Прах Судьбы

Раз существует в мире страсть, то праведность, смиренье –

Одни слова: что в них есть смысл – нам явно показалось.

Мирзо Бабур

Кто мог знать, что все переменится в одну страшную ночь?

Кто мог предположить, что жизненный путь

молодой дворянки повернет так круто,

друзья станут врагами, а вся семья погибнет от рук предателя?

Вот так Волчонок превратился в Рыжую Волчицу.

Теперь она – несокрушимая воительница, победительница Мора,

любимая женщина короля Алистера Тейрина,

полновластная королева Ферелдена.

Почему же она так несчастлива,

какое проклятие мучает ее столько времени?

Сможет ли она найти то, что ищет?

Сможет ли она стряхнуть Прах со своей Судьбы?

Авторы выражают благодарность компании

Electronic Arts (EA) и ее подразделению BioWare Corp.

за выдающуюся игру

которая и послужила основой для написания данной повести.

Также мы выражаем благодарность сайтам

www.gamer.ru и www.dragonage–area.ru

за поддержку в развитии и публикации

этого произведения.

Редактор: Ю. Иванова.

ПРЕДИСЛОВИЕ К РОМАНУ

Общие сведения о Dragon Age:Origins

Действие игры «Век Драконов» происходит в вымышленном фэнтезийном мире, в эпоху условного Средневековья, на материке Тедас, большей частью в королевстве Ферелден. В этом мире существует несколько разумных рас: люди, эльфы, гномы, кунари (название расы) . Некоторые представители всех разумных рас, за исключением гномов, обладают врожденными способностями к магии. Кроме «физического» мира во вселенной игры существует и «мир духов», так называемая Тень, в которой помимо духов обитают демоны. Представители всех рас, кроме гномов, попадают в Тень во сне, а маги способны входить в нее, бодрствуя.

Несколько сотен лет назад из подземелий на поверхность выбралась орда чудовищ, так называемых Порождений Тьмы, под предводительством Архидемона в облике дракона. Это событие получило название Мор, и обитатели мира едва сумели прекратить нашествие.

В Учении говорится, что Мор пришел в этот мир из-за гордыни людей. Маги захотели захватить Рай, но, потерпев поражение, превратились в чудовищ – первых из Порождений Тьмы. Они вернулись в Тедас, принеся начало Мора в пещеры и подземные тоннели, где когда-то находились королевства гномов.

Мор окончился убийством Архидемона, способ уничтожить которого нашли представители ордена Серых Стражей. С тех пор Мор повторялся еще четыре раза, а события игры представляют собой Пятый Мор.

География мира

С востока Тедас омывается океаном Амарантайн, с запада ограничен Тирашанским лесом и хребтом Охотничий Рог, с юга – холодной пустыней за Оркнейскими горами, а с севера – Донаркским лесом.

На севере Тедаса находятся Андерфелс, империя Тевинтер, Антива и Ривейн, а прибрежными островами владеют кунари. Центральный Тедас состоит из Неварры, Вольной марки, и Орлея. На юге расположился собственно Ферелден, в котором и происходит основное действие романа.

Ферелден

Ферелден, географическая область и одноименное королевство, располагается в южно-восточной части Тедаса. Ферелден омывается водами с двух сторон: Морем Пробуждения на севере и Океаном Амарантайн с востока.

С короля Каленхада берет свое начало династия Тейринов, короли и королевы которой правили беспрерывно до нашествия Орлея в 44-м году Благословенного века. Тогда законный монарх был вынужден бежать из Денерима, и в течении семидесяти лет после этого на троне восседала послушная Орлею марионетка.

Сто лет назад, во время правления Короля Дарлана, Ферелден был захвачен Орлесианской Империей. Стараниями внука Каленхада — первого короля Ферелдена, Мэрика Тэйрна, королевство освободили.

Антива

Этой страной управляет собрание торговых принцев. Они не принцы в общепринятом смысле этого слова, а главы банков, торговых компаний и винокурен. Размер их власти прямо зависит от размера богатства.

Однако знаменита Антива не столько формой правления, сколько винами, которые, безусловно, не имеют равных во всем мире. Многие люди также знают об Антиве благодаря гильдии наемных убийц «Антиванские Вороны». Их слава столь велика, что в стране даже нет обычных войск. Ни один король не захочет посылать свою армию в Антиву, и даже отдать подобный приказ. Очень трудно найти полководца, до такой степени безумного, чтобы возглавить такое вторжение. Вполне вероятно, что само нападение завершится успехом, однако его руководители до этого дня наверняка не доживут.

Орлей

Когда-то система знатных титулов в Орлее была весьма запутанной: там были бароны и баронессы, баронеты и подбароны и множество других титулов, каждый с собственным происхождением и определенными особенностями. Орлесианская аристократия имеет древнее происхождение и весьма склонна к соперничеству.

Вся система титулов переменилась, когда к власти пришел император Драккон, который создал Орлесианскую Империю в её нынешнем виде и учредил Церковь. В Орлее нет больше почитаемой личности; статуя Драккона в Вал Руайо такой же высоты, как изваяние Андрасте. Драккон запретил все титулы, кроме своего собственного, а так же лордов и леди.

Орлесианская аристократия отличается от Ферелденской и во многих других отношениях. У орлесианцев право властвовать исходит прямиком от самого Создателя. Не существует понятия власти по заслугам; её немыслимо получить при помощи мятежа. Не являющиеся аристократами стремятся ими стать или хотя бы добиться их благосклонности.

Тевинтер

Ныне Тевинтерская Империя подобна постаревшей, опустившейся даме, что присела на севере Тедаса и, подвыпив, проклинает всех и вся за свою утраченную красоту. Оказавшись в Минратоусе, столице Тевинтера, внимательный наблюдатель заметит, что некогда это был центр всего цивилизованного мира. Следы его былого расцвета ещё не канули в прошлое. Но все глубже и глубже они утопают в грязи и мусоре, который в эпоху упадка Империи с годами только накапливается. Правящий класс, состоящий из магов, живет в красивых каменных башнях, в буквальном смысле слова возвышающихся над грязью, в которой живут рабы и крестьяне. Окраины Минратоуса захлестнула волна беженцев, изможденных бесконечной войной между Империей и кунари. И все же Империя держится. Благодаря мечу ли, магии ли, но Тевинтер остается силой, с которой приходится считаться. Минтароус осаждали люди, кунари, даже сама Андрасте, но взять его не удалось никому.

Серые Стражи

Серые Стражи – это древний орден воинов с исключительными способностями (например, они умеют ощущать Порождений Тьмы на расстоянии), которые посвятили себя сражению с Порождениями Тьмы по всему Тедасу. Основная часть ордена располагается там, где он был основан, – в крепости Вейсхаупт в Андерфелсе, и небольшие отряды присутствуют в большинстве других стран.

Серые Стражи известны тем, что не обращают внимания на расу, социальное положение, национальность и даже криминальное прошлое рекрута, если считают его личные качества или его способности ценными для ордена.

Несмотря на свою малочисленность, Серые Стражи всегда способствовали победам над Морами, и тем самым спасали весь Тедас.

Магия

В Тедасе магия является обычным природным феноменом, таким же, как воздушное давление, гравитация, масса и т. д. Некоторые имеют врожденную способность взаимодействовать с магией, контролировать и направлять ее.

Магия происходит от Тени – мира, в котором живут духи и который посещают во сне люди, эльфы и кунари. Ее использование может привлечь внимание тамошних обитателей, что повышает риск попасть под контроль демона. Маг, с которым такое произошло, становится ужасным подобием себя прежнего, чудовищем, которого называют Одержимый.

Маги способны обрушивать на врагов огонь, лед и молнии. Также существуют заклинания, позволяющие временно оживлять трупы и «иссушать» жизненные силы врагов.

Большинство волшебников принадлежит к Кругу Магов. Будучи еще детьми, они покинули свои семьи. Когда ребенка забирают в Круг, он теряет связь с родными, а также все права наследования и титулы. Таким образом, абсолютно все послушники равны, ибо растят и обучают их одинаково.

Некоторым магам удается сбежать от Ордена Церкви (см. ниже) и Круга и они вырастают без соответствующего обучения. На таких храмовники охотятся. С другой стороны, существуют группы, не попадающие под юрисдикцию Церкви или Круга. У них есть собственные традиции. Другим примером необычной магической организации являются Ведьмы Пустошей, к которым принадлежат Флемет и Морриган (см. ниже в описании персонажей игры).

В Тедасе существует также Магия Крови. Она считается одним из самых зловещих видов волшебства. С ее помощью заклинатель может контролировать других людей, используя их жизненную силу для усиления своей мощи. Церковь запрещает Кругу Магов использовать заклинания этой школы. Несмотря на это запрещение, многие волшебники изучают Магию Крови, заключая соглашение с демонами. Адептов Магии Крови называют еще малефикарами.

Политика

В отличие от других монархий, в Ферелдене власть не «исходит» от трона. Наоборот, она зависит от поддержки со стороны провинций.

Каждая провинция избирает своего банна или эрла, который будет представлять интересы своего округа. Чаще всего каждое поколение жителей провинции занимает одно и то же место одним и тем же банном, но положение вещей может измениться.

Из баннов выделяют тейрнов – военных лидеров, которые в древности имели достаточно власти, чтобы принимать присягу на верность от баннов.

До короля Каленхада их было действительно много, но монарх уменьшил их количество до двух: тейрнира Гварен на юге и Хайевера на севере. Они могут призывать баннов и эрлов на войну, а те, в свою очередь, обязаны подчиняться и сдерживать свою клятву.

Эрлы — это ставленники тэйрнов в стратегически важных крепостях. В некотором роде эрлы имеют даже больше власти, чем банны, но принимать клятвы на верность все же не могут.

Владения тейрнов называются тейрнир, эрлов — эрлинг, а баннов — баннорн.

Король – самый могущественный тейрн, которому принадлежит власть над всем Ферелденом. Но все же без поддержки баннов король не может ничего.

Все это особенно хорошо заметно во время Собрания Земель – ежегодной встречи знати Ферелдена. Оно проводится уже около трехсот лет, с несколькими перерывами во время Мора и вторжений.

Орден Церкви Андрасте

Крупнейшая религиозная организация в Ферелдене и других частях Тедаса. Верование базируется на Писании Света – серии учений за авторством основательницы религии – Андрасте. Последователей называют Андрастианами или Андрастианцами. Также верующих именуют прилагательным «Орденские».

В Ордене считается, что «нелюди» нуждаются в спасении: якобы они отдалились от идеала Создателя еще больше, чем человечество. Под нелюдями подразумеваются гномы, эльфы и кунари.

Эльфы, в конце концов, были язычниками, а гномы вообще ни в кого не верят, кроме духов своих предков. Высшей целью Ордена является распространение Писания Света во все уголки мира, включая земли «нелюдей».

Хотя все священники в Ордене – женщины, мужчинам позволяется занимать должности вроде храмовников — церковных военных.

Календарь Церкви используют во всем Тедасе, кроме Империи Тевинтер. Также Орден дает имена Векам (тот же Век Дракона, в честь которого называется игра, получил свое название от них).

Религиозной организацией Орден Церкви стал благодаря Орлесианскому императору. До этого последователей Андрасте преследовали во всем Тедасе.

В Тевинтере Церковь не признает Орлесианского владыку церкви и имеет собственного, причем мужчину. Здесь считают, что Андрасте была простой смертной. Имперская Церковь разрешает мужчинам становиться священниками, а также более толерантно относится к волшебникам — не держит их в Кругах и не контролирует при помощи храмовников.

Персонажи игры «Век Драконов»

 Дункан — глава Серых Стражей Ферелдена. Набирая новобранцев в ряды Серых Стражей, призвал в них Элайн Кусланд. Во время битвы при Остагаре был ранен огром и вскоре погиб.

 Король Кайлан Тейрин — сын покойного короля Мэрика, король Ферелдена к началу событий игры. Во время битвы при Остагаре был убит огром.

 Тэйрн Логэйн Мак Тир — тейрн Гварена, военный советник и тесть короля Кайлана. По происхождению — простолюдин, но за воинские заслуги был приближен предыдущим королем Ферелдена, Мэриком. Во время битвы при Остагаре бросил Кайлана и его армию на поле боя, уведя свои отряды вместо того, чтобы прийти на подмогу. Объявил себя регентом при королеве Аноре (своей дочери), тем самым развязав гражданскую войну. Ближе к финалу игры Элайн убивает Логэйна прямо в зале Собрания Земель.

 Алистер — молодой Серый Страж, оптимист и шутник. Внебрачный сын покойного короля Мэрика, брат короля Кайлана и один из наследников трона Ферелдена, в чем он признается Элайн при посещении Редклиффа. Воспитывался эрлом Эамоном, ребенком был отдан церкви, где проходил обучение на храмовника, хотя не имел к этому склонности. Перед присягой его забрал Дункан, воспользовавшись «правом призыва» (Серые Стражи могут призвать в свои ряды любого человека, эльфа или гнома). Позже вместе с Дунканом, к которому он проникся глубокой благодарностью за избавление от судьбы храмовника, Алистер отправился в Остагар, где и познакомился со своей будущей женой.

 Морриган — дочь Флемет, ведьмы из Диких Земель Коркари. Отступник (маг, не подчиняющийся церкви и стоящий вне закона), оборотень. Непривычна и нетерпима к людским порядкам и обычаям, не верит в альтруизм, презирает лояльных государству магов. Обладает характерным стилем речи - все фразы Морриган вычурны и витиеваты, как будто она говорит отрывками из театральных пьес. Встречает Элайн во время миссии в Диких Землях Коркари, а после разгрома армии короля Кайлана при Остагаре по приказу Флемет становится членом команды Элайн.

 Лелиана — молодая женщина, бывшая некогда бардом в Орлее. П осле предательства своей наставницы перебралась в Лотерингскую церковь в качестве послушницы. Оставила церковь, увидев знамение от Создателя, чтобы помочь Серым Стражам в борьбе с Порождениями Тьмы.

 Винн — могущественная волшебница-целитель из Ферелденского Круга Магов. Могла стать Первым Чародеем, но предпочла путешествовать по миру и помогать Серым Стражам.

 Зевран Аранай — долийский эльф по матери, наемный убийца из гильдии Антиванских Воронов, которой был продан в детстве, практически профессиональный соблазнитель. Отец Зеврана неизвестен. Тейрн Логэйн, узнав о том, что в битве при Остагаре выжили два Серых Стража, нанял Зеврана для убийства главного героя. Провалив задание, Зевран предложил Элайн принять его в команду, на что она согласилась.

 Огрен — рыжий гном-берсеркер из касты воинов. После ухода своей жены, Совершенной Бранки, убивает на испытаниях другого воина. Весь Орзаммар клеймит его негодным пьяницей. Власти запрещают ему носить оружие, а это величайший позор для гнома касты воинов. Присоединился к отряду Элайн в Орзаммаре.

 Эрл Эамон Геррин — эрл Редклиффа. Женат на леди Изольде, орлесианке по происхождению, имеет сына Коннора, обладающего волшебными силами, и брата — Тегана. Также у эрла была сестра, Роуван Геррин, супруга короля Мэрика и мать Кайлана. Во время начала Мора был отравлен учителем своего сына и магом крови Йованом. После исцеления становится одним из союзником Серых Стражей и помогает собрать армию для борьбы с Мором.

 Эрл Рендон Хоу — прихвостень тейрна Логейна, аристократ. Некогда бился с Орлесианскими оккупантами и даже удостоился награды за доблесть. Хоу предал тэйрна Хайевера — Брайса Кусланда, отца Элайн, присвоив себе его титул. Был правой рукой Логейна. Считал всех, кроме Логейна, грязью и швалью.

 Леди Коутрин — правая рука тейрна Логейна. Несмотря на крестьянское происхождение, дослужилась до командира гвардии. Верная, честная, умная женщина.

 Королева Анора Мак-Тир — жена короля Кайлана. После смерти мужа получила полную власть над Ферелденом, хотя на самом деле все королество оказалось во власти ее отца — Логейна.

 Флемет — легендарная древняя ведьма Диких Земель Коркари. Мать Морриган, известна во всем Ферелдене по легендам и преданиям. Ценит свою жизнь и личную выгоду, однако понимает, что не сможет выжить, поэтому и спасает Серого Стража.

ПРОЛОГ НАКЛОНЕННЫЕ НЕБЕСА

Сине-зеленые волны Недремлющего Моря медленно, со стоном всей своей мощью накатывались на темные прибрежные скалы, словно пытаясь сдвинуть их вглубь суши. Будто отлитые из светлого стекла, волны не прекращали свой бесполезный труд ни днем, ни ночью. Море неустанно билось о каменные сердца скал, посылая на них волну за волной – и завеса из мельчайших искристых капель постоянно скрывала кромку берега.

Ветер подхватывал эти брызги и нес их через каменистые кручи, стараясь своим дыханием закинуть их как можно дальше – прямо до башен замка Хайевер.

Но даже самый свирепый шторм, с воем обрушивающий на берега стены черной шипящей воды и поднимающий в воздух тучи серой пены, ни разу не добросил ни одной капли до Башни Ветров, гордо возвышающейся над фамильным замком тейрнов Кусландов. Башня стояла слишком далеко от воды, чтобы море могло оставить на ней свои отметины. Никакие бури и ветры не могли поколебать величия ее серых стен – башня могла спокойно смотреть на Недремлющее Море.

Ее мощь и высота, спокойствие и непоколебимость были олицетворением прочности и надежности рода Кусландов – одного из известнейших родов Ферелдена. Тейрны уступали по знатности и богатству только королю, а их верность и благородство вовсе не нуждались в сравнениях.

* * *

Брайс Кусланд, тейрн Хайевера, зашел в свой кабинет, чтобы скрепить фамильной печатью письмо для короля. Эта печать хранилась в ларце с прихотливым замком.

От возни с сургучом[1] и свечой его отвлек громкий шум во дворе замка. Брайс аккуратно закрыл ларец и подошел к окну – по дорожке с трудом бежала пожилая Нэн, нянька его младшей дочери.

– Элайн! Элайн! – звала она. – Миледи! Ну же! Вот чертовка, ну погоди у меня… – и Нэн исчезла за углом.

Тейрн улыбнулся. Опять его неугомонная дочь сбежала от присмотра няньки.

У них с Элеонорой было двое детей. Старший сын, Фергюс, девяти лет, и младшая – Элайн, которой недавно исполнилось четыре года. Уже четыре! А казалось, она родилась только вчера…

Элайн росла неугомонным и непослушным ребенком, в отличие от старшего брата, который был покладистым и серьезным.

Брайс с удовольствием вспомнил, как книжник Олдос, учитель Фергюса, недавно похвалил усидчивость и терпение его сына. Мальчик настолько ответственно относился к своей учебе, что Брайс даже разрешил ему постигать искусство владения боевым оружием под присмотром тренера – воина Сайруса.

Взгляд тейрна упал на скрещенные мечи на стене его кабинета.

Как приятно знать, что сын станет настоящим воином. Он вспомнил, как вручил маленькому Фергюсу выкованный по специальному заказу небольшой легкий меч вместо учебного деревянного. Детские размеры меча компенсировала прекрасная отделка, а лезвие из красной стали было настоящим боевым.

Фергюс страшно гордился своим первым оружием и везде выставлял его напоказ. Однажды даже пришлось объяснить ему, что настоящие воины в мирное время не ложатся спать с оружием.

Ох, дети, дети!

Маленькая Элайн, всюду тенью следовавшая за любимым братом, немедленно потребовала себе такую же красивую игрушку, и Брайсу, чтобы не расстраивать маленькую любимицу, пришлось дать задание плотнику выстругать для нее небольшой меч. После того, как он был украшен прихотливой резьбой, брат торжественно вручил игрушечное оружие сестренке – к ее вящей и непосредственной радости.

Но приятные воспоминания – это всего лишь воспоминания. Тейрн открыл ларец, снова зажег свечу и поднес к ней сургучную палочку.

* * *

Осень выдалась слякотная. Третий день не прекращался противный холодный ливень, дороги размокли и превратились в грязное чавкающее месиво. Однако промозглая погода не остановила Рендона Хоу от визита к Брайсу, старинному другу и боевому товарищу.

Отряхиваясь в зале от воды и налипшей грязи, Хоу с кривоватой ухмылкой заметил:

– Брайс, видимо, сам Создатель решил проверить прочность нашей дружбы, раз уж он во время моей поездки к тебе пролил на меня столько воды!

– Дорогой мой Рендон! Я уверен, что это вовсе не Создатель – уже ему-то должно быть известно, что наша дружба выдержит и не такое испытание! – воскликнул в ответ тейрн Хайевера.

Хоу родился еще во времена Орлейской оккупации и, как многие аристократы того времени, присоединился к повстанцам принца Мэрика. В кровавой битве у Белой Реки он сражался бок о бок с молодым Брайсом Кусландом, будущим тейрном Хайевера, и с Леонасом Брайландом, будущим эрлом Южного Предела.

Увы, битва у Белой Реки стала страшным поражением повстанцев за все время орлейской оккупации – из трех тысяч человек только пятьдесят осталось в живых. Хотя король Мэрик и удостоил Хоу награды за доблесть, грубые манеры и откровенная жестокость Рендона снискали ему нелюбовь почти всех его соратников. Только Брайс не отрекся от боевого товарища.

«Он такой, какой есть. Вы же не можете переделать дождь?» – отшучивался Брайс, когда ему указывали на явные недостатки Хоу. Надо отдать должное Рендону, что с Брайсом он тоже держался не в пример сдержаннее, чем с остальными дворянами, хотя злые языки болтали, что эта сдержанность вызвана скорее завистью, чем дружбой.

Вот и сейчас, сидя в каминном зале в уютных креслах и потягивая отличное вино, друзья вели мирную беседу. Но как только разговор перешел с погоды на предстоящее Собрание Земель, его прервали самым бесцеремонным образом – за дверью раздался громкий шум, и в помещение влетела восьмилетняя дочь Брайса, Элайн.

Она была одета в костюм мальчика и держала в руках куклу. Огненным облаком взметнулись рыжие волосы, яростно сверкнули зеленые глаза.

Мгновением позже на пороге появилась Нэн, пытавшаяся догнать свою воспитанницу. Увидев, что у отца не просто гость, а знатный дворянин, юная тейрина смутилась и попыталась изобразить что-то наподобие реверанса. Вышло это смешно и неуклюже. Было видно, что наука придворного этикета дается ей плохо.

Мужчины переглянулись.

– Элайн, ты что, не узнаешь нашего гостя? Это же мой лучший друг – эрл Амарантайна Рендон Хоу, – удивился Брайс.

– Здравствуйте, милорд, – вполне по-взрослому ответила Элайн.

Хоу с удивлением рассматривал младшую Кусланд. Он тоже не сразу узнал дочь знатных родителей. Наверное, из-за мужского платья, которого шустрая девчонка совершенно не стеснялась.

«Она бы еще доспехи надела!» – усмехнулся он про себя.

– Что-то случилось? – спросил Брайс у дочери.

– Вот! – она швырнула на пол куклу. – Что это?

– Я полагаю, это кукла, – приподнял брови тейрн. – А что тебя удивляет?

– А я просила меч! – возмущенно произнесла Элайн.

– Что? – глаза Хоу поползли на лоб. – Зачем тебе меч?

Элайн посмотрела ему прямо в глаза.

– А вам зачем? – нахально спросила она.

Ее отец неприязненно нахмурился. Так разговаривать с его другом? Сам же Хоу растерялся от такого дерзкого тона.

– Ну, я мужчина. Воин. Мне положено.

– А я девочка, – Элайн запнулась, глянула на отца и продолжила: – Но я тоже воин! Значит, мне тоже положено!

Складки на лбу тейрна разгладились, и он улыбнулся.

– Извини, Рендон. В свое время Элайн было нелегко убедить, что девочки – это не мальчики, – и он перевел смеющиеся глаза на дочь. – Так в чем же проблема, дорогая моя?

– Я хочу меч!

Нэн протянула ей игрушечный деревянный меч.

– Миледи, вот же он!

Элайн презрительно фыркнула.

– Это игрушка. А я хочу настоящий меч, как у Фергюса!

– Он для тебя будет тяжел. И вообще, таким маленьким девочкам как-то не пристало… – произнес шокированный Хоу.

Элайн сощурила зеленые глаза и, глядя эрлу в лицо, произнесла с вызовом:

– Расскажите это кому-нибудь другому!

После чего перевела насупленный взгляд на отца:

– И если мне не дадут настоящий меч, мне придется стать мальчиком!

Брайс и Хоу расхохотались:

– Хорошо, хорошо, тебе дадут настоящий меч, только не надо становится мальчиком! – смеясь, ответил Брайс.

– Спасибо, папа! – Элайн круто развернулась и рыжим вихрем выскочила из зала, чуть не сбив с ног Нэн, которая наклонилась за валяющейся куклой.

Тейрн проводил дочь взглядом, полным любви и восхищения.

– Да она у тебя совсем необузданная дикарка, – неодобрительно покачал головой Хоу.

– Волчонок! – с нежностью произнес Брайс.

* * *

Брайс Кусланд, сидя в своем кабинете, сосредоточенно изучал бумаги, которые ему доставил гонец сразу после завтрака. Внимательно прочтя все письма, одно из них он отложил в сторону. Затем бросил взгляд в узкое окно, сцепил пальцы и задумался, глядя на свиток. Ничего тревожащего в нем не было – просто послание сэра Гилмора, мелкопоместного банна, в котором он просил принять на обучение своего единственного сына Роланда.

Ничем особенным среди остальных вассалов Гилморы не выделялись, так что самым практичным было бы отказать банну в этой милости, подождав более выдающихся кандидатов. Но…

Брайс снова развернул свиток.

Он помнил этого рыжеволосого паренька – Роланд вместе с отцом приезжал в Хайевер. Спокойный, рассудительный и приветливый юноша.

«Из него, наверное, выйдет толк. А Рендон Хоу так и не пожелал прислать своих сыновей! Ни Томаса, ни Натаниеля. И какого же варианта я должен дожидаться?»

И тейрн решительно взял перо, чтобы написать ответ Гилмору.

Щетина на лице Джонаса не сочеталась с начищенными до блеска доспехами. Если за оружием и броней начальник стражи ухаживал со всем старанием, то на свой внешний вид он обращал внимание только тогда, когда ему об этом напоминали. Но сейчас Брайс не стал этого делать – его мысли были заняты другим.

– Джонас, – он протянул ему бумагу. – Это письмо необходимо отправить в поместье Гилморов. И подготовьте какую-нибудь комнатку для новобранца – у вас скоро будет новый ученик.

– Слушаюсь! – наклонил голову начальник стражи. – Из крестьян?

– Нет, дворянин. Роланд Гилмор. Сайруса я предупрежу сам, попозже. Вы свободны, Джонас.

Начальник стражи лихо развернулся на пятках и вышел из кабинета, громко топая сапогами.

Брайс слегка поморщился. Джонас был отличным воином, но никудышным придворным. Впрочем, от него большего и не требовалось.

* * *

Войдя в тренировочный зал, Роланд огляделся по сторонам в поисках своего будущего наставника.

Около манекенов несколько юношей отрабатывали удары учебными мечами, а в стороне невысокий пожилой мужчина в кожаном дублете[2], стоя за спиной рыжеволосой девушки, держал ее руку с мечом за запястье и что-то ей втолковывал.

Судя по всему, это и был тот самый Сайрус, о котором говорил начальник стражи.

Девушка хмурилась – видимо, то, что ей говорили, ей не нравилось. Сощурив зеленые глаза, она попыталась взяться за меч второй рукой, но учитель отстранил ее руку и отвел ее назад.

– А теперь еще раз, миледи!

Роланд подошел к ним совсем близко, поэтому он и услышал последнюю фразу Сайруса. Но тот уже смотрел прямо на юношу, подкручивая свои густые усы.

– А тебе что тут надо, приятель?

– Меня зовут Роланд Гилмор, сэр. Вас должны были предупредить.

– Так и есть, меня предупредили, как говорится. Значит, ты тоже будешь у меня учиться. А скажи-ка, ты вообще, как говорится, меч умеешь держать?

– Да, сэр. То есть, немного, сэр.

Скосив глаза в сторону, он обнаружил, что рыжая девушка опустила оружие и внимательно его рассматривает. В ее пронзительно зеленых глазах прыгали бесенята.

– Немного? – засмеялся Сайрус. – Вот ее светлость после полугода тренировок наконец-то немного умеет, как говорится, держать меч!

При этих словах юная леди громко фыркнула, и бесенята в ее глазах запрыгали еще сильнее.

– А ты, подозреваю, ни черта еще не умеешь! – закончил свою мысль Сайрус.

Роланд собрался было обидеться, но передумал. Тем более, что ехидный взгляд, который бросила на него девушка, говорил о том, что пыжиться перед ней бесполезно.

– Миледи, Вы пока отрабатывайте то, что я Вам сейчас показал, – и он повернулся к Роланду. – А я пока подберу, как говорится, тебе меч по руке. Пойдем-ка со мной.

* * *

Олдос окинул собравшихся воспитанников внимательным взглядом и ловким движением пальцев снял нагар с толстой свечи в деревянном подсвечнике.

– Все здесь?

С негромким кряхтением он раскрыл толстый фолиант и перелистнул хрупкие пергаментные страницы.

«…И погибли в яростной битве Тенедор и Фораннон, а Каленхад вступил в честный бой с самим эрлом Мирддином. Храбрый юноша при всех одержал победу над эрлом и приказал тому отступить. Эрл Мирддин вопросил у Каленхада, кому же тот станет теперь служить, если его рыцарь и лорд мертвы, а Каленхад ответил, что он поступит только так, как велит ему честь, ибо ничего другого у него больше нет».

Олдос читал медленно и нараспев. Его речитатив мог бы усыпить неподготовленного слушателя, но его ученики уже привыкли к такому – и потом, им было интересно, чем закончится эта история.

«Ты не человек чести, Миррдин», – сказал Каленхад, – «но я верю, что ты хочешь стать таковым. Ты даровал мне жизнь, и то же я сделаю для тебя. Возможно, если люди будут нести честь в сердцах, мы сможем жить в мире». С этими словами Каленхад опустил меч и вложил его в ножны. Тогда и Мирддин вместе с соратниками преклонили колени и присягнули на верность Каленхаду. С тех пор он стал тейрном, правителем земель, принадлежавших ранее Тенедору».

Олдос на мгновение отвлекся от чтения и придвинул свечу поближе – возраст давал о себе знать. Разбирать прихотливый шрифт старинных рукописей становилось все труднее.

«Несмотря на то, что многие дворяне не верили, что этот юноша способен повести их за собою, Каленхад всеми своими благородными и смелыми поступками доказал, что достоин доверия Мирддина. И с каждой вновь одержанной победой за ним шло все больше и больше дворян.

Сам Каленхад взял в жены прекрасную дочь Мирддина, Майрин, а вера в учения Светлой Церкви стала основой основ его двора. Набожность и благородство Каленхада привели к нему великое множество последователей Андрасте, ждавших именно такого вождя.

Однажды, во время боев против обычного баннорна с равнин, Каленхад встретил свою будущую соратницу, смелую, умную и прекрасную воительницу леди Шейну…»

Элайн, подперев кулаком подбородок, завороженно слушала Олдоса. Она живо представила себе леди Шейну, только почему-то у ее Шейны были огненно-рыжие волосы и зеленые-зеленые глаза. Уставившись мечтательным взором в потолок, Элайн не замечала ничего вокруг – даже восхищенного взгляда молодого Гилмора. Если бы она поймала этот взгляд, то сразу бы поняла, что Роланду интересна вовсе не Шейна.

«…Теперь, когда рядом с ним была леди Шейна, никто не мог остановить Каленхада, и в 42 году Священного Века война за владычество над Ферелденом подошла к завершению. Армия Каленхада сошлась в великой битве с объединенным воинством могущественного Симеона, тейрна Денерима. При поддержке Круга Магов и Воинов Пепла в сражении у Белой Долины Каленхад одержал блистательную победу над Симеоном и объединил Ферелден под своей рукой.

В поединке с Симеоном Каленхад чуть было не пал от его руки, но между воинами встала леди Шейна, и удар, предназначавшийся Каленхаду, пронзил ее тело.

Но даже будучи раненой, леди Шейла одним точным ударом сумела убить Симеона. В этот же год Каленхад был коронован в Денериме; королева Майрин разделила с ним престол, но во все последующие месяцы Каленхад все время находился подле ложа тяжело раненой леди Шейны – она долго и мучительно выздоравливала от удара Симеона…»

«Ах, почему я родилась так поздно… Все войны закончены, все подвиги совершены. Не видать мне ни славы Каленхада, ни самого королевского трона!» – думала Элайн.

И ей оставалось только лихо рубить манекены в тренировочном зале, представляя себя бесстрашной героиней давно прошедших сражений.

* * *

– Ага! – весело выдохнула Элайн в лицо брату, прижавшемуся спиной к грубой каменной стене тренировочного зала.

Ее затупленный короткий меч был боком прижат к его горлу, а щитом она давила на правую руку Фергюса, чтобы он не смог отвести лезвие от шеи.

Сайрус дважды хлопнул в ладоши.

– Бой кончен!

– Это нечестно! – горестно воскликнул Фергюс. – Она… Она воспользовалась тем, что я…

– Милорд! – строго прервал его тренер. – Миледи воспользовалась тем, чему я ее учил! Почему Вы, как говорится, не воспользовались этим же?

– Но она же младше!

– Милорд, этот бой выигран миледи, хотите Вы этого или нет.

Элайн едва переводила дух после затяжного фехтования, но была чрезвычайно довольна. Вчера ей удалось проделать то же самое с Роландом, но Фергюс этого не видел. Девушка улыбнулась своим мыслям и неожиданно показала братцу язык.

Лицо Фергюса вытянулось.

«Пусть она и сестра, но все же она девчонка. Да еще и младше меня! И она меня победила в бою! Пусть даже и учебном! Позор!»

– Ну, волчонок, я тебе еще покажу!

Младшая сестренка только уперла руки в бока и выставила вперед стройную ножку.

– Ты мне завидуешь, Фергюс, вот! Это потому, что я лучше! Ага!

– Миледи! – Сайрус подошел ближе. – Научитесь быть снисходительной к побежденным.

– Вот еще! – фыркнула Элайн. – С чего бы это?

– С того, например, что Вы в бою наделали ошибок. Вы опять выпячивали локоть в сторону и несколько раз развернули корпус прямо под удар. И еще по мелочи с десяток других промахов. Не думайте, миледи, что в настоящем бою Вам это простят.

Произнося эту тираду, Сайрус ни разу не вставил свое любимое «как говорится». Что указывало на всю серьезность его аргументов.

– А я и не жду, чтобы меня прощали! – нахмурилась Элайн.

Ох уж, эти взрослые! Как они любят портить удовольствие в самый радостный момент!

* * *

Через несколько дней, войдя в боевой зал, Элайн была немало поражена видом меча, который держал в руках Фергюс. Такого длинного и тяжелого клинка ей еще не доводилось видеть.

А Фергюс, взявшись за рукоять своей обновки двумя руками, сделал неуклюжий взмах и одним резким ударом снес деревянную голову манекена. Было видно, что это далось ему с немалым усилием, но результат превзошел все ожидания – Фергюс аж надулся от гордости.

– Это настоящее мужское оружие – двуручный меч! – он с довольным видом обернулся к Элайн и похвастался: – Мне его купил отец! Теперь, оказывается, у меня есть еще одна вещь, – и он насмешливо подмигнул ей, – которой ты никогда не сможешь владеть так же, как я!

Элайн вспыхнула и выбежала из зала.

Брайс прислушался. Так и есть – в саду раздавался рев дочери. Его маленькой Элайн. Тейрн выскочил из комнаты, чуть не сбив с ног несущуюся на крик жену.

Элайн стояла у куста жимолости и отчаянно ревела. Перепуганный Фергюс пытался ее успокоить, но горе малышки было настолько велико, что она просто захлебывалась слезами. Брайс схватил ее на руки и прижал к себе.

– Тише, тише, успокойся, душа моя! Что случилось?

Но девочка так расстроилась, что не могла произнести ни слова и только судорожно сглатывала, пытаясь что-то сказать.

Элеонора уже присела перед сыном.

– Фергюс, что произошло? – спросила она, глядя ему в глаза.

– Мамочка, я не знаю! – ответил перепуганный мальчик. – Мы играли.

– Играли? Во что?

Тем временем Брайс сумел успокоить дочурку. Она перестала рыдать и только тихо всхлипывала.

– Значит, вы всего лишь играли. А что дальше? – Элеонора продолжала допрашивать сына. – Элайн упала? Ушиблась? Ее укусила оса?

Фергюс немного замялся.

– Так что же тут произошло? – настойчиво спросила сына тейрина.

– Ну, мы играли, потом я захотел… пи-пи и отошел к кустикам.

– А потом?! – Элеонора начала терять терпение.

– Потом ко мне подбежала Элайн и почему-то начала реветь. Я не знаю, почему! Я ничего больше не делал! Честно! – на глазах у Фергюса тоже появились слезы.

– Успокойся, сынок, ты ни в чем не виноват! – и она почему-то отвернулась от сына, закрыв рот ладонью.

Брайс в это время пытался добиться ответа у Элайн:

– Ну, милая, что же случилось? Дорогая моя, ответь, пожалуйста!

– Я… я… хочу… – всхлипывала девочка.

– Дыхание создателя! Чего? Чего же ты хочешь? Да принесите кто-нибудь, наконец, воды! – крикнул он.

Несколько слуг уже стояли поблизости, привлеченные шумом. Ближайшая горничная метнулась на кухню.

– Так чего же ты хочешь?

– Я хочу как у Фергюса! – Элайн снова разрыдалась.

Горничная вернулась с подносом, на котором стоял кувшин с водой и стакан. Брайс наполнил стакан и начал поить дочь.

– Я хочу как у Фергюса! – более четко произнесла Элайн, напившись воды.

– Создатель Милосердный! – вскричал Брайс. – Да чего же у тебя нет, как у Фергюса?!

Элайн опять залилась слезами.

Позади себя тейрн услышал странный звук. Обернувшись, он увидел, как его обычно сдержанная жена сидит прямо на земле в обнимку с Фергюсом и хохочет. Он не глядя поставил пустой стакан обратно на поднос – и вдруг услышал звон бьющегося стекла. Стакан упал на камни и разлетелся вдребезги. Брайс в недоумении посмотрел на девушку. Та тряслась в беззвучном смехе, а по щекам ее текли слезы. Поднос дергался в ее руках, готовый вот-вот упасть на землю вслед за стаканом.

– Ох, Брайс! – еле выговорила Элеонора. – Этого ты ей дать не сможешь! – и она опять зашлась в смехе.

Брайс не сразу понял смысл происходящего, но вскоре и он захохотал во весь голос.

Озадаченная поведением взрослых, Элайн перестала кукситься и с любопытством уставилась на родителей. Почему они смеются? Она и сама уже непроизвольно начала улыбаться.

– Волчонок… – только и смог сказать Брайс, подбросив дочь прямо к небу.

Недалеко от Башни Ветров, среди редких кустов жимолости, стоял старый раскидистый дуб. Когда-то давно, еще при строительстве замка, его хотели срубить. Но когда топорище сломалось в щепки от первого удара по темной коре, суеверные крестьяне решили оставить дерево в покое.

Еще будучи совсем маленькой, Элайн нашла этот укромный уголок, где она пряталась от взрослых – высоко над землей, на широкой и удобной ветке среди густой листвы.

Вот и сейчас она пробыла там до вечера, задумчиво теребя пальцами свои огненные локоны. Ее звали, но она не откликалась. Зная характер дочери, Брайс велел оставить ее в покое, и вечером она тихо вернулась к себе в комнату.

Когда стемнело и все ушли ужинать, Элайн пробралась в оружейную. Вот он – этот меч. Она осторожно дотронулась до широкого и холодного лезвия. Потом взялась двумя руками за длинную, обшитую кожей рукоять, стащила его со стойки, и меч глухо звякнул о камни пола. Он был так непривычно тяжел, что она чуть не выронила его.

Да уж – это настоящее оружие, не то что эти недомерки, с которыми ей приходилось тренироваться раньше. Один удар – и врага больше нет. Элайн всегда нравилось получать то, что она хотела, быстро и сразу. Ррраз! Как там это делал Фергюс? Наверное, так леди Шейна убила Симеона…

Элайн закусила губу, поудобнее обхватила рукоять, напрягла все свои силы и подняла меч над головой. Так ее и застал Гилмор. Он подскочил к ней, перехватил меч и осторожно положил его обратно на стойку.

– Элайн, ты с ума сошла! – Он же очень тяжел! Ты могла разрубить себе ноги!

– Вот еще! – фыркнула юная тейрина. – Ты за кого меня принимаешь? Нет уж, Рори, теперь у меня будет именно такой меч. – Ее глаза упрямо блеснули, словно острое лезвие, вынимаемое из ножен.

* * *

Когда Фергюс вошел в кабинет к отцу, тот уже складывал в стопку все бумаги на своем столе – время было довольно позднее.

– Ты почему до сих пор не спишь? – повернулся тейрн к сыну.

– Отец, у меня к тебе просьба.

– Я слушаю тебя.

– Отец, дело в том, что Элайн тоже хочет научиться владению двуручным мечом.

– Что? – не поверил своим ушам Брайс. Он прекрасно знал, что упражнения с легким оружием – это одно, а тренировки с тяжелым длинным клеймором[3] – совсем другое.

– Ты подумал бы, прежде чем просить об этом! Она все-таки девушка, женщина! Ей еще детей рожать! Она и так отлично владеет мечом, зачем ей двуручники?

– Отец, не сердись… Понимаешь, она уже занимается этим. – Фергюс немного замялся. – И давно занимается.

– Как занимается? Где? Почему я об этом слышу только сейчас? – Брайс удивился еще больше.

– Я предполагаю, что с самого первого дня, когда когда меч попал в замок. Я сначала не замечал, а потом стал удивляться, почему его лезвие так быстро тупится и откуда на нем появляются новые зазубрины. И я решил сам посмотреть, кто без спроса балуется таким дорогим оружием. Так вот, посреди ночи в оружейную комнату через окно пробралась Элайн. Взяла меч и передала…

Фергюс запнулся. Называть Роланда ему не хотелось, но раз уж он заварил кашу, так масла жалеть не стоило.

– В общем, очень скоро Элайн с Роландом уже тащили меч в старое крыло замка. Судя по всему, она там и тренировалась, а сэр Гилмор ее прикрывал.

– Вот же шельма! И этот Гилмор туда же! Ну, я покажу им тренировки! – рассердился тейрн.

– Отец, не надо! Я пришел к тебе не для того, чтобы жаловаться. Тем более, что Роланд не виноват. Ты же знаешь, как Элайн умеет добиваться своего.

От этих слов тейрн только хмыкнул. Уж он-то это знал лучше всех.

– Я хотел тебя попросить вот о чем, – продолжал Фергюс. – Пусть уж лучше ее обучает опытный учитель. Так будет лучше не только для меча. Для Элайн куда полезнее по ночам спать.

Тейрн задумался.

– Все равно это неслыханно. Девушка с двуручным мечом…

– Отец, вспомни леди Коутрен. Помнишь, она еще стояла рядом с тейрном Логейном на приеме у короля?

Брайс слегка кивнул. Судя по тому, что он тогда увидел, леди Коутрен не расставалась с броней и двуручным мечом даже в постели. Правда, он к ней в постель не заглядывал, но впечатление было полным.

И вообще, женщины-воины были далеко не редкостью в Ферелдене – даже его жене в свое время пришлось научиться держать в руках боевое оружие. Увы, мирные времена наступили в королевстве совсем недавно.

Но двуручный меч…

– Хорошо, Фергюс. Я разрешаю. Пусть занимается днем с Сайрусом, а ночью спит в своей комнате. Кстати, раз уж ты пришел: нам с тобой придется скоро поехать в Антиву. Мне поручено возглавить кортеж королевского посольства, а ты поедешь со мной. Тебе пора научиться ездить дальше Денерима, сын мой.

* * *

Вечером Элеонора вошла в спальню к дочери. Та уже лежала в кровати, натянув одеяло до подбородка, но свеча у изголовья еще не была потушена.

– Элайн, – обратилась к ней Элеонора, – отец разрешил тебе тренироваться с двуручным мечом. Хотя лично я этого не одобряю – войны давно кончились, и твои увлечения бессмысленны. Тебе лучше…

Удивленно открытый рот Элайн немедленно закрылся, она резко села в кровати и упрямо тряхнула головой.

– Да-да, мама. Я знаю. Мне лучше научиться быть настоящей тейриной. Носить шелковые платья, ожерелья и все такое. А еще пить вино, как эта курица Ландра, вот. А можно я этому научусь как-нибудь потом?

Элеонора лишь вздохнула. Она уже знала норов своей дочери и пока не стала с ней спорить. Она верила, что от судьбы уйти невозможно, и дочь тейрна все равно станет настоящей леди, несмотря ни на что. Просто надо набраться терпения. А пока…

– Так вот, занятия с двуручником тебе разрешены с одним условием: по ночам ты будешь спать, а не лазить через окна в оружейную. И кроме того, ты все-таки научишься носить те самые шелковые платья и вести себя как подобает тейрине.

Элеонора подошла к окну и закрыла его. Потом, поцеловав замершую, словно статуя, дочь, с усмешкой сказала:

– И предупреди своего сэра Гилмора, что больше тренировок не будет. В следующий раз пусть он идет спать, а не торчит у тебя под окном. Кстати, имей в виду, тебе еще рано иметь своего оруженосца. Лучше бы ты подыскала себе фрейлину. Как подобает настоящей тейрине.

Не прошло и недели, как Элайн обзавелась собственным двуручным мечом. Длинный и узкий, с прямым острым лезвием, по которому змеился муаровый узор, он грел ее душу сильнее любых украшений, которые лежали в ее шкатулке. И тем более сильнее каких-то глупых фрейлин.

Даже немногословный Сайрус по достоинству оценил клинок.

– Отец балует Вас, Ваша Светлость. Для первых занятий с двуручным оружием такой меч очень хорош – сразу видно, как говорится, работу настоящего мастера.

– А ты сам видел, как кузнецы делают такие мечи? – заинтересовалась Элайн.

– Мастера стараются не раскрывать никому своих секретов. Но я-то вижу, что этот клинок долго мучили раскаленными углями, били стальными молотами и обливали ледяной водой, прежде чем он стал таким гибким и прочным. Да что тут – Вы и сами это знаете.

Он по привычке закрутил свои густые усы и нахмурился:

– Я тоже не буду жалеть Вашу Светлость. Без этого, как говорится, никакого толка из Вас не получится. А я по-другому и не умею.

– Да ты и раньше не давал мне спуску, Сайрус! – хохотнула Элайн, с гордостью принимая меч обратно.

– Это все, как говорится, были игрушки. А теперь все будет совсем по-другому. Для настоящих воинов у меня тоже есть свои секреты.

– Раскаленные угли и стальные молоты? – улыбнулась девушка.

– Что-то вроде. Сами, как говорится, увидите.

* * *

Из долгой поездки в Антиву Фергюс вернулся не один. Он привез в дом жену – красавицу Ориану, и у него началась совершенно другая жизнь. Все свое свободное время он теперь проводил с ней.

А Элайн поняла, что теперь она больше не будет всюду ходить за братом. Кроме того, ей стало понятно, что это не она должна за кем-то ходить и кому-то подражать, а наоборот – другие должны за ней бегать. Теперь она будет примером для остальных. Под «остальными» Элайн пока подразумевала Роланда, а другие ее не очень интересовали.

Девушка давно заметила, с каким обожанием и нежностью смотрит на нее этот молодой банн. Он был готов выполнить для нее любое поручение и участвовать в самых сумасшедших проказах, лишь бы только быть с ней рядом. Он всегда защищал ее от насмешек и ехидных шуточек Фергюса, даже если они были справедливы.

Роланд всегда помогал ей – совсем как тогда, когда ей было нужно лезть в окно оружейной комнаты. Эти ночные вылазки сблизили их сильнее всего, и Элайн поняла, что ей далеко не безразличен этот симпатичный парень.

Ей нравилась его покладистость. Юной тейрине казалось, что он один понимает ее – все остальные только хмыкали и криво улыбались, когда узнавали об оружейных пристрастиях Элайн Кусланд. А Роланд искренне ее поддерживал.

Но пока молодой человек не проявлял попыток к сближению. Рассудительность Роланда все еще брала верх над его чувствами.

* * *

Башня Ветров была самым высоким строением замка, и с ее смотровой площадки можно было в любую погоду разглядеть воды Недремлющего Моря. Иногда Элайн забиралась на самый верх и любовалась цепочкой прибоя, мерно накатывающегося на прибрежные скалы. Если подойти к самому краю, возникало ощущение полета – внизу было далекое-далекое море, а наверху близкое-близкое небо.

Когда один из стражников заметил эти посещения, родители прочитали ей нотацию, что это очень высоко, очень опасно, и строго-настрого запретили даже подходить к башне.

Такие запреты только сильнее раззадоривают желание их нарушать. Тем более не в правилах Элайн было так просто отказываться от своих желаний. И рыжий волчонок быстро нашел выход – точнее, вход – прямо через окно кладовой, примыкающей к башне. Здесь было тесно, темно и пыльно. Но самое главное – дверь кладовки выходила прямо под лестницу, ведущую наверх. Там можно было пересидеть, если появлялась стража, а потом подняться на самый верх и попасть на смотровую площадку. Наверх стражники заходили нечасто. С чего бы им торчать под холодным ветром?

– Роланд, пойдем! Я покажу тебе кое-что интересное.

– Да, миледи, после Вас, – Роланд с готовностью подчинился.

Элайн повела его в сторону Башни Ветров. Не доходя до главного входа, она свернула в кусты. По едва заметной тропке они добрались до небольшого окошка. Не сказав ни слова, Элайн ловко ухватилась за раму, подтянулась на руках и скрылась в оконном проеме.

– Рори! – позвала она изнутри.

Вслед за ней он перемахнул через подоконник и тоже оказался в пыльном полутемном помещении.

– И куда мы идем?

Она приложила палец к губам, подошла к двери, прислушалась, а потом вполголоса спросила:

– Ты когда-нибудь видел море? Настоящее море?

– Нет, наш баннорн находится в долине.

Ему было стыдно признаться, что он до сих пор не удосужился съездить к берегу.

– А я тебе его покажу. Это очень красиво! – и она первая скрылась за дверью.

Они стали осторожно подниматься по деревянной лестнице. Там, на самом верху, перед выходом на смотровую площадку, было еще две двери, одна вела в комнату для стражи, а другая – в оружейную.

– Тсс… – Элайн хотела проскользнуть мимо, но тут из-за двери комнаты стражников послышался женский голос.

– Рик! Ох, Рик! Еще! Еще! О-о-о!

Элайн удивленно взглянула на Роланда. Тот уже покраснел до ушей, а по его лицу пошли некрасивые белые пятна.

– Ох, еще! – не унимался голос за дверью.

Элайн шагнула к двери. Роланд схватил ее за руку, умоляюще глядя в глаза, и отрицательно покачал головой. Другой рукой он придержал дверь, чтобы она не подумала даже случайно открыть ее.

– Я хочу это видеть! – зашипела на него тейрина и попыталась потянуть дверь на себя.

– Нет! – он дернул ее за руку, впервые применив против нее свою силу. – Это крайне неприлично! Не будь такой нахалкой!

Пока Элайн думала, что ему ответить, Роланд воспользовался ее замешательством и силком вытащил ее наверх.

На верхней площадке он сердито спросил:

– И где тут твое море?

Вместо ответа ему достался болезненный тычок в плечо.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать? Почему ты дернул меня за руку?

– Поймите, миледи! Так нельзя! Это нельзя… Это не полагается… – и он запнулся.

Элайн подошла к нему, уперев руки в бока.

– Это? А что это?

Резкий холодный ветер не смог остудить жар на его лице, и юноша опять залился краской.

– Ну же, Роланд! – она вцепилась в его рукав, не обращая внимания на его смущение. – Ты же знаешь, что они там делали?

– Миледи… Элайн… Пожалуйста, не спрашивай меня, – пролепетал он.

– Что ты там бормочешь?! – рассердилась она. – Или ты мне ответишь, или я пойду и спрошу у них сама!

– Ох, миледи, умоляю, не надо туда ходить! – взмолился Гилмор.

– Тогда объясни мне сам, – потребовала она и замолчала.

Элайн, конечно же, слышала о том, что может происходить между мужчиной и женщиной, когда они остаются одни. Ей не раз приходилось ловить двусмысленные обрывки разговоров, проходя мимо прислуги, – но вот так, можно сказать, лицом к лицу, она никогда с этим не сталкивалась.

– Рори, это то, о чем взрослые пытаются не говорить?

Ее забавляла его неловкость. Роланд принужденно кивнул.

– Рори, они там занимались любовью, да? – прямо спросила она, глядя ему в глаза.

Молодой Гилмор отвел взгляд, закашлялся и слегка кивнул.

Элайн подошла к нему ближе.

– А ты сам это делал?

– Ну… – с трудом выдавил Роланд. – Миледи, пожалуйста, пойдемте отсюда!

Зачем рассказывать тейрине о той служаночке с тяжелой косой, которая… Да что там!

– Почему? – Элайн посмотрела парню прямо в глаза. – Рори, почему мы должны уйти отсюда? Тебе здесь не нравится?

– Нравится, Ваша Светлость, – произнес он одними губами.

– Вот только не начинай! – и она состроила гримасу. – «Ваша Светлость!» – с издевкой передразнила она Роланда.

Затем она придвинулась еще ближе и вдруг осторожно прикоснулась к его щеке:

– Так почему мы должны уйти?

– Потому что… Потому что я…

– И что же «ты»?

– Я мужчина.

При этих словах Элайн насмешливо подняла брови и ехидно улыбнулась.

– Ты в этом уверен?

– Да. И я… Я люблю тебя! – Роланд обхватил ее талию и порывисто поцеловал ее в приоткрытые губы.

Это было ново и до странности приятно. Элайн на мгновение лишилась дара речи. Такого поворота событий она не ожидала. Роланд, такой спокойный и рассудительный Роланд…

Она резко оттолкнула его и понеслась по ступенькам вниз, спотыкаясь на ходу. Пару раз она даже чуть не полетела кубарем, рискуя сломать себе шею.

Очутившись у себя в комнате, Элайн подошла к зеркалу. Лицо пылало, глаза блестели, а на губах горел поцелуй Роланда.

– Оказывается, смотреть на море… – она не договорила, улыбнулась своему отражению и осторожно потрогала губы.

* * *

«…Согласно преданию, леди Шейна тайно любила короля Каленхада, но ее честь и ее долг держали уста леди Шейны закрытыми.

Но вот наступил тот день, когда сестра погибшего эрла Симеона, ставшая ведьмой, решила преподнести ей приворотное зелье, и леди Шейна не выстояла перед лицом этого искушения. Она предложила зелье королю, и королева Майрин следующей ночью застала их обоих в постели. В гневе она покинула Денерим и ушла прямо к своему отцу. Когда Мирддин выслушал ее, он заявил, что более не поддерживает Каленхада, и более того – начнет войну против него.

Леди Шейна, раскаявшись, поведала всем, что она завоевала своего короля при помощи ведьмовского зелья. Каленхад же великодушно простил леди Шейну и отказался ее казнить.

Мирддин, узнав об этом, в ярости призвал иных эрлов и баннов выступить против Каленхада и леди Шейны.

Втайне от Каленхада, леди Шейна сама отправилась к Майрин, чтобы помириться с ней, но Мирддин нашел и убил ее. Сам же Каленхад после этого вызвал Мирддина на поединок, где в смертном бое победил его, и кровь тестя обагрила меч короля. Смерть Мирддина привела к тому, что эрлы зароптали и возвысили голоса против Каленхада. Всем казалось, что новая гражданская война вот-вот опять начнет опустошать Ферелден.

Каленхад лично отправился к Майрин. Никто не знает, что он сказал ей, но потом Каленхад исчез. Куда он ушел – знает только Создатель, которому он вверил свою судьбу. Своей жене он оставил великий меч «Неметос» – символ династии Тейринов – и грамоту, в которой отрекался от трона в пользу своего не рожденного сына, которого под сердцем носила королева».

Олдос захлопнул книгу и, прокашлявшись, сказал:

– На сегодня достаточно, дети мои. Вас ждут другие дела.

Во время занятий у книжника Роланд прятал глаза и старался всячески избегать насмешливых взглядов тейрины. Но Элайн все-таки сумела улучить момент и, когда ученики выходили из библиотеки, шепнула в затылок Гилмора: «Я жду тебя вечером у старого дуба».

И сразу убежала к себе, не дождавшись ответа. Она была уверена, что Роланд не посмеет ее ослушаться.

Элайн пришла заранее и поудобнее устроилась на своей любимой ветке. Вскоре к дереву подошел Гилмор и остановился в ожидании, переминаясь с ноги на ногу. Элайн отколупнула кусочек коры и бросила в него. Он отряхнул голову и лишь удивленно огляделся по сторонам. Тейрина прыснула в кулак и запустила в него другим куском, побольше. В этот раз она угодила Гилмору прямо по носу, и он догадался посмотреть наверх.

– Сэр, вы долго будете изображать из себя статую Пророчицы? – выражение ее лица не оставляло сомнений в том, что ее это откровенно забавляло.

Ему потребовалось меньше минуты, чтобы подтянуться. Одно ловкое движение – и он уже рядом с ней. Толстая широкая ветка угрожающе заскрипела – никто не мог упрекнуть Гилмора в излишней худосочности.

– Мы же сейчас свалимся! – засмеялась Элайн.

– Нет, если, конечно, ты не будешь вертеться. – Роланд осторожно обнял ее за талию.

Она не сопротивлялась. Ей было так хорошо сидеть с ним рядом, чувствуя его дыхание.

– Ты не сердишься на меня? – тихо спросил он.

– За что?

– За море.

Элайн молча улыбнулась, нежно глядя на него пронзительно зелеными глазами. Ее голова немного наклонилась вбок, и она первая потянулась к Роланду.

Она потом так и не вспомнит, о чем они говорили между поцелуями. Скорее всего, как это бывает с молодыми влюбленными, обо всем и ни о чем. Он рассказывал о себе, о доме, о семье, о том, как красив баннорн весной, когда на полях расцветают цветы. И как бы он хотел показать ей красоту этих полей, усыпанных яркими улыбками проснувшейся природы. Она не вникала в смысл его слов.

Их так никто и не обнаружил. Но кто бы их мог найти? Ведь когда они обнимались, никого, кроме них двоих, во всем мире больше не существовало.

Они не раз и не два потом прятались от всего мира, разговаривая между поцелуями о прошлом и будущем. О настоящем им уже все было известно. Однажды, смеясь от радости, Элайн воскликнула:

– Ты знаешь, я так счастлива с тобой. Мне кажется, что от восторга я могу руками достать до неба.

И она подняла ладонь над головой.

– Где же оно? Как жаль, что я его не чувствую… Только листья и ветки…

Роланд улыбнулся ей:

– Хочешь я наклоню это небо для тебя?

И, не дожидаясь ответа, он обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал в губы, ответившие ему таким же страстным поцелуем.

– Осторожнее! – прошептала Элайн, пытаясь отдышаться. – Не наклоняй его так сильно… А то оно рухнет прямо на нас.

– Пусть рухнет, – улыбаясь, ответил ей Роланд. – Я найду для тебя новое!

* * *

На ее шестнадцатилетие в Хайевере был устроен большой праздник – Элайн впервые должна была выйти в свет.

Были приглашены гости и пошито первое настоящее бальное платье. С лентами и вышивкой, очень дорогое и красивое. Такое роскошное платье она надевала в первый раз.

После удобных легких штанов и кожаных курток Элайн чувствовала себя в нем неловко, хотя должна была признать, что в этом наряде она неотразима.

В комнату вошла Элеонора и залюбовалась дочерью.

– Сегодня ты будешь самой настоящей королевой! – восхищенно сказала она.

Элайн покосилась на мать, а потом еще раз взглянула в зеркало. Несомненно, это платье ей очень шло. Портнихи постарались на совесть, но… Такой длинный подол, она же будет о него все время спотыкаться!

Впрочем, титул королевы праздника был чертовски соблазнителен, поэтому Элайн терпеливо и аккуратно расправила все складки. Ведь сегодня она должна быть лучше всех!

Вскоре парадный зал замка начал наполняться людьми. Почти все гости прибывали со своими отпрысками – обычно на таких приемах молодые люди знакомились друг с другом, здесь вполне можно было подыскать удачную партию своему сыну или дочери.

Стоит ли говорить, что сама героиня праздника была не только прекрасной, но и очень выгодной партией, которая могла бы оказать честь даже самому королю, если бы он не был уже женат.

Зал постепенно наполнялся гулом голосов, ароматами духов, шелестом вееров и платьев.

То и дело напыщенный и разодетый распорядитель объявлял имена и титулы высокопоставленных гостей, все прибывающих и прибывающих на праздник. И самое главное, этот праздник был посвящен ей!

Элайн, выросшая в негромкой размеренности Хайевера, в котором гости были редкостью, чувствовала, как от волнения заливаются краской ее щеки, а сердце вот-вот вырвется из груди от осознания того, что все вокруг на нее смотрят.

Она вместе с родителями встречала гостей и улыбалась всем подряд, показывая свои белые зубки и не думая о том, что такую улыбку могут посчитать слишком дерзкой.

И вот распорядитель праздника громогласно объявил, три раза стукнув жезлом об пол:

– Его Величество король Кайлан, правитель Ферелдена!

По толпе прошел легкий гул. Стремительной походкой в зал вошел молодой человек чуть старше Фергюса – почти что его ровесник. Парчовые одежды цвета темного золота, расшитые драгоценными камнями, красиво оттеняли его длинные светлые волосы. Рядом с ним шел Фергюс, гордый и страшно довольный.

Он уже не выглядел юным сорванцом – недавно Ориана родила ему сына, которого назвали Орен. И Фергюс как-то сразу повзрослел.

Брайс Кусланд с достоинством подошел к королю. Обменявшись любезными приветствиями, они двинулись вперед, и очень скоро король оказался лицом к лицу с Элайн. Она на мгновение замешкалась, а затем присела в глубоком реверансе, чуть было не наступив на проклятый подол. Над головой раздался смешок и, подняв глаза, она увидела улыбающегося Фергюса:

– Могу ли я представить Вам мою сестру Элайн, Ваше Величество? – обратился он к королю.

– Ваше Величество, – продолжил он, улыбаясь, – Вы бы видели, как она умеет управляться с мечами! Ей нет равных!

Король засмеялся вместе с ним, взял руку Элайн и поднес к губам, одобрительно глядя на нее веселыми глазами.

Процессия двинулась дальше. На ходу Фергюс обернулся и подмигнул ей.

– Шутник выискался! Создатель тебя раздери, братец! – вполголоса выругалась Элайн.

– Не ругайся. На тебя все глазеют, – шепнул Гилмор, подав ей руку. – И слушают.

– Может, ты меня еще поучишь реверанс делать? – вспылила Элайн. – Или подскажешь парочку правильных словечек, чтобы я могла душу отвести?

– Если Вам так хочется, миледи, – и то, и другое, – учтиво поклонился Гилмор, пряча улыбку.

Мало того, что брат попытался ее вышутить, так еще и Гилмор туда же. Это вывело ее из себя. Она резко развернулась на каблуках и, путаясь в подоле своего великолепного платья, чуть ли не бегом понеслась к выходу.

«Выкину эту тряпку!» – подумала она со злостью. – «Только мешается под ногами!»

Она напрямик шла к дверям, расталкивая локтями толпу. Гости изумленно провожали ее взглядами. С пылающими щеками, злая на весь свет, она выбежала прочь и остановилась только возле своего дерева.

– Ну и когда же ты повзрослеешь? – услышала она сзади голос Гилмора.

Это разозлило ее еще больше, и она неожиданно для себя самой повторила одно грязное ругательство, каковое ей однажды пришлось услышать от Джонаса, распекавшего своих подчиненных. Бедный Роланд пошел белым пятнами и тихо ответил:

– Миледи, ваше поведение не соответствует вашей красоте. Не пристало прекрасной девушке повторять такие слова.

А потом улыбнулся ей мило и тепло, именно так, как она любила. Она почувствовала, что гнев понемногу отступает.

– Все равно ты была великолепна, – сказал Роланд.

– Я надеюсь, меня никто не услышал? Ох, а то начнут трепать языком…

– Я просто поражен. Миледи, с каких пор Вас это стало волновать? – парировал он. – Так ты хотела, чтобы я научил тебя делать реверанс?

– Может, и правильно ругаться ты меня тоже научишь? – эта пикировка начала ее веселить.

– Нет, этот урок ты дашь мне сама! – возразил Роланд. – А пока начнем урок хороших манер, – и он развернул Элайн к себе лицом. Она засмеялась и, привстав на носочки, прильнула к губам Гилмора.

– Не знаю, как реверанс, а этого никакой король точно не получит! – сказала она после поцелуя.

– Я бы умер, если бы это случилось, – с серьезным лицом ответил Роланд. – Пусть короля целует королева… Подожди-ка. Кажется, ты где-то помяла свой наряд.

И он поправил и отряхнул ей платье.

– Все леди всегда следят за этим! Особенно если они на королевском приеме. И пойдем поскорее обратно!

* * *

Гилмор провел ее обратно в зал, где гости уже расселись за длинными столами, а прислуга начала разносить блюда.

Путаясь в подоле, Элайн прошла на свое место рядом с матерью. Неподалеку сидел король со свитой. Повернувшись влево, Элайн снова встретила смеющийся взгляд брата. Она нахмурилась и стала придумывать, что бы такого сказать этому задаваке. Но леди Элеонора, вовремя почувствовав настроение дочери, успокоительно похлопала ее по руке:

– Все в порядке, дорогая. Не переживай так, мы все тебя любим!

Теплая улыбка матери ненадолго ее успокоила. Но, увы, неприятности и не думали заканчиваться. То ли случайно, то ли намеренно справа от нее расположилась леди Ландра.

Это было еще хуже, чем неуместные шуточки. Ландра Лорен болтала, не останавливаясь ни на минуту. Пару раз она даже намекнула, что душка Элайн была бы замечательной супругой для ее прекрасного сыночка. Самое противное заключалось в том, что душка должна была непринужденно выслушивать излияния этой курицы – права покинуть свое место у нее не было. И это бесило ее до такой степени, что Элайн была готова лично убить эту Ландру вместе с ее сыном.

У нее даже промелькнула приятная мысль, что она сделает это с одного удара – не далее как три дня назад ей удалось с одного мощного взмаха разрубить деревянное чучело, одетое в легкие доспехи, на два аккуратных куска. Сайрус, пряча улыбку в густые усы, даже похлопал ей в ладоши.

Чтобы хоть как-то отвлечься от идиотской болтовни Ландры, она поковырялась в своей тарелке. Есть она совсем не хотела, зато жажда заставила осушать один кубок за другим. Она пила молодое вино жадными глотками, почти не ощущая вкуса и не осознавая, что пьянеет. Тем более, что каждый следующий кубок хоть немного, но все-таки поднимал настроение.

Наконец угощение закончилось – все стали подниматься и выходить из-за столов. Увы, выпитое вино дало о себе знать – ноги казались ватными, а голова закружилась. Никогда раньше она столько не пила.

Как хорошо, что рядом снова очутился верный Роланд.

«Верный, как… рыцарь! Нет, он не – ик… рыцарь! Он лучше! Это ее король Каленхад! А она, – ик… – его королева!.. Или леди Шейна?»

Она почти не помнила, что было дальше. Зазвучала музыка, и брат… или не брат? В общем, кто-то из мужчин пригласил ее на танец и закружил. Вдруг ей стало плохо и, пробормотав что-то невразумительное, она непонятным для себя образом очутилась на улице. Затем, слегка пошатываясь, побрела в сад, хватаясь за деревья.

Вдруг резкие спазмы сжали ее желудок, но Элайн сумела удержать себя от тошноты.

«Платье! Если я его заплюю…»

Несколько часов назад она хотела выбросить мешающие ей тряпки, а сейчас почему-то беспокоилась о своем наряде. Еще она подумала о том, что хорошо бы не забыть отрубить голову этой Ландре, чтобы та раз и навсегда перестала досаждать ей дурацкими разговорами. Р-р-раз – и все!

На этих радостных мыслях силы оставили ее окончательно. Голова закружилась еще сильнее, и звезды, весь вечер весело мерцавшие в темно-синем небе, потухли.

Открыв глаза, она увидела над собой лицо Роланда. Он осторожно вытирал ее лицо платком. Они оба сидели под деревом, и ее голова покоилась у него на коленях.

Элайн было плохо и стыдно. Соленые слезы сами навернулись на глаза.

Гилмор осторожно провел рукой по ее волосам и нежно коснулся губами ее губ:

– О, нет! – участливо сказал он. – Не плачь, пожалуйста! Только не в свой день рождения!

– Я же… ни… когда… раньше так много не пила! – жалобно стала оправдываться она.

– Я знаю. Тебе скоро станет легче, – пробормотал он и снова прильнул к ее губам.

Брайс Кусланд, обеспокоенный долгим отсутствием дочери, лично отправился на ее поиски. Найти Элайн для него не составило труда, зато ему пришлось немало постараться, чтобы немедленно не устроить целующейся парочке громкий скандал. Впрочем, тейрн был достаточно благоразумен, чтобы не раздувать это событие при гостях.

* * *

Элайн запретили покидать свою комнату до прихода родителей и, кроме того, она уже несколько раз прослушала нотацию няни о том, как должна себя вести благовоспитанная девушка.

Получалось, что она намеренно доставила неприятности своим родителям. Осрамила их своим нелепым поведением и неожиданным пьянством. А то, что она посмела уединиться с Гилмором, да еще позволила себе с ним целоваться! Тут у няни не было слов, чтобы выразить возмущение. Положа руку на сердце, подходящие слова для этого у Нэн были, но высказать их дочери тейрна она не посмела.

Первой к Элайн пришла мать. Несмотря на сдержанность тейрины, можно было без труда заметить, что Элеонора до глубины души возмущена поступком дочери.

Она не замедлила сразу же это высказать:

– Такое поведение может навсегда скомпрометировать тебя в глазах высшего общества. Навсегда! Ты хотя бы понимаешь это?

– Делайте со мной, что хотите! – закричала Элайн, сжав кулаки. – В Тень все ваше общество! Я люблю Гилмора! Я не могу без него! Ну почему же вы все не даете нам быть вместе? Я хочу за него замуж, вот! Хочу!

– Что ты сказала? – Элеонора на мгновение просто прикипела к полу.

– Именно это я и сказала!

– Замуж?! Ты вдруг захотела замуж? – в гневе сузила глаза Элеонора. – Вот что, дорогая моя, или ты сейчас же прекратишь истерику, или мы действительно отдадим тебя замуж!

– Но не надейся, не за Гилмора! Этот банн тебе не пара! – грозно сказала она. – Если уж ты пойдешь замуж, то за мужчину нашего круга. Не забывай – ты могла бы составить партию самому королю, если бы тот не был женат!

Этот факт очень расстраивал Элеонору. Она была уверена, что ее дочь смотрелась бы на Ферелденском троне лучше, чем эта выскочка Анора.

– В любом случае, выходить замуж ты должна за настоящего лорда, а не за Гилмора. Например, Деррен…

Элайн, вспомнив разговоры леди Ландры, содрогнулась от отвращения:

– Фу! Какая гадость! Уж лучше я умру!

– Ах, вот как! Ну, раз ты так заговорила, это значит, что ты точно не умрешь! – в глазах матери не было ни капли сочувствия. – Тот, кто любит по-настоящему, такими словами не разбрасывается.

– И вообще, от разлуки не умирают, – отрезала мать. – Хватит, довольно об этом. Ты уже выросла, и никто не будет выполнять твои капризы! Ты уже взрослая, запомни это!

Элеонора вышла, громко хлопнув дверью. Элайн знала свою мать – та могла многое прощать и понимать, но только до тех пор, пока дело не касалось ее принципов. Тогда сдвинуть с места Элеонору Кусланд не мог даже любимый муж.

Роланд уже стоял перед тейрном. Брайс Кусланд не кричал, не ругался, не вздымал руки к небу. Но то, что он сказал, было страшнее криков и ругани.

– Сэр Гилмор, тебе предстоит сделать выбор. Хочешь ли ты обесчестить свой род посягательством на мою дочь? Надеюсь, ты понимаешь, что именно я буду вынужден предпринять, чтобы загладить позор. Или же ты предпочтешь, чтобы все осталось так, как было до твоего приезда?

– Да, милорд, – с некоторым усилием ответил Роланд. – Пусть будет, как было до моего приезда.

Шутки кончились – навлечь на себя и своих родных гнев столь знатного владыки было бы весьма неразумно. А Роланд всегда был обстоятелен и практичен. Даже сейчас.

– Я надеюсь, ты не забыл, что ты и твой отец приносили мне клятву верности?

– Нет, милорд. То есть, да… Приносили, милорд.

– Тогда я приказываю тебе немедленно, сегодня же… нет, даже сию минуту отправиться в гарнизон у Западных Холмов.

– Почему, милорд? – спросил Роланд и сразу замолчал. Этот вопрос был напрасен, но тейрн все же ответил на него.

– Потому что я так хочу. Выполняй свой долг.

После недолгой паузы сэр Гилмор посмотрел в глаза тейрну:

– Милорд, позвольте мне попрощаться с Вашей дочерью!

– Нет. – Брайс поднял ладонь. – И не возражай мне. Я сам сообщу ей о своем решении. До гарнизона ты поедешь не один. Даже если с сопровождающими что-то произойдет, я все же напомню тебе: ради твоей чести и чести твоего отца без моего приказа ты не должен возвращаться в Хайевер ни при каких условиях. Ни при каких. Ты понял?

* * *

Элайн посмотрела на отца, и сердце ее сжалось – никогда раньше любимый отец не смотрел на нее так строго.

– Где Роланд? – тихо спросила Элайн.

– Он уехал.

– Как?.. Как он посмел? Куда он уехал?

Отец не на шутку рассердился – и она еще смеет об этом спрашивать!

– Пока я глава семьи, предоставь это решать мне! Я отвечаю за тебя, а не Роланд! Именно поэтому ты не узнаешь, куда и почему он уехал! Уехал – и все. Все! Ты это поняла?

– Нет, я не хочу этого понимать. Я хочу…

Тейрн бесцеремонно остановил ее.

– Ты забываешься! Тебе было разрешено все! Тебе прощались все шалости и капризы! Тебе разрешили неслыханные для будущей леди вещи, – и Брайс поднял глаза к потолку, – даже такие, как тренировки с двуручным мечом! Но ты…

– Я люблю его! – прервала его Элайн и всхлипнула. Но сегодня слезы дочери ничуть не тронули отца.

– Элайн, ты перешла все границы дозволенного!

Она вздрогнула. Отец обращался к ней по имени крайне редко. Это означало, что он очень взволнован. Но она упрямо продолжала гнуть свою линию.

– Ну как же вы все не поймете? Я же люблю его!

– Ах, любишь? Девочка моя, никогда не путай влюбленность с любовью! И вот что – послушай-ка меня очень внимательно! – Глаза Брайса сверкнули, а в голосе прорезалась сталь. – Если ты не успокоишься и не прекратишь истерику, я отправлю тебя в монастырь, годика так на два. Чтобы тебя там научили приличиям и манерам, достойным будущей тейрины. И еще для того, чтобы тебе было с чем сравнить свою жизнь.

И Брайс вышел из комнаты. Он не хлопал дверьми, но это не утешило Элайн. Она знала, что отец выполнит свои обещания.

Что поделать, если родители достаются нам в таком возрасте, когда их уже не переделаешь?

Элайн плакала тихо, в подушку, стараясь не привлекать внимания. Все ее мысли были с Роландом – где он, что с ним?

Она ничего не знала. Ничего.

* * *

Третий день Элайн не выходила из комнаты. Она забросила тренировки и прогулки и лишь безучастно сидела у окна, глядя на каменные дорожки. Ей ничего не хотелось. Даже слезы не приносили облегчения.

Она не услышала, как к ней зашла Ориана, жена Фергюса.

– Здравствуй, дорогая сестрица! Все сидишь? А я принесла тебе цветы.

– Цветы? Мне? – Элайн удивленно подняла на нее покрасневшие глаза.

– Я подумала, что тебе будет приятно, – и она протянула Элайн незатейливый букет.

– Ой! – Элайн отдернула руку, но потом все же осторожно взяла букет. – Колется! – опять вскрикнула она.

– Колется? – переспросила Ориана.

Букет в руках у Элайн был простой и милый. Ей приветливо улыбались солнышки ромашек. Качали голубыми чашечками колокольчики и синели васильки. Все было оплетено розовой кашкой. Букет источал сладкий, одуряющий аромат.

Элайн поднесла букет к лицу:

– Ай!

– Что случилось, дорогая? – спросила Ориана.

– Опять укололась…

И только теперь среди простых и милых цветов Элайн увидела полураскрытый бутон великолепной белой розы.

– Роза! – удивилась девушка. – А я ее не заметила.

– Разве? – Ориана смотрела и улыбалась.

– Ну да… – неуверенно ответила Элайн, не понимая, что хочет невестка.

– Нет, милочка, ты ее просто не разглядела.

– Я это и сказала.

Ориана покачала головой:

– Заметить и разглядеть – это не одно и то же.

Элайн начала раздражаться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Именно то, что сказала. Разве ты не укололась, когда брала букет? Разве не почувствовала ее аромат?

Невестка осторожно вытащила розу из букета.

– На, возьми.

Так же осторожно Элайн взялась за стебелек.

– Теперь, когда ты видишь ее колючки, ты осторожна.

Элайн пожала плечами. Она не понимала, какую игру ведет с ней Ориана.

– В Антиве женщинам часто дарят цветы. Ведь женщина сама цветок, красивый и манящий. Его хочется взять в руки и ласкать. Но если у цветка есть колючки, его опасаются, каким бы красивым он ни был.

– Ты так скучаешь о доме? – безучастно спросила Элайн.

– Самую малость. То, без чего я действительно не могу, люди называют «любовь».

На лицо тейрины набежала тяжелая тень, и она резко отвернулась от невестки.

– Да, милочка, я все знаю. Признай, что свой бой за любовь ты проиграла. И в этом бою твой меч тебе ничем не помог. Так-то.

Ориана отложила букет и села рядом.

– Кстати, у нас женщины не носят оружие.

– А что они у вас носят? – буркнула Элайн.

– Красивые платья, драгоценности, цветы.

– А оружие?

– Оружие носят мужчины, это их привилегия. Зачем нам его носить?

– Защищаться, – возразила Элайн. – Вот, например, леди Шейна…

– Нас защищают мужчины. Неужели в Ферелдене так мало мужчин, чтобы такие женщины, как леди Шейна, хватались за меч?

– Ну и как же вы живете… Без оружия? – изумилась Элайн.

Ориана осторожно взяла розу из руки Элайн:

– Тебе хочется ударить ее мечом? – поинтересовалась она.

– Нет…

– Она же тебя ранила? – настаивала Ориана.

– Ну и что? Я сама виновата. Я была неосторожна. Слушай, Ориана, я никак не пойму, к чему ты клонишь.

– В Антиве женщина с мечом – неслыханное дело.

– Я уже поняла, – огрызнулась Элайн, любуясь розой.

– Мы такие, какими нас сотворил Создатель. Цветок – цветком, женщину – женщиной, мужчину – мужчиной. Женщина вооружена уже с рождения. Мужчина готов положить к ногам женщины все сокровища мира, делать глупости и совершать героические поступки. Для этого ей не нужен меч. Шипы? Может быть. Но главное – женщина должна быть прекрасна, как цветок.

Элайн посмотрела на розу и невольно понюхала ее.

– Да, милочка, тебя к ней привлек аромат. А ты его видела? Или роза защищалась от тебя мечом? – усмехнулась Ориана. – Женская сила – как аромат розы: слаба и нежна, пьянит и кружит голову. Поэтому наши мужчины хотят нас защищать. Если женщина не стремится быть женщиной и постоянно занимается тем, что претит женскому естеству, – счастье отворачивается от нее. У нее все будет не то. Не тот дом, не тот муж, не те дети. Потому что она сама не та. Вот и у тебя любовь – не та.

Элайн покачала головой и нахмурилась:

– Та или не та, какое вам всем дело! Это моя любовь! Понимаешь – моя! И вообще, отстаньте от меня со своими поучениями! – слезы опять наполнили ее глаза и закапали на цветок.

Ориана не обратила внимания на ее просьбу.

– Все верно, ей не хватает воды.

И она взяла кувшин:

– Представь, что вместо воды здесь красота, нежность, счастливый смех, легкая походка. Просто быть красивой мало, свою красоту нужно уметь преподнести как награду. И не забудь, ты должна быть загадочна. Непредсказуема. Мужчина никогда не должен изучить тебя до конца.

Элайн удивленно слушала Ориану. Это были не скучные нотации матери и не сухие наставления Олдоса.

– А еще сюда мы добавим… умение разжечь страсть. Ведь ты уже взрослая и должна знать, что это такое, верно? – продолжала гнуть свою линию невестка.

Элайн вспомнила, как они с Роландом ходили смотреть на море, и щеки ее запылали. Ориана покивала головой.

– Да, скромность делает женщину неотразимой. Да ты посмотри на себя в зеркало – от тебя невозможно отвести глаз! И, конечно, не забудь материнство. Рождение ребенка делает женщину настоящей богиней. Ты научилась махать мечом не хуже любого мужчины. Но ни один мужчина не сможет подарить этому миру новую жизнь. Отнять сможет, а вот родить ребенка?

– Я не собираюсь рожать, – огрызнулась Элайн. Хотя в глубине души она понимала, что Ориана права.

– Пока не собираешься, – мягко поправила ее Ориана. – Но в этот мир ты пришла именно за этим. Материнство – самый драгоценный подарок Создателя, и отказываться от него противно женской природе. Впрочем, ты сама поймешь, когда тебе это потребуется.

– Я не отказываюсь… Ориана, я тебя просто не понимаю! – покачала головой Элайн. – Зачем ты мне все это говоришь?

– И не надо понимать, милочка. Просто допусти мои слова в свое сердце. Ты же не пытаешься понять, откуда у розы аромат. Он есть – и все. Вот мы и наполнили кувшин. Поставь в него розу. Посмотрим, что с ней будет завтра.

А назавтра Элайн сама пришла к Ориане. Ориана держала на руках маленького сынишку.

– Подожди-ка, мне надо его покормить.

Она села на высокий стул у окна и дала ребенку грудь. Ориана вся светилась тем теплым светом, который может подарить только материнство.

– Правда, она прекрасна?

Вздрогнув от неожиданности, Элайн обернулась. Рядом стоял Фергюс и смотрел на жену.

Она вспомнила взгляд, наполненный такой же любовью и нежностью. Взгляд Роланда. Раз ее меч не может вернуть такой взгляд, значит…

Элайн осторожно вышла из комнаты и вернулась к себе. На подоконнике, в кувшине с водой, стояла та самая роза. Из вчерашнего полураскрытого бутона она превратилась в белоснежный цветок, нежный и великолепный. Им хотелось любоваться и любоваться, а аромат, который он источал, был еще пленительнее.

– Так вы говорите – женственность? – неизвестно к кому обратилась Элайн и наклонилась к цветку, чтобы вдохнуть пьянящий сладковатый запах.

* * *

Утреннее солнце освещало небольшой двор замка и высвечивало блики на броне солдат, стоящих четкими рядами перед тейрном Хайевера. Две сотни отборных воинов с самым лучшим оружием.

Он обвел их внимательным взглядом и слегка кашлянул.

– Солдаты! Вы все слышали, что на нашу страну с южных земель вновь надвигаются Порождения Тьмы! Это не выдумки. В Ферелден пришел Мор[4]!

Лица многих солдат посуровели и напряглись.

– Наш король созывает всех на бой с нечистью! Наш долг – уничтожить угрозу! Мы должны защитить наши семьи, жен и детей от смерти и разорения!..

Элайн стояла в арке открытых ворот и внимательно рассматривала сверкающий сталью строй, застывший перед ее отцом. Вот она и дождалась. Легенды и предания, которые рассказывал Олдос, становились явью. Но, как ни странно, сейчас не это волновало ее. Вместе с жуткими новостями о проснувшемся Архидемоне до нее дошло другое известие, полностью завладевшее ее сердцем, – из далекого гарнизона вернули Гилмора.

Но пока она не могла разглядеть среди солдат никого, кто был бы хоть отдаленно похож на Роланда. Может, Ориана ошиблась?

– Напрраво! – раздался громкий рык Джонаса.

Строй одним четким движением развернулся к Элайн. Сейчас они начнут выходить – не стоять же ей в воротах на пути отряда? Она отшатнулась от стены и в последний раз посмотрела на солдат.

– Шагом… мар-р-р-рш! От голоса Джонаса закладывало уши.

О, Создатель! Ориана не ошиблась – Роланда действительно вернули обратно. В четвертом ряду, в самой середине – это он! Просто сбоку из-за дурацкого шлема его было не узнать. Какое счастье! Роланд вернулся!

Элайн даже не задумалась, почему отец изменил свое решение.

А тейрн совсем не думал о чувствах дочери. Сейчас для него был дорог каждый солдат – тем более такой, как Гилмор. Последний смог проявить себя умелым и способным воином, и командир гарнизона, не осведомленный о его прошлом романе с дочерью Брайса, рекомендовал его тейрну. Немного подумав, Брайс решил: прошло уже достаточно времени, чтобы история забылась. Оба ее виновника были наказаны, и оба, судя по всему, получили хороший урок.

Тейрн хорошо знал: дерутся не мечи, дерутся люди. Кроме того, он не собирался оставлять Роланда в замке надолго.

* * *

Тейрина Элеонора Кусланд давала последние наставления Нэн.

– И не забудь проследить, чтобы в кладовой был достаточный запас продуктов. В замок съезжается очень много людей.

После того, как Элайн выросла и перестала нуждаться в няньке, пожилая Нэн получила ответственную должность главной поварихи.

– И вот еще что. Сенешаль сейчас очень занят, он наверняка не успеет вовремя. А сегодня к нам приезжает леди Ландра с сыном – для них нужно подобрать комнаты, прибраться и постелить чистое белье. Передай ключнице, чтобы она этим занялась, и проследи за ней, если сможешь. И пусть прислуга работает побыстрее – сейчас каждая пара рук на вес золота. Даже эльфийских[5].

– Леди Ландра приедет? – удивилась Нэн. – Во время войны ездить по гостям? Негоже это.

– Нэн, это не твоего ума дело. Они приедут ко мне – и этого достаточно, – резко ответила Элеонора.

Старая Нэн не заслужила такой отповеди, но не объяснять же ей истинную причину приезда леди Ландры!

Тейрина беспокоилась за дочь. Она не хотела, чтобы Элайн сломя голову помчалась на войну вместе с отцом. Даже если он прямо запретит ей, с Элайн станется сделать по-своему. А тут еще возвращение Роланда из гарнизона – дополнительный повод для дочери учинить что-нибудь неподобающее.

Элеонора хотела видеть дочь замужней дамой с ребенком на руках. Война все-таки не женское дело. И пусть тейрине самой пришлось помахать мечом рядом со своим мужем – ее дочь должна быть избавлена от этого сомнительного удовольствия.

Пока она видела один способ решения этой проблемы – чем скорее они выдадут дочь замуж, тем скорее Элайн перестанет думать о Гилморе и военных подвигах.

* * *

Растрепанный мальчишка-эльф подошел к двери и робко постучал в нее.

Из комнаты молодой госпожи донеслось:

– Кто там?

– Миледи, Вас призывает Его Светлость хозяин! – пропищал маленький слуга в закрытую дверь, потирая голову. Совсем недавно он получил увесистый подзатыльник от сенешаля за то, что отлынивал работы, играя в ножички.

– Я не слышу! Входите! – донеслось из комнаты.

Эльфенок приоткрыл дверь и просунул в нее голову.

Юная тейрина занималась тем, что в очередной раз поправляла узел на затылке. Она начала носить такую прическу недавно, и огненно-рыжие пряди все время выбивались из узла.

– Миледи, Вас призывает Его Светлость хозяин! – маленький посыльный повторил эти слова куда более уверенно, увидев, что кроме нее в комнате никого нет.

Слуги знали, что Элайн относится к эльфам спокойно и не шпыняет их по поводу и без.

– Я поняла. Передай моему отцу, что я сейчас спущусь, – ответила она, даже не повернув головы.

Дверь осторожно закрылась. Знали бы эти эльфы, чего ей стоит это спокойствие!

«Ну вот, дождалась! Должно быть, отец хочет объявить о своем отъезде».

Элайн тихо вздохнула.

Она уже говорила об этом с отцом. Завтра он с братом уезжает на войну с Мором. Войско тейрна уходит далеко на юг, под самый Остагар, где король Кайлан собирает войска для битвы с Порождениями Тьмы.

А ей будет доверено управлять замком.

«Ты стала совсем взрослая, дочь моя», – сказал отец. – «Тебе пора научиться быть тейриной не только на словах, но и на деле. Владеть людьми – искусство куда более сложное, чем владеть мечом. Но я в тебя верю, волчонок!»

Может быть, все это было и замечательно, но пока она так и не смогла поговорить с Роландом. Ее неосторожность в свое время уже привела к тому, что Роланда выслали куда подальше.

Кроме того, наверняка и за ним, и за ней следят – вряд ли родители окончательно забыли ту историю. И все эти дни она обдумывала, как поговорить с ним без свидетелей.

А тут еще в придачу ко всему эта курица Ландра со своим «кстати, еще не женатым» сыночком. Самое противное – что он всячески пытался ухаживать за Элайн. Как бы случайно оказывался рядом с ней за столом, как бы случайно их оставляли наедине.

Элайн все это очень раздражало, потому что ее мысли были заняты Роландом. Она еле сдерживалась, чтобы не нахамить Деррену и его матери. Хотя, если быть честной, Деррен был ничуть не хуже многих других молодых дворян. Но мысли о Роланде делали ухаживания Деррена отвратительными.

Только здравая мысль о том, что громкий скандал привлечет к ней лишнее внимание, удерживала ее от открытых грубостей в адрес Лоренов.

К демонам Лоренов!

Наконец Элайн справилась с прической и привычно одернула платье. Что-то надо делать. Было ясно, что Роланд пойдет в поход вместе со всеми. Так что осторожность осторожностью, но ей надо срочно с ним встретиться.

Ладно, сначала она еще раз выслушает отца, а потом… Потом будет видно.

* * *

Когда она вошла в парадный зал, Брайс Кусланд разговаривал с Рендоном Хоу и повернулся к ней не сразу.

– Волчонок, прости, я тебя не заметил. Хоу, помнишь мою дочь?

– Я вижу, она превратилась в прекрасную девушку! – с восхищением произнес Рендон. – Рад тебя видеть, красавица.

Этот человек совсем не нравился Элайн, и когда он приезжал, она старалась не попадаться лишний раз ему на глаза – даром что он считался другом отца.

Элайн кивнула в ответ на приветствие Хоу и вежливо спросила:

– Вы приехали с семьей, эрл Хоу?

– Нет. Я оставил их в Амарантайне, подальше от этой войны на юге. Они все передавали вам привет. Кстати, мой сын Томас тоже спрашивал о тебе.

Она и так достаточно понервничала по поводу Роланда, леди Ландры и Деррена, поэтому вспыхнула моментально:

– Для чего? – она едва сдерживала свой гнев.

Хоу растерялся:

– Для чего, говоришь? – переспросил он. – Бойкая девица! – он повернулся к Брайсу, – Когда она так говорит, становится точно вылитая мать!

– Видишь, Рендон, с кем мне приходится иметь дело! – улыбнулся Брайс. – Моя дочь, благослови ее Создатель, теперь все решает сама.

– Бойкая девица! – повторил Хоу. – И, конечно, весьма одарена. За ней нужен глаз да глаз.

То, что подумала Элайн при этих словах, не смог бы вслух повторить даже капитан стражи, слывший отъявленным грубияном.

– Впрочем, волчонок, я позвал тебя не для этого, – обратился Брайс к дочери. – Завтра мы с твоим братом уезжаем. Я оставляю замок на твое попечение.

Все это было уже оговорено тысячу раз, и возражать сейчас было просто бесполезно. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– Хорошо, отец!

– Отличные слова! – одобрил Брайс, боявшийся, что дочь опять начнет спорить. – Здесь останется немногочисленная стража. А ты будешь следить за порядком. Ты же знаешь поговорку: «Кот из дома – мыши в пляс»? Да, вот что. Я хотел тебя кое с кем познакомить. Пригласите Дункана! – обратился он к стражникам.

Вскоре в зал вошел коренастый вооруженный мужчина, одетый в доспехи. Лицо у него было строгое, но доброе, скорее напоминавшее лицо учителя, чем воина.

– Для меня большая честь быть вашим гостем, тейрн Кусланд! – у него был низкий приятный голос.

Как показалось Элайн, Рендон Хоу занервничал:

– Мне не говорили, что здесь будет Серый Страж…

– Дункан только что приехал. А что тебя смущает, Рендон?

– Гостя такого ранга нужно встречать с особыми почестями, – как то неуверенно проговорил Хоу. – Я оказался в невыгодном положении.

– Нам редко выпадает удовольствие видеть Серого Стража своими глазами, это верно. Волчонок, я надеюсь, брат Олдос рассказал тебе, кто они такие?

Элайн кивнула:

– Это орден великих воинов.

– О них слагают легенды. Это они остановили Мор и спасли всех нас.

Она вспомнила рассказы Олдоса о Серых Стражах. Да, это они принимают в свои ряды любого человека, гнома или эльфа, невзирая на знатность, прошлое и настоящее… Олдос, кажется, еще что-то говорил о Праве Призыва.

Ах, да! Они ведь могут призвать в свои ряды любого – от короля до преступника. И никто не имеет права им отказать. Но сейчас ей беспокоиться не о чем – из-за того, что только лучшие удостаиваются приглашения, недостатка в рекрутах у Серых Стражей не бывает. Если только Олдос ничего не напутал…

Тем временем отец продолжал:

– Дункан сейчас ищет новобранцев, а потом присоединится к нам в Остагаре. Кажется, он положил глаз на сэра Гилмора.

У Элайн будто земля ушла из-под ног.

«Так вот, значит, как вы все решили избавиться от Роланда. Вот почему вы так спокойно оставляете меня сторожить замок!»

Она едва сдерживалась.

– Не хочу быть дерзким, – произнес Дункан, – но мне кажется, ваша дочь тоже подойдет.

Отец встал перед Дунканом, закрывая ее собой.

– Гм… может, это и почетно, но мы все же говорим о моей дочери! – он повысил голос.

В это время Элайн с ужасом думала:

«Создатель Милосердный, он же увезет с собой Роланда!»

Тейрина сердито сощурила глаза:

– У меня нет желания становиться Серым Стражем!

– Вы слышали, Дункан? Мою дочь это не интересует.

– Вам незачем беспокоиться, – примирительно ответил Серый Страж.

Тейрн перевел дух. Серый Страж мог в любой момент воспользоваться Правом Призыва. Но, кажется, пока пронесло.

А Элайн едва не трясло от нахлынувшего возмущения.

«Да, им незачем беспокоиться! Они сделали все, что бы не беспокоиться! Даже жениха привели! Проклятье! Проклятье!»

– Волчонок, – отец прервал течение ее мыслей, – постарайся, чтобы в мое отсутствие Дункан ни в чем не нуждался.

– Конечно.

Она сдерживалась изо всех сил.

– И разыщи Фергюса. Передай ему, чтобы он, не дожидаясь меня, вел войско к Остагару.

– Подожди, отец. Мне надо кое-что тебе сказать, – возразила она.

– До завтра мы еще успеем поговорить. А пока нам надо обсудить боевые действия.

Увидев, что она пытается опять возразить ему, Брайс повысил голос:

– Дочь, не упрямься!

Элайн стрелой вылетела на улицу.

«Надо что-то предпринять!» – билась в голове мысль. Не видя дороги, она неслась вперед, пока не столкнулась с каким-то воином, едва не сбив того с ног.

Подняв глаза, она увидела Гилмора.

«Роланд!»

Она столько о нем думала, так мечтала о встрече, – и вот он, стоит перед ней. А глаза! Его глаза смеются и светятся счастьем. Он сильно изменился, возмужал, окреп, стал шире в плечах. Стал еще красивее и желаннее.

Гилмор тоже пожирал ее взглядом.

Увы, кроме них во дворе стояла стража и какие-то слуги. Наверняка им было любопытно, о чем говорит эта известная всему замку парочка. Как бы тейрн ни пытался в свое время пресечь разговоры, длинные языки слуг оставались всегда при них.

– Вот вы где! – первым пришел в себя Гилмор. – Ваша матушка сказала, что вас желал видеть тейрн, поэтому я не хотел вам мешать.

«Ты мне не мешаешь!» – хотелось крикнуть Элайн и броситься ему на шею.

Но она оглянулась вокруг и ответила:

– Ну да, особенно если вспомнить, кто сейчас у отца.

– Да, я видел, к нам приехал эрл.

«Какой к черту эрл! При чем тут эрл?»

– Ваш пес забрался в кладовую, а Нэн грозится уйти, – продолжал Гилмор, не отрывая от нее взгляда.

«Великий Создатель, какой пес, какая кладовая?! О чем мы с тобой говорим, Рори?!»

– Как кухарки ни стараются его прогнать, он все равно пытается туда пролезть. Вы же знаете эту породу. Мабари слушают только хозяина. Любой другой рискует оставить руку у него в зубах.

– Тирен не настолько глуп, чтобы калечить своих, – буркнула Элайн.

«Они все успокоились и уже не боятся оставлять его рядом. Видно, решили отдать меня замуж за этого несносного Деррена».

Вдруг Гилмор спросил:

– Миледи, все говорят, что в замок прибыл Серый Страж. Это правда?

Элайн вздрогнула от неприятного предчувствия:

– Похоже, ты взволнован?

– Скорее – трепещу! – пошутил он и слегка улыбнулся. – Ведь о воинских доблестях Серых Стражей ходят легенды!

– Его зовут Дункан. И я уже говорила с ним, – горестно вздохнула Элайн. После чего тихо добавила: – Он намерен проверить, годишься ли ты для их службы.

Гилмор просто просиял:

– Дыхание Создателя! Вы уверены? Вы только представьте – я Серый Страж!

От этих слов Элайн стала белее снега.

– Конечно, мне не надо торопиться, прошу прощения, миледи! – вовремя поправился Роланд.

Ей было что ему высказать о его неожиданных восторгах в адрес Стражей, но она лишь скривила рот в неприятной ухмылке:

– Ты что, много знаешь о Серых Стражах?

– Только то, что знают все. Здесь, в Ферелдене, Серых Стражей немного.

– И что происходит, когда Серые Стражи берут воина на службу?

– Я знаю только одно – у тех, кто становится Серым Стражем, прежняя жизнь заканчивается. И возврата к ней нет.

«Вот как! – похолодела она. – Вот как, значит… Заканчивается, и возврата к ней нет. И ты хочешь уйти к ним без возврата?!»

– Говорят, на службу они берут самых достойных, – продолжил Роланд и вдруг забеспокоился: – А что если Серый Страж попытается забрать Вас, миледи?

– Он заверил отца, что не призовет меня.

– Он может и передумать, – возразил Роланд. – Олдос рассказывал мне, что Серые Стражи иной раз сжигали целые деревни, лишь бы те не достались Порождениям Тьмы.

– А при чем здесь я? – изумилась тейрина.

– Прошу извинить меня, миледи, но Вы необычная женщина! – в его голосе было столько восторга и любви, что у Элайн отлегло от сердца.

«Он меня до сих пор любит! Ох, Роланд!»

– Вы сильны и искусны, и можете заменить любого мужчину на поле битвы, – продолжал восторгаться Гилмор. Его слова звучали как сладкая музыка, но она поспешила разочаровать его:

– Я не хочу становиться Серым Стражем.

– Полагаю, что у Вас много других возможностей. А вот я бы все отдал, чтобы попасть к ним в орден.

«Вот как? А я бы все отдала, чтобы ты туда не попал!»

– За мной наблюдают, Элайн! – одними губами прошептал он. – Я должен идти в караульную.

– Я понимаю, Рори, – так же беззвучно ответила она. Они разошлись в разные стороны, но Элайн уже точно знала, чего она хочет. Она сегодня с ним встретится. Несмотря ни на что. Она так хочет. Значит, так будет.

А пока Элайн пошла к Фергюсу, чтобы передать отцовский приказ.

* * *

Оставшись в спальне, Элайн уже знала, что будет делать. Она переоделась в ночную сорочку, легла и замерла в ожидании, оставив свечу не потушенной. Вскоре дом затих. Она накинула плащ и тенью скользнула в темноту.

Она хорошо знала дорогу – ведь это был ее дом. И вот она незамеченной добралась до комнаты Роланда. Дверь была не заперта, и Элайн скользнула внутрь. Какое-то время она стояла в полной темноте. В душу начали закрадываться сомнения, она уже начала раскаиваться, что пришла сюда. Но уйти, не поговорив с Роландом, она не могла.

Постепенно глаза привыкли к темноте. Высоко под потолком было окошко, скорее похожее на бойницу. Сквозь него проникал слабый лунный свет. Она начала различать очертания предметов. Наконец, разглядев на кровати силуэт, она шагнула к нему.

Гилмор спал, отвернувшись лицом к стене.

Ком подкатил к горлу. Она не спит ночами! Мучается, переживает! Не может ни пить, ни есть, а этот… этот Гилмор спокойно дрыхнет в своей келье! Как он может спать?!

Сейчас ей больше всего захотелось оказаться в своей спальне, и уже не отдавая себе отчета в том, что она делает, Элайн набросилась с кулаками на спящего парня.

– Создатель! – Роланд вскочил, хватая ее за руки.

Неподдельное изумление отразилось на его лице:

– Дыхание Создателя! Миледи… Элайн?! Как ты здесь… – он даже не уворачивался от тумаков, сыпавшихся на него градом. Наконец он крепко прижал ее к себе.

– Идиот! – чуть было не разрыдалась Элайн. – Почему ты не искал меня? Меня хотят выдать замуж… Я убежала… Я пришла…

– Успокойся, любовь моя, – проговорил Роланд, гладя ее по волосам.

Потом он поцеловал ее, как прежде, очень нежно и бережно. Элайн замерла и начала отвечать на его поцелуи. Ее плащ сам соскользнул на пол. Он гладил и целовал ее, а она осторожно скользила руками по его телу. Роланд порывисто прижал ее к себе, и она вдруг осознала, что на нем нет никакой одежды. Ощущение столь тесной близости пьянило ее сильнее, чем крепкое вино, разливаясь томным и сладким теплом до самых кончиков пальцев. Голова закружилась, а душу словно подхватил теплый летний ветер и понес высоко-высоко, прямо к наклонившимся небесам.

Никогда до этого она не ощущала ничего похожего. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее всю сразу, сейчас и немедленно. Элайн взяла руку Гилмора и прижала к своей груди. Роланд вздрогнул и попытался отдернуть ладонь, но Элайн не отпускала.

– Ты… ты действительно этого хочешь? – прошептал он.

Она почувствовала жар на лице и слегка кивнула.

Как она освободилась от сорочки, она не помнила. Или это Роланд помог снять? Да какое это имело значение, когда он сделал то, чего она так хотела, – начал покрывать поцелуями каждый дюйм ее тела, выгибающегося дугой от нестерпимого блаженства. Сердце Элайн переполнялось восторгом, она никогда еще не испытывала такого головокружительного наслаждения. Она утопала в новых восхитительных ощущениях, подставляя себя его губам в ожидании новых и новых ласк.

Дыхание юноши стало учащаться, а его настойчивые поцелуи становились все быстрее и беспорядочнее. Роланд прижался к ней, и его горячие губы вновь нашли лицо Элайн.

Но вместо новой волны удовольствия ее пронзила резкая боль. Элайн вздрогнула и застонала. Ей пришлось собрать в кулак все свое терпение, чтобы не сбросить с себя мерно двигающегося Роланда.

Боль утихла сразу же после того, как юноша буквально упал на нее, пытаясь задушить ее в благодарных объятиях.

– Я тебя люблю! – прошептал он, прижимаясь к ней содрогающимся телом.

Первый раз Элайн не нашлась, что ему ответить.

* * *

Когда Роланд смог открыть глаза и улыбнуться ей, Элайн уже знала, чего она хочет.

– Я уйду с тобой к Серым Стражам, – прошептала она, гладя его по голове.

– Тейрн не допустит этого, – возразил Гилмор. – Ты же знаешь своего отца.

– Он утром уедет…

– Ты не посмеешь его ослушаться.

– Я уже ослушалась. Рори, пожалуйста…

Он перебил ее:

– Элайн, перед тобой весь мир, ну зачем тебе Стражи?

– Там мы будем вместе.

– Любовь моя, я не могу допустить даже мысли, что тебе будет угрожать опасность. Я не смогу ни жить, ни воевать, если буду бояться за твою жизнь.

Элайн приподнялась повыше и внимательно посмотрела на Гилмора.

– Рори, я перестаю тебя понимать. Если ты так за меня беспокоишься, останься со мной здесь.

– Ты же первой перестанешь меня уважать, если я не пойду в Стражи!

– Здесь тоже надо воевать. И Стражи – не единственные воины.

– Ты разбиваешь мое сердце! – взмолился Роланд. – Пожалуйста, подумай, ну кем я здесь буду? Пажом? Оруженосцем? А ведь быть Серым Стражем – это честь и удача для любого воина!

– А я? А я, надо понимать, для тебя бесчестная неудача? – в ее голосе глухо звякнул металл. Совсем как лезвие меча об каменный пол.

– Любовь моя, поверь мне, ты самое лучшее, что у меня было. Ты навсегда останешься в моем сердце! Клянусь честью!

Взгляд Элайн полыхнул гневом:

– Было? Значит, я для тебя уже в прошлом? – она даже поперхнулась от возмущения. – И ты смеешь клясться? Как может клясться честью тот, кто только что занимался бесчестьем?

Она вскочила с постели и набросила сорочку.

– Элайн! Что ты такое говоришь? – он схватил ее за руки. Но она грубо отдернула их и завела за спину, сжав кулаки до боли в ладонях.

– Если ты не расслышал, то я повторю: не прошло еще и часа, как я отдала тебе свою честь, а ты уже все за меня решил! – она очень четко произнесла каждое слово.

Роланд опять протянул к ней руки, стараясь заглянуть ей в глаза:

– Элайн, но разве ты не знала, что за мной приехал Дункан? Его Право Призыва…

Она внимательно посмотрела ему в глаза:

– Я вижу, тебя это совсем не опечалило? Рори, мне кажется, ты просто оправдываешься.

Она никогда так сурово с ним не разговаривала. Роланд не знал, как донести до нее свою любовь и боль от предстоящей разлуки.

– Элайн, любовь моя, я… Я сожалею… Но это уже решено. Для тейрна было бы бесчестьем, если бы я не выполнил свой долг.

Она отшатнулась от него:

– Что?! Ты сожалеешь?! Решено? – она уже кричала, не боясь, что их услышат. – Это я сожалею! Это ты решил уйти к Стражам! И ты решил уйти туда без меня! И ты говоришь о чести после того, как…

Элайн не договорила. Ее язык будто прилип к небу – она задыхалась от обиды.

«Предатель! Предатель!»

– Элайн, но это же не я решил пригласить сюда Серого Стража! – пытался хоть как-то достучаться до ее разума Роланд.

Но разве можно достучаться до урагана, ворвавшегося в твое окно?

– А я решила, что ты сейчас же закроешь рот! – грубо осадила его тейрина. Роланд попытался возразить ей, но она опять оборвала его:

– Заткнись! – от ярости лицо Элайн исказила некрасивая гримаса. После короткой паузы она почти спокойно произнесла:

– Вот что. Я решила, что здесь решаю я! И я решила, что ты – не мужчина!

В ее тоне уже не было ни обиды, ни гнева, а одно лишь надменное и холодное презрение знатной дворянки к захудалому банну.

Сердце его разрывалось от горя.

– Элайн, позволь… – взмолился он.

– Не позволю! Потому что я так решила!

И добавила:

– И еще я решила, что ты меня не достоин! Обрати внимание – это я решила, а не ты!

После чего презрительно усмехнулась, скривив губы:

– Наденьте штаны, сэр Гилмор.

Не глядя на него, она набросила плащ и выскочила за дверь.

* * *

Она бездумно шла вперед, пока впереди не послышались шаги. Элайн огляделась – перед ней была дверь в тренировочный зал. Ноги сами привели ее сюда.

Очутившись в пустом промозглом помещении, она села прямо на пол и закрыла лицо руками. Но нет, плакать она уже не могла. Да и не хотела.

«Хватит слез! Настоящие воины не плачут!» Она еще даст выход своей боли. Но это будем потом, на войне.

Она знает, что ей делать. Завтра она уйдет с отцом в Остагар. Она так решила. Она сейчас переоденет доспехи и возьмет свой меч.

«Хватит! Все, довольно! Завтра я начну все заново!»

Элайн еще не знала, что исполнение желаний может быть страшнее неисполнения.

Когда она переоделась в доспехи, во дворе послышался какой-то шум, голоса и звон оружия. В другое время Элайн бы забеспокоилась, услышав эти звуки в неурочный час, но сейчас ей было не до этого – она схватила свой меч со стойки и почти бегом бросилась в свою комнату.

Перешагнув через порог, она обомлела от удивления. В комнате горели свечи, на столике возле кровати стояла бутыль с вином и ваза с фруктами. А на ее кровати, прямо на застеленном покрывале, невинным сном младенца спал… Деррен.

Тирен, ее мабари, подскочил к ней и радостно заскулил.

– Как он оказался здесь? – строго спросила она пса, закрыв за собой дверь.

Тирен виновато гавкнул. Деррен, словно ужаленный, подскочил с подушки. От резкого движения подушка упала на пол, и… приступ безумного смеха заставил Элайн в изнеможении сесть на каменный пол. Она заливисто хохотала, а по щекам ее текли слезы. «Какой восхитительный идиот!» – подумалось ей.

Тирен скакал подле нее, слизывая капли со щек, но вдруг зарычал и начал облаивать дверь.

– Не понимаю причину Вашего веселья, миледи, – надулся Деррен, поднимая подушку с пола.

– Расскажи-ка, что ты здесь делаешь? – отсмеявшись, спросила она.

– Вас жду…

– Меня? – она хихикнула последний раз и посерьезнела. – А разве я приглашала тебя в гости? – и она цыкнула на пса. – Фу, Тирен! Замолчи!

Пока она поднималась с пола, Деррен попытался оправдаться:

– Но как же! Еще, помнится, днем в библиотеке Ваша Светлость согласилась с матушкой, что нам надо познакомиться поближе.

– И я пригласила тебя к себе в постель, да? – в тон ему продолжила Элайн. При этом она очень неприятно улыбнулась.

– Нет, но я подумал… Я решил… – залепетал Деррен.

– Что?! – взорвалась Элайн. – Ты решил?!

Она не могла спокойно это слышать.

«Еще один решатель!»

И, чеканя каждое слово, произнесла сакраментальную присказку:

– Здесь решаю я! И я решила, что ты немедленно уберешься из моей комнаты и из моей жизни!

Тирен продолжал рычать на дверь.

– Да замолчи ты наконец! – повернулась она к собаке.

– Из жизни? – задрожал Дерен. – Но, миледи…

«О, Создатель, какой же ты слизняк!»

– Убирайся отсюда, и твоя жизнь останется при тебе.

– Но там… Там стража! – собирая одежду, лепетал Деррен, осторожно продвигаясь к двери мимо рычащего пса.

– Да, там стража. И если ты не уберешься сам, то я позову эту стражу! Я же сказала – вон отсюда! Пока я не решила снести тебе голову!

Она сказала это таким тоном, как будто отрубала головы каждый день. И брезгливо отступила в сторону, давая дорогу этому напыщенному дураку. Собаку пришлось покрепче держать за ошейник – пес был чем-то очень взбудоражен. Кроме того, он чувствовал гнев хозяйки, и поэтому был готов вцепиться в гостя по малейшему поводу. Деррен умоляюще посмотрел на Элайн:

– Миледи…

– Я же сказала – вон!

Деррен открыл дверь и почему-то замер. Неожиданно раздался свист клинка, и его голова, отделившись от туловища, со стуком упала на пол и подкатилась прямо к ногам Элайн. Пока тело мешком валилось к ногам тейрины, разбрызгивая ярко-красную кровь, его глаза умоляюще смотрели на нее, словно прося прощения за лишнее беспокойство, пока не потухли окончательно.

На мгновение она просто оцепенела. Это могло бы ей дорого обойтись – перепрыгнув через обезглавленное тело Деррена, в комнату ворвался вооруженный солдат. От неожиданности Элайн разжала руку и отпустила пса.

Верный мабари среагировал единственно правильным способом – он в прыжке ударил грудью нападавшего, повалил его на пол и яростно вцепился в горло. Тот засучил ногами и руками, пытаясь оторвать от себя боевого пса, но бурный алый поток из разорванного горла уже унес с собой жизнь убийцы.

Меньше чем за минуту комната была залита кровью, на полу хрипел агонизирующий солдат, а рядом с ним валялось обезглавленное тело ее незваного «жениха». Тошнота удушливой волной подкатила к горлу Элайн.

И она произнесла только одно слово, которое знала с самого рождения.

– Мама!

Выбежав в коридор, Элайн увидела, что возле спальни родителей ее пес сцепился с какими-то солдатами. Теперь их было двое, и Тирену приходилось туго.

Плохо соображая, что именно она делает, Элайн метнулась в свою комнату и схватила двуручный меч. Подбежав к нападавшим, она нанесла удар по солдату, который пытался зарубить пса, повисшего на руке его товарища. Она впервые в жизни била мечом не по манекену, а по живому человеку. По бандиту, убийце.

«Мама!»

Этот негодяй попытался увернуться, но длинный клинок все равно задел солдата по правой руке, заставив его выронить короткий меч. А следующий взмах пробил насквозь его кожаный нагрудник. Широкая рубленая рана заставила врага покачнуться.

«Мамочка!»

Последний удар Элайн был колющим – одним движением она беспощадно проткнула противника. Он нелепо взмахнул руками и грузно упал к ее ногам. Эти солдаты не были готовы к бою с воином, оснащенным таким убийственным оружием, как двуручный меч.

Тирен рычал, зажав в пасти правую руку своей жертвы, до тех пор, пока удар тяжелого клинка по коленям бандита не повалил его навзничь. Но мабари не успел вонзить свои клыки в белеющее горло обидчика – вместо этого в грудь упавшего вошел и вышел, словно огромная игла, длинный узкий окровавленный клинок.