Поющий о свободе. Жизнь великого йогина Миларепы

Первая часть содержит три главы; в них повествуется о первых годах жизни Милы. Эти строки помогут нам понять, какие обстоятельства и чувства толкнули героя на вредные поступки.

из главы первой мы узнаем о том, как великий йогин Мила начал рассказывать свою историю в кругу учеников. Мы услышим вступление о родовом имени Милы, происхождении его семьи и обстоятельствах рождения.

в главе второй речь пойдет о том, как после смерти отца Мила, его мать и сестра оказались в окружении враждебно настроенных родственников, были обречены на внешнюю и внутреннюю нищету и познали невыносимые страдания.

в главе третьей Мила по настоянию матери разыщет искусного учителя магии. Чародея глубоко тронет рассказ о страданиях юноши, и тот обучит его своим приемам. Выполняя обещание, данное маме, Мила колдовскими средствами уничтожит множество врагов, но этим его злодеяния не ограничатся – одни вредные дела повлекут за собой другие…

Глава первая Рождение

О, чудо! Прославленный Мастер Мила Смеющийся Алмаз пребывал в своем жилище, пещере под названием Дрёпа Пхуг в Ньянанге. Вокруг величайшего Херуки среди всех йогинов собрались выдающиеся ученики и последователи, пробужденные йогины и Бодхисаттвы: Репа Шива О, Репа Нгендзонг, Репа Себан, Репа Кхьир, Репа Дригом, Репа Ленгом, Репа Сангье Кьяб, Репа Шенгом, Дампа Гьяг Пхува, мастер Шакьягуна и другие. Там присутствовали также ученицы Легсе Бум, Шен Дормо и другие. Здесь же находились Пять бессмертных сестер и Дакини, достигшие уровня невидимых воплощений. Собрались также боги и обычные мужчины и женщины. Согласно наставлениям высших колесниц, Учитель привел в движение Колесо священного Учения.

В это время йогин Речунг уединился в своей хижине для медитации. Всю ночь ему снился один и тот же сон: в чудесной стране Дакинь под названием Оргьен, или Уддияна, он прибыл в прекрасный город, где стены и крыши домов были усыпаны драгоценностями. Местные жители были невероятно прекрасны. Они носили шелковые одежды и украшения из кости и самоцветов, а вместо слов обменивались взглядами и радостно улыбались.

Среди них была ученица Ламы Типхупы – Бхарима, с которой Речунг когда-то познакомился в Непале. Одетая в красное, она выглядела как повелительница всех горожан. Она сказала Речунгу:

– Наконец-то ты пришел, племянник. Добро пожаловать!

С этими словами девушка повела его во дворец, возведенный из драгоценных камней и наполненный бесчисленными сокровищами, радующими глаз. Она отнеслась к Речунгу как к почетному гостю и устроила в его честь богатое пиршество с разнообразными яствами и напитками.

После этого Бхарима промолвила:

– Сейчас в нашей стране Оргьен дает поучения Будда Акшобхья – Непоколебимый. Племянник, если хочешь послушать, я спрошу его позволения.

– Да-да! Конечно! – ответил Речунг, страстно желая услышать наставления, и они вместе отправились к Будде Акшобхье.

В центре города Речунг увидел огромный великолепный трон из драгоценностей. На нем восседал Непоколебимый. Он сверкал всеми цветами радуги и был намного прекраснее, чем представлялся йогину в медитации. Будда учил в окружении океана слушателей. От такого зрелища у Речунга, опьяненного радостью, закружилась голова. Бхарима сказала ему:

– Племянник, подожди здесь.

Она приблизилась к Будде и, получив его одобрение, подвела Речунгпу к драгоценному трону. Йогин простерся перед Просветленным и попросил благословения. После этого он расположился прямо у ног Акшобхьи, чтобы слушать Дхарму.

Улыбаясь, Будда пристально смотрел на него, и Речунг подумал: «Он относится ко мне с сочувствием». Пока молодой йогин слушал повести о рождениях и жизненном пути Будд и Бодхисаттв, волосы на его теле встали дыбом, а сердце наполнилось глубоким доверием.

Наконец Акшобхья рассказал о Тилопе, Наропе и Марпе, и эти истории были еще удивительнее предыдущих. Все присутствующие, преисполнившись преданности, обратились в слух.

Заканчивая свою речь, Будда произнес:

– Завтра я расскажу историю Миларепы; она не сравнится с теми, которые я поведал сегодня. Приходите все ее послушать.

Тогда некоторые ученики воскликнули:

– Если бывают истории еще более поразительные, чем эти, то чудесам поистине нет границ!

Другие ответили:

– Все эти добрые качества – плод духовной заслуги. Она накапливается в бесчисленных рождениях благодаря избавлению от заблуждений и желаний. Миларепа же достиг такого совершенства в течение одной жизни.

Тогда первые признали:

– Значит, мы окажемся никчемными учениками, если не попросим Будду дать столь замечательные поучения ради блага всех. Мы должны приложить искренние усилия и проявить смелость, чтобы получить их.

Вторые спросили:

– Где сейчас Миларепа?

Кто-то ответил:

– Он или в Чистой стране Нгёнга – сфере Подлинной радости Будды Акшобхьи, или в Чистой стране Огмин – сфере Будды Вайрочаны.

Тогда Речунг подумал: «Вообще-то мой Учитель живет в Тибете. Все эти разговоры служат лишь тому, чтобы пробудить во мне духовное рвение. Поэтому ради блага существ я непременно должен попросить, чтобы Мастер рассказал историю своей жизни». Пока Речунг размышлял, Бхарима взяла его за руку и встряхнула со словами:

– Племянник, ты все понял!

Когда Речунг проснулся, начинало светать. Он почувствовал, что его внутренние ощущения никогда не были столь ясными, а сосредоточение – устойчивым. Вспоминая сон, он продолжал размышлять: «Я слышал, как Будда Непоколебимый давал поучения среди Дакинь Уддияны. Это поражает воображение! Но еще более удивительно то, что в этой жизни я встретил своего досточтимого наставника Милу. То, что мне удалось во сне посетить Оргьен и послушать Будду, есть не что иное, как благословение моего прославленного Учителя. Я узнал, что Миларепа пребывает либо в Чистой стране Акшобхьи, либо в Чистой стране Вайрочаны».

Затем йогин отчитал самого себя: «Как глупо думать, что Учитель живет в Тибете! Это столь же неуважительно, как и возносить себя до его уровня. Во-первых, тело, речь и ум Учителя – это воплощение тела, речи и ума Будды. Его действия непостижимо велики и совершенны. А ты, невежественный дурак, забыл, что где бы Мастер ни находился, это место всегда будет или Огмин, или Нгёнга. Тот, кто давал поучения в моем сне, и те, кто их слушал, – Бхарима и другие, – ясно дали понять, что я должен попросить Мастера поведать его историю. Так что я спрошу».

В тот же день он решил обратиться к Учителю с открытым сердцем, чувствуя необычайное благоговение, пронзавшее его до мозга костей. Пребывая в состоянии глубочайшей медитации, где ясность сменялась оцепенением, он увидел пять прекрасных молодых девушек, представших перед ним в одеждах и коронах Уддияны. Одна была белого цвета, остальные – синего, красного, желтого и зеленого. Одна из девушек произнесла:

– Завтра Миларепа расскажет историю своей жизни. Мы хотим прийти послушать ее.

– Кто его попросит об этом? – спросила вторая.

– Это сделают великие духовные сыновья, – ответила третья.

Все они смотрели на Речунга с улыбкой. Одна из девушек прибавила:

– Все будут счастливы услышать такие чудесные поучения. Каждая из нас должна попросить об этом в молитвах.

– Самые достойные ученики попросят рассказать эту историю. Что же касается нас, то мы будем широко распространять и защищать это Учение, – продолжила другая.

После этих слов девушки растворились в пространстве подобно радуге.

Речунгпа медленно приходил в себя. Небо наполнялось сиянием восходящего утреннего солнца. Всем сердцем он ощутил, что это сами Пять бессмертных сестер указали ему во сне верное направление.

Пребывая после глубокой медитации в состоянии ясного осознавания, Речунг приготовил себе завтрак. Затем, полный доверия и радости, он отправился на поиски Миларепы и нашел его в пестрой толпе монахов, учеников и мирских последователей. Речунг простерся перед Мастером и осведомился о его здоровье. Не вставая с колен, он сложил руки у сердца и обратился к Учителю с просьбой:

– Досточтимый, давным-давно ради блага чувствующих существ Будды прошлого поведали о двенадцати подвигах их жизней и о других непостижимых свершениях Освобождения. Так Учение Будды распространилось по всему миру. В наши дни счастливые искатели истины могут стремиться к Освобождению, руководствуясь историями жизни Тилопы, Наропы, Марпы и других великих лам, которые сами о себе рассказали. Драгоценный Мастер, прошу тебя: чтобы порадовать нас, твоих сыновей сердца, и с сочувствием позаботиться о счастливцах, которые пойдут твоим путем в будущем, а также направить всех бесчисленных существ к созреванию и Освобождению, – с великой любовью в сердце расскажи нам об истоках твоего рода, о твоей жизни и деяниях!

Улыбаясь, Учитель ответил:

– Раз ты просишь меня, Речунг, я исполню твое пожелание. Мой клан называется Кхьюнгпо, мое родовое имя Джосэ, а сам я – Миларепа. В юности я совершил множество темных дел. В зрелости я смиренно практиковал. Теперь, освободившись от двойственности добра и зла, я уничтожил основу для кармических действий, и поэтому в будущем они не совершатся. Если я скажу больше, кого-то это позабавит, а кто-то найдет множество причин для смеха. Поделюсь я своей историей или нет – пользы будет мало. Я стар, так что оставь меня в покое. Так он говорил.

Речунгпа простерся перед ним и взмолился:

– Драгоценный Учитель, сначала посредством великого аскетизма ты упорно и неустанно практиковал согласно полученным тайным наставлениям. Полностью посвятив себя медитации, ты обрел йогические совершенства, полностью постиг истинную природу всего сущего и подошел к черте исчерпания явлений. В будущем ты никогда не совершишь вредных поступков, не переживешь их плодов и будешь действовать на благо всех – это чудесно! Поэтому нам интересен твой клан Кхьюнгпо и род Джосэ. Почему тебя при рождении назвали Милой? Почему темные поступки твоей юности и добрые деяния зрелости могут забавлять и смешить? Пользу от такого рассказа невозможно охватить мыслью. Подумай с любовью и сочувствием о нас и всех существах и не останься безучастным к нам телом, речью и умом. Пожалуйста, поведай нам подробно свою историю. Всех нас, братья и сестры на пути, привела сюда преданность. Присоединитесь ко мне в этой просьбе.

Произнеся это, Речунг сделал несколько простираний. Все ближайшие ученики, духовные сыновья и преданные последователи простерлись вместе с ним, повторяя ту же просьбу к Учителю – повернуть колесо Учения.

Тогда досточтимый Мастер сказал:

– Раз вы просите меня с такой настойчивостью, я не стану скрывать от вас историю своей жизни и все расскажу. Моя семья происходит из великого клана скотоводов центрального Севера. Его называют Кхьюнгпо. Моим предком был Джосэ, сын ламы из традиции Ньингма. Вдохновившись своим Йидамом и повторяя его мантру, он обрел великую духовную силу. Также он посетил все святые земли и места силы.

На Севере, в Верхнем Цанге, его пригласили в деревню Чунгпачи. В тех землях он усмирял злых демонов. Благодаря своей духовной силе сын ламы помогал многим существам, и поэтому его влияние росло. Под именем Кхьюнгпо Джосэ он прожил там несколько лет. Его приглашали всегда, когда кто-то заболевал.

Однажды в округе появился ужасный демон. Он держался подальше от Джосэ, так как не мог ему противостоять. Это вредоносное существо докучало одной семье, но она не имела доверия к Джосэ и потому обратилась за помощью к другому ламе. Однако демон не унимался – насмехаясь над всеми, он продолжал их мучить.

Один дальний родственник, тайно доверявший Джосэ, посоветовал послать за ним, сказав, что «и собачий жир хорош, если он лечит раны». Им больше ничего не оставалось, как послушаться.

Представ перед демоном, сын ламы выпрямился и громогласно сказал:

– Я – Кхьюнгпо Джосэ. Я буду есть плоть демонов и пить их кровь!

Крикнув это, он рванулся вперед. Демона охватила паника, и он завыл в ужасе:

– Папа, Мила! Папа, Мила!

Джосэ приблизился к нему, и демон воскликнул:

– Я всегда сторонился тебя, чтобы уберечь свою жизнь!

Джосэ прогнал его, но прежде заставил поклясться, что тот никогда больше не причинит никому вреда.

С этого момента все стали называть Джосэ «Мила», считая, что это имя теперь принадлежит ему. Джосэ сохранил его для потомков. После того как демон перестал чинить напасти, все решили, что он переродился в другой сфере существования.

Вскоре Кхьюнгпо Джосэ женился, и у него родился сын. У его сына было двое наследников. Старшего он назвал Мила Дотён Сэнге, то есть Лев, Обучающий Сутрам. У того родился сын Мила Дордже Сэнге, то есть Ваджрный Лев.

Юноша был очень умен и благодаря своему таланту постоянно выигрывал в кости. В той местности жил один отпрыск богатой семьи, который тоже хорошо играл, но зачастую жульничал. Однажды, чтобы оценить силу противника, он начал игру с небольших ставок. В тот день он сделал все необходимое, чтобы выиграть. Рассерженный Дордже Сэнге сказал ему:

– Завтра я выведу тебя на чистую воду.

– Очень хорошо, – ответил тот.

Мошенник повысил ставки и позволил победить себя трижды. После этого он сказал:

– Теперь я должен отыграться.

Оба сделали ставки – поставили на кон свои поля, дома и прочее имущество. Они составили договор, подписали его и начали игру. Мошенник выиграл и забрал все. Отныне он владел полями, домами и всем иным имуществом Милы.

Вслед за этим оба Милы – отец и сын – покинули те земли. Они прибыли в деревню Кья Нгаца в Гунгтханге, около Мангьюла, и там обосновались. Местные жители приглашали отца, Милу Дотёна Сэнге, в свои дома – читать священные книги, делать подношения жертвенных фигурок ца-ца, защищать жилища от ураганов и беречь детей от злых духов. Его услуги пользовались спросом, и он собрал много даров. Зимой Мила Дордже Сэнге уезжал по делам на юг Непала. Летом он возвращался с пастухами на Север. По незначительным делам он ходил в Мангьюл и Гунгтханг. Вскоре отец и сын накопили большое богатство.

Мила Ваджрный Лев полюбил девушку из деревни и женился на ней. У них родился сын, которого назвали Мила Шераб Гьялцен, что значит Знамя Мудрости. Когда мальчик почти достиг зрелости, его дед Дотён Сэнге скончался, а отец Дордже Сэнге продолжил торговать, еще больше увеличил свое состояние и стал богаче прежнего.

В окрестностях Ца проживал человек по имени Орма, владевший участком плодородной земли треугольной формы. Привезя золото и товары с Севера и Юга, Мила Ваджрный Лев купил это поле и назвал его Плодородным Треугольником.

На краю поля стояли руины дома, принадлежавшего его соседу. Мила купил их и заложил фундамент усадебного дома. Пока строилась усадьба, его сыну Знамени Мудрости исполнилось двенадцать лет.

В Ца жила очень красивая девушка из благородной семьи Ньянг. Ее звали Белая Драгоценность. Она искусно вела хозяйство, была глубоко предана друзьям и так же глубоко ненавидела врагов. Мила Шераб Гьялцен женился на ней и дал ей имя Ньянгца Каргьен, что значит Белая Драгоценность из Ньянга.

После этого они продолжили строительство усадебного дома. На третьем этаже разместился внутренний дворик, амбар и кухня. Этот дом был самым красивым в Кья Нгаца. В нем было четыре колонны и восемь сводов, и его так и назвали – Четыре Колонны и Восемь Сводов. Отец и сын жили в нем, наслаждаясь счастьем и сохраняя доброе имя.

Вскоре слава этих мужчин из Чунгпачи дошла до двоюродного брата Милы Ваджрного Льва по имени Юнгдрунг Гьялцен, что значит Неизменное Знамя Победы. Тогда он покинул свой край и прибыл в Кья Нгаца с женой, детьми и сестрой по имени Кхьюнгца Палдрен, что означает Славная Соперница из Кхьюнга.

Мила Шераб Гьялцен привез много товаров с юга и отправился их продавать на север, к пику Тигра. Он долго отсутствовал. Белая Драгоценность в то время была беременна. Я родился у нее в год Водяного Дракона под Победной звездой восьмого созвездия на 25-й лунный день. Мать отправила моему отцу записку, в которой говорилось: «В период жатвы я родила сына. Приезжай скорее, чтобы дать ему имя и отпраздновать именины». Получив письмо, мой отец преисполнился радости. Он воскликнул:

– Как чудесно! У меня уже есть имя для сына! Ведь в нашем роду никогда не было более одного наследника в одном поколении. Своего сына я назову Тхёпага, то есть Добрая Весть, так как его появление – это поистине добрая весть.

Так я получил имя. В честь моих именин устроили праздник.

Я рос в любви, знал только добро и был счастлив. Поэтому все говорили:

– Добрая Весть получил подходящее имя.

Когда мне было четыре года, моя мать родила девочку, которую назвали Пета Гёнкьи – Счастливая Защитница. Я помню, что ее шелковистые волосы, струящиеся по плечам, отливали золотом, а мои – бирюзой.

В тех землях к нашим словам прислушивались. Мы были уважаемы и влиятельны. Поэтому местная знать старалась дружить с нами, а крестьяне были услужливы. Впрочем, втайне жители деревни часто судачили о нас:

– Эти чужаки поселились на наших землях, а теперь стали богаче и величественней любого из нас. Вы только посмотрите, какой у них дом, какие земли и скот! И что за драгоценности носят мужчины и женщины в этой семье!

Исполнив все, о чем он мечтал в этой жизни, Мила Ваджрный Лев умер. Ему устроили пышные похороны.

Так говорил Миларепа. На этом заканчивается первая глава, повествующая о его происхождении.

Глава вторая Юность

Речунг спросил:

– Учитель, ты говорил, что страдал от многих несчастий после смерти отца. Расскажи нам об этих бедах.

Так он обратился к Учителю, и тот продолжил:

– Когда мне было около семи лет, мой отец слег от ужасного недуга. Доктора и маги говорили, что он уже не поправится, и отказывались его лечить.

Родственники и друзья тоже знали, что отцу осталось недолго. Он и сам был уверен, что умрет. Тогда у его ложа собрались наш дядя Юнгдрунг Гьялцен, тетя Кхьюнгца Палдрен, все родственники, близкие и дальние друзья и соседи.

Мой отец согласился передать семью и дела на попечение доверенному лицу. Он составил подробное завещание, чтобы быть уверенным, что позже наследство достанется его сыну. Он зачитал свою волю громко, чтобы слышали все:

– Я хочу внести ясность. Если я не поправлюсь от моей нынешней болезни, то до тех пор, пока мой сын еще слишком молод, согласно договоренности, я вверяю его заботе родственников и друзей – в первую очередь его дяде и тете. В горах пасутся мои животные – яки, лошади и овцы. В долине лежат мои владения: поле Плодородный Треугольник и несколько других участков земли – предмет зависти бедняков. В загоне для скота у меня есть коровы, козы и ослы. В верхней кладовой сложена домашняя утварь из золота, серебра, меди и железа, а также сундуки с бирюзой, шелком и зерном. Этого вполне достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться. Возьмите сверху какую-то часть, чтобы покрыть затраты, связанные с моей скорой смертью. Что касается остального, то я вверяю это вам до тех пор, пока мой сын не повзрослеет и не сможет самостоятельно распоряжаться имуществом. Я оставляю мальчика на попечение дяди и тети. Когда он достаточно повзрослеет, чтобы взять на себя ответственность за собственную семью, пусть женится на Дзесэ, с которой обручен с самого детства. Тогда они получат все мое добро без остатка, и сын вступит во владение наследством. Вплоть до того дня пускай дядя, тетя и ближайшие родственники заботятся о моих детях и их матери и в горе, и в радости. Не обрекайте их на нищету. Я буду зорко следить за вами из мира мертвых.

Вымолвив это, он скончался.

Потом состоялись похороны. Почти все, кто слышал прощальные слова моего отца, были единодушны во мнении о том, как поступить с его имуществом. Они в один голос сказали:

– Белая Драгоценность, распоряжайся всем сама. Поступай так, как сама считаешь нужным.

Только дядя и тетя думали иначе. Они стали убеждать маму:

– Они все – просто друзья. Мы же больше чем друзья. Мы самые близкие для тебя люди. И мы никогда не причиним вреда тебе и твоим детям. Согласно завещанию распоряжаться вашей собственностью будем мы.

Не слушая возражений моего дяди со стороны матери и не обращая внимания на протесты семьи Дзесэ, Юнгдрунг Гьялцен забрал все мужские вещи, а Кхьюнгца Палдрен взяла женские. Остальное они поделили пополам. После этого дядя и тетя сказали:

– Вы, мать и дети, будете по очереди служить нам.

С тех пор мы больше не обладали своим имуществом. Летом мы работали в поле на дядю. Зимой, обрабатывая шерсть, мы прислуживали тете. Мы питались хуже собак, а трудились больше ишаков. Из одежды родственники оставили нам лишь несколько тряпок, которые мы перекидывали через плечо и связывали на груди веревками из травы. Мы работали на износ, поэтому наши руки и ноги покрылись синяками и мозолями. Волосы, когда-то струившиеся золотистыми и бирюзовыми локонами, поредели и поблекли. В них завелись гниды и вши. От плохой пищи мы побледнели и высохли. Все, кто не был лишен сострадания, видя нас или слыша нашу историю, проливали слезы и втихомолку проклинали дядю и тетю. Однажды мама, угнетенная нищетой до крайности, в сердцах крикнула тете:

– Ты больше не Славная Соперница из Кхьюнга, а скорее Дюмо Тагдрен – Демоница Подобная Тигру!

Это прозвище закрепилось навсегда. В те дни была распространена поговорка: «Когда домом правит самозваный хозяин, настоящего изгоняют, как собаку». Эти слова точно описывают нашу участь.

В те дни, когда отец Мила Знамя Мудрости был с нами, все вокруг – и сильные, и слабые – участливо спрашивали, радостно нам или грустно. Ныне жестокие родственники по-царски разбогатели, и всех интересовало лишь их настроение.

Когда-то один человек сказал о моей матери: «При богатом муже и жена хороша, как добротная одежда из мягкой шерсти». Когда отец был хозяином жизни и держался достойно, Белая Драгоценность слыла отважной и мудрой женщиной, умело распоряжалась домом. Но теперь все обстояло так, как в этой пословице. Мама стала слабой и робкой, и даже бывшие слуги насмехались над нами. Правду гласит народная мудрость, что «страдания одного – другому забава».

Как-то родители Дзесэ дали мне новые сапоги и одежду.

– Не думай, что ты беден, раз твое богатство исчезло, – поддержали они меня. – Говорят, что все мимолетно, как роса на лугу. Многие твои предки долго были нищими. Потерпи: скоро изобилие вернется к тебе.

Наконец мне исполнилось пятнадцать лет. К тому времени у матери во владении оставалось лишь одно поле, подаренное ей родителями в качестве приданого. Называлось оно не очень благозвучно – Треде Тенчунг, то есть Маленький Шерстяной Коврик, – и никогда не давало хороших урожаев. Мой дядя со стороны матери обрабатывал его в одиночку, старательно собирая все до последнего зернышка.

Он тайком продал излишек урожая, чтобы купить много мяса. Из белого ячменя смололи муку, из коричневого сварили пиво. Все готовились к торжествам, приуроченным к передаче наследства нам – Белой Драгоценности и ее детям. Моя мать одолжила ковры и выстелила ими наш дом Четыре Колонны и Восемь Сводов.

В первую очередь она пригласила дядю и тетю, потом – близких родственников и друзей и, наконец, всех остальных, кто знал о последней воле моего отца Милы Знамени Мудрости. Дяде и тете она приготовила в подарок целую тушу, а остальные, согласно положению, получили четверть или треть от четверти животного.

Подав пиво в фарфоровых чашах, мать встала посреди этого собрания и сказала:

– Когда рождается сын, ему дают имя. Когда приглашают гостей на праздник, значит, пришло время поговорить. Всем присутствующим у меня есть что сказать – дяде, тете и тем, кто помнит последние слова Милы Знамени Мудрости.

Когда ее брат зачитал завещание, она продолжила:

– Мне нет нужды объяснять старшим, собравшимся здесь, последнюю волю моего покойного мужа. До сего дня дядя и тетя брали на себя все тяготы, направляя нас – мать и детей – в жизни. Теперь же мой сын и Дзесэ достаточно зрелые, чтобы жить в собственном доме. Поэтому я прошу вас вернуть имущество, которое было вам доверено. Пускай мой сын женится на Дзесэ и получит наследство – так, как гласит договор.

Таковы были ее слова. Дядя и тетя, которые все время сердито препирались друг с другом, теперь сплотились в своей жадности. В один голос они возразили:

– Разве у тебя есть имущество? И где же оно? В прежние времена, когда Мила Знамя Мудрости был в добром здравии, мы одолжили ему дом и поля, золото и бирюзу, дзо и лошадей, яков и овец. Перед смертью он вернул все это законным хозяевам. Владеешь ли ты хоть песчинкой золота? Хоть горстью масла? Хоть одной рубашкой или клочком шелка? Мы не видели у тебя даже копыта от животного. Кто написал это завещание? Мы были столь великодушны, что кормили вас, осиротевших и нищих, чтобы вы не умерли от голода. Как гласит народная мудрость: «Пока у скупца будут силы, он будет считать даже воду».

Сказав это, дядя громко вздохнул, высморкался, резко встал, щелкнул пальцами, отряхнул подол платья, топнул ногой и прокричал:

– И даже дом этот принадлежит мне! Так что, сиротки, выметайтесь отсюда!

Он ударил мать по лицу и тут же замахнулся на нас с сестрой широким рукавом пыльной чубы.

Мать зарыдала в голос:

– Мила Знамя Мудрости, посмотри на свою семью! Ты обещал, что будешь оберегать нас, зорко глядя из мира мертвых. Видишь, что происходит?

Она упала и стала кататься по земле. Мы были еще детьми и не могли ничего сделать, кроме как тоже плакать. Мамин брат не посмел за нас заступиться, опасаясь сыновей дяди. Односельчане из тех, кто любил нас, робко говорили, как им нас жаль, и глаза у всех увлажнились. Прочие лишь глубоко вздыхали.

Дядя и тетя сказали мне:

– Ты готов удавиться за свое наследство, но посмотри, как безрассудно ты проматываешь чужое добро! Ты устроил пир для соседей и друзей, не заботясь о том, сколько наших средств потрачено на пиво и мясо! Мы вовсе не так состоятельны. Впрочем, даже будь мы сказочно богаты, то все равно не отдали бы тебе ничего, жалкий сирота. Так что, если вас много, то идите на нас войной, а если мало – насылайте заклятие.

Они вышли, хлопнув дверью. Их приятели тоже удалились. Мать безутешно рыдала. Родители Дзесэ и наши друзья уговаривали ее:

– Не плачь. Слезами горю не поможешь. Попроси немного у всех, кто пришел на праздник, и каждый даст тебе, что нужно. Возможно, даже Юнгдрунг Гьялцен и его демоница чем-нибудь поделятся.

Мамин брат добавил:

– Послушайся нас. Отправь сына учиться, а вы с дочерью можете жить у меня и работать на моих полях. Всегда хорошо заниматься чем-то полезным, чтобы не выглядеть никчемной перед врагами.

– Даже лишившись всего, – ответила мать, – я сама растила детей и никогда не просила помощи у этих родственников. Я сделаю все, чтобы дать своему одаренному сыну образование. Нам не нужны подачки от них в виде моей же муки и мяса. Мы пойдем на звук барабана и на запах дыма[8]. Мы покажем всему миру, что у них на уме. Когда-нибудь я сама буду возделывать свою землю.

В ближайшей местности Ца была деревня под названием Скала, Похожая на Череп. Там жил мастер старой тантрической традиции Ньингма, который прославился знанием ритуала Восьми нагов. Именно к нему меня отправили учиться грамоте. Все родственники понемногу помогали нам с матерью. От родителей Дзесэ я получил запасы масла и дров. Они даже послали Дзесэ в Ца, где я учился, – чтобы хоть как-то меня утешить. Мамин брат кормил нас, чтобы матери с сестрой не пришлось просить милостыню или прислуживать чужим людям.

Моя мать работала по дому. Один день она пряла, другой день ткала. Так она добывала хоть какие-то деньги. Сестра трудилась на других изо всех сил, чтобы иметь еду и одежду. Она спешила и туда, откуда слышался бой барабана, и туда, где из очага шел дым.

Мы часто голодали, ходили в лохмотьях и пребывали в унынии. Мы были несчастны.

Так говорил Учитель. Его слова глубоко тронули всех, кто их слышал. Со скорбью в сердце они роняли слезы и хранили молчание.

На этом заканчивается вторая глава, повествующая о подлинном горе Миларепы.

Глава третья Злодеяния

Речунг спросил:

– Учитель, ты говорил нам, что сначала совершал злые поступки. Пожалуйста, расскажи, как это произошло.

– Я накопил дурную карму, когда наслал на людей проклятие и вызвал бурю.

– Учитель, какие обстоятельства подтолкнули тебя к колдовству?

И Миларепа продолжил:

– Это случилось, когда я обучался в деревне Скала, Похожая на Череп. Однажды мы с наставником спустились в низину, и он провел там свадебное торжество. Пиво на празднике лилось рекой; мой учитель много выпил и захмелел. Поэтому он отправил меня вперед c подарками, которые поднесли ему благодарные селяне. Я тоже был пьян. Я шагал по деревне, вслед мне неслось праздничное пение, и мне тоже захотелось петь. У меня был хороший голос, и я запел, и пел всю дорогу, пока шел обратно. Путь пролегал мимо дома, где жила моя мать. В это время она была в кухне и готовила цампу – и вдруг услыхала меня.

«Что это? – пробормотала она. – Похоже на голос моего сына. Но как он смеет петь, когда у нас такое горе?»

Не веря своим ушам, мама выглянула наружу. Увидев меня, она, словно пораженная громом, выронила из рук щипцы и веничек. Оставив ячмень на огне, она взяла в одну руку палку, а в другую – пригоршню золы. Сбегая по широким ступеням и перепрыгивая узкие, она тотчас оказалась на улице. Она бросила мне в лицо пепел, ударила по голове палкой и заголосила:

– Отец, Мила Знамя Мудрости! Это ли сын, которого ты породил? Он тебя не стоит! Только взгляни на нашу несчастливую долю!

С этими словами она потеряла сознание.

Из дому выбежала сестра.

– Брат, что же ты делаешь? Что с матерью? – запричитала она.

Ее рыдания привели меня в чувство. В тот день я пролил немало слез. Мы растирали матери ладони и звали ее по имени. Спустя мгновение она пришла в себя и смогла подняться. И тогда, глядя на меня глазами, полными слез, она промолвила:

– Подобает ли нам петь, когда мы самые несчастные люди на свете? Когда я, твоя старая мать, думаю об этом, меня охватывает отчаяние, и я лишь плачу.

Тут мы во весь голос разрыдались все втроем.

Потом я сказал ей:

– Матушка, не печалься. Я сделаю все, что ты пожелаешь.

– Я хочу видеть тебя, облаченного в мужское платье, верхом на лошади, – сказала мне мать. – Хочу, чтобы твои стремена ломали шеи наших ненавистных врагов. Но это невозможно. Впрочем, ты мог бы навредить им при помощи коварства. Я хочу, чтобы ты в совершенстве овладел магией и разрушительными заклинаниями. Сначала уничтожишь дядю и тетю, а потом – тех селян и соседей, кто жестоко с нами обходился. Хочу, чтобы ты наслал проклятие на них и их потомков вплоть до девятого колена. Посмотрим, удастся ли тебе это сделать.

Я ответил:

– Матушка, я постараюсь. Приготовь запасы пищи и подарок для ламы.

Так как мне предстояло учиться магии, мать продала половину поля, называемого Маленький Шерстяной Коврик. На вырученные деньги она купила глыбу бирюзы «Великая Искристая Звезда», белую лошадь любимой в этих краях породы по имени Сэнге Сабме, что значит Неукротимый Лев, два свертка краски и два тюка необработанного сахара. Все это вскоре пригодилось. Так мы готовились к моему отъезду.

Несколько дней я провел в Гангтанге, в трактире под названием Люндруб, что значит Спонтанность, желая найти попутчиков. Там мне встретились пятеро приветливых юношей, которые сказали, что пришли из селения Дол, что в Нгари, и направляются в земли У и Цанг, чтобы обучаться религии и магии. Я попросился с ними, так как сам собирался осваивать магию. Парни согласились. Я пригласил их в материнский дом в Гунгтханге, и они два дня гостили у нас.

Мать втайне от меня сказала им:

– У моего сына нет силы воли. Поэтому вы, как друзья, должны убедить его в необходимости глубокого изучения магии. В свой черед я щедро отплачу вам за услугу.

Водрузив на лошадь два мешка краски, а бирюзу оставив при себе, я отправился в путь. Некоторое время мать провожала нас.

Пока мои спутники осушали прощальную чашу пива, она дала им множество советов. Ей было трудно разлучиться со мной, ее единственным сыном. Она крепко сжала мою руку, и мы отошли в сторону. Ее лицо заливали слезы, а речь прерывали всхлипы. Она проговорила:

– Прежде всего помни о нашем горе и возвращайся лишь тогда, когда знаки твоего колдовства проявятся в нашей деревне. Твои мотивы для овладения магией не такие, как у твоих попутчиков. Всеми любимые, эти парни хотят стать волшебниками ради удовольствия. Нам же колдовство нужно из-за несчастья. Поэтому пускай твоя воля будет непоколебима. Если ты вернешься в деревню, так ничего и не достигнув, твоя старая мать покончит с собой у тебя на глазах.

Я заверил ее в своей любви и пообещал, что все будет так, как она желает. Наконец мы попрощались. Нежно любившая меня мама смотрела нам вслед, пока не скрылась из виду. То и дело оглядываясь назад, я пролил реки слез. На мгновение в порыве чувств я даже задумался, не вернуться ли к матушке: я опасался, что больше никогда ее не увижу.

Несколько дней спустя по долине поползли слухи, что сын Белой Драгоценности ушел обучаться магии.

Вскоре мы прибыли в Ягде, что в долине Цангронг. Там я продал своего коня и краски очень богатому человеку и выручил немного золота, которое все время держал при себе.

Мы пересекли реку Цангпо и повернули к У. В местечке под названием Тхёнлуг Ракха мы повстречали монахов. Я спросил, знают ли они какого-нибудь ученого из земли У, искусного в магии и заклинаниях и умеющего вызывать ураганы. Один из монахов ответил:

– В Кхьёрпо, что в Ярлунге, живет лама из Ньяга по имени Юнгтён Тхрогьял, что значит Повелитель Грозных. Он искусен в заклинаниях, а его ужасные проклятия имеют огромную силу.

Монах оказался учеником этого чародея. Так мы отправились в Кхьёрпо, что в Ярлунге. Когда мы с поклонами вошли к ламе Юнгтёну, мои спутники преподнесли ему лишь незначительные дары, я же отдал все золото и бирюзу.

– Кроме всего этого, – произнес я, – подношу тебе тело, речь и ум. Мои соседи по деревне не могут спокойно видеть счастье других. Прояви же сочувствие и посвяти меня в самые мощные заклинания, чтобы я мог наслать проклятие на односельчан. А пока я буду обучаться, пожалуйста, снабжай меня едой и одеждой.

Лама улыбнулся и ответил:

– Мне нужно обдумать твои слова.

Прошло около года. Чародей не стал учить нас подлинным тайнам магии. Он передал лишь несколько формул, вызывающих грохот земли и небес, а также поверхностные знания о разнообразных заклинаниях и полезных ритуалах. Однажды мои соученики собрались возвращаться домой. Каждому из нас лама подарил прекрасно сшитое одеяние из прочной ткани, изготовленной в земле У. Однако я был недоволен – эти практики казались недостаточно мощными, чтобы уничтожить всю деревню. Я вспомнил, что мать обещала покончить с собой, если я появлюсь без явных признаков владения разрушительными силами, и решил остаться.

Увидев, что я не готовлюсь к отъезду, товарищи спросили:

– Добрая Весть, почему ты не собираешься?

– Я еще не полностью искусен в магии, – ответил я.

– Эти заклинания в высшей степени волшебны, – сказали друзья. – Просто нужно проявить усердие, чтобы овладеть ими в совершенстве. Учитель сам говорит, что не сможет дать нам больше. Вне всяких сомнений, он передал все, что мог. Вряд ли он покажет тебе что-то еще!

Поблагодарив учителя и попрощавшись с ним, друзья уехали. Я облачился в платье, подаренное ламой, и полдня сопровождал их в пути. Под вечер мы пожелали друг другу доброго здоровья, и юноши отправились на родину.

Возвращаясь к Повелителю Грозных, я набрал полный подол помета лошади, осла, коровы и собаки. Выкопав яму на плодородном поле ламы, я зарыл все это там.

Сам чародей стоял на веранде своего дома и наблюдал за мной. Окружавшим его монахам он сказал:

– Из множества людей, посещавших меня, не было и никогда не будет столь любящего, как тот парень, что идет сейчас сюда. Своим возвращением он доказал это. Год назад, показавшись здесь впервые, он упомянул о том, что люди в его деревне не могут спокойно смотреть на чужое счастье. Мила пришел учиться колдовству и поднес мне в дар тело, речь и ум. Какое упорство! Если его слова правдивы, будет жаль не поделиться с ним тайнами черной магии.

Кто-то из свиты пересказал мне слова ламы. «Наконец-то все решилось! – подумал я радостно. – Я овладею подлинными секретами чародейства!»

Когда я явился к учителю, тот осведомился:

– Добрая Весть, почему ты не отправился домой?

Я вернул одежду, полученную от него в подарок, склонился к его ногам и произнес:

– Драгоценный Лама, нас трое – мать, сестра и я сам. Мои дядя, тетя и несколько соседей из деревни стали нашими врагами. Они довели нас до нищеты, и у меня не было сил, чтобы защитить себя и родных. И тогда мать отправила меня учиться магии. Если я вернусь домой ни с чем, она покончит с собой прямо у меня на глазах. Я остался, чтобы уберечь ее от гибели. И поэтому я прошу у тебя истинных поучений.

Сказав это, я зарыдал. Лама ответил:

– Каким образом жители деревни причинили вам вред?

Всхлипывая, я рассказал, как умер мой отец Мила Знамя Мудрости и как после его смерти дядя и тетя обрекли нас на крайнюю нужду. Из глаз чародея тоже одна за другой потекли слезы. Он вздохнул:

– До чего же печальная история! Магии, которую я практикую, будет достаточно, однако нам не следует торопиться. На западе, в трех округах Нгари, за те же самые заклинания мне предлагали россыпи золота и бирюзы; на востоке, в трех горных районах Кхама, давали бесчисленные мешки чая и шелка; в Центральном Тибете, в четырех долинах У и Цанга, сулили сотни и тысячи тюков шерстяной ткани; а на юге, в Джаюле, Дагпо и Конгпо, обещали стада лошадей, яков и овец. Но лишь ты один преподнес свое тело, речь и ум. Я проверю, правду ли ты поведал мне.

В то время у ламы жил один монах, который был быстрее лошади и выносливее слона. Повелитель Грозных отправил его в нашу деревню, наказав разузнать про мою семью. Вскоре тот вернулся и доложил:

– Драгоценный учитель, Добрая Весть сказал правду. Он очень нуждается в колдовских приемах.

Лама обратился ко мне:

– Если бы я научил тебя магии сразу, то, боюсь, своим упрямством ты заставил бы меня об этом пожалеть. Но теперь, зная, что ты искренен, я отправлю тебя к другому мастеру для получения дальнейших указаний. Я владею заклинаниями демона, которого называют Багроволиким Раху; его окрик «ХУНГ» насылает смерть, а «ПХАТ» лишает чувств. А в долине Нуб Кхулунг, что в Цангронге, живет Лама Йонтен Гьямцо, Океан Качеств; он великий колдун и врачеватель. Я передал ему свое тайное заклинание, а он в благодарность научил меня вызывать бурю одним движением мизинца. С тех пор мы стали друзьями и союзниками. Теперь тех, кто приходит ко мне постигать волшебство, я отправляю к нему. Он же посылает ко мне всех, кто приходит к нему учиться вызывать бурю. Ступай к нему вместе с моим сыном.

Его старшего сына звали Дарма Вангчуг, что значит Властелин в Расцвете Сил. Чародей снабдил нас запасами провизии, дал еще свертки шелка и шерсти из земли У, несколько небольших подарков и письмо. Прибыв в Нуб Кхулунг, мы встретились с молодым ламой и преподнесли ему немного шерсти и ткань, а также подарки и письмо от Повелителя Грозных. Я подробно рассказал Йонтену Гьямцо свою историю и настойчиво попросил обучить меня колдовству. Он ответил:

– Мой друг действительно предан мне, и я ему доверяю. Я научу тебя всему, что знаю сам. Для этого тебе понадобится медитационный домик; построй его на переднем склоне вон той горы. Там ты преодолеешь границы человеческих возможностей.

Мы соорудили трехъярусное убежище под скалой и окружили его многочисленными ограждениями из каменных блоков, величиной с яка. Мы не оставили ни одного уязвимого места. Никто не смог бы заметить вход в это жилище и проникнуть в него. После этого лама передал нам магические заклинания. Целую неделю мы их осваивали. После этого пришел Океан Качеств и сказал:

– Раньше семи дней было достаточно, и сейчас этого тоже должно хватить.

– Мое колдовство должно действовать на расстоянии, – ответил я. – Разреши мне упражняться еще неделю.

– Хорошо, – кивнул лама. – Продолжай.

Так я и сделал. Вечером 14-го дня Океан Качеств снова появился на пороге со словами:

– Сегодня вокруг мандалы проявятся признаки успеха нашей магии.

Тем же вечером преданные божества-охранители принесли то, о чем мы просили, – головы и кровоточащие сердца 35 человек.

– Вы многократно призывали нас две недели подряд. Так возьмите же то, чего хотели! – сказали они и сложили головы вокруг мандалы.

На следующее утро лама вернулся и сообщил:

– Большинство твоих врагов уничтожено, но двое выжили. Убить их или пощадить?

Вне себя от радости, я воскликнул:

– Умоляю тебя, оставь их в живых – пускай знают о моей мести!

Выжившими оказались мои дядя и тетя.

В благодарность преданным охранителям мы сделали подношение и затем покинули тот уединенный дом. Его до сих пор еще можно увидеть в Кхулунге.

Меня разбирало любопытство: не терпелось узнать, какой эффект произвели наши заклинания в моей родной деревне Кья Нгаца.

Оказалось, что в тот день люди праздновали свадьбу старшего сына моего дяди. Первыми на торжество прибыли другие его сыновья с невестками, а также один сосед, ненавидевший нас. Всего в доме было 35 человек. Другие гости, которые относились к нам доброжелательно, находились еще в пути. Вот о чем они говорили, приближаясь к дому дяди:

– Когда домом правит самозваный хозяин, настоящего изгоняют, как собаку. Судьба этих несчастных лишний раз это доказывает. Если колдовство Доброй Вести еще не настигло их, значит, сила божеств-охранителей вскоре проявится сама собой.

Дядя и тетя вышли из дому, чтобы обсудить, какие блюда подавать на стол и какую речь произнести. В это время наша бывшая служанка, которая теперь работала на дядю с тетей, отправилась за водой. Проходя мимо конюшни, она заглянула туда и вместо лошадей увидела скорпионов, пауков, змей, жаб и прочую нечисть. Перед ней словно из земли вырос скорпион величиной с яка; он схватил клешнями столб и вырвал его из земли. Не помня себя от ужаса, служанка с криком выбежала на улицу. Жеребцы в стойле стали бросаться на кобыл, а те – лягать жеребцов. Все эти вставшие на дыбы и беснующиеся лошади навалились на опоры дома, и те, не выдержав, обрушились на землю. Под руинами погибли сыновья дяди, его невестки и другие гости. Всего их было 35 человек.

Моя сестра Пета, увидев всеобщую скорбь, бросилась к матери со словами:

– Мама! Мама! Дядин дом обрушился и многие погибли. Иди и взгляни на это сама.

Мать прослезилась от радости, встала и вышла посмотреть. Дом дяди и тети превратился в облако пыли, и отовсюду слышались пронзительные крики жителей деревни. Пораженная этим зрелищем, она привязала обрывок одежды к длинной палке и, размахивая ей в воздухе, завопила во весь голос:

– Хвала богам, ламам и Трем драгоценностям! Что скажете, соседи-односельчане, достойный ли сын у Милы Знамени Мудрости? Видите ли вы, какого сына вскормила Белая Драгоценность, облаченная в тряпье и питающаяся отбросами? Когда-то дядя и тетя сказали нам: «Мать и дети, если вас много, то идите на нас войной, если мало – насылайте заклятие». Подумайте же теперь о людях, что были в доме, о драгоценностях, хранившихся в сундуках, о животных в стойле. Наконец-то я дожила, наконец-то увидела это представление, которое устроил мой сын. И как же я счастлива!

Даже до тех, кто остался в домах, донеслись торжествующие крики Белой Драгоценности. Некоторые говорили:

– Она права.

– Может, она и права, но это возмездие слишком жестокое, – отвечали другие.

Узнав, что именно погубило людей, жители деревни сказали:

– Этой жертвы ей будет мало, и все зайдет слишком далеко. Ее нужно пытать, а после вырвать сердце из груди.

– Зачем ее убивать? – возразили старейшины. – Сначала нужно найти и умертвить ее сына. Потом будет легче извести и мать.

Посовещавшись, они пришли к согласию. Услышав это, дядя заявил:

– Раз мои сыновья и дочери мертвы, сам я не боюсь смерти.

Он направился к дому моей матери, однако соседи остановили его со словами:

– Все эти несчастья случились лишь потому, что ты не сдержал своего обещания. Мы не позволим тебе извести мать раньше сына.

Так наши односельчане задумали найти меня и убить.

В тот же день мамин брат пришел к ней и сказал:

– Из-за твоих слов соседи убьют и тебя, и твоего сына. Зачем ты кричала о мести? Разве тебе мало, что заклинание сработало?

– Наши несчастья тебя не коснулись. Сложно хранить молчание, когда они украли все наше имущество, – ответила мать и заплакала.

– Ты права. Убийцы могут прийти за тобой, так что запрись в доме и никуда не выходи.

Дядя ушел. Белая Драгоценность задвинула все засовы и стала обдумывать дальнейшие действия.

Тем временем наша бывшая служанка услыхала о том, что селяне собрались вместе и что-то замышляют. Она все еще любила нас и не могла этого допустить. Тайно она пришла к Белой Драгоценности, рассказала, что решили соседи, и посоветовала отыскать меня. Это несколько омрачило радость матери. Она продала оставшуюся половину поля Маленький Шерстяной Коврик за семь щепоток золотого песка. Не было никого, кто бы мог отправиться за мной, и поэтому она решила идти сама, принести мне еды и дать добрый совет.

В это самое время мимо проходил незнакомый йогин из земли У, возвращаясь из паломничества по Непалу. Собирая подаяния, он постучал в ворота Белой Драгоценности. Йогин оказался как раз тем, с кем она могла бы отправить мне весточку. Мать предложила ему:

– Ты можешь отдохнуть здесь несколько дней. Мой сын сейчас находится в У и Цанге, я хочу передать ему послание. Будь так добр, отнеси ему еду и записку.

Мать оказала путнику щедрый прием. Пока он располагался, она зажгла масляную лампу и загадала: «Если моему желанию суждено сбыться, пусть сила учителя моего сына и мощь божеств-охранителей заставят эту лампу гореть долго. Если же нет, то пускай она быстро погаснет». Лампа горела весь день и всю ночь, и моя мать знала, что ее желание исполнится.

– Йогин, в путешествии очень важна одежда и обувь, – сказала она паломнику и дала ему рубаху и кожу для починки сапог. Собственноручно она заштопала его изношенную накидку. Не говоря ни слова, в ее подкладку она вшила семь щепоток золота, прилатав сверху квадратный кусок черной ткани. На заплатке она вышила белыми нитями созвездие Плеяд так, чтобы оно не было заметно с наружной стороны. Затем она хорошо заплатила йогину за услугу, вручила письмо с тайным посланием и отпустила в путь.

Мать решила, что, раз она не знает точно, что задумали встревоженные соседи, то следует подлить масла в огонь. Она велела Пете:

– Сообщи всем, что йогин принес письмо от твоего брата.

Она сама написала письмо и выдала его за мое:

«Несомненно, вы, мать и сестра, находитесь в добром здравии и видели последствия моего колдовства. Если соседи продолжат ненавидеть вас, напишите мне их имена и имена членов их семей. С помощью заклинаний мне будет так же легко их прикончить, как подбросить в воздух горсть зерна. Я искореню их род до девятого колена. Мать и сестра, если селяне все еще враждебны к вам, приезжайте сюда и живите со мной. Я не оставлю от этой деревни камня на камне. Сейчас я нахожусь в отшельничестве, но обеспечен сполна и золотом, и мясом. Не беспокойтесь обо мне».

Написав это, моя мать сложила бумагу вчетверо. Сперва она решила показать ее брату и его друзьям. Словно ненароком, она оставила письмо у брата, чтобы все его увидели. Ужаснувшись, соседи передумали нас убивать. Они отобрали у дяди поле Плодородный Треугольник и вернули его моей матери.

Тем временем йогин прибыл в Нуб Кхулунг и передал мне записку от мамы. Я отошел в сторонку, чтобы ее прочесть:

«Добрая Весть, надеюсь, что ты пребываешь в благоденствии. Желание твоей пожилой матери иметь настоящего сына осуществилось. Род Милы Знамени Мудрости теперь защищен. Признаки твоего колдовства проявились в деревне: 35 человек погибли под обломками рухнувшего дома. Теперь односельчане испытывают вражду ко мне и твоей сестре. Поэтому ты должен наслать на них град до девятой линии кладки их домов. Тогда последнее пожелание твоей матери будет исполнено. Люди из ближайших селений сказали, что выследят тебя и убьют, а после изведут и меня. Ради нас обоих – прояви величайшую заботу и защити наши жизни. Если запасы твои исчерпались, то следуй в земли на Севере. Там на фоне черного облака ты увидишь созвездие Плеяд. Под ними находятся семь домов твоих двоюродных сестер. В них ты найдешь все необходимое. Если ты не понял мои слова, спроси йогина, живущего в тех землях, и больше никого».

Смысл письма мне был непонятен. Я скучал по родине и матери с сестрой. Все мои запасы исчерпались. Не зная в этих краях ни одного близкого человека, я печалился.

– Раз ты знаешь эту страну, – обратился я к йогину, – то скажи, где живут мои сестры?

– На центральной равнине Нгари, – ответил тот.

– Знакомы ли тебе другие земли? Откуда ты родом?

– Я не знаю, где еще могут жить твои сестры. Сам я из У.

– Тогда подожди здесь немного. Я скоро вернусь.

Сказав так, я отправился к ламе, чтобы показать ему письмо и попросить его все объяснить. Лама пробежал глазами написанное и вздохнул:

– Добрая Весть, твоя мать полна злобы. Даже после гибели стольких людей она хочет, чтобы ты снова вызвал бурю. Кто такие эти сестры с севера?

– Я ничего о них не слышал. Я спросил йогина, но он тоже не знает, – ответил я.

Лама протянул письмо жене, которая явно отличалась мудростью Дакини. Она прочла письмо вслух и попросила:

– Приведи сюда этого путника.

Я так и сделал. Жена Йонтена Гьямцо развела огонь и подала гостю отменного пива. Потом она сняла с йогина накидку и надела ее сама.

– Это замечательная одежда для путешественника, – сказала она.

Прогуливаясь по дому, женщина поднялась на террасу, достала золото и пришила заплатку на место. Вернувшись, она набросила одеяние на плечи паломника. Накормив его ужином, она негромко произнесла:

– Иди и передай Доброй Вести, чтобы явился к учителю.

Когда я пришел, она передала мне семь щепоток золотого песка. Я спросил:

– Откуда это?

Жена ламы ответила:

– Золото было в одежде йогина. Добрая Весть, у тебя очень предусмотрительная мать. Северные земли, где не светит солнце, – это накидка, сквозь которую не проникает солнечный свет. Черное нависшее облако – это заплатка из черной ткани. Восходящее созвездие Плеяд – звезды, вышитые белой ниткой. И под ним семь домов сестер – это семь щепоток золота. Если ты не понял, спроси йогина, живущего в этой долине, но никого, кроме него, – это означает, что если ты не понимаешь, о чем идет речь, то не ищи золото где-либо еще, кроме как в одежде посланца.

– Женщина! Говорят, что ты полна хитрости. И это правда, – сказал лама и засмеялся.

После этого я дал йогину десятую долю щепотки, чему тот искренне обрадовался. Хозяйке дома я подарил семь десятых щепотки, а учителю преподнес три полные порции золотого песка.

– Ты видишь, моя мать просит кроме всего прочего призвать бурю. Пожалуйста, сжалься и научи меня этому, – попросил я ламу.

– Если хочешь наслать бурю, то ступай обратно в Ньяг к Повелителю Грозных, – велел Йонтен Гьямцо.

Он дал мне письмо и несколько подарков, и я отправился в путь.

В Ярлунге я прибыл в деревню Кхьёрпо. Представ перед чародеем, я положил к его ногам три щепотки золота, письмо и дары. Я рассказал, почему хочу наслать бурю на свою деревню. Повелитель Грозных спросил:

– Преуспел ли ты в колдовстве?

– Я добился подлинного мастерства и с помощью заклинаний убил 35 человек. В этом письме содержится моя последняя просьба. Пожалуйста, сжалься надо мной, научи насылать бурю, – ответил я.

– Что ж, так тому и быть.

С этими словами учитель передал мне тайную формулу. Я отправился в мою старую обитель, чтобы совершить обряд.

В начале седьмого дня в мою хижину ворвалась туча. Сверкали молнии, грохотал гром, раздавался голос Багроволикого Раху. Отныне я знал, что могу вызывать ураганы одним движением мизинца.

Чародей хотел знать, когда нужно насылать бурю. Он постоянно меня спрашивал:

– Скажи, созрел ли урожай в твоей деревне?

– Он едва начал всходить, – отвечал я.

Чуть позже я заметил:

– Посевы едва ли выросли настолько, чтобы среди них могли укрыться голуби.

– Пшеница заколосилась, – произнес я спустя какое-то время.

– Пора, – сказал лама.

Он дал мне в попутчики посыльного, который уже бывал в наших краях. Мы переоделись странствующими монахами и отправились в дорогу.

Старейшины из моей деревни не могли припомнить такого благоприятного года. Они издали закон, запрещающий кому-либо собирать урожай по своему усмотрению. Мы прибыли за день до того, как должна была начаться жатва. Я расположился в соседней деревне.

После того как я произнес заклинание, на небе показалось маленькое облачко, едва ли величиной с воробья. Разочарованный, я призвал всех охранителей поименно. Я вспомнил о несправедливостях, которые нам пришлось терпеть от жителей деревни, сбросил покрывало и заплакал. Внезапно в небе сгустились огромные черные тучи. В следующее мгновение град уничтожил весь урожай и покрыл долину до третьей отметки кладки домов, оставив на скалах глубокие выбоины. Селяне рыдали, видя гибель своего урожая.

Тут же налетел порывистый ветер и начался ливень. Мы с помощником укрылись в пещере, обращенной на Север. Там мы развели костер из ветвей тамариска и расположились отдохнуть.

В тот вечер несколько мужчин из деревни возвращались с охоты, минуя нашу пещеру. Они ходили за дичью, чтобы принести жертву по случаю небывалого урожая.

– Этот Добрая Весть наслал на нас несчастье, – говорил кто-то из них. – Он уже многих лишил жизни! Теперь же из-за его колдовства мы потеряли весь урожай. Только попадись он нам в руки! Мы вырвем его трепещущее сердце, и каждый из нас съест кусочек его плоти и выпьет каплю его крови.

С этими словами они спускались вниз с горы. Раны в их сердцах были неизлечимы. Вдруг охотники поравнялись с нашим убежищем, и старший сказал:

– Тихо! Говорите шепотом! Из пещеры тянет дымом. Кто бы это мог быть?

– Это наверняка Добрая Весть. Он не заметил нас. Если мы, мужчины нашей деревни, не убьем его сейчас, то он точно уничтожит все эти земли, – и они начали приближаться.

Мой попутчик шепнул:

– Уходи без меня. Я притворюсь тобой, выйду и скажу им, что это была моя месть. Мы встретимся снова через четыре дня в трактире в Дингри.

Он был храбр и полностью уверен в своих силах. В тот момент я страстно хотел еще хотя бы раз увидеть маму. Тем не менее, опасаясь врагов, я быстро скрылся и поспешил в Ньянанг. Но по дороге на меня набросилась собака, и я не сумел вовремя добраться до места встречи.

Моего товарища окружили разгневанные селяне, но он смог прорваться через их кольцо и бежать. Когда они остались далеко позади, он сбавил шаг. Они стреляли ему вслед, а он метал в них огромные камни.

– Я нашлю проклятие на всякого, кто отважится выступить против меня! – громогласно восклицал он. – Скольких мужчин я еще не убил из мести? Что же это случилось с вашим прекрасным урожаем? Не мое ли это возмездие? Я прокляну все эти земли, от верхушек до самых низин, если вы не будете добры к моей матери и сестре. И те, кто останется в живых, увидят, как их род будет истреблен до девятого колена. Смерть и разорение настигнут эту страну, и все из-за меня! Поживите и увидите! Поживите и увидите!

Бранясь, они отступили и повернули назад.

Мой спутник добрался до Дингри раньше меня. Он спросил хозяина трактира, не появлялся ли тут йогин, похожий на него. Тот покачал головой:

– Нет, он не приходил. Но все вы, так называемые йогины, не дураки выпить. В соседней деревне сейчас устраивают пивную пирушку. Спеши туда. Если у тебя нет кружки, я одолжу тебе.

Хозяин дал ему деревянную кружку, глубокую и серую, как лицо Ямы, Властелина Смерти. Мой товарищ отправился в харчевню, где проходило торжество. Там он увидел меня. Он подошел, сел рядом и спросил:

– Почему ты не явился в назначенное место?

– Вчера, когда я просил подаяние, меня за ногу укусила собака. Поэтому я не мог быстро идти. Но это уже не важно.

Мы покинули праздник и вскоре прибыли в Кхьёрпо. Увидев нас, чародей воскликнул:

– Отлично! Вы оба хорошо поработали!

– Кто был здесь до нас и рассказал тебе обо всем?

– Приходили божества-охранители, и их лица светились, как полная луна. Я поблагодарил их за все, – ответил лама.

Он сиял от радости.

Вот как я совершил темные поступки, отомстив своим недругам.

Так говорил Учитель. На этом завершается третья глава о том, как он истребил врагов. Здесь описаны деяния Миларепы в мирской жизни.