Пойманная

Глава первая

КРИКЕТ

– У тебя десять минут, – прорычал Шмидт, швырнув мне костюм. – Надень это и выходи обратно. Найди какие-нибудь подходящие туфли.

Он указал на комнату позади меня. Рокотание песни, которая играла в зале, раздавалось сквозь тонкие стены и отдавалось даже в пол. В воздухе витал запах несвежего пива и сигаретного дыма.

Я оглянулась по сторонам, впитывая свою новую реальность. Комната была маленькой – чуть больше кладовки. Флуоресцентная лампа, ввинченная в потолок, освещала пространство грубым светом. Рядом со мной стояли две стойки для одежды на колесиках; на них висели неглиже и, наверное, самые откровенные наряды в мире. Красное кружево, блестящий металлический ламе, юбки чирлидерш и школьниц, топы, открывающие живот. На полу стояли ряды туфель с каблуком как минимум в четыре дюйма высотой во всех цветах лакированной кожи. Одним своим видом, они будто говорили «возьми меня здесь и сейчас».

Я посмотрела, что Шмидт сунул мне в руки. Наряд медсестры. Белое платье – если его можно так назвать – с короткими рукавами и даже более коротким подолом и застежками-липучками спереди вместо пуговиц. Под него я должна была надеть белый топ-бикини состоящий из двух крошечных треугольников и стринги в таком же стиле – тоже белого цвета, с красным крестом на передней части, как будто моя промежность была центром медицинской помощи.

Мой живот скрутило от мысли о том, чего они от меня ожидали. Я не могла выйти туда и раздеться! Я не могла даже надеть этот костюм.

– Я не могу этого сделать, – умоляла я. В последний раз. Я делала это последние два часа с того момента, как они забрали меня из моей квартиры.

– У тебя нет выбора, дорогуша.

Шмидту – я предполагала, что это его фамилия, но на деле это было все, что я о нем знала – было лет пятьдесят. Сложен он был словно бочка с виски, к его губе прилипла сигарета. Я видела, что он носит пистолет на поясе брюк. Ничего необычного, учитывая, что это Монтана и здесь все носят оружие, даже тщедушные старушонки, но я рассудила, что его пистолет был не столько для защиты, как для исполнения его желаний.

Хоть он и не тронул меня, я знала, что он без колебаний сделает это, если захочет. То же касалось и его пособника, Рокки. Особенно, учитывая, что Рокки схватил и выволок меня из квартиры, затолкав в мою собственную машину. У меня не было иного выбора, кроме как отвезти нас в это убогое местечко на окраине города. Я подумывала о том, чтобы выпрыгнуть на светофоре, но знала, что Рокки бы просто затащил меня обратно, взбешенный моей выходкой.

Может, все же было бы лучше, если бы я выпрыгнула на перекрестке. Я не могла обойти Шмидта, ведь он был шириной почти с дверной проем, но даже если бы мне это удалось, Рокки маячил за ним. И учитывая, что оба были вооружены, я не рискнула. Я не думала, что они способны на убийство, но изнасилования от них можно было ожидать. Их способ убеждения, вероятнее всего, включал в себя поставить меня на колени или положить на спину на ближайшей горизонтальной поверхности.

– Я заплатила вам сколько должна была, – напомнила я ему. Снова. В моих словах сквозило отчаяние.

На это он засмеялся. Его взгляд блуждал по моему телу, переходя от джинсов к футболке.

– Но не проценты.

– Я и их выплатила. Двадцать процентов.

Он ухмыльнулся, медленно качая головой, словно разговаривал с идиоткой. Может, я и была идиоткой, учитывая, что я стояла в задней комнате убогого стрип-клуба.

– Дорогуша, я сказал тебе, что это сложные проценты. Разве ты не учила ничего об этом в том понтовом колледже, ради которого ты одолжила деньги?

Благодаря урокам анатомии и физиологии, я бы могла порвать его переднюю крестообразную связку, если бы ударила его в колено, как мне того хотелось. Но на этих уроках не было ничего, что могло бы подготовить меня к тому, что меня надул ушлый подпольный ростовщик, и что теперь с этим делать. Брать у него деньги было полным идиотизмом с моей стороны. Диплом, ради которого я так тяжко работала, был практически у меня в руках, да только каждая новая выплата отбрасывала меня назад вне зависимости от того, как много дополнительных смен я брала.

Он ухмыльнулся, обнажая свои кривые желтые зубы. Он одурачил меня, и у меня было сильное подозрение, что этот сложный процент никогда не исчезнет. Я была в заднице. В полной заднице.

– Этот наряд особенный, ведь ты учишься, чтобы стать медсестрой, не так ли?

Меня затошнило, когда я поняла, что он помнит почему я вообще одолжила у него деньги. Черт возьми, ведь это было не для того, чтобы покупать наркотики! А для колледжа, чтобы я смогла стать лучше! Как долго он за мной следил?

– Я не знаю, как танцевать стриптиз, – сказала я, облизывая пересохшие губы. Я говорила очевидное. Я едва могла танцевать – мои друзья всегда поддразнивали меня за то, что я никогда не попадала в ритм.

– Ты раздеваешься каждый чертов день, – возразил он. – Это не так уж и сложно. Покуда ты показываешь свои большие дыньки и дразнишь парней проблеском того, что у тебя под юбкой в самом конце, никто и не узнает.

Мои глаза щипали слезы, которые вот-вот были готовы пролиться.

– Я никогда этого не делала раньше.

– Дорогуша, ты Девственница-Медсестра. Всем понравится смотреть, как ты лишишься своей «стриптизерской невинности». Тебе нужно будет заниматься этим лишь до тех пор, пока твой долг не будет оплачен.

– Две тысячи долларов? – ответила я. – Это стопроцентная ставка моего процента и чертовски много стриптиза.

Он пожал своими тучными плечами.

– Ты можешь принимать клиентов в задней комнате. Приватные танцы стоят дороже, особенно если ты обеспечишь им счастливый конец.

Фу. Я знала, что он имел в виду. Спать с незнакомцами или брать у них в рот за дополнительные деньги. Счастливым концом для меня стало бы выйти отсюда и никогда не увидеть его снова.

– Можешь показать мне, как хорошо ты это умеешь, после того, как мы закроемся. – Он подмигнул и тошнота подступила к горлу.

Я не была девственницей и мне нравилось, когда секс был немного диким, но я бы ни за что не стала заниматься им с ним или с кем-то еще в этом месте. Я медленно покачала головой, а мои глаза сверкнули.

– Я могу обратиться в полицию, – добавила я, хоть и знала, что эта угроза была пустой.

Его улыбка вмиг стала беспощадной.

– Расскажешь хоть кому-то, и сосать за двадцатку станет не единственным, что будешь делать. Надеюсь, тебе понравился этот семестр в колледже. Судьба – та еще сволочь. – Тогда он сменил гнев на милость. – У тебя десять минут.

Шмидт отступил назад и захлопнул дверь, заставив греметь металлические вешалки.

Я сглотнула, слезы потекли по лицу. Черт, черт! Я не могла это сделать. Я не могла стоять перед полной комнатой незнакомых мужчин и танцевать, не говоря уже о том, чтобы раздеться. Я уже раздевалась перед парнями раньше, но то было совершенно по-другому. С обоюдного согласия. Весело. Немного дико. Нет, очень дико. Но это?

У меня были деньги. Теперь. Но не в начале летнего семестра, когда я взяла в долг у Шмидта. Когда я получила официальное письмо по почте на прошлой неделе, я не поверила тому, что там было написано. Мой отец, которого я никогда не знала, умер и оставил мне деньги. Много денег. Но если бы я рассказала Шмидту о наследстве, он бы захотел больше, чем просто две штуки. Он бы никогда не оставил меня в покое, и поэтому я держала все в секрете. Я отчаянно хотела ему сказать, чтобы смочь выбраться отсюда, но на этом этапе я сомневалась, что он поверит мне.

Я – наследница состояния Стила.

Ну да, конечно. Он видел мою квартиру, мою старую машину. Черт, да я взяла у него деньги в долг. Ни одному миллионеру не нужно было брать деньги у подпольных ростовщиков.

Дверь открылась и я подпрыгнула от удивления, а стринги соскользнули с вешалки и упали на пол.

– Ты не переодеваешься.

Рокки. Шмидт несомненно всем заправлял и всецело отдавал себя работе. Я не сомневалась, что он спал с женщинами, которые работали в этом клубе, но он не был как Рокки. Рокки слал всем похотливые улыбочки, от которых мне становилось тошно. Распускал руки. Он бы взял меня сейчас, если бы знал, что ему это сойдет с рук. И он пугал меня больше, чем его босс.

Он наклонился и поднял стринги с пола. Они болтались на его пальце.

– Я могу помочь. – От его пошлой ухмылки у меня скрутило живот.

– Меня сейчас стошнит. – Я зажала рот рукой. Возможно, дело было в выражении моего лица или том, что оно приобрело зеленоватый оттенок, но он отскочил и указал на дверь в конце коридора. Я бросилась в дамскую комнату и, залетев в дальнюю кабинку, склонилась над унитазом. Меня сильно тошнило.

Песня в зале сменилась и я знала, что мой черед близился. Уперев руку на грязную белую стенку кабинки, я перевела дыхание.

Живот болел. Когда я встала, то поняла, что все еще держу вешалку с нарядом медсестры. Ни за какие коврижки я это не надену.

– Пять минут, – крикнул Рокки, колотя в дверь. Он может и хотел помочь мне надеть сексуальный костюм медсестры, но судя по всему, решил не переходить черту и не держать мои волосы, пока меня тошнит. За это я была ему благодарна.

Мне нужно было выбраться отсюда, из всей этой передряги. Я взяла в долг деньги, да. Влезая во все это, я знала, что это была глупая идея, но я вернула долг Шмидту в полном объеме. Вовремя. Я работала сверхурочно, чтобы это сделать. Я в жизни не принимала наркотики, даже не пила. Никогда не курила. Я видела слишком многое в приюте и знала, что после этого становится с людьми. А еще я быстро поняла, что никто не позаботится обо мне. Все мои деньги уходили на оплату счетов и колледжа, чтобы я смогла получить диплом медсестры и вырваться из порочного круга жизни от зарплаты до зарплаты.

Но Шмидт просто-напросто хотел подставить меня, утянуть меня за собой на самое дно. Он хотел заработать больше денег за счет тех, кому не повезло связаться с ним. Я отдала ему весь долг. И мне уже надоело, что мною пользуются. Я не буду это терпеть – только не снова.

Я вышла из кабинки и оглянулась. Грязная зеленая плитка, треснувшее зеркало. В этот стрип-клуб не приходило достаточное количество женщин, чтобы это могло стать поводом для ремонта уборной. Но в отличие от задней комнаты, здесь было окно. Маленькое, но все же это был выход. Я подошла к нему, подергала щеколду, а потом оглянулась через плечо. Рокки мог войти в любую минуту. Я знала, что он зайдет сюда – через пять минут, если я не выйду.

Я повернула изношенный засов, положила ладони на середину рамы и начала толкать. Рама сдвинулась, но краска была старой, а дерево рассохлось, так что от моих усилий рама громко заскрипела. Оглянувшись через плечо еще раз, я могла лишь гадать, услышал ли это Рокки. Надеюсь, что тяжелые басы музыки заглушили этот шум. Я ощутила поток прохладного воздуха из маленького отверстия, которое мне удалось приоткрыть, это побудило меня толкнуть окно еще сильнее. Свобода стала ближе еще на два дюйма, адреналин ударил мне в голову. Окно было маленьким, но если бы я смогла открыть его полностью, то точно бы смогла проскользнуть. Несмотря ни на что. Я толкала его и открывала все шире и шире, пока наконец не смогла пролезть.

Я протискивалась, сжав плечи, толкалась вперед и наконец пролезла в щель. Я выставила руки, чтобы уберечь голову, падая на тротуар с высоты пары футов. Оглядевшись вокруг, я немного пришла в себя и поняла, где нахожусь. Я была на парковке, а передо мной стоял мусорник, что означало, что я была вдали от главного входа. Еще не потемнело, значит, было около семи часов. Хоть на парковке и стояли автомобили, вокруг не было ни души. Никто не наблюдал за моим побегом. Оставалось надеяться, что это место было слишком убогим для камер наблюдения, хотя бы с этой стороны здания.

Я встала, вытерла руки о джинсы, чтобы очистить их от песка и трухи, а потом рванула к своей машине. Кожаная сумочка была все еще при мне – болталась на ремешке поперек тела. Трясущимися руками я достала из нее ключи и оглянулась, чтобы убедиться в том, что Рокки еще не обнаружил мою пропажу. У меня была минута или две максимум.

Когда я забралась в машину, то молилась, чтобы она завелась. Они не видели во мне угрозу, зная, что могут запугать меня – или причинить мне боль – если я не буду возвращаться ночь за ночью и танцевать стриптиз до тех пор, пока не будет выплачен этот проклятый долг. Им не нужно было держать меня взаперти, чтобы удерживать в плену.

Нет уж, черт возьми. Я не вернусь обратно. Никогда. Мне нужно было выбраться отсюда. С этой парковки, из этого города. Я завела свою развалюху и быстро выехала с парковки, едва притормозив, чтобы свернуть на дорогу. Душа ушла в пятки, когда я увидела в зеркало заднего вида голову Рокки, провожающую меня диким взглядом из окна дамской комнаты.

Я не могла заехать домой даже за вещами или деньгами, которые я припрятала. Они знали, где я живу, и вне всяких сомнений это было бы первым место, где они станут искать меня. Они бы схватили меня и привели обратно, в этот раз более агрессивно. Наверняка они бы сначала немного повеселились со мной. К счастью, они недооценили меня сегодня, но я знала, что второго раза не будет.

Я гнала в сторону дальней части города. Здания проносились мимо и оставались позади. Мне нужно было исчезнуть. Спрятаться. Я знала точно, куда мне нужно добраться.