Предатель. Цена обмана

Глава 3

Я смотрю на сына, спящего в кроватке, а после на мужа. Ищу взглядом хоть что-то реальное, за что можно зацепиться. Подсказку, как выпутаться.

Как же всё это мерзко!

Отвратительно.

Булат словно в грязи извозился, а теперь на меня эту грязь перебрасывает. Пачкает. Все эти три года пачкал, а я не замечала.

Ком в горле вырастает, стоит подумать, что муж действительно собирается переспать со мной. Сегодня, сразу после всего, что натворил.

Неужели в нём не осталось ничего человеческого?

— Хорошо.

Я отвечаю сдавленно, включая ночник и радионяню. Эгоистично надеюсь, что Иля проснётся прямо сейчас. Даст повод задержаться. Но сын спит.

А я не понимаю, как вести себя рядом с мужем. Как вообще смотреть не него. Всё, что мне хочется сейчас, это запереться в ванной и отмываться часами.

У меня стойкое ощущение жемавю. Когда не узнаёшь привычные предметы. Я не узнаю ни свой дом, который теперь кажется враждебным.

Ни любимого мужа, который вдруг оказался чужим. Булат протягивает мне ладонь, а мои мышцы деревенеют. Не могу ответить тем же. Страшно прикоснуться.

Это незнакомый мужчина.

Я не знаю, чего от него ждать.

— Алия, — Булат произносит с нажимом. Вкладываю свою ладонь в его. — Умница. Пойдём? Ты сегодня что-то ела?

— Что? — я теряюсь. От неожиданного вопроса и того, что муж тянет меня к себе. Сдавливает крепкими объятиями.

— Ты весь вечером просидела с Ильдаром. На ужин не спустилась. Завтракала тоже плохо. Тебе нужно что-то поесть.

— А… Да. Я действительно голодная.

Такая привычная забота от Булата теперь кажется чем-то странным. Когда сын был меньше, я постоянно забывала о еде. И о воде тоже. Малыш часто болел, нянь не признавал.

Я заботилась об Иле, а муж — обо мне. Напоминал поесть, сам приносил ужин в комнату, когда я сидела с сыном. Каждым действием напомнил, что любит меня, переживает.

А теперь это кажется чужим, инородным.

Подставой.

Мы спускаемся на первый этаж, Булат всё сильнее сжимает мою ладонь. Поглаживает пальцами кожу, невзначай прижимается ближе.

Я чувствую себя так, словно это — какой-то незнакомый мужчина. Похитил меня, а теперь требует близости. Кожа покрывается мурашками, меня знобит.

Я не голодна, но упрямо заталкиваю в себя кусочки лазаньи. Не ощущаю вкуса, температуры. Будто разом потеряла все чувства.

Булат пристально наблюдает.

Волнение закручивает пружиной, стягивает всё сильнее. Я реагирую на каждое движение мужа. Сжимаю, когда он вдруг поднимается и идёт ко мне. Останавливается за моей спиной, укладывает ладони на мои плечи.

— Ты вся дрожишь, Аль, — произносит с укором. Губами находит чувствительное местечко на моей шее. Целует. — Ну что такое, любимая?

— Ты правда не понимаешь? Я не могу… Не могу так. Что ты творишь, Булат? Как ты…

— Мы ведь всё решили. Хочешь снова поднять эту тему, заикнуться о разводе? — в тоне мужа ни капли ласки, лишь нотки угрозы. — Я не люблю с тобой ссориться. И не хочу говорить неприятные вещи. Ты сама меня вынуждаешь.

— Мне просто нужно время.

Булат не слушает. Прокладывает цепочку поцелуев по моим плечам. Тянет лямку платья вниз, пальцами задевает грудь.

Вместо реакции «бей или беги» — я замираю. Внутренности покрываются льдом, в айсберг превращаюсь. Не могу пошевелиться.

Это всё не со мной.

Это не Булат.

— Не надо, — прошу сорванным голосом. — Прекрати.

Мои слова настолько тихие, что муж их не слышит. Или намеренно игнорирует. Комната кружит перед глазами, покрывается размытыми пятнами.

Я нахожу в себе силы подскочить, но делаю лишь пару шагов, как Булат прижимает к стене. Ненавижу моё платье, которое так легко задрать вверх.

Ладони мужа жадно, по-собственнически изучают мои бедра. Перехватывают руки, когда я стараюсь оттолкнуть его.

— Хватит!

Кричу, но муж затыкает меня поцелуем. В Булата словно бес вселился. Не слушает, не тормозит. Вжимает меня сильнее в стену.

Кусает мои губы, давит весом.

Звук расстёгиваемой ширинки служит выстрелом. Прямо в сердце.

Нет!

Он сейчас остановится.

Не возьмёт меня силой.

Он же не станет…

Ловлю расфокусированный взгляд мужа, сталкиваюсь с реальностью.

Станет.

Вырываю ладонь, со всего размаха бью по небритой щеке. Бью кулаками по его груди, отворачиваюсь от настойчивых поцелуев. Трещит ткань рубашки.

Я кусаюсь, царапаюсь. Словно за жизнь борюсь. И мне кажется, что это правда. Если сейчас Булат не прекратит, если действительно это сделает…

Хватка ослабевает, запах одеколона перестаёт душить. Муж делает шаг назад, а мои ноги подкашиваются. Сползаю по стене вниз, прижимаю к себе колени.

— Аль…

— Не трогай! — всхлипываю. — Хватит. Боже…

Меня продолжает трясти, когда муж опускается рядом со мной. Сильнее вжимаюсь в стену, словно это поможет. Булат пытается поймать мой взгляд, я упираюсь лбом в колени.

— Аля, — зовёт снова, обхватывая моё лицо ладонями. — Прекрати. Что ты устроила?

— Я? Как ты сказал? — вспоминаю, облизывая солёные губы. — Ничего не изменилось? Так почему ты так себя ведешь? Ты же никогда так не поступал, не заставлял меня… Я не хочу тебя. Не сейчас. Я устала. Мне плохо. А ты…

— Всё, тише. Прости, перегнул.

Муж тянет меня к себе на колени, прижимает к себе. Убаюкивает как ребёнка. Гладит по спине, но руки больше не распускает. Словно больше не станет переходить грань.

Но я всё же замираю. Каждое прикосновение кажется опасностью. Вдруг в любую секунду опять муж начнёт приставать? Как теперь ему доверять?

— Ошибся, — Булат повторяет неохотно, не привык признавать оплошность. — Аль, я просто хочу, чтобы у нас всё было как раньше.

— Я… Я тоже хочу. Но это не раньше. Это ужасно. Я не…

— Больше такого не повторится. Ну что ты, любимая, всё хорошо.

Я часто дышу, пока муж поглаживает пальцами моё лицо. Стирает влажные дорожки, коротко целует в губы. Я терплю.

Кусаю внутреннюю сторону щеки, заставляю себя принимать его касания. Лишь для того, чтобы воспользоваться возможностью. Ситуация ужасная, но стараюсь раскопать выгоду.

— Булат, — шепчу, опуская взгляд. — Я хочу сегодня спать в гостевой. Ты меня очень напугал. Мне нужно это пережить. Ладно?

— Ладно, — соглашается медленно.

— Я пойду. Я… Завтра я хотела поехать в город.

— Поезжай, без проблем. Аль, то, что ты узнала — это ни на что не влияет. Я тебя люблю так же, так же планирую жить с тобой дальше. Милана… Она лишь способ снять напряжение, не более.

— Замолчи! Мне не нужны подробности. Я пойду спать.

— Если захочешь взять с собой Ильдара…

— С охраной, я поняла. Даш мне пару минут? Я хочу переодеться в пижаму, но…

— Пять минут.

Булат явно делает над собой усилие, чтобы уступить мне. Но сейчас ведет себя так, как обычно. Делает шаг навстречу, ставит мои желания выше своих.

Я справляюсь за три минуты. Забираю всё нужное, а после сбегаю в гостевую спальню, закрывая дверь на ключ. Прислушиваюсь к звукам в доме, забравшись в кресло.

Настенные часы тикают, гипнотизируют. Сна ни в одном глазу. Адреналин шипит в крови, пальцы всё так же сильно дрожат. Я выжидаю.

Хлопает дверь в нашу спальню. Минуты тянуться вечностью, но я не сдаюсь. Подрываюсь, когда время близиться к четырем утру.

Занемевшие мышцы тянет, дёргаю ногами. Забрасываю на плечо портфель, крадусь по коридору к детской. Я действительно взяла из спальни то, что мне нужно.

Документы, деньги, телефон.

— Солнышко, — бужу сына, поднимаю его на руки. — Нам нужно прогуляться.

И не попасться на глаза Булату, сбегая.

— Мам?!

— Тшш, — шепчу, поглаживая мягкие волосики. Целую сына в темечко. — Не шуми, малыш, хорошо?

— Почему?

— Игра такая, солнышко. Нам нужно очень тихой выйти, чтобы папа нас не услышал. Тогда мы выиграем. Ты ведь поможешь маме?

— Да.

Сын серьёзно кивает, насупившись. Уверена, что в его маленькой головке уже мелькают идеи. Моя радость, мой юный защитник, который всегда помогал мне.

Так поздно Булат спит, а у нас не замок с гвардией, где на каждом шагу часовой стоит. У нас есть персонал, есть камеры и охрана. Но они не живут на территории дома, не следуют по пятам.

Охрана в офисе, иногда лишь сопровождает. Весь персонал на ночь уходит по домам. Обычный особняк, не крепость.

Мне нужно лишь тихо выбраться на улицу, чтобы муж не услышал. И тогда всё будет хорошо. Я здесь больше не останусь.

Булат изменил мне! А после попытался взять силой. О чём ещё можно говорить? Как с ним можно строить семью дальше?

Я быстро одеваю сына. Поверх его пижамы натягиваю тёплую кофту, чтобы он не замёрз, и ботинки. На мне самой тоже лишь пижама, но времени искать другую одежду не было.

Тем более что Булат мог проверить камеры. Если бы я вышла из спальни в уличной одежде — он бы что-то заподозрил. А так… Лучше замёрзну, чем упущу шанс.

Я закусываю губу, добираясь до лестницы. Где-то здесь есть ступенька, которая вечно скрипит.

Сердце стучит набатом. Так громко, что всю улицу разбудить может. Дышу через раз, словно это поможет.

Холодок бежит по спине. Меня заливает свинцом, каждый шаг — кажется прыжком в пропасть. Как по хрупкому льду ступаю, в любой момент провалюсь.

Пожалуйста, лишь бы выбраться. Спокойно, тихо. Уехать подальше. В отель или сразу к родителям. Если сын будет со мной, то развестись будет проще. Но если Булат оставит его у себя…

Обхватываю ручку двери, медленно тяну вниз. Жмурюсь от волнения и страха, задыхаюсь. Закрыто. Сердце разрывается от громкого звона.

Ключи. Боже, это просто ключи!

Тревога достигает пика, пульсирует в голове. Я делаю несколько коротких вдохов, стараясь остудить пыл. Тянусь к ключам, обхватывая остальные, глуша все звуки.

— Мам, — Иля пытается шептать, но получается громко. — Я пить хочу.

— Сейчас, — обещаю. — Пару минут. Помнишь про игру? Нужно молчать.

— Да. Эх, подожду.

Замок щёлкает, меня обдувает прохладным воздухом. Пахнет свежестью и… Свободой? Делаю один шаг вперёд, к новой жизни.

— Погоди, — меня дёргают назад. Внутри всё обрывается, когда слышу голос мужа: — А мне про игру рассказать?