Предательство, которому ты служишь

17

ЛЕТТИ

Обед уже давно прошел, когда мы, наконец, выходим из дома, куда бы мы ни направлялись. После продолжительного душа Кейн нашел в холодильнике немного бекона и приготовил нам поздний завтрак. Несмотря на мои доводы, что со мной все в порядке и я могу подождать еще немного, мой чересчур громко урчащий желудок заставил парня пригвоздить меня взглядом, и я перестала спорить, вместо этого получив привилегию наблюдать, как Кейн орудует на кухне.

— Так ты собираешься сказать мне, куда мы направляемся?

— Нет. — Я откидываюсь на спинку пассажирского сиденья машины Кейна и смотрю в окно, как он едет по прибрежной дороге, как будто мы возвращаемся в Мэддисон. Все мои сумки все еще в его доме, так что предполагаю, что он не отвезет меня туда обратно.

Примерно через добрых двадцать минут я замечаю огни впереди.

— Это что, ярмарка? — спрашиваю я, заметив верхушку колеса обозрения.

— Да, Принцесса. Что ты на это скажешь?

— Я говорю, черт возьми, да, — визжу я, уже снова чувствуя себя ребенком.

Единственное, что мы делали каждый год всей семьей — это ходили на ярмарку, когда она была в городе. У меня остались невероятные воспоминания о том, как мы ели сладкую вату с Зейном и Харли, пока нас всех не тошнило, и до смерти пугали самих себя на американских горках, которые, оглядываясь назад, были чертовски банальными.

— Слава Богу за это, потому что есть пара человек, которые ждут нас.

Я смотрю на него, и широкая улыбка на его лице заставляет что-то петь внутри меня. Знание того, что я являюсь частью причины, по которой это происходит, и что Кейн выглядит по-настоящему счастливым и расслабленным прямо сейчас, очень много значит для меня.

— Я так взволнована, — говорю я, подпрыгивая на своем сиденье, более чем готовая выйти и выпустить свою внутреннюю маленькую девочку на свободу.

— Ты даже не знаешь, кто там.

— Считаешь меня идиоткой, Кейн?

— Точно нет. Тогда можешь просто притвориться взволнованной, когда увидишь их, ладно?

— Я очень взволнована.

Парень смотрит на меня, все еще улыбаясь, прежде чем положить руку мне на бедро и нежно сжать.

— Я не заслуживаю тебя.

— Ты прав, я далеко не в твоей лиге, — невозмутимо говорю я.

— Именно это я и хотел сказать.

— О, да ладно, ты смотрелся в зеркало в последнее время? И, несмотря на недавние разоблачения, ты чертова «Пантера» из «Мэддисон Кингс». Стартующая «Пантера». Это ставит тебя прямо на первое место в списке кандидатов.

— Был «Пантерой», — печально бормочет он.

— Нет, я отказываюсь признавать, что это конец. Мы найдем способ, Кейн. Ты заслуживаешь своего места в этой команде.

— Я люблю тебя.

Его слова бьют меня прямо в грудь, как и в предыдущие разы, когда он их произносил, но, несмотря на то, как трепещет мое сердце, я не могу произнести этих слов. Ещё нет. Слишком много всего произошло между нами, слишком много вещей нужно исправить, чтобы я могла сразу погрузиться в это, как он.

— Приехали. — Кейн глушит двигатель, и я понимаю, что мы остановились на стоянке.

Как только выхожу из машины, вижу Харли и Кайла, ожидающих нас у входа.

Кейн берет мою руку в свою, мы вдвоем подходим. Харли улыбается нам, как будто это лучший день в ее жизни. Кайл выглядит счастливым, но немного менее встревоженным. И мне физически больно сохранять невозмутимое выражение лица.

— Не могу поверить, Харли Хантер. Ты солгала мне. Заманила в ловушку, — говорю я, тыча ее в грудь, как только мы оказываемся лицом к лицу.

— Я… эм… — Она смотрит на наши соединенные руки, нахмурив брови. — Разве у тебя не было хорошей ночи?

— У тебя чертовски большие проблемы, — предупреждаю я, прежде чем улыбка расплывается на моем лице, и я притягиваю ее к себе свободной рукой. — Спасибо, — шепчу я ей на ухо.

— Не за что. Не сомневаюсь, что ты сделала бы то же самое для меня, если бы мы с Каем все испортили.

— Я всегда прикрою тебя. — Я подмигиваю и отпускаю ее.

— Ну, что готовы повеселиться? — спрашивает Кайл. — Хочу притвориться, что я снова ребенок, у которого нет никаких забот в этом мире.

— Черт возьми, да, — соглашается Кейн, и мы вместе платим за вход и проходим, чтобы присоединиться к счастливой толпе внутри импровизированного забора.

Мы переходим от аттракциона к аттракциону, от игры к игре. Ребята становятся все более и более азартными с каждой новой попыткой, хотя, к нашему большому удовольствию, они в лучшем случае довольно дерьмовые. Кейн побеждает Кайла в играх-стрелялках, что только подтверждает все то, что он делал последние несколько лет, о чем мне, вероятно, не следовало бы знать. Но я знаю. Я хочу знать все. Каждую темную и грязную часть загадки, которой является Кейн Ледженд.

— Ты счастлива? — спрашивает он меня, когда мы, наконец, идем к колесу обозрения в задней части парка. У меня под мышкой плюшевая собачка, а в руке сахарная вата.

— Ты шутишь? — спрашиваю я, поднимая оба предмета. — Я сейчас на небесах.

— Не буду принимать это близко к сердцу, — бормочет он с ухмылкой. — Думал, что я единственный, кто доставляет тебя туда.

— Так ты и привел меня сюда.

Парень заливается смехом, и я не могу не присоединиться к нему.

Оторвав немного розовой ваты, подношу к его губам.

Кейн раздвигает их, но наклоняется вперед так, что, когда обхватывает губами вату, то захватывает и мои пальцы. Его язык ласкает мои пальцы, посылая жар прямо в мою сердцевину.

Его глаза темнеют, когда он смотрит на меня, полные порочных идей и грязных обещаний.

— Кейн, — предупреждаю я. — Вокруг дети.

— Только не говори мне, что тебе никогда не нравились темные уголки ярмарочной площади, Скарлетт Хантер.

Мои щеки пылают, когда я вспоминаю один раз с Райли. Это было как раз перед тем, как мы переехали, и я все еще цеплялась за идею, что мы сможем заставить работать междугородние отношения.

— Так я и думал. Расскажи мне все, — требует он, кладя руки мне на бедра и ведя меня назад, пока я не натыкаюсь на стойку для бейсбольных бросков.

— Ты действительно хочешь знать? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

— Просвети меня.

— Райли… — Веки Кейна опускаются при упоминании его имени. После всех этих лет стало ясно, что он не справился с этим. Это только подтверждает мои вчерашние мысли о том, что у него не было возможности оплакать кого-либо из них. — Мы не прошли весь путь до конца или что-то в этом роде, но…

— Я скучаю по нему, — тихо признается Кейн.

Протянув руку, я обхватываю его челюсть.

— Я знаю. Он был хорошим человеком. Мир без него стал еще хуже.

— Это действительно плохо, что я не чувствую себя виноватым перед ним? Ты была его первой, — говорит он, при этом его губы касаются моих.

— Он был бы счастлив, что мы наконец нашли свой путь друг к другу, — признаюсь я.

— Да, мне нравится так думать. Но если Райли сейчас смотрит на нас с небес, наверное, лучше, чтобы он отвел взгляд.

Я смеюсь над его глупостью, но Кейн использует мои приоткрытые губы и захватывает их в ослабляющем колени поцелуе.

Когда мы, наконец, выходим из-за стойки для бейсбольных бросков, мое тело горит от его поцелуев, и я отчаянно хочу утащить его куда-нибудь, чтобы закончить начатую им работу, хотя, к сожалению, у него, похоже, другие идеи.

— Пошли, я хочу шептать тебе на ухо милые глупости на вершине колеса обозрения.

Крепче сжимая мою руку, парень тянет меня ко входу.

— Милые глупости? Когда ты шептал нечто подобное? — шучу я.

— Хорошо, ладно, — говорит он, останавливаясь позади меня в очереди. Обнимая меня за талию, он касается губами раковины моего уха. — Я хочу шептать тебе на ухо все порочные вещи, которые хочу сделать с тобой, пока ты не будешь ерзать на своем сиденье и едва сможешь сдерживаться от того, как сильно тебе нужен мой член внутри тебя.

— Кейн, — выдыхаю я, уже чувствуя последствия его грязных слов.

— О, смотри, мы следующие, — говорит он, как будто последних нескольких секунд на самом деле не было.

Парень тащит меня вперед на трясущихся ногах, и мы садимся в кабину, прежде чем нас медленно поднимают в воздух. Перед нами открывается вид на океан, на колышущихся волнах которого отражается послеполуденное солнце. Звуки ярмарки под нами начинают отдаляться, пока мы не остаемся вдвоем.

Я делаю долгий вдох, когда во мне поселяется удовлетворение. Кейн притягивает меня к себе и обнимает за плечи, крепко прижимая к себе.

— Мы можем просто остаться здесь навсегда? — шепчу я в тишину.

Кейн на мгновение напрягается, мы оба более чем осознаем, что завтра все снова изменится.

— Может быть, он ничего не сделает, — предполагаю я, надеясь, что, произнеся эти слова вслух, они сбудутся.

— Принцесса, мне нравится твой позитив, но он так просто это не оставит.

— Ч-что, по-твоему, он сделает?

— Честно говоря, я не знаю. На моей стороне Рид, у него есть несколько козырей, чтобы все прошло как можно более гладко, но Виктор и в лучшие времена может быть непредсказуемым.

— Ты… но ты же будешь в б-безопасности, верно?

— Конечно, Лет. — Парень обнимает меня крепче и целует в макушку.

Он лжет, и мы оба это знаем, но я ничего не говорю, просто не могу. Реальность слишком удручающая, чтобы даже думать об этом.

Когда начинаем снижаться на последнем круге, я замечаю Харли и Кайла. Некоторое время назад они отправились кататься на американских горках. Я машу им рукой, чтобы привлечь внимание, и когда находим их, как только сходим с аттракциона, то соглашаемся отправиться на поиски какого-нибудь ужина.

— Ты возвращаешься в Мэддисон сегодня вечером? — невинно спрашивает Кайл, отодвигая стакан с содовой через стол.

— Эм… — Кейн колеблется.

Наклонившись, я шепчу ему на ухо.

— Расскажи ему все. Он сможет это принять.

— Черт, — бормочет Кейн, проводя рукой по лицу.

— Что не так?

Кейн быстро оглядывается, как будто проверяет, нет ли кого достаточно близко, чтобы подслушать этот разговор, прежде чем наклониться через стол.

— Я… я не могу вернуться. Все кончено.

— Что значит «все кончено»? Ты попал в колледж на полную стипендию. Это просто так не может исчезнуть.

— Так бывает, когда тот, кто помогает в этом — Виктор Харрис, — признает Кейн.

Кайл заметно бледнеет, в то время как лицо Харли каменеет.

— Черт возьми, чувак. Я знал, что ты занимаешься каким-то дерьмом. Но Харрис, серьезно?

— Как, по-твоему, я все это провернул, Кай? Нашел нам достойное жилье, гарантировал, что ты сможешь начать свою жизнь заново, как раньше. Могу заверить тебя, что деньги выросли не на гребаном дереве.

— Я знаю, знаю. Просто… Я убедил себя, что ты нашел другой способ.

— Я ребенок Харроу-Крик, Кай. Другого пути нет.

Кайл сжимает челюсть в гневе.

— Есть другой способ, мы живем им прямо сейчас.

— На кровавые деньги Виктора, — добавляет Харли.

Тишина повисает над столом на несколько мучительных минут, пока Кайл принимает все, чего, как я предполагаю, он избегал, а Кейн тонет в стыде от признания правды.

— Я ухожу, и он забирает все, что организовал для меня. Завтра утром у меня не будет места в колледже и команде. Дело сделано. Конец.

— Ты не можешь просто лечь и принять это, Кейн. Ты заслуживаешь это место, этого шанса на лучшую жизнь.

— Поверь мне, брат. После того дерьма, что натворил за последние пару лет, я действительно в это не верю.

— Кейн, — выдыхаю я, протягивая руку и сжимая его бедро.

— Мама может это исправить, верно? — с надеждой спрашивает Харли.

— Я попросила ее разобраться в этом. Мы не знаем, насколько сомнительной была стипендия и все остальное. Это может быть простое восстановление, а может быть попытка найти новое финансирование, на что потребуется время.

— А как же сезон? — выдыхает Кайл.

— Данны уже ненавидят меня. Это просто дополнительные боеприпасы для них.

— Ты нужен им, Кейн. Я наблюдал за игрой, когда ты не играл. Они не добьются того, чего хотят, без тебя в этом году.

— Что я могу сделать?

— Сражайся. Найди финансирование. Что-нибудь. Ты не можешь позволить этой возможности ускользнуть у тебя из рук.

Мой желудок сжимается, когда мы сидим здесь, обсуждая проблему колледжа, пока огромный слон в комнате наблюдает за нами.

Вы не можете просто так уйти от Виктора Харриса и «Ястребов».

Кейну повезло, что прямо сейчас он все еще дышит, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о сезоне «Пантер».

Нашу еду ставят на стол перед нами, прерывая разговор, а затем мы все начинаем есть. Ковыряюсь в еде, мой аппетит внезапно пропал, когда я вынуждена столкнуться с реальностью этой ситуации.

— Так, а когда ты собираешься вернуться? — спрашивает меня Харли.

— Эм… — Я бросаю взгляд на Кейна.

— Чем позже, тем лучше.

— Мне нужно написать задание. Мне, наверное, стоит вернуться сегодня вечером.

— Ни за что. Ты можешь написать дома.

Дом.

Но это ведь не мой дом, не так ли?

— Нам нужно составить план, — говорит Кайл.

— О? — спрашивает Кейн, отправляя в рот жареную картошку.

— Сколько мы платим за дом? Может нам стоит подыскать тебе что-нибудь поменьше в Мэддисоне, чтобы ты мог быть поближе к Летти, а я мог бы найти квартиру или что-то в этом роде здесь? Я могу найти работу…

— Я тоже, — подхватывает Харли, что вызывает улыбку на моем лице.

— Нет, — заявляет Кейн. — Никто из вас этого не сделает. Это не ваша проблема.

— Но это так, Кейн. Мы семья. И мы помогаем друг другу.

— Пойдем поговорим с мамой. У нее есть друзья во всех нужных местах. Плюс тетя Поппи — что-то вроде консультанта в Мэддисоне, если нам повезет, она работает в финансовом отделе, но даже если это не так, то будет знать нужных людей.

Во мне трепещет маленькая надежда, что даже если мы не найдем выхода из этого, то, по крайней мере, мы попытались.

— Я действительно не думаю…

— Давай, пошли, — говорю я, вытаскивая из сумочки немного наличных, чтобы оплатить наш счет, и кладу их на стол.

Мы вчетвером направляемся к нашим машинам.

— Он возлагает слишком большие надежды, — грустно говорит Кейн, когда мы остаемся одни.

— Он хочет помочь, Харли тоже. Я отказываюсь признавать, что нет способа это исправить.

Парень смотрит на меня, надежда в его глазах заставляет мою грудь болеть.

Он действительно этого хочет, но я знаю, что он борется со своей совестью относительно того, действительно ли заслуживает второго шанса.

— Мы должны сделать все, что в наших силах. Если из этого ничего не выйдет, то, по крайней мере, мы будем знать, что пытались. Но я верю, что мы найдем способ. Ты нужен команде. Ты нужен мне. — Я проглатываю комок в горле, когда он тянется к моей руке и крепко сжимает.

— Хорошо, давай сделаем это.

Поездка до дома мамы короткая, и когда мы подъезжаем к дому, то обнаруживаем, что ее машина стоит на подъездной дорожке.

— Что ж, это хорошее начало, — бормочу я, радуясь, что она дома.

Рядом с нами раздается грохот машины Кайла, и мы вчетвером выходим и направляемся к дому.

— Мам, — зову я, когда мы обнаруживаем, что кухня пуста. Через несколько секунд пространство заполняют шаги, когда она выходит из своего кабинета.

Улыбка, которая появляется на ее лице, когда мама видит нас, наполняет мое сердце радостью.

Я понятия не имела, как она отнесется к тому, что я позвонила этим утром, чтобы попросить об одолжении от имени Кейна. Любой другой человек сказал бы мне, что я глупа из-за того, что нахожусь рядом с ним, зная то, что знает она. Но наша мать не такой человек. Это заставляет меня задуматься, насколько на самом деле плохо обстояли дела с нашим отцом там, в Харроу-Крик, раз она все-таки ушла от него.

— Это приятный сюрприз, — говорит она, подходя, чтобы обнять меня. — Скучала по тебе, детка, — шепчет она мне на ухо, обнимая чуть крепче, чем обычно.

— Я тоже, мам.

— Мы пришли поговорить о Кейне, — выпаливает Харли.

— Я так и предполагала. — Она пронзает Харли и Кайла взглядом. — Вы двое готовите кофе, а вы двое, — говорит она, глядя на нас. — Следуйте за мной. Я тут кое-что раскопала.

Мы следуем за ней в ее кабинет и мама закрывает за нами дверь.

Садимся, мама делает то же самое, и обращает свои прищуренные глаза на нас обоих, прежде чем остановиться на мне.

— Как много ты знаешь?

— Все, — отвечает за меня Кейн.

— Э-эм…

— Я знаю о папе, мам. Если ты это имеешь в виду.

Она на мгновение закрывает лицо руками, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Я так старалась увести вас всех подальше от этой жизни, Летти.

— Я знаю, мам, и мне жаль. Я не хотела…

— Это все моя вина, — перебивает Кейн.

— Нет. Виктор пришел за мной не из-за тебя.

— Что сделал Виктор? — вставляет мама.

— Сейчас это не важно. Я в порядке, с папой тоже все в порядке. На чем нам нужно сосредоточиться, так это на возвращении Кейна в колледж.

— Верно. Ладно. — Она делает долгий вдох. — Прямо сейчас ничего не изменилось, ты по-прежнему зачислен, и все в порядке.

— Я только вчера утром позвонил Виктору. Возможно, еще просто не прошло через систему.

— Кейн, — говорит она, пригвоздив его взглядом, который гарантирует, что он согласится на все, что будет дальше. — Пожалуйста, начни с самого начала, я хочу знать, как именно это произошло.

Так он и делает, рассказывает о том, как впервые связался с Виктором после смерти родителей, как почувствовал необходимость иметь возможность заботиться о Кайле, несмотря на ответственность, лежащую на их бабушке. Говорит об аресте Кайла и сделке, которую заключил с Виктором, которая обеспечивала его местом в «Мэддисон Кингс», которое Кейн должен был получить годом ранее. А потом рассказывает ей обо всем, что произошло с начала семестра, включая то, что случилось со мной и как я узнала правду об отце.

Мама слушает все это, на ее лице нет осуждения. Я думаю, помогает то, что она выросла в этом мире.

— Ты действительно верил, что он позволит тебе просто так уйти?

Грустный смех срывается с губ Кейна.

— Нет, конечно. Чего я не ожидал, так это этого… — Он протягивает руку и берет меня за руку. — Раньше ничто не имело значения, пока Кайл был устроен. Я знал, что он не отпустит меня, как обещал, но что с того, если я получил шанс осуществить свою мечту. Но сейчас я хочу большего.

— И что, по-твоему, произойдет теперь, когда ты сказал ему, что уходишь, он может забрать назад все те услуги, которые оказал тебе?

— Я… я не знаю. В лучшем случае он позволит мне жить своей жизнью, в худшем… У меня не будет будущего, о котором стоило бы беспокоиться.

— До этого не дойдет, — выпаливаю я, хотя более чем осознаю, что ничего из этого я не контролирую.

— Только Виктор может решить исход, — говорит мама. — В прошлом было очень мало мужчин, которым удавалось сбежать.

— У меня есть кое-что в кармане, — признается Кейн.

— Алана?

— Да, но не только она. Есть и кое-что еще.

— Достаточно, чтобы заставить его отпустить тебя?

Кейн пожимает плечами.

— Виктор думает не так, как все мы. Его действия невозможно предсказать.

Как будто они знали, что нам нужно немного побыть наедине, чтобы пройти через это, Кайл и Харли не торопились с кофе, но в конце концов раздается их стук, и они входят с кружками для каждого из нас.

— В любом случае, — говорит мама, поворачиваясь к своему компьютеру. — Я смогла получить в свои руки твое заявление, и должна сказать, что, несмотря на все твои… развлечения, это солидное заявление, и я понимаю, почему тебя приняли. Здесь или в твоем мастерстве на поле нет ничего такого, что заставило бы их не захотеть твоего возвращения. Но финансирование может стать проблемой. Если эта коррупция глубже, чем просто Виктор, приложивший руку к финансовому управлению где-то там, то это может привести к серьезному скандалу.

Мама вздыхает.

— Что я пытаюсь сказать… что даже если мы разберемся с этим, вернем тебе стипендию, это может быть не быстрый процесс.

— Хорошо. Тем временем я сделаю все, что нужно, чтобы доказать свою состоятельность.

Мама кивает, делая глоток кофе.

— Думаю, мы просто подождем и посмотрим, что принесет завтрашнее утро.

— Мне нужно поговорить с тренером.

— Да. Нужно, чтобы он был на твоей стороне.

— Спасибо, Джада, — искренне говорит Кейн. — Не знаю, как я когда-нибудь отплачу тебе за все, что ты для нас сделала. — Кейн бросает взгляд на Кайла, который прислонился к стене на другой стороне комнаты.

— Присматривай за этой малышкой, оберегай ее и обращайся с ней правильно.

— Мам, — жалуюсь я, мои щеки пылают от ее слов.

— Что? Я всегда знала, что это случится…

— Что? — спрашиваю я, мои брови почти достигают линии роста волос.

Она качает головой, глядя на меня.

— Я всегда думала, что ты должна была быть с Кейном, а не с Райли, — признается она.

— И ты не подумала сказать мне об этом раньше?

Она ухмыляется.

— Ты бы не прислушалась, — невозмутимо отвечает она. — В таких вещах нужно разобраться самому. И кто бы дал гарантию, что я была права? Но, несмотря на очевидные проблемы, я рада, что вы нашли путь друг к другу.

— Спасибо, мам. Это очень много значит. Честно говоря, я думала, ты скажешь, что я сошла с ума, и отречешься от меня после всего.

— Никогда, детка. Мы все совершаем ошибки, и все совершаем поступки, о которых сожалеем. Это то, что делает нас людьми.

Я улыбаюсь ей, чувствуя, как часть груза, который я несла, спадает с моих плеч.

— Вы, ребята, уже поели? — спрашивает она, поднимаясь со своего места.

— Да.

— Хорошо, ладно, я собираюсь пойти и купить что-нибудь. Вы все можете оставаться здесь столько, сколько захотите.

Мы следуем за ней из ее кабинета, и мама направляется прямо на кухню, пока мы слоняемся по коридору.

— Хочешь остаться здесь? — спрашивает Кейн, глядя на меня сверху вниз с небольшой надеждой, мерцающей в его глазах.

— Не знаю, — признаюсь я. Если я скоро вернусь в Мэддисон и оставлю его здесь, то последнее, что я хочу сделать, это провести ночь с нашими младшими братьями и сестрами.

— Мы уходим.

Кайл кивает своему брату.

— Я вернусь завтра. — Подмигивает, прежде чем улыбнуться мне.

— Спасибо, — говорю я ему одними губами.

— Позвони мне, если что-нибудь узнаешь, ладно? — требует он от Кейна. — Все будет хорошо. Джада сделает все возможное.

— Будем надеяться, что у нее получится.

Сжав мою руку, Кейн делает шаг к двери, и мы выходим.