Правдивый лжец

ГЛАВА ВТОРАЯ

К середине дня Элин не забыла о происшествии, но успокоилась. Занимаясь выведением средних показателей, она вдруг обнаружила, что ей не хватает некоторых данных. Подняв глаза на Дайану и Нила, она увидела, что те заняты, и встала со стула.

– Я в отдел художественного конструирования, – сказала она на случай, если понадобится.

Проходя мимо чайного автомата, она заметила там, в маленькой очереди, Вивиан и Айана, двух дизайнеров, и едва не повернула назад. Очевидно, Хью Баррелл в отделе один! Что еще за глупости, одернула она себя. Не хочется неприятной встречи? Она на службе, она не убежит. В любом случае ей нужен не Хью Баррел, а Брайан Коул, его начальник.

Дойдя до двери отдела, она вспомнила, что этим утром дала волю эмоциям. Торжественно пообещав себе сохранить невозмутимость при следующей встрече с Максимилианом Дзапелли – и надеясь, что он не будет часто и надолго появляться в своем английском филиале, – Элин открыла дверь и вошла.

Хью Баррелл действительно был там и ответил свирепым взглядом на ее учтивую полуулыбку. Но поскольку Элин ничего не могла – да и не хотела – сделать, чтобы смягчить этого озлобленного человека, она просто прошла в кабинет начальника отдела.

Она почувствовала досаду, обнаружив, что Брайана Коула не было на месте. Во-первых, она оставалась без нужных цифр, и, во-вторых… во-вторых, Хью Баррелл мог бы сказать, что его босс отсутствует. Однако, заметив груду бумаг на столе Брайана, Элин подумала, что там может оказаться и нужный ей листок.

Выбросив из головы мстительного Хью Баррелла, Элин начала рыться в разных бумагах, ища что-то похожее на нужную сводку. Но прошло несколько минут, а поиски ничего не дали. Сообразив, что Брайана мало интересовали цифровые сводки и что он, вероятно, просто не выкроил времени для подведения нужных ей итогов, Элин решила найти клочок бумаги и нацарапать ему записку с напоминанием. Впрочем, еще раз взглянув на захламленный стол, Элин передумала.

К счастью, Хью Баррелл куда-то ушел – возможно, к чайному автомату, – так что ей не пришлось встретить еще один его злобный взгляд. По дороге в свой кабинет Элин недруга не заметила. Не имея возможности вывести средний показатель без нужных цифр, она нашла работу на ближайшие десять минут.

Завершив ее, Элин потянулась за трубкой внутреннего телефона в надежде, что Брайан вернулся, но телефон вдруг зазвонил сам.

– Алло? – сказала Элин.

И едва не задохнулась.

– Мисс Толбот? – спросил голос, который она узнала бы из тысячи.

А ведь она надеялась, что визит его… этого синьора сюда, в английский филиал, будет кратким… Он все еще здесь!

– Да, – ответила она и различила след обольщения в голосе, даже отдававшем приказ.

А это был, несомненно, приказ.

– Будьте любезны, зайдите в кабинет мистера Коула, – распорядился он.

Глядя на замолчавшую трубку, Элин почувствовала, что снова вся задрожала. Правда, на этот раз она предупреждена, на этот раз она не рискует быть сбитой с ног. На этот раз – немало удивляясь, почему ее вызывают в отдел художественного конструирования, когда у Максимилиана Дзапелли есть свой офис, и почему ее вообще вызывают, – она будет вести себя деловито и сдержанно.

Деловито и холодно, уточнила она для себя, идя по коридорам. Деловито, холодно и вежливо, решила она, входя в отдел – пустой, но с открытой настежь дверью кабинета Брайана Коула. Она подошла к двери и, как утром, оказалась перед Максимилианом Дзапелли. Впрочем, на этот раз они не столкнулись, потому что он отступил.

– Элин Толбот? – спросил он, нисколько не показывая, что помнит утреннюю встречу, и протянул руку. – Макс Дзапелли.

– Очень приятно. – Она пожала его руку и очень удивилась, когда, войдя за ним в кабинет, увидела там не только Брайана, но и весь его отдел.

– Меня интересует, не прольете ли вы свет на один очень серьезный вопрос. – Глава фирмы не мешкая приступил к сути дела, и Элин отметила, что он владеет английским языком, как родным.

– Непременно, если смогу, – любезно ответила она. – Что…

– Брайан уже несколько недель трудится над замечательной скульптурой из бронзы и керамики. Это более чем интересная разработка. Разработка, за успех которой он ручается даже сейчас, когда есть только эскиз на бумаге. Но поскольку это работа совершенно нового направления, наши конкуренты многое дали бы, чтобы осуществить ее первыми.

– Грандиозно! – улыбнулась Элин, пока еще не понимая, при чем здесь она. Ясно, что все необходимые математические выкладки были им получены… без ее помощи, но получены, иначе Брайан Коул не верил бы в успех. Впрочем, она была очень рада за Брайана. – Но возникла проблема? – поинтересовалась она.

– Очень серьезная проблема, мисс Толбот, – ответил Максимилиан Дзапелли, глядя ей прямо в глаза. – Сегодня где-то между тремя и четырьмя часами кто-то вошел в этот кабинет… – он не просто смотрел ей в глаза, он пронизывал ее взглядом, будто хотел увидеть насквозь, – и забрал чертежи с этого стола.

– Не может быть, – выдохнула она. Мысленно ставя вместо «забрал» «украл». – Я же сама была здесь в … – Она запнулась и, потрясенная, обратила взгляд на остальных четверых присутствующих, которые, оказывается, все это время смотрели на нее – о ужас! – как на воровку.

Перепуганная, Элин снова перевела взгляд на владельца предприятия. Он сурово смотрел на нее, так что она не могла отвести глаза.

– Вы были здесь в четверть четвертого, – констатировал он.

– Да, да, была, – порывисто ответила она. Хью Баррелл ему сообщил… – Мне недоставало некоторых данных от Брайана, поэтому я пришла и…

– Но я подготовила эти данные! Я сама занесла их в ваш кабинет во время обеда, – перебила Вивиан.

– Так что не было необходимости вам приходить сюда, – не преминул вставить Хью Баррелл. – Вы уже ушли, когда я вернулся со склада, но не было вовсе никакой нужды…

– Кому именно вы отдали сводку, Вивиан? – перебивая его, обратился к сотруднице Максимилиан Дзапелли.

– Никому. Все были на обеде, поэтому я оставила ее возле компьютера и… – Вивиан запнулась и умоляюще взглянула на Элин.

Разумеется, подумала Элин, в наш компьютерный век Вивиан не сомневается, что в статистическом отделе они весь день сидят приклеенные к компьютерам и после обеда первым делом бросаются к машинам.

– Вы не видели сводку? – холодно спросил у Элин итальянец.

– Нет. Иначе мне не нужно было бы искать ее, – защищалась Элин, вовсе не желая быть грубой, однако ей очень не нравилась сложившаяся ситуация.

– Но вы заходили сюда?

– Да. Я увидела Вивиан и Айана у чайного автомата… – Элин запнулась. Она понимала, что, нервничая так, только вызывает новые подозрения. Элин была взволнована настолько, что едва не выпалила: она хотела вернуться, сообразив, что Хью Баррелл в отделе один. Лучше бы вернулась! – В общем…

– Вы знали, что Брайан работает над уникальным проектом, и решили, что его кабинет будет пуст… – превратно истолковал ее колебания человек, которого она окрестила «ловеласом».

– Да нет же! – запротестовала она с излишней горячностью, позабыв про холодность и деловитость, с которыми собиралась предстать перед своим работодателем.

– По словам этого человека, – он указал на Хью Баррелла, игнорируя ее вспышку, – вы пробыли одна в кабинете некоторое время до его ухода.

– Я надеялась застать здесь Брайана, – защищалась Элин, которую начинало поташнивать от абсурдности происходящего. – Мне нужны были эти цифры, – настаивала она уже с отчаянием. – Я подумала, что он мог оставить их на столе.

– Вы искали у него на столе? – резко спросил итальянец.

– Мне нужны были эти цифры, – снова повторила она.

– Чертежи лежали здесь в это время? – спросил он, и от его резкого голоса отчаяние ее усилилось.

– Я не знаю! Я искала не чертежи. Меня не интересуют чертежи! – воскликнула она срывающимся голосом, понимая, что, нервничая, только вредит себе. Но ведь ее никогда в жизни не обвиняли в краже и даже не подозревали. Вовсе не желая оправдываться, она сказала: – Боже, зачем мне какие-то чертежи? Что бы я с ними делала? – И вдруг ее возбуждение сменилось оцепенением, когда Хью Баррелл вставил свою явно заготовленную реплику:

– Вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что с ними делать!

Все глаза обратились к говорившему. Итальянец мгновенно отреагировал на этот комментарий.

– Потрудитесь объяснить свои слова, – ровным голосом сказал он.

Элин не сомневалась, что Хью Баррелл только того и ждал.

– Я думал, все знают, – затараторил он, – что отчима Элин Толбот зовут мистер Сэмюэль Пиллингер. Это бывший владелец ныне покойной фирмы «Пиллингер керамикс».

Элин видела зарождающееся удивление на лицах остальных сотрудников отдела художественного конструирования. Очевидно, знавшие ее по прежней работе служащие находили более интересные темы для сплетен, чем родственные связи Элин. Девушка перевела взгляд на Максимилиана Дзапелли, но ничего не смогла прочесть на суровом лице.

– Ее отчим был владельцем фирмы, – продолжал объяснять Хью Баррелл, – но до самого разорения управляла фирмой Элин Толбот. Она лучше, чем кто-либо другой, знает, где могут ухватиться за такой проект!

Ну вот и все, подумала Элин, Хью Баррелл утопил ее, и у Максимилиана Дзапелли не должно оставаться сомнений, что чертежи украла она.

Она вскинула подбородок, собираясь защищаться до последней возможности, как вдруг заметила, что взгляд итальянца обратился от нее к Хью Барреллу, потом вернулся к ней, и когда она уже ожидала, что ее разорвут на части, Дзапелли спокойно произнес:

– Благодарю вас, мисс Толбот. Не буду вас больше задерживать.

Элин недоверчиво уставилась на него. Она еще ничего не успела сказать, как приглушенное восклицание заставило ее взглянуть на Хью Баррелла. Он был не меньше, чем она, поражен тем, что хозяин не увольнял ее, а отпускал на рабочее место!

Элин быстро овладела собой и сообразила, что благодарить кого-то ей не за что. Отведя взгляд от Хью Баррелла, она чуть кивнула в сторону Максимилиана Дзапелли и, гордо выпрямившись, вышла из комнаты. Впрочем, Элин понимала, что дело этим не кончится. И не кончилось… Элин была не слишком удивлена, когда за несколько минут до пяти зазвонил внутренний телефон.

– Алло, – ответила она.

– Зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет, – приказал он, и трубка замолчала.

Элин положила трубку на рычажки. Он не спросил, кто у телефона, и ей тоже не было нужды спрашивать, кто говорит. По всей вероятности, ее собирались уволить, и Элин отодвинула бумаги, начиная сердиться. Он мог сделать это в рабочее время, а не в ее личное, кипела девушка. Ей всегда приходится спешить, чтобы успеть на поезд, а теперь уж точно она опоздает.

Элин, почти уверенная, что все равно придется навсегда покинуть эту фирму, еще размышляла, не заставить ли ей ждать Максимилиана Дзапелли, а самой поторопиться к поезду, как вдруг почувствовала, что должна увидеть его.

– До свидания, Элин, – хором сказали ей, уходя, Дайана и Нил.

– До свидания, – ответила она. – До завтра. – Никакого завтра не будет, подумала Элин, но это дружеское прощание с сотрудниками несколько остудило ее.

Она постоит за себя, решила Элин, направляясь к кабинету Максимилиана Дзапелли. Скорее всего, ее внезапное побуждение идти объяснялось как раз желанием показать ему, что Элин Толбот не тот человек, чтобы сбежать, поджав хвост. Подойдя к двери, Элин отбросила все эти мысли в сторону.

– Войдите, – пригласил голос с легким акцентом, когда она постучала.

Элин воинственно расправила плечи и вошла в просторное помещение, явно обставленное в расчете на то, чтобы создать непринужденную атмосферу. Кабинет, где деловые встречи проводятся с комфортом, сказала себе Элин. Потому что помимо роскошного полированного стола с двумя стульями там было еще два удобных кресла и такой же диванчик.

Она прошла в кабинет, не зная, чего ожидать, – может быть, пара охранников сейчас выпроводит ее с территории предприятия. Или, поскольку проект был ценным, вызваны даже полицейские… Но кроме ее работодателя, в кабинете никого не оказалось. Синьор Дзапелли встал из-за стола, и при взгляде на это красивое лицо у Элин все внутри перевернулось, а от ее воинственности не осталось и следа.

– Вы хотели меня видеть? – вежливо спросила Элин, отмечая, что его темные глаза оценивали ее и… ее дорогой костюм.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил он, указывая на ближайший стул.

По мнению Элин, садиться не было особого смысла, поскольку она здесь надолго не задержится. Но раз уж ее увольняли, соблюдая приличия, она решила тоже продемонстрировать хорошие манеры и уселась. Он, однако, не сел, а отошел на несколько шагов и вдруг резко обернулся. Держась одной рукой за свой твердо очерченный подбородок, а другую сунув в карман безукоризненно сшитых брюк, он задал ей вопрос:

– Почему вы запнулись, когда говорили, что заметили двух младших дизайнеров у чайного автомата?

Элин заморгала. Она растерялась по двум причинам. Во-первых, уже зная, что она видела Вивиан и Айана у чайного автомата, а значит, решила, что отдел окажется пустым, итальянец вновь возвращался к этому вопросу! Во-вторых, итальянец, по всей вероятности, не уволит ее, пока не выяснит все, что ему нужно.

– Итак, мисс Толбот? – настаивал он, видя, что она медлит с ответом.

Его требовательный тон вызвал у нее раздражение.

– Видите ли, – проговорила она, начиная ненавидеть этого человека, – я шла в отдел художественного конструирования и, когда увидела Вивиан и Айана, сообразила, что Хью Баррелл там, возможно, один.

– Вы не хотели встречаться с ним наедине? – сделал вывод Максимилиан Дзапелли. – Он… вы боитесь его?

– Нет! – запротестовала она, но поняла, что этот пункт слишком важен и что ее работодатель намерен добиться правды, то есть полного разоблачения Элин.

– Тогда почему? – настойчиво добивался ответа итальянец. – Вас смущала мысль остаться с ним наедине?

– Да, – вынуждена была признаться Элин.

– Вас тяготит его присутствие?

– Я… – Она запнулась, но Макс Дзапелли подошел ближе и, опершись руками о стол, ждал ответа, глядя ей прямо в лицо. Пришлось продолжать. – Не то чтобы тяготит, но я… просто я хотела избежать неприятной встречи.

– Но почему же он вам неприятен? – спросил итальянец, не давая Элин передохнуть.

– Потому что… – Она замолчала и сердито взглянула на него. – Разве это имеет значение? – не сдержала она раздражения.

– Вы полагаете, из-за того, что вам кажется нескромным мой вопрос, я должен забыть о похищении самой важной разработки из всех сделанных на этой фабрике? – с ледяным сарказмом поинтересовался он. – Из-за того, что вам не нравится мой вопрос, я должен оставить попытки найти похитителя?

– Нет, я … – Она запнулась, и ее красивые зеленые глаза округлились. Она сообразила, что он еще не решил для себя, кто украл проект, и допускает, что это могла быть и не она. – Вы хотите сказать… вы не думаете, будто это сделала я?

Целую вечность Макс Дзапелли молча смотрел в ее широко раскрытые глаза, прежде чем ответил жестким тоном:

– Я не слепой, и для меня было ясно тогда в кабинете Брайана Коула, что Хью Баррелл по какой-то причине ненавидит вас, и я хочу узнать эту причину, прежде чем двинусь дальше.

– О! – выдохнула Элин и замолчала, пораженная внезапной догадкой, что ее допрос в отделе мог быть прерван потому, что итальянец достаточно наблюдателен и заметил, как торжествовал Хью Баррелл, раскрыв ее тайну.

– Ну же, – с нажимом произнес Макс Дзапелли, – объясните мне.

– Он… э-э… он не очень хорошо повел себя, когда закрылся завод Пиллингера, – призналась Элин.

– Не думаю, что большинство ваших работников пришли от этого в восторг, – сухо возразил итальянец. Он не собирался удовлетвориться таким ответом. – Что еще?

Элин вздохнула. Стоит ли говорить, думала она, если ее все равно уволят! Однако она не хотела оставаться под подозрением. Значит, попробует оправдаться и скажет…

– Еще он пригласил меня однажды на свидание, а я отказалась.

– Он вас… гм… не привлекает?

– Честно говоря, нет. Но…

– Но?..

– Это не имеет прямого отношения к нашему разговору, но как-то я встречалась с мужчиной из нашей фирмы, и он, вероятно, сделал вывод, что ему положены привилегии. – Элин пожала плечами. – Стал опаздывать на работу, уходить раньше, никого не предупреждая, ну и так далее. После этого я взяла за правило не ходить на свидания ни с кем из подчиненных.

Впервые за весь разговор Максимилиан Дзапелли согласно кивнул.

– У меня такое же правило, – заметил он, и пока Элин прикидывала, могла ли хоть одна из фотографировавшихся с этим «ловеласом» элегантных женщин быть обремененной ежедневными, с девяти до пяти, обязанностями, он уже задавал следующий вопрос: – Значит, вы сказали Барреллу «нет». Ему это не понравилось. И он ждал возможности, вроде сегодняшней, чтобы обнародовать сведения, которые вы благоразумно забыли внести в заявление о приеме на работу, и тем самым причинить вам максимальное неудобство?

– Все было… э-э… не совсем так, – промямлила она, представляя, какой разнос получил Крис Никсон из отдела кадров, прежде чем ее вызвали сюда.

– Нет? – холодно переспросил он.

– Нет, – упрямо ответила она. – Не говоря уже о том, что меня никто не спрашивал о родственных связях с кем-либо, работающим в области керамики… – Страсти Господни, подумала она, заметив, как прищурились его глаза. – Извините, – честно признала Элин свою бестактность. – Я понимаю, что сейчас не время для… шуток, но я немного волнуюсь. Так или иначе, – быстро продолжила она, все же удивляясь себе – зачем ей было извиняться, – я собиралась сказать Крису Никсону о своем родстве с Пиллингерами, но… как-то не сложилось. Я хотела получить эту работу, она мне была совершенно необходима, – объяснила Элин и прикусила язык, тут же сообразив, что фактически призналась в своем трудном финансовом положении. Тупица, обругала она себя. Не хватало, чтобы он решил, будто она готова на нечестный поступок для разрешения денежных проблем – вплоть до похищения чертежей. – Да, – торопливо продолжила она вслух, – я понимала, что такие сведения могут мне повредить. Впрочем, – добавила Элин, – мне казалось, что у вас здесь достаточно бывших сотрудников Пиллингера, и поэтому очень скоро все узнают, что я его падчерица.

Выпалив все это и замолчав, Элин смотрела, как Макс Дзапелли без каких-либо комментариев выпрямляется и обходит стол. Он задумался, опустив голову, и Элин сказала себе, что дорого дала бы, чтобы узнать, о чем он думает.

Потом порывисто, от чего она уже перестала вздрагивать, он вскинул голову, остановил на ней все тот же пронзительный взгляд и спросил:

– Вам не приходила мысль, что вас могут уволить, когда все выяснится?

Элин сглотнула. Господи, ну и крут!

– То есть теперь я буду уволена? – с трудом проговорила она.

– За то, что пропустили пункт о связи с конкурирующей фирмой?

– Конкурирующей фирмы больше не существует. Я спрашивала, буду ли уволена в связи с исчезновением чертежей Брайана Коула.

Секунду-другую пронзительные темные глаза удерживали твердый, может быть, лишь чуть встревоженный взгляд зеленых глаз.

– Льщу себя надеждой, что я не настолько не справедлив, – заявил он. – Когда я точно узнаю, кто взял их, тогда и уволю мошенника. – Однако прежде, чем она успела вздохнуть с облегчением, он добавил: – До тех пор, мисс Толбот, я хочу, чтобы вы были в поле моего зрения.

Из этого можно было сделать вывод, что она остается подозреваемым номер один. Но из этого следовало также и то, что работы пока она не лишалась. Элин нужна была эта работа, а точнее, нужны были деньги. Элин встала. Сейчас она ему скажет, чтобы он подавился своей работой… Но если она уйдет от Дзапелли подозреваемая в краже, ей не найти работу, за которую заплатят пусть даже половину того, что платят здесь. Элин пришлось подавить гордость.

– Спасибо, – только и произнесла она.

И ушла с достоинством, какое могла в себе найти, не взглянув больше на итальянца.

Во вторник, через неделю, Элин еще не могла сказать, что успокоилась. Насколько она знала – а она и близко не подходила к отделу художественного конструирования, – злоумышленника еще не обнаружили. Однако, несмотря на свои слова: «Я хочу, чтобы вы были в поле моего зрения», Макс Дзапелли, по слухам, вернулся в Италию на следующий же день!

Нет, она не хотела увидеться с ним, Боже упаси! Есть вещи намного приятнее встречи с синьором Дзапелли! Но Элин испытывала беспокойство, в чем должна была признаться себе. Впрочем, оно и понятно: пока мошенник не найден, она остается под угрозой увольнения. А счета – счета ведь все поступали…

На ее столе зазвонил внутренний телефон. Почему-то в последнее время при каждом звонке – которые, к счастью, были не частыми – сердце у нее выпрыгивало из груди. Да, странно, думала она, произнося «Алло!» в трубку, ведь он сейчас в Италии и, по слухам, не появится раньше чем через месяц.

– Привет, Элин, это Крис, – раздался приятный голос в трубке, и Элин почувствовала себя виноватой.

Она собиралась извиниться перед ним, представляя, какие едкие замечания он должен был выслушать от итальянца за то, что не выяснил связь фамилий Толбот и Пиллингер, когда принимал ее на работу. Но Элин все откладывала звонок, а когда прошло несколько дней, и Крис тоже не позвонил, Элин решила, что он предпочитает больше не поддерживать с ней никаких отношений. Но ответила она тепло:

– Привет, Крис.

Он ей нравился, и Элин не хотела терять эту дружбу. Похоже, теплый тон приободрил его.

– Я хотел узнать, как ты смотришь на то, чтобы пойти куда-нибудь со мной сегодня вечером, – объявил он без предисловий.

– Я… мне нравится эта идея, – улыбнулась она в трубку.

Элин не хотелось ничего обсуждать на работе, но поскольку он теперь знал о ее семье, то когда заедет за ней, можно будет без труда объясниться. Расскажет, что она нервничала, боясь упустить работу, осложнить отношения с родными.

– Отлично, – сказал он, и в его голосе слышалась радость. – Я закажу столик где-нибудь. Что, если заеду за тобой в семь?

– Подходит, – улыбнулась она. Очевидно, адрес он посмотрел в ее заявлении. – До семи. – И она положила трубку.

Внутренний телефон не звонил до десяти минут четвертого. Однако на этот раз Элин не успела сказать «Алло!», потому что нетерпеливый голос с едва уловимым акцентом быстро спросил:

– Мисс Толбот?

– С-слушаю, – ответила она с заколотившимся сердцем.

Это он! Неужели ее увольняют?

– Пожалуйста, зайдите ко мне! – приказал он и положил трубку.

Элин опустила свою на рычажки и сидела, уставившись на телефон. Минуты две она старалась успокоиться. Впрочем, через три минуты она уже шла к Максимилиану Дзапелли, впервые забыв сказать Дайане и Нилу, где ее можно будет найти.

Однако, дойдя до двери кабинета, Элин уже настолько овладела своими чувствами, что сообразила: если Макс Дзапелли намерен держать слово, то он вызывает ее не для того, чтобы немедленно уволить. Она не крала чертежи, а он сказал: «Когда я точно узнаю, кто взял их, тогда и уволю мошенника».

Она точно знала, что не она этот мошенник. Но стучала в дверь, охваченная дрожью. Ей ответили: «Входите!» И мгновение спустя она снова была в обществе высокого, одетого в элегантный деловой костюм итальянца.

– Добрый день, – сказала она, но он вместо ответного приветствия окинул ее взглядом.

Причем взгляд его, отметила она, задержался на ее добротном костюме.

– Садитесь, мисс Толбот, – пригласил он – как в прошлый раз.

Но теперь, едва дождавшись, пока она усядется у стола, он сел напротив.

Лицо его было совершенно невозмутимым, и Элин не представляла, какие мысли роились за этим чистым лбом. Но вдруг, поскольку синьор Дзапелли не спешил и не был резок, она подумала: может, он вызвал ее для того, чтобы извиниться? От этой догадки кровь быстрее заструилась у нее в жилах, ведь она понимала, что ему, вероятно, нелегко даются извинения.

Смешно, но она почувствовала, что хочет помочь ему, и в искреннем порыве спросила:

– Вы нашли того, кто похитил ценные чертежи? – Идиотка, одернула она себя.

Это ему-то нужна помощь? Вместо ответа он продолжал молча разглядывать ее оживившееся лицо. И все-таки ей почему-то казалось, что похититель обнаружен. Наконец, спустя целую вечность, ее работодатель процедил:

– К сожалению, нет.

Она сразу поняла, что по прежнему остается подозреваемым номер один, и оживление с ее лица исчезло без следа.

– Вероятно, бесполезно настаивать на том, что я не брала их? – прямо спросила она.

– Мне кажется, вы способны на многое другое, – ровным голосом ответил он, и Элин, чувствуя, как в ней просыпается враждебность к итальянцу, холодно взглянула на него.

– Помимо воровства, вы хотите сказать? – уточнила она.

Он проигнорировал ее выпад, совершенно его не задевший, и продолжал с надменностью рассматривать ее.

– Расскажите мне о своей профессиональной подготовке, мисс Толбот, – приказал он.

– Подготовке? – переспросила она, несколько смутившись.

Неужели он предложит ей уйти и никогда больше не показываться на глаза? Или он намерен провести серьезное собеседование, которое считает необходимым для каждого нового работника? Но все уже было выяснено при приеме на работу…

– Подготовка, свидетельства об образовании… – протянул он поясняюще, и Элин вдруг почувствовала, что ненавидит его всей душой.

Он знал, он же знал, потому что, несомненно, внимательно просмотрел ее анкету в отделе кадров, что свидетельств у нее фактически нет! Она решила пропустить мимо ушей вопрос о свидетельствах и высокомерно подняла подбородок.

– У меня превосходная подготовка, – холодно заявила она, твердо глядя в его темные, непроницаемые глаза. – Я окончила школу в шестнадцать лет, – подтвердила она то, что значилось в заявлении, и добавила то, чего там не было: – После школы я провела шесть месяцев, работая в разных подразделениях фирмы отчима, прежде чем выбрала административную деятельность, что, как сразу поняла, подходит мне больше всего.

– Вам хорошо даются цифры и административная работа? – уточнил Макс Дзапелли, не отводя от нее темных глаз.

– Да, – согласилась она, не видя смысла скрывать это.

– Если верить Хью Барреллу, вы управляли фирмой Пиллингера.

Неужели Макс Дзапелли готовит ей какую-то ловушку?

– Я не стала бы выражаться так категорично, – ответила она. – Естественно, я обращалась к отчиму со всем, что было мне не под силу.

– Но в основном действовали по своему усмотрению? – предположил он.

Элин было нелегко скрывать раздражение, которое вызывал у нее этот мужчина. Но поскольку он, по-видимому, не собирался увольнять ее и поскольку ей был жизненно необходим доход, который приносила эта работа, Элин подавила свои чувства и ответила честно:

– Конторская сторона дела шла гладко, мне оставалось только разбираться с текущими делами.

– Неужели у вас такие способности?

Элин посмотрела на него в некотором замешательстве. К чему он ведет? Он молча ждал, холодно ее рассматривая. Элин подавила раздражение, еще раз напомнив себе, что этот человек платит ей жалованье.

– Если под «способностями» вы понимаете мое умение наладить работу без сучка без задоринки, то – да, – признала она без ложной скромности, – да, у меня есть такие способности.

Однако не успели эти слова сорваться с ее губ, как по его ставшему воинственным взгляду Элин поняла, что скромность была бы более чем кстати. И не ошиблась.

– Хороши ваши способности, – жестко произнес Макс Дзапелли. – Ведь вы не смогли разглядеть приближавшееся разорение «Пиллингера», – Элин растерялась настолько, что раскрыла рот и молча глядела на него. Но растерянность едва не перешла в столбняк, когда синьор Дзапелли продолжил: – Боюсь, мисс Толбот, вам надо учиться. – И пока она молча, с негодованием взирала на него, закончил: – Я решил послать вас в Италию для дальнейшего обучения.

– В Италию, – воскликнула она как громом пораженная.

– Именно, – подтвердил он и тоном, не допускающим возражений, добавил: – Вы должны отправиться в Италию безотлагательно.