Правда и вымыслы о кремлевском некрополе и Мавзолее

Вступление

Каждый год Мавзолей Ленина посещает около миллион человек.

…Недавно репортер спросил людей на Красной площади, почему они идут в Мавзолей и что для них значит Ленин.

Разные люди дали разные ответы.

Кому за сорок и старше:

— Почтить память.

— Вождь революции.

— Создатель партии.

— Основатель нашего государства.

Две подружки лет семнадцати, пожав плечами, ничего не смогли ответить. Для них Мавзолей, видимо, зрелищное учреждение. Они идут в усыпальницу как в музей.

Бурные политические страсти, кипевшие в начале XX века, когда лучшая и честнейшая молодежь России вступила в битву «с игом проклятой нужды», «за землю, за волю, за лучшую долю», шла в тюрьмы и ссылку во имя светлой цели, — эти страсти постепенно остыли. На смену им пришли новые споры, жизнь ставит новые задачи, и то, что для поколения первой половины XX века представлялось злободневностью, для новых поколений уже далекая история.

В 90-х годах в России вспыхнули реставраторские тенденции, схожие с восторжествовавшими в Англии после смерти вождя революций Кромвеля и во Франции после возвращения Бурбонов. Тогда революции, потрясшие и обновившие эти страны, были названы преступными заговорами, а их вожди — диктаторами и узурпаторами. Это не был приговор истории. Ныне обе революции единодушно признаются великими мировыми событиями, несмотря на широкий диапазон в оценках. А реставраторские тенденции бурно проявились у нас…

Еще недавно о Мавзолее Ленина слагали оды и поэмы. Его воспевали как святыню мирового значения. Из стихов и статей о Мавзолее можно составить несколько томов. Одни воспевали искренне, другие — потому что так полагалось. Есть такая публика, привыкшая держать нос по ветру. Вчера она к Ленину примазывалась, сегодня шарахается от него и не прочь щегольнуть в своих статьях конъюнктурными плевками в Мавзолей. Невольно вспоминается восточное изречение: «мертвого льва может лягнуть даже осел».

Привыкнуть можно ко всему. И мы уже начали привыкать к тому, что некоторые политики и литераторы делают из Ленина какого-то головореза, разбойника с большой дороги. По их мнению, Ленин и спать-то ложился, не иначе как спрятав под подушку пулемет.

Эти люди считают себя прозревшими мудрецами. А на самом деле они лишь щепки в бурном потоке могучей реки по имени История. Их тщетные попытки перечеркнуть значение Ленина, значение Октября — естественный процесс, известный историкам как «закон обратной волны».

Прекрасно видим его действие на примере Франции. В известный период революционные события овладевают Францией, насыщают ее воздух своими идеями, называют ее улицы своими именами и триединый лозунг свой запечатлевают на стенах ее общественных зданий — от Пантеона до каторжной тюрьмы. Но вот события в бешеной игре своих внутренних сил развернули все свое содержание, высоко поднялся и отхлынул последний вал — воцаряется реакция. Со злобной неутомимостью она вытравляет все воспоминания из учреждений, памятников, документов, из журналистики, из обихода речи и — что еще поразительнее — из общественного сознания. Забываются факты, даты, имена. Воцаряется мистика, эротика, цинизм. Где революционные традиции? Исчезли без следа…

Не так ли сегодня у нас?

Однако в вечном течении Истории один водяной вал сменяет другой. Но вот что-то незримое случилось, что-то сдвинулось, какой-то неведомый ток прошел через атмосферу Франции — и ожило забытое, и воскресли мертвецы. И всю свою мощь обнаружили традиции. Где скрывались они? В таинственных хранилищах бессознательного, где-то в последних нервных волокнах, подвергшихся исторической переработке, которой уже не отменит и не устранит никакой декрет. Так из 1797 года выросли 1830-й, 1848-й и 1871-й.

Так не только во Франции.

В 1658 году был торжественно похоронен герой Английской революции, полновластный правитель страны Оливер Кромвель. Он казался современникам олицетворением всех человеческих добродетелей. Но через два года на трон взошел Карл II Стюарт — начинается реставрация. И великий Кромвелъ бичуется прессой как «кровавый диктатор», «цареубийца» (за казнь Карла I), «исчадие ада», а сама революция — как «коварный заговор» и «узурпация власти». Все, свершенное за 20 революционных лет, подверглось злобному поношению. (Узнаете действия Волкогонова, Солоухина, Собчака, А. Яковлева и их единомышленников?) Останки Кромвеля извлекли из саркофага и повесили, а череп выставили на крыше Вестмистер-Холла. Но прошли годы. В Лондоне поставлен памятник Оливеру Кромвелю. Сегодня каждый английский школьник скажет: Кромвель — крупная историческая фигура, гордость британской нации, а Английская революция — исходная точка всей современной цивилизации.

Такая же обратная волна захлестнула в свое время и Францию. В 1815 г. на трон взошел Людовик ХVIII — началась реставрация Бурбонов. Все 26 лет со дня взятия революционерами Бастилии, включая правление Наполеона, были объявлены пагубными и преступными. Революцию окрестили «заговором масонов». (Не отсюда ли черпают термины наши поклонники гражданина Николая Романова, бездарное правление которого привело закостеневшую в развитии Россию к трем революционным взрывам в начале XX века?) Вождей восстания заклеймили как «тиранов», «узурпаторов» и «цареубийц» (за казнь Людовика ХVI и королевы Марии-Антуанетты). Останки Марата и Мирабо еще раньше вынесли из Пантеона; прах Наполеона уцелел лишь потому, что покоился вдали от Франции — на острове святой Елены. Сегодня на надгробье Наполеона, бережно перевезенного в 1840 году в Париж, постоянно живые цветы. День победы Французской революции — важнейший общенациональный праздник. На торжества в честь ее 200-летия прибыли главы государств и правительств почти всех стран мира. Юбилейный военный парад принимал президент республики. Можно смело предсказать, что 200-летие реставрации Бурбонов праздновать не будут.

Таким образом, то, что происходит сегодня вокруг Ленина, Октябрьской революции, вокруг Мавзолея, вполне объяснимо и, как видите, закономерно. Мы тоже должны переболеть своей историей. Взглянуть на нее более зрело, в чем-то более критично. Не надо торопиться, чтобы не стать посмешищем для потомков, чтобы не сказали о нас то, что говорили о Бурбонах: «Они ничего не поняли и ничему не научились».

Давайте подчиним свои чувства холодному рассудку. Пройдет ряд дет, жизнь в стране упорядочится, образ Ленина займет подобающее место в истории, и, вполне вероятно, число желающих прийти в Мавзолей не уменьшится. Об этом свидетельствует неиссякаемая вереница людей на Красной площади. В год усыпальницу Владимира Ильича посещают миллион человек. Для одних Мавзолей останется местом поклонения святым мощам вождя, для других — местом почитания памяти создателя и первого руководителя Российской Федерации, для третьих станет обычным историческим музеем.

Публицист В. Еременко, рассуждая на эту тему, высказывает даже сожаление, что в 1961 г. из Мавзолея Ленина вынесли тело Сталина.

«Давайте учиться писать, а не переписывать историю, — заключает он. — Раз судьба распорядилась так, что тела этих выдающихся революционеров не были преданы земле, значит, в этом был высший смысл. Раз революционеры хоронили друг друга на „красных“, центральных площадях наших городов — значит, и в этом было провидение. Это наша история, это явление, которое было в XX веке, и как бы ни оценивалось оно с точки зрения общечеловеческой: морали, предавать забвению эти страницы нельзя».

«Когда умрет личная злоба, — писал в 1923 году бывший сменовеховец Н. Устрялов, не раз вступавший в полемику с большевистской тактикой, — когда умрет личная злоба и наступит История, тогда уже все и окончательно поймут, что Ленин — наш, что Ленин — подлинный сын России, ее национальный герой рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым».

Давайте перелистаем эти страницы. Мысленно перенесемся в далекий 1924 год. Чтобы понять историю Мавзолея Ленина. Узнать, кто и почему постановил построить усыпальницу на Красной площади. Почему тело Ленина не предали земле, а забальзамировали и положили в стеклянный саркофаг. Долго ли еще можно сохранять тело Владимира Ильича. Каково будущее Мавзолея Ленина.

Стопудовая весть

В 7 часов вечера в Кремле зазвонил телефон. Вызывали по прямому проводу из Горок. Мария Ильинична, сестра Ленина, сообщила, что у него внезапно произошло кровоизлияние и десять минут назад он скончался.

Смерть Ленина явилась величайшим потрясением для партии и народа. Помните, у поэта: «И вдруг — стопудовая весть…»

Через час в Горки выехали на автосанях И. В. Сталин, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, М. И. Калинин. Они понимали: горе — непомерное, потеря — невосполнимая; на их плечи легли дела колоссальной исторической значимости.

«По лестнице, не спеша и словно замедляя шаги, поднимались вожди старой гвардии большевиков, только что прибывшие на автосаням, — вспоминал В. Бонч-Бруевич. — Душевная, тихая, без слов, встреча с Надеждой Константиновной.

И дальше туда, в ту зачарованную комнату, где нет ни слез, ни рыданий, а только лишь жуткий покой…

Все стали здесь, вокруг… Взглянули в спокойное лицо того, кто был всегда дорог им, жутко близок, и все, словно руководимые единым внутренним голосом, поникли головой…

Порывисто, страстно вдруг подошел Сталин к изголовью.

— Прощай, прощай, Владимир Ильич… Прощай!..

И он, бледный, схватил обеими руками голову Владимира Ильича, приподнял, нагнул, почти прижал к своей груди, к самому сердцу и крепко-крепко поцеловал его и в щеки, и в лоб своим огненным вековечным поцелуем… Махнул рукой и отошел резко, словно отрубил прошлое от настоящего».

В 2 часа 15 минут ночи в Москве состоялся экстренный Пленум ЦК партии, в котором участвовали вернувшиеся из Горок. Пленум утвердил первые мероприятия по организации похорон, намеченные в 10 часов вечера совещанием на кремлевской квартире А. С. Енукидзе (там были Ф. Э. Дзержинский, В. В. Куйбышев, Т. В. Сапронов, Е. М. Ярославский и другие), и составил общий план дальнейших действий.

Утром 22 января радио разнесло горестное известие по всей стране, по всей планете.

Черной вести из Горок отказывались верить.

Рабочие одного из московских заводов, идя на работу, увидели колонну студентов, несших траурный транспарант: «Умер Ильич, но Ленин жив». Рабочие возмутились: «Это провокация! Ильич жив!» — и решительно потребовали разойтись. Вдруг сквозь толпу протиснулась работница. Глаза заплаканы…

— Стойте, товарищи… Это правда… Ильич…

Она не договорила и зарыдала. Нахмурились рабочие, толпа окаменела. Даже ребятишки затихли… А затем огромной, тяжелой колонной все двинулись вперед, запев разрывающие душу слова: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…»

Аргентинские коммунисты прислали из далекого Буэнос-Айреса взволнованную телеграмму: «Есть сообщение о смерти Ленина. Правда ли? Отвечайте срочно…»

Патриарх Тихон, узнав о кончине Ленина, сказал: «Идейно мы с Владимиром Ильичом Лениным, конечно, расходились, но я имею о нем сведения, как о человеке добрейшем и поистине христианской души».

В 2 часа дня 22 января в Горках врачи вскрыли тело В. И. Ленина.

Он страдал тяжелой болезнью — артериосклерозом (уплотнение стенок кровеносных сосудов). Доктора обнаружили свежее кровоизлияние из сосудов мягкой мозговой оболочки в области четверохолмия, что и послужило причиной смерти.

Владимир Ильич заболел в конце 1921 года в возрасте 51 года. Недуг развивался медленно, постепенно подтачивая могучий организм.

В 90-е годы расплодились публикации слухов и версий о причине кончины Ленина. Например, приводятся отрывки из статьи Л. Троцкого (1939 г.), в которой без всяких доказательств говорится об отравлении Ленина Сталиным и его подручным Ягодой.

«Не могу понять, — пишет академик Б. Петровский, — как можно печатать эти домыслы, когда сама история болезни В. И. Ленина, подлинные протоколы вскрытия его тела и микроскопических исследований абсолютно точно определяют диагноз заболевания — атеросклероз левой сонной артерии, размягчение мозга и, как кульминационный момент, — кровоизлияние в зоне жизненно важных центров мозга. Все клинические симптомы этой трагедии, наблюдаемые советскими и зарубежными учеными-медиками у постели больного, это подтверждают. Ни о каком отравлении не может быть и речи».[1]

Вся жизнь Ленина была беспрецедентной по стрессам, нагрузкам. Это не могло не привести к тяжелым последствиям, проявившимся в болезни века — атеросклерозе артерий. Академик Б. Петровский предполагает, что имела место и наследственная предрасположенность (родители Ленина умерли от этой же болезни), но ни в коем случае он не страдал наследственным атеросклерозом — недугом более молодых.

…Многолетние ссылка и эмиграция, постоянное нервное напряжение, усиленная умственная деятельность делали свое дело.

С весны 1917 года, вернувшись в Россию, Ленин работал без отдыха, часто без сна. Буржуазная пресса, страшась его растущего авторитета, травила вождя большевиков. Временное правительство объявило Ленина вне закона, отдало приказ о его аресте, стремясь найти и убить. Ленин скрывался в шалаше возле станции Разлив, жил в тяжелых условиях.

7 ноября 1917 года II Всероссийский съезд Советов, выражая волю большинства народа, провозгласил переход власти к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Делегаты приняли написанный Лениным Декрет о мире, выражавший миролюбивый, гуманистический характер новой власти и призвавший народы воюющих стран кончать бессмысленную трехлетнюю кровавую бойню и немедленно начать переговоры о заключении справедливого, демократического мира — без аннексий и контрибуций. Съезд также принял написанный и зачитанный Лениным Декрет о земле, составленный на основании 242 крестьянских наказов.

8 ноября В. И. Ленин был избран главой правительства России — председателем Совета Народных Комиссаров. Человек огромной работоспособности, он — организатор военного отпора иностранный интервентам и разгрома внутренних врагов, вооружаемых правителями зарубежных стран, руководитель экономической жизни страны, вождь партии коммунистов.

«Это была не просто напряженная работа, — вспоминала позднее Н. К. Крупская, — это была работа, поглощавшая все силы, натягивавшая нервы до последней крайности; приходилось преодолевать чрезвычайные трудности, вести самую отчаянную борьбу, часто борьбу с близкими по работе товарищами. И не мудрено, что, придя поздно ночью за перегородку комнаты, в которой мы с ним жили в Смольном, Ильич все никак не мог заснуть, опять вставал и шел кому-то звонить, давая какие-то неотложные распоряжения, а заснув, наконец, во сне продолжал говорить о делах».

В начале января 1918 года Владимир Ильич по настоянию родных и друзей провел четыре дня в доме отдыха. Но «отдых как-то не выходил», — писала Н. К. Крупская. Ленин думал о делах и писал. Его занимали вопросы, как лучше организовать повседневную экономическую жизнь, как вытащить рабочих из трудных условий, в которых они тогда жили, как создать потребительские коммуны, снабдить ребят молоком, как переселить рабочих в лучшие квартиры, как вовлечь в это дело массы, пробудить их инициативу. Он писал о соревновании, о его организующей роли.

И так было не раз, когда родные и друзья, заботясь о здоровье В. И. Ленина, настаивали, чтобы он отдохнул.

Много сил отнимали у Владимира Ильича борьба с оппозиционными группировками, подрывавшими единство партии. Борьба с ними была для Ленина, свидетельствует Н. К. Крупская, «непомерно тяжела».

Титан, который «взвешивал мир в течение ночи», довольствовался, как и все трудящиеся республики, скромным, подчас голодным пайком. Продуктовые посылки, присылавшиеся ему из деревень, он отправлял в детские дома. В. И. Ленин объявил строгий выговор управляющему делами Совнаркома за то, что тот незаконно повысил ему жалованье.

30 августа 1918 года, когда Владимир Ильич: после митинга на московском заводе Михельсона разговаривал с рабочими около своей автомашины, в него выстрелила террористка Каплан. Разбитая контрреволюция в бессильной ярости нанесла подлый удар вождю победившего народа. Одна пуля застряла в руке, вторая — в шее. Несколько дней Владимир Ильич находился между жизнью и смертью.

«Я пришел к нему, когда он еще плохо владел рукой и едва двигал простреленной шеей, — вспоминал М. Горький. — В ответ на мое возмущение он сказал неохотно, как говорят о том, что надоело:

— Драка. Что делать? Каждый действует как умеет».

12 сентября, еще не оправившись от ран, В. И. Ленин уже принял делегацию 38-го Рогожско-Симоновского полка, уезжавшего на фронт. А 16 сентября вновь председательствовал на заседании Совета Народных Комиссаров.

Однако тяжелое ранение оставило губительный след на его здоровье. И, как считает академик Ю. М. Лопухин, пуля, направленная убийцей Каплан в Ленина, в конце концов достигла своей цели.

В конце 1321 года у В. И. Ленина появились первые признаки атеросклероза, вызванного сужением левой сонной артерии, травмированной пулей, и формированием внутрисосудистого тромба. Владимир Ильич, занятый гигантской работой, не обращал на свою болезнь серьезного внимания.

Врачи, обследовавшие В. И. Ленина в марте 1922 года, еще не смогли обнаружить особых поражений нервной системы или внутренних органов. Но сильные головные боли, частая бессонница, явные признаки переутомления заставили их рекомендовать ему отдых. Благодаря настоянию родных и друзей, членов ЦК партии и Советского правительства Владимир Ильич согласился уехать весной в Горки, в бывшее имение Рейнбота. Привыкший к скромной жизни, он чувствовал себя в богато обставленном доме бывшего градоначальника Москвы непривычно. В. И. Ленин и Н. К. Крупская выбрали самую маленькую комнату и поселились в ней.

23 апреля 1922 года, почти через четыре года после ранения, профессор В. Н. Розанов в Боткинской больнице извлек из тела Владимира Ильича пулю.[2] Однако ее удаление не принесло облегчения.

В мае у Владимира Ильича обнаружились первые опасные признаки серьезного поражения мозга. Наступили общая слабость, утрата речи и резкое ослабление движения правых конечностей. Так продолжалось три тревожных недели.

Сильный организм В. И. Ленина и заботливый уход отбили первый натиск болезни. В июле наступило существенное улучшение, и в октябре Владимир Ильич смог вернуться к работе. В ноябре он произнес три большие речи.

Перед молодой Советской республикой, разгромившей все походы иностранных интервентов и мятежи внутренней контрреволюции, вставали новые важные задачи, и Ленин, не жалея сил, весь отдавался работе.

20 ноября он выступил в Московском Совете. Подводя итоги полуторагодового развития страны на основе новой экономической политики, В. И. Ленин сказал, что переход этот труден, но трудности будут преодолены.

Под бурные аплодисменты депутатов он заявил, что республика уже достигла известных успехов.

Это было последнее публичное выступление руководителя Российской Федерации.

Болезнь сосудов прогрессировала.

В пятницу 15 декабря 1922 года Ленин написал знаменитое письмо членам ЦК партии: «Я кончил теперь ликвидацию дел и могу уезжать спокойно. Осталось только одно обстоятельство, которое меня волнует в чрезвычайно сильной мере, — это невозможность выступить на съезде Советов. Во вторник у меня будут врачи, и мы обсудим, имеется ли хоть небольшой шанс на такое выступление. Отказ от него я считал бы для себя большим неудобством, чтобы не сказать сильнее. Конспект речи у меня был уже написан несколько дней назад. Я предлагаю поэтому, не приостанавливая подготовки для выступления кого-либо другого вместо меня, сохранить до среды возможность того, что я выступаю сам, может быть, с речью, сильно сокращенной против обычного, например, с речью в три четверти часа…»

«Шанса на выступление» не оказалось. 16 декабря у Владимира Ильича произошло второе кровоизлияние в мозг. Наступил паралич правой руки и правой ноги, заставивший его надолго слечь в постель.

В эти дни, страдая от вынужденного бездействия и вспоминая былые годы, он шутливо сказал Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой: «В 1917 году я отдохнул в шалаше у Сестрорецка благодаря белогвардейским прапорщикам, в 1918-м — по милости выстрела Каплан. А вот потом случая такого не было…»

Немного оправившись, В. И. Ленин снова начинает читать, следить за газетами, просит показывать ему новые кинофильмы. В январе — марте 1923 года он продиктовал свои последние статьи: «Странички из дневника», «О кооперации», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «О нашей революции», «Лучше меньше, да лучше». В январе 1923 года Владимир Ильич закончил «Письмо к съезду», известное под названием «Завещание». Он работает медленнее, диктует по десять, двадцать, сорок минут в день. Эти статьи явились как бы его политическим завещанием.

К сожалению, Ленину как строителю нового общества в мирных условиях был отпущен слишком короткий срок. А некоторые его последние советы, реализация которых могла бы решающим образом повлиять на последующее развитие страны и саму судьбу социализма, были попросту проигнорированы. Это обернулось деформациями и многими трагедиями.

9 марта 1923 года произошло третье кровоизлияние в мозг. Развились тяжелый приступ паралича правой половины тела и поражение речи. В середине мая в тяжелом состоянии В. И. Ленин был перевезен в Горки, где оставался до конца своей жизни.

Со второй половины июля началось медленное улучшение. Ежедневно Владимир Ильич совершал прогулки в специальном кресле по старинному парку; к нему вернулись аппетит и сон.

Постепенно с посторонней помощью он начал ходить, а в начале августа смог приступить к упражнениям для восстановления речи.

В сентябре он уже мог, держась за перила, сходить по лестнице и подниматься по ней. В октябре стал самостоятельно ходить по комнате, опираясь на палку. Постепенно восстанавливалась речь. В. И. Ленин начал учиться писать левой рукой. Почти ежедневно ездил на прогулку в лес: летом — в автомашине, зимой — в санях.

Доктора позднее вспоминали, что В. И. Ленина очень тяготила чрезмерная, по его мнению, трата сил врачебного персонала; он считал, что ему уделяется слишком много внимания. Владимир Ильич стремился доставлять окружающим как можно меньше труда и хлопот. «Этот человек создан, чтобы служить другим и никогда не допустить, чтобы служили ему», — сказал позднее немецкий профессор О. Ферстер, участвовавший в лечении Ленина.

Вся страна, весь мир ловили сообщение из Горок.

Навестить Владимира Ильича приезжали делегации рабочих. В ноябре 1923 года текстильщики Глуховской фабрики привезли ему и посадили в парке 18 вишневых деревьев.

Почта доставляла тысячи ободряющих, теплых писем. Вот одно, полученное больным В. И. Лениным в начале января 1924 года:

8 января 1924 года горячий привет и пожелание скорейшего выздоровления направила вождю Тульская губернская партконференция.

16 января открылась XIII конференция РКП(б). Делегаты единодушно избрали В. И. Ленина в президиум. Они знали, что Владимир Ильич болен, но верили, что он незримо присутствует на конференции, руководит, советует, дает правильный курс.

…И вдруг мрачная весть: Ленин умер!

«Этот пламенный и стремительный борец сжег себя в неустанной борьбе, — писал в те дни Г. М. Кржижановский, — ни на минуту не покидая своего сторожевого поста.

До конца, до последнего вздоха…

Великие силы развязаны в нашей стране работой В. И. ждет ее великое будущее».[3]

Печальная весть стремительно разнеслась по земле, потрясая и друзей и врагов.

22 января в 11 часов в Москве открылось очередное заседание XI Всероссийского съезда Советов.

Многие делегаты еще не знали… Но вскоре почувствовали, что случилось большое несчастье: вчера вечернее заседание было неожиданно отменено. Сегодня президиум почему-то задержался, у многих членов президиума покрасневшие глаза. Вот на трибуну поднялся Председатель ЦИК М. И. Калинин. На его усах и щеках блестят слезы. С трудом владея собой, он сказал:

— Товарищи, прошу встать.

Все поднялись. Еще успокаивали себя мыслью, что сегодня — День памяти жертв Кровавого воскресенья 9 января 1905 года. И когда оркестр заиграл похоронный марш, то многие надеялись: в честь расстрелянных на площади перед Зимним дворцом. Но вот оркестр резко останавливают.

— Товарищи! — дрогнувшим голосом произнес Калинин. — Я должен сообщить вам тяжелую весть. Здоровье Владимира Ильича в последнее время шло на значительное улучшение. Но вчера произошел с ним удар, и Владимир Ильич умер.

Раздался общий стон.

Более 400 человек как бы оцепенели. Яркий зал потемнел в их глазах.

«Все дальнейшее, как во сне, — рассказывал один из очевидцев. — Помню множество закрытых руками лиц, плачущих навзрыд крестьян; глотающих слезы „мужественных“, т. е. старающихся казаться мужественными людей… Заседание объявлено закрытым… Но никто не хочет уходить… Куда идти?.. Что делать?.. Траурный марш… И тут происходит нечто неописуемое. Всеобщее глухое рыдание. Кто не может плакать на людях, бежит укрыться где-нибудь в стороне».

Всеобщая печаль окутала страну.

На улицах Москвы рвали из рук продавцов экстренный выпуск газет «Правда» и «Известия». Глядя на портрет Ленина в траурной рамке, не верили в то, что случилось. Глазами, затуманенными от слез, читали:

Экстренный выпуск газет сообщал также, что Всероссийский съезд Советов прервал свою работу, объявил 21 января днем траура и обратился с воззванием к населению союзных республик. В бюллетене врачей, лечивших Владимира Ильича, приводились результаты вскрытия. Комиссия по организации похорон В. И. Ленина, созданная в ночь на 22 января, извещала, что поезд с телом руководителя Советского правительства прибудет на Павелецкий вокзал Москвы 23 января в 13 часов; гроб с телом будет установлен в Колонном зале Дома союзов, доступ в который откроется в тот же день в 19 часов; о дне похорон будет объявлено особо.

Города и села страны облеклись в глубокий траур, оплакивая смерть великого революционера. На зданиях — красные флаги с черным крепом, портреты Ленина. Едва страшная весть достигала населенного пункта, как люди стихийно шли к райкомам и райсоветам, где возникали митинги.

На заводах и фабриках, в школах и институтах, в полках и эскадрах начинались траурные собрания. У портретов и бюстов Ленина несли почетный караул коммунисты, комсомольцы и пионеры. Выступавшие на собраниях и митингах клялись хранить его заветы и идти по намеченному пути.

Несмотря на сильную метель, улицы Красного Петрограда 22 января были заполнены народом. Питерцы, «Ильичам поведенные в битвы», не верили, не хотели верить извещению о его смерти. На заводских митингах пролетариат решил: просить ВЦИК похоронить дорогого и близкого вождя в Петрограде, на площади Жертв революции, и присвоить городу, где Ильич поднял знамя победоносной социалистической революции, имя Ленина.

Рабочие кварталы украинской столицы Харькова напоминали взбудораженный муравейник. На площадях, на перекрестках большие толпы народа, нарушив движение транспорта, ждали официальных сообщений. Воздух сотрясал непрерывный гул траурных гудков фабрик, заводов, паровозов.

Всю ночь редакции газет в Тбилиси осаждали взволнованные люди, желавшие знать подробности. На глазах многих рабочих, набиравших экстренный выпуск, — слезы. Из-за наплыва масс у типографии пришлось установить караул комсомольцев.

В Спасском храме в Москве епископ Антоний совершил «траурное богослужение, посвященное чествованию подвига Ленина на благо трудящихся и бедняков». В Софийском соборе в Киеве телеграмма о смерти Ленина была оглашена с амвона. Служение было прервано, хор спел «Вечную память».

В тюрьме в венгерском городе Сегеде о кончине Ленина узнали из газеты, тайком переданной одному из политических заключенных на свидании. В знак траура 60 узников-коммунистов явились в мастерские, куда их по утрам пригоняли работать, с обнаженными головами.

…23 января вышел объединенный экстренный выпуск газет «Правда» и «Известия». Он открывался извещением Центрального Комитета РКП(б) «К партии. Ко всем трудящимся»:

«… Умер человек, под боевым водительством которого наша партия, окутанная пороховым дымом, властной рукой водрузила Красное знамя Октября по всей стране, смела сопротивление врагов, утвердила прочно господство трудящихся в бывшей царской России…

Ленин умел, как никто, видеть и великое и малое, предсказывать громаднейшие исторические переломы и в то же время учесть и использовать каждую маленькую деталь; он умел, когда нужно, бешено наступать, а когда нужно, отступать, чтобы готовить новое наступление. Он не знал никаких застывших формул, никаких шор не было на его мудрых, всевидящих глазах, ибо он был прирожденный вождь пролетарской армии, гений рабочего класса…»

К сожалению, этими ленинскими качествами новые руководители партии не обладали. Умение охватить всю сумму противоречивых факторов и определить главную тенденцию, предусмотреть возможные варианты хода событий и выстроить эффективную политику — вот великое ленинское искусство, которому учиться и учиться.

Во втором экстренном выпуске были также опубликованы воззвание ЦК Российского коммунистического союза молодежи ко всем членам комсомола, ко всем молодым рабочим и крестьянам страны, а также приказ № 39 Революционного Военного Совета СССР. Реввоенсовет призвал Красную Армию и Красный Флот «с еще большей твердостью и непоколебимостью стоять на своем трудном посту первейшего защитника завоеваний Великой Октябрьской революции». «Верные заветам Ильича, — гласил далее текст приказа, — Красная Армия и Красный Флот рабочих и крестьян есть и будут опорой могущества Советского государства и угрозой всем многочисленным врагам его».

В обращении Всесоюзного Центрального Совета профсоюзов к их членам говорилось: «В эти тяжелые дни пусть не будет уныния в наших рядах. Пусть рабочий и служащий, член профсоюза помнит, что лучшим памятником Ильичу будет непоколебимая бодрость и вера в свое дело и еще более напряженный труд».

Газеты и радиостанции всего мира сообщили о кончин В. И. Ленина. Невозможно было замолчать смерть вождя русской революции, который, как сказал Бернард Шоу, указал будущее всей цивилизации.

Уже 22 января все вечерние газеты Стокгольма опубликовали сообщение РОСТА о смерти В. И. Ленина и его портреты.

Все газеты Германии посвятили кончине В. И. Ленина передовые, называя его человеком исключительной энергии, огромной силы воли, верным своим убеждениям. «Ленин, — писала „Дойче тагес цайтунг“, — принадлежал к тем колоссальным фигурам человечества, деятельность которых оставляет после себя неизгладимые следы».

Все газеты Англии поместили статьи и биографические очерки о Ленине. «Траур, охвативший Россию, — писала „Дейли геральд“, — это траур не по Председателю Совнаркома, а по Ильичу, другу трудовых масс…»

«Глубоко потрясен непоправимой потерей великого Ленина», — телеграфировал премьер-министр Турции Исмет-паша. Такие же телеграммы послали президенты и премьеры ряда других стран.

Знаменитый немецкий социал-демократ Карл Каутский сказал: «Наши разногласия не должны делать нас слепыми к величию усопшего. Он был колоссальной фигурой, каких мало в мировой истории».

Левый радикал Эдуард Эррио — будущий премьер-министр Франции — заявил: «Нет нужды указывать, как далек я был от ленинского учения, но я всегда восхищался его исключительными дарованиями государственного человека, его решительностью, энергией и действительно энциклопедической образованностью. Я уверен, что если бы он жил, то еще многое сделал бы для своей страны, ибо это был человек, который умел оценивать всякое положение и находить выход из него».

Особенно тяжело переживали смерть великого революционера коммунисты, члены прогрессивных рабочих организаций и борцы за свободу и независимость народов колоний.

Муниципальный совет Сен-Дени (Франция), руководимый коммунистами, решил установить перед мэрией бюст Ленина и назвать его именем одну из площадей.

Первый конгресс Гоминдана, ведомого в те годы другом Советской России Сунь Ятсеном, узнав о смерти В. И. Ленина, прервал свою работу и объявил трехдневный траур. На митинге, посвященном памяти В. И. Ленина, Сунь Ятсен произнес речь, в которой сказал: «Я хочу идти твоим путем, и хотя мои враги против этого, но мой народ будет меня приветствовать за это. Ты умер, небо не продлило твоей жизни, но в памяти угнетенных народов ты будешь жить веками, великий человек».

«Южная Африка присоединяется к мировой скорби по угасшему вождю», — сообщали из подполья коммунисты далекой земли, терзаемой колонизаторами и расистами.

На другом континенте, Американском, губернатор мексиканского штата Сан-Луи-Потоси Джордж Манрик, председатель объединенного фронта фермеров и рабочих, объявил двухдневный траур. Флаги на правительственных зданиях были приспущены в знак скорби по Ленину.

Лидер социалистов США Ю. Дебс заявил: «Я считаю Ленина выше всех европейских деятелей… В памяти грядущих поколений он останется как величайший государственный человек, как светлая героическая личность, как борец за права и свободу трудящегося народа».

Индокитайский революционер Нгуен Ай Куак — будущий президент Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мин — писал в те дни в «Правде»: «„Ленин умер!“ Подобно молнии с безоблачного неба пронесется эта весть над плодоносными равнинами Африки и зеленеющими полями Азии… При жизни он был нашим отцом, учителем, товарищем, советчиком. Теперь он — наша путеводная звезда, ведущая к социальной революции».

В Париже, Копенгагене, Праге, Братиславе, Стокгольме, Гаване, Урге и других городах состоялись траурные манифестации. В Христиании и других местах Норвегии в знак скорби по Ленину на пять минут были прекращены работы.

Все прогрессивное человечество склоняло знамена над гробом Владимира Ильича Ленина.

На спинах рыданий и маршей

Утром 22 января академик А. И. Абрикосов забальзамировал тело Владимира Ильича. Предполагалось, что тело надо сохранить несколько дней до похорон, чтобы как можно больше делегаций трудящихся, в том числе и зарубежных, могли проститься с вождем.

В тот же день в Горки прибыли члены Советского правительства и ЦК РКП(б), а также ближайшие друзья Ильича.

В. И. Ленин лежал на втором этаже, в маленькой комнате, где он прожил последние годы. А внизу в большой комната стояла елка в бусах, свечках и ватном инее, которую устроил «этот самый человечный человек» для деревенских ребятишек. Он любил их, маленьких шалунов. Даже когда они, увлеченные играми, начинали особенно шуметь, возиться и кувыркаться на ковре, больной Ильич просил им не мешать.

В глубокой скорби стояла «суровая гвардия ленинской выправки» у гроба вождя. «Вот он! — писал тогда корреспондент „Правды“ М. Кольцов. — Совсем не изменился. Как похож на себя! Лицо спокойно, почти-почти улыбается неповторимой, непередаваемой, понятной лишь видевшим детско-лукавой усмешкой; задорно, совсем по-живому приподнята верхняя губа со щетинкой усов. Словно сам недоумевает над случившимся: Ленин — а не движется, не жестикулирует, не бурлит, не машет рукой, не бегает коротенькими веселыми шажками по косой линии. Ленин — а лежит, безнадежно и прямо, руки по швам, плечи в зеленом френче…»

Всю ночь в доме не спали. «Старики», как называл М. Кольцов приехавших, — начальники больших государственных учреждений, созданных гением Ленина, — понуро сидели на диванчике, кутались в шинели, вспоминали о ленинских шутках, широчайшей жизнерадостности, о «шахматном самолюбии», о коньках, о переписке, о беспредельной товарищеской чуткости…

Еще было темно, а двор запрудили жители окрестных и дальних деревень. Бородатые хлеборобы, украдкой смахивая слезу, становятся в почетный караул у гроба человека, бросившего в Октябре пламенный лозунг «Земля — крестьянам!».

Специальным поездом в Горки прибыли делегации от XI Всероссийского съезда Советов и от рабочих Москвы.

Около 10 часов утра тело Владимира Ильича бережно кладут в красный гроб. Друзья и соратники Ленина поднимают его. Гроб медленно плывет вниз по лестнице. Вынесли, опустили на землю. Невыразимое горе леденит душу, невыносимая тоска разрывает сердце каждого. Снежинки падают на открытый лоб Ильича… Гроб накрывают крышкой. Большевики, не дрогнувшие в суровых битвах, плачут.

До железнодорожного полустанка Герасимовка[4] почти пять километров.

Молча через лес и поле несли красный гроб. Впереди семенила лошадка, и крестьянин, сидевший на розвальнях, старательно посыпал дорогу ельником. За гробом — черная лента провожающих. Она вытянулась от усадьбы до полустанка. Кругом на холмах стояли бабы с детишками, старики, опиравшиеся на посохи, притихшие ребята и заплаканными глазами провожали траурную процессию.

Через час показался желтый домик станции.

Поезд отходил медленно… Вот он исчез в снежной пыли, а на полустанке все стояла застывшая толпа с непокрытыми головами.

До Москвы — 30 километров. К станции и полустанкам Расторгуево, Бирюлево, Коломенское и другим ехали крестьяне. Многие прибыли с семьями еще вечером и терпеливо ждали, коченея и отогреваясь, когда повезут дорогого Ильича. Подходил поезд, люди стояли короткие минуты у траурного вагона, прощались навсегда, молча, лишь порой голосили женщины… Поезд трогался, а они все стояли, угрюмые, безмолвные, простоволосые…

В 13 часов траурный поезд под звуки похоронного марша подошел к перрону Павелецкого вокзала Москвы. Взоры встречающих — членов ЦК партии, наркомов, членов ЦИК и ВЦИК, делегатов съездов Советов — устремлены на первый вагон… На перроне — товарищи Ленина, соратники. Среди них бывшие отзовисты, межрайонцы, «левые коммунисты», децисты, рабочая оппозиция… Живая жизнь революции. Ленин — уж чего ни выкидывали его ближайшие соратники! — никого из честно колеблющихся, на мгновение струсивших, искренне заблуждающихся не отверг. Не отлучил от главного — от повседневного участия в революции. Не раз остро критиковал. Высмеивал, перебрасывал с участка на участок. Наставлял уму-разуму. Вооружал идеями, практическими указаниями — вел к цели Через все преграды вел свою партию.

Он считал, что единство партии вырастает на базе многообразия мнений, суждений, альтернативных подходов. Тогда это единство будет сознательным, а не декларативным и механическим. В инакомыслии видел не порок а достоинство. Ценил людей самостоятельных, умел находить рациональные зерна у оппонентов. В этом состоит один из ленинских уроков, пренебрежение которым столь дорого обошлось.

Из первого вагона выносят венки. Зарыдал траурный марш, и из двери вагона показался гроб, покрытый цветами.

Тело вождя пролетарской революции сопровождал сводный эскорт войск: батальон 2-й Московской пехотной школы, рота Высших академических курсов, рота Военной академии РККА, эскадрон особой кавалерийской бригады и учебная батарея.

У вокзала и на всем пути похоронной процессии еще с утра собрались сотни тысяч трудящихся Москвы. Люди — на балконах, на крышах. Несмотря на сильнейший мороз, во многих домах распахнуты окна. На всех лицах — потрясающее горе.

…Впереди процессии — венки. За ними — траурные знамена… Красный гроб несут соратники Ленина, несут рабочие и крестьяне… За гробом — родные Владимира Ильича, почетный караул, члены ЦК РКП(б), ЦКК, МКК, исполкома Коминтерна, члены ЦИК СССР и ВЦИК, Совнаркома СССР и РСФСР, Реввоенсовета, делегации фабрик и заводов. Шествие замыкает воинский эскорт.

Зацепский вал, Кузнецкая улица, Климентовский переулок, Пятницкая улица, Балчуг… Здесь не раз бывал он живым… И всюду — скорбные цепи москвичей. Над ними — портреты Ленина. Покачиваются плакаты: «Умер Ленин, но дело его живет», «Ильич жив в сердцах рабочих», «Не плакать — чувствовать громадную ответственность, ложащуюся на оставшихся в живых!»

У Москворецкого моста над шествием проносятся аэропланы, разбрасывая траурные листовки.

Владимира Ильича медленно несут вдоль кремлевской стены, Революционного некрополя, где спят вечным сном герои октябрьских боев.

Кремлевский проезд, площадь Революции, площадь Свердлова…

У Дома союзов процессию встречает почетный караул, выстроенный в два ряда. Под звуки траурного марша гроб вносят в Колонный зал и ставят на помост в центре.

Не успели еще установить гроб, как у Дома союзов собрались вереницы людей, стремящихся проститься с вождем.

У гроба каждые десять минут сменяются четверки почетного караула. Не шелохнувшись стоят А. А. Андреев, К. Е. Ворошилов, Ф. Э. Дзержинский, М. И. Калинин, С. М. Киров, Л. Б. Красин, Д. З. Мануильский, А. И. Микоян, В. П. Ногин, Г. К. Орджоникидзе, М. Д. Орахелашвили, Г. И. Петровский, Я. З. Рудзутак, А. И. Рыков, И. В. Сталин, М. П. Томский, М. Н. Тухачевский, М. В. Фрунзе, А. Д. Цюрупа, В. Я. Чубарь, А. Е. Бадаев, А. С. Бубнов, С. В. Косиор, Н. Нариманов и другие.

…19 часов. В два подъезда Дома советов втекают потоки людей. Обнажают головы, бесшумно поднимаются по лестнице.

— Страшно как-то, Ленин там… — тихо говорит пожилой рабочий.

Словно затуманившиеся, светят хрустальные люстры сквозь тонкую паутину траурного флера. С белых колонн, перевитых черными и красными полотнами, свешиваются траурные знамена. В центре зала среди зеленых пальм и груд венков, переплетенных лентами, лежит на возвышении Ильич.

В зал входит питерская делегация — 1000 рабочих и красноармейцев, выбранных на траурных собраниях, пришли поклониться гробу Ленина от имени петроградского пролетариата. Они складывают к подножию гроба вождя венки и знамена.

Вот 200 рабочих «Уралмеда». С венком, на котором знаменитые ленинские слова: «Революцию приятнее делать, чем писать о ней».

700 человек с завода «Мотор» с Серпуховского шоссе…

4000 посланцев Нижегородской железной дороги.

Порой рыдания заглушают оркестр.

Уже открыты все двери Дома союзов, людей пускают несколькими потоками. А человеческая река не истощается. Идут потертые пальто, платки, буденовки, засаленные картузы, шляпки… Идут в сапогах, осташах, валенках и лаптях. Отцы и матери поднимают детей, чтобы лучше увидели и запомнили образ дедушки Ильича.

Ветеран гражданской войны на костылях остановился, отцепил негнущимися пальцами свой орден, передал караулу, сказал строго: «Вождю!» И пошел, придерживая тяжелые костыли, разъезжавшиеся на натертом полу…

Двое рабочих поддерживают слепого. «Зачем ты идешь, дружище?» — спросили его. «Не беспокойтесь, — ответил он, — я увижу тишину и почувствую Ленина».

В почетном карауле прославленных революционеров сменяют неизвестные люди. В пиджаках, ситцевых рубахах под жилеткой навыпуск, в залатанных кофточках и штопаных вязаных косынках. Члены ВЦИК и другие ответственные работники в почетном карауле у гроба уступили свое место рабочим и крестьянам, прибывшим со всех концов страны.

Наступила морозная зимняя ночь, а люди все идут и идут. «Хочется ухватиться за гроб, — писала в те дни в „Правде“ одна из посетительниц Колонного зала, — сказать ему: „На, возьми, Ленин, мое сердце, мой мозг, мою кровь, мои мускулы… Возьми, но хоть одним уголком глаз посмотри, хоть одним кусочком уха услышь, как все мы тебя любим“».

Так думали миллионы.

Величественная, незабываемая картина прощания народа с вождем подсказала поэту потрясающие слова:

Днем и ночью идут люди в Колонный зал. Один человеческий поток тянется от Александровского сада через площадь Революции и площадь Свердлова, другой — с Петровки вдоль стен Большого театра; Моховую и Охотный ряд заполнили зигзагами несколько очередей…

Трещит январский мороз, злой ветер режет лицо. Но люди не уходят, стоят по 4–5 часов, чтобы одну-две минуты побыть возле гроба Ильича… Ярко пылают многочисленные костры, у которых можно погреться; разносится дым, застилая и без того затуманенные слезой глаза.

«В Доме союзов в Колонном зале — гроб с телом Ильича, — писал газетный репортер Михаил Булгаков. — Круглые сутки — день и ночь — на площади огромные толпы людей, которые, строясь в ряды, бесконечными лентами, теряющимися в соседних улицах и переулках, вливаются в Колонный зал. Это рабочая Москва идет поклониться праху Великого Ильича».

За трое суток мимо гроба В. И. Ленина прошло около миллиона людей. В почетном карауле сменилось более 9 тысяч человек.

26 января в Большом театре состоялось траурное заседание II Всесоюзного съезда Советов. Его открыл М. И. Калинин.

И. В. Сталин выступил четвертым, после М. И. Калинина, Н. К. Крупской и Г. Е. Зиновьева. Он поклялся выполнить заповеди Ленина: держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии, хранить единство партии как зеницу ока, укреплять всеми силами союз рабочих и крестьян, укреплять и расширять добровольный союз и братское сотрудничество народов СССР, крепить Красную Армию и Красный Флот.

На траурном заседании выступили также Н. И. Бухарин, Л. Б. Каменев, А. И. Рыков, К. Е. Ворошилов, М. П. Томский, немецкая коммунистка Клара Цеткин, представители народов Закавказья Н. Нариманов, Туркестана Ша-Абдурасулов, петроградский рабочий А. Н. Сергеев, московская пролетарка Зверева, крестьянин А. Б. Краюшкин, академик С. Ф. Ольденбург, от комсомола — П. И. Смородин.

Съезд решил установить памятники Ленину в Москве, Харькове, Тбилиси, Минске, Ленинграде и Ташкенте, срочно выпустить его избранные сочинения на различных языках, особенно на восточных, для широких слоев рабочих и крестьян, подготовить Полное собрание сочинений, поддержал просьбу рабочих Петрограда о переименовании их города — колыбели революции — в Ленинград. Съезд постановил также создать Фонд имени Ленина для «помощи беспризорным детям, в особенности жертвам гражданской войны и голода».

После траурного заседания делегаты съезда пришли в Колонный зал, чтобы почтить память В. И. Ленина.

26 января в 24 часа, несмотря на то, что многие желающие проститься с вождем не смогли попасть в Колонный зал, а некоторые делегации еще находились на пути в Москву, доступ к гробу В. И. Ленина прекратили: на завтра были назначены похороны.

За три дня — 23, 24 и 25 января — ЦК РКП(б) и Комиссия по похоронам получили более тысячи телеграмм и писем, в которых народ просил: отложить похороны, сохранить тело Владимира Ильича.

…Попытки бальзамирования великих людей известны с древнейших времен. Например, скончавшийся царь Александр Македонский (IV век до н. э.) долго сохранялся в меду, куда его поместили верные воины. Такой же чести удостоили современники иудейского царя Аристовула. Аналогичные попытки длительного хранения тел выдающихся исторических деятелей были и в Европе. Так, в 1135 г. забальзамировали умершего английского короля Генриха I, а в 1410 г. — папу римского Александра V, что опровергает лживые утверждения, будто подобное сохранение тел усопших не по-христиански. Но эти и многие другие попытки окончились неудачей. Большой интерес представляет бальзамирование тела знаменитого русского хирурга Н. И. Пирогова (1810–1881), более 120 лет покоящегося в стеклянном саркофаге в мавзолее в его имении «Вишня» близ Винницы. Кстати, на бальзамирование Н. И. Пирогова, проведенное по желанию его вдовы, было получено разрешение Священного Синода.

…Одной из первых пришла в Москву телеграмма с Путиловского завода. «Необходимо, — просили рабочие и инженеры, — чтобы Ильич физически остался с нами и чтобы его можно было видеть необъятным массам трудящихся».

«Предавать земле тело столь великого и горячо любимого вождя, каким является для нас Ильич, ни в коем случае нельзя, — писали рабочие Рогожско-Симоновского района Москвы. — Мы предлагаем забальзамировать прах и поместить в стеклянный герметически запаянный ящик, в котором прах вождя можно будет сохранять в течение сотен лет…»

Так же решили крестьяне Шарлыкской волости Оренбургской губернии: тело Ленина «не зарывать в землю, как обыкновенного смертного, не скрывать от наших глаз, оставить забальзамированным».

Киевские железнодорожники просили «немедленно поручить соответствующим специалистам разработку вопроса о сохранении тела дорогого Владимира Ильича на тысячи лет». Красноармейцы 9-го радиобатальона писали: «Пусть люди науки приложат все силы для этого…» Шахтеры Донбасса телеграфировали: «Возможность видеть любимого вождя, хотя и недвижимым, отчасти утешит горе утраты и вдохновит на дальнейшие бои и победы». Многие граждане присылали письма, в которых просили: «Тело Ленина не предавать земле, а забальзамировать и поместить в центральный музей — этим самым рабочие будут иметь возможность видеть вождя пролетариата».

Поток подобных писем и телеграмм рос с каждым днем.

25 января Президиум Центрального Исполнительного Комитета СССР принял постановление:

26 января это постановление утвердил II Всесоюзный съезд Советов.

В документальном телефильме «Горестный январь двадцать четвертого», выпущенном в 1990 г., сценаристы добавили от себя, что Н. К. Крупская «не приняла этого решения». Многие поняли так: Надежда Константиновна была-де против Мавзолея. Это неверно. Известно, что Н. К. Крупская присутствовала на съезде, выступала там с речью, посвященной памяти Ленина, и голосовала за принятие решения о строительстве Мавзолея. Ни одного высказывания Н. К. Крупской против сооружения Мавзолея нет.

Почему родилась телеверсия? Надежда Константиновна некоторое время возражала против бальзамирования В. И. Ленина на длительный срок (а не против возведения Мавзолея). Ведь после кончины Владимира Ильича его забальзамировали на несколько дней, до похорон, чтобы все желающие могли проститься с ним в Доме союзов… Но с 23 января начали поступать тысячи телеграмм и писем с просьбами не предавать В. И. Ленина земле, а поручить ученым сохранить его облик на многие годы. И вскоре Н. К. Крупская, учитывая многочисленные просьбы трудящихся, согласилась с ними.[6]

«Сенсационное» заявление литератора Ю. Карякина на Съезде народных депутатов СССР в 1989 году, будто Ленин хотел быть похороненным рядом с могилой матери на Волковом кладбище, — типичная утка. Такое завещание не известно ни ученым, ни даже родственникам Ленина.

Племянница В. И. Ленина Ольга Дмитриевна Ульянова свидетельствует: «Хотела бы с полной убежденностью заявить, что эти утверждения Карякина не соответствуют действительности. Все свои детские и юношеские годы я провела вместе с членами семьи Ульяновых — моим отцом Дмитрием Ильичам, с Марией Ильиничной, Анной Ильиничной и Надеждой Константиновной в Кремле и в Горках…

Никогда никто из них не говорил о том, что существовало какое-то ленинское завещание по поводу захоронения.

Более четверти века я изучаю архивы Владимира Ильича Ленина и семьи Ульяновых, их переписку, воспоминания. Но о „версии“, которую выдвигает Карякин, нигде нет даже малейшего упоминания. Приводимый им „факт“ не подтверждается документально».

А вот мнение ученых. «Ни Надежда Константиновна, ни близкие и соратники Владимира Ильича, — заявил после выступления Карякина заведующий сектором произведений В. И. Ленина Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС доктор исторических наук А. М. Совокин, — не ставили вопрос о том, чтобы тело вождя было захоронено». Это же засвидетельствовал директор музея «Кабинет-квартира Ленина в Кремле» кандидат исторических наук А. Н. Шефов. На просьбы ученых сказать, откуда у него такие сведения, Карякин юлил: якобы где-то… когда-то… от кого-то… что-то слышал. Ведь знал же, что никакого завещания не было — не мог не знать! — и все равно изворачивался.

«Инициатива» Карякина — одна из первых атак некоторых витий, упражняющихся в ниспровержении авторитетов советской истории.

Участники Съезда народных депутатов СССР не поддержали Карякина. Наоборот, Г. В. Быков (Ленинград) заявил с трибуны парламента, что выступление Карякина возмутило его до глубины души и оскорбило. «Захоронение Владимира Ильича Ленина в Мавзолее на Красной площади, — напомнил он, — это волеизъявление народа, это память народа, и мы должны сохранить их в веках». Народные депутаты В. И. Яровой (Таллин) и А. А. Соколов (Нижний Новгород) назвали слова Карякина кощунственными. В ответ на его выступление участники Съезда посетили Мавзолей и возложили венок. Фотографии этой церемонии опубликовали все газеты на первых страницах.

А теперь вернемся в горестный январь 1924 года.

…Похороны Ленина были назначены на 27 января. Вынос гроба — в 9 часов, погребение — в 16.

9 часов 20 минут. Знамена у дверей Дома союзов склоняются к земле. Под звуки траурного марша руководители партии и рабочие выносят гроб с телом Ленина. Процессия медленно направляется к Красной площади.

Впереди гроба — около тысячи венков. Над прахом вождя в последнем салюте склонились знамена Центрального Комитета партии, Коминтерна, Общества бывших политкаторжан.

В 9 часов 30 минут первые делегаты, несущие венки, вступают на Красную площадь. Она переполнена народом. Здесь посланцы Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева, Смоленска и многих других городов. Здесь делегации рабочих и крестьян. Над ними — знамена, покрытые траурным крепом.

Старые стены Кремля одеты инеем, выжатым из камней мертвящей стужей, и кажутся поседевшими от горя, писали газеты. Люди не думают о пронизывающем холоде. Лица всех обращены к траурной процессии. Слезы леденеют на щеках…

В 9 часов 43 минуты гроб устанавливают на помосте и покрывают знаменами ЦК РКП(б) и Коминтерна.

Отдавая последние почести вождю, мимо гроба проносятся карьером кавалерийский эскорт, за ним — артиллерийские упряжки.

Оглашается обращение II Всесоюзного съезда Советов «К трудящемуся человечеству», принятое ночью на траурном заседании:

«Мы хороним Ленина… Мы потеряли в Ленине главного капитана нашего корабля. Эта потеря незаменима. Ибо во всем мире не было такой светлой головы, такого громадного опыта, такой непреклонной воли, какие были у Ленина. Но мы бесстрашно смотрим в грядущее…

Товарищи и братья! Выше вздымайте наши красные знамена! Не знайте колебаний в нашей великой освободительной борьбе!..»

В 9 часов 55 минут под звуки «Интернационала» на Красную площадь вступают рабочие колонны. Впереди — Замоскворецкие район, в парторганизации которого состоял Владимир Ильич. Затем — Краснопресненский, овеянный славой революционных боев 1905 года.

Стужа крепчает — все кругом в морозной мгле… Траурное шествие рабочих длится уже шесть часов.

15 часов 55 минут. С гроба снимают знамена. Ветер раздувает траурные стяги. Наступает щемящая душу тишина. Ее прерывают глухие рыдания. Войска берут «на караул». Проходящая колонна Сокольнического района останавливается, склоняя знамена.

Под мелодию «Интернационала», исполняемую часами Спасской башни, Н. И. Бухарин, Ф. Э. Дзержинский, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, В. М. Молотов, Я. Э. Рудзутак, И. В. Сталин, М. П. Томский поднимают гроб и медленно идут в Мавзолей.

В эти мгновения останавливается вся страна от Северного Ледовитого океана до субтропиков Аджарии, от западного форпоста Кронштадта до восточного бастиона Сахалина. Умолкли станки, замерли пешеходы, трамваи, автомобили, поезда, пароходы. Люди обнажают головы.

«Думаю, — писала в траурные дни Н. К. Крупская, — что смерть Ильича сплотит и подымет работу. Хоронила Ильича единая партия и плакали одинаково все».

Увы, разногласия скоро дадут о себе знать, причем в очень острой форме, осложненные личным соперничеством в партии. Об этой опасности предупреждал В. И. Ленин в «Письме к съезду», подчеркивая, что «это не мелочь или такая мелочь, которая может получить решающее значение». Но к нему не прислушались.

Гремит салют пушек. Над Москвой, над осиротевшей республикой — бесчисленные гудки фабрик, заводов, паровозов… По всем передающим радио — и телеграфным аппаратам полетел сигнал: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу».

Вот гроб, качнувшись в последний раз на виду у всех, стал тихо опускаться вниз. Вот он проплыл под скрещенными знаменами над входом в склеп и скрылся с поверхности земли.

В Мавзолее гроб тихо опустили на специальный постамент и прикрыли знаменами Коминтерна и Центрального Комитета РКП(б). Неожиданно появился пожилой крестьянин. Выждав момент, он передал находившимся тут траурную ленту от земляков — крестьян Саранского уезда. Позднее он вспоминал в саранской газете, что при опускании гроба стоял недалеко от Мавзолея и, подняв руки, «желал ленту передать через головы в склеп». М. И. Калинин увидел его и сказал: «Товарищи, пропустите мужичка…» «Толпа раздвинулась, — писал П. Я. Ларин, — и я спокойно прошел в склеп, где увидел гроб, стоящий на возвышенном месте. В последнюю минуту его закрыли красным полотном. На гроб были возложены два знамени. В это время и я возложил свою ленту с грамотой на гроб Великого учителя и мысленно сказал: „Вечная память светильнику мира“».

…А наверху над площадью продолжали надрываться залпы орудий, воздух сотрясали скорбные гудки заводов.

Люди не расходятся. У стен склепа вырастает гора припорошенных снегом венков… Красная площадь, без шапок, поет «Вы жертвою пали в борьбе роковой…».

В 16 часов 04 минуты все радио — и телеграфные аппараты Советского Союза передали на весь мир лозунг: «Ленин умер — ленинизм живет».

Ленина хоронила вся страна.

Траурная манифестация ленинградцев скорбно шествовала через Марсово поле, где пылали 53 костра — по числу лет, прожитых Лениным. Десятки тысяч минчан прошли мимо домика, где некогда заседал I съезд РСДРП. В Вятке, несмотря на то что из-за большого мороза была отменена уличная манифестация, все же к 16 часам — времени похорон вождя — тысячи людей запрудили площадь Большевиков у здания губкома РКП(б). В многовековой истории Тбилиси не было более внушительной демонстрации; когда первый пушечный залп возвестил о том, что прах великого вождя опускают в могилу, многотысячная толпа обнажила головы и преклонила колени. Весь Ташкент вышел на улицы, в домах остались только дежурные; среди демонстрантов — свыше тысячи кочевников, прибывших на лошадях и верблюдах, покрытых траурными материями… «Пробуждающийся Восток не забудет того, кто зажег факел его свободы!» — гласили транспаранты над морем голов, заполнившим улицы Баку; в колоннах шли сотни женщин, откинув чадру и открыв лица. На траурном митинге в армянском городе Александрополе было объявлено о переименовании его в Ленинакан. В Ростове шествие, начавшееся в 2 часа дня, длилось до глубоких сумерек.

Так было в каждом городе, в каждом селе…

Рабочие многих стран приостановили на 5 минут работу, мысленно прощаясь с великим революционером. Они понимали, что «десять дней, которые потрясли мир», помогли и им вырвать у своей буржуазии уступку за уступкой. До крайности напуганные Октябрьской революцией, капиталисты умерили свою жадность и эксплуатацию. Чтобы не допустить такого негодования и социального взрыва, они вынуждены были увеличить долю от прибыли и прибавочной стоимости, отдаваемую рабочему человеку

…В те дни А. Безыменский писал:

Партийный билет № 224332 принадлежал Ленину. Смерть вырвала вождя из боевых шеренг коммунистов.

Как восполнить огромную потерю? Уже 22 января тысячи рабочих решили вступить в РКП(б). Это движение ширилось и росло. Учитывая многочисленные заявления о приеме в ряды коммунистов, ЦК объявил Ленинский призыв в партию рабочих от станка. В партию влилось свыше 240 тысяч новых членов. Молодежь шла в комсомол. Дети вступали в пионеры. Так «стала величайшим коммунистом-организатором даже сама Ильичева смерть».

Усыпальница, памятник, трибуна

Усыпальницы исторических деятелей и знаменитостей — символы эпохи. Таковы пирамида Хеопса, гробница Мавсола, таков Тадж-Махал… Таков и Мавзолей Ленина.

Можно по-разному относиться к этим людям, быть монархистом или республиканцем, христианином или мусульманином, социал-демократом или коммунистом. Но согласитесь, что такие усыпальницы и деяния покоящихся там людей — достояние всего человечества, его бурной истории и многоликой культуры.

Разве не вызывает острую горечь факт уничтожения гробницы карийского царя Мавсола,[7] просуществовавшей почти 18 веков?..

А у кого не дрогнет сердце, прочитав в газетах об очередной угрозе экстремистов взорвать Тадж-Махал? Или о призывах исламских фундаменталистов, возмущенных участием Египта в 1991 году в антииракской коалиции, нанести ракетный удар по великим пирамидам? И эти наши чувства понятны. Такие усыпальницы — символы своего времени — всегда будут ценны для нас и наших потомков. Без них человечество, его история и культура станут беднее.

…Ансамбль Красной площади с Мавзолеем Ленина и Почетным некрополем у Кремлевской стены внесен, как и египетские пирамиды, в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.

Египтяне, исповедующие ислам, не призывают уничтожить пирамиды — усыпальницы язычников и захоронить фараонов по мусульманскому обычаю. Египтяне гордятся своей историей и своими знаменитыми предками. В стране бережно сохраняются мумии около 60 фараонов, правивших 30–40 веков назад. Их всех можно увидеть. А в центре Каира высится гигантская статуя одного из них — создателя обширного государства Рамсеса II. Портреты этих древних правителей чеканятся на монетах и печатаются на банкнотах Египта.

Египетские пирамиды и мумии фараонов — достояние всего человечества, всей мировой цивилизации, золотая страница Истории. Миллионы людей приезжают увидеть их. И никого не интересуют их политические и религиозные взгляды.

…В ночь на 24 января 1924 года архитектор А. В. Щусев получил срочное правительственное задание: к моменту похорон Ленина спроектировать и построить на Красной площади у Кремлевской стены временный Мавзолей со склепом для гроба вождя. Требовалось, чтобы усыпальница могла пропустить множество людей, желающих проститься с Владимиром Ильичем.

В эту ночь А. В. Щусев долго бродил по Красной площади, присматриваясь к ней, словно видел ее впервые. Постепенно в его голове созревали первые замыслы…

«Я имел время только для того, — вспоминал А. Щусев, — чтобы захватить необходимые инструменты из своей мастерской, а затем должен был направиться в предоставленное мне для работы помещение. Уже наутро предстояло приступить к разборке трибун, закладке фундамента и склепа Мавзолея. Прежде чем приступить к эскизу Мавзолея, я пригласил для совещания о его архитектурных принципах покойного[8] Л. А. Веснина и архитектора Антипова.

…Я высказал свои соображения, что силуэт Мавзолея не должен быть высотным, а иметь ступенчатую форму. Надпись на Мавзолее я предложил простую: одно слово — ЛЕНИН».

Утром эскизный проект Мавзолея был готов, утвержден правительственной комиссией, и Щусев, прибыв на Красную площадь, сделал разбивку плана постройки возле Сенатской башни Кремля.

Поскольку срок был малым, а Мавзолей проектировался временным, его возводили из дерева — наиболее легко обрабатываемого материала.

По чертежам А. В. Щусева на Сокольническом лесном складе готовили деревянные брусья и доски из архангельской сосны. Их подвозили на лошадях на Красную площадь.

«Усыпальницу вождя, — вспоминал строитель Г. И. Григорьев, — возводили более ста человек Сокольнической стройконторы и Московского управления коммунального хозяйства. Ежедневно на площадку приходило много рабочих-добровольцев, также желавших участвовать в сооружении Мавзолея Ленина».

Лютые морозы доходили почти до 30 градусов. Одного плотника-бородача спросили: «Холодно, отец?» Он проговорил: «Да, но на сердце еще холоднее».

В морозном воздухе гулко стучали ломы, кирки, лопаты. Предстояло вынуть более 50 кубометров грунта. Но замерзшая почва была как камень. Ломы тупились. Костры, зажженные, чтобы отогреть грунт, почти не помогали.

Вызвали красноармейцев-саперов. Сосредоточенные, они приступили к делу. Продолбили шурфы, натянули бикфордовы шнуры. Взрывать землю надо было осторожно, чтобы не повредить соседние братские могилы, статую Рабочего, находившуюся поблизости, и мемориальную доску на Сенатской башне. Бойцы применили мелкие подрывные патроны.

Прозвучала команда: «Берегись!» Люди укрылись в безопасных местах. Загремели короткие взрывы. Вверх полетели земля и камни. Жители Москвы встревожились, прислушиваясь к неожиданной, как казалось, артиллерийской канонаде… Лишь к вечеру 24 января удалось достичь мягкого слоя почвы, промерзшей на 1, 5 метра …

«Работали и днем и ночью, при свете прожекторов, — вспоминал Г. И. Григорьев. — Изредка бежали обогреться в два трамвайных вагона, установленных около стройки и снабженных электроотопителем, или у костров из щепок. А через десять минут — снова за работу! Окончив смену, люди не хотели уходить и продолжали трудиться».

За сооружением Мавзолея постоянно наблюдали члены правительственной комиссии по организации похорон В. И. Ленина, архитектор А. В. Щусев, начальник Сокольнической стройконторы М. Е. Борзов.

На площадке неотлучно находились руководители Московского профсоюза строительных рабочих.

Неожиданно землекопы натолкнулись на подземные электрические кабели, а затем на старинные стены и своды. Это сильно замедлило и затруднило работы. Сдерживало темпы и отсутствие некоторых стройматериалов, потребность в которых выяснилась только в ходе дела. Чтобы уложиться в срок, прораб И. К. Юдин предложил, а комиссия по устройству склепа (В. Д. Бонч-Бруевич, Т. В. Сапронов и И. В. Цивцивадзе) и А. В. Щусев согласились несколько уменьшить размер котлована и не возводить на усыпальнице предусмотренные архитектором колонны.

Пока землекопы и саперы углубляли котлован, плотники, не теряя времени, сбивали деревянный каркас Мавзолея прямо на площади, чтобы потом опустить его готовым на место.

Как вспоминал представитель профсоюза строителей А. Ф. Кузоваткин, возводить Мавзолей помогали революционные эмигранты. 25 января на стройку пришли венгры во главе с Бела Куном. Потом поляки, австрийцы, финны, китайцы…

Мавзолей был готов к сроку. 27 января в 16 часов он принял гроб с телом вождя революции.

Ежедневно к склепу приходили представители делегаций, не успевшие почтить память В. И. Ленина на похоронах. К подножию Мавзолея возлагались многочисленные венки.

Первый деревянный Мавзолей сильно отличался от нынешнего гранитного.

На земле высился темно-серый куб, увенчанный небольшой трехступенчатой пирамидой. Это было сочетание двух символов вечности-куба и пирамиды. Отделанный струганным чистым тесом-вагонкой в «русскую елку», Мавзолей поднимался над землей примерно на три метра. По фасаду было выложено из черных деревянных брусков — ЛЕНИН.

Выбрав ступенчатый характер постройки, Щусев своеобразно использовал закономерности древних сооружений Красной площади.

Справа и слева от куба высились две меньшие одинаковые деревянные постройки, похожие на будки, — для входа и выхода посетителей. Правая лестница спускалась почти на три метра в Траурный зал. Стены лестницы и кубического зала были обиты красной материей с черными полосами в виде пилястр. На потолке склепа, на фоне красной и черной материи, собранной в складки, лучеобразно сходящиеся к центру, пламенел символ рабоче-крестьянской власти — серп и молот. Интерьер оформили по рисункам художника И. И. Нивинского.

В центре зала на возвышении стоял саркофаг с телом В. И. Ленина. В верхней металлической крышке гроба были застекленные прорезы — два боковых и один сверху, через которые можно было видеть В. И. Ленина по пояс.

Склеп освещался двумя матовыми люстрами, висевшими над гробом. От входного коридора Траурный зал отделяла стеклянная дверь. Два окна с зеркальными стеклами позволяли в ясную погоду обходиться в склепе без электрического освещения.

30 января Комиссия по организации похорон В. И. Ленина сообщила, что, поскольку «за поспешностью работ по сооружению склепа для В. И. Ленина не все работы и необходимые оборудования внутри склепа, были закончены», доступ туда временно закрыт. В середине февраля Мавзолей был открыт для посещения.

Ежедневно на Красной площади собирались огромные массы людей, желавших пройти к гробу В. И. Ленина и проститься с ним. Однако пропустить всех не было возможности: размеры склепа были невелики, к тому же при прохождении людей воздух в нем нагревался, что было опасно для сохранения тела. Несмотря на ограниченный доступ, за полтора месяца в Мавзолее побывало более 100 тысяч человек.

Приближалась весна. Потепление делало невозможным дальнейшее сохранение тела В. И. Леиина. В конце марта доступ в Мавзолей был прекращен, чтобы ученые попытались провести новое бальзамирование.

Правительственная комиссия по увековечению памяти В. И. Ленина (председатель Ф. Дзержинский) поручила Л. Б. Красину помочь ученым, а также организовать усовершенствование склепа. Красин писал в «Правде»: «…То временное сооружение, которое выросло на Красной площади в течение короткого срока этих нескольких незабываемых дней, следовавших за кончиной вождя, конечно, может существовать лишь ровно столько времени, сколько необходимо дли сооружения постоянной гробницы».

Мысль о сооружении достойной усыпальницы любимому вождю волновала советских людей с первого дня траура. Еще 25 января рабочие 1-й Государственной фабрики электрических ламп предложили возвести памятник-дворец. Такую же мысль высказали, например, сотрудники Главного морского технического хозяйственного управления. В газетах, на собраниях обсуждали, каким должен быть новый вечный Мавзолей. Высказывались разные мнения. Одни предлагали возвести большую усыпальницу. Другие — высокую башню, а на ее верху установить вращающийся земной шар — ведь имя Ленина знает весь мир. Третьи — воздвигнуть гигантскую статую.

Но в архитектуре величина и величие — не одно и то же. Так считали Щусев и члены Правительственной комиссии. Один из них, известный революционер, друг Ленина Л. Б. Красин писал в те дни: «Даже прекрасное само по себе архитектурное сооружение, будучи помещено на такой исторической площади, как Красная площадь, будет казаться чем-то чужим, как будто случайно сюда занесенным». Он предупреждал: «Всякий большой наземный памятник повредит вполне законченной архитектурной видимости площади».

Красин считал, что новый Мавзолей, как и первый, не должен быть высоким, башней, не должен вообще сильно возвышаться над площадью. «Красная площадь, — писал он, — сама по себе является архитектурным памятником, вполне законченным и сложившимся, и в высшей степени трудно, если не невозможно поставить на Красной площади какое бы то ни было высокое сооружение, которое гармонировало бы со всем окружающим, с этой Кремлевской стеной, с ее башнями, церквами и куполами, видными из-за Кремлевской стены, Спасскими воротами, церковью Василия Блаженного и зданиями, окружающими площадь…»

Архитектор А. Щусев получил новое правительственное задание: перестроить Мавзолей, придав ему монументальную архитектурно-художественную форму. Он должен был сохранить простоту очертаний и архитектурно сочетаться с Кремлевской стеной и Красной площадью.

1 марта в Московском архитектурном обществе под председательством А. Щусева состоялась дискуссия о формах увековечения памяти Владимира Ильича. На ней выступил Л. Красин. Он считал уместным придать гробнице вождя «форму народной трибуны, с которой будут произноситься будущим поколениям речи на Красной площади». Л. Б. Красин советовал избегать больших скульптурных фигур на Мавзолее. «Что касается надписей на гробнице, — говорил он, — то ими также не следует злоупотреблять, и, пожалуй, наилучшим решением будет здесь та жуткая по своей простоте надпись, которую несет на себе временное сооружение, — просто ЛЕНИН».

Некоторые считали, что отдельный Мавзолей, гробница не нужны. В одной из статей в «Правде» автор, дискутируя с Л. Красиным, предлагал поставить на Красной площади «исполинских размеров фигуру Ленина, призывающего пролетариат на смертный бой с капитализмом. Таким его не раз видела Красная площадь. Таким он должен остаться там навсегда».

Большинство архитекторов, участвовавших в дискуссии, согласились, что могила В. И. Ленина «по условиям архитектурного ансамбля Красной площади не должна быть грандиозной по своим размерам», но монументальной и «более подземного характера с небольшой надземной частью…»

Роскошную усыпальницу или гигантский памятник решили не строить. Немалую роль в этом сыграли слова Н. К. Крупской, писавшей в те дни в «Правде»: «Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств его памяти — всему этому он придавал так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много еще нищеты, неустройства в нашей стране…» Учли и то, что Ленин всегда был скромным человеком.

9 января 1925 года Президиум ЦИК СССР принял постановление «О конкурсе 1 ступени проектов на сооружение монумента — постоянного Мавзолея В. И. Ленина на Красной площади в Москве». В нем говорилось: «В композицию всего сооружения должна входить трибуна как центр Красной площади. Трибуна должна быть рассчитана на вмещение президиума всенародного собрания на Красной площади с самостоятельно выдвинутой кафедрой для оратора». Таким образом, Мавзолей должен был представлять собой одновременно усыпальницу, памятник и трибуну, с которой произносились бы речи перед народом.

Как создать на Красной площади, среди могучих каменных сооружений маленький деревянный Мавзолей, который стал бы главным элементом всемирно известного архитектурного ансамбля?

«Я искал аналоги во всей истории архитектуры, — писал позднее А. В. Щусев. — Форму пирамид для Мавзолея на Красной площади я нашел неподходящей. „Ленин умер, но дело его живет“ — вот, мне казалось, та идея, которая должна быть выражена в архитектуре его Мавзолея. Исходя из этого, я создал композицию ступенчатого памятника». Эскизный набросок Мавзолея с трибуной был утвержден, и Щусев приступил к разработке детальных чертежей.

А. В. Щусев стремился воплотить в архитектуре Мавзолея веру в светлые идеалы, в их силу. Порицать или осуждать его сегодня так же бессмысленно, безнравственно, как, например, критиковать создателя пирамиды Хеопса за то, что она такая, а не иная.

А. В. Щусев блестяще справился со сложной проблемой. Он сохранил ступенчатую композицию простых, лаконичных форм Мавзолея, увеличил его размеры и добавил портик и трибуны. Усыпальница стала монументальней, совершенней, величественней.

14 марта правительственная комиссия утвердила проект хрустального саркофага, разработанный архитектором К. Мельниковым.

Весной 1924 г да началось сооружение нового Мавзолея Ленина. К 1 Мая большинство работ было замечено.

Участники первомайской демонстрации склоняли знамена перед новой светло-коричневой усыпальницей.

Ее окружал шестиугольный сквер с низкой железной оградой. Дубовые доски нижнего яруса Мавзолея, стоявшие строгой вертикальной шеренгой, представляли собой словно нерушимую стену. Они были сшиты фигурными коваными гвоздями, шляпки которых, как заклепки на броне, выступали над деревом и скупо, но выразительно лишний раз подчеркивали монументальность здания. Ступени усыпальницы были обшиты, наоборот, горизонтальными досками, что придавало зданию легкость. Тяги, двери и колонны венчающего портика были из черного дуба, цвет которого выражал идею траура и скорби.

Перестройку Мавзолея полностью завершили в конце мая. Однако из-за работ по бальзамированию он оставался закрытым до 1 августа.

Второй деревянный Мавзолей был очень похож на нынешний гранитный. Те же ступенчатый силуэт, уравновешенность частей. Мавзолей гармонично сочетался с могучей Кремлевской стеной, ступенчато-шатровым силуэтом ее башен. Он стал центром архитектурного ансамбля Красной площади.

1 августа 1924 года Мавзолей открыл свои двери для посетителей. В 18 часов оркестры заиграли похоронный марш. Первыми в усыпальницу вождя вступили представители столичных рабочих. Они внесли знамя Парижской коммуны, недавно подаренное Москве, и укрепили в Мавзолее стяг,[9] под которым шли в бой коммунары.

Предполагалось, что в первые дни Мавзолей Ленина будет посещать по 2 тысячи человек. Однако проходило значительно больше людей.

7 ноября перед Мавзолеем Ленина войска Московского гарнизона, выстроенные для парада в честь Октябрьской годовщины, приняли Красную присягу.

8 1924 году усыпальницу вождя посетило более 500 тысяч человек.

Второй деревянный Мавзолей простоял пять лет, до 1929 года.[10]

Все понимали: дерево не вечно, и в январе 1925 года Президиум ЦИК ССР объявил международный конкурс на лучший проект постоянной каменной усыпальницы. В нем мог участвовать каждый.

В конкурсную комиссию (ее возглавлял А. В. Луначарский) поступило 117 предложений и эскизов. На ватмане, оберточной бумаге, на страницах из школьных тетрадей. Их прислали известные архитекторы, простые рабочие, служащие, учители, школьники.

Что же предлагали авторы проектов?

У Сенатской башни стоит корабль. На борту название — «Октябрь». На капитанском мостике — фигура Ленина, указывающего путь вперед.

У Кремлевской стены — круглый Мавзолей в виде земного шара. Там, где наша страна, — буквы СССР. Вечером в них зажигаются электрические лампочки.

Еще проект: огромная пирамида, похожая на пирамиду Хеопса. В отличие от древней она стоит не на земле, а на низких массивных колоннах и стилобате с пятью арками. Здание, видимо, должно означать бессмертие, неподвластность времени.

Был проект: Мавзолей в виде пятиконечной звезды.

Рассмотрев присланные проекты. Комиссия отметила: «Конкурс на монумент вызвал живой отклик в самых разнообразных слоях населения. Нельзя не отметить того серьезного, подчас трогательного увлечения, которым запечатлены многие из проектов».

Но конкурс не дал удовлетворительных результатов. Поэтому решили сохранить архитектуру деревянного Мавзолея, образ которого стал уже широко известен. Правительственную комиссию по постройке постоянного Мавзолея возглавил К. Е. Ворошилов. Сооружение каменной усыпальницы поручили автору проекта — академику А. В. Щусеву.

Воспроизведя в камне формы деревянного Мавзолея, архитектор не стал механически их копировать. Стараясь сделать усыпальницу еще выразительней, он вдумчиво искал, максимально используя возможности другого строительного материала.

Сохраняя архитектурный ансамбль Красней площади, зодчий-творец создавал новые формы, соотношения элементов, менял размеры плит, оттенки гранита, ритм уступов, величину самой усыпальницы и т. д.

Разработав несколько вариантов, А. В. Щусев сделал макет Мавзолея в граните. «Гранитный проект» был утвержден правительством, и зодчий приступил к детальным чертежам.

Строительную площадь обнесли забором. Рядом соорудили бараки для обработки, шлифовки и полировки камня.

Третий, постоянный Мавзолей сооружал трест Мосстрой под руководством прораба И. В. Певзнера.

Начиная кладку, белорусский каменщик Н. К. Фоменков написал на кирпиче, покрытом воском: «Товарищ Ленин, ты всегда живешь», — и вся бригада расписалась. Может быть, сегодня это непопулярные слова. Но гомельские мастера не претендовали на популярность. Они считали Ленина, умнейшим человеком, бескорыстным заступником за простых людей и написали то, что думали. Кирпич с подписями рабочих лег в фундамент Мавзолея.

Архитектор А. В. Щусев и представитель правительственной комиссии инженер К. С. Наджаров объехали многие каменоломни Украины, Урала, Карелии. Для облицовки усыпальницы были отобраны мрамор, гранит, лабрадор, порфир (кварцит) и т. д.

Рабочие карьеров Украины, Урала, Карелии, где добывали камни для Мавзолея, трудились с особым старанием, стремясь быстрей и лучше выполнить ответственное задание.

«На Головинском карьере Житомирской области, — вспоминал старейший специалист по камню В. И. Длоуги, — нашли черный лабрадор, на котором предстояло сделать простую и волнующую надпись — ЛЕНИН.

Однако каменотесов постигла неудача: от взрыва камень дал трещину. Стали добывать второй монолит. Трудились по 10 часов в сутки. Его удалось выковать значительно быстрее. Весил он ни много ни мало — около 60 тонн. Как поднять такую махину? В карьере было всего шесть старых домкратов и одна лебедка. Рабочие и инженеры предлагали разные способы. Решили поставить добытую глыбу на катки из молодых срубленных дубков. Так и сделали.

Затем возникла новая трудность: на чем везти монолит? Из Москвы прислали восьмиколесную телегу, весившую 16,5 тонны; ширина каждого колеса равнялась 60 сантиметрам. Осторожно погрузили на нее черный лабрадор, и два трактора медленно потащили его к железной дороге.

От карьера до станции Горбаши расстояние небольшое — 16 километров, но камень везли восемь дней. Колеса оставляли след глубиной около полуметра. Телега дважды опрокидывалась.

Местные жители всячески помогали везти камень для Мавзолея Ленина. Его доставляли по эстафете — население одной деревни сопровождало монолит до следующей деревни. Там его принимали другие. И так до самой станции.

В Горбашах не было железнодорожной платформы, способной выдержать 60-тонный лабрадор. Прислали специальную 16-колесную платформу, найденную на Ижорском заводе, на которой в Первую мировую войну перевозили из Петрограда в Севастополь подводные лодки. На нее погрузили монолит.

Приехали на Киевский вокзал Москвы. Опасаясь, что Бородинский мост рухнет под тяжестью камня, платформу перегнали на Ленинградский вокзал. Оттуда ночью по пустынным улицам перевезли черный лабрадор на Красную площадь. Путь, который обычная машина проходит за 7 — 10 минут, занял два часа».

Над Красной площадью плывут мелодичные звуки — это стучат молотки каменотесов. Казалось, что кто-то играет на огромном ксилофоне, вспоминал рабочий С. Любимов.

Трудно и медленно поддавался камень обработке. Не один десяток шпунтов тупился, пока гранитчики проходили квадратный метр.

Гудели дисковые станки в полировальном сарае у Кремлевской стены. Обработка квадратного метра камня средней твердости длилась примерно 3 дня. Всего потребовалось 2900 квадратных метров полированного гранита.

48-тонный черный монолит с надписью ЛЕНИН подняли и поставили над входом с помощью четырех железнодорожных домкратов и множества обыкновенных. Гнезда для букв вырубили тверской гранитчик М. Д. Митянов и его напарник И. Тургин; они же отшлифовали буквы.

Этот камень был самым большим. Другие монолиты и плиты для облицовки Мавзолея весили от 1 до 10 тонн, а черный лабрадор для постамента под саркофаг — 20 тонн.

Ю. Карякин, выдумавший в 1989 году «завещание» В. И. Леиина о погребении его на Волковом кладбище, чувствуя шаткость этой версии, решил подкрепить свою фальшивку «запасным доводом» за перезахоронение, пугая депутатов: «Танки ходят по Красной площади, тело содрогается». Можно успокоить Карякина. При строительстве Мавзолея, чтобы оградить усыпальницу от сотрясения, ее фундамент установили не на грунт, а на толстый слой специально насыпанного в котлован песка, вокруг плиты фундамента забили ограждающие сваи. Поэтому даже при прохождении по площади тяжелых танков в усыпальнице сохраняется абсолютный покой. Точные приборы, контролирующие состояние микроклимата и боящиеся малейшей вибрации, работают безотказно.

Зарубежные, да и некоторые отечественные специалисты считали, что сооружение Мавзолея займет четыре — пять лет. Советские строители воздвигли его с необычной быстротой — всего за 16 месяцев. Каменный Мавзолей был готов в октябре 1930 года.

Внешний объем Мавзолея увеличился с 1300 до 5800 кубометров, внутренний — с 200 до 2400. Мавзолей стал выше на 3 метра. Его общий вес составил примерно 10 тысяч тонн.

Все союзные республики участвовали в строительстве памятника-усыпальницы В. И. Ленина. Украина прислала уникальный черный лабрадор с голубыми искринками («васильками»), красный и серый гранит, Белоруссия — свой лучший гранит, добытый близ Минска в районе деревни Дрозды, Армения — черный камень с золотистыми прожилками, Таджикистан — гранит из древнего карьера в горах Ховалинга, в котором, по преданию, добывали блоки для крепости, сооруженной тут Александром Македонским… Из лесов Карелии с берегов Онежского озера с единственного в мире Шокшинского месторождения привезли малиновый кварцит для букв ЛЕНИН, пилястр Траурного зала и верхней, венчающей плиты Мавзолея.[11]

Одновременно проводилась реконструкция Красной площади: по обеим сторонам Мавзолея сооружали трибуны на 10 тысяч человек; реставрировали Кремлевскую стену от Спасской башни до Арсенальной; памятник Минину и Пожарскому перенесли в центра площади к храму Василия Блаженного; площадь перемостили кубическим гранитом и т. д.

Мавзолей Ленина занял на Красней площади самую высокую точку; площадь приобрела особую парадность.

«Говорить о Мавзолее как о выдающемся произведении зодчества можно хотя бы уже и потому, что он завершил сложение одного из лучших ансамблей мировой архитектуры — ансамбля Красной площади», — таково авторитетное мнение академика С. Хан-Магомедова.

«Как важно сохранить в неприкосновенности красоту архитектурного ансамбля площади! — считает скульптор М. Аникушин. — Как прекрасно вписался здесь гранитный Мавзолей — для меня это гениальное творение зодчества».

«Прост, как правда», — сказал сормовский рабочий Д. Павлов М. Горькому о Ленине. Так же прост Мавзолей Ленина.

А. Щусев создал монументальный памятник В. И. Ленину, поражающий не пышностью, вычурностью или декоративностью, а величественной простотой и лаконичностью.

Издавна архитектура всех мавзолеев выделялась самодовлеющей изолированностью, замкнутостью, недоступностью. Этого нет в Мавзолее Ленина. Небольшие лестницы ведут на трибуну, несколько ступенек с тротуара в ограду и из ограды на цоколь. Сооружение рассчитано на посещение миллионами людей.

Мавзолей облицован черным и серым лабрадором и красным гранитом, причем серый служит как бы фоном для двух других цветов. Над входом — черный блок с врезанной надписью ЛЕНИН из красного полированного кварцита.

Красный и черный — цвета государственного траурного флага СССР. Но скорбные мотивы побеждаются темой жизнеутверждения. Об этом говорит преобладание алого цвета — цвета революционных знамен. Этому способствует спокойная величавость горизонтальных частей, достигаемая их ритмическим повторением, блеск вертикальных граней. Композиция объемных масс, особенно средних ступеней, уступы которых устремлены в торжественном ритме кверху, создает впечатление строгой величественности.

Справа и слева от входа две наружные лестницы, ведущие на трибуны. При частичной реконструкции Мавзолея в 1944 году над входом, на первом уступе пирамидальной части, была устроена еще одна — главная трибуна для руководителей государства.

Некоторые «прорабы» перестройки и подпевающие им мелкие писаки-конъюнктурщики ополчились на трибуну на Мавзолее: попирается, мол, ногами могила. Действительно, могут возмутиться читатели, как же так? На самом деле трибуна находится не над могилой — не над залом с саркофагом, а над вестибюлем Мавзолея. Кроме того, по условиям конкурса на лучший проект Мавзолея, объявленного Президиумом ЦИК СССР 9 января 1925 года, Мавзолей Ленина, как известно, должен был представлять собой одновременно усыпальницу, памятник и трибуну, с которой произносились бы речи перед народом. Почти все 117 проектов, поступивших тогда на конкурс, имели трибуну, а некоторые даже несколько. Лучшим был признан проект А. В. Щусева с двумя трибунами. Ни Президиум ЦИК СССР, ни конкурсная комиссия во главе с А. В. Луначарским[12] не предвидели, конечно, что через 65 лет кому-то не понравится трибуна на Мавзолее.

Что ж, теперь отменить решение конкурсной комиссии? Думается, надо уважать решение соратников и современников Ленина, решение наших предков, а не изощряться в выдумках, прикрываясь мнимой заботой о Ленине.

Венчающая Мавзолей верхняя плита из блоков красного карельского кварцита лежит на 36 четырехгранных колонках: четырех угловых — красных, остальных — черных. Колонки — из разных пород гранита, привезенных из всех существовавших тогда семи союзных республик — РСФСР, Закавказской Федерации, Украины, Белоруссии, Узбекистана, Таджикистана и Туркмении. Стройная колоннада венчающего портика призвана была символизировать дружбу их народов. Эта идея и сейчас актуальна как никогда.

Площадка-сквер, окружающая усыпальницу, выстлана гранитными шлифованными плитами. На ней четыре газона, окаймленных тонкой лентой красного гранита. Там высятся голубые ели, как бы символизирующие вечную молодость. Ограда усыпальницы высотой 80 сантиметров — из полированного серого и черного лабрадора; в ней три решетчатые двери, укрепленные на блоках красного и черного гранита.

Гостевые трибуны — вправо и влево от Мавзолея — сначала были железобетонными, частично окаймленными кованым серым украинским гранитом, частично оштукатуренными раствором с примесью крошки розового гранита. В 1973–1974 годах они заменены новыми — из серого гранита.

Та же величественная простота и лаконичность свойственны и внутренним помещениям Мавзолея.

Вступая в вестибюль Мавзолея, вы видите поблескивающий на стене барельеф Государственного герба СССР. Он напоминает о том, что здесь покоится создатель великого государства — Союза Советских Социалистических Республик. Гипсовую модель герба сделал известный скульптор И. Д. Шадр. А гранитчик А. Бунегин выковал барельеф в плите серого лабрадора.[13] Это была сложная и ответственная работа.

Каждое утро Бунегин приходил на стройку со своими инструментами. Каких только орудий труда там не было, вспоминал прораб И. В. Певзнер, вплоть до самых маленьких для тончайших операций. У Бунегина были тонкие пальцы, как у скрипача.

Серый лабрадор — капризный минерал. Один неосторожный удар по кромке высекаемой канавки — и откалываются кусочки камня. Значит, вся плита уже не годится, вся проделанная работа — насмарку. Так и случилось однажды. Пришлось все начинать сначала.

Особой точности требовали ленты герба. Скульптор изобразил их не плоскими, а с изгибами, закруглениями, как у настоящих. Кроме того, на каждой ленте предстояло высечь слова «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». И не на одном языке, а на шести. В том числе незнакомыми и непривычными грузинскими, армянскими и арабскими буквами.[14]

Полированные ленты поблескивают, мерцают на матовой поверхности снопов.

Герб в вестибюле Мавзолея остается памятником эпохи и замечательным произведением искусства.

Слева — гранитная лестница трехметровой ширины, ведущая вниз. Ее стены облицованы серым лабрадоритом, с уступчатой панелью из черного лабрадора и габронорита. Внизу лестницы — дверь в Траурный зал.

Зал — это десятиметровый куб, завершающийся уступчатым потолком.

В центре зала на черном постаменте — саркофаг с телом Владимира Ильича Ленина. Его голова, озаренная светом, покоится на красной подушке, покрытой крепом. Знакомые черты: большой лоб, рыжеватые усы и бородка.

На Ленине — темный костюм со значком члена ЦИК СССР на левой стороне. Белоснежный воротничок, черный галстук со светлыми ромбиками. Руки лежат на прозрачном черном крепе, покрывающем бордовый шелк.

Разные чувства у посетителей Мавзолея 20-х годов и нынешних. Тогда преобладали скорбь и клятвы. Это вполне понятно и естественно: горечь потери была еще свежа, люди клялись почившему вождю, учителю выполнить его заветы, завершить начатое… Сегодня многие думают: рано умер Ленин; поживи подольше — совсем по-другому пошла бы наша история, избежали бы деформаций. Иногда слышны тихие слова: «Прости, Владимир Ильич, что не защитили народную власть, не сохранили Советский Союз…»

В середине 1945 года в Мавзолее установили саркофаг, который принципиально отличался от предыдущих. Стеклянные стенки прежнего саркофага, имевшего форму треугольной призмы, давали сильное отражение, несовершенно было и освещение. Требовалось найти такой угол наклона стекол, чтобы они совсем не давали отражения. Начав работы в 1939 году, группа сотрудников Всесоюзного электротехнического института во главе с кандидатом технических наук Н. В. Горбачевым после множества экспериментов создала саркофаг, имевший форму перевернутой трапеции. Стекла не только не давали отражения — казалось, их нет вовсе; не видно стало и источников света. Светооптические приборы и зеркальные лампы скрыли в верхней плите саркофага. Каждый пучок света, испускавшийся приборами, изменялся — по направлению, по силе, по величине пятна и цвету, — чтобы лучше осветить Ильича. Саркофаг украшали группы знамен, склоненных в прощальном боевом привете, Государственный герб СССР, ажурные лавровые и дубовые листья.

В 1946 году создатели саркофага — академик А. В. Щусев, кандидат технических наук Н. В. Горбачев, профессор С. О. Майзель, конструктор Н. Д. Федотов и скульптор Б. И. Яковлев — были удостоены Государственной премии.

В 1968–1972 годах ученые создали новый, еще более совершенный саркофаг (главный конструктор — Н. А. Мызин, автор архитектурного проекта и художественного оформления — скульптор Н. В. Томский). Внешняя форма саркофага и угол наклона стекол остались те же. Но, используя последние достижения науки и техники, ученые и инженеры создали ряд новых систем, улучшили систему управления освещением и отдельные конструкции. Проще и величественней стало художественное оформление, ранее несколько перегруженное украшениями. Новый саркофаг был установлен в Мавзолее в апреле 1973 года.

Верхняя ступенчатая влита саркофага как бы висит на прозрачных стенках. Ее поддерживают четыре угловые металлические колонки, фактически не замечаемые глазом. Нижняя ступень плиты покрыта красноватой орской яшмой. По бокам саркофага. — два склоненных золотистых знамени — боевое и трудовое; они бронзовые, но благодаря специальной подсветке кажутся атласными. У изголовья — Государственный герб СССР, обрамленный ветвями дуба и лавра — символами мужества и славы; в ногах — ветви, перевитые лентой. Все украшения бронзовые. И саркофаг и знамена подсвечены невидимыми специальными приборами.

Простые и строгие линии нового саркофага хорошо гармонируют с общей архитектурой Мавзолея.

В создании саркофага участвовали труженики московских заводов «Знамя труда», «Красный пролетарий», Мытищинского завода художественного литья, предприятий Ленинграда, Львова и других городов.

Немногие из более 130 миллионов людей, побывавших в Траурном зале, смогут рассказать, как он выглядит. Это понятно: одну-полторы минуты пребывания в зале все смотрят на В. И. Ленина. Но если поглядеть на стены, то кажется, что на них развеваются огненные знамена (это в серый лабрадорит инкрустирована лента из ярко-красной смальты-пурпурина). Мозаичные плиты, изображающие флаги, изготовил Петергофский завод тонких технических камней треста «Русские самоцветы».

Траурный зал облицован черным и серым лабрадором. Красные кварцитовые пилястры, напоминающие строгие колонны, как бы оттенены справа полосами черного лабрадора и опираются на черную панель габронорита.

На полу чередуются плиты черного и серого гранита. В зал льют мягкий отраженный свет электрические зеркальные лампы, скрытые в горизонтальных складках потолка.

Обойдя саркофаг, вы выходите из Траурного зала в дверь, расположенную напротив входной. Гранитная лестница ведет наверх.

Внешний вид Мавзолея неразрывно связан с внутренним. Кубический объем Траурного зала, уступы его перекрытий и марши лестницы ясно чувствуются в наружной ступенчатой форме усыпальницы.

Цвет Мавзолея гармонирует с окраской Кремлевской стены и башен, трибун, всей площади и с зеленью. Однако блестящий полированный камень усыпальницы, близкий по цвету Кремлевской стене, не сливается с ней, а наоборот, выделяется на ее матовом фоне…

Мавзолей Ленина называют чудом искусства. Но это чудо не появилось само собой. Его создали огромный труд зодчего, большой опыт, высокая культура, понимание ответственности задания.

Мы настолько привыкли к Мавзолею Ленина на Красной площади, что не можем себе представить, что когда-то его здесь не было.

За постройку Мавзолея Алексей Викторович Щусев (1873–1949) был удостоен в 1930 году звания заслуженного архитектора СССР. В 1939 году его избрали действительным членом Академии архитектуры СССР, в 1943 году — академиком Академии наук СССР. А. В. Щусев был награжден орденом Ленина и двумя орденами Трудового Красного Знамени; четыре его работы, в том числе проект саркофага для тела В. И. Ленина, отмечались Государственной премией.

…С тех пор — с 1930 года — Мавзолей Ленина, лишь однажды временно изменил свой внешний вид.

В конце июня 1941 гида москвичи, проходившие по Красной площади, с удивлением увидели на месте Мавзолея старинный двухэтажный особняк с мезонином. «Перед нами, — вспоминал бывший комендант Кремля генерал-лейтенант Н. К. Спиридонов, — встала задача: как защитить Мавзолей от фашистских бомб? Укрыть его мешками с песком? Все равно при прямом попадании это не спасет… По совету художников и архитекторов во главе с Ф. Ф. Федоровским и Б. М. Иофаном мы прибегли к маскировке. Достали 1500 метров сурового полотна. За два-три дня скроили и сшили „дом“, нарисовали на нем окна и двери, и затем натянули материю на каркас, возведенный вокруг и над усыпальницей Владимира Ильича. Каркас был из металлических сборных труб, чтобы уменьшить ущерб от возможного пожара от зажигалок.

Одновременно погасили и зачехлили звезды на кремлевских башнях; покрыли стойкими красками золотые главы церквей и соборов; нарисовали на Кремлевской стене, на Красной и Ивановской площадях окна и двери. Броский ориентир — излучину Москвы-реки — служба маскировки Моссовета забила баржами и плотами сложными сооружениями и накрыла маскировочными сетями. Сверху район стал казаться нагромождением старых мелких строений. Кремль и Мавзолей как бы слились с окружающими зданиями».

Маскировка в известной мере дезориентировала фашистских летчиков и мешала целевым ударам. Гитлеровские пилоты так и не смогли повредить Мавзолей Ленина.

Мавзолей стоял замаскированным примерно 4, 5 месяца. Полотняный дом убрали в ночь на 7 ноября — накануне исторического парада защитников Москвы.

В 1974 году Мавзолей В. И. Ленина и захоронения у Кремлевской стены приняты на государственную охрану как памятники истории (Постановление Совета Министров РСФСР № 624 от 4 декабря 1974 г.). В 1995 году они отнесены к объектам исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения (Указ Президента Российской Федерации от 20 февраля 1995 г.) Ранее, в 1990 году, Мавзолей В. И. Ленина и Почетный некрополь у Кремлевской стены как часть ансамбля Красной площади и Кремля включены в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.

Надежный бальзам

В январе 1924 года, когда скорбные людские потоки текли через Колонный зал, «Правда» писала: «Умер Ленин. Мы уже никогда не увидим этого громадного лба, этой чудесной головы, из которой во все стороны излучалась революционная энергия; этих живых, пронизывающих, внимательных глаз, этих твердых, властных рук, всей этой крепкой, литой фигуры, которая стояла на рубеже двух эпох в развитии человечества». Дмитрий Фурманов записал в дневнике: «Я шел по красным коврам Дома союзов… думая: „Сейчас, увижу лицо твое, учитель, — и прощай. Навеки“.

Но, учтя пожелания трудящихся, II Всесоюзный съезд Советов на траурном заседании 26 января 1924 года утвердил Постановление ЦИК СССР о сохранении гроба с телом В. И. Ленина в склепе, „сделав последний доступным для посещения“.

…Бальзамирование, произведенное профессором А. И. Абрикосовым 22 января, было рассчитано на шесть дней — до похорон. Правда, оно было сделано так искусно, что действовало значительно дольше.

После похорон думали забальзамировать В. И. Ленина еще дней на сорок. Но потом перед специалистами поставили другую задачу: постараться сохранить облик вождя как можно дольше, во всяком случае — на десятки лет.

С недавних пор некоторые авторы утверждают, что бальзамирование тела. Ленина — затея Сталина, желавшего-де, чтобы его, стоявшего в дни праздников на трибуне Мавзолея, „можно было прекрасно связать в воображении с усопшим героем“, и стремившегося превратить Мавзолей Ленина в „Гроб Господень“, чтобы его именем освящать свою будущую инквизицию». Это, конечно, неверно. Ведь в 1924 году Сталин еще не был всемогущим вождем, чьи желания мгновенно исполнялись. Не было известно и как будет выглядеть усыпальница (будет ли там, например, трибуна). Не было ясно главное — кто возглавит партию и государство и, следовательно, станет освящать именем Ленина свое правление — Сталин или не менее, а подчас и более влиятельные и известные в начале 20-х годов Троцкий, Зиновьев или Каменев.

На встрече поздней осенью 1923 г. шести руководителей страны — И. В. Сталина, Н. И. Бухарина, М. И. Калинина, Л. Б. Каменева, Л. Д. Троцкого и А. И. Рыкова — Сталин сообщил, что здоровье Владимира Ильича ухудшается и возможен смертельный исход.[15] Протокола на этой неформальной встрече не вели и о ней и о том, о чем там говорили, мы знаем из мемуаров Н. Валентинова, ссылающегося на рассказанное ему Бухариным и эмигрировавшего в конце 20-х годов на Запад.

«Это страшное событие не должно нас застигнуть врасплох, — сказал М. И. Калинин. — Если будем хоронить Владимира Ильича, похороны должны быть такими величественными, каких мир еще не видывал».

Сталин поддержал Калинина: чрезвычайно важно, чтобы руководство страны не растерялось перед лицом невосполнимой утраты. Вопрос о похоронах Ленина, продолжал Сталин, весьма беспокоит и «некоторых наших товарищей из провинции». Они говорят, что Ленин — русский человек и соответственно тому и должен быть похоронен. Они, например, категорически против кремации, сжигания тела Ленина. По их мнению, сожжение тела не согласуется с русским пониманием любви и преклонения перед усопшим. Некоторые товарищи, сказал Сталин, полагают, что современная наука имеет возможность с помощью бальзамирования надолго сохранить тело усопшего, во всяком случае, достаточно долгое время, чтобы позволить нашему сознанию привыкнуть к мысли, что Ленина среди нас все-таки нет.

Троцкий был против бальзамирования, заявив, что предложение забальзамировать Ленина «с наукой марксизма не имеет ничего общего». Бухарин согласился с Троцким. Идея бальзамирования, сказал он, полностью расходится с мировоззрением Ленина. Каменев назвал «эту затею самым настоящим поповством». Рыков склонялся на сторону Сталина и Калинина, считая, что ритуал похорон Ленина должен отличаться от обычного.

Желание товарищей из провинции вполне человечное и вполне понятное. Из этого видно, кто предложил бальзамирование и почему. Более тысячи телеграмм и писем, поступивших в первые же траурные дни в Москву со всех концов страны с просьбой сохранить тело Ленина, подтвердили, что мнение товарищей из провинции выражает волю широких масс. То, что среди поддержавших его был Сталин, не дает основания видеть в бальзамировании тела Ленина черный замысел генсека.

Просьбы трудящихся обсуждались в январе 1924 года и на заседаниях правительственной комиссии по организации похорон Ленина. За сохранение тела Владимира Ильича высказались ее председатель Ф. Э. Дзержинский, секретарь ЦК РКП(б) В. М. Молотов, народный комиссар внешней торговли Л. Б. Красин, командующий войсками Московского военного округа Н. И. Муралов. «Если наука может действительно сохранить его тело на долгие годы, — сказал Дзержинский, — то почему бы это не сделать?» Командующий войсками Северо-Кавказского военного округа К. Е. Ворошилов и заместитель народного комиссара Рабоче-крестьянской инспекции В. А. Аванесов были против, но вскоре Ворошилов изменил свое мнение.

Сначала родные Ленина были против бальзамирования на долгое время. «Надежда Константиновна, с которой я интимно беседовал по этому вопросу, была против мумификации Владимира Ильича, — вспоминал В. Д. Бонч-Бруевич. — Так же высказывались и его сестры Анна и Мария Ильинична. То же говорил и его брат Дмитрий Ильич. Но идея сохранения облика. Владимира Ильича столь захватила всех, что была признана крайне необходимой, крайне нужной для миллионов пролетариата, и всем стало казаться, что всякие личные соображения, всякие сомнения надо оставить и присоединиться к общему желанию».

Н. К. Крупская, учитывая волю трудящихся, вскоре согласилась с ними. И никогда не жалела об этом.

…Бальзамирование — пропитывание тканей умершего веществами, сохраняющими тело, — было известно еще в глубокую старину.

Во многих музеях мира, в том числе в московском Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и в ленинградском Эрмитаже, есть древнеегипетские мумии. Бальзамировали умерших инки (Перу), гуанчи (Канарские острова), а также — в отдельных случаях — скифы, персы, индусы, греки. Этим занимались в Африке, Азии, Европе и Америке. Интерес к бальзамированию возник вновь в эпоху Возрождения, когда стали закладываться основы научной анатомии. В XIX в. в связи с успехами химии было предложено много способов, основанных на химических, физических и биологических свойствах вновь открываемых веществ. Но все способы, от древних до самых современных, имели большие недостатки: или обеспечивали лишь кратковременное сохранение тела, или не позволяли держать его на воздухе, т. е. доступным для обозрения, и, главное, все известные методы не сохраняли сходства лица…

Перед советскими учеными стояла новая, никем не решенная задача: используя последние достижения науки, сохранить тело В. И. Ленина на длительный срок, сделать доступным для обозрения, то есть держать на воздухе при обычной температуре, и, что особенно важно, сохранить портретное сходство.

Исполнительная тройка Правительственной комиссии по увековечению памяти В. И. Ленина (председатель В. М. Молотов, члены — А. С. Енукидзе и Л. Б. Красин) тринадцать раз обсуждала, как удовлетворить просьбу народа — сохранить тело Владимира Ильича. Были заслушаны крупные ученые, дан ряд директив. Уже 4 февраля Л. Красин предложил применить низкие температуры: подавать в стеклянный саркофаг специально охлажденный воздух; холодильную машину намечалось установить вне Мавзолея.

В правительственную комиссию шли письма со всех концов страны. Многие инженеры и медики присылали свои предложения, которые комиссия, однако, не смогла принять: они не были научно обоснованы.

В марте 1924 года правительственная комиссия провела ряд совещаний с крупными специалистами, вызванными в Кремль из разных городов. Ученым сообщили, что «вследствие просьбы десятков тысяч трудящихся СССР и заграницы предание земле тела Ленина отложено». Задача совещаний: обсудить, как сохранить тело В. И. Ленина без изменений. Многие ученые констатировали, что наука тут бессильна.

…Февральским днем в Харькове местный профессор В. П. Воробьев, беседуя с одним из руководителей медицинского образования Украины, заявил, что «есть способы длительного сохранения тела… но все зависит от его нынешнего состояния». Однако профессор категорически отказался от предложения немедленно взяться за дело, зная, как писал потом, «чрезвычайную трудность этой работы». Тем не менее без ведома В. П. Воробьева нарком просвещения Украины В. П. Затонский телеграфировал в Москву, предлагая вызвать ученого. Его срочно пригласили в столицу. Как вспоминал потом В. П. Воробьев, «на состоявшемся у Семашко заседании я указал на… необходимость принятия ряда мер, из которых часть является временными, а другая — радикальными». Дело было новое, чрезвычайно трудное и ответственное, а предложения В. П. Воробьева требовали, по его же словам, тщательной проверки, и в результате после ряда заседаний они не были приняты и ученый вернулся в Харьков. Волнения, сомнения и колебания членов комиссии легко понять, ибо речь шла о сохранении облика Ленина… Через четыре дня в Харьков приехал Л. Б. Красин; он посетил учебный музей, созданный В. П. Воробьевым, осмотрел изготовленные им препараты и убедился в блестящих результатах его прежних работ. После этого правительственная комиссия поручила профессору В. П. Воробьеву провести новое бальзамирование.

25 марта 1924 года газеты опубликовали решение правительственной комиссии: «…Принять меры, имеющиеся в распоряжении современной науки для возможно длительного сохранения тела Ленина».

Выдающийся анатом В. П. Воробьев заинтересовался бальзамированием еще в первые годы своей научной деятельности, в начале XX века. Он внимательно изучил опыты предшественников, в частности Н. Ф. Мельникова-Разведенкова. В. П. Воробьев разработал и уточнил практические приемы бальзамирования. Он вводил антисептические жидкости в сосудистую систему, применяя при этом спирты, формалин, глицерино-уксусно-калиевую и другие смеси. Ряд этих веществ интенсивно притягивают из воздуха влагу и тем самым в значительной мере устраняют посмертные изменения тканей.

26 марта 1924 года профессор В. П. Воробьев приступил к бальзамированию тела В. И. Ленина. Ему помогали профессоры Б. И. Збарский, П. И. Карузин и ассистенты А. Н. Журавлев, А. Л. Шабадаш и Я. Г. Замковский. Общее наблюдение за работой поручили Л. Б. Красину и профессорам Б. С. Вейсброду и В. Н. Розанову.

«Первые дни наша работа протекала круглые сутки без перерыва, — вспоминал профессор Б. И. Збарский. — Мы почти не выходили из Мавзолея в течение нескольких дней. Без сна и отдыха мы настолько переутомились, что едва держались на ногах.

Узнав об этом, Ф. Э. Дзержинский вызвал меня к себе.

— Что вы делаете? Разве так можно?

Узнав от меня, что предпринятые нами мероприятия требуют беспрерывного наблюдения, он взял с меня слово, что мы с Воробьевым будем чередоваться и часть дня отдыхать.

Через два-три часа после этой беседы на Красной площади появилась группа рабочих и инженеров, и в течение одной ночи к Мавзолею проложены были трамвайные рельсы и провода, а на другой день возле Мавзолея появился специально оборудованный вагон трамвая. В этом вагоне были приготовлены для нас постели, умывальные принадлежности, электрические плиты и т. п.».

После множества экспериментов В. П. Воробьев и Б. И. Збарский приготовили совершенно новую жидкость, которая надежно предупреждает изменение тканей даже на воздухе, при обычной температуре и, следовательно, помогает сохранить полное сходство.

В мае бальзамирование настолько продвинулось вперед, что Ф. Э. Дзержинский предложил открыть Мавзолей на один день для делегатов XIII съезда ВКП б).

«Отзывы делегатов съезда. Надежды Константиновны и других членов семьи Владимира Ильича вселили в нас уверенность в успехе дальнейшей работы, — вспоминал профессор Збарский. — Я помню, как брат Владимира Ильича, Дмитрий Ильич, на наш вопрос, сохранилось ли сходство, ответил нам: „Я сейчас ничего не могу сказать, я сильно взволнован. Он лежит таким, каким я его видел тотчас после смерти“. Эти слова придали нам большую уверенность для дальнейшей работы».

22 июля с результатами работы В. П. Воробьева и его коллег ознакомилась комиссия экспертов: известный патологоанатом Н. Ф. Мельников-Разведенков, профессора анатомии В. Н. Тонков и К. З. Яцута, которые пришли к выводу, что «предпринятые для бальзамирования меры покоятся… на прочных научных основаниях, дающих право рассчитывать на продолжительное, в течение ряда десятилетий, сохранение тела Владимира Ильича в состоянии, позволяющем обозрение его в закрытом стеклянном гробу, при соблюдении необходимых условий со стороны влажности и температуры».

26 июля 1924 года члены комиссии ЦИК СССР по увековечению памяти Ленина и эксперты вместе посетили Мавзолей. Затем состоялось заседание комиссии под председательством Ф. Э. Дзержинского. «С обстоятельным докладом о бальзамировании, — гласило опубликованное на следующий день сообщение, — выступил профессор В. П. Воробьев. Примененный им новейший метод сохранения на длительный период тела Владимира Ильича вполне удался».

«Ни мы, ни наши товарищи, — сказал в заключительном слове член комиссии А. С. Енукидзе, — не хотели создать из останков Владимира Ильича какие-то „мощи“, посредством которых мы могли бы популяризировать или сохранять память о Владимире Ильиче. Своим гениальным учением и революционными действиями… он достаточно увековечил себя… Я думаю, что в ближайшее столетие едва ли родится такой человек, как Владимир Ильич».

Советское правительство выразило благодарность всем ученым-медикам, участвовавшим в бальзамировании. В. П. Воробьеву — первому в СССР — было присвоено звание заслуженного профессора.

Свой метод, примененный при бальзамировании тела В. И. Ленина, В. П. Воробьев описал впоследствии в печати. Но потом его засекретили. Сейчас запрет снят.

Суть метода такова. Водная фаза клеток и тканей (в них до 90 % воды) постепенно заменяется жидкостью, в которой воды значительно меньше. У жидкости три ценных качества: не теряет влагу (при комнатной температуре и влажности), подавляет рост бактерий и грибков, а также нейтрализует ферменты, способные разрушить ткани. Для частичного восстановления цвета гемоглобина, измененного смертью, добавляете спирт.

В. П. Воробьев и его помощники пропитали тело этим раствором. Нашли единственно верную пропорцию ингредиентов,[16] не вызывавшую грубых деформаций тканей из-за быстрого обезвоживания или резкого изменения цвета кожи. Трудности бальзамирования усугублялись тем, что во время похорон тело было сильно обморожено.

Труды профессора В. П. Воробьева (1876–1937) получили широкое признание. В 1927 году он был удостоен высшей награды ученых — премии имени Ленина, в 1934 году награжден орденом Ленина и избран действительным членом Академии наук УССР. С 1935 года В. П. Воробьев — член ЦИК УССР. Его имя носит харьковская улица, где он впервые организовал кафедру анатомии.

В последнее время в прессе стало модным утверждать, будто Н. К. Крупская ни разу не была в Мавзолее. Это неверно. Первый раз она пришла вместе с Д. И. Ульяновым 26 мая 1924 года. Бальзамирование почти закончилось, но доступ в Мавзолей еще не был открыт. Их отзывы, вспоминал профессор-бальзаминатор Б. И. Збарский, «вселили в нас уверенность в успехе дальнейшей работы». Многолетний секретарь Н. К. Крупской В. С. Дридзо вспоминала: «Надежда Константиновна бывала в Мавзолее редко, может быть, раз в год. Я ходила всегда вместе с ней». О том, как Н. К. Крупская в последний раз была в усыпальнице В. И. Ленина за несколько месяцев до своей кончины, в 1938 году, сохранились теплые воспоминания сопровождавшего ее Б. И. Збарского: «Она взглянула на Владимира Ильича и сказала: „Борис Ильич, посмотрите, он все такой же, а я старею“. Ей было тогда около семидесяти.

…Грозным летом 1941 года ночную Москву стали оглашать сирены воздушных тревог. Гитлеровские летчики рвались к столице, к Кремлю, к Мавзолею… В начале июля 1941 года Мавзолей опустел, тело В. И. Ленина эвакуировали за Урал.

После Отечественной войны научно-исследовательская лаборатория при Мавзолее В. И. Ленина, созданная еще в 30-е годы, была заметно расширена, возрос комплекс ее научных и научно-практических задач. Группа сотрудников была усилена биохимиками, физиками и химиками, оптиками, анатомами и другими специалистами.

Ученым удалось установить оптимальные способы поддержания постоянства влаги в тканях тела. С этой целью периодически увлажняются открытые участки кожной поверхности. Особыми приемами восстановлены, например, утраченные объемы мягких тканей. Ученые добились также равномерного цвета кожного покрова. Разработаны точные способы фоторегистрации объемов и рельефа лица и кистей рук, позволяющие уловить незаметные для глаз изменения. С помощью электронной и световой микроскопии систематически исследуются также мельчайшие кусочки тканей.

Сейчас наступил период стабилизации всех физико-химических процессов в тканях тела. Во всяком случае, их чрезвычайно медленное течение почти неуловимо современными химическими, физическими и микроскопическими способами.

В 1934–1952 годах лабораторию при Мавзолее возглавлял действительный член Академии медицинских наук СССР Б. И. Збарский; в 1952–1962 годах — действительный член Академии медицинских наук СССР С. Р. Мардашев, в 1962–1967 годах — доцент В. Н. Усков, в 1967–1995 годах — действительный член Академии медицинских наук С. С. Дебов.

С 1995 года работой ученых руководит действительный член двух российских академий — медицинских и сельскохозяйственных наук — В. А. Быков.

Иногда можно слышать разговоры, что в саркофаге лежит не Ленин, а его двойник или даже кукла, что от него ничего-де не осталось. Это досужие вымыслы.

Длительное сохранение тела В. И. Ленина в условиях, доступных для обозрения, — исключительно трудная задача, не имеющая прецедента в мировой науке.

Регулярно — раз в 4–5 лет — тело Ленина осматривала специальная правительственная комиссия из компетентных ученых. Последний раз такая комиссия работала в 1990 году. В нее вошли: председатель известный биохимик академик Академии медицинских наук СССР И. П. Ашмарин, члены — академики АМН СССР А. П. Авцын, Н. К. Пермяков, Ю. М. Лопухин, Т. Т. Березов, М. Р. Сапин, член-корреспондент АМН СССР В. К. Лепахин профессор Е. С. Северин — всего 12 человек. Как и предыдущие, комиссия отметила хорошее состояние тола, не вызывающее никаких опасений.

По методу наших медиков были забальзамированы тела ряда зарубежных руководителей — болгарского Г. Димитрова (1949 год) и чехословацкого К. Готвальда (1953 год). Позднее в связи с политической конъюнктурой они были извлечены из мавзолеев (соответственно в 1990 и 1958 годах) и захоронены. В 1969 году наши ученые забальзамировали тело вождя вьетнамского народа Хо Ши Мина, в 1995 г. — президента КНДР Ким Ир Сена.

Около 80 лет сохраняется тело В. И. Ленина. Заслуга в этом не только ученых-медиков, но и инженеров и техников, работающих с ними в тесном контакте.

…Длинные ряды новейших машин. Мерно гудит двигатель. Этот подземный цех — командный пункт научно-технической мысли, оберегающей тело В. И. Ленина.

По мере того как повышались требования ученых, совершенствовались и техническое оборудование Мавзолея, технология, методика контроля и т. д.

О сложности вопросов, которые приходится решать инженерам, свидетельствует, например, создание саркофага и связанной с этим системы освещения. Чтобы удовлетворить строгие требования медиков, коллектив лаборатории архитектурного освещения, руководимый кандидатом технических наук Н. В. Горбачевым, сделал в 1933–1944 годах десятки макетов саркофага, разных по форме, материалу и цвету. Найдя лучший вариант освещения, инженеры и конструкторы понимали, что это только полдела. В Траурном зале, особенно в саркофаге, должна быть постоянная температура. А за три-пять часов доступа посетителей, когда работают все светооптические приборы, воздух неминуемо нагревается. Инженеры применили на осветительных приборах специальные защитные стекла-фильтры, поглощающие тепловую энергию.

Нынешний саркофаг, установленный в 1973 году, еще более совершенен. Освещение лица и кистей рук производится в саркофаге многочисленными пучками света, которые подаются от изолированного мощного источника по стеклянным световодам под крышку саркофага и после отсечения ультрафиолетовых и тепловых лучей направляются вниз на тело. Внутри герметичного саркофага практически устранены колебания температуры и влажности. (В первом саркофаге лампочки сильно нагревали тело, и их приходилось регулярно выключать.)

С 1964 года — после реконструкции машинного отделения — к созданию условий для сохранения тела В. И. Ленина привлечены автоматика и электроника.

„Мое мнение о бальзамировании гениальных людей своего времени — положительное, — писал академик Б. В. Петровский. — Память о героях Родины, талантливых деятелях страны всегда хранилась в душе народа. Она существует и сейчас как важный элемент жизни. Но лидеры общества, сделавшие так много для страны, как В. И. Ленин, приобретают еще большее уважение, и необходимость памяти о них становится как бы символом эпохи… Аргументы о том, что у русских всегда предают тело умершего земле, несостоятельны“.

Авторитет личности Ленина в мире настолько велик, что его недруги свои попытки ликвидировать Мавзолей часто маскируют под мнимую заботу о Владимире Ильиче. После разоблачения фальшивки некоего литератора Карякина, заявившего будто Ленин хотел быть похоронен рядом с матерью на Волковом кладбище в Петрограде, объявились псевдохристиане, сочинившие новую фальшивку — будто Владимир Ильич похоронен не по-русски, не по-христиански, а посему надо, мол, предать его тело земле, т. е. закопать. Верно ли это?

Христианская традиция не предписывает обязательного захоронения в земле.

Например, в пещерах Киево-Печерской лавры можно видеть 120 иноков, лежащих в открытых гробах, в том числе Нестора-летописца, Илью Муромца и других наших предков. Скульптор В. Клыков, работая над памятником Илье Муромцу для его родного города Мурома, счел своим долгом увидеть легендарного богатыря и посетил Киево-Печерскую лавру. „Мне посчастливилось прикоснуться к мощам Ильи Муромца, находящегося в Киево-Печерской лавре, — писал он после поездки. — Я видел кисть его руки и померил ее со своею. У меня рука не такая уж маленькая, привычная к тяжелой работе. Но высохшая, потемневшая кисть Ильи Муромца оказалась на пять сантиметров длиннее моей. А ведь это мощи… При жизни, представляете, какая это была кисть? Какая лопата?..“ („Завтра“, № 32, август 1999 г.) Знаменитому скульптору, кстати, глубоко верующему человеку, и в голову не пришло потребовать закопать в землю Илью Муромца и остальных 119 человек, спящих вечным сном в открытых гробах в Киево-Печерской лавре. Не закрыты гробы с усопшими и в Псково-Печерском монастыре, в котором так хоронят и в наши дни.

В Успенском соборе Московского Кремля стоят на полу четыре саркофага с телами трех митрополитов и патриарха. В христианской традиции есть мощи святых, выставляемые для всеобщего поклонения. Ни Сергий Радонежский, ни Серафим Саровский, ни Иоасаф Белгородский не преданы земле.

Эта традиция касается не только церковных деятелей, но и мирян. Свыше 120 лет сохраняются в мавзолеях забальзамированные тела знаменитого русского хирурга Н. Пирогова (1810–1881) в его имении „Вишня“ близ Винницы, генерал-фельдмаршала М. Барклая-де-Толли (1761–1818) близ Пярну и многих других. И никто не призывает закопать их. Наоборот, президент Украины Л. Кучма, посетив мавзолей Н. Пирогова, объявил его национальным достоянием Украины. Специальным указом он отметил высокие заслуги Н. Пирогова и, несмотря на требования националистов „выкинуть его из мавзолея“ как москаля, обещал выделить деньги на плановые работы по бальзамированию и на создание лаборатории по уходу за телом выдающегося хирурга. До этого сохранять тело Н. Пирогова много лет помогали ученые лаборатории при Мавзолее В. И. Ленина.

Как видим, бальзамирование придумали отнюдь не большевики. Заблуждается тот, кто утверждает, что бальзамирование является надругательством над усопшими.

В некоторых христианских монастырях принято через определенное время извлекать черепа и кости из земли и хранить их, зачастую в разрозненном виде, в специальных помещениях.

Вот что пишет журналист, посетивший знаменитый монастырь святого Пантелеймона на Афоне — цитадель православного монашества, — являющийся хранителем главных святынь православия. Монах „открыл тяжелую дверь в склеп, и мы оказались у стен, образованных полками с бесчисленными человеческими черепами монахов, умерших на протяжении столетий. На каждом — имя, год смерти, профессия“ („Известия“, 22 октября 1998 г).

Такие хранилища имеются не только на Афоне. Откроем путеводитель „Монастырь во имя священномученика Климента в Инкермане“ (Севастополь): „В одной из подземных галерей есть… ниша за стеклянной дверцей, в которой на полках стоят черепа монахов, умерших несколько веков назад. Черепа и кости были вынуты из земли и выставлены как особый знак почитания и уважения благочестивых людей“. Подобные хранилища черепов и костей можно видеть в Киево-Печерской лавре, в соборе святого Михаила в Вене и других монастырях и храмах.

Хорошо, что наши гробокопатели, призывающие закопать тело В. И. Ленина, „по-христиански“ не додумались предложить выставить его череп и кости „за стеклянной дверцей, на полках“. Ведь патриарх Тихон назвал Ленина человеком „поистине христианской души“, а Максим Горький написал в 1920 году, что Ленин в религиозную эпоху считался бы святым.

В 1998 году митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл заявил от имени Синода, что „екатеринбургские останки“ (бывшего царя Николая II и его семьи) надо хоронить в могиле „поверх земли“, чтобы были доступны для будущих новых исследований». Значит, «поверх земли» тоже по-христиански?

В пылу политической полемики наши гробокопатели забывают об этих примерах и концентрируют внимание только на В. И. Ленине. Те, кто требует предать его тело земле «по-христиански», ослеплены политическими страстями и имеют смутное представление о погребальных христианских и русских национальных традициях.

Как видим, есть несколько христианских традиций захоронения, в том числе бальзамирование и выставление тел усопших для поклонения. Поэтому вызывают удивление некоторые заявления Московской патриархии. Например, стоило в октябре 1993 г. мэру Москвы Ю. Лужкову предложить перезахоронить В. И. Ленина и ликвидировать Мавзолей, как Отдел внешних церковных сношений Московской патриархии поспешил поддержать эту кощунственную идею: «Национальные традиции погребения, сложившиеся под влиянием православной культуры, искони предполагали захоронения тел усопших в земле (?! — А. А.). Мумификация тела, а тем более выставление его на всеобщее обозрение в корне противоречит этим традициям в глазах многих россиян, в том числе чад Русской православной церкви».

Странное заявление, ибо, во-первых, Ленин, как справедливо отметил еще патриарх Тихон, атеист; во-вторых, получается, что мумии киево-печерских старцев, а также черепа и кости на Афоне и в других обителях выставлены на всеобщее поклонение вопреки православной традиции; в-третьих, тело В. И. Ленина в отличие от иноков не мумифицировано, не мумия. По В. Далю, мумия — это «высушенный труп» («Толковый словарь живого великорусского языка», т. II, с. 359), а В. И. Ленина, похожего на спящего человека, ученые сохранили не высушиванием, а с помощью новейших достижений науки, в частности метода увлажнения тканей, что особенно важно для сохранения его портретного сходства.

В заключение отметим, что Россия — не Ватикан.

Наша Конституция гласит: «Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст. 14).

Это значит, что жизнь страны не может регламентироваться канонами религиозных конфессий.

«Ленин был атеистом, — говорит всемирно известный академик архитектуры С. Хан-Магомедов, — и хоронили его атеисты. В момент, когда наша страна была самой атеистической в мире. Почему православие должно определять способ погребения атеистов?.. Советы, как хоронить Ленина, есть попытка навязать волю церкви атеистам».

Среди предков Ленина — русские, шведы, немцы, калмыки, еврей, т. е. православные, протестанты, буддисты и иудеи. Что будет, если каждая из этих конфессий потребует перезахоронить Ленина по ее обряду?

«Ни в коем случае нельзя разделять тело Ленина и Мавзолей, — продолжает академик С. Хан-Магомедов, — его там похоронили… Мавзолей превратился в новый вид погребения. И он нуждается в уважении, как и любой другой».

В разгар очередной антиленинской истерии в 1993 году президент Калмыкии К. Илюмжинов, чтобы сохранить усыпальницу Ленина, выступил с инициативой перенести Мавзолей в столицу этой республики, что делает честь молодому политику. Но и ему не пришла в голову абсурдная мысль похоронить атеиста Ленина — внука калмычки — по-буддистски, хотя на главной площади Элисты высятся две статуи — Ленина и Будды, наиболее почитаемых в республике.

Прикрываясь мнимой заботой о Ленине, его недруги боятся открыто сказать о своей ненависти к великому сыну России и прибегают к псевдохристианской риторике.

…Долго ли еще удастся сохранять тело В. И. Ленина?

«Было бы безответственным называть какой-то определенный срок, — заявил руководитель научно-исследовательской лаборатории при Мавзолее академик С. С. Дебов. — Мы приложим все старания и умение, чтобы такое время было как можно более продолжительным, исчислялось столетиями».

Пост № 1

В 1924–1993 г.г. у входа в Мавзолей Ленина стояли два солдата с карабинами. Это был почетный караул: пост № 1. Часовые воздавали воинские почести создателю и первому руководителю Российской Федерации и Советского Союза.

Почетный караул у Мавзолея был учрежден приказом начальника гарнизона города Москвы Н. И. Муралова, изданным 26 января 1924 года — за день до похорон. «По окончании погребения, — говорилось в приказе, — к могиле выставить почетный караул от школы ВЦИК».[17]

Но фактически почетный караул возник раньше и без приказов — тем вечером, когда в Горках навсегда сомкнулись веки вождя. Первыми на вахте были бородатые крестьяне окрестных деревень, в овчинных шубах и лаптях.

— Славный человек Ленин был, — сказал один из них. — Окромя хорошего, ничего нам, мужикам, не сделал.

Крестьян сменили приехавшие рабочие Москвы и делегаты XI Всероссийского съезда Советов — русские, татары, киргизы, чуваши, якуты…

С 27 января 1924 года — дня похорон — почетный караул у Мавзолея Ленина несли курсанты кремлевской военной школы имени ВЦИК. Первых часовых на пост № 1 поставил разводящий Янош Мейсарош, венгр.

В 16 часов курсанты Григорий Коблов и Арсентий Кашкин встали около гроба с телом В. И. Ленина на деревянном помосте на Красной площади. «Помню, гроб подняли и медленно понесли в Мавзолей, — вспоминал через много лет генерал-майор Г. П. Коблов. — Я шел слева, Кашкин — справа. Гул гудков рос и крепчал. Потом ударили орудия». Дойдя до Мавзолея, Григорий Коблов и Арсентий Кашкин приставили ногу, повернулись друг к другу и замерли с винтовками у входа…

Почетный караул состоял из лучших представителей разных слоев общества. Г. Коблов и А. Кашкин — дети батраков. Разводящий Янош Мейсарош — сын железнодорожника. Начальник караула Николай Дрейер — дворянин.

…В. И. Ленин был Почетным красным командиром школы имени ВЦИК. Поэтому, окончив учебу в сентябре 1924 года, первые часовые Григории Коблов и Арсентий Кашкин и первый разводящий Янош Мейсарош перед тем как разъехаться в разные полки пришли в Мавзолей к своему командиру. У стеклянного ложа остановились…

— Спи, Ильич. Ты сделал все, что мог. Остальное — за нами.

Сыны революции, прошедшие пекло фронтов, они иначе и не мыслили свою дальнейшую жизнь (да простят меня современные хулители Октября за возвышенный стиль) «и клятву верности сдержали».

На всю жизнь сохранил верность обету Арсентий Кашкин (1901–1979) — на Туркестанском фронте, где сражался с басмачами, в Киргизии, где после тяжелого ранения работал в рабоче-крестьянской инспекции и возглавлял крупнейшие совхозы. Выйдя на пенсию в 1963 году, остался почетным членом коллектива издательства «Мектеп» в г. Фрунзе, где трудился последние годы.

Григорий Коблов (1898–1988) не забывал клятву ни в полках, где служил в 20-е годы, ни в академии, ни в Китае, где в 1937 году был военным советником. Во время Отечественной войны Москва пятнадцать раз салютовала победам гвардейцев кавалерийской дивизии генерал-майора Г. П. Коблова. Участник сражений за Москву и Сталинград, он закончил войну северо-западнее Берлина. Первый часовой был семь раз ранен, награжден 12 орденами и 19 медалями, в том числе тремя польскими.

Янош Мейсарош (1897–1956) пронес эту клятву через казармы Московской кавалерийской бригады, где служил в 20-е годы, через степи Монголии, где помогал создавать регулярную конницу, через штаб венгеро-фашистского экспедиционного корпуса, где во время Второй мировой войны под видом перебежчика проработал более двух лет. В феврале 1945 года первый разводящий участвовал в освобождении родного Будапешта.[18]

Среди бывших часовых поста № 1 немало известных полководцев, которыми гордилась и гордится Родина. Это три дважды Героя Советского Союза: защитник Мадрида и Сталинграда генерал-полковник А. И. Родимцев, командиры гвардейских бригад, прошедших с боями до Будапешта и Берлина, — полковники С. Ф. Шутов и А. А. Головачев. Это Герои Советского Союза генерал армии А. Ф. Щеглов, генерал-полковники В. В. Бутков и И. А. Кузовков, генерал-майоры Е. Г. Коберидзе, В. А. Борисов, Л. Д. Чурилов, Г. И. Тхор, полковник Д. К. Шишков и другие. Это славные и мужественные люди, в жизни которых тесно сплелись и величие, и трагические противоречия прожитой ими эпохи.

В 1935 году курсанты передали почетный караул у Мавзолея красноармейцам. Военная школа имени ВЦИК была передислоцирована в Подмосковье, а в ее казармах разместился вновь сформированный Кремлевский полк.

В 1941–1942 годах часовые несли свою вахту под грохот зениток, взрывы авиабомб и свист их осколков. Ближние к Мавзолею фашистские бомбы упали: фугаска — у Спасской башни, за Кремлевской стеной; зажигалка — в районе храма Василия Блаженного. Гитлеровским пилотам удалось сбросить в район Кремля 15 фугасных бомб, из которых лишь одна — 250-килограммовая — не взорвалась, и сотни зажигалок. О накале боев свидетельствуют цифры: 92 бойца Кремлевского гарнизона погибли и 150 были ранены, отражая налеты. Не случайно служба в Кремле, в том числе на посту № 1, в эти месяцы рассматривается как пребывание в Действующей армии.

Вахту в Мавзолее несла Рота специального караула. В нее отбирали рослых, хорошо сложенных и физически крепких юношей. Русских, украинцев, белорусов, латышей, эстонцев — национальность не имела значения. Чрезвычайно важен был моральный облик солдата.

— В роту зачисляются только те, кто своими личными качествами доказал моральное право находиться рядом со святыней, — говорил комендант Московского Кремля генерал-майор Г. Д. Башкин (1986–1991).

Торжественная смена почетного караула у Мавзолея Ленина всегда привлекала много зрителей. Все, кто находился в те минуты на Красной площади, невольно останавливались, чтобы полюбоваться красивым ритуалом. Взволнованно блестели глаза тех, кто видел это впервые, и тех, кто в сотый раз.

Почетный караул — это не только воинские почести создателю нашего государства Российской Федерации и затем Советского Союза.

Была у часовых и другая задача — охранять Мавзолей, а точнее саркофаг с телом В. И. Ленина.

В апреле 1990 года, произошел редчайший случай. У входа в Мавзолей уголовник бросил на парапет усыпальницы две трехлитровые банки с зажигательной смесью. Вспыхнуло пламя… Удар приклада часового опрокинул злоумышленника. Поджигателя связали подоспевшие сотрудники отделения охраны Красной площади и отправили в милицию. Пламя быстро погасили. Террорист оказался дважды судимым (за изнасилование и за оскорбление работников милиции); уголовное прошлое едва ли позволяет говорить о политических мотивах поджога. Его обвинили в злостном хулиганстве. Часовые В. Шушканов и В. Онищенко, которые не растерялись и решительно пресекли преступную акцию, были поощрены 10-дневным отпуском.

В марте 1959 г. один из посетителей бросил в саркофаг металлический молоток и разбил стекло. Мелкие осколки причинили небольшие повреждения коже лица и рук Ленина. Ученые быстро привели все в порядок. Злоумышленника задержали. Он оказался душевнобольным и был отправлен на лечение. 1 сентября 1973 г. другой гражданин, находясь в потоке посетителей в Траурном зале, привел в действие самодельное взрывное устройство, спрятанное под его одеждой. От маньяка остались часть головы, одна рука и обрывки документов. При взрыве погибла супружеская пара из Астрахани, были тяжело ранены четыре школьника и тяжело контужены бойцы охраны. Саркофаг, защищенный к тому времени пуленепробиваемым стеклом, не пострадал. Следствие установило, что «камикадзе» тоже был душевнобольным.

Но чаще часовые видели другое — иногда посетители оставляли на парапете, окружающем саркофаг, письма с адресом: «В Мавзолей, Ленину». И солдаты становились почтальонами.

Например, в 1981 году, в последние месяцы брежневской эпохи, в усыпальнице оказалось такое письмо. «Дорогой Владимир Ильич! — писали дехкане одного из районов Узбекистана. — Ты единственный, кому мы верим…» Они разоблачали районных руководителей-взяточников и сообщали, что действия им подобных стали подстрекательством к преступлению перед народом и привели к усилению коррупции. Через некоторое время коррумпированные чиновники были арестованы.

Писали люди, отчаявшиеся найти справедливость, разуверившиеся, что можно добиться правды на месте. Один считал, что его незаконно уволили, другой — несправедливо осудили, третий просил помочь получить жилье и т. д. Передавая такие письма, люди видели в Ленине символ высшей справедливости.

Все письма регистрировались в Комендатуре Московского Кремля и направлялись в соответствующие организации с просьбой внимательно рассмотреть жалобу и при подтверждении фактов всемерно помочь товарищам.

Ежегодно 22 апреля, в день рождения Ленина, на посту № 1 рядом с молодыми часовыми стояли седые ветераны. По стойке «смирно». Из Москвы, Иванова, Твери… В генеральских мундирах и скромных поношенных плащах. У некоторых — ордена без колодок, привинченные к одежда. Такими награждали за Хасан и Халхин-Гол, за Днепрогэс и Кузбасс, за Мадрид и бои 41-го года. Солдаты и созидатели… Кажется, каждый из них в те минуты мысленно отчитывался за прожитое… За их плечами — Магнитка и Турксиб, Знамя Победы над Берлином и первые космические рейсы.

Накануне октябрьских торжеств у венков, возложенных к усыпальнице морским парадным полком, застывали юноши в бескозырках — потомки матросов «Потемкина» и «Авроры».

6 октября 1993 года после государственного переворота, совершенного президентом Ельциным, пост № 1 был его секретным решением упразднен.

В тот день к 16 часам у Мавзолея Ленина, как всегда, собрались сотни москвичей и приезжих, в том числе иностранные туристы, чтобы полюбоваться торжественной сменой почетного караула. Но их ожидания на сей раз были напрасными. Новая смена, которая обычно подходила торжественным парадным шагом по Красной площади, не появилась. В 16 часов дверь Мавзолея внезапно открылась, часовые повернулись спинами к толпе и исчезли в темном проеме вестибюля усыпальницы. Пост № 1, учрежденный в 1924 году, именовавшийся во всех отечественных энциклопедиях главным постом страны, воспетый поэтами на многих языках мира, остался без почетного караула.

Последние часовые — рядовой Роман Полетаев и ефрейтор Вадим Дедков — дождались внутри Мавзолея командира роты капитана Александра Горбунова и, как писала одна газета, «покинули усыпальницу с черного хода и незаметно проследовали в Кремль».

Получилось оскорбительно для граждан (часовые повернулись к ним спинами) и трусливо (ушли «с черного хода и незаметно проследовали в Кремль»).

Цель Ельцина была достигнута — отвлечь внимание отечественной и мировой общественности от учиненных им накануне расстрела Верховного Совета и кровавой бойни у его стен. СМИ всего мира стали оживленно обсуждать ликвидацию поста № 1 и предсказывать возможный демонтаж Мавзолея.

Снятие поста тяжело переживалось в Роте почетного караула. Бойцы несказанно гордились тем, что им выпала честь стоять на главном посту страны. Из тысяч и тысяч призывников только 36 каждые полгода попадали в роту, охранявшую Мавзолей Ленина. Бойцы считали, что Мавзолей надо сохранить как памятник нашей истории.

К почетному караулу у Мавзолея Ленина власти подбирались постепенно.

В сентябре 1992 года запустили пробный шар. Начали, как делаются многие неблаговидные дела, под покровом ночи. С 3 до 5 часов часовые стали заступать на пост, выходя из двери Мавзолея, а не после торжественного марша через Красную площадь, как днем, при народе. Тогда же в Траурном зале упразднили, почетный воинский караул и убрали часовых у саркофага. Сотрудников охраны Мавзолея, стоящих на постах вдоль стен зала, переодели, в форму милиционеров. Ветераны-кремлевцы, посетившие вскоре Мавзолей, удивились: «Почему нет почетного караула? Почему стоят милиционеры? Ленина что, арестовали?» Действительно, это было похоже на его четвертый арест. (Как известно, первый раз Ленина арестовали царские полицейские в 1887 году, второй — в 1895-м, а третий — австро-венгерские власти в 1914-м.)

1 декабря 1992 года в атаку на пост № 1 пошли «демократы» Куркова, Старовойтова, Басилашвили — всего 15 человек. В депутатском запросе они потребовали огласить на VII Съезде народных депутатов сумму расходов на содержание роты почетного караула. Цель запроса была явно провокационная — поднять крик: вот, мол, куда идут деньги бедных налогоплательщиков! Но «благотворительный спектакль» не получился. Из официального письменного ответа депутатам явствовало, что расходы на роту почетного караула не связаны с несением ею вахты у Мавзолея, ибо рота — регулярное воинское подразделение, и ее солдаты и офицеры получают и будут получать денежное содержание, зарплату, продовольственное и вещевое довольствие независимо от того, на каких постах они несут службу — у усыпальницы Ленина, у кабинета президента, на ступеньках лестниц Большого Кремлевского дворца, когда по ним поднимаются высокие зарубежные гости, или в банкетном зале на правительственном приеме, что и происходит сейчас после упразднения поста № 1. Разница лишь в том, что теперь расходы на Роту почетного караула значительно возросли: взамен скромной армейской формы воинам пошили пышную, церемониальную с киверами и прочими атрибутами конца ХVIII века. Только китель стоит примерно 2000 долларов, а содержание всего гардероба достигает 30 000.

В дни «атаки» Курковой и K° почетную вахту у Мавзолея несли молодые солдаты — русские, украинцы, белорусом… Часовые как бы олицетворяли братскую семью народов, сложившуюся в Советском Союзе, созданном Лениным. Они гордились доверием народа. Даже когда после развала СССР несколько часовых — юношей с Украины — ездили в отпуск и там им предлагали остаться и оформлять досрочную демобилизацию, внушали, что, мол, нет смысла дослуживать в чужой страде, все отпускники вернулись в Роту почетного караула.

Журналистам геббельсовского толка, начавшим, как воронье, кружить вокруг поста № 1 в ожидании грязных сенсаций, молодые часовые отвечали:

— Ленин — это наша история, а ее надо беречь.

— Ленин — это самое святое, что у нас есть.

— Я выполняю воинский долг, и мне все равно, кем был этот человек.

В декабре 1993 года в новом Уставе внутренней службы Вооруженных Сил России, утвержденном президентом Ельциным, Мавзолей Ленина был вычеркнут из перечня мест, которым надлежит воздавать воинские почести.

Но миллионы людей не согласны с этим. В администрацию президента, Государственную думу приходят письма граждан, коллективов и общественных организаций с просьбой восстановить пост № 1. Это стало бы актом уважения к великому сыну России возрождением одной из основных государственных традиций и восстановлением исторической справедливости.

Сибирский мавзолей

3 июля 1941 года тело В. И. Ленина было эвакуировано на восток.

…С первых же часов войны Москва, ожидала удары фашистской авиации. Уже на рассвете 22 июня комендант Кремля генерал-майор Н. К. Спиридонов ввел на его территории чрезвычайное положение. В 3 часов приказом № 1 по Московской ПВО в городе было объявлено угрожаемое положение: предписывалось привести в готовность бомбо — и газоубежища, обеспечить полную светомаскировку зданий и транспорта. К 19 часам на позициях находилась 102 зенитные артиллерийские батареи и 18 прожекторных рот в боевой готовности.

Комендант Кремля, несший персональную ответственность за сохранение тела В. И. Ленина, счел, что, видимо, придется перенести его из Мавзолея в специально подготовленное убежище, сооруженное еще до войны. Однако стремительно развивавшиеся события изменили этот план.

К концу вторых суток войны, в 3 часа утра 24 июня, москвичей разбудили заводские гудки и вой сирен воздушной тревоги.

Защитники Кремля заняли боевые посты у зенитных пулеметов, прикрывая воздушные подступы к резиденции правительства и усыпальнице Ленина. Всматриваясь в небо, красноармейцы напряженно прислушивались к глухим, отдаленным ударам — первым выстрелам зенитных орудий. Разрывы снарядов некоторые приняли за купола вражеских парашютов. Но вскоре выяснилось, что произошла ошибка: наши бомбардировщики, возвращаясь с боевого задания, потеряли ориентировку и появились над Москвой. Их приняли за вражеские.

«Я сделал вывод, — вспоминал генерал Н. К. Спиридонов, — что в связи с неизбежными налетами фашистской авиации, а также быстрым продвижением врага сохранить тело Ленина в Москве даже в специальном убежище не удастся. Я возбудил вопрос об эвакуации…

26 июня предложение рассмотрело Политбюро ЦК партии. Я изложил свои соображения и высказался за эвакуацию тела Владимира Ильича в Тюмень. На вопрос Сталина, почему туда, ответил: „Малонаселенный тыловой город. Нет промышленных и военных объектов. Не привлекает внимания немецкой авиации“. Кто-то рекомендовал Свердловск. Но я сказал, что это крупный индустриальный город и вполне вероятно, что фашистские летчики будут пытаться бомбить его. Одобрили Тюмень».

В Кремль вызвали профессора Б. И. Збарского, возглавлявшего группу ученых, работавших в Мавзолее. Члены правительства сообщили ему о принятом решении и спросили, что нужно медикам для такого рейса.

Б. И. Збарский, особенно отчетливо понимавший всю сложность и ответственность такого переезда, был, по его словам, ошеломлен и потрясен. Ведь 17 лет работа ученых протекала на одном месте, что облегчало создание нужных строгих условий температуры, влажности, света. И вдруг дорожная тряска, разная погода, разная температура, и так — более полутора тысяч километров!

Члены правительства сказали, что решение окончательное, пересмотру не подлежит. Собравшись с мыслями, профессор попросил оборудовать вагон установками для обеспечения максимального микроклимата и специальными амортизаторами для ослабления вредных воздействий на стыках рельсов и уменьшения естественной вибрации вагона; нужен также специальный гроб.

На сборы дали сутки; предупредили Б. И. Збарекого и просили предупредить его сотрудников, что все должно храниться в полном секрете.

Были тщательно (насколько позволяло время) продуманы все детали переезда, и продолжения научной работы в эвакуации. Специальный вагон оборудовали установками и приборами, создавшими нужный микроклимат, устранили малейшую тряску. На спецбазе, обслуживавшей членов правительства, был подготовлен поезд особого назначения: паровоз и три вагона.

Ночью, накануне эвакуации, Мавзолей посетил И. В. Сталин. Как вспоминал бывший кремлевский чекист А. Т. Рыбин, Сталин молча постоял у саркофага, глядя на лицо Владимира Ильича. Потом медленно обошел вокруг саркофага. И тихо сказал, как бы говоря сам с собой (по словам А. Т. Рыбина, у Сталина была такая привычка):

— Под знаменем Ленина мы победили в гражданской войне. Под знаменем Ленина мы победили этого коварного врага.

Поздним вечером спецпоезд покинул Москву. Его вели машинисты — лейтенанты государственной безопасности Н. Н. Комов и М. П. Ерошин. В одном вагоне покоился Ленин, в других ехали взвод охраны, медики, работавшие над созданием нового, более совершенного саркофага, обслуживающий персонал, их семьи. О пункте назначения знали только двое: Б. И. Збарский и начальник поезда капитан государственной безопасности К. П. Лукин.

…За окнами поезда мелькали березы, дубы, потом пошли ели и сосны. Казалось, родная природа встала в тысячекилометровый почетный караул… А навстречу ехали воинские эшелоны, зачехленные пушки, танки. На запад, на защиту Отечества.

В ленинском вагоне несли почетный караул красноармейцы Г. Игнатов, П. Гапоненко, Д. Коняхин, Ф. Паутов, А. Саввинов и другие. Их ставили на пост разводящие младшие сержанты Н. Корнуков и В. Жерин. Часовые сменялись каждые два часа.

Позже Б. И. Збарский рассказал об этом драматургу А. Штейну, который записал его воспоминания:

«Збарский не смыкал глаз, ночь была бессонная.

Для того чтобы войти в вагон, где покоился Ленин, нужно обязательно остановить состав — вход был только снаружи… Каждый толчок на стыках рельсов отражался на лице Бориса Ильича. Впервые через шесть часов после выезда он согласился на предложение начальника поезда Лукина остановить поезд.

Дали команду. Поезд замер на глухом полустанке. Борис Ильич вышел на перрон и вошел в ленинский вагон.

Проверив действие амортизаторов и установок для нужного микроклимата и убедившись, что ничего не нарушено и все благополучно, он благодарно взглянул на Лукина…

Таких остановок за всю дорогу было три или четыре».

…3 июля первому секретарю Тюменского горкома партии Д. С. Купцову позвонил и по ВЧ из Москвы. Звонил, вспоминал он через много лет, то ли комендант Кремля генерал Спиридонов, то ли помощник Сталина Поскребышев.

— Товарищ Купцов, к вам прибудет на днях очень ответственный объект. Наша просьба, чтобы встретили и оказали всяческое содействие.

— Какой объект? — спросил Д. С. Купцов.

— Товарищи приедут, вам скажут. Будьте все эти дни в городе, не отлучайтесь.

В то время в Тюмень широким потоком прибывали эвакуированные предприятия и организации. И Д. С. Купцов подумал: «Какая-то организация из Кремля».

В начале июля 1941 года начальник НКГБ на Тюменском отделении Свердловской железной дороги С. А. Блохин вызвал к себе капитана госбезопасности П. Д. Ведерникова.

— Тебе поручается, — сказал он, — чрезвычайно ответственное задание с соблюдением строжайшей государственной тайны: подготовить три паровоза для спецрейса из Тюмени в Свердловск и обратно. Осмотри их с комиссией депо, подпиши акты.

Бывший помощник машиниста, питомец Томского электромеханического института инженеров транспорта П. Д. Ведерников был единственным чекистом Тюменского отделения Свердловской железной дороги с дипломом инженера-путейца. Поэтому обеспечить безопасность следования спецпоезда и его прибытия в Тюмень поручили ему.

«Я дал команду работникам депо, — вспоминал майор в отставке П. Д. Ведерников, — выделить три паровоза марки „ИС“. Первый — так называемый дозорный — пойдет с охраной на перегон вперед. Второй — основной — повезет вагоны, в одном из которых покоился Ленин. Третий — замыкающий — пойдет с охраной на перегон сзади. Так делалось всегда при следовании спецпоезда».

Члены комиссии и П. Д. Ведерников проверили паровозы и подписали акт об их техническом состоянии. Естественно, они не знали, что предстоит локомотивам.

Мастера-путейцы осмотрели весь 350-километровый участок железной дороги Тюмень — Свердловск. Проехали на дрезине с приборами: дефектоскопами, фиксирующими трещины в рельсе, и другими, показывающими расширение или сужение колеи сверх допустимых размеров. Для обеспечения полной безопасности движения все стрелки были «зашиты» на костыли и закрыты на замки. В результате ни с одной из боковых веток ни один состав уже не мог въехать на основную магистраль, по которой должен был проследовать спецпоезд. Это исключало возможность случайного столкновения, аварии. Весь 350-километровый участок пути по обе стороны полотна был оцеплен войсками и милицией.

«Утром 7 июля мне в горком позвонил начальник горотдела НКГБ Козов, — вспоминал Д. С. Купцов.

— С вокзала вам не звонили?

— Нет, — говорю.

— Сейчас позвонят.

Действительно, позвонили. Звонил капитан Кирюшин, прибывший с „очень ответственным объектом“ из Москвы. Сказал, чтобы я захватил с собой председателя горисполкома и ехал на вокзал.

Спецпоезд стоял в безлюдном тупике. Вдоль вагонов ходили несколько военных в форме погранвойск — охрана.

Я, председатель горисполкома Загриняев и начальник городского отдела НКГБ Козов поднялись в салон-вагон. Нас встретил красивый, элегантный мужчина в штатском. Представился:

— Профессор Збарский.

В феврале 41-го года я был в Москве делегатом ХVIII партийной конференции. Мы, делегаты, посетили Мавзолей. Товарищи мне сказали, что работами по бальзамированию Ленина руководит профессор Борис Ильич Збарский.

Поэтому, когда мужчина представился, меня словно током ударило. Я сразу понял, что за поезд прибыл к нам. Какая большая ответственность легла на нас!

— Прошу ознакомиться, — сказал Збарский и показал решение Политбюро ЦК партии за подписью Молотова об эвакуации тела Ленина в Тюмень. И сразу предупредил: знать об этом должны только три человека — я, Загриняев и Козов.

— Товарищ Збарский, и Ленин… с вами? — спросил я.

— Конечно, — ответил он. — В спецвагоне. Ну что ж, — продолжил он, — время терять не будем. Давайте сегодня же найдем подходящее помещение».

Осмотрели два санатория близ Тюмени, но они не подошли по разным причинам. Тогда Д. С. Купцов предложил посмотреть сельскохозяйственный техникум в центре города. Массивное двухэтажное здание в стиле ренессанс — одно из красивейших в Тюмени — окружала чугунно-кирпичная ограда, которая изолировала его от соседних домов. Осмотрели все этажи, классы. «Смотрю, — вспоминал Д. С. Купцов, — Борис Ильич повеселел».

Вечером автомашина с телом В. И. Ленина сопровождаемая охраной, направилась с вокзала на улицу Республики и остановилась у фундаментального здания дореволюционной постройки. До 1917 года в нем было реальное училище, а перед войной сельскохозяйственный техникум. Отныне ему выпала судьба стать временным Мавзолеем В. И. Ленина.[19]

Одна из комнат второго этажа стала Траурным залом, правда, раз в десять меньшим, чем московский. Для поддержания нужного микроклимата, чтобы избежать перегрева воздуха солнечными лучами, бойцы заложили окно кирпичами, поштукатурили и покрасили. В смежных комнатах разместили прибывшее через несколько дней техническое оборудование.

Три года и девять месяцев берегли часовые Владимира. Ильича в зауральском городе, недосягаемом для гитлеровских бомбардировщиков. Идя на пост, бойцы печатали шаг не по асфальту, не по граниту, а по паркету скромного провинциального здания.

И лишь немногие тюменцы знали, что Родина доверила их городу в эту грозную годину хранить тело В. И. Ленина. Это была строжайшая государственная тайна.

Зимой 1944 года в Тюмень приехала правительственная комиссия. В связи с 20-летием со дня кончины Ленина она должна была дать заключение о состоянии его тела и возможности дальнейшего сохранения, а также ответить на ряд вопросов чисто научного и медицинского порядка, возникших у Б. И. Збарского. В комиссию входили народный комиссар здравоохранения СССР Г. А. Митерев, академики А. И. Абрикосов, первым забальзамировавший тело Ленина в январе 1924 года, Н. Н. Бурденко и Л. А. Орбели.

«Нас встретили в Тюмени представители местных партийных и советских организаций и сотрудники лаборатории, — вспоминал нарком. — Город сверкал снегами под синим морозным небом. Делами занялись сразу же.

А. И. Абрикосов хорошо знал тело В. И. Ленина, поскольку работал над его сохранением и неоднократно его наблюдал. Хирург Н. Н. Бурденко и физиолог Л. А. Орбели были спокойны и деловиты. Мне тогда казалось, что только я один испытываю, помимо волнения врача, еще и просто человеческое волнение, но, как потом убедился, те же чувства переживали все остальные члены комиссии.

Тело своим видом не вызывало представления о смерти.

Скорее, перед нами лежал человек в состоянии глубокой летаргии».

Б. И. Збарский сделал доклад, подчеркнув, в частности, желательность возвращения в Мавзолей. Соблюсти все требования в Тюмени становилось, по его словам, все сложней.

Правительственная комиссия пришла к заключению:

Б. И. Збарский просил правительство разрешить открыть «сибирский Мавзолей» для посещения тюменцами. Но его просьбу не поддержали.

В январе 1944 года «за выдающиеся заслуги и большие научные достижения по сохранению тела В. И. Ленина в неизменном виде» ученые, работавшие в Тюмени, были награждены. Профессора. Б. И. Збарский и С. Р. Мардашев — орденами Ленина, профессор Р. Д. Синельников и доцент И. Б. Збарский (сын Б. И. Збарского) — Трудового Красного Знамени.[20]

Большую работу в Тюмени проделали не только ученые-медики. Сотрудники лаборатории архитектурного освещения во главе с кандидатом технических наук Н. В. Горбачевым завершили начатое в 1939 году создание нового саркофага и связанной с этим системы освещения. Забегая вперед, скажем, что в 1946 году их создатели — кандидат технических наук Н. В. Горбачев, профессор С. О. Майзель, конструктор Н. Д. Федотов, а также принявшие участие в архитектурном оформлении нового саркофага зодчий Д. В. Шусев и скульптор Б. И. Яковлев были удостоены Государственной премии.

В начале 1945 года Красная Армия громила врага далеко на западе. Угроза фашистских налетов на Москву миновала. 29 марта 1945 года комендант Кремля генерал Н. К. Спиридовов издал приказ о возвращении тела Ленина в Москву.

…16 сентября 1945 года. Мавзолей вновь распахнул свои двери для посетителей.

«К часу дня, — писали газеты, — у входа в Мавзолей образовалась толпа и стала быстро расти и строиться попарно в живую извивающуюся зигзагами ленту. Какое-то новое и общее всем настроение овладевает собравшимися здесь, у ленинского Мавзолея, и объединяет их. Негромкий разговор. Светлая сосредоточенность взгляда…»

Здесь рабочие завода «Красный пролетарий», сделавшие склоненные бронзовые знамена, украсившие новый саркофаг, здесь военные с орденами и медалями, демобилизованные воины в гимнастерках с темными полосами на плечах — следами от недавно снятых погон, студенты, пионеры…

«В благоговейном молчании, — сообщали газеты, — они спускаются по гранитным ступеням… И вот перед ними — Ленин. Мягкий и теплый, льющийся сверху свет освещает его бесконечно дорогие, знакомые черты… Люди проходят мимо, не отрывая взоров от покоящегося в саркофаге Ленина. Уходя, они оглядываются еще и еще…»

В тот первый день усыпальницу посетило свыше 10 тысяч человек.

Сейчас в здании «сибирского Мавзолея» — сельскохозяйственная академия. В конце 80-х годов на ее стене установили мемориальную доску с надписью, что в годы Великой Отечественной войны здесь находилось тело Владимира Ильича Ленина. В бывшем Траурном зале студенты и преподаватели оборудовали Ленинскую комнату. Сейчас тут музей академии, в которой есть стенд, фотографии и документы о том историческом времени.

Перезахоронение Сталина

В марте 1953 года после смерти Сталина, около тридцати лет руководившего государством и правящей партией, его тело забальзамировали и поместили в Мавзолей Ленина. Уже ко дню похорон над входом в усыпальницу виднелась новая надпись:

Как удалось столь быстро обновить эпитафию?

Ведь чтобы заменить многотонный монолит с надписью ЛЕНИН другим, с двумя фамилиями, требовалось несколько месяцев. Надо было найти подходящий каменный блок в одном из карьеров, выкопать, доставить за сотни километров в Москву, обработать и установить на место. Поэтому ко дню похорон Сталина существующий монолит покрыли розовой смолой, затем — черной краской «под гранит» (даже нарисовали голубые искринки, как на настоящем лабрадоре) и на ней начертали малиновыми буквами (в тон шокшинского кварцита) две фамилии.

«Летом все было хорошо, — вспоминал комендант Мавзолея полковник К. А. Мошков. — Но зимой, когда менялась погода и монолит покрывался инеем, на камне проступала прежняя надпись ЛЕНИН».

Только через семь лет монолит был заменен новым, добытым и обработанным в том же Головинском карьере на Украине. На бронетранспортерах 40-тонный блок доставили на станцию Горбаши, где перегрузили на железнодорожную платформу. В Москве мастера вырезали в камне слова ЛЕНИН СТАЛИН и в выемки для букв вставили плитки малинового кварцита.

… Вскоре после XX съезда партии (1956 г.) на партийных собраниях и собраниях трудящихся, обсуждавших итоги съезда, стало все настойчивее звучать мнение о том, что пребывание тела Сталина в усыпальнице В. И. Ленина «несовместимо с содеянными Сталиным беззакониями».

Осенью 1961 года, накануне XXII съезда КПСС, рабочие двух крупнейших ленинградских заводов, имеющих революционную историю, Кировского и Невского машиностроительного, предложили переместить прах Сталина в другое место. Такое же предложение выдвинули труженики московского завода имени Владимира Ильича…

30 октября 1961 года, выступая на XXII съезде КПСС, первый секретарь Ленинградского обкома партии И. В. Спиридонов внес от имени ленинградской партийной делегации и трудящихся города предложение рабочих на рассмотрение съезда.

Ленинградская партийная организация, сказал И. В. Спиридонов, понесла особенно большие потери партийных, советских, хозяйственных и других работников в результате неоправданных репрессий, обрушившихся на Ленинград после убийства С. М. Кирова. В течение четырех лет шла непрерывная волна репрессий по отношению к честным, ничем себя не запятнавшим людям. Многие были уничтожены без суда и следствия по лживым, наскоро сфабрикованным обвинениям. Репрессиям подвергались не только сами работники, но и их семьи, даже абсолютно безвинные дети, жизнь которых была надломлена, таким образом, в самом начале. Как репрессии 1935–1937 годов, так и репрессии послевоенного времени, 1949–1950 годов, сказал оратор, были совершены по прямым указаниям Сталина или с его одобрения. Какой огромный вред стране нанесло это истребление кадров!

Предложение ленинградцев поддержали партийные делегации Москвы, Грузии, Украины, Казахстана, Алтайского края, Саратовской области и другие.

«Известен большой урон, который понесла партийная организация Грузии, — заявил делегат съезда Г. Д. Джавахишвили. — В результате этого произвола безвинно погибли важные деятели: Мамия Орахелашвили — секретать Закавказского крайкома партии, Миха Кахиани, Шалва Елиава, Леван Гогоберидзе, Сосо Буачидзе, Лакоба, Картвелишвили и многие другие». Оставлять саркофаг с телом Сталина в Мавзолее, сказал первый секретарь Московского городского комитета КПСС П. Н. Демичев, было бы кощунством.

«Большое зло, нанесенное Сталиным, — заявила член КПСС с 1902 года делегат съезда Д. А. Лазуркина, проведшая 17 лет в ежово-бериевских лагерях и ссылке, — состоит не только в том, что творился произвол, без суда расстреливали, отправляли в тюрьмы неповинных людей. Не только в этом. Вся обстановка, которая создавалась в партии в то время, совершенно не соответствовала духу Ленина. Она была диссонансом духу Ленина».

По поручению ленинградской, московской делегаций, делегаций компартий Грузии и Украины на рассмотрение XXII съезда был представлен проект постановления о невозможности оставления гроба с телом Сталина в Мавзолее Ленина. Съезд постановил: Мавзолей на Красной площади, созданный для увековечения памяти В. И. Ленина, впредь именовать МАВЗОЛЕЙ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА ЛЕНИНА. «Серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребление властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа, личности, — говорилось в постановлении, — делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В. И. Ленина».

«В 2 часа дня меня вызвали в Кремль, — вспоминал комендант Мавзолея полковник К. А. Мошков. — На узком совещании членов Президиума ЦК партии решался вопрос, куда переместить тело Сталина. Назывались Новодевичье кладбище, некрополь у Кремлевской стены…» Хрущев предлагал Новодевичье кладбище, где покоятся жена и родные Сталина. Мухитдинов, ссылаясь на то, что тело Сталина помещено в Мавзолей решением ЦК партии и Совета Министров, высказал сомнение, что народ хорошо воспримет такое отношение к останкам покойного, и добавил: «У нас на Востоке, у мусульман, это большой грех». Микоян и Козлов фактически поддержали Хрущева. Мухитдинов повторил, что трудно будет объяснить людям выбор Новодевичьего кладбища и предложил похоронить Сталина за Мавзолеем. Хрущев подумав, согласился. Дополнительным доводом за некрополь у Кремлевской стены, вспоминал полковник К. А. Мошков, были опасения, что с Новодевичьего кладбища прах Сталина могут выкрасть его грузинские почитатели.

К 18 часам наряды милиции очистили Красную площадь и закрыли все входы на нее под тем предлогом, что будет производиться репетиция техники войск Московского гарнизона к Октябрьскому параду.

«Когда стемнело, — вспоминает бывший командир Кремлевского полка Ф. Т. Конев, — место, где решено было отрыть могилу, обнесли фанерой и осветили прожектором. Примерно к 21 часу солдаты выкопали могилу и поднесли к ней десять железобетонных плит размером 100 х 75 сантиметров. На дне могилы из восьми плит был сделан своеобразный саркофаг.

В 21 час в Мавзолей пришли члены правительственной комиссии по перезахоронению Сталина».[21]

«Прежде всего, — продолжал полковник К. А. Мошков, — надо было разобрать саркофаг. Чтобы ускорить дело, комендант Кремля генерал Веденин предложил разрезать его автогеном. Я возразил: закоптим стены и потолок — как завтра откроем доступ трудящихся в Мавзолей? Вызвали с завода „Красный пролетарий“ рабочих, изготовлявших в свое время этот саркофаг, и они разобрали его. Офицеры переложили тело Сталина в деревянный гроб, обтянутый черным и красным крепом.

Чувствовалось, что у всех было угнетенное, подавленное состояние. Шверник, не стесняясь слез, плакал. Молча попрощавшись со Сталиным, он попросил меня отстегнуть с мундира Сталина Золотую медаль „Серп и Молот“ Героя Социалистического Труда. Другую высшую награду — медаль „Золотая Звезда“ Героя Советского Союза Сталин никогда не носил. Поэтому ее не было на мундире».

Тело накрыли вуалью темного цвета, оставив открытыми лицо и половину груди. Е. Ф. Шанину — начальнику столярной мастерской, под руководством которого в Арсенале сделали гроб, была дана команда закрыть гроб крышкой и прибить ее.

Шверник, поддерживаемый начальником охраны, стал впереди во главе процессии, и все двинулись к выходу из Мавзолея.

В 22 час.10 мин. восемь офицеров Кремлевского полка вынесли гроб из Мавзолея. В трех метрах за ними шли безмолвные члены правительственной комиссии. В.22 час. 15 мин. гроб поднесли к могиле и поставили на деревянные подставки. После короткой паузы солдаты осторожно на веревках опустили гроб в могилу. Руководил всем комендант Мавзолея полковник К. А. Мошков.

По русскому обычаю кое-кто из присутствовавших бросил по горсти земли, и солдаты закопали могилу.

В это время на Красной площади под военный оркестр шла боевая техника, тренируясь к Октябрьскому параду. Внеочередная репетиция была организована специально, чтобы на площади не скапливались любопытные, чтобы выполнить волю съезда четко и без помех.

На могилу Сталина положили серую гранитную плиту с его фамилией, именем, отчеством и датами жизни.

Родственников Сталина не было ни в Мавзолее, ни у могилы.

1 ноября 1961 года газеты сообщили: «Во исполнение постановления XXII съезда КПСС гроб с телом И. В. Сталина перенесен из Мавзолея Владимира Ильича Ленина к Кремлевской стене».

Сталин — единственный деятель, чей прах предан земле у Кремлевской стены без речей, оркестра и прощального салюта.

Правда, как вспоминал офицер-кремлевец В. А. Гурковский, когда на Красной площади началась репетиция парада — заиграл оркестр и по ней загрохотала боевая техника, — казалось, что армия воздает последние воинские почести своему Верховному Главнокомандующему.

…Утром солнечные лучи осветили Мавзолей, над входом в который алело только одно слово — ЛЕНИН. Замена монолита произошла ночью.

Как оказалось, предусмотрительный полковник К. А. Мошков сохранил уникальный камень как историческую реликвию. Это было непросто. Обстоятельства складывались так, что мы могли бы навсегда потерять ее.

«Когда первоначальный блок был заменен другим, с двумя фамилиями, — вспоминал полковник К. А. Мошков, — мне позвонил мой начальник — комендант Кремля.

— Сейчас приедут из управления культуры Моссовета, — сказал он. — Отдайте им монолит.

— Товарищ генерал, куда они собираются его везти?

— На Головинское кладбище. Распилят на памятники.

Трудно сказать, кому первому пришла в голову эта нелепая мысль!

— Товарищ генерал, этого делать нельзя. Блок надо сохранить.

— Делайте что вам говорят.

Приезжает трейлер. Когда погрузили монолит, я сказал водителю:

— Покажите ваш путевой лист.

Он показал. Читаю: пункт назначения — Головинское кладбище. Я сложил путевой лист пополам и убрал в свой карман. А водителю сказал:

— Везите блок в Водники на завод камнеобработки.

Водитель:

— Мне велели на Головинское кладбище.

— Везите в Водники. Я за все отвечаю.

Трейлер поехал в Водники. Я тут же позвонил директору завода камнеобработки (мы с ним были в хороших отношениях — он не раз выполнил работы для ленинской усыпальницы) и сказал:

— Сейчас к тебе привезут монолит с Мавзолея Ленина. Прими и сохрани.

— Это чье-то указание? — спросил он.

— Необязательно знать, чье указание, — ответил я. — Прими и обеспечь сохранность.

Директор поступил, как я ему сказал.

Через несколько дней начальник вызвал меня и говорит:

— Ты почему блок не отдал? Это же невыполнение приказания. За это тебя можно отдать под военный трибунал.

Я вновь объяснил, почему считаю необходимым сберечь монолит…

А вскоре блок пригодился. Когда XXII съезд партии постановил вынести тело Сталина из Мавзолея, блок с надписью ЛЕНИН у меня был. Хранился в Водниках. И мы поставили его на прежнее место».

О перезахоронении Сталина одни говорят: суд Истории. Другие: воля партии. Третьи: месть Хрущева. Четвертые считают, что истинную оценку крупной исторической личности могут дать только потомки.

В обществе всегда есть разные точки зрения. Так и тут.

Приведем несколько мнений о Сталине в конце XX — начале XXI веков.

Драматург В. Розов: «Я этого человека ненавидел. И когда он умер, даже написал, что его смерти надо поставить памятник. Потому что считал: все ужасы лагерей шли от него. Вот эта жестокость, неразборчивость — очень его не любил. Но сейчас, глядя в прошлое, я ценю многое, сделанное им, как дела великие. Хотя сделаны они были, конечно, средствами довольно жесткими. Наверное, это был человек, в общем, гениальный. Но с чертами характера, свойственными не гениям. Вот так я сейчас размышляю. У Пушкина „гений и злодейство две вещи несовместные“, — говорит Моцарт. А может быть, совместные? Это для меня вопрос нерешенный» (газета «Ветеран», № 20, 1998 г.).

Писатель С. Есин: «Я не убежденный сталинист, я знаю о жертвах, которые понес наш народ. Но разве меньше те жертвы, которые несет народ от тирана по имени капитал? Даже официальные данные сегодняшней убыли населения в России, как бы их не приглаживали, ужасают…

И можно говорить о лагерях, можно говорить о чем угодно, но экономический исток всех наших величайших достижений 50 — 60-х годов — это последние годы Сталина. Умение жить про запас и будущим. Атом, космос, энергетика…» («Правда», 6 — 12 февраля 1998 г.)

Заголовок в «Независимой газете»: «Радикальные реформы демократов страшнее большевистской коллективизации» («НГ-сценарии» № 6, июнь 1998 г.).

Политолог С. Кара-Мурза: «В целом сталинизм не искалечил, сохранил целостного человека — война это прекрасно показала. А тоталитаризм демократического Запада полностью „одомашнил“ человека, превратил его в жвачное животное. У него даже секс стал лишь физиологией — интенсивность возросла, но нет ни драмы любви, ни ревности…

Интеллигенты, которые настраивали доверчивых людей против советского строя как опасного своей жестокостью — ибо в истоках его был сталинизм, совершили колоссальный подлог. В развитии российского типа жизни приступ жестокости уже пройден при сталинизме, и такие явления на одной траектории дважды не повторяются. Кстати, в России этот период оказался гораздо менее кровавым, чем на Западе — там только женщин („ведьм“) сожгли около миллиона. А истребление индейцев в Америке!

А вот при повороте всей жизни, при сломе траектории мы почти с неизбежностью снова пройдем через эту баню, как было с немцами, которые попытались вернуться от индивидуализма к архаике через фашизм» («Советская Россия», 2 июля 1994 г.).

Большинство участников «круглого стола», посвященного 40-летию XX съезда КПСС: «„Сталинизм“ и „социализм“ — понятия не только разные, но и противоположные… Сталинизм и ленинизм — принципиально разные вещи… Не социализм — сталинизм являлся разновидностью тоталитарного режима, крах которого исторически был предрешен» («Правда», 24 февраля 1996 г.).

Профессор Л. Клячко: «Недостатки И. В. Сталина, о которых писал В. И. Ленин, впоследствии расцвели пышным цветом и принесли неисчислимые бедствия коммунистам и народам Советского Союза, всему мировому коммунистическому движению» («Правда», 28 мая 1998 г.).

Публицист Л. Оников, полемизируя с Р. Косолаловым (о трагических событиях августа 1991 г. и 21 сентября — 4 октября 1993 г.): «…Где же была 19-миллионная Ленинская партия коммунистов, почему она рабски молчала, уже не говорю, впала в самопарализацию? Отвечаю: потому, что она уже не была партией в ленинском смысле… По Ленину, партия — это союз коммунистов, наделенных равными правами. Попробуй до 1927 года кто-либо из высшего руководства партии позволить себе подобные художества, которые делал этот недоумок Горбачев? Такой, как пробка, вылетел бы из рядов ВКП(б).

Все, о чем пишет Р. Косолапов, подтверждает с неотразимой наглядностью, что КПСС уже не была партией, — ее убил, ликвидировал Сталин, превратив в мощную многомиллионную политическую организацию честных, послушных и исполнительных людей. Поэтому она и безмолвствовала» («Правда России», 10 октября 1996 г.).

Постановление XXXII Чрезвычайного съезда Союза коммунистических партий — КПСС: «Постановление XX съезда по докладу Н. С. Хрущева „О культе личности и его последствиях“ (25.02.1956 г.) и XXII съезда — о Мавзолее В. И. Ленина (30.10.1961 г.), как принятые в нарушение уставных норм КПСС и поведшие к субъективистской дискредитации научной пролетарской идеологии, Коммунистической партии и ее большевистских руководителей, к многолетней кампании клеветы на советский социалистический строй с очевидно контрреволюционными результатами, — отменить». (21 июля 2001 г.).

Докладчик но этому вопросу Р. Косолапов: отменяя постановление о Мавзолее В. И. Ленина, «мы не станем настаивать на возвращение сталинского саркофага в Мавзолей, а сделаем упор на другом: объявим недействительными содержащиеся там политические оценки. Это во-первых. А во-вторых, мы морально осудим факт кощунственного обращения с прахом великого революционера и патриота, осудим само явление „гробокопательства“, которым ради возбуждения низменных гиенских инстинктов в последние годы цинично пользовались „демократы“» («Гласность», № 6, 2001 г.).

Весной 2000 года Всегрузинское общество «Сталин» и Единая коммунистическая партия Грузии обратились к президенту Э. Шеварнадзе с просьбой поставить перед президентом России В. Путиным вопрос о переносе праха И. Сталина в Грузию, в его родной город Гори.

Один из лидеров Единой компартии заявил: «Нынешняя так называемая демократическая Россия, Россия Хрущевых и Чубайсов, не имеющая ничего общего с Россией Петра 1 и Льва Толстого, плюнула на могилу великого сына грузинского народа, столько сделавшего для России, для ее величия и могущества и пожертвовавшего ради нее самым дорогим, что есть у человека, — своим сыном, героически погибшим в фашистском плену, тогда как сын Никиты Хрущева недавно принял гражданство США».

В то же время в Грузии существует другое мнение: Сталин был руководителем СССР и должен покоиться в Москве — столице бывшего СССР.

Почетный некрополь у Кремлевской стены

Слева и справа от Мавзолея Ленина вдоль Кремлевской стены высятся зеленые ели. Там Почетный некрополь — место погребения более 400 человек, большинство которых являются гордостью России XX века.

За елями — две 75-метровые Братские могилы. На каждой лежит черная гранитная плита с надписью: «ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ РЕВОЛЮЦИИ, ПАВШИМ В БОРЬБЕ ЗА СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ».

Известный философ Н. Бердяев сказал: «Часто бывает так, что в обществе не находится положительных, творческих, возрождающих сил. И тогда неизбежен суд над обществом, тогда на небесах постановляется неизбежность революции и происходит суд Смысла над бессмыслицей действие Промысла во тьме».

Белый генерал А. Деникин писал: «Революция была неизбежна. Ее называют всенародной. Это определение правильно лишь в том, что революция явилась результатом недовольства старой властью решительно всех слоев населения… Власть падала из слабых рук Временного правительства, и по всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предложить свои права во всеоружии реальной силы» («Очерки русской смуты»).

На каменных откосах Братских могил выбиты фамилии революпионеров. У плит с именами розовеют гранитные лавровые венки — символы славы. Над прахом революционеров склонились красные гранитные знамена. Летом на Братских могилах зеленеет трава и растут маргаритки, зимой могилы покрыты белым снежным саваном.

В свете нетленных гробниц

…Почетный некрополь возник 10 ноября 1917 года. В тот день победившие в семидневных уличных боях за власть Советов рабочие и солдаты принесли на Красную площадь к Кремлевской стене 238 красных гробов с телами своих товарищей, павших «за, то, чтоб богатство, власть и познание стали бы жребием общим». Их принесли к национальной святыни, в которой раньше погребали только самодержцев. «Отныне, — сказал американскому журналисту Джону Риду один из москвичей, — тут будет покоиться наш царь — народ».

Весь день — до сумерек — под звуки траурного марша, «Интернационала» и пение опускали красные гробы, приносимые заводами, фабриками и полками, в две огромные Братские могилы. Рабочий хор пел:

Они были похоронены на Красной площади по решению штаба победившего восстания — Московского военно-революционного комитета.[22]

7 ноября 1918 года — в первую годовщину Октябрьской революции — в центре Почетного некрополя, на Сенатской башне Кремля, поместили мемориальную доску. На ней было написано: «ПАВШИМ В БОРЬБЕ ЗА МИР И БРАТСТВО НАРОДОВ». На открытии выступил с речью Ленин. Хор исполнил кантату на стихи Сергея Есенина «Спите, любимые братья, в свете нетленных гробниц».

Их именами были названы московские улицы Войтовича, Вирземника, Морозова, Сапунова, Люсиновская, Щербаковская, московского гавроша Павлика Андреева, заводы имени Войтовича, Баскакова, Эрова, комбинат имени Щербакова… Улицы Самокатная и Двинцев напоминают о доблестных солдатах революционных воинских частей.

…Кладбища на Красной площади были испокон веков. «Традиционно, — говорится в энциклопедии „Москва“, — в древней Москве жителей хоронили возле приходских церквей, в том числе и около церквей на Красной площади» (стр. 359).

Во времена Московского государства вдоль Кремлевской стены только между Спасскими и Никольскими воротами находились пятнадцать погостов (по числу находившихся там церквей). После сильного пожара в 1493 году, когда сгорели все деревянные сооружения близ Кремля — церкви, хоромы, лавки и избы, Иван III повелел для предохранения впредь Кремля от пожара очистить место у его стены от всех построек на расстоянии 110 саженей. Многим современникам это решение не понравилось. Так, архиепископ Новгородский Геннадий писал митрополиту Зосиме: «Ныне беда ся стала земская… Церкви извечныя выношены из города вон, да и монастыри с места переставлены… и кости мертвых выношены на Дорогомилово и кости выносили, а телеса ведь осталися, в перст разошлися, да на тех местах, ныне сад посажен… От Бога грех, а от людей сором» (Н. Карамзин. «История государства Российского». Примечания к т. VI. Гл. 11. С. 26).

Но вскоре погребения на Красной площади возобновились. Так, в 1552 году царь Иван Грозный, все бояре и приближенные присутствовали на торжественных похоронах юродивого Василия Блаженного на погосте церкви св. Троицы над кремлевским рвом. (Ныне на ее месте Покровский собор, или храм Василия Блаженного.) Там же покоятся под спудом останки юродивого Иоанна Вологодского и других наших предков.

Близ Покровского собора и Спасских ворот совершались казни; у рва хоронили казненных. Близ Константино-Еленинской башни — тогда главной башни Кремля — находилось кладбище на пространстве 8 саженей до 1689 года.

Погребение в 1917 году на Красной площади 238 революционеров — солдат, рабочих, матросов и санитарок, павших в боях за власть Советов, — лишь продолжение традиции.

В сентябре 1918 года двести моряков прощались на Красной площади с Александром Квардаковым и Василием Погребицким, павшими в боях против англо-американских интервентов на Северном фронте. Ранее у Кремлевской стены были похоронены красногвардейцы Петр Засухин, Дмитрий Юдичев, Иван Котов, погибшие при отражении нападения белых террористов на рабочую демонстрацию; латышские стрелки Иван Смилга и Мартын Драудынь, отличившиеся в боях против петлюровцев; польские интернационалисты Александр Гадомский и Феликс Барасевич, павшие при ликвидации банд анархистов; венгр Антон Хорак — участник разгрома мятежа, левых эсеров; председатель Рогожского районного Совета Николай Прямиков, милиционеры Семен Пекалов и Егор Швырков, погибшие в схватках с бандитами и грабителями.

…Шли годы. Многих отважных людей приняла земля у древней Кремлевской стены. Прославленного артиллериста Марка Мокряка, за голову которого Деникин обещал сразу два Георгиевских креста и 10 000 рублей золотом; красного командира Антона Станкевича — бывшего царского генерала, повешенного в белогвардейском плену; героя обороны Луганска, комиссара легендарной Инзенской дивизии Генриха Звейнека, командира 28-й стрелковой бригады Виталия Ковшова, погибшего при разгроме банд Булак-Балаховича; первого летописца Октября — американца Джона Рида, сраженного тифом; дипломата Вацлава Воровского, убитого белым террористом; революционеров Виктора Ногина, Федора Артема, Ивана Русакова, Ивана Жилина, Льва. Карпова, Инессу Арманд, первого советского министра, похороненного у Кремлевской стены, — народного комиссара почт и телеграфов Вадима Подбельского; одного из первых председателей ЦИК СССР — азербайджанца Наримана Нариманова… Осенью 1919 года хоронили секретаря МК РКП(б) Владимира Загорского и 10 московских революционеров, в том числе четырех женщин, погибших от бомбы террористов в Леонтьевском переулке.

На Братских могилах выбиты фамилии 66 человек. Остальные — более двухсот — неизвестные солдаты революции. Они сражались и погибли не ради славы, а ради мира и братства народов.

Стена бессмертных

… Первая гранитная доска на Кремлевской стене появилась 5 апреля 1925 года. К тому времени стало ясно, что территория некрополя, вытянувшегося вдоль подножия старинной крепости между двумя башнями, не беспредельна, и урну с пеплом заместителя председателя ВСНХ М. К. Владимирова. — ветерана революционного движения, участника. Октября — решили замуровать в Кремлевской стене. Прах борца, скончавшегося и кремированного в Италии, поместили в нише примерно посередине между Никольской и Сенатской башнями. Так возник новый торжественный обычай захоронения.

В конце 1926 года стена приняла вторую урну — с пеплом советского посла Л. Б. Красина, привезенную из Лондона. Комиссия по организации похорон постановила: «Мемориальная доска должна быть из черного мрамора, причем золотыми буквами должна быть надпись „Леонид Борисович Красин“, день и год рождения, день и год смерти; размер доски тот же, что и мемориальной доски на могиле тов. Владимирова».

С тех пор все доски на Кремлевской стене, закрывающие урны с прахом, имеют такой же лаконичный текст. Имена зарубежных революционеров написаны обычно на двух языках — русском и их национальном. Размер доски 45 ґ 30 см. Но вместо мрамора они из черного гранита.

Мемориальные доски на Кремлевской стене являются образцом памятников, которые при всей своей скромности в то же время величественны.

Ныне за елями в Кремлевской стене видны 115 черных гранитных досок с золотыми буквами — именами многих выдающихся деятелей Советского государства.

Здесь последний привал полководцев Великой Отечественной войны маршалов Г. К. Жукова, К. К. Рокоссовского, И. С. Конева, В. Д. Соколовского, А. М. Василевского, Р. Я. Малиновского, Л. А. Говорова, К. А. Мерецкова, Ф. И. Толбухина, И. Х. Баграмяна, М. В. Захарова, А. И. Еременко, С. К. Тимошенко, С. С. Бирюзова, Н. И. Крылова, А. А. Гречко, Б. М. Шапошникова, И. И. Якубовского, главных маршалов артиллерии Н. Н. Воронова и М. И. Неделина, генералов армии А. И. Антонова и А. В. Хрулева.

Рядом с ними — маршалы индустрии, кузнецы оружия победы: наркомы — танковой промышленности В. А. Малышев, боеприпасов Б. Л. Ванников, вооружения Д. Ф. Устинов, станкостроения А. И. Ефремов, черной металлургии И. Ф. Тевосян, угольной промышленности В. В. Вахрушев, судостроительной промышленности И. И. Носенко, заместитель наркома авиационной промышленности М. В. Хруничев (после войны министр), руководители крупнейших заводов и строек военной поры — И. А. Лихачев, А. И. Кузьмин, А. П. Завенягин, Н. И. Дыгай, П. А. Юдин…

Люди замедляют шаги у надгробий первого космонавта мира Ю. А. Гагарина и его «небесных братьев» В. М. Комарова, Г. Т. Добровольского, В. Н. Волкова и В. И. Пацаева.

На мемориальных досках — имена выдающихся академиков И. В. Курчатова, С. П. Королева, М. В. Келдыша; главы Советского правительства — А. И. Косыгина, пытавшегося провести назревшую экономическую реформу; первого секретаря ВЦСПС, затем — Председателя Президиума. Верховного Совета. СССР, а в 1956–1966 гг. председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Н. М. Шверника, возглавившего работу по реабилитации жертв необоснованных репрессий.

Здесь замурованы урны с прахом «маршалов Ильича», как называл их А. В. Луначарский: А. Д. Цюрупы, М. С. Ольминского, М. Н. Покровского, С. И. Гусева, И. И. Скворцова-Степанова., С. М. Кирова, В. В. Куйбышева, Г. К. Орджоникидзе, Г. И. Петровского, С. С. Каменева, Н. К. Крупской, Г. М. Кржижановского, самого А. В. Луначарского… Здесь — останки Максима Горького. А вот имена стратонавтов — И. Д. Усыскина, А. Б. Васенко, П. Ф. Федосеенко, побивших при своем последнем полете мировой рекорд высоты; известных летчиков В. П. Чкалова и А. К. Серова, первых женщин Героев Советского Союза П. Д. Осипенко и М. М. Расковой, первого дважды Героя Советского Союза генерала авиации Г. П. Кравченко, погибшего в бою. На досках — имена первого президента Академии наук СССР А. П. Карпинского, без колебаний вставшего на сторону Советской власти; тех, кто налаживал выпуск первых отечественных самолетов: П. И. Баранова, тракторов — М. С. Михайлова-Иванова, организатора гражданского воздушного флота А. З. Гольцмана. Рядом фамилии лидеров профсоюзов: машиностроителей — К. О. Киркижа, металлистов — И. И. Лепсе, многолетнего секретаря Всесоюзного центрального совета профсоюзов К. И. Николаевой…

В Почетном некрополе покоятся зарубежные друзья Советской России: Джон Рид, Чарльз Гутенберг и Вильям Хейвуд (США), Артур Мак-Манус и Вильям Джон Хьюлетт (Англия), Клара Цеткин, Фриц Геккерт, Отто Струпат и Оскар Гельбрих (Германия), Антон Хорак и Ене Ландлер (Венгрия), Иван Константинов (Болгария), Августа Осен (Норвегия), Ван и Чжан (Китай), Сен Катаяма (Япония)…

А вот доски с одиозными фамилиями — главного обвинителя на фальсифицированных московских процессах 30-х годов А. Я. Вышинского, кровавого инквизитора Красной Армии Л. З. Мехлиса… Надгробия уравняли и лучших сынов народа, рыцарей революции, и тех, кто дискредитировал ее. Первым — цветы на гранитной плите, вторым — взгляд без прощения.

За Мавзолеем — 12 бюстов. Тут могилы Я. М. Свердлова, Ф. Э. Дзержинского, М. В. Фрунзе, М. И. Калинина, А. А. Жданова, С. М. Буденного, И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова, М. А. Суслова, Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко. Бюсты на первых пяти могилах — работы скульптора С. Д. Меркурова, на могиле К. Е. Ворошилова — скульптора. Н. И. Брацуна, на могилах И. В. Сталина и С. М. Буденного — скульптора Н. В. Томского, на могилах М. А. Суслова и Л. И. Брежнева — скульптора И. М. Рукавишникова, на могиле Ю. В. Андропова — скульптора В. А. Сонина, на могиле К. У. Черненко — скульптора Л. Е. Кербеля. Автор архитектурного оформления, осуществленного в некрополе в 1946–1947 годах, — И. А. Француз.

… В 1973 году у Кремлевской стены появились строители. Зашумели машины, застучали молотки гранитчиков. Два года подряд одновременно с начавшейся вскоре реставрацией Мавзолея Ленина рабочие улучшали монументальный облик некрополя, создавали тут торжественный гранитный реквием. Традиционные формы Братских могил были сохранены, но композицию дополнили новые архитектурно-строительные элементы: склоненные красные знамена, розовые лавровые венки и черные мемориальные плиты с надписями, славящими борцов революции.

Стены Кремля — это поэма, сказал Анатоль Франс. Чтобы открыть вид с Красной площади на Кремлевскую стену и мемориальные доски, рабочие заменили высокие голубые ели, росшие почти сплошной шеренгой, молодыми, посадив их отдельными группами по три.

Вдоль Кремлевской стены под каждой мемориальной доской установили на земле скромную гранитную вазу для цветов. Учитывая возраставший поток посетителей в Мавзолей Ленина и Почетный некрополь, строители расширили на полметра аллею, идущую вдоль Кремлевской стены. Авторы мемориала — архитекторы Г. М. Вульфсон и В. П. Данилушкин, скульптор П. И. Бондаренко. Монументальные украшения для Братских могил сделали и установили резчики по камню Мытищинского завода художественного литья во главе с бригадиром П. А. Носовым.