Практикум по истории СССР периода империализма. Выпуск 2. Россия в период июнь 1907-февраль 1917

№ 1. В. И. Ленин. Столыпин и революция

18 (31) октября 1911 г.

(Извлечение)

Умерщвление обер-вешателя Столыпина совпало с тем моментом, когда целый ряд признаков стал свидетельствовать об окончании первой полосы в истории русской контрреволюции. Поэтому событие 1-го сентября очень маловажное само по себе, вновь ставит на очередь вопрос первой важности о содержании и значении нашей контрреволюции… Делаются попытки взглянуть на «столыпинский период» русской истории, как на нечто целое.

Столыпин был главой правительства контрреволюции около пяти лет, с 1906 по 1911 г. Это — действительно своеобразный и богатый поучительными событиями период. Его можно охарактеризовать с внешней стороны, как период подготовки и осуществления государственного переворота 3-го июня 1907 г. Именно летом 1906 г., когда Столыпин в роли министра внутренних дел выступил перед I Думой, началась, подготовка этого переворота, который показал теперь уже все свои плоды во всех областях нашей общественной жизни. Спрашивается, на какие общественные силы опирались деятели этого переворота или какие силы направляли этих деятелей? Каково было социально-экономическое содержание «третьеиюньского» периода? — Личная «карьера» Столыпина дает поучительный материал и интересные иллюстрации по этому вопросу.

Помещик и предводитель дворянства становится губернатором в 1902 г., при Плеве, — «прославляет» себя в глазах царя и его черносотенной камарильи зверской расправой над крестьянами, истязаниями их (в Саратовской губернии), — организует черносотенные шайки и погромы в 1905 г. (Балашевский погром), — становится министром внутренних дел в 1906 г. и председателем Совета министров со времени разгона первой Государственной думы. Такова, в самых кратких чертах, политическая биография Столыпина. И эта биография главы контрреволюционного правительства есть в то же время биография того класса, который проделал нашу контрреволюцию и у которого Столыпин был не более, как уполномоченным или приказчиком. Этот класс — русское благородное дворянство, с первым дворянином и крупнейшим помещиком Николаем Романовым во главе. Этот класс — те тридцать тысяч крепостников-землевладельцев, в руках которых находятся 70 миллионов десятин земли в Европейской России, т. е. столько же, сколько имеют десять миллионов крестьянских дворов. Земельные латифундии в руках этого класса — основа той крепостнической эксплуатации, которая под разными видами и названиями (отработки, кабала и т. д.) царит в исконно русском центре России. «Малоземелье» русского крестьянина (если употребить излюбленное либеральное и народническое выражение) есть не что иное, как оборотная сторона многоземелья этого класса. Аграрный вопрос, стоявший в центре нашей революции 1905 г., сводился к тому, сохранится ли помещичье землевладение — в таком случае неизбежно сохранение на долгие и долгие годы нищенского, убогого, голодного, забитого и задавленного крестьянства, как массы населения, — или масса населения сумеет завоевать себе сколько-нибудь человеческие, сколько-нибудь похожие на европейские свободные условия жизни, — а это было неосуществимо без революционного уничтожения помещичьего землевладения и неразрывно связанной с ним помещичьей монархии.

Политическая биография Столыпина есть точное отражение и выражение условий жизни царской монархии. Столыпин не мог поступить иначе, чем он поступал, при том положении, в котором оказалась при революции монархия. Монархия не могла поступать иначе, когда с полной определенностью выяснилось, и выяснилось на опыте, и до Думы, в 1905 г., и при Думе, в 1906 г., что громадная; подавляющая масса населения уже сознала непримиримость своих интересов с сохранением класса помещиков и стремится к уничтожению этого класса. Нет ничего более поверхностного и более фальшивого, как уверения кадетских писателей, что нападки на монархию были у нас проявлением «интеллигентского» революционаризма. Напротив, объективные условия были таковы, что борьба крестьян с помещичьим землевладением неизбежно ставила вопрос о жизни или смерти нашей помещичьей монархии. Царизму пришлось вести борьбу не на живот, а на смерть, пришлось искать иных средств защиты, кроме совершенно обессилевшей бюрократии и ослабленной военными поражениями и внутренним распадом армии. Единственное, что оставалось царской монархии в таком положении, была организация черносотенных элементов населения и устройство погромов…

Погромщик Столыпин подготовил себя к министерской должности именно так, как только и могли готовиться царские губернаторы: истязанием крестьян, устройством погромов, умением прикрывать эту азиатскую «практику» — лоском и фразой, позой и жестами, подделанными под «европейские»…

…Столыпинский период русской контрреволюции тем и характеризуется, что либеральная буржуазия отворачивалась от демократии, что Столыпин мог поэтому обращаться за содействием, за сочувствием, за советом то к одному, то к другому представителю этой буржуазии. Не будь такого положения вещей, Столыпин не мог бы осуществлять гегемонию Совета объединенного дворянства над буржуазией, настроенной контрреволюционно, при содействии, сочувствии, активной или пассивной поддержке этой буржуазии.

Эта сторона дела заслуживает особенного внимания, ибо именно ее упускает из виду — или намеренно игнорирует — наша либеральная печать и такие органы либеральной рабочей политики, как «Дело Жизни». Столыпин — не только представитель диктатуры крепостников-помещиков; ограничиться подобной характеристикой значит ровно ничего не понять в своеобразии и в значении «столыпинского периода». Столыпин — министр такой эпохи, когда во всей либеральной буржуазии, вплоть до кадетской, господствовало контрреволюционное настроение, когда крепостники могли опираться и опирались на такое настроение, могли обращаться и обращались с «предложениями» (руки и сердца) к вождям этой буржуазии, могли видеть даже в наиболее «левых» из таких вождей «оппозицию его величества», могли ссылаться и ссылались на поворот идейных вождей либерализма в их сторону, в сторону реакции, в сторону борьбы с демократией и оплевания демократии. Столыпин — министр такой эпохи, когда крепостники-помещики изо всех сил, самым ускоренным темпом повели по отношению к крестьянскому аграрному быту буржуазную политику, распростившись со всеми романтическими иллюзиями и надеждами на «патриархальность» мужичка, ища себе союзников из новых, буржуазных элементов России вообще и деревенской России в частности. Столыпин пытался в старые мехи влить новое вино, старое самодержавие переделать в буржуазную монархию, и крах столыпинской политики есть крах царизма на этом последнем, последнем мыслимом для царизма пути. Помещичья монархия Александра III пыталась опираться на «патриархальную» деревню и на «патриархальность» вообще в русской жизни; революция разбила вконец такую политику. Помещичья монархия Николая II после революции пыталась опираться на контрреволюционное настроение буржуазии и на буржуазную аграрную политику, проводимую теми же помещиками; крах этих попыток, несомненный теперь даже для кадетов, даже для октябристов, есть крах последней возможной для царизма политики.

Диктатура крепостника-помещика не была направлена при Столыпине против всего народа, включая сюда и все «третье сословие», всю буржуазию. Нет, эта диктатура была поставлена в лучшие для нее условия, когда октябристская буржуазия служила ей не за страх, а за совесть; когда помещики и буржуазия имели представительное учреждение, в котором было обеспечено большинство их блоку, и была оформлена возможность переговоров и сговоров с короной; когда гг. Струве и прочие веховцы с истерическим надрывом обливали помоями революцию и создавали идеологию, радовавшую сердце Антония Волынского; когда г. Милюков провозглашал кадетскую оппозицию «оппозицией его величества» (его величества крепостника-последыша). И тем не менее, несмотря на эти более благоприятные для гг. Романовых условия, несмотря на эти самые благоприятные условия, какие только мыслимы с точки зрения соотношения общественных сил в капиталистической России XX века, несмотря на это, политика Столыпина потерпела крах; Столыпин умерщвлен был тогда, когда стучится в дверь новый могильщик — вернее, собирающий новые силы могильщик — царского самодержавия…

Столыпин сошел со сцены как раз тогда, когда черносотенная монархия взяла все, что можно было в ее пользу взять от контрреволюционных настроений всей русской буржуазии. Теперь эта буржуазия, отвергнутая, оплеванная, загадившая сама себя отречением от демократии, от борьбы масс, от революции, стоит в растерянности и недоумении, видя симптомы нарастания новой революции. Столыпин дал русскому народу хороший урок: идти к свободе через свержение царской, монархии, под руководством пролетариата, или — идти в рабство к Пуришкевичам, Марковым, Толмачевым, под идейным и политическим руководством Милюковых и Гучковых.

№ 2. Листовка Петербургского комитета РСДРП с призывом участвовать, в выборах в III Государственную думу и голосовать за социал-демократию

Конец августа 1907 г.

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

К выборам в III Государственную думу

Товарищи! Через месяц начнутся выборы в III Государственную думу. Это будут третьи выборы за полтора года.

Согласно призыву социал-демократической рабочей партии, вы бойкотировали выборы в I Думу. Собравшись 27 апреля (1906 года), эта Дума едва просуществовала 72 дня, а затем правительство разогнало ее за попытку обратиться к народу.

Разогнав I Думу, правительство стало деятельно готовиться ко вторым выборам, стараясь запугать одних граждан, подкупить других, нагло изменяя избирательный закон своими сенатскими «разъяснениями». Но во II Думу прошли все же представители рабочего класса… Но деятельность рабочих депутатов в этой Думе не понравилась царскому правительству, и оно разогнало Думу, когда Дума не согласилась выдать ему сразу 55 своих членов, 55 депутатов социал-демократов…

После II Думы царь увидел, что без нового коренного изменения избирательного закона, без нового клятвопреступничества ему не удастся созвать преданную ему Думу, так как слишком ненавидят его широкие слои народа. И он издал 3 июня (1907 года) новый избирательный закон, по которому голоса крестьян и рабочих в Государственной думе будут тонуть среди воплей черносотенцев. Если I Дума была чисто кадетская, а II по-кадетски разговаривала, а по-октябристски действовала, то III Дума, на лучший конец, будет октябристская, а то и «истинно русская».

И, разогнав Думу, арестовав депутатов рабочего класса, изменив по-своему избирательный закон, правительство торжествовало победу над революцией, победу над народом, так как народ ничем не ответил на эти издевательства над своими правами. Его молчание правительство приняло за признак его отказа от дальнейшей борьбы. Но не с Думы началась русская революция и не Думой она окончится. Не первый раз захватило правительство в плен представителей рабочего класса, и как до сих пор ни разу аресты и казни не были в состоянии потушить революции, так и теперь только слепцы могут видеть в захвате правительством представителей пролетариата в Государственной думе его прочную победу. Как до 3 июня русская революция шла мимо царских манифестов и царских дум, так и теперь она продолжает идти по своему прямому пути. Как до 3 июня перед рабочим классом стояла задача готовить свои силы к всенародному восстанию, к последней вооруженной схватке с самодержавием, так и теперь нет у него другого пути к Учредительному собранию.

Мы не ждали ничего от первых двух Дум. И теперь наши надежды не на III Думу, а на революцию, которая, развиваясь вне Думы, сметет ее со своего пути. Но как полгода тому назад мы призывали вас принять деятельное участие в выборах во II Думу, так и теперь, перед III Думой, мы призываем вас принять самое энергичное участие в этих новых выборах.

Во имя интересов революции призываем мы вас к этому. Как ни отвратительна будет III Дума, в нее пройдут все же трудовики и кадеты. И если рабочие не пошлют в Думу своих депутатов, кадеты опутают трудовиков, как уже не раз их опутывали, и с их помощью будут обманывать и успокаивать народ. Если рабочие не пошлют в Думу своих депутатов, то широкие слои населения, которые не нашли еще своего самостоятельного пути в революции, прислушиваясь к кадетским речам и слыша, что они все же лучше, чем речи различных Пуришкевичей и Крушеванов, — широкие слои населения будут верить, что эти-то речи выражают народные нужды и народные интересы, и дадут, таким образом, кадетским «борцам за народную свободу» увлечь себя на путь всевозможных соглашений. Если рабочие не пошлют в Думу своих депутатов, то некому будет в Думе со стороны пролетарских интересов подчеркнуть противонародный характер этой III Думы, Думы ограбленных народных прав.

Две Думы ничего не дали нам из всего того, за что мы боремся. Это верно! Но мы, социал-демократы, никогда не считали, что Дума — это какое-то сокровище, мы знали ей цену. Во II Думе наши депутаты, депутаты Российской социал-демократической рабочей партии, сыграли свою революционную роль. Они заставили крестьянских депутатов идти за собой в целом ряде вопросов: и в вопросе о войсках и при обсуждении целого ряда зверств царских чиновников. А это имело огромное значение для темной массы крестьян, которая твердо верила своим депутатам. Потому-то социал-демократы и были опасны правительству. Правительство почувствовало это особенно ясно, когда потянулись к социал-демократической фракции руки запертых в казармах солдат. И недаром, прежде чем разогнать II Думу, оно обратилось к ней с последним словом вразумления и сказало: «Мы оставим тебя сидеть в Таврическом дворце и разговаривать, и болтать о чем угодно все положенные 5 лет… Только… только выдай нам 55 делегатов социал-демократов!» Значит, эти депутаты были действительно для правительства бельмом на глазу.

Товарищи!

Если правительству так «нравятся» депутаты социал-демократии, вы должны выбрать в III Думу такого же депутата, какого вы выбрали во II. Пусть будет это от вас ложкой дегтя в ту бочку черносотенного меда, которую готовит Столыпин царю!

Принимайте же участие в выборах и голосуйте за социал-демократов!

№ 3. Заявление правительства Столыпина в III Государственной думе

16 ноября 1907 г.

(Извлечение)

Председатель совета министров: Господа члены Государственной думы! Для успеха совместной работы нашей с правительством вам надлежит быть осведомленными о целях, преследуемых правительством, о способах, намеченных для их достижения и о существе законодательных его предложений.

Ясная и определенная правительственная программа является, в этих видах, совершенно необходимой…

Для всех теперь стало очевидным, что разрушительное движение, созданное крайними левыми партиями, превратилось в открытое разбойничество и выдвинуло вперед все противообщественные преступные элементы, разоряя честных тружеников и развращая молодое поколение. (Оглушительные рукоплескания центра и справа; возгласы: «Браво!»)

Противопоставить этому явлению можно только силу (возгласы: «Браво!» и рукоплескания в центре и справа). Какие-либо послабления в этой области правительство сочло бы за преступление, так как дерзости врагов общества возможно положить конец лишь последовательным применением всех законных средств защиты.

По пути искоренения преступных выступлений шло правительство до настоящего времени — этим путем оно пойдет и впредь.

Для этого правительству необходимо иметь в своем распоряжении в качестве орудия власти должностных лиц, связанных чувством долга и государственной ответственности. (Возгласы: «Браво!» и рукоплескания в центре и справа). Поэтому проведение ими личных политических взглядов и впредь будет считаться несовместимым с государственной службой. (Голоса в центре и справа: «Браво!»)

Начало порядка законности и внутренней дисциплины должно быть внедрено и в школе, и новый строй ее, конечно, не может препятствовать правительству предъявлять соответственные требования к педагогическому ее персоналу.

Сознавая настоятельность возвращения государства от положения законов исключительных к обыденному порядку, правительство решило всеми мерами укрепить в стране возможность быстрого и правильного судебного возмездия…

При этих условиях правительство надеется обеспечить спокойствие страны, что даст возможность все силы законодательных собраний и правительства обратить к внутреннему ее устроению.

Устроение это требует крупных преобразований, но все улучшения в местных распорядках в суде и администрации останутся поверхностными, не проникнут вглубь, пока не будет достигнуто поднятие благосостояния основного земледельческого класса государства. (В центре и справа возгласы: «Браво!»)

Поставив на ноги, дав возможность достигнуть хозяйственной самостоятельности многомиллионному сельскому населению, законодательное учреждение заложит то основание, на котором прочно будет воздвигнуто преобразованное русское государственное здание.

Поэтому коренной мыслью теперешнего правительства, руководящей его идеей был всегда вопрос землеустройства.

Не беспорядочная раздача земель, не успокоение бунта подачками — бунт погашается силой, а признание неприкосновенности частной собственности и, как последствие, отсюда вытекающее, создание мелкой личной земельной собственности (рукоплескания центра и справа), реальное право выхода из общины и разрешение вопросов улучшенного землепользования — вот задачи, осуществление которых правительство считало и считает вопросами бытия русской державы. (Рукоплескания в центре и справа.)

Но задачи правительства осуществляются действием. Поэтому никакие политические события не могли остановить действия правительства в этом направлении, как не могли они остановить хода самой жизни. Вследствие сего правительство считает, что исполнило свой долг, осуществив ряд аграрных мероприятий в порядке статьи 87 Зак. Осн., и будет защищать их перед законодательными учреждениями, от которых ждет усовершенствования, быть может, поправок в них, но в конечном результате твердо надеется на придание им прочной силы путем законодательного утверждения…

Со своей стороны правительство употребит все усилия, чтобы облегчить работу законодательных учреждений, и осуществит на деле мероприятия, которые, пройдя через Государственную думу и Государственный совет и получив утверждение государя императора, несомненно восстановят порядок и укрепят прочный, правовой уклад, соответствующий русскому народному самосознанию…

Проявление царской власти во все времена показывало также воочию, что историческая самодержавная власть (бурные рукоплескания и возгласы справа: «Браво!»)… историческая самодержавная власть и свободная воля монарха являются драгоценнейшим достоянием русской государственности, так как единственно эта власть и эта воля, создав существующие установления и охраняя их, призвана, в минуты потрясений и опасности для государства, к спасению России и обращению её на путь порядка и исторической правды. (Бурные рукоплескания и возгласы: «Браво!» в центре и справа.)…

Гучков (г. Москва): От имени фракции «Союза 17 октября» и от имени фракции умеренно-правых я имею честь предложить Государственной думе принять следующий переход к очередным делам: «Государственная дума, выслушав сообщение председателя совета министров и твердо решив безотлагательно приступить к законодательной работе для проведения в жизнь назревших неотложных для государства преобразований и неуклонно, в пределах, указанных законами, осуществлять право наблюдения за закономерностью деятельности правительства, переходит к очередным делам». (Рукоплескания центра.)

№ 4. В. И. Ленин. Об оценке текущего момента

(14) 1 ноября 1008 г.

(Извлечение)

…Перемена аграрной политики самодержавия имеет чрезвычайно большое значение для «крестьянской» страны, как Россия. Эта перемена не случайность, не колебание курса министерств, не измышление бюрократии. Нет, это глубочайший «сдвиг» в сторону аграрного бонапартизма, в сторону либеральной (в экономическом смысле слова, т. е. = буржуазной) политики в области крестьянских поземельных отношений. Бонапартизм есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную или феодальную, простую и сплошную, опору, — монархии, которая принуждена эквилибрировать, чтобы не упасть, — заигрывать, чтобы управлять, — подкупать, чтобы нравиться, — брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке. Бонапартизм есть объективно-неизбежная, прослеженная Марксом и Энгельсом на целом ряде фактов новейшей истории Европы, эволюция монархии во всякой буржуазной стране. И аграрный бонапартизм Столыпина, вполне сознательно и непоколебимо твердо поддерживаемого в этом пункте и черносотенными помещиками и октябристской буржуазией, — не мог бы даже родиться, а не то что продержаться вот уже два года, если бы сама община в России не развивалась капиталистически, если бы внутри общины, не складывалось постоянно элементов, с которыми самодержавие могло начать заигрывать, которым оно могло сказать: «обогащайтесь!», «грабь общину, но поддержи меня!». Поэтому безусловной ошибкой была бы всякая оценка столыпинской аграрной политики, не учитывающая, с одной стороны, ее бонапартистских приемов, с другой стороны, ее буржуазной (=либеральной) сущности…

Перейдем к вопросу о Думе. Несомненно, что это черносотенно-«конституционное» учреждение представляет из себя точно так же развитие абсолютной монархии по пути бонапартизма. Все те черты бонапартизма, которые мы отметили выше, совершенно наглядно обнаруживаются и на современном избирательном законе, и на подделанном большинстве черносотенцев плюс октябристов, и на игре в подражание Европе, и на погоне за займами, расход которых якобы контролируется «представителями народа», и на полном игнорировании самодержавием в его деловой политике всех прений и решений Думы. Противоречие между фактически всецело господствующим черносотенным самодержавием и показной внешностью буржуазной «конституции» выступает все яснее наружу, неся с собой элементы нового революционного кризиса. Самодержавие хотели прикрыть, приодеть, принарядить посредством Думы; на деле черносотенно-октябристская Дума с каждым днем своего существования все более раскрывает, разоблачает, обнажает истинный характер нашей государственной власти, ее настоящие классовые опоры и ее бонапартизм…

№ 5. Резолюция Пятой Общероссийской конференции РСДРП

О современном моменте и задачах партии

Современное политическое положение характеризуется следующими чертами:

а) Старое крепостническое самодержавие разлагается, делая еще шаг по пути превращения в буржуазную монархию, прикрывающую абсолютизм лжеконституционными формами. Открыто закреплен и признан государственным переворотом 3 июня и учреждением III Думы союз царизма с черносотенными помещиками и верхами торгово-промышленной буржуазии. Став по необходимости окончательно на путь капиталистического развития России и стремясь отстоять именно такой путь, который сохранял бы за крепостниками-землевладельцами их власть и их доходы, самодержавие лавирует между этим классом ж представителями капитала. Их мелкие раздоры используются для поддержания абсолютизма, который вместе с этими классами ведет бешеную контрреволюционную борьбу с обнаружившими свою силу в недавней массовой борьбе социалистическим пролетариатом и демократическим крестьянством.

б) Таким же буржуазным характером отличается аграрная политика современного царизма. Он потерял всякую веру в наивную преданность крестьянской массы монархии. Он ищет союза с богатыми крестьянами, отдавая им Деревню на разграбление. Самодержавие делает судорожные усилия, чтобы поскорее сломать все общинно-надельное землевладение и укрепить исключительно частную поземельную собственность. Такая политика обостряет во сто крат все противоречия капитализма в деревне и ускоряет разделение деревни на ничтожное меньшинство реакционеров и революционную пролетарскую и полупролетарскую массу.

в) Либеральная буржуазия, с партией к.-д. во главе, вступившая на контрреволюционный путь уже при первых крупных выступлениях масс в революции, продолжает идти по этому пути, еще более сближаясь с октябристами, и своей царистско-националистической агитацией фактически служит службу абсолютизму и крепостникам-помещикам.

г) Крестьянские массы, как показывает даже их придавленное и искаженное представительство в III Думе, продолжают — несмотря на все преследования демократических элементов деревни — оставаться, при всех своих колебаниях, на стороне революционно-демократического аграрного переворота, который, совершенно уничтожая помещичье землевладение, обеспечил бы тем наиболее быстрое, широкое и свободное развитие производительных сил в капиталистической России. Закон 9 ноября только ускоряет разделение крестьянских масс на непримиримо-враждебные и сознательно-политические силы.

д) На пролетариат обрушилось и обрушивается всего больше ударов и со стороны самодержавия и со стороны быстро объединяющегося и наступающего капитала. Несмотря на это, пролетариат сохраняет по сравнению с другими классами наибольшую сплоченность и наибольшую верность своей классовой партии, с которой слила его революция. Пролетариат продолжает борьбу за свои классовые интересы и углубляет свое социалистическое классовое сознание, оставаясь единственным классом, способным последовательно руководить новой революционной борьбой.

е) В общем и целом несомненно, что объективные задачи буржуазно-демократической революции в России остаются нерешенными. Продолжающийся экономический кризис, безработица и голодовка показывают, что новейшая политика самодержавия не может обеспечить условий капиталистического развития России. Эта политика неизбежно ведет к углублению политической борьбы различных классов. Основные факторы экономической и политической жизни, вызвавшие революцию 1905 года, продолжают действовать, и новый революционный кризис назревает при таком экономическом и политическом положении неизбежно.

ж) Общее обострение на мировом рынке, объясняющееся, главным образом, изменениями промышленного положения Западной Европы в сторону кризиса, перешедшего в 1908 году в форму депрессии, и революционными движениями на Востоке, знаменующими собою создание национальных капиталистических государств, усиливает конкуренцию, ведет к учащению международных столкновений, обостряя этим классовое противоречие между буржуазией и пролетариатом и делая общую международную обстановку все более революционной.

Исходя из такого положения вещей, Всероссийская конференция РСДРП признает, что основными задачами партии являются в настоящий момент следующие:

1) Разъяснение широким массам народа смысла и значения новейшей политики самодержавия и роли социалистического пролетариата, который, ведя самостоятельную классовую политику, должен руководить демократическим крестьянством в современной политике и в предстоящей революционной борьбе. Целью этой борьбы является по-прежнему свержение царизма, завоевание политической власти пролетариатом, опирающимся на революционные слои крестьянства и совершающим буржуазно-демократический переворот путем созыва всенародного учредительного собрания и создания демократической республики.

2) Всестороннее изучение и широкая популяризация опыта массовой борьбы в 1905-1907 гг., давшего незаменимые уроки, подтвердившие правильность революционно-социал-демократической тактики.

3) Укрепление РСДРП, как она сложилась в революционную эпоху: ведение по-прежнему непримиримой борьбы как с самодержавием и реакционными классами, так и с буржуазным либерализмом; борьба с отступлениями от революционного марксизма и с укорачиванием лозунгов РСДРП, обнаруживающимися с особенной силой в настоящее время среди некоторых партийных элементов, поддавшихся влиянию распада.

4) Всестороннее содействие экономической борьбе рабочего класса, согласно резолюциям Лондонского и Штутгартского конгрессов.

5) Использование Думы и думской трибуны для революционной социал-демократической пропаганды и агитации.

6) На очередь дня выдвигается прежде всего длительная работа воспитания, организации и сплочения сознательных масс пролетариата. Затем, в подчинении этой задаче, необходимо распространение партийной работы на крестьянство и армию, особенно в форме литературной пропаганды и агитации, причем главное внимание должно быть обращено на социалистическое воспитание пролетарских и полупролетарских элементов в крестьянстве и армии.

№ 6. Разгул столыпинской реакции

…Главными средствами оставались обыски, аресты, высылки, ссылка, тюрьма и казни; арсенал обогатился лишь военно-полевой юстицией, положившей как бы несмываемый штемпель на кабинет П. Столыпина.

Обыски принимали всероссийские размеры… Крамолу искали в железнодорожных поездах, в церквах, в городских и земских, даже в психиатрических больницах, в окружных судах (обыск радомского окр. суда), в высших, средних и начальных школах; чинам полиций, встречаемым нередко пальбой, помогали кое-где союзники и даже члены партии «правового порядка»; производились облавы на целые дома и кварталы (Варшава), и решительно никто не был застрахован от непрошеных гостей в синих и черных мундирах и штатских платьях; даже на улицах, при выходах с собраний, публика рисковала быть обысканной… К арестным домам и тюрьмам тянулись по ночам вереницы экипажей и пеших групп со всех концов города, а на провинциальных проселках неумолчно звенели бубенцы подвод с теми же пассажирами… Арестовывали сразу помногу: в Вильне — сходку в 92 человека, в Тифлисе сотнями, в Лодзи тысячами; брали на дому и при случайных визитах в охранные отделения…

Высылки после роспуска Думы также были усилены. Высылались здоровые и больные, старцы и подростки, — система действовала с бесстрастностью, не оставлявшей желать лучшего, заползая все дальше, и мы встречаем, наконец, приговор суда к ссылке за рассылку кандидатских списков во время предвыборной агитации (приговор по делу Моравского в Лохвицах). Гражданская свобода неукоснительно вводилась в «закономерное русло», обещанное правит. По берегу этого русла высились все те же красные тюремные стены, и за ними скрывалась все та же многоактная драма, такая тихая и тяжелая.

Несмотря на новые ассигновки и приспособления под места заключения казарм и полицейских участков, места не хватало, персонала также… Суровые правила о содержании арестантов сменялись еще более суровыми, а беспорядки карались с жестокостью, не укладывавшеюся ни в какие рамки и переходившею нередко в систематические истязания… Корень зла лежит далеко вне тюремных стен. Но и здесь убивает сидящих на окнах и наводящих осколком стекла «зайчика» на часового, убивают за ослушание приказа слезть, за брань, убивают мужчин и женщин (Семенова и др.), убивают с полным хладнокровием, как каких-нибудь сов (дело Тарасова). Последумский период принес более двадцати случаев убийства арестантов. Это снаружи.

А внутри бьют и истязают за те же проступки, а иногда пытают и убивают безо всякой причины, как в астраханской, напр., тюрьме… В заявлении 20 крестьян Тамб. губ. говорится о пытках и истязаниях, которым они подвергаются в козловской тюрьме; их избивали нагайками и железными прутьями до потери сознания, после чего обливали водой и снова били. В петербургской одиночной тюрьме были избиты в камерах арестанты за жалобу на надзирателя Орлова. В харьковской тюрьме на шумевших арестантов надели горячечные рубашки и били кулаками и каблуками до крови; избито около 25 человек. Из вятской пришлось избитых свезти в больницу, один помешался. В севастопольской все окна заколочены, за малейшие протесты секут розгами. В акатуйской бьют политических; при переодевании 15 ссыльных в арестантское платье били прикладами по приказу нач. тюрьмы Бородулина; потом он ввел в тюрьму 60 солдат, приказав снова бить; пол был залит кровью, били потерявших уже сознание; 13 человек избиты основательно, двоих стащили за ноги и сбросили с крыльца на камни. Бородулин просил разрешения нач. каторги Метуса пороть политических розгами. Нач. льговской тюрьмы совершает насилие над 16-летней политической заключенной. Были известия о пытках, в Одессе, Кременчуге, Пинске, Тамбове, Казани, Вятке, новее превзошли Рига и Астрахань. В Риге 16 чел., из коих 10 было расстреляно, а трое сослано в каторгу, подвергались до суда пыткам; били плетьми, посыпали рубцы солью, покрывали тряпками и снова били. Потом топтали ногами (за недачу показаний). Вырывали волосы из головы и бороды, выбивали зубы. Тушили о тело папиросы и сигары. За два-три дня до истязаний переставали давать хлеб и воду, а кормили исключительно селедкой и селедочным рассолом. По официальным данным, за период 1906-1908 года было 126 случаев самоубийств и покушений на них… Понятно, что и случаи беспорядков, возмущений в тюрьмах, также стали учащаться, равно как и побеги; появляется в них и динамит, как пособие побегу или орудие мщения начальству…

К 1909 году сыпной и другие виды тифа сделались постоянными гостями русских тюрем, вместе с пауками и мокрицами; в небольшой, сравнительно, калужской тюрьме число тифозных достигло одно время почти сотни; большая часть конвоя и надзирателей переболела и перемерла; больные долеживали в камерах до потери сознания, после чего их везли вповалку в земскую больницу; случалось даже, что вместо конвойных вели лошадей арестанты же, так как конвойные хворали. В кандалах умирали они, в кандалах и хоронили сначала, потом стали сбивать с мертвых… Но, очевидно, крутая лестница репрессии не позволяет остановиться на полдороге вниз, и скоро вступаем мы в полосу казней и расстрелов, последнюю, по-видимому, ступень, возле которой растет постепенно груда человеческих тел с высунутыми языками и остеклевшими глазами, вышедшими из орбит, — настоящая пирамида в честь нового русского строя…

Расстрелы массовые производились по-прежнему, преимущественно в Балтийском крае, на Кавказе и Царстве Польском, где брожение питалось не прекращающимся военным положением; внутри страны число расстрелов было несколько меньше, но зато военные суды действовали почти беспрерывно и персонал их был завален работой сверх всякой меры… все чаще доходят до нас вести о невинно казненных и главный недостаток института казней — непоправимость ошибки, — освещается обширным материалом из русской практики. Так, повешенные 19 янв. 1907 г. в Одессе четыре человека, выбежавшие, вместе с другими жильцами, из обстреливаемого полицией дома, ничего общего с анархистами не имели; мать двоих из них сошла с ума и пыталась лишить себя жизни. В Риге расстреляны 15 нояб. 1907 г. два человека, на приговор к смерти которых был подан протест прокурором, так как они были невинны… На суде разыгрывались настоящие трагедии: рыдали защитники, посторонние люди; с притерпевшимися политическими адвокатами делались обмороки; приговоры объявлялись под нечеловеческий, дикий вой осужденных, и приходилось вводить усиленный конвой для успокоения…

В нескончаемой веренице висельников утомленное внимание лишь изредка останавливается на отдельных лицах; вот Матюшенко, руководитель бунта на «Потемкине», вернулся из Парижа, тоскуя по родине, и попался немедленно; вот Мартянкин, над просьбой которого о помиловании плакали закоренелые злодеи в подвале московской таганской тюрьмы; вот Качоровский помилован на пути к виселице, причем телеграмма из Петергофа приходит час спустя после телеграммы гл. воен. прокурора Павлова о приведении приговора в исполнение.

Депутат парламента пишет из тюрьмы, являющейся как бы следующей после Думы страницей жизни современного народного представителя, что перед его окном вешают людей и бьют их перед этим; трех студентов в Москве вешают в один час. К началу 1908 года дело представлялось приблизительно в следующем виде: комплект тюремных мест был покрыт вдвое, достигнув впоследствии 200.000 человек. Число высланных равнялось 74-75.000, из них политических 88%, причем сюда не вошли ни следовавшие по этапам за время составления сведений (м. вн. дел), ни ожидавшие высылки по тюрьмам. Из этого числа около 40.000 было в бегах по указанным раньше причинам. Бывали отдельные месяцы, когда из одного Петербурга высылалось по 4.000 душ (1907 г.). В 1907 году по приговорам судов было больше предыдущего сослано на 35%, а в административном порядке на 68%. Наибольшее число высланных падает на губернии: Астраханскую, Архангельскую, Вологодскую и Тобольскую. Затем идут Нарымский и Туруханский края, Обдорск, Березов и др. Третье место занимают поволжские губернии, а затем внутренние, куда ссылаются преимущественно в административном порядке рабочие и интеллигенты… За 1906 и 1907 гг. приговорено к смертной казни 2.717 ч., казнено 1.780, в том числе военно-полевыми приговорено и казнено 144. К каторге приговорено 3.873, к пожизненной ссылке 502 человека. К заключению в тюрьму и аресту присуждено 5.751 ч., в арестантские отделения 2.586, в дисциплинарные батальоны 1.538 ч., в крепость 1.307 человек… Всего за два года приговорено 18.274 человека, в среднем более 25 человек в день. За следующие полтора года все эти цифры значительно возросли. Печальная эпоха для сильных духом, трагическая для безвольных.

№ 7. Ф. Э. Дзержинский. Из дневника заключенного

31 декабря

Сегодня — последний день 1908 года. Пятый раз я встречаю в тюрьме новый год (1898, 1901, 1902, 1907); первый раз — одиннадцать лет тому назад. В тюрьме я созрел в муках одиночества, в муках тоски по миру и по жизни. И, несмотря на это, в душе никогда не зарождалось сомнения в правоте нашего дела. И теперь, когда, быть может, на долгие годы все надежды похоронены в потоках крови, когда они распяты на виселичных столбах, когда много тысяч борцов за свободу томится в темницах или брошено, в снежные тундры Сибири, — я горжусь. Я вижу огромные массы, уже приведенные в движение, расшатывающие старый строй, — массы, в среде которых подготавливаются новые силы для новой борьбы. Я горд тем, что я с ними, что я их вижу, чувствую, понимаю и что я сам многое выстрадал вместе с ними. Здесь, в тюрьме, часто бывает тяжело, по временам даже страшно… И, тем не менее, если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы так, как начал. И не по долгу, не по обязанности. Это для меня — органическая необходимость.

Тюрьма сделала только то, что наше дело стало для меня чем-то ощутимым, реальным, как для матери ребенок, вскормленный ее плотью и кровью. Тюрьма лишила меня очень многого: не только обычных условий жизни, без которых человек становится самым несчастным из несчастных, но и самой способности пользоваться этими условиями, лишила способности к плодотворному умственному труду… Столько лет тюрьмы, в большинстве случаев в одиночном заключении, не могли пройти бесследно. Но когда я в своем сознании, в своей душе взвешиваю, что тюрьма у меня отняла и что она мне дала, — то хотя я и не могу сказать, что объективно перевесило бы в глазах постороннего наблюдателя, но я не проклинаю ни своей судьбы, ни многих лет тюрьмы, так как знаю, что это нужно для того, чтобы разрушить другую огромную тюрьму, которая находится за стенами этого ужасного павильона. Это не праздное умствование, не холодный расчет, а результат непреодолимого стремления к свободе, к полной жизни. Там теперь товарищи и друзья пьют за наше здоровье, а я здесь один в камере думаю о них: пусть живут, пусть куют оружие и будут достойны того дела, за которое ведется борьба…

18 февраля 1909 года

…Уже больше 11 часов вечера. Под нами в камере, обыкновенно тихой, в камере смертников, слышны громкие разговоры; слов не слышно, к нам проникают лишь отрывочные звуки; за стенкой, на лестнице, необыкновенное движение, какое бывает в дни казней. Двери канцелярии скрипят, то и дело кто-нибудь заходит к приговоренным. Их уже взяли. Под окном прошли солдаты… Повели на место казни двоих осужденных…

1. В чем выразился государственный переворот 3 июня 1907 г. и какие классовые цели он преследовал?

2. Что собой представляла третьеиюньская политическая система? В чем состояло отличие третьеиюньской монархии от предыдущего этапа развития царизма?

3. Укажите важнейшие проявления реакции в различных областях общественной жизни.

4. Охарактеризуйте цели, содержание и особенности деятельности большевиков в массах в годы реакции.

№ 8. В. И. Ленин. Сущность «аграрного вопроса в России»

22 мая 19112 г.

«Аграрный вопрос» — если употреблять эту обычную, ходячую терминологию — существует во всех капиталистических странах. Но в России рядом с общекапиталистическим аграрным вопросом существует другой, «истинно-русский» аграрный вопрос. Чтобы кратко отметить разницу обоих аграрных вопросов, укажем, что ни в одной цивилизованной капиталистической стране нет сколько-нибудь широкого демократического движения мелких землевладельцев за переход к ним земель крупного землевладения.

В России такое движение есть. И, соответственно этому, ни в одной европейской стране, кроме России, марксисты не выставляют и не поддерживают требования о переходе земли к мелким землевладельцам. Русский аграрный вопрос неизбежно породил признание всеми марксистами такого требования, независимо от разногласий, связанных с тем, как должно быть организовано владение и распоряжение переходящей землей (раздел, муниципализация, национализация).

Откуда же разница между «Европой» и Россией? Не от самобытности ли развития России, не от отсутствия ли в ней капитализма или особой безнадежности, безысходности нашего капитализма? Так думают народники различных оттенков. Но этот взгляд в корне неверен, и жизнь давно опровергла его.

Различие между «Европой» и Россией происходит от чрезвычайной отсталости России. На Западе аграрнобуржуазный строй уже вполне сложился, крепостничество давно сметено, остатки его ничтожны и не играют серьезной роли. Главным общественным отношением в области сельского хозяйства на Западе является отношение наемного рабочего к предпринимателю, фермеру или собственнику земли. Мелкий земледелец занимает там промежуточное положение, переходя, с одной стороны, в класс нанимающихся, продавцов рабочей силы (многочисленные формы так называемой подсобной работы или побочных заработков крестьянина), а с другой стороны, в класс нанимателей (число наемных рабочих у мелких земледельцев гораздо значительнее, чем обыкновенно думают).

В России, несомненно, уже упрочилось и неуклонно развивается столь же капиталистическое устройство земледелия. И помещичье и крестьянское хозяйство эволюционируют именно в этом направлении. Но чисто капиталистические отношения придавлены еще у нас в громадных размерах отношениями крепостническими. Борьба массы населения, в первую голову массы крестьянства вообще, с этими именно отношениями. — вот в чем своеобразие русского аграрного вопроса. На Западе такой «вопрос» существовал во время оно повсеместно, но он давно уже там решен. В России с его решением запоздали, аграрная «реформа» 61-го года не решила его, столыпинская аграрная политика не может при данных условиях решить его.

В статье «Землевладение в Европейской России» («Невская Звезда» № 3)[11] мы привели главнейшие данные, выясняющие сущность современного русского аграрного вопроса.

Около 70 миллионов земли у 30000 крупнейших помещиков и приблизительно столько же у 10 миллионов крестьянских дворов — таков основной фон картины. О каких хозяйственных отношениях свидетельствует эта картина?

Тридцать тысяч крупнейших помещиков — главным образом, представители старого барства и старого крепостнического хозяйства. Из 27 833 владельцев имений свыше 500 десятин — дворян 18102, т. е. почти две трети. Громаднейшие латифундии, которые находятся в их руках, — в среднем приходится свыше 2000 десятин земли на каждого из этих крупнейших помещиков! — не могут быть обрабатываемы инвентарем владельца и наемными рабочими. В значительной степени неизбежной является, при таком положении дела, старая барщинная система, то есть существование мелкой культуры, мелкого хозяйства на крупных латифундиях, обработка помещичьей земли инвентарем мелкого крестьянина.

Именно эта барщинная система и распространена, как известно, особенно широко в центральных, исконнорусских, губерниях Европейской Воссии, в сердце нашего земледелия. Так называемые отработки представляют из себя не что иное, как прямое продолжение и пережиток барщинной системы хозяйства. Невозможные кабальные приемы хозяйства, вроде зимней наемки, работы за отрезанные земли, «круговой обработки» и т. д., и т. п. — это тоже барщина. Крестьянский «надел» является, при такой хозяйственной системе, способом обеспечения помещика рабочими руками, и не только рабочими руками, но и инвентарем, который, как бы жалок он ни был, служит для обработки помещичьей земли.

Крайняя нищета массы крестьян, которые привязаны к своему наделу и не могут жить с него, крайняя примитивность земледельческой техники, крайняя неразвитость внутреннего рынка для промышленности, — таковы результаты этого положения вещей. И самым рельефным доказательством того, что в основе, в сути своей дело остается неизменным вплоть до наших дней, является теперешняя голодовка 30 миллионов крестьянства. Только крепостническая задавленность, оброшенность, беспомощность массы закабаленных мелких хозяев может вести к таким ужасным массовым голодовкам в эпоху быстро развивающейся и сравнительно высоко уже стоящей (в лучших капиталистических хозяйствах) земледельческой техники.

Коренное противоречие, которое ведет к таким ужасным бедствиям, незнакомым крестьянству Западной Европы со времен средних веков, есть противоречие между капитализмом, высоко развитым в нашей промышленности, значительно развитым в нашем земледелии, и землевладением, которое продолжает оставаться средневековым, крепостническим. Нельзя выйти из этого положения без крутой ломки старого землевладения.

Крепостническим является не только помещичье, но и крестьянское землевладение. Относительно первого дело так очевидно, что не возбуждает никаких сомнений. Заметим только, что уничтожение крепостнических латифундий, скажем, хозяйств свыше 500 десятин, не подорвет крупного производства в земледелии, а, напротив, усилит, разовьет его. Ибо крепостнические латифундии — опора мелкого кабального земледелия, а вовсе не крупного производства. На громаднейших участках земли, свыше 500 дес., почти невозможно или, по крайней мере, крайне трудно в большинстве местностей России ведение крупного хозяйства, обработка всей земли инвентарем владельца и вольнонаемным трудом. Понижение размера таких владений есть одно из условий гибели мелкого кабального земледелия и перехода к крупному капиталистическому производству в сельском хозяйстве.

С другой стороны, и надельное крестьянское землевладение в России тоже остается средневековым, крепостническим. И дело не только в его юридической форме, изменяемой теперь фельдфебельским разрушением общины и насаждением частной поземельной собственности, — дело также в его фактическом обличье, которой никаким разгромом общины не затрагивается.

Фактическое положение громадной массы мелких и мельчайших, большей частью, чересполосных крестьянских «парцелл» (=крохотных участков земли), отличающихся наихудшим качеством почвы (вследствие отмежевания крестьянской земли в 1861 году под руководством крепостников-помещиков и вследствие выпаханности земли), — неизбежно ставит их в кабальное отношение к наследственному владельцу латифундии, старому «барину».

Представьте только себе нагляднее эту картину: на 30 000 владельцев латифундий по 2000 десятин земли приходится 10 000 000 крестьянских дворов с семидесятинным участком на «средний» двор. Ясно, что никакой разрушение общины, никакое создание частной поземельной собственности еще не в состоянии будет изменить кабалы, отработков, барщины, крепостнической нищеты и крепостнических форм зависимости, вытекающих отсюда.

«Аграрный вопрос», порождаемый таким положением вещей есть вопрос об устранении остатков крепостничества, сделавшихся невыносимой помехой капиталистическому развитию России. Аграрный вопрос в России есть вопрос о крутой ломке старого, средневекового землевладения, как помещичьего, так и надельного крестьянского, — ломке, которая стала абсолютно необходимой вследствие крайней отсталости этого землевладения, крайнего несоответствия между ним и всей системой народного хозяйства, сделавшегося капиталистическим.

Ломка должна быть крутой, потому что несоответствие чересчур велико, потому что старое слишком старо, «болезнь чересчур запущена». Ломка во всяком случае и во всех ее формах не может не быть, по своему содержанию, буржуазной, так как вся хозяйственная жизнь России уже буржуазна, и землевладение непременно подчинится ей, непременно приспособится к велениям рынка, к давлению всемогущего в нашем теперешнем обществе капитала.

Но, если ломка не может не быть крутой, не может не быть буржуазной, то остается еще нерешенным, какой класс из двух непосредственно заинтересованных классов, помещичьего и крестьянского, проведет это преобразование или направит его, определит его формы…

№ 9. Землевладение в Европейской России к концу XIX века

№ 10. Данные военно-конских переписей по 48 губерниям Европейской России в 1888-1891 и 1896-1900 гг.

№11. Отработочная и капиталистическая системы в губерниях Европейской России к концу XIX в.

№ 12. Вымирающая деревня[12]

…Суровая, примитивная борьба за существование иногда доходит здесь до невероятных, трагических размеров. Я не могу забыть одного потрясающего случая в жизни обедневшей семьи в Ново-Животинном. Это было в один из годов неурожая после 1903 года. Отец семьи надорвался работой в каменоломне и сидел дома больной, расстроенный. Не было ни хлеба, ни каких-либо сбережений. Мать ушла в соседние села за сбором подаяния. Была зима, она сбилась в поле с дороги и чуть было не замерзла. Долго и тщетно ждали ее дети и больной муж. Есть было нечего, у соседей хлеба тоже почти не было… Голодные маленькие дети плакали и приставали к отцу, прося хлеба… Несчастный не выдержал и решил сжечь своих детей и сам сгореть с ними! Он пытался это сделать, натаскав в избу соломы и хворосту, и только случайно зашедшие соседи предотвратили ужасное несчастье. Когда полузамерзшую мать привезли из ближнего села, куда она кое-как добрела, — она нашла своего мужа уже душевнобольным…

Какую безмолвную, какую нечеловеческую пытку перенес этот человек, беспомощный и больной, в своей конуре-избе, окруженный голодными детьми? Какая душевная мука привела его к безумному решению и к последовавшему душевному расстройству? — И мыслимо ли передать это человеческими словами. Перед таким размером безысходного человеческого горя бледней всякое слово и цепенеет мысль!

И все это разыгралось на почве хронической нищеты обезземеленной деревни. Что же здесь говорить о каких-либо случайных или побочных, санитарно-благотворительных мероприятиях.

Никакие мероприятия здесь немыслимы без обеспечения населения землею, и это обеспечение должно, по моему, составлять ближайшую и главную цель в практических мероприятиях. Без земли вымирающее Животинное так и останется вымирающим, если не окончательно превратится в вымершее через какой-либо промежуток времени. Улучшенная постановка школьного дела, организация местного прибыльного промысла, ряд экономических мероприятий в смысле снабжения населения скотом, устройство на лето яслей-приютов, раздача бескоровным семьям молока для детей и прочее — все это будут лишь паллиативы для безземельного населения, пришибленного и лишенного энергии, пока не будет почвы для ее приложения — известного земельного обеспечения. Иначе — школа, как и в настоящее время, будет пуста, иначе — промысел может выродиться в какой либо новый вид экономической кабалы, со скотом нечего будет делать и нечем его будет кормить, иначе — ясли превратятся в столовую…

Высокая смертность всего русского крестьянского на селения — факт, давно установленный статистикой. Указаны многими авторами, исследователями и ближайше причины такого явления; эти причины лежат в общих экономических и культурно-бытовых условиях русской жизни…

В заключение всей безотрадной картины условий существования наших селений, всего мартиролога несчастных обывателей — нельзя не сделать, общего и основного вывода из всего исследования. Низкий культурный уровень населения и его ужасающая материальная необеспеченность и безземелье стоят в непосредственной зависимости от социальных ошибок прошлого времени и от общих современных условий русской жизни…

Несомненно, что Ново-Животинное и Моховатка ставшиё предметом земского исследования, далеко не одиноки. Под покровом долго висевшего на Руси непроницаемого канцелярски-бюрократического «благополучия» существовали и существуют в обширной империи тысячи им подобных Нееловых, Гореловок, Неурожаек, Голодовок и прочих селений и деревень. Они, очевидно, будут и дальше продолжать свое существование до полного разорения и вымирания. А вместе с тем многие еще думают, что на «Шипке все спокойно», еще не так давно голодовки назывались лишь «недородами», финансовые отчеты Империи дышали благополучием и обилием средств, а подневольная печать и население «на всех языцах — все молчали — бо благоденствовали». Смущающие земские исследования были приостановлены…

№ 13. Из прошения крестьян деревни Локни Печерниковской волости Михайловского уезда Рязанской губернии, представленного в I Государственную думу, об оказании помощи крестьянам, находящимся в бедственном положении вследствие малоземелья и помещичьей кабальной эксплуатации

12 мая 1906 г.

19 февраля 1861 г. по манифесту в бозе почившего государя императора Александра Николаевича Второго мы были избавлены от ига рабства бывших наших князей Гагариных, после чего нам был отрезан душевой надел от всей княжеской земли, которой у них было 4000, в том числе более тысячи было лесу и также сочных лугов и торфяных болот. Из числа этих 4 000 дес. земли отрезан нам был душевой надел на 154 души мужского пола 423 ¾ дес. земли, на которой не было ни одного корня леса и ни одного пласта торфа и сочного луга, буквально самая отдаленная и малоудобная и отчужденная от всех угодий. Из отрезанной нам земли 423¾ дес. 319 дес. пахотной, 35 дес. заняты усадьбами и 30 дес. под выгонами и лугами. Сена убираем мы ежегодно не более ста пудов на все общество, так что нередко приходится передавать взаймы друг другу. Стоит одна душа сенокоса 6 или 7 коп. Остальные 39 дес. земли совсем неудобные и бесплодные, так что со дня нарезки и до сего времени мы за нее переплатили немалую сумму денег выкупного платежа. Все бесполезно. В настоящее время наше общество — деревня Локня, вместо 154 душ имеет 372 души мужского, пола, 385 душ женского пола, а всего 757 душ и имеет деревня Локня наша 90 домов. Вот этот-то совсем малый наш душевой надел и есть единственное наше пропитание. На каждую наличную душу мы имеем одну седьмую часть десятины в трехпольном разделе. При таком малоземелье мы были принуждены брать в арендное содержание землю у своих господ Гагариных за самую дорогую цену 18-20 руб. осенняя, а яровая 16-18 руб. за дес. посева, и то отдаленную и малоплодородную. И не один раз мы с этой арендуемой земли попадали в рабство своим господам Гагариным. Именно так, как мы бедные крестьяне на внесем в срок арендной платы, то управляющий предъявляет иск в окружной суд, после чего, в самом скором времени арестовывают наш хлеб на его земле и нередко стоит там в копнах до тех пор, пока превратится в кучу навоза. А судебные издержки все ложатся на нас, бедных крестьян, за которые мы, бедные крестьяне, на следующее лето и зарабатываем ему уборкой хлеба, лугов и садов. И такими притеснениями и угнетениями дожили мы до самой крайней бедности, даже большую имеем нужду в насущном куске хлеба, а не говоря уже о домашнем хозяйстве и украшении. Теперь уже землей мы почти не пользуемся арендовой, потому что ею теперь пользуются соседние, зажиточные, бывшие государственные крестьяне, а об нас совсем забыто, как проливали пот наши отцы и деды. Всего хуже — заработать копеечку совсем негде. Ремесла никакого не имеем. Только и бывает заработка 2 недели в году — исключительно одна запрудка мельницы, и то женщина работает на своих харчах 15 коп. в день. Во всем у нас большая нужда. Земли нет, топлива тоже, платим за торф барину 1 руб. 50 коп. за воз сырого торфа, а дровами топить мы и понятия не имеем. В прошлом 1905 г. пострадали мы от полного неурожая. Собрали мы полный сельский сход и решили попросить сколько-нибудь топлива у своего барина. Когда мы пришли к нему, объяснили ему свою просьбу, на просьбу он отнесся очень холодно. «Я не могу дать вам топлива. Я сообщу по телеграфу князю, и через 5 дней я вам скажу». По прошествии 5 дней вместо дров приехал к нам г. исправник и начинает нас обвинять за эту просьбу, будто бы мы достойны какого-то наказания, даже предложил нескольким лицам явиться в качестве обвиняемых в камеру земского начальника. Вот эту-то помощь мы получили от своих князей Гагариных. И так же почти в черте нашей деревни существует с давних лет наших князей мукомольная водяная мельница. Для запруды ее ежегодно брали собственную нашу усадебную землю, так что в течение 20 лет выбрали нашей усадебной земли более двух усадеб, самую для нас дорогую. Сколько бы мы ни говорили и ни просили, все было напрасно. Обращались к судебным властям, и судебные власти тоже признают наших князей неподсудными. Но много и другого есть иродского гонения, но всего не перепишешь. Вот в таком положении мы живем десятки лет и не находим себе защиты. А уже теперь дождались мы Государственной думы, избранников земли русской, избранных всем народом, и просим обратить внимание на наше бедственное безземелье и притом просим вас, члены Думы, сообщить нам по получении нашего прошения.

При сем прошении прилагаем общественный приговор.

№ 14. Из указа Правительствующему сенату о дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования[13]

9 ноября 1906 г.

Манифестом нашим от 3 ноября 1905 г. взимание с крестьян выкупных платежей за надельные земли отменяется с 1 января 1907 г. С этого срока означенные земли освобождаются от лежащих на них, в силу выкупного долга, ограничений, и крестьяне приобретают право свободного выхода из общины, с укреплением в собственность отдельных домохозяев, переходящих к личному владению, участков из мирского надела.

Однако действительное осуществление сего признанного законом права в большинстве сельских обществ встретит практические затруднения в невозможности определить размер и произвести выдел участков, причитающихся выходящим из общины домохозяевам.

С другой стороны, в законе не установлено порядка совершения сделок об отчуждении состоящих в подворном владении участков надельной земли, на которые у собственников их не имеется отдельных крепостных актов владения.

Признав, вследствие сего, необходимым ныне же устранить имеющиеся в действующих узаконениях препятствия к действительному осуществлению крестьянами принадлежащих им прав на надельные земли и одобрив состоявшийся по сему предмету особый журнал Совета министров, мы, на основании статьи 87 Свода Основных государственных законов[14], издания 1906 г., повелеваем:

I. В дополнение статьи 12 Общего положения о крестьянах и примечания к ней (Свод, зак., особ. прил. к т. IX, изд. 1902 г.) постановить нижеследующие правила:

1. Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли.

2. В обществах, в коих не было общих пределов в течение 24-х лет, предшествующих заявлению отдельных домохозяев о желании перейти от общинного владения к личному, за каждым таким домохозяином укрепляются в личную собственность, сверх усадебного участка, все участки общинной земли, состоящие в его постоянном (не арендном) пользовании.

3. В обществах, в коих в течение 24-х лет, предшествовавших заявлению отдельных домохозяев о желании перейти от общинного владения к личному, были общие переделы, за каждым сделавшим такое заявление домохозяином укрепляются в личную собственность, сверх усадебного участка, все те участки общинной земли, которые предоставлены ему обществом в постоянное, впредь до следующего общего передела, пользование. Но если в постоянном пользовании желающего перейти к личному владению домохозяина состоит земли больше, нежели причиталось бы на его долю, на основаниях последней разверстки, по числу разверсточных единиц в его семье ко времени упомянутого заявления, то за ним укрепляется в личную собственность то количество общинной земли, какое причитается ему по указанному расчету. Засим, оказавшийся излишек укрепляется в личную собственность только под условием уплаты обществу его стоимости, определяемой по первоначальной средней выкупной цене за десятину предоставленных в надел данному обществу угодий, облагавшихся выкупными платежами. В противном случае весь означенный излишек поступает в распоряжение общества.

4. Домохозяева, за коими укреплены в личную собственность участки общинной земли, состоявшей в постоянном пользовании (ст. 1-3), сохраняют за собой право пользования в неизменной доле теми сенокосными, лесными и другими угодьями, которые переделяются на особых основаниях (напр., по произведениям почвы, или отдельно от угодий, переделяемых при общих переделах и на иных основаниях и т. п.), а также право участия в пользовании, на принятых в обществе основаниях, непеределяемыми угодьями, как-то: мирской усадебной землей, выгонами, пастбищами, оброчными статьями и др.

5. Постоянные доли в угодьях, переделяемых на особых основаниях (ст. 4), определяются в том размере, в каком домохозяева, заявившие желание перейти от общинного владения к личному, пользуются означенными угодьями ко времени подачи такого заявления.

6. Требования об укреплении в личную собственность части из общинной земли (ст. 1) предъявляются через сельского старосту обществу, которое по приговору, постановленному простым большинством голосов, обязано в месячный со дня подачи заявления срок указать участки, поступающие на основании статей 2 и 3 в собственность переходящего к личному владению домохозяина, а в подлежащих случаях определить также размер причитающейся с него доплаты (ст. 3) и постоянную его долю участия в угодиях, переделяемых на особых основаниях (ст. 4 и 5). Если в течение указанного срока общество такого приговора, не постановит, то по ходатайству подавшего упомянутое заявление домохозяина все означенные действия исполняются на месте земским начальником, который разбирает по существу все возникающие при этом споры и объявляет свое по сему предмету постановление. <…>

8. Стороны и заинтересованные лица могут приносить уездному съезду жалобы на общественные приговоры и постановления земского начальника (ст. 6) в тридцатидневный срок со времени их объявления. Жалобы на общественные приговоры подаются через земского начальника и предоставляются им с его заключением в уездный съезд по производстве на месте предварительного расследования. Как обжалованные, так и необжалованные общественные приговоры и постановления земского начальника представляются на утверждение уездного съезда.

9. Постановления уездного съезда, последовавшие по жалобам на общественные приговоры и постановления земского начальника, равно как об утверждении сих приговоров и постановлений (ст. 6), почитаются окончательными и приводятся в исполнение сельским старостой или волостным старшиной. На постановления уездного съезда могут быть приносимы жалобы губернскому присутствию лишь в случае превышения пределов ведомства или власти или же явного нарушения закона! <…>

12. Каждый домохозяин, за коим укреплены участки надельной земли в порядке, установленном в статьях 1-11 настоящих правил, имеет право во всякое время требовать, чтобы общество выделило ему, взамен сих участков, соответственный участок, по возможности к одному месту.

13. В тех случаях, когда требование о выделе к одному месту не совпадает с общим переделом, выдел же оказывается неудобным или невозможным, обществу предоставляется удовлетворить желающего выделиться домохозяина деньгами по взаимному с ним соглашению, а при недостижении согласия — по оценке, установляемой волостным судом. С своей стороны, желающий выделиться домохозяин, если найдет определенную судом оценку для себя невыгодной, может отказаться от получения денег и продолжать владеть укрепленными в его собственность участками в прежних границах.

14. При общих переделах выдел к одним местам участков домохозяевам, заявившим желание о переходе к личному владению до вступления в законную силу приговора о переделе или ранее укрепившим за собой участки надельной земли в порядке, установленном статьями 1-11 настоящих правил, обязателен по требованию как этих домохозяев, так и общества, без права сего последнего удовлетворять выделяющихся деньгами. <…>

18. Действие настоящих правил (ст. 1-16) распространяется на крестьян всех наименований, причем укрепление в личную собственность отдельных домохозяев участков из общинной земли до освобождения ее от выкупного долга допускается при условии погашения части этого долга, упадающей на укрепляемые участки.

II. В дополнение действующих узаконений о порядке отчуждения надельных земель, состоящих в подворном владении, постановить:

1. Отчуждение участков надельной земли, состоящих в подворном владении, совершается общим крепостным порядком (Полн. нотар., изд. 1892 г., ст. 66).[15] <…>

III. В дополнение действующих узаконений, определяющих права крестьян на участки надельной земли, состоящие в подворном, владении, постановить:

1. Подворные участки как предоставленные в подворное владение крестьян при наделении их землей, так и укрепленные впоследствии в личную собственность отдельных крестьян из общинных земель, а также усадебные участки при общинном землепользовании, составляют личную собственность домохозяев, за коими эти участки значатся по землеустроительным актам, общественным приговорам, постановлениям крестьянских учреждений, актам об отчуждении и решениям судебных мест. Таковым же правом на упомянутые участки пользуются и правопреемники сих домохозяев.

2. В тех случаях, когда указанные в предшедшей статье участки находятся в нераздельном владении нескольких лиц, не состоящих между собой в родстве по прямой нисходящей линии, они составляют общую их собственность.

IV. В дополнение статей 62 и 66 Общего положения о крестьянах и статьи 15 Положения о поземельном устройстве крестьян и поселян разных наименований, водворенных на владельческих землях (Свод зак., Особ. прил. к т. IX, изд. 1902 г.), постановить:

Переход целых обществ как с общинным, так и с подборным землепользованием к владению в отрубных участках совершается по приговорам, постановленным большинством двух третей крестьян, имеющих право голоса на сходке.

Правительствующий сенат к исполнению сего не остановит учинить надлежащее распоряжение.

№ 15. Из аграрного закона «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении»

14 июня 1910 г.

В изменение, дополнение и отмену подлежащих узаконений постановить нижеследующие правила:

А. В обществах и селениях, не производящих общих переделов.

1. Общества и имеющие отдельные владения селения, в коих не было общих переделов со времени наделения их землей, признаются перешедшими к наследственному (участковому или подворному) владению. <…>

2. В упомянутых в статье 1 обществах и селениях участки, состоящие ко времени обнародования настоящего закона в бесспорном постоянном (не арендном) пользовании отдельных домохозяев, признаются лично их или, в подлежащих случаях (ст. 48), общей с другими членами семьи собственностью.

3. Право на участие в пользовании общественными угодьями, переделяемыми на особых основаниях (ст. 17), сохраняется в неизменной доле за отдельными домохозяевами (ст. 2) в размере действительного их пользования к указанному в предшествующей (2) статье сроку. Право участия в пользовании непеределяемыми угодьями сохраняется за означенными лицами на основаниях, указанных в статье 19. <…>

4. Сельские и селенные сходы имеют право требовать составления общих на все общество или селение актов, удостоверяющих право собственности отдельных домохозяев на упомянутые в статье 2 участки. Таким же правом пользуются и отдельные домохозяева по отношению к составляющим их собственность участкам.

5. Означенные в статье 4 акты составляются земским начальником с выполнением требований, изложенных в ст. 23, и объявляются на сельском и селенном сходе. Заинтересованные лица могут приносить жалобы на означенные акты в уездный съезд в тридцатидневный срок со дня объявления актов на сходе.

6. Акты, составленные земскими начальниками, подлежат утверждению уездного съезда.<…>

8. В обществах и селениях, упомянутых в статье 1, выдел к одному месту участков отдельных домохозяев обязателен в случаях, указанных в пункте 2 ст. 34. <…>

В обществах и селениях, производящих общие переделы.

9. Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления в личную его или в подлежащих случаях (ст. 48) в общую с другими членами семьи собственность причитающейся выходящим из общины части означенной земли. При отсутствии родоначальника в семье, ведущей одно хозяйство, споры о том, кто из членов семьи является домохозяином, разрешаются волостным судом. <…>

11. В обществах и селениях, в коих пользование землею основано на приговорах об общих переделах, состоявшихся в порядке закона 8 июня 1893 г., за каждым домохозяином, у которого количество разверсточных единиц в семье не уменьшилось, укрепляются все участки общинной земли, предоставленные ему в постоянное, впредь до следующего общего передела, пользование.

12. В случае уменьшения количества разверсточных единиц находящийся в пользовании излишек земли укрепляется за ним лишь при условии уплаты обществу стоимости этого излишка, определяемой по первоначальной средней выкупной цене за десятину предоставленных в надел данному обществу угодий, облагавшихся выкупными платежами. <…>

14. Если выходящий из общины домохозяин отказывается от оплаты излишка на приведенных в статье 12 основаниях, то такой излишек поступает в распоряжение общества.

15. В остальных, кроме указанных в статье 11, обществах за каждым домохозяином укрепляются все участки общинной земли, состоящие в его бесспорном, постоянном (не арендном) пользовании ко времени подачи заявления об укреплении в личную собственность.

16. Заявления об укреплении в собственность земли, сделанные до дня, когда состоялся сельский или селенный сход, которым постановлен приговор о новом переделе, удовлетворяются на основании прежней разверстки.

17. Домохозяева, за коими укреплены в личную собственность участки общинной земли (ст. 11-16), сохраняют за собой право пользования в неизменной доле теми сенокосами, лесными и другими угодьями, которые переделяется на особых основаниях, например, по произведениям почвы и т. п.

18. Неизменные доли в угодьях, упомянутых в статье 17, определяются в размере действительного пользования ко времени подачи заявления об укреплении.

19. Право участия в пользовании непеределяемыми угодьями, как-то: мирскою усадебною землею, проездами, прогонами, выгонами, водопоем, пастбищами, оброчными статьями и пр., укрепляется в неизменной доле, если таковая может быть определена на основании акта землеустройства, общественных приговоров и других достоверных данных. В противном случае сохраняется лишь право на участие в пользовании названными угодьями на принятых в обществе основаниях. <…>

22. Требования об укреплении в личную собственность части из общинной земли (ст. 9) предъявляются через сельского старосту обществу, которое в приговоре, постановляемом простым большинством голосов (Об. пол. ст. 67), указывает участки, поступающие на основании статей 11-16 в собственность переходящего к личному владению домохозяина, и постоянную его долю участия в угодьях, упомянутых в статьях 17-19. В подлежащих случаях в приговоре определяется размер доплаты (ст. 12), причитающейся обществу за излишек земли, укрепляемой за домохозяином. Если общество в укреплении откажет либо в течение тридцати дней со дня подачи заявления никакого приговора не постановит, то, по ходатайству подавшего заявление домохозяина, возложенные сею статьей на сход обязанности исполняются на месте земским начальником, который разбирает по существу все возникающие при этом споры и объявляет свое постановление. <…>

24. Общественные приговоры и постановления земских начальников об укреплении в личную собственность участков общинной земли представляются на утверждение уездного съезда.

25. На общественные приговоры и постановления земских начальников (ст. 22) могут быть приносимы в тридцатидневный срок со времени их объявления жалобы заинтересованными лицами и обществами. Жалобы эти подаются земскому начальнику и представляются им, по производстве на месте надлежащего расследования, с его объяснениями в уездный съезд. <…>

32. Каждый домохозяин, за коим укреплены участки надельной земли, имеет право требовать, чтобы общество выделило ему, взамен сих участков, соответственный участок к одному, по возможности, месту.

33. Если выдел (ст. 32) признан подлежащими установлениями (ст. 37 и 60) неудобным или невозможным, то общество обязано удовлетворить желающего выделиться домохозяина деньгами по взаимному с ним соглашению, а при недостижении соглашения — по оценке, устанавливаемой уездной землеустроительной комиссией. Если домохозяин, желающий выделиться, найдет определенную комиссией оценку для себя невыгодной, то может отказаться от получения денег и продолжать владеть укрепленными в его собственность участками в прежних размерах.

34. Выдел к одному, по возможности, месту (ст. 32) обязателен для общества, без права удовлетворения выделяющихся деньгами в следующих случаях: 1) при общих переделах, если заявление о выделе сделано по постановлении приговора о переделе, и 2) вне общих переделов: а) если выдела потребует не менее одной пятой части всех домохозяев или, в обществах, где число домохозяев превышает двести пятьдесят, не менее пятидесяти домохозяев, и б) по заявлению хотя бы одного домохозяина, когда выдел участка признан (ст. 33 и 37) возможным и не связанным с особыми неудобствами.

В случаях, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи, обществам предоставляется производить досрочные общие переделы без испрошения на то разрешения губернского присутствия (Общ. пол. ст. 29).

35. При общих переделах право требовать выдела к одним местам на основании новой разверстки предоставляется также домохозяевам, не закрепившим ранее за собой участков надельной земли, если требование это заявлено до постановления приговора о переделе.

36. Обязательный выдел к одним местам участков, уже укрепленных за отдельными домохозяевами, производится и без их на то согласия: 1) когда того потребует более половины оставшихся при общинном пользовании домохозяев и 2) когда при выделах, предусматриваемых статьей 34, пожелавший остаться в чересполосном владении домохозяин не изъявит согласия на обмен укрепленных за ним отдельных частей полос, которые представляется необходимым включить в границы участков, отводимых выделяющимся. В случае, предусмотренном пунктом 1 настоящей статьи, обществу предоставляется произвести досрочный общий передел без испрошения на то разрешения губернского присутствия (Общ. пол. ст. 29).

37. Выделы к одним местам производятся уездными землеустроительными комиссиями, разрешающими все возникающие при этом, споры, в том числе и споры между обществом и выделяющимся о неудобстве или невозможности выдела (ст. 33), при непременном участии уездного члена окружного суда. Постановления уездных землеустроительных комиссий могут быть обжалованы по существу в тридцатидневный со дня их объявления срок в губернские землеустроительные комиссии, а где таковых нет — в губернские присутствия. <…>

39. Участки, укрепленные в личную собственность на основании статей 9-19 и 22-30, подчиняются как до, так и после выдела их к одному месту, действию правил о надельных землях. <…>

42. Домохозяева, переселившиеся на свободные казенные земли Азиатской России или перечислившиеся там к старожильческим обществам, утрачивают, по истечении двух лет со дня окончательного перечисления их по месту нового водворения, право заявлять об укреплении за ними в личную собственность участков общинной надельной земли в местах их выхода.

43. Домохозяевам, зачислившим за собой в Азиатской России участки казенной земли или получившим приемные приговоры от старожильческих обществ, в случае заявления, в указанной статье 42 срок об укреплении за ними в личную собственность участков общинной земли в местах их выхода, разрешается передавать состоящую в их пользовании общинную землю отдельным членам своего общества с переуступкой последним и права на укрепление за ними этих участков. Член общества, в пользу которого сделана такая переуступка, вступает в права прежнего владельца в том объеме, в каком они принадлежали последнему ко времени подачи им заявления об укреплении. <…>

45. Переход целых обществ и селений с наследственным (участковым или подворным) землевладением к владению в отрубных участках совершается по приговорам, постановляемым простым большинством всех домохозяев, имеющих право голоса на сходе.

46. Переход целых обществ и селений с общинным или смешанным землевладением к владению в отрубных участках совершается по приговорам, постановляемым большинством двух третей домохозяев, имеющих право голоса на сходе, причем в составлении сих приговоров участвуют как члены общины, так и крестьяне, владеющие участками на праве личной собственности (ст. 47).

47. Участки, как предоставленные в подворное владение крестьян при наделении их землею и перешедшие впоследствии в собственность отдельных крестьян из общинных земель, в том числе и досрочно выкупленные на основании статьи 165 положения о выкупе издания 1876 г. и статей 112 и 114 того же положения издания 1902 г., а также усадебные участки при общинном землевладении, составляют личную собственность домохозяев, за коими они значатся по актам землеустройства, общественным приговорам, постановлениям крестьянских учреждений, актам об отчуждении и решениям судебных мест.

48. В тех случаях, когда указанные в статье 47 участки находятся в нераздельном владении матери и детей или нескольких лиц, они составляют общую их собственность. <…>

58. Действие глав 1-4 настоящего (1) отдела распространяется на всех сельских обывателей, владеющих земельным наделом на правах крестьян-собственников.

59. В местностях, в коих не введено в действие положение 12 июля 1889 г., обязанности, возлагаемые настоящими правилами на земских начальников, уездные съезды и губернские присутствия, исполняются соответствующими им должностными лицами и учреждениями.

60. В тех местностях, где нет землеустроительных комиссий, выдел к одним местам (ст. 37) и определение денежного вознаграждения (ст. 33) производится уездными съездами или учреждениями, их заменяющими.

№ 16. О роли земских начальников в проведении закона 14 июня 1910 г.

Циркуляр Столыпина всем губернаторам

19 июня 1910 г.

(Извлечение)

В дополнение к указаниям, преподанным мною в циркуляре 19 сего июня за № 42 по применению закона 14 июля 1910 года, об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении, прошу ваше превосходительство и впредь иметь неослабное наблюдение за своевременным разрешением подведомственными вам крестьянскими учреждениями ходатайств об укреплении надельной земли в личную собственность, и в случае обнаружения медленности безотлагательно принимать меры к ее устранению.

При ревизиях уездных съездов и земских начальников на эту сторону их деятельности должно быть обращено особое внимание, как равно и на степень осведомленности населения и должностных лиц крестьянского управления с новейшими узаконениями и распоряжениями, относящимися к земельным правам и землеустройству крестьян…

В заключение не могу не выразить твердой уверенности, что крестьянские учреждения, столь много потрудившиеся уже над проведением в жизнь указа 9 ноября 1906 года, и в дальнейшем приложат все усилия к успешному применению настоящего закона, являющемуся делом первостепенной государственной важности.

№ 17. Из циркуляра министра внутренних дел губернаторам об обязанности «крестьянских учреждений» и полиции оказывать содействие чинам Крестьянского банка по взысканию с крестьян долгов банку

4 июля 1909 г.

Циркуляром от 11 июня 1907 г. за № 47 мной было предложено гг. губернаторам сделать распоряжение о том, чтобы как крестьянские учреждения, так и полицейские власти оказывали полное содействие чинам отделений Крестьянского банка в деле взыскания недоимок в платежах, а также причитающихся с крестьян платежей по находящейся у них в аренде земли из имений банка, а в случае надобности и с своей стороны принимали необходимые меры к исправному выполнению крестьянами их обязательств перед Крестьянским банком…

Придавая особо важное значение неуклонному ведению сего дела в будущем с той же планомерностью и настойчивостью, так как только этим путем в среде крестьян может быть укреплено сознание необходимости исправного выполнения принятых на себя перед банком обязательств, а также озабочиваясь правильностью поступления платежей Крестьянскому банку, убытки коего по операциям ложатся бременем на государственное казначейство, предлагаю вашему превосходительству подтвердить крестьянским и полицейским учреждениям, чтобы они и впредь оказывали надлежащее содействие чинам Крестьянского банка в деле взыскания банковских платежей, а в случае необходимости и сами принимали указанные в законе меры к их поступлению.

№ 18. Общее количество земли, купленное крестьянами у помещика и частных владельцев при содействии Крестьянского банка[16] в 47 губерниях Европейской России

№ 19. Продажа земель заемщиков Крестьянского банка за невзнос в срок платежей по полученным ссудам в 1907-1915 гг.

№ 20. Из статьи «Землеустройство или землерасстройство» о продаже банком земель хуторян Симбирской губернии, не выплативших в срок ссуд, выданных Крестьянским банком

14 февраля 1913 г.

«Всего назначено к продаже 19 марта 1913 г. 19 910 дес. 685 саж. земли, находящейся во владении 19 товариществ, 14 крестьянских обществ и 371 отдельного лица».

Не землеустроением, а подлинным землеразорением несет от этой неумолимо жестокой заметки.

А между тем — это прямое последствие «трудов» господ землеустроителей.

Относится эта заметка к Симбирской губернии. Продаются именно те хуторские участки, которые так «усердно» и «с пристрастием» вводились среди крестьян. И продаются они никем иным, как Крестьянским банкам.

Продаются тем самым банком, который 3-5 лет тому назад несчастным хуторянам сам же выдал на покупку хуторов 2 млн. (с лишком) рублей. Ну, конечно, и должок за это время возрос — теперь банк хочет все за неплатеж взять обратно и взыскать еще проценты на 110 тыс. рублей… Многие провладели землей по 5 лет, внесли много платежей, а теперь все это прахом идет: и денег нет, и землю отобрали…

Для чего же весь огород «землеустроения» городили?

«Усердно» заставлять покупать хутора, выдавать ссуды из банка, а потом по «доброй воле» крестьян (не хотят, де, аккуратно платить) возвращать себе обратно полуоплаченную землю — от такой политики немудрено ожидать полного землеразорения…

№ 21. Представление главноуправляющего землеустройством и земледелием Совету министров о необходимости сокращения переселения в Сибирь и на Дальний Восток во второй половине 1907 г. ввиду недостатка свободных земельных участков

5 июля 1907 г.

(Извлечение)

…Всех этих земель ввиду размеров, какие приняло переселенческое движение, далеко не достаточно даже для удовлетворения спроса, предъявленного уже прибывшими в Сибирь ходоками. Но необходимо знать, что из числа семейных переселенцев, явившихся на новые места семьями, оказались не обеспеченными зачисленной ранее землей не только те, которые направились (в количестве до 60 тыс. душ) на Дальний Восток, согласно правилам, разрешающим туда переселение без ходачества, но точно так же множество семейств, прибывших вопреки всем расчетам переселенческого управления и установленному порядку в Сибирские губернии, Степной край и на Алтай, либо по неправильно выданным им проходным свидетельствам на льготный проезд целыми семьями, без предварительного зачисления долей, либо за собственный счет по общему тарифу. При этом все ходоки и переселенцы нынешнего года, по удостоверению местных учреждений, в отличие от прежних лет проявляют особо настойчивое стремление устроиться на сибирских землях и в большинстве остаются выжидать на месте отграничения новых участков, предпочитая все бедствия такого неопределенного положения возвращению на родину. Количество зарегистрированных обратных ходоков весьма незначительно: из 120 000 человек отмечено обратных только 45 000 и, следовательно, до 75000 поныне остается еще в Сибири…

№ 22. Масштабы переселенческого движения за Урал (без ходоков)

Вопросы и задания

1. В чем заключалась сущность аграрного вопроса в России? Как это сказывалось на положении крестьянства и на развитии капитализма в стране?

2. Охарактеризуйте два возможных пути аграрно-капиталистического развития России.

3. Дайте характеристику крестьянской общины и объясните, почему в начале XX в. изменилось отношение к ней со стороны помещиков и царизма.

4. С какой целью предпринималась ломка общинного землевладения? В чем состояла сущность аграрного бонапартизма царизма?

5. Чем отличался закон 14 июня 1910 г. от указа 9 ноября 1906 г.?

6. Дайте характеристику и оценку деятельности Крестьянского поземельного банка и переселенческой политики царизма.

№ 23. Отчет социал-демократической фракции III Государственной думы

(Извлечение)

Одна из формул перехода к очередным делам по аграрному вопросу, предложенная с.-д. фракцией, гласила:

«Принимая во внимание, что указ 9 ноября представляет одно из звеньев дворянско-бюрократической системы решения вопросов, выдвинутых движением последнего времени, этим указом, наряду с другими земельными мероприятиями (деятельностью Крестьянского банка, распродажей казенных и удельных земель, переселениями), бюрократия, покровительствуя более сильным экономическим слоям деревни, имеет в виду усилить и укрепить класс зажиточной сельской буржуазии, надеясь найти в ней опору в борьбе с экономическими и политическими притязаниями масс, чтобы тем самым сохранить господствующее положение за землевладельческим классом и бюрократией, что подъем большинства крестьянских хозяйств, улучшение положения десятков миллионов граждан-земледельцев возможны только при переходе земель средних и крупных землевладельцев, а также земель государственных, удельных и монастырских в руки крестьян, что своей земельной политикой правительство увеличивает земельную площадь незначительного слоя крестьянства, так как размер мобилизуемого фонда недостаточен для удовлетворения широких масс, а высота земельных цен в условии расплаты делает землю недоступной для нуждающегося в земле большинства земледельческих хозяйств, что закон 9 ноября явно покровительствует выходящим из общины, обделяет землей оставшихся в ней, что, устанавливая произвольные нормы наделения землей выходящих из общины, указ поручает разрешение споров между выходящими и оставшимися в ней не демократически организованному суду, а административной власти дворян — земских начальников и их съездов, что суверенной целью указа 9 ноября является стремление разбить солидарность крестьян, проявившуюся в экономическом и политическом движении последних лет, усилить рознь в его среде, в интересах народных масс и в интересах экономического, культурного и политического развития страны, с.-д. фракция предлагает отвергнуть проект земельных комиссий и перейти к очередным делам.

№ 24. Из речи, произнесенной в III Государственной думе депутатом от Ставропольской губернии крестьянином Г. Е. Рожковым

24 октября 1908 г.

Трудно, гг., деревенскому мужику говорить с такой трибуны. Но та великая обязанность, которая возложена на меня народом, заставляет меня говорить. Государственная дума в настоящий момент приступила к постройке того здания, о котором мы много здесь слышали, начиная с декларации председателя Совета министров. Но, к великой печали бедного голодного крестьянства, материал, который кладется в фундамент этого здания, очень плох, и никто не может поручиться за прочность этого здания. Крестьянство ждало от Государственной думы не закона 9 ноября, не того закона, который делит между нами ту землю, которой у нас нет, крестьянство ждало от Государственной думы того закона, на основании которого увеличился бы сначала загон, а потом уже начинали делить (Рукоплескания слева), а того закона, основные положения которого внесены в Государственную думу за подписью 47 крестьян 20 февраля, и до сих нор еще не получили никакого движения (Рукоплескания слева). Обсуждаемый в настоящий момент закон 9 ноября не уменьшит голодовки, а, напротив, увеличит, потому что он даст одним право увеличить свое хозяйство, прикупить землю, а другим даст только право продать, но ни в каком случае ее не купить; как это будет, я вам объясню после. Нам говорят: выкупные платежи кончились, земля теперь уже ваша, вы ее хозяева, вы что хотите с ней, то и делайте. И вот, гг., так ли это на самом деле? Нет, это совсем не так: ее хозяевами являются земские начальники. Это люди, присланные издалека, зачастую ничего не знающие о крестьянской жизни. Вот эти-то господа и являются хозяевами той земли, за которую мы платили в течение 47 лет. Эти-то власть имущие и устраивают переделы и выходы из общины, а настоящий хозяин этой земли связан усиленными охранами, он не имеет права ничего говорить, как бы законно, как бы справедливо оно ни было. Он не имеет права ничего читать, кроме того, что пришлют в волостное правление бесплатно, а вы знаете, что присылают бесплатно у нас (Голос слева: «Сельский вестник»; рукоплескания слева; шум справа). И вот на сходах при обсуждении вопроса о дележе этой земли, если кто-нибудь найдется из крестьян, который осмелится сказать земскому начальнику, что предлагаемый способ разделения земли не подходит, потому что земля у нас неоднородная, то такие смельчаки зачастую, на основании усиленных и чрезвычайных охран, отправляются в тюрьму или за пределы губернии (Рукоплескания слева; голоса справа: «правильно»). Это, гг., так у нас живут вольные — граждане, как вы слышали, здесь говорят. И вот, я спрашиваю; можно ли таким порядком делить землю и можно ли такой порядок назвать законным и справедливым? (Рукоплескания слева). Нет, это нельзя признать законным, и я уверен, что народ этого никогда не одобрит. Гг., я не могу не сказать, что мне случайно пришлось услышать вчера в здании этого дворца. Я слышал, как говорили, что закон 9 ноября надо обязательно провести, потому что он уже два года существует на местах, и если мы его не пропустим, то Дума будет распущена (Рукоплескания слева; шум и возгласы справа: «Ого!»)… 16 сентября 1907 г. Ставропольская землеустроительная комиссия постановила, что землю может купить только тот, кто имеет рабочий скот и кто имеет инвентарь. И вот, гг., здесь в этом здании больше половины помещиков, больше половины тех людей, что держат тех, которым землеустроительная комиссия отказывает в праве купить землю. Гг., мы знаем, что эти люди служат за 60-70 руб. в год; на эти деньги они обязаны содержать семью, иметь жилище, иметь хлеб, иметь одежду. Может ли быть у них остаток для того, чтобы купить на него рабочий скот и инвентарь? Кроме того, разве скот разводят на крыше, что ли? Его нужно разводить на земле: сначала дайте землю, тогда мы купим скот (Рукоплескания слева). И вот, гг., может ли когда-нибудь этот несчастный труженик рассчитывать, что наступит тот день, когда он будет пахать свою полосу? Нет, гг., он вечно обречен быть помещичьим рабочим, он вечно будет спину ломать на людей, а хозяин за его спиной будет считать себя, что он культурный человек, культурный только чужими руками (Рукоплескания слева). И вот, гг., здесь мы еще слышали о великой пользе и процветании культуры от хуторской жизни. Я не опровергаю этого, но я просил бы разрешить мне познакомить Государственную думу с той местностью, в которой вот уже третий год, как меня поселили. Это — местность Трухменских кочевых инородцев, Прасковейокого уезда, Ставропольской губернии; эта местность поперек считается 70 верст, а вдоль, пожалуй, верст 300. Нигде там не увидите ручейка, нигде не увидите зеленой веточки, — ничего нет, это — совершенно безводная местность… И вот, если мы в стенах Таврического дворца напишем такой закон, чтобы выйти на хуторское пользование, то, я говорю, можно ли будет применить его в таких местах, как у нас? На обязанности народного представительства лежит писать законы так, чтобы приноравливать их к жизни, и ни в коем случае никто не должен дать свой голос за такой закон, к которому нужно подгонять жизнь штыками и нагайками (Рукоплескания слева). Даже не только тот, кого народ выбирал, но и тот, кто сам себя выбрал, и тот не должен давать за него свой голос (Рукоплескания слева).

№ 25. Выступления крестьян села Подберезья Свияжского уезда Казанской губернии

Казань, 22 января. Известные беспорядки в селе Подберезья, Свияжского уезда, произошли вследствие понуждения к выделу из общины тридцати домохозяев. Общество, не соглашаясь, требовало удаления станового пристава и земского начальника, прибывших с целью способствовать ускорению дела о выделе. Пристав и земский удалились, но через два дня прибыл исправник с 29 конными стражниками для уговора несогласных. После ареста шести крестьян ударили в набат. Поднялось почти все село, вооруженное кольями. Стражники стреляли залпами. Убитых и раненых крестьян насчитывают около двадцати. Исправник избит. Арестовано свыше шестидесяти человек.

№ 26. Телеграмма крестьян села Маньковки Николаю II с просьбой не распространять на них указ 9 ноября 1906 г.

21 сентября 1910 г.

Умоляем в. в. не распространять на нас закона относительно отрубных участков. Мы обладаем малым количеством земли, и применение его разорит нас. Кроме того, лучшие участки земли забирают состоятельные крестьяне, оставляя нам непригодную. Крестьяне 1000 дворов с. Маньковки Киевской губ. Уманского у.

№ 27. Крестьянское движение в 1907-1914 гг.

№ 28. Итоги штурма общины

К 1 января 1916 г. из общины выделились 2 008 432 домохозяина на площади 14 122 798 дес. Кроме того, по закону 14 июня 1910 г. (ст. 1-8) получили удостоверительные акты в общинах, где не было nepeделов, 469 792 домохозяина на площади 1 796 410 дес. Итого вышло из общины и укрепило землю в личную собственность 2 478 224 домохозяина, или 22%, на площади в 15 919 208 дес., т. е. 14% общинной земли.

№ 29. Выдел домохозяйств из общины по годам

№ 30. Столыпинские хутора и отруба

Выходы из общины должны были подготовить почву для столыпинского землеустройства — для перехода выделившихся к хуторскому и отрубному хозяйству. Но и с хуторами не вышло, как рассчитывало правительство…

Сводка данных за 1916 г. была сделана П. Н. Першиным на основании неопубликованных местных отчетов (Першин П. Н. Участковое землепользование в России. М., 1922, с. 7)^{1}. Дополнив этими данными официальные данные землеустроительных комиссий, получим следующую таблицу:

К этим числам необходимо добавить 15505 хуторских и отрубных хозяйств, созданных на казенных землях, и приблизительно 280 тыс., созданных на землях Крестьянского банка. Площадь земли под хуторами на банковских и казенных землях равнялась 3 243 809 десятинам.

Общее число хуторских и отрубных хозяйств составило, следовательно, около 1610 тыс. на площади свыше 16 млн. десятин. Число же всех крестьянских хозяйств, по переписи 1916 г., равнялось 15 026 785. Таким образом, к 1 января 1917 г., т. е. накануне второй русской революции, хуторские и отрубные хозяйства составили всего 10,6% всех крестьянских хозяйств.

Хуторские и отрубные хозяйства были расположены очень неравномерно по отдельным районам. Наибольшее развитие они получили в губерниях, главным образом, белорусско-литовских, украинских и поволжских, составляющих два обособленных друг от друга района Европейской России.

31. Столыпинская аграрная реформа, и развитие сельского хозяйства

…Показателем технического уровня сельского хозяйства является потребление сельскохозяйственных машин и удобрений. Потребление сельскохозяйственных машин, исчислявшееся в 1900 г. в 27,9 млн. и в 1908 г. в 61,3 млн. руб., в 1913 г. определялось уже в 109,2 млн. руб., из которых на 48,9 млн. руб. машин ввозилось из-за границы. Но, конечно, это увеличение потребления сельскохозяйственных машин шло исключительно за счет капитализирующегося помещичьего и кулацкого крестьянского хозяйства. Общий же технический уровень массы среднего крестьянского хозяйства оставался чрезвычайно низким. Громадная часть крестьянских полей обрабатывалась сохой, посев хлебов и обмолот их производились примитивным ручным способом. По учету 1910 г., во всем сельском хозяйстве бывшей империи употреблялось еще 3 млн. деревянных плугов (при 43 млн. железных), 7,9 млн. деревянных сох, 5,7 млн. деревянных борон, 15,9 млн. деревянных борон с железными зубьями и всего 490 железных борон, 811 тыс. жатвенных мащин, всего 27 тыс. паровых молотилок. Таких усовершенствованных машин, которые уже в то время находили применение в США и даже в Германии, как тракторы, электрические плуги и пр., не было вовсе. По районам наибольшее количество усовершенствованных машин потреблялось в Сибири и на Юге, в районах наибольшего распространения крупнопосевных помещичьих и кулацких хозяйств.

Наконец, отметим весьма важный признак интенсификации — искусственные удобрения. Их было ввезено в 1900 г. 6 млн. пудов, а в 1912 г. — 35 млн. пудов. Внутреннее же производство фосфатов всех видов, исчислявшееся к 1908 г. в 1425 тыс. пудов, к 1912 г. увеличилось до 3235 тыс. Но как и в потреблении сельскохозяйственных машин, потребление минеральных удобрений было распространено, главным образом, в помещичьем хозяйстве некоторых районов и в крестьянском зажиточном хозяйстве — преимущественно в специализированных (льноводческих, картофельных) хозяйствах нечерноземной полосы. В основной же массе крестьянских хозяйств черноземной полосы даже навозное удобрение применялось далеко не везде.

В результате, несмотря на значительное увеличение продукции и товарности в сельском хозяйстве (за счет капитализирующихся хозяйств)[17], общий уровень производительности его в России по сравнению с передовыми капиталистическими странами оставался и в XX в. очень низким. Так, по урожайности хлебов Россия стояла на одном из последних мест среди этих стран: в 1909-1913 гг. средняя урожайность хлебов в России была 45 пудов с десятины, в Дании — 195 пудов, в Германии — 152 пуда, во Франции — 90 пудов. На душу населения хлебоэкспортная Россия производила хлебов всего 26 пудов, США — 48, Аргентина — 68, Канада — 73 пуда. По таким продуктам интенсивного хозяйства, как свекла, урожайность в России все эти годы едва достигала 1000-1080 пудов с десятины, во Франции — 1660 пудов, в Германии — 1865 пудов. Технический уровень крестьянских и основной массы помещичьих хозяйств оставался крайне низким и в XX в. Так, минеральных удобрений в России потреблялось 6,9 кг на 1 га посева, во Франции — 57,6 кг, в Германии — 166 кг, в Бельгии — до 236 кг на 1 га. Точно так, же механизация сельского хозяйства очень отставала от передовых стран. Отношение силы механических двигателей, применявшихся в сельском хозяйстве и в обслуживающих его предприятиях, к живой рабочей силе (человека и животных) было: в России — 24%, в Англии — 152, в Германии — 189, в США — 420%. Сохранялись в России и голодовки. В 1911-1912 гг. значительная часть губерний вновь была поражена голодом и 30 млн. крестьян пострадали от него в сильнейшей степени. Сохранение крупного помещичьего землевладения, несмотря на хвастливые речи правительства о благах «нового землеустройства» и о «прогрессе хуторского и отрубного хозяйства», по-прежнему обрекало сельское хозяйство на отсталость, а миллионы крестьян — на нищету и голодную смерть.

№32. В. И. Ленин об усилении классового расслоения деревни в 1907—1913 гг.[18]

10 (23) мая 1913 г.

…Данные эти таковы. Из 100 ответов было:

Благоприятных («поправляются» крестьяне) — 20, неблагоприятных («беднеют» крестьяне) — 38, средних («на одном уровне») — 42.

Таков итог. Что же он означает?

Что крестьянство беднеет и разоряется. За 6 лет контрреволюции число неблагоприятных ответов, в среднем, почти вдвое больше числа благоприятных ответов!!

Этот вывод можно выразить наглядно, применяя его ко всей России и принимая 20 миллионов крестьянских семей, следующим образом:

За шесть лет поправилось 4 миллиона крестьянских семей, обеднело 7 миллионов 600 тысяч семей, осталось на прежнем (т. е. нищенском) уровне 8 миллионов 400 тысяч семей!

И это в период высоких цен, когда помещики и буржуазия лопатами загребают золото.

Крестьяне, по всей вероятности, будут благодарить и благословлять помещичью Думу и помещичье правительство.

№ 33. В. И. Ленин. Последний клапан

Мы закончили нашу предыдущую статью на тему о современном аграрном вопросе в России (см. № 15 «Невской Звезды») словами:

«Реальное сходство столыпинской и народнической аграрной программы состоит в том, что обе проводят коренную ломку старого, средневекового землевладения. И это очень хорошо. Ничего, кроме ломки, оно не заслужило. Всех реакционнее те кадеты из «Речи» и «Русских Ведомостей», которые упрекают Столыпина за ломку — вместо того, чтобы доказывать необходимость ломки еще более последовательной и решительной. Мы увидим в следующей статье, что столыпинская ломка не может, устранить кабалы и отработков, а народническая может.

Мы отметим пока, что единственный вполне реальный результат столыпинской ломки есть голодовка 30 миллионов. И еще неизвестно, не научит ли русский народ столыпинская ломка, как следует производить более решительную ломку. Учит она этому несомненно, Научит ли, — поживем, увидим» [19].

Итак, перед нами стоит теперь вопрос: почему столыпинская ломка средневекового землевладения не может а крестьянски-трудовическая или народническая может устранить кабалу и отработки?

Приступая к разбору этого вопроса, заметим прейдя всего, что одним из основных грехов наиболее распространенных рассуждений на данную тему, — рассуждений либеральных, народнических и частью ревизионистских (П. Маслова), — является абстрактная постановка вопроса, забвение действительно происходящей, конкретной исторической «смены». В России происходит та смена, которая давно произошла уже в передовых странах Запада: смена крепостнического хозяйства капиталистическим.

Речь идет и может идти исключительно о формах, условиях, быстроте, обстановке этой смены: все другие соображения, нередко выдвигаемые на первый план, являются лишь бессознательным хождением кругом да около сути дела, кругом да около именно этой смены.

Преобладающая крепостническая форма современного русского земледелия есть кабала и отработки. Сравнительно значительное сохранение натурального хозяйства — наличность мелкого земледельца, который не в состоянии сводить концов с концами, хозяйничаем на ничтожном клочке плохой земли с старыми, убогом нищенскими орудиями и приемами производства, — экономическая зависимость этого мелкого земледельца ом соседнего владельца латифундии, который эксплуатирует его не только как наемного рабочего (это уже начало капитализма), но именно как мелкого земледельца (это — продолжение барщины), — вот условия, порождающие кабалу и отработки, или вернее: характеризующие то и другое.

На 30 000 крупнейших помещиков в Европейской России приходится 10 000 000 беднейших крестьянских дворов. В среднем это дает приблизительно такую картину: вокруг одного помещика, имеющего свыше 2000 десятин, живет около 300 крестьянских дворов, имеющих около 7 десятин плохой и выпаханной земли на двор, при невероятно отсталом, примитивном (с европейской точки зрения, не говоря уже об американской) инвентаре.

Часть зажиточных крестьян «выходят в, люди», т. е. становятся мелкой буржуазией и обрабатывают землю наемным трудом. К такому же труду прибегает на известной части своих земель и для известных сельскохозяйственных операций и помещик, нередко вчерашний барин-крепостник или его сынок.

Но кроме этих капиталистических отношений и оттесняя их во всех коренных русских губерниях Европейской России на задний план, существует обработка помещичьей земли крестьянским инвентарем, т. е. отработки, продолжение вчерашней барщины, — существует «использование» безысходной нужды мелкого земледельца (именно как земледельца, как мелкого хозяйчика) для «обслуживания» соседней помещичьей «экономии», т. е. кабала. И ссуда денег под работу, и ссуда хлеба, и зимняя наемка, и сдача в аренду земли, и предоставление пользования дорогой, водопоем, лугами, выпасом, лесом, и ссуда инвентаря и т. д., и т. п. — составляют бесконечно разнообразные формы современной кабалы.

Доходит дело иногда до того, что крестьянин обязуется своим навозом удобрять господские поля, а «хозяйка» обязуется приносить яйца, — и это не в восемнадцатом, а в двадцатом столетии от рождества христова!

Достаточно поставить ясно и точно вопрос об этих пережитках средневековья и крепостничества в современном русском земледелии, чтобы оценить значение столыпинской «реформы». Эта «реформа» дала, конечно, отсрочку гибнущему крепостничеству, — точно так же, как пресловутая, расхваленная либералами и народниками, так называемая «крестьянская» (а на деле помещичья) реформа 1861 года дала отсрочку барщине, увековечив ее под иной оболочкой вплоть до 1905 года.

«Отсрочка» старому порядку и старому крепостническому земледелию, данная Столыпиным, состоит в том что открыт еще один и притом последний клапан, который можно было открыть, не экспроприируя всего помещичьего землевладения. Открыт клапан и выпущен несколько пар — тем, что часть совершенно обнищавших крестьян «укрепили» свои наделы в личную собственность и продали их, превратившись из пролетариев с наделом в чистых пролетариев, — далее, тем, что часть зажиточных крестьян, укрепив свои наделы и иногда устроившись на отрубах, поставили еще более прочное капиталистическое хозяйство, чем прежде.

Наконец, открыт клапан и выпущен пар тем, что кое-где устранена особенно нестерпимая чересполосица и облегчена необходимая при капитализме мобилизация крестьянской земли.

Но этой отсрочкой уменьшено или увеличено общее количество противоречий в деревне? уменьшен или увеличен гнет крепостнических латифундий? уменьшено или увеличено общее количество «пара»? На эти вопроси нельзя ответить иначе, как во втором смысле.

Голодовка 30 миллионов доказала на деле, что в данное время возможен только этот последний ответ. Это — голодовка мелких хозяйчиков. Это — картина кризиса все того же старого, кабального, нищего и задавленного крепостническими латифундиями крестьянского хозяйства. Таких голодовок при крупных некрепостнических поместьях, при капиталистических латифундиях в Европе не бывает и быть не может.

Масса крестьян, за исключением вполне освободившихся от земли пролетариев (которые «укрепили» землю, чтобы продать ее) и ничтожного меньшинства зажиточных мужиков, осталась в прежнем и еще худшем положении. Никакое укрепление земли в личную собственность, никакие мероприятия против чересполосицы не могут сделать массы нищих крестьян, сидящих на плохой, выпаханной земле, обладающих лишь стародедовским, вконец изношенным инвентарем, с голодным рабочим и рогатым скотом, — сколько-нибудь культурными, сколько-нибудь хозяевами.

Вокруг помещика (типа Маркова или Пуришкевича) с 2000 десятин земли владельцы семидесятинных, крохотных участков останутся неизбежно закабаленными нищими, как бы их ни расселяли, как бы их ни освобождали от общины, как бы им ни «укрепляли» их нищенские участки в личную собственность.

Столыпинская реформа не может устранить ни кабалы и отработков массы крестьян, ни их голодовок. Нужны десятилетия и десятилетия таких же периодических голодовок, чтобы мучительно вымерла масса теперешних хозяйств, для «успеха» столыпинской реформы, т. е. для создания установившегося буржуазного строя общеевропейского типа в нашей деревне. А в настоящее время, после шестилетнего испытания столыпинской «реформы» и шестилетних «блестящих» прогрессов числа «укрепивших землю» и т. д., не может быть ни малейшего сомнения в том, что эта реформа кризиса не устранила и устранить не может.

И в данную минуту и для ближайшего будущего России остается совершенно бесспорным, что перед нами старый кризис крепостнического в целом ряде пережитков хозяйства, старый кризис обнищавшего мелкого земледелия, закабаленного латифундиями марковского и пуришкевического типа.

И этот кризис, столь наглядно документированный голодовкой 30-ти миллионов, стоит перед нами, несмотря на то, что Столыпин открыл последний клапан, какой только имеется вообще у Марковых и Пуришкевичей. Ничего иного они (и Совет объединенного дворянства вместе с ними) не могли придумать[20], ничего иного нельзя еще придумать для сохранения земли и власти за Пуришкевичами, как ведение этими самыми Пуришкевичами буржуазной политики.

К этому и сводится сумма противоречий современной русской деревни: ведение буржуазной аграрной политики старыми крепостниками при полном сохранении их земли и их власти. В аграрной области это — тоже «шаг по пути превращения в буржуазную монархию».

Этот шаг к новому сделан сохранившим свое всевластие, свою землю, свой облик и свою обстановку старым. Это — последний шаг, который только может сделать старое. Это — последний клапан. Других еще клапанов в распоряжении Пуришкевичей, командующих над буржуазной страной, нет и быть не может.

И именно потому, что этот шаг к новому, сделан сохранившим свое всевластие старым, этот шаг не мог привести и не приведет ни к чему прочному. Напротив он приводит — это ясно показывают нам все симптомы переживаемого момента — к нарастанию старого кризиса на иной более высокой ступени капиталистическом развития России.

Старый кризис нарастает по-новому, в новой обстановке, при гораздо более определившихся отношениях между классами, но он нарастает, и его социально-экономическая (и не только экономическая) природа остается по сути дела прежней).

Ничтожное число хороших, отрубных хозяйств крестьянской буржуазии, — при уменьшении числа пролетариев, связанных наделом, — при сохранении всевластия Пуришкевичей, — при громадной массе обнищавших и вымирающих от голода закабаленных средних крестьян, — при увеличении числа пролетариев, наделом не связанных, — вот картина сегодняшней русской деревни.

Нужно ли еще доказывать, что столыпинская аграрная программа не может, а народническая (в исторически-классовом значении этого слова) может уничтожить кабалу и отработки? Может ли современное положение деревни не питать таких мыслей, что хорошие отрубные хозяйства при полной свободе мобилизации земли неизбежно положили бы сразу конец всем средневековым голодовкам, всякой кабале и всяким отработкам, если бы эти хозяйства по вольному выбору крестьян были понаделаны на всех тех семидесяти миллионах десятин помещичьей земли, которые пока стоят вне «землеустройства»? И не заставит ли нас ирония истории сказать, что столыпинские землемеры пригодились для «трудовицкой» России?