Предел не положен

Пролог

Год Возрождения Народа Дворфов 1488‑й по летоисчислению Долин

Реджис уже слышал, как тяжело дышит его несчастный пони, но замедлить скачку не осмеливался. Ведь из темноты все ближе подступали тени, черные, уродливые создания, неуклюжие и пропитанные неумолимой яростью.

Демоны. Лес полон демонов.

Хафлинг петлял по лесу и подгонял беднягу Пузана. Он обогнул камень, откуда тропа сворачивала на юг, к поляне. Пегая шкура пони блестела от пота, и это заставило Реджиса поморщиться.

Здесь он наконец смог хоть ненадолго остановиться, да и то лишь потому, что с противоположной стороны выехал Шовиталь Тердиди, один из предводителей «Ухмыляющихся пони».

– Где Дорегардо? – поинтересовался Реджис, подъезжая к приятелю.

Шовиталь кивком указал назад.

– В лесу полно демонов, – сказал он. – Нам не прорваться.

– И все они движутся в одном направлении, – добавил Реджис.

Шовиталь кивнул.

– Дорегардо уверен, что эти чудовища объединены общей целью и знают о Виноградной Лозе, – пояснил он. – Отовсюду поступают донесения, будто монстры идут широкой дугой и намерены ударить по городу одновременно.

– Значит, вы должны добраться туда раньше, – заявил Реджис. – Всем развернуться и скакать так, словно от вашей скорости зависят все жизни в Виноградной Лозе. По правде говоря, так оно и есть.

– А фермы… деревни…

Реджис покачал головой.

– Ты не сможешь объехать их все, а если бы и смог, лишь привел бы демонов к новым жертвам. Фермеры услышат монстров. Они всю жизнь провели в диких местах. Они успеют спрятаться. А вы должны скакать в Виноградную Лозу. Все вы.

– Все мы, Паук Паррафин, – поправил его Шовиталь.

И снова Реджис покачал головой.

– Необходимо известить Глубоководье, – пояснил он.

Эти слова дались ему с трудом. Больше всего на свете ему сейчас хотелось галопом умчаться в Виноградную Лозу, а потом вместе со своей возлюбленной Доннолой и милым Пузаном добраться на поезде в безопасный Гаунтлгрим. Но не сейчас.

Не в этой жизни.

В прошлой жизни Реджис был бесполезным придатком, только мешающим его дорогим Компаньонам из Халла добиваться победы – по крайней мере, он так себе это представлял. В те далекие годы Реджис был бесконечно далек от того, чтобы называться героем. На этот раз, в новом рождении, он намеревался все изменить. Он больше не будет обузой. Он станет героем, достойным дружбы Дзирта, Бренора, Кэтти-бри и Вульфгара.

Перед ним стояла ясная цель. Надо добраться до Глубоководья, великого города, венца Севера, самого большого и влиятельного центра всего Фаэруна. Лорды Глубоководья отбросят назад волну демонов, и ради этого Реджис должен туда отправиться.

– Если ты собрался в Глубоководье, один ты туда не поскачешь, – объявил Шовиталь, остановив своего пони рядом с Пузаном.

– Собери всех из «Ухмыляющихся пони» в Виноградной Лозе, – приказал Реджис. – Это не менее важная задача.

Сбоку, в деревьях, похоже, кто-то двигался, и это заставило обоих повернуть головы.

Демоны.

– Вперед! – скомандовал Реджис и шлепнул по крупу пони Шовиталя, пустив его галопом, а сам быстро развернул Пузана и галопом поскакал в противоположную сторону.

Он снова петлял между деревьями, слыша за спиной тяжелый топот и гул, доносящиеся из-за полога леса.

– Знаю, дружок, – шептал он в ухо бедняге Пузану. – Выдержи эту гонку, а потом сможешь отдохнуть.

Реджис и сам в это не верил. Он знал, что Пузан, если его попросить, отдаст все свои силы, но понимал и то, что гонит своего красивого голубоглазого пони буквально навстречу смерти.

Выбора у него не было.

Они повсюду вокруг него. И сверху, и, как он с огромным разочарованием убедился, снизу, поскольку сбоку земля вдруг взорвалась, огромные клешни с легкостью перекусили древесные корни, и наружу вылез крупный демон. Массивный четырехрукий глабрезу выскочил и понесся длинными прыжками, без труда догоняя Пузана.

Сзади почти вплотную, едва касаясь земли, гигантскими шагами приближалось существо, похожее на стервятника.

Прерывистое дыхание Пузана вырывалось короткими хрипами, и Реджис понял, что убежать от демона он уже не в силах.

Но все же он крикнул: «Нет!», пригнул голову и направил несчастного пони вперед, уговаривая бежать как можно быстрее и надеясь, что он не врежется в дерево.

Шовиталь всем сердцем верил: не рождался еще среди хафлингов лучший наездник, чем Дорегардо, и сейчас его верный друг в очередной раз это доказывал.

Дорегардо без труда вел сквозь чащу своего вороного пони, почти не сбавлял хода перед препятствиями и зарослями колючих кустарников, заранее предугадывал каждый поворот и, наклонясь к шее животного, гнал его вперед и вперед. Похоже, он был уверен, что скакун послушается его команды. А то, что жеребец целиком и полностью доверял седоку, не вызывало сомнений.

За Дорегардо устремилась целая толпа демонов, и это не считая тех, кого он ловко увел за собой, избавляя Шовиталя от погони. Тердиди верил, что Дорегардо им не поймать.

Никому не под силу догнать великого Дорегардо из отряда «Ухмыляющиеся пони».

Он направил скакуна вниз по склону к очередной рощице, и демоны не отставали. При всей своей уверенности, Шовиталь, увидев, как дрожат кроны деревьев, услышав рычанье, визги и рев демонов, задержал дыхание и не смог скрыть гримасы.

Но Дорегардо во всю прыть выскочил из чащи и, насколько мог видеть Шовиталь, ни на всаднике, ни на его скакуне не появилось ни одной раны, как не было и погони за ними, а битва в роще еще продолжалась.

На лице Шовиталя Тердиди мелькнула улыбка. Дорегардо удалось стравить демонов друг с другом, превратив погоню в хаотическое буйство клыков и когтей.

Вскоре они воссоединились на небольшой полянке, и стало ясно, что Дорегардо обеспечил им небольшой выигрыш во времени.

– Все наши спутники повернули к Виноградной Лозе, – сообщил Дорегардо своему заместителю. – Потерь пока нет, но это ненадолго.

– Слишком уж много этих тварей, – поддакнул Шовиталь.

Словно в подтверждение его слов, позади громко затрещали кусты, и на поляну выбрались два безобразных демона. Но к этому моменту хафлингов там уже не было, хотя Дорегардо, пропустив Шовиталя вперед, немного отстал и продолжил петлять между деревьями.

Но со всех сторон громоздились новые тени, а сверху их сопровождал грозный гул, и, несмотря на все усилия друзей и блестящее маневрирование Дорегардо, объединившись на широкой дороге, оба поняли, что попали в настоящую беду. Спустя некоторое время они вновь сошлись на небольшой прогалине, сполна оценив масштаб своего затруднительного положения.

– Остальные справятся, – угрюмо проговорил Дорегардо.

– И мы справимся! – настаивал Шовиталь.

Дорегардо кивнул, но было видно, что он в это не верит. Не верил себе и Шовиталь, поскольку движущиеся тени появились между деревьями слева и справа и даже впереди них.

– Ну, ладно, – решился Дорегардо. – Скачи во весь опор. Пригни голову и мчись галопом, сколько выдержит твой пони. А я задержу наших уродливых приятелей. Передай привет Пауку и госпоже Донноле, хорошо?

Он тронул бока пони каблуками и двинулся в путь, но не успел отъехать, как Шовиталь остановил его пони, ухватившись за поводья.

Дорегардо с удивлением оглянулся.

– Ты освободишь мне путь только для того, чтобы я угодил в следующую засаду, – объяснил Шовиталь. – И ты это знаешь. Только Дорегардо сумеет добраться до Виноградной Лозы. И только в одиночку.

– Туда проберутся другие, – возразил Дорегардо.

– Возможно. Но вправе ли ты положиться на этот шанс? Сколько жителей погибнет, если их не предупредить?

– Так предупреди их, а я присоединюсь к тебе позже!

– Нет, – мягко возразил Шовиталь. – Поскачешь ты, и как можно быстрее.

– Я дам тебе фору.

Хафлинги, дружившие всю свою жизнь, десятки лет назад ставшие товарищами по оружию, обменялись долгими взглядами, полными братской любви.

И понимания.

– Поезжай, – промолвил Шовиталь.

Но Дорегардо все же покачал головой.

– Ты сведешь на нет все отвоеванное преимущество, – настаивал Шовиталь.

Дорегардо хотел ответить, но сказать ему было нечего. Он не верил, что у кого-то из них получится живым выбраться из леса, но, если уж им удалось отвоевать немного времени, воспользоваться им должен именно он.

– Молюсь, чтобы Реджис-Паук добрался до Глубоководья, – произнес он.

– Молюсь, чтобы Дорегардо доскакал до Виноградной Лозы, – добавил Шовиталь. – И чтобы госпожа Доннола и все остальные доехали до безопасных мест под защитой крепких ворот короля Бренора.

– Значит, там и встретимся, дружище, – сказал Дорегардо. – В Гаунтлгриме, куда орде демонов хода нет.

Шовиталь кивнул, не в силах произнести ни слова в ответ. Он натянул поводья, а потом хлопнул по крупу проходившего мимо черного пони Дорегардо.

Шовиталь Тердиди проводил друга взглядом и обнажил меч.

Против громоздившихся в лесу теней его оружие выглядело довольно жалким.

Будь что будет.

На крутом спуске Реджису, несмотря на преследование, пришлось придержать Пузана. Левой рукой хафлинг натянул поводья, а правой снял с шеи маленький ручной арбалет и оглянулся назад, ожидая увидеть огромного демона, готового прыгнуть на свою жертву. Преследователи были близко, но до сих пор никто из них еще не нападал на него.

Он вздохнул с облегчением, когда почва немного выровнялась, обогнул валун у конца спуска и на относительно ровной тропе приготовился перейти на галоп.

Но здесь Реджис ехал по незнакомой местности, почти вслепую, и тропа оказалась тупиковой. Впереди вздымалась стена деревьев, и ему некуда было свернуть.

Он резко остановил пони и развернулся; имелось всего два варианта: вернуться по пройденному пути или, бросив Пузана, бежать сквозь заросли пешком.

Из-за валуна неподалеку вышла пара монстров: четырехрукий гигант с собачьей мордой, вдвое выше хафлинга, и второй, немногим меньше, нечто среднее между огромным гуманоидом и канюком.

Реджис перевел взгляд на свое жалкое оружие, нисколько не сомневаясь, что каждый из монстров легко может разорвать его в клочья.

– Мы умрем вместе, Пузан, – объявил он, следя за парой медленно приближающихся демонов. Они действовали согласованно и шли под таким углом, что проскользнуть мимо не оставалось никакой возможности. – В эти последние мгновения славной битвы более отважного товарища мне не найти. Эй, вы!

Пузан заржал и поднялся на дыбы, словно выражая свое согласие, а как только снова встал на все четыре ноги, Реджис послал его в атаку.

Но тотчас сдержал вспотевшего пони, туго натянув поводья: демоны развернулись, но не назад, а кинулись друг на друга.

Начал схватку похожий на птицу демон – врок. Он издал странный пронзительный крик и, внезапно повернувшись, столкнулся со своим компаньоном, а затем высоко подпрыгнул, размахивая руками-крыльями, обрушился на четырехрукого монстра и, резко дернув головой, постарался вонзить в плоть второго демона свой острый клюв. Он целился в шею и почти попал, после чего схватка завершилась бы, но глабрезу успел повернуться и принял удар плечом. Обе его клешни сомкнулись на теле врока, и более мощный глабрезу продолжил поворот, так что оба противника, утратив равновесие, беспорядочно рухнули на землю, где и продолжали кататься и биться, кусать, клевать и рвать друг друга. Жуткие острые клешни все глубже впивались в плоть врока, из которого уже брызнули зеленая желчь и черная кровь.

Реджис не знал, как отнестись к увиденному. Он знал, что демоны часто впадают в крайности, понимал, что они убивают любого, и даже друг друга. Но он никак не мог ожидать такого внезапного поворота, когда перед ними были упитанный хафлинг и еще более пухлый пони.

Зрелище двух ужасных чудовищ, катающихся по земле, настолько потрясло его, что он просто застыл на несколько мгновений. Впрочем, издаваемые монстрами жуткие звуки не раз заставили его вздрогнуть, а Пузан, прижав уши, беспокойно попятился. Реджис был достаточно опытным наездником, чтобы понять: его бедный пони вот-вот рухнет, если не от усталости, то от страха.

Эта мысль вывела хафлинга из транса. Он наклонился вперед и стал шепотом подбадривать своего скакуна.

– Держись, Пузан, – говорил он. – Успокойся и давай проедем мимо этих тварей.

Он направил пони в обход дерущихся демонов, и, если применительно к пони можно сказать, что он идет на цыпочках, Пузан именно так и сделал.

Реджис не стал оглядываться на извивавшихся на тропе демонов. Он все так же склонялся к уху Пузана, собираясь пустить пони в галоп. И уже готов был дать команду, как вдруг и пони, и его седок одновременно вздрогнули. Реджис выпрямился, а Пузан, задрав морду, в испуге опять попятился при виде темной фигуры, пролетевшей прямо перед ними.

Эта тень оказалась телом врока, он врезался в дерево и почти что обвился вокруг ствола, а потом сполз вниз, к земле. Струйки черного дыма поднимались из тела убитого демона и просачивались между уровнями существования, возвращаясь в тлеющую Бездну.

Зато глабрезу, оставшись в одиночестве, поднялся во весь рост. Ему сильно досталось, но этот монстр был вполне еще жив и очень-очень зол.

Демон двинулся навстречу хафлингу, широко разведя в стороны четыре руки, словно загораживая тому дорогу.

Реджис и так знал, что ему не удастся ускользнуть. Он мог бы спешиться и атаковать монстра, открыв путь своему любимому пони.

Но куда мог пойти Пузан?

– Мы будем драться, мой храбрый скакун, – произнес он вслух, стараясь обрести уверенность, и поднял перед собой тонкую рапиру. – За Пузана, за Виноградную Лозу, за Компаньонов из Халла!

К тому времени, когда Дорегардо полностью восстановил контроль над своим ошеломленным пони, он успел отъехать от Шовиталя на значительное расстояние и потерял его из вида, а его скакун обогнул купу деревьев, поднялся на невысокую гряду и спустился с нее с противоположной стороны. Командир «Ухмыляющихся пони» сильно натянул поводья, остановил животное, а затем при помощи ног и уздечки умело пустил его в галоп.

Всадник и скакун едва не столкнулись с неожиданно промчавшимся мимо пони Шовиталя.

Пони без седока.

Только тогда Дорегардо понял, что вопли за его спиной были криками его друга. Он ударил пятками в бока пони и заставил его резко развернуться, но тотчас вновь остановил, уловив последний отчаянный стон.

Дружеские узы призывали Дорегардо вернуться к Шовиталю.

Ответственность Дорегардо перед своим народом требовала продолжать путь, чтобы собрать всех возможных союзников и организовать отступление.

А присяга госпоже Донноле лишала его выбора. Виноградная Лоза должна получить предупреждение, иначе погибнут сотни его соплеменников.

– До встречи в Зеленых Лугах на горе Селестия, мой друг, – прошептал он ночному ветру, еще раз развернул пони и помчался к поселению хафлингов.

Дорегардо глубоко и искренне скорбел о гибели друга, но понял, что поступил правильно, когда его окликнули ночные стражи Виноградной Лозы, как быстро выяснилось, не подозревавшие о приближении армии демонов.

– К оружию! К оружию!

Призыв стражников прокатился по всей линии, а затем быстро распространился по небольшому селению, и в каждом доме стали зажигаться свечи.

Дорегардо погнал скакуна к скромному жилищу госпожи Доннолы и встретил ее уже на пороге.

– Нам не хватит сил, чтобы сражаться с ними! – закричал он, едва поприветствовав женщину. – Нет смысла браться за оружие! В Гаунтлгрим, иначе все погибнут.

– С ними?

– Демоны, госпожа. Я еще не видел такой орды и даже не слышал ни о чем подобном в песнях бардов. Это нашествие не уступает налету драконов, опустошивших Ваасу во времена короля-колдуна!

Доннола, прекрасно осведомленная о склонности Дорегардо к преувеличениям, молча изогнула бровь.

– Шовиталь мертв, госпожа, – печально доложил ей Дорегардо, и так вышло, что поблизости остановился осиротевший пони Шовиталя.

– Где Реджис? – резко спросила она.

– Собрался донести эту весть до Глубоководья.

– Ты же сказал… – начала она, но голос прервался.

Дорегардо вполне разделял ее сомнения, ведь они оба знали, что отговорить Реджиса от столь важной для Виноградной Лозы миссии было практически невозможно.

– Мы не в состоянии драться с ними, – повторил Дорегардо. – Нам их не остановить. Прошу вас, отправляйтесь в Гаунтлгрим, и будем молиться, чтобы оборона короля Бренора выдержала натиск орды.

– Ты сомневаешься в могуществе Гаунтлгрима? – изумилась Доннола, качая головой.

Дорегадо ничего не ответил: он словно окаменел, сидя на своем жеребце.

– Их так много? – спросила Доннола.

– Бегите, госпожа, прошу вас. Даже не пытайтесь задержать их или остановить. Просто бегите.

Весть от Доннолы была передана ее личной охране, а от нее и городской страже. И вскоре селение загудело, готовясь к отступлению в Гаунтлгрим. Хафлинги хватали все, что могли унести, и спешили ко входу в тоннель, ведущий в город дворфов. Один поезд уже стоял наготове, а второй вот-вот должен был показаться из недр горы.

По приказу Доннолы Дорегардо поскакал к платформе, ему в этом самом узком месте предстояло организовать бегство жителей.

Остальные члены «Ухмыляющихся пони» и «Коленоломов» постепенно просачивались в город с разных сторон, и многие уже были отмечены ранами, полученными в схватках с демонской ордой. Все, кто мог, оказывали посильную помощь; организованные группы следили за порядком при посадке на платформе, а как только первый поезд скрылся в темном провале спуска к Гаунтлгриму, в тоннеле появились огни следующего состава.

Семьи, дети, пони, скотина, домашние любимцы, скарб – все это грузилось на поезд, но, несмотря на отсутствие времени на сборы, поначалу эвакуация проходила довольно гладко.

Однако вскоре ветер стал доносить дьявольские вопли подступающей орды, и воздух наполнился жужжанием опускающегося на обреченное поселение роя чазмов.

Дорегардо рассылал приказы во все стороны, и его подчиненные направляли их по назначению.

– Летающие монстры! – воскликнул один из помощников.

– Собирай молодых парней и женщин, – решительно распорядился Дорегардо. – Мы будем драться до последнего, чтобы все остальные успели уехать.

Никто из «Ухмыляющихся пони» или «Коленоломов» не дрогнул, услышав этот вполне ожидаемый приказ. Дорегардо мог бы и не подавать команду: все и без того были готовы к бою. На звездном небе над ближайшим холмом появилось темное пятно тучи чазмов, и пони по всему строю тревожно прижали уши. В этот момент Дорегардо стал опасаться, что погибнет большая часть жителей Виноградной Лозы.

Опасение усилилось с появлением еще одной черной тучи, мерцающей молниями, на этот раз прямо над головами.

– Это что, демоническая магия?! – воскликнул один из хафлингов.

– Не-а, – последовал грубоватый ответ, заставивший всех хафлингов, включая Дорегардо, обернуться: со стороны поезда к ним подходил старый дворф. – Это всего лишь мой братишка, – пояснил Айвен Валуноплечий под начинающиеся раскаты грома.

Налетевший сильный ветер подул прямо в уродливые морды демонов, замедляя их приближение. Стрелы молний вылетали из тучи не хаотично, а били прицельно по стае монстров.

– Мой братишка, – с горделивой усмешкой повторил Айвен Валуноплечий, подражая необычному говору Пайкела.

Второй загруженный состав спустился с платформы в глубь горы, а на его место прогрохотал третий, на этот раз заполненный дворфами-воинами, солдатами клана Боевого Молота. Они на ходу спрыгивали с платформы и, пробираясь между спешившими хафлингами, сразу выстраивались в оборонительную линию.

При виде ловкости и дисциплинированности своего народа и отважных соседей Дорегардо захлестнула волна гордости и надежды. Но он все же понимал, что спустя несколько мгновений всем им предстоит отчаянная битва, поскольку волшебная туча – это слишком мало, чтобы остановить воздушный налет демонов.

Отряд дворфов Боевого Молота, вооруженный тяжелыми арбалетами, выбежал перед линией верховых хафлингов Дорегардо. Одновременно, как по команде, воины опустились на одно колено, оставив промежутки, достаточные для прохода пони, и нацелили оружие вверх. Справа, неподалеку от Дорегардо, командир дворфов гаркнула приказ не пропускать врага.

Дорегардо, несмотря на тяжелую ситуацию, не смог подавить усмешки: он узнал голос, хотя и не смог определить, была ли это Кулак или Ярость, Таннабричес или Маллабричес, одна из близняшек-королев Гаунтлгрима. В любом случае здесь, на передовой линии перед ордой демонов, находилась одна из них, супруга самого короля Бренора.

Чазмы приближались. Еще один разряд вырвался из тучи и нанес урон в центре стаи; нескольких демонов разорвало в клочья, многие другие камнем падали на землю с опаленными крыльями. Но вызванная Пайкелом туча постепенно рассеивалась, а демонов оставалось еще очень много.

– Огонь! – прогремела команда предводительницы дворфов, и арбалетчики выстрелили все разом. В ночное небо взметнулся шквал стрел. Боевые Молоты целились так точно, что лишь несколько угодили в одну и ту же мишень. Еще около дюжины демонов были сбиты на лету.

– Заряжай! – немедленно последовал очередной, уже выполняемый солдатами приказ.

– За королеву Маллабричес! – выкрикнул дворф рядом с Дорегардо, чем помог тому определить личность командира.

– Ура! – заорали остальные, и хафлинги присоединились к ним.

Демоны снизились, и вперед выступила кавалерия хафлингов.

– Ромбами! – скомандовал Дорегардо.

Строй бойцов разбился на четверки, образовав соответствующие фигуры.

– Подняться, Боевые Молоты! – взревела королева Маллабричес. – И пусть высокие лягут!

Дорегардо не понял смысла этой команды, но в тот момент он был уже слишком занят, чтобы выяснять. Во главе своей четверки он ринулся навстречу тройке вставших на дыбы чазмов с длинными жалами, подергивающимися в предвкушении свежей крови.

Два демона передвигались, пригнувшись к земле, тогда как третий, тот, что в центре, внезапно выпрямился и, пока его спутники обходили с флангов, бросился на Дорегардо.

Хафлинг умело развернул своего пони, взмахом меча отогнал одного демона, а задние копыта скакуна отбросили второго.

И вот тогда Дорегардо понял смысл команды, что отдала королева дворфов. Несколько арбалетных дротиков, просвистев поверх его головы, вонзились в поднявшегося демона, и он рухнул замертво, как предписывал приказ «уложить высоких».

Трое спутников Дорегардо активно включились в схватку: двое справились с чазмом, отброшенным его мечом, и длинными копьями повалили на землю уродливую помесь человека с насекомым, а потом пони растоптали их своими копытами. С другой стороны чазм, оглушенный скакуном Дорегардо, встал навстречу приближающимся воинам, но поднялся слишком высоко и был растерзан залпом дворфских арбалетчиков.

Начало хорошее. Но Дорегардо понимал, что это только начало, и его группа снова подверглась атаке, даже не успев сформировать правильный ромб. Справа, от соседней группы, донеслись крики о помощи: кавалерии хафлингов непросто было успевать отражать атаки более маневренных и быстрых чазмов.

Многие демоны, несмотря на арбалетные залпы, взмывали вверх и старались прорваться к дворфам, и некоторым это удавалось. Вскоре Дорегардо услышал команду королевы Маллабричес: «За топоры!» – и понял, что поддержка в воздухе заканчивается.

Хафлинг выпадом поперек тела отбил одного атакующего, затем отдернул меч, чтобы встретить внезапный натиск второго, так что стремительный клинок отсек половину длинных жал демона. Выбрав момент, он бросил взгляд на воинов Маллабричес, чтобы определить, не нуждаются ли они в помощи. Но его взгляд переместился за линию напряженно бившихся дворфов, на последний вагон состава, исчезающего в тоннеле. Место ушедшего поезда мгновенно занял другой поезд, снова заполненный воинами Боевого Молота, но не просто солдатами, а прославленной бригадой «Потрошители». Эти элитные свирепые вояки спрыгивали с поезда еще до того, как он поднялся к платформе, приземлялись в прыжке или кувырке – это не имело значения – и спешили как можно скорее ввязаться в бой.

Их появление воодушевило Дорегардо, но, кроме того, вызвало страх. Он считал своей единственной целью обеспечить бегство последних горожан, а потом надеялся и сам отступить под более надежную защиту Гаунтлгрима. Но «Потрошители», верные своей репутации, похоже, и не думали об отступлении. Эти упрямцы, поддавшись боевой ярости, могут остаться здесь и после эвакуации всех мирных жителей. Но в таком случае, решил командир хафлингов, пусть бьются сами.

Он повернул свою группу назад, и ромб переместился вправо, где семья хафлингов со всех ног убегала от преследующего их демона.

Дорегардо направился наперерез, и в этот момент громко зашелестели дальние деревья. Орда приблизилась, и теперь на защитников надвигалась толпа уродливых гуманоидов, отвратительных мелких демонов, называемых манами и похожих на выходцев из могил. Позади и среди них мелькали их хозяева, настоящие демоны всех мастей, даже без своих подручных – манов и чазмов, представляющие неотвратимую угрозу.

– Поможем нашим погрузиться на поезд, друзья! – крикнул он своим спутникам.

Они вклинились между убегающими хафлингами и их преследователями, завязав схватку с чазмом, но громкий треск снова заставил Дорегардо перевести взгляд на кромку леса.

Он опасался приближения очередного врага, но вместо этого впереди надвигающейся орды увидел одинокую фигуру дворфа в зеленой одежде, помахивающего одной рукой. Дорегардо показалось, что дворф обращается к травам и деревьям… и растения его слушались!

Сгибающиеся ветви деревьев преграждали путь демонам, трава обвивалась вокруг ног и заставляла их замедлять бег, а кого-то и останавливала. Возникшая было надежда рассеялась уже спустя несколько мгновений, когда огромный демон положил конец волшебству дворфа-друида. Явился могучий демон-балор, самый большой из всего племени, уступающий лишь лордам демонов. Существо из тьмы и огня топнуло ногой, и по траве и кустарникам, осмелившимся ему помешать, прокатилась волна пламени, а сам балор направился прямо к дворфу, щелкая своим кнутом и разбрасывая губительные огни. Они трещали над головой Пайкела Валуноплечего, отчего дворф заметно слабел и как будто съеживался. А потом с кнута сорвался и понесся ему навстречу огромный огненный шар.

Дорегардо окатил жар взрыва, хотя и отдаленного. Он напряг зрение, стараясь в клубах дыма разглядеть дворфа.

Но нет. Ему пришлось признать, что Пайкел, сомелье Виноградной Лозы, друид-зеленый-палец, ухаживавший за чудесным виноградником, убит.

И еще Дорегардо знал, что он не в состоянии добраться до Пайкела или хотя бы до его тела. Он отозвал свою группу, отдал приказ отступать по всему фронту и галопом поскакал к станции. Остальные четверки присоединились к нему, изменили строй, образовав плотную группу, и, обороняясь мечами и копьями, истребляли любого встреченного на пути чазма. Недалеко от платформы «Потрошители» вертелись и скакали, разрывая демонов в клочья острыми гранями своих доспехов, и их эффективное вмешательство позволило королеве Маллабричес поднять почти половину своих воинов и снова пустить в ход арбалеты, тогда как остальные подбирали павших и уносили их к платформе.

Ушел и этот поезд, ему на смену пришел другой, и в бой вступило еще больше дворфов, и здесь, выстроившись полукругом перед самой платформой, хафлинги и дворфы держались до тех пор, пока не уехали последние жители Виноградной Лозы, включая госпожу Доннолу.

– А теперь мы погибнем, – объявил своим солдатам Дорегардо. – Так примем смерть достойно! – Он мрачно кивнул королеве Маллабричес: – Вам пора уходить, добрая королева.

– Моя сестренка подарит Бренору наследников, – ответила она, усмехнулась, подмигнула ему и ударила боевым молотом по своему щиту.

В атаку пошли маны, и дворфы с хафлингами в двадцать раз уменьшили их численность, но даже такие потери не помешали этим проклятым созданиям оставаться в большинстве.

Подошел еще один поезд, но он доставил лишь нескольких дворфов – похоже, что Гаунтлгрим призывал ко всеобщему отступлению.

– Пони! – прокричал Дорегардо, и его команду передали по всему строю.

В ближнем бою пони могли стать обузой, но ни среди «Ухмыляющихся пони», ни среди «Коленоломов» не было ни одного, кто ради спасения скакунов не пожертвовал бы собственной жизнью. Все, кто еще оставался в седле, спешились и погнали пони к стоящему поезду.

Погрузка пони в вагонетки и в спокойное время была нелегким делом, а в боевой обстановке стала опасным мероприятием, не менее трудным, чем битва с демонами.

Дорегардо не мог найти другого выхода и уже загрустил, что его любимый скакун обречен. Черная меланхолия едва не успела сокрушить его волю, как сквозь шум битвы, звон оружия и визг демонов пробилась безмятежная мелодия флейты, и хафлинг с изумлением увидел, что из дерева – не из-за дерева, а из самого ствола – выходит не кто иной, как сам Пайкел Валуноплечий, и с удивительным мастерством исполняет незамысловатую музыку. Звуки флейты успокоили пони, и они послушно проследовали в вагонетки, а Пайкел, бегая туда и обратно вдоль состава, захлопывал за ними дверцы.

Поезд ушел, и Дорегардо вздохнул с облегчением, надеясь, что его любимый скакун переживет этот ужасный день. А потом развернулся и бросился на демона-мана в полной уверенности, что ему самому это не удастся.

Демон ответил ему по-своему: хриплой раскатистой последовательностью грубых звуков, похожих, на вкус Реджиса, на скрежет скребка по шкуре гигантской лягушки.

Он собирался поддразнить демона этим сравнением, но как только в его голове зашевелилась лишь одна, хоть и бесполезная уже мысль: удержаться и не выронить оружие, – его сознание поразила сокрушительная магия потустороннего мира.

Потрясенный ею, Реджис чуть не упал. Оглушенный, Пузан покачнулся.

Демон с собачьей мордой злобно ухмыльнулся и шагнул вперед…

И вдруг отпрянул, когда воздух перед ним заискрился от блеска вращающихся волшебных лезвий; оружие с жужжанием начало колоть и резать демонскую плоть. Монстр пустил в ход щелкающие клешни. Стремительные клинки застучали по ним, высекая искры, и часть магических ножей отскакивала в стороны, исчезая на лету. Но некоторые возвращались обратно, и на теле глабрезу появились потеки крови, что нисколько не замедлило его движений. Демон упрямо бился с клинками и явно истощал их силу, выделяя из стены сверкающей ярости по одному клинку за раз.

Реджис не знал, как отнестись к этому явлению, каким образом мог быть задействован столь могущественный двеомер. Но он понимал, что это лишь временная отсрочка, и надеялся, что, прорвавшись наконец сквозь этот вихрь летающих клинков, демон окажется серьезно ранен. Он оглянулся в поисках пути к отступлению – и тогда увидел ее.

Она вышла из-за деревьев позади Реджиса и его пони, и от неожиданности хафлинг во второй раз чуть не упал с седла. Она была красивой, грозной и могущественной, но для Реджиса она в первую очередь была красивой.

Ведь он знал эту молодую женщину-дроу по имени Ивоннель, дочь Громфа, друга Дзирта, и его окатила волна облегчения. Он-то не мог и надеяться победить глабрезу.

А вот Ивоннель, возможно, это по силам.

Она прошла мимо, не обращая на него внимания, не сводя глаз с демона, ответившего ей полным ненависти взглядом. Монстр только что отбросил в сторону последний из магических летающих клинков. Шкура на нем висела лохмотьями, одна клешня была срезана полностью, обе руки обильно кровоточили.

Тем не менее он явно не собирался падать замертво. Ивоннель уверенно приближалась.

– Ecanti'tu Rethnorel, desper nosferat, – произнесла она и повторила фразу.

Глабрезу зарычал.

– Ecanti'tu Rethnorel, desper nosferat.

Реджис не понимал слов и даже не был уверен, что это язык дроу, но он ощущал их силу Демон опять зарычал, но поубавил агрессивности и чуть ли не отшатнулся.

Ивоннель решительно шагала вперед.

– Ecanti'tu Rethnorel, desper nosferat, – нараспев протянула она, и Реджис широко раскрыл глаза, осознав силу этих слов. Ивоннель как будто выдыхала их подобно дыханию магического дракона, лишая демона жизненной силы.

Rethnorel звучало как имя, имя демона, как показалось Реджису.

– Ecanti'tu Rethnorel, desper nosferat.

Хафлинг увидел черные тени, отлетающие от глабрезу, как будто слова Ивоннель создавали убийственный ветер, рвущий на части демоническую сущность, которая владела материальным телом. Каждый слог, произносимый Ивоннель, поражал монстра, как дыхание говорящего заставляет отклоняться пламя горящей свечи.

Ивоннель буквально выдувала жизненную силу этого демонического монстра.

– Ecanti'tu Rethnorel, desper nosferat, – продолжала она, и голос звучал все громче.

Она подошла уже так близко, что глабрезу, пустив в ход свою клешню, мог бы разорвать ее пополам. Но почему-то не делал этого. Демон просто неподвижно стоял, слегка отклонившись от дроу, и казалось, что на сохранение этого положения уходят все его силы.

Ивоннель снова проговорила слова силы, а потом подалась вперед, сложив губы трубочкой, и подула. Возник такой порыв ветра, что от него, словно от урагана, согнулись ветки деревьев, а черные тени демона протянулись далеко за пределы его тела. А затем как будто с этими тенями вышла вся его жизненная сила, и огромное существо приподнялось над землей и затрепетало, подобно тому как под сильным ветром трепещет вывешенное на просушку белье. Наконец демон дернулся, взлетел и исчез окончательно.

Ивоннель остановилась. Некоторое время она стояла неподвижно, стараясь вновь сосредоточиться и восстановить свои силы.

Спустя несколько мгновений она подняла голову, кивнула, словно одобряя проделанную работу, и обернулась к Реджису.

Сверхъестественная сила этого взгляда едва не бросила его на колени, и даже не ради благодарности, а в знак преклонения.

Он попытался высказать свою благодарность, но дрожащие губы никак не могли сформулировать слова.

Дорегардо пришел в себя, когда перелетел через какую-то невысокую стенку и упал, несмотря на множество пытавшихся подхватить его рук. Спустя мгновение он понял, что его втащили в один из вагонов, а подхватившие его руки принадлежали паре дворфов и нескольким наездникам из «Ухмыляющихся пони». Он посмотрел на них, но их взгляды были обращены мимо него, а на лицах читался ужас. Дорегардо подтянулся, сумел сесть и оглянуться и тогда только все понял: там стоял самый могущественный демон-балор, полыхающий огнем и тьмой.

Дорегардо попытался вспомнить, как потерял сознание, но мысли еще путались. Неужели это балор зашвырнул его в вагон?

Но нет. Когда поезд тронулся и начал набирать скорость в наклонном тоннеле, он понял, что в тот момент показалась еще одна фигура: стройный дроу, с которым он был знаком.

Дроу стоял на платформе. Не в вагоне.

Это он, не сомневался Дорегардо. Через бортик последнего вагона хафлинга перебросил Дзирт До’Урден. А сам остался снаружи. Дорегардо услышал протяжный мелодичный свист, но в тот момент растерянности и страха не понял его значения. Ведь Дзирт остался там.

С демонами.

С балором.

Но вот вагон миновал поворот, и воин-дроу исчез из поля зрения Дорегардо.