Повседневная жизнь этрусков

Этруски загадочные и реальные

Ну вот, еще одна книга об этрусках… Сотая или тысячная…

Скепсис человека, взявшего эту книгу в руки, вполне понятен: ну что еще нового можно написать об этом древнем народе, который еще современник Юлия Цезаря Дионисий Галикарнасский называл «не похожим ни на один другой ни своим языком, ни обычаями»? Однако в не меньшей степени понятен и интерес очередного автора, пытающегося вторгнуться в эту, казалось бы, проработанную вдоль и поперек проблему. Ведь этруски — это вечная тема, волнующая исследователей, и в ней, как это обычно и бывает с вечными темами, все далеко не так однозначно, как кому-то может показаться.

На русском языке об этрусках за последнее время вышло немало книг, в том числе таких зарубежных авторов, как Реймон Блок («Этруски. Предсказатели будущего»), Ян Буриан и Богумила Моухова («Загадочные этруски»), Закари Майяни («По следам этрусков»), Эллен Макнамара («Этруски: быт, религия, культура»), Жан Ноэль Робер («Этруски») и др. Информация о них содержится и в трудах о римской истории таких античных авторов, как Плутарх, Тацит и Тит Ливий; об этрусках писал в своей удостоенной Нобелевской премии «Истории Рима» Теодор Моммзен, чьи книги тоже переводились на русский язык. Занимались этрусками и такие российские ученые, как С. И. Ковалев, А. М. Кондратов, Е. В. Мавлеев, И. Л. Маяк, А. И. Немировский, В. Д. Неронова и др.

И вот перед нами еще одна переводная книга. Ее автор — Жак Эргон (1903–1995), профессор Сорбонны, академик, известный французский этрусколог и латинист. Он родился в Париже, окончил Эколь Нормаль и прославился как автор многих исторических исследований, в том числе и предлагаемой вниманию читателя книги «Повседневная жизнь этрусков», которая вышла в издательстве «Ашетт» в 1962 году, а потом многократно переиздавалась во Франции и переводилась на многие языки мира.

Наверное, появление очередной книги об этрусках на русском языке неслучайно. Если книги выходят и пользуются спросом, значит, интересна сама тема. А интересна она прежде всего потому, что великий Рим, о котором так много написано и снято столько фильмов, возник как одно из поселений этрусского союза городов-государств, а также из-за того, что все вышеперечисленные авторы, писавшие о загадочных этрусках, чаще ставили вопросы, чем отвечали на них. В самом деле, до сих пор нет четких ответов на самые основополагающие вопросы: язык этрусков так и не расшифрован, отсутствует единая версия их происхождения, нет и общего мнения о причинах гибели их цивилизации.

Это тем более удивительно, что испокон веков этруски имели своих историков, в частности римского императора Клавдия, который посвятил этрускам многотомное сочинение, основанное на документах на этрусском языке, которым он, как принято считать, владел. К несчастью, не осталось никаких следов как этого сочинения, так и первоисточников, на базе которых оно было написано. Ключи к расшифровке этрусского языка утеряны, и до наших дней дошли лишь фрески на этрусских гробницах да рисунки на вазах и бронзовых зеркалах, по которым можно составить весьма приблизительное представление о повседневной жизни этого великого некогда народа. Почему приблизительное? Да потому, что изображения эти имеют отношение лишь к жизни аристократии (пиры, религиозные церемонии, охота и т. д.), да и то лишь к тем ее моментам, которые считались достойными отображения. Таким образом, основная информация об этрусках черпается из трудов древнеримских и древнегреческих историков, писавших об истории Рима и в той или иной степени упоминавших в своих работах предшественников римлян на территории современной Италии. К сожалению, упоминания эти весьма противоречивы, отрывочны и часто имеют тенденциозно-негативный оттенок.

При недостатке полной и достоверной информации нам остается только удивляться той быстроте, с которой этрусская цивилизация перешла от зарождения к состоянию наивысшего могущества, сопоставимого с могуществом других великих цивилизаций Средиземноморья, то есть Греции и Карфагена, а также тому, каким непродолжительным оказалось ее благоденствие.

Народ, который римляне именовали этрусками или тусками, а греки — тирренами или тирсенами, сам себя называл «расна» или «расена». По словам Теодора Моммзена, этруски представляли собой «чрезвычайно резкую противоположность как латинским италикам, так и грекам». Немецкий историк отмечает: «Уже по одному телосложению эти народы не походили друг на друга: вместо стройной пропорциональности всех частей тела, которой отличались греки и италики, мы видим на этрусских изваяниях маленьких приземистых людей с большими головами и толстыми руками».

На территории современной Италии этруски появились в XI веке до н. э.; далее последовало несколько веков, в течение которых о них почти ничего не было слышно. И вдруг к VIII веку до н. э. выяснилось, что этруски — это народ с развитым земледелием и ремеслами, который ведет обширную заморскую торговлю, вывозя зерно, металлы, вино, керамику и выделанные кожи, а этрусская знать — так называемые лукумоны — строит укрепленные города, ищет славы и приумножает свои богатства. В то же время этруски коренным образом отличались от всех своих средиземноморских соседей. В особенности это касалось их религии, так не похожей на ясный рационализм римлян и эстетизм греков, а также языка, до такой степени изолированного, что до сих пор ученым не удалось не только расшифровать его, но и с достоверностью определить его место в классификации известных науке языков.

Как уже говорилось, современная дискуссия по вопросу о происхождении этрусков основывается на весьма древних источниках. С античных времен по этому поводу выдвигались в основном три версии: восточного происхождения этрусков, их прихода из северных альпийских стран и местного их происхождения. Рассмотрим их подробнее, поскольку в книге Ж. Эргона этим теориям уделено не слишком большое внимание.

Греческий «отец истории» Геродот, живший в V веке до н. э., утверждал, что этруски прибыли в Италию морем из Малой Азии под предводительством царя Тирсена. В этом Геродота поддерживает знаменитый греческий историк и географ Страбон, живший в I веке до н. э. Геродот утверждал, что этруски переселились на Апеннинский полуостров из Малой Азии и произошло это «при лидийском царе Атисе, сыне Манеса». Его сын Тиррен или Тирсен якобы перевез на кораблях значительную часть лидийцев, в течение восемнадцати лет страдавших от жестокого голода, в Италию, где они и поселились, назвав себя тирренами в честь своего предводителя. Эта версия содержит в себе ряд сомнительных моментов, на которые невозможно не обратить внимания. В частности, французский историк XIX века Ноэль де Верже пишет: «Нет надобности аргументировать невозможность жить восемнадцать лет, питаясь только раз в два дня; не менее очевидным является и тот факт, что в то время, когда тиррены обосновывались в Италии, в Лидии не могло существовать флота, способного увезти за моря половину всего населения».

С другой стороны, ряд историков не видят в этом особых противоречий. В частности, Жан Ноэль Робер утверждает: «История голода в Лидии помимо того, что она вполне вероятна, подтверждается еще и различными документами, в частности египетскими. Она достаточно хорошо вписывается в рамки потрясений, спровоцированных кризисом Хеттской империи в конце XIII века до н. э. В ту эпоху действительно имела место миграция в район Средиземноморья». Исследователь этрусков Реймон Блок формулирует свою точку зрения так: «Вся этрусская цивилизация происходит непосредственно с малоазиатского плато — так утверждал Геродот. Почти все греческие и римские историки приняли его точку зрения. Вергилий, Овидий и Гораций в своих поэмах нередко называют этрусков лидийцами». Помимо вышеназванных авторов древнеримский философ Сенека приводит этрусков как пример миграции целого народа и пишет: «Tuscos Asia sibi vindicat» — «Азия считает, что она породила этрусков». Как видим, в древности по этому вопросу сложилось почти единодушное мнение. Большинство современных ученых также придерживаются Геродотовой версии.

Согласно второй, так называемой «нордической», версии происхождения этрусков, сторонником которой является знаменитый древнеримский историк Тит Ливий, племя ретов, жившее в Альпах, имело много общего с этрусками. На основании этого сходства «римский Геродот», творивший под покровительством императора Августа, утверждал, что этруски некогда спустились с Альп. Если говорить об этом более подробно, то к «родственникам» этрусков Тит Ливий причисляет альпийские племена, населявшие древнюю Ретию — область, простиравшуюся от Боденского озера до Дуная, куда входят нынешний Тироль и часть Швейцарии.

Сторонники этой теории строят свои выводы на нескольких аргументах, которые они считают очень важными. Т. Моммзен, например, аргументирует свое мнение следующим образом: «Судя по тому, что древнейшие и значительнейшие этрусские города находились глубоко внутри материка, а на самом берегу моря не было ни одного сколько-нибудь выдающегося этрусского города, кроме Популонии, который, как нам положительно известно, не входил в древний союз двенадцати городов; далее, судя по тому, что в историческую эпоху этруски продвигались с севера на юг, следует полагать, что они попали на полуостров сухим путем; к тому же мы застаем их на такой низкой ступени культуры, при которой переселение морским путем немыслимо. Через проливы народы перебирались и в древнейшие времена, как через реки; но высадка на западном берегу Италии предполагает совершенно другие условия. Поэтому древнейшее место жительства этрусков следует искать к западу или к северу от Италии. Нельзя назвать совершенно неправдоподобным предположение, что этруски перебирались в Италию через Ретийские Альпы, так как древнейшие из известных нам обитателей Граубюндена и Тироля — реты — говорили с самого начала исторической эпохи по-этрусски».

Что же касается восточной версии происхождения этрусков, то тут Т. Моммзен категоричен: «Конечно, могло случиться, что какая-нибудь кучка малоазиатских пиратов пробралась в Этрурию и что ее похождения вызвали появление таких сказок, но еще более правдоподобно, что весь этот рассказ основан на простом недоразумении». Дополнительным аргументом в пользу «нордической» версии считается предполагаемая связь между названием племени «реты» (rhaeti) и тем, как тосканцы называли себя на этрусском языке: «расена». Кроме того, в придунайской Ретийской области были обнаружены надписи, сделанные этрусскими буквами на языке, не только похожем на этрусский, но, по мнению некоторых исследователей, даже идентичном ему.

Сторонником «нордической» версии является и немецкий историк античности Бертольд Нибур, который утверждает, что этруски, звавшие себя «расена», были ретами, спустившимися с Альпийских гор. А вот Жан Ноэль Робер выдвигает иной вариант данной версии: «Распространение этрусской цивилизации с юга на север выглядит более правдоподобно, чем в противоположную сторону». Этого же мнения придерживается и Реймон Блок, который пишет: «Перед нами пример того, как из истинных фактов выводятся ложные заключения. Присутствие этрусков в Ретии — реальность. Но это произошло сравнительно недавно и никак не связано с гипотетическим переходом этрусков по альпийским долинам. Лишь в IV веке до н. э., когда из-за кельтского вторжения этрускам пришлось уйти с Паданской равнины, они нашли убежище в альпийских предгорьях… Найденные в Ретии надписи этрусского типа, созданные не ранее III века до н. а, превосходно объясняются именно этим перемещением этрусских беженцев на север».

Третья точка зрения на первоначальную «прописку» этрусков принадлежит Дионисию Галикарнасскому. Он пишет следующее: «Я не думаю, что тиррены были выходцами из Лидии. Язык у них и у лидийцев разный; и нельзя сказать, что они сохранили какие-либо другие черты, которые носили бы следы происхождения с их предполагаемой родины. Они поклоняются иным богам, чем лидийцы; у них другие законы, и, по крайней мере, с этой точки зрения, они отличаются от лидийцев сильнее, чем даже от пеласгов. Таким образом, как мне кажется, правы те, кто утверждает, что этруски — народ коренной, а не пришедший из-за моря». Как видим, основываясь на том, что с лидийцами у этрусков не было ничего общего (ни языка, ни богов, ни законов, ни традиций), Дионисий причисляет их к местным племенам, то есть к коренным жителям Апеннинского полуострова. Он утверждает, что «этрусский народ никуда не странствовал и был всегда там, где он есть».

А вот какого мнения по этому поводу придерживается Жан Ноэль Робер: «Тезис Дионисия должен рассматриваться с очень большой осторожностью. Другие заявления из его произведений, враждебные этрускам, опровергают даже очевидные вещи по поводу заимствований, которые римская цивилизация была вынуждена делать у своего соседа во времена королей. Надо рассматривать подобное видение истории в общей перспективе жизни этого историка в славную эпоху императора Августа: для него Рим был греческим городом, который принял многие группы населения, пришедшие с Востока. Этруски же, напротив, были для него лишь варварами, не-греками, которых Рим имел полное право завоевать. Для него они могли быть только коренными жителями, на которых бросила свет блестящая греческая цивилизация. Видно, что оригинальный взгляд Дионисия отвечает политическим требованиям оценки Рима, которым он восхищался, несмотря на какую-либо историческую объективность (впрочем, объективность никогда не была важна для древнего историка)».

Как видим, к вопросу происхождения этрусков применим старый афоризм: «Сколько людей, столько и мнений». Но в целом, несмотря на прошедшие тысячелетия, современная наука не может предложить ничего нового, кроме этих трех главных версий или их всевозможных вариаций и сочетаний.

Правда, в России не так давно вошла в моду теория, активно разрабатываемая Г. В. Носовским и А. Т. Фоменко, многочисленные сочинения которых посвящены, как известно, глобальной корректировке исторической хронологии и истории вообще. Ссылаясь на труды русского ученого XIX века А Д. Черткова, эти авторы пытаются убедить читающую публику в том, что этруски были по происхождению славянами или даже русскими. Поясним, что Чертков, достаточно известный в свое время археолог и историк-славист, был первым ученым, который попытался использовать славянский язык для расшифровки этрусских надписей. Именно он выдвинул гипотезу о том, что этруски и якобы родственные им пеласги (догреческое население территории современной Греции) являются предками современных славянских племен. Академический мир отнесся к опытам Черткова с понятным недоверием, и его книги вскоре были забыты.

В настоящее время авторы скандальной «Новой хронологии» предприняли попытку ревизии всех имеющихся версий происхождения этрусков. Дальше — больше: появилась версия о том, что латынь сформировалась на основе этрусского, который, по сути, является «старолатинским» языком и т. д. и т. п. Кому-то даже показалось, что слово «этруски» очень созвучно со словосочетанием «это русские», что ведет к новому, не менее смелому выводу — этрусский язык идентичен русскому. Подобных взглядов в настоящее время придерживаются многие псевдоисторики, пытающиеся с «патриотических» позиций максимально удревнить историю русского народа, не считаясь с фактами и напрочь отвергая мнение официальной науки.

К сожалению (для любителей фантастических сенсаций, конечно), их «доказательства» очень трудно воспринимать всерьез, и в этом отношении нельзя не согласиться с известным французским этрускологом Жаном Рене Жанно, который утверждает, что «большая часть современных гипотез о происхождении этрусков является плодами филологических спекуляций, ставших возможными из-за незнания нами этрусского языка». И действительно, если пользоваться подобной «доказательной базой», то ровно с таким же успехом можно утверждать, что московский Китай-город основан китайцами, а карфагеняне — это выходцы из Колумбии, где есть город Картахена.

Что бы ни утверждали авторы псевдоисторических бестселлеров, сегодня в науке продолжают существовать лишь три вышеизложенные концепции происхождения этрусков. Меньше всего сторонников у «нордической» версии, а большинство ученых по традиции склоняются к восточной, Геродотовой теории. В ее пользу говорят многие факты, которыми располагают сегодня исследователи. Раскрыта, например, удивительная общность малоазиатских и этрусских имен. В архаическом изобразительном искусстве этрусков обнаружены восточные элементы. В последние годы выявлено и генетическое родство жителей Тосканы, часть которых является потомками этрусков, с населением Малой Азии. Однако находится и достаточное количество аргументов, свидетельствующих против восточной теории: например, почему этруски, пришедшие в Италию с Востока морским путем, расположили свои города не на берегу, что было бы естественным для морского народа, а вдали от побережья?

Так откуда же взялись этруски? И чем объяснить столь стремительный расцвет их цивилизации? Эти основополагающие вопросы пока остаются открытыми. По этому поводу Реймон Блок констатирует следующее: «Мы должны признать, что нелегко сделать выбор в пользу той или иной теории… В любом случае, не подлежит сомнению многообразие корней этрусского народа. Он появился на свет благодаря слиянию различных этнических элементов, и мы должны отказаться от наивного представления о народе, который внезапно, словно чудом, появился на итальянской земле». Действительно, ни одна из версий не может быть признана окончательной, поскольку все они имеют немало слабых сторон. Наука же признает только логические доказательства, основанные на реальных фактах.

Или вот еще один вполне резонный вопрос: как мог полностью исчезнуть этот гордый и могучий народ, имевший столь древнюю и упорядоченную цивилизацию?

Российский историк Е. В. Мавлеев считает: «Конец этрусков парадоксален. Он происходит на виду у всех, в самом центре Италии в эпоху Юлия Цезаря и Октавиана Августа, но его не замечают. Сами этруски уже давно готовились к уходу. У них имелось учение, по-видимому, записанное в несохранившихся книгах, в котором говорилось о продолжительности существования всего на свете, в частности этрусской цивилизации. Ей предрекалось жить не более десяти веков».

Поясним, что «век» у этрусков — это понятие условное. В Этрурии, как и в других древних цивилизациях, отсчет времени был доверен священникам, которые устанавливали календарь путем расчета фаз Луны, отмечавших месяцы, в то время как при помощи Солнца определялись годы. Именно они определяли также количество дней, которые надо было добавлять к лунному месяцу, чтобы добиться согласования календаря с сезонами солнечного года, фиксировали начало нового года или конец века. Фактически, века у этрусков были идентичны поколениям, и их окончания могли толковаться по божественным знамениям, которые могли иметь самые разные интерпретации (начало отсчета приходилось приблизительно на 1050 год до н. э., четыре первых века длились по 105 лет, пятый — 123 года, шестой и седьмой — по 119 лет и т. д.).

По словам Жана Ноэля Робера, для этрусков начало каждого нового века «означало еще один шаг к неизбежному концу». Рассуждая на эту тему, французский историк пишет: «Трудно поверить, особенно в последние этрусские века, что тосканцы смотрели на знамения без чувства тревоги: приближение объявленного последним десятого века должно было вызывать у них чувство бессилия, которое должно было провоцировать страх и еще большую религиозность».

Фатализм, тревога, чувство бессилия… Все это, конечно, очень интересно, но никак не может служить объяснением исчезновения целой цивилизации. Более материалистической выглядит теория, которая в качестве причины гибели Этрурии называла эпидемии, в частности эпидемии малярии. Однако и здесь легко найти возражение: трудно понять, почему же тогда всем другим культурам и народам, жившим рядом с этрусками, удалось избежать гибели.

Е. В. Мавлеев, серьезно занимавшийся этим вопросом, предлагает следующую причинно-следственную связь: «Вернемся к этрусской версии. Историю страны можно разделить на два явных, но неравных периода: VII–VI вв. до н. э. — расцвет; IV–I вв. до н. э. — все убыстряющийся упадок В конце VI — начале V в. до н. э. из Рима изгоняется этрусская династия царей. В результате прекращается прямая связь Этрурии с колонизованной этрусками Кампанией. Предоставленные сами себе этрусские города вскоре были захвачены местными племенами».

Действительно, в V веке до н. э. в Италию вторглись кельты и захватили колонизованную этрусками Паданскую равнину. Греческая морская блокада, установленная после 474 года до н. э., лишила этрусков свободы передвижения и торговли. Соседний Рим, воспользовавшись ослаблением Этрурии, начал решать за ее счет свои территориальные и аграрные проблемы. Эллен Макнамара делает следующий вывод: «К несчастью для этрусков, они оказались соперниками греков на море в период расцвета их мощи и военными противниками римлян и галлов, чрезвычайно грозных соперников. Этруски не смогли объединиться, когда в этом возникла необходимость». В соответствии со своим любимым принципом «разделяй и властвуй» Рим приступил к планомерному покорению Этрурии. Сначала Южная Этрурия была отсечена от Северной, и земли этрусков разделили надвое. Затем началась изоляция внутренних районов. Вдоль побережья Тирренского моря стали одна за другой возникать римские колонии. Для этрусков все это имело катастрофические последствия.

С сожалением приходится констатировать, что этруски, несмотря на тайну, окружающую их происхождение и язык, несмотря на сложность и величие их цивилизации, которая фактически вывела Апеннинский полуостров из тьмы варварства, не смогли противостоять своим ученикам, которых они сами же и воспитали. Увы, благополучие Этрурии оказалось непродолжительным. Ее богатства не могли не привлечь алчных и воинственных римлян, которые не пожелали терпеть рядом с собой соперников, которым они стольким были обязаны. Это грустно, но так было и будет всегда. Наилучший учитель — это тот, кто побуждает учиться и доставляет средства к этому, но при этом сам благодетель всегда стесняет, ибо благодарность, то есть переваривание благодеяния, всегда является процессом практически невыносимым.

Предлагаемая вниманию читателей книга Жака Эргона не содержит научных сенсаций, ибо современная наука пока не может предложить нам кардинально новых знаний об этрусках. Она лишь представляет русскоязычному читателю еще одну попытку взгляда на этрусскую цивилизацию. Не претендуя на окончательное разрешение всех вопросов, автор пытается систематизировать уже известные факты с точки зрения повседневной жизни этрусков. Это определение, как и в других книгах знаменитой французской серии «La vie quotidienne», охватывает широкий круг вопросов — внешность этрусков, их характер и темперамент, этрусская семья, письменность, застолья, развлечения и игры, общество этрусков, их города и жизнь в них. Сохраняя верность избранной им тематике, автор намеренно оставляет за скобками многие важные политические, экономические, военные вопросы. Тем не менее его желание показать повседневную жизнь этрусков представляется весьма оригинальным, ведь этруски, какие бы мистическо-легендарные черты им ни приписывались, жили и умирали, ели, любили, строили дома, как и мы с вами. Короче говоря, они занимались тем же, чем миллиарды других людей на Земле, но занимались этим по-своему, и Жак Эргон блестяще показывает нам этрусскую цивилизацию во всей ее оригинальности.

На наш взгляд, рассматриваемая книга, отличающаяся истинно академической солидностью и доступным стилем изложения, будет интересна как для специалистов-историков, так и для самого широкого круга читателей.

Сергей Нечаев