Праведники Меча

40

В Замке Сохатого не было тронной залы, было только парадное помещение, да и то не слишком парадное. Всего две недели назад этот зал был полон веселящихся гостей, праздновавших день рождения царственных близнецов. Сегодня это помещение снова было наполнено людьми, но на этот раз тут не было музыки, не было бойких танцующих девиц и ребятишек, тайком отпивавших глоток пива из кружек зазевавшихся взрослых. Сегодня все были настроены серьезно.

В зал внесли стол с огромной овальной столешницей из полированного ясеня, настолько большой, что ее дальние концы почти упирались в стены. За столом сидели предводители горских кланов, одетые в свои цвета и при оружии. Переговариваясь между собой, они ждали появления молодого хозяина дома. В зале было невыносимо жарко, и от присутствия пятидесяти телохранителей вообще было почти нечем дышать. Трое предводителей кланов приняли приглашение Редберна с немалыми колебаниями. И хотя обычно они неплохо ладили друг с другом, известие об избиении латапи сделало их раздражительными. Назначенный час уже миновал – Редберн опаздывал. Бьяджио пытался угадать, чем занят принц.

– Где ваш брат? – шепотом спросил он у Брины.

Они сидели во главе стола, рядом с пустым креслом Редберна. В царящем вокруг шуме вопрос Бьяджио звучал едва слышно

– Не знаю, – ответила Брина. – Вы только не тревожьтесь. Он придет.

Ее ответ нисколько не успокоил Бьяджио. В последнее время между ним и этой женщиной выросла стена, и это его волновало. Не прибавляли спокойствия и изумленные взгляды горцев. Предводители кланов и их родня рассматривали Бьяджио поверх своих кубков, гадая, почему какой-то нарец оказался во главе стола. Бьяджио старался не встречаться с любопытными взглядами, опуская глаза к собственному бокалу вина. Выражение лица у его рубинового отражения было озабоченным. Он сделал глоток, пытаясь успокоиться, – и в эту минуту поймал адресованную ему ухмылку Олли Глинна.

Помимо Глинна, на приглашение Редберна откликнулись Крэй Келлен и Вандра Грэйфин – из четырех правителей горских кланов она одна была женщиной. Бьяджио из окна видел, как приехал клан Келлен. Крэй Келлен носил прозвище Грэнширского Льва, и его обширная территория лежала далеко от земель Редберна. Но он, понимая важность событий, отправился в этот дальний путь и явился на совет в сопровождении своих золотокосых телохранителей. Бьяджио был рад его увидеть, однако его гораздо больше заинтриговала Вандра Грэйфин. Высокая и тонкокостная, Грэйфин выглядела весьма внушительно и своими белоснежными волосами и безупречными манерами скорее походила на королеву, нежели на предводительницу клана. Одежда ее была прекрасного покроя, голос звучал удивительно мелодично. По словам Брины, матриархиня клана Грэйфин управляла своей крошечной прибрежной территорией после смерти мужа. Никто не осмеливался поставить под вопрос ее власть: несмотря на внешнюю изысканность, она имела горячий нрав, и все Высокогорье относилось к ней с огромным уважением. Вандра Грэйфин сразу же понравилась Бьяджио. Она появилась в Замке Сохатого, гордо сидя не на латапи, а на коне, и терпеливо ждала под своими штандартами, чтобы слуги Редберна вышли ей навстречу.

А вот Олли Глинн являл собой полную противоположность этой горянке. Глинн не дал царившей в зале атмосфере испортить ему выпивку. Он пил пиво, опрокидывая кружку за кружкой, глазел на служанок и пьяно подмигивал Бьяджио.

«Он знает, кто я», – решил, было Бьяджио.

Но нет – это было невозможно. Для Олли Глинна и остальных горцев он был всего лишь Кориджио, нарским аристократом из Черного Города. Бьяджио вспомнил свой короткий разговор с Глинном на дне рождения Брины – и, рассмеявшись, покачал головой. Он понял, что Глинн чувствует себя довольным. Избиение латапи дало ему повод, которого он искал.

«Отлично. Он будет готов сражаться».

Что до остальных, то их убедить будет труднее. Крэю Келлену надо защитить немалую территорию, но он – человек себе на уме и склонен держаться в стороне ото всех. А Грэйфин слывет женщиной миролюбивой. Бьяджио и Редберн уже обсудили предстоящий разговор. Теперь им предстояло дать остальным веские аргументы. А времени осталось совсем мало: всего три дня до первого дня лета.

– Вандра Грэйфин кажется мне женщиной разумной, – заметил Бьяджио. – Думаю, мы сможем ее убедить.

Брина молча кивнула.

– А вот насчет Келлена я не уверен, – добавил Бьяджио – Я за ним наблюдал. Держится он упрямо. И взгляд у него настороженный.

– Боже, ну вы прямо волшебник! – поддела его Брина. – Вы все это поняли всего за несколько минут?

– Нет, за много лет опыта. Я всегда старался понять других. И я прекрасно разбираюсь в людях.

– Вот как! Тогда о чем я сейчас думаю?

– Это слишком легкий вопрос. Вы думаете, что это совещание – глупость. И выражение вашего лица говорит об этом всем присутствующим. Советую вам сесть прямее и перестать дуться. Если, конечно, вы не хотите, чтобы ваш брат потерпел неудачу.

– Вы сегодня очень сердитый, – проговорила Брина, беря свой кубок и рассеянно отпивая глоток.

– Вы не обязаны в меня верить, женщина. Но вам следует хотя бы поддержать собственного брата. Честно говоря, я ожидал от вас большего.

– Редберн! – неожиданно воскликнул Олли Глинн.

Предводитель медвежьего клана поднялся на ноги с широченной улыбкой. Сидевшие за столом один за другим начали вставать, почтительно улыбаясь вошедшему молодому принцу. Бьяджио и Брина тоже встали. Редберн ничего не сказал. Лицо у него было напряженное, почти отчаянное. Однако, проходя мимо кресла Вандры Грэйфин, он задержался и приветственно поцеловал старую предводительницу, после чего проследовал к своему креслу. Крэй Келлен одобрительно кивнул и начал аплодировать. Вся его свита присоединилась к нему, изумив Бьяджио своей солидарностью. Оказывается, еще один правитель Высокогорья любил Редберна.

Когда Редберн дошел до свободного кресла, улыбка Брины осветила весь зал. Она обняла и поцеловала брата, прошептала ему на ухо какие-то слова, которых Бьяджио не расслышал, а потом присоединилась к общим аплодисментам и приветственным возгласам. Лицо Редберна оставалось мрачным: оно было таким с той минуты, как он обнаружил избиение лосей. Остановившись во главе стола, он поднял руки, призывая слушателей к молчанию.

– Прошу садиться, – попросил он своих сторонников. Казалось, их энтузиазм смутил и даже удивил его. – Пожалуйста…

Крэй Келлен приказал своим людям сесть, а потом сел сам, поправив лежавшую на плечах золотистую мантию. В помещении наступила тишина. Олли Глинн уселся последним. Он подался вперед, с нетерпением ожидая слов принца. Редберн остался на ногах.

– Вы почтили меня своим приездом, – заговорил он. – Все вы – друзья клана Редберн, и я благодарю вас.

– Ты зовешь, мы приходим, – заявил Олли Глинн. – Клан Глинн пришел, чтобы служить тебе, мой принц.

Редберн кивнул.

– Твоя любезность – прекрасный дар, Олли Глинн. И твоя верность моей семье всегда была безупречной. Но я предупреждаю: сегодня я проверю ее. Это – не праздник в честь дня рождения.

– Я знаю, зачем мы собрались, – заверил его Глинн. Он обвел взглядом других предводителей клана. – Из-за Талистана.

Лицо Вандры Грэйфин омрачилось. Крэй Келлен напряженно застыл. Бьяджио с интересом наблюдал за обоими.

– Тогда вы понимаете, – продолжил Редберн. – Вы все знаете о зверстве, совершенном в долине латапи. И вы знаете, кто в этом виноват.

– Проклятый Гэйл! – рявкнул Олли Глинн. – Кто же еще?

– Это так, – подтвердил Редберн. – Талистан уже несколько десятилетий был волком у наших дверей. Пока был жив Аркус, они соблюдали наши границы. Мы даже торговали с ними. Но те дни давно ушли в прошлое.

– Очень давно, – подхватил Глинн, кивая. Крэй Келлен поднял глаза к потолку.

– Глинн, прекрати подгавкивать и дай принцу сказать. Все рассмеялись – даже сам Олли Глинн.

– Главное, чтобы ты его услышал, Келлен, – заявил Глинн.

– Я ловлю каждое слово. Пожалуйста, продолжай, принц Редберн.

Редберн улыбнулся своему союзнику.

– Олли Глинн – добрый друг. Я с радостью принимаю его советы. И сегодня я, наконец, вижу, насколько он был прав. Талистан постоянно донимал Высокогорье, пытался спровоцировать нас на войну. И вот теперь они уничтожили наших священных лосей. Они хотят войны – они получат войну.

Олли Глинн ударил кулаком в стол.

– Давно пора!

– Я хочу, чтобы вы все ко мне присоединились, -добавил Редберн. – Итак, я всегда знал, что клан Глинн примкнет к моей борьбе с Талистаном. И я знаю, что остальные присутствующие здесь верны мне. Но теперь мне необходимо проверить, насколько глубока эта верность. – Он по очереди посмотрел на Вандру Грэйфин и Крэя Келлена. – Друзья мои, сегодня вы оба нужны мне, душой и телом.

Келлен и Грэйфин переглянулись. На лицах обоих читалась неуверенность. Келлен закусил губу.

– Мой принц, – начал он. – Признаюсь, что я против подобных мер и часто спорил об этом с Глинном. Что же изменилось? Латапи погибли, это так, но война с Талистаном не оживит их костей. А мы – по-прежнему жители Восточного Высокогорья, а Талистан – по-прежнему Талистан. И он намного сильнее нас.

– Нет, – возразил Редберн. – Он был сильнее, но теперь это не так. – Он бросил быстрый взгляд на Бьяджио. – Положение изменилось, Келлен.

– Вот как? – Келлен откинулся назад, явно заинтригованный. – Каким образом? – Его взгляд тоже обратился к

Бьяджио. – Дело в лорде Кориджио, да? Мы, наконец, можем рассчитывать на помощь из Черного Города?

– Да, Кориджио, скажи нам, – подхватил Глинн. – Ты подумал о том, что мы с тобой обсуждали в прошлый раз?

– Кориджио? – Вандра Грэйфин нахмурилась. – Редберн, кто этот нарец?

– И почему он здесь? – добавил Келлен.

Бьяджио не знал, что именно им сказать. Редберн поспешил ему на выручку.

– Друзья мои, – сказал принц, – я должен поведать вам историю, и не уверен, с чего именно надо начать, и даже поверите ли вы мне. Но все не так, как вы думали. Мы не одни в нашей борьбе с Талистаном.

– Ага! – воскликнул Глинн. – Ты это сделал, а, Кориджио?

– Это не лорд Кориджио, – уточнил Редберн. – Друзья, повнимательнее посмотрите на этого человека. Он действительно нарец. Но он – не мелкий аристократ.

Вандра Грэйфин сощурилась, глядя на Бьяджио.

– Я его, кажется, знаю, Редберн, – объявила она. – Кориджио или как тебя там – скажи, кто ты.

Не успел Бьяджио ответить, как Редберн объявил:

– Он – наш государь император. Он – Бьяджио. Помещение взорвалось криками. Глинн и Крэй Келлен вскочили со своих мест и заметались по зале. Их телохранители попытались окружить их. Казалось, все испуганы и не знают, что сказать. Редберн поднял руку, пытаясь всех успокоить. Однако только Брина сумела привлечь их внимание. Она вскочила и со всей силой опустила кубок на стол.

– Замолчите же! – рявкнула она. – Мой брат вас не обманывает. Это император Бьяджио.

– Мой Бог, это невозможно! – ахнул Глинн. – Я же сам с ним разговаривал!

Бьяджио встал.

– Это я! – провозгласил он. – Я – Бьяджио, государь император Нара.

Его повелительный тон заставил аудиторию замолчать. Все потрясенно уставились на него. Единственным, кто пошевелился, был Крэй Келлен: он изумленно покачал головой.

– Редберн сказал правду, – продолжил Бьяджио. – Так что не стойте, словно глухонемые. Нас ждут важные дела.

– Да, пожалуйста! – умоляюще проговорил Редберн. – Прошу всех сесть. Бояться нам нечего.

– Но – император! – пролепетал Келлен. – Что?…

– Сядьте, Крэй Келлен, – приказал Бьяджио. – Немедленно.

Задница Крэя Келлена немедленно рухнула на кресло. Остальные почти столь же поспешно заняли свои места.

– Прошу всех меня выслушать, – нетерпеливо сказал Бьяджио. – То, что я имею вам сказать, жизненно важно. И у меня нет времени на долгие объяснения. Вам просто придется довериться принцу Редберну. Решается вопрос о самом существовании Высокогорья.

– Это так, – поддержал его Редберн. – Император Бьяджио принес удивительные известия. И он правильно говорит, что решаться будет наша судьба. Я долго закрывал на это глаза, надеясь, что все решится само собой. Ну, так этого не будет. Теперь Тэссис Гэйл убедительно это продемонстрировал.

Предводители клана и их приближенные закивали головами. Даже Келлен. Грэнширский Лев уперся локтями в столешницу и сдвинул ладони.

– Итак? – решительно спросил он. – Если уж мы вступаем в войну, то, что будет делать Черный Город? Вы прибыли ради мирных переговоров, государь император?

– Нет! – заявил Олли Глинн. – Он здесь для того, чтобы предложить нарские войска. Вы обещаете нам помощь ваших легионов, милорд?

– Я здесь ни для того, ни для другого, – ответил Бьяджио. – Я не могу предложить Высокогорью помощь. Наоборот, это мне нужна ваша помощь. Талистан угрожает не только вашей стране, но и всей империи. Именно я попросил Редберна сражаться с Талистаном.

– Что? – врывалось у Келлена. – Вы не привели с собой войска?

– У императора нет войск, – быстро заявила Брина. – Он один. Вот почему ему нужна наша помощь.

Эта новость заставила всех замолчать. Олли Глинн совершенно растерялся и устремил умоляющий взгляд на Редберна, надеясь услышать какие-то пояснения, а Крэй Келлен бессильно обмяк в своем кресле.

– Не понимаю, – сказала Вандра Грэйфин. – Как вы можете нуждаться в нашей помощи? Вы же… – она пожала плечами, -… ну… император!

– Миледи, вы знаете, Нар не так хорошо, как следовало бы, – ответил Бьяджио. – И, думаю, виноват в этом я сам. Мы слишком долго сторонились друг друга, и теперь я вынужден объясняться. Положение дел в Черном Городе не такое, как вы думаете, и я не так могуществен, как следовало бы. Увы – я не Аркус.

– Бьяджио оказался в осаде, – пояснил Редберн. – В столице у него есть враги. Легионы отказываются ему подчиняться, а в империи есть короли, которые желают его смерти.

– Например, Тэссис Гэйл? – догадалась Грэйфин.

– Совершенно верно, – подтвердил Редберн. – Гэйл вынуждает нас к войне по единственной причине: только с нашей территории он сможет попасть в Черный Город. Он хочет покорить Восточное Высокогорье, а потом начать войну против Бьяджио.

– Он не знает, что я здесь, – сказал Бьяджио. – Если бы знал, то уже приказал бы своим всадникам вторгнуться на территорию Высокогорья. А так он дразнит вас, стараясь заставить совершить первый акт агрессии. С политической точки зрения это разумнее всего.

– Вот дьявол! – вспыхнул Олли Глинн. – Это чтобы злодеями выглядели мы!

– Вот именно, – подтвердил Бьяджио. – Тогда ему не понадобится предлога для захвата Высокогорья, и остальные государства не станут ему мешать – или даже выражать недовольство.

– А как только он получит Высокогорье, – подхватил Редберн, – он сможет нанести удар по Черному Городу.

Бьяджио мрачно кивнул.

– Теперь вы понимаете? Я здесь для того, чтобы помешать этому. Вот почему мне так отчаянно нужна ваша помощь.

– Я вам не верю! – заявил Крэй Келлен. – Мы все знаем вас, Бьяджио. Вы хитрец. Вы еще больший дьявол, чем Тэссис Гэйл. Почему мы должны верить каким-то вашим утверждениям?

Принц Редберн начал, было, ему отвечать, но Бьяджио перебил его:

– А какой у вас выбор, Крэй Келлен? Вы предпочтете, чтобы талистанцы насиловали ваших дочерей по дороге к Черному Городу? Потому что именно это они и будут делать. Теперь, когда Тэссис Гэйл уничтожил ваших драгоценных лосей, он не станет ждать до бесконечности. Если вы не выступите против него, он просто плюнет на политику и отдаст приказ начать вторжение.

Правитель Грэншира отшатнулся назад, потрясенный ядовитым тоном Бьяджио.

– Тогда мы в тупике! – зарычал он. – Мы не сможем победить Талистан: их армия слишком сильна. Все вместе мы выставим самое большее пятьсот бойцов. Если мы возьмем и самых младших сыновей, то, возможно, наберем еще сотню. Этого куда как мало, чтобы разбить Гэйла. И даже если мы нанесем ему удар, он будет его ожидать.

– Вы правы, – согласился Редберн. – Он будет ожидать нас. Вот почему мы вступим в бой не одни.

И он очень осторожно принялся излагать стратегию Бьяджио. Когда он закончил, Крэй Келлен снова покачал головой.

– Немыслимо, – заявил Лев. – Нельзя рассчитывать на то, что Ричиус Вэнтран согласится вам помогать, Бьяджио. Вы получили от него согласие?

– Нет, – признался Бьяджио. – Не получил.

– Но вы с ним разговаривали, да? – Нет.

– Нет? – Келлен подался вперед. – Тогда как, скажите на милость, вы можете утверждать, что он нам поможет? Я не отдам приказа атаковать Талистан, если у меня не будет доказательств реальности вашего плана, государь император!

– Спокойнее, Келлен, – попросил Редберн. – У меня тоже есть сомнения. Однако Бьяджио убежден, что Вэнтран к нам присоединится.

– И это не все, – поспешно добавил Бьяджио. – Есть еще дредноут Черного флота. В назначенное утро он подойдет к берегу Талистана. У него есть приказ открыть огонь, чтобы отвлечь Тэссиса Гэйла и его войска. Мы будем не одни, Крэй Келлен, даю вам слово.

Келлен задумался над услышанным, потирая подбородок.

– Черный флот, а? И сколько кораблей? Бьяджио замялся.

– Только один.

– Один корабль? И все? Этого будет мало!

– Этого хватит! – прорычал Бьяджио. Вспышка прежней ярости охватила его, заставив ударить кулаком о стол. – С помощью «Владыки ужаса» и трийской армии Талистан будет взят в кольцо. Атака пойдет с востока и запада – если вы не такие трусы, что откажетесь вступать в бой!

Келлен вскочил.

– Я не трус! Но я и не безумец. Этот ваш план просто нелеп! Редберн, если ты послушаешь этого сумасшедшего, то ты будешь таким же безумцем!

– Я так и не услышал от вас ответа, Келлен, – сказал Бьяджио. – Разве у вас есть выбор? Вы не обязаны мне верить. Мне, в сущности, все равно, поверите вы мне или нет. Я перестал добиваться доверия окружающих. Но если вы не нападете на Талистан, если вы не воспользуетесь уникальной возможностью разбить войска Тэссиса Гэйла, то вы лишитесь своей страны, потому что вы все погибнете!

Закончив эти слова, Бьяджио рухнул в кресло. В зале воцарилась тишина. Бьяджио почувствовал на себе взгляд Брины. Подняв на нее глаза, он увидел на ее лице страдание и тут же отвернулся, не желая сейчас ей сочувствовать.

– И это правда, – сказал Редберн. – Император говорит резко, но он прав. Я не стремлюсь к войне, Келлен. Но я видел, что случилось с латапи, и понимаю, что Тэссис Гэйл на этом не остановится. И как бы мы ни хотели обратного, нам ничего не изменить.

Однако Грэнширского Льва услышанное не убедило.

– Хреновое дело. Если император ошибся, тогда мы выступим против Талистана в одиночку. И без поддержки нас всех перебьют.

– Нас перебьют в любом случае, – неожиданно вмешалась Брина. К глубокому изумлению Бьяджио, она стала его защищать. – Император прав. Спрятаться мы не можем, и остается либо сидеть сложа руки и ждать гибели, либо драться.

– Вандра Грэйфин, – спросил Редберн, – что скажешь ты? Мы слышали мнение Келлена, и нам уже известно, что думает Олли Глинн. Но я полагаюсь на твою мудрость, мой старый друг.

Глава клана Грэйфин отодвинула от стола свой стул и встала. Раскинув руки, словно обнимая всех присутствующих, она сказала:

– Я всегда боялась этого дня. Я даже надеялась умереть раньше, чем он наступит. Всю жизнь Талистан смотрит на нас, как на дикарей. Они называют нас варварами, а наших детей – бродягами. – Тут ее взгляд обратился на Бьяджио. – Даже в столице Нара нас называют варварами. Разве это не так, государь император?

Бьяджио напряженно застыл.

– Да, – признал он. – Мне стыдно в этом признаться, но это правда. Но теперь я многое узнал о вас, леди Вандра. Мое пребывание здесь многому меня научило.

– Это меня радует, – сказала Грэйфин. – Но теперь мы больше не можем не замечать истины. Тэссис Гэйл сделал такое, о чем даже говорить невозможно. Он подверг избиению наших латапи – добрейших и благороднейших животных. Я не вижу возможности оставить подобное преступление без ответа. Мне очень жаль, Крэй Келлен, но я присоединяюсь к Редберну. – Она мрачно улыбнулась молодому принцу. – Я голосую за сражение.

Бьяджио испытал прилив торжества. Рядом с ним Редберн облегченно вздохнул. Олли Глинн радостно закричал и застучал кружкой по столу. Даже Брина кивнула. Но Крэй Келлен молчал. Лев растирал лоб, задумчиво глядя в столешницу. Все ждали его слов. Когда ожидание стало невыносимым, Редберн поторопил его с ответом:

– Келлен, ты с нами? Келлен продолжал молчать.

– Вы нужны нам, Келлен, – сказал Бьяджио. – Нам нужны ваши воины, ваша сила. Мы не сможем без вас обойтись.

Только тогда предводитель клана поднял голову.

– С чего мы начнем? – спросил он.

– До начала лета осталось всего три дня, – напомнил всем Редберн. – Именно столько времени у вас осталось, чтобы собрать войска. На рассвете мы встретимся на берегу Серебрянки.

– Три дня! – недовольно воскликнул Келлен. – Времени маловато.

– А когда мы соберем отряды? – спросил Олли Глинн. – Что тогда?

– Тогда мы перейдем реку и вторгнемся в Талистан, – ответил Редберн. – И не остановимся, пока Тэссис Гэйл не будет убит.

Раздались оглушительные крики. Олли Глинн вскочил на стол и исполнил воинственный танец. Бьяджио встал, глядя на сидевшую напротив него Вандру Грэйфин.

«Спасибо вам», – беззвучно проговорил он.

Вандра Грэйфин кивнула. После этого Бьяджио повернулся к Брине.

– И вам тоже спасибо, – тихо сказал он. – Мне нелегко это сказать, но я высоко оценил вашу помощь.

Брина встала.

– Вы хотите меня поблагодарить? Не ошибитесь насчет Ричиуса Вэнтрана.

– Я не ошибаюсь, – заявил Бьяджио. – Я в этом совершенно уверен.

Брина наклонилась к нему и поцеловала в щеку.

– Надеюсь, – прошептала она и поспешно вышла из залы. Рядом с Бьяджио принц Редберн пожимал руки и давал торжественные обещания своим сторонникам. Бьяджио проскользнул между принцем и каким-то грэнширцем, взял принца за руку и отвел в сторону.

– Редберн, на пару слов, если можно…

– В чем дело? – раздраженно спросил Редберн.

– Ваш план перейти Серебрянку – он не сработает. Теперь, когда Гэйл убил ваших лосей, он будет вас ждать. Он будет ожидать вашего нападения. Мы не сможем переправиться через реку.

Редберн мрачно кивнул.

– Тогда именно она станет нашим полем битвы. – Он стиснул Бьяджио плечо. – Наточите ваш меч, государь император. Наступило время сражения.

41

Элрад Лет не мог поверить своим ушам.

– Мертва? – вскричал он. – То есть как это – мертва?

– Она посмела смеяться надо мной, и я ее убил. – Тэссис Гэйл перестал поправлять свое одеяние и указал на кровать. – Вот тут, где мы с ней спали. Я ее задушил.

– Что?! – Взгляд Лета метался между постелью и королем. – Не может быть, чтобы она была мертва! Я ведь видел ее всего неделю назад'

Гэйл кивнул.

– Правильно. Именно в тот день я ее и убил.

Он посмотрелся в зеркало, ослепленный своим королевским нарядом. Лившееся в окно солнце заставляло его сиять.

– Не могу поверить! – ахнул Лет. – Она мертва уже неделю, а вы только сейчас мне об этом сообщаете?

– Я бы и вообще не стал тебе об этом говорить, но подумал, что тебе надо знать. Впрочем, я вызвал тебя не за этим. Я хочу поговорить о Высокогорье

Лет раздраженно вскинул руки.

– Погодите! Черт подери, погодите-ка! Что, будь все проклято, случилось с Риктер?

Гэйл вздохнул, словно разговаривал с малым ребенком.

– Я же тебе сказал: она мертва.

– Вы сказали мне, что задушили ее!

– Правильно. – Король вынул из шкафа плащ и набросил его себе на плечи. – Как тебе вот этот? Я хочу показаться войскам в лучшем виде.

– Тэссис, вы хоть сами слышите, что говорите? Вы только что заявили, будто убили баронессу!

– Прекрати кудахтать и помоги мне застегнуть эту штуку! – приказал Тэссис, запутавшийся в цепочке, закреплявшей плащ. Его старые пальцы не могли справиться с застежкой

– И что вы сделали с ее телом? – продолжал спрашивать Лет.

– Редд и Дэмот от него избавились. Кажется, сбросили в реку.

– О мой Бог! Вы с ума сошли? Неужели вы окончательно потеряли…

Король посмотрел на правителя. Других предостережений Элраду Лету не понадобилось.

– Милорд, – осторожно проговорил он, – давайте попробуем говорить разумно, хорошо? Как, по-вашему: что произойдет, когда ее люди об этом узнают?

Гэйл пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Ну и я тоже! Боже всемогущий, неужели вас это не тревожит?

– Нисколько. Ее солдаты считают, будто она вернулась обратно в Фоск, чтобы набрать новые войска. Я сказал им, что ее сопровождают мои люди, так что они ни о чем не подозревают.

– Ах, блестяще! Да, это звучит очень убедительно.

– К тому времени, как ее люди поймут, что она мертва, мы уже захватим Восточное Высокогорье. А теперь помоги мне надеть, этот чертов плащ.

– К черту ваш плащ! – Лет сорвал его с плеч Гэйла и швырнул на пол. – Вы что, меня не слушали? Это же беда!

Выражение лица короля стало угрожающим.

– Ничего подобного. Отряд Риктер не знает о ее смерти. Редд и Дэмот не проговорятся, а уж я определенно не намерен никому об этом рассказывать. А ты намерен

– Конечно, нет! – взорвался Лет. – Но рано или поздно они все узнают. И когда это случится, у нас начнется мятеж. Вы к нему готовы?

– Ты слишком тревожишься, – заявил Гэйл. Подняв плащ, он снова начал прилаживать его себе на плечи, любуясь своим отражением. – Когда баронесса не вернется из Фоска, начнут подозревать, что с ней произошел какой-то несчастный случай. И кто мы такие, чтобы с этим спорить? – Король улыбнулся. – Посмотри на меня! Я по-прежнему красив. Мне и половины моих лет не дашь! Хочу скорее им показаться!

Элрад Лет окончательно лишился дара речи. Неужели Гэйл настолько обезумел, что не видит, какая усохшая рептилия смотрит на него из зеркала? Король вызвал Элрада, чтобы обсудить вопрос о Восточном Высокогорье и о реакции Редберна на избиение его лосей, и даже прислал за правителем карету. Всю дорогу до Талистана Лет тревожился по поводу состояния психики своего короля. В последнее время Гэйлу стало намного хуже, однако убийства Лет от него не ожидал.

Он смотрел, как Тэссис Гэйл охорашивается у зеркала, словно невеста, готовясь к встрече со своими всадниками, которых майор Мардек собрал на плацу у замка. Король намеревался сообщить им о том, что нападение Редберна вот-вот должно начаться, и о том, что они должны к нему приготовиться. Это напоминало прежние славные дни, и королю не терпелось выйти к войскам. Но сначала ему нужно добиться идеального вида. Со свойственной безумцам придирчивостью он никак не мог удовлетвориться своим нарядом. Лет лихорадочно пытался найти нужные слова. Необходимо было найти способ достучаться до больного разума короля.

– Милорд, – мягко проговорил он, – давайте поговорим.

– Да, давай. У нас очень много дел. Майор Мардек и его войска меня ждут. Я должен обратиться к ним с речью, предупредить, чтобы они были готовы. Нападение Редберна должно начаться в ближайшие дни.

– Нет, милорд, – сказал лет. – Я хочу поговорить о вас. Здесь.

Он отвел короля от зеркала и направил к кровати. Гэйл с недовольным вздохом сел.

– Лет, у меня нет на это времени. Я хочу поговорить о Валлахе и его кораблях.

– Да, хорошо. Но сначала выслушайте меня. Вы нездоровы. Вы убили баронессу Риктер. – Он внимательно смотрел на короля, надеясь уловить хоть проблеск разума. – Вы ведь это сознаете?

– А я о чем сейчас говорил, черт подери? Я знаю, что я ее убил!

Потрясенный Лет воскликнул:

– Но это же убийство, милорд! Она была баронессой! Она была вашей возлюбленной!

Гэйл презрительно фыркнул.

– Тоже мне возлюбленная! Она сказала, что я старик. Ну а я не слишком стар! И намерен это тебе доказать. – Он встал с кровати, бесцеремонно отпихнул Лета и снова вернулся к зеркалу. Широким взмахом накинув плащ себе на плечи, он гневно раздул ноздри. – Ты вернешься в Арамур. Скажешь Валлаху, чтобы его армада отплывала к Высокогорью, как только они будут готовы. И пусть установят блокаду побережья, чтобы флот Никабара не помешал нашему вторжению.

– Никабар погиб, Тэссис.

– Это я знаю. Но его капитаны все равно могут попытаться нас остановить. Я не намерен рисковать. Зерио и его корабли должны отправиться немедленно.

– Милорд…

– Немедленно! – зарычал Гэйл. На этот раз он уже сам швырнул свой плащ на пол. – Проклятие, почему никто не желает меня слушать? С чего эти чертовы споры и возражения? Я отдал тебе приказ, правитель. Изволь мне повиноваться!

Лет с трудом подавил прилив ярости.

– Я повинуюсь вам, милорд, – бросил он. – И я передам ваше поручение герцогу Валлаху. Флот Зерио выйдет в море в соответствии с вашим приказом.

– Прекрасно! – отрезал Гэйл. Он снова повернулся к зеркалу, хмуро разглядывая себя. – Я – король Талистана. Вы все будете безоговорочно выполнять мои приказания.

– И какие приказания вы отдадите мне? – осведомился Лет. – Я должен буду воевать здесь с горцами?

– Ты? Воевать? Ну, уж нет! – Король захохотал. – Сражения – это дело настоящих мужчин, Лет. Таких мужчин, как я. Ты вернешься в Арамур и там останешься. Позаботься о том, чтобы флот Валлаха отплыл в соответствии с моим приказом. А потом защищай Арамур от Праведников. Как только они узнают, что я начал войну с горцами, они попробуют перейти в нападение. Проследи, чтобы этого не случилось. Как ты думаешь, ты сможешь это сделать, не жалуясь мне?

– Конечно, смогу! Я такой же хороший воин, как и вы, Тэссис.

– Ты – нежный цветочек, Лет. И любой горец без труда оборвал бы все твои лепесточки. Думаю, даже леди Брина с тобой справилась бы.

– А как насчет вас, милорд? Что вы будете делать, когда начнется атака горцев?

– Я буду там, где положено быть королю, – заявил Гэйл. – Во главе моей армии.

– Так вы собираетесь сражаться?

– Конечно.

– Вы намерены участвовать в битве – На этот раз смеялся уже Лет. – А вы уверены, что это удачная мысль, милорд? В конце концов, вы же… ну…

Гэйл повернулся к нему со стремительностью кобры.

– Я – что? Слишком стар? Ты это хотел сказать?

– Вы? Стары? Не надо меня смешить Найдется немало семидесятилетних, которые все еще гремят боевыми доспехами.

– Я…

– Давайте собирайтесь на дело, милорд! – сказал Лет. Не дожидаясь, пока король отпустит его, он зашагал к выходу из спальни. – Желаю вам приятно провести время. Но если вдруг запыхаетесь, то спросите у горцев, нельзя ли вам сделать передышку. Не сомневаюсь, что они пойдут вам навстречу.

– Я не слишком стар! – взревел Гэйл. – Ничуть!

Но Элрад Лет уже исчез за дверью. Кипя гневом, он стремительно прошел по коридору, отталкивая слуг, выстроившихся в ожидании выхода короля. В ярости он сбежал вниз по лестнице. Ему не было дела до того, что Тэссис Гэйл пожелал ехать на битву: если старый дурак умрет, он жалеть не станет. Но услышать, как тебя называют ненастоящим мужчиной… это было невыносимо! Стискивая зубы, Лет миновал внутренний двор, вышел на плац, где в зеленом и золотом гарцевали всадники майора Мардека, дожидаясь Тэссиса Гэйла. Они были прекрасны и даже внушали ужас в своих шлемах с забралом в виде демонских морд. Когда наступит время битвы с горцами, эти воины раскидают дикарей, как солому. Вместе с ними выстроились и сотня солдат из Фоска: гордо сидя в седлах, они не подозревали о том, что их госпожа убита.

Лет опустил руку, которую поднял, было для приветствия, и понурился. Он был рад, что не будет участвовать в сражении. Люди Редберна – дикари. Конечно, они проиграют битву, но столкновение будет кровавым.

Правитель медленно пошел к своей карете. Вернувшись в Арамур, он передаст Зерно приказ отправляться, чтобы начать военные действия против Восточного Высокогорья. А потом он поедет в свой узурпированный замок, и будет ждать. Скорее всего, война с Редберном продлится недолго. А если Праведники Меча попробуют вмешаться в ход событий, как того опасается Гэйл, Лет сумеет с ними справиться. В конце концов, их ведь жалкая горстка!

42

Фалгер ждал в башне.

Ни Мод, ни другие помощники не говорили, ни слова, чтобы не мешать стратегической мысли вождя. Фалгер склонился к подзорной трубе, приставил глаз к окуляру. Наведя трубу на край города, он ясно видел то, о чем доложили ему разведчики: огромное скопление людей и лошадей медленно продвигалось в сторону Экл-Ная. Люди были одеты в серые куртки Рийна и шли под знаменем Рийна – ненавистным флагом Пракстин-Тара – прямо на город. Сотни воинов. Их цвета и намерения были ясно видны. Фалгер молча смотрел, но мысли и сердце у него работали в отчаянном темпе. Много месяцев он и его люди в страхе дожидались этого дня, запасая провизию и нарское оружие. И вот этот день настал.

– Это он! – объявил Фалгер. Оторвавшись от подзорной трубы, он увидел потрясенное лицо Мода. Его друг едва смел дышать. – Сейчас они еще далеко от города, время есть. Все в укрытиях?

Мод судорожно сглотнул слюну.

– Надеюсь, что да. Я велел людям найти себе укрытия и не выходить. Но им страшно, Фалгер.

Фалгер обвел взглядом своих друзей. Почти все были одеты так же, как он, – в нарские мундиры и шлемы с интендантских складов, которые странно смотрелись с предметами традиционной трийской одежды. Вооружены были его помощники кто жиктаром, кто имперским мечом или палицей. Тревожно внимая Фалгеру, они отчаянно надеялись на его мудрость. А Фалгер отнюдь не был уверен в том, что она у него есть.

– Я знаю, что вам всем страшно, – сказал он. – Это ничего. У нас есть огнеметы, мы можем защищаться. Военачальник не ожидает сопротивления, мы застанем его врасплох.

Его друзья закивали и пробормотали нечто утвердительное. Нарские огнеметы прибавляли им уверенности.

– Мод, мы с тобой останемся на этой башне, она ближе всего к военачальнику, – сказал Фалгер. – Мы будем работать на огнемете вдвоем. Остальные готовы?

– Кажется, да, – подтвердил Мод. – На западной башне сидит Тувус. Он говорит, что его огнемет готов к бою.

– А что восточная башня?

– Была неисправность запальника, но Донага сумел его отладить. Он должен работать.

Фалгер обдумал услышанное. Чтобы остановить армию Пракстин-Тара, ему понадобятся все три огнемета. Нарские башни, окружавшие Экл-Най, были их единственной защитой – если только дело не дойдет до рукопашной. Одного взгляда на своих странных соратников было достаточно, чтобы Фалгер решил избегать такого варианта. Воины Рийна разорвут их на куски. Слишком много ходит рассказов о Пракстин-Таре и его фанатиках; и перевес могут дать только огнеметы. Фалгер мысленно поздравил себя с тем, что сохранил их, как и другое нарское оружие. Сегодня его дальновидность может стать спасительной. Однако никто из его людей не умел обращаться с оружием, и это тревожило. Горючего было 'очень мало, и учебные стрельбы не проводились, чтобы не тратить драгоценное вещество. Но конструкция орудия казалась Фалгеру достаточно простой, а он немного разбирался в технике. Пользуясь только воображением и любовью копаться в разных устройствах, он выяснил, как зажигать запальники и наводить стволы. Теперь оставалось только нажать на спуск – и Пракстин-Тар со своей ордой превратятся в угольки.

По крайней мере, в теории.

Фалгер окликнул одного из своих людей.

– Спустись вниз и проследи, чтобы на улицах никого не было. Еще осталось время до подхода воинов. – Он повернулся еще к двум своим соратникам. – Вы, ребята, идите в другие башни и скажите Тувусу и Донаге, чтобы не открывали огня, пока воины не окажутся в городе. Мы с Модом окажемся ближе всех, и потому будем стрелять первыми. Давайте быстрее.

Получившие приказ бросились вон и побежали вниз по лестнице. Фалгер подошел к огнемету и осмотрел пылающий запальник, поднес к нему ладонь, ощущая исходящий от него жар. Горючее из бака с шипением бежало по яркой металлической трубке и сгорало, давая голубоватое пламя. Само орудие стояло на треноге с рычагами и зубчатыми колесами, позволяющими наводить его на цель. Это был дальнобойный огнемет. В долине Дринг Фалгер слышал о существовании таких орудий, но впервые увидел их только в Экл-Нае.

Рядом с ним Мод посмотрел в подзорную трубу и тихо застонал.

– Они подходят.

– А Пракстин-Тара ты видишь? Мод покачал головой.

– Нет. Но они едут прямо к нам.

– Тогда мы устроим им сюрприз. Мод оторвался от окуляра.

– Ты же знаешь, что мы не сможем победить.

– Мы можем защищаться, – ответил Фалгер и погладил ствол огнемета. – И будем защищаться.

– Здесь же почти одни женщины и дети. Лоррис и Прис, эти воины будут безжалостны! Они накажут нас за бегство из Люсел-Лора.

– Они попытаются, – сказал Фалгер.

На его плечи лег тяжелый груз. Все, чего ему удалось добиться в Экл-Нае, давалось с огромным трудом. Фалгер нашел еду, пристойное жилье, убрал бесчисленные трупы нарцев – все это потому, что хотел устроить нормальную жизнь. Как и остальные беженцы, он хотел иметь такое место, которое можно было бы называть домом.

– Готовься, – приказал он Моду, устраиваясь за огнеметом и осторожно проверяя спусковой механизм. – Как только они подойдут достаточно близко, мы откроем огонь.

В центре неповоротливого войска Пракстин-Тара Алазариан ехал рядом с Ричиусом Вэнтраном и смотрел, как Ричиус изумленно разглядывает Экл-Най. Позади остался длинный и нелегкий дневной переход, но отряд двигался довольно быстро в надежде добраться до Города Нищих до наступления ночи. Предыдущую ночь они провели под открытым небом, как и все остальные ночи после отъезда из Фалиндара, и мысль о пристойном ночлеге подгоняла всех, так что даже Пракстин-Тар, который обычно ехал неспешной рысью, сейчас мчался вперед, вздымая тучи пыли. Следуя берегом Шезы и беря из него чистую воду во время привалов, войска двигались удивительно быстро. И вот теперь в отдалении сиял Экл-Най, и его здания отражали лучи жаркого солнца.

При виде города колонна сбавила темп. Нетерпеливый говор прошел по рядам воинов. Алазариан смотрел на Ричиуса Вэнтрана, несколько удивленный его реакцией. Король Ара-мура уже три года не был в такой близости от своей родины, но Ричиус Вэнтран лишь напряженно сжимал в руках поводья и только чуть покачивался в седле. По другую сторону от него ехал Джал Роб, и на лице священника сияла довольная улыбка. Джал подтолкнул своего соотечественника локтем в бок, желая услышать его мнение.

– Ну что, милорд? Мы почти доехали! Что вы думаете? Вэнтран не спешил с ответом. А когда он, наконец, ответил, то ограничился только пожатием плеч и довольно неопределенными словами:

– Не знаю, что и думать. Очень давно все это было.

– Гляньте на эти горы! – посоветовал ему Джал. – Еще пара дней – и мы встретимся с моими Праведниками А потом – Арамур. Господь наш небесный, как хорошо быть дома!

Алазариан продолжал смотреть на Ричиуса.

– Как вы, милорд? – спросил он. – Вид у вас печальный. Ричиус повернулся к нему.

– Много воспоминаний, Алазариан. Я словно слышу голоса. Должно быть, я немного волнуюсь.

– Не надо. В Экл-Нае мы сможем отдохнуть. У Фалгера найдется для нас еда и место для ночлега.

Но нарец, казалось, его не слышит.

– Экл-Най! – прошептал он. – Боже, я и не думал, что снова сюда попаду. Похоже, тут мало что изменилось. Можно почти услышать призраков

– И почуять тоже, – пошутил Джал – Мой совет вам – зажмите нос, милорд. Здесь воняет, как в нарском сортире.

Ричиус рассмеялся.

– Вот я и говорю: все осталось по-прежнему.

Алазариан продолжал наблюдать за арамурцем: его поведение поразило юношу. Почти две недели они путешествовали вместе, и с каждым днем смягчалась резкость Ричиуса. С приближением к империи он становился все печальнее. Вообще-то это не слишком удивило Алазариана. Ричиус Вэнтран во многом оказался не таким, каким он его себе представлял. Нарский Шакал был больше похож на домашнего кота, а не на военного гения, каким его изображали легенды. Он чувствовал себя совершенно непринужденно среди воинов Пракстин-Тара, свободно говорил по трийски – но не был до конца ни трийцем, ни нарцем и, похоже, сам эту двойственность сознавал И чем дальше, тем больше он Алазариану нравился.

И Джалу Робу Вэнтран тоже нравился. Священник рассказал Алазариану о своей стычке с королем, охарактеризовав ее как катарсис, почти религиозное ощущение. Теперь Джал Роб казался новым человеком. Он был по-прежнему остер на язык, но в его голосе звучали радость и предвкушение будущего, которых раньше не было слышно.

Из всех спутников самой большой тайной оставался Пракстин-Тар. Алазариан по-прежнему совершенно не понимал военачальника. Триец целыми днями ехал в бамбуковых доспехах под жарким солнцем, но никогда не жаловался. И каждую ночь он укладывался спать подле Алазариана, на тот случай, если юношу придется защищать от невидимых опасностей. Военачальник обращался с Алазарианом лучше, чем с собственным сыном, следя, чтобы ему всегда доставалось вдоволь воды и пищи. И никто ни разу не выразил недовольства таким вниманием, даже Кринион. Для воинов Рийна Алазариан был священным.

Алазариан оглянулся назад – и увидел Пракстин-Тара. Лицо военачальника было скрыто под злобной бамбуковой маской.

«Но он не злобный, – подумал Алазариан. Он снова посмотрел на Вэнтрана и на Джала. – Никто из них не злобный. Даже Бьяджио».

Войска ехали дальше и вскоре оказались на окраине города. Когда первый из воинов Пракстин-Тара въехал в тень городских улиц, Алазариан повернулся к Вэнтрану, собираясь заговорить, и тут прямо перед ним неожиданно ударила молния. Мир взорвался жарким всполохом, небо раскололось, раздираемое громовыми раскатами. Ослепший и перепуганный Алазариан пытался справиться с взбесившимся конем. Голова у него гудела от оглушительного шума, из легких, казалось, выбили весь воздух. Со всех сторон неслись крики воинов Пракстин-Тара. Ехавший рядом Вэнтран, высокий и невозмутимый, резко остановил коня.

– Это огнемет! – крикнул он. – Стреляют в нас!

Все еще не опомнившись от взрыва, Алазариан посмотрел на раскинувшийся перед ними город. Улица пылала, подожженная мощным взрывом. Воины Пракстин-Тара беспорядочно скакали кругами, не зная, что предпринять. Военачальник громко кричал, грозя городу кулаком.

– Оборонные башни! – крикнул Джал. – Помнишь, Алазариан? Это – огнемет Фалгера!

– Какого дьявола он в нас стреляет? – рявкнул Ричиус. – Разве вы не называли его своим другом?

– Это так, но.

Новая вспышка на башне заставила Алазариана замолчать, не договорив. Характерный грохот заставил Ричиуса дать сигнал людям искать укрытие.

– Ложись!

На этот раз выстрел пришелся ближе, прорезав полуразрушенную стену. Вся улица сотряслась от его мощи, а с руин домов посыпались обломки. Алазариан закричал, чтобы все уходили, – но опоздал. Огненный шар ударил прямо в воинов, разрывая серые одежды и поджигая плоть.

– Бог мой! – вскрикнул Джал.

Священник испуганно озирался. Пракстин-Тар ревел, отдавая приказы, а потом поскакал мимо потерявших голову воинов прямо к Алазариану. Резко осадив коня, военачальник прикрыл юношу своим телом. И тут над головой пронесся очередной огненный шар.

– Алазариан Ишья маку! – крикнул он, стремительно указывая назад. – Маку!

– Он хочет, чтобы ты отсюда выбирался, – перевел Ричиус. – Поезжай назад.

– Нет! – сказал Алазариан. – Это Фалгер. Он решил, что вы начали вторжение, Пракстин-Тар!

Окраины Экл-Ная трещали от жара. С башни сделали еще два быстрых выстрела, с недолетом. Воины с криками понеслись по улицам, отчаянно торопясь спастись из-под обстрела.

– Ричиус, объясните ему! – взмолился Алазариан. – Скажите, что Фалгер просто защищается!

– Алазариан, уезжай немедленно! – приказал Вэнтран. – Найди укрытие!

– Проклятие, нет! Пракстин-Тар, послушай!

– Давай, Алазариан! – крикнул Джал, резко поворачивая коня. – Надо отсюда выбираться!

Джал как раз собирался перевести коня в галоп, когда точно рассчитанные выстрелы скрестились у него над головой. Раздались два гулких взрыва, и воздух окрасился багровым. Оказавшись меж двух огней, конь Джала пронзительно заржал, чуть не сбросив седока. От грохота у Алазариана лязгнули зубы. Он ошеломленно осмотрелся, щурясь и вглядываясь в продернутый пламенем дым, и понял, что к обстрелу присоединились еще два огнемета.

– Другие башни! – крикнул он.

– Всем назад! – прокричал Вэнтран, размахивая руками и двигаясь через дезорганизованную толпу воинов. – В город не пройти! Отходите!

– Фалгер! – крикнул Алазариан. – Прекрати!

Его голос потонул в шуме и реве пламени. Рядом кружили воины, запертые в узких переулках и отрезанные непрекращающимся обстрелом. Дальнобойные орудия продолжали стрелять, выплевывая пылающий ад. Лицо у Алазариана горело, глаза слезились. Пракстин-Тар оставался в седле, продолжая заслонять юношу своим телом и пытаясь оттеснить в безопасное место. Конь Алазариана ржал и пытался выплюнуть удила.

– Мы в ловушке! – крикнул Джал. – Нам не выбраться! Ближайший огнемет поменял прицел и перенес огонь на задние ряды отряда, а его товарищи в боковых башнях обстреливали центр. Огромные куски кирпичной кладки рушились со зданий Экл-Ная, осыпая людей обломками, а огнеметы тем временем продолжали пожирать воинов, заставляя их с воплями искать укрытие. Удачливые смогли спрятаться в здания или бежать из города по оставшимся свободными улицам, но большинство переулков заполнились людьми и пылающими ямами, отрезавшими армии отход из-под перекрестного огня. Сыпля проклятия, Ричиус Вэнтран жестами отдавал команды, отчаянно пытаясь вывести воинов из опасной зоны. Однако людей было слишком много, а путей для отступления – слишком мало.

– Джал, надо найти Фалгера! – крикнул Алазариан. Он повернул своего конька к центральной башне, глядя в смертоносное сопло. – Надо его остановить!

Джал Роб не спорил. Он развернул коня и начал пробираться через скопление всадников. Пракстин-Тар стремительно выбросил вперед руку и поймал коня Алазариана за уздечку.

– Я должен, Пракстин-Тар! – сказал Алазариан. – Другого пути нет. Пожалуйста, пусти меня!

Пракстин– Тар покачал головой и пригнулся под непрекращающимся огнем, отказываясь отпустить поводья.

– Вэнтран, скажи ему! – крикнул Джал. – Объясни, что мы должны найти Фалгера.

Ричиус поспешил с объяснениями, перемежая свои призывы нарскими ругательствами. Однако Пракстин-Тар не уступал. В конце концов, Алазариан схватил его за руку и насильно вторгся в его разум.

«Я должен ехать!»

«Я поеду с тобой, – ответил Пракстин-Тар. – Я должен тебя оберегать!»

«Нет. Фалгер тебя боится. Я должен ехать один».

Алазариан крепче стиснул пальцы своего покровителя.

– Пожалуйста, Пракстин-Тар! Отпусти меня! Военачальник отпустил уздечку и с проклятием махнул рукой. В сопровождении Джала Алазариан поскакал по узенькой улочке, направляясь прямо к башне. На ходу он пригибался к холке лошади и громко окликал Фалгера. Джал тоже криком призывал Фалгера, однако их голоса тонули в конском топоте и реве огненных выстрелов. Центральная башня нависала над ними, бросая тень на пустынные улицы. На ее вершине сверкал голубой запал огнемета, выслеживая наступающих своим смертоносным лучом.

– Сейчас выстрелит! – предостерег его Джал.

Прямо перед ними улица взорвалась пламенем, прилетевшим с башни. Взрыв остановил коней, ослепил их, бросив людям в лицо какие-то острые осколки. Алазариан заслонил лицо рукой и почувствовал, как его плоть разрывают острые края камней и щепок. Вскрикнув, он упал с коня и больно ударился о мостовую. Туман боли и дыма окутал его со всех сторон. Алазариан ошеломленно поднял голову, взглядом выискивая Джала.

– Джал! – крикнул он. – Где ты? Я ничего не вижу!

– Я здесь, мальчик! – откликнулся священник. – Ты ранен? Я тебя потерял!

Рядом с ними взорвался очередной огненный шар. У Алазариана больно заложило уши, волосы опалило огнем. Он с воплем вскочил на ноги и, почти рыдая, заковылял к туманному силуэту коня Джала, но натолкнулся на стену.

– Джал! – позвал он. – Помоги мне!

Дым стал гуще, ноги Алазариана лизал огонь. До него доносился голос Джала, но он не мог понять, откуда именно. Еще один выстрел – и он погибнет. Алазариан попытался бежать, но споткнулся и упал ничком, ткнувшись руками в лужицу огня, и от боли у него потемнело в глазах. Охваченный ужасом, Алазариан лежал посреди улицы, не в силах двинуться, и криком звал к себе Джала.

На вершине башни Фалгер смотрел в прицел огнемета и ждал, когда рассеется дым. Его ураганный огонь нанес значительный урон отряду военачальника, однако двое воинов отделились от орды и поехали в сторону башни. Фалгер вглядывался в полную дыма улицу, пытаясь определить, что стало с его мишенями. В своем рвении покончить с ними он сделал несколько выстрелов подряд, но внезапно понял, что горючее подходит к концу и его нельзя тратить зря. Мод нервно возился с подзорной трубой, пытаясь разглядеть пылавшую улицу. Фалгер нетерпеливо ждал его доклада.

– Ну? – поторопил он Мода. – Ты что-нибудь видишь?

– Подожди, – попросил Мод, стараясь навести трубу на фокус. – Я что-то вижу, – сказал он. – Но дым слишком густой.

– Поторопись, – велел Фалгер.

В конце задымленной улицы продолжал метаться отряд Пракстин-Тара, оказавшийся под перекрестным огнем остальных двух огнеметов. Самого военачальника видно не было: он прятался где-то в центре толпы.

– Вон! – воскликнул вдруг Мод. – Я их вижу! Они ранены. Один на улице.

Фалгер вышел из-за огнемета и переместился к огромному окну. Мгла, затянувшая улицу, начала рассеиваться.

– Они живы?

– Они двигаются, – ответил Мод. – Но они спешились. Я вижу…

Голос Мода затих. Он выпрямился, прижимая ладонь к губам.

– Лоррис и Прис…

– Что такое? – спросил Фалгер. – В чем дело?

– Нарцы. Те нарцы, что приходили в город…

– Что? Тот парнишка?

– Вон там. – Мод ткнул пальцем в подзорную трубу. – Посмотри сам.

Фалгер бросился к трубе и прищурился, подкручивая окуляр. Он увидел в объективе фигурки двух человек. Один лежал на мостовой в луже огня, второй склонился над ним, словно утешая своего товарища. Поскольку теперь они были ближе и не двигались, Фалгер увидел, что они вовсе не воины. Это были нарцы.

– Черт побери!

Он бросился к бойнице, перегнулся вниз и крикнул:

– Алазариан Лет! Это я! Фалгер!

– Что ты делаешь? – вопросил Мод. – Они же привели к нам военачальника!

– Этого не может быть, – возразил Фалгер. – Он бы такого не сделал.

– Фалгер…

– Прекратить огонь! – приказал Фалгер. – Мод, спустись вниз и передай всем: не стрелять! Немедленно!

– Фалгер…

– Выполняй!!

Фалгер почти выпихнул друга на лестницу и снова свесился с башни, размахивая руками и крича раненому:

– Алазариан, не двигайся! Я иду за тобой! Подгоняемый мучительным страхом, он бросился к лестнице, забыв, что Алазариан не понимает ни слова по трийски.

Алазариан приподнял голову и смутно разглядел стоящего над ним Джала Роба. Священник держал Алазариана за плечи, и что-то говорил, но слов было не разобрать. Череп юноши раскалывался от оглушительных взрывов, руки мучительно болели, глаза жгли слезы. Он закашлялся и долго не мог остановиться, почти захлебываясь слюной. Джал приподнял Алазариана, испуганно озираясь по сторонам. К счастью, центральная башня огонь прекратила. Мир Алазариана начал постепенно обретать равновесие.

– Джал, – прохрипел он, – что со мной?

– Не знаю, – ответил Джал. – А что ты чувствуешь? Алазариан мысленно проверил собственное тело. Похоже, все его части были на месте.

– Руки. Я их обжег. И голова… – Он прикоснулся к черепу, осторожно ощупал ушибы и поморщился. – Я ушиб голову.

– Надо отсюда уходить, – сказал Джал. – Встать можешь?

– Кажется, да, – ответил Алазариан.

С помощью Джала он с трудом поднялся на ноги, а потом огляделся по сторонам в поисках лошадей. Животные исчезли, утонув где-то в дыму и огне. За спиной продолжалась смертоносная канонада.

– Надо поскорее найти Фалгера! – вскрикнул Алазариан. – Он на башне…

– Спокойнее, – остановил его Джал. – Тебе нужно передохнуть. Сейчас найдем какое-нибудь безопасное место, укрытие.

– Джал, со мной все в порядке. Нам надо найти Фалгера.

– Перестань спорить и слушай меня! Ты ранен и тебе нужна передышка. И надо выбраться отсюда ко всем чертям, пока та пушка опять не заработала. А теперь вставай и опирайся на меня. – Он обхватил Алазариана на пояс. – Пошли.

– Куда? Мы не можем вернуться к своим. Огнеметы…

– Проклятие, здесь должно найтись какое-нибудь укрытие! Любое! Главное, иди, Алазариан, да побыстрее.

Джал повел Алазариана по улице, обходя многочисленные пожары и осыпающиеся обломки, спеша к группе строений со ставнями на окнах, не затронутых самыми сильными пожарами. У самой цели их остановил пронзительный крик.

– Алазариан! Джай, а хьяу! Джал напрягся.

– Какого черта?

Окрик раздался снова. Он доносился со стороны башни. Поначалу Алазариан решил, что это его ищет Пракстин-Тар, но потом он узнал голос. К ним, запыхавшись, бежал Фалгер. Алазариан вырвался от Джала и заковылял ему навстречу.

– Фалгер!

Фалгер резко остановился и торопливо заговорил вереницей непонятных фраз, указывая на две оставшиеся башни. Совершенно растерявшийся Алазариан поймал руку Фалгера и установил с ним контакт. Момент объединения оказался ошеломляющим. Фалгер от изумления открыл рот. Алазариан заглянул – ему в глаза, мысленно умоляя его выслушать.

«Не бойся, – приказал он. – Немедленно прекрати огонь. Перестань стрелять. Мы – друзья».

После недолгого замешательства голос Фалгера ответил ему:

«Что ты делаешь? Что это за волшебство? Ты одарен небесами?»

«Сейчас не до объяснений. Некогда. Ты можешь прекратить огонь?»

Фалгер кивнул и снова заговорил по трийски. Продолжая держать его за руку, Алазариан понимал каждое его слово.

– Он сейчас прекратится. Я отдал приказ. Но что происходит? Почему ты с Пракстин-Таром?

Задыхающийся и едва стоящий на ногах Алазариан криво улыбнулся трийцу.

«Я все тебе объясню, – устало подумал он. – И у меня к тебе поручение, Фалгер. Дьяна Вэнтран шлет тебе привет».

Час спустя Алазариан, Джал и Фалгер встретились в одном из заброшенных укреплений Экл-Ная – похожем на замок строении на восточной окраине города, защищенном зубчатой стеной и горсткой охранников Фалгера. С ними находились и Ричиус с Пракстин-Таром, который после попытки Фалгера убить его относился к предводителю беженцев как к врагу, несмотря на все заверения Алазариана. Фалгер распорядился, чтобы в отведенное для встречи помещение принесли еду. Там они сидели, приходя в себя, и там

Пракстин– Тар говорил со своими воинами, подсчитывая погибших. Обстрел Фалгера проредил силы военачальника: двадцать два убитых, и все обожжены огнеметами. Пракстин-Тар снял шлем, и Алазариану было хорошо видно его лицо, когда Кринион сообщал ему дурные вести. Казалось, военачальник готов расплакаться. Фалгер тревожно наблюдал за ним с другого конца комнаты. Ричиус Вэнтран говорил, время от времени проглатывая огромные куски, а рядом с ним держался Джал, жадно ловивший каждое его слово. Пока было решено, что армия военачальника задержится в городе на два дня, чтобы отдохнуть и залечить раны, а Фалгер снабдит их провизией. Слушая Ричиуса, Фалгер кивал, но половина его внимания была прикована к Пракстин-Тару.

– Фалгер! – окликнул его Ричиус. – Ты меня слушаешь? Мод перевел его вопрос, и Фалгер кивнул.

– Фалгер слушает, – ответил Мод. – Он согласился предоставить еду и жилье. – Мод подался вперед и добавил: – Что еще тебе нужно, нарец?

– Мне нужно его заверение, что он ничего больше не устроит. – Ричиус ткнул в сторону Фалгера пальцем. – Посмотри на него! Даже сейчас у него такой вид, будто он строит планы убийства.

– Мы не доверяем военачальнику, – объяснил Мод.

– Мод, я дал вам слово! – вмешался Алазариан. – Пракстин-Тар совсем не такой, как вы думаете.

– Я сам с ним воевал, – добавил Ричиус. – Вам это известно. Почему вы не можете поверить нашим мирным намерениям?

– Мы верим, – ответил Мод. – Почти.

Неохотное согласие все же лучше, чем никакого, решил Алазариан. Он подвигал кистями, проверяя свои ощущения. Руки ему промыли и перебинтовали, а Фалгер нашел какую-то мазь, которая уменьшила боль. Голова еще болела отчаянно, но боль начинала утихать. Алазариан протянул руку через стол и ткнул Фалгера, чтобы привлечь его внимание.

– Фалгер! – тихо окликнул он трийца.

Фалгер улыбнулся и сказал по трийски что-то, что Алазариан не понял.

– Фалгер просит прощения, – объяснил Мод. – Он сожалеет о твоих ранах.

– Ему не нужно все время извиняться, – сказал Алазариан.

Он старался больше не прикасаться к предводителю беженцев. Пока Фалгер удовлетворился объяснением его дара. Это было единственным, что убедило его в искренности Пракстин-Тара: ему было известно, как военачальник жаждет быть услышанным богами.

– Мы благодарны тебе за помощь, – сказал ему Алазариан. – И мы не будем обузой тебе или твоему народу.

Фалгер кивнул, поняв его слова. А потом он снова устремил взгляд на Пракстин-Тара. Тот отпустил Криниона и остальных, подошел к столу и вложил руку в руку Алазариана.

– Тебе лучше? – спросил он.

– Я в полном порядке, – ответил Алазариан. – Спасибо. Пракстин-Тар нахмурился.

– Ты упрямый. Очень трудно защищать такого глупого мальчишку. – Он печально покачал головой. – Я тревожусь о тебе, как о собственном сыне. Если ты погибнешь, я очень рассержусь. – Тут он на секунду перевел взгляд на Фалгера. – И этот! Он еще больший глупец. Я буду рад уйти из его мерзкого города.

Ответ Фалгера прозвучал гневно. Алазариан посмотрел на Пракстин-Тара:

– Что он сказал?

– Что он будет рад, когда мы уйдем. Так тому и быть. Я оставлю тебя сейчас, Алазариан Лет. Мне надо идти к моим людям. Ты можешь немного побыть здесь, но не задерживайся. Тебе нужен отдых.

– Да, отец, – шутливо ответил Алазариан.

На секунду Пракстин-Тар просиял, но почти мгновенно к нему вернулась его обычная каменная маска. Он молча вышел из комнаты. Проводив его взглядом, Фалгер протяжно вздохнул. Ричиус тоже.

– Ну, значит, это все, – проговорил арамурец. Встав из-за стола, он улыбнулся Фалгеру. – Мы постараемся не надоедать вам, – сказал он трийцу. – Обещаю, что мы пробудем здесь недолго. Нам нужно только немного отдохнуть.

Король быстро распрощался со всеми и вышел следом за Пракстин-Таром. Когда он ушел, Фалгер ухмыльнулся и что-то прошептал.

– Что он сказал? – поинтересовался Джал.

– Кэлак оказался не таким, как представлял себе Фалгер, – перевел Мод. – И я тоже.

Фалгер печально кивнул.

– Пий иникк.

Мод согласился с другом:

– Душа у него мятется. Да.

Эти слова вызвали у Алазариана раздражение. Неужели у Ричиуса одного есть право на душевные муки? А не у них всех? Возможно, из-за близости к дому или из-за потрясения от близкой смерти, но внезапно Алазариану показалось, что в нем нет ничего трийского – даже половины трийской крови. И ему стало неприятно, что они судачат о Ричиусе.

– Джал, я ухожу, – объявил он, вставая. – Пракстин-Тару может понадобиться моя помощь.

43

Пройдя полпути через Железные горы, Ричиус в первый раз увидел Арамур – вдалеке, затянутый дымкой, но при виде родины у бывшего короля перехватило горло.

Отряд ехал уже больше суток, оставив позади неохотно-гостеприимный Экл-Най и сменив его на безрадостную дорогу Сакцен, которая вилась по перевалу. Глубокое ущелье заполнилось стуком копыт. Орда Пракстин-Тара растянулась позади, а впереди не было ничего, кроме бесконечных скал и запустения, через которые пролегала одна-единственная упрямая дорога. И вот теперь Ричиус в одиночестве остановился на уступе. С ним были только Джал Роб и первая боль возвращения.

Арамур был точно таким же, как в день, когда он его оставил. Отсюда не было видно шрамов, оставленных игом Талистана. Родная земля предстала перед ним свежей, полной зелени – почти девственной. От этой красоты в горле короля встал болезненный ком. Рядом с ним Джал Роб раскинул руки, жадно хватая ртом горный воздух. Священник осенил себя крестным знамением, закрыл глаза и прочитал благодарственную молитву.

– Мы дома, – сказал он. – Или почти.

Ричиус внезапно подумал о Дьяне и о том, что она никогда не видела Арамур. Если все пройдет по плану, он сможет, наконец, привезти ее сюда. И Шани узнает вторую половину своего наследия и поймет, что не вся жизнь идет по трийски.

– Здесь так красиво, – сказал он. – Я чувствую себя… странно.

– Странно?

Ричиус понимал, что не сможет объяснить свои ощущения. Он обвел взглядом горы, подавленный их одинаковостью.

– Ты видишь свой лагерь? – спросил он. – Мы уже близко?

– Близко. Там, вон за той грядой. Именно там скрываются Праведники.

– Это уже очень недалеко от Арамура, да? – заметил Ричиус. – Странно, что Лет не попытался вас выкурить.

– Он пытался, – ответил Джал. – А потом я надолго уезжал. Мне страшно проверять, кто из моих друзей остался цел. Перед тем как мы с Алазарианом отправились в Люсел-Лор, Лету удалось обнаружить наш лагерь.

– Да, Алазариан мне рассказал, – откликнулся Ричиус. – И о его телохранителе тоже.

– Шинн, этот подонок! Мы все были уверены в том, что он вернется и приведет с собой целую армию. Я велел, чтобы в этом случае мои Праведники бежали.

– Ну, тогда у нас есть только один способ проверить, по-прежнему ли они там. – Ричиус мрачно улыбнулся. – Готов?

– А ты?

Еще один трудный вопрос. У Ричиуса было такое чувство, будто он никогда не будет готов встретиться с еще хотя бы одним арамурцем.

– Да, – солгал он. – Поехали.

Они осторожно спустились по осыпающемуся склону туда, где их дожидались Алазариан и Пракстин-Тар. Странная пара встретила их вопросительными взглядами.

– Вы видели его? – спросил Алазариан. – Мы уже почти приехали?

Джал кивнул и сказал:

– Уже совсем близко. Алазариан, по-моему, тебе и Пракстин-Тару лучше подождать с армией здесь. Если Праведники еще нас не заметили, то я не хочу, чтобы орда трийцев их спугнула.

– Но они должны были уже нас увидеть! – возразил Алазариан. – Они же выставляют дозорных?

– Должны выставлять, но я не знаю, сколько их осталось, и не хочу рисковать. Подожди с воинами здесь, ладно?

Алазариан согласился и передал сказанное Пракстин-Тару. Все четверо направились обратно к отряду.

Раб Пракстин-Тара Грач дожидался во главе колонны вместе с Кринионом, держа под уздцы коня Пракстин-Тара.

– Ну что? – поторопил их раб. – Вы видели Нар? Мы уже почти на месте?

– Почти, – подтвердил Ричиус.

– Ваш ответ, господин! Мне нужен ваш ответ. Что станет со мной, когда мы попадем в Нар?

– Я поговорю с Пракстин-Таром, – пообещал Ричиус. – Посмотрю, что можно будет сделать. Но обещать ничего не могу.

Грач гневно прошептал:

– Но он же будет за мной следить! Я не смогу бежать, если вы…

– Ишэй! – крикнул Пракстин-Тар, шлепнув Грача по макушке.

Раб поспешно отбежал в сторону. Военачальник кивнул Ричиусу и Джалу. Двое арамурцев снова сели в седла.

– Мы скоро вернемся, – пообещал Алазариану Джал. – Будь осторожен и не тревожься. Я только кое-что объясню своим людям и сразу вернусь. На это уйдет не больше пары часов.

Ричиус и Джал Роб двинулись вперед по дороге Сакцен. Священник ехал впереди, задавая неплохую скорость. Алазариан остался позади со своими защитниками трийцами. Когда король и священник достаточно ушли вперед, вокруг воцарилась тишина, не нарушаемая ничьими шагами. Мысли Ричиуса унеслись в прошлое, и он стал вспоминать дорогу Сакцен. Тогда он ехал по ней из Арамура, чтобы встретиться с Люсилером, получив от него туманные заверения, что Дьяна жива. Он бросил всех и вся – и больше не возвращался, обреченный на изгнание собственным решением. И теперь, когда он приближался к своей родной земле, кровь его побежала по жилам быстрее. Тревога, томившая его в продолжение всего пути, резко усилилась, беспощадно терзая душу. Может быть, не надо было возвращаться…

Однако Джал говорил так убедительно – а Ричиусу так отчаянно хотелось вернуться! Продолжая ехать вперед и выискивая взглядом лагерь, Ричиус старался взять себя в руки. Джал замедлил шаг коня, внимательно глядя по сторонам.

– Вон там, – объявил он, указывая на скалистый склон по южную сторону дороги. – Мы живем там, наверху.

Он осмотрел край дороги, выискивая взглядом следы копыт и какой-нибудь мусор. Ричиусу показалось, что в этих местах уже много недель никто не бывал.

– Где же твои дозорные? – спросил Ричиус. – Здесь очень тихо.

– Праведникам приходится держаться тихо, – ответил Джал. – Поедем дальше. Скоро мы кого-нибудь найдем.

– Джал Роб! – раздался неожиданный крик. Кричавший разразился торжествующим смехом. – У тебя получилось!

Ричиус поднял голову и увидел, что с высокого карниза кто-то свесился. Это оказался мужчина с луком, но больше ничего Ричиус сказать не смог бы. Он не узнал этого человека, заросшего бородой, в лохмотьях вместо одежды. Человек выпрямился, размахивая руками и радостно крича. Джал Роб помахал ему в ответ и широко улыбнулся.

– Рикен!

Священник быстро поехал вперед, а дозорный тем временем начал спускаться вниз по склону. Ричиус последовал за Джалом с большей осторожностью. Джал почти ничего не рассказывал о Праведниках – возможно, потому, что Ричиусу страшно было его расспрашивать. Подробности вроде этой могли вызвать только уныние, и вид человека по имени Рикен тоже мог нагнать уныние: лохмотья, борода, худоба на грани истощения. Однако глаза его сияли от радости: возвращение предводителя вызвало у него настоящее ликование. Ричиус подскакал к друзьям и, оставаясь в седле, посмотрел на незнакомца. Рикен поднял голову – и с его лица исчезла вся радость.

– Господь наш небесный! – ахнул он. – Не верю! Это он? Голос Джала прозвучал торжественно:

– Это – король, Рикен. Это Ричиус.

Рикен не мог оторвать взгляда от короля. И тут Ричиус, наконец, узнал его.

– Рикен Танцор! – прошептал он. – Я тебя знаю. Коннозаводчик.

– Боже мой! – потрясение проговорил Рикен. – Это действительно вы! Джал, я не могу поверить, что ты уговорил его вернуться!

У Ричиуса окаменело сердце.

– Изволь поверить, – сказал он. – Я вернулся.

– Король Арамура соизволил вновь взять правление над своими селянами! – Губы Рикена задрожали от гнева – такого же, который совсем недавно отравлял лицо Джала. – Ты потрясающий наглец, Вэнтран!

– Полегче, Рикен, – укоризненно проговорил Джал. – Это же твой король! Изволь обращаться к нему уважительно.

Рикен, наконец, перевел свой возмущенный взгляд на Джала.

– И это говоришь ты? Этот кровопийца нас предал!

– Это – дело прошлое, – заявил Джал. – И все прощено. Или ты предпочтешь называть господином Тэссиса Гэйла?

Не дав Рикену времени ответить, Ричиус соскользнул с седла и встал перед ним.

– Я приехал не за твоим прощением, Танцор. Я в нем не нуждаюсь, и я его не заслужил. Я здесь ради Арамура – и только.

Лицо Рикена смягчилось, и он сказал:

– Я не могу называть вас королем, Вэнтран: пока не могу. Боже правый, я все еще не могу поверить даже тому, что вы вернулись!

– Он вернулся, чтобы помочь нам, – сказал Джал. – И он привел с собой трийцев. Целую армию. Они все еще на дороге Сакцен, примерно в миле отсюда.

– Вы привели львов?

– Нет, львов с нами нет. Но с нами армия трийцев во главе с военачальником по имени Пракстин-Тар. А теперь слушай меня, Рикен: этот Пракстин-Тар не из тех, с кем можно шутки шутить. В своей стране он равен королю и выпустит тебе кишки при малейшем намеке на непочтительность. Я хочу, чтобы ты вернулся в лагерь и передал остальным… – Джал внезапно остановился. – Там ведь есть еще люди? Наши Праведники? Как они?

– В основном нормально, – ответил Рикен. – Пэрри всю весну болел, а Тейлур упал с обрыва и сломал руку. Но Лет нас не беспокоил. Здесь было очень тихо, Джал. Мы даже начали нервничать.

Джал Роб хлопнул товарища по плечу.

– Ну а теперь тут вот-вот станет очень даже шумно! Отправляйся и передай остальным, что мы скоро приедем. Скажи, чтобы никто не трогал Пракстин-Тара и его людей. Нам предстоит война, Рикен! А времени у нас совсем мало.

– Сколько именно? – встревожено спросил Рикен.

– Сверьтесь с календарем, – посоветовал Ричиус. – До начала лета осталось два дня. Именно тогда мы начинаем сражаться за Арамур.

– Джал! Это правда?

– Боюсь, что да, Рикен, – подтвердил Джал. – Нам нужно как можно быстрее согласовать все планы. И этой трийской орде не терпится добраться до неприятеля – и до жратвы. Надо захватить Арамур прежде, чем мы перемрем с голоду. И нечего тут стоять и глазеть на меня. Передай остальным, что мы здесь!

Рикен начал взбираться на гору, но тут же остановился и посмотрел вверх, на крошечную фигурку, застывшую наверху. Мальчик пялился на них, изумленно раскрыв рот. Ричиус недоуменно посмотрел наверх. Неужели среди Праведников Джала были дети?

– О дьявол! – проворчал Рикен. – Алейн, я же велел тебе оставаться на месте! – крикнул он мальчишке. – Не смей слезать сюда!

Ричиус был потрясен.

– Алейн?

Он поспешно подошел к склону и всмотрелся в парнишку.

– Алейн!

Мальчишка заморгал. Его лицо было знакомым – но таким повзрослевшим!

– Ричиус? – крикнул он. – Ричиус, это ты?

– Алейн! – вскрикнул Ричиус.

Совершенно забыв о Рикене и Джале, он начал поспешно взбираться наверх. Алейн радостно завопил и, чуть было не сорвавшись вниз, начал карабкаться к Ричиусу. Для Ричиуса это было похоже на встречу с призраком. Он приостановился на склоне, широко раскрыл руки – и принял в свои объятия брата своего самого близкого друга.

– Бог мой, Алейн! – воскликнул Ричиус, поднимая мальчика к небу. – Что ты тут делаешь? Что… что случилось?

– Ричиус, это ты! – заверещал Алейн. – Это правда, ты!

Ричиус помог Алейну спуститься к дороге. Мальчик сильно вырос и стал до ужаса похож на Динадина. Джал поспешно подошел к ним. Его лицо было озабоченным.

– Ричиус, извини, что я тебе не сказал. Я не мог. Я…

– Джал, что случилось? – спросил Ричиус. Он повернулся к Алейну. – Алейн, где твои родные? Где Дел?

Сбитый с толку Алейн посмотрел на Джала:

– Он не знает?

– Нет, – ответил Джал. – Я не мог ему сказать. Ричиус застонал.

– О нет! Он погиб?

Самый младший Лотте кивнул. Ричиус снова раскинул руки и обнял паренька.

– Боже, как мне жаль, Алейн! Так жаль…

Ричиус бросил на Джала гневный взгляд и беззвучно выругался.

– Что я мог сказать? – вопросил Джал. – Ты не знал, но ты и не спрашивал. Мне это было трудно. Дел был моим другом.

– И моим тоже! – огрызнулся Ричиус. – Как и Динадин. Ты должен был мне сказать.

– Я собирался. Просто… – священник пожал плечами, -… выжидал, наверное.

Ричиус взял Алейна за плечи и одарил его своей самой теплой улыбкой.

– Боже, как я рад тебя видеть, Алейн! И вы только посмотрите! Ты стал такой большой!

– Не могу поверить, что это и, правда, ты, – сказал Алейн. Протянув руку, он провел пальцами по щеке Ричиуса. – Ты изменился.

– Ты даже не представляешь себе, как сильно. Но вид у тебя голодный. Ты и, правда, голоден? Мы привезли с собой еду. Хочешь поесть?

Джал кашлянул.

– Ричиус, сейчас не время для семейных идиллий. Нам надо вернуться к Пракстин-Тару. Иди, Рикен, и возьми с собой Алейна.

– Нет, – решительно возразил Ричиус, беря Алейна за руку. – Он возвращается с нами.

– Ричиус, прошу тебя…

Но Ричиус уже зашагал обратно, ведя Алейна к своему коню.

– Я с ним больше не расстанусь, Джал, – объявил он. – Я уже и так потерял двух его братьев. Я не собираюсь терять и его тоже. – Он подсадил Алейна в седло Огня, а потом уселся позади него. Подбирая поводья, он сказал Рикену: – Возвращайтесь и предупредите остальных. Скажите им, что мы скоро приедем. Скажите, что я вернулся в Арамур.

Изумленный Рикен спросил:

– Вы приехали, чтобы остаться, господин мой? Ричиус услышал в его голосе надежду.

– Я приехал вернуть себе то, что мне принадлежит! – объявил он. – Через два дня мы отвоюем нашу страну.

Этим вечером Джал в одиночестве молился на коленях на краю скалы рядом с пещерным лагерем Праведников. Далеко вдали на сумрачном горизонте, слово темные часовые, стояли старые ели Арамура. Несмотря на свою высоту, они были едва видны. Ночь принесла в ущелья прохладный ветер, с шуршанием поднявший пыль. В небе медленно разгорались звезды. К востоку от укрытия Праведников армия Пракстин-Тара разбила лагерь прямо на дороге. Походные костры старались разжигать небольшие, коней и повозки приготовили к ночлегу. Трийцы встретились с Праведниками поделиться припасами и обсудить дальнейшие действия, планировать вторжение в Арамур. Дел было по горло, времени в обрез – всего два дня до первого дня лета. Воины Пракстин-Тара были изнурены длительным переходом, а Праведники Меча вообще не казались способными вести бой, однако и те, и другие с радостью забыли о своих болячках. В убежище повстанцев и в лагере трийцев царило возбуждение – явное желание идти за Ричиусом Вэнтраном на войну. Даже в эти минуты Шакал пользовался своим влиянием, чтобы завоевать преданность своих подданных. Джалу казалось, что он наблюдает за чудом. Поистине, кровь Вэнтранов давала себя знать.

Повернувшись лицом к Арамуру, Джал стоял на коленях, закрыв глаза и славя Бога. Господь хранил его во время долгой поездки по Люсел-Лору. И Он вернул домой Шакала. Джал усердно молился – и был услышан, и его благодарность небесам не знала границ.

– Благодарю Тебя, Отче! – восклицал он. – Благодарю Тебя за то, что Ты сохранил моих Праведников. Спасибо за то, что Ты вернул обратно нашего короля. Спасибо Тебе за Пракстин-Тара, хоть он и язычник. Спасибо Тебе за то, что Ты снял тяжесть с моего сердца.

Джал открыл глаза и устремил взор к небу. Он вспомнил, как когда-то сам епископ Эррит сказал ему, что бывают ангелы на колесницах и с мечами в руках. Если хорошенько приглядеться, то, может быть, он увидит их в эту ночь чудес. Джал не сомневался, что во время битвы ангелы будут с ними. Ничто не устоит перед ними – даже Тэссис Гэйл.

Внезапно какая-то тень заслонила звезды. У себя за спиной Джал услышал шаги.

– Ричиус! – догадался он. – Иди сюда.

– Ты молишься, – отозвался Ричиус. – Я не хочу тебе мешать.

– Я уже кончил. – Джал повернулся и поманил к себе молодого короля. – Иди сюда. Посиди со мной. – Он похлопал по земле рядом с собой. – Мы можем поговорить.

Ричиус неуверенно приблизился. Он был сильно озабочен и не мог этого скрыть. Его взгляд скользнул в сторону Арамура – но только на мгновение.

– Я хотел говорить с тобой о военных планах, – сказал он. – Ты не присутствовал на совещании с Пракстин-Таром.

Джал пожал плечами.

– Я решил, что тебе лучше провести его одному. Пусть люди снова привыкнут следовать за тобой и не ждать решений от меня. В конце концов, король ведь ты.

– Все согласились выступать послезавтра. Пракстин-Тар говорит, что будет готов. У нас будет всего один шанс: надо захватить Лета в замке врасплох и Сделать это раньше, чем Талистан сможет прислать ему помощь.

– А ты не думаешь, что Талистану будет не до того? Гэйл не пришлет Лету помощь – по крайней мере, если Бьяджио сделает то, что обещал.

– Ах, Бьяджио! – Ричиус выразительно закатил глаза. – Не знаю, что мне о нем думать. Алазариан ему доверяет, но…

– Доверять ему невозможно, – договорил за него Джал. – Я понимаю, о чем ты. Но мое недоверие к Бьяджио компенсируется моим доверием к Алазариану. Он – хороший юноша, Ричиус. И я знаю, что он не лжет.

– А ему и нет нужды лгать, – возразил Ричиус. – Может быть, Бьяджио просто его провел. Ты не знаешь императора так, как знаю его я, Джал. Он – мошенник. И умеет быть очень обаятельным.

– Алазариан говорит, что император изменился. – Джал усмехнулся. – Ты не думаешь, что человек способен меняться, государь?

– Не пытайся меня подловить, Джал. Ты знаешь, о чем я говорю. Бьяджио должен доказать свою искренность. И пока я считаю, что мы действуем в одиночку.

– Возможно, – согласился Джал. – Но у нас есть войско Пракстин-Тара, ты – наш полководец, и с нами Бог. Все это – неплохая армия.

Ричиус рассеянно кивнул. Джал вопросительно посмотрел на него.

– Милорд? – Да?

– Ты ведь пришел сюда говорить не о военных планах? Может быть, ты прямо скажешь, что тебя тревожит?

Ричиус негромко засмеялся.

– Теперь ты говоришь, как Бьяджио. Неужели я настолько открыт?

– Когда бродишь с таким кислым лицом – да. Садись, пожалуйста.

Ричиус уселся рядом с Джалом, по-мальчишески поджав ноги и глядя в темноту. Он не стал ничего говорить, а, глядя на Арамур, позволил себе окунуться в тишину. Джал молча дожидался, пока Ричиус соберет свои мятущиеся мысли.

Наконец Ричиус произнес:

– Они снова меня приняли. Джал кивнул.

– Я этого не ожидал. Мне кажется, что я этого не заслуживаю.

– Ты – их король, – ответил Джал. – Они всегда хотели, чтобы ты вернулся.

– Король! – презрительно фыркнул Ричиус. – Настоящий король их не бросил бы.

– Настоящий король вернулся бы. Что ты и сделал.

– Мне это нелегко. Я не надеялся, что снова увижу Арамур, и теперь я едва могу на него смотреть. Он слишком прекрасен.

– Наша страна ждет нас, – сказал Джал. – Мы ей нужны. Ричиус свел перед собой ладони.

– Тогда я могу только надеяться, что не разочарую ее еще раз.

Джал посмотрел на сжатые руки короля.

– Молишься, государь? – Нет.

– Нет? А следовало бы. Бог может тебе помочь.

– Боюсь, что мы с Богом в ссоре и не разговариваем.

– Но тебе стоило бы обратиться к Нему. Он может облегчить твое бремя. Он может снять с тебя чувство вины.

– Какой вины? – резко возразил Ричиус. – Я не испытываю никакой вины.

Джал посмотрел на своего короля.

– Я вижу, какая в тебе идет борьба. Ты пытаешься понять, почему Праведники приняли тебя после всего, что ты сделал. Ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что нас бросил. Тебе кажется, что ты согрешил.

– Я не грешник.

– Бог может снять с тебя грехи, – продолжал Джал. – Если ты Ему это позволишь сделать. Попроси Его, чтобы Он тебя простил, Ричиус. И ты почувствуешь, что возродился.

Ричиус чуть отодвинулся от священника.

– Нет. Не думаю.

– Почему? Ты ведь веришь в Бога?

– Я не знаю точно, во что я верю.

– Ну и что же? Что ты теряешь? – Джал сел прямее. – Облегчи свою душу. Дай мне выслушать твою исповедь.

– Мне не в чем исповедоваться, – заявил Ричиус. – Я просто… тревожусь.

Джал сильно ткнул его в бок.

– Ты – король Арамура! – напомнил он Ричиусу, – Мы все тебя простили. И теперь тебе надо почувствовать, что Бог тоже тебя простил. – Джал закрыл глаза, приготавливаясь. – Итак, исповедь, государь. Говори.

– Джал, давай обсудим наши планы! – нетерпеливо проговорил Ричиус. – Нам нужно сделать очень много. И твои люди о тебе спрашивали. Тебе следует участвовать в планировании наших действий. Пойдем со мной, будем говорить с Пракстин-Таром.

– Потом, – сказал Джал. – Сначала помолимся, чтобы Бог вел нас верным путем.

– Джал, у нас осталось всего два дня!

– Для молитвы всегда найдется время, Ричиус. А теперь попроси Бога, чтобы Он простил тебе твои грехи.

– Я не грешник, Джал. Я просто человек, который ошибался. Я не собираюсь молить о помиловании.

Джал не открывал глаз.

– Я жду.

Секунду ему казалось, что король готов заговорить, но потом он услышал шорох и звук удаляющихся шагов. Когда Джал, наконец, открыл глаза, Ричиуса рядом не было.

– Отче небесный, прости его, – с улыбкой вздохнул Джал. – Но действительно, не все сразу. Мы хотя бы вернули его обратно.

44

Из всех кораблей флота Валлаха самым лучшим был «Гладиатор». Его построили всего лет десять тому назад на верфях Горкнея, и он возил золото и рубины от берегов Казархуна вдоль восточного края империи, множество раз уходя от преследовавших его пиратов и капитанов Черного флота, которые хотели содрать с него выкуп. У него было три мачты с прямыми парусами, и какое-то время он входил в военный флот Горкнея, но затем правитель отказался от идеи иметь собственные вооруженные силы из-за их дороговизны. Благодаря краткой карьере «Гладиатора» в качестве военного корабля его особенно легко было вооружить. Теперь на его правом и левом бортах стояло по десять пушек. Это был самый опасный и хорошо вооруженный корабль в армаде Зерио, и именно поэтому капитан сделал его своим флагманом.

В соответствии с приказом Элрада Лета Зерио отплыл из Арамура и направился на юг, к берегам Восточного Высокогорья кильватерной колонной во главе с «Гладиатором». Приплыв к Высокогорью, он должны будут занять свои позиции у берегов. Там они откроют огонь, сделав первый залп в войне, которая раздерет империю на части, натравив народ на народ. Зерио был абсолютно счастлив. Для капитана капера нет ничего выгоднее войны. Он с радостью поддержал план Тэссиса Гэйла, зная, что на борту «Гладиатора» ему ничто не грозит, даже если король Талистана испустит дух на рогах горского лося. Война обещала немалую прибыль, и Зерио со своими подчиненными получил немалые суммы из сундуков герцога Валлаха. А стоит деньгам герцога закончиться – и они найдут себе новых нанимателей. На Черном флоте царил хаос, на империю надвигалась война, и Зерио трепетал в предвкушении золота. Целый день армада шла на юг, подгоняемая попутным ветром. И до самого вечера они не встретили ни одного чужого корабля.

Пока не увидели дредноут.

Капитан Зерио перегнулся через нос «Гладиатора», наблюдая в подзорную трубу за кораблем, менявшим галс. Солнце уже опускалось к горизонту, однако чужой корабль был ясно виден. Это был дредноут Черного флота, и на нем не было никаких флагов и вымпелов. Кусая губы, Зерио наблюдал за незнакомым судном, дивясь кораблям, которые плыли рядом с ним. Ему еще никогда не случалось видеть золотых шхун Лисса, но он всегда считал, что узнает их, если увидит.

– Матерь Божья сладчайшая! – прошептал он. – Не могу поверить…

Рядом с Зерио его «первый помощник» и собутыльник Дакворт беспокойно переминался с ноги на ногу. Команда «Гладиатора» столпилась на носу.

– Это лиссцы? – спросил Дакворт.

– Похоже, – ответил Зерно. – Я… я не вполне уверен.

– Должны быть они! – крикнул второй помощник.

– Какого черта им здесь понадобилось? – вопросил Дакворт. – И почему вдруг с ними дредноут?

– Боже правый, откуда мне знать? – огрызнулся Зерно.

Сложив подзорную трубу, он сунул ее ближайшему матросу – парнишке из Горкнея, которому едва исполнилось шестнадцать. Лицо у парнишки из болезненно-зеленого стало испуганно-бледным.

– Все по местам! – гаркнул Зерио. – Здесь вам не цирк. Всем вернуться к делу!

Команда «Гладиатора» неохотно ушла с носа. Позади флагмана остальные корабли каперского флота замедляли ход. Дакворт недоуменно воззрился на Зерио.

– Что нам делать? – прошептал он. – Они нас уже заметили. Идут прямо на нас!

– Заткнись и не мешай мне думать.

Зерио снова посмотрел вперед, прикидывая расстояние. До дредноута и лиссцев была еще целая миля – достаточно, чтобы Зерио смог составить план обороны. Он отчаянно пытался сообразить, что происходит, но не мог понять, почему лиссцы оказались так далеко на севере и почему их возглавляет дредноут. Хотя на самом деле это не имело значения. Ему было поручено защищать Талистан. Баллах щедро платил за его услуги, и Зерио, несмотря на свою репутацию пирата, был намерен соблюдать договоренность. Он не пропустит лиссцев без боя.

– Дакворт, дай кораблям сигнал построиться к бою. Мы будем впереди. Лево руля, к бортовому залпу.

– Чего? – пробормотал Дакворт.

– Мы их не пропустим, – объявил Зерио. – Огневой мощи хватит.

– Зерио, это же лиссцы! Давай быстрее убираться!

– Куда, Дакворт? Обратно в Талистан? А тебе не кажется, что эти проклятые дьяволы направляются именно туда?

– Тогда давай пропустим их без боя. Проклятие, Зерио, я так не договаривался! Это не наше дело.

– Теперь наше. – Но…

– Выполняй приказ! – взорвался Зерио. – Выстраивай корабли в боевой порядок! Ну!

Дакворт отшатнулся и отдал нужный приказ. «Гладиатор» начал медленно поворачивать. Зерио нервно потер руки, пытаясь собраться с мыслями. Он был контрабандистом, а не стратегом, и ему еще никогда не приходилось выступать против дредноута. Или лисского корабля. Однако что-то заставляло его принять этот бой. Если ему удастся пустить ко дну шхуну, он станет самым высокооплачиваемым капером империи.

На борту «Владыки ужаса» Касрин, Джелена и Лэни стояли на мостике, разглядывая странную армаду. Заметив нарцев, Касрин приказал своему флоту уменьшить ход до самого малого, чтобы получить время на обдумывание. Впередсмотрящий насчитал больше десяти кораблей. Издалека невозможно было определить, есть ли у них вооружение, однако это казалось вероятным. По обеим сторонам «Владыки» плыли лисские шхуны. Ближе всех, почти борт о борт с дредноутом шел корабль Вареса. «Молот» сверкал в лучах заходящего солнца, и его таран был готов разбивать его нарских противников. Однако Варес не обгонял дредноут: поскольку на борту «Владыки» находилась Джелена, Варес никогда не посмел бы отнять у Касрина право командовать.

– Смотрите! – воскликнул Лэни, указывая на необычную флотилию пальцем. – Они строятся!

Джелена мгновенно поняла, что это значит.

– Они нас не пропустят, – сказала она. – Они хотят боя!

– Или хотят, чтобы мы развернулись и поплыли обратно, – отозвался Касрин.

Никто не потрудился ему ответить. Корабли находились у берегов Восточного Высокогорья, и до Талистана плыть оставалось меньше ночи. Завтра наступит первый день лета. Утром «Владыка ужаса» должен быть у берегов Талистана, готовый открыть огонь. Уже почти две недели плавание проходило без происшествий. Погода и ветра благоприятствовали эскадре, помогая стремительно продвигаться на север. И теперь, глядя на перекрывший им путь нарский флот, Касрин не мог поверить столь быстрой перемене счастья.

– У нас нет выбора, – наконец объявила Джелена. – Нам их не обойти.

Лэни кивнул.

– На это ушло бы слишком много времени. Надо прорываться.

Касрин начал растирать виски.

– Кто они такие, черт подери? И что они здесь делают?

– У Талистана военного флота нет, – сказала Джелена. – Ты ведь так говорил мне?

– Да. И я не знаю, что это за корабли. Может быть, Бьяджио был прав насчет Талистана. Может, они собрались напасть на Черный Город.

– Но откуда у них корабли? – вопросил Лэни.

– Куплены, наверное. У Тэссиса Гэйла денег хватает. Похоже, он приобрел себе флот в дополнение к армии. Но кто бы они ни были, они не дадут нам пройти без боя.

Джелена нахмурилась.

– Сброд. Каперы, – объявила она. – Они не сравнятся с нашими командами, Блэр.

– Мы не можем быть в этом уверены, – предостерег ее Касрин. – Для своей эскадры Гэйл мог найти адмирала из Черного флота. Мы не знаем, кто нам противостоит.

– Мы их победим, – сказала Джелена. – Если они ищут боя, мы его им дадим.

– Полегче, – проговорил Касрин, взяв ее за руку. Отведя Джелену от Лэни, который вежливо отвернулся, он сказал: – Джелена, я уже говорил тебе, что это – не твоя война. Я не могу допустить, чтобы ты и твои люди в нее ввязывались.

Джелена гордо выпрямилась и высвободила руку.

– Я не маленькая. И я не собираюсь предоставлять тебе одному, прорываться через блокаду. Мои корабли идут с тобой.

– Джелена…

– Нет, – решительно заявила Джелена, – никаких возражений. Мы слишком далеко плыли. Мы не бросим тебя здесь. Мы не боимся сражений, Блэр.

– Знаю, – согласился Касрин. – Пожалуйста, давай не будем спорить. Мне нужны идеи. – Он повернулся к своему первому помощнику. – Лэни, что ты скажешь?

Лэни обвел взглядом флот.

– Численностью они нас превосходят, тут вопросов нет, – сказал он. – Однако Джелена права: пиратам не сравняться со шхунами и их командами.

Касрин кивнул.

– Значит, решено. Даем им бой.

– Нет, – возразила Джелена. – В бой вступят шхуны. А мы будем прорываться.

Касрин и Лэни изумленно повернулись к ней.

– «Владыке ужаса» надо вовремя приплыть в Талистан, – объяснила она. – Нам надо прорваться сквозь эти корабли и плыть дальше. А шхуны сделают все, что надо.

– Джелена, я так не могу!

– Ты же понимаешь, что я права, Блэр. Другого пути нет. – Джелена подошла к фальшборту и указала на каперы. – Они занимают позиции, флагман впереди. Там находится их командир, правильно?

Касрин кивнул.

– Значит, мы меняем курс, – объявила королева, – идем к флагману и даем по нему залп правым бортом. Расквасим ему нос и берем курс на Талистан. А Варес со шхунами позаботятся, чтобы нас никто не преследовал.

Касрин оценил ее план. Поскольку орудия на левом борту «Владыки» расплавились во время сражения с «Бесстрашным», работали только огнеметы правого борта. Ими и надо будет обстреливать головной корабль. Без орудий левого борта пробить брешь в центре боевого порядка немыслимо.

– Это будет сложно, – сказал Касрин. – Понадобится идти очень быстро.

– Ветер попутный, – напомнил ему Лэни. – И как только мы развернемся к ним бортом, они будут ожидать настоящего боя. Им и в голову не придет, что мы можем попытаться проскользнуть мимо них.

– А Варес и остальные шхуны? – спросил Касрин.

– Варес свяжет их, – ответила Джелена. – Об этом можешь не беспокоиться.

– Да, но согласится ли он? – возразил Касрин. – Это не его война, Джелена.

Джелена адресовала ему колкую улыбку.

– Варес знает свой долг, Блэр. И ты знаешь его не так хорошо, как я Не забывай: биться придется с нарцами. А в битве с ними Варес ненасытен.

На палубе «Владыки ужаса» взметнулись разноцветные флажки, и капитан Варес начал читать сообщение. Сигнальщики «Владыки», конечно, были опытными моряками, но лисскими сигналами владели очень плохо. Варес постарался изо всех сил понять, что они пишут, – и когда ему это удалось, он расхохотался.

– Дорин! – окликнул он своего адъютанта. – Ты понял?

Молодой моряк поморщился.

– Ну… не вполне, капитан. Мы собираемся атаковать?

– Безусловно, – подтвердил Варес.

Это известие немало его порадовало. Стоя на капитанском мостике своей шхуны, он сунул руки в карманы куртки и гордо расправил плечи, воображая, как нарекая шваль глазеет на него в свои подзорные трубы. Когда он согласился на просьбу Джелены сопроводить «Владыку ужаса» до Талистана, он даже не надеялся, что удастся поучаствовать в бою. Судя по сообщению сигнальщика, шхунам следует изменить построение и выстроиться цепочкой позади развернувшегося правым бортом «Владыки». Поскольку Варес помнил о том, что орудия левого борта на «Владыке» пришли в негодность, такая тактика его не удивила. Он уже собрался передать приказ на другие корабли, когда сигнальщик дредноута снова замахал флагами. Варес сосредоточенно наблюдал за ним, пытаясь разобраться в путаной смеси чисел и цветов.

– Выстроиться, а потом рассыпать строй? – переспросил он. – Что это значит?

А потом он вдруг понял, о чем шла речь. Строй нарушат не все корабли, а только «Владыка». Варес помахал своей королеве, стоявшей на палубе дредноута.

– Я понял, моя королева! – прокричал он, хоть и не был уверен в том, что она его слышит. – Удачи вам!

– Капитан, – спросил Дорин, – в чем дело? Варес хищно улыбнулся.

– Заткни уши, лейтенант, – посоветовал он.

Пока Дакворт бегал по палубе, выкрикивая приказы команде и канонирам, капитан Зерио смотрел в подзорную трубу на стремительно приближающийся флот. Ему неплохо удалось поставить свои корабли в боевой порядок' развернувшись бортом, они ощетинились пушками. Этот прием, называемый линией обороны, Зерио усвоил во время своей недолгой службы в нарском военном флоте. Такое построение обеспечивало его силам преимущество: все их орудия уже были направлены на неприятеля. Однако теперь Зерио увидел, что его противники занимают такую же позицию: направляясь на север, они также плавно совершали поворот. Зерио не сомневался, что они начнут обстреливать каперы орудиями правого борта. Такая тактика встревожила его. Он ожидал, что шхуны попытаются таранить его корабли, и при этом их слабая броня окажется под ударами его пушек. Первым шел дредноут: он направлялся прямо на «Гладиатор». Ветер им был попутный, а значит, корабли плыли быстро и скоро должны были подойти на расстояние выстрела. Зерио выругал себя за глупость. Дредноуты вооружены огнеметами, а дальнобойность у огнеметов больше, чем у старомодных пороховых пушек. Однако менять тактику было поздно. Зерио сложил подзорную трубу и разразился долгими проклятиями, на которые поспешно прибежал Дакворт.

– В чем дело? – спросил его друг.

– Дредноут, – ответил Зерио. – Он наш. – И что?

– И то, что у него огнеметы, дурень. У них дальность огня больше, чем у нас.

– А, проклятие! Как ты об этом не подумал?

– Потому что я не рассчитывал, что он пойдет первым! – прошипел Зерио. Он оглянулся назад. Позади «Гладиатора» ожидал «Великолепный»: артиллеристы уже стояли у орудий. – Дакворт, – приказал он, – просигналь, чтобы «Великолепный» следовал за нами. Мы с ним вырвемся вперед и попытаемся взять дредноут в клещи С обоих бортов.

– И они окажутся под перекрестным огнем! – догадался Дакворт. – Хорошая мысль.

– Неужели. Будем надеяться. Иди, отдай приказ.

Дакворт мгновенно повиновался, выкрикивая приказ. «Гладиатор» снова увеличил скорость, но на этот раз «Великолепный» последовал за ним, так что в линии каперов образовалась небольшая брешь. Зерио с удовлетворением смотрел, как дредноут прибавляет ход, пытаясь уклониться. Попутный ветер у него был, а вот нужного времени – не было. Теперь ему придется вступать в бой с двумя кораблями – или плыть прямо в центр построения.

– Неплохо! – проговорил Зерио, поздравляя себя с успехом.

Ему еще никогда не приходилось встречаться в бою с капитаном дредноута. Оказывается, не такие уж они опасные противники.

– Они меняют курс!

Касрин стиснул перекладину фальшборта, так что у него костяшки побелели «Владыка ужаса» поймал ветер в паруса и почти поравнялся с нарским флагманом, но к флагману подошел еще один корабль, и теперь оба наводили на дредноут свои пушки. По всей палубе экипаж Касрина изготовился к бою, огнеметы правого борта гудели, оживая. Касрин быстро прикинул дистанцию между собой и противником. При всем преимуществе в скорости он не успевал уйти от двух вражеских кораблей.

– Посмотри, – сказал Лэни, – они оставили в строю просвет!

– Это для нас! – предостерегла их Джелена. – Они хотят, чтобы мы прошли между ними.

– Они знают, что у нас преимущество в дальнобойности, – сказал Касрин. – Хитрые подонки. – Он задумчиво гладил подбородок. Изменить курс было нельзя. Даже если бы ему удалось сделать маневр и пройти сквозь строй, у него не было орудий, чтобы отбить нападение. Командир флагмана не оставил ему выбора. – Нам придется принять бой с обоими, – объявил он. – Лэни, подведи нас ближе. Так держать!

Не выходя на траверз корабля противника, «Владыка ужаса» прекратил поворот и пошел вперед к ожидавшим его нарцам. Позади него строились корабли Вареса, готовясь к схватке с каперами. Это будет жестокое сражение, поскольку лиссцы оказались в численном меньшинстве. Однако Касрин напомнил себе, что на их стороне – немалый опыт, а ему нужно только, чтобы они отвлекли противника ненадолго, пока «Владыка» проскочит мимо. Как только «Владыка» окажется в безопасности, Варес применит против нарцев главное преимущество шхун – их легендарную скорость.

Флагман и сопровождавший его корабль должны были вот-вот оказаться на расстоянии выстрела его огнеметов. Но вскоре после этого сам «Владыка» попадет под их обстрел. Касрин поднял взгляд к топселям, наполненным ветром, выгибающим реи. Его корабль достиг максимальной скорости – и должен был получить два бортовых залпа. Нарцы опередили их, и их ядра уже могут долететь до его дредноута. Еще несколько мгновений…

– Джелена, – быстро проговорил Касрин, – я не позволю себе слишком много, если попрошу тебя спуститься в трюм?

– Даже не думай, – ответила королева. Она стояла рядом с ним на мостике и наблюдала за приближающимися нарцами. – Мы почти в секторе обстрела, – сказала она. – Так держать…

Огнеметы начали двигаться на станинах. Выкрики артиллеристов доносились с пушечной палубы. Лэни встал рядом с Касрином, готовый передавать его приказы.

Команда ждала первого залпа. Стрелять будет тот корабль, что зашел сзади.

– Так держать, – снова сказала Джелена.

Одной рукой она держалась за трос, другой – за фальшборт. Ее тело было открыто приближающейся огненной буре. Касрин напрягся, ожидая первого залпа, гадая, какой огонь сможет выдержать его отремонтированный корабль.

– Лэни, – скомандовал он. – Второе и третье орудия бьют по второму кораблю. Первое орудие навести на флагман.

– Есть, первое орудие навести на флагман!

Лэни передал приказ капитана. Два огнемета остались, наведены на прежнюю цель. Дальнобойность третьего будет направлена против флагманского корабля.

– Внимание! – предупредил всех Касрин. Он почти ощутил запах пороха от вражеских пушек. – Вот оно…

Гром и молния взорвались впереди, сумерки заалели от разрывов. Касрин оторвал Джелену от фальшборта, пытаясь прикрыть ее собой как щитом. Ядра одно за другим взметнули фонтаны воды, упав вокруг цели. Джелена вырвалась от Касрина, поспешно бросилась к фальшборту и всмотрелась в задымленное море.

– Близко! – крикнула она. – Блэр, мы можем открывать ответный огонь?

Касрин заскрипел зубами.

– Лэни?

– Да, сэр?

– Бей их!

На «Гладиаторе» Зерио готовил к бою свои батареи, когда до него донесся звук выстрела дредноута. От двойного взрыва у него клацнули зубы. Рядом с ним Дакворт в ужасе выронил подзорную трубу, и она разлетелась вдребезги.

– Силы ада! – крикнул Дакворт.

Два пылающих огненных шара пронеслись над водой. Раздался оглушительный хлопок и шипение пара – один за другим они врезались в корпус «Великолепного», заставив его резко накрениться. Ошеломленные артиллеристы с «Великолепного» открыли ответный огонь, но липкое горючее огнемета уже растеклось по палубе и подожгло ее. Раздались испуганные крики. Выстрелили две пушки, потом еще две. Ядра ударили в дредноут, выщербив ему броню.

Зерио пытался сохранить хладнокровие, но огневая мощь дредноута его потрясла. Корабль продолжал плыть к ним, выдерживая выстрелы самых мощных орудий «Великолепного», и его огнеметы поворачивались к «Гладиатору». Капитан понимал, что ему следует зажать дредноут между двумя кораблями, заманить под перекрестный огонь.

– Дакворт, право руля! Разворачивай нас к его левому борту! Дакворт не медлил. «Гладиатор» медленно повернулся и изменил курс настолько, что вышел из зоны огня дредноута. Вгрызаясь в волны, все сильнее приближаясь к дредноуту, он медленно затягивал противника между двумя каперами.

– Давай, давай! – повторял Зерио, мысленно требуя, чтобы корабль повернулся.

Огнеметы дредноута до них не доставали, но и сами они еще не могли открыть огонь. Еще несколько секунд…

– Дакворт! – крикнул Зерио. – Огонь по парусам! Лишить эту сволочь хода!

Касрин понимал, что они оказались в неприятной ситуации. С левого борта с ними готов был поравняться флагман, готовивший батареи к бою. «Владыка ужаса» внезапно оказался в ловушке. Он вел огонь по противнику с правого борта, но не имел возможности стрелять по левому.

– Вперед! – крикнул Касрин. – Надо вырваться вперед!

Флагман открыл огонь. Ядра рвали паруса «Владыки». Огнеметы палили меньший капер, однако и тот продолжал вести огонь, посылая в дредноут залп за залпом. На мачтах занялся огонь, снасти горели и лопались. Противник вел безостановочный обстрел. «Владыка ужаса» сотрясался под выстрелами, пытаясь спастись бегством, но постоянно терял скорость из-за порванных парусов.

– Проклятие! – взревел Касрин. Он чувствовал себя беспомощным перед противником с левого борта. – Всем орудиям вести непрерывный огонь! Разнести этого гада в клочья!

«Владыка» лег на правый борт, делая крутой поворот в попытке уйти из-под обстрела с левого борта и направить огнеметы на корму противника. Орудия ненадолго прекратили огонь, меняя прицел и перенося его на заднюю часть корпуса противника. Следующий залп, произведенный с близкого расстояния, разнес палубу, подняв фонтан щепок. Измученная команда Касрина разразилась радостными криками, увидев, как в трюм капера хлынула вода. Его пушки внезапно замолчали, а команда стала испуганно озираться. Однако торжество Касрина было недолгим. Флагманский корабль снова начал менять курс. Он оказался почти позади «Владыки», и его орудия повторили удачную тактику Касрина, беря на прицел корму дредноута. Касрин видел, как канонир нацеливается на «Владыку».

– О Боже! – простонал он.

У дредноута на корме не было орудий. Как и все линейные корабли, он не был защищен сзади. «Владыка» попытался уйти к северу, но капер уже открыл огонь.

Капитан Варес на своем «Молоте» шел за «Владыкой ужаса» в четырехстах ярдах, стараясь держаться за дредноутом даже в тот момент, когда тот совершал свои опасные маневры. Наведя пушки на каперы, «Молот» открыл огонь из всех орудий. Далее по линии остальные шхуны тоже начали обстрел стены нарских кораблей. Каперы сразу же на него ответили огнем собственных пушек.

Однако Варес понял, что произошло нечто совершенно непредвиденное. «Владыка ужаса» нес тяжелый урон. Два капера провели слаженный маневр и зажали дредноут между собой. Огнеметы дредноута разбили корму одного судна, но теперь его собственная корма оказалась открытой и подверглась интенсивному обстрелу. Корабль из последних сил пытался уйти под порванными парусами.

Варес знал, что его королева оказалась в смертельной опасности. Даже дредноут не в состоянии был бы выдержать обстрела кормы. Капитан посмотрел на море, туда, откуда на него надвигались два нарских корабля, пытаясь начать обстрел «Молота». Вокруг его шхуны падали ядра, вздымавшие фонтаны воды. Южный ветер трепал паруса, подгоняя его вперед.

– Скорость! – прошептал Варес.

Его преимущество заключалось именно в скорости. Впереди «Владыка ужаса» отчаянно пытался уклониться из-под обстрела. Пушки нещадно били по его корме.

– Дорин! – крикнул Варес. – Вперед! Готовимся таранить!

Его корабль не зря носил название «Молот».

Капитан Зерио только что отдал приказ повернуть влево, продолжая дробить корму дредноута пушечными ядрами. Дредноут продолжал медленно уходить, пытаясь набрать ход с помощью топселей. Выполняя поворот, Зерио понял, что орудия левого борта у дредноута бесполезны. Паруса опали, «Гладиатор» сбросил ход. Зерио спокойно обдумывал, что делать дальше, когда его отвлек внезапный вопль.

Высоко на мачте впередсмотрящий испуганно выкрикивал свое предостережение. Зерио посмотрел на восток. С правого борта неслась лисская шхуна, стремительно сокращая расстояние и выставив вперед серебряный таран. Зерио затаил дыхание. Шхуна была уже всего в двухстах ярдах от «Гладиатора» – и стремительно нагоняла. Артиллеристы навели на шхуну пушки и ждали приказа своего капитана.

– Остановить его! – крикнул Зерио.

– Они опять разворачиваются! – сказал Касрин. – Орудия к бою!

– Смотри! – крикнула Джелена, указывая за капер, на темный горизонт. – «Молот»!

Касрин бросился к фальшборту. Флагманский корабль противника все еще был вне досягаемости огнеметов, но его пушки прекратили огонь. Корма «Владыки» горела, и люди сбивали пламя одеялами, но на помощь летел ангел-мститель. Наполнив паруса ветром и наставив на капер таран, шхуна неслась вперед. Касрин увидел, как пушки капера дали залп, отчаянно пытаясь рассчитать расстояние до стремительно приближающейся шхуны. Орудия флагмана громыхали, вокруг «Молота» вскипала вода. Однако корабль продолжал отважно мчаться вперед для смертельного тарана.

– Блэр, не следует ли нам поменять курс? – спросил Лэни. – Мы могли бы, навести на них орудия.

– Нет, – ответил Касрин Вести, ответный огонь в такую минуту было бессмысленно. – Держи точно на север, Лэни. Давай убираться отсюда к чертям.

– Но флагман…

– Забудь о флагмане, – посоветовала ему Джелена, не отрывая взгляда от «Молота». – Варес о нем позаботится.

Капитан Варес нацелил таран в борт флагмана. Он стоял на носу своего корабля, всего в нескольких шагах от тарана, крепко ухватившись за снасти. «Молот» стремительно несся вперед. У Вареса заложило уши от рева ветра и пушек, в носу свербело от едкого запаха пороха. Ядро попало в фальшборт и ударило в палубу. «Молот» не замечал попаданий, наводя таран на корпус противника. Сто ярдов, семьдесят пять, пятьдесят… На все это уходили считанные секунды.

Лиссцы приготовились к столкновению, ухватившись за лини и крепительные утки. Варес пригнулся, опасаясь проносящихся над головой ядер и обжигающего ветра из жерл. И глубоко вздохнул, наслаждаясь воплями перепуганных нарцев.

Онемев от ужаса, Зерио наблюдал за стремительно приближающейся шхуной. Видя надвигающуюся смерть, артиллеристы прекратили огонь и сбежали с боевых постов. Стоявший рядом с Зерио Дакворт прижал ладони ко рту и издал испуганный стон. Им оставались считанные мгновения. Зерио захотелось прыгнуть с корабля, но он просто не в состоянии был пошевелиться.

Последние лучи солнца играли на таране, и Зерио смотрел на них как завороженный. Он услышал вопль ломающегося дерева, ощутил первый порыв ветра. Столкновение подбросило его высоко вверх. А потом он полетел вниз, стремительно падая на острые колья вздыбившейся палубы.

Касрин смотрел, не веря своим глазам. Позади «Владыки ужаса» ко дну шел капер с разломанным корпусом. Вода врывалась внутрь корабля, неумолимо увлекая его вниз. Люди сыпались с палубы в ледяные глубины моря, отчаянно пытаясь не попасть под ужасающий таран. Шхуна Вареса высвобождалась из обломков, чуть поводя носом, словно насыщающийся волк. Таран рвал плоть флагмана.

Лэни быстро опомнился, приказал команде занять свои места и идти прежним курсом. Они с Касрином безмолвно переглянулись. Перегнувшись через борт, Джелена смотрела, как «Молот» начинает разворачиваться к другим каперам. Океан вопил от канонады.

– Что теперь? – спросил у нее Касрин. Голос Джелены звучал совершенно спокойно:

– Теперь мы плывем к Талистану.

– Нет, я спрашиваю об остальных, – уточнил Касрин.

– Теперь командование перешло к Варесу. Он сам справится с нарцами.

В ее ответе было нечто испугавшее Касрина, но он не стал ничего говорить. Он поднял голову к рваным парусам, потом перевел взгляд обратно на пылающую корму. Его матросы уже почти справились с огнем, запивая его ведрами воды. «Владыка ужаса» снова получил серьезные повреждения. Вонь огнеметов отравляла воздух парами полусгоревшего горючего, палубу усеивали обломки, но корабль остался жив. И, как это ни удивительно, по-прежнему держал курс на Талистан.

На западе солнце уже спряталось за горизонтом. У Талистана нужно быть к рассвету. Касрин понимал, что с поврежденными парусами прибыть в срок будет непросто.

– Не зевайте, ребята! – крикнул он. – Нам нельзя терять ни минуты.

«Молот» снова готов был вступить в бой, но Варес почувствовал, что каперы сопротивляются уже не так мощно. Увидев гибель своего флагмана, остальные корабли нарушили строй, готовясь к бегству.

Однако для Вареса сражение только началось. В наступившей суматохе каперы стали идеальной добычей, а его жажда мщения была далеко не утолена. Он быстро приказал дать право руля, отрезая нарцам путь к отступлению. А потом, когда его корабль оказался достаточно близко, он приказал своим сигнальщикам передать флоту простой приказ: пленных не брать, пощады никому.

Варес взял подзорную трубу и выбрал свою очередную жертву. «Молот», подобно акуле с тем же именем, хищно рванулся вперед.

45

В первый день лета воины Восточного Высокогорья собрались на берегу Серебрянки. Кланы Грэйфин, Глинн и Келлен под командованием принца Редберна восседали в лучах утреннего солнца на своих закованных в броню латапи, готовые к приближающейся битве. Легкий ветерок проносился по лугу, шевеля их стяги. Впереди развевалось ярко-красное знамя Рыжего Оленя. Вокруг штандарта принца реяли другие флаги – голубой, белый и золотой: они представляли воинов из различных семейств Высокогорья. Под своим медвежьим стягом стоял Олли Глинн, а на штандарте Вандры Грэйфин была изображена акула. Они стояли с флангов Редберна и его многочисленных воинов. А позади них на своем золотистом лосе сидел Крэй Келлен. Грэнширский Лев явился с двумя сотнями воинов. Крэй Келлен со своим клыкастым шлемом и золотым стягом выглядел очень внушительно. За спиной у него был двуручный меч, и он бесстрастно наблюдал за силами, которые противостояли горцам.

На противоположном берегу реки их дожидалась армия Талистана из многих сотен хорошо вооруженных воинов. Авангард составляла линия кавалерии. Храпели закованные в зелено-золотые доспехи кони, сверкали шлемы всадников с масками демонов. За ними высился Тэссис Гэйл в великолепных украшенных доспехах, в окружении пеших меченосцев. Справа стоял отряд фосканцев, слева – силы Горкнея. Вытянувшись безупречной цепью, стояли сзади лучники, ожидая приказа. Офицеры разъезжали вдоль строя, отдавая команды своим войскам. Тэссис Гэйл сидел на вороном коне недвижно, словно статуя. На нем был позолоченный шлем с уродливым змееподобным забралом и крыльями, как у химеры, гигантский меч висел у него на поясе. Скрытый металлическими доспехами король казался куда живее, чем Бьяджио его помнил. К отчаянию Бьяджио, его противник выглядел отлично.

Как и Тэссис Гэйл, Бьяджио был верхом, среди немногих горцев, сидевших не на латапи, и как-то даже неловко ему было на коне среди огромных лосей с величественными рогами и крепкой броней. Рядом принц Редберн красовался на гигантском латапи с чудовищной короной рогов. Шею и бока животного защищала кованая броня. Бьяджио подумал, что более грозного зверя он еще никогда не видел: это существо могло бы поспорить с легендарными львами из Чандаккара. Лось шумно грыз удила, чувствуя приближение битвы и не отрывая глаз от врага. Рядом с Редберном на лосе сидела Брина: ее латапи был немного поменьше, но тоже достаточно внушителен. Губы девушки встревожено подергивались. Вандра Грэйфин и Брина были единственными женщинами на поле боя. Как это ни удивительно, принц Редберн не стал требовать, чтобы его сестра осталась в замке.

Сидя на гнедом боевом коне, Бьяджио стал считать врагов. Кавалерия Гэйла насчитывала почти двести всадников, и пехотинцев у него было не меньше. Отряд из Фоска, который оказался для императора неприятной неожиданностью, доходил до сотни, и горкнейцев было еще человек пятьдесят. Бьяджио всмотрелся, пытаясь понять, где среди них находится Баллах. Герцог не пожалел расходов на месть.

Даже собрав воинов из всех четырех кланов, Редберн не набрал и пятисот человек – им трудно будет противостоять силам, собранным Тэссисом Гэйлом. Хотя горцам помогали их латапи, они казались слабее хорошо обученных талистанцев. Впервые с момента создания своего плана Бьяджио почувствовал раскаяние. Он превратил горцев в оружие, но Гэйл был опытным воином. Он умел выигрывать войны, и, увидев его верхом на боевом коне, Бьяджио поежился.

– Их так много! – сказал Редберн. – Я этого не ожидал.

– Я тоже, – признался Бьяджио.

– Их не должно было быть так много, – проговорила Брина. – Государь император, где же ваш флот?

– Не знаю.

Уже давно рассвело, а он еще не слышал ни одного залпа со стороны берега. По-видимому, Касрин потерпел неудачу. Без отвлекающего обстрела «Владыки ужаса» Гэйл смог выставить против них огромную армию.

– Редберн, – с запинкой произнес Бьяджио, – мне очень жаль. Клянусь, я приготовил дредноут…

Принц Редберн сказал очень просто:

– Не надо ни о чем жалеть. Вы были совершенно правы. Это – наша война. Мы ее выиграем или проиграем сами.

– И без поддержки трийцев, – с горечью добавила Брина. – Или вы все еще рассчитываете, что они нас выручат, император?

– Брина, не надо! – укорил ее Редберн. – Мы же теперь союзники!

– И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ваше Высокогорье, миледи, – пообещал Бьяджио. – Даю вам слово.

Лицо Брина немного смягчилось.

– Император, посмотрите туда! И, пожалуйста, скажите мне, что мы можем победить!

– Я не могу сказать этого, потому что не хочу вам лгать.

– Я не ожидал отряда из Фоска, – заметил Редберн. – И горкнейцев тоже. У вас много врагов, государь император.

– Надо думать, это подарок от баронессы Риктер. Бьяджио вспомнил, как он подстроил гибель ее брата на

Кроуте. Одиннадцать нарских правителей погибли в тот день. Бьяджио почти удивился, что к Гэйлу не пришло еще больше его врагов.

– А горкнейцы? – спросила Брина. – Почему они здесь?

– Лучше вам об этом не знать, – ответил Бьяджио.

Принц Редберн осмотрел свои фланги. Неподалеку Олли Глинн беспокойно переминался под своим штандартом с оскаленным медведем. Из всех правителей кланов один Глинн хотел войны. Он даже попросил о чести первому вступить в бой. Бьяджио решил, что клан Глинн мог бы справиться с пехотой. Или, может быть, с отрядом из Фоска.

– Пора, – решил Редберн. Он повернулся к Брине. – Останься здесь, сестра. Жди меня. Если меня убьют, ты знаешь, что надо делать.

– Знаю.

Редберн повернулся к Бьяджио:

– Он нас ожидает?

– Он решит, что вы собираетесь выдвинуть свои условия, – ответил Бьяджио. – Или, может быть, потребовать его сдачи. Он наверняка надеется, что эта демонстрация численности его войск вас испугала. Вот почему он еще не начал атаку.

– Тогда я не заставлю его ждать.

Подняв руку в боевой рукавице, Редберн по очереди повернулся к каждому из предводителей кланов. Один за другим предводители кланов выехали из рядов и направились к Редберну в центр его армии. Олли Глинн первым оказался рядом с принцем.

– Мы поедем бросить вызов? – спросил он.

– Да, – подтвердил Редберн. Повернувшись, он улыбнулся Вандре Грэйфин. – Вандра, я очень сожалею об этом.

Предводитель клана Грэйфин покачала головой.

– Не надо извиняться. Никого из нас не вывели сюда насильно.

Крэй Келлен добавил:

– Не ты начал эту войну, Редберн. Ее начал Гэйл. А мы ее закончим.

Бьяджио вывел своего коня вперед.

– Я знаю, картина кажется мрачной, – сказал он им. – Но у вас есть латапи. И, что еще важнее, у вас есть отвага. Редберн, я поеду с вами.

Принц покачал головой.

– Это слишком опасно. И потом, Гэйл не поедет сам разговаривать с нами.

– Поедет, когда увидит меня, – возразил Бьяджио. На его губах появилась хитрая улыбка. – Не забывайте: война – это игра ума. И мне кажется, что я смогу добиться для нас некоторого преимущества.

А Тэссис Гэйл на восточном берегу Серебрянки испытывал высочайшее удовлетворение в окружении армии своих лучших бойцов. Он уже очень давно не выезжал на битву, и теперь снова чувствовал себя молодым. При виде врагов на противоположном берегу у него заиграла кровь, придавая сил и обостряя все мысли и чувства. Рядом с ним в седле сидел герцог Баллах Горкнейский, который явно нервничал при виде противника. А вот граф Галабалос из Фоска тихо мурлыкал что-то себе под нос, не сомневаясь в победе. В отсутствие баронессы граф взял командование своими соотечественниками на себя. В своем длинном бурнусе и шипастых латах он казался совершенно равнодушным к силам горцев, расположившимся на той стороне реки, и его сотня, похоже, разделяла его настроение. Майор Мардек из Зеленой бригады тоже не беспокоился. Он быстро подскакал к королю от переднего края и резко осадил протестующе заржавшего коня. Из-под демонского забрала его голос звучал по-особому гулко.

– Предложить им сдаться, государь?

– Сдаться? – переспросил Баллах. – Они не станут сдаваться, дурень! Ты только посмотри на них!

– Галабалос! – позвал Тэссис Гэйл. Когда граф подъехал, король сказал: – Мардек хочет знать, следует ли нам предлагать им сдаться. Что скажете?

– Мои люди пришли сюда драться, король Тэссис, – заявил Галабалос. – Именно этого захотела бы наша баронесса, чтобы отомстить за своего брата.

– А, ваша баронесса. Ну конечно! – откликнулся Гэйл. Галабалос выпрямился в седле.

– Жаль, что она не смогла при этом присутствовать. Но мы ее не подведем.

– Я в этом совершенно уверен, – сказал Гэйл. Он посмотрел по очереди на каждого из своих собеседников. – Вспомните, зачем мы здесь, друзья мои. Ради мщения. Не забудьте о своей дочери, герцог Баллах. И о вашем бароне, Галабалос.

Баллах кивнул:

– И о вашем сыне, Тэссис. Тэссис Гэйл вздохнул.

– И о моем сыне.

– Милорд, – окликнул его Галабалос, указывая в сторону реки. – Посмотрите!

От армии горцев отделилась группа всадников. Гэйл насчитал пятерых. Большинство сидели на лосях, но под одним был простоватый на вид конек.

– Редберн, – заявил Мардек. – Может, он хочет обговорить с нами условия.

– Да, – подхватил Баллах. – Наши условия! – Герцог прищурился. – А кто это с ним?

– Предводители остальных кланов, – ответил Мардек.

– Нет, на коне. Кто это?

Тэссис Гэйл присмотрелся внимательнее. В прорези шлема вырисовалась странная фигура. У всадника были золотые волосы и янтарная кожа, он был необычайно гибким и высоким. Он ехал подле Редберна, держась очень надменно, гордо выпрямившись в седле и гневно глядя на другой берег Серебрянки.

Гэйлу понадобилось несколько секунд на то, чтобы узнать его, а узнав, он чуть не упал с седла.

– Всемогущий и милосердный Боже! – ахнул он. – Это Бьяджио!

Действительно, это был Ренато Бьяджио в черных кожаных доспехах, с лукавой улыбкой на губах, с серебристым мечом на поясе. Он знал, что взбесит Гэйла своим присутствием, для того и ехал.

– Что за мерзкий подвох он задумал? – вскипел Гэйл.

– Император Бьяджио? – И без того шаткая решимость Валлаха испарилась окончательно. – Это правда, он?

– Не могу поверить! – выговорил Гэйл. – Этот щеголь нас раскусил!

По рядам солдат пробежал встревоженный ропот. Майор Мардек посмотрел на своего короля.

– Милорд, что мы будем делать?

Гэйл не ответил. Он был настолько разъярен, что не мог издать ни звука. Пока Бьяджио подъезжал к ним, Гэйл пытался сообразить, в чем именно они ошиблись. Он же был так осторожен, а Бьяджио так слаб. Как император смог разгадать его планы?

– Дьявол! – прошептал Гэйл. – Вот он кто!

– Тэссис! – настоятельно спросил Баллах. – Что нам теперь делать?

– То, ради чего мы здесь собрались, Баллах! – отрезал Гэйл. – Нам же Бьяджио и был нужен! И хорошо, что он здесь, – не надо будет идти аж до Черного Города. – Гэйл ощутил прилив радости. Как он и обещал Риктер, он встретится с Бьяджио в бою! – Пусть он едет сюда. Пусть попробует, моей стали! – Разъярившись, Тэссис стремительно выехал из-за спин своей пехоты и поскакал к кавалерии, собравшейся у реки. – Ты меня слышишь, Бьяджио? – крикнул он. – Я здесь! Сразись со мной, убийца!

Бьяджио на том берегу Серебрянки улыбнулся еще шире. Гэйл осадил коня у самой реки, грозя кулаком приближающемуся императору. Мардек и остальная свита прискакали следом за ним.

– Тэссис, отойдите назад! – попросил Баллах. – Не давайте ему вас раздразнить. Ему только этого и надо!

Не обращая внимания на этот совет, Гэйл заорал:

– Я здесь, император! Я готов с тобой встретиться!

– Сюзерен мой, прошу вас! – взмолился Мардек, поспешно ставя своего коня перед Гэйлом. – Вернитесь обратно. Позвольте мне поговорить с этими свиньями за вас.

– Я сам буду за себя говорить! – огрызнулся Гэйл. – Сию минуту подай назад! Пусть он меня видит!

Мардек, Баллах и Галабалос окружили короля, дожидаясь, пока император и горцы не доедут до реки. Когда они оказались на берегу, Редберн поднял руку, дав сигнал своим спутникам остановиться. Рыжий Олень вызывающе посмотрел на Гэйла.

– Тэссис Гэйл! – громко произнес он. – За твои преступления против моего народа и за избиение наших священных лосей мы вышли с тобой на битву. Сегодня ты заплатишь за свои злодейства.

Гэйл поднял забрало.

– Смелые слова, мальчик. – Он указал на Бьяджио. – Ты решил, что, приведя сюда эту тварь, ты меня испугаешь?

Бьяджио рассмеялся.

– Удивлены моим появлением, Тэссис? Мы довольно давно не виделись, правда? Для такого старика вы неплохо выглядите.

– Не пытайся меня дразнить, щеголь! – предостерег его Гэйл. – Именно тебя я и хочу уничтожить. И, как видишь, я хорошо подготовился.

– Да, – согласился Бьяджио, быстро взглянув на спутников Гэйла. – Мне говорили, что вы пригласили Валлаха в свое братство. Как поживаете, герцог? Вижу, что вы потратили часть своего прославленного состояния.

– А меня вы тоже ждали, император? – вызывающе осведомился граф Галабалос. – Вместе с моей армией?

– Ах да! – лениво отозвался Бьяджио. – Фосканцы! А где твоя хозяйка, пес? Я-то думал, что она будет здесь, оплакивая своего мертвого братца. – Он улыбнулся. – Барон Риктер был человеком храбрым. Мне говорили, что он не издал ни звука, когда лиссцы вырезали ему сердце.

– Свинья! – крикнул Галабалос, скача к берегу. – Переправься сюда и повтори это мне в лицо!

– Нет! – взревел Гэйл. – Бьяджио, ты мой! У остальных тоже к тебе счеты, но именно я снесу тебе голову!

Император изобразил изумление.

– Так речь идет о головах? Гм… интересная идея. Как она вам нравится, Баллах?

– Мясник! – крикнул герцог. – Как ты смеешь так говорить о моей дочери?

– Я? – переспросил Бьяджио. – Ах, мой бедный обманутый Баллах! Так вы считаете, что это я убил леди Сабрину?

Баллах прищурился.

– Ты, мерзкая тварь…

– Хватит! – заявил Гэйл, спеша сменить тему разговора. – Нам всем известны твои преступления, Бьяджио.

– О, но, по-моему, герцог не все знает, Тэссис. – Бьяджио перевел взгляд на Валлаха. – Приношу мои извинения, герцог. Да, я отдал приказ, чтобы ее убили, я этого не отрицаю. Но это не я ее насиловал и рубил ей голову.

– Молчи, дьявол! – зарычал Гэйл. – Мы не станем слушать твою ложь!

Бьяджио улыбнулся.

– Это сделал Блэквуд Гэйл.

Герцог Баллах покачнулся в седле. Вид у него был совершенно потрясенный. Гэйл поспешил объясниться:

– Не верьте ему, Баллах. Он – лжец.

– Ах, Тэссис, полно! – проговорил Бьяджио. – Мы ведь были тогда союзниками. Да ведь я столько времени проводил у вас в замке! И я прекрасно помню, как бросил леди Сабрину к ногам вашего сына. Видите ли, Баллах, она была подарком. И Блэквуд был так ею доволен! Он не мог дождаться, когда…

– Это правда? – вопросил Баллах, берясь за рукоять меча. – Тэссис?

Лицо Гэйла окаменело.

– А что ты станешь делать, если, правда? Твой враг – Бьяджио, Баллах. А не я!

– Но вы меня предали!

– Ничуть! – заорал Гэйл. – Этот дьявол отдал приказ о казни твоей дочери. У моего сына не было выбора – он его исполнил!

– Ну, давайте уточним, Тэссис, – вмешался Бьяджио. – Изнасилование в этот приказ не входило.

– Заткнись! – зарычал Гэйл. Ситуация совершенно неожиданно начала выходить из-под контроля, и он не знал, что делать. – Баллах, послушайте…

– И вы хотите, чтобы я за вас сражался? – воскликнул герцог. – После того, что ваш ублюдок сделал с моей дочерью?

– Ты никогда ее не любил, Баллах, ты сам это знаешь. Не любил так, как я любил моих детей…

– Она была моя! И вы ее у меня отняли! – Баллах посмотрел через реку на Бьяджио. – Вы оба ее отняли у меня. Вы не имели права! – Он подобрал поводья своего коня и повернул его к своим наемникам. – Мы не будем воевать за вас, – заявил он. – Ни сегодня, ни потом.

Тэссис Гэйл постарался сохранять спокойствие.

– Баллах, не бросайте нас.

– Пусть вас черти заберут, Гэйл! – огрызнулся Баллах.

– Баллах…

– Не пытайтесь уехать, Баллах, – предостерег его Бьяджио. – Иначе он убьет вас, как убил вашу дочь.

Баллах повернулся к Гэйлу.

– Вы можете убить меня, Гэйл, но если вы это сделаете, мои люди выступят против вас. И тогда вы наверняка проиграете эту войну.

Гэйл был так разъярен, что не мог отвечать. Баллах рысцой поехал прочь. Его люди с любопытством наблюдали за его приближением. Мардек направился, было за ним, но Гэйл его остановил. Тут ничего поделать было нельзя.

– Пятьдесят человек, – сказал Гэйл. – Жалкая горстка. Нас по-прежнему больше, чем твоего отребья, Бьяджио. – Он перевел взгляд на Редберна. – Я пощажу тебя, принц, если ты выдашь мне этого демона. Ты и твои кланы сможете вернуться домой живыми. Только выдай мне Бьяджио.

Принц Редберн рассмеялся.

– Месяц назад я мог бы согласиться на такую сделку, но теперь наших латапи не вернуть. Придется вам драться.

– Посмотри вокруг, Редберн, – посоветовал ему Гэйл. – Вам нас не победить. Мы уничтожим вас, как уничтожили ваших лосей. – Он посмотрел на Бьяджио. – Ты проиграл, император. Признай это.

Но Бьяджио не ответил. Вместо этого император наклонил голову, словно прислушиваясь к каким-то далеким звукам. Гэйл нахмурился – и тоже их услышал. Откуда-то издалека с востока доносился глухой рокот.

– Что это? – спросил Гэйл у Мардека. – Ты слышишь? Бьяджио захохотал.

– Это огнеметы! Орудия дредноутов, Гэйл!

– Что?

– Ах вы, глупец! Неужели вы решили, что я приехал сюда один? Уже в эти минуты Черный флот обстреливает ваши берега.

– Нет!

– Не нет, а да! И у флота приказ: полностью их опустошить.

– Не может быть! Никабар мертв! Веселье исчезло с лица Бьяджио.

– Пусть Никабар и мертв, но я – император. И Черный флот плывет туда, куда его посылаю я. Вы обречены, Тэссис. Сдавайтесь!

– Никогда! – прошипел Гэйл. Он обнажил свой меч. – Я никогда не склонюсь перед тобой, убийца! Никогда, покуда я жив!

– Тогда защищайте свои земли. Потому что сегодня вам придется столкнуться не только с этими горцами. – Бьяджио завел своего коня в реку. – Вам придется справляться и с дредноутами, Гэйл. И угадайте, что еще вам грозит?

– Игры! – завопил Гэйл. – Игры и ложь!

– Трийцы, – заявил Бьяджио. – Посмотрите на карту, старик. Сегодня вы начали войну на двух фронтах.

Майор Мардек подскакал к берегу.

– Мой сюзерен, – сказал он, – если это правда…

– Это правда, – подтвердил Бьяджио. – Вторжение в Арамур уже началось. Ричиус Вэнтран вернулся, и он привел с собой трийскую армию. – Его смеющиеся глаза остановились на Гэйле. – Проиграл не я, Тэссис. А вы!

– Мой сюзерен, нам надо защищать наши берега! – настоятельно проговорил Мардек. – И Арамур…

Тэссис Гэйл едва его слушал.

– Ложь, – прошептал он. – Сплошная ложь… Бьяджио сохранил свою насмешливую улыбку.

– Вам необязательно мне верить. Вы можете все остаться здесь – и погибнуть.

– Громкие слова! – кипел Гэйл. – Но мне нужен только ты!

– Нет, – возразил Редберн. Он заставил своего лося остановиться рядом с конем Бьяджио. Остальные предводители кланов последовали его примеру. – Мы – союзники, Гэйл. Если вы воюете с Бьяджио, вы воюете со всеми нами.

– Ну что ж, щенок! Готовься умереть.

Гэйл круто повернул коня и поехал обратно к рядам конницы. Мардек последовал за ним.

– Король Тэссис, нам необходимо обезопасить побережье! – настаивал майор. – Пожалуйста, позвольте мне отправить туда какие-нибудь силы. И в Арамур тоже. Я умоляю вас…

Резко опуская забрало, Гэйл распорядился:

– Отправь пятьдесят человек на берег. И не больше, понял?

– А в Арамур?

– К черту Арамур! – ответил Гэйл. Он по-прежнему не был уверен в том, что Бьяджио не лжет, и не собирался распылять силы. – Пусть Элрад Лет сам за себя постоит.

– Государь, – осторожно проговорил Мардек, – если император говорит правду, то нам грозит смертельная опасность. Нам следует отступить.

– Что?! – взорвался Гэйл. – Отступить? Когда Бьяджио так близко?

– Но дредноуты…

– Мы не отступим! – прогремел Гэйл.

Он снова посмотрел на другой берег. Бьяджио и горцы возвращались к своим армиям. На левом фланге талистанцев Баллах уводил с поля своих горкнейцев. Подняв меч к небесам, Гэйл привстал в стременах и завопил:

– Вы меня слышите, трусы? Мы не отступим! – Он указал концом клинка на Мардека. – Майор, готовьте лучников. – Повернувшись к Галабалосу, он распорядился: – Граф, вы начнете первым. Готовьтесь отомстить за вашего барона.

Гэйл снова опустился в седло и посмотрел вслед Бьяджио и предводителям кланов. В голове у него стоял мучительный звон. Он понимал, что это к нему снова подступает безумие, однако он подавил его, попытался прогнать. И в то же время он чувствовал, что слишком разъярен, чтобы полностью избавиться от безумия. Сегодня, во время битвы, он будет берсеркером.

46

Через два часа после рассвета «Владыка ужаса» приковылял в воды Талистана. Спустя еще час корабль отыскал цель: высокую крепость, стоящую на берегу. Все три орудия правого борта открыли огонь.

Для Касрина это было делом привычным: с борта своего' дредноута он обстреливал бессчетное число лисских укреплений и прекрасно оценивал дальнобойность своих огнеметов. Он рассмотрел крепость в подзорную трубу и сразу же направил на нее орудия, воспользовавшись этой мишенью, чтобы привлечь внимание Тэссиса Гэйла. «Владыка ужаса» с трудом доплыл до Талистана. Порванные паруса тормозили корабль, словно опущенный якорь. К назначенному сроку Касрин опоздал и теперь не знал, что произошло с Бьяджио и начал ли Ричиус Вэнтран наступление на Арамур. Он знал только, что выполняет свое обещание отвлечь армии Талистана с помощью мощных орудий своего корабля. Касрин корректировал огонь с планшира, наблюдая в подзорную трубу, как талистанцы бегут из своей крепости. «Владыке» уже удалось пробить большую брешь в пандусе, и теперь он сосредоточил огонь на главной сторожевой башне. Солдаты на берегу бессильно махали руками, но не могли ничего предпринять, чтобы прекратить смертоносный огонь. Касрин не стал вести огонь по солдатам. Маленький призрак девочки из Лисса сидел у него на плече, умоляя проявить милосердие. На этот раз Касрин к ней прислушался. Сегодня ему необязательно было становиться убийцей.

– Там! – крикнула Джелена.

В грохоте огнеметов говорить было невозможно. Джелена и Касрин заткнули уши восковыми пробками, чтобы хоть немного защититься от шума. Джелена тесно прижалась к Касрину, пытаясь что-то ему сказать.

– На берегу! – еще громче крикнула она. – Видишь их?

– Я их вижу, – ответил Касрин.

– Ты можешь их достать!

Касрин опустил подзорную трубу и покачал головой.

– Нет.

Джелена пытливо посмотрела на него. Она хотела что-то сказать, но вдруг замолчала. Касрин взял ее за руку и нежно сжал ее пальцы. Он видел яд злобы в выражении ее лица – как видел его на лице Вареса. У них на глазах Варес направлял «Молот» на каперы, и Касрин тогда был потрясен, а Джелена довольна. А теперь она хотела, чтобы он убивал талистанцев. Он словно слышал ее мысли: «Они нарцы. Убей их».

– Я – нарец, – напомнил он ей, перекрывая канонаду. Они посмотрели друг на друга. На берегу над горящей крепостью занялось зарево.

– Ты не такой, как они, – едва слышно проговорила Джелена. – Ты – другой.

– Но я – один из них! – упрямо повторил Касрин. – Ты можешь меня принять таким, как я есть?

После короткой паузы Джелена ухватила его за воротник, прижала губы к его заткнутому воском уху и сказала:

– Я ведь взяла тебя к себе в постель, правда? Я знаю, какой ты, Блэр Касрин!

Улыбнувшись, Касрин ответил:

– Я не Шакал. И я не герой. Но я – счастливчик, королева Лисса. А теперь… – тут он основа прижал к глазу подзорную трубу, – позволь мне делать мое дело.

Разглядев стену, на которой не было людей, он велел огнеметам перенести огонь на нее.

47

Бьяджио смотрел, как на противоположном берегу реки лучники натянули тетивы луков. Тэссис Гэйл уверенно сидел на своем коне, нетерпеливо ожидая боя. Армия Редберна подготовилась к обстрелу, подняв круглые щиты. Бьяджио услышал приказ и сразу же – свист стрел. Небо потемнело.

– Защищайтесь! – крикнул он Брине, которая уже подняла щит.

Стрелы достигли высшей точки траектории и с шумом полетели вниз. Деревянный дождь посыпался сверху, стуча по щитам и звеня по броне. Бьяджио заметил, что наконечник одной стрелы пробил ему щит. Закричали раненые, пораженные стрелами. Лоси ощетинились и затрясли покрытыми броней мордами, выражая свое недовольство. Кто-то из всадников не удержался в седле. Не имея собственных лучников, чтобы отвечать на залп, Редберн опустил свой щит и закричал противникам:

– Вы в меня не попали!

Горцы завыли и заколотили мечами по щитам. Они улюлюкали своим врагам, словно безумцы. Лучники снова наложили стрелы на тетивы, направили их в небо и сделали выстрел по команде. Еще одна туча стрел умчалась вверх – и Бьяджио поспешно поднял щит. В висках у него стучало, во рту пересохло, желудок свело от жажды снадобья Бовейдина, которое всегда давало ему чувство бесстрашия. И когда вниз дождем посыпались стрелы, он закрыл глаза, ненавидя собственный страх. Убедившись в том, что снова остался жив, Бьяджио в ярости швырнул щит на землю.

– Сражайся! – заорал он Гэйлу. – Ты, трусливый ублюдок, сражайся с нами!

Другого вызова Тэссису Гэйлу не понадобилось. Он что-то крикнул своим лучникам, а потом – отряду из Фоска, приготовившемуся к атаке. Граф Галабалос поднял свой серебряный меч. Рядом с Редберном Олли Глинн молил об отмщении

– Пусти меня, мой принц, умоляю! – сказал он. – Разреши моим людям сразиться с этими свиньями!

Редберн закусил губу, пытаясь принять правильное решение. Галабалос готовился. Тяжело дыша, Олли Глинн сжал рукоять меча. Наконец, когда Галабалос со своим отрядом уже двинулся вперед, Редберн отдал приказ:

– Давай, Глинн. Уделай их так, чтобы не скоро забыли!

Олли Глинн развернул лося, чтобы оказаться лицом к своим бойцам. Они одним движением обнажили мечи, пригнулись в седлах и выслушали приказ своего предводителя:

– В бой!

Пятьдесят бронированных латапи понеслись к реке. Против них в атаку шли сто всадников из Фоска. Скача вперед, латапи пригибали короны рогов к земле. Их раздвоенные копыта буквально пожирали расстояние до врага. Переходя реку, Галабалос издал мстительный крик. Размахивая мечом, он первым вышел на другой берег и оказался перед первым горцем – рычащим Олли Глинном. Меч Глинна мгновенно взлетел вверх. Конь Галабалоса захрапел. Он понесся к лосю и врезался прямо в рога латапи. Конь громко завопил. Латапи затрубил и взмахнул рогами. Олли Глинн ухватился за луку седла, а из конской шеи фонтаном ударила кровь. Галабалос вылетел из седла и упал на стремительно раскачивающиеся рога лося.

Бьяджио потрясенно заморгал. Галабалос пронзительно визжал. Насаженный на рога граф скрюченными пальцами пытался дотянуться до горца. Латапи мощно взмахнул рогами – и сорвавшийся граф рухнул в грязь. Вокруг грохотали конские и лосиные копыта: казалось, столкнулись две крепостные стены. Глинн развернул своего латапи к беспомощному Галабалосу, и от удара его меча лицо графа отделилось от черепа и плюхнулось в грязь. Глинн взметнул кулак в воздух и выкрикнул:

– Пощады не давать!

Это было поразительно. Рядом с радостно кричащей Бриной Бьяджио смотрел, как латапи рассекают строй коней, не обращая внимания на их количество и доспехи, как рвут конскую плоть острыми отростками рогов. Неожиданно лишившись командира, фосканцы попытались перестроиться, отчаянно отбиваясь от горцев. Вскоре бой шел уже по всему полю.

– Бог мой! – ахнул Бьяджио. – Поверить не могу!

– Я же говорил вам, – гордо заявил Редберн. – Они нам не противники.

На том берегу Тэссис Гэйл пришел к тому же выводу. Он снова повернулся к своим лучникам, выкрикивая приказы и размахивая руками. Лучники приготовили свое оружие и сделали еще один залп. Редберн приказал поднять щиты. Стрелы полетели вниз, пронзая доспехи и плоть, валя горцев на землю. Щит Брины остановил две стрелы, а еще одна оцарапала ей плечо. Она выругалась, шипя от боли, и отмахнулась от Бьяджио.

– Царапина, – сказала она. – Позаботьтесь о себе, император.

На них снова летели стрелы. Опять упали горцы. Редберн крикнул своим бойцам держаться, Крэй Келлен и Вандра Грэйфин повторили его команду. Грэнширский Лев рысью ехал по рядам своих бойцов, распевая горскую боевую песнь. Клан Грэйфин подхватил мелодию, и скоро пели уже все горцы, дразня талистанцев своей песней. Между двумя армиями Олли Глинн и его клан сражались с отрядом фосканцев. Обе стороны понесли большие потери. Находившиеся в численном меньшинстве горцы пользовались преимуществом своих животных, однако их противники были хорошо обучены и после первого столкновения сумели перестроиться. Численность обоих отрядов быстро уменьшалась. Бьяджио вдруг понял, что больше не видит Олли Глинна.

– Глинн! – рявкнул он. – Где он?

Редберн всмотрелся в место сечи и указал в самый ее центр. Олли Глинн, оказавшийся не на лосе, брел через реку. Вид у него был измученный, он был весь в крови и едва держался на ногах. Спотыкаясь, он пытался отбиваться от двух всадников из Фоска. Один, с кистенем, раскрутил свое оружие, готовясь нанести удар.

– Нет! – завопил Редберн.

Даже если бы Глинн его услышал, предостережение пришло бы слишком поздно. Кистень пошел вниз – и его шипастый шар раздробил Глинну голову. Горец ничком упал в реку.

– Боже, нет! – вскрикнула Брина.

Она посмотрела на брата, закрывшего глаза.

– Будь они прокляты, – пробормотал Редберн. – Прокляты!

Начался новый дождь стрел. Ни Редберн, ни его сестра не прикрылись щитами. Оставшиеся воины Глинна схлестнулись с фоскинами, и никто не мог взять верх.

– Редберн, – сказал Бьяджио, – сигнальте атаку.

К ним подъехала Вандра Грэйфин. Услышав совет Бьяджио, она поддержала его.

– Действуй, Редберн! – сказала она. – Иначе лучники нас перебьют одного за другим.

Тэссис Гэйл был совершенно ошеломлен. Он всю жизнь прожил на границе с Восточным Высокогорьем, но ни разу в жизни не видел лосей в бою. Сквозь прорезь своего страшного шлема он наблюдал за избиением фосканцев: их протыкали рогами, топтали копытами и рубили на части обезумевшие горцы. Медвежий клан Олли Глинна тоже понес большие потери, но горцы утащили за собой на тот свет надменного Галабалоса. Гэйл посмотрел на ту сторону реки, поспешно подсчитывая горцев. Редберн еще не начинал атаки, как и львиный и акулий кланы. То, что планировалось как мгновенный разгром, быстро превращалось в бой равных противников, и Гэйл начал проклинать герцога Валлаха, ушедшего с поля битвы.

– Мой сюзерен! – крикнул майор Мардек, подскакав к нему вдоль пехотинцев. – Каким будет ваш приказ? Нам начать отступление?

Гэйл непонимающе посмотрел на него. Когда это Мардек успел стать таким трусом?

– Мы не будем отступать. Посмотри туда, на тот берег. Редберн готовится к атаке. Готовь кавалерию.

– Мой король, нам не победить их! Посмотрите на фосканцев! Горцы слишком сильны. Их звери нам не по зубам.

– Готовь всадников, Мардек.

– Но милорд, это же бессмысленно!

Гэйл стремительно выбросил руку вперед, схватил Мардека за латный воротник и стащил его с коня.

– Я – король Талистана! – взревел он. – Ты будешь мне повиноваться! А теперь готовься к атаке, иначе я сам тебя убью!

Мардек воззрился на своего обезумевшего короля.

– Государь, молю вас, выслушайте меня! Император раскрыл наш план. Он привел к нашим берегам дредноуты, а трийцы атакуют Арамур. Мы погибли! Вам надо сдаться.

– Вставай, Мардек! – угрожающе проговорил Гэйл, приставив острие меча к горлу майора. – Или умри на коленях, как трус.

Мардек медленно встал на ноги.

– Вы сошли с ума, – прошептал он. – Вы совершенно безумны.

Это обвинение заставило Гэйла лишиться последних остатков рассудка. С воплем бессильной злобы он налег на меч и вогнал клинок в горло Мардека. Майор захрипел, захлебнулся кровью и упал на колени. Одной рукой он попытался поймать Гэйла. Гэйл высвободил клинок и ногой отпихнул майора.

– Ну! – сказал он, обращаясь к своим войскам. – Я отдал вам приказ, негодяи!

Принц Редберн увидел, что кавалерия готовится к атаке.

– Ну, час настал, – сказал он сестре. – Я веду наших. Брина сжала рукоять меча.

– Я готова.

– Нет, – возразил Редберн. – Ты останешься здесь. Если я погибну… – У него сорвался голос. – Брина, если я погибну, ты будешь им нужна.

– Редберн, позволь идти моим людям! – попросила Вандра Грэйфин. – Мы готовы!

– И мы тоже, – ответил Редберн. Он проглотил волну страха. – Вандра, вы с Келленом… Вы – все, что останется. Я поведу моих людей вперед, постараюсь сломать Гэйлу хребет. – Он взглянул на Бьяджио, который явно рвался в бой. – Император, вы тоже остаетесь.

– Что? – возмутился Бьяджио. – Я не останусь. Я готов! Редберн бросил быстрый взгляд на Брину. Бьяджио моментально понял его намек. И Брина тоже поняла.

– Мне опекун не нужен! – запротестовала она.

– Оставайтесь! – приказал принц.

Он проскакал по рядом своих бойцов, размахивая мечом и призывая их на битву. Латапи захрапели, пешие бойцы ударили в щиты. Редберн звал их на бой со всем магическим жаром его крови. На другом берегу Серебрянки вперед скакали талистанские кони. Редберн развернул к ним своего лося и рванулся вперед. Позади себя он услышал рев своих воинов, топот копыт и звяканье тяжелой брони. Пригнувшись в седле, он направил рога своего латапи на несущихся к нему всадников. Рукоять меча проскользнула в его ладони, и он понял, что сильно вспотел. Он не хотел этой войны, но Тэссис Гэйл навязал ее. Редберн выбрал себе цель – заносчивого короля на другом берегу реки. Если бы ему удалось до него добраться…

Войска сшиблись. Лось Редберна начал крушить коней: взмах рогов распорол бока сразу двум скакунам, отбросив их назад. Спустя мгновение Редберна поглотила волна, секущей стали. Он поднял щит, отразил удары – и замахнулся мечом на противника слева. Клинок ударил по шлему солдата. Тот ответил серией ударов. Редберн с яростным криком протолкнул своего лося прямо сквозь них. Вокруг него под бешеные вопли рванулись вперед его люди и беспощадные рога латапи. Мир размазался – и внезапно Редберн оказался в окружении. Враги и союзники плотно сдавили его. Холодная вода реки плеснула вверх, ослепив его в момент взмаха мечом. Надо было высвободиться, вырваться из несущегося стада, но стена людей и животных напирала. В голове звенело от яростных криков и мучительных воплей. Он видел блеск металла и кровь, бьющую из обрубков, и знал, что погиб. Панический страх овладел им – и, заметив брешь, Редберн бросился к ней, вырвавшись из свалки прямо на двух конных солдат. Гонец опустил свои смертоносные рога и ударил по ним, отбросив назад. Взрыв горячей крови заставил Редберна ахнуть. Ударом обоих солдат сбило с коней, и теперь они неловко копошились в быстрой реке. Не успев опомниться, Редберн уже замахнулся мечом и опустил его двумя кровавыми дугами. Солдаты рухнули, как скошенный бурьян. Редберн снова поднял меч и резко натянул поводья, подняв лося на дыбы.

– Отмщение! – крикнул он. – За наше Высокогорье!

Опьяневший от ярости и вымокший в крови Редберн снова повернул Гонца в гущу схватки. Его люди были в численном меньшинстве, но постепенно выравнивали положение, оттесняя противников лосями. Прямо перед ним один горец отражал нападение сразу двух талистанцев. Редберн взревел, дал Гонцу шенкеля и бросился к ним. Лось вошел в воду, но почти сразу же оступился, взбрыкнул под своим седоком – и вышиб его из седла. Гонец издал ужасающий вопль. Редберн забарахтался, поднял голову над водой и с трудом встал на ноги. На него надвигался громадный копейщик.

– Могучий принц! – воскликнул солдат, целясь копьем в живот Редберну. – Ты что-то потерял?

Все случилось молниеносно. Копье зависло перед Редберном и, не успел он увернуться, как оно понеслось вперед, прямо ему в сердце. Он еще успел вскинуть руки – но тело его взорвалось ослепительной болью. Опустив взгляд, он увидел, как из его вспоротого живота фонтаном бьет кровь.

– Редберн!

Вопль Брины расколол Бьяджио череп. Не успел он задержать ее, как она уже рванулась вперед, с криком размахивая над головой мечом и спеша на помощь поверженному брату. Но было поздно. Редберн повис на копье, по его телу прошла судорога – а потом он соскользнул с копья в воду. Однако безумный порыв Брины зажег горцев.

– Принц! – крикнул Крэй Келлен. – Принц убит!

Лев зарычал и отдал приказ своим воинам. Люди Вандры Грэйфин готовились пойти в атаку. Оба предводителя клана посмотрели на Бьяджио, и тот с изумлением понял, что они ждут его слова. Они потеряли вождя, и Бьяджио стиснул поводья коня, отдавая приказ:

– Перебить всех! – крикнул он. – Пусть ни один талистанец не переживет этого дня!

Он пришпорил коня и поскакал вслед за Бриной туда, где кипел бой. На том берегу Серебрянки к наступлению готовилась пехота Гэйла. Брина как раз добралась до реки. Она с криком бросилась на копейщика, шипя, словно пантера, и размахивая мечом. Солдат споткнулся и упал в воду. Безжалостные удары Брины прорубали ему доспехи. Когда Бьяджио подскакал к ней, она была покрыта кровью, а по ее искаженному лицу текли слезы.

– Брина, прекратите! – приказал он. – Уходите отсюда! В схватке Брина потеряла своего лося, а теперь уронила и меч. Она заковыляла по воде к Редберну. Принц неподвижно лежал в реке.

– Редберн, нет! – зарыдала Брина.

Схватив брата за плечи, она встряхнула его, словно надеялась вернуть к жизни, но его голова бессильно запрокинулась, а безжизненные глаза, не моргая, уставились в небо. Бьяджио поспешил к ней, свесился с седла и схватил за воротник. Рывком подняв Брину с трупа, он вытащил ее на берег.

– Мой брат! – кричала она, пытаясь вырваться. – Они убили его!

– Уходите отсюда! – приказал Бьяджио. – Ему уже не помочь.

Он швырнул ее на землю, и она упала на колени.

– Это ты виноват! – рыдала она. – Ты и твоя проклятая война!

Бьяджио не стал ей отвечать. Вокруг него к битве с криками присоединились кланы Грэйфин и Келлен. Отбросив кавалерию, они форсировали реку, надвигаясь на начавшую наступление пехоту. Для разговоров момент был неподходящий, а Редберна спасти было уже невозможно. Брина тоже это понимала. Она не поползла к сражающимся, она даже не попыталась поднять голову. Вымокнув в крови и взбаламученной воде, она стояла на коленях, на берегу реки и тупо смотрела на Бьяджио.

– Уходите! – снова приказал он. Совершенно оцепенев, Брина не шевелилась.

– Я отомщу за него, Брина, даю вам слово, – сказал Бьяджио. – А теперь уходите, прошу вас!

Брина поднялась, с трудом удержавшись на ногах. Она посмотрела на реку, на своих соплеменников, рвущихся вперед, а потом на труп брата, затоптанного копытами боевых животных. Не обращая внимания на кипящий вокруг бой, она пошла к реке и попыталась выудить из воды тело Редберна. К ней присоединился еще кто-то – и вскоре труп уже выволокли на берег. Брина растерянно осмотрелась.

– Увезите его обратно в замок, – посоветовал ей Бьяджио. – Не оставляйте его гнить здесь.

– Да, – согласилась Брина. – Да, конечно… – Она замолчала и посмотрела на Бьяджио. – Отомстите за него, – сказала она. – Не забудьте свое обещание.

– Не забуду, – ответил Бьяджио.

Он повернул коня обратно к реке. Горцы перешли ее и теперь подминали под себя пехоту. В отдалении на своем боевом коне сидел Тэссис Гэйл. Похоже, он был совершенно потрясен таким поворотом событий.

Бьяджио обнажил меч и поскакал через реку.

48

У конца дороги Сакцен, там, где вечнозеленые леса Арамура отступали перед Железными горами, Ричиус Вэнтран свесился со скалистого карниза, пересчитывая конный отряд, вставший биваком. Наступило утро рокового дня – того дня, когда он, наконец, получит обратно Арамур. Армия Пракстин-Тара растянулась на последнем участке дороги. В авангарде шли Праведники Джала Роба – пешие и конные, они были готовы вторгнуться в крошечное королевство. Однако неожиданно путь им преградил отряд талистанских солдат. Не подозревая о крупной армии, скопившийся совсем близко, всадники отдыхали в своем лагере: кто болтал у костра, кто лениво чистил коня. Не поднимаясь, Ричиус прополз еще немного и вытянул шею, чтобы лучше разглядеть противника. Талистанцы расположились далеко внизу и вне пределов слышимости, однако Ричиус предпочел обратиться к своим спутникам шепотом.

– Похоже, их человек тридцать пять – сорок. – Он немного попятился и сел. – Что они, к черту, тут делают?

– Они нас ждали, – решил Алазариан. Юноша настоял, чтобы его взяли в разведку с Ричиусом и Джалом, и великолепно проявил себя, карабкаясь по скалам. Скривившись, он добавил: – Наверное, отец решил обезопасить себя. Готов биться об заклад, что Бьяджио начал свою войну с Талистаном.

Повернувшись к Пракстин-Тару, он быстро передал ему свои выводы, воспользовавшись таинственным контактом, который устанавливался между ними при соприкосновении рук. Когда слова юноши вошли в сознание военачальника, тот хмыкнул.

Алазариан улыбнулся.

– Пракстин-Тар говорит, что пятьдесят талистанских собак его не беспокоят. Он говорит, что мы затопим их, как река.

Посмотрев на Ричиуса, Пракстин-Тар сказал:

– Кэлак, фо ноа конак валла. – Тут он гордо ткнул себя пальцем в грудь. – Эо урис ратак ти.

– Что он сказал? – спросил Джал.

– Пракстин-Тар не хочет, чтобы Ричиус тратил свои силы на этих слабаков, – ответил Алазариан. – Это его слова, а не мои. Короче, Ричиус, он считает, что тебе надо поберечь силы для боя за замок.

Ричиус снова посмотрел вниз, на всадников, гадая, со сколькими еще им предстоит столкнуться. Целью похода был стремительный бросок к замку, который следовало захватить раньше, чем Талистан успеет прислать подкрепления. Это означало, что действовать надо быстро. К несчастью, военный лагерь, разбитый у конца дороги, лишал Вэнтрана преимущества внезапности.

– Ричиус, – прошептал Джал, – Пракстин-Тар прав. Мы можем захватить их и перебить, чтобы они не могли предупредить Лета.

– Ты хочешь сказать, что мы должны устроить им бойню, Джал? – переспросил Ричиус. – Ты хоть слышишь, что говоришь? Бог мой, ты же священник!

– Это же война! – возмутился Джал. – И потом, разве у нас есть выбор? Мы не можем допустить, чтобы они добрались до замка.

– Нет, – заявил Ричиус, качая головой, – я не допущу бойни. Не забывай: мы хотим, чтобы Лет сдался. Когда он увидит, какие у нас силы, выбора у него не будет. – Он посмотрел на Алазариана. – Ты согласен?

Алазариан пожал плечами.

– Не знаю. Мой отец… я имею в виду – Лет… ему нет дела до того, сколько солдат погибнет. Если он будет считать, что мой дед пришлет ему подкрепления, он ни за что не сдастся.

– И тогда он запрется в замке, где нам до него не добраться, – добавил Джал. – Говорю тебе, Ричиус: нам надо убрать этих всадников. Всех.

Ричиус задумался над проблемой, взвешивая все шансы. Воины Пракстин-Тара без труда нанесут поражением этим всадникам. Но Ричиус иначе представлял себе свое возвращение домой.

– Если понадобится, мы дадим бой у замка, – сказал он. – А если эти всадники захотят драки, они ее получат. Но в противном случае мы заставим их сдаться.

Он видел, что Джал разочарован, однако священник все-таки не стал спорить.

– Ладно, – согласился Джал. – Тогда надо, чтобы воины вышли на позиции: пусть эти солдаты увидят, что их дело безнадежно.

Ричиус ухмыльнулся.

– Безусловно.

Он повернулся к Пракстин-Тару и заговорил по трийски:

– Пракстин-Тар, вот что я прошу сделать…

Ричиус ехал во главе колонны, выводя Джала и его Праведников с дороги Сакцен на землю своей родины. Потрепанный флаг Арамура развевался над их головами: его высоко поднимал Рикен. В семидесяти шагах впереди талистанцы бесцельно бродили по лагерю – и тут увидели Праведников, появившихся с гор.

– Матерь пресвятая! – крикнул кто-то из них.

И в лагере воцарился хаос. Всадники бросились к лошадям, на бегу обнажая сабли. Ричиус вел отряд неспешной рысью. Он не побеспокоился обнажить меч, не стал предупреждать своих людей об опасности. На лице Джала сияла широкая улыбка, лук был, вызывающе закинут за спину. Держась рядом с Ричиусом, он весело подмигнул своему королю.

– А вот и они…

– Не зевай! – сказал Ричиус.

Впервые за много месяцев он ощущал себя по-настоящему живым. Под его ногами снова лежала земля Арамура, наполнявшая его душу силой и сознанием своего права рождения. В эту минуту он смело встретил бы целую конную армию.

– Жаль, что Алазариан не с нами, – сказал Джал. – Он ведь тоже возвращается домой.

– Ему недолго ждать, – отозвался Ричиус. Ему тоже хотелось, чтобы мальчик вошел в их отряд, но этот сюрприз они решили приберечь для Лета. Глядя, как всадники выстраиваются напротив, он бросил через плечо: – Подними наш флаг повыше, Рикен. Пусть эти подонки хорошо его рассмотрят!

В ответ Рикен заулюлюкал и принялся размахивать флагом, что вызвало явное раздражение у кавалеристов. Они уже сидели в седлах и быстро ехали вперед, намереваясь перекрыть арамурцам дорогу. Ричиус выпрямил спину и озорно улыбнулся им.

– Эй, вы там! – позвал он. – Вы нас искали?

Какое– то мгновение талистанцы не понимали, кто пожелал стать их противником. Они перешли с галопа на рысь, а потом, в нескольких шагах от Праведников, предусмотрительно остановились. Их предводитель, судя по мундиру -капитан, замахнулся саблей на Ричиуса.

– Стойте! – крикнул он. – Ни с места!

Ричиус остановил коня, приказав остальным сделать то же.

– Ты находишься на моей земле, талистанец, – заявил он. Солдаты переглянулись. Капитан склонил голову набок, разглядывая Ричиуса.

– На твоей земле? Кто ты, к черту, такой?

– Я – Ричиус Вэнтран, король Арамура. Я здесь с Праведниками Меча, чтобы вернуть себе свою страну

Капитан расхохотался, и его ужасающий хохот быстро подхватили его солдаты.

– Вэнтран? Не могу поверить! Шакал вернулся! – Он указал на потрепанный флаг. – И ты считаешь, что эта тряпка дает тебе какую-то власть? Она здесь ничего не значит, мальчик! Теперь это Талистан!

– Нет, – ледяным тоном возразил Ричиус, – это Арамур. А власть нам дает не этот флаг.

Он вложил в рот два пальца и пронзительно свистнул:

– Вот что дает!

И сверху на скалах и карнизах появились воины Пракстин-Тара. Они нависли над талистанцами с луками на изготовку: словно стена белой плоти переползла через вершины. Капитан поднял саблю к небу, чуть не упав с коня. Из-под его шлема раздался стон.

– Это – армия трийских воинов, – объявил Ричиус. – А теперь сложите оружие, иначе я дам приказ стрелять.

Капитан нахмурился.

– Удачная уловка, Шакал. Но всех нас тебе не победить.

– Посмотрим. – Джал Роб снял со спины лук, наложил на тетиву стрелу и прикрыл один глаз, целясь в командира. – Ты слышал, что сказал король? Положи оружие или, Бог свидетель, я тебя убью.

Сабля в руке командира задрожала. Отряд погрузился в испуганное молчание. Высоко наверху воины Рийна продолжали целиться в своих противников. Ричиус не потрудился обнажить меч.

– У меня начали уставать пальцы! – предостерег Джал. – Бросай оружие, убийца. Немедленно.

Капитан уронил свою саблю на землю.

– Вы все! – крикнул он своим солдатам. – Бросайте оружие!

Подчиненные послушались, побросав на землю сабли. Однако Джал не убирал стрелы.

– А теперь всем спешиться! – приказал он. – И отойти от коней.

– Выполняйте, – добавил Ричиус. – Все отходят налево, аккуратно и по порядку.

Когда капитан спешился, остальные солдаты сделали то же – за исключением одного, стоявшего позади всех: он внезапно развернулся и поскакал прочь. Джал выругался и спустил тетиву, однако стрела прошла в нескольких дюймах от всадника. Глядя на бегство своего солдата, капитан рассмеялся.

– Ха! Теперь он предупредит правителя Лета.

– Проклятие! – бросил Джал. – Ричиус, прости меня…

– Не надо извиняться, – отозвался Ричиус. – Теперь у нас лишних сорок коней. Они нам пригодятся.

– Но этот подонок предупредит Лета!

Ричиуса это не волновало. Приложив руки к губам, он крикнул вслед убегающему солдату:

– Беги-беги к своему хозяину, пес! Скажи ему, что король Арамура вернулся!

На внутреннем дворе арамурского замка, под сенью клена и под равнодушными взглядами воробьев, Элрад Лет и Шинн сидели за круглым чугунным столиком и играли в карты. Солнце стояло высоко и палило нещадно, а легкий ветерок почти не приносил прохлады. Рядом с Летом на столе стоял стакан ледяного фруктового сока, и на стекле собирались капельки влаги. Не считая раба, который принес питье, на дворе было пусто. В отдалении отряд талистанских всадников гонял копьями деревянный шар. Лет слышал их громкие крики: им было приятно оказаться на улице в такой хороший день. Он мрачно решил, что они радуются еще и тому, что не находятся в Талистане, на границе с Восточным Высокогорьем. Там сегодня началась война, но здесь, в Арамуре, в глубоком тылу, можно спокойно играть в карты, попивая холодный сок. Сегодня у правителя была всего одна и достаточно простая задача – не дать Праведникам Меча воспользоваться моментом. Лет уже отправил на дорогу Сакцен отряд всадников и теперь, рядом со вторым отрядом, чувствовал себя в полной безопасности.

Сидевший напротив него Шинн взял прикуп и стал рассматривать свои карты. Как всегда, он почти ничего не говорил. Лету было бы интересно узнать, что прячется за этими стальными глазами. Шинн был великолепным телохранителем и почти что другом, но он редко выражал свои чувства. Узнав, что Тэссис Гэйл будет воевать с горцами

без помощи из Арамура, дориец даже плечами не пожал. Однако это не означало, что он об этом не думает. Правитель посмотрел на солнце.

– Уже довольно поздно, – заметил он. – Наверное, Тэссис уже горцев расщелкал.

Шинн продолжал молча рассматривать свои карты.

– А ты как считаешь? – спросил Лет. – Как, по-твоему, Гэйл уже успел победить Редберна?

Дориец, наконец, оторвался от карт.

– Еще не настолько поздно. Лет пожал плечами:

– У Гэйла большое численное преимущество. Я уверен, что он легко с ними справится. Черт – да эти дикари вообще могли сдаться.

– Сомневаюсь.

– Вот как?

– Ваш ход. Прикупаете?

Лет взял карту и, едва взглянув на нее, приложил к остальным. Он был рад, что не участвует в кровавой кампании Тэссиса. Горцы были злобными и опытными воинами, и на самом деле он сомневался, что они сдадутся. Сейчас там кипит бой, и Лету было приятно находиться так далеко от кровопролития и все-таки неловко. Он положил карты на стол.

– Я не трус, Шинн! – объявил он, открывая карты.

– Нет, – согласился телохранитель и тоже выложил карты на стол. – Просто плохой игрок. Вы снова проиграли.

Лет даже выругаться не пожелал – эта идиотская игра его не интересовала. Его голова была целиком занята мыслями о Талистане. Ему следовало бы хотеть сражаться за свою родину, а не радоваться возможности увильнуть от боя. И хотя он говорил себе, что защищает Арамур от Праведников, это мало его утешало. Сидя за столом за картами и прохладительными напитками, он чувствовал себя виноватым.

– Но ведь мы им не нужны! – заявил он с напускным равнодушием. – Я хочу сказать – у них есть отряды Валлаха и Фоска. Мы бы им только мешали.

– Вам виднее.

– Как это следует понимать? Шинн сказал:

– Послушайте, я делаю то, за что мне платят. И мне все равно, пошлете вы меня воевать или посадите играть в карты. Так и так я свои деньги получаю.

– Но ты не побоялся бы сразиться с горцами? Разве ты не предпочитаешь сидеть здесь, в безопасности и подальше от свалки?

– Вы же сами сказали, что горцы в численном меньшинстве. Им Гэйла не победить. Так чего же бояться?

– Знаешь что, Шинн? – сказал Лет. – Что?

– Ты слишком много болтаешь.

Лет встал, чтобы размять ноги, и громко зевнул. Даже в тени дневная жара его утомила. Пока Шинн собирал карты, Лет посмотрел вдаль и увидел, что к замку во весь опор мчится всадник и что-то кричит.

– Шинн…

– Я вижу, – ответил дориец, вставая.

– Праведники?

– Ну, они были бы безумцами, если бы что-то предприняли.

Однако слово «безумец» как нельзя лучше характеризовало Джала Роба и его повстанцев. Лет нисколько не удивился бы, если бы они попытались воспользоваться хаосом, царящим в Талистане. Гораздо сильнее его удивил вид одинокого всадника.

– Где же, к черту, остальные? – вопросил Лет. – Я же отправил на дорогу сорок человек!

Сделав короткую остановку на плацу, всадник поехал к замку. На этот раз в компании нескольких своих товарищей. Он подскакал уже совсем близко, так что Лет увидел залитое потом лицо.

– Правитель Лет! – крикнул он. – Они уже близко! – Он спрыгнул с коня, и чуть было не упал. – И они не одни, правитель! С ними другие!

– Говори яснее, солдат, – недовольно пробурчал Лет. – Кто уже близко?

– Праведники! Они едут к замку. Но они не одни. Ричиус Вэнтран. трийцы…

Потеряв терпение, Лет схватил солдата за плечи.

– Смотри на меня, идиот! – зарычал он. – Ты хочешь сказать, что сюда направляется Шакал с армией трийцев?

Солдат поспешно кивнул.

– Да, господин. Клянусь. Я их видел! Они идут на замок.

Их сотни!

– И с ними Праведники?

– Да!

Лет начал заикаться. Он хотел отдать какие-нибудь приказы, но совершенно не знал, что говорить. Он взглянул на Шинна, который только пожал плечами, потом на всадника и других солдат – но и те смотрели на него с бессмысленными лицами.

– Ладно, – сказал, наконец, Лет. – Да, ладно. Значит, давайте не стоять тут просто так. Надо что-то делать.

– Их надо остановить, – предложил Шинн.

– Да, остановить, – подхватил Лет. – Солдат, что стало с твоим отрядом? Где они?

– Их взяли в плен, – ответил всадник. – Они нам помочь не смогут.

Лет почувствовал, что его прошиб пот.

– Боже правый! Ладно, вы, остальные, готовьтесь оборонять замок. Мы продержимся здесь, пока из Талистана не придет подкрепление.

– Но Талистан уже ведет войну! – возразил Шинн.

– Изволь заткнуться и не мешай мне думать! Мне нужна какая-то помощь! – Лет стремительно повернулся к всадникам и обвел их взглядом. Отыскав среди них лейтенанта, он рявкнул ему: – Эй, ты! Собери всех, кого найдешь! Приведи их сюда оборонять замок.

– Да, сэр, – ответил лейтенант. – Но, правитель, нас не так уж много. Почти весь отряд в Талистане.

– Тогда пошли гонца к Гэйлу. Скажи ему, что нам нужна помощь!

Лейтенант не стал тратить время, и вскоре один из его солдат уже поскакал от замка в сторону Талистана. А потом лейтенант повернулся к Лету.

– Правитель, помощь из Талистана придет только через много часов.

– Знаю, – мрачно отозвался Лет. – Шинн! Есть какие-то идеи?

– Необходимо замедлить их продвижение, – ответил дориец. – Отправьте небольшой конный отряд дать им бой.

Лет кивнул.

– Ты его слышал, лейтенант. Сколько человек ты можешь выделить?

– Ни одного! Правитель, это было бы самоубийством! Вы же сами слышали: там сотни трийцев!

– Да, – подтвердил гонец. – Милорд, их изрубят в куски.

– Иначе нам время не выиграть, – сказал Лет. – Лейтенант, я приказываю. Если можешь, отправь тридцать копейщиков.

– Но, правитель!…

– Исполняй приказ!

Лицо молодого офицера побледнело от потрясения. Он медленно повернулся к своим товарищам.

– Добровольцы?

– Ты, лейтенант! – прорычал Лет. – Ты их поведешь. И собери людей – немедленно, черт подери! – Повернувшись к своему телохранителю, он объявил: – Шинн, у нас дела, – и поспешил к замку, криками созывая слуг.

49

– Милорд, мы должны отойти!

Капитан пристально смотрел на короля, дожидаясь ответа. Его лицо было вымазано кровью и потом, раненая рука беспомощно обвисла вдоль тела. Тэссис Гэйл тупо уставился на солдата. Он не знал его имени. Или, может быть, знал и просто забыл? Все происходило так стремительно! Его разум пытался осмыслить случившееся, но ему не удавалось удержать события: они ускользали, словно песок из руки.

– Государь, вы меня слышите? – спросил солдат. – Мы разбиты! Надо отходить.

Гэйл попытался ему ответить, но не смог издать ни звука. В ста шагах от него его тающая армия пыталась удержать горцев. Серебрянка превратилась в кладбище: ее забили трупы людей и животных. Редберн был мертв, но его сородичи продолжали вести бой, и их лоси и кони прорывались сквозь талистанскую пехоту. Кланам Грэйфин и Келлен чудом удалось переломить ход боя – они разгромили всю кавалерию. Лучники Гэйла безмолвно стояли позади, дожидаясь приказов. Все рассыпалось – и Гэйл был бессилен, этому помешать. Что еще хуже, где-то в этой схватке находился Бьяджио: все еще живой, все еще надсмехающийся над ним.

– Нет, – наконец сумел выговорить Гэйл. Мысль о Бьяджио помогла ему вернуться к действительности. – Нет, мы не отступим. Не отступим, пока этот дьявол жив.

Капитан шагнул к коню Гэйла.

– Но, государь, посмотрите сами! – Он указал на ломающийся строй пехоты. – Они вот-вот прорвутся!

– Они не прорвутся! – заявил Гэйл. – Я этого не допущу! – Он развернул своего скакуна к лучникам, не обращая внимания на их потрясенные лица. Некоторые из них нарушили строй – и теперь убегали, чтобы скрыться среди отдаленных холмов. – В рукопашную! – проревел Гэйл. – Бросайте луки – и в рукопашную!

– Нет! – воскликнул капитан. – Нам надо отступить! Ярость овладела Гэйлом. Он так ударил капитана ногой, что тот опрокинулся навзничь.

– Ах ты, трус! Хочешь убежать? Хочешь проиграть какому-то женоподобному хлыщу? Мы останемся здесь, и мы будем продолжать бой. И это относится к тебе!

Капитан с трудом поднялся на ноги и провел рукой по рассеченной губе. При этом он возмущенно посмотрел на короля.

– Я даю сигнал отступать! – угрожающе объявил он. – Раз уж вы сами этого не желаете сделать.

– Ах ты, проклятый хорек! Не смей!…

– Отходим! – закричал капитан. Он повернулся и побежал к реке, крича во все горло и размахивая руками. – Отходим!

– Черт побери, нет!

Верхом, без свиты, Гэйл поскакал среди остатков армии, пытаясь ее ободрить.

– Деритесь! – требовал он. – Деритесь за меня и за Талистан! За моего сына и мою дочь!

Его никто не слушал. Лучники поспешно рассыпали строй, побросали громоздкие луки и побежали с поля боя. Гэйл слышал, как капитан продолжает кричать, объявляя отступление и умоляя горцев о пощаде. Теперь он уже кричал «сдаемся!», и от этого слова у Гэйла застыла кровь в жилах. Как только его люди начали отступать, горцы умерили свой напор. Шум, доносящийся со стороны Серебрянки, постепенно стихал. Кто-то в рядах горцев призвал к милосердию. С высоты своего коня Гэйл всматривался в плотную толпу воинов, пытаясь определить, откуда долетел этот крик. Голос показался ему знакомым: это должен быть…

– Бьяджио!

Бьяджио ковылял вперед, слушая, как какой-то солдат объявляет отступление. Вокруг него воины кланов

Келлен и Грэйфин прорубались через пехоту – но теперь пехотинцы дрогнули, услышав приказ капитана, и начали отходить. Сам Бьяджио тоже отступил: он едва держался на ногах. Руки у него болели, бок свело судорогой, кровь из раны на голове затекала в глаза, слепя его. Однако он сохранил достаточно самообладания, чтобы призвать к милосердию. Размахивая мечом над головой, он пытался привлечь к себе внимание горцев.

– Хватит! – крикнул он. – Они отступают!

Он сам едва расслышал свой голос за шумом боя. Талистанцы карабкались на берег, отчаянно пытаясь спастись от горцев и их лосей, которые, казалось, теперь были повсюду. Лоси размахивали рогами и трубили, придя в боевой раж. Неподалеку орала во всю глотку Вандра Грэйфин, сидя на латапи, который ломился сквозь рассыпающиеся ряды солдат. Не успевая вовремя выбраться из реки, солдаты погибали под мощными копытами.

– Стойте! – взревел Бьяджио. – Хватит, говорю вам!

Наконец горцы его услышали. Один за другим воины приостановили свою атаку, давая талистанцам невредимыми взобраться на берег. Вдали лучники Гэйла бежали с поля боя. Остатки его пехоты хромали следом. А в центре происходящего находился Тэссис Гэйл: он был по-прежнему великолепен в своих доспехах, по-прежнему торжественно восседал на своем скакуне. Король Талистана держал в руке меч и смотрел в сторону Серебрянки. В его сторону, вдруг понял Бьяджио.

– Гэйл! – крикнул Крэй Келлен.

Лев рванулся вперед с поднятым мечом, промчавшись мимо Бьяджио.

– Нет, Келлен! Стой!

Приказ Бьяджио остановил горца в середине атаки.

– Келлен, достаточно, – устало сказал Бьяджио. – Все уже закончилось.

– Не закончилось, – возразил Келлен. – Посмотрите на него! Он никогда не сдастся!

– Ты проиграл, Гэйл! – крикнул Бьяджио. – Сдайся, пока еще есть возможность!

Король держал меч обеими руками. Он не произнес ни слова – только медленно покачал головой. Бьяджио едва удерживал в руках меч. Он невыразимо устал и был переполнен болью. Даже говорить было трудно. Под внимательными взглядами горцев Бьяджио прошел к берегу и ступил ногой на землю Талистана.

– Тэссис! – прохрипел он. – Я тебя предупреждаю. У тебя, нет ли единого шанса.

Он даже не был уверен, заметил ли старик, что его бросили.

– Ты отнял их у меня, – сказал Гэйл. – Ты отнял у меня сына, а питом забрал и дочь.

– Калида умерла от рака, Тэссис. А Блэквуд погиб в бою.

– Потому что ты его бросил! – прогремел Гэйл. – Ты оставил его в Люсел-Лоре, чтобы Вэнтран его убил! Это ты – его убийца. И теперь я за него отомщу.

– Посмотри вокруг, – предложил Бьяджио. – Почему ты думаешь, будто сможешь победить?

– Мне нужен только ты, – ответил Гэйл.

– Я – твой император.

– Никогда!

– Император, – повторил Бьяджио. – Принеси мне присягу, признай мои права на трон – и я сохраню тебе жизнь.

– Черта с два.

– Признай это, – приказал Бьяджио. – Скажи, что я твой император.

Гэйл не желал опустить оружие.

– Тэссис, я изменился, – сказал Бьяджио. – Я не такой, каким был, когда погиб Блэквуд.

Гэйл рассмеялся.

– Такие люди, как ты, никогда не меняются. Ты был демоном тогда, когда служил Аркусу главным шпионом, и теперь ты тоже демон. Я тебя убью, Бьяджио. Я сделаю то, что следовало сделать много лет назад.

– А, дайте мне его убить! – прорычал Крэй Келлен. – Государь император, прошу вас…

– Нет! – отрезал Бьяджио. Он внезапно понял, что должен сам сразиться с Гэйлом. – Я – император Нара, – объявил он. – Никому не отнять у меня железный трон.

– Докажи это! – вызывающе бросил Гэйл. Бьяджио поднял меч.

– Будь, по-твоему, старик.

Тэссис Гэйл слез со своего коня и хлопнул его по крупу, галопом отсылая прочь. Король сделал шаг в сторону императора, держа меч обеими руками. Он выглядел на удивление крепким, словно безумие придавало ему сил. Высоко держа голову, он снял шлем и бросил его на землю.

– Я вдвое крепче тебя, – объявил он Бьяджио – Ты вообще не мужчина. Ты – тварь.

Бьяджио подошел ближе, держа меч над головой. В юности он обучался не только игре на рояле, но и фехтованию, и хорошо владел оружием. Но он очень устал, а в стычке с пехотой получил сотню мелких ранений. Кровь по-прежнему затекала ему в глаза. Он гневно стер ее.

Гневно…

«Злись, – сказал он себе. – Используй свою ярость…»

Начав кружить вокруг своего противника, он вспомнил, как прежде снадобье Бовейдина давало ему силы. Он сосредоточился на этом чувстве, собирая по пыльным закоулкам своего разума остатки снадобья.

– Ты только посмотри на себя! – поддел его Гэйл. – Ты же едва стоишь! Кто же из нас стар, ты, женоподобный?

Эти оскорбления язвили. У Бьяджио начало жечь глаза, как прежде, во время процедур. Его пальцы сжались на рукояти меча, стали сильнее. Когда волна ярости в его груди достигла максимума, разум заволокло безумием.

– Я – император Нара! – провозгласил он. – Я твой повелитель, Тэссис Гэйл!

– Ты – убийца и мужеложец! – парировал Гэйл. – И ты отправишься прямо в ад!

Внезапно Гэйл рванулся вперед, издав оглушительный вопль. Его меч стремительно упал вниз, задев Бьяджио. Бьяджио ощутил, как стальной клинок распорол его кожаный доспех и повредил руку. Он быстро повернулся и ответил на удар, направив меч на ноги Гэйла. Гэйл легко отпарировал. Тяжело дыша, Бьяджио отступил.

– Щенок! – насмехался закованный в латы гигант. – Давай, кроут! Покажи, на что ты способен!

Бьяджио снова пошел в атаку и провел серию ударов, заставивших Гэйла попятиться. Старик умело парировал каждый выпад, правильно используя свой меч и доспехи. Бьяджио продолжал атаку, до предела напрягая усталые мышцы.

– Я – император, – повторял он, стараясь распалить свой гнев. – Император!

Гэйл ответил на его заявление блокировкой и ударом кулака: боевая рукавица ударила Бьяджио в лицо, ослепив и заставив императора отшатнуться. Он инстинктивно поднял меч, отбивая падающие удары почти вслепую сквозь пелену крови.

Ужасающая боль раскалывала череп. Бьяджио терял силы, проигрывал бой.

– Нет! – вскричал он. – Победа будет за мной!

Он прошел слишком долгий путь, провел слишком много сражений с мелкими корольками. Он не уступит Тэссису Гэйлу – ни этот поединок, ни железный трон. И именно эта мысль послала остатки снадобья в его кровь, обжигая глаза и затопив тело силой. Бьяджио рванулся вперед, проведя новую серию приемов, двигаясь со стремительностью молнии. Гэйл попятился, отчаянно пытаясь парировать удары. На его лице появилась гримаса изумления. Его огромный меч стал двигаться неуклюже, не успевая отражать атаки Бьяджио. Клинок проткнул ему кольчугу на плече. Гэйл вскрикнул от боли, а потом повернулся и тоже провел серию приемов. Однако меч императора был теперь повсюду: быстрота, даваемая снадобьем, позволяла ему парировать удары и тут же атаковать. Мир в глазах Бьяджио снова поплыл: император стал прежним, и весь груз вины из-за преступного прошлого исчез.

– Умри, окаменелый предатель! – вскричал он. – Умри, как умерли твои сын и дочь!

Он налетел на Гэйла, не обращая внимания на его меч и доспехи. Меч императора загремел по корпусу короля, рассекая нагрудный панцирь, а потом взлетел вверх, оставив отметину на лице Тэссиса. Когда клинок порезал подбородок, вырвав кусок плоти и пустив фонтан крови, Гэйл взревел. Большего Бьяджио и не требовалось. Он опустил меч на руку Гэйла, прорезав тонкий металл перчатки и отрубив два пальца. Гэйл в ужасе взвыл и уронил оружие. Бьяджио двинулся на него, и король упал навзничь, споткнувшись. Лежа, словно перевернутая позолоченная черепаха, Гэйл смотрел на нависшего над ним Бьяджио.

– Я победил! – объявил Бьяджио. Навалившись на грудь Гэйла, он приставил острие меча к его латному воротнику. – Что ты чувствуешь, Гэйл? Каково это – быть настолько близко от смерти?

Лицо старика было полно решимости.

– Ты только посмотри на себя! – проговорил он, задыхаясь. – Ты же безумен! И всегда был безумным…

– Я не безумец!

– Нет, безумец, – возразил Гэйл. – Я вижу в тебе безумие: оно как болезнь.

– Нет! – Бьяджио навалился на меч, пережимая Гэйлу горло. – Я изменился.

– Нисколько, – возразил Гэйл. – Ты все такой же маньяк.

– Раскайся, змея! Признай меня своим императором. Принеси мне присягу в присутствии всех этих людей!

В глазах Гэйла промелькнуло нечто похожее на жалость.

– Отправь меня к моим детям.

– Принеси присягу!

– Маньяк, – сказал Гэйл. – Кровожадный женоподобный мужеложец…

Бьяджио навалился на меч, погрузив его в горло Гэйла. Вверх ударил фонтан крови. Задыхаясь и захлебываясь кровью, Тэссис Гэйл побулькал что-то едва слышное.

– Безумец…

Сотрясаясь от ярости, Бьяджио смотрел, как умирает Гэйл. По воротнику его доспехов текла пенистая кровь. Король Талистана закрыл глаза, сделал последний судорожный вздох – и умер. У Бьяджио не было сил подняться – он мог только смотреть на агонию Гэйла. Столпившиеся вокруг них горцы глядели с изумлением.

– Император, – спросила, наконец, Вандра Грэйфин, – как вы?

– Все хорошо, – с трудом выдавил из себя Бьяджио.

Но это было далеко не так. Бьяджио била дрожь, голову поднять он мог только с большим трудом. Воздуху не хватало, из глаз лились жгучие слезы, но он сам не понимал, почему плачет.

Крэй Келлен поспешно подошел к нему и помог встать. Бьяджио привалился к нему: держаться на ногах он не мог. Он с мольбой взглянул на предводителя клана:

– Я император…

– Да, государь, – ответил Келлен. – Безусловно. Келлен отвел Бьяджио от тела Гэйла и усадил на чудом сохранившийся участок с травой. Пока Вандра Грэйфин приказывала остальным горцам отойти, Келлен встал на колени рядом с Бьяджио.

– Мы победили, государь император, – сказал он. – Вы победили.

Бьяджио тупо кивнул.

– Я император, – снова повторил он.

– Да, государь. – Келлен с трудом улыбнулся. – Да. Вы император.

50

Почти час Ричиус и его армия двигались к арамурскому замку, не встречая сопротивления. Вдоль знакомых дорог тянулись яблоневые сады и коневодческие фермы. Странный отряд из беглецов и чужеземцев не остался незамеченным: скотоводы и земледельцы выбегали посмотреть, потрясенные видом трийцев и своего собственного запрещенного флага. Джал и его Праведники махали людям, провозглашая возвращение короля Ричиуса. На это все как один реагировали одинаково: глубоким потрясением. Двигаясь во главе колонны, ощущая изумленные взгляды своего народа, Ричиус чувствовал себя крошечным. Он не рассчитывал, что его встретят торжественной процессией, но и полного молчания он тоже не ожидал. За время его отсутствия с его народом что-то случилось: талистанский кнут сломил людей.

– Хорошо идем, – заметил Джал.

Они ехали по большому полю: здесь раньше была ферма покойного Праведника Меча по имени Оган, который умер от болезни легких. Вдова Огана стояла на крыльце своего дома и тупо смотрела, как они едут мимо. Ей не могло быть больше тридцати лет, но она казалась старухой.

– Ричиус, ты меня слышишь? – спросил Джал. Ричиус кивнул. Вдова Огана продолжала смотреть на него.

– Я сказал, что мы хорошо идем, – повторил Джал. – Мы не встречаем сопротивления и уже через час будем у твоего замка.

– Если мой отец не пошлет новый отряд, – вставил Алазариан. Юноша ехал рядом с Ричиусом, а по правую руку от него держался Пракстин-Тар. – Он уже должен был узнать, что мы идем.

Джал расхохотался.

– Какой отряд? Они все в Талистане!

– Хотелось бы надеяться, – отозвался Рикен. Они с Пэрри ехали рядом с Джалом. – Не забудь: мы ведь не знаем точно, что Бьяджио начал войну.

– Я уверен, – заявил Алазариан. – Я ему верю.

– Ну, тем лучше для тебя, парень, – пошутил Джал. – Что ты об этом думаешь, Ричиус? Что, по-твоему, скажет Лет, когда увидит, что мы приближаемся?

– Как ее зовут?

– А?

– Вдову Огана. Как ее зовут?

– Ричиус, прекрати! – приказал Джал. – Посмотри на меня.

Ричиус с трудом оторвал взгляд от вдовы.

– В чем дело?

– Забудь об этой женщине, – укоризненно проговорил священник. – Думай о сражении. Ну, так что, по-твоему, нас ждет в замке? Алазариан считает, что все войска, скорее всего, ушли сражаться с горцами. Ты тоже так думаешь?

– Гм… да. Наверное. Не знаю.

– Бога ради, Ричиус…

– Кто о ней заботится? – Ричиус снова перевел взгляд на женщину. – Я хочу сказать: чем она кормится после смерти Огана?

Джал замялся: ему не хотелось отвечать.

– Ну, так?…

– Когда Оган умер, мы посылали ей кое-какую еду, – сказал Рикен. – Большего мы сделать не могли. Мы не могли рискнуть и вернуться в Арамур. Солдаты за ней следят.

– Следят? Что ты хочешь…

Но тут он понял, что Рикен хотел сказать. Хорошенькая женщина без мужа, не имеющая возможности работать на ферме. Это было понятно.

Тут заговорил Пракстин-Тар, указывая куда-то пальцем. Через поле к ним направлялся еще один конный отряд. Это были талистанцы в зелено-золотых доспехах и с длинными копьями под мышкой. Пракстин-Тар выпрямился: вид у него был довольный.

– Ты, кажется, что-то говорил насчет того, что нам никто не мешает, Джал? – сухо осведомился Ричиус.

– Они из замка, – сказал Алазариан. – Их прислал Лет.

– Ну, так это твои люди, – заявил Джал. – Может, ты сможешь с ними поговорить, убедить их сдаться.

– Будьте начеку, – предупредил их Ричиус. Он осмотрел окружающие поля, проверяя, нет ли там других отрядов, но больше никого не увидел. – Это может оказаться ловушкой.

– Нет, никакая это не ловушка, – возразил Джал. – У Лета просто нет лишних солдат. Эти псы просто должны нас задержать, только и всего. – Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Ну что ж – мы их затопчем.

Пракстин– Тар крикнул своим воинам, приказывая готовиться к бою. Ричиус приказал колонне остановиться и стал смотреть на приближающихся всадников. Вскоре он разглядел их командира -молодого человека довольно хрупкого сложения с юным лицом. Ричиус сразу понял, что его противник сильно встревожен. Лейтенант остановил свой отряд всего в дюжине шагов от армии.

– Шакал! – громко позвал он. – Это не ты ли?

– Некоторые называют меня именно так, – ответил Ричиус. Он обвел взглядом талистанцев, насчитав не более тридцати всадников. Этого было явно недостаточно для того, чтобы остановить воинов Пракстин-Тара. – А ты кто?

– Меня зовут лейтенант Дэри, – сказал солдат. – Я из Золотой бригады. Ты не имеешь права здесь находиться, Шакал. Ты – вне закона, как и все, кто с тобой. Я не могу вас пропустить. Возвращайтесь или… – Тут его голос замолк: он заметил юношу, ехавшего рядом с Ричиусом. – Мой Бог! – ахнул он. – Алазариан?

Алазариан выехал чуть вперед.

– Это я! – подтвердил он. – Ричиус, я знаю этого человека. Я видел его в замке.

– Не могу поверить! – пролепетал талистанец. – Юный господин Лет? Почему вы с этими людьми?

– Сдавайтесь, Дэри, – посоветовал Алазариан. – Пожалуйста! У меня нет времени на долгие объяснения, но если вы немедленно не сдадитесь, то будете убиты.

Лейтенант посмотрел на своих товарищей, которые были удивлены не меньше его самого.

– Алазариан, объясните мне, что здесь происходит! Вы предатель? Это вы привели к нам этих тварей?

– Поосторожнее выбирай выражения, – предостерег его Ричиус. – Эти «твари» готовы перервать тебе глотку. И никому из нас, их не остановить, даже мне. Сдавайтесь.

Лейтенант поднял свое копье и судорожно сглотнул.

– Не могу, – сказал он. – Я получил приказ, Шакал. Если вы попытаетесь проехать, мы вступим в бой.

Пракстин– Тар понял брошенный им вызов и послал коня на несколько шагов вперед.

– Этот военачальник командует трийцами, – объяснил Ричиус. – Он говорит, что ему приятно будет отнять у тебя копье и насадить тебя на него.

Молодой человек смертельно побледнел.

– Я получил приказ, – повторил он. – Мы дадим вам бой, если вы именно этого…

– Я не смогу им помешать, так что не пытайся мне угрожать. Бросайте оружие и спешивайтесь. И немедленно.

Пракстин– Тар взялся за жиктар.

– Шакал, я тебя предупреждаю…

– Сию минуту!

Лейтенанта Дэри трясло. Он поднял свое копье на пядь выше. Его всадники сделали то же. Пракстин-Тар зажал поводья зубами, повернул жиктар, превратив его в два коротких клинка, а потом застыл в полной неподвижности. Казалось, он даже не дышал. Они наблюдали друг за другом: один потел, второй – улыбался.

– Боже всемогущий, Дэри, не надо! – попросил Ричиус. – Я не хочу этого…

– Алазариан, сделай что-нибудь! – вырвалось у Джала.

– Я не могу его остановить, – ответил Алазариан. – Он не хочет меня слушать.

В следующую секунду Дэри пошевелился, послав своего коня вперед. Пракстин-Тар издал пронзительный клич. Его конь рванулся вперед, жиктар засверкал. Копье Дэри полетело в военачальника. Тот отбил его, а потом сделал выпад – и снес Дэри голову с плеч.

– Проклятие, нет! – вскрикнул Ричиус.

Вокруг воцарился хаос. Голова Дэри упала на землю, а Пракстин-Тар с ревом начал кромсать потрясенных копейщиков. Его воины понеслись вперед, не обращая внимания на приказы Ричиуса. Ричиус пытался справиться с испуганным конем. Рядом он слышал крики Алазариана, а потом увидел, как юноша пытается выбраться из сумятицы. Джал и его Праведники быстро рассыпались, пропуская волну трийцев и стараясь не унестись с приливом.

Под звон жиктаров и стук копий Ричиус пытался выбраться с поля боя. Он заставил своего коня пробираться через плотную стену тел. И, спасаясь бегством, он приказывал себе присоединиться к сражению, участвовать в освобождении своей родины…

Но на самом деле это было не сражение. Трийские волки точили зубы о кроликов. Догнав Алазариана, он повернулся и увидел, как воины поглотили талистанцев, захлестнули их, словно мощный прилив. Пракстин-Тар был в самом центре, продолжая издавать безумный вопль.

– Вы только на него посмотрите! – потрясенно воскликнул Алазариан. – Бог мой, он же зверь!

– Нет, – мрачно поправил его Ричиус. – Он – трийский военачальник. Он не твой сторожевой пес, Алазариан. Из волка собаки не выйдет.

Арамурский замок быстро превратился в военный лагерь. С помощью Шинна Элрад Лет расставил вдоль стен кольцо всадников численностью в двадцать воинов, а еще один небольшой отряд оставил за стенами. Горстка лучников ждала на крыше, а слуги и рабы приготовили кирки и кухонные ножи, чтобы защищаться от дикарей трийцев. У самого Лета на поясе были кинжал и меч, и он не отпускал от себя Шинна, поспешно обходя замок и проверяя оборону. Пока из Талистана вестей не приходило, и в ближайшее время Лет их получить не надеялся. До границы было достаточно далеко, и он понимал, что Тэссис Гэйл занят горцами. Однако понимал он и то, что победить такого противника, как Ричиус Вэнтран, будет непросто: за ним были воля народа и армия трийцев. Лет еще никогда не видел трийцев, если не считать полукровки-сына. Однако, бегая по замку, он вспоминал, что ему рассказывал о трийцах Блэквуд Гэйл. Они были настоящими дьяволами, вампирами, пьющими кровь детей.

– Уберите отсюда эту чертову псину! – прорычал Лет, споткнувшись на лестнице о собаку неопределенной породы. Мальчишка-слуга поспешно извинился и убежал с животным. – Если я его еще раз увижу, то съем на ужин! – крикнул Лет ему вслед.

Он пребывал в состоянии, близком к отчаянию, и его мысли разлетались по тысячам направлений. В сопровождении Шинна он стремительно взбежал по главной лестнице замка и остановился в своей спальне. Оттуда ему открывался прекрасный вид на окрестности замка. И именно в этой комнате умерла Калида. Однако об этом Лет сейчас даже не вспомнил: он думал только о балконе спальни, смотревшем на восток. На балконе уже стояли двое часовых, дожидавшихся появления вторгнувшейся в страну армии. Один смотрел в подзорную трубу. Второй нервно хрустел пальцами. Лет вышел на балкон.

– Ну? – рявкнул он. – Что-нибудь видите?

– Пока нет, правитель, – ответил солдат.

Как и все люди, предоставленные ему Гэйлом, он был юн и неопытен. Не ожидая неприятностей со стороны Праведников, Гэйл отозвал свои лучшие отряды в Талистан.

– Вот уж спасибо тебе, сушеная ты груша, – проворчал Лет.

– Что, сэр? – переспросил солдат.

– Не важно. – Лет повернулся к своему телохранителю. – Шинн, я хочу, чтобы ты поднялся на крышу к лучникам. Присматривай за ними и жди моих приказов. Может, если они подойдут поближе, мы сможем устроить против них вылазку.

– Их будет слишком много, – возразил Шинн.

– Ты делай, что я говорю, ладно?

Шинн повиновался. Он направился на крышу, где его меткая стрельба из лука могла оказаться наиболее полезной. Лет снова сосредоточил свое внимание на горизонте к востоку от замка. Во дворе в тревожном ожидании стояла его кавалерия. Всадники не сомневались, что армия Вэнтрана разорвет их на куски. Лет попытался угадать, сколько им удастся продержаться против трийцев и не сможет ли он каким-то образом убрать Вэнтрана выстрелом из лука. Или хотя бы Джала Роба.

«Вот было бы приятно! – подумал он. – Убить этого попа…»

– Правитель, я что-то вижу! – объявил солдат с подзорной трубой. – Кажется, это они.

Лет вырвал у него трубу.

– Дай сюда.

Он немного подкрутил трубу, и горизонт стал четким. По большей части там были зеленые поля и деревья, но потом он увидел дорогу, которая вела к замку. По ней ехали всадники. У Лета начало колотиться сердце. Над ними развевалось потрепанное знамя с драконом – флаг Арамура.

– Это они. Боже правый…

Ричиус Вэнтран ехал во главе колонны на своем гнедом коне. Он казался молодым и уверенным в себе. Рядом с ним были нарцы – Праведники Меча. Их легко было узнать по имперской одежде, превратившейся в лохмотья. А позади нарцев, вытянувшись в длинную белую ленту, двигались трийцы с жиктарами. Некоторые были верхом, некоторые – пешие, а кое-кто даже сидел на талистанских конях – оскорбление, от которого у Лета подвело живот. И у всех была белая кожа оживших мертвецов.

– Готовьтесь! – крикнул Лет своей кавалерии. – Они приближаются! – Он повернулся к одному из часовых. – Скажи остальным, чтобы приготовились. Пусть ждут моего приказа. А теперь иди, быстро.

Солдат побежал вниз, криком предупреждая своих товарищей и вооружившихся ножами слуг. Лет не отрывался от подзорной трубы. Армия двигалась быстро: не встречая сопротивления, она направлялась прямо к замку. Лейтенанта Дэри и его копейщиков не видно было. Однако на трийцах были пятна крови.

«Это кровь Дэри, – решил Лет. – Бедный дурачок».

Как глуп был Дэри, что выполнил его приказ! И как глупо чувствовал себя сам Лет, что попал в эту заваруху! Надо было предвидеть, что рано или поздно Вэнтран вернется. Надо было приготовиться к этому. Теперь трийские дикари сожрут его с потрохами, и в своей судьбе он винил себя самого. И Тэссиса Гэйла он тоже винил.

– Сумасшедший старый ублюдок! – проворчал он. – Если я останусь, жив, то изжарю его живьем.

Он стоял на балконе и ждал, чтобы армия подошла ближе. Молодой солдат, стоявший рядом, часто дышал. Лет собрался, было приказать, чтобы он заткнулся, когда заметил в подзорную трубу нечто странное. Рядом с Шакалом ехал еще один человек – юноша со знакомыми чертами лица. Лету понадобилось несколько секунд, чтобы узнать своего якобы мертвого сына.

– Шинн, сукин ты сын! Ты же сказал мне, что он мертв! Он совершенно не ожидал, что снова увидит Алазариана, и никак не мог объяснить происходящее. Однако такой поворот событий можно было назвать интересным. Лет закрыл глаза, пытаясь придумать, как можно повернуть случившееся в свою пользу. И почти мгновенно ему в голову пришло одно слово. Заложник!

Алазариан ехал между Ричиусом и Пракстин-Таром. Вид арамурского замка потряс его. Это строение никогда ему не нравилось, а теперь, глядя на него, он вспомнил о матери. Ряды кавалерии блокировали двор замка: это были такие же копейщики, каких уничтожили Пракстин-Тар и его орда. При виде них военачальник тихо зарычал, а потом перевел взгляд наверх, на расположившихся, на крыше лучников, не слишком хорошо укрывшихся за трубами. Если не считать солдат на дворе, в арамурском замке было мертвенно тихо. Ричиус замедлил ход коня, заворожено оглядывая свой прежний дом.

– Бог мой! – проговорил он. – Я и не надеялся, что снова его увижу.

– Лет хорошо о нем заботился, – нерешительно сказал Алазариан. – Хотите, верьте, хотите, нет.

– С виду он не изменился, – заметил Ричиус с грустной улыбкой.

– Не спеши выпучивать глаза, – предостерег его Роб. Священник остановил коня и стал смотреть на солдат. – Похоже, Лет приготовил нам встречу. Пэрри, сколько тут солдат, как ты скажешь?

Пэрри затенил глаза ладонью и всмотрелся в сторону замка.

– Немного. Может, двадцать?

– Двадцать. – Роб повернулся к Ричиусу. – Между тобой и твоим троном стоит двадцать солдат, государь. А все наши потери составили не больше пяти человек. Я бы сказал, что соотношение недурное.

Ричиус ничего не ответил. Алазариан чувствовал усталость своего спутника. Зрелище расправы у фермы погрузило Ричиуса в печальную задумчивость, и внезапно он показался юноше старым, как Пракстин-Тар. И в эту минуту военачальник взял Алазариана за руку.

– Ты будешь держаться сзади, Алазариан, – сказал Пракстин-Тар по трийски. – Мои люди разберутся с этими псами. А потом мы очистим для тебя замок.

– Это не его замок, – вмешался Ричиус, который прекрасно понял слова военачальника. – А мой.

Пракстин– Тар с мрачной улыбкой посмотрел на Ричиуса. Продолжая держать Алазариана за руку, он ответил:

– Я не забыл, Кэлак. Ты присоединишься к сражению за свой замок? Или предоставишь сражаться нам?

– Пракстин-Тар, прекрати! – потребовал Алазариан. – Давай сначала послушаем, что скажет Лет.

– Он велит нам идти в преисподнюю, – заявил Джал. – Он просто дожидается подкреплений из Талистана. – Обращаясь к Ричиусу, он добавил: – Нельзя тратить время зря. Нам надо как можно быстрее захватить замок.

– Знаю, – согласился Ричиус. – Но давай, по крайней мере, поговорим с ними, попытаемся заставить их сдаться.

– Ричиус, они откажутся сдаться. Надо начинать бой. Немедленно, пока преимущество на нашей стороне…

– Джал, – прервал его Ричиус, – это мой приказ. А теперь едем.

Не говоря больше ни слова, Ричиус повел отряд к замку. Алазариан держался поближе к нему, то же делали Пракстин-Тар и Джал Роб. Ричиус не хотел, чтобы сражение состоялось: это было очевидно. Алазариан пытался понять, как человек, который так не любит битв, мог так долго остаться в живых. Ближе к замку стали видны лучники на крыше и в проемах окон: они выскользнули из-за укрытий и приготовили луки к стрельбе. На балконе стояли две фигуры. Один был какой-то солдат в талистанский форме, второй…

– О Боже! – прошептал Алазариан. – Вот он.

– Кто? – спросил Джал.

– На балконе, – ответил Алазариан. – Лет.

Элрад Лет держался за ограждение балкона и наклонялся вперед, стараясь лучше разглядеть приближающуюся армию. Как всегда, он был прекрасно одет, и выражение его лица оставалось загадочным.

– Что он делает? – поинтересовался Ричиус.

– Ждет нас, – ответил Алазариан. – Ждет меня.

– Он уже должен был тебя разглядеть, – согласился Ричиус, а потом с отрывистым смешком помахал рукой и крикнул: – Не ожидал нас увидеть, Лет?

Лет скрестил руки на груди. Джал и его Праведники разразились насмешливыми криками, потрясая кулаками и осыпая всадников проклятиями. Они вызывали талистанцев на бой. Ричиус коротким приказом утихомирил их, а потом остановил армию прямо перед въездом на двор. Воины Пракстин-Тара рассыпались позади. Лет сохранил на губах резкую улыбку.

– Добро пожаловать домой, Шакал! – крикнул он со своего балкона. – Мне следовало бы предвидеть, что ты вернешься.

– Конечно, следовало бы. Но один друг сказал мне, что ты хорошо заботился о моем доме. – Он указал на Алазариана. – Думаю, ты знаком с этим молодым человеком, не так ли?

Лет посмотрел на Алазариана с уничтожающим презрением.

– Приветствую тебя, сын. Я сказал бы, что рад тебя видеть, только это было бы неправдой. И ты все равно не поверил бы, правда?

– Конечно – после того, как ты приказал Шинну меня убить, – откликнулся Алазариан. – Но посмотри, отец, у тебя ничего не получилось. Я по-прежнему жив.

– Да. Придется поговорить с Шинном на эту тему. Вэнтран, на твоем месте я повернул бы обратно. Бойня никому не нужна.

Ричиус рассмеялся.

– Я как раз думал о том же! Сдайся, Лет, пока у тебя есть такая возможность.

– Замок у меня в руках! – парировал Лет. – И подкрепление уже идет. Почему бы тебе не удалиться, как умненькому предателю? И забери с собой эту банду варваров.

– Оглянись вокруг, Лет, – сказал Ричиус. – У нас больше двухсот человек, и они уже уничтожили два отряда твоей кавалерии. – Он указал на шеренгу всадников на дворе. – Ты хочешь, чтобы и этих постигла та же участь? Потому что я не сомневаюсь: Пракстин-Тар с удовольствием тебе это устроит.

– Сдайся! – подхватил Алазариан. – Пожалуйста. Ричиус прав. Тебе не победить.

– И если я сдамся, то, что со мной будет? – спросил Лет. – Меня подадут на ужин этим дикарям? Нет уж, спасибо, мальчик.

– Твоя судьба будет лучше, чем та, которую ты устроил моей матери! – вскричал Алазариан. – А теперь сдавайся: это твой единственный шанс.

Казалось, Лет обдумывает его предложение. На крыше лучники дожидались его приказа, целясь в противников. Всадники на дворе крепче сжали свои копья. Алазариан с ужасом смотрел на эти приготовления. Вид Лета пробудил в нем что-то черное. Внезапно он снова оказался в том чулане – маленький мальчик, рыдающий после жестокой порки.

– Я буду разговаривать только с Алазарианом, – неожиданно объявил Лет. – Если уж я должен сдаться, то я хочу говорить с моим сыном.

– Даже и не думай! – крикнул Джал.

– Ты сдашься без всяких условий, – заявил Ричиус. – Иначе я отдам приказ идти на штурм.

– И сколько, по-твоему, тебе придется сражаться за замок, Шакал? Может, численное преимущество и за тобой, но позиционное – на нашей стороне. – Он указал на крышу, где устроились лучники. – Неужели тебе хочется видеть, как будут погибать твои товарищи?

– Если хоть один из лучников пустит стрелу, мы хлынем на замок и захватим его, – предостерег его Ричиус. – И тогда здесь просто не останется живых, которые могли бы сдаться.

– Алазариан, – спросил Лет, – ты придешь говорить со мной?

– Нет, он не придет! – крикнул Джал.

Лет вздохнул.

– Ну же, мальчик. Не будь таким трусом!

Это обвинение вывело Алазариана из равновесия. Он стиснул зубы. Лет наблюдал за ним. Не дав Ричиусу времени отказать Лету, Алазариан повернулся и сказал:

– Я хочу это сделать.

– Что?! Алазариан, нет!

– Но я хочу, Ричиус, – настаивал Алазариан. – Пожалуйста, разреши мне.

– Зачем? – рявкнул Джал. – Алазариан, не глупи!

– Это не глупость! Разрешите мне подняться туда и поговорить с ним. Может, я смогу убедить его сдаться.

– Нет, Алазариан, – возразил Ричиус. – Джал прав. Он просто хочет использовать тебя как заложника, чтобы ему было из-за чего торговаться.

– Алазариан! – подозрительно окликнул его Джал. Священник переменился в лице. – Что ты задумал?

– В каком смысле?

– Ты что-то придумал. Я это вижу. Что именно? Алазариан мрачно улыбнулся.

– Джал, я должен это сделать. Не надо меня расспрашивать, ладно?

– Алазариан, о чем, к черту, идет речь? – не сдавался Ричиус. – У нас нет времени на глупости!

– Это так, – согласился Алазариан. – У нас нет времени. Так что не надо со мной спорить. Просто пустите меня туда.

– Не пущу! – отрезал Ричиус. – Ты глупишь…

– Нет, – неожиданно сказал Джал. – Пусть он идет. – Что?!

Джал прикоснулся к плечу Алазариана.

– Ты уверен?

Алазариан был отнюдь не уверен, но все же кивнул: – Да.

– Тогда мы все объясним Пракстин-Тару. Иди с Богом, сын мой.

– Джал! – возмутился Ричиус. – Что тут, к дьяволу, происходит?

Джал повернулся в сторону балкона и крикнул Лету:

– Хорошо, ублюдок! Он придет с тобой поговорить. Но если у него хоть один волос с головы упадет, я с тебя живьем шкуру сдеру!

Элрад Лет расхохотался.

– Какая богобоязненная мысль, поп! – Он махнул рукой, приглашая Алазариана. – Иди, мальчик. Никто ничего плохого тебе не сделает. Даю слово.

Слово Лета ничего не значило, но Алазариан все равно направился к замку, отделившись от своих спутников. Его конек рысью въехал на двор. У себя за спиной он слышал протесты Пракстин-Тара.

Алазариан сам не знал, понимает ли он, что делает, однако им двигала потребность в последний раз встать лицом к лицу со своим так называемым отцом. При приближении к замку все воспоминания детства нахлынули на него: нежный голос матери, резкие, оскорбительные слова Лета, темнота чулана, безжалостные удары ремня… Воспоминания внезапно стали непреодолимыми – и они гнали его вперед. Всадники во дворе расступились, пропуская его к замку. Впереди открылись двери, и оттуда выглянул кто-то из слуг.

– Слезайте с коня, юный господин Алазариан, – велел чей-то голос. Алазариан узнал Барта, делопроизводителя Лета. – Правитель хочет, чтобы все было мирно.

Алазариан спрыгнул с Летуна. Оставив конька во дворе, он направился к дверям. Барт поспешно увел его в замок.

– Ваш отец ждет вас наверху, – сообщил он, снова закрывая двери. – Пожалуйста, не делайте ничего, что разгневало бы его.

Алазариан прошел через прихожую к парадной лестнице. Барт следовал за ним по пятам, что-то нервно приговаривая. Однако у лестницы делопроизводитель замолчал. На верхней площадке стоял Элрад Лет, с кривой улыбкой смотревший вниз.

– Здравствуй, Алазариан.

Алазариан неприязненно посмотрел наверх.

– Здравствуй, правитель.

– Как это? Ты больше не желаешь называть меня отцом? Или Праведники Меча так успешно настроили тебя против меня?

– Им не нужно было ни в чем меня переубеждать, – насмешливо бросил Алазариан. – Я сам знаю, кто ты.

Он посмотрел по сторонам. Похоже, было, что вся прислуга замка наблюдает за ним, прислушиваясь к его словам.

– Ты хотел поговорить об условиях сдачи? – спросил он. – Так давай говорить.

– Надо же. Ну, как ты изменился! – засмеялся Лет. – Какой ты стал решительный! Почти мужчина. Ну, так поднимайся наверх, мужчинка. Мы поговорим у меня в комнатах.

Оттуда я смогу наблюдать за тем сбродом, что собрался у стен.

Лет повернулся и исчез в глубине коридора. Алазариан поднялся к нему наверх, оставив позади Барта и других слуг. В конце лестницы стоял солдат, готовый провести его в главную спальню. В коридоре у окна с разбитым стеклом дежурил лучник. Алазариан выглянул и увидел Ричиуса, Джала и остальных. Все они смотрели на замок. У Пракстин-Тара был разъяренный вид. При виде своего защитника Алазариан на секунду успокоился, но его уверенность разрушил скрипучий голос Лета.

– Алазариан! Иди сюда, немедленно!

Лет находился в главной спальне замка. Когда туда вошел Алазариан, правитель смотрел через балконную дверь. С ним находились три солдата, которые тут же принялись пристально наблюдать за Алазарианом. Лет резко указал на стул.

– Сядь там, подальше от балкона.

Алазариан послушался, неотрывно наблюдая за Летом. Хотя Лет старался держаться спокойно, было видно, что вид трийцев его тревожит. Он нервно вздохнул, а потом направился к кровати и сел на ее край.

– Ну? – резко спросил Лет. – Ты можешь объяснить, какого черта ты оказался с этими предателями?

– Я пришел сюда, чтобы уговорить тебя сдаться, – соврал Алазариан. – Я не собираюсь ничего тебе объяснять.

– Вижу, что Джал Роб со своими мятежниками научили тебя хамить старшим. Ничего себе святоша!

– Он – хороший человек. Он вдвое мужественнее тебя… отец.

Такое оскорбление вывело Лета из равновесия. Он приподнялся, было, но потом сдержался. Алазариан видел, что правителю страшно: настолько страшно, что он даже не решается его ударить.

– Они собираются тебя убить, знаешь ли, – проговорил Алазариан. – Ты и до вечера не доживешь.

– Да неужели? Алазариан кивнул.

– Вот почему я здесь. Я хотел сам тебе об этом сказать.

Их взгляды встретились. В глубине души Алазариана зародился страх. Он почувствовал, как решимость оставляет его. Однако он пришел с определенной целью и не намерен был поддаваться страху. Это спасет множество жизней, напомнил он себе. И Лет этого заслуживает.

– Ты мне не сын, – заявил Лет. – Я всегда это знал. И ты никогда не был мне нужен.

– Знаю.

Лет улыбнулся.

– Ты только посмотри на себя! Такой храбрец! Думаешь, что если заполучил армию, так стал сильным? Но ты – ничтожество, Алазариан. Ты всего лишь жалкий, слабый полукровка.

– Ты ошибаешься, – возразил Алазариан. – У меня есть сила.

– Они в это верят? Эти трийские дикари внизу – они считают тебя каким-то особенным?

– А я и есть особенный. – Алазариан вытянул вперед руки. – Почему бы тебе не проверить это самому?

Лет перестал улыбаться.

– Что это значит?

– Я владею трийской магией. Я могу прочесть твои мысли, и я могу исцелять людей. Хочешь, покажу?

– Не может быть! – Лет отшатнулся. – Ты – не чародей!

– А вот тут ты ошибся, – заявил Алазариан. – Вот поэтому-то трийцы и следуют за мной: потому что я владею магией. Я могу тебе это доказать. Просто дай мне руки.

Лет посмотрел на потрясенных солдат, потом – снова на Алазариана. Алазариан почувствовал, что почти убедил его.

– Ты боишься! – поддразнил он правителя. – Ха! Так кто из нас теперь трус?

– Я тебя не боюсь! – презрительно отозвался Лет. – Я вообще ничего не боюсь.

– Тогда докажи это. Возьми меня за руки. И я скажу, о чем ты думаешь.

– Ладно, – рявкнул Лет, хлопая ладонями по рукам Алазариана. – Давай. Говори мне, о чем я думаю.

Волна отвращения ударила Алазариана, словно кулак. Он закрыл глаза и встряхнул головой, пытаясь справиться с шоком, вызванным этим прикосновением. Сжимая руки Лета, он ощущал поток отвратительной энергии. Чувство было тошнотворным. В мозгу Алазариана мелькали картины и горькие чувства – мощная волна, наполненная сожалениями.

– Ну? – вопросил Лет. – О чем я думаю? – Я… Ты…

Лет начал хохотать.

– О, прекрасно, волшебник! – Он крепче сжал руки. – И что еще? Ответь и хоть раз попробуй не заикаться!

Алазариан пытался сосредоточиться, отгородиться от насмешек Лета и сосредоточиться на том, ради чего он сюда пришел. Он быстро проник в глубины разума Лета, сдувая с воспоминаний пыль и разглядывая лабиринт мыслей и ассоциаций. Он пытался отыскать там свою мать. Хоть крупица любви, хоть одна теплая мысль о ней спасли бы Лета, но когда Алазариан отыскал ее, она находилась в этой спальне. Лет навалился на нее – он ее бил. Она тихо плакала под его кулаками и ненавистными ей толчками. Алазариан ослеп от ярости. Вскрикнув, он впился ногтями в ладони Лета.

– Ты ее убил! – гневно бросил он. Лет встал, пытаясь высвободиться.

– Отпусти меня!

– Ты ее убил. А теперь я убью тебя!

Вид матери пробудил в Алазариане демона. Его способность исцелять была вопросом выбора, понял он: она могла стать не только лекарством, но и оружием. Он сфокусировал свой разум, словно лучи солнца, представив себе, как воздух уходит из груди Лета, как съеживаются и сжимаются его легкие. Лет придушенно вскрикнул. Алазариан продолжал неумолимо сжимать его руки. Солдаты в испуге попятились. Крик Лета все длился и длился, перейдя в пронзительный вопль.

– Я тебя ненавижу! – крикнул Алазариан. – Ненавижу за то, что ты с нами сделал!

Теперь он уже плакал – и не мог остановиться. Глаза Лета выкатились из орбит, взгляд их молил о жалости – но Алазариан не знал жалости. Воспоминания о бесчисленных побоях не давали ему отступить. Элрад Лет перестал сопротивляться. Голова его запрокинулась в бессловесном вое, шея ярко покраснела, словно стиснутая невидимыми пальцами. С последним хрипом он выдавил из себя неразборчивое проклятие. Голова его бессильно поникла, изо рта потекла слюна. Алазариан разжал руки, глядя, как правитель заваливается на пол.

На него смотрели два безжизненных глаза.

Алазариан опустился на колени рядом с Летом. Он плакал, хотя сам не мог бы сказать, почему.

– Ты убил мою мать. Это был не рак. Это ты. Солдаты неуверенно подошли ближе. Они смотрели на

Алазариана с ужасом.

– Вы… вы его убили! Алазариан молча кивнул.

– Вам не победить, – сказал он. – Правитель мертв. И если вы не сдадитесь, Шакал всех вас убьет.

Сидевший на крыше арамурского замка Шинн услышал крики талистанских солдат:

– Лет мертв! Сдавайтесь!

Лучники опустили оружие и переглянулись. На дворе всадники начали бросать копья на землю. Шинн с трудом поднялся на ноги. Оказавшиеся в численном меньшинстве и потерявшие предводителя талистанцы сдались: оставив на крыше свои луки, они начали спускаться вниз через чердачные люки и переходы. Шинн в полной растерянности смотрел им вслед. Лет мертв? Как это могло случиться?

И тут он вспомнил о парнишке.

– Этот сын шлюхи! – прошептал он.

Неужели Алазариан убил Лета? Но это не имело особого значения. Если Алазариан жив, он может рассказать деду, как телохранитель отца пытался его убить. Лучше уж Шинн первым скажет его деду нечто совсем другое!

Продолжая держать в руках лук, Шинн поспешно полез вниз заканчивать начатое дело.

На дворе замка Джал изумленно смотрел, как сдаются талистанцы. Приказ о сдаче быстро облетел весь отряд. Как только всадники бросили копья, а из замка высыпали слуги с их разномастным оружием, Ричиус и Праведники поспешно выехали вперед, выкрикивая приказы и разбивая всадников на небольшие группы. Пракстин-Тар и его воины окружали солдат.

– Алазариан! – позвал Джал. – Алазариан, ты меня слышишь?

Пракстин– Тар спрыгнул с коня и побежал к дверям замка. Джал почти не отставал от него.

Вместе с Пракстин-Таром они протолкались через двери, оттеснив группу талистанцев. Джал поймал за руку какую-то служанку – молодую женщину в переднике.

– Где мальчик? – спросил он. – Где Алазариан? Женщина чуть не потеряла сознание: при виде Пракстин-Тара она пронзительно взвизгнула.

– Где он? – повторил Джал, встряхивая ее за плечи.

– Наверху, – пролепетала она, указывая на лестницу. – Господин позвал его туда.

Джал и военачальник понеслись вверх по лестнице, спеша добраться до второго этажа. Оказавшись на площадке, Джал увидел, что одна из дверей в конце коридора открыта. На пороге кто-то стоял. На секунду Джалу показалось, что это Алазариан, но почти сразу же он заметил, что Алазариан стоит на коленях в глубине комнаты. Человек на пороге держал в руках лук с натянутой тетивой.

– Нет! – отчаянно крикнул Джал.

Шинн обернулся. Джал рванулся вперед. Шинн выпустил стрелу – и Джал ощутил, как она впилась в его тело. Его грудь взорвалась болью. Он отшатнулся назад, налетев на Пракстин-Тара.

– Алазариан! – прохрипел он.

Алазариан уже стоял в дверях. Он увидел Шинна и тут же вскрикнул, испугавшись за Джала. Пракстин-Тар дал Джалу соскользнуть на пол и с ревом понесся вперед, замахнувшись на Шинна своим жиктаром. Джал увидел это, как в тумане. Пракстин-Тар высоко поднял клинок. Шинн попытался защититься луком, но оружие разлетелось под ударом жиктара. От отчаянного вопля Шинна дрогнули стены.

– Джал! – отчаянно звал Алазариан.

Джалу с трудом удавалось держать глаза открытыми. Из его груди торчала стрела, на рубашке расплывалось алое пятно крови. Рыдая, Алазариан опустился рядом с ним на колени.

– Алазариан…

– Джал, не разговаривай. Позволь мне помочь тебе!

– Нет! – с трудом выдохнул Джал.

– Не двигайся! – взмолился Алазариан. Он поспешно приложил ладони к груди Джала, погрузив пальцы в окровавленную рану. – Я могу излечить тебя, Джал, – сказал он. – Только потерпи!

– Не смей… ничего… делать. – Сделав огромное усилие, Джал поднял голову и заглянул Алазариану в глаза. – Никакой магии.

Слезы бессильной досады текли по щекам Алазариана.

– Джал, ну, пожалуйста! Ты мне нужен! Слабеющими руками Джал оттолкнул руки Алазариана.

– Не надо…

Он посмотрел парнишке в глаза – такие яркие, что их можно было принять за звезды – и улыбнулся, потому что понял: мальчик в безопасности.

– Не плакать обо мне, – выдавил он. – Алазариан, я иду к Богу.

Джал Роб закрыл глаза и позволил своим ангелам унести его на небеса.

51

У берега Талистана на якоре стоял «Владыка ужаса», покачивавшийся в свете луны. Океан накрыло нежное одиночество. Орудия корабля замолкли уже много часов тому назад, однако на палубах все еще воняло горючим. На берегу в разрушенной крепости догорали пожары, посылавшие к небесам печальные дымовые сигналы. Крепость была покинута: там не осталось ни единого обитателя, чтобы проклинать стоявший у берега дредноут.

По окончании обстрела крепости Блэр Касрин провел традиционный осмотр, удостоверившись в благополучии корабля и команды. И корабль, и экипаж были в полном порядке. «Владыка» выполнил свою миссию на удивление хорошо, и Касрин гордился им. Он был горд и собой, и тем, как он помог Бьяджио. Если бы он повнимательнее прислушался, то смог бы уловить царящую в Талистане сумятицу: там время от времени вскрикивали боевые отряды или фермеры, обнаружившие, что их мир кардинально переменился. Бьяджио начал свою войну. И, возможно, даже победил. Это Касрина радовало. Но, как и «Владыка», Касрин заплатил свои долги.

Закончив осмотр, он отправился на поиски Джелены и нашел ее на корме. Она задумчиво смотрела в сторону Талистана. В лунном свете она была необыкновенно хороша, и Касрин ею залюбовался. Его восхищали ее горячность, ее воля. Для него она была не просто женщиной – она была королевой. Джелена посмотрела на идущего к ней Касрина и одарила его улыбкой. Он встал рядом с ней, облокотившись на фальшборт, и стал смотреть вместе с ней. Было тихо, и слышно было, как у бортов плещутся волны. Касрин подумал, что сейчас как раз подходящий момент поделиться с ней своим решением.

Но не успел он заговорить, как Джелена спросила:

– Что ты теперь будешь делать, Блэр?

– Ночь мы простоим на якоре, – ответил он. – Надо дать команде отдохнуть.

– Я не об этом. Бьяджио наверняка тебя ждет. Ему нужен, будет новый адмирал или хотя бы корабль, чтобы отвезти его обратно в Черный Город.

– Да, надо полагать.

– Ты сойдешь на берег, чтобы с ним встретиться? – Нет.

– Нет?!

Касрин повернулся к Джелене.

– Я заплатил свой долг Бьяджио, Джелена. Думаю, что я ему больше не нужен. Во главе флота он может поставить Гарка. И потом, я не уверен, что в Наре я буду в безопасности. Я ведь убил Никабара.

Джелена с надеждой посмотрела на него.

– И что же тогда? Что ты намерен делать? Касрин похлопал по фальшборту.

– Хороший корабль, правда? Он по-прежнему может плавать. Доберется до Лисса без проблем. – Взяв Джелену за руку, Касрин лукаво улыбнулся. – В конце концов, вам ведь надо еще многое показать мне на Лиссе, моя королева.

52

После боя Бьяджио вернулся в Замок Сохатого в сопровождении уцелевших в битве горцев.

Прежде чем вернуться в свои земли, Крэй Келлен и Вандра Грэйфин засвидетельствовали свое уважение Брине. Спустя полтора дня после их отъезда тишина в замке начала раздражать Бьяджио, и он понял, что ему тоже пора уезжать. После возвращения в замок он разговаривал с Бриной очень редко: она не хотела его видеть, и Бьяджио счел за благо дать ей время оправиться после потери. Но, собираясь покинуть замок, чтобы побывать в Арамуре и увидеться с Ричиусом Вэнтраном, он понял, что не сможет уехать, не попрощавшись с нею. Собрав седельные сумки и запасясь провизией, он сделал небольшой крюк по дороге к конюшням и зашел в розарий замка. Там, среди редких цветов, он обнаружил Брину: она рассеянно обрезала ветки вьющихся роз так, как он ее научил. Она не заметила его приближения – или если заметила, то решила не показывать виду. Брина изменилась к худшему. Смерть Редберна угасила ее жар, сменившийся безрадостной апатией. Бьяджио приостановился на краю сада, дожидаясь, чтобы она заговорила первой.

– Вы уезжаете, – сказала она, наконец.

Ее голос звучал совершенно невыразительно.

– Да.

– Тогда – прощайте. Желаю вам добраться до Нара без происшествий.

– Я не возвращаюсь в столицу, – сказал Бьяджио. – Пока – нет. Сначала я поеду в Арамур. Мне надо поговорить с Ричиусом Вэнтраном.

– Понятно, – отозвалась Брина, продолжая обрезать розы. – А почему вы решили, что он согласится с вами разговаривать? Вы по-прежнему его враг. Вы приказали убить его жену, и это не изменилось.

– Возможно, – согласился Бьяджио. – Но мне кажется, что Шакалу захочется примирения. – Он приблизился к ней на шаг. – А вам?

Девушка опустила садовые ножницы.

– Не просите, чтобы я вас простила, государь император. Не смогу. По крайней мере, пока.

Бьяджио посмотрел на ее руки. На ней по-прежнему было кольцо, которое он ей подарил. Ему это показалось обнадеживающим.

– Я хотел перед отъездом поблагодарить вас. Вы были ко мне очень добры. Вы помогли мне…

– В чем?

Бьяджио невесело улыбнулся.

– Снова обрести разум. Я не безумец, Брина. Надеюсь, что когда-нибудь вы это поймете.

Брина пожала плечами.

– Когда-нибудь.

– Я буду время от времени о вас справляться. Когда я вернусь в Черный Город, то отправлю в Высокогорье моих людей – проверить, что у вас все в порядке. Если вам что-то понадобится, вам достаточно только сказать.

– Вы очень добры. Спасибо вам.

– Нет, – возразил Бьяджио. Взяв руку с надетым на палец кольцом, он поцеловал ее. – Это вам спасибо, леди Брина.

Он повернулся, вышел из розария, оставив в нем печальную Брину, и начал долгий путь в Арамур.

Не сразу Ричиус почувствовал себя дома, но, в конце концов, он снова погрузился в знакомый ритм жизни. За время правления Элрада Лета замок почти не изменился, и на землях вокруг него все еще остался кое-кто из прежних обитателей. Сдавшимся талистанским солдатам Ричиус разрешил вернуться домой и открыл двери своего замка для всех желающих, провозгласив свое возвращение. Праведники Меча объехали весь Арамур с вестью об этом. После смерти Джала Роба они несколько сникли, но остались верными сторонниками Ричиуса и разнесли известия о его возвращении. Они помогли ему и в Ветровой бухте. Устроенная там каторга стала самым тяжелым впечатлением Ричиуса после возвращения. Освободив людей, он приказал сжечь лагерь.

Ричиус понимал, что восстановление Арамура потребует немалого времени, и он не был волшебником, чтобы ускорить этот процесс. Без Джала Роба и Алазариана он остался в одиночестве – по крайней мере, до приезда Дьяны. Ему очень нужны были Рикен и остальные Праведники. И его новые друзья оказались просто бесценным сокровищем. Им удалось навести порядок в собиравшихся к замку толпах и очистить страну от талистанцев. Сам Алазариан уехал с Пракстин-Таром, использовав армию военачальника как опору для собственного возвращения на родину. Теперь Талистану предстояло резко измениться, и никто не знал, к кому отойдет трон. Ричиус предположил, что решение об этом примет Бьяджио. Это было прерогативой императора.

На седьмой день после возвращения Ричиус ехал один через яблоневые сады, посещая ферму за фермой, навещая своих пострадавших подданных. Он уже побывал в доме Лоттсов, чтобы отдать дань уважения родителям Алейна. Теперь у них остался всего один сын, однако они великодушно не стали винить Ричиуса в своих потерях. Стоял прекрасный летний день, и Ричиус все утро провел в их доме, играя в мяч с Аллейном и вспоминая о его погибших братьях, Деле и Динадине. Ричиус поражался, насколько Алейн похож на них. Видно было, что из него вырастет настоящий мужчина.

Из дома Лоттсов Ричиус направился на юг, в сторону границы с Талистаном. Там он остановился на обочине полюбоваться яблоневыми садами и дать отдых утомленному коню. Деревья подарили ему тень, и, спрятавшись от солнца, он предался мечтам о Дьяне и Шани. Ему придется долго ждать их приезда, но это его не огорчало. За это время он успеет навести порядок в замке, а Арамур немного оправится. Ричиус не сомневался, что Арамур приветливо встретит свою новую королеву. Прислонившись к стволу дерева, он блаженно вздохнул.

Оторвав прутик от упавшей ветки, он зажал его в зубах – и тут заметил одинокого всадника, медленно направлявшегося в его сторону. Всадник ехал из Талистана, одет он был в черное, а на поясе у него висел меч. Он неспешно двигался вперед, не обращая внимания на жару, и его золотые волосы блестели на солнце. Подъехав ближе, всадник заметил под деревом Ричиуса.

– Бог мой! – проговорил Ричиус. – Быть того не может! Император Ренато Бьяджио выглядел удивительно скромно.

Без свиты рабов и пышного наряда он был похож на обычного усталого путника, одиноко едущего под жарким солнцем. Его зоркие глаза пристально смотрели на Ричиуса, но они больше не сияли сапфировым огнем, и кожа его потеряла потрясающий золотистый блеск. Тем не менее, Бьяджио выглядел на удивление бодрым. Он адресовал Ричиусу ослепительную улыбку.

– Память у меня – как стальной капкан! – заявил он. – А уж ваше лицо мне никогда не забыть. – Он остановил коня. – Привет вам, Шакал.

Ричиус не стал вставать.

– Вы меня изумляете, Бьяджио, – сказал он. – Я не думал, что вы приедете.

– Правда? Но это было бы так невежливо с моей стороны! Мне казалось, что я должен вас навестить. Нам с вами надо кое-что обсудить.

– И что именно?

– Ваше правление в Арамуре, конечно же.

Бьяджио спешился и снова изумил Ричиуса, усевшись рядом с ним на землю. Император тоже нашел себе прутик и начал крутить его между пальцев. Ричиус внимательно за ним наблюдал.

– Я – император, как вы знаете, – сказал Бьяджио. – У меня были трудности, но по возвращении в столицу я рассчитываю с ними справиться. Теперь, когда мне больше не угрожает Тэссис Гэйл, я смогу, наконец, сосредоточиться на других делах.

– Трудности? – переспросил Ричиус. – Что за трудности?

– О, у меня по-прежнему остались враги, – ответил Бьяджио. – Поверьте, забот мне хватит на сто лет.

Не дождавшись подробных объяснений, Ричиус отозвался:

– Понятно. Так что вы хотели бы от меня?

– Мне нужно ваше слово, Шакал. – Лицо Бьяджио было совершенно серьезным. – Вы будете подчиняться мне как императору? Или меня ждут новые измены? Я был бы благодарен, если бы вы дали мне честный ответ.

– Сначала я задам вам один вопрос, – сказал Ричиус. – Алазариан Лет передал мне ваше письмо. Вы сказали, что если я введу трийцев в вашу войну, Арамур будет моим. Вы говорили серьезно? – Да.

– Ну, так я привел трийцев.

– Да, – засмеялся Бьяджио, – я слышал. Известие о вторжении трийцев разнеслось необычайно быстро. Мне бы хотелось встретиться с этими вашими трийцами. Они у вас в замке?

Ричиус покачал головой.

– Их нет. Вчера они уехали в Талистан с Алазарианом.

– С Алазарианом? – Бьяджио не скрыл разочарования. – Ах, как досадно! Я надеялся, что встречу у вас и мальчика тоже, но по дороге сюда я старался, как можно меньше ехать по Талистану. – Он озорно улыбнулся. – Сейчас я в Талистане популярностью не пользуюсь.

– Могу себе представить.

– Как мальчик? – спросил Бьяджио. – С ним все в порядке?

– С ним все хорошо, – ответил Ричиус, гадая, сколько времени его слова будут соответствовать истине.

Он не стал рассказывать Бьяджио о проклятии, связанном с трийской магией – что ее можно использовать только во благо, а не для причинения вреда. Не упомянул он об этом и в разговорах с Алазарианом. Он не знал, насколько скоро у Алазариана проявятся симптомы – те же, что у Тарна.

– Я рад, что с парнишкой все в порядке, – сказал Бьяджио. – Это хорошая новость.

– Ну, все не так уж идеально, – признался Ричиус. – Он голыми руками убил Элрада Лета. А потом обнаружил, что вы убили его деда, не дав ему возможности вылечить старика.

– У меня не было выбора, – заявил Бьяджио, бросая прутик. – Старик был совершенно безумен. Он заслуживал смерти.

– Не сомневаюсь, – согласился Ричиус. – И при всем том, ваша забота об Алазариане меня удивляет. – Он пристально посмотрел на императора. – Разве он – не очередная ваша пешка?

– Вы меня обижаете, Шакал. Если хотите знать, я беспокоюсь об этом юноше. И я намерен за ним присматривать.

– Почему?

В глазах Бьяджио промелькнула былая злобность.

– Потому что он может оказаться самым опасным человеком в мире, вот почему.

Ричиус кивнул.

– Из-за своей магии.

– За ним надо будет наблюдать и, возможно, даже приручать. Он будет сильным, и мне не надо, чтобы в империи кто-нибудь снова бросил мне вызов.

– Я не позволю вам причинить ему зло, Бьяджио, – предостерег его Ричиус. – И Алазариану покровительствуют трийцы.

– Ха! – бросил Бьяджио, презрительно взмахнув рукой. – Я не намерен ему вредить. В конце концов – он ведь оказал мне услугу. Но я буду следить за ним, и я буду смотреть, как крепнет его магия. И вам советую поступить так же.

– Вы все еще не ответили на мой вопрос, император. Вы дадите мне править Арамуром?

– Мы с вами заключили сделку довольно давно, Шакал. Помните?

Ричиус прекрасно все помнил.

– Да. Вы не вмешиваетесь в мои дела, а я – в ваши.

– Вот именно.

– Ну, думаю, что это меня устроит, – объявил Ричиус. Он не сдержал улыбки. Сидевший на земле с поджатыми ногами Бьяджио был похож на мальчишку.

– Значит, это все? – спросил Ричиус. – Вы приехали сюда за этим?

– За этим. И еще – чтобы повидаться с Алазарианом. И если уж совсем честно – то сказать вам «спасибо».

– Вот этого слова я от вас услышать не ожидал.

– Избавьте меня от иронии, Шакал. И теперь скажите мне, как ваша жена и дочь?

– А при чем тут они?

– Они здоровы?

– Здоровы. Я уже послал за ними.

– Чудесно! Тогда, возможно, я еще их увижу. Я слишком долго путешествовал и надеялся, что вы на какое-то время приютите меня у вас дома.

– У меня дома? Вы хотите жить у меня?

– Да, некоторое время, – подтвердил Бьяджио. – Если это вас не слишком затруднит. Мне хотелось бы как следует отдохнуть, прежде чем отправиться обратно в Нар. В столице меня ждет, чертова уйма работы, и я хочу быть к ней готов.

Ричиус едва верил своим ушам. Он уставился на Бьяджио, поражаясь тому, как император преобразился.

– Государь император, – сказал он, – вы действительно изменились!

Эпилог

Алазариан опустился на колени, на берегу пруда, глядя на свое отражение. Он отложил удочку: ему не удалось поймать ни единой форели, и к тому же его страшно заинтересовало лицо, глядевшее на него из водной глади. Неподалеку от него у дерева на коленях стоял Пракстин-Тар. Обратив лицо в сторону далекого Фалиндара, военачальник тихо молился. Пракстин-Тар вставал на молитву четыре раза в день, и пребывание в Талистане не уменьшило его набожности.

Вернувшиеся в Талистан месяц назад Алазариан и Пракстин-Тар многое узнали друг о друге. Как и Алазариан, Пракстин-Тар был теперь одинок: Кринион и воины вернулись в Люсел-Лор. Даже Грач получил свободу и лошадь и смог уехать на юг, подальше от своего жестокого господина. Теперь Пракстин-Тар жил в добровольном изгнании: он остался знакомиться со странной империей и оберегать своего подопечного, которого недавно назначили регентом Талистана. Как это ни странно, Алазариан привязался к Пракстин-Тару, и сам Пракстин-Тар постепенно начал оттаивать. К тому же Алазариан учил трийский язык. Его многочисленные мысленные контакты с военачальником позволили ему воспринимать не только мысли: теперь он обладал знаниями и впитывал их с огромной скоростью. Сила Алазариана росла, и он это знал. Он иногда даже тревожился из-за этого, но только не в такой прекрасный день.

Сегодня он был в слишком хорошем настроении. Бьяджио объявил его регентом. И хотя император отказался приехать в Талистан, он обещал Алазариану поддержку. Пока Алазариану было этого достаточно. Он пользовался угрожающей тенью Бьяджио, как орудием, и страх перед императором позволил ему сохранить целостность Талистана. Пока никто не выразил протеста по поводу его регентства – и, скорее всего не выразит.

Пракстин– Тар закончил молитвы и, подойдя к Алазариану, вопросительно посмотрел на него.

– Что ты делаешь? – спросил он по трийски.

– Смотрю на свое отражение, – улыбнулся Алазариан. – Мне кажется, что, взрослея, я все больше похожу на трийца. А ты как думаешь?

– Я знаю тебя недавно.

– Конечно, – согласился Алазариан. – Но я ведь триец, правда?

– По крайней мере, наполовину. Да.

– Пракстин-Тар!

– Да?

– Ты здесь счастлив? Я хочу сказать: ты находишь то, что ищешь?

Этот вопрос не понравился военачальнику, и он со вздохом сказал:

– Почему ты задаешь такие вопросы? Нехорошо так лезть в чужую душу.

Алазариан оторвал взгляд от поверхности пруда.

– Дьяна Вэнтран сказала мне, что я вряд ли получу ответы, пока не стану старше. Она сказала, что мне не следует пытаться понять сущность моих способностей. Мне просто следует их принять и ждать, чтобы жизнь показала мне, какая у меня цель.

– Жена Кэлака – мудрая женщина.

– А ты? Как, по-твоему, когда ты получишь свои ответы? На лице военачальника появилась легкая улыбка.

– Я здесь потому, что жду, когда ты получишь свои, – сказал он. – Тогда, может быть, получу свои и я.

– Ты слишком уклончиво отвечаешь, Пракстин-Тар, – шутливо укорил его Алазариан. – И не слишком полезно.

Он снова перевел взгляд на свое светловолосое отражение. Когда-то он пообещал матери, что выяснит предназначение своего странного дара. Пока он не получил никаких ответов. Но он все еще молод, а совет Дьяны Вэнтран звучит убедительно. Несомненно, когда-нибудь он узнает правду.

А до той поры он будет просто радоваться жизни, куда бы она ни вела.