Правда об американских дипломатах

Глава II РУКОВОДЯЩАЯ АНТИСОВЕТСКАЯ КЛИКА ГОСУДАРСТВЕННОГО ДЕПАРТАМЕНТА

В правительственных кругах США и, в частности, в американском посольстве в Москве хорошо известно, что судьба советско-американских отношений всецело находится в руках небольшой группы кадровых сотрудников дипломатической службы США.

Со дня организации американского посольства в Москве в 1933 г. эта группа, или вернее клика, сумела обеспечить себе господствующее положение в государственном департаменте. Ей приходилось, разумеется, считаться с некоторыми американскими послами в СССР и государственными секретарями, вышедшими не из их среды.

Эти «монополисты в области советско-американских отношений», располагая возможностью контролировать укомплектование аппарата государственного департамента и американского посольства в Москве, всегда были в состоянии, за исключением нескольких весьма кратких периодов, проводить свою антисоветскую линию почти по всем основным, принципиальным, равно как и по всем непринципиальным вопросам, имеющим отношение к Советскому Союзу.

В особенности в настоящее время эта клика, члены которой тесно связаны между собой узами дружбы и, что более важно, узами взаимных эгоистических интересов, занимает важнейшие стратегические посты на дипломатической службе и в самом государственном департаменте.

Члены этой «монополии по советско-американским делам» также тесно связаны между собой единым политическим мировоззрением. Все они принадлежат к крайнему антисоветскому крылу дипломатической службы США и стремятся спровоцировать войну против Советского Союза. Они считают, что это предначертано самим богом.

Я знаю многих из этих лиц, так как работала под начальством некоторых из них, а в отношении других слыхала многое от тех, кто знает их близко. Когда я говорю об их политическом мировоззрении или о них вообще, то говорю только то, что мне лично хорошо известно.

Работая в американском посольстве в Москве, я, как и другие служащие посольства, ежедневно общалась с представителями этой клики «монополистов по советско-американским делам» и, таким образом, имела возможность их близко узнать.

Чем ближе я знакомилась с ними, тем больше меня возмущала их «работа». Я так заинтересовалась внутренним механизмом этой группы, что преднамеренно и энергично начала изучать ее. Я должна признаться, что узнала много интересного.

Если я смогу хотя бы частично довести до общественного мнения то, что мне удалось узнать, я думаю, что простые люди во всем мире лучше представят себе причины, в силу которых отношение США к Советскому Союзу в настоящее время отличается такой враждебностью.

Антисоветская клика государственного департамента США представляет собой яркий пример того, каким образом совпадение интересов небольшой группы чиновников, занимающей в современном капиталистическом государстве важное место, и интересов капиталистов может быть использовано для осуществления империалистической политики, неизбежно ведущей к войне, в то время как мирное население страны совершенно не представляет себе, к чему ведут его эти люди и почему все это происходит.

Не опасаясь впасть в ошибку, могу заявить, что все происходящее представляет собой заговор в интересах ничтожной группы людей, направленный против мира во всем мире и дружбы между народами.

В самом деле, небольшая клика дипломатов захватывает полный контроль над дипломатическими отношениями одного крупного государства с другим мощным государством и, путем ловкого использования своего влияния, преднамеренно портит взаимоотношения между ними. Чем хуже становятся эти отношения, тем сильнее позиции самой клики.

Ее члены получают выгодные должности, назначаются на важнейшие посты, поскольку им удается убедить своих коллег в том, что отношения с данной конкретной страной являются «особой, специфической проблемой», требующей специальных знаний и опыта, которыми располагают только они – члены этой клики.

Так создается заколдованный круг. Эта клика дипломатов использует свое все увеличивающееся влияние для того, чтобы все больше и больше отравлять и подрывать отношения с другим великим государством.

Если этому не положить конец, то война станет неизбежной. Об этом-то как раз и мечтают члены этой клики.

Они мечтают «сделать бизнес» на оккупированных территориях после того, как им удастся одержать военную «победу», на которую они по своей самонадеянности, конечно, рассчитывают.

Само собой понятно, что кучка карьеристов и реакционеров не смогла бы так свободно действовать, если бы эти действия не были продиктованы интересами другой, более крупной силы. При наличии же этой силы клика, будучи идеальным исполнителем ее воли, в то же время служит своим собственным целям.

Такова общая характеристика «монополистов по советско-американским делам», обосновавшихся в государственном департаменте США. Что же касается упомянутых более крупных сил, которым она, эта «монополия», служит, то, разумеется, они представляют собой американский капитализм, олицетворенный Уолл-стритом. Враждебные действия, направленные против Советского Союза, отвечают интересам финансовых тузов Соединенных Штатов Америки. Эти действия полностью соответствуют их планам милитаризации страны, создания внутри нее фашистского режима и провоцирования войны против Советского Союза.

Подробнее об этой взаимосвязи я скажу ниже.

Кто же эти лидеры и руководящие деятели «монополии по советско-американским делам» государственного департамента США и американской дипломатической службы?

Лой Гендерсон. Он является старейшим членом антисоветской клики госдепартамента, и до недавнего времени ему удавалось сохранять решающее влияние в ее делах несмотря на то, что он уже с 1943 г. не имеет непосредственного отношения к советско-американским делам.

Люди, хорошо знающие Гендерсона, рассказывали мне, что это – сухой и черствый человек 50 с лишним лет. Его коллеги хотя и с уважением относятся к завоеванному им положению в госдепартаменте, однако считают, что он человек посредственный во всех отношениях, кроме одного: он обладает необыкновенным талантом организатора интриг; в то же время он умеет настолько хорошо скрывать этот «талант», что люди, не знакомые с ним близко, убеждены в его абсолютной честности.

Довольно значительные служебные успехи Гендерсона не являются следствием каких-либо особых способностей, а скорее – результатом умения интриговать. О нем недаром говорят, что в начале своей карьеры он оседлал хорошую лошадь, на которой с тех пор успешно скачет вперед.

Гендерсон начал свою карьеру в государственном департаменте в качестве специалиста по антисоветским делам и махинациям. С тех пор он только этим и занимается.

С вопросами, имеющими отношение к Советскому Союзу, Гендерсон столкнулся еще до своего назначения на дипломатическую службу.

Когда во время первой мировой войны была объявлена мобилизация, Гендерсон, как и некоторые другие молодые люди призывного возраста, искал убежища в «Красном Кресте». Это был эффективный, хотя довольно прозрачный способ избежать мобилизации и военной службы. «Красный Крест» широко раскрывал свои двери перед молодыми людьми, имевшими хорошие связи и по той или иной причине – главным образом по причине трусости – не желавшими участвовать в войне. Возможно, что Гендерсон в то время еще не слышал об американской дипломатической службе, являющейся значительно более эффективным средством избежать мобилизации в армию, чем «Красный Крест».

Вряд ли является случайным совпадением то обстоятельство, что ни одному из членов антисоветской клики государственного департамента никогда не приходилось принимать непосредственного участия в какой-либо войне.

Быть может, если бы им пришлось самим драться на фронте, они не проявляли бы такого большого энтузиазма в провоцировании войны, как они это делают сейчас. Благодаря своему положению, они перекладывают на других выполнение «грязной работы» войны, которая может явиться результатом их политики. Сами они, конечно, на фронт не пойдут. Там ведь могут изуродовать или убить! Гендерсон впервые прибыл в Советский Союз в качестве представителя «Красного Креста». Эта организация, тогда, как и сейчас, работавшая рука об руку с американской дипломатией и разведывательными службами, нашла работу для нового претендента на пост шпиона в молодой Советской республике.

Когда Гендерсон впервые познакомился с Советским Союзом, то он, выражаясь языком американских финансистов, увидел выгодный «рынок» для применения своих талантов. Он предвидел (для этого не надо было быть гением), что в будущем, несомненно, будет ощущаться большая потребность в «русских специалистах» (более правильно было бы назвать их «антирусскими специалистами») на службе правительства США.

Имея это в виду, он подал заявление о приеме его на дипломатическую службу и после нескольких рутинных назначений, которые обычно даются всем начинающим молодым дипломатам, был направлен в прибалтийские государства, где вновь стал иметь непосредственное отношение к советским делам.

При помощи несложных махинаций Гендерсон прослыл незаменимым человеком в разведывательной работе, направленной против Советского Союза. Еще до того, как были установлены официальные дипломатические отношения между США и СССР, ему удалось создать мнение у руководящих чиновников государственного департамента, которые занимались советскими делами, что именно он является тем человеком, которому можно поручить «советские дела» и которого нужно подготовить к роли ведущего «русского специалиста» на дипломатической службе.

Он был отозван в Соединенные Штаты Америки, чтобы вести «подготовительную работу к установлению дипломатических отношений с Советским Союзом», которые, как эти люди предвидели, были неизбежными.

В качестве одной из мер подготовки Гендерсон рекомендовал, а его хозяева утвердили, немедленный подбор группы молодых «способных людей» для обучения в качестве «антирусских экспертов» и отобрал для этой цели трех молодых дипломатов.

Поскольку эти люди и сейчас играют важную роль в советско-американских отношениях, стоит упомянуть их имена. Это были Джордж Кэннан, Чарлз Болен и Эдуард Пейдж.

Кеннан уже имел предварительное знакомство с антисоветской политикой госдепартамента и получил некоторое «идеологическое воспитание» в прибалтийских буржуазных государствах еще до установления дипломатических отношений между США и СССР. Болен был на короткий срок командирован в Прагу, а Пейдж – в Харбин, который в то время так же, как и Прага, Париж, Берлин и Рига, являлся центром белогвардейских интриг против советского режима.

После этой командировки Кеннан был направлен в Берлин для изучения русского языка, а Пейдж и Болен с этой же целью были направлены в Париж.

Характерно, что, хотя в то время было легче послать этих дипломатов в Москву, чтобы изучать язык среди советских русских людей, их послали в такие города, где они могли изучать язык среди русских белогвардейских элементов.

Это явилось началом «монополии по советско-американским делам» государственного департамента. Формирование этой клики, таким образом, было тщательно спланировано и организовано в период, предшествовавший установлению дипломатических отношений между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом, с тем чтобы обеспечить полный контроль над ними с первых же дней после их установления.

Совершенно ясно, что все это можно охарактеризовать только как заговор, направленный на отравление взаимоотношений между двумя великими странами еще до формального установления дипломатических отношений между ними. В настоящее время эта руководящая антисоветская клика государственного департамента во главе с Гендерсоном и его младшими партнерами – Кеннаном, Боленом и Пейджем – распустила свои щупальцы и включает в себя немного меньше дюжины дипломатов и до полдюжины молодых учеников, готовящихся к выполнению роли «антирусских специалистов».

Лой Гендерсон оставался в государственном департаменте вплоть до создания посольства США в Москве в 1933 году. Работая в госдепартаменте, он заложил фундамент отдела, занимающегося советско-американскими делами и превратившегося впоследствии в восточно-европейский отдел государственного департамента.

Когда были установлены дипломатические отношения с СССР и было создано американское посольство в Москве, Гендерсон добился для себя и своих учеников назначения в Советский Союз.

Гендерсон совместно с Джорджем Кеннаном, к этому времени закончившим курс обучения в Берлине и в прибалтийских буржуазных государствах, фактически создавал посольство в Москве, лично выбирал американских и советских служащих, создавал различные отделы и организовывал всю работу посольства.

Создав в 1933 г. посольство и перенеся основную разведывательную деятельность из Риги в Москву, они все же длительное время сохраняли шпионский центр в Риге.

Хотя разведывательная работа частично находилась в руках военных представителей США в Москве, персонал посольства был также призван сыграть важную роль в этом деле.

С самого начала Гендерсон создал вокруг посольства конспиративную атмосферу, которая преобладает и в настоящее время, причем американское посольство в этом отношении даже заразило некоторые другие иностранные миссии в Москве.

Гендерсон пользовался любой возможностью для ведения антисоветской работы. Он и его дипломатические офицеры пытались вербовать агентов среди советского населения для выполнения шпионских заданий.

Когда советские власти арестовывали кого-либо из агентов, завербованных американской разведкой, Гендерсон специально посещал другие иностранные посольства в Москве, проливая крокодиловы слезы по поводу «жестокости» советских властей. В том же лицемерном духе были выдержаны посылавшиеся им в государственный департамент пространные отчеты. Поскольку очень мало людей знало о шпионских делах арестованных лиц и поскольку те американцы, которые знали об этом, молчали, рядовые сотрудники американского посольства в Москве под влиянием Гендерсона начали верить, будто бы любой русский, который заговорит с американцем, на следующий же день будет арестован. Многие из прибывающих в Москву американцев до сих пор считают, что дело обстоит именно так.

С каждым вновь прибывающим в Москву сотрудником посольства Гендерсон лично вел «задушевный» разговор.

Вновь прибывшим американцам он говорил, что их будут окружать советские агенты. Им рассказывали такие «реальные» случаи, как арест некоторых агентов Гендерсона из числа советских граждан, а иногда и совершенно выдуманные случаи. Затем этим американцам говорили, что, несомненно, в ближайшем будущем им по телефону будут звонить девушки, которые являются советскими агентами.

Все эти предупреждения и внушения делались с самым серьезным видом. И вновь приезжающие американцы, среди которых было немало довольно наивных, доверчивых людей, уходили из кабинета Гендерсона, потрясенные до нервной дрожи. Каждый раз, когда вновь приехавший выходил гулять по московским улицам, он всегда оглядывался назад, чтобы посмотреть, не следят ли за ним.

Чтобы быть уверенным в том, что его обработка будет иметь должный эффект, Гендерсон обычно организовывал так называемые «звонки по телефону».

По приказу Гендерсона подставные лица звонили по телефону вновь приехавшим американцам, причем звонившая девушка очень часто проявляла необыкновенную осведомленность в отношении того американца, которому она звонила. Потом этот человек, до смерти напуганный, в течение нескольких недель ходил по посольству и рассказывал: «Знаете, через день после моего приезда в Москву мне звонила девушка. Ей были известны мое имя, фамилия и город в США, в котором я родился». Он рассказывал что «русская шпионка», которая звонила ему по телефону, прекрасно знала его прошлое. Все это его подавляло, портило ему нервы, и зачастую такие сотрудники длительное время оставались в состоянии нервного возбуждения.

Подобная обработка вновь приезжающих американцев, видимо, довольно успешно ведется и сейчас.

Атмосфера конспирации в американском посольстве в Москве усиливалась тем обстоятельством, что по указаниям Гендерсона дипломатические офицеры в присутствии своих подчиненных постоянно разговаривали о «телефонных звонках» и арестах советских граждан.

Эти темы представляли собой настолько значительную часть всех разговоров в посольстве, что все работающие там (это положение сохранилось и поныне) начинали чувствовать, что их собственные тени шпионят за ними. Бывали случаи, когда американцы настолько подпадали под влияние историй «с привидениями» и сказок Гендерсона, что их приходилось отсылать домой, а в некоторых случаях в санаторий для нервнобольных.

Дабы не осталось сомнений в отношении достоверности моих сведений о деятельности Гендерсона, могу добавить; что два американца, которые в то время работали в посольстве, говорили мне, как они по заданию Гендерсона наводили страх на вновь приезжавших американцев. Причем они, видимо, не рассказали бы мне об этом, если бы не подвыпили. В моем присутствии они смеялись над этими «злыми практическими шутками», как они называли их, и издевались над многими американцами, которых они обманывали подобными циничными приемами.

Когда Гендерсон навел такие инквизиторские порядки в посольстве США в Москве, его отозвали в государственный департамент и поручили возглавить аппарат, занимающийся советско-американскими делами. В течение пяти лет – с 1938 по 1943 г. – он занимал должность помощника начальника отдела по восточноевропейским делам.

В начале войны между Россией и Германией Гендерсон допустил ошибку, имевшую в то время серьезные последствия для его карьеры.

Как и многие «русские эксперты» американского правительства, руководствуясь больше своими желаниями, чем фактами, Гендерсон предсказывал, что Германия одержит победу над Советским Союзом в течение нескольких недель, и советовал не пытаться устанавливать более тесную связь между Соединенными Штатами и Советским Союзом, несмотря на явную общность их интересов в войне против Германии.

Кончилось тем, что Белый дом должен был непосредственно вмешаться в советско-американские дела. Белый дом спас положение и исправил то, что могло превратиться в непоправимую ошибку. Эта ошибка могла стоить жизни миллионам американцев. Она неизбежно отдалила бы на многие месяцы или годы сотрудничество между Советским Союзом и США, сыгравшее важную роль в разгроме фашистской Германии.

Интенсивные попытки Гендерсона саботировать сотрудничество между США и СССР так возмутили Белый дом, что Гендерсон был сослан в Ирак, получив пост американского посланника в Багдаде.

Гендерсон, однако, не является человеком, который легко теряется. У него есть готовые ответы на все случаи жизни. Приехав на родину арабских сказок «Тысяча и одна ночь», он, как Алладин, достал свою волшебную лампу: раз, два – и появился злой гений! В Ираке Гендерсон сделал то же открытие, которое он сделал в других местах, – он нашел «красную опасность».

Если бы Гендерсона послали в качестве американского представителя на Южный полюс, можно не сомневаться в том, что через год он открыл бы «красную опасность» среди пингвинов.

То обстоятельство, что Гендерсон нашел в Багдаде «угрозу коммунизма», так понравилось руководителям государственного департамента, что его довольно скоро вернули в Вашингтон и назначили начальником ближневосточного отдела государственного департамента. Здесь Гендерсон сделал новое «открытие», а именно, что «красная опасность» угрожает не только Ираку, но и всему Ближнему Востоку.

На этом посту Гендерсон являлся предтечей и вдохновителем так называемой «доктрины Трумэна», предусматривающей активные военные действия против демократического движения в Греции.

На этом посту Гендерсон показал, что нефть можно использовать не только для смазки механизмов, но и для смазки аппарата государственного департамента. Под непосредственным влиянием американских нефтяных компаний на Ближнем Востоке Гендерсон являлся вдохновителем неуклюжих маневров американской дипломатии в палестинском вопросе. Эти маневры, как известно, ознаменовались скандальным провалом американской внешней политики, когда США потребовали отмены решения Объединенных наций по палестинскому вопросу, принятого, между прочим, по инициативе самих Соединенных Штатов Америки.

Когда я писала эти строки, я узнала, что Гендерсон назначен американским послом в Индию. Можно быть почти уверенным в том, что на протяжении примерно ближайшего полугода госдепартамент с помощью Лоя Гендерсона сделает сногсшибательное «открытие», заключающееся в том, что «коммунизм угрожает Индии». Во всяком случае, карьера Гендерсона далеко не закончена, и мы еще о нем многое услышим.

Джордж Кеннан. Этот человек, о котором в государственном департаменте часто говорят, что «он знает о России больше любого другого американца», изучал русский язык в Восточноевропейском институте – знаменитой школе агентов немецкой разведки, предназначавшихся для работы в России.

Возможно, что это наиболее характерный факт из биографии человека, вся карьера которого свидетельствует о том, что путь к «познанию» России лежал для него не через Москву, а через Берлин.

Кеннан говорит по-русски с заметным иностранным акцентом. По-немецки же он разговаривает без всякого акцента.

Даже после своего приезда в Москву, в 1934 г., Кеннан продолжал искать и находить «вдохновение» и черпать «сведения» о Советском Союзе отнюдь не в кипевшем вокруг него социалистическом строительстве; в государственном департаменте хорошо известно, что во время службы Кеннана в американском посольстве в Москве самыми лучшими его друзьями являлись дипломаты и армейские офицеры из германского посольства. Именно они рассказывали ему о России, и он смотрел на страну, которую ему предстояло изучить, глазами гитлеровцев.

В связи с этим нет ничего удивительного в том, что этот «эксперт по России» не продвинулся в понимании Советского Союза дальше своих учителей и что теперь он пытается почти точно повторить гибельные ошибки фашистских офицеров, дипломатов и шпионов, еще в тот период мечтавших завоевать СССР и планировавших сделать это в течение трех месяцев.

В самом начале дипломатической карьеры Джорджа Кеннана, около двадцати лет назад, небольшая группа высокопоставленных чиновников государственного департамента избрала его в качестве «человека будущего», предназначенного для того, чтобы стать «ведущим дипломатом – специалистом по России». Эти чиновники предвидели, что, несмотря на их усилия, неизбежно наступит день, когда Соединенным Штатам придется установить дипломатические отношения с Советским Союзом и учредить посольство в Москве.

Поэтому они решили отобрать и натренировать смышленых молодых людей, которые смогли бы с их помощью оказывать монопольное влияние на советско-американские отношения.

Как я уже упоминала, при выборе этих молодых людей основную роль сыграл Лой Гендерсон, взявший на себя роль лидера этой клики. Выбор Гендерсона в первую очередь пал на Кеннана, и последний полностью оправдал его ожидания.

Начиная с 1928 г. и вплоть до 1933 г., не считая двух лет, в течение которых Кеннан занимался в Германии изучением русского языка, он находился в прибалтийских государствах, представлявших собой в период до учреждения американского посольства в Москве центры американского шпионажа, направленного против СССР. Кеннан, обладая природной склонностью к разведывательной работе, без каких-либо затруднений приспособился к этому делу.

Там, где дело касается реальных фактов развития Советского Союза, он предпочитал и предпочитает искаженную и фальшивую информацию, характерную для американского шпионажа.

До второй мировой войны Кеннан дважды посетил Советский Союз. Впервые это произошло во время учреждения американского посольства в Москве. Кеннан лично занимался подбором служащих для посольства и принял на себя заботу по частичному перенесению в Москву «деятельности», ранее осуществлявшейся из Риги. Для того чтобы догадаться, в чем заключалась эта «деятельность», не требуется большого труда.

Вторичное пребывание Кеннана в Москве стало для него весьма неприятным, вследствие прибытия в СССР посла Джозефа Дэвиса. Хорошо известно, что Дэвис больше интересовался правдивыми фактами о Советском Союзе, чем небылицами Кеннана и Гендерсона, а это вряд ли соответствовало планам этих людей, находившихся в то время в Москве. Довольно скоро после прибытия Дэвиса Кеннан уехал из Москвы, и говорят, что если теперь только намекнуть, что Дэвис снова вернется в Москву в качестве посла, то Кеннан в припадке нервного возбуждения не будет спать всю ночь.

После Мюнхена Кеннан был направлен в Прагу и, по имеющимся сведениям, находился в прекрасных отношениях с марионеточным правительством Гаха. Из Праги Кеннан перекочевал в Берлин, где оставался до вступления в войну Соединенных Штатов.

Несомненно, в течение войны Кеннан пережил один из наиболее печальных периодов своей жизни. Именно в этот период он считал, что вся его карьера рушилась, так как США и СССР заключили союз против Германии и боролись бок о бок во имя поражения Гитлера. Близкие к Кеннану люди утверждают, что в тот период у него обнаружилась язва желудка, которая обострялась по мере укрепления американо-советского сотрудничества.

Мне кажется, что Кеннан испытывал сильнейшее волнение, принимая в 1944 г. пост советника американского посольства в Москве. Очевидно, он боялся, что, занимая этот пост, будет вынужден, независимо от собственного желания, приспособляться к хорошим взаимоотношениям, существовавшим в то время между обоими народами.

Однако по прибытии в Москву Кеннан обнаружил, что его высокий пост открывает широкие возможности для нарушения этой дружбы. Это стало еще более явным вскоре после смерти Рузвельта.

Кеннан обрел очень сильную поддержку в лице посла Гарримана, с нетерпением дожидавшегося смерти Рузвельта для того, чтобы отойти от его политики.

Мне точно известно, что Кеннан последовательно, день за днем, строчил одну телеграмму за другой новому руководству государственного департамента.

Он старался доказать следующее:

1) американо-советская дружба являлась ошибкой, так как Америка и Советский Союз никогда не смогут жить в мире, несмотря на успешный союз во время войны;

2) советское правительство стремится к «мировому господству», «немедленной большевизации Европы» и, в конечном итоге, к «агрессии против Соединенных Штатов»;

3) Соединенные Штаты должны «противостоять» Советскому Союзу по каждому вопросу, независимо от его важности, ни в коем случае не вступая в соглашение с советским правительством, поскольку «всякое соглашение с Россией неосуществимо»;

4) соглашения, заключенные в Тегеране, Ялте и позднее в Потсдаме (несмотря на свои поистине неимоверные усилия, Кеннан не смог предотвратить заключение этих соглашений), были «серьезными ошибками»; Соединенные Штаты должны освободиться от обязательств, принятых ими в соответствии с этими соглашениями.

Телеграммы и донесения Кеннана встречали в госдепартаменте исключительно внимательное отношение. Они получали наилучшую оценку. Фактически они стали библией тогдашнего государственного секретаря США – Бирнса. Все сотрудники политических отделов департамента, а также многие другие из числа его персонала и сотрудники важнейших миссий во всем мире были обязаны знакомиться с этими телеграммами и донесениями.

Перед отъездом на работу в Советский Союз в 1946 г. мне пришлось посещать курс лекций, длившийся 8-10 недель в старом здании государственного департамента.

Лекции читались через день по утрам. Всего на этих курсах выступало 20-25 лекторов из числа чиновников иностранной службы государственного департамента, прослуживших длительное время в какой-либо стране. Они делились своим опытом работы и отвечали на наши вопросы.

Целью этих лекций было придать реакционное направление будущей работе выезжающих за границу сотрудников государственного департамента, научить их собирать секретную информацию и для этого «держать свои уши и. глаза широко раскрытыми».

Лекции об условиях работы в Советском Союзе и о советской внешней политике читал Джордж Кеннан. Лекции от начала до конца были насыщены злобными антисоветскими выпадами. Из всех реакционных лекторов он был, пожалуй, наиболее реакционным.

Агрессивные антисоветские элементы в Вашингтоне, представлявшие финансовые и военные круги США, нашли в Кеннане свой идеал. После смерти Рузвельта в руках этих элементов (в результате жульнических махинаций, а не законных выборов) сосредоточился контроль над правительством Соединенных Штатов.

Кеннан выражал их взгляды лучше, чем на это были способны они сами, и, кроме того, он занимал авторитетный наблюдательный пост в Москве. Это обстоятельство придавало его заявлениям большой вес.

Таким образом, совершенно неожиданно Кеннан был провозглашен главным идеологом новой внешней политики Соединенных Штатов.

Эта позиция была официально закреплена за ним в 1947 г., когда государственный секретарь США Маршалл назначил его главой совета по планированию политики.

Находясь на этом посту, он был призван формулировать основные принципы внешней политики Соединенных Штатов на «поддающийся предвидению период времени» и даже помогать ее проведению в жизнь. Он постоянно пользовался благосклонным вниманием государственного секретаря Маршалла и оказывал на него большое влияние.

В случае необходимости Кеннан выступал официальным представителем государственного департамента, взгляды которого он отражал. Он опубликовал статью в журнале «Форейн афферс» под псевдонимом «Мистер X». Для того чтобы американская пресса правильно оценила значение этой статьи, некоторым газетным репортерам личность ее автора была расшифрована. Это вызвало сенсацию (как и требовалось), в результате чего статье Кеннана был обеспечен значительно более обширный круг читателей в США и за границей, чем в том случае, если бы она была опубликована под его истинной фамилией.

Статья Кеннана хорошо известна. Взгляды руководящего деятеля государственного департамента, выражаемые частным порядком, открыто и широко обсуждались в американском посольстве в Москве.

Кеннан заявляет, что «война между США и Советским Союзом неизбежна». Он считает, что США не могут «допустить существования преуспевающего социализма» в лице Советского Союза.

Рассматривая войну как нечто неизбежное, Кеннан доказывает, что чем скорее она разразится, тем лучше.

«Несговорчивую» политику или так называемую «холодную войну» Кеннан рассматривает как средство для провоцирования настоящей войны в полном масштабе. Политику «обуздания» коммунизма, которую отстаивает Кеннан, он оправдывает необходимостью для США захватить весь мир.

Будучи заядлым германофилом, Кеннан проявляет большую настойчивость в вопросе о вооружении Германии, рассматривая ее как острие американской атаки против СССР. При этом Кеннан, всегда являвшийся сторонником западного блока, скорее предоставил бы руководящую роль в этой системе Германии, нежели Англии. Следует отметить, что в целом идеи Кеннана поразительно напоминают идеологию некоторых гитлеровских «философов».

Так же, как и его коллеги из клики «монополистов по советско-американским делам», Кеннан возлагает большие надежды на атомную бомбу. Он считает ее окончательным и единственным ответом коммунизму и мечтает использовать ее против советских городов. Это полностью соответствовало бы планам и чаяниям единомышленников Кеннана.

Конечно, главным препятствием для осуществления провокационных и экспансионистских планов Кеннана, помимо дальновидной политики самого Советского Союза, является американский народ. Кеннан, мало живший в США и еще меньше знающий о жизни и настроениях рядовых американских людей, резко отличающихся от общества дипломатов, в котором он провел всю свою жизнь, несомненно, в той же мере возмущен добрыми чувствами рядовых американцев, в какой он был возмущен Франклином Рузвельтом и его как внутренней, так и внешней политикой.

Кеннана возмущает даже буржуазно-демократическая представительная система государственного управления, которая, несмотря на ее пороки, все еще до некоторой степени вынуждает чиновников, формулирующих внешнюю политику США, публично отчитываться за свои действия.

Он негодует при одной мысли о том, что конгресс может вмешаться в деятельность «высшего интеллекта», каким, по его убеждению, он обладает. Вспоминая об избирателях, которые путем простого отказа действовать с ним заодно могут свести на-нет его антисоветские планы, он зеленеет от злости.

Кеннан достаточно разумен для того, чтобы сознавать, что рядовые американцы не желают войны, и поэтому в тех его высказываниях, которые могут получить огласку, он старается убедить своих слушателей, будто бы политика США ведет к... миру; наряду с этим он все время выдвигает такие мероприятия, которые фактически ведут к войне.

Кеннан лучше усвоил высказывание известного администратора американского цирка П. Т. Барнума, действовавшего по принципу; «каждую минуту в мире появляется на свет дурак», чем слова Авраама Линкольна, что «можно дурачить некоторых людей все время и весь народ – некоторое время, но нельзя постоянно обманывать весь народ».

Военная истерия так же, как и война, представляет собою бумеранг, который ранит тех, кто привел его в движение. Кеннан и его клика вызвали военную истерию в Соединенных Штатах, и теперь они должны поддерживать ее для того, чтобы избежать крушения представляемой ими политики и краха собственной карьеры. Кеннан и его сподвижники по антисоветской политике достигли сейчас наиболее опасной точки, когда угроза миру и безопасности во всем мире стала более реальной, чем когда-либо раньше. Вот почему необходимо писать о человеке, который в других отношениях и при других обстоятельствах не заслуживал бы даже некролога в пятнадцать слов.

Чарлз Болен. В антисоветской клике дипломатов Болен играет не менее важную роль, чем Гендерсон или Кеннан. В государственном департаменте его считают блестящим работником; это, очевидно, означает, что у него «быстро работает голова».

Болен изучал русский язык в Париже в начале 30-х годов. Затем, вместо обычного «курса обучения» в прибалтийских государствах, его назначили на работу во вновь созданное посольство США в Москве, где он в течение нескольких лет работал под непосредственным руководством Гендерсона и Кеннана.

Некоторое время он служил в государственном департаменте и затем в 1937 г. опять вернулся в посольство в Москву, где оставался до 1940 г. В течение этих трех лет большую часть времени он являлся в посольстве представителем «монополистов по советско-американским делам», поскольку Гендерсон в то время возглавлял русский отдел в Вашингтоне, а Кеннан находился в Праге и Германии.

Несмотря на свою ответственную должность, Болен в то время не рассматривался Гендерсоном как человек, могущий занять руководящее положение в антисоветской клике. Двери открылись для него несколько позже.

Когда Гендерсона в 1943 г. отдалили от русских дел и отправили в Ирак, «монополия» стала перед лицом серьезного кризиса. Нужно было найти людей, которым не только можно было бы доверить проведение политики клики, но, что особенно важно, найти такого человека, который мог бы завоевать доверие Рузвельта, проявлявшего исключительный интерес к русским делам.

Выбор пал на Болена; вместе с ним начали продвигать и молодого дипломата Рейнхардта. Однако, когда Рейнхардта назначили на другую работу, «монополия» возложила все свои надежды на Болена. Начали весьма хитроумно и тщательно готовить представление Болена Белому дому в качестве «нового специалиста» по американо-советским делам. Ожидаемая возможность возникла тогда, когда нужно было найти переводчика для важных переговоров Белого дома с советскими представителями.

Болен был представлен Рузвельту с соответствующими рекомендациями в качестве «переводчика». Причем его представили как «единственного человека» в государственном департаменте, подходящего для этой цели, хотя не приходилось сомневаться в том, что было много других людей на правительственной службе в Вашингтоне, которые знали русский язык значительно лучше, чем Болен.

В дипломатических кулуарах убежденно твердили, что Болен – весьма интересная личность, обладающая большим «личным обаянием», и надеялись, что это «обаяние» и его «быстрый ум» сумеют завести Рузвельта в подготовленный для него капкан.

Дело было сработано неплохо. Болен, очевидно, понравился Рузвельту, и он начал думать о нем, как о компетентном молодом человеке, которому можно было бы доверить ответственные поручения.

Болена взяли на Московскую конференцию 1943 г., а затем назначили начальником вновь созданного отдела восточноевропейских стран госдепартамента. В конце 1943 г. Рузвельт взял его с собой на Тегеранскую конференцию. К концу 1944 г. положение Болена стало настолько прочным, что появилась возможность назначить его специальным помощником государственного секретаря для связи с Белым домом.

В начале 1945 г. Болен был и на Ялтинской конференции.

Болен сохранил свою должность специального помощника государственного секретаря и после смерти Рузвельта. Он стал важным членом «монополии по советско-американским делам». Формально на конференциях он играл роль переводчика, но в действительности он брал на себя смелость давать далеко идущие советы по советско-американским делам.

Позднее Болен присутствовал на всех важных международных конференциях, играя свою двойную роль переводчика и советника. Он, например, участвовал в работе Потсдамской конференции. С тех пор пронырливый дипломат присутствовал на всех заседаниях Совета министров иностранных дел, включая заседания в Москве. В государственном департаменте Болена называют «выдающимся экспертом» по советско-американским делам.

Основное, что следует подчеркнуть, заключается в том, что Болен делал все, что было в его силах (весьма тайно, разумеется), чтобы подорвать политику покойного президента в отношении Советского Союза. Выдавая себя за «либерала» и человека, стремящегося к достижению взаимопонимания между СССР и Соединенными Штатами Америки, Болен по заданию «монополии» закладывал фундамент для последующего полного отказа от политики Рузвельта в отношении Советского Союза и после его смерти активно участвовал в разрушении дружественных отношений между обоими государствами, которые были установлены во время войны. Все это Болен делал преднамеренно, с полным пониманием значимости своей подрывной работы.

Будучи личным советником президента по советско-американским делам, Болен мог контролировать назначение личного состава на основные должности в государственном департаменте, имеющие отношение к советским делам. Так, он способствовал назначению Элбриджа Дюрброу на должность своего помощника в отделе восточноевропейских стран государственного департамента и, насколько мне известно, именно он добился назначения Дюрброу начальником этого отдела, когда он сам двинулся вверх по служебной лестнице. Впоследствии Болен добился назначения Дюрброу в качестве советника американского посольства в Москве.

В 1944 г. Болен также сыграл значительную роль в назначении Кеннана советником посольства в Москве и, видимо, помог его продвижению на должность руководителя комиссии по планированию внешней политики. Другими словами, еще при жизни Рузвельта, в 1944-1945 гг., Болен активно занимался устройством членов «монополии» на руководящие должности. Этим он подготовлял почву для возвращения к старой политике враждебности в отношении России.

В американской прессе часто пишут, будто бы Болен является отпрыском знаменитой семьи германских военных промышленников Крупп фон Болен. Это утверждение, по всей вероятности, не соответствует действительности. Но во всяком случае в нем кроется один элемент правды. Если бы этот человек в действительности являлся представителем семьи Крупп фон Болен в Америке, то трудно представить себе, как бы он мог лучше или более успешно представлять их интересы и интересы всех крупнейших империалистов.

Изучив его послужной список, можно точно утверждать, что он действовал не только в качестве «внутреннего агента» «монополии по советско-американским делами, отстаивающего ее узкие интересы, но и в качестве ходатая по делам Уолл-стрита и американских финансовых кругов в целом, неоднократно заявлявших, что они не потерпят советско-американской дружбы и союза, за которые стоял покойный Франклин Рузвельт.

Элбридж Дюрброу. Дюрброу, о котором я пишу более подробно в другом месте, вступил в контакт с «монополией» в 1934 г., когда его назначили в американское посольство в Москве.

Превратившись в одного из руководящих и наиболее доверенных представителей этой клики, Дюрброу занимал ряд ответственных постов, на которых эффективно защищал ее интересы.

Чарлз Тейер. Этот человек, являющийся шурином Болена, окончил военную академию США в Вест-Пойнте.

В настоящее время он возглавляет отдел радиопередачи «Голос Америки» в Нью-Йорке и назначен на эту должность благодаря своему «опыту работы в России», где в 1940-1941 гг. служил в посольстве.

Тейер – представитель «монополии» в «Голосе Америки». Для этой группы он, однако, является «человеком будущего», и очень вероятно, что через некоторое время мы многое о нем услышим. Считают, что Тейер будет занимать весьма ответственные посты, имеющие отношение к советско-американским делам в государственном департаменте и за границей, где он, безусловно, будет проводить антисоветскую политику своих друзей и родственников.

Эдуард Пейдж. Длительное время он служил в американском посольстве в Москве, а также в государственном департаменте в качестве «эксперта по советско-американским делам». Мне известно, что первоначально его готовили вместе с Боленом и Кеннаном для работы в качестве помощника Гендерсона в «монополии», и с ее помощью он занимал ответственные посты.

Фредерик Рейнхардт. О Рейнхардте я подробно пишу в другой главе. Он является одним из наиболее подлых в этой группе подлецов. К нему должно относиться с таким же презрением, если не с большим, как и к остальным членам этой клики. Этот бесчестный человек, несомненно, сделает отличную карьеру в государственном департаменте, в особенности в области американо-советских отношений, и можно не сомневаться в том, что его постараются долго держать на этой работе.

Фрэнсис Стивенс. Он является членом той же клики и уже около шести лет занимает важные должности в области советско-американских отношений. Судя по его официальной биографии, он изучал русский язык в государственном департаменте.

Ричард Дэвис. Дэвис работал в американском посольстве еще до того, как я туда прибыла, и все время занимает ответственные должности, связанные с советско-американскими делами в госдепартаменте. Не будучи полноправным членом клики, он, несомненно, энергично стремится стать таковым.

Человек, занимающий положение Дэвиса, либо будет принят в клику, если будет энергично проводить в жизнь ярые антисоветские планы, либо, в противном случае, под удобным предлогом будет несколько позже выброшен с работы правящей группой.

Левелин Томпсон. Судя по тому, что мне стало известно в посольстве о Томпсоне, его вряд ли можно считать полноправным членом «монополии». Однако он тесно сотрудничает с «монополией» и в настоящее время занимает важный пост в государственном департаменте.

Джон Дэвиз. По своему опыту Дэвиз является специалистом по Дальнему Востоку, а не по Советскому Союзу, хотя он работал здесь в течение двух лет, вплоть до 1947 г.

Джон Дэвиз является прекрасным примером того, каким образом «монополия по советско-американским делам» расширяет сферу своей деятельности, притягивая к себе лиц, занимающихся другими странами мира.

Я работала в посольстве под непосредственным начальством Дэвиза и знаю его довольно хорошо. Как и другие члены этой группы, Дэвиз является отъявленным карьеристом. Он делает все, что можно, чтобы продвинуться по служебной лестнице, независимо от того, как низко ему приходится нагибаться.

Дэвиз является мастером восточной интриги. Дэвиз вырос и воспитывался в Китае, и его мысли работают, как у китайского политикана. Это, конечно, довольно полезно для него, поскольку в настоящее время имеется очень много общего между современной американской дипломатией и реакционной китайской политикой.

Дэвиз находится под большим влиянием своей жены, которая отнюдь не глупее его и весьма заинтересована в его карьере. Она является дочерью американского капиталиста и политического деятеля Генри Грейди, которого на протяжении последних лет выдвигали для выполнения особо одиозных работ в области американской дипломатии, когда нужно было иметь человека, особенно хитрого, бессовестного и ничем не брезгующего.

В посольстве Дэвиз являлся одним из основных исполнителей политики Кеннана и Дюрброу. В частности, он контролировал деятельность информационной службы посольства, а также работу пресс-отдела.

По поручению Кеннана и Дюрброу, Дэвиз должен был собирать от всех посольских служащих информацию об их контакте с русскими, а также информацию, которую они представляли друг о друге. Его жена активно помогала ему в этом деле.

Так как Дэвиз обладает психологией провокатора, ему часто поручали провокационную работу местного, посольского значения. Ему приказывали подрывать авторитет некоторых сотрудников и офицеров посольства, чтобы подготовить почву к их переводу из Москвы. Например, ему было поручено избавиться от Арманда Уиллиса, и он выполнил это задание весьма успешно.

Я довольно подробно изложу этот эпизод в другом месте, поскольку я была непосредственной свидетельницей этого события.

Дэвиз имел также задание от руководства американского посольства поддерживать тесный контакт с американскими корреспондентами в Москве для разведывательных целей, а также для возможных провокаций.

Очень часто, заходя в контору Дэвиза, я находила там одного или двух корреспондентов, с которыми он совещался. У него были определенные корреспонденты, которых он систематически использовал для того, чтобы сообщать из Советского Союза искаженные сведения и провокационные слухи. Этим корреспондентам Дэвиз систематически показывал свои папки с секретными отчетами и телеграммами, написанными им и другими сотрудниками посольства. Он рекомендовал корреспондентам конспектировать эти доклады и использовать их для написания статей по возвращении в Соединенные Штаты. Это делалось для того, чтобы оказывать непосредственное влияние на информацию о Советском Союзе, предназначенную для обработки американского общественного мнения.

Наиболее ярко эта практика выявилась во время Московской конференции министров иностранных дел в 1947 г.

Дэвиз приказал одной подчиненной ему сотруднице посольства, девушке-клерку, которая снабжала его информацией о других сотрудниках посольства, подготовить тщательно отобранные лживые доклады о Советском Союзе с тем, чтобы ими могли свободно пользоваться несколько десятков корреспондентов, приехавших с официальной целью – описать совещание Совета министров иностранных дел. Большинство корреспондентов было прислано своими газетами, дабы собрать для опубликования коллекцию слухов и выдумок, развращающих читателей американских газет. Причем все это должно было выдаваться за «правду о России, собранную корреспондентами на месте».

На протяжении всей конференции Дэвиз рекомендовал американским корреспондентам читать эти отчеты, конспектировать их и даже снимать копии с больших отчетов, которые позже были опубликованы в качестве «оригинальных наблюдений».

В этот период вся его работа протекала исключительно в контакте с корреспондентами. Он снабжал их хитроумной ложью собственного изготовления о советской жизни и Советском Союзе. Большинство из этих корреспондентов, присланных в Советскую Россию для сбора материалов именно такого рода, которые передавал им Дэвиз, были очень довольны, что им не нужно самим трудиться над стряпней подобной клеветы.

Я полагаю, что Дэвиз не является профессиональным разведчиком, а если и является таковым, то он не очень опытный шпион. Например, Дэвиз приказал одному из сотрудников посольства, работающему в консульском отделе, систематически допрашивать всех «интересных лиц», посещающих консульский отдел в качестве претендентов на американское гражданство.

Этот сотрудник – Уоллес, – несколько позже высланный из Москвы посольством за участие в пьяной драке, во время которой ему чуть не проломили череп, обычно разговаривал с такими лицами, а затем писал подробные доклады для Дэвиза об этих беседах. Дэвиз, значительно прикрашивая эти доклады антисоветской стряпней, использовал их в беседах со своими друзьями, разносившими его рассказы по всему посольству.

Дэвиз лично участвовал в допросах некоторых лиц, посетивших консульский отдел, пытаясь добыть «информацию», которая подтверждала бы проводимую им антисоветскую линию.

Дэвиз так преуспел в своей работе в американском посольстве в Москве, что ему простили его прежние грехи, которые заключались в том, что, работая в Китае, он якобы занимал дружественную позицию в отношении китайских коммунистов. В действительности, конечно, Дэвиз отнюдь не был «дружественно настроен» к китайским коммунистам.

Он просто был двуличным человеком. Дэвиз, очевидно, надеялся на то, что ему удастся сыграть шпионскую и провокаторскую роль высокого класса во внутренней китайской политике в пользу гоминдановского правительства и Соединенных Штатов Америки. Однако он в чем-то допустил ошибку, приобрел репутацию прокоммунистически настроенного человека в китайской политике, и его убрали из Китая во время чистки американского посольства.

После этого ему дали возможность «искупить» свои грехи командировкой в Москву, и он их искупил. Его работа в Москве была настолько зловредной, что обратила на себя особое внимание «монополии по советско-американским делам» государственного департамента.

Из Москвы он направился прямо в Вашингтон, где был назначен в комиссию по планированию политики, возглавляемую Кеннаном.

В этой должности он имеет возможность продолжать свои интриги в гораздо более крупных масштабах.

«Монополия по советско-американским делам» государственного департамента в настоящее время переживает процесс быстрого роста своего влияния и расширения своего личного состава.

Конечная цель этой клики – захват в свои руки всех командных постов, определяющих политику государственного департамента.

Для подготовки кадров антисоветских «экспертов» приняты меры к обучению большой группы молодых офицеров дипломатической службы. Молодые офицеры, работающие под руководством лидеров «монополии», должны будут занять стратегические должности в государственном департаменте, а также в американском посольстве в Москве для выполнения заданий «монополии». Предполагается, что они должны будут принять бразды правления в «монополии», когда нынешние лидеры уйдут в отставку.

Несколько человек из этой группы выделяются «способностями» и предназначаются для занятия руководящих должностей в будущем.

Вот каким образом «монополия по советско-американским делам» государственного департамента планирует свою антисоветскую работу.