Поющая для Зверя

Глава 3

– Меня зовут Хелона. Хелона Ферри, – чернокожая девушка лет тридцати, одетая в белый халат, улыбается и смотрит в свои записи.

А я сижу на металлической холодной поверхности, изучая все с опаской. Медицинский отсек набит незнакомыми аппаратами, включая какие-то вакуумные капсулы, куда с легкостью поместится человек.

Хелона изредка поднимает на меня взгляд, продолжая что-то записывать в свой блокнот.

У нее очень больше желтые глаза, жесткие волосы, отстриженные почти «под ноль» и пухлые темные губы. Все лицо источает приветливость, но я все равно не могу расслабиться, понимая, что Эмир где-то здесь. В одном пространстве со мной.

– Может и ты представишься? – усмехается она, откладывая блокнот и начиная водить по моему телу светящейся голубым холодом палочкой, и я понимаю, что это рентген, просвечивающий мышцы.

Отрицательно мотаю головой и несколько раз трогаю себя пальцами по горлу.

– Вот как… – Хелона хмурится, тут же наводя светом мне на шею, а потом чуть вздрагивает. – Какое варварство… – Шепчет она, глядя мне в глаза уже с каким-то неверием. – Связки словно вырваны с корнем… Я слышала, что на Архаире предусмотрено такое наказание за особо тяжкие преступления, но никогда не могла предположить, что увижу сама… За что тебя так?

Я только туплю глаза в пол и поджимаю губы.

Еще какое-то время она изучает меня с медицинским интересом, а потом берет себя в руки, отстраняясь и мотая головой:

– Прошу прощения, я не хотела быть бестактной. Как я и сказала, – она отходит, беря шприц и наполняя его какой-то жидкостью. – Я врач на судне «Черная бездна» и занимаюсь исключительно алиядами. Спросишь много ли их тут у нас? – она усмехается, протирая кожу на вене спиртом, а мое лицо остается каменным. – Всего одна. Ну, теперь две, с тобой. Не бойся, это всего лишь комплекс витаминов, – в ответ на мой напряженный взгляд. – Я уже изучила реакции Азалии, так что тебе повезло. Я точно знаю, что нужно вашей расе… – Эй, ты чего?

Я вздрагиваю так сильно, что Хелона едва ли не промахивается мимо вены.

– Иголок боишься? Не переживай, у меня легкая рука.

Я киваю, но дрожь во мне вовсе не от страха перед уколом.

– Тебе наверное странно, что я опознала расу под всем этим слоем… Пыли, – она подбирает слова, оглядывая меня, – поняла, что ты алияда? А мне об этом генерал Берая сказал. – и я вновь впиваюсь в нее безумным взглядом, чувствуя, как возвращается ужас, струящийся по венам, а давление вновь подскакивает до невероятных величин. – Позвал, говорит, иди проверь новую рабыню. Понял по волосам, похоже, – усмехается она, – хоть они и изрядно… Потрепаны. Эмир, наверное, думает, что невесте теперь не так одиноко здесь будет. Азалия наверняка по родине скучает, а ты будешь напоминать ей об отчем доме. Как он о ней заботится, мама дорогая! Мне б такого мужика, чтоб носился со мной по галактике, не желая расставаться…

Она все говорит и говорит, а я мечтаю только заткнуть уши и сдохнуть. Прямо сейчас. На этом месте. Сердце переполнено такой болью и ненавистью, что я ожидаю, что вот-вот взорвусь, забрызгав стены собственной кровью.

Я думала, что пережила всё. Я думала, что больше никогда не испытаю такую боль, как несколько дней назад. Но она возродилась вновь сейчас, вспыхнув с неистовой силой.

Меня жгло и опаляло, как только я представляла их вместе, и от того хотелось рыдать в голос и рвать на себе волосы.

– Пульс подскочил, – Хмурится Хелона. – Послушай, волноваться не стоит. Сейчас ты примешь душ, а потом я расскажу тебе, как у нас все устроено. Давай же, этот слой вековой пыли пора снять с себя, – девушка усмехается.

Она заводит меня в соседнюю дверь, следя за тем, как я раздеваюсь, а затем берет мое истерзанное платье, засовывая его в какой-то ящик в стене.

– Утилизация, – поясняет Хелона. – Это тебе больше не понадобится. Принимай душ, а я принесу тебе униформу.

Она покидает меня, а я внимательно оглядываю странный аппарат. Приходится наугад нажать кнопку, после чего, меня со всех сторон начинают поливать маленькие струйки воды. Это оказывается невероятно приятно.

Нажимаю другую кнопку, и сверху на меня ложится мягкая пена, а я начинаю остервенело тереть кожу и волосы, мечтая навсегда смыть гнилостный запах Колдора и невольничьего рынка.

После душа, пахнущая цветами и свежестью, а отираюсь полотенцем, видя костюм, который Хелона успела оставить для меня, пока я бесконечно долго пыталась смыть с себя воспоминания.

Ткань идеально обтягивает тело, наподобие водолазного костюма, которые я видела на Архаире. С той лишь разницей, что часть моего тела на боках и груди обтянула сеткой, открывая кожу.

Мне, привыкшей к платьям в пол – обязательному дресс-коду женщин-алияд, немного неуютно. Все слишком открыто. Каждая черточка моего тела обтянута и явлена миру. Ткань облегает, как вторая кожа.

На ноги я надеваю обувь из синтетического, почти невесомого материала. И обувь мне как раз нравится, потому что по ощущениям я и вовсе хожу босиком, с той лишь разницей, что не чувствую неровностей поверхности пола.

– Уже оделась? – удивляется Хелона. – Я думала, мы вначале подлечим твои раны.

Она, не принимая во внимание мое сопротивление, снимает один ботинок, и тут же замирает на месте:

– Это невозможно. Я сама видела твои глубокие порезы.

Я дарю ей слегка виноватую улыбку, а Хелона так и сидит, не сводя глаз с меня, явно пытаясь понять, что могло послужить такой быстрой регенерации.

– Это все, Хелона, спасибо.

От голоса в дверях, мы обе сильно вздрагиваем.

Я перевожу взгляд за ее спину и сердце готово тут же остановиться.

– Генерал Берая, – Хелона чуть склоняет голову, а потом поднимается и быстро проскальзывает мимо Эмира, бросая на него тоскливый взгляд.

Похоже, не одна я тут пылаю запретными чувствами.

Эмир ждет, пока за Хелоной задвинется дверь, а потом произносит:

– Ты серьезно надеялась, что я тебя не узнаю?

От его ледяного голоса я вся моментально покрываюсь испариной.

– О чем. Ты. Мать твою. Думала?!

Он отчеканивает слова, подлетая ко мне так быстро, что я не успеваю поставить между нами хоть какую-то преграду.

Пальцы Эмира смыкаются на моем горле, и я чувствую, как ноги оторвались от пола. Хриплю и вцепляюсь в его пальцы ногтями, но он словно не чувствует. Смуглое лицо искажено гневом, губы искривлены, а глаза впиваются в тело ядовитыми ножами. Мне хочется исчезнуть. Заорать, что я тут ни при чем, и что, будь моя воля, я бы была за миллионы километров от него. В любом другом месте!

Я была на невольничьем рынке! Меня продали! Я – вещь! И все равно я оказалась его вещью. И это просто сводит с ума.

Когда-то в детстве мы смеялись, что мы – магниты, вечно тянущиеся друг к другу и вот, спустя десять лет, эта детская шутка вынесла мне смертельный приговор.

Зеленые прожилки в глазах Эмира электризуются, начиная сиять еще ярче, а температура тела взлетает моментально, как и моя. Мы горим вместе, испепеляя друг друга взаимной яростью и ненавистью.

И в какой-то момент он первый берет себя в руки, отшвыривая меня на пол и отходя в сторону, поправляя свой камзол.

А я растянулась на полу и жадно хватаю воздух губами, до сих пор не веря, что он не убил меня сразу. Прямо здесь. Как и обещал…

Эмир начинает ходить из стороны в сторону, метаться словно тигр в клетке, явно придумывая, каким именно образом убить меня. Изредка он оборачивает ко мне смуглое лицо, а потом резко отворачивает, словно даже взгляд на меня вызывает в нем отвращение.

– Сама к нему попросилась? – и я смотрю, боясь моргнуть. – Знаю, что немая, Хелона сказала, что не наврала хоть в этом. Но для кивка тебе не нужен голос!

Подлетает быстро, хватая пятерней за лицо, а я в ужасе слезами захлебываться начинаю.

– Не разжалобишь меня этим, – рычит сквозь зубы. – Больше – нет. Отвечай, бл***!!! Сама к Зоху попросилась?!!

И я быстро-быстро начинаю мотать головой из стороны в сторону, чувствуя, как горячие слезы по щекам катятся прямо на его пальцы.

И я читаю какое-то нездоровое удовлетворение в его лице. От того, что рыдаю, захлёбываясь слезами и трясусь перед ним, как лист на ветру.

– Хорошо, – отвечает Эмир уже спокойнее, поднимаясь на ноги. – Я дам тебе выбор, Аиша… – и вздрагивает, словно даже имя мое ему отвратительно. – Будешь прислуживать мне или Зоху, – и я вся подбираюсь, смотря на него в неверии. Что он задумал? Хочет окончательно извести меня? – Выбрать можно всего раз. Обратного хода не будет ни в одном, ни в другом случае.

Опасливо смотрю на него, и он чуть усмехается, явно читая вопрос о моих обязанностях в глазах.

– Трахать тебя не буду. Я, считай, в браке. Счастливом.

Лучше бы он молчал. Лучше бы я никогда даже глазами не спрашивала. Опускаю ресницы, чувствуя, как в груди образовывается огромная, зияющая пустотой и болью трещина.

– Не делай вид, что тебя это волнует, – одна бровь Эмира приподнимается, а руки он складывает на груди, закрываясь. – Ты сама отказалась от меня.

И я не выдерживаю.

Вскакиваю на ноги и начинаю орать во все горло, что это был не мой выбор! Что я никогда не хотела ничего, кроме как быть с ним! Хватаю за камзол и впиваюсь пальцами в ворот, прижимаясь всем телом.

Но из горла вырываются только невнятные хрипы. И приходя в полное отчаяние, я начинаю еще больше плакать.

По лицу Эмира словно судорога проходит. Его черные с зелеными прожилками глаза пригвождают меня к полу гранитной плитой, а полные, чувственные губы, по которым так и хочется провести пальцами, сжимаются. Ноздри на носу с горбинкой раздуваются, и он крепко хватает меня за запястья, стряхивая с себя.

– Хватит… Хватит!.. – шипит, глядя на меня сверху вниз, возвышаясь скалой над обрывом. – Я больше не попадусь на это, Аишшша… Будешь смотреть каждый день на меня и Азалию, представляя, что на ее месте могла быть ты! Пусть… Пусть ты не любишь меня, но теперь эта доля наверняка кажется тебе лучше, чем быть немой рабыней, не так ли? – Эмир обдает меня таким презрением, что я удивляюсь, почему сердце до сих пор не остановилось от боли. – Вот, что я тебе предлагаю. Наблюдать и прислуживать мне, очищая мою одежду от грязи, или стать потаскухой Зоха. Хотя, – уголок его рта кривится усмешкой. – Тебе не привыкать, правда? Ты ведь любишь мужчин со статусом. И Зох не последний здесь, на этом корабле. Далеко не последний.

Я просто прикрываю глаза и молюсь, чтобы это закончилось. Этот страшнейший из снов, где Эмир так жесток ко мне.

– Итак, – он разводит руки с длинными пальцами в стороны, – на этой чаше весов Зох, – он указывает взглядом вправо, – а на этой, – поворачивает профиль вправо, – я. Что ты выбираешь, Аиша?

Быстрая смерть, или долгая. Вот, что он мне предлагает.

Если Зох возьмет меня силой, я просто сразу наложу на себя руки.

А если буду наблюдать за Эмиром и Азалией… Что ж, умру медленной смертью.

– Давай, Аиша, это последний твой выбор в жизни, – усмехается Эмир. – Что бы ты не выбрала, больше ничего решать не сможешь. Будешь немой вещью. Во всех смыслах.

Сердце отдается гулкими ударами в груди, и я просто не могу думать. А чувства… Все они хотят только одного… Эмира Берая. Моего мучителя и первую и единственную любовь во всей гребаной жизни.

И я не киваю, нет. Просто дрожу в ту сторону, где находится рука с его «именем».

– Интересно, – его взгляд насмешлив, но глубокий выдох говорит о том, что он… Не дышал, пока я выбирала? – Надеешься разжалобить меня? Думаешь, я отпущу тебя? – он приближает свое лицо так близко к моему, что я чувствую его горячее дыхание. – Этого не случится никогда, Аишшша… До самой смерти будешь меня обслуживать и мне угождать. Ты ведь сама захотела, помнишь? – расплывается в зловещей улыбке, а я тупо стою, как каменная, боясь даже шевельнуться.

А Эмир просто разворачивается и уходит, бросая напоследок:

– Завтра ранний подъем, Аиша. Жизнь во дворце закончилась. Теперь ты принадлежишь мне.