Право на меч

VIII. «Двойка из села»

Самое великое войско, которое я имел счастье лицезреть, толпилось перед вратами Стэкхола около семи лет назад. Парад в честь дня зарождения консулата, он же день казни короля. Не имея никаких симпатий к покойному, как и к королям в общем, я восторженно приветствовал кавалерию Содружества. И внаглую мечтал, что однажды сам вольюсь в ее строй. Непременно сияя кирасой (совершенно расточительное дело!), верхом на породистом коне (кобыла Рута справлялась с праздной ходьбой не хуже) и выкрикивая державные глупости.

Сейчас же, вполуха слушая болтовню приятеля, я озирал войско второго Восхода за стеной Оксола. Без восторга, трепета. Мечтал все умереннее: о крыше над головой да спокойном сне.

Клятвы, которые я давал себе за морем, так и остались благими пожеланиями. Три года я пресмыкался, дожидаясь победы в турнире, а дождавшись – сбежал под флаг и влез в долги. Врагов нажил больше, чем друзей, как и пророчил один пьяница.

Собственно, кроме пьяницы, друзей-то я и не сохранил. Отбросив мысли о Сьюз, я постарался занять голову полезными, умными вещами. Как бы плохо это у меня ни выходило.

– Ты запомнил, где нам искать этого Гвона? – Я сильнее потянул Карего за уздцы: мерин ленился.

– Капралов несложно приметить, – Рут беззаботно пожал плечами.

Я худо-бедно помнил знаки различия на маршальских щитах, кирасах. Нашивки на парадных жилетах и акетонах. Капралы интересовали меня не больше, чем десятники из когорт: до встречи с сержантом Восходов я наивно полагал, что запоминать капралов мне и вовсе не придется. Я оглядел поле с новобранцами и телегами, поморщился:

– Полагаю, их тут не меньше десяти.

Рут отхлебнул из фляги и не спешил на поиски. Впрочем, с его старой кобылой поспеть куда-либо все равно не представлялось возможным.

– Или пара дюжин, – весело ответил приятель.

По крайней мере, со своей стороны я сделал все возможное: следовал ориентирам, оказался у восточного крыла, взял курс на телеги. А стоило бы получше расспросить, как выглядит проклятый капрал.

– Бравый и улыбчивый солдат, вассал господина Годари, – передразнил я сержанта. – Бравых я не видел и в городе, а улыбчивых и подавно…

– О, а вот и он, помяни черта, – Рут душевно улыбнулся.

В нашу сторону шел краснощекий пропойца – явно ветеран Воснии. На боку у него болталась булава и лупила хозяина по бедру. Казалось, его не взволновал бы и пожар в городе.

– Как ты их различаешь? – Я тоже натянул на лицо немного дружелюбия.

Восниец нас совершенно не замечал.

– Ведет себя как дома. Пьет на службе. Так и просит тумаков, – почти не шевеля губами, сознался Рут, – а еще у него капральский плащ.

Пока я выискивал знаки отличия на плаще, мой приятель уже взял прямой курс на капрала и шепнул:

– Не сболтни чего лишнего.

Что именно могло оказаться лишним, Рут не уточнил. Я потащился следом, погладив Карего по шее. Погладил коня, чтобы успокоить себя, а не его. Шел любезничать с пьяницей из черни, моим будущим командиром. Слушался своего оруженосца. Воистину, хоть что-нибудь могло быть в Воснии на своих местах?

– Чудесный денек! – поприветствовал Рут. – Прошу извинений, но не вы ли капрал Гвон?

– Зависит от того, кто, хм-м, – капрал прикрыл рот ладонью, – спрашивает. Вы…

Рут, как всегда, сиял:

– Позвольте доложить. Первый мечник Крига, Лэйн из дома Тахари, и его покорнейший слуга, оруженосец Рут Агванг. – Кажется, всем в войске положено тараторить так, чтобы не удалось вставить и слова. – Прибыли к вам на службу по распоряжению сержанта Тувира.

Я выдержал нетрезвый капральский взор и кивнул, пытаясь вспомнить, видели ли мы этого Тувира в лицо. Кругом суетились люди второго Восхода: матерились, гоготали и таскали поклажу. То ли уже грабили, то ли собирались грабить. Капрал приценился к нам. А может, просто искал опору в собственных ногах.

– О. О-о, – пьяница соображал еще медленнее, чем убогий на подступах к храму. – Так это вы, выходит. А кони-то ваши, всамделе? – Капрал наполовину управился с отрыжкой. От него тянуло еще крепче, чем от Рута в худшие дни запоя.

Я изобразил прямодушие, посмотрел на своего «оруженосца». И заверил:

– Конечно. Как иначе?

Удивительное проворство. Капрал уже исследовал пасть моего коня как собственную поклажу.

– Да не простец какой! Крепенький! – почти причмокнул губами этот пьяница в потертом доспехе. – Мерин!

В Воснии и коню больше радовались, чем мне. Я не успел возмутиться. Этот пьянчуга снова заговорил:

– Представлюся, значит. – Постучал по нагруднику ладонью. – Как есть. Гвон, ваш капрал от сих и до конца энтого предприятия. Пока реет флаг, во имя Воснии, династии, короля-королевы, всех ихних дитяток и двух Восходов, – как скороговорку произнес он. – Принимаю, значится, вас на службу. Со всем имуществом, сталбыть. Коней нам в повозку поставим, добро дело. Вольно, бойцы…

Я вытянулся по струнке отнюдь не из-за чужих регалий. Это что же выходит: не успел я поступить на службу, а коня уже присвоили?..

– Премного благодарны, вовек не расплатимся, – кивнул Рут, и я почувствовал тычок в ребра.

Видимо, все лишнее у меня и без того написано на лице. Гвон алчно потер ладони.

– Энто вы зря наговариваете. Цены у нас самые милосердные.

Я не успел спросить, чем же капрал собрался со мной торговать во время похода. Гвон болтал не хуже Рута:

– Так чего же мы ждем, а? Пора бы знакомиться с нашим крепким семейством. – Речь, видимо, шла о новобранцах. Капрал нетвердо двинулся вдоль вытоптанных полей. – И да, вещички-то при себе лучше держать, коли вы впервой, всяко бывает, – выразительно шевельнул бровями наш командир.