Предпосылки гениальности

Гипоманиакальность («гипертимичность»)

Заболевание маниакально-депрессивными психозами обычно диагностируется клинически на высоте приступа мании или депрессии, в первом случае по беспорядочным скачкам мыслей и бессмысленным, но энергичным действиям, во втором случае — по необычайно угнетенному, безнадежному настроению. Но симптоматика не всегда и далеко не у всех больных достигает явно патологического, психотического уровня, аномалия может сводиться к периодическим резким подъемам и резким спадам настроения. Характерно сохранение полного сознания, без особых нарушений мышления. В первом приближении можно сказать, что страдает не мышление, а тонус.

Следует отметить явное различие в диагностике: западная психиатрия, в общем, относит к маниакально-депрессивному психозу (МДП) больных, для которых характерны резкие подъемы и спады настроения, в основном с сохраненным сознанием, хотя могут иметь место и галлюцинации. В СССР МДП трактуется значительно уже, и часть тех больных, которым психиатры западных школ поставили бы диагноз МДП, в СССР были бы отнесены к периодическим шизофреникам.

Но генетические исследования показывают, что МДП и шизофрения ничего общего друг с другом не имеют. Среди многих сотен обследованных пар однояйцевых близнецов, при всей изменчивости и спорности понятий шизофрения и МДП, не было, по-видимому, ни одного случая, когда у одного партнера был бы диагностирован МДП, а у другого шизофрения. Почти столь же четкая закономерность наблюдается и в подавляющем большинстве родословных: среди родственников больного шизофренией все психически больные — шизофреники, шизоиды или олигофрены, психически больные родственники больного МДП страдают МДП, депрессией, циклотимией, т. е. сменой настроений без нарушения сознания.

Основным анатомическим субстратом шизофрении является «мыслящая» часть мозга, основным субстратом циклотимии — лимбическая система, если позволительна такая схематизация топологий.

Генетически МДП характеризуется мономерно-доминантным наследованием с неполным и варьирующим проявлением. Иными словами, предрасположение передается по вертикали, от больного родителя половине детей, но частыми «проскоками», через 1-2 поколения, и проявлением у некоторых больных в форме маниакальной депрессии, у малой части только в форме мании, у значительной части в форме депрессии. Если среди здоровых членов семьи больного шизофренией часто встречаются шизоиды, то среди здоровых членов семьи МДП часто встречаются циклоиды. (...)

Классическое описание депрессивной фазы МДП имеется у Крепелина: «Наиболее характерна простая задержка психических актов без обманов чувств и выраженных бредовых идей. Больному трудно мыслить, он не в состоянии что-либо понять, ... малейшее умственное напряжение стоит ему неимоверных усилий, он совершено не в силах исполнять даже обычные требования повседневной жизни. Настроение печальное, полное отчаяния, ничто не возбуждает в больном стойкого интереса, ничто не радует его. Полное отсутствие энергии представляет симптом, особенно бросающийся в глаза. Больной теряет всякую бодрость, едва говорит, сидит часто по целым дням, будучи не в состоянии приняться за какое-либо дело. Сон всегда нарушен, больные по целым часам лежат в постели, не смыкая глаз. Выражение лица и осанка безжизненны и вялы»[ 72 ]¹.

Гипоманиакальная фаза, напротив, характеризуется повышенным настроением, быстрой восприимчивостью, энергией, неутомимостью, экспансивностью, возбудимостью, радостным трудолюбием. Но на этом благодатном периоде развитие приступа часто не останавливается, а начинается маниакальная фаза с бурным двигательным и мыслительным возбуждением, скачками идей, фантастическими представлениями о происходящем, а отсюда и фантастическими решениями. Рано или поздно это либо постепенно угасает до нормы, либо начинается депрессивная фаза.

Замечательная быстрота мышления, в частности ассоциирования, возбужденность, неутомимость в эти подъемы или периоды перехода через гипоманиакальную стадию именно и порождает поразительно высокий уровень творчества. Но последующая депрессия часто доводит до самоубийства, что среди всех психических больных наиболее свойственно МДП.

Каннабих так описывает «экспансивную» фазу циклотимии: «В эти периоды счастливой беззаботности и нередко блаженного самочувствия больной отмечает приятное ускорение всех своих психических актов, легкость, с какой удаются ему самые трудные умственные процессы: все задержки отпали, ему легко думать, он ярко и интенсивно чувствует, быстро принимает решения, а нередко без всякого труда и лишних раздумий совершает поступки, далеко выходящие из круга обыденной повседневности...

Все его интересует, жизнь захватывает и пьянит, он усердно принимается за свои дела, поминутно бросается на целую массу посторонних занятий, работает много и легко, не чувствуя утомления, рано встает, поздно ложится, спит немного, но крепким сном, удивляя окружающих своей разносторонностью и избытком неистощимой энергии»[ 73 ]². (...)

Общепринятое определение маниакально-депрессивного психоза с многочисленными синонимами в учебниках: аффективный психоз с полностью обратимыми фазами настроения, обычно разделенными периодами психического здоровья. Длительность фаз измеряется днями, неделями, месяцами, годами. (...)

Биполярный маниакально-депрессивный психоз в высокой степени наследственно детерминирован, как это видно, в частности, из изучения безотборных серий близнецов Дании[ 74 ]³, причем, по-видимому, нередко у некоторых членов семьи бывают только периодические депрессии без выраженных гипоманиакальных подъемов. Можно полагать, что в одаренных, материально обеспеченных семьях могли возникать целые династии талантливых деятелей, реализующих свои возможности благодаря наложению на общую одаренность социальной преемственности, обеспеченности, знатности и МДП. (...)

Поскольку у большинства рассматриваемых нами далее лиц имели место четкие, по существу, клинические проявления психического расстройства в фазах депрессии, отказ от пищи, мутизм, многонедельное молчание, уничтожение готовых произведений, госпитализации, самоубийство, а настоящие мании с бессмысленной гиперактивностью почти отсутствовали, мы применим термин гипоманиакально-депрессивный, по смыслу близкий к гипертимически-депрессивному. Это подчеркивает временно клинический характер состояния, тем более обоснованный, что в ряде случаев, пожалуй, даже в большинстве, можно в ближайшем родственном окружении найти чисто клиническое поражение.

Может быть, из осторожности следовало бы вместо термина «гипоманиакальный» пользоваться менее резким аклиническим термином, ни к чему не обязывающим, — «гипертимический», но это смазывало бы существо дела, а именно наличие четкого психопатологического возбуждения как стимулятора умственной активности в этих относительно немногих, особо выделенных случаях. Как известно, мягкую форму маниакально-депрессивного психоза многие авторы называют циклотимией. Но этот термин имеет очень разнородное и очень растяжимое значение, под которое подойдет значительная часть человечества; поэтому мы будем в дальнейшем применять весьма условный термин «гипоманиакально-депрессивный психоз», относя к нему те случаи, когда больные на высоте вспышки в направлении маниакальности проявляют не бессмысленную суетливость, а, наоборот, повышенную работоспособность, с резким, многосезонным, а чаще и многолетним периодом уныния и бездеятельности между творческими подъемами.

Необходимо подчеркнуть ошибочность стремления видеть в психозе и психопатии стимул творчества в тех случаях, когда в действительности болезнь творчеству препятствовала. (...)

Если не считать деклараций Ломброзо, не выдерживающих ни малейшей критики хотя бы уже потому, что он внес в число гениев довольно заурядных деятелей, если у них были признаки психоза, то наиболее четко тенденция видеть в гениальности психопатичность выражена у Брейна.

Брейн, оправдывая представление о связи гениальности с психозом или психопатией, приводит длинный, хоть и неполный список английских авторов, страдавших циклотимией, шизофренией, навязчивостью, психопатией, алкоголизмом или наркоманией[ 75 ]⁴. Это Беддес, Блек, Босуэл, Бэниан, Берне, Байрон, Чаттертон, Клер, Кольридж, Колпинс, Купер, Краббе, Де Кинси, Диккенс, Д. Донн, Грей, Джонсон, Лемб, Россетти, Рескин, Шелли, Смарт, Свифт, Суинберн, Теннисон, Ф. Томпсон. В доказательство того, что английские авторы — не исключение, он называет Бодлера, Достоевского, Флобера, Гете, Гоголя, Гельдерлина, Ницше, По, Рембо, Руссо, Стриндберга, Сведенборга и Верлена. (...)

В отношении психопатов, сифилитиков, алкоголиков и наркоманов заметим, что талант и гениальность не обязательно должны ограждать от этих болезней. Но не стали ли алкоголики, наркоманы, психопаты творцами не из-за своих пристрастий, а вопреки им?

Этот вопрос особенно справедлив в отношении тех гениев и талантов, творческий взлет которых был оборван или снижен болезнью. Это достоверно в отношении Чаттертона, Бодлера, Гоголя, Ницше, По и многих других, погубленных туберкулезом, алкоголем, наркотиками или депрессией.

Наша цивилизация знает множество замечательно даровитых детей — вундеркиндов, одаренных абсолютным слухом, великолепной музыкальной памятью, виртуозов и дирижеров. Но им не хватает той железной воли, упорства и полной одержимости творчеством, которые только и могут дать Моцарта, Бетховена, Шумана, Шуберта. В доброй половине случаев не хватает дополнительного целеустремляющего аппарата в виде стимуляции подагрического и гипоманиакально-депрессивного типа, венчающего совокупность ряда необходимых дарований и оптимального импрессинга всепреодолевающим страстным трудолюбием, той самоотверженнейшей самоотдачей своему призванию, которая увлекала гениев за рамки общепонятного, общедоступного, заставляла их жертвовать всем ради наивысших достижений.

Мы можем назвать ряд гениев и выдающихся талантов с гипоманиакально-депрессивным (гипертимно-депрессивным) механизмом гениальности или огромной продуктивности, оговаривая, что исследование только-только начато, что мы не во всех случаях абсолютно уверены в правильности психиатрического диагноза.

Это М. Лютер, Т. Тассо, Дж. Свифт, К. Линней, У. Питт-Старший, Р. Клайв, В. Коупер, Г.Л. Блюхер, В. Альфиери, И.В. Гете, А. Сен-Симон, С. Кольридж, О. Конт, Ф. Грильпарцер, А. Шопенгауэр, лорд Кестльри, А.С. Пушкин, Ж. де Нерваль, Н. Гоголь, Р. Шуман, Ч. Диккенс, Р. Мейер, А. Рескин, К.Ф. Мейер, Г.И. Успенский, Н.В. Успенский, Д.И. Писарев, Л. Больцман, В. Ван Гог, Э. Беринг, В. Гаршин, 3. Фрейд, Т. Рузвельт, Р. Дизель, Г. Вольф, Л. Друде, П. Эренфест, У. Черчилль, В. Вульф, Дж. Паттон, Д. Форрестол, Э. Хемингуэй. Не менее десяти из этих 42 деятелей (М. Лютер, К. Линней, Р. Клайв, У. Питт-Старший, Альфиери, Гете, Шопенгауэр, А.С. Пушкин, Ч. Диккенс, Р. Дизель) дополнительно обладали и гиперурикемическим, подагрическим стимулом, т. е. он имелся у 25% циклоидных гениев самой различной направленности. Эти десять гениев с двойным (а иногда и тройным — Р. Клайв, Гете, Альфиери, Шопенгауэр и Дизель были гигантолобы) механизмом будут нами рассмотрены отдельно.