Позволь мне разгадать тебя

4

Две недели мирной, спокойной жизни, пролетели довольно быстро.

По утрам Макс больше не заходил в мою комнату, и в принципе, к нам домой, всегда ждал меня на улице. При встрече старался вести себя как ни в чем не бывало, шутить и общаться как обычно, но я нутром чувствовала, что друг отстранился, что его что-то гложет, но молчала, давала Горскому самому, при желании рассказать о своих мыслях и заботах.

В школе на переменах мы все чаще общались с Лешей. Он хорошо влился в компанию, на первый взгляд, но если присмотреться, то можно было заметить, что рассказывал он о себе, до какого-то предела, до определенной линии в личных границах, а потом отшучивался и переводил темы с себя на что-то еще. Я наблюдала его поведение, манеру общения, поэтому и подмечала эти тонкости.

Девочки жаждали его внимания, а он держался холодно и отстраненно. На флирт не велся, что странно, ведь какой нормальный парень не будет рад женскому обществу?

Постепенно шумиха возле Лёши успокаивалась, все мы входили в учебную колею. Нагрузка и домашняя работа росли, и было уже не до посиделок с друзьями или гуляния по вечерам.

Всего несколько раз мы находились с Максимом в одном помещении, не считая машины и школы, эти пару раз он сам заходил как-то вечером, чтобы помочь мне со сложными темами, которые я не понимала. Я замечала, что Горский был всегда напряжен и немного держал дистанцию, а во всем остальном, все было так же, как и обычно.

Во вторник на третьей неделе учебы, на большой перемене, все учащиеся были очень взволнованы. Прозвенел звонок на урок, но со всех сторон слышались шепотки, и никто не уходил из коридоров.

— Гончарова, ты это видела? — обратилась ко мне одна из одноклассниц, когда я спокойно шла в класс из уборной.

— Что? — не поняла, в чем заключается такое оживление.

Мне молча сунули телефон, открытым экраном практически в лицо и нажали на воспроизведение видео.

На быстро сменяющихся кадрах, девочка, которая учится на бесплатной основе, в прошлом году выигравшая гранд, была переведена в нашу школу, сидит на подоконнике одного из однотипных классов, и захлебываясь слезами, кричит, что всех ненавидит. Потом резкий рывок и она выпрыгивает из окна. При повторном просмотре, я замечаю, что пластиковая створка была все время, на видео, открыта.

Тот, кто снимал это видео, был далеко, и некоторые фразы было плохо слышно. Важная деталь, за которую зацепился глаз, это то, что там присутствовал Макс, и со своим одноклассником пытался сбоку медленно приблизиться к девушке, пока девочки из десятого, играючи отвлекали суицидницу и заговаривали ей зубы. Но очень некстати она заметила парней и будто испугавшись, ее глаза расширились и она дернулась, а потом резко развернулась и сиганула в открытое окно. Горский сделал рывок, но ухватил только воздух, а потом он рванул в коридор, локтями расталкивая глазеющих, и на этом видео закончилось.

Только после пересмотра, наверное, в двадцатый раз, я заметила, как по моим щекам текут слезы, а на меня с сочувствием смотрят одноклассницы.

— Мы ничего не знаем больше, только есть видео и все, — говорит Ульяна. — Там оцепили класс и никого не пускают. Мне сейчас одна из девочек написала, что уроки приостановлены и весь педагогический состав привлечен к выяснению обстоятельств.

Пока девочки строили догадки, я сидела на корточках около стены и читала чат нашего класса. Писали, что кто-то сказал, что Горина привлекли к ответу, и сейчас он вместе с остальными, кто там находился, ждут следователя.

Издали послышались сирены скорой помощи, и толпа ринулась смотреть на происходящее в окна.

Я тоже встала, в надежде увидеть хоть что-то одним глазком. В поле зрения появилась медицинская каталка, и поломанная девушка, что лежала на ней.

Все выдохнули, что хотя бы жива, но вот последствия ее выходки представить было сложно.

Когда ситуация была накалена до предела, нам ничего не сообщали уже больше часа, а охранники корпуса не давали выйти из здания, наконец появилась наша классная руководительница и сухо рассказала о случившемся. Попросила тех, кто живёт в общежитии отправиться туда, а другим, позвонить родителям, чтобы их забрали по домам.

Я пыталась позвонить и написать Максиму, но его телефон был выключен, а тетя Света ответила, что неизвестно, когда они освободятся, ведь ее тоже вызвали в школу.

Пришлось звонить своей маме и она немного нехотя, ведь она была записана на маникюр, согласилась забрать меня и отвезти домой.

Весь оставшийся вечер, после того как приехала домой, не могла ничем заниматься, только мониторила чаты и читала новости.

На экране загорелся входящий вызов, сердце пустилось вскачь, ведь звонил Максим.

— Привет, впустишь? — только и спросил устало.

— Да, сейчас.

Сбежав с лестницы на первый этаж, открыла входную дверь другу, который сидел на ступеньках, опустив голову.

Села сзади него, обняв за корпус, и положила голову на его спину.

Максим тяжело вздохнул, но позволил.

— Ты как?

— Несколько часов бесконечных допросов, давление со стороны взрослых, будто я ее толкнул и знаю причину ее поступка… — уперся ладонями в лицо, — мы всего лишь с Борькой были рядом и услышав вскрик девчонок. Просто оперативно среагировали, пока не набежала эта толпа попугаев… А пытали, будто я чистосердечно признался в преступлении. Черт, Марусь, я так устал… Есть что-нибудь пожрать?

— Пойдем поищем. Я тоже, кстати, не ела. Так переживаю, и не могу поверить, что подобное произошло у нас в школе.

Макс невесело хмыкнул и поднялся. Взгляд у него был тяжёлый, лицо усталое. Я невольно приблизилась и разгладила складку между бровей, а Горский неожиданно поймал мою кисть, поднес к губам и поцеловал сухими губами.

— Пойдем, Марусь, уже прохладно.

Еду в холодильнике нашли и даже погрели. Ели молча, а Макс так вообще, вяло и неохотно.

Кое-как домучив свою порцию, он убрал свою тарелку в посудомоечную машину, и без слов потянул меня наверх, взяв за руку. Первый зашел в мою комнату, потащил в сторону кровати и забравшись с ногами, чтобы и тут потянуть за собой, опустился на мягкую поверхность.

— Можно я сегодня побуду с тобой? — сомкнул руки в кольцо у меня на животе, и притянул к своему корпусу.

Я завозилась, устраиваясь поудобнее, а потом ответила, ведь чувствовала, что Макс в этом нуждается, и просит он, в принципе, крайне редко.

— Конечно, оставайся. Тебя родители не потеряют?

— Нет, я сказал матери, что буду у тебя.

Больше ничего спрашивать не решилась, все разговоры спокойно подождут до утра.

Через пару минут, я услышала тихое сопение в свою макушку. Макс был горячий, лежать с ним вот так, когда мы давно уже не дети, было непривычно.

Под мерное сопение парня я уснула сама, и в таком положении мы проспали всю ночь.

Утром мы с Максом проснулись одновременно, сработал будильник и поднял нас в школу. Дверь в мою комнату была приоткрыта, видимо, пока мы спали, родители заходили и наблюдали за нашим сном. Неприятно, конечно, я люблю, когда, несмотря на обстоятельства, дверь в мою комнату закрыта. А то так получается, что проходной двор какой-то. Хорошо, что мы спали в одежде и ничего компрометирующего видно не было, а то бы вышел конфуз.

— Ммм, Марусь, выключи эту сирену… — спросонья, отворачиваясь к стенке, попросил Макс.

Нащупав телефон на прикроватной тумбочке, я выключила звук и стала осмысливать все то, что вчера происходило.

Горский постепенно просыпался, повернулся обратно ко мне лицом, рассматривая с прищуром в мою сонную моську.

— Макс, почему Наташа выпрыгнула из окна? — спросила то, что не давало мне, со вчерашнего дня покоя.

Горский поморщился, будто проглотил что-то кислое, но ответил:

— На нее поспорили, Марусь.

— Поспорили? — переспросила, потому что казалось, что я ослышалась.

— Да, у нас такое практикуется в школе, если ты не знала.

Я была в шоке, потому что о подобном роде развлечений, слышала впервые за девять лет учебы.

— Почему я никогда об этом не слышала?

— А зачем тебе туда совать свой красивый носик, — коснулся кончика носа и улыбнулся, хотя глаза оставались какими-то грустными, — зачем тебе вся эта мажорская грязь? Ты девочка домашняя, ранимая, хоть и такая бойкая, но все равно тебя нужно беречь от подобных движух и защищать от всяких недоумков, — притянул меня к себе и обнял.

Я не ожидала этого услышать, расчувствовалась, поэтому спокойно позволила притянуть себя в объятия и даже немного пожамкать. Потом мое терпение закончилось, и я уперлась ладонями в грудь Горскому и заглянула в глаза.

— Скажи… А ты участвовал в этих… играх?

Я видела, как меняется расслабленное лицо друга, на мучительную гримасу.

— Почему…ты спрашиваешь?

— Просто ответь, — напирала я.

— Участвовал.

— Сколько раз? — не отставала я.

Макс закусил губу и лег на спину, уставившись в потолок.

— Это было два года назад, — начал он, — мы с парнем из старшего класса поспорили, кто первый разведёт одиннадцатиклассницу на откровенные фотки, ну и…

— Что? — склонилась над ним, — продолжай!

— Я выиграл этот спор, — выдохнул друг.

Пульс забился где-то в ушах, я живо представила, как все это могло выглядеть.

Откинувшись также на спину, я пыталась вспомнить, что было в нашей жизни два года назад.

— Это было весной? — вспомнила какие-то обрывки, когда друг много времени пропадал, как говорил, на тусовках, а оказывается…

— Да, — признается, — из-за меня она чуть не завалила ЕГЭ, и я чувствовал себя последней сволочью. Отец тогда как-то узнал об этом тотализаторе, наказал по самые не балуй, да и я сам понял, как облажался, поэтому терпеливо нес бремя отработки наказания.

— Ты все лето работал курьером у отца в компании! — осеняет меня, ведь мозаика постепенно начинает складываться.

— Да, это была моя повинность.

— И ты после этого больше не…

— Нет. Я после того случая как-то резко повзрослел и понял, что не надо творить всю ту дичь, на которую подбивают тебя, казалось бы, друзья и приятели. Не дружба это, а хня полнейшая!

В коридоре раздались шаги, и через минуту мама заглянула в приоткрытую щёлочку:

— Всем привет! Эм, вставать пора, а то в школу можете опоздать, вы время видели?

После этих ключевых слов мы подорвались с кровати как ужаленные. Макс понесся в гостевую ванну, которая тоже находилась на втором этаже нашего дома, а я забежала в свою и начала активно приводить себя в порядок.

Через пятнадцать минут мы сидели за столом и быстро поглощали геркулесовую кашу. Похвалив и поблагодарив за завтрак, Макс убежал домой переодеваться и собирать рюкзак, предварительно пообещав справится в максимально короткие сроки.

Сегодня была очередь везти нас в школу Павлу Юрьевичу, отцу Макса. Наши родители выработали очень удобную стратегию, составили между собой расписание, возили и забирали нас по очереди.

Несколько лет назад, Горский вложился в компанию моего отца, позволив сделать резкий рывок в увеличении штата его фирмы и создании нового направления по разработке телефонных чат-ботов для банков и других крупных компаний, ведь сам Пал Юрич работал в телефонной компании, и в самом начале, когда это направление только стало развиваться в стране, быстро просек спрос и вовремя подсуетился. Таким образом, Горский-старший работал на двух работах, на официальной должности в крупной компании, куда пришел еще совсем молодым, и пока был не готов распрощаться с теми связями и властью, что держал сейчас в руках, и по мере сил курировал разработку чат-ботов в компании моего отца, заключая со своей же компанией, где вел основную деятельность, крупные контракты, как с фирмой подрядчиком.

Но своего единственного сына считал приемником и возлагал большие надежды. Будущее Макса было уже распланировано, но друг не жаловался, говорил что и сам видит смысл в будущей профессии. Единственное, что лично меня, как молодую девушку смущало, что Павел Юрьевич хоть и любил Макса, был к нему порой категоричен и строг. Воспитывал дедовским методом — кнутом и пряником, по мере сил старался держать в ежовых рукавицах и не давать спуску в некоторых принципиальных вопросах. Были моменты, где отец давал сыну полный карт-бланш, а были строгие рамки и условности в поведении.

Горский старший как и мой отец, могли бы давно нанять личного водителя, как делали это другие родители, который бы нас возил и забирал из школы. Но когда мы изредка встречались по выходным за дружеским ужином, наши предки шутили, что время летит слишком быстро и они ловят особый кайф в коротких минутах, что мы ездим из или в школу…

Попрощавшись в отцом Макса, мы вышли на парковку около учебного здания, и пока мы были не в массе общих знакомых, я дернула парня на себя и тихо спросила:

— Макс, а в школе есть женский тотализатор?

Друг нехотя кивнул. Наше учебное заведение открывалось для меня с новой стороны. Было дико осознавать, что те, кто меня окружают, участвуют в каких-то дурацких играх, ставя на кон жизнь и репутацию, а также психологическое здоровье других учащихся, ничем не отличающихся от них самих.

— Ты можешь узнать, на кого сейчас идут ставки?

— Зачем тебе? Неужели захотела поучаствовать?

— Как друга тебя прошу, просто узнай.

— Ладно, раз уж ты так просишь.

— Спасибо, увидимся, — увидев одноклассниц, поспешила к ним, чтобы обсудить тему номер один сегодняшнего дня.

А через несколько часов я узнала имена тех, кого девочки нашей школы решили сделать мишенью в своей нездоровой игре.