Предательство шута

Часть 1. Первый шаг

Комната над трактиром «Императорский обед» до краёв наполнена весенним солнечным светом, превращающим потрепанные стол, сундук, кровать и стулья в вещи, наполненные теплом и радостью. Такой же спокойной радостью светилась улыбка на лице девочки, заканчивающей одеваться в свои лучшие блузку и юбку.

— Доча, заканчивай собираться, скоро пойдем. Сейчас корзинку соберу и выходим, пока на рынке всё самое вкусное и красивое не раскупили, — раздался с первого этажа ласковый голос.

— Я уже готова, мама, — ответила девочка, закрыла сундук и вышла из комнаты.

Стук в дверь застал девочку на лестнице. Удивительно, но все постоянные посетители знали, что в последний день месяца хозяйка отдыхает, да и для случайного гостя, надумавшего поесть, ещё слишком рано. Видимо, хозяйка трактира подумала точно так же, поэтому не стала спешить к двери, но стук повторился громче. Визитёр настойчиво продолжал стучать, уже не кулаками, а сапогами.

— Да что же случилось! Кому мы понадобились в такое время… — ворчала худенькая невысокая женщина, выходя с кухни в маленький зал. Она продолжала бубнить себе под нос, пока шла мимо выскобленных столов и пока отодвигала массивный засов.

За дверью не было ни пожара, ни потопа, только добротно одетый пузатый мужчина, который, пристально глядя на стремительно бледнеющее лицо женщины, спокойно спросил:

— Впустишь?

Хозяйка трактира посторонилась и закрыла дверь сразу за спиной гостя, но продолжила молчать.

— Сегодня ясное утро, но немного прохладно. Согласна? — попытался завязать разговор мужчина, но вместо ответа встретил только холодный выжидающий взгляд. — Я вижу, дела у тебя идут хорошо, тут уютно. И я подозреваю, что в обед и по вечерам все шесть столов заняты. — И снова в ответ молчание.

Гость растерянно осмотрел зал ещё раз, задержал взгляд на хозяйской стойке, по краям заставленной корзинками, на полках, развешанных по стенам, заставленных бочоночками и глиняными кувшинчиками. Рассеянно подтянул поближе скамью, сел и вздохнул, опустив взгляд.

— Нежа, сколько лет прошло с нашей последней встречи? Пять? Шесть? Неужели ты правда думала, что больше никого из нас не увидишь? Что никто не узнает о том, что ты натворила?

Хозяйка трактира, бледная как полотно, осела на пол, словно платье под которым исчезла вешалка. Напряжение, неловкость, страх, сковывающие разговор, немного ослабили хватку, но никуда не делись. Нежа сглотнула и с трудом спросила севшим голосом:

— Мирк, что… ему… известно?

— Всё. И когда узнал, он был в ярости. — Мирк помолчал немного, но продолжил: — И он не простил. Поэтому сегодня я здесь. Да ты хоть понимаешь, что наделала?! И как всё было бы проще, не скрой ты причин своего бегства!

— Что ему нужно от меня сейчас? — женщина, наконец, посмотрела в лицо гостя.

— Он приказал тебе отправить ребенка в подмастерья. Ко мне, — после того, как Мирк договорил всё, что был должен сказать, он продолжил намного мягче: — Я позабочусь об ученике, не бойся. Да и когда обучение закончится, ребенок сможет вернуться.

— Это приказ? Сколько у меня времени?

— Мы должны вернуться во дворец сегодня. Я вернусь часа через два. Будьте готовы.

Мирк медленно встал и вышел из трактира, прикрыв за собой дверь. Девочка, видевшая всё с верхних ступеней лестницы, сбежала вниз и обняла свою маму. Женщина, прижавшая к себе дочь, плакала.

Потребовалось немало времени, чтобы Нежа успокоилась и взяла себя в руки. Она, держа девочку за руку, заперла дверь и поднялась наверх к жилым комнатам. И, не переставая всхлипывать и просить прощения у дочери, Нежа деловито сложила в стопку на кровати пару юбок, несколько блузок, сменное бельё, расстелила нарядную шаль и завязала в неё дочкину одежду.

Простые действия помогли ей собраться с мыслями и взглянуть на дочь не сквозь пелену страха и горя. А девочка испуганно смотрела на маму из угла комнаты и сидела, сжавшись в комочек, сжимая в руке вязаную куклу.

— Прости, Милаши, — Неже стало стыдно и она нежно обняла дочку. — Но тебе придется несколько лет пожить у моего старого друга. Он хороший человек, и ты сможешь многому у него научиться.

— Мама, я не хочу. Я буду стараться дома. Не отправляй меня никуда, — всхлипнула девочка. — Я больше не буду убегать на другую улицу с мальчиками…

— Ты ничего не сделала, маленькая. Ты очень старательная, ты всегда мне помогаешь прибрать в зале, помогаешь с посудой, — она всхлипнула. — Но мы все равно хотели отправить тебя через несколько месяцев учиться к портным. А Мирк тебя сможет научить намного большему.

— Не отправляй меня, мама.

— Прости, доченька. Постарайся хорошо себя там вести, старательно учиться всему. Тогда, может, тебя отпустят ко мне, — она снова обняла девочку и они помолчали. — Может, чтобы не так скучать по дому, возьмешь с собой Сплюшу? Он был твоей первой игрушкой и первым моим подарком тебе. — Нежа сжала руки малышки вокруг куколки.

Пока собирались, плакали и прощались, оставшееся время пролетело. И в дверь вновь забарабанил утренний гость. Нежа вздрогнула и пошла открывать. Мирк мрачнее тучи перешагнул порог и спросил:

— Готовы? Где ребенок?

— Да, да, готовы. Сейчас спустится. Сколько времени уйдет на учебу? Когда она сможет вернуться?

— Не знаю, до этого я не брал подмастерьев. Но нам пора, иначе не успеем до закрытия ворот. Я позабочусь о ребенке. Это сын?

— Нет, у меня дочь. Её зовут Милаши. Подожди, сейчас принесу её вещи.

Нежа вздохнула и поднялась по лестнице. Почти сразу же она вернулась за руку с притихшей дочкой и со свертком.

— Держи, — она протянула Мирку вещи. — И навещайте меня почаще. — Нежа подтолкнула к нему девочку, крепко сжимающую куклу.

Мирк присел и протянул руку, постарался приветливо улыбнуться.

— Давай знакомиться. Я с сегодняшнего дня твой учитель. Меня зовут Мирк, — гость всмотрелся в лицо девочки и улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

— Здравствуйте, керр Мирк, — Милаши вежливо поклонилась и всхлипнула. — Мастер?

— Ко мне не обязательно обращаться «керр» или «мастер». Можно просто по имени. Пойдем. — Мирк перевел взгляд с ученицы на Нежу: — Теперь я действительно верю, что она его дочь. Глаза точь-в-точь…

Мирк постарался ласково взять девочку за руку и потянул за собой к выходу, жестом попрощавшись со смахивающей очередную слезу хозяйкой трактира. А девочка послушно пошла следом, но чуть ли не на каждом шагу оглядываясь на маму.

Мужчина и девочка дошли до конца улицы, где их ждала коляска с кучером. Лошадка сонно зацокала по городу. Они молча ехали сначала мимо знакомых девочке домов, потом свернули от купеческого квартала к центру, туда, где жили богатые горожане и благородные. Чем дальше отъезжали от трактира, тем сильнее Милаши съеживалась на своем месте и крепче сжимала в руках куклу. И вот, после многих оставшихся позади улочек и перекрестков, они выехали на окраину огромной площади, упирающейся в высокую стену.

— Мы приехали, пойдем.

Милаши послушно выбралась из коляски и взяла за руку Мирка. Она потеряно оглянулась и встала поближе к новому учителю. Мастер ободряюще улыбнулся и повел девочку прямо через площадь к широким воротам, рядом с которыми, словно игрушечные, выстроились солдаты в парадных мундирах. Охранники поприветствовали Мирка и пропустили внутрь.

***

Милаши сидела в своей комнате и ждала. Прошел почти месяц с тех пор, как она, держась за руку учителя, прошла через широкие ворота внешней стены, потом через заполненный людьми и телегами двор, потом добрались до следующей стены, проход через которую тоже перекрывали ворота, и тоже охранялись. Пройти за вторую стену получилось не так быстро — караульные переговорили с Мирком, посмотрели бумаги, и только после этого пропустили. Потом они шли по широкой аллее, свернули к парку и через маленькую дверь вошли во дворец. В конце Мирк привел Милаши в маленькую комнату, меньше той, в которой она жила в трактире, в которой стояли добротные стол, кровать и сундук, а на окне висели шторы.

Мирк оставил девочку разбирать вещи, а сам ушел распорядиться об ужине. За окном уже темнело, когда учитель вернулся. Он принес свечи, а потом отвел Милаши в свои комнаты, оказавшиеся рядом, сразу за поворотом коридора. За едой Мирк рассказал как куда пройти, если понадобится, пообещал утром проводить на кухню, где она и будет кушать… это был их единственный разговор за все прошедшие недели.

После похода на кухню учитель долго вел девочку по лабиринту коридоров, пока не привел в заставленную столами комнату. В той комнате, немного напоминающей обеденный зал трактира, их встретил худой высокий скромно одетый мужчина. Мирк первым поприветствовал его, о чем-то с ним тихо переговорил и указал на Милаши. Худой присел, так чтобы смотреть в лицо девочке. Голос у него оказался низким и приятным.

— Ты Милаши?

— Да, керр.

— Сколько тебе лет?

— Пять, керр.

— Ты умеешь читать, писать?

— Нет, керр.

— Хорошо, Милаши.

После мужчина поднялся. И вновь заговорил с Мирком. Учитель жестом прервал разговор, попросил Милаши подождать за дверью и вернулся к разговору. Милаши прождала в коридоре не менее дюжины минут, пока не вышел Мирк. Остаток дня она провела в своей комнате.

И так каждый день учитель отводил её в разные комнаты, где разные мужчины и женщины задавали примерно одни и те же вопросы, а потом просили подождать. Если комната находилась недалеко от одного из выходов в сад, то Милаши отправляли погулять, а если боялись, что заблудится, то оставляли в коридоре. Остальное время девочка сидела одна.

В этот раз всё началось так же. Мирк привёл Милаши в комнату, в которой на расставленных вдоль стен столах и стеллажах лежало множество книг, тетрадей, стояли многочисленные шкатулки и шкатулочки, сундучки и стаканы. Обитатель этой комнаты оказался ей под стать — низкий, почти полностью седой и двигающийся с неспешным достоинством.

— Керр Горон, здравствуй, — радостно и громко поприветствовал его Мирк, едва зайдя.

— О, керр Мирк. За отдыхом или по делам? — улыбнувшись, проскрипел Горон.

— По делам. Посмотришь на ученицу?

Горон немного посерьезнел и кивнул. Он подошел к Милаши, расспросил про имя и возраст, про то, что она умеет. Потом попросил сильно сжать руками его руку. Девочка удивилась, но послушно сделала, что велено. Горон удовлетворённо хмыкнул, достал из кармана полированную пластинку и попросил Милаши нарисовать на ней сначала круг, потом решетку и вновь кивнул.

Когда он закончил разговаривать с малышкой, то вернулся к Мирку, а её отправили подождать в саду. Милаши спустилась, прошла немного по аллее и свернула на первое же ответвление. Тут не так сильно пекло солнце, а в тени ветвистых деревьев стояли уютные скамейки. На одной из них Милаши и устроилась, забравшись с ногами.

Проша одна дюжина, потом другая, а Мирк так и не появлялся. «Не слишком ли я далеко ушла?» промелькнуло в голове у девочки, но она старательно отогнала эту мысль прочь, вспомнила предыдущее ожидание в саду, когда она ушла дальше, но учитель всё равно её легко нашел.

На другом краю аллеи показались несколько мальчиков лет десяти. Они смеялись и что-то оживленно обсуждали. Милаши засмотрелась на их одежду — она видела очень богатых купцов в мамином трактире, но их одежда не была такой яркой и красиво расшитой. Да и купцы, и ремесленники не носят таких жилетов, как и большинство обитателей дворца, которых видела девочка. И к тому же до этого все встреченные ею не были детьми.

Мальчики уже почти миновали скамейку, на которой сидела Милаши, когда один из них обернулся и уставился на сжавшуюся малявку. Его тонкие черты лица исказило искреннее веселое изумление.

— Ваше Высочество, смотрите, какое недоразумение, — он явно прервал предыдущий диалог на полуфразе, чем удивил собеседников. — Кажется, дворецкий не справляется со своими обязанностями. Ему должно лучше воспитывать слуг и их детей, а то совсем от рук отбились — даже не поприветствовала нас!

— Рор, хорошее же было настроение, — обернулся вместе со всеми и скривился высокий мальчик. — Сурр Форн отпустил нас с урока, мы хотели отдохнуть, а ты решил пристать к ребенку.

— Но, Ваше Сиятельство Бизет, уважение простолюдинов — это важно. — Рор повысил немного голос и свысока пренебрежительно посмотрел на девочку.

— Простите, керр… — тихо сказала Милаши и сильнее сжалась в комочек на скамейке, не зная, как с ними себя вести.

— Да как ты смеешь так обращаться к нам в присутствии…

— О, Ваше Высочество, Ваши Сиятельство и прочие, прочие, прочие. Сегодня прекрасный день! — появившийся как из ниоткуда Мирк радостно развел руки. — Я вижу, вы уже успели познакомиться с моей ученицей. Она только прибыла во дворец.

— Мастер Мирк, — лёгким кивком спокойно поприветствовал учителя Милаши ладный мальчик в белом жилете. — Я думал, что вы выберете кого-то постарше.

— Постарше, например как его Сиятельство Рор? Увы, это было бы безнадежно. Для такой работы нужно многое изучить, — Мирк широко улыбнулся. — А теперь, позвольте попрощаться, нам пора, — он учтиво поклонился. — Идем, Милаши.

Девочка шмыгнула со скамейки и спряталась за спину учителя, ссутулилась и пошла следом за Мирком. Они быстро миновали аллею, на которой произошло столкновение, и следующую, обсаженную липами, вышли к одному из входов во дворец, попетляли по коридорам и пришли к покоям Мирка.

— Заходи, выпьем чаю и поговорим.

— Да, учитель.

В комнатах Мирка порядок боролся с бардаком — тут и там вещи лежали явно не на своих местах, бумаги на столе наползали друг на друга, один лист пил уголком чернила и щедро делился кляксой с соседями. На другом столе ждали чайник и две чашки, да и маленькая тарелочка с печеньем.

— Милаши, ты, наверное, удивляешься, почему я до сих пор не начал тебя учить? — девочка отрицательно помотала головой, а Мирк отвлекся, чтобы разлить чай по кружкам, помолчал, собираясь с мыслями. — Я не умею говорить с детьми, поэтому буду обращаться к тебе, как будто ты уже взрослая. Может, у тебя есть вопросы ко мне?

— Да, — Милаши кивнула, — дядя Мирк, а вы мастер какого дела?

— Я, девочка, придворный шут. И ты через несколько лет, надеюсь, сможешь стать лучшим шутом, чем я. — Мирк отхлебнул чай и вернулся к тому, о чем хотел поговорить. — Чтобы стать шутом Императора, надо очень много знать и уметь, внимательно наблюдать не только за каждым придворным, но и за каждым человеком, которого ты встретишь. Ты должна знать то же, что и благородные дворяне, среди которых ты будешь работать, но намного лучше, уметь всё и ещё чуть-чуть… Поэтому послезавтра ты начнёшь учиться читать и писать, через неделю будешь изучать счет. Потом получишь доступ в библиотеку, и за тебя возьмутся другие учителя.

— А считать я немного умею. Я маме помогала, — робко и чуть заискивающе уточнила Милаши.

— Того, чему ты могла научиться у мамы, будет мало, но и это тебе поможет. И у меня для тебя небольшой подарок, сейчас принесу. — Придворный шут допил одним глотком свой чай и встал из-за стола. Он отошел к приоткрытому шкафу, достал с полки пухлую пачку чистых листов и небольшую шкатулочку и вручил их Милаши. — Это тебе пригодиться для учебы. И как только освоишь грамоту, я начну учить тебя сам.

Девочка кивнула, вежливо поблагодарила учителя и, с предвкушением внимательно изучить полученный подарок, убежала к себе. И пока Милаши рассматривала и раскладывала по местам чернильницу и перья, Мирк невидящим взглядом смотрел в окно. Он мыслями вернулся на годы назад. Тогда он, ещё не привыкший к тому, что уже больше никогда не услышит обращение пил Мирк, как обращались к его отцу, и тем более шуф Мирк, отныне он мастер Мирк. Тогда он последовал за другом и стал шутом при его дворе… Вспоминал и не знал, было ли лучше, если бы он не последовал тогда за ним, так ли бы мучил его сейчас робкий взгляд аметистовых глаз ученицы? Но время нельзя вернуть, как и нельзя изменить уже сделанное.

***

Учиться оказалось очень интересно, а сама Милаши буквально схватывала всё на лету, поэтому к шести годам девочка уже оказалась допущена заниматься в общих группах и свободно пользоваться библиотекой. Когда учителя письма и счета рассказали об успехах маленькой ученицы, Мирк удивился, но, как и планировал, отправил её изучать историю, геральдику, риторику и многие другие дисциплины. Учителя старались не выделять девочку из групп учеников, но и проигнорировать её старание не могли. Мирк позаботился о подросшей за полтора года девочке, и в её комнате появился стеллаж с тетрадями, а блузки и юбки, ставшие короткими, сменили платья, похожие на наряды благородных девиц, только без герба и из недорогой ткани.

Вот и сейчас Милаши взяла со стола одну из книг, коробочку с чернильницей и перьями и тетрадь и вышла из своей комнаты. В полутёмном коридоре было тихо и пусто, и девочка немного успокоилась. Она осторожно пошла в сторону библиотеки, останавливаясь перед каждым поворотом и выглядывая из-за угла. Красться то ли по-кошачьи, то ли по-мышиному, когда она одна, девочка начала несколько месяцев назад. Тогда она в новом платье так же шла в библиотеку и натолкнулась на детей слуг, до этого почти не обращавших на неё внимания. Но в тот раз мальчики отвлеклись от работы и, зло улыбаясь, преградили Милаши путь.

«Кто у нас тут? Ненастоящая дворянка?» — и злой смех, а потом один из них выхватил книгу и перебросил томик приятелю. Они улыбались, злословили, хохотали, наблюдая за попытками Милаши отобрать книгу обратно. Когда забава надоела и малышка, сдерживая слёзы, добралась до библиотеки, в томике многие страницы выпали или были измяты. Младший хранитель архива побледнел от ярости, видя состояние книги, и пока ученица десять раз не переписала испорченную книгу, не разрешал брать другие книги.

В этот раз путь до библиотеки прошел спокойно, за конторкой дежурного смотрителя сидел другой человек, а до урока ещё оставалось время. День начался не так уж и плохо и полутёмные коридоры не казались такими уж опасными и мрачными. Они складывались в привычный лабиринт переходов и лестниц до самого кабинета главного геральдиста, открытый, как всегда.

В комнате, как всегда, пахло красками, деревом и мокрым мелом, а вдоль стен стояли свежеизготовленные щиты, ожидающие покрытия лаком. Особенно выделялся среди них темно серый щит с алой птицей и двойной фиолетовой лентой в правом углу. Он был самым ярким среди пестрых дощечек, вот девочка и засмотрелась, размышляя, чей он может быть. На крылья птицы как раз падал свет из окна, заставляя блестеть непросохшую краску. От мыслей её отвлек стук двери и громкие голоса.

В кабинет геральдиста один за другим заходили молодые дворяне — дети придворных, претендующие на место в свите принца или оставленные под присмотром короны. Не прошло и минуты, как они заметили девочку и замолчали. Вот старший из пришедших громко фыркнул и сел подальше. Его примеру последовали и другие пятеро, постаравшись вложить побольше презрения, а последний даже буркнул «Выскочка».

Милаши, поклонившаяся старшим, устроилась в углу и приготовила бумагу с карандашом. Всё было как обычно, и даже привычно. Но странно, молчание титулованных детей обижало даже больше, чем постоянные тычки и подножки от поварят и злые насмешки от остальных детей слуг. Но что она может сделать? Только старательно учиться.

— Здравствуйте, господа, — поклонился личный слуга сурра Форна, зашедший в кабинет. — Вынужден передать, что сегодня занятия не будет. Сурра Форна вызвал Император по важному вопросу. Господин не знает, сколько это займёт времени, поэтому попросил не ждать его. Наши искренние извинения. — Слуга поклонился ещё раз и, окинув взглядом дворян, вышел.

Благородные, так и не доставшие свои писчие наборы, галдящей толпой покинули кабинет, а Милаши, дождавшаяся, когда смолк шум в коридоре, выскользнула и притворила за собой дверь. Солнечный свет, заливавший кабинет, остался с той стороны от порога, и коридор стал казаться мрачнее обычного. И вместо теплого запаха опилок и красок в нос ударил аромат пыли. Тут, в гулком лабиринте, в котором от стен отражаются то тяжелые шаги, то чей-то шепот и разносятся неразборчивым шумом, огорчение от отмены одного из любимых уроков, окрашивалось тоской. Рассказы старого Лиона Форна чем-то напоминали сказки, наполненные волшебными зверьми и чудесными историями. И теперь вместо геральдики предстояло занятие по этикету с Мирком.

Милаши вздохнула и заглянула за очередной угол. Впереди мелькнула юбка служанки, мелькнула и скрылась за одной из дверей, и снова в коридоре стало пусто. Девочка тихо побрела дальше, постояла возле лестницы, упирающейся в закрытый выход в сад, думая, не задержаться ли, прогуляться. Но то, что Мирк очень скучно объясняет основы придворного этикета, не дает разрешение отлынивать. И если они сегодня начнут занятие раньше, то и быстрее можно будет уйти в библиотеку, или вернуться в комнату. Но вот и дверь в комнаты Мирка…

— Заходи, заходи. Ты рано. — Учитель отложил незаконченное письмо и повернулся к зашедшей девочке. — Ну, это и к лучшему. Садись, у меня хорошие новости и их много. Для начала, ко двору возвращается мастер этикета и завтра утром он начнет заниматься с тобой. Вопросы, которые нужно изучить сейчас и до конца обучения, мы с ним уже обсудили. — Мирк хмыкнул, заметив, как изменилось выражение лица Милаши. — Сегодня у тебя прибавится ещё один учитель. В этом году ты приглашена на Детский Бал, поэтому присоединишься к занятиям танцами.

— Да, дядя Мирк. Но завтра с утра же служитель Фиташ будет рассказывать о первом переезде столицы. Его урок уже откладывался, мы его давно ждали, — девочка искренне огорчилась.

— Ха, до Детского бала осталось совсем немного времени, а многие учителя сами когда-то были приглашенными на такие же балы. Они каждый год откладывают уроки, как только Секретариат оглашает список приглашенных. Освободившееся время потрать на подготовку.

— Дядя Мирк, а как проходит Детский Бал? В прошлом году я его не запомнила… — Милаши виновато нахохлилась.

— Я удивился бы, если б запомнила. Ты в это время не выходила из-за письменного стола, старательно осваивая грамоту и тренируясь в письме, — Мирк отсмеялся и посерьезнел. — Но о бале я сейчас расскажу.

Рассказ шута затянулся до самого обеда, который по просьбе Мирка принесли в комнату. Потом наставник показал девочке дорогу до класса танцев и познакомил с пожилой дамой, которая будет учить её в ближайшие дни.

***

Наставница по танцам, сухонькая бабушка, опирающаяся на изящную отполированную черную трость, проскрипела что-то о родителях, пренебрегающих основами воспитания девочек, поблагодарила богов, что нет нужды сейчас сразу учить все пять дюжин бальных танцев, хватит и самых простых трёх. Родовитая Охдая замахала на Мирка руками и, пока не подошли остальные её ученики, начала объяснять Милаши шаги.

Эти три танца не зря называли самыми простыми — самый сложный состоял из двенадцати шагов, а самый простой — из четырёх. Милаши старательно повторяла описанные наставницей движения, снося тычки тростью при каждой ошибке. К тому времени, как начали подходить дети придворных, у Милаши начало получаться вполне сносно. Но они всё равно не поскупились на насмешки, потешаясь над неловкими движениями, отсутствием у неё грации и тем, как девочка несколько раз споткнулась о собственный подол. Милаши до сих пор не привыкла к платью вместо юбки, тем более, что оно сшито было на вырост.

Когда благородные напотешались вдоволь, Охдая разбила их на пары и дала знак музыкантам, которые до этого тихо сидели на балконе. Старая женщина ходила между танцующими, тростью поправляя движения, ворчливо давая советы. Но на Милаши и доставшегося ей кавалера она больше не обращала внимания. А мальчик с отсутствующим видом едва шевелился, подражая дереву.

Та же ситуация повторилась и на следующий день, разве что партнёр проворчал себе под нос «с кем пришлось танцевать». Милаши старательно заучила каждый шаг, но от неодобрительных взглядов наставницы всё равно вздрагивала. Перед третьим занятием девочка пришла с самого утра, едва освободилась с урока по этикету. Она раз за разом повторяла шаги, стараясь двигаться изящно, не спутаться и показать должную утонченность, благородство. Но раз за разом понимала, что-то, что у других девочек получалось легко, когда их вели партнёры, у неё не выходило даже сносно. К началу общего занятия Милаши хоть и знала все шаги, но так и не смогла станцевать так, чтобы наставница если не похвалила, то хоть бы не качала осуждающе головой.

— Девочка, — родовитая Охдая задержала Милаши после урока, перегородив дверь тростью, — завтра мы заканчиваем с первыми тремя танцами. В этом году остальные тебе не понадобятся, поэтому не приходи.

Милаши, вкладывающая всё своё старание в учебу и уже привыкшая, что этого ей хватало, осталась в зале, пока музыканты не ушли со своего балкона, пока слуга не затушил свечи. И заплакала. Через час успокоившаяся девочка, как обычно тихо и стараясь никому не попасться на глаза, пробралась в свою комнату. В комнате Милаши ждал сюрприз — Мирк ответственно подошел к подготовке к балу — на кровати лежало бальное платье, туфли и остальные мелочи. К подарку была приложена записка «Постарайся. Уверен, ты будешь лучшей».

***

На следующий день Милаши сразу после занятия по этикету, даже не пообедав, отправилась в зал, в котором проходили занятия по танцам, но ей не повезло. В зале уже были старшие ребята, поэтому Милаши побрела по дворцу куда глаза глядят. Мирк с самого утра занят при Императоре, поэтому не получится сейчас спросить совета. В сторону жилых комнат идти тоже не хотелось, учителя занимаются тоже в своих рабочих кабинетах в покоях. И для того, чтобы учиться танцевать, нужно достаточно много свободного места, поэтому попавшиеся открытые буфетная и несколько заставленных столиками и креслами комнат так и остались пустыми. Сама не заметив, как девочка добрела до парадной лестницы, которая была полна людей.

Милаши свернула в боковой коридор и вскоре ей улыбнулась удача — она набрела на открытый пустой зал, в котором, похоже, собрались сменить мебель. На полу, особенно вдоль стен, виднелся чуть заметный след от ножек шкафов и ковров, но пыль из углов уже вымели. В замерзшие окна били лучи яркого морозного солнца, раздался звон полуденного колокола. Девочка прикрыла дверь и…

Милаши представила, что рядом есть партнёр, и начала считать и топать, стараясь воспроизвести ровный ритм.

— Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.

Шаг, шаг, поклон, шаг, шаг, поворот. Снова и снова, без паузы, стараясь подражать грации и плавности дворянок. Но даже без зеркала или наставника она чувствовала, что у неё не получается, но всё равно повторяла и повторяла, сбивалась, спотыкалась и повторяла.

— У тебя получилось бы лучше, если бы ты танцевала с кем-то, — раздалось со стороны двери.

— Ой, — от неожиданности Милаши растеряла с таким трудом заученные правила и пропустила все положенные по этикету приветствия, споткнулась о подол и упала.

Да и было от чего растеряться. В комнату тихо вошел мальчик лет тринадцати, роскошно одетый, с вышитым слева на жилете гербом, и очень спокойный. Незнакомец по-доброму улыбался, разглядывая малышку, он протянул ей руку и помог подняться.

— Со мной все отказываются танцевать, — Милаши осторожно посмотрела снизу вверх.

— Тогда я приглашаю вас, керри, — гость ещё раз очаровательно улыбнулся и в полупоклоне протянул руку. Ему пришлось наклониться ниже, чем положено по этикету, все же девочка была в полтора раза ниже его.

И мальчик легко повел её в танце. Ему не нужно было мучительно отсчитывать ритм, он его чувствовал, уверенно шагая, делая паузы и развороты. Они по несколько раз повторили каждый из трёх первых танцев. Когда Милаши ошибалась, он поправлял, не говоря ничего обидного, в отличие от остальных.

Через два часа, когда в комнате начало смеркаться, неожиданный кавалер спохватился, что увлёкся, извинился, попрощался и быстрыми шагами ушел. А Милаши спохватилась, что не поблагодарила и даже не спросила имя партнёра. Единственное, что запомнила девочка — это вышитый на груди герб — корона из скал на закатном фоне с желтой полосой по верху.

Но всё равно, девочка приобрела уверенность, которой раньше не чувствовала, успокоилась и её движения стали более плавными. Танцевать оказалось не так сложно, как поначалу, но Милаши всё равно продолжила тренироваться.

***

Время пролетело стремительно — до нового года осталось два дня, а значит настал черед традиционного Детского Бала.

Приглашенные начали собираться в Столице заранее — чьи-то родители останавливались в своих столичных домах, кто-то в гостиницах, а многие селились в гостевом крыле дворца. И сейчас, как только стемнело, родители приводили детей в бальный зал, в котором уже горели свечи, а на столиках возле колонн и стен стояли вазочки с фруктами.

Взрослые, кто не оставался смотреть за приличием, улыбались, вспоминая свои балы, и уходили, а дети, от шести лет и до совершеннолетия, волновались, ожидая начала, знакомились и сбивались в кучки. Здесь, в этом зале, на несколько часов воцарится дух непринужденной свободы, позволяющей закрывать глаза на многие условности этикета. И дети вовсю пользовались правом разговаривать друг с другом, не присматриваясь к лентам на гербах, а старшие ещё и пользовались возможностью посмотреть на тех, кто может стать их будущим супругом или супругой, поговорить с ними.

Милаши в новом платье чувствовала себя немного непривычно, но после разговора с Мирком не волновалась. Она — ученица шута, и что бы ни случилось, всё будет хорошо. Если она справится и не сделает ошибок, то сможет внимательнее присмотреться к благородным, когда на неё саму почти не будут обращать внимания, а если ошибется, то можно будет улыбнуться и поклониться. Так сказал учитель. И, стоя возле входа, теперь девочка набиралась смелости войти.

До первого танца оставалось совсем немного времени, когда Милаши сделала шаг в зал. После волнения прошлых дней, оказаться среди веселого гомона стало как шагнуть с мороза в тепло. Улыбка, широкая и счастливая, сама появилась на лице. Но присоединиться к бегающим среди столиков ровесникам робела. Милаши не спеша бродила среди других гостей, скользя взглядом по их лицам и рассматривая гербы. К концу второго круга по залу ей начало казаться, что неожиданный урок танцев ей приснился — незнакомца не было. Почти все присутствующие были ей не знакомы, хоть многие из гербов она знала по урокам у мастера геральдики.

На балконе музыкантов звякнул мелодичный колокольчик, напоминая, что пора приглашать пару на танец. И, как будто только и ожидая сигнала, собравшиеся начали разделяться по возрасту — младшие оседали ближе к входной двери, а старшие — вокруг свиты наследного принца. Как только раздался второй звон колокольчика, начались приглашения, и разбившиеся на пары выходили в центр. Вот уже почти не осталось девочек, которых не пригласили, когда выбрали и Милаши.

— Керри, позвольте представиться, Кашим. — Мальчик, ровесник Милаши, приглашающе протянул ей руку. — Вы согласны на танец?

— Да, спасибо за приглашение. Меня зовут Милаши. — Она прошла с ним ближе к центру зала, где дожидались начала музыки остальные. — Волнуешься?

— Да, я первый раз на балу.

— Я тоже.

Дети заговорщески улыбнулись как раз с первыми звуками музыки. Они танцевали старательно, как и остальные шести и семилетки, украдкой посматривая на старших. Кашим и Милаши одинаково восхищались плавностью их движений, их уверенностью, но и немного огорчались, что на мелкоту никто не обращает внимания. За время танца они успели обменяться не одним и не двумя наблюдениями, пришли к выводу, что не так уж и плохи, но, увы, и не хороши. И, когда танец закончился, весело попрощались, ведь невежливо танцевать в одной паре два танца подряд.

Когда музыка смолкла и гости вновь рассыпались по залу, Милаши вновь отправилась бродить. И ещё не закончив круг, она осторожно подошла к компании детей чуть старше её самой. Ребята обсуждали места, откуда приехали, хвастались, как добирались до Столицы. Каждый старался показать, что у него дома лучше всех, и Милаши заслушалась, поэтому, когда её заметили, ойкнула от неожиданности.

Но разговоры в зале вновь начали стихать, ведь с балкона музыкантов раздался звон колокольчика. Гости вновь начали разбиваться на пары, и Милаши сразу же оказалась приглашенной. Смех, аккуратные шаги, разговоры — и два оставшихся танца пролетели словно один миг. Младших детей начали отправлять к родителям. И Милаши, вместе с другими шести и семилетками, покинула зал.

***

Кабинет быстро пустел. Дети шумно прощались с учителем, многие благодарили или задерживались возле установленного на столе щита с императорским гербом. Да, Сурр Форн завершил свой курс подробным разбором самого главного символа страны. Сам учитель рассеянно отвечал и делал пометки на листе, порой ворча под нос о необходимости написать родителям учеников.

— Сурр, — Милаши подошла к учителю последней. — Можно у вас кое-что узнать?

— О, конечно, конечно. Буду рад ответить, — улыбнулся учитель. — Твои вопросы всегда радуют.

— А в альбомах в библиотеке собраны все гербы? Я искала один, но так и не нашла.

— Увы, хоть эти альбомы — самое полное собрание, я потратил на них всю жизнь, но многие провинции так и не охватил в своих поездках. Да и те, что описаны, не содержат гербы многих малых домов, особенно малознатных.

— Жаль. А что можно узнать о человеке, или лучше найти его, если знаешь только герб, но герба нет в Ваших альбомах? Совсем ничего?

—Почему? Можно поискать в списках Секретариата. Они обновляются каждый год. Но для этого нужно разрешение Императора.

— Спасибо. Сурр Форн, А можно будет и дальше приходить с вопросами?

— Приходи, конечно, — улыбнулся учитель.