Право убежища

ГЛАВА 1

Солнечный луч, проскользнув в щелочку между занавесками, упал на лицо Саран, и она проснулась, но пока не торопилась вставать. Не открывая глаз, она протянула руку и включила вентилятор на полную мощность. Весело звякнули фигурки на браслете, зашелестели серыми лепестками засохшие цветы в вазе, дохнуло прохладой.

Саран досчитала до десяти и встала. Она всегда любила поваляться в постели подольше, но сегодня ее ждали дела. Много дел. И самое важное из них — встреча с Луисом Каро. Только вчера, одеваясь и готовясь к встрече с агентом, она мечтала, чтобы тот так и не добрался до Москвы. Чтобы он споткнулся, спускаясь по трапу, и свернул себе шею. Или чтобы от жары у него случился сердечный приступ, и врачи приехали лишь через два часа. Сегодня все было немного иначе.

Исчезновение Каро по-прежнему стало бы хорошей новостью: если никто никогда не найдет его тела, Пхатти сумеет как-нибудь перевести стрелки и уладить конфликт. Но если Луна не услышала ее молитв, и Луис все-таки пережил ночь, Саран была готова с ним встретиться и сделать все необходимое: подбросить маячок, задержать, если понадобится, хоть на весь день, а то и на всю неделю. Теперь она будет осторожнее и не даст себя обмануть.

Саран даже не терпелось поскорее начать. Сегодня у нее была цель. Настоящая. То, что казалось тяжкой повинностью, когда речь шла всего лишь о тщеславии Пхатти, превратилось в важную миссию, в долг. Олег обещал найти убийцу Нелли, и самое меньшее, что могла сделать Саран, — это убрать с его пути Луиса Каро. Чем меньше будет помех, тем быстрее отыщется чужак.

Саран достала из шкафа свое любимое платье: небесно-голубое, с высокой талией и декольте, способным творить чудеса. У Луиса Каро не будет шанса помешать расследованию Олега. Если все получится, он еще неделю не выйдет из отеля. Саран бросила платье на незастеленную кровать и принялась рыться в шкатулке с драгоценностями. К платью полагались клипсы с лазуритом.

Независимо от того, сколько Саран планировала пользоваться тем или иным телом, она всегда относилась к нему очень бережно. Даже уши не прокалывала. Уважение к собственной коже у нее граничило с суеверием, что, по мнению других знакомых лис, было несусветной глупостью. Травмы, получаемые в человеческом теле, не сохраняются. Стоит лисе вернуться в истинную форму, и они бесследно исчезают. Смертельно раненная лиса может выжить, отказавшись от человеческого облика. Зато любая царапина на лисьей шкуре остается, даже если сменить десяток тел.

У Майи, другой лисы, обитавшей в Москве, был небольшой ожог на внутренней стороне запястья. Больше трехсот лет назад, еще не научившись превращаться, она кралась в поисках еды мимо уснувших охотников. Рядом с костром лежало несколько косточек. Мяса на них почти не осталось, но Майя все равно не устояла перед запахом свежеиспеченной куропатки. Четверо мужчин растянулись на земле вокруг костра. Майя прошла мимо них, аккуратно ступая, так чтобы не задеть ни одной лишней травинки. Собак поблизости не было, только лошади недоверчиво следили за каждым ее движением.

Добравшись до костей, Майя взяла в зубы несколько самых крупных и хотела уйти, чтобы съесть их подальше от людей. Но тонкое сухожилие с одной из косточек припеклось к торчавшему из тлеющего костра прутику. Когда Майя сделала несколько шагов в сторону, прутик потянулся следом. И тут же застрял, зацепившись за более крупную ветку. Майя потянула сильнее, потом еще сильнее — и внезапно костер взорвался облаком искр. Горячие угли полетели в стороны. Разбуженные охотники повскакивали со своих лежаков, — и перепуганная Майя бросилась бежать, не разбирая дороги. Ее чуть не ухватили за недавно отросший второй хвост, и от страха она позабыла обо всем на свете. Лишь оказавшись в лесной чаще, она заметила, что хромает. Шерсть на левой передней лапе была опалена — от ужаса перед охотниками Майя скакнула прямиком в костер!

Конечно, со временем рана зажила, — и теперь Майя рассказывала эту историю со смехом, без горечи и сожалений, — но даже через триста лет шрам был по-прежнему заметен. Каждый раз, когда Майя брала новое тело, он появлялся на прежнем месте: на левом запястье. Неровное бледное пятно. Зато сломанная в прошлом году нога зажила уже через минуту — Майя не стала тратить время на лечение и просто вернулась к истинному облику.

Но Саран предпочитала не прыгать туда-сюда. Ей нравилось ее нынешнее тело, она привыкла к нему и потому относилась как к дорогой и удобной вещи. Пожалуй, удобство было самым главным фактором. К новому телу нужно еще привыкнуть, запомнить все его недостатки, узнать возможности. Вот взять хотя бы незаметное, быстрое движение пальцами, которым можно сунуть маячок в кармашек сумки. Саран вынула из кошелька кусочек пластика и несколько раз провела рукой над прорезью, пока не получилось вернуть его на место одним непринужденным жестом. В новом теле у нее бы ни за что не получилось сделать это незаметно. Тут ведь нужны годы практики!

Она еще несколько раз повторила движение, потом спрятала маячок в ладони и взмахнула рукой — незаметно. Можно достать заранее и сунуть в бумажник Луиса при первой же возможности. А повод вынуть из сумки кошелек всегда отыщется. Саран довольно улыбнулась. В прошлой «жизни» она была помощницей фокусника и выступала на частных вечеринках для детей, размахивая бумажными цветами и ярким шарфом. И тайком передавая Графу Калиостро ключи и миниатюрные лезвия, с помощью которых тот выбирался из цепей и распутывал невозможные узлы. С последнего утренника прошло уже больше десяти лет, но былые навыки сохранились. И иногда выручали.

Саран снова прятала маячок и стала одеваться. Каждая деталь была частью изощренного оружия, предназначенного спутать Луису карты. И отомстить. Саран поправила волосы, одернула подол платья и взглянула на свое отражение. Десять из десяти. Она поможет Олегу найти убийцу Нелли и поквитается за вчерашнюю неудачу.

Если только…

Сомнение на мгновение омрачило лицо красавицы в зеркале. Прошлым вечером Саран тоже была полностью в себе уверена, однако все пошло наперекосяк. На несколько часов ее словно окутало странное безумие, непонятная эйфория. Она забыла обо всем, даже о том, о чем в принципе не могла забыть. Скорее всего, это не имело никакого отношения к Луису, но вдруг это повторится? Если Луна решила испытать ее, то где гарантия, что все закончилось? Первый тест Саран провалила, но Ночная Заступница по-прежнему давала ей силы, а значит, все только начиналось.

— Ты не можешь проиграть еще и сегодня, — сказала Саран девушке в зеркале.

На лице той застыло неуверенно-вопросительное выражение.

— Тоже мне великая соблазнительница! — фыркнула Саран.

Она заставила мышцы расслабиться и улыбнулась — получилось довольно мило.

— Так-то лучше.

Саран коснулась пальцами лба, в последний раз оглядела себя со всех сторон и отошла от зеркала. Она не стала упаковывать пиджак и просто перекинула его через предплечье. На метро добраться до отеля Луиса было бы быстрее, но Саран вызвала такси, рассудив, что ехать в таком виде на общественном транспорте просто неприлично.

Гостиничный комплекс «Измайлово» каждый раз вызывал у нее невольную улыбку. Они появились в Москве в одном году — и в связи с одним и тем же событием. Вот только — прежде чем выйти из машины, Саран взглянула на себя в зеркальце, встроенное в крышку пудреницы, — сохранилась она явно лучше, чем пять корпусов гигантской гостиницы. До входа Саран добралась в без пяти минут десять, но Луис уже ждал ее в холле. На этот раз он даже был похож на нормального человека — никаких перстней и шляпы. Светлые брюки и рубашка с коротким рукавом еще больше подчеркивали загар. Вместе с разноцветными глазами Луис был ходячим контрастом. Взгляд Саран на долю секунды задержался на сумке. Она была той же, что и прошлым вечером. Хорошо.

Улыбка Саран была почти искренней, но рука, скрытая пиджаком, незаметно вынула маячок. Благая цель и поиски убийцы — это прекрасно, но какая лиса откажется от игры, от охоты? Что бы вчера ни произошло, а охотиться на Луиса Каро было интересно. Улыбка сверкнула и пропала. Саран придала лицу серьезное выражение.

— Ваш пиджак, — она протянула его Луису и демонстративно поджала губы.

Агент протянул руку, чтобы взять у нее одежду, но замер в последний момент.

— Ты злишься.

Саран изогнула бровь. Она частенько репетировала этот жест перед зеркалом и знала, что получается очень выразительно.

— У нас был уговор.

Луис криво усмехнулся и наконец стянул с ее руки пиджак. Саран невольно сделала шаг вперед, и вдруг Каро оказался совсем близко. Она легко могла рассмотреть темную полоску вокруг серой радужки и более светлые, золотистые отблески на коричневой. Смотреть в разноцветные глаза было странно, и Саран замешкалась. Если Луис хотел поцеловать ее, у него был шанс, но агент не двинулся ей навстречу и позволил несколько секунд рассматривать себя. Наконец выражение его лица изменилось: улыбка сделалась более непринужденной, взгляд посветлел.

— Ты можешь придумать любое наказание, запросить любой выкуп, — сказал Каро.

— Я еще не завтракала. Ты мог бы что-нибудь мне заказать.

— Чего ты хочешь?

Саран прикусила нижнюю губу:

— А что они доставляют в номер?

— Я думал, у тебя какие-то дела в центре города, — усмехнулся Луис и взял Саран под руку.

Он повел ее к лифтам. Борсетка висела у Каро на противоположном бедре — не дотянуться. Когда двери лифта открылись, Саран зашла внутрь и как будто случайно встала по другую сторону. В кабине было еще двое постояльцев, супружеская пара среднего возраста, и потому, когда Саран прижалась к Луису, чтобы шепнуть тому что-то на ухо, это выглядело вполне естественно.

— Как думаешь, — начала она и осторожно потянула на себя магнитный замочек, — можно ли заказать на завтрак мороженое? — щелчка было почти не слышно, и Саран, придерживая сумку бедром, запустила внутрь руку. Где-то там должен был быть кармашек для мобильного. — Я слышала, день обещают жаркий…

Вот и он. Саран расслабила большой палец, и маячок выскользнул из ее руки. В тот самый момент, когда Луис шевельнулся, решив приобнять Саран за талию. Сумка съехала в сторону, раскрылась, а маячок упал на пол. Саран тут же накрыла его мыском босоножки. Едва касаясь, чтобы не повредить. Луис хмыкнул и поправил борсетку.

— В последнее время постоянно открывается, — пробормотал он и снова прижал к себе Саран. — Я думаю, мы сможем что-нибудь придумать.

Супружеская пара вышла на девятом этаже. Луис и Саран доехали до двенадцатого. Перед выходом из лифта она остановилась, чтобы поправить задник босоножки, и подобрала маячок. Скорее всего, Луис его не видел, но на всякий случай следовало быть осторожнее. Саран сунула маячок во внешний карман собственной сумочки. Торопиться некуда, впереди еще будет масса возможностей.

Луис опустил карту в электронный замок и открыл дверь. Номер был самый обычный, стандартный с двуспальной кроватью. Саран несколько раз была в «Измайлово», в разных корпусах, и ей было, с чем сравнивать. В некоторых номерах стояли телевизоры с большей диагональю, где-то, помимо двух стаканов, были еще и бокалы, а где-то не было вообще ничего, кроме приветственного письма с общим посылом «заплатите — и все появится». Ее разве что удивило, что Луис выбрал простой, бюджетный вариант, а не королевские апартаменты где-нибудь в Ритц-Карлтоне. Вчерашнему франту они бы подошли куда лучше. А так — светлые стены, темно-синие шторы, стеклянный журнальный столик на колесиках и тумба из светлого бука под телевизор — номер был даже уютным. Окно во всю стену открывало вид на стоянку, слева виднелся кусочек парка и метро. Луис положил сумку на пол рядом с журнальным столиком, сел на кровать и принялся листать меню.

— Взгляни, здесь неплохой набор десертов.

Саран присела рядом с агентом и сделала вид, будто читает. Ее левая рука непринужденно легла на его колено, потом поднялась выше на несколько сантиметров, затем еще чуть-чуть…

— Все еще хочешь мороженого?

На этот раз Саран не мешкала. Когда Луис обернулся к ней, она подалась вперед и легонько поцеловала его.

— Угу, — ответила она, не размыкая губ. — Хочу.

— Я знаю, что ты делаешь и зачем, — с улыбкой сказал Луис.

— И что?

— И мне все равно. Подай трубку!

Саран привстала, чтобы подвинуть телефон. Луис бегло просмотрел еще несколько страниц, потом позвонил и сделал заказ.

— Обещают принести через полчаса.

— Что же мы будем делать все это время?

Каро отложил меню.

— Расскажи мне о себе, — он откинулся назад, на подушки, все еще улыбаясь.

Добродушный и безобидный. И лживый насквозь. Справиться с ним будет непросто, но приятно.

— Что ты хочешь узнать?

— Давно ты работаешь на Пхатти?

— Несколько лет.

Несколько десятков лет, если быть точной.

— И что же заставило тебя связаться с демоном?

Хороший вопрос. Саран иногда так и подмывало спросить об этом Кирилла. В конце концов, никто не идет служить демонам от хорошей жизни. У лисы выбор был небольшой: либо полуголодное одинокое существование где-то на задворках, либо сытая и безопасная жизнь под властью более сильного. У людей все иначе. Им не нужно ублажать демонов, чтобы кормиться. Достаточно устроиться на работу и выполнять рутинные обязанности. Слабые демоны, подобные Пхатти, мало что способны предложить человеку. Сильные, как Даатон, могут дать защиту от других демонов. И потому в тени каждого из них всегда ошивается парочка шаманов, питающихся, как объедками со стола, силой и мощью своего хозяина. Но Кирилл не был шаманом. Следовательно, с Пхатти его связывали иные договоренности. Но спрашивать было неудобно.

А зря. Луис вот не стеснялся, и ему надо было что-то ответить.

— Танцовщицам плохо платят.

Саран сладко улыбнулась и откинулась назад. Ворот платья от этого сполз еще ниже, оголяя загорелую кожу, а другой его край врезался в шею. Саран расстегнула верхнюю пуговицу. И без того нескромное декольте сделалось откровенно опасным. Луис неотрывно следил за каждым ее движением, и Саран видела, как в его глазах разгорается хорошо знакомый огонек. Неважно, сколько у человека денег и какую он занимает должность. На поверхности кожи все одинаковы.

— Ты ничем, кроме танцев, не пробовала заниматься?

— Разве я плохо танцую?

— Просто великолепно. Но почему именно Пхатти? — продолжал допытываться Каро.

— А почему бы не Пхатти? — она широко распахнула глаза и перешла на шепот: — Неужели ты пытаешься меня завербовать?

— Интересная мысль.

Луис придвинулся ближе, его рука скользнула вниз по ноге Саран, и горячие пальцы мягко обхватили щиколотку. Он заставил ее положить ногу себе на колено и неторопливо расстегнул босоножку.

— Я уже немало лет путешествую и общался с самыми разными людьми. И…

Каро провел указательным пальцем по своду стопы Саран, потом надавил на бугорок под большим пальцем.

— И вот что я выяснил, — голос Луиса звучал мягко, бархатисто, он ласкал слух, в то время как руки ласкали кожу. Акцент только добавлял очарования.

Саран позволила себе просто насладиться моментом. Нигде ведь не сказано, что миссии Пхатти обязаны быть исключительно неприятными.

— Существует два способа добиться желаемого. Можно использовать подкуп — в нашем случае мороженое, — Луис усмехнулся, не прекращая массажа. — А можно прибегнуть к пыткам, — он, едва касаясь, провел по пальцам Саран, и она взвизгнула, отняв ногу.

— Щекотно ведь!

— Верни.

Луис похлопал по колену. Саран надула губы в притворной обиде, но подчинилась. Подлец знал, что делает.

— Ты смотрела «Криминальное чтиво»?

— Разумеется. Боишься, что Пхатти выбросит тебя из окна?

— Едва ли. Ты ведь ему не жена. И даже, наверное, никогда не спала с ним.

— Еще чего!

— Ни с кем из демонов?

— Нет, — Саран застыла на миг. — А ты?

— Мне приходилось общаться с самыми разными… людьми, — повторил Луис, в то время как его руки продолжали гладить и надавливать. Саран закрыла глаза. — Но заводить романы с демоном даже мне представляется неразумным.

Он потянулся и положил себе на колени вторую ногу Саран. Расстегнул ремешок.

— Даже не будь Пхатти демоном… мм, да, вот здесь!.. ему бы все равно ничего не светило.

— Он тебе не нравится?

Саран лишь пожала плечами. Так как она сделала это лежа, платье прошуршало по покрывалу и сползло еще ниже. Она по-прежнему не открывала глаз, но ничуть не удивилась, когда руки Луиса скользнули от ее щиколоток к коленям, потом еще выше. От теплого дыхания на шее у Саран побежали мурашки. Губы агента едва уловимо коснулись ее ключицы — не поцелуй, а легкое прикосновение птичьего пера. Оттого лишь еще более приятное.

— Любопытный шрам.

Она едва расслышала. Лишь когда Луис коснулся небольшого бугорка на ее плече, Саран догадалась, что именно он сказал.

— Это было давно, — прошептала она.

Саран не хотела ничего объяснять. Еще меньше — думать и вспоминать, почему рана, полученная больше ста лет назад, в другом теле, в другой жизни, так и не исчезла. На то была воля Луны, но Каро это не касалось. Саран приоткрыла глаза, положила руку на затылок Луиса и притянула его к себе. Короткие волосы агента приятно покалывали ладонь, а губы были мягкими и теплыми. Но теперь тепло было приятным, она хотела именно этого. Согреться. И не думать.

Раздался стук в дверь. Саран услышала его, но не обратила внимания. Однако Луис отстранился и, приподнявшись на локте, с раздражением посмотрел на дверь. Потом усмехнулся и перевел взгляд на Саран.

— Твой завтрак!

Каро пошел открывать. Саран села на постели и поправила платье. Она совершенно забыла про заказанную еду. Официант вкатил столик, на котором стояли две креманки с мороженым, чайник, сахарница и пара чашек. Луис заплатил ему и дождался, пока тот уйдет, потом снова сел на кровать рядом с Саран. Вид у него был слегка всклокоченный и ехидный.

— Теперь придется есть, пока не растаяло.

Саран взглянула на три шарика мороженого в металлической вазочке и покачала головой.

— Я не хочу.

— Но это же мой выкуп за пиджак. Ты обязана.

— Луис, — очень серьезно произнесла Саран. Агент обернулся к ней, и медленно улыбка сползла с его лица, а в глазах снова появилось то ищущее, сосредоточенное выражение. — Луис, я не хочу мороженого.

Секунду он молчал. Потом наклонился вперед, одна его рука легла Саран на плечо, вторая обхватила запястье. Браслет с деревянными фигурками впился в кожу. Саран вздрогнула, но тут же поцелуй заставил ее забыть о боли. Она замерла, и в следующее мгновение пальцы на ее запястье разжались… и одну за другой принялись расстегивать пуговицы платья.

ГЛАВА 2

— Смотри на меня, — губы Луиса щекотнули ее щеку, и Саран открыла глаза.

Тонкий язычок вчерашнего упоения лизнул сознание. Она была лисой, ее целовал человек, полный энергии и готовый ею делиться, человек, которого не жалко, — но она была переполнена. Вчерашний танец под воображаемой — или нет? — Луной насытил ее до предела. Если бы только была возможность снова погрузиться в расплавленное лунное серебро, ощутить на себе свет и волшебство…

Саран, не раздумывая, выпустила на волю магию — всю до конца. Дрожь прошла по телу, удачно совпав с моментом, когда Луис расстегнул до конца лиф платья, и его горячее дыхание коснулось обнаженной груди Саран. Пути назад не осталось. Она отдавала все, что у нее было, ради еще одной возможности заглянуть в глаза Богине. На этот раз рядом не было никого, кому ее неосторожность могла навредить — Луис не в счет. И Саран отпустила последние мысли о благоразумии и сдержанности. Два священных лисьих обряда сливались в единое целое: поклонение Луне и вытягивание силы из человека. Над собой Саран больше не видела белого потолка, все залил лунный свет, холодный и звенящий. И в нем, едва различимые, мелькали силуэты других лис: их хвосты переплетались в вечном танце мироздания. Они творили высшую магию, они сами были магией, чья песня не имеет слов ни в одном языке.

Саран рванула им навстречу, ее руки оплели плечи Луиса Каро, нетерпеливо срывая одежду, царапая кожу. Его тело, его тепло были мостом, дорогой, что соединяла скучный гостиничный номер с самим Небом. И в конце ее, на самом последнем камушке, стояла женщина — нет, лиса, чья шерсть блестела серебром, и в чьих глазах отражался лунный свет. За спиной ее тайными иероглифами извивались девять хвостов, и пять из этих иероглифов уже были знакомы Саран. Она видела и остальные, но никак не могла их запомнить или уловить их сокровенный смысл. Серебряная девятихвостая лисица с самого рождения живет в каждой лисе. Впервые открывая глаза, делая первые шаги, она начинает свое путешествие по лунной дороге, в конце которой ее ожидают Мудрость и Долголетие. Но в этот момент конец пути оказался совсем близко — лишь чуть больше расстояния вытянутой руки. Всего несколько шагов отделяло Саран от цели, от мечты. Она прильнула к Луису, едва замечая его за застилавшим ее взор видением, и Луна приблизилась.

Каждый удар бешено стучащего сердца становился шагом навстречу Божеству. Движения Саран были частью лисьего танца, ее дыхание и стоны — песней, восхваляющей бесконечную мудрость бытия. Сила захлестывала Саран, она жадно пила ее, а потом выбрасывала из себя — чтобы пить дальше. И вместе с тем… Саран знала, где находится, с кем, что происходит. Она понимала, что это всего лишь секс, и лишь ее сознание, одурманенное неизвестным наркотиком, порождает все эти фантазии и ощущения. Но все равно не могла остановиться. Настоящая Луна никогда не была настолько живой и реальной. И если все это окажется лишь проверкой, испытанием — Саран была готова его провалить. Тысячу раз. За одно лишь мгновение поддельного счастья.

Интересно, что обо всем этом думал Каро? Едва ли хоть одна из его любовниц принимала его с таким жаром и благодарностью. Должно быть, он в этот момент ужасно гордился собой. Ох уж это мужское эго… Саран улыбнулась, довольная, что снова может формулировать мысли, и разочарованная по этому же самому поводу. Руки Луиса все еще гладили ее бедра, грудь, шею, но он больше не двигался. Дыхание его, сначала неглубокое и прерывистое, замедлялось, глаза были полуприкрыты, и Саран оставалось лишь гадать, о чем агент думал на самом деле.

Она перевела взгляд на часы на противоположной стене. Половина двенадцатого?

— Мороженое, наверное, уже растаяло.

Луис улыбнулся. Слева морщинка, ведущая от носа к уголку рта, была более явной, чем справа — улыбка Каро всегда выходила чуть кривой. Говорят, в каждой шутке есть доля правды, так и в том, как улыбался Луис, всегда была доля чего-то еще — насмешки, недоверия, вызова. Саран провела пальцами по его губам, щеке, зарылась в волосы… В волосы лунного цвета.

Ее поцелуй был медленным и глубоким. После того, как питавшая ее сила исчезла, Саран снова чувствовала себя слабой и немного пьяной. Однако на этот раз ей не нужно было никого искать, никто не требовал от нее объяснений, не ждал ничего. Она отстранилась и попыталась сесть. Голова немного плыла, в теле ощущалась приятная ломота. В креманках на столе в лужицах полурастаявших сливок плавали едва различимые комочки мороженого. Саран взяла ложку и зачерпнула немного прохладной белой массы.

— Так даже вкуснее, — сказала она.

Луис устроился рядом, и несколько минут они просто ели, обмениваясь иногда взглядами, улыбками и словно бы случайными прикосновениями.

— Даже не закуришь? — усмехнулась Саран, облизнув ложку.

— На самом деле, я не курю, — Луис понизил голос, словно это было страшной тайной. — Мне просто нравится вертеть в руках зажженные сигареты.

Он провел ладонью по затылку и встал.

— Я в душ.

В номере не было жарко, но за окном солнце приближалось к зениту. Одежда Луиса в беспорядке валялась на полу рядом с кроватью, свое платье Саран нашла в складках покрывала, но пока не торопилась его надевать.

— И это мой шрам ты назвал любопытным?

Она удивленно рассматривала Луиса, чье тело было буквально усыпано шрамами: мелкими, тонкими, едва различимыми, и длинными, извилистыми, довольно свежими и не успевшими сгладиться. До этого момента она не обращала внимания, слишком увлеченная воображаемым путешествием к Луне.

Каро едва заметно дернул плечом:

— Такая работа.

Он наклонился, чтобы достать телефон из кармана брюк.

— И тебе нравится так жить?

— А что поделать? Я не умею танцевать.

Он, не смущаясь наготы, прошел через весь номер и скрылся за дверью ванной. Шрамы Луиса напомнили Саран, зачем она здесь и с кем имеет дело. Каро не был просто любовником, он по-прежнему оставался агентом демона, желавшего навредить Пхатти. И один раз ему уже удалось ее обмануть. Услышав звук льющейся воды, Саран встала и на цыпочках подошла к тумбе, на которой оставила сумочку.

По внешнему виду нельзя было сказать, повредило ли маячку падение, оставалось надеяться, что создатели предусмотрели подобную возможность. Саран стерла пыль и крадучись вернулась к столику, рядом с которым лежала борсетка Луиса. Все это время она внимательно прислушивалась к звукам, доносящимся из ванной, и чуть снова не уронила маячок, когда услышала голос Каро. Она обернулась, уверенная, что ее застукали. Но дверь ванной оставалась закрыта.

Луис снова говорил с кем-то по телефону, говорил по-итальянски, но на этот раз Саран смогла кое-что разобрать — Каро был зол. Что делать? Попытаться подслушать? Но бесполезно. Настя все-таки была права, ей следовало выучить побольше языков. В конце концов Саран решила сосредоточиться на маячке. Она отыскала кошелек Луиса — тонкий бумажник с несколькими купюрами разного достоинства и двумя кредиткам на разные имена — ни одно из которых даже не походило на «Луис Каро».

Спрятать маячок в полупустом бумажнике было непросто. Саран сунула его в уголок отделения для мелочи. Там он должен был вызвать меньше всего вопросов — просто случайная монетка. Она вернула бумажник на место, закрыла сумку и вернулась к кровати. Стоило ли спрашивать Луиса, что произошло, или лучше притвориться, будто она ничего не слышала? Щелкнул замок. Луис, сжимая мобильный в мокрой ладони, вернулся в комнату и практически швырнул несчастный телефон на тумбочку рядом с кроватью. В такой ситуации расспросы были вполне уместны.

— Что-то случилось?

Волосы Каро потемнели от влаги, на лице и груди поблескивали капельки воды. А глаза — больные, бешеные.

— Передай своему Пхатти, что он последняя скотина!

Саран отступила на шаг, но тут же заставила себя вернуться. Если что-то произошло, она должна знать. И должна остановить Луиса, если он снова решит сбежать.

— Расскажи мне.

Каро устало отмахнулся. В ванной все еще лилась вода. Саран положила руку ему на грудь и поцеловала в щеку.

— Тогда забудь. Пойдем, мне тоже нужно в душ.

Луис кивнул. Он все еще тяжело дышал, но постепенно успокаивался. Мокрая рука обвила талию Саран, он на секунду прижал ее к себе:

— Я сейчас.

Губы Луиса коснулись виска Саран, несколько капелек воды с его волос упали ей на плечо и скатились по спине. Она потянула его в ванную, но Каро остался на месте.

— Секунду, выключу телефон. Толку от него все равно нет.

Саран направилась к ванной, полной горячего пара. Зеркало запотело, по шторке стекала вода. В отличие от многих гостиниц, в «Измайлово» стояли полноценные ванны, а не душевые кабины. Небольшие, но все же достаточно просторные, чтобы можно было окунуться с головой, если согнуть колени. Саран слышала, как Луис снова — уже аккуратнее — положил телефон на тумбочку. Она присела на краешек ванны, закинула ногу на ногу и приготовилась встретить его во всей красе.

Но Луис не стал заходить. Он просто захлопнул дверь, и в следующую секунду Саран услышала, как ручку с другой стороны что-то подперло. Она тут же вскочила, едва не поскользнувшись, и забарабанила кулаком по двери.

— Тише, тише, — в голосе Луиса больше не было злости, одно веселье. — Ничего ужасного не произошло.

— Выпусти меня!

— Однажды со мной провернули нечто подобное, — он словно даже не слышал! — Неприятно, но не смертельно.

Саран развернулась и ударила в дверь пяткой.

— Соседи услышат, — продолжал издеваться Луис.

Судя по звуку, он отошел от ванной и вернулся в комнату. Чутье подсказывало: чтобы одеться и снова исчезнуть. Саран выключила воду и решила сменить тактику.

— Луис, ты забыл про пари? Ты дал мне слово!

Вжикнула молния. Мерзавец действительно одевался!

— Мне это тоже не нравится. Но винить ты должна Пхатти.

— Не Пхатти запер меня в ванной!

— Но именно он не оставил мне выбора.

Дверь дернулась. Должно быть, Луис проверял, надежно ли она закрыта. Затем пискнул электронный замок, и Саран поняла, что осталась одна. Без вещей, без одежды, в запертой ванной чужого гостиничного номера.

Будь у нее телефон, она могла бы позвонить Кириллу. Он бы наверняка что-нибудь придумал. А так? Можно покричать, побить стены — авось кто-нибудь услышит, но она решила приберечь этот вариант на самый крайний случай. Возможно, у нее получится выбраться самостоятельно? Саран дернула ручку двери, та легко поворачивалась — Луис не смог закрыть ее снаружи на замок. Уже хорошо. Саран надавила плечом на дверь, упираясь в мокрый пол босыми ступнями. Ей удалось отыграть пару сантиметров. В образовавшуюся щелочку невозможно было заглянуть или просунуть пальцы дальше первых двух фаланг, но это все же было прогрессом, пусть и небольшим.

Она огляделась в поисках подходящего инструмента. Полочки над ванной пустовали, только у раковины стояло четыре маленьких флакончика с гостиничным шампунем и бальзамом. Тут же валялось нераспечатанное мыло. В стаканчике под зеркалом ни щетки, ни зубной пасты. И ни одного использованного полотенца. Даже кончик туалетной бумаги был по-прежнему загнут. В номере никто не жил.

Все с самого начала было ложью. И ничем, кроме нее.

— Это невозможно, — пробормотала Саран.

Люди, очарованные лисами, так не поступают. Они не исчезают раз за разом, не лгут на каждом шагу, не обманывают каждым жестом, каждым словом. После того количества лисьей магии, которое досталось Луису Каро, он не должен был дышать без разрешения Саран. Если только ее магия по-прежнему работала. Если только она, как все остальное, не обернулась пустышкой…

Саран сползла по косяку на кафельный пол.

— …провалить тысячу испытаний за одно мгновение поддельного счастья…

В итоге она получила именно то, чего так желала. Подделку. Так всегда: стоит начать получать удовольствие от жизни — и она бьет тебя. По лицу. Наотмашь. На этот раз Саран не стала проверять хвосты — и так знала, что увидит. Ее магия больше не работала. Так могла ли она по-прежнему называться лисой? Не вставая с пола, Саран подняла взгляд на зеркало. Лицо, которое она увидела, казалось совершенно чужим. Темные блестящие глаза, высокие скулы, припухшие от поцелуев губы — все это на самом деле ей не принадлежало. Саран их украла.

Лисы, превращаясь в человека, не могут принять какой угодно облик. Древний ритуал перевоплощения включает в себя подношение Луне черепа того, чью внешность выбрала себе лиса. И после она не может изменить ни единой черты. Обычно лисы не слишком-то разборчивы. Многие выбирают черепа наугад. Так поступала и Саран долгое время. Пока не появилась Она.

С той, чье лицо Саран видела в зеркале, она повстречалась чуть больше ста лет назад. Невозможно описать, что почувствовала Саран в тот миг. Это было откровением, громом среди ясного неба. Зачарованная красотой и гармоничностью черт, Саран оставила свой дом у корней старой сливы и последовала за неизвестной женщиной, не в силах отвести глаз от этого совершенного лица. Она прождала сорок три года, и в день, когда женщина умерла, будучи уже морщинистой и беззубой старухой, Саран пробралась в ее дом и украла голову. Потом она шла полдня без остановки, неся в зубах драгоценную ношу. А в следующее полнолуние Саран взглянула на свое отражение в кристальной поверхности лесного озера и вновь увидела ту, чьего имени так и не узнала. Снова молодую и прекрасную. Теперь уже навсегда. Саран улыбнулась ей, и отражение улыбнулось в ответ.

Вот только нынешнее выражение лица Саран мало походило на ту первую улыбку. Тогда у нее еще оставалась надежда. Она верила, что все пройдет, забудется — что рано или поздно с ее плеча исчезнет шрам, полученный много лет назад в другом теле. Лисье сердце живет особой жизнью. Если помнить только о плохом, то что останется? Что останется у лисы, пережившей сотни смертей, если она будет помнить лишь агонию последних часов и забудет радость новых рождений, вкус утренней росы и туманы сумерек?

И все же с годами Саран становилась все более осторожной. Теперь она лишь выживала, терпеливо отсчитывала лунные месяцы, украдкой расчесывала свои пять хвостов и все ждала и ждала чего-то.

Давно уже пять хвостов. Слишком давно.

Теперь уже навсегда.

Саран встала и изо всех сил рванула на себя небольшое выдвижное зеркальце. Оно крепилось на раскладывающейся ножке к стене, одна сторона зеркала показывала мир таким, какой он есть, вторая увеличивала отражение. Саран потребовалось дернуть три раза, прежде чем металлическое основание ножки треснуло, и она смогла, раскачивая из стороны в сторону, выдернуть его из крепления. Пусть Луис объясняет администрации гостиницы, что произошло. Если он вообще когда-нибудь вернется, конечно.

Саран удалось просунуть зеркало в щелку между дверью и косяком. Чувствуя себя то ли стоматологом, то ли сапером, ищущим спрятанную бомбу, она повернула зеркало и увидела, что дверь подпирал обычный стул. Раньше он стоял рядом с телевизионной тумбой всего в метре от ванной. Луису не пришлось ничего изобретать. В крайнем положении спинка стула упиралась в ручку двери, не давая открыть ее, однако при этом задние ножки приподнимались почти на сантиметр. Саран выставила зеркало еще дальше, пытаясь зацепить правую переднюю ножку стула. Если получится сдвинуть ее, дверь можно будет открыть.

К сожалению, ножка зеркала оказалась недостаточно длинной. Саран изо всех сил надавила на дверь. Она удерживала зеркало большим и указательным пальцами, но они едва пролезали в щель. Тогда она попробовала использовать указательный и средний. Двигать зеркалом стало сложнее, но так она выиграла несколько миллиметров. Ободок зеркала коснулся ножки стула, шкрябнул по ней… Еще чуть-чуть. Саран отложила зеркало и подошла к раковине. Теперь она знала, что сможет выбраться. Чтобы открыть упаковку с мылом, пришлось использовать зубы. Пакетик лопнул, оставив на языке неприятный химический привкус, а само мыльце упало в раковину. Саран включила воду и хорошенько намылила вторую и третью фаланги пальцев. Потом тщательно вытерла кончики. Нельзя, чтобы зеркало выпало из и без того слабого хвата.

Саран вернулась на прежнее место у двери и попробовала снова. Она просунула в щель пальцы — еще несколько миллиметров, зеркало оказалось почти вровень с ножкой. Потом налегла на дверь всем телом. Легкая шероховатость на внутренней стороне косяка оцарапала Саран пальцы, содрала кожу, но мыло все-таки помогло — она сумела продвинуться еще дальше. Зеркало, звякнув металлом о дерево, зацепилось за ножку стула.

Теперь потянуть на себя, обратно и чуть в сторону… Саран на секунду замерла, переводя дыхание. Только бы не уронить зеркало. Никаких лишних движений. На себя и чуть-чуть влево. Миллиметр за миллиметром. Саран втянула руку обратно, теперь наружу торчало одно лишь зеркало. Дверь практически закрылась, и двигать стул стало проще. Орудуя вслепую, Саран покрепче ухватилась за тонкий металлический прутик, повернула его на несколько градусов, чтобы ободок зеркала плотнее обхватил ножку стула — и дернула его в сторону. Стул сдвинулся, спинка выскочила из-под ручки, и дверь открылась.

Саран прислонилась лбом к косяку и несколько раз глубоко вздохнула. Самое трудное позади. Она посмотрела на свою руку. Указательный палец был перепачкан кровью и мылом, вокруг суставов уже начал формироваться синяк. Свобода далась непросто. Зато она была настоящей.

ГЛАВА 3

Ко времени, когда приехал Кирилл, Саран успела одеться и привести себя в порядок. Еще она осмотрела шкафы, прикроватные тумбочки и мусорные корзины. Результат подтвердил ее догадку — в номере никто не жил. Скорее всего, Луис зарегистрировался в «Измайлово» специально для встречи с ней. И наверняка под чужим именем. Впрочем, продолжать думать, что его на самом деле зовут Луис Каро было немного наивно. Откуда вообще Пхатти взял это имя? С авиабилета?

Оставалось надеяться, что хотя бы план с маячком сработает как надо. Кирилл не развеял ее сомнений.

— Это простой GPS, — сказал он, — под землей или в помещении он работает нестабильно. Сигнал то исчезает, то появляется.

— Но хоть что-то понять можно?

С магией или без магии, Саран не собиралась сдаваться. Убийца Нелли все еще не был найден, и Луис Каро — как бы его ни звали на самом деле — по-прежнему представлял угрозу.

— Он движется в сторону Садового кольца. Если не догоним, то хоть проследим.

Кирилл едва удостоил взглядом смятую постель, но рассказ Саран о том, как она выбиралась из ванной, здорово его позабавил. Он продолжал посмеиваться, пока они спускались на лифте, пока шли через главное фойе и даже на стоянке.

— Лада «Саран», — мурлыкал Кирилл себе под нос, — Баклажан!

Саран молча терпела.

Садясь в старый, видавший виды «Форд» Кирилла, она вспоминала белоснежную «Тойоту» Олега. Автомобили различались настолько же, насколько непохожими были их хозяева. Шаман всегда безукоризненно соблюдал правила, вовремя включал поворотники и не совершал опасных маневров. Однажды, когда Саран еще не была у Насти в немилости, Олег отвез их обеих в небольшой загородный спа-отель: расслабиться на выходных после напряженной рабочей недели и нескольких выматывающих ритуалов. Саран тогда поразила педантичность шамана: если знак предписывал скорость не выше 70 километров — Олег, кажется единственный из всей колонны, начинал притормаживать.

Кирилл водил небрежно, почти не обращая внимания на разметку и перестраиваясь как бог на душу положит. Он удерживал руль запястьем левой руки, в то время как правой обновлял раз в несколько минут данные навигатора. Луис по-прежнему двигался по направлению к центру города.

— Ты рассказал Пхатти? — спросила Саран.

— Пока нет.

Хорошая новость. Но в то же время Саран стало чуточку стыдно: Кирилл должен был держать Пхатти в курсе происходящего, так что молчал он, скорее всего, чтобы защитить ее. И тем самым наверняка нарушал условия договора.

— А вот это странно…

Рука Кирилла застыла над сенсорным экраном навигатора. Маленькая точечка, помеченная как «Каро» остановилась, мигнула несколько раз и пропала.

— Это ведь..? — Саран наклонилась к экрану, чтобы прочесть название улицы.

— Он в «Перпетуум Мобиле».

Чтобы добраться до клуба, Кириллу потребовалось больше двадцати минут. У Луиса была хорошая фора. Больше на навигаторе он не появлялся, значит, скорее всего, из здания не выходил. Но что могло понадобиться ему в «Перпетуум Мобиле»? Неужели агент рассчитывал найти там Пхатти? Сомнительно.

Днем клуб был закрыт. Помимо охранников, там дежурил лишь один младший менеджер, в чьи обязанности входило консультировать клиентов по телефону и распределять брони. Кирилл позвонил ему из машины, но не смог ничего узнать. Менеджер даже не слышал о Луисе Каро. Зато охранник на входе сразу понял, о ком идет речь.

— Ты ведь Саран? — спросил он, как только Кирилл упомянул Луиса.

— Да, это я, — неуверенно ответила она.

Охранник на секунду нырнул в подсобку и вернулся со знакомым белым пиджаком.

— Один тип занес буквально полчаса назад. Сказал, это твое.

Саран и Кирилл переглянулись. «Один тип занес» явно означало, что потом этот тип отправился по своим делам. Саран взяла пиджак, осмотрела его со всех сторон, ничего не нашла — и полезла в карманы. В одном нашелся маячок, а в другом — записка:

«Два-ноль. Попробуй еще раз. Л.».

Она протянула листок Кириллу. Тот прочитал и недовольно хмыкнул.

— Не знаешь, куда он ушел? — спросил Кирилл у охранника.

— Его ждала машина на той стороне, за перекрестком, — мужчина вытянул руку и показал, за каким именно. — Черный или синий кроссовер.

— Номер не запомнил?

— Не. Он далеко был.

Кирилл снова хмыкнул и раздраженно дернул подбородком. Потом повернулся к Саран:

— Позвони ему.

Она нехотя достала мобильный. Звонок оборвался на третьем гудке.

— Еще?

Кирилл кивнул.

На этот раз телефон Луиса просто был выключен.

— Что теперь?

— Боюсь, без Пхатти нам не обойтись, — Кирилл словно оправдывался, отчего Саран почувствовала себя лишь еще более виноватой. — Наверняка кто-нибудь видел Каро… Не может быть, чтобы к нему приставили только тебя.

Звучало разумно. Но как объяснить демону неудачи два дня подряд? С другой стороны, если Пхатти поймет, что Саран не подходит для этой задачи, он может назначить кого-то более компетентного. Например, ту же Майю, у которой не было проблем с магией.

Что, впрочем, не помешает ему превратить жизнь Саран в ад чисто из принципа.

Они с Кириллом вернулись к машине. Охранник не мог рассказать больше ничего существенного, а решать что-то надо было уже сейчас. Каждая минута, когда Луис оставался без наблюдения, могла обернуться катастрофой.

— Будет лучше, если мы все объясним ему лично, — сказал Кирилл.

Саран не стала спорить. Ему виднее. Однако не успел Кирилл повернуть ключ зажигания, как затрезвонил его телефон. Не большой ценитель прекрасного (или просто человек, которому постоянно приходилось иметь дело с музыкантами), на звонок он поставил звук старого стационарного аппарата.

— Олег, — пояснил Кирилл, прежде чем принять вызов.

Это было даже к лучшему. Олег мог отнестись к ситуации с большим пониманием и даже повлиять на Пхатти. Тот редко пренебрегал советами шамана.

Кирилл в основном слушал, утвердительно хмыкнул несколько раз, потом сказал: «Еду» — и повесил трубку.

— Он сейчас у Нелли, осматривает квартиру. Хочет о чем-то поговорить.

— Я с тобой!

Кирилл завел двигатель и, небрежно глянув в боковое зеркало, за одну секунду из крайнего правого ряда перестроился в крайний левый. Потом развернулся через двойную сплошную и вдавил педаль газа.

— Как человек, помешанный на чистоте, может быть таким мудаком на дороге? — удивилась Саран. — Тебя самого от себя не тошнит?

Кирилл невозмутимо переключил передачу.

— Олег сказал «срочно».

Срочно не получилось. На «кольце» они увязли в пробке и потому до квартиры Нелли добрались лишь через час, несмотря на попытки Кирилла нарушить сразу все правила дорожного движения. К концу поездки у Саран начало звенеть в ушах от гудков недовольных водителей.

Дверь в квартиру была приоткрыта. В прихожей их встретила Настя.

— А ее ты зачем притащил? — первым делом поинтересовалась она.

Кирилл ответил ей своим обычным «гхмф» и прошел мимо. Саран, опустив глаза, засеменила следом. Успела ли очиститься квартира? Безопасно ли здесь находиться? Саран не была уверена и потому старалась держаться сзади. Впрочем, амулеты вели себя спокойно, что немного обнадеживало. Все двери в квартире — на кухню, в ванную, в мастерскую — были распахнуты настежь. А судя по тому, как хорошо было слышно, что происходит внизу на улице, то и не только двери. Полная вентиляция помещения? Насколько это эффективно против сильной магии?

Впрочем, Олегу должно быть виднее… Или Пхатти.

Саран не ожидала его здесь встретить, однако, дойдя до мастерской, увидела, что демон стоит посреди комнаты, на том самом месте, где раньше лежало тело Нелли — единственном участке пола, который не был изрисован. На Пхатти был черный костюм, приталенный, явно сшитый по индивидуальной мерке, и остроносые ботинки на кованых каблуках. Демоны могли как угодно изменять внешность, и некоторые из них явно наслаждались, выворачивая наизнанку стереотипы. Не Пхатти. Он был демоном до кончиков когтей. Черные волосы, черные глаза, брови как у Джека Николсона и заостренные клыки. Чтобы никто не перепутал его с вампиром, клыков себе Пхатти сделал сразу шесть. Образ принца преисподней дополнял багровый шелковый платок в нагрудном кармане пиджака. И, разумеется, пахло от него серой.

Пхатти стоял, заложив руки за спину, спокойно и внимательно рассматривая узоры вокруг, словно читая их. Что ж, вполне возможно, что они говорили ему больше, чем Саран. Ей они казались просто хаотичным сплетением ветвей и набором ярких пятен, ему же — кто знает? При некоторых обрядах шаманы используют собственную кровь, а иногда и Имя. Не исключено, что этот ритуал был как раз из таких, и знающий взгляд мог разобрать индивидуальный почерк убийцы.

Саран остановилась на пороге, не спеша зайти и не желая отвлекать Пхатти, когда тот в кои-то веки был занят нужным и важным делом. Он не использовал силу, просто смотрел, и все же Саран ощущала незримую ауру вокруг демона. Натыкаясь на нее, энергетические потоки изменялись и приобретали особенную окраску. Не становились цветными, конечно, потому что ни о каких цветах речи не шло, но вибрировали и летели дальше уже чуточку иначе. Не звук и не запах, но все вместе. И слабое покалывание на коже, как будто легчайшие электрические разряды.

Помимо людей, мир населяют многие сущности. Некоторые из них похожи на людей, другие, например оборотни, состоят в непосредственном родстве с животными. Все очень разные, но всех можно условно назвать духами, так как, в отличие от людей, физическое в них не столь важно и неизменно. Как и лисы, многие могут менять свой облик, и потому о них невозможно говорить как о просто существах из плоти и крови. Плоть изменчива, но то, что скрывается под ней, — нет.

Духов в мире великое множество, и они сильно различаются по силе. В том числе и между собой. Не все лисы равны, и даже одна и та же лиса, в зависимости от того, удалась ли ее охота и милостива ли к ней Луна, может быть и невероятно слабой, и удивительно сильной. Так что не существует никаких эталонов этой силы, нет пределов и нет границ. Лишь условно духов делят на Высших и Низших. Первых еще называют демонами, хотя существует легенда, что в древности далеко не каждый демон мог называться Высшим. Но со временем они то ли выродились, то ли увлеклись политкорректностью, так что даже Пхатти формально относился к Высшим. Как и Даатон, который был мощнее Пхатти, наверное, на несколько порядков.

Лисы же, маньи и им подобные принадлежат миру низших духов. Чтобы жить и использовать магию, им нужно охотиться. Как кормятся демоны, Саран не знала. Может, впитывают энергию прямо из воздуха? Как лягушки?

— Здесь, — сказал Пхатти, вытянув вперед руку и указывая на желто-красные разводы в дальнем углу комнаты, как раз под дверью, ведущей в спальню.

Саран не заметила в указанном месте ничего особенного, но, разумеется, Пхатти было лучше знать. Вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Саран вскрикнула и невольно сделала несколько шагов вперед. Обернувшись, она увидела Олега. Шаман прошел в комнату мимо Саран и без лишних слов склонился над местом, указанным Пхатти.

Саран перевела дыхание.

— Не делай так больше, пожалуйста, — пробормотала она, пытаясь успокоить зашедшееся сердце.

Появившись вслед за учителем, Настя бросила на нее насмешливый взгляд.

— Да, — спустя минуту кивнул Олег. — Здесь он пытался расплести круг…

Шаман осторожно коснулся линии на полу, и Саран передернуло. Вот уж что, по ее мнению, было лишним. Даже просто смотреть на эти узоры уже было небезопасно, но трогать? Однако Олег не разделял ее опасений. Он продолжал задумчиво поглаживать привлекшую внимание Пхатти линию, и вид у него при этом был такой, словно он пробовал на вкус необычное блюдо. Наконец он едва заметно поморщился и поднялся на ноги.

— Грубая работа.

— Ты можешь сказать, кто это был? — спросил Пхатти.

— Нет. Надо отдать ему должное, при всей небрежности он сумел не оставить никаких определенных следов.

— Я почему-то так и думал. Саран, а ты что скажешь? Что здесь произошло?

Она уже успела прийти в себя. То ли из-за открытых окон, то ли из-за прошедшего времени, но дышать в квартире стало легче. Рисунки на полу по-прежнему пугали, но далеко не так сильно, как вчера. Интересно, куда делись тела? Забрала полиция? Или Пхатти подсуетился? Так или иначе, без них рисунок потерял свой первоначальный жуткий смысл.

Но пустое место, где стоял Пхатти, притягивало взгляд, подобно черной дыре. Саран неосознанно придвинулась ближе и тут же, опомнившись, отскочила назад. На какое-то безумное мгновение ей захотелось занять место Нелли. Лечь в центре магического круга, закрыть глаза, раскинуть руки так, чтобы нежные, прохладно-шелковистые ветви оплели их, слились с ними, стали продолжением вен. Но, шагнув вперед, Саран яснее ощутила ауру Пхатти, и это привело ее в чувство. Да, безусловно, линии на полу уже не обладали своей прежней силой, но они все еще были опасны.

— Саран? — снова спросил Пхатти.

— Они как будто зовут меня, — потрясенно прошептала она.

— Уведи ее, — приказал Олег, обернувшись к Кириллу. — Если с ней случится истерика, проку от этого не будет.

Саран кивнула и сама вышла в коридор. Она боялась оборачиваться. Кирилл приобнял ее за плечи и подтолкнул в сторону кухни.

— Пойдем. Нам там все равно делать нечего.

Если вид разрисованной мастерской и удивил его, сказать это по его лицу было невозможно. А еще Кирилл был прав: два шамана и демон должны были разобраться в случившемся и без помощи лисы. Лучше воспользоваться минуткой и придумать, как рассказать Пхатти о во второй раз сбежавшем Луисе Каро.

Но, когда Саран зашла в кухню, мысли об агенте улетучились. За столом с чашкой чая сидела провидица.

ГЛАВА 4

Воду как лишайники: не один организм, а два. Человека, в котором обитает дух воду, тоже иногда называют просто воду, что создает путаницу. Поэтому правильнее получающихся в результате симбиоза существ называть провидцами или пророками.

Воду — дух, живущий вне времени. Он может свободно путешествовать в прошлое или будущее, никак их не изменяя. Существует теория, что воду бесконечно много. Некоторые даже утверждают, будто само время состоит из переплетающихся хвостов воду. Доказательств этому, впрочем, нет никаких, ведь воду невозможно обнаружить. Будучи свободными, они не взаимодействуют ни с энергией, ни с материей и все равно что не существуют.

Увидеть воду можно лишь после того, как он найдет себе подходящего носителя. Тогда он теряет способность перемещаться во времени, но сохраняет полученные знания и может иногда делиться ими с другими. Так как провидец является воду лишь отчасти, его поступки и слова могут изменять будущее. Но как именно, известно лишь свободным воду, которые, по понятным причинам, рассказать об этом не способны.

Зачем симбиоз нужен самим воду, никто так и не выяснил. Встречаются они нечасто. В Москве, например, была всего одна провидица, Кеута. Воду вселился в нее еще в молодости, лет шестьдесят назад, так что достоверность ее предсказаний в последнее время вызывала все больше сомнений. Пророки стареют и умирают так же, как и обычные люди. Кеута была маленькой, хрупкой старушонкой с кожей темной и морщинистой, как сушеный финик, а голосом высоким и скрипучим.

Саран обычно старалась не попадаться ей на глаза. Все воду немного безумны. И нередко предсказывают будущее тем, кто не желает его знать. Один знакомый Саран, случайно натолкнувшись на Кеуту, месяц терзался бессонницей: ему показалось, что она как-то странно на него посмотрела. И хотя дело оказалось всего лишь в надетой наизнанку футболке, бедняга едва не поседел в ожидании чего-то ужасного. Другой причиной, по которой Саран избегала встреч с Кеутой, было то, что провидица сходила с ума крайне оригинальным и изобретательным способом. Кеута видела мир не таким, какой он есть, будет или даже может быть, а таким, каким рисовало ей воображение.

Так, например, Саран для нее была ребенком, играющим в куклы. Кирилла провидица постоянно сравнивала с пауком и, кажется, здорово боялась. Насте достался дух земли, а Пхатти — фараон Нижнего Египта. Но больше всего не повезло Олегу. Он в глазах Кеуты оказался юной венецианкой. Если бы подобный образ примерили какому-нибудь другому мужчине, не обошлось бы без скандала, но Олег отнесся к причудам провидицы с присущим ему спокойствием. Он ни разу не попытался оспорить ее решения, а однажды Саран услышала, как они обсуждают какого-то дожа.

Но что Кеута делала в квартире Нелли? Она редко покидала дом и всегда настороженно относилась к шаманизму, считая его то ли суеверием, то ли чем-то грязным и постыдным. Саран это всегда забавляло.

Она поздоровалась и присела за кухонный стол напротив Кеуты, не зная, что еще сказать. Кирилл остался стоять в дверях, стараясь лишний раз не нервировать провидицу. Несколько минут прошли в неуютной тишине, потом к ним присоединились Пхатти и Олег. Настя прислонилась к стене напротив двери. В маленькой кухоньке и так было тесно, зато слушать можно было и из коридора.

Словно находясь на собственной вилле, а не в квартире, где недавно произошло убийство, Пхатти открыл холодильник и достал пачку сока. Не озаботившись поисками стакана, он отпил прямо из клапана. Потом убрал сок обратно в холодильник и повернулся к Саран:

— Ну?

— Что?

— Кирилл сказал, ты видела убийцу.

Саран покачала головой.

— Только слышала. Двое мужчин. Говорили не по-русски, я не разобрала.

— Скорее всего, Саран застала их врасплох, — сказал Олег. — Они могли укрыться в спальне, не успев запечатать круг.

Пхатти кивнул:

— И таким образом сами себя заперли.

— Не обязательно. В спальне есть окно. Третий этаж, до земли максимум метров восемь — для профессионала не такое уж и большое расстояние.

— Ты же сам сказал, что разрыв сделан грубо.

— Так и есть, но я бы не стал торопиться с выводами. Он может быть плохим шаманом, но хорошим прыгуном.

— Плохим шаманом? — вмешалась Саран. — Но разве плохой шаман смог бы создать тварь, что убила Нелли?

Пхатти и Олег обменялись долгим взглядом.

— Не исключено, — ответил шаман. — Все зависит от того, насколько сильно она сопротивлялась. Убийца мог воспользоваться чем-то, чтобы сломить ее волю: транквилизатором, каким-нибудь наркотиком или грубой силой — и тогда ему оставалось бы лишь правильно начертить круг.

— Но… круг ведь действует до сих пор. Если бы это было делом рук какого-нибудь недоучки, разве он не должен был уже давно превратился в бессмысленную мазню на полу. Разве не так?

— Так, — согласился Олег, но больше ничего не добавил.

— Тогда сойдемся на том, что здесь поработал кто-то сильный, но неаккуратный, — подытожил Пхатти и снова полез в холодильник.

— Достаточно аккуратный, чтобы вы не смогли узнать, кто он, — опять встряла Саран.

Пхатти только фыркнул, считая для себя оскорбительным отвечать на вопрос, предполагающий, что он на что-то не способен. Кажется, того же мнения придерживалась и Настя, смерившая Саран презрительным взглядом. Олег же крепко о чем-то задумался и, возможно, даже не слышал последней реплики. Какое-то время Саран сидела молча, наблюдая, как Пхатти перерывает содержимое холодильника Нелли, но вскоре не выдержала:

— Что все-таки произошло? Что это за штука? Для чего она?

Разумеется, Пхатти ее вопросы проигнорировал. Его больше интересовал процесс выщипывания зернышек из граната. Интересно, как бы он повел себя, будь здесь Луис? На секунду Саран даже пожалела, что Каро ничего не полагалось знать о Нелли. Было бы любопытно посмотреть, кто кого.

— У этого ритуала много названий, и едва ли хоть одно тебе что-нибудь скажет. Но, например, твой народ называет его «наньянчунь», — Олег говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Не знаю, кто изобрел его. Одни источники говорят о первенстве индейцев Месоамерики, другие видят в нем вариацию на тему одного из семи основных ритуалов австралийских аборигенов. Единого мнения на этот счет не существует, ясно лишь, что ритуал этот очень древний. Упоминания о нем можно найти в разные времена у разных народов. Каждый шаман совершает его по-своему, однако суть его всегда одна. Мне сложно объяснить это тебе, ведь ты не знаешь, с чем работают шаманы, но если уж совсем грубо, то это обряд переселения души.

Олег замолчал, наверное, ожидая дальнейших расспросов, но Саран далеко не сразу нашла, что сказать. Переселение души?

— Разве это возможно?

Но она и сама знала ответ. Достаточно было вспомнить выражение лица Нелли. Вчера оно показалось ей отсутствующим. Но нет, здесь было нечто большее. Не просто отсутствующее — бездушное. Не просто труп, но пустой сосуд. Причем опустошенный насильно.

— Зачем?

— Цели могут быть самыми разными. Не знаю, слышала ли ты об этом, но, согласно одной старой шаманской сказке, лисы появились как раз в результате такого ритуала, когда шаман решил использовать тело лисы. Не спрашивай зачем. Мера довольно экстремальная, но таким образом можно исцелять неизлечимо больных. Шаман забирает силу одного существа, чтобы спасти другое. Но можно, как видишь, и убивать.

— Но ведь достаточно просто ударить по голове. Зачем такие сложности? — спросил Кирилл.

— Достаточно просто ударить, — согласился Олег. — Но это напрасная трата жизненной энергии. Душа человека, его сульде, покидает тело, а жизненная энергия вытекает, подобно крови из рассеченной артерии. Быстро и неудержимо. Этот ритуал позволяет контролировать жизненную силу, направляет ее и преобразует таким образом, чтобы ее могло воспринять другое живое существо.

— Почему убийца выбрал именно Нелли? Есть идеи? — этот вопрос давно не давал Саран покоя.

Нелли родилась в Абхазии и прожила там тридцать лет, но потом в один день собрала чемоданы и переехала в Москву. В Гагре она оставила мужа, не пожелав разбираться с документами о разводе, и низкооплачиваемую работу в салоне красоты. Так получилось, что в критическую минуту ей повстречался Олег, который был на юге по каким-то своим делам и как раз собирался возвращаться домой. Не раздумывая, Нелли решила ехать с ним, то ли действительно соблазнившись перспективами российской столицы, то ли просто от безысходности и полнейшего равнодушия к собственной судьбе.

Именно благодаря Олегу Саран с ней и познакомилась. А вскоре и подружилась. Нелли утверждала, что только в Москве зажила по-настоящему. Раньше ей казалось, что она задыхается, дома ей опостылело абсолютно все. Люди, с которыми ей приходилось общаться, не вызывали у нее иных чувств, кроме отвращения. Она ненавидела свою работу, мужа, саму себя. Нелли часто говорила, что приехать в Россию было самым правильным решением в ее жизни. Здесь она снова обрела счастье и согласие с самой собой. И, глядя на нее, в это легко было поверить. Удивительно, как быстро ей удалось стать своей в Москве, выучить язык, получить работу и за несколько лет добраться до таких вершин, о которых у себя в Гагре она и мечтать не смела. В Москве Нелли нашла себя, и ее талант расцвел с необычайной силой. Трудно было не симпатизировать этой легкости и словно окружавшему Нелли ореолу счастья.

Саран, как и многие другие, пала жертвой ее обаяния. И теперь не могла поверить, что у Нелли были враги. Но шаман, действующий необдуманно? Тоже маловероятно.

— В последнее время я с Нелли не общался, но могу предположить, что выбор пал на нее не случайно. Суди сама. Все люди устроены по-разному, но кто-то кажется нам более «живым», чем остальные. У них сульде сильнее. Такие люди подходят лучше всего. Активность, талант, увлечения или сильные душевные переживания — все это притягивает шамана и сулит богатую добычу.

— Да, с этой точки зрения Нелли подходит идеально, — согласилась Саран.

— Тебе тогда тоже лучше не разгуливать одной, — сказал Кирилл. — Не знаю, что там насчет таланта, но душевными переживаниями ты перещеголяешь любого.

— Разве от лисы может быть какой-то толк? — спросила Настя.

Саран показала Кириллу язык, а замечание шаманки просто проигнорировала. Однако Олег отнесся к их словам вполне серьезно.

— Настя отчасти права. Саран едва ли станет жертвой. С лисами все и сложнее, и проще. Их сульде, безусловно, сильнее, чем у людей. Но свить сети, способные удержать лису, могут немногие. Впрочем, если шаман знает, как подчинить себе духа, то взять у него силу будет не сложнее, чем у простого смертного.

Несмотря на заверения Олега, что круг создал кто-то не очень опытный, Саран не сомневалась: шаману-убийце под силу «свить сети» и для лисы. Вспомнить только горячую волну, которая едва коснулась ее — и все же обездвижила на час и убила разносчика. При этом магическая ловушка была рассчитана на одного человека и давно должна была прийти в негодность.

— А как насчет демонов? — спросила Саран. — Их тоже можно использовать для ритуала?

— У демонов нет сульде в обычном понимании. Да и какой шаман сможет удерживать демона достаточно долго, чтобы вытянуть из того душу?

— Ясно. То есть мы ищем больного, сильного, но неаккуратного и хорошо прыгающего шамана?

Это немного сужало круг подозреваемых.

— Не обязательно больного.

— То есть ритуал может провести и здоровый шаман? И он от этого не лопнет?

— Не лопнет, — ответил Олег. — Он станет сильнее. И убить его будет очень сложно.

— Насколько сложно? — спросил Кирилл.

Тема его явно заинтересовала.

— Не пойми меня неправильно, шаман не сделается бессмертным или неуязвимым. Но то, что убило бы любого другого, его лишь ранит или вызовет легкий дискомфорт. Я не могу сказать точно. Все зависит от жертвы, от того, насколько хорошо шаман сумел подчинить себе ее сульде, как часто проводит подобные ритуалы. От многого.

— Ты хочешь сказать, что Нелли может быть не единственной его жертвой? — Саран прикусила губу.

В Москву приехал серийный маньяк? Час от часу не легче.

— Скорее всего, так и есть.

— И как часто он будет убивать? — задал следующий вопрос Кирилл.

Но на этот раз Олег не ответил.

— Кеута, — обратился он к провидице, — ты можешь что-нибудь добавить?

Воду посмотрела на Олега, словно не понимая, о чем он ее спрашивает. Не исключено, что она даже не слышала вопроса.

— Шаман, который побывал тут вчера, — терпеливо пояснил Олег, — тот, чей голос слышала Саран. Ты ведь помнишь, что я тебе о нем рассказывал?

На этот раз Кеута его услышала. Она ненадолго задумалась, потом кивнула.

— Он серый, — сказала она. — Полностью серый.

— Что-нибудь еще?

— Он ищет.

— Что?

Кеута передернула плечами и плотнее ухватилась за свою чашку.

— Он ищет, — повторила она. — Но его терпение на исходе, скоро он ударит.

— Мы можем как-нибудь ему помешать? — нетерпеливо спросила Саран.

— Он серый, — снова сказала Кеута и замолчала, раздумывая. Потом внезапно вскинулась, резким движением отодвинула от себя чай и, не мигая, уставилась на Саран. — Не смотри ему в глаза! — прошипела она, вставая со стула. Маленькая фигурка провидицы еще больше сгорбилась, и, раскинув руки, словно крылья, Кеута скакнула вперед.

Саран тоже вскочила, выставив впереди себя стул. Агрессивная Кеута ее здорово напугала. И кто знает, на что способна сумасшедшая провидица? Но та уже больше не пыталась ни на кого наброситься. Кеута на мгновение закрыла лицо руками, потом зевнула и потянулась. Словно ничего не произошло, она взяла со стола чашку и стала мыть ее в раковине. Саран понимала, зачем Олег решил привлечь Кеуту к расследованию и что он надеялся узнать, но ясно было и то, что из затеи ничего не вышло.

— Итак, он серый. Это нам сильно помогло, — усмехнулся Пхатти.

Он не принимал участия в разговоре, слишком занятый приготовлением гигантского бутерброда из продуктов, найденных в холодильнике и шкафчиках Нелли.

— Но ты же все равно найдешь убийцу? — спросила Саран.

— Это бессмысленно. У каждого шамана в Москве был мотив, практически любой мог это сделать. Ты предлагаешь мне пройтись с блокнотиком по всем притонам? Или перестрелять всех, чтобы потом пристрелить выжившего?

— Но… убийство совершено на твоей территории! Прямо у тебя под носом!

— Такое случается каждый день. Убийства — это прерогатива полиции, не моя.

— Но ведь…

Саран на секунду замолчала, раздумывая. Угрожать Пхатти было глупо, очень-очень глупо, но все же она решила рискнуть. Ради Нелли.

— А если об этом станет известно Каро?

Саран ожидала, что ее тут же поразит молния или обрушится ураган — не меньше. Но все было тихо. Пхатти с задумчивым видом откусил от бутерброда и на какое-то время полностью сосредоточился на пережевывании пищи. Олег молчал. Кирилл переводил взгляд с демона на шамана и тоже ждал ответа.

— Вот что, Саран, — сказал Пхатти, наконец прожевав, — я не стану тебе повторять, что не в твоих интересах втягивать в это дело Луиса Каро. Даже ты не настолько глупа, чтобы сделать это намеренно. А если же он сам о чем-то прослышит… именно на этот случай рядом должна быть лиса, которая поможет ему отвлечься от дел, его не касающихся. Кстати, почему ты здесь?

Неловкий момент настал.

— Понимаешь, — неуверенно начала Саран, — он сбежал. Опять.

ГЛАВА 5

На этот раз слова Саран произвели эффект. Правда, не совсем такой, которого она ожидала. Пхатти отложил бутерброд. Слушавшая из коридора, Настя хлопнула ладонью по стене:

— Ну я же говорила! — воскликнула она.

Олег повернулся к Кириллу:

— Идем, мне нужно с тобой поговорить. Не здесь.

— В моем офисе, — предложил Пхатти, потом добавил, обращаясь к Насте: — Прибери тут.

Шаманка кивнула.

Саран как будто не существовало.

Она растерянно посмотрела на Кеуту. Та все еще стояла у раковины с вымытой чашкой в руках. Кто-то должен был отвезти ее домой. И лучше это, чем остаться с Настей и выслушивать ее издевки.

— Пойдем, дорогая, — Саран взяла провидицу за руку.

Та доверчиво сжала ее пальцы и поковыляла к выходу.

Саран была разочарована. Она надеялась, что осмотр квартиры даст больше информации и что Олег сможет назвать убийцу — если не сразу, так в ближайшее время. А выходило, что Нелли мог убить кто угодно. Пхатти даже не собирался включаться в расследование. Зато он наверняка позаботится, чтобы ни полиция, ни Даатон о случившемся не узнали. И Саран ничего не могла с этим поделать. Она даже с Луисом не смогла справиться. Без магии, лишенная покровительства Луны и находясь в немилости у местного демона — разве она могла хоть что-то изменить?

Поэтому Саран сосредоточилась на том, чтобы доставить Кеуту домой в целости и сохранности. Это тоже было нетривиальной задачей. Провидица погрузилась в свое обычное задумчиво-меланхоличное состояние и не обращала внимания ни на что вокруг. Саран довела ее до остановки, потом помогла зайти в трамвай и оплатить проезд. И только минут через десять Кеута заметила, что что-то изменилось.

— Где мой чай? — пробормотала она, оглядываясь вокруг.

— Закончился, — ответила Саран. — Ты его допила, помнишь?

С Кеутой всегда было непросто, но общественные места поднимали это «непросто» на совершенно другой уровень. Пассажиры трамвая с любопытством и жалостью наблюдали за старой провидицей и прислушивались к несуразностям, которые она говорила. Не осталась без внимания и сама Саран. Ее наряд вызвал приступ неадекватной радости у компании старшеклассников в конце вагона. Саран знала, на что идет, выбирая общественный транспорт, но что еще оставалось делать несостоявшейся обольстительнице, когда в Москве уже начинали собираться традиционные вечерние пробки?

— Это ты! — воскликнула Кеута и потянула Саран за рукав. — Ты так изменилась, я едва тебя узнала.

Словно они не провели вместе последний час! Но, возможно, по мнению Кеуты они виделись в последний раз в далеком будущем. Интересно, что в Саран так изменилось? Ведь с тех пор, как она взяла свою нынешнюю внешность, она не постарела ни на день. Прошло уже немало лет. Может, стоило отказаться от привычного лица? Переехать? Начать заново? Саран раньше не думала об этом, но слова Кеуты навели ее на мысль, что лишь кардинальная перемена могла что-либо исправить. В этом и состоит опасность общения с провидцами. Один взгляд, одно неосторожное слово с их стороны, и ты уже начинаешь искать потаенный смысл. И, как правило, находишь. Чаще всего, на свою же беду. Много лет назад Саран твердо решила, что не хочет знать, что ее ждет. Однако обмануть судьбу — или воду — не так-то просто. Они всегда найдут лазейку.

Кеута подняла руку и провела пальцами по щеке Саран, словно стирая невидимую грязь. Взгляд ее снова затуманился, но на этот раз Саран не позволила ей уплыть — она сжала руками плечи старухи и легонько встряхнула ее, приводя в чувство. Не хватало только, чтобы Кеута впала в транс прямо в трамвае!

Провидица не обиделась на не слишком деликатное обращение.

— Как у тебя дела? — спросила она, хотя наверняка знала о делах Саран больше ее самой.

— Все хорошо.

Глаза Кеуты превратились в хитрые щелочки.

— Уже встретила его?

Саран отрицательно качнула головой.

— Ну ничего, — подбодрила ее провидица, снова похлопав морщинистой ладонью по щеке. — У тебя еще есть время.

В начале января, когда Саран видела Кеуту в последний раз, та предсказала ей встречу с мужчиной, предназначенным ей самой судьбой. Это оказалось настолько неожиданным — обычно провидица едва ее замечала, — что Саран не успела заткнуть уши.

— В этом году ты встретишь человека, посланного тебе судьбой, — скороговоркой выпалила Кеута. — Он полюбит тебя и изменит. Но вы никогда не будете вместе.

Саран тогда чуть ли не целую минуту простояла на месте, открывая и закрывая рот. Непрошеное пророчество лишило ее дара речи. Первое, что узнает лиса, научившись принимать человеческий облик, это то, что она не становится от этого человеком и что их пути всегда будут различаться. Каждая лиса когда-то по глупости или из чувства противоречия пытается жить человеческой жизнью, иногда даже влюбляется в человека и заводит семью, но такие истории всегда заканчиваются плачевно. История Саран не была исключением.

По этой причине предсказание Кеуты и было настолько удивительным. Человек, которого пошлет ей судьба? Как это возможно? Ведь лисы по натуре одиночки. И нельзя забывать о таких немаловажных вещах, как гипотетическое бессмертие за счет украденной у людей энергии или умение очаровывать. Однако первым, что сказала Саран, когда немного пришла в себя, было:

— Никогда не будем вместе?

Кеута на мгновение задумалась.

— Нет. Я вижу его, вижу, что ваши пути пересекаются, вы рветесь навстречу друг другу, но потом его скрывает тьма. И… нет, я не вижу решения.

С тех пор прошло почти полгода. Саран старалась не думать о предсказании, но все равно более внимательно, чем обычно, всматривалась в лица новых знакомых. Пророчества никогда не следует понимать буквально, они всегда полны загадок, решить которые можно лишь после того, как сбудутся предсказанные события. Саран все это знала и понимала. И тем не менее она жила в ожидании встречи.

Ей удалось доставить Кеуту домой, не узнав о своей судьбе ничего нового. И это само по себе можно было считать удачей. Пхатти снимал для провидицы небольшую квартиру в Романовом переулке, недалеко от своего офиса. Вести хозяйство ей помогала почтенная дама, несгибаемая и жутко религиозная, из тех, кто никого не слушает и всегда знает, как правильно. Она прислуживала Кеуте уже три года, что было своеобразным рекордом. До нее лишь одна девушка продержалась больше месяца, а остальные сбегали уже после первой недели, иногда даже забывая взять деньги.

Попрощавшись с Кеутой, Саран прошла по переулку, а оттуда свернула на Большую Никитскую. Она, не торопясь, дошла до Александровского сада, нашла там свободную скамейку и стала ждать. Вокруг фонтанов толпились туристы. Те, у кого еще оставались силы, крутились с фотоаппаратами, выбирая лучший ракурс и позу, другие просто сидели на бортике, опустив ноги в воду. Иван Грозный, явно уже хлебнувший в преддверии окончания рабочего дня, ходил от одной группы к другой и приставал к молоденьким девушкам.

— Очень приятно. Царь, — повторял он, пожимал руку и тут же лез обниматься.

Александровский сад был еще одним местом, где Саран любила охотиться. Она часто приходила сюда, выбирала жертву — как правило, одинокого туриста — и начинала петь жалобную песню о потерянной экскурсионной группе. Если человек попадался жалостливый, то ее отводили к ближайшему пункту охраны рядом со входом в метро, и тогда Саран приходилось начинать сначала. Добряки всегда создавали сложности, так что со временем ей пришлось научиться выделять из толпы менее сознательных индивидуумов.

Это, в свою очередь, породило другую проблему — постепенно Саран перестала замечать кого-либо, кроме них. Она не считала себя гениальной физиогномисткой, но иногда, стоило лишь взглянуть на кого-нибудь, и в каждой морщинке, в складке губ или форме ушей ей начинали мерещиться бесчисленные пороки и опасные задатки. Другое объяснение — Саран оно нравилось еще меньше — предполагало, что именно она заставляла в общем-то хороших людей совершать подлости. Отчасти это действительно было правдой. В мире розовых пони и радуг лиса бы ни за что не выжила.

Но, может, стоило хотя бы на время уйти от всего этого? От людей, от шума «кормушки», интриг высших демонов и предсказаний безумных провидиц? И главное — от тела, которое стало восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Никогда прежде Саран не проводила столько времени на одном месте, среди людей, не изменяя личины и не принимая истинного облика. Не потому ли Луна вдруг решила испытать ее, что Саран слишком рано поверила в собственную самодостаточность?

Как дети мечтают поскорее повзрослеть, так и лисы грезят о высшей ступени — девяти серебряных хвостах. Девятихвостая лиса умна и сильна, она повелевает людьми и духами и может даже подчинять себе демонов. Ее магия совершенна, а сама она, говорят, приобретает мудрость и знания, сравнимые только с мудростью и знаниями богов. Но главное отличие девятихвостой лисы от любой другой заключается в ее бессмертии. Ни один человек, ни одно животное или дух не способен ранить ее.

Легенды уверяют, что лиса отращивает себе новый хвост каждые сто лет, но это не совсем так. Действительно, лисе требуется примерно тысяча лет, чтобы стать девятихвостой, но не все так просто. У каждой лисы свои сроки. Хвост — это не показатель возраста, это символ опыта и силы. Чем больше лиса знает и умеет, тем больше у нее хвостов, и каждый следующий отрастает только тогда, когда лиса доказывает, что достойна его. Она рождается с одним хвостом. Второй вырастает, когда лиса учится молиться Луне; третий — когда Луна дарует ей умение принимать человеческий облик; четвертый — когда лиса приобретает силу очаровывать; пятый — когда она учится прятать свои хвосты от посторонних и понимает, что это ничуть не делает ее более похожей на людей.

Саран была пятихвостой лисицей рода Цзе и великолепно помнила каждый камушек на пройденном пути. Она хотела быть мудрой и сильной, но, благословенная Луна, как же горька на вкус была эта мудрость. Пять хвостов для лисы — это лишь середина пути, связь с Луной на этой стадии крепка и нерушима. Может быть, Саран стоило чаще обращаться к своей покровительнице?

— Вот ты где! — раздалось прямо над ухом.

Саран вздрогнула, судорожно оглянувшись. Даша, рыжая и веснушчатая, в ярком желтом сарафане и с двумя бумажными стаканчиками в руках, наклонилась и дружески поцеловала ее в щеку.

— Я купила тебе кофе, — сказала она.

— Кофе? В такую жару?

— Это фраппе.

— Так бы сразу и сказала! — Саран с благодарностью приняла холодный стаканчик и тут же сделала несколько глотков. — Божественно.

— Ага!

Даша довольно улыбнулась и отсалютовала ей стаканом.

— Тебе удалось что-нибудь узнать? — спросила Саран.

Даша мотнула головой, не отрываясь от кофе.

— Нифыво, — промычала она. Потом, проглотив, добавила: — То есть вообще. Луис Каро точно не из наших, да и остальные о нем как будто не слышали. По крайней мере, я не заметила, чтобы под Пхатти кто-то рыл прямо сейчас.

— Ты спрашивала у Овелио?

— Позавчера. Он ничего не знает.

— Откуда-то же он взялся!

— Все мы откуда-то беремся, — философски заметила Даша. — Меня больше интересует, откуда о нем узнал Пхатти. Причем заранее! Не хочется думать, что у крысеныша есть шпионы, о которых мы ничего не знаем.

Даша была коренной москвичкой, но четыре года провела в Кэмбридже и вернулась в Россию верным агентом демона Овелио, главного конкурента Даатона. Она тихо и незаметно сплела шпионскую сеть под самым носом у Пхатти. Саран сотрудничала с ней уже больше трех лет. А чтобы ни у кого не возникло подозрений, была создана «Гондвана». Репетициями объяснялись частые встречи, гастролями — разъезды по стране, финансовой необходимостью — выступления в заведениях с сомнительной репутацией. Парни ничего не знали, но у Саран с Дашей давно был налажен обмен информацией.

— Я попробую выведать у Кирилла. Хотя он вряд ли что-нибудь мне скажет.

— Не надо, только вызовешь подозрения. Какие-нибудь подвижки в деле Нелли?

— Ничего определенного. Пхатти считает, что убить ее мог кто угодно.

— С его-то бандой головорезов — ничего удивительного!

— Ты думаешь, это кто-то из наших? Вряд ли. Мне версия с чужаком кажется более правдоподобной.

Даша не стала спорить.

— Еще что-нибудь? Давай, не жадничай. Я три дня трясла всех знакомых, пытаясь выяснить, кто подослал этого Каро. Дай мне что-нибудь!

Саран почесала переносицу. Что могло заинтересовать Овелио?

— Попробуй поговорить с Гораном. Это бармен из «Перпетуума». У меня создалось впечатление, что они с Луисом знакомы.

— Горан — это такой высокий хорват? — нахмурилась Даша.

— Ага, он.

— Так ты не слышала? Его выловили несколько часов назад из Яузы. Множественные переломы, внутренности — в кашу. Еле опознали.

Даша допила кофе и метким броском отправила стакан в ближайшую урну.

— Я не придала этому особого значения, но если он как-то связан с Луисом Каро…

Она забарабанила пальцами по колену, размышляя.

— Кого мы знаем в Загребе? Злата недавно вышла замуж и переехала… Может, подключить Степу? Но от него что-то в последнее время ничего не слышно. Он тебе не звонил?

Саран покачала головой. Она все еще не могла прийти в себя. Горан мертв? Это уже второе убийство за сутки, чьи жертвы имели отношение к Пхатти. Конечно, ни Горан, ни Нелли не состояли в его свите, и все же… Это едва ли могло быть совпадением. И Луис Каро — как он был во всем этом замешан?

— Ладно, что-нибудь придумаю, — бодро заключила Даша. — Спасибо за наводку!

Она встала и оправила подол сарафана.

— Спасибо за кофе, — ответила Саран. — Через неделю в «Джаганнате»?

— Только если ты угощаешь. Я за эту вегетарианскую бурду платить не стану. Все, пока. Мне еще с парой человек надо пересечься…

Последнюю фразу Даша произнесла, уже отвернувшись и отойдя на несколько шагов. Саран ее едва расслышала. Она посидела еще немного, потом встала и неторопливым шагом пошла к метро. До дома Саран добралась только к семи часам вечера. По дороге она зашла в ближайший ресторан фастфуда и купила большой баскет острых крыльев. Во всем нужно искать хорошее. Пусть убийцу Нелли пока не нашли, но зато она отделалась от Луиса Каро. Едва ли Пхатти снова заставит ее следить за агентом. А как только Олег разберется с чужаком, она уедет из Москвы и больше никогда сюда не вернется. Лисе стоит в первую очередь думать о своих, лисьих, делах.

Куда ей податься? Может быть, куда-нибудь на юг? Когда-то Саран очень нравилось в Чиангмае. Она прожила в Таиланде пятнадцать лет и уехала в конце пятидесятых, когда в регионе стало неспокойно. Но Индокитайская война давно закончилась, так почему бы не вернуться в более мягкий и теплый климат? Об этом стоило подумать. Саран уже мысленно покупала билеты.

Темно-синий кроссовер был припаркован напротив соседнего подъезда. Саран разглядела хищно выгнутую решетку радиатора и недобрый прищур фар. Внутри никого не было. Наверняка по Москве катались тысячи темных кроссоверов, но Саран кольнуло нехорошее предчувствие. Мысль, что дома ее может поджидать Луис, обрушилась подобно тропическому ливню и разом смыла улыбку с ее лица.

Если Каро удалось каким-то образом проникнуть в ее квартиру, дело плохо. Знающий человек, порывшись в ее вещах, легко мог догадаться, что принадлежат они не человеку. Если же Луис узнает, что она лиса… Саран невольно сглотнула и бросилась бежать. Она в три прыжка добралась до подъезда. За дверью ее встретил почти абсолютный мрак, лампочка не горела, и Саран пришлось пробираться чуть ли не на ощупь. Она поднялась по ступенькам и попыталась вызвать лифт. Кнопка на панели отказалась зажигаться, а из шахты не донеслось ни звука. Саран топнула ногой от досады и бросилась к лестнице. Ее каблуки звонко простучали по цементному полу.

На лестничной площадке — спасибо окнам — было посветлее. Тем не менее, Саран сбавила скорость и начала подниматься с большой осторожностью. Меньше всего ей хотелось упасть впопыхах и что-нибудь сломать. Нервы ее были на пределе, чувства обострились. Добравшись до третьего этажа, Саран услышала едва различимый шорох. Это могло быть чем угодно, но чутье подсказало, что она не одна на лестнице. Позади нее кто-то был. И этот кто-то шел за ней. Стоило Саран остановиться, и преследователь тоже замирал.

Она оглянулась, но никого не увидела. Возможно, тот, кто шел за ней, был ниже этажом. Саран простояла на одном месте несколько минут, но ничего больше не услышала. От тишины аж звенело в ушах. Она пошла дальше, по-прежнему чувствуя движение за спиной. Кто это мог быть? Луис? Чего он хочет? Саран опустила плечи, ссутулилась и пригнула голову, ожидая удара в спину. Кровь стучала в висках, дыхание сделалось громким и прерывистым. Каждая ступенька была маленьким Эверестом. Несмотря на жару, ее бил озноб.

Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом, она шла наверх, и кто-то невидимый шел за ней следом. Свет, косо падавший из окна справа, осветил цифру на стене. Ее этаж. На площадке перед квартирами ярко горела лампочка. Саран, перепрыгивая через две ступеньки, рванула наверх, стремясь к свету, как в спасительную гавань. Звякнули ключи, щелкнул замок. Прежде чем закрыть за собой дверь, Саран вгляделась в темноту — и снова никого не увидела.

В квартире было тихо и пусто. Ни следа Луиса или кого-либо еще. Саран зажгла свет в коридоре, в комнате и на кухне, чтобы удостовериться, что никакие ужасы не прячутся в углах. Над кроватью в спальне висело небольшое медное зеркальце идеально круглой формы. Шаман, сделавший его, уверял, будто оно отпугивает злых духов. Саран остановилась и заглянула в переливчатую глубину, но не увидела ничего, кроме своего кривого отражения.