Правление Штормов

Глава 3.

Илбрук Джред был торговцем. Не очень удачливым. Он приехал в Риккт с севера, из прекрасной Авруны – Города Пяти Озер. По легенде того, кто войдет в его врата с мечом или дурными намерениями покарают духи вод, поэтому Авруна был чистым и мирным местом. Наполненным запахом цветов и пряностей, привозимых со всех сторон света, несмотря на высокие торговые пошлины.

И именно налоги вкупе с жаждой новизны и подтолкнули молодого и бойкого проныру направиться в это маленькое и несуразное поселение на границе с Империей.

Риккт, несмотря на свои размеры, славился на все Степи, как оплот торговли. В то время, как война на островах по слухам подходила к концу – пиратам не хотелось искать себе новый дом или гибнуть вместе со старым по примеру ирртов, и они начали переговоры, – вольные степные города на юге постепенно теряли население. Рано или поздно Империя вновь начнет расширяться… и вопрос, куда? Поэтому ремесленники и зажиточные горожане потихоньку перевозили семьи и переносили свои предприятия на север.

Но где плохо с легальной торговлей, там процветает нелегальная, и Риккт, до того маленькая глухая деревушка, до того насчитывающая едва ли десяток домов, постепенно стал оплотом обмена товарами. Травы, злаки, скот и редчайший сейль – полупрозрачный опалесцирующий металл из рудников Северных гор везли в Империю. Обратно шло золото, предметы искусства, книги, меха и черный жемчуг с южных берегов. Здесь не удивлялись уже никому, будь то рыжеволосые смуглые выходцы с юго-восточных островов, выхватывающие оружие в обмен на любой косой взгляд, низкорослые надменные северяне, цедившие слова сквозь зубы и привыкшие смотреть словно сквозь собеседника, или же суровые, богато одетые имперцы, не признающие ничьих авторитетов и правил, и считающие, что весь мир вращается вокруг их столицы.

Это походило на зарыбленный до предела пруд, мельтешащий разноцветными плавниками и плещущий водой. И, разумеется, запах богатства и поток торговцев привлек в этот пруд и хищную рыбу.

В данный момент Илбрук был должен одной такой рыбе, собирающей под видом "охраны" дань с восточных рядов, довольно крупную сумму денег. Поэтому предпочел искать пристанище на ночь не в городских тавернах и ночлежках, а в скалистых утесах за городом. Местные не сильно жаловали эти места, ходили слухи о призраках… и это стало дополнительным доводом "за". Значит людей и головорезов Хмурого там точно не будет, а мертвые, насколько Илбрук знал, еще никому не отрезали ухо, намекая на необходимость вернуть займ.

Торговец бодро дотолкал свою тележку до утесов, остановившись там, где его прибежище будет и укрыто от ветра, и не заметно со стороны города. Достал видавший виды спальный мешок из шкуры бурой южной лисы, развел костер, вскипятил в котелке любимый травяной сбор и почувствовал себя почти счастливым.

Закат догорал последними яркими красками, нежно и приятно пах какой-то ночной цветок, росший прямо в трещинах скал и укрывавший их как занавесом. Впереди было лето. Хотелось чего-то нового, маленький суматошный Риккт ему уже успел надоесть. Может плюнуть на все и податься ближе к морю?..

Илбрук, погруженный в мечты о лазурных волнах, отхлебнул отвар и внезапно заметил проплывающую мимо него котомку с вещами. Едва он успел вскочить на ночи, как ручейки воды залили и то место, где он сидел, и возмущенно зашипевший костер.

Отбросив непрошеную мысль о духовном покровителе, таким извращенным образом решившим реализовать его стремление к большой воде, он вгляделся в сумрак и понял, что струи бьют прямо из скалы.

В каменистых равнинах, где торговец родился и вырос, любой источник считался священным. Но этот определенно был каким-то странным, и под несильным напором бил из ровных трещин, образующих четкий высокий прямоугольник, примерно с человеческий рост. В центре этого прямоугольника вроде бы различалась какая-то гравировка, но свисающие растения не давали понять, какая именно.

Илбрук протянул руку, отводя стебли в сторону и касаясь узора. Ему показалось, что он услышал негромкий щелчок, и в следующую секунду его оглушил и сбил с ног поток воды, хлынувший из расступившегося камня.

Порядком протащив его по склону, поток утратил силу и растекся в стороны, предоставив мокрого и ошеломленного торговца самому себе. Когда он наконец отплевался и проморгался, то обнаружил, что их уже трое: рядом судорожно кашляли темноволосая девица в лохмотьях и высокий мужчина, из-за облепившего его мокрого черного плаща слегка смахивающий на летучую мышь. Последний пришел в себя быстрее всех.

– Ты в порядке?

Девушка неуверенно, но все же кивнула.

– А я нет, – простонал Илбрук, тоже переходя на имперский диалект. – Кто вы, что это было и где мне теперь искать свои товары?!

***

Для ночевки, конечно, пришлось искать другое место, посуше. Оставив до рассвета безуспешные попытки выудить из окрестных кустов свои вещи, Илбрук все же не выдержал и, наломав на факелы несколько пучков смолистых веток, полез в открывшийся проход, хоть краем глаза взглянуть на таинственный город древнего народа. О состоянии этого самого города его честно предупредили, но торговец беспечно решил, что все, что могло рухнуть, там уже рухнуло, и ушел в тоннель. Венс мрачно подумал, что если он не вернется назад, то это будет наилучшим вариантом, опознать и найти их будет тем труднее.

Несостоявшиеся утопленники жались к костру и делали друг перед другом вид, что в мокрой одежде им ничуть не холодно. Плащ и обувь тихо капали, развешенные на распорках вокруг огня. Доспех гвардеец по-тихому снял и спрятал в кустах за камнями, не желая выдавать себя. Котелок нашелся сразу, можно было согреться горячим отваром, наломав веточек по округе, но, не сговариваясь, они оба точно знали, что скорее замерзнут насмерть, чем проглотят еще хоть немного воды. Впрочем, ночь выдалась теплая.

– Я пойду с тобой.

Венс, до этого сосредоточенно наблюдавший за танцем пламени, удивленно поднял голову. Наярра решительно смотрела на него.

– Я пойду с тобой, – повторила она. – И помогу тебе.

Мужчина чуть помедлил, но все же сказал:

– Не в моих интересах тебя отговаривать, но ты должна понимать, что скорее всего ради этой цели мы оба погибнем.

Девушка не отвела взгляд и не изменила выражение лица.

– Если это поможет моей родине, я сделаю ради этого все что угодно.

– Хорошо.

Внешне бесстрастный, Венс незаметно выдохнул и чуть расслабился. Важная задача была решена.

– А откуда ты знаешь, как это сделать? Многие пытались, но никто так и не смог.

– Повезло, – гвардеец усмехнулся. – Под Белым Храмом есть огромные залы, где хранятся все мыслимые и немыслимые древние документы и летописи. Туда после войны вывезли найденные в Ирртионе записи. И кто-то перевел их. Иррты пытались провести ритуал уничтожения Пятерых, но у них ничего не вышло.

– Почему ты думаешь, что выйдет сейчас? – Наярра продолжала пристально смотреть на него.

–Потому что я знаю, где они ошиблись.

Венс поворошил палкой угли и продолжил:

– Ритуал по сути трехкомпонентен… – он покосился на нахмурившуюся девушку. – Ну, состоит из трех частей. Дух или иначе – суть, знание или слова и материя или место. Перевод не вполне точный, да и сам обряд очень старый, многое утеряно, видимо поэтому его и воссоздали неправильно. Нужен иррт, в свитках четко указано, что только ваша раса подходит, нужные слова, ну тут все просто, текст до нашего времени дошел без изменений, и круг силы. Они пытались начертить нужные символы, и видимо это и было ошибкой.

– Как тогда правильно? – девушка напряженно подалась вперед.

– Я долгое время провел на юго-восточных островах. Еще до… – Венс запнулся. – До Гвардии. Давно. С окончания похода на Ирртион, Империя воюет с племенами и пиратами, считай, что долгие годы каждый мальчишка спит и видит, как бы отправиться туда… Принести почет и славу своей семье, найти спрятанные в утесах и лесах сокровища и руины древних городов.

– И что, нашел? – против воли заинтересовалась ирртка.

– Нашел. Не сокровища, руины. Строго говоря, и не нашел, просто наш отряд рядом на привал остановился, местное поселение было дружелюбным, торговали с нами. Они посоветовали переместить лагерь поближе к развалинам. Рядом с ними и раны быстрее затягивались, и отдыхалось куда лучше. Я был в числе тех, кто пошел на разведку. И я хорошо запомнил и сразу узнал символы из свитков, потому что впервые их увидел именно на островах. Выточенными в огромном каменном круге посреди руин. Там даже дышалось как-то… иначе. Как будто ты чувствуешь себя частью мира, и он живет в тебе… Никакие рисунки на земле этого не заменят. И у меня словно что-то щелкнуло в голове, как ключ в замке – вот же оно, то, о чем все эти записи. Именно в этом месте и должен проводиться обряд.

Девушка немного помолчала, осмысливая услышанное.

– Похоже на правду. Но что, если ты ошибаешься, и это не сработает?

– Должно. Ну а если нет… терять в любом случае особо нечего. Это не те знания, с которыми человек долго проживет. Да и бумаги эти запрещено было трогать.

Какое-то время снова висела тишина, не прерываемая ничем, кроме треска пламени, вгрызающегося в очередную ветку. Спать никому не хотелось. Хотелось сидеть и ощущать над головой простор и бездонную черноту неба. Почти забытое за последние дни ощущение.

– Мне не дает покоя одна вещь.

Наярра вопросительно посмотрела на Венса, и он продолжил.

– Ты сразу поняла, что я из Гвардии. Как? В Империи-то не в каждом глухом углу знают, кто как выглядит, а ты сразу заметила? Или вы с детства все всё про нас изучаете? Включая язык?

– Да нет, не все, – девушка вздохнула. – Меня с детства выделили для того, чтобы стать… ну, по-вашему это будет как "жрец". Они руководят, обучают, предсказывают… Старший учил меня языкам, тому, что происходит в других странах, учил "видеть мир".

Настала очередь Венса непонимающе уставиться на ирртку. Она снова вздохнула.

– Это сложно объяснить. Некоторые из нас могут видеть как бы суть, гармонию мира. Это вроде бы похоже на узор из нитей, которыми выткано все вокруг. Если кто-то ранен или болеет, то можно помочь, восстановить этот "узор", так он исцелится.

Наярра замялась, но потом все же продолжила, дольше и тщательнее выбирая слова.

– Старший рассказывал, что однажды видел одного из Пятерых. И это до сих пор преследует его по ночам. Они… как будто ломают и рвут гармонию вокруг себя. Убивают этот мир там, где находятся. Как будто они здесь чужие. И несут лишь вред.

– А ты… не умеешь это видеть? – скорее подытожил, чем спросил Венс.

– Нет, это только через много лет получается, да и то не у всех. Бывает, рождается ребенок, который умеет видеть с самого рождения, но такое случается далеко не каждое столетие даже. Остальным нужно долго учиться… а я не хотела. Я всегда хотела стать охотницей, бойцом, защищать свой дом с оружием в руках.

Она опустила взгляд и сдавленно продолжила:

– Поэтому я и пошла в ту вылазку. Я хотела увидеть что-то за пределами Ирртиона. Научиться быть воином… И теперь они все мертвы.

– Ты чувствуешь вину за то, что выжила. Это нормально.

– Я чувствую… злость! И мне больно. Я злюсь на себя, но пыталась это выместить на тебе. И ты был прав, я должна что-то сделать! Хоть что-то, чтобы исправить то, что случилось.

Венс снова понимающе кивнул.

– А ты?.. Ты-то почему на это решился?

– Ну как же, – мужчина растянул губы в невеселой улыбке. – Неужели нужен повод, чтобы избавить этот мир от ужасной угрозы и бессмертного тирана? Кто же не захочет стать спасителем и героем?

– Я серьезно. Ты гвардеец. Я знаю, что вас отбирают из самых преданных. И учат защищать Императора ценой своей жизни. Почему ты хочешь его убить?

***

Отблески светильников гуляют по высоким сводам. Освещают статую Высшего в центре Главного Храма. Каменный бог смотрит сквозь прорези мраморного шлема на что-то кричащего человека у своего подножия, на свою точную копию. Смотрит равнодушно, без малейшего интереса и человек, всего в два раза меньший, чем изваяние, начинает казаться крошечной букашкой.

– В тебе нет власти надо мной! Я не твой раб!..

Эхо гуляет между сводами, еще больше запутывая исступленную, отчаянную речь. Человек шатается и с трудом держится на ногах, как пьяный или смертельно раненый, но продолжает кричать.

–– Убирайся из моей головы! Это не я! Это… душит меня! Он душит!

Человек судорожно срывает с головы глухой шлем и отбрасывает в сторону. Раздается звон разбивающегося стекла, на каменный пол высыпаются вечные угли из опрокинутого светильника.

– Я принадлежу себе! Ты понял?! Принадлежу себе!

Он выхватывает из-за голенища сапога нож в дорогой, изящной оплетке и, ни мгновения не колеблясь, вонзает его себе в горло.

Синяя вспышка бьет по глазам, нож, чье лезвие не успело оставить и царапины, словно выбитый чьим-то сильным ударом, вылетает из руки и осыпается на пол уже черной пылью.

Император закрывает ладонями лицо и заходится то ли криком, то ли воем дикого зверя, попавшего в западню.

У самого входа, скрытый тенью от колонны и не замеченный никем, стоит на страже гвардеец. Кутается в густой тени, черное на черном. Он закрывает глаза и глубоко, прерывисто вздыхает.

***

–…Венс? – нетерпеливо окликнула его девушка. По-видимому, уже не в первый раз.

Мужчина вернулся в реальность из воспоминаний и с усилием выговорил:

– А что… что если это единственное, что может ему помочь?..