Правила эксплуатации, или Как не выйти замуж

Глава 17. Дарина

Аппетита не было, а вот желание побыть в одиночестве — просто вопило о реализации. Потому я вынесла уху во двор, дала двум мужикам по ложке, а после молча и гордо удалилась в дом, под недоуменными взглядами демона и охотника.

Поняв, что просто находиться в одиночестве и ничего не делать, я не приучена, решила занять себя и перебрать вещи, которые остались от матушки.

Как это ни печально, но личных вещей от нее я унаследовала не то, чтобы много. Даже, наоборот — до неприличия мало. Мама всегда была прижимиста и расточительностью не отличалась. На праздники очень уважала не столько красивые, сколько нужные и полезные подарки. Потому в день рождения я обычно получала прошлогодний мед, который не успели съесть за холодную пору, а осенью — вязанные носки. Иногда телогрейки. Тоже вязанные.

Несмотря на мамино постоянство, вязальщицей она была не то, чтобы очень ловкой, потому носки были либо разного размера, либо разной расцветки. Тоже самое касалось и другой одежды ее производства. Полагаю, она так же, как с медом, спускала на меня остаток пряжи, не зная, куда его пристроить. Потому вещи у меня были… Пестрыми.

В общем, у мамы ничего подолгу заваляться не могло. Тем печальнее, что, то немногое, частично было порушено деревенскими во время погрома после маминой кончины.

Пару платков, сарафан (тот самый, который парадный, так ни разу не ношенный даже мамой), и кучка подпаленных книг и записей, которые не сгинули в кострище, устроенном суеверными людьми.

Сейчас я как раз разглядывала те самые страницы разной степени испорченности, от которых до сих пор несло гарью и… безысходностью.

Мама почти ничего о себе не оставила, а то, что я помнила — оказалось ложью.

Но в чем я была уверена — что ее записи носили исключительно невинный смысл. Ни о каком колдовстве и речи не было. Лишь описание и зарисовки трав, описание их лечебных свойств и способы приготовления.

Уверена, такие же записи можно встретить даже у обычных аптекарей. Либо сегодня здорово наклеветали на матушку, либо она за собой отлично подчистила, прежде чем оставить этот мир.

Все было вполне невинно. Кроме одной записи. Той самой, с помощью которой я почти семь лет назад сделала первый в своей жизни призыв демона. Случайность ли это?

Теперь я ни в чем не уверена.

— Я знаю, что ты следишь за мной, — негромко произнесла я, даже не поворачивая головы.

— Я не хотела мешать, — осторожно отозвалась Липа из-за спины.

— Но и оставлять не стала, — заметила я, перекладывая коричневые и неровные листы с обугленными краями.

— Ты расстроенная и грустишь. Я не могу оставить тебя в таком состоянии, — вздохнула она. — Нам всем ее не хватает, — приблизилась она, заставив меня упрямо поджать дрожащие губы и сморгнуть выступившие слезы.

— Липа, скажи… только правду, — быстро добавила я, решив, что в нынешних реалиях данное уточнение будет не лишним. — Матушка часто занималась… ведьминской практикой при жизни?

Липа помедлила, но под моим взглядом крохотная домовиха не выше локтя в высоту, печально вздохнула, а после покачала головой.

— Нет. Она хотела скрыть свои способности не только от тебя и деревенских, но и…

— То есть, она знала, что за ней может вестись охота? — стараясь отрешиться, что разговор идет о родном и любимом человеке, переспросила я.

Липа кивнула.

— Мила не желала привлекать к себе внимание, потому вела жизнь обычной ведуньи. Так как силы ее были активны, хоть и не использовались, земля и духи ее любили и помогали, наделяя ее настойки силой. Тебя она учила тому же. Хоть ты и неактивная, но обучена белой ведьмой и духи чувствуют родственную душу, потому, хоть и неохотно, но земля поддерживает твой источник. Именно потому настойки, сделанные твоими руками, более действенные, чем у деревенских знахарок.

— Но ее же обучала бабушка. Где-то должны быть какие-то записи, — не сдавалась я. — Может, тайник есть? Ты, как домовиха, должна знать о нем.

— Прости, Даринушка, Но когда меня призвали, в доме уже ничего не было. Людмила отреклась от бывшей жизни ради тебя. Я думаю… избавилась от всего, что могло бы выдать в ней ведьму. В том числе и записи. Все, лишь бы ты ничего не узнала.

— Спрятала? — ухватилась я за мысль, но домовиха медленно покачала головой.

— Я не могу знать. Но помня яростное желание Людмилы уберечь тебя любой ценой, не удивлюсь, что и изничтожить могла.

— Она должна была предусмотреть вариант, где ее задумка не окажется верной. Она не могла не оставить мне запасного ва… — нервно покачала я головой, не желая верить, что мама совсем не оставила мне возможности на второй шанс. Но стоило это проговорить, как я замолчала на полуслове, и стала с остервенением рыться в записях, выискивая нужную.

— Даринушка? — с тревогой переспросила Липа, с сомнением смотря на мою поспешность и перемену в поведении. Я же с лихорадочным румянцем отыскала то заклинание, которым пользовалась вот уже семь раз.

— Не может быть… просто не может быть… — шептала я, вчитываясь в ровные и красивые строки, с одним подчеркнутым пунктом из запретов.

— Что ты нашла? — запричитала Липа, заглядывая в бумагу, а после изумленно прикрыла маленькой ладошкой кукольный ротик. — Ты думаешь..? — испугавшись даже закончить мысль, проронила домовиха, пока мои руки безвольно опустились и воронили на удивление ровный и чистый лист, который не тронуло ни огнем, ни яростью суеверных деревенских. Словно заговоренный.

— Вот и запасной план, — всхлипнула я, переглянувшись с Липой. Мама знала, что если ее план не увенчается успехом и все пойдет наперекосяк, мне придется активировать свои Силы, но обучать меня будет некому. В этом Володька был прав. Мама предусмотрела и это. Потому оставила мне лазейку, как вызвать себе персонального… защитника: мощного, сильного, почти бессмертного, еще и с магией.

— Это же так рискованно…

— Мама хоть раз пользовалась этим заклинанием? — блестящими глазами посмотрела я на Липу. — Есть ли хоть какое-то объяснение, почему из всех ее магических заклинаний, она каким-то образом упустила именно это? Хоть одна возможность?

Та не торопилась с ответом, а после понуро покачала головой, уже и сама зная, что это значит.

— Судя по тому, как она подчистила свое прошлое, это не может быть совпадением, — подвела я итог печально. — Жаль, что вместе с заклинанием она не оставила мне послания: мол, доча, тут такое дело, тебя хотят прибить, потому, если сильно припечет, вызывай рогатого. Он должен защитить, если не разорит тебя и не пустит по миру. Целую, мама. Одевайся тепло и кушай хорошо, — с сочащейся иронией и начинающейся истерикой, всплеснула я руками, из-за чего едва не зашибла Липу. — Прости, — буркнула я, сложив руки на груди.

Домовиха с неуверенностью поджала губки, а после осторожно приблизилась и положила почти невесомую ладошку на мой локоть и проникновенно заметила:

— Даринушка, я многого могу не знать, но в чем я уверена, что такая, как ты — справится со всем. А я помогу. И я, и Велес. Ты — очень стойкая девушка: тебя не сломила смерть Людмилы, предательство родственников, и даже нерадостный прием от деревенских. Я ни на секунду не сомневаюсь, что и с новыми напастями ты справишься.

— Как? — всхлипнула я. — Я ничего не знаю, ни о магии, ни о том, кому нужна моя жизнь. Демон, на кого так уповала мама, уже завтра обязан вернуться во Мрак! А охотник… — начала я и не закончила. Собственно, это и не требовалось: Липа и так все понимала. — Может, он прав? Я не про женитьбу, а про… — едва не поперхнулась я словами, которые застряли в горле. — Нам лучше выманить чернокнижника сейчас, на наших условиях и пока есть демон под рукой. После такого случая может не представиться.

— Ну, сделать новый вызов тебе никто не помешает, — нервно улыбнулась Липа. — Охотника мы с Велесом на время отвлечем, потому проведешь новый ритуал призыва… — начала она, пока я не ощущала по этому поводу ничего, кроме досады. Вызвать нового демона — это, конечно, отлично… Но настроение не подняло и надежды не подарило. Напротив, от очередного напоминания, что появится ДРУГОЙ демон, становилось тоскливо.

Передернула плечами, но какой смысл обманывать саму себя сейчас? Я привыкла к Володьке, такому сварливому, непутевому и нетипичному. Мне будет его не хватать.

— Дарина-а-а! — гаркнули со двора, отчего я едва не подпрыгнула. — Душа моя, выходи! — жизнерадостно орал Ждан с зазывными нотками. — У меня для тебя подарок есть! — оповестил богатырь.

— Если это не дохлый чернокнижник или, хотя бы, письмо с извинениями за неудобства и обещания больше не беспокоить от него, я вряд ли обрадуюсь, — буркнула я, но присутствующий на улице Велес, прекрасно слышал и это. Потому тут же прилетел и его громкий ответ:

— В таком случае сиди на месте ровно. Тебе точно не понравится!

— Час от часу не легче, — тоскливо всхлипнула я, слыша перепалку волка с охотником, которого оскорбило такое пренебрежение его стараниями. — Идем, Липа. Разве этот день может стать еще хуже? Может, хоть так он закончится, — с надеждой выдохнула и спрятала листы обратно в коробку, которую отставила в темный угол, подальше от посторонних глаз.

***

Даже не знаю, почему, но дергающееся веко для меня уже совершенно нормальная обыденность, как чих. Вот и сейчас, подавая секретные, даже для меня неведомые, послания во вселенную, я взирала на… полагаю, на кровать из сруба, которая размерами и объемами могла бы посрамить царскую опочивальню. Да на ней можно овец пасти с опасностью потерять их из виду или балы проводить!

— Вот, — забыв про перепалку с Велесом и выставив грудь колесом, указал ладошкой в древесной стружке Ждан на сей шедевр плотничества. Восторгаться, как и радоваться я не торопилась, так как была занята тем, что все еще мигала вселенной с молчаливой мольбой о помощи в виде метиорита. Если повезет — меня им придавит и закончит этот кошмар! Ждан заподозрил неладное, но явно не в том направлении. Решив, что я дар речи от счастья потеряла, тот, выпячивая грудь еще больше, стал разглагольствовать. К несчастью, в это время показавшийся из-за угла Петя возмущенно закудахтал и погнал всех кур в курятник, дабы те не увидели его конкурента. — Я когда очнулся, понял, что поломал тебе единственное место для сна, — заметил Ждан, в чем я его переубеждать не стала. А смысл? — В общем, я решил компенсировать и собрал тебе ложе куда лучше прежнего! — возликовал он и широко улыбнулся, явно готовясь к похвале и благодарности.

— У меня есть несколько вопросов, — произнесла я не без труда, потому что при дергающемся лице управлять губами оказалось не то, чтобы легко и просто. Что удивило, кстати. — Первое: из чего ты эту кровать сколотил? Не из заготовок ли сухостоя, который я для топки зимой планировала использовать? Я, конечно, понимаю, что в нынешних реалиях, я до того момента могу не дожить, но все же хотелось бы знать, — выдавила я из себя улыбку, от которой заволновался даже Ждан. — Второе: спать мне предстоит на данном шедевре на улице? Потому что сомневаюсь, что сие великолепие можно как-то пронести в мой дом, при этом, не снеся несущую стену! — начиная закипать, сладко-сладко понизила я голос. — Ну и последнее: а перина предусматривается? У меня нет ничего, что можно было бы постелить на этот плацдарм! На голых досках спать? — рявкнула я.

— Э-э-э, — протянул Ждан, посмотрев на Велеса, словно в поисках защиты, но тот лишь фыркнул. Липа просто смотрела укоризненно, как умела только она, еще когда я считала ту лишь кошкой. — Э-э-э, — так и не смог подобрать нужных слов Ждан и покосился в сторону курятника.

— Ощипывать кур не дам! — предупредила я.

— Курятина очень вкусное, питательное и полезное мясо… — попытались меня убедить, что жертва нескольких несушек на подушки будут оправданы.

— Я слышала. Как и то, что охотники — толковые и предусмотрительные ребята, — поддакнула я, заставив мужчину призадуматься. — Мы ошибались оба, — подытожила я. — Где Володька? — перевела я мученический взгляд на Велеса.

— Сказал, что сегодня ночью мы по очереди будем на карауле, и ему нужно подготовиться. Обещал, что вернется в течение часа, — просто ответил волк.

— То есть, пока де… пока Володька готовится к дежурству, Ждан занимался изготовлением спального места? — подвела я итог, поражаясь таким странным и неожиданным приоритетам этих двух мужчин.

— Я хотел загладить вину! — попытался оправдаться Ждан.

— Это которую? За то, что доломал мне койку своей тушкой или потому что хотел меня использовать в качестве наживки? — поинтересовалась я, сложив руки на груди.

— Ну… — начал он, что было красноречивее слов. — Одно другому не мешает, — нашелся охотник, отчего я закатила глаза и потерла пальцами переносицу. — Дарина, если ты все слышала, то должна понимать, что мой план — лучший из того, что есть! Другого, на самом деле, и нет вовсе!

— Ага, а широченная кровать должна была как-то меня подвести к «правильному решению»? — подняла я брови в изумлении.

— Ну чего ты артачишься? Я же как лучше хочу! И тебя убережем, и супостата накажем и… семью создадим. Я ведь не отказываюсь от слов и готов взять на себя ответственность за твою судьбу, Дарина.

— Свадьба?

— Именно! Если не веришь в мою честность, хоть сейчас можем в деревню пойти! Я с батюшкой договорюсь, нас быстро повенчают.

После данных слов я вдруг не нашлась с достойным ответом. Кроме:

— Странная самоотверженность. Вы, охотники, все такие: готовы жениться на первой встречной?

— Не каждая первая встречная — красивая ведьма, которая, к тому же, спасла тебе жизнь, — криво усмехнулся Ждан, добавив патоки в голос.

— Ты меня не знаешь, — покачала я головой. — Твоя поспешность может говорить либо о том, что ты неразборчив и непостоянен, либо о том, что ты готов пойти даже на подобные жертвы, лишь бы получить желаемое. И сейчас я не себя в твоих женах имею в виду, — холодно произнесла я, пристально всматриваясь в лицо помрачневшего охотника. — Почему поимка чернокнижника так важна для тебя?

— Это сложно, — нехотя мотнул он головой и сжал кулаки. — Это касается семьи. Оставить его так просто я не могу.

— Хочешь рассказать?

— Нет, — качнул он головой. И судить того я не могла. Сама не любила говорить про свою семью.

— Мне жаль.

— Мне тоже. Прости, что все так резко и спонтанно. Но пообещай, что, по крайней мере, подумаешь над моим предложением. Оно выгодно для всех.

— Я… я подумаю, — выдала я с трудом, хотя первым порывом было крикнуть: «Нет». — А пока у меня другие заботы. Нужно еще ужин приготовить и хоть как-то ночь пережить.

— Так что, кровать не нужна? — обиженно уточнил Ждан.

— Да делайте уже, что хотите! — устало махнула я рукой. — Ах да, раз такое дело, спать вы сегодня будете в сарае. Володька придет — передайте ему. Стеречь ведьму, так стерегите, чтобы жизнь сахаром не казалась.

***

Ужин прошел относительно спокойно, после которого демон, ничего толком не объяснив, снова исчез, о чем-то посовещавшись с Велесом. Ждан, тем временем, разобрал кровать… но лишь для того, чтобы собрать уже в горнице, по итогу заняв практически треть всего жилого помещения. Пришлось скинуть на постель все имеющееся тряпье и застелить старым полушубком. До полноценной перины не дотягивало даже с натяжкой, но, хоть, не на голых досках.

Затем пришла пора готовиться ко сну, для чего я всех выгнала во двор, разрешив топить печь в бане, чтобы греться, хотя все мужчины должны были быть морозостойкими. Но всякое же бывает!

И все же на душе у меня было неприятное чувство, что этот день просто так не закончится.

Посмотрела на широченную кровать, на которой можно было раскинуться даже поперек, а затем полезла на свою печь, решив, что на таком плацдарме одной в ледышку превратиться быстрее, чем до меня доберется чернокнижник.

Погасила свечу, поправила занавеску на печи, а после свернулась на теплой лежанке в клубок и почувствовала, как стало грустно и тоскливо, отчего слезы сами собой стали собираться в уголках глаз. Захотелось утешения, кого-то родного и близкого, кто бы успокоил и пообещал, что все наладится. Даже если это будет ложью.

И, не заставив себя ждать, на печь запрыгнула и легкими шагами прошлась по покрывалу кошка, чтобы в неуверенности замереть напротив моего лица, вместо того, чтобы по обыкновению забраться ко мне под одеяло и свернуться клубком рядом с моей грудью.

Молча приподняла одеяло, а кошка непривычно улыбнулась и, не медля, заняла свое место, положив ушастую голову на подушку, и быстро лизнула меня в щеку. Так же, как меня когда-то целовала мама.

— Мы справимся, Даринушка, — очень тихо прошептала Липа.

Я молча кивнула, боясь, что начни отвечать, момент испортится, появятся закономерные «но»…

Вместо этого прикрыла глаза и попыталась уснуть. Но ни у меня, ни у Липы, судя по всему, это так и не вышло, даже через час. Потому что мы моментально распахнули глаза и уставились на прорезь между занавеской и дымоходом, чтобы рассмотреть происходящее в горнице, когда услышали скрип входной двери.

Глаза уже достаточно привыкли, и мы без труда узнали вошедшего из сеней: Володька.

Тот, стараясь создавать меньше шума, прошелся по комнате, но, в отличие от нас, к темноте не привык и не увидел опасности в том месте, где прежде было пусто, а сейчас стояла постель.

В тот момент, когда мужчина наткнулся ногой на ножку пудовой кровати, я поняла, почему демоны так ненавидят пребывать в человеческом обличье: ни в темноте не видишь, к боли не устойчив, а человеческий язык не приспособлен к наречью Мрака. У меня несколько лет ушло, чтобы научиться правильно выговаривать большинство демонских ругательств.

Тем забавнее и жальче было наблюдать за скачущим на одной ноге мужчиной, который сквозь зубы матерился, но в конечном итоге, в попытке выговорить самое забористое, просто прикусил себе язык.

Мы с Липой, прищурились и скорчили гримасы сожаления и сочувствия, но на этом ничего не закончилось.

Демон все же обошел кровать, посмотрел на нее светящимися от бешенства глазами, перевел взор на печь, заставив нас с Липой замереть и даже затаить дыхание. Демон пожал плечами, почесал затылок, а после осторожно присел на край постели. Слегка попрыгал на ней, проверяя на надежность. Решил, что должна выдержать, затем лег, укрывшись своим же одеялом. На мгновение мне даже почудилось, что демон потянулся в наслаждении от места, которое оказалось ему по размеру. Мужчина пробормотал что-то про то, что отложит убийство Ждана на завтра, а после тут же засопел. Утомился, бедняга.

— Ты же говорила, что сегодня все спят во дворе, — прошептала Липа.

— Либо демону на это начхать, либо ему никто не сообщил. Приказа моего он ослушаться не мог, потому остается второе.

— Будешь будить? — предложила Липа. Я призадумалась, а после покачала головой.

— Что-то мне подсказывает, что не стоит утруждаться. Давай подождем.

Не прошло и четверти часа, как мы с кошкой услышали очередной скрип и всмотрелись в темноту.

В горнице появился Ждан, но, как и Володька до него, привыкнуть к темноте еще не успел и стал тереть глаза, в надежде быстрее привыкнуть. После махнул рукой и стал подкрадываться к постели, чтобы неслышно скользнуть на свободную половину. А затем мы услышали неразборчивый шепот:

— Это наш шанс! Позволишь? — судя по всему, говорил Ждан, положив руку на спящее тело.

— Какой шанс? — сонно и та же неразборчиво переспросил демон.

— Спастись! Ну же, тебе понравится, — пытались нагло соблазнить демона.

— Мы вмешаемся? — задумчиво спросила Липа.

— Неа, — покачала я головой и приготовилась к представлению, вслушиваясь в шепот охотника и демона.

Как в анекдоте, честное слово!

— Спасибо, — с облегчением выдохнула Липа и так же обратилась в слух.

— Мне-то понравится. Но тебе может быть больно. Не боишься? — услышали мы демона.

— Мне «больно»? — удивился Ждан. — Ты же меня кусать не будешь, — фыркнул Ждан, а затем добавил игриво. — Хотя, мне это может понравиться.

— Первый раз всегда больно. Не думаю, что это хорошая идея… — бормотал демон, однако особой твердостине проявлял.

— Ночь будет жаркой...

— Да мне не холодно... Одеяло же пуховое... Если зябко, могу отдать, — щедро предложил демон, что заставило меня умилиться.

— Я нежно, — пообещали очень неприступному демону.

— Я и грубо люблю, — не растерялся Володька, пока я рисковала задохнуться из-за подушки, которую буквально запихивала себе в рот, чтобы не шуметь.

— Можно и пожестче. Так, даже интереснее. Хотя, для первого раза, все же странно, — неуверенно прокомментировал Ждан, шумно дыша и распаляясь от каждого комментария сонного демона.

— Для кого как, — философски заметил Володька, пока Липа билась головой о мое плечо. — И все же, мне кажется, сегодня не лучший день. Ты пожалеешь утром.

Ой, пожалеет, тут даже сомневаться не приходится, стоит только представить, как богатырь на ранней зорьке увидит, с кем миловался в потемках!

— Я настаиваю, — послышался горячий шепот охотник, даже не подозревающий о том, что может произойти утром. — Иди же ко мне…

— Ну, если настаиваешь… — сдался-таки демон, пока я грызла подушку, отчаянно сдерживая истеричные похрюкивания. Демон повернулся и обнял Ждана, прижав того к себе и в полной тишине почти оглушающим оказался звук смачного чмока.

После этого я едва не свалилась с печи, от приступа стыда, смущения и дикого хохота.

Вновь образовалась тишина. Прямо… гнетущая. Вот тут, кажется, демон и стал просыпаться.

— Стоп, это что, не волосы, а борода?

— Разумеется! А… ты как-то поправилась? — стал Ждан судорожно ощупывать «меня». — И ладно — поправилась! Накачалась?

— Дарина? — переспросил Володька, уже громче, отчего голос стал похож на его собственный.

— «Дарина»? А ты кто? — ошарашено переспросил охотник и отшатнулся от того, кого секунду назад жарко обнимал.

Мужчины скатились с постели, поняли, что произошло, а после оба брезгливо сплюнули и заорали.

— Вот теперь можно ложиться, — вздохнула я, давясь смехом. Кошка напротив моего лица смеялась до слез в кошачьих глазах, а Велес заливался во дворе.

Теперь понятно, кто решил смолчать о том, кто и где спит этой ночью.

Надо будет волку завтра сахарную косточку дать. Заслужил.