреями бандеровцев от обвинений в «фашизме» и «антисемитизме». — Еврейско-украинская мифология: «российско-украинская война 1918–1921 гг.», «русская оккупация», «голодомор-геноцид украинцев». — «Евромайдан» 2013 года — антироссийская провокация с неизвестным результатом.

Уже в течение ста лет украинские «самостийники» стараются убедить мир и самих себя, что возникновение их движения имело исторически обусловленные объективные причины, и с самого начала опиралось на широкую поддержку и сочувствие населения Малороссии. При этом фактов подобной «широкой поддержки» никогда не приводится за их отсутствием. Напротив, огромное количество фактов свидетельствует не только о безразличии малороссов к «украинской идее», но и категорическом ее неприятии на протяжении многих лет, что является убедительным подтверждением искусственного характера украинского движения и его инспирированности извне. Еще нагляднее эта инспирированность проявлялась (и продолжает проявляться) в совершенно абсурдном и даже бессмысленном характере целей «самостийничества». На это сразу обратили внимание те, кому довелось стать свидетелями зарождения и выхода на политическую арену так называемого «украинофильства». Причем в самом его центре — Галиции, входившей тогда в состав Австро-Венгрии. Так, еще в 1910 г. академик А.И. Соболевский (1856–1929) обращал внимание на странность украинских устремлений. В частности, он отмечал, что часть малорусского населения Галиции и Буковины «теперь исповедует украинофильский символ веры. Главный его член — ненависть ко всему русскому: к народу, государству, литературе, культуре… Получается странное явление. Галицкие и буковинские малорусы, ничем с Россией не связанные, никогда в России не бывшие, не испытавшие ни пресловутого русского «кнута», ни тисков ужасной «царской власти», не имеющие сколько-нибудь ясного представления о русском государстве, — ненавидят Россию всеми силами души, шлют ей проклятия и жаждут освобождения из-под русского гнета своих родичей за пограничною чертою, своих малорусских соседей Волыни, Подолья и Киевщины. Эти последние имеют совершенно другие представления и стремления…

Украинофильскому символу веры они нисколько не сочувствуют; мало того, они к нему относятся с энергичным отрицанием» [172].

Трудно не согласиться с академиком Соболевским. Как можно ненавидеть то, о чем не имеешь никакого ясного представления, чего в глаза никогда не видел, и с чем в жизни ни разу не сталкивался? При этом слать проклятия и требовать «освобождения» тех, кто об этом никогда не просил. И это в оккупированной-то Галиции, где русское население, действительно, влачило жалкое существование под тройным польско-еврейско-немецким гнетом. Но в упор не замечали галицкие «украинцы» того, что творилось перед их глазами, зато заходились от ненависти и проклинали далекую и малоизвестную им Россию. Абсурд, да и только! Но это поражает, если допустить, что сами «украинцы» определяли свою политическую программу. А вот если признать, что они всего лишь являлись орудием в чужих руках, а все их движение представляло обычную политическую инсценировку, организованную врагами России для достижения своих целей, то тогда всё становится на свои места, и за внешне странными, а иной раз даже бессмысленными делами и устремлениями легко распознаются контуры детально разработанного плана, с успехом реализуемого на протяжении более чем ста лет и уже достигшего некоторых важных целей, в том числе образования на части Русской территории псевдогосударства «Украина». И на этом разработчики украинского проекта явно не собираются останавливаться. Нынешняя «самостийная» действительность — тому подтверждение. И сегодня многое из того, что происходит на «Украине», выглядит абсурдно и лишенным какой-либо логики, но это лишь на поверхности. Стоит только немного копнуть вглубь, как сразу обнаруживаются движущие силы, которые задают тональность и направленность всего происходящего.

Регулярно общественную атмосферу Малороссии взрывают резонансные события, просто немыслимые в нормально устроенном государстве, когда открыто и нагло попираются любые законы, а их нарушители не только не несут за это никакой ответственности, но и преподносятся в качестве «героев» и истинных «украинских патриотов». Любой бандитизм и экстремизм, если только он содержит в себе русофобскую начинку, встречает молчаливое одобрение как на «цивилизованном Западе», так и во властных киевских кабинетах.

Вот несколько показательных примеров:

1 января 2013. Киев. Вечер. Новогодние праздники в самом разгаре, большинство киевлян за праздничным столом в кругу семьи и друзей с приподнятым настроением. И только упырям неймется. По центру города с горящими факелами марширует колонна. Шествие организовано украинской партией «Свобода» по случаю очередной годовщины со дня рождения лидера украинских «националистов» Степана Бандеры. На парламентских выборах 2012 г. за «Свободу» проголосовало свыше 10 % украинских избирателей, и она имеет в Верховной Раде несколько десятков своих депутатов. Многие из них здесь. Двигаясь по Крещатику, штурмовики в масках дружно скандируют «МОСКАЛЕЙ — НА НОЖИ!». Милиция, сопровождающая колонну, никак на это не реагирует. Факельное шествие собрало более тысячи человек. В прошлые годы акции в честь Бандеры были куда малочисленнее — несколько десятков человек с факелами шли по обочине центральных улиц, а в этот раз пришлось перекрывать проезжую часть по всей ширине Владимирской, Шевченко и Крещатика. Участники шествия развернули баннеры: «Бандера — наш герой!», «Бандера придет — порядок наведет!», «Вон московских оккупантов! Вон московских холуев!», «Слава героям ОУН-УПА!» — и всё в том же духе. На протяжении маршрута толпа скандировала лозунги: «Бандера, Шухевич — наши герои, они воевали за нашу свободу!», «Хватить бухать — пора воевать!» и рефреном дружное: «МОСКАЛЕЙ — НА НОЖИ!», «МОСКАЛЕЙ — НА НОЖИ!»… Шествие спокойно добралось до Майдана, здесь выставили плакат «Бандера придет — порядок наведет!», а затем начались выступления. Акция закончилась пением гимна «Ще нэ вмерла Украина» и демонстративным сжиганием флага правящей «Партии Регионов»[173].

Открытые призывы к убийству русских (на жаргоне «самостийников» — «москалей») давно уже стали главной составляющей акций «украинцев». А тот факт, что подобные призывы раздаются в центре Киева — «матери городов русских», наверное, доставляет им особое удовольствие. Чувство безнаказанности разнуздывает темные инстинкты, укрепляет готовность к тем преступлениям, которые сегодня только озвучиваются. Поэтому и становятся подобные призывы обязательным атрибутом, своего рода ритуальным заклинанием всякой украинской акции.

14 июня 2011. Снова Киев. Сгущаются вечерние сумерки. Колонна из двух сотен штурмовиков марширует по центру города. На этот раз шествие приурочено к 120-летию со дня рождения Евгения Коновальца, основателя Организации Украинских Националистов (ОУН). И здесь основным девизом являлась речевка «МОСКАЛЕЙ — НА НОЖИ!». Показательна и общественная реакция на публичные призывы к резне, точнее — полное ее отсутствие. Ни политики, ни представители государственной власти и органов правопорядка не увидели в происшедшем ничего экстраординарного. Единственным органом СМИ, откликнувшимся на событие, оказался киевский еженедельник «2000». Остальные как в рот воды набрали. Сделали вид, что ничего не заметили, и так называемые «правозащитники». Корреспондент «2000» попытался выяснить причины этого загадочного молчания, в частности, обратился к представителю Украинского Хельсинского Союза, Конгресса национальных общин «Украины» и Ассоциации еврейских общин и организаций «Украины» Вячеславу Лихачеву. Тот всё свел к «отдельным высказываниям некоторых участников» и не увидел в призыве убивать русских ничего криминального. Более того, пояснил: организации, которые он представляет, не считают нужным «реагировать на подобные заявления, потому что есть гораздо более серьезные случаи, которые требуют реакции». «Более серьезными случаями» оказались исключительно «антисемитские проявления», хотя представлял Лихачев далеко не одних евреев, а сообщество национальных общин «Украины». Впрочем, диалог сего деятеля с журналистом «2000» рельефно высветил, в чем собственно видят свое главное задание так называемые «правозащитники»:

«— Скандирование “Москалей — на ножи!” двумя сотнями человек вы называете “отдельными высказываниями”. Не кажется ли вам, что безнаказанность за такие “отдельные ” высказывания и подвигает на совершение тех преступлении, о которых вы рассказали?».

«Правозащитник» снова подтвердил, что подобные призывы не содержат в себе ничего предосудительного, и считал естественным отсутствие какой-либо реакции со стороны общества:

«— Это событие не такого значения, чтобы на него реагировали солидные политические партии, СМИ, государственные деятели.

— Но представим себе шествие в центре Киева с громогласным скандированием “Жидівню — до газових камер!”. Была бы та же тишина в стане правозащитников? Или в еврейской общине?

— В силу исторических причин всегда есть обостренное отношение к проявлениям антисемитизма как со стороны еврейской общины, так и со стороны широкой общественности.

— В том числе мировой.

— Безусловно»[174].

Итак, по мнению представителя «правозащитного» движения, «права человека» имеются далеко не у всех людей: у евреев, например, они есть, у русских — их нет. Поэтому любые «проявления антисемитизма», даже если они выражаются в хулиганском битье окон в синагоге, должны вызывать немедленную реакцию «общественности», в том числе мировой, а призывы резать русских никакого внимания не заслуживают.

Впрочем, если говорить о Всеукраинском Объединении «Свобода», которая и является в последние годы главным застрельщиком подобного рода акций, то ей негласно разрешены и «антисемитские проявления». Эта организация получила известность еще 17 июля 2004 года, когда во время торжеств на горе Яворина, посвященных чествованию одного из главарей ОУН Роберта Мельника (погибшего в 1946-м), лидер «Свободы», депутат Верховной Рады и член ющенковской фракции «Наша Украина» Олег Тягнибок заявил: «Они не боялись, как и мы сейчас не должны бояться, они взяли автомат на шею и пошли в леса, они готовились и боролись с москалями, боролись с немцами, боролись с жидвой и прочей нечистью, которая хотела забрать у нас нашу украинскую державу… Необходимо, наконец, отдать Украину украинцам. Те молодые люди, и вы, ясноглазые, это и есть та смесь, которой больше всего боится москальско-жидовская мафия, которая сегодня управляет Украиной»… Выступление Тягнибока было продемонстрировано по телевидению, но особого шума никто не стал поднимать. Прокуратура, правда, возбудила уголовное дело за «разжигание межнациональной розни», но оно с самого начала приобрело вялотекущий характер. Было очевидно: активность украинской Фемиды в данном случае продиктована не призывами Тягнибока к вооруженной борьбе с «москалями» (десятки и сотни подобных призывов не вызывали у нее никакой реакции), а тем, что в один ряд с русскими попали и евреи, а этого стражи украинской законности уже не могли оставить без последствий. Собственно, перед евреями и пришлось оправдываться лидеру «Свободы». Тягнибок, как он объяснил позднее, всего-то назвал веши своими именами: «Я считаю, что ничего плохого не сказал, а просто назвал вещи своими именами: москалей — москалями, жидов — жидами. Никаких антисемитских настроений, в которых меня упрекают, не было. По тексту выступления я говорил про немецких и русских оккупантов, которые уничтожали украинский народ, про НКВД, руководящий состав которого был сформирован из евреев. Я делал ударение на продажности нынешней власти, которая является далеко не украинского происхождения. Я называл вещи своими именами и говорил о том, о чем говорит две трети украинцев на кухне, дома»… Получив заверения в «отсутствии антисемитизма», украинская власть сразу успокоилась. 13 декабря 2004-го апелляционный суд Ивано-Франковской области вынес решение: признать незаконным постановление о возбуждении уголовного дела против Олега Тягнибока. Облпрокуратура закрыла дело за отсутствием состава преступления, признав, таким образом, призывы «брать автомат» и идти бороться против «москалей, жидов и прочей нечисти» совершенно законными[175].

Отсутствие какой-либо реакции на вызывающе демонстративный «антисемитизм» тягнибоковской «Свободы» со стороны сотен еврейских организаций, зарегистрированных на «Украине» и умудряющихся находить «антисемитизм» даже там, где его и близко нет, легко объяснимо. Дело в том, что Тягнибок для евреев свой. Девичья фамилия его матери Цегельская, а бабушки (по матери) — Фротман. Фамилия Фротман достаточно распространена среди малороссийских евреев. «Украинским» же дедушкой Тягнибока был еврей Ленгин Цегельский. Впрочем, и сам Фротман-Тягнибок иногда проговаривается насчет своей подлинной этнической принадлежности. Среднее образование он получил в одной из школ Львова, которую сам же назвал «еврейской спецшколой». Об этом Тягнибок лично сообщил на форуме официального сайта «Свободы». Затем, правда, сообщение было удалено, но сохранилась его копия. 3 августа 2007-го в интернете в ответ на просьбу сообщить о своем отношении к Адольфу Гитлеру как «борцу за арийскую расу», Тягнибок ответил так, как и должен отвечать на подобный вопрос истинный еврей: «Отношение к Гитлеру негативное, потому что он сделал Холокост… И вообще, если впредь будешь писать ко мне на немецком языке, то помни, что я окончил еврейскую спецшколу и не переношу этого». Этот красноречивый ответ быстро стал достоянием пользователей интернета и поэтому всю ветвь обсуждения об Адольфе Гитлере в спешном порядке удалили с форума «Свободы»[176].

Впрочем, Фротманом-Тягнибоком далеко не ограничивается еврейское участие в создании и финансировании «Свободы». Ее главным спонсором является председатель «Европейского еврейского конгресса» гражданин Израиля (и по совместительству «Украины») еврейский миллиардер Игорь Коломойский. В 2011-м он же возглавил «Объединенный еврейский конгресс Украины». Интересно, что свою деятельность на новой должности он начал с призыва — тщательно регистрировать на местах малейшие проявления «антисемитизма»[177]. На тягнибоковскую «Свободу» данная инициатива, естественно, не распространялась — слишком много здесь своих, и все — на руководящих должностях. Например, фамилии лидеров киевской молодежной организации «Свободы» — Аронц и Ноев — говорят сами за себя. Обе происходят от ветхозаветных имен Арон (Аарон) и Ной. Того же рода «арийские» корни и у заместителя Тягнибока Ирины Фарион. Ее фамилия в переводе с идиш означает — «иностранка»[178]. Эта еврейка получила широкую известность после омерзительной истории в одном из львовских детских садов, куда Фарион заявилась с целью проверить украинскую «свидомисть» (сознательность) трех-четырехлетних малышей. В интернете был выложен видеоролик этого «воспитательного мероприятия». Сразу следует сказать: детишки экзамен не выдержали. На вопрос об имени, все, как один, отвечали: «Витя, Миша, Вова» и т. д. Даже после того, как незваная гостья объяснила, что подобные имена нельзя употреблять «украинским детям», малышня не проявила надлежащей «свидомости». На вопрос Фарион, какой из двух вариантов имени звучит лучше: «Мыхайлык» или «Миша», детвора дружно проскандировала: «Миша»\ После чего наслушалась русофобской галиматьи от «щирой украинки». Особенно не повезло девочке Лизе, имя которой, по мнению Фарион, происходит от инфинитива «лизать». Досталось и Аленам. Фарион объяснила: исконно украинское имя — «Олэна». «А если ты станешь Аленой, то пакуй чемоданы и езжай в Московию»[179]. Примечательно, что присутствующие при этой унизительной процедуре воспитатели детского сада не только не выступили в защиту детей от издевательств и оскорблений, но всеми способами демонстрировали подобострастие перед Фарион и спешили оправдаться перед ней за «неправильные» — русские (!) — имена своих воспитанников.

О том, какому давлению подвергаются сотрудники воспитательных учреждений во Львове, рассказала глава Ассоциации культуры и образования «Русский дом» Татьяна Швецова: «В прошлом (2009) году львовяне узнали о первой санкционированной управлением образования Львовского горсовета попытке “свободовцев ” заставить администрации детских садиков познакомить малышей и родителей с агитационной продукцией ксенофобского содержания. Почти во всех садиках Львова эта операция удалась. Свою позицию украинские педагоги поясняли очень просто: “Никто не хочет связываться со “Свободой ”. Ее боятся. Нашелся один человек — руководитель Львовского садика № 163 “Сопілка", — который не побоялся и отказался взять эту продукцию»[180]. Впрочем, данное исключение лишь подчеркивает общее правило: со «Свободой» никто не хочет связываться — ЕЕ БОЯТСЯ. Да и «связываться» особого смысла нет — из любых историй, в которые попадают Фротман, Фарион или их однопартийны, сколь бы ни был очевиден преступный характер их деяний, они выходят сухими. Поэтому и ведут себя с каждым годом все более дерзко и нагло — знают: им всё позволено, разрешено находиться вне правового поля. Чего же не наглеть! Ведь и показательное издевательство над детьми в львовском детсаду, устроенное Фарион, снималось на видео по ее заказу для последующей демонстрации везде, где только можно. И сама она свое паскудное вторжение к едва вступающим в жизнь малышам неизменно преподносила в качестве некой «культурной акции», подчеркивая, что это далеко не единичный случай: «Такие походы я делала после того еще много раз в разные места» и «считаю это не скандалом, а банальным уроком по культуре речи. Потому что “Ваня”, “Маша” — это гнусные формы украинских имен, которые не имеют ничего общего с культурой речи. Это суржик в антропонимном пространстве». Негативное восприятие подобных «акций» мало ее тревожит: «Ситуация на Украине заключается в том, что враг не просто на нашей территории. Враг — в душах, внутри. Знаете, как говорил министр иностранный дел Польши Бек накануне Второй мировой войны: “Когда к нам придет немец — он отнимет у нас свободу. Когда придет москаль — он заберет душу ”. Москаль пришел и забрал душу. Некому бороться за свободу. Отсюда такая реакция»[181].

Трудно понять, о какой «свободе» толкуют американские холуи, но войну пресловутому «москалю» они объявили нешуточную. Та же Фарион, являясь доцентом Национального университета «Львовская политехника» по специальности «филология», и в качестве преподавателя не съезжает с излюбленной темы. Интересны в этом плане отзывы ее студентов, размешенные в интернете. «На парах большую часть времени тратит на поношение москалей. Для этого много ума не надо. Из-за таких, как она, ненавидят нас “схидняки” и русские». Словами, впрочем, не ограничивается: «Если она, не дай Бог, услышит, что студент где-то по-русски говорит — зачета не видать! Так что, товарищи, будьте осторожны, если не хотите отправиться на комиссию по ее предмету». «Ставит «3» за то, что студент имеет русскую фамилию! Позор!». Характеризуют студенты и личностные параметры Фарион. «Ненавидит всех и вся». «Прибитая на всю голову!!! Есть два мнения: ее и неправильное!». Имеются, впрочем, и положительные отзывы: «Прикольная преподавательница, весела, очень умная… Особенно всех взрывали ее маты на паре)))))))) Да, это расслабляет, это круто!!!». И, действительно, в чем еще может проявляться в наше время ум, как не в площадной брани. Культурная женщина, настоящий «филолог»… Имеются мнения и идеологически родственных душ. Такое, например: «Благодарю тебя Боже, что я не москаль!!! Этим все сказано! Побольше бы таких энергичных и целенаправленных людей, как она, тогда бы и державу подняли и москали б…, может, руки с Украины забрали бы!!! Архитектура с Фарион!!! Респект»[182]. Подытожив вышеприведенные мнения, можно обрисовать культурнопрофессиональный облик Фарион: ушибленная на всю голову преподавательница большую часть своих лекций по филологии (!) посвящает матерщинному «поношениюмоскалей», маниакально преследуя студентов за их русские фамилии и русскую речь.

Вот такие неадекватные субъекты преподносятся сегодня украинскими СМИ как выразители «господствующих политических тенденций» и даже «народного мнения». Им щедро предоставляются страницы популярных газет, радио- и телеэфир, причем не только местные, галицкие, но и центральные. Идеология этнической ущербности, сформировавшаяся в границах одного региона (Галиции), назойливо навязывается всей Малороссии, а для «обоснования» ее используются небылицы, сочиненных для собственного оправдания потомками бесправного польского «быдла», отказавшегося и от своей веры, и от своей национальности, и пышущих неподдельной ненавистью к тем, кто подобного отступничества не совершал. И в распространении этих бредней бесноватая Фарион — одна из первых, хотя и не блещет оригинальностью: «Украина была почти постоянно колонизируема… Не говорю о Голодоморе, когда были вымордованы села и заселены чужаками. Этот чужак говорит на чужом языке, он молится московским попам, которые не имеют ничего общего с христианством. Эти попы — это Федеральная служба безопасности». Подобными бреднями доктрина Фарион не исчерпывается. В роли «чужаков» выступает, как минимум, две трети населения «самостийной»: «Этноструктура востока Украины изменена и стремительно стала меняться в начале XX века, когда эта территория стала центром индустриализации. В этот центр индустриализации ехал люмпен, в первую очередь, из России. Этот люмпен, который там жил, на наших благодатных степных украинских землях, родил своих детей. Эти дети никогда не воспримут украинской земли. Не только потому, что они чужаки, а потому, что их уровень культуры ниже плинтуса, потому что они происходят из люмпена»[183].

Интересно, слышать подобные инвективы от еврейки, да еще и с такой говорящей фамилией («Фарион» — «иностранка»), пусть и рядится она в украинскую «вышиванку». Получается, что евреи на «благодатных степных украинских землях» — свои, а русские, испокон века жившие здесь, на своей исконной территории, «чужаки». Все строится на шулерстве и лжи. И, тем не менее, именно эта бредовая идеология усиленно внедряется в массовое сознание граждан «самостийной Украины» — и не слышно возмущения или призывов привлечь к ответственности «за разжигание расовой ненависти» ни от местных «толерастов», ни от европейских «демократов». Наоборот, в последние годы идет самая настоящая «раскрутка» «Свободы» и ее лидеров. Не исчезает с экранов телевизора Фарион. В центре общественного внимания и ее босс — Фротман (Тягнибок). Многочисленные биллборды с его фото заполонили города и местечки Малороссии, по которой он беспрерывно снует с агитационными поездками, в подтверждение: с финансированием «Свободы» всё в порядке, миллиардер Коломойский не держит свое детище на голодном пайке. Впрочем, щедрость его не от широты душевной, а с расчетом на перспективу: совершенно очевидно, что Тягнибока и его единомышленников подлинные хозяева «Украины» ведут к власти. Парламентские выборы 2012-го года, в результате которых «Свобода» обрела статус парламентской партии, — еще один серьезный шаг на этом пути. И это притом, что сама идеология «Свободы» даже в легальном своем варианте подпадает под определение «экстремистской».

Впрочем, в случае с ВО «Свобода» следует говорить не столько об еврейском участии, сколько об еврейском руководстве, и тот факт, что организация «украинских националистов» возглавляется и финансируется евреями, только на первый взгляд может показаться странным. Как раз процесс возникновения и распространения украинства в Галиции со всей очевидностью демонстрирует, насколько естественно подобное положение дел для украинского сепаратизма.

«Украинский Пьемонт» — так на рубеже XIX–XX вв. стали называть сепаратисты Львов и Галицию, подразумевая под этим, что именно данный регион и его главный город являются центром украинского «национального возрождения». Но если оперировать реальными историческими фактами, а не мифическими вымыслами, то окажется, что нет ничего более бессмысленного и даже комического в подобном определении. Пьемонт (Сардинское королевство) — исторический регион Италии, вокруг которого в середине XIX в. произошло объединение итальянских земель, завершившееся созданием единого государства. Ведущая роль Пьемонта в объединении Италии была обусловлена его экономическим и военным превосходством над другими итальянскими регионами. Название «Пьемонт» — в значении области, возглавляющей процесс национального объединения, применительно к Галиции первоначально использовали поляки. Они исходили из того, что в этой провинции Австро-Венгерской империи, после введения конституционного правления, поляки занимали в политическом отношении более выгодное положение, чем в других частях Польши, принадлежавших тогда России и Германии, и поэтому Галиция должна была стать лидером в процессе возрождения единого польского государства. Эту смысловую конструкцию решили «позаимствовать» для себя и «украинцы», появившиеся к тому времени в Галичине. Подражая полякам, они также принялись называть Галичину «Пьемонтом», только «украинским», мечтая о том, что именно этот регион станет рассадником «украинства» во всей Малороссии. Но если надежды поляков опирались на их господствующие позиции в политической и экономической жизни края, то «украинцы» вынашивали свои проекты, находясь в положении настоящих париев. Достаточно ознакомиться с социально-этнической структурой тогдашних Галиции и Львова, чтобы понять, сколь иллюзорны и беспочвенны были украинские расчеты.

Именно русские, из среды которых и вербовались «украинцы», являлись самой бедной и эксплуатируемой частью населения Галичины. А в роли господствующего слоя выступали две другие крупные этнические группы края — поляки и евреи. Особенно значительна была роль последних. Причем, как в городе, так и в деревне. В городах в то время проживало около 10 % населения провинции, причем удельный вес русских был весьма невысок. В 1900 г. 75 % городского населения Галиции разговаривало по-польски и только 14 % по-русски, остальные — по-немецки. Даже в восточной (русской) части провинции русские составляли всего 25–30 % городского населения (почти столько же, сколько поляки), в то же время евреями были 40–45 % горожан. В некоторых городах, таких как Броды, их насчитывалось до 70 % [184]. То, что именно евреи являлись наиболее влиятельной этнической группой Галиции, не являлось тайной для современников. В 1894 г. во Львове состоялась Всеобщая краевая выставка, на которой демонстрировались достижения Галичины в различных сферах экономики и культуры. В связи с этим событием галицкий юмористический журнал «Страхопудъ» поместил «Путеводитель по Львову, написанный Страхопудом для любознательных посетителей выставки», в котором на вопрос: «Як называется сей край?», давался ответ: «Официяльно — Галичина, неофицияльно — Голилея, для того, що в ней живет множество голытьбы, а должен называтись Галилеею, так як в нем возникает новое царство юдейское»[185]. Последнее утверждение, несмотря на свою шутливую форму, базировалось на жизненных реалиях Галиции (особенно ее русской части), где евреи занимали доминирующие позиции во многих сферах народной жизни. Например, вся торговля как в городе, так и в деревне находилась в еврейских руках. Мелкие торговцы-евреи доставляли в далекие села современные товары (спички и керосин), еврейские же посредники скупали у селян урожай для продажи. В городах почти все магазины и лавки, где русские крестьяне покупали готовую продукцию (одежду, обувь, металлоизделия), также принадлежали евреям. Так как большинство селян едва сводили концы с концами, им постоянно приходилось прибегать к кредиту, залезая в финансовую кабалу всё к тому же еврею. Если с поляками, преобладавшими среди крупных землевладельцев, чиновничества, интеллигенции евреи волей-неволей должны были считаться, то русских, подавляющее большинство которых составляли безграмотные, нищие крестьяне, они эксплуатировали с беспощадной жестокостью.

Невыносимые условия этой эксплуатации подтверждались и официально. Так, венгерский экономист Эдмунд Эган, изучив хозяйственные отношения между евреями и русскими в Закарпатье, докладывал правительству, что если администрация, магистраты и землевладельцы и ответственны за тяжелое положение крестьян, то главная вина лежит всё же на евреях — ростовщиках, купцах и корчмарях, которые «лишают русинов денег и собственности»[186]. Об удушающей тяжести еврейского гнета в Галиции писал и известный украинский деятель Иван Франко: «Мы не антисемиты и далеки от того, чтобы враждовать против кого-нибудь из-за его расы, религии или народности. Однако все же нельзя отрицать, что исторические и социальные обстоятельства нашего края создали довольно высокое и весьма вредное сословие евреев-паразитов и бессовестных эксплуататоров мужицкого труда. Особенно это надо сказать о большинстве тех евреев, которые живут в селах — шинкарей, ростовщиков, мелких торговцев и перекупщиков. Можно безошибочно утверждать, что в каком селе больше таких евреев, в том ниже стоит образование, народ беднее, темнее и деморализованней»[187]. Русские войска, вступившие в Галицию в 1914 г., были поражены приниженностью и забитостью ее населения. «С удивлением и недоумением, — пишет Андрей Дикий, — смотрели офицеры и солдаты российской армии, как галицкие крестьяне целовали руки не только немногим не бежавшим помещикам или их управляющим, но даже и лавочникам-евреям, как убого было их хозяйство по сравнению с хозяйством крестьян российской Украины»[188].

Ближайшим последствием нещадной эксплуатации Русского населения Галичины был хронический голод. О нем подробно писал в своей книге «Нищета Галиции в цифрах», вышедшей во Львове в 1888 г., польский промышленник и общественный деятель, депутат галицкого сейма и австрийского парламента Станислав Щепановский. В частности, он отмечал, что в среднем галичане питаются хуже, чем обитатели английских приютов для нищих, а так как определенная часть населения Галиции все-таки обеспечивает себя нормальным питанием, то положение остальных жителей в этом отношении является совершенно бедственным. Свои выводы Щепановский основывал на сравнении динамики роста населения Галиции и Королевства Польского (входившего тогда в состав России). Если в 1860 г. население Галиции и Королевства Польского было почти одинаковым, составляя по 4,8 млн чел., то через 27 лет (1887), при одинаковом уровне рождаемости, в Королевстве проживало 8,0 млн, а в Галиции 6,4 млн жителей. Исключив фактор эмиграции, Щепановский установил, что за 27 лет в Галиции умерло на 1,5 млн чел. больше, чем в российской Польше. Австрийские власти объясняли высокую смертность в Галиции эпидемиями, но Щепановский отметал подобный довод: «разве надо искать истолкование в эпидемиях, а не в доказанном недостатке питания, в недостатке заработка и неслыханно слабо развитом производстве. Это значит, только другими словами, в нищете, в голоде, в голодной смерти. От нищеты, следовательно, погибло у нас за 27лет 1.500.000 человек, которые бы выжили, если бы у нас имели такой же заработок, какой имеют люди по ту сторону границы». Рассчитал Щепановский и погодовую иену в человеческих жизнях нещадной эксплуатации галичан: «голодная смерть по крайней мере 50.000 человек в год»[189].

Казалось бы, присвоившие себе имя «украинцев» во имя «национального возрождения» обязаны стать на защиту той части населения, от имени которой взялись выступать. Ничуть не бывало! В случае с «украинцами» всё обстояло как раз наоборот. Замечание социалиста и интернационалиста И. Франко о «сословии евреев-паразитов» никак не соприкасалось ни с практической деятельностью «украинцев», ни с их задачами. Предатели и отщепенцы не только не боролись с угнетателями своего народа, но, наоборот, вступили с ними в самый тесный сговор.

На еврейскую заинтересованность в становлении украинского сепаратизма неоднократно указывал видный деятель сионистского движения, основатель вооруженных еврейских формирований «Гагана» и «Бейтар» Зеев Жаботинский (1880–1940). Не скрывал он и цели, которая при этом преследовалась: разделение русских на возможно большее количество «народностей» и тем самым всемерное ослабление этнического ядра России — русской нации. Поданным всеобщей переписи 1897 г. русские составляли 65,5 % населения Российской Империи, т. е. абсолютное большинство (для сравнения: поляков было 6,4 %, евреев — 3,9 %). «Наоборот, если малороссов и белорусов считать отдельными народностями, — писал 3. Жаботинский, — то господствующая национальность сама оказывается в меньшинстве (43 проц.) относительно остального населения, а в соответствии с этим изменяются все виды на будущее. Поэтому можно смело утверждать, что решение спора о национальном характере России почти полностью зависит от позиции, которую займет тридцатимиллионный украинский народ»[190].

Уроженец Одессы Жаботинский не только сформулировал идею по превращению 30 миллионов русских в «украинцев», но и развил в дореволюционную эпоху кипучую деятельность по распространению ее как в России, так и за рубежом. Являясь способным публицистом, он посвятил данной теме десятки статей, и все они старательно тиражировались сепаратистскими изданиями, например, «Украинским вестником», выходившем в Петербурге под руководством Михаила Грушевского. Несколько позднее, когда в 1912 г. в Москве Симоном Петлюрой был основан журнал «Украинская жизнь», Жаботинский установил и с ним самые тесные связи. В каждом номере этого журнала имя Жаботинского было обозначено в перечне постоянных сотрудников. Интенсивные контакты поддерживал этот сионист и с другими лидерами сепаратистов. Известный украинский деятель Евгений Чикаленко отмечал в своем дневнике (12 января 1911): «Вчера приезжал из Одессы В.Е. Жаботинский, известный сионистский публицист. Приехал он нарочно (в Киев), чтобы найти взаимопонимание с рулевыми украинской прессы. На собрании украинского клуба в долгой и чудесной речи он доказывал, что устремления евреев-сионистов и вообще евреев-националистов вполне идентичные с устремлениями украинцев. И у них пока что одинаковые задачи и одинаковые враги… А в связи с этим нам надо координировать нашу деятельность… Жаботинский обещает, что сионистская пресса, которая издается на жаргоне, а также на староеврейском и русском языках, будет проводить мысль, что евреям надо обратить внимание на украинцев и украинское движение»[191].

И евреи не только «обратили внимание» на украинское движение, они вдохнули жизнь в этот мертворожденный проект. Именно благодаря еврейским информационным ресурсам, украинский сепаратизм в России получил известность и даже сумел завоевать определенные политические позиции. Тот же Жаботинский, являясь одним из лидеров мирового сионизма, обладал широкими возможностями для того, чтобы придать теме «закабаленного украинского народа» международный характер. И она, действительно, зазвучала в Вене, Берлине, других европейских столицах. Русский посол в Вене М.Н. Гире сообщал в Петербург (1912): «За самое последнее время в газетах и журналах (австрийских) все чаще появляются статьи, разъясняющие публике, что такое украинцы, а что малороссы… От чтения этих статей остается впечатление, будто Малороссия своего рода Польша, покоренная Россией окраина, не примирившаяся со своей неволей и ждущая лишь случая, чтобы освободиться от русского владычества»[192]. Так что не зря старался Зеев Жаботинский. Современный израильский историк Израиль Клейнер в своей статье о жизни Жаботинского особенно отмечает его публицистику, посвященную «украинскому вопросу»: «Можно смело утверждать, что этот цикл статей является беспрецедентным в мировой журналистике образцом длительной борьбы представителя одного народа за национальные права другого»[193]. Впрочем, истинный смысл борьбы своего соплеменника Клейнер, конечно, затушевал. Не за «права другого народа» ратовал сионист Жаботинский, поддерживая украинский сепаратизм, а за раскол русской нации и расчленение России. И, следует признать, преуспел в этом деле.

Орудовал он здесь не один. Его соплеменники активно принялись внедрять в жизнь разработанные Жаботинским идеи. Пример подобной подрывной работы дает В.Н. Перетц (1870–1935). Выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, где защитил магистерскую, а затем и докторскую диссертации, он после своего переезда в Киев (1903) внезапно преобразился в «щирого украинца». Занимая должность профессора русского языка и русской словесности в университете Св. Владимира, Перетц вдруг «начал помещать статьи на “мове” в записках “Товариства имени Шевченка ” и распространять руководящие идеи украинского движения между студентами и курсистками. Он, между прочим, на радость украинцам, пустил в оборот противоречащую всей истории и диалектологии русского языка теорию о том, что “украинская мова” не принадлежит-де к группе русских наречий, а находится в ближайшем сродстве с сербохорватским языком, так как она-де сформировалась еще в VIII и IX веках, когда “украинская ” народность жила в непосредственном соседстве с народностью сербохорватской на равнинах нынешней Венгрии; потом-де пришли угры (венгры) из-под Урала и разделили обе народности, оттеснив сербохорватов к югу, а “украинцев” — к северу». Но теоретическими наработками этот профессор не ограничился: «Следует признать, что, будучи талантливым преподавателем, В.Н. Перетц не менее содействовал успеху украинского движения среди учащейся молодежи в предвоенную и предреволюционную эпоху, чем в свое время В. Б. Антонович»[194]. Интересно, что В.Б. Антонович (1834–1908), по собственному признанию, являлся «польским шляхтичем» и в начале своей украинофильской деятельности лишь выражал надежду, что когда-нибудь «украинцы признают меня сыном своего народа»[195]. Со временем, конечно, признали. Но преемственность «украинского дела» весьма красноречивая: от поляков — к евреям.

Евреи не только популяризировали «украинскую идею», они ее практически продвигали везде, где только можно. В частности, в Государственной Думе России. Именно евреи, соединившись с прочими инородцами, и навязали высшему законодательному органу страны «украинский вопрос». Это, кстати, неоднократно вызывало протесты со стороны тех, кто действительно представлял интересы коренного населения Малороссии. Так, депутат Госдумы, малороссийский крестьянин Андрейчук называл провокацией речи, которые произносили от имени малороссов «чуждые украинскому народу депутаты, именно, Булат — литовец, Лучицкии — городской представитель киевских евреев, Родичев — тверской дворянин и Милюков — неизвестной нам народности… Мы протестуем также против того, чтобы при нашем, малороссов, здесь наличии за наш народ ратовали непрошенные его слуги Милюковы и Булаты, цель выступления которых нам ясна — именно стремление пополнить украинцами ряды инородческой оппозиции русскому государственному строю… Всякую украинофильскую пропаганду мы отвергаем, ибо никогда не считали и не считаем себя нерусскими, с какой бы хитростью ни старались услужливые господа Милюковы вселить в нас сознание розни с великороссами. Им это не удастся. Мы, малороссы, как и великороссы, — люди русские, а господам Милюкову, Родичеву и Лучицкому говорим: продолжайте вашу заботу о том племени, служить которому вы призваны, а украинского народа не касайтесь, он за вами не пойдет»[196].

Из выступления малороссийского депутата очевидно следует, что в искусственном нагнетании не существовавшего в реальности «украинского вопроса» в российском парламенте активное участие принимали не только инородцы. Их поддерживали и те русские депутаты, кто представлял так называемые «демократические» партии. Об этих русских предателях тот же академик А.И. Соболевский писал: «Большинство украинофилов в России… по образованию интеллигенты, а по политическим убеждениям — разных оттенков либералы, проводящие политическую программу евреев. Евреи ставят себе девиз: divide et impera [разделяй и властвуй], и убеждают простаков русских стремиться к собственным местным самоопределениям и изо всех сил поддерживать самоопределения своих инородцев. И простаки усердно работают на пользу евреев, чтобы дать им легкую возможность завладеть выгодною позицией в России»[197].

Конечно, превращение десятков миллионов русских в инородцев в дореволюционной России представлялось труднодостижимой задачей, иное дело — Галичина. Здесь евреи не только занимали доминирующие позиции, но и могли рассчитывать в данном вопросе на поддержку серьезных союзников — австрийской власти и поляков. Ибо если в Галиции в эти годы и происходило «национальное возрождение», то было оно именно Русским национальным возрождением, а это всерьез беспокоило как немцев, так и поляков. Украинское движение было инициировано ими в качестве антитезы Русскому возрождению. В 1908 г. поверенный в делах российского посольства в Вене С. Свербеев следующим образом характеризовал официальную политику Вены: «доказательств признания самобытности за русскими в Галиции существует немало. В указах своих и документах правительство открыто называет их Russen, Rothrussen и Reussen, и только с развитием в Европе в половине прошлого столетия идеи национализма, проникшей также в Австрию, племенное родство галицко-русского народа с населением России показалось в Вене опасным для Габсбургской монархии. С этого времени австрийское правительство стало употреблять все старания, чтобы обособить галицийских русских от их единоплеменников в России и не пренебрегало для этого никакими средствами и административными давлениями»[198]. Образованию и всемерной поддержке искусственной общности «украинцев» в этой политике отводилось первоочередное место.

Причем с годами политика Вены в отношении русских галичан становилась все более агрессивной и дискриминационной. Профессор Императорского Новороссийского университета П.Е. Казанский (1866–1947) писал о положении русского народа в Австро- Венгрии (1912): «Более четырех миллионов русских задыхается в тяжкой еврейско-польско-немецкой неволе, и даже стон их редко доходит до нас… По отношению к ним австрийское управление Галиции ведет политику, которую можно назвать только истребительной… австрийское управление берет их измором, подвергает медленному истреблению, духовно разлагает и экономически убивает целую ветвь русского народа. При этом все средства считаются хорошими: насилие и обман, духовное растление народа и экономическое разорение, фальшивые документы и лжесвидетели, подлоги, подкупы и доносы, официальная ложь и подделка общественного мнения — все, чем давно славится австрийская политика, австрийская администрация и австрийский суд. Гонения на русских особенно усилились с 80-х годов, с начала же 90-х в ряды гонителей русского дела стала также группа русских изменников… так называемых мазепинцев. Благодаря именно последним гонения на русских приняли за последние 5— 7лет совершенно невозможный вид»[199].

Обратим внимание: П.Е. Казанский, называя официальную политику Австро-Венгрии в отношении русских «истребительной», при этом отмечает, что находятся они в тяжкой «еврейско-польско-немецкой неволе», т. е., наряду с немецкой властью, в гонениях активно участвуют еще две этнические группы — евреи и поляки. Конечно, особая роль принадлежала русским изменникам — «украинцам». Русский консул во Львове Пустошкин отмечал (1909), что «создание украинства» и было затеяно, «чтобы окончательно стереть само имя русское в Галиции». Обращал внимание и на активное участие в этом поляков: «приложены всяческие старания, чтобы оторвать малороссов от России миражами “Самостийной Украйны ” под эгидой восстановленной Польши»[200].

Впрочем, с идеей отторжения малороссов от русской нации поляки носились уже давно. После того как в XVI11 веке при Екатерине II практически все Русские земли, некогда оккупированные Польшей (исключая Галицию и Закарпатье), были воссоединены с Россией, польские реваншисты, с целью оправдания своих притязаний на эти территории, спешно занялись разработкой лживой доктрины о том, что население Малороссии не является русским. Для этого и было запущено в оборот наименование «Украина», а от него уже и «украинцы». Впервые термин «украинцы» в качестве названия для населения Малороссии уже на исходе XVIII столетия использовал в своих сочинениях польский историк граф Ян Потоцкий (1761–1815). При этом Потоцкий все-таки выводил «украинцев» от древнерусских племен, перечисленных в «Повести временных лет»: полян, древлян, волынян и бужан. Намного смелее был в своей лжи другой поляк, граф Фаддей Чацкий (1765–1813), издавший в 1801 г. псевдонаучную работу «О названии “Украина” и зарождении казачества», в которой доказывал, что «украинцы» произошли от укров, особой орды (в реальности никогда не существовавшей), пришедшей на место «Украины» в VII в. из-за Волги. От укров — «Украина», от «Украины» — «украинцы» — такую нехитрую историческую схему предлагал Чацкий[201]. И, несмотря на всю ее очевидную нелепость, поляки целеустремленно принялись насаждать эту теорию в Малороссии. О степени польской активности в данном направлении свидетельствует, между прочим, «История русое», написанная неизвестным малороссийским автором в эту же эпоху. Полная вымыслов и русофобской лжи, за что и была впоследствии возведена украинскими сепаратистами в степень «шедевра украинской историографии», «История русов», тем не менее, не только не знает никаких «украинцев», но и категорически отвергает само название «Украина»! В его использовании автор «Истории русов» справедливо усматривал слепое подражание «бесстыдным и злобным польским и литовским баснословцам», коими намеренно «выводится на сцену из древней Руси или нынешней Малороссии новая некая земля при Днепре, названная… Украиною»[202]. Так что даже те, кого «самостийники» превозносят в качестве «своих», совершенно четко указывали, кто именно инициировал присвоение древней Руси или нынешней Малороссии чуждого названия «Украина».

Полякам принадлежалонетолькоавторство «украинской идеи», но и применение ее на политической практике. Очевидец проявления первых ростков сепаратизма в Малороссии в середине XIX в. оставил точный этнический портрет его активистов: «У нас в Киеве только теперь не более пяти упрямых хохломанов из природных малороссов, а то (прочие) все поляки, более всех хлопотавшие о распространении малорусских книжонок. Они сами, переодевшись в свитки, шлялись по деревням и раскидывали эти книжонки; верно пронырливых лях почуял в этом деле для себя поживу, когда решился на такие подвиги»[203]. Впрочем, под «хохломанов» поляки мимикрировали исключительно с целью обмана местного населения и привлечения на свою сторону его отдельных представителей. Между собой они нисколько не таились в отношении истинных своих намерений. Генерал Людвиг Мерославский, участник обоих польских восстаний (1830–1831, 1863–1864). В своем завещании призывал: «Бросим пожары и бомбы за Днепр и Дон, в самое сердце Руси. Возбудим споры и ненависть в русском народе. Русские сами будут рвать себя собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть»[204]. Как видим, всё просто до примитивности: стравим русских между собой, что позволит нам, полякам, «расти и крепнуть».

Через поляков же «украинская идея» была из Малороссии экспортирована в Галицию, где для ее воплощения условия были, конечно, намного благоприятнее. Здесь польская интрига с «Украиной» и «украинцами» была многократно усилена соучастием в ней евреев. Объединение поляков и евреев в этом антирусском сговоре было тем более легко осуществимо, что в национальном угнетении русских они давно уже шли рука об руку, еще с тех давних времен, когда польский король Казимир III (1310–1370) наделил евреев, проживавших в Польше, множеством привилегий и льгот, «даже в ущерб самим полякам»[205], а кроме того, распространил эти привилегии не только на всю Польшу, но и на те Русские земли, которые захватил — Червонную Русь (Галицию) и часть Волыни. Уже в 1356 г. была зарегистрирована еврейская община во Львове, а в последующем появились они и в других русских городах[206].

Преемники Казимира III продолжали его политику. Не осталось в стороне и польское панство, активно использовавшее евреев в качестве своих экономических агентов. Одной из форм подобного «сотрудничества» являлась отдача панских имений в аренду евреям. Последние брали от владельца «на откуп разные статьи его доходов: шинки, пошлины в городах при внутренней торговле (“мыто ”), мельницы, право рыбной ловли, право пользования мостами через реки, плотинами… Л нередко владельцы сдавали в аренду и целиком все поместье со всеми “доходными статьями”. Посредники, желая выколотить побольше из всех “доходных статей ”, изощрялись в их взыскании, учитывая, конечно, по своему усмотрению, и свой посреднический “заработок ”. В случае же малейшего неповиновения к их услугам стоял весь полицейско-административный аппарат польского правительства»[207]. Евреи с лихвой использовали свою безраздельную власть над подневольным крестьянством, нещадно эксплуатируя и его труд, и его землю. Невыносимость еврейского гнета признавали даже отдельные польские наблюдатели. Так, поляк Грондский, подробно описывая в своих мемуарах тяжелые повинности крестьян, отмечал, что они «росли изо дня в день, по большей части потому, что отдавались на откуп евреям, а те не только выдумывали разные доходы, весьма несправедливые для крестьян, но и суды над ними присвоили себе»[208]. И с годами этот процесс приобретал все больший размах. Особенно часто к подобного рода сделкам прибегали владельцы тех имений, которые располагались на присоединенных к Польше русских территориях. К 1616 г. более половины принадлежавших польской короне Русских земель были арендованы евреями. У одних только князей Острожских было 4 тысячи евреев-арендаторов. Во многих поместьях евреи обнаглели до того, что заставляли крестьян работать «на пана» уже не три-четыре, а шесть или даже все дни недели, и челядь магната силой выгоняла их в панское поле[209].

Не удивительно, что подобная «экономическая деятельность» сказочно обогащала еврейство, но превращала жизнь простого народа в сущий ад. Особенно русского народа, который оказывался под двойным польско-еврейским гнетом. После того как в XVIII веке агонизирующая Речь Посполитая окончательно была разделена между странами-соседями и Россия возвратила Русские территории, ранее отторгнутые от нее, положение здесь кардинально изменилось. И хотя поляки и евреи никуда не делись из Южной России, их господствующему положению наступил конец, ведь на защите русского народа теперь стояло Русское государство. А вот в Галиции, оказавшейся в составе Австро-Венгрии, изменения носили больше декоративный характер, ничего не меняя по существу, и, как мы показали выше, большинство русских по-прежнему находились в беспросветной кабале у евреев, ведь именно последние в качестве ростовщиков, шинкарей, торговцев и перекупщиков держали в руках всю хозяйственную жизнь галицийской деревни. А эта экономическая власть давала возможность непосредственно влиять и на ее духовную жизнь. И одним из средств духовного закабаления русского народа стало «украинство», в распространение которого евреи внесли решающий вклад. Именно с их подачи в селах Галиции появились первые «украинцы», которые со временем, опираясь на еврейскую поддержку, заняли здесь привилегированное положение, внося смуту и раскол в ряды русских галичан.

И все же Русское возрождение в Галиции, несмотря на наличие у него многочисленных врагов, шло по восходящей вплоть до начала Первой мировой войны. На этот счет имеется множество свидетельств — приведем одно. Сразу после начала боевых действий из Вены в Галицию был направлен представитель австрийского МИДа при верховном командовании барон Гизль. Во Львове он встретился с лидерами украинских организаций и о своих впечатлениях доложил следующее (31 августа 1914): «Украинофильское движение среди населения не имеет почвы — есть только вожди без партии». Через два дня Гизль вновь констатировал: «Украинизм не имеет среди народа опоры. Это исключительно теоретическая конструкция политиков»[210].

Итак, несмотря на все усилия предателей «украинцев» и тех, кто дергал их за ниточки, русский народ в Галиции твердо отстаивал свою национальность и культурную самобытность. Однако начавшаяся мировая война развязала руки его врагам, которые, отбросив в сторону всякие законы и элементарную человечность, обрушили на русских беспрецедентный кровавый террор. Тогда еврейско-украинский сговор был не только скреплен чудовищными проявлениями бешеной русофобии, но и, как всякое преступление, густо замешан на крови десятков тысяч ни в чем не повинных русских людей.

Сразу же после объявления мобилизации в Галиции начались аресты руководителей и активистов русских общественных организаций: «Общества им. Качковского», «Народного Дома», «Русской Рады», «Общества русских дам» и целого ряда других. «Москвофилы», «русофилы» — так с подачи «украинцев» клеймили тех русских галичан, кто не отказался в эту трагическую годину от своего национального имени и не согласился подменить его украинской кличкой. Со всей Галичины их свозили во львовскую тюрьму «Бригидки», многих тут же по приговору военно-полевого суда казнили, в их числе немало священников. Но это было лишь началом преступного геноцида. В его эскалации «украинцы» сыграли особую роль. Очевидцы произошедшей трагедии прямо на это указывают. «В самом начале этой войны, — писал И. Терех, — австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперед заготовленным и переданным административным и военным властям украинофилами (сельскими учителями и “попиками ”)… Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрационные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа… В отместку за свои неудачи на русском фронте улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях, — вешают всех крестьян, на кого доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими. Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, усеялась тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название»[211]. Другой очевидец, находившийся в это время во Львове, сообщает, что количество доносов со стороны «украинцев» достигало просто чудовищных масштабов: «Знакомый фельдфебель, приделенный к канцелярии штаба корпуса, сообщил мне, что мазепинцы прямо заваливают канцелярию письменными доносами. Знакомый почтовый чиновник рассказывал, что через его руки ежедневно проходили сотни открытых мазепинских писем приблизительно следующего содержания: “Считаю своим гражданским долгом сообщить, что следующие лица… являются рьяными “русофилами”»[212]. В тогдашней обстановке подобного доноса было достаточно, чтобы подвергнуть человека аресту, высылке в концлагерь, а зачастую и казни. Именно благодаря украинской активности террор против русских приобрел столь масштабный и жестокий характер.

Но в организации этого черного дела «украинцы» были не единственными застрельщиками. Активное участие в геноциде приняли и евреи, клеветнические доносы которых погубили тысячи русских галичан. При этом было достаточно голословного, в большинстве случаев совершенно абсурдного обвинения со стороны еврея, чтобы русских немедля подвергали зверской и беспощадной расправе. Все подобные случаи, а их были тысячи, различались лишь деталями, сценарий же везде был один. И финал повторялся.

Вот, например, что происходило в селе Сосницы Яворского уезда осенью 1914 г. 12 октября в село вступили венгерские войска. На следующий день «занялись мадьяры выискиванием подозрительных лиц, то есть “москвофилов”, или, как они говорили, “руссов”». Поиск не занял много времени, благодаря активному содействию местных евреев. «По ложному доносу еврея Саула Рубинфельда и его семьи мадьяры схватили тогда шесть крестьян: Ивана Шостачка, Илью Яворского, Илью Якимца, Ивана Кошку, Николая Смигоровского и Андрея Гордого». Всех их привязали со связанными руками к вербам, где на дожде и холоде промучились они до самого вечера. На их сдавленные веревками руки жутко было смотреть. Веревки впились в тело так, что их не было видно, а только одно распухшее, черное тело. С рук стекала кровь. «Каждому из арестованных предъявляли какую-нибудь ничем не оправданную вину. Так, например, Ивана Шостачка, семидесятилетнего старика, обвиняли в том, будто бы он имел зарытое на своем поле, где за день до того стояла русская батарея, орудие, из которого стрелял по австрийским войскам». Под стать этому были и другие обвинения. «Илья Яворский, бедный громадский пастух, отец пяти маленьких детей, имел одну корову. Еще в августе 1914 года, во время похода австрийских войск в Россию, попросил он австрийского поручика заменить ему эту корову на лучшую. Поручик, при свидетеле Михаиле Кульчицком, согласился на это, но потребовал доплаты 20 корон, которые Яворский и уплатил, заняв их у соседа Дмитрия Качора. А еврей Саул Рубинфельд в октябре воспользовался этим и заявил мадьярским солдатам, что Яворский украл австрийскую корову. “Это вор, их здесь есть еще больше” — говорил Рубинфельд в доме Ильи Якимца коменданту». И вот из такого рода подлой клеветы рождались смертные приговоры для русских. Причем еврейская кровожадность не знала предела. «Когда схватили Ивана Кошку, бедного работника, который в то время молотил в сарае хлеб, жена его Елена побежала посмотреть, где он и что с ним происходит? Увидев, что муж, привязанный к дереву, еле дышит, она стала просить солдат, чтобы сняли с него веревки. Но тут прибежал Рубинфельд. При виде Елены Кошко он указал на нее пальцем и сказал: “Это воровка, жена того “москвофила ”, берите ее!”. И ее сейчас же привязали вместе с мужчинами к дереву, босую, в легкой одеже. Она рассказывает, что евреи Саул и Мехель Рубинфельды все время бегали перед ее глазами между войском туда и обратно, а еврейка, жена Саула Рубинфельда, сидела в Якимцевом огороде и смотрела на все это с улыбкой. Она же рассказывает дальше, что вечером австрийские солдаты и евреи, держа в руках зажженные свечи, светили ими каждому из привязанных к деревьям крестьян в глаза, как бы намереваясь их выжечь. У семидесятилетнего старца Ивана Шостачка смешались слезы с кровью, которая текла у него из глаз. Этот последний плакал больше всех и очень просил солдат, а евреи ходили вокруг мучеников и издевались над ними». Елене Кошко удалось все-таки спастись. Когда ее задержали солдаты, к ней с плачем прибежали ее дети. Благодаря им, ей была подарена жизнь и ее освободили, но перед этим так избили, что она заболела и с тех пор совсем потеряла здоровье… в 8 часов вечера всех шестерых арестованных вывели на площадь возле церкви, туда же солдатскими штыками из ближайших домов согнали народ. Некоторых выгоняли прямо босыми, со сна, другие были в одних рубахах, с ужасом ожидая австрийского «правосудия». «Среди солдат увидел собравшийся народ бедных страдальцев, которые еще в последнюю минуту искали спасения. Просили, умоляли, но все напрасно. Согласно рассказу внучки Шостачка, Евы Кульчицкой, этот последний, старший церковный братчик, вновь обратился к стоявшему тут же Саулу Рубинфельду с просьбой: “Шольку, почему не даешь мне умереть своей смертью? Что я тебе сделал? иди к детям, возьми все мое имущество, только подари мне жизнь/”. Но Рубинфельд лишь улыбнулся и отвернулся». Огласили приговор: «Присуждены к смертной казни за то, что стреляли по австрийским войскам». Тут же появились палачи и стали по одному вешать приговоренных. Затем казненных подвое побросали в вырытые ямы. Евреи торжествовали и без всякого стыда глумились над родственниками погибших. На следующий день, рано утром внуки казненного Ивана Шостачка Григорий Кульчицкий и Анеля Крайцарская, не знавшие о судьбе деда, отправились в деревню выяснить, что с ним случилось. «На дороге возле корчмы встретили они Саула Рубинфельда, который сказал им: “Вы должны поблагодарить меня, что вашего деда повесили, так как похороны не будут вам ничего стоить”». Дети оторопели от ужасного известия, а Саул Рубинфельд побежал в корчму, где стояли драгуны. Неизвестно, что он там говорил, но через минуту из корчмы вышел вооруженный драгун и начал стрелять. Дети бросились в ближайший двор, и только это спасло им жизнь. «Молнией пронеслось по деревне страшное известие. Перепуганные люди прятались по ямам, погребам. Никто не смел показаться на свет, так как сейчас хватали». Лишь четыре человека без всякой опаски ходили по селу. Это были «украинцы»: войт Михаил Слюсар, Михаил Кушнер, Панько Василина и заведующий училищем Горошко. Сами себя они называли «мужами доверия», подчеркивая этим свою лояльность к австрийской власти и готовность выполнять любые ее указания, в том числе и по уничтожению своих односельчан и единоплеменников. «Эти “мужи доверия” ходили вместе с солдатами, попеременно по 2 часа в день и ночью, под домами казненных и постоянно преследовали их семьи. Каждую минуту к последним приходили патрули с “мужами доверия ” и запрещали им даже плакать, угрожая при этом тоже виселицей». Те же «мужи доверия», по словам Елены Кошко, после совершенных зверских казней «справляли еще у еврея Герся Танцмана и поминки. Пили до бела дня. А позже, согласно показаниям Марии Рутельд и других, допивали еще и у Саула Рубинфельда»… Но подлой казнью шестерых ни в чем неповинных людей евреи не ограничились. «Паранька Борущак, жена Лазаря, свидетельствует, что сын Саула Рубинфельда, Берко, пришел к ней утром после казни и сказал: “Дайте 10 корон, то не будете повешены ”. И она дала 10 корон. Вдова Анна Щеснюк рассказывает, в свою очередь, что Мехель Рубинфельд говорил так: “Если бы мы хотели, то повесили бы целую деревню ”»[213]. Все были охвачены страхом и боялись выходить из дому. И трагедия Сосницы не исключение, а правило.

Не одно село, а десятки и сотни русских сел в Галиции были потрясены жестокими кровавыми расправами, унесшими тысячи безвинных жизней. И все они на совести евреев. «В селе Синеводске-Выжнем мадьярские солдаты, по доносу местных евреев, повесили в октябре 1914 года одиннадцать русских крестьян, после чего бросили тела несчастных жертв в болото, запретив их семьям, под угрозой новой подобной же расправы при следующем своем возвращении, предавать таковые христианскому погребению». И приказа палачей никто не посмел ослушаться, ведь евреи жили рядом и могли организовать новую кровавую расправу. Лишь с приходом русских войск в марте 1915 г. состоялось торжественное погребение несчастных жертв[214]. В селе Остров «австрийский офицер убил крестьянина В. Зачковского по доносу, сделанному евреем Исааком Ретигом, будто бы он показал русским войскам дорогу в Николаев»[215].

Вал доносов на русских, не в последнюю очередь, объяснялся корыстью: с первых же дней войны австрийское «правительство назначило доносчикам денежное вознаграждение в сумме 10 корон за каждого “русофила ”»[216]. Цена, впрочем, могла варьироваться в зависимости от социального положения жертвы и ее общественного статуса. Крестьянин из Городка свидетельствовал: «На заборах, стенах — всюду висели объявления с расценками: за учителя — столько-то, за священника — столько-то, за крестьянина — цена ниже»[217]. Понятно, что желающих заработать денег преступным путем находилось достаточно. Тем более среди евреев, талмудическая ненависть которых к христианам обрела в сложившихся обстоятельствах еще и притягательность доходного промысла. Здесь каждый духовный потомок Иуды-предателя считал своей обязанностью участвовать в столь выгодном деле. Производство доносов было поставлено на поток, и тысячи русских жизней оказались в алчных еврейских руках. Пощады ждать не приходилось! Из села в село повторялось одно и то же: «Они пришли, мадьяры, когда российские войска просунулись к Стрыю, и всюду хватали нас, крестьян. Достаточно было, чтобы еврей показал на кого-нибудь пальцем и сказал: “это москалефил ”, и его сейчас хватали и уводили из села. А у нас все “москалефилы ”»[218].

Той же вакханалией антирусского террора были охвачены и города. «В Мукачево ежедневно судилось военным судом по двадцать пять человек. Достаточно было голословных показаний какого-нибудь еврея, чтобы бы быть приговоренным к смертной казни. Другие свидетели, кроме евреев, не допускались. Приговоренных уводили для расстрела за город, где были уже заготовлены широкие рвы, куда сваливались расстрелянные. Стонущих еще обливали известью и засыпали землей. Несколько человек повесили, причем роль палачей исполняли цыгане или солдаты-евреи»[219]. В городе Снятыне «по доносу еврея Цуккермана были арестованы два русских мещанина — И.М. Виноградник и Притула, а вместе с ними и чиновник Лесковацкий. Всех троих солдаты повели в село Залучье и там повесили». И это притом что «Виноградник и Лесковацкий — вдовцы, причем первый из них оставил семь, другой же двое маленьких детей, которые остались без всякого присмотра и, скитаясь по городу, были предметом издевательств со стороны толпы, не знающей сострадания даже к маленьким детям»[220]. Жестокость толпы не случайна. Все очевидцы трагедии вспоминают эту самую толпу, во всех случаях безжалостную к русским, пусть даже и малым детям, и неизменно состоявшую из трех групп, объединенных в едином порыве ненависти: евреев, поляков и «украинцев». Именно эта толпа создавала накаленную атмосферу массовой истерии и психоза, всеобщего оскотинивания и зверства, попирая всякие человеческие нормы и не оставляя своим преследованием несчастных узников даже в их темницах, где, по воспоминаниям арестованных, испытывали они множество неприятностей «со стороны враждебной и сфанатизованной городской польско-еврейско-мазепинской толпы, которая собиралась обыкновенно вечером под нашими окнами, исступленно ругая нас при этом или же неистово ревя то польские революционные песни, то пресловутые, так опостылевшие всем нам “украинские гимны”»[221]. Эта же толпа сопровождала узников при доставке к месту заключения, нередко устраивая расправу над беззащитными людьми прямо на улице. О том, какие муки приходилось претерпевать русским галичанам в это страшное время, включая и тех, кому удалось избежать ареста и расправы, поведал львовский житель А.И. Веретельник: «Оставшимся на свободе приходилось быть свидетелями страшных сцен на улицах Львова. Ежедневно вели целые партии священников, крестьян, женщин и детей. Закованных в кандалы, беззащитных людей провожала толпа с криком и ругательствами в тюрьму. Вблизи тюрьмы (по Казимировской улице) кордон полицейских и солдат пропускал к арестованным толпу евреев, мазепинцев и поляков, и тогда уже начиналась настоящая оргия… Толпа бросалась на женщин, детей и стариков священников, избивала их палками и камнями, заплевывала и била чем только попало. Конечно, ни солдаты, ни полицейские не препятствовали этому выражению “патриотических чувств” толпы». Тот же А.И. Веретельник описывает совершенно дикий по своему изуверству случай: «Сглавного вокзала вели партию арестованных в тюрьму по Казимировской улице. На Городецкой улице, возле казармы Фердинанда, толпа убила камнями священника. Его убили на моих глазах. Когда этот мученик свалился под ударами палок и камней, конвойный солдат ударил его еще изо всей силы несколько раз прикладом, крича: “Ступай ты, поповское стерео ”. Но жертва австрийского произвола не могла уже встать… Отношение к арестованным властей, солдат и толпы, особенно из мазепинцев и евреев, было до того зверским, что даже одна польская газета (“Siowo Polskie”) не вытерпела и обратила внимание властей на недопустимость подобных жестокостей над неповинными, беззащитными людьми»[222]. Впрочем, со стороны польской газеты подобный жест представлял лишь имитацию «гуманности». Именно пресса, в том числе и польская, взвинчивала и науськивала толпу, доводя градус ее озверения до крайних пределов. Уже «первое известие о начавшихся арестах русских людей в Галичине сразу же подняло задор русофобской печати. Мазепинская и польско-еврейские газеты… почувствовали, что наступило время расправы с той частью русских галичан, которые, несмотря на всякого рода преследования, остались верны своей русской национальности. Вся эта печать сразу подняла неистовый крик: “Всех “русофилов”следует предать суду! Всех их следует перевешать!”»[223]. И вешали, рубали, расстреливали, забивали до смерти прямо на улицах городов и сел.

Общее количество погибших русских в Галиции, в результате организованного австрийской властью геноцида (при активном соучастии евреев, поляков и «украинцев») оценивается в 60 тысяч человек. Десятки тысяч были депортированы в глубь Австрии, пережив нечеловеческие мучения в специально созданных концлагерях, наиболее крупными из которых являлись ТЕРЕЗИН и ТАЛЕРГОФ. Более 100 тысяч из них погибли там, не выдержав тяжелых условий заключения[224]. Но и это не всё. После того как русские войска, на короткое время захватив Галицию, вынуждены были отступить, тысячи галичан, охваченные ужасом от перспективы снова оказаться под властью австрийцев, бросились вслед за отступающей армией. Генерал А.И. Деникин в своих воспоминаниях приводит эпизод, воспроизводящий этот массовый исход русских галичан: «Помню дни тяжкого отступления из Галичины, когда за войсками стихийно двигалась, сжигая свои дома и деревни, обезумевшая толпа народа, с женщинами, детьми, скотом и скарбом… Марков шел в арьергарде и должен был немедленно взорвать мост, кажется, через Стырь, у которого скопилось живое человеческое море. Но горе людское его тронуло, и он шесть часов еще вел бой за переправу, рискуя быть отрезанным, пока не прошла последняя повозка беженцев»[225]. По свидетельству Р.Д. Мировича (1893–1971) «Во время Первой мировой войны в России на положении беженцев очутилось около двухсот тысяч галицких “москвофилов ”. В одном Ростове-на-Дону было около шести тысяч галичан»[226]. Все эти люди оказались разбросанными по бескрайним просторам России, охваченной вскоре пожаром революции и гражданской войны. Немногие смогли вернуться домой. Если учесть и тех, кто погиб на фронтах Первой мировой, то становится ясно, какие невосполнимые потери понесла Галицкая Русь за эти несколько лет. Почти все лучшие представители интеллигенции, духовенства, крестьян, рабочих были физически уничтожены. Из уцелевших можно было лепить, что угодно, тем более что в послевоенное время Галиция оказалась под безраздельным господством Польши. Так и была «украинизирована» Русская Галичина. Впрочем, сходные процессы получили развитие и в Малороссии, превращенной коммунистами в «Украинскую советскую республику»…

Если для Русской Галиции поворотным в деле потери своей национальной идентичности стал 1914 г., то для Малороссии — 1917-й. И здесь уже евреи выступали не в качестве составной части (пусть и наиболее могущественной) целого конгломерата сил, боровшихся против возрождения русской нации, а как главные организаторы и проводники политики превращения русских в «украинцев».

Это проявилось уже в деятельности украинской Центральной Рады. Тогда как коренное население Малороссии категорически отвергало ее сепаратистские устремления, евреи их активно поддерживали. Владимир Винниченко (1880–1951), первый глава правительства Украинской Народной Республики (УНР), провозглашенной в Киеве в ноябре 1917 г., выделяет две этнические группы, которые сразу же поддержали «самостийников»: «Это были евреи и поляки. Особенно евреи, чисто еврейские политические партии отнеслись рассудительно, а некоторые из них даже одобрительно к идее украинской государственности». На особую рол ь евреев в поддержке украинского сепаратизма Винниченко указывал неоднократно: «И снова должен подчеркнуть: особенно эта искренность проявлялась у представителей еврейских организаций. Они уже приняли в свое сознание Центральную Раду как свой орган». И не только приняли как «свой орган», но и диктовали ему, что делать. Сепаратист В. Андриевский вспоминал об одном из заседаний Малой Рады: «С большим удовольствием, которое редко когда приходилось испытывать, выслушал я речь Жида-Сиониста (к превеликому сожалению, теперь не могу вспомнить его фамилии). От имени свой фракции он добивался от Центральной Рады, чтобы она встала твердой ногой раз навсегда на почве суверенности украинского народа, и когда он того потребует, то и на почве «самостийности Украины»[227].

Центральная Рада, затем Директория еврейских надежд не оправдали, проиграв борьбу за власть большевикам, что, впрочем, нисколько не отразилось на продвижении в жизнь проекта «самостийной Украины». Уже в ходе Гражданской войны руководимая теми же евреями партия большевиков, при внешнем антагонизме и даже военном противостоянии с украинскими сепаратистами, не только всячески поддерживала идею «самостийничества», но и постоянно демонстрировала лояльное отношение к ее носителям. Это наглядно проявилось уже в январе 1918 г. после захвата Киева большевиками. Взяв город, они учинили зверскую расправу над русскими офицерами, хотя те никакого участия в вооруженном противостоянии украинской Центральной Рады и петроградского Совнаркома не принимали. И, тем не менее, уже в первые дни в Киеве было убито свыше 5000 офицеров. «Украинцев» этот кровавый террор не коснулся. Член Центральной Рады Д.И. Дорошенко (1882–1951) отмечал: «Большинство украинских деятелей, которые остались в Киеве, смогли перепрятаться. Погибло лишь несколько людей, в большинстве — случайно»[228]. А ведь речь шла о тех, кого большевики в своих декретах объявили «уголовными преступниками», подлежащими немедленному аресту с конфискацией имущества, — но ни один член Центральной Рады не был арестован и не пострадал.

Подобная «избирательность» большевицкой политики в Малороссии сохранялась и в дальнейшем. При этом потакание украинским сепаратистам сочеталось с безусловным уничтожением тех, кто им противостоял, даже если речь шла о дореволюционной эпохе. Так, киевская ЧК расстреляла профессора Т.Д. Флоринского (1854–1919), который еще до революции разоблачал подрывную деятельность «украинофилов». При этом даже формального следствия не проводилось. В телеграмме представителя Всероссийского центра в Киеве Федоровского от 20 мая 1919 г., адресованной в «Наркомпрос Наркому Покровскому. Копия: Кремль Горбунову», сообщалось: «Чрезвычайкарасстреляла через двадцать четыре часа после ареста профессоров Флоринского, Зилова физика и Армашевского минеролога. Последние два старика около семидесяти лет. Надо положить конец произвольным расстрелам научных и технических сил… Высшая школа здесь на задворках, управляют ею мальчики комиссары». Федоровский полагал, вероятно, что все дело в произволе «мальчиков комиссаров», а между тем они действовали строго в соответствии с указаниями, полученными сверху. Так, в протоколе Особой комиссии Киевской Ч К от 19 мая 1919 г. напротив искаженной фамилии «Армашевский (в документе: Аркашевский) Петр Яковлевич» значится постановление: «Применить высшую меру наказания, известив предварительно т. Раковского». То есть «доложить об исполнении» следовало украинскому Совету Народных Комиссаров, председателем которого на тот момент и являлся Х.Г. Раковский (1873–1941). В том же списке на уничтожение — «Щеголев Сергей» — автор широко известных книг об украинском сепаратизме, приговоренный к «высшим мерам наказания» и конфискации наличных денег[229].

За видимым произволом подобных бессудных убийств даже тех русских людей, кто уже в силу своего преклонного возраста заведомо не мог быть в числе «врагов» новой власти, имелась своя кровавая, звериная логика. Х.Г. Раковский (Хаим Рейковер) знал, что делал. Глава украинского Совнаркома в 1919–1923 гг. загодя выстраивал политику уничтожения всего русского в Малороссии, причем уничтожения полного и безвозвратного, а еврейские «мальчики комиссары» тут же воплощали данную установку в жизнь. Ведь вся «вина» расстрелянных в 24 часа киевских профессоров заключалась в том, что они состояли членами Киевского клуба русских националистов (ККРН). Он был создан в 1908 г. именно для того, чтобы противостоять зарождавшемуся в Малороссии украинскому сепаратизму, объединив в своих рядах весь цвет киевских интеллектуалов. Среди них — успешный предприниматель и инженер В.Я. Демченко (1875–1933) — строитель Киево-Полтавской железной дороги, организатор уличного и транспортного благоустройства Киева. Некоторые из построенных им мостовых стоят до сих пор. А еще профессор-педиатр В.Е. Чернов (1852–1912); крупный специалист в области политической экономии и прикладной экономики профессор Д.И. Пихно (1853–1913); профессор кафедры геологии Киевского университета Св. Владимира и директор Высших женских курсов П.Я. Армашевский (1950–1919), благодаря работам которого было обеспечено артезианское водоснабжение Киева и разработана система защиты от оползней нагорной части города вдоль берега Днепра. Всех этих блестящих ученых и специалистов объединяло неприятие украинской химеры и активное сопротивление ее распространению. И за это те из них, кто оказался во власти большевиков, были поголовно уничтожены.

А вот «щирых украинцев» из Центральной Рады или Директории большевики не трогали, несмотря на весь показной антагонизм и конфликты с ними. Поэтому и не косил их безжалостный «красный террор». Весьма показателен в этом плане судебный процесс в Киеве над деятелями Центральной Рады, организованный в мае 1921 г., уже после окончательного установления большевицкой власти на всей территории Южной России. «Социалистическая законность» проявила совсем не свойственную ей гуманность. В то время как участников Белого движения, не только руководителей, но и рядовых солдат и добровольцев, расстреливали без всякой жалости, главу того правительства УНР, которое в 1918 г. привело немцев в Малороссию, В.А. Голубовича (1885–1939) приговорили только к трем годам заключения, а затем до истечения срока амнистировали[230]. Исключительно мягкими приговорами и скорой амнистией завершился суд и для остальных украинских деятелей. По тем временам — просто поразительная снисходительность к «контрреволюционерам». Впрочем, дальнейшие события показали, что удивляться нечему, ведь Малороссию ожидала эпоха тотальной «украинизации» и кадры «щирых украинцев» могли новой власти еще понадобиться. Так это, в конце концов, и произошло.

Став безраздельными хозяевами завоеванной России, большевики сделали украинизацию важнейшим направлением своей государственной политики. Еще до окончания Гражданской войны на территории южных Русских губерний в марте 1919 г. была провозглашена «Украинская Советская Социалистическая Республика» (УССР). Военные обстоятельства не позволяли, конечно, вплотную приступить к решению задачи по превращению десятков миллионов русских в «украинцев», но наступление мирного времени позволило полностью сосредоточиться на ее реализации. Естественно, что разработку и проведение в жизнь данной политики поручали «проверенным кадрам». И здесь евреи снова оказались на первых ролях. Ключевой фигурой, осуществлявшей власть во вновь образованной «украинской республике», являлся 1-й секретарь ЦК Компартии Украины.

В 1921–1923 гг. эту должность занимал еврей Д.З. Мануильский (1883–1959). При нем были сделаны первые шаги в заданном направлении. В 1923–1925 гг. пост главного «украинца» занимал еврей Эммануил Квиринг (1887–1937). Под его руководством денационализация (украинизация) Малороссии пошла гораздо быстрее. Число школ с преподаванием на украинском волапюке росло быстро и неуклонно. Также быстро и неуклонно сокращалось количество русскоязычных школ. Впрочем, Э.И. Квиринг сознавал, что навязать русским искусственный и чуждый язык — дело непростое, поэтому и предупреждал, что украинизация — «долговременный, постепенный процесс», требующий «еще не одного пятилетия», что необходимо подготовить «соответствующие кадры учителей», вырастить новое поколение вузовских преподавателей и т. д.[231]. Однако подобная «умеренность» не устраивала коноводов данной кампании. Да и соответствующие «кадры» были найдены. Известный украинский деятель С.А. Ефремов (1876–1939), бывший в свое время членом Центральной Рады, а затем амнистированный и обласканный большевиками, отмечал в своем дневнике (октябрь 1924): «Наиболее серьезно к украинизации отнеслись служащие-евреи. И действительно за эти полгода выучились»[232]. Но кроме евреев, выучившихся украинскому суржику за полгода (!), «кадры» были завезены из Галиции, где «украинцы» после геноцида русских в период 1914–1917 гг. уже твердо встали на ноги. Желающих сотрудничать с коммунистами среди них оказалось более чем достаточно, в их числе и главный дореволюционный «украинец» Михаил Грушевский, приехавший в «УССР» в 1924 г. И сразу получивший и хлебную должность, и звание академика. Его пример вдохновил многих. Уже к концу 1925 г. в Малороссии орудовала 50-тысячная армия галицких «янычар», подготовленных еще при Франце-Иосифе[233]. И с каждым месяцем число их увеличивалось. Неизвестно, сколько было среди них евреев, но их предыдущая активность в украинизации Галичины позволяет предполагать — в этом десанте они присутствовали не в малом количестве, тем более что ехали для поддержки и по приглашению своих единоплеменников. Да и овладение косноязычной «мовой» не представляло для них особого труда: если уж местные евреи сподобились овладеть ею за полгода, то тем более легко это было сделать евреям галицким.

Таким образом были мобилизованы необходимые «кадры». А с приходом в 1925 г. на пост главного верховода украинских коммунистов» Л.М. Кагановича (1893–1991) дело украинизации двинулось вперед семимильными шагами. Всем служащим предприятий и учреждений, вплоть до уборщиц и дворников, было предписано перейти на «мову». Замеченные в «отрицательном отношении к украинизации» немедленно увольнялись без выходного пособия. Тотальной чистке подвергся аппарат управления. На руководящие должности выдвигались, прежде всего, те, кто заявлял себя «украинцем» и готов был вести бескомпромиссную войну с русским наследием. Львовская газета «Діло», ведущий печатный орган галицких «украинцев», не скрывая восторга, писала о положении в коммунистической «УССР»: «Возобладала там какая-то лихорадочная работа вокруг втягивания на ответственные должности партийных, а в советскую работу вообще всяких, значит, и беспартийных украинцев, с подчеркиванием, чтобы они были не территориальными, но национально сознательными украинцами»[234]. Стать «национально сознательным украинцем» трудности не представляло. Уже знакомый нам С.А. Ефремов писал, что самые ярые украинизаторы — это в большинстве своем «случайные люди, которые и сами украинизировались года 3–4 года назад, а во всяком случаедо 1917 года и не думали, что они украинцы». Да, «украинцем» стать легко! Раньше об этом не думал, не гадал, а потом — бац! (запахло выгодой) — и «украинизировался». А следом принялся украинизировать и других. Работа не пыльная, особого интеллекта не требует, материальный же достаток гарантирует. В голодное, нищее время повальной экономической и нравственной разрухи всегда найдется необходимое количество энтузиастов для подобного каинова дела, готовых фанатически двигать его в массы. Тот же С.А. Ефремов признавал: украинизацию «проводят люто»[235], «просто стон и крик стоит в учреждениях»[236]. Но отлаженная машина насилия сминала сопротивление.

Ход украинизации тщательно контролировался сверху. Специальные комиссии регулярно проверяли государственные, общественные, кооперативные учреждения. Контролерам рекомендовалось обращать внимание не только на делопроизводство и прием посетителей, но и на то, на каком языке работники общаются между собой. Когда, например, в народном комиссариате просвещения обнаружили, что в подведомственных учреждениях и после украинизации преподавательского состава технический персонал продолжал общаться на русском языке, то немедленно распорядились, чтобы все уборщицы, извозчики и курьеры перешли на украинский. А поскольку «мовы» они не знали, то должны были пройти курсы по ее изучению, причем деньги на эти курсы вычитались из их зарплаты[237].

Но помимо насильственного навязывания населению Малороссии искусственного волапюка, украинизация формировала идеологию национального отступничества, ненависти ко всему русскому: языку, истории, русской культуре. Здесь ведущее место, наряду с прессой, отводилось наспех состряпанной «украинской литературе», где именно евреи задавали тон. Даже галицкие «украинцы» обратили внимание на то, кто именно осуществлял руководство «украинским литературным процессом»: «Жидовский элемент начал вдираться в саму украинскую литературу. Жиды А. Хвыля, И. Кулик и С. Щупак диктуют украинским писателям пути и нормы»[238]. И это было правдой. Самуил Щупак (1894–1937) возглавлял «Літературну газету». Израиль Юделевич Кулик (1897–1941) руководил Союзом писателей Украины. В Малороссию прибыл прямо из США, куда эмигрировал еще до революции. А.А. Хвыля (Олинтер) являлся зав. отделом прессы ЦК КП(б)У, вплотную занимаясь разработкой идеологии «украинского возрождения»: «Каждый член партии, каждый гражданин должен знать одно: национальная политика в действительно ленинском понимании на Украине неминуемо ведет к полной украинизации всего рабочего класса на Украине, украинизации прессы, школы, научной работы»[239]. Журнал «Червоний шлях», перед которым была поставлена задача «мобилизовать литературные и научные силы для работы над выковыванием украинского языка», возглавлял литературный критик Н. Калюжный (Наум Шайтельман) (1886–1937)[240]. Еще один украинский критик В.Г. Коряк (Блумштейн) яростно громил тех, кто упорно не желал вставать на путь национального предательства: «Тип “малоросса ” не умер и до сих пор на Украине». Им послушно подпевали туземные отщепенцы. А.Я. Шумский (1890–1946), нарком просвещения УССРв 1924–1927 гг., клеймил на заседании ЦК КП(б)У «презренный шкурнический тип малоросса, который… бравирует своим безразличным отношением ко всему украинскому и готов всегда оплевать его»[241]. И дабы исключить подобное, любое сопротивление украинизации тут же объявляли происками «классового врага» и «буржуазным влиянием».

Посильный вклад в ликвидацию всего русского в Малороссии вносили и местные писаки. Показательно в этом плане творчество литератора Хвылевого (1893–1933) (настоящая фамилия Фитилёв). В годы Гражданской войны он являлся одним из руководителей Богодуховской ЧК, и, уже будучи писателем, с гордостью вспоминал свое чекистское прошлое, называя себя «чекистом — чернорабочим революции»[242]. Какого рода «черновую работу» выполняло большевицкое ЧК, сегодня общеизвестно. Да и на самого Хвылевого его кровавое прошлое произвело неизгладимое впечатление. В одной из своих новелл («Я (Романтика)») он рисует образ руководителя местного ЧК, который во имя «идеалов революции» приговаривает к смерти… собственную мать\ Правда, героя охватывает некоторое сомнение: стоит ли революция подобных жертв, но он его преодолевает — и мать расстреливают. Палач-литератор в своих памфлетах 1920-х годов сформулировал актуальный на все времена украинский лозунг — «геть від Москви!», посвятив все свое творчество обоснованию данного тезиса. Так, он призывал «навсегда покончить с контрреволюционной (по сути) мыслью насадить на Украине русскую культуру», высказывая убеждение, что «украинское общество, усиливаясь, не смирится со своим, фактически, если не de jure, декретированным гегемоном — русским конкурентом»[243]. В соответствии с этим пониманием «контрреволюционности» Хвылевой определял и культурную ориентацию интеллектуальных кадров вновь образованной «Украины»: «Идеи пролетариата нам и без московского искусства известны». А пришли они, как известно, с Запада. Поэтому «наша ориентация — на западноевропейское искусство»[244]. Так всеобъемлющий принцип «геть від Москви!» предопределял и пресловутый «европейский выбор» «самостийничества».

Заграничные «украинцы» по достоинству оценили идейные наработки коммуниста Хвылевого. Их главный тогдашний идеолог Д. Донцов писал: «Освобождение украинской культуры из-под убийственного влияния русского и введение ее в блестящую семью западных национальных культур повлияет на весь образ мыслей нашей интеллигенции и приведет многих к убеждению, что можно даже, оставаясь коммунистом, осознавать то, что “политический союз с Москвой" есть в действительности колониальная зависимость, и что в силу экономических, культурных причин Украина может быть или московской колонией, или на самом деле самостоятельной нацией»[245]. Хвылевой, впрочем, в своем «украинстве» зашел слишком далеко, и кончил плохо, пустив себе пулю в лоб в ожидании неминуемого ареста. Перспектива оказаться в лапах ОГПУ (преемницы ЧК) повергла его в ужас: бывший чекист по собственному опыту знал, что вытворяют в ее застенках во имя «идеалов революции». Поэтому и предпочел самоубийство…

«Украинское дело», между тем, продолжало расти и укрепляться. Лазаря Кагановича на посту главного украинского коммуниста сменил другой еврей С.В. Косиор (1889–1939). Масштабы украинизации достигли столь впечатляющих успехов, что в Киеве не выходило ни одной русской газеты, а в Донецкой области практически не осталось русских школ. Произошедший переворот впечатлял. «На Украине происходит великий и могучий сдвиг в сторону украинского национализма», — заходилась от восторга Львовская газета «Діло»[246], не уточняя, правда, кто именно обеспечил этот могучий сдвиг. Между тем в этом процессе намечался новый этап. Евреи неплохо потрудились в Малороссии в 20—30-е годы для воплощения в жизнь программы, начертанной Жаботинским. Но уже к концу этого периода украинский угар стал представлять опасность для тех, кто его до этого всемерно поощрял. Надвигалась война с Германией, и дальнейшее беснование украинских фанатиков грозило подорвать государственное единство страны и ее обороноспособность. Поэтому ситуация для многих «украинцев» кардинально изменилась. Наиболее рьяных сепаратистов подвергли разного рода репрессиям: одни получили тюремные сроки, других расстреляли. Оставшиеся на свободе на долгие годы притихли. Центр «выковывания» украинства переместился в Галичину, наделив местных носителей этой идеологии столь специфическими чертами, что их даже выделили в особую общность — «бандеровцы». Становление этого движения, его деятельность и многочисленные преступления — особая тема.

Здесь же мы только отметим, что еврейский патронаж и над этим ответвлением украинства остался неизменным. И тому имеется немало подтверждений.

Как известно, после окончания Второй мировой войны многие из бандеровцев осели в США, Канаде, а также в Германии и других европейских странах, причем развернули здесь активную деятельность. Между тем факт их сотрудничества с национал-социалистической Германией и службы Третьему Рейху не являлся секретом. Известно было, например, что руководство Украинской Повстанческой Армии (УПА), созданной бандеровцами, сплошь состояло из офицеров немецкого абвера: гауптман Роман Шухевич («Чупринка»), гауптман Василь Сидор («Шелест»), оберлейтенант Д. Клячкивский («Клим Савур»), гауптман В. Павлюк (Ирко) — и этот список можно продолжать[247]. Да и сами бандеровцы не скрывали, какие идеи вдохновляли их в предвоенный и военный период: «наш новейший национализм не является следствием усилий украинского ума, а именно продуктом итальянского фашизма и немецкого национал-социализма»[248]. Также было известно, что украинский диверсионно-разведывательный батальон абвера «Нахтигаль» (командовал Роман Шухевич) при своем вступлении во Львов учинил массовую расправу над его жителями, в том числе и евреями. По разным оценкам с 30 июня по 7 июля 1941 г. во Львове «нахтигалевцами» было убито от 5 до 7 тысяч человек. При этом бандеровцы раздавали населению листовки с призывами активно участвовать в расправах: «Ляхов, жидов, москалей, коммунистов уничтожай без всякого милосердия, не жалей врагов украинской национальной революции!»', «Знай! Москва, Польша, мадьяры, жиды — это твои враги. Уничтожай их!»[249]. Все прозрачно и открыто, и убийства во Львове — не единственное подобное преступление бандеровцев.

Казалось бы, «антифашисты» по призванию — евреи не упустят возможности свести счеты с теми, кто по всем критериям мог быть отнесен к числу их принципиальных врагов. Однако в случае с бандеровцами ничего подобного не случилось, и уже десятилетия длящиеся шумные кампании по разоблачению и искоренению так называемого «фашизма» их ни разу не коснулись. Более того, именно евреи всячески отбеливали репутацию бандеровцев все послевоенное время, дружно защищая их от любых обвинений в «антисемитизме».

Вот лишь один из множества эпизодов подобного рода. В Израиле в 1979 г. был учрежден «Общественный комитет украинско-еврейского сотрудничества» (ОКУЕС). Главной его целью было объявлено «преодоление многовековых наслоении отчужденности между еврейским и украинским народами». В реальности же комитет занимался координацией антисоветских акций сионистов и украинской эмиграции. Впрочем, истинная подоплека этой деятельности выходила далеко за эти рамки. 31 октября 1979 г. в Иерусалиме открылось собрание «украинско-еврейской солидарности». Весьма красноречивым ее проявлением стало выступление одного из основателей ОКУЕС, уже знакомого нам Израиля Кляйнера. В своей речи он, игнорируя общеизвестные факты, заявил о непричастности украинских националистов к уничтожению евреев в годы Второй мировой войны, а также, будто бы украинский национализм никогда не исповедовал антисемитизм. Ины е утверждения Кляйнер назвал «коммунистической пропагандой». Его поддержал еще один еврейский представитель, который тоже говорил о «непричастности украинских националистов» к расстрелам евреев в Бабьем Яру и убеждал присутствующих, что антиеврейские акции в Киеве осуществляла черносотенная организация «Союз истинно русских людей»[250]'. Вот против кого, на самом деле, была направлена «еврейско-украинская солидарность» — против русских.

Понятно, что деятельностью ОКУЕС она не ограничивалась. Показательный в этом плане эпизод приводит Андрей Дикий, позаимствовав его в украинской газете «Наша Батьківщина» (31 мая 1966). На траурное собрание, организованное «украинцами» в связи с 40-й годовщиной смерти Симона Петлюры, прибыл еврей Гавив Шибер. Представившись секретарем «Антикоммунистического Интернационала», он обратился к присутствующим со следующей речью: «Знаю очень хорошо ваши чувства сегодня, как и в прошлом, связанные с террористическим актом моего земляка еврея Швацбарта (застрелил Петлюру в Париже 25 мая 1926 г.). Я не хочу извиняться тем, что он был послан Москвой… что он был орудием Москвы — хотя это несомненно… Хочу быть честным перед вами и сказать, что между нами есть грешники и ненавистники. Между нами, евреями и украинцами, есть злые силы, которые усиливают эту ненавистную ситуацию и сегодня».

Но, по убеждению Шибера, на это не стоит обращать внимания: «Давайте строить новые мосты, как делал мой лидер Владимир Жаботинский, положивший начало согласию между украинцами и евреями». Затем, выразив свою «непримиримость к русскому коммунистическому империализму». Шибер призвал украинских представителей принять участие в созыве «Конференции освобождения угнетенных наций, что принесет в будущем государственную независимость для всех угнетенных наций, а между ними — и для Украины». Призывами Шибер не ограничился. В октябре 1966 г. ему удалось собрать конгресс своих единомышленников, на котором разрабатывались планы «освобождения порабощенных русским коммунизмом народов», в их числе и «украинцев»[251].

Излишне говорить, что «самостийники» не только внимали подобным призывам, но и активно участвовали в их реализации, хотя их лживость и лукавство были очевидны уже в то время, тем более для украинской эмиграции. Определения типа «русский коммунизм» или «русский коммунистический империализм» в устах еврея звучали, по меньшей мере, странно, ведь именно евреи не только являлись разработчиками коммунистической доктрины, но и на практике воплотили ее постулаты в России после Октябрьского переворота 1917 года. Наш современник Эдуард Ходос, глава иудейской общины Харькова, совершенно однозначно определяет этническое лицо «русской революции»: «несмотря на то, что в Октябрьском перевороте принимали участие практически все национальные и этнические группы России, по ключевым параметрам — национальному, политическому, социальному и пр. — Русскую революцию можно в абсолютном смысле назвать Еврейской большевицкой революцией. А еще точнее — первым этапом Всемирной Еврейской Коммунистической Революции»[252]. «То же самое можно сказать и в адрес финансовой базы “русской " революции. Как известно, финансирование переворота, как и самой большевицкой партии, осуществлялось преимущественно американскими и европейскими банкирами еврейского происхождения. Денежный вклад русских промышленников (Морозова, Шмидта) не идет ни в какое сравнение с денежными “взносами ” в революцию в России еврейских банкиров США, Германии, Австро-Венгрии, Швеции — Якова и Мортимера Шиффов, Пауля, Феликса и Макса Варбургов, Иуды Магнеса, Отто Кана, Джейкоба X. Рубина, Джерома Ханауэра, Макса Брайтунга, Исаака Зелигмана, Олофа Эшберга, Абрама Животовского, американского банкирского дома “Кун, Леб и К°” и др.»[253].

Правда о том, какой именно этнос сыграл решающую роль в разрушении Императорской России, не является достижением нашего времени — она была известна и очевидцам происходившей трагедии, в том числе и евреям. В 1923 г. в Берлине вышел сборник статей «Россия и евреи», за авторством известных еврейских публицистов. Вот как охарактеризовал произошедший в России переворот в своей статье И.М. Бикерман (1867–1942): «Русский человек твердит: “Жиды погубили Россию ”. В этих трех словах и мучительный стон, и надрывный вопль, и скрежет зубовный. И стон этот отдается эхом по всему земному миру». Испытывая тревогу из-за повсеместного распространения «волн юдофобии», Бикерман задается вопросом: «верно ли, что евреи несут ответственность за крушение русской державы, и, следовательно, за бедствия, испытываемые русским народом?» — и отвечает однозначно: да. После октября 1917-го евреи установили тотальную власть над Россией и русским народом: «Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником… Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск — в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев — не коммунистов, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда. А власть эта такова, что поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной, ни более бесстыдной. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть — еврейская и что именно потому она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело — в этом укрепляет его сама власть»[254].

Нет нужды еще что-либо добавлять к этой характеристике режима, который был установлен в России после 1917 года.

Мы привели ее здесь лишь для того, чтобы еще раз показать: проповедуемый евреями в то время «антикоммунизм» служил лишь очередным прикрытием всегдашней и единственной цели «еврейско-украинской солидарности» — подрывной войны против России и русского народа. И обе солидаризующиеся стороны прекрасно понимали, что именно скрывают подобные умолчания.

Не только «украинцы» делали и делают вид, что не понимают, для каких именно целей их используют, но и евреи готовы закрывать глаза на те проблемы, которые могут внести разлад в уже отлаженный механизм «еврейско-украинской солидарности». В 2000-м году «Еврейским Советом Украины» была издана «Энциклопедия холокоста» (Еврейская энциклопедия Украины). На ее страницах изложены статистические данные об «уничтожении евреев» во время Великой Отечественной войны на территории УССР. Из этих данных следует, что наибольшее число жертв приходится как раз на западные области «Украины», т. е. именно те регионы, где орудовали во время войны бандеровские ОУН и УПА. Тем не менее, в энциклопедии нет ни единого слова об участии в акциях уничтожения евреев украинских «националистов». Например, в ней отмечено, что первая расправа над евреями была совершена в г. Сокаль Львовской области уже 22 июня 1941 г., когда у польского костела были расстреляны 11 евреев. А вот об исполнителях — молчок. Тогда как, по данным Львовского управления КГБ УССР, жертвы были расстреляны группой украинских «националистов», «торжественно встретивших немецких оккупантов»[255]. Однако Еврейская энциклопедия игнорирует этот факт и на всем своем протяжении неоднократно прибегает к подобного рода умолчаниям. О кровавых злодеяниях во Львове украинского батальона «Нахтигаль» или «Буковинского куреня» Петра Войновского, участвовавшего в массовых расстрелах в Киеве (Бабьем Яру) даже не упоминается. И это притом, что нынешние бандеровцы никакого секрета из этих преступлений своих предшественников не делают, и даже бахвалятся участием в них. Примечательно в этом плане выступление депутата Ровенского горсовета В. Шкуратюка. «Я горжусь тем фактом, — заявил он, — что среди 1500 карателей в Бабьем Яру было 1200 полицаев из ОУН и только 300 немцев». И ничего: полное молчание со стороны профессиональных обличителей «фашизма» — на данном направлении они не воюют и на подобные «вызовы» не реагируют. «Зато главными виновниками еврейской трагедии значатся немцы и русские (!!). Немцы, явившиеся на Украину как оккупанты, и русские, как не сумевшие спасти евреев от истребления»[256]! Таков «объективизм» еврейских «антифашистов».

Но замалчивание конкретных исторических фактов, способных бросить тень на еврейско-украинскую идиллию, — лишь один из способов сокрытия подлинных целей этого политического альянса. Используются и более «творческие» методы, когда при помощи СМИ в общественное сознание внедряются просто гротескные по своей лживости мифы, призванные подменить историческую реальность наспех состряпанными манипуляционными конструкциями, полными русофобских штампов и ни на чем не основанных «обвинений». Даже пресловутая «еврейская большевицкая революция» неизменно преподносится в качестве «русской», а крах проекта «самостийной Украины» в 1917–1921 гг. — как следствие «русской оккупации».

Материальным воплощением этой исторической лжи стал открытый в Киеве (ул. М. Стельмаха, 6а) «Музей советской оккупации». Официальное учреждение, финансируемое из государственного бюджета. Впрочем, определение «советской» — не более чем эвфемизм. В роли «оккупантов», конечно же, выступают русские. Директор «музея» Роман Круцик предельно откровенен: «В этом году (2010) исполняется 90лет с момента начала второй российской оккупации Украины (первая, надо думать, ведет свой отчет с 1654 года, — С.Р.)… Каинова братская любовь принесла украинскому народу неисчислимые страдания: три голодомори, кровавые репрессии, этнические чистки, колхозное рабство, дань крови московским баскакам на фронтах всех войн, в которых заставляли украинцев принимать участие московские “интернационалисты ”, наконец — духовный и физический Чернобыль». А чтобы события 90-летней давности не повторились, Круцик настаивает на ряде неотложных мер. Прежде всего, «официально признать факт оккупации российской Красной армией территории УНР в ходе украинско-российской войны 1918–1921 годов с последующей аннексией завоеванных украинских земель Российской Федерацией». Затем: «вооруженные силы Украины должны немедленно восстановить преждевременно сокращенные воинские части на Левобережье Днепра вдоль украинско-российской границы и быть готовыми выполнить свой конституционный долг по защите территориальной целостности Украины и украинского народа от российских империалистов». Особое внимание «пятой колонне», подрывающей изнутри «суверенную», «независимую», «самостийную Украину»: «Используя снисходительность украинских правоохранительных органов, ветераны оккупационной российской армии, военные, гражданские колонисты и их потомки проводят на территории Украины подрывные акции, направленные на расчленение Украинского государства и повторное порабощение украинского народа». Так прошлое смыкается с настоящим. Имеются в «музее» и соответствующие экспозиции, посвященные мрачным годам «российской оккупации», регулярно привозят на них детишек из Киева и прочих мест Малороссии для воспитания соответствующих чувств и представлений. По достоинству оценен «самостийной дэржавой» и неутомимый труд самого директора: в январе 2010-го указом президента Ющенко Круцик Р.М. был награжден орденом Свободы «за весомый личный вклад в дело консолидации украинского общества, построения демократичного, социального и правового государства»[257]. Таковы украинские представления о «правовом государстве» и «общественной консолидации»… Интересно, что у нынешнего «Музея советской оккупации» имелся предшественник — «Музей-архив переходного периода», открытый немцами после оккупации Киева в 1941 г. Там точно также осуждалась «российская оккупация» — и восхвалялась немецкая. Просуществовал «музей» с апреля по октябрь 1942-го, а возглавлял его видный «украинец» А.П. Оглоблин. Бежав вместе с немцами на Запад после освобождения Киева, он перебрался затем в Канаду, и здесь стал фабриковать «исторические» опусы, полные измышлений на темы всё той же «российской оккупации Украины».

Впрочем, еще более впечатляющим творением «еврейско-украинской солидарности» является сфабрикованный в 80-е годы прошлого столетия в США миф о «голодоморе-геноциде украинцев». Здесь реальный исторический факт голода 1932–1933 гг. до такой степени искажен чудовищными нагромождениями лжи и фальсификаций, что давно уже превратился в открытое глумление над памятью его жертв, ставших «разменной монетой» самой отвратительной и циничной пропаганды. Вот одна из наиболее распространенных трактовок, массово тиражируемых украинскими СМИ: «Голодомор 1932–1933 гг… был задуман и осуществлен руководством СССР, находившимся в Москве. А так как Россия была колонизатором Украины… то многие у нас отождествляют это преступление с Россией». А дальше самое главное: голодомор — это «геноцид», и его «цель выморить побольше украинцев, а на их место заселить русских»[258]. И детей в украинских школах давно уже учат тому, что «украинцев» морили голодом, а на их место завозили русских. Вот цитата из учебного пособия по истории Украины для 10-го класса: «Еще не развеялся трупный смрад в опустевших украинских домах, а из других республик СССР, в особенности из России, уже направлялись эшелоны с переселенцами»[259]. О том, что массовым голодом были охвачены многие регионы РСФСР, в учебнике, разумеется, ни слова.

А чтобы еще больше поднять градус ненависти к русским и России, приводятся совершенно фантастические цифры «уничтоженных украинцев». Причем с каждым годом число жертв увеличивается на все новые и новые миллионы, десятки миллионов. Первоначальная цифра в 5,5 млн выросла до 6–8 млн, достигнув по прошествии некоторого времени 10 млн. Но и это число не устроило создателей мифа о «геноциде-голодоморе», и они подняли планку до 15 млн, а в последние годы в украинских СМИ появилось новое число «жертв» — 25 млн. «украинцев»[260]!

Размах кампании и используемые методы обоснования заведомо неправдоподобной лжи указывают на конечную цель ее организаторов — скрыть истинных виновников произошедшей трагедии, назначив на роль «козла отпущения» тех, кто стал ее непосредственными жертвами. И поэтому далеко неслучайно, что самую активную роль в данном процессе играет украинское государство, превратившее миф о «голодоморе-геноциде» в один из краеугольных камней своей идеологии. Его фабрикация приобрела на «Украине» поистине вселенский размах, сопровождаясь активным вовлечением широких масс. Лихорадочный поиск «жертв российской оккупации» захватил города и веси. В каждом регионе по инициативе «самостийной власти» была учреждена своя «Книга памяти жертв Голодомора 1932–1933 гг.». Цель развернутой кампании — обеспечить запредельно высокую цифру умерших, чтобы она леденила душу и сердце. О методах ее выведения очевидцы сообщают: «В архив областного центра пришла команда из Киева вогнать в единый электронный реестр людей, умерших с середины 1932-го до середины 1933 г. от голода и истощения. Поскольку таких людей оказалось на несколько порядков меньше, чем хотели в Киеве, распорядились вносить в архив всех, кто умер с начала 1932-го до конца 1933 г., причем вне зависимости от причин смерти»… И подобная методика не исключение, а правило: «В принципе у нас в области было тоже самое — каждую неделю облархив отчитывался в Институт национальной памяти и те давали все новые и новые вказивки: сначала учитывать период с октября 1932 по сентябрь 1933, потом — 32 и 33 годы целиком… Всё как при Союзе — выходили на нужную цифру любыми методами». Жертвы электротравм, перелома хребта, черепно-мозговой травмы, молнии, самоубийцы и утопленники — все включались в «жертвы голодомора». Чичиков с его «мертвыми душами» на фоне этой широкомасштабной деятельности — дилетант. Вот выписка из «Книги памяти жертв Голодомора» Запорожской области: «Милешко Александр, 20 лет, рабочий, дата смерти — 18.12.1932, причина смерти — отравление алкоголем… Воробьева Марина, 7 лет, из семьи рабочих, дата смерти — 09.10.1933, задавлена автомобилем… Коноваленко Лука Павлович, 34 года, колхозник, дата смерти — 16.06.1933, убит молнией». То же в «Книге памяти» Одесской области: «Колхозник из Балты Федор Астратов 26 июня 1932 г. убит быком. Винодел Мойше Розенберг из того же города в августе 1932 г. убит бандитами. 24-летний житель Большого Фонтана Виктор Забава погиб под трамваем, а 40-летний житель села Нерубайское Сазон Белоусов — под поездом»… Абсолютно все смерти от травм, полученных на производстве или в шахте, также отнесены к результатам голода. В «Книге памяти» Луганской области в «жертвах голодомора» числятся горняки Мирон Волих, Костя Колин, Василий Лысенко, Федор Мирошник, В. Мороз, Иван Палиянко, причиной смерти каждого из которых указано: “погиб в шахте”»[261]… Но всех переплюнули активисты Сумской области, где в книгу «жертв голодомора» попали ныне живущие жители села Андрияшевка Роменского района! В целях «выполнения плана» при составлении перечня погибших от голода был использован список избирателей, зарегистрированных в населенном пункте. По этому списку в День памяти жертв голодомора была даже отслужена панихида. Живых людей отпели как мертвых! Подлог обнаружили только в изданной тиражом 2000 экземпляров «Книге памяти» Сумской области. Срочно кинулись собирать все экземпляры и выдирать крамольные листы. А жители Андрияшевки обратились к Церкви с просьбой «отменить» состоявшееся отпевание[262]… Сходным способом увековечили память «жертв голодомора» в Шосткинском районе Сумской обл., с. Ивот: «на памятнике жертвам Ивотской трагедии (поставленном в советское время), где в 1943 г. немцы расстреляли мирных жителей, местные власти повесили табличку “памяти жертв голодомора 1932–1933 гг. ”»[263]…

Примечательно, что даже таким образом фабрикуемый список «жертв» не дотянул до нужной цифры. По данным всех «Книг памяти», обобщенных киевским Институтом национальной памяти, общее число «жертв голодомора» в Малороссии составило 882 тысячи 510 человек. Притом, что во многих случаях были учтены все умершие или погибшие в период с 1 января 1932-го по 31 декабря 1933-го (т. е. и в те периоды, когда голода еще или уже не было). А в ряде случаев, как мы видели, в число «жертв» включены и ныне живущие люди. И все равно меньше миллиона. Между тем, в украинских СМИ, выступлениях политиков, заявлениях официальных лиц, статьях и книгах, посвященных «голодомору», по-прежнему звучат цифры в десятки миллионов «жертв»!..

Еще одна интересная деталь: в ряде регионов национальность жертв была засекречена. Так как устроителям «пляски на костях» следовало убедить весь мир (да и самих себя) в том, что жертвами голода в Малороссии становились исключительно «украинцы», им пришлось утаить те данные, которые начисто опровергали подобную «избирательность». Так, «Книгу памяти» Запорожской области открывал список «жертв» г. Бердянска. Составители включили в него 1467 человек. В карточках 1184 указана национальность: 71 % из них — русские, 13 % — «украинцы», 16 % — представители других этносов… Нововасильевский сельсовет той же области: из 41 «жертвы голодомора» 39 были русскими, 1 — «украинка» (двух дней отроду Анна Чернова умерла с диагнозом «рожа»), 1 — болгарин (причина смерти — «сгорел»), А вот национальный состав «жертв голодомора» по Граденицкому сельсовету одесского Приморского района: из 75 человек, чья национальность указана в «Книге памяти», 71 — русские, 2 «украинца», 2 молдаванина[264]. И подобное соотношение присуще большинству списков, ведь голод поразил прежде всего регионы Новороссии, где, несмотря на повальную кампанию по «украинизации» местного населения, когда русских массово записывали в «украинцы», они, тем не менее, даже официально продолжали составлять большинство. Естественно, поэтому и в мартирологе «жертв голодомора» — большинство русских. Здесь, кстати, и прямое указание, какая именно национальность стала главной жертвой голода 1932–1933 гг.

Тем не менее, несмотря на всю кощунственную ложь и беспрецедентную фабрикацию фальшивых «данных», кампания по «голодомору украинцев» вовсю развернулась не только в пределах «самостийной», но и далеко за ее пределами, где у нее появились даже свои герои и, так сказать, «маяки». 22 января 2011 г. в канадском городе Торонто посол «Украины» Игорь Осташ вручил орден «За заслуги» местному законодателю Дэйву Леваку. Еще в 2008-м Левак подал на рассмотрение парламента провинции Онтарио законопроект об учреждении официального дня памяти «жертв голодомора» и о признании «голода на Украине геноцидом». Тогда проект не поддержали, но в 2010-м после повторной подачи он стал законом. С тех пор провинция официально признает голод 1932–1933 гг. «геноцидомукраинцев», а каждую четвертую субботу ноября в Онтарио проводится День памяти «жертв голодомора». Тем временем Левак начал переговоры с министром образования провинции, настаивая на включении событий «голодомора» как признанного акта «геноцида» в школьную программу по истории. «Мы благодарны правительству Канады за признание голодомора геноцидом» — заявил на церемонии вручения награды посол «Украины». А награжденный отметил: «Меня вдохновляет, что сегодня о тех событиях узнает все больше людей. Эту награду я посвящаю 10 миллионам погибших, а также всем украинцам, терпевшим на протяжении 600лет чужой сапог на своем горле»[265].

Деятельность Дэйва Левака в Канаде — лишь один из эпизодов массированных усилий по распространению мифа о «голодоморе-геноциде» в мировом масштабе. Уже ряд стран на уровне парламентов признал украинскую версию голода 1932–1933 годов, среди них США, Канада, Италия, Венгрия, Польша, Австралия, Аргентина. Сюда же подвязались наши лимитрофы — Эстония, Литва, Грузия. И список этот явно не окончательный. Подобный уровень международного признания чудовищного по своей лживости мифа стал возможен только благодаря еврейской поддержке. На непомерно рьяное «участие евреев в раскручивании темы Голодомора» совершенно недвусмысленно указывает Эдуард Ходос. Обозначает и цель, при этом преследуемую: «роль последнего, самого крепкого гвоздя, вколачиваемого в крышку русско-украинского “братского” гроба, по еврейскому сценарию должна сыграть Украинская Трагедия, ловко и бесстыдно взваленная на плечи России. Ради этого мировое еврейство даже любезно согласилось потесниться на своем “жертвенном ” пьедестале и рядом с жертвами Холокоста освободить место для жертв Голодомора»[266]. Указывает Э. Ходос и на коньюктурный характер еврейской «солидарности» в данном вопросе: «не нужно питать иллюзий по поводу искренности еврейских сопереживаний, расточаемых в адрес украинского народа. Как не стоит их питать в отношении позиции США, в числе первых признавших акт геноцида украинцев и правомочность украинских претензий к России. Достаточно указать пальцем на истинных виновников Украинской Трагедии и потребовать справедливых компенсаций от истинных преемников палачей украинского народа, как от трогательного американского сочувствия и их государственной поддержки не останется и следа»[267].

Так что международный размах кампании «голодомора-геноцида» строго ограничен рамками сокрытия правды о тех, кто являлся подлинным организатором голода 1932–1933 гг. Но далеко не все на «Украине» готовы согласиться с подобным ограничением. Еврей Ходос — один из них, и не стесняется конкретно обозначить ту этническую группу, которая прежде всего несет ответственность за гибель многих людей: «опираясь исключительно на исторические факты, мы приходим к единственному выводу: страшный Голодомор 1932—33 годов, официально признанный актом геноцида против украинского народа, целиком и полностью является делом рук еврейско-большевицкого кагала, безраздельно властвовавшего в стране в досталинский советский период. Кагановичи, Косиоры, Френкели, берманы, кацнельсоны… — вот они, каты (палачи) Украины, выносившие смертный приговор ее народу и приводившие его в исполнение… Давно пора положить конец преступному искажению исторической правды: не просто большевицкий или коммунистический режим палачествовал в разоренных вымирающих украинских селах, а еврейско-большевицкий монстр, истреблявший миллионы людей в диком угаре своей беспощадной мести»[268].

Но сокрытием истины о реальных виновниках трагедии не исчерпывается задача творцов мифа о «геноциде украинского народа». Имеется и современный его аспект. Дело в том, что за время, прошедшее после 1991 г., «самостийная Украина» потеряла больше людей, чем от голода и войны вместе взятых. И эти потери, бесстрастно фиксируемые статистикой, уже не свалишь на прошлый «тоталитарный режим», они — прямое следствие политики, осуществляемой украинской властью. До поворотного 1991-го численность населения «Украины» неуклонно возрастала (за исключением 1941–1945 гг.). Даже за период с 1930-го по 1939-й зарегистрировано увеличение на 10,7 млн. Ситуация кардинально меняется именно с 1991-го, а с 1993-го начинается вымирание населения «самостийной» и о былых «52 млн украинцев» уже давным-давно никто не вспоминает. К 2011-ому численность населения «Украины» упала до 45 млн человек. Первая причина этого катастрофического падения — резкое сокращение рождаемости. Если в 1980 г. в среднем по УССР она составляла 14,8 на тысячу жителей, то, например, в 2000-м — 7,8, и процесс этот с каждым годом только усугубляется. Как итог, число сидящих за партами за последующие десять лет уменьшилось более чем на треть — с 7,1 млн до 4,9 млн. А впереди еще большее падение рождаемости, ведь во взрослую жизнь вступают как раз те поколения, на которые пришелся ее пик… Но главная причина набирающего ускорение вымирания населения — беспрецедентный для мирного времени рост смертности. Если в 1980-м коэффициент смертности составлял 11,3 на тысячу человек, то в 2007-м — 16,4. При этом катастрофически упала средняя продолжительность жизни, особенно у мужчин, достигнув отметки 59–62 года. Последний показатель по оценке Всемирного банка соответствует зарегистрированным в беднейших странах мира — с отсталой экономикой и низким уровнем здравоохранения[269]. В нашем же случае речь идет о катастрофической деградации всех сфер жизни региона, еще два десятилетия назад обладавшего значительным уровнем экономического развития и высокими жизненными стандартами. Все разительно изменилось именно под властью «самостийников».

О современном уровне украинского здравоохранения, в сравнении хотя бы с тем же советским, можно судить по наблюдениям тех, кто оказался вынужденным воспользоваться его услугами. «Довелось мне побывать в больнице, в стационаре, в 1985 году и при нынешней власти, в 2009-м, — пишет жительница г. Ровно Л.В. Свадеба. — При проклинаемой национал-“демократами” советской власти в больницах бесплатно лечили и кормили всех, как в санатории. Перечислю, что запомнила: на завтрак — гречка или овсянка, сливочное масло 25 г, яйцо всмятку, какао или ячменный кофе с молоком; на полдник в 12 час. дня — отвар шиповника и свежая выпечка; на обед — салат, борщ со сметаной, второе — мясное или рыбное блюдо со сложным гарниром, компот; на ужин — творог или творожная запеканка с ягодной подливой, а перед сном развозили по палатам кефир для желающих». А теперь, для сравнения, меню украинской больницы: «три раза в день рыжая каша из пшеничной сечки, сваренная на воде без соли (соль не дают, т. к. ее нет). В обед еще так называемый овощной суп: прозрачная вода, в которой плавают кусочки капусты и картошки, плюс компот — кислая водичка из свежих яблок. Утром и вечером чай землистого цвета без вкуса и запаха. Ко всему ломтик белого хлеба (грамм 30). И все! Как можно выздороветь при таком питании?! Не всем могут принести что-то из дому, много одиноких. А кому принесут — едят холодное из холодильника, разогреть-то негде. От рыжей каши к концу дня уже тошнит. Палаты переполнены… Цены на лекарства бешеные (иначе не скажешь): за 10 дней на самое необходимое ушло около 1000 грн. Больные отказываются от обследования — нет денег… Люди говорят, что во всех больницах для простых смертных сейчас то же самое»[270]… Главная причина столь катастрофического положения заключается в отсутствии надлежащего финансирования медицины со стороны «самостийной» власти. Ею выделяется в среднем «66 копеек в день на больного при летней цене картофеля 3 грн. за килограмм (а в зимний период — больше 5 грн.). Одесский журналист Григорий Кваснюк вообще нашел больницы, где суточная норма питания на одного больного соответствует цене кусочка хлеба, который меньше пайки блокадного Ленинграда»[271]. Так в реальности выглядит зафиксированное в украинской конституции «право на бесплатную медицинскую помощь». Столь же впечатляют и иные «права», которыми «самостийники» наделили своих сограждан…

На фоне практически полного разрушения всех социальных структур и основных, общественно значимых систем жизнеобеспечения причитания о «жертвах» минувших эпох являются не более чем циничной попыткой избегнуть ответственности за собственные преступления. Украинским «патриотам» хвастаться нечем. Более того, это благодаря именно их преступной деятельности вполне благополучная УССР 1990 г. в начале XXI столетия превратилась в опустошенную Руину. Стремлением скрыть этот вопиющий факт от реальных жертв «самостийнического» режима и объясняется нагнетание истерии вокруг «голодомора». Весьма красноречиво и то, от кого конкретно исходит инициатива в развязывании данной кампании. На них указывает Эдуард Ходос: «Достаточно вспомнить громкие заявления члена хабадской общины Днепропетровска, зятя бывшего Президента Л.Д. Кучмы, Виктора Пинчука об активном участии в финансировании проектов, связанных с исследованиями Голодомора во имя “восстановления исторической справедливости”. Именно Пинчук, притащивший на Украину знаменитого режиссера Спилберга, который по пинчуковскому заказу снимал фильм о Холокосте, в многочисленных интервью распинался по поводу двух самых страшных украинских трагедиях — Холокосте и Голодоморе». Если еврейский миллиардер В.М. Пинчук вкладывает деньги в «исследования», то еще один миллиардер, президент «Еврейского фонда Украины», депутат Верховной Рады Александр Фельдман этим не ограничивается: «Под крышей его харьковской штаб-квартиры, являющейся одновременно офисом принадлежащего Фельдману концерна “АВЭК”, по инициативе нардепа была открыта выставка “Розсекречена память”. На выставке, как писала харьковская пресса, были представлены “фотографии семей, на глазах которых разоряют их дома, репортажи об актах государственного насилия под названием “раскулачивание документальные кадры, где на улицах Харькова умирают крестьяне; копии приказов о “хлебозаготовках”; отчеты ГПУ УССР о репрессиях против крестьянства ” и пр. Далее эта выставка отправилась по другим городам Украины, а затем — в Брюссель. Нужно ли говорить, что экспозиция была организована Фельдманом… исключительно в рамках обвинений, предъявленных России за “ее ” преступления против украинского народа». И еще один показательный факт: Виктор Ющенко, занимая должность украинского президента, «выступил с инициативой введения уголовной ответственности за попытку отрицания Холокоста и Голодомора»[272]. Чтобы уже окончательно перекрыть любую возможность разоблачения мифа о «геноциде украинцев».

Так проявляет себя в нынешней «самостийной» реальности пресловутая «еврейско-украинская солидарность». Удивляться здесь нечему: ведь и современная украинская «дэржава» по своей идеологии и проводимой политике представляет закономерный итог этой «солидарности», ее, так сказать, зримое материальное воплощение.

Мы традиционно воспринимаем «самостийную Украину» как некий итог многолетних и целенаправленных усилий украинских сепаратистов. Между тем, с первых дней своего существования это пвсевдогосударство по своим ключевым параметрам — этническому, политическому, социальному и пр. — являлось чисто еврейским образованием. Именно евреи составили костяк «самостийной» украинской власти, они же формируют ее внутреннюю и внешнюю политику. Все украинские президенты — евреи. Первым эту должность занял Лейба Мойшевич Блюм (Кравчук Л.М.). Его сменил Кучман Лейба Давидович (Кучма Л.Д.), правивший «Украиной» два срока (1994–2004). Подлинные (еврейские) фамилии двух последних украинских президентов — Ющенко и Януковича — не афишируются, да в этом и нет особой нужды. Посещая синагогу или пребывая в Израиле, оба непременно облачаются в кипу, что уже свидетельствует об их этнической принадлежности. Кипа — не просто еврейский головной убор, она — символ. Обычай носить ее сформировался в раннем Средневековье и преследовал две цели. Первая — публично выражать отношение евреев к служению Богу: оно не ограничивается присутствием в синагоге или духовным саном, каждый еврей контактирует с Ним в каждом своем поступке. Вторая цель — отличительный признак, чтобы узнавать «своих». Иными словами, надевая кипу, еврей демонстрирует свою принадлежность к еврейскому народу и еврейскому мировоззрению. Сегодня ношение кипы означает приобщение к традициям еврейского народа, а снятие ее — уход[273]. Так что и Ющенко, и Янукович, облачаясь раз за разом в кипу, совершенно однозначно демонстрируют свою этническую принадлежность… И Украинские правительства за истекшие четверть века возглавлялись практически одними евреями: Кучма Л.Д., Звягильский Е.Л., Марчук Е.К., Лазаренко П.И., Ющенко В.А., Кинах А.К., Тимошенко (Капительман) Ю.В. Премьеры подбирали и соответствующий состав министров. В украинском парламенте — Верховной Раде — из 450 депутатов 203 являются евреями, т. е. практически половина — такую цифру озвучила в 2007 г. депутат ВР Валентина Семенюк. Притом, что официальная численность евреев на «Украине» — около 100 тыс., т. е. не дотягивает даже до 0,2 % от общей численности ее населения[274]. Впрочем, и цифру в 203 депутата, хотя и отражающую вопиющую диспропорцию в отношении представителей коренного этноса, вряд ли стоит воспринимать как окончательную — ведь большинство евреев скрывают свою истинную национальность.

Положение наверху служебной лестницы проецируется на местах. Не удивительно поэтому, что и львиная доля национального достояния «Украины» находится в тех же еврейских руках. Крупнейшие украинские олигархи и миллиардеры: Ахметов Р.Л., Жеваго К.В., Коломойский И.В., Новинский В.В., Пинчук В.М., Порошенко П.А., Рабинович В.З., Фирташ Д.В., Шифрин Э.В. и др. — все принадлежат к одной этнической группе и все сколотили свои миллиарды после 1991 г. При этом совокупное состояние 200 самых богатых «украинцев» превышает 93 млрд долл., что составляет почти три государственных бюджета. Интересы этих нуворишей и обслуживает «самостийная» власть. Уровень налогообложения богачей на «Украине» — один из самых низких в мире. Например, в 2010-м 50 % самых бедных украинских граждан заплатили 36 % налогов, тогда как в тех же США (на стандарты которых якобы равняются «самостийники») на эту категорию граждан приходится лишь 2,3 %. На «Украине» ситуация прямо противоположная: чем богаче человек, тем меньшему налогообложению он подлежит. 10 % самых богатых американцев платят 70 % налогов, а 1 % самых богатых — 36 %. На «Украине» соответственно — 20 и 4 %[275]! Столь вопиющие диспропорции в распределении доходов, а, по сути, беспрецедентное обирание наиболее бедной и обездоленной части граждан (да к тому же еще и составляющей большинство), является неотъемлемой частью государственной политики: государство и его служащие выступают в роли обслуги сверхбогатой, хотя и мизерной части населения. Чиновники, впрочем, не обижены. Взятки не просто превратились в обыденность, они стали нормой. В 2007 г. руководители около 72 % крупных компаний и 82 % мелких предприятий признавали, что регулярно платят взятки представителям госорганов. При этом они платили взятки независимо от того, нарушалось ими законодательство в области налогообложения или нет[276]. Тотальная, всепроникающая коррупция стала стержнем украинской государственной системы, и здесь капитал новоявленных нуворишей и «самостийная» власть изначально действовали рука об руку, помогая и поддерживая друг друга, в стремлении к единой цели. Уже знакомый нам Э.Ходос по поводу истинных мотивов данной «солидарности» пишет следующее: «Так создавалась сверхпрочная преступная связка «еврейский капитал — коррумпированный чиновник», определившая государственное устройство Независимой Украины с заведомо коррупционной моделью правления, при которой без напряга и в кратчайшие сроки национальные богатства украинского народа перетекли в бездонный еврейский карман»[277].

Постоянные причитания власти об острой нехватке бюджетных средств соседствуют с повальным уклонением наиболее состоятельной части населения от налогов. Уровень «теневой» экономики, по оценкам международных и украинских экспертов, колеблется в пределах от 30–40 % (официальные данные) до 50 % ВВП. Постоянно прибегая к заимствованиям у МВФ многомиллиардных сумм, «самостийная» власть с полным безразличием взирает на массовый вывоз столь дефицитных капиталов за границу, в оффшорные зоны. Главной страной, куда «инвестирует» капиталы украинский бизнес (92,8 % всех украинских инвестиций за рубежом) стал крошечный Кипр, а кроме него, Мальта,Лихтенштейн, Гибралтар и подобные им «экономические партнеры»[278]. Не удивительно поэтому, что за истекшие четверть века «Украина» превратилась в одно из самых бедных государств Европы. По оценкам международных экспертов среди 40 европейских стран она прочно занимает предпоследнее место, незначительно опережая лишь Молдавию[279].

Казалось бы, подобное положение дел не должно устраивать истинных украинских «патриотов», и они должны были бы стремиться изменить ситуацию или, по крайней мере, выражать острое недовольство той беспросветной участью, которая оказалась уделом большинства граждан «Украины». Ничуть не бывало! Радуются, гордятся и расхваливают на все лады. «Еврейско-украинская солидарность» в действии! А чтобы нищий, ограбленный народ не мог догадаться об истинных причинах своего бедственного положения, его недовольство перенаправляют в одну сторону: во всех украинских бедах и неурядицах, как в прошлом, так и настоящем, всегда один виновник — русские и Россия. И в этом каждодневном процессе формирования «образа врага» из русских (и только из них!) евреи и «украинцы» действуют слаженно и синхронно уже больше столетия, и в этом плане разницы между ними нет. И если мы говорим о еврейской доминанте украинского сепаратизма, то лишь объективности ради: чтобы показать, кто именно им руководит и чьи именно интересы он прежде всего выражает. В украинской действительности эта доминанта проявляется всё более выпукло. Лишь один характерный эпизод. Уже упомянутый нами А. Фельдман обратился в Приморский районный суд Одессы с иском против газеты «Сільські Вісті». Поводом послужила одна из опубликованных изданием статей Э. Ходоса, разоблачающая подрывную деятельность еврейского движения «Хабад». Показательна развязка данной истории. Проведя предварительные слушания, судья С. Терехин «своим постановлением запретил газете распространять какую бы то ни было информацию, имеющую отношение к религиозной организации Хабад, распространять какую бы то ни было информацию, которая указывает на принадлежность граждан к еврейской национальности или ассоциирует (связывает) какие-либо действия, факты, случаи и т. д. с принадлежностью особ к еврейской национальности»[280]. Куда дальше?!

Здесь и комментировать особо нечего: судебное решение предписывает, что не только нельзя оценивать какие бы то ни было действия евреев, но даже указывать на то, что они евреи, нельзя. Законы, составленные для всех, евреев не касаются — они живут по собственным законам. На таких основаниях, собственно, и строится сегодня «самостийная Украина».

Однако феномен «самостийности» имеет и другую, более существенную для нас, составляющую. Ибо та же объективность требует признать, что в сообществе так называемых «украинцев» отнюдь не евреи составляют большинство, а как раз наши доморощенные сепаратисты, без активного участия которых мертворожденный проект «Украина» никогда бы не был реализован. В формирование идеологии украинской «дэржавы» весомый вклад внесли (и продолжают вносить!) наши бывшие единоплеменники, взявшие себе прозвище «украинцы». Роль, отведенная им, — служить орудием для воплощения в жизнь чужих планов и целей, — судя по всему, их вполне устраивает. Да и, правду сказать, не обижены «самостийники» своими хозяевами: многое им дозволено, многое прощается. В известном смысле они даже процветают, живут в свое удовольствие. И будут процветать дальше, во всяком случае, до того неминуемого момента, когда надобность в их иудиных услугах отпадет. Да только когда это будет?.. А пока можно кичиться своей иллюзорной «самостийностью» и извлекать из нее, насколько это возможно, конкретные материальные дивиденды. А «прибыльное дело» прежнее — разжигание жгучей ненависти к России и русским. Именно за эту ни на чем не основанную ненависть хвалят и поощряют «украинцев», за нее и платят. Хотя, справедливости ради, следует признать — далеко не всем, и даже не большинству. Впрочем, для многих «украинцев» русофобия превратилась в совершенно бескорыстное увлечение, и на заснеженных майданах 2004-го или 2013-го валом было откровенной голытьбы, едва сводящей концы с концами, и потому находившей в своей ненависти к русским некое моральное утешение и даже оправдание своей незадавшейся, серой жизни. Да только ненависть эта не способна изменить их жизнь к лучшему.

Пресловутая «еврейско-украинская солидарность» рано или поздно исчерпает себя, ибо построена на лжи и взаимном обмане, когда обе стороны пытаются надуть «партнера». Украинская действительность, впрочем, вся построена на тотальной лжи. Здесь лгут все, всегда и всем. И все знают, что все лгут. И так живут уже четверть века. И на этой всепроникающей лжи надеются выстроить нечто долговременное и основательное. И даже уверены, что смогут. НЕ ПОЛУЧИТСЯ! У лжи ноги коротки, и, рано или поздно, «украинцам» придется признать ту неблаговидную роль, которую отвели им их хозяева. Хотя, судя по всему, сделать им это будет очень не просто. Тот же майдан, теперь уже, правда, 2013 г., тому подтверждение.

Снова в центре Киева беснующаяся толпа «украинцев». И снова у нее те же поводыри. Уже знакомый нам Фротман («Тягнибок»). Рядом с ним еще один еврей Бакаи («Яценюк»). А среди этих двух — знаменитый боксер Виталий Кличко. Этот больше привык работать кулаками, чем головой, и в связке с Фротманом и Бакаи выглядит фигурой заднего плана, готовым объектом для манипуляций, привлеченным к делу лишь за свою известность. Но это внешнее впечатление — обманчиво. За Кличко стоят серьезные внешние силы — Германия, прежде всего. С началом майданной «революции» немецкая пресса без обиняков стала называть Кличко «человеком Берлина в Киеве». Например, «Junge Welt» писала: «Этот выскочка, чья карьера боксера состоялась не на Украине, а в Германии, где он, кстати, и проживает, является настоящим “человеком Берлина ” в Киеве. Его партия “Удар ” жизнеспособна только благодаря Фонду Конрада Аденауэра. Именно там для Кличко сформулировали его политическую фразеологию. “Проевропейская ориентация ” ударовцев вполне удовлетворяет потребности немецкой элиты в ее экспансии на восток и включении Украины в сферу немецкой гегемонии. Тот факт, что г-жа Меркель сейчас находится на тренерском месте в углу ударившегося в политику чемпиона мира по боксу, только лишь завершает картинку»[281].

Впрочем, в случае с Кличко вряд ли можно говорить о том, что он самостоятельно «ударился в политику». Внешнее управление здесь совершенно очевидно: более удобную и управляемую марионетку даже трудно представить. Да и сам Кличко откровенно признавался в том, чьи интересы обслуживает — не в украинских, конечно, СМИ, а немецких. Сайт федеральной телекомпании ARD опубликовал следующую информацию (13 декабря 2013): «Он (Кличко) также подтвердил свои тесные контакты с германским правительством. “Я благодарен той поддержке, которую мы в эти дни получаем из-за рубежа, в частности, из Германии, — сказал Кличко в интервью газете “Bild”. — Наши контакты с германским канцлером Ангелой Меркель, министром иностранных дел Гидо Вестервелле и внешнеполитическим экспертом ХДС Эльмаром Броком являются весьма обнадеживающими и помогут нам в дальнейшем”'[282].

Перечень внешних кураторов агента «Кличко» внушителен. Но Германией он не исчерпывается. Едва в Киеве начались антиправительственные акции, заместитель Кличко В.А. Ковальчук отправился в США «для ознакомления представителей власти и аналитических центров с ситуацией на Украине». Ковальчук провел встречи в госдепартаменте, Совбезе США, с членами конгресса[283]. Докладывал и получал инструкции. Прием на подобном уровне обозначает многое: на Кличко сделаны серьезные ставки — именно его готовят в украинские президенты. Так что среди лидеров Майдана он — не «третий лишний». Более того, в кампании Фротмана и Бакая он и в этническом плане — свой. У его бабушки, уроженки г. Смелы Черкасской области, вполне говорящая фамилия — Этинзон. Сведения о еврейском происхождении братьев Кличко были опубликованы еще в декабре 2003 г. в еврейском журнале «Лехаим»[284]. И никакой реакции тогда не вызвали. Но в 2013-м, когда Кличко открыто заявил, что намерен баллотироваться в президенты, данная информация вдруг стала актуальной. Однопартийны Кличко поспешили назвать ее «провокацией» — и их можно понять. Все-таки звать «украинцев» на баррикады для достижения чужих целей намного сподручнее в личине «украинца», а не представителя чуждого этноса. Однако истины это не отменяет: Кличко — еврей. Дискуссия вокруг его этнических корней живо напомнила историю с еще одним евреем — Бакаи-Яценюком. В 2009 г. мэр Ужгорода Ратушняк назвал его «еврейчиком»[285], хотя национальная принадлежность Яценюка и до этого была для всех очевидна. Тем не менее, разгорелся скандал. Политические соратники Яценюка точно также старались опровергнуть информацию о его еврейском происхождении.

Стопроцентный «украинец» — и все тут! Но сами евреи с этим не согласились. 19 августа 2009-го состоялась пресс-конференция профессора Академии истории и культуры евреев им. Шимона Дубнова, президента львовской областной еврейской общины Рудольфа Мирского и исполнительного директора той же Академии Александра Наймана, на которой они озвучили «Обращение еврейской общины к Арсению Петровичу Яценюку». В нем, в частности, говорилось: «Как нам известно, Вы принадлежите к знаменитейшему еврейскому роду Бакаи, который официально признан Израилем. Ведь по родословной, в случае смешанных браков, евреем считается только тот, у которого мама еврейка. Ваша мама — Мария Григорьевна Бакаи (в девичестве) относится к древнейшему еврейскому роду Бакаи. Ваш глубоко уважаемый среди всех евреев предок — раввин Бакаи — самый известный сочинитель Талмуда, многотомного свода правовых и религиозно-этических положений иудаизма. К тому же Ваша жена Терезия также принадлежит к нашей нации и исходит из древнейшего еврейского рода Гур». Свое обращение авторы завершили следующим призывом к Яценюку: «Вы не должны чураться еврейства и, наконец, официально заявить, что Вы еврей и гордитесь этим»[286]. Конечно, никто ничего официально не заявлял, наоборот, всячески открещивались: Яценюк — влиятельный персонаж украинской политики, и выпячивать свое еврейство ему не с руки. Не в интересах и еврейства демонстрировать, какой именно этнос манипулирует «самостийниками», предопределяя их действия и цели. Так что разгоревшийся было скандал очень быстро сошел на нет, и украинские СМИ дружно потеряли к нему интерес. Для их хозяев тоже невыгодно было развивать столь щекотливую тему, тем более что все они принадлежали к тому же этносу, что и Бакаи-Яценюк.

При всем внешнем разнообразии украинских СМИ львиной их долей владеет несколько еврейских миллиардеров — Пинчук, Ахметов, Коломойский, Фирташ, Порошенко (Вальцман, взявший после свадьбы фамилию жены). Виктор Пинчук — собственник телеканалов ICTV, СТБ, «Новый канал», Ml, М2, газеты «Факты». Игорь Коломойский — телеканалов 1+1, 2+2, ТЕТ, информационного агентства Униан. Дмитрий Фирташ владеет телеканалами Интер, НТН, К1, К2, Ентер-фильм, информационным агентством «Украинские новости»', Ринат Ахметов — телеканалом «Украина». Петру Порошенко принадлежит «5-й телеканал». Еще один еврей, уроженец Одессы, а ныне «американский бизнесмен» Александр Альтман является хозяином телеканала TBi [287]. Эти же олигархи, через подчиненные им структуры, владеют и большей частью печатных СМИ, интернет-порталов. Вот кто формирует общественное мнение «Украины», вот чьи интересы это «мнение» выражает, и вот откуда такое поразительное единодушие украинских СМИ в оценке совершенно неоднозначных событий. Весьма показательным в этом плане оказался «Евромайдан» 2013 г.

Несмотря на всю искусственность и очевидную разрушительность этой политической акции, средства массовой информации дружно принялись превозносить ее как проявление «воли миллионов», «народного выбора», «борьбы за демократию». Причем, все без исключения. Даже преступный захват государственных учреждений, блокирование правительственных зданий, организация массовых беспорядков и агрессивные нападения на милицию (приведшие к многочисленным жертвам с ее стороны), неизменно преподносились СМИ как зашита и утверждение «демократических ценностей», «европейского выбора». При этом полностью были лишены голоса те (а они представляли большинство граждан «самостийной»), кто изначально выступал против Ассоциации с Европейским союзом. А когда катастрофические последствия этой ассоциации осознала, наконец, и действующая власть, отказавшись в последний момент от подписания соглашения с ЕС, против нее началась беспрецедентная информационная война. Ее характер и направленность очень точно оценил депутат украинского парламента Олег Царев: «Оказалось, что в стране практически нет СМИ, которые работали бы в интересах действующей власти или хотя бы соблюдали нейтралитет и объективно показывали происходящее! В этот момент в одной точке сошлись интересы совершенно разных сил, ориентированных на то, чтобы свергнуть или ослабить власть в лице действующего президента»[288]. Помимо телеканалов и печатных изданий, принадлежавших еврейским олигархам, в раскручивание Майдана активно включились СМИ, финансируемые различными иностранными фондами, как европейскими, так и американскими. Ярким примером этого стала «Украинская правда» Алены Притулы, которая ради этого даже поменяла название (давно известный бренд, в раскрутку которого были вложены большие деньги) на «Европейская правда». В сущности, именно СМИ своей оголтелой, подстрекательской пропагандой и организовали Евромайдан, навязчиво подавая собравшийся в центре Киева западенский сброд в качестве «народа», поднявшегося на зашиту «свободы» и «европейских ценностей». А для нагнетания напряженности и дискредитации власти использовались методики, уже апробированные в 2004 году. Если тогда для поддержания необходимого тонуса «революции» демонстрировали изуродованного Ющенко, то в 2013-м избрали иной путь — множа число «пострадавших» до бесконечности.

С самого начала Евромайдана украинские и международные СМИ принялись муссировать тему «жертв» среди «протестующих». Не проходило ни одного дня, чтобы не появлялось сообщения на эту тему. То о «без вести пропавших» участниках Майдана — которых неизменно потом «находили», хотя в течение нескольких дней лили о них крокодиловы слезы. То о «невинно избитых милицией» молодчиках, которые, вооружившись металлическими прутами и прочим оснащением «уличного боя», сами набрасывались на милицию, провоцируя силовую фазу «революции». То сообщали о «бизнесменах», которых «терроризировали» налоговики, разоряя их за «бескорыстную помощь Майдану». Все эти «сведения» и «факты», в конечном счете, оказывались вымыслом или отвратительной ложью, и откровенно были направлены на поддержание в обществе необходимого градуса ненависти, озлобления, подозрительности и страха. Реальных же жертв Майдана СМИ «не замечали». Между тем, прямо у них под боком, на улицах оккупированного «вуйками» Киева, жизнь обретала все более уродливые и зловещие черты, как раз благодаря тем, кого средства массовой информации восхваляли в качестве защитников «демократии» и «европейских ценностей». Даже чисто внешние проявления «революции» в виде заблокированных в центре города улиц и зданий, вмурованных в баррикады киосков, загаженных подъездов, вырубленных каштанов, украденных лавочек, снесенных или изуродованных памятников, ограбленных магазинов и закрытых ресторанов на Крещатике, — у любого, не потерявшего здравый рассудок человека, ничего, кроме чувств омерзения и законного возмущения, не могли вызвать. Особенно с учетом тех немалых потерь, которые бесчинства приезжего сброда нанесли экономике Киева. Но на это СМИ не обращали никакого внимания, изображая идиллическую картинку «мирных протестов». Между тем, майданная клоака сделала жизнь украинской столицы не только некомфортной, но и опасной.

По сведениям врачей, уже в первые недели майдана в центре Киева умерло более двадцати человек, из-за того, что к ним через заблокированные улицы не смогла доехать «скорая помощь». Одна из матерей в отчаянии обратилась через соцсети к «митингующим» с мольбой пропустить «скорую» к больной дочери. Вот они, реальные, а не бутафорские жертвы Евромайдана, о печальной участи которых не проронили ни единого слова как украинские, так и западные СМИ. Умолчали и о многом другом. По городу стало опасно ездить на автомобиле и в общественном транспорте, поскольку участились нападения майдановцев на киевлян. Известный блогер Мирослава Бердник сообщила о нападении 5–6 молодых «евроинтеграторов» на киевлянина, подполковника запаса по имени Андрей. Он посмел высказать недовольство Евромайданом. Та же Бердник привела рассказ одного из горожан: «Случай в метро. Трое “свободовцев” в вагоне, в одинаковой одежде, с большими кульками, ехали из центра в сторону “Дарницы”. Один из них пристал к парочке с вопросом: “Та вы ж з намы? До Евро?’’. Парень ответил: “Мы хотим жить в своей Украине ”. Один из них прижал парня к двери локтем под челюсть и сказал: “Вси пидэтэу Евро, як мы скажемо!” И еще что-то». Лишь после того, как один из пассажиров вызвал по телефону милицию, молодчики на остановке «Дарница» выскочили из вагона и скрылись… Мужа активистки движения «Спасти Киев» Татьяны Вороновой, ехавшего в трамвае № 33, майдановцы избили за вопрос, заданный по-русски… Досталось и киевлянке Алёне, машину которой атаковали «митингующие» у Дома учителя на улице Владимирской. Ее «вина» состояла в том, что посигналила заблокировавшим улицу демонстрантам. А уже «в следующую секунду кто-то ударил по лобовому стеклу. Не успела я осознать, что произошло, как в моем автомобиле начали… бить стекла. Машину окружили какие-то молодчики и стали неистово колотить руками по окнам. Другие перекрыли дорогу и набросились прямо на лобовое стекло. “Дура, куда ты едешь?! — кричали они. — Думаешь, купила дорогую тачку и теперь можешь разъезжать, где вздумается?’’». Остервенелые защитники «демократии» матерились, прыгали на капоте, раскачивали и царапали автомобиль. Их не остановило даже присутствие ребенка, которого Алёна везла с секции[289]… И подобных случаев можно было бы приводить сотни и тысячи. Наехавшее западенское быдло ощутило себя полновластным хозяином города, терроризируя его жителей и открыто глумясь над ними. И всё это подавалось как исключительно «мирные акции», против которых власть ни в коем случае не должна «применять силу». Об этом денно и нощно твердили СМИ и официальные представители «мирового сообщества». И, конечно, грозили «санкциями» и прочими наказаниями тем, кто посмел бы поставить на место распоясавшийся сброд. Имея столь могущественную поддержку, огороженный баррикадами майдан превратился в территорию, не подконтрольную милиции, и стал рассадником уголовщины и приютом для криминальных субъектов, бомжей и прочих отбросов общества. Но этим его функция не исчерпывалась.

Майдан представил «самостийничество» во всех его ликах, включая и «религиозный». Сатанинский шабаш требовал соответствующего «духовного окормления». Его и обеспечила так называемая «украинская церковь», различные «конфессии» которой приняли самое активное участие в организации беснующейся толпы в центре православного Киева. Здесь, в первую очередь, следует выделить униатов и католиков. Уже с первых дней Евромайдана киевские храмы, находившиеся под их контролем, были задействованы в инфраструктуре, обслуживающей «оппозицию». Начиная со 2 декабря, открыли двери для ночевки «евроинтеграторов» католический костел св. Александра и все четыре храма «Украинской Греко-Католической Церкви» (УГКЦ). Эта же «церковь» активно содействовала мобилизации «протестующих». По сообщению агентства «Интерфакс-религия», ее «священники» «уже в 20-х числах ноября… во всех храмах и семинариях проводили агитацию, призывая верующих направляться в Киев». Наконец, греко-католическое «духовенство» и само участвовало в «десанте» на Евромайдан. Первопроходцами в этом деле стали «Ивано-Франковская и Дрогобычская духовные семинарии, которые несли свое служение здесь уже с первого дня», т. е. 24 ноября, когда на Майдане Нэзалэжности появились первые «протестующие». 2 декабря к ним присоединился коллектив Львовской семинарии, который «в количестве 58 человек и во главе с ректором Игорем Бойко… отправился в Киев на Евромайдан». Здесь к львовянам присоединились их киевские коллеги, и 3 декабря «сообщество обеих семинарий двинулось на Майдан организованной колонной… с гербом семинарии и лозунгом “С Богом — к победе!”». И в своих публичных заявлениях УГКЦ неизменно поддерживала майданную «революцию». «Мы заявляем о нашей поддержке и солидарности со всеми теми, кто на Майдане» — говорилось в принятом 11 декабря и в тот же день зачитанном на митинге в центре Киева обращении «священного синода» УГКЦ. Эта же «церковь» обеспечивала майданную толпу «таинствами». Так, ксендз Константин Пантелей «исповедовал митингующих» прямо под открытым небом[290].

Старались не отставать от греко-католиков и представители раскольничьего «Киевского патриархата» анафемы Михаила Денисенко. Уже 30 ноября «протестующие», вытесненные с Майдана «Беркутом», получили укрытие в расположенном поблизости Михайловском соборе, принадлежащем «Киевскому патриархату», и с тех пор использовали его как одну из своих опорных баз в центре города. А глава Михайловского «монастыря», Вышегородский «епископ» Агапит (Гуменюк) выступил со сцены Майдана с призывом к «украинцам» «присоединяться к майданам во всех регионах» «самостийной». Включились в «революцию» и протестанты, установившие на Майдане Нэзалэжности «межконфессиональную молитвенную палатку». И уже совсем диким и странным выглядело присоединение к этому «межконфессиональному» сброду представителей Украинской Православной Церкви Московского Патриархата (УПЦ МП). Почин положили в Ужгороде. 1 декабря ректор Ужгородской богословской академии архимандрит Виктор (Ведь) вывел преподавателей и учащихся на оппозиционный митинг в своем городе. «Один из руководителей “Народного Руха ” в Закарпатье бизнесмен Виктор Ведь в 2010 году принял монашество и был приближен к личному секретарю Предстоятеля УПЦ МП Александру Драбинко, который является лидером автокефального крыла УПЦ МП» — отмечало в связи с этим интернет-издание «Украинская правда». 8 декабря сайт Ужгородской академии сообщил, что представители ее преподавательского и студенческого состава приняли участие в марше «За Украину без Януковича», а 11 декабря ее «делегация во главе с ректором Виктором Ведем, преодолев милицейские кордоны, присоединилась к революционному Майдану в Киеве»… Свою лепту в «революцию» внесли и другие представители «автокефального крыла» УПЦ (МП). Среди них — глава пресс-службы УПЦ МП, председатель Синодального информационно-просветительского отдела протоиерей Георгий Коваленко, На майдане он появился 15 декабря, приняв участие в экуменической «молитве за мир и спокойствие на Украине», священнодействуя вместе с униатами, раскольниками, баптистами и прочими «тоже христианами»[291]. И это, конечно, не было случайностью: само «православие» Коваленко вызывает очень большие сомнения. Именно его считают главным организатором провокации в аэропорту Борисполь (26 июля 2012), когда только что приземлившийся патриарх Московский Кирилл был внезапно атакован полуголой бесноватой особой из сатанинской группы «FEMEN». Как раз Коваленко обеспечил ее проникновение в аэропорт под видом «журналистки», наделив соответствующим пропуском[292]. Что же, все логично: майданные «пастыри» соответствовали «пастве»…

И всё же надо отдать должное «украйнству»: словно гигантский магнит оно притягивает к себе весь недоброкачественный человеческий материал, который ищет исхода таящейся в нем разрушительной энергии, и рад любому поводу ее высвободить. И неслучайно майданная толпа с первого дня повела себя как самое настоящее БЫДЛО, с видимым удовольствием круша и разрушая всё, что попадалось ей под руки. Погрому в первую очередь подвергся Крещатик. Свезенные в Киев из самых глухих углов Галиции селяне-«вуйки» принялись варварски разрушать киевские парки. Под топор пошли даже старинные каштаны — символ Киева: дрова требовались для обогрева «майданутых». Кроме каштанов, под топоры и бензопилы пошли клены и липы. Заезжим «революционерам» не было жаль столичных парков — с бесноватой одержимостью они разрушали металлические ограждения, вырывали бетонные основания клумб, разбирали уложенную возле деревьев ажурную плитку и железные решетки. Что же за «революция» — без разрухи! И почему не ломать чужое, если очень хочется: «ценности» галицких «европейцев» весьма специфичны. Они приехали в Киев в ранге «победителей» и подлинных хозяев «Украины», думая, что провернут очередной государственный переворот с такой же легкостью, как в 2004 г., что заставят десятки миллионов своих сограждан идти в поденщики Польши, куда так рвутся сами. Автобусы и поезда галицким провинциалам давали бесплатно. Размешали ночевать по квартирам, спортивным клубам, в захваченных зданиях Крещатика. В кои-то веки можно на халяву посмотреть столицу, набрать сколько угодно дармового секонд-хендовского барахла. Конечно, харчи до отвала и горилка по вечерам. Просто праздник души! За столичную халяву надо было петь бандеровские песни, топтаться на майдане, кричать «Слава Украине!» и «Смерть ворогам!», по команде выстраиваться в колонны и маршировать по незнакомым улицам чужого города. Не такая уж и большая нагрузка для тех, кто давно разучился думать и привык слепо подчиняться любой силе, кто бы ее не представлял. Неизбежный удел холопов по призванию.

И именно это бьдло украинские СМИ преподносили в качестве «народа» и даже возвеличивали как «национальных героев». Да оно и понятно: быдлом легче манипулировать, легче вести на заклание. «Украинцы» в этом плане проверенный контингент. В спецоперации «Евромайдан», как и в предыдущих, им снова отвели роль пассивной «массовки» — и они ее с энтузиазмом кинулись исполнять. А под их прикрытием истинные организаторы акции устраивали свой «гешефт». Провозгласив «революцию», они принялись формировать структуры «новой власти». Примечательно, кто занял ключевые должности в сформированном на майдане «украинском правительстве»: премьер-министр — Бакаи («Яценюк»), министр внутренних дел — Фротман («Тягнибок»), министр образования — Фарион[293], та самая, что нагоняла страх во львовских детсадах, где рекомендовала «Машам», «Петям» и «Еленам» убираться в «Московию». Этинзон («Кличко») преподносился как будущий безальтернативный кандидат в президенты. Он чаше других мелькал на телеэкранах, его интервью множили печатные СМИ. Виктор Янукович оказался не таким управляемым, как хотелось бы Западу и доморощенным нуворишам, хранящим там свои капиталы, и, в мгновение ока, на майдане возникла толпа бесноватых «украинцев» со своим неизменным кличем-заклинанием «Слава Украине — Героям слава!». И, одновременно с ней, как черт из табакерки, выскочил «лидер» для этой безмозглой толпы. Длинных речей не вел, говорил медленно, с трудом связывая слова в предложения, и с заметным напряжением: бывший боксер явно опасался ляпнуть что-нибудь лишнее и заработать взбучку от своих хозяев. До Капительман («Тимошенко») ему, конечно, было далеко. Ничего, пройдет и такой. Таким даже манипулировать не надо, а просто отдавать приказы, что и как делать. «Президент Кличко» — это прямое управление «Украиной», из Бонна или Вашингтона, неважно. Просто идеальный вариант. И «вуек» вполне устраивает. «Еврейско-украинская солидарность» в действии. Кульминационный момент. Очередная возможность закрепить наиболее важные позиции «украинской» власти за своими. Роли распределены привычно: евреям — власть и богатство, «украинцам» — полная свобода выражать свою ненависть и злобу к «москалям», и бесноватую одержимость несуществующей «самостийностью». С них и этого довольно. А когда надобность в «пушечном мясе» отпадет, их можно в очередной раз «кинуть», бросив на произвол судьбы, в пучину нищеты, разрухи и деградации. Сброду, отказавшемуся от веры и национальности отцов, другой участи не предназначено.