Правда о Порт-Артуре. Часть II

CXXXVII

Городъ сегодня неистово бомбардируется.

Обстрѣливаютъ его залпами и обстрѣливаютъ немилосердно.

Ожесточились японцы.

Особенно много рвется снарядовъ на улицахъ, прилегающихъ къ порту.

Зашелъ въ госпиталь, гдѣ лежитъ Де-Лакуръ.

Снаряды все время съ воемъ и свистомъ летятъ черезъ домъ, рвутся на улицѣ, въ порту, близко, совсѣмъ, совсѣмъ близко.

Тяжелое положеніе раненыхъ!

Ежеминутно, ежесекундно снарядъ можетъ ворваться въ палату. Стараешься объ этомъ не думать.

Но раненые, видимо, мало обращаютъ вниманія на эту страшную опасность.

Положеніе безысходное.

Къ чему, къ чему только человѣкъ не привыкаетъ?

Раненые преспокойно смотрятъ въ окно, какъ въ порту, на улицѣ непрерывно рвутся снаряды, вздымая къ небу огромные фонтаны песку.

Сестра милосердія m-me Налетова безшумно переходитъ отъ постели къ постели: оправляетъ бѣлье, утѣшаетъ, даетъ лѣкарство…

А снаряды все поютъ и воютъ, настойчиво, томительно. Домъ то и дѣло вздрагиваетъ отъ взрывовъ.

На мой вопросъ: не безпокоятъ ли Де-Лакура этотъ вой, эти грохочущіе взрывы (домъ, въ которомъ ему оторвало ногу, рядомъ)?-

— Положительно не обращаю на это никакого вниманія. Совершенно покоенъ. Что будетъ, то будетъ. Стараюсь забыть, развлечься. Все равно ничѣмъ не поможешь. Суждено — убьетъ и не меня одного, а вотъ всѣхъ.

Послѣ того, какъ со мной приключилось "это" (съ грустнымъ взглядомъ показалъ на обрубленныя ноги), я совершенно не реагирую на опасность. Что будетъ, то будетъ.

Въ это время затрещалъ въ сосѣдней налатѣ отвратительный граммофонъ.

— А, вотъ, вотъ она, моя мука египетская! Но, ничего, вѣдь ими забавляются раненые матросики. Да вотъ и японецъ любитъ послушать. — Въ этой фразѣ сказался весь Де-Лакуръ.

Рядомъ лежалъ изуродованный японецъ. Недавнихъ враговъ помирили общія физическія страданія. Японецъ ни слова не говорилъ по-русски, но началъ уже понемногу понимать русскую рѣчь.

Задумчиво, грустно смотрѣлъ онъ на всѣхъ. У него тоже уже не было ногъ.

-

Осаждающій не довольствовался теперь одной дневной бомбардировкой.

Отъ вечерней до утренней зари, съ перерывомъ въ полдень и сумерками, городъ и внутренніи рейдъ методично бомбардировались одиннадцатидюймовыми снарядами.

Лишь только стемнѣетъ, начинается это тяжелое испытаніе.

Наступитъ вечеръ.

Въ городѣ еще тихо.

Но каждую минуту ожидаешь начала.

Съ разрушеніемъ моего домика, пришлось перебраться въ гостинницу недалеко отъ набережной.

Ложился иногда очень рано.

День утомлялъ.

Только начнешь засыпать — загудятъ "паровозы", рвутся черезъ нѣсколько домовъ.

Противникъ мѣтитъ въ эскадру.

Ночь. Кругомъ тишина.

Сосѣдъ по комнатѣ густымъ басомъ разсказываетъ о кавказскомъ гостепріимствѣ, размѣренно и образно течетъ его рѣчь. Кто-то перебиваетъ глупѣйшими вопросами.

Разсказчикъ стихъ.

Все стихло.

Чуть задремлешь — не тутъ-то было…

Вотъ чуть-чуть слышится все усиливающееся гудѣніе, свистъ, скрипъ въ воздухѣ. Прошелъ ураганъ. Тихо мгновеніе, а затѣмъ оглушающій взрывъ.

Часовъ до 12 проводишь въ полудремѣ. Минутъ пять тихо. Начинаешь засыпать, но ухо чутко…………

Опять съ недосягаемой высоты идетъ неровно, порывами усиливающійся звукъ, напоминающій шумъ вырывающагося изъ гигантскаго котла пара — громъ взрыва, трескъ, гулъ, звонкое жужжаніе осколковъ, и тишина.

Въ гостинницѣ поднялась суета, голоса на улицѣ, сосѣдъ торопливо выбѣгалъ… вѣрно, кого-нибудь убило.

Наконецъ, утомленный донельзя, забылся и умеръ до утра.-

Телефонограммы.

12 октября.

Копіи.

Телефонограммы.

12 октября.

Копіи.

12 октября.

Чтобы лично убѣдиться, насколько будетъ дѣйствительна стрѣльба нашихъ судовъ со стороны бухты Тахэ по подступамъ противника къ веркамъ крѣпости, комендантъ просилъ командующаго эскадрой адмирала Виренъ предоставить ему для поѣздки въ названную бухту одинъ изъ миноносцевъ.

Выходъ миноносца былъ назначенъ въ 9 часовъ утра (время прилива). Противникъ, какъ будто предувѣдомленный о предстоящей поѣздкѣ коменданта, открылъ частый огонь осадныхъ орудій, осыпая 11-дюймовыми и 120-миллиметровыми снарядами всю мѣстность, прилегающую къ адмиральской пристани; на послѣдней снаряды рвались каждыя 3–5 минутъ, разрушая гранитную облицовку, бороздя всю площадь порта.

Въ проходѣ, ведущемъ на внѣшній рейдъ, падаютіе снаряды вздымали высоко къ небу громадные столбы воды.

На горизонтѣ и вблизи острова Кеппъ показались 3 крейсера и 2 миноносца.

Такъ какъ за послѣднее время противникъ набросалъ массу минъ, опуская ихъ лишь на 2 фута подъ поверхностыо воды, то, чтобы хоть отчасти отвратить опасность быть взорваннымъ миной, рѣшено было воспользоваться полнымъ приливомъ. Въ виду послѣдняго обстоятельства, откладывать выходъ въ море не представлялось возможнымъ, и комендантъ крѣпости, въ сопровожденіи личнаго адъютанта подпоручика Гаммеръ, выѣхалъ къ пристани, гдѣ былъ встрѣченъ контръ-адмираломъ Виренъ, начальникомъ сухопутной обороны генералъ-маіоромъ Кондратенко и состоящимъ при штабѣ крѣпости лейтенантомъ Макалинскимъ. Огонь по адмиральской пристани слегка стихъ.

Ожидавшій подъ парами миноносецъ "Сердитый" быстро снялся съ якоря и понесся въ открытое море, взявъ направленіе на бухту Тахэ. Чтобы не быть заранѣе обнаруженнымъ непріятелемъ, который съ прибрежныхъ батарей немедленно всегда открывалъ огонь по приближающимся судамъ, миноносецъ держался возможно ближе къ берегу, а затѣмъ, выйдя за Сигнальную гору, сразу пошелъ мористѣе и противъ бухты Тахэ далъ тихій ходъ.

Почти всѣ подступы къ веркамъ крѣпости закрывались громадою горъ Дагушань-Сяогушань, открывая взору лишь фортъ I, лит. А и вдали лит. Б.

Послѣ внимательнаго осмотра прибрежной мѣстности и виднѣвшихся вдали частей крѣпости, комендантъ крѣпости приказалъ возвратиться въ портъ, куда и прибыли благополучно около 12 часовъ дня.

Пристать къ адмиральской и городской пристани не представлялось возможности вслѣдствіе все еще продолжавшейся усиленной бомбардировки порта и города.

Пришлось высадиться на пристани у въѣзда въ Новый городъ, откуда ускореннымъ шагомъ направились въ городъ, благополучно миновавъ Перепелиную гору и всю прилегающую мѣстность, непрерывно обстрѣливавшіяся громадными снарядами.

Результатъ рекогносцировки былъ тотъ, что обстрѣливаніе подступовъ броненосцемъ со стороны бухты Тахэ успѣха безусловно не дастъ никакого, а между тѣмъ выходъ броненосца, помимо опасности отъ минъ, подвергнетъ его большому риску ночныхъ атакъ.

Причиной рекогносцировки было домогательство Стесселя къ флоту. Онъ требовалъ выхода разоруженныхъ броненосцевъ (на броненосцахъ остались лишь 12" орудія) для обстрѣла подступовъ къ атакованному фронту.