Предел империй

«Оккупация Прибалтики» и «казус Сванидзе» — глупость или измена?

Член президентской комиссии по борьбе с историческими фальсификациями, автор исторических телесериалов Николай Сванидзе призвал Россию признать «советскую оккупацию» Прибалтики.

В самой научной концепции «советской оккупации» — достаточно материала для многолетних исторических дискуссий, сравнивающих её с концепциями «свободного присоединения» (в советской историографии) и «аннексии» (в современной неангажированной науке). На самом деле: глупо полагать, что прибалтийские межвоенные диктатуры, к концу 1930‑х годов осознавшие себя в средостении между Гитлером и Сталиным, исторически были свободны выбирать себе путь независимого существования. Таких шансов у них не было. И в практике своей, через череду тайных и публичных сделок со Сталиным, они поэтапно, законно и рационально сами отдали СССР контроль над своей обороной, государственной безопасностью и даже — формированием национальной территории, с полным основанием претендуя на личные субсидии от советских органов разведки и социального обеспечения. Изнасилованная межвоенной нищетой, прибалтийская беднота, по‑видимому, вполне искренно рассчитывала на социальные прелести малоизвестного им коммунизма. Ставшее итогом всего этого присоединение Прибалтики к СССР вряд ли в таких условиях было «оккупацией».

Но в вопросе об «оккупации» уже нет (и вряд ли скоро будет) места для чистого исторического анализа. Теория о «советской оккупации» в Прибалтике уже давно, наряду с реабилитацией нацистских коллаборационистов, стала краеугольным камнем государственной пропаганды, внешней политики, строительства наций, основанием для предъявления современной России политических и материальных исков, вменения ей полноты ответственности за историю СССР.

Для компетентных и просто добросовестных наблюдателей, независимых от фанаберии, пропаганды, фобий и продажности, всё сказанное — банальность. Но эта банальность теперь выглядит как совершенно недостижимый интеллектуализм, если её публично игнорирует человек, который, благодаря изначально абсурдному включению его в президентскую комиссию по борьбе с фальсификациями, приобрёл статус едва ли не «официального историка». И теперь, чтобы сохранить политическое лицо, президентской комиссии уже недостаточно будет просто лишь отмежеваться от очередного бреда Сванидзе. Ей придётся отмежеваться от себя самой, ибо «казус Сванидзе» создали сами творцы этой комиссии. И казус этот — отнюдь не следствие обычной бюрократической глупости и невежества. Он — плоть от плоти современной «исторической политики» в России, с трудом — и то только в святой День Победы — справляющейся с систематическими государственными задачами. И вот почему.

Во-первых, Николай Сванидзе является историком лишь по образованию, а не по профессиональной практике, результатам и профессиональной ответственности. Отдавать ему в руки один из важнейших фронтов национальной «исторической политики» — признак такого же кабинетного повреждения, как отдавать бесланские души Грабовому, облик Москвы — Церетели, судьбу партии власти — лозунгам «грызть козлов».

Во-вторых, появление в президентской исторической комиссии по квоте «историков» такой сугубо телевизионно-развлекательной фигуры, как Сванидзе, по определению — не научной, а максимум популяризаторской и всегда — примитивной, неизбежно фальсифицирующей, — не единственная «подстава» для государства со стороны тех, кто формировал персональный состав этой комиссии. Другим скандальным по своей неадекватности государственным задачам борьбы с антигосударственными фальсификациями истории является включение в состав комиссии Александра Чубарьяна. Вполне себе номенклатурный историк и академический бюрократ, Чубарьян славен тем, что задолго до создания комиссии против фальсификаций своим именем ответственного редактора и бюрократа «освятил» признание институтом Российской академии наук «оккупации» Прибалтики СССР. Славен он и лицемерными призывами «оставить историю историкам» — лицемерными потому, что — в отличие от него самого, свободно отдающегося за казённый счёт компрадорским искушениям, — его соавторы, соиздатели и партнёры в Прибалтике официально носили и носят политический и государственный статус тех, чья задача —»научное» обеспечение требований от России политической и финансовой контрибуции за «советскую оккупацию». В таких условиях призыв «оставить историю историкам» Чубарьян должен был бы лично реализовывать в отказе от сделок с прибалтийскими государственными ревизионистами, а не во вступлении в российскую государственную комиссию по борьбе с его собственными фальсификациями.

В дни, когда европейский политический ревизионизм на всех уровнях стремился замолчать истинную роль западных демократий в «умиротворении агрессора» Гитлера, в заключении с ним «мюнхенского сговора» 1938 года, ставшего главным шагом на пути ко Второй мировой войне, Чубарьян — в полном согласии с фальсификаторами и врагами России и в противоречии с историческими фактами — многостранично доказывал, что отнюдь не «Мюнхенский сговор», а пакт Молотова — Риббентропа 1939 года стал главным шагом к войне, хотя и был заключён за неделю до её начала. Так что компрадорских любителей «чего изволите» в президентской комиссии больше, чем кажется на первый взгляд.

Теперь, год спустя после создания исторической комиссии, вполне логично звучит глубокомыслие Чубарьяна, что её задача — не борьба с фальсификациями, а издание сочинений. Будто мало таких сочинений лично и в союзе с фальсификаторами он издал, пройдя свой идейно беспринципный путь от советского коммунизма к «европейской демократии», от «европейской демократии» — к казённому патриотизму, от казённого патриотизма — к признанию «советской оккупации».

Итак, проектировщики президентской комиссии получили то, что спроектировали изначально. Значительные имиджевые издержки, позволившие пропаганде прибалтийских и прочих полицейских государств, известных своей крайней нетерпимостью к свободе исторического исследования, обвинить власти России в попытке диктовать науке бюрократические правила, на деле послужили только статусному укреплению тех, кто и в мыслях не имел ни интересов науки, ни политической ответственности.

Бюрократическая глупость породила политический скандал. Ответственных, как всегда, нет.

REGNUM. 19 мая 2010