Представитель по доверенности

Глава 6

Глава шестая. Большой шмон.

Ноябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Сегодня день начался просто на мажорной ноте. Стоила мне зайти в помещение Дорожного РОВД, как помощник дежурного привлек мое внимание громким стуком по оргстеклу, что отделяло посетителей от помещения дежурной части.

— Здорово, Паша. — сержант, не отрывая взгляда от книги задержанных, в которой он что-то быстро писал, выбросил в мою сторону руку для пожатия: — Там в «нулевке» за тобой жулик сидит, ночью «пепсы» с привокзальной площади притащили за «мелкое». Ты его сейчас возьмешь и вообще, что с ним делать?

— И кого притащили?

— Да я не помню уже фамилию, а искать некогда. Посмотри в дальней камере, он в куртке с светлым воротником…

Я подошел к камере и рассмеялся — о мутное стекло сплющилось помятая рожа автомобильного вора Игоря Столярова.

— Это я удачно зашел. — я вытащил из вонючей камеры похмельного Игорешу. Видок у него был неказистый, никакого сравнения с уверенным в себе мужиком, что хамил мне в тесном помещении бара на территории базы отдыха.

Синие джинсы были в пятнах от солевого раствора, что щедро рассыпают коммунальщики по дорогам и тротуарам, кожаная куртка, когда-то смотрящаяся очень дорого, радовала глаз, наполовину оторванным, лисьим воротником, а нижняя гуда уголовника раздулась, как будто он вколол туда ботокс.

— Ты его надолго уводишь? — перегнулся через спинку стула помощник дежурного: — А то, через час, его в суд вести.

— Я тебя услышал, приведу вовремя. — я, со всей души, подтолкнул Игоря в сторону двери.

— Начальник, а можно водички? — спросил задержанный, когда умостился на стул в моем кабинете: — Трубы горят, не поверишь…

— Иди, в туалете вода холодная, умойся за одно. Я махнул в сторону тупика, где располагался туалет, досчитал до ста, после чего встал и сделав несколько крадущихся шагов, внезапно распахнул дверь санитарного узла.

Похмельный Столяров. Натужно пыхтя, пытался подтянутся к окну, которое вело в приямок, выходящий на улицу Полярников. На моей памяти, здесь было порядка десятка удачных побегов, и полсотни неудачных попыток, типа сегодняшнего. Я осторожно приоткрыл дверь, скользнул в вонючее помещение, где все звуки заглушались мощным потоком холодной воды, стекающей в черную яму «очка». Тяжелый ботинок удачно впечатался в костлявую задницу беглеца, и Игорь, со стоном. Обвалился вниз, на склизкий пол. Выложенный коричневой плиткой.

Я подождал, пока неудачник поднимется с пола, отряхнет, окончательно изгвазданные джинсы, и дойдет до моего кабинета, после чего позвонил начальнику уголовного розыска.

— Владимир Николаевич, доброе утро. — трубку взял заместитель начальника УР: — Я ничьих не холоп, а офицер милиции. И не разгильдяй, а добросовестный сотрудник, что второй час с жуликом работает, не считаясь с личным временем. Попросить хотел, чтобы суд мелкого хулигана, Столярова Игоря Сергеевича, закрыл на сутки, а то он штраф платить не будет, и вообще, не хороший человек. Нет, я на пятнадцать суток не претендую, хотя бы десять, ну может быть семь. За ним конвой должен с Горного Алтая приехать, он там к убийству местного «коммерса» причастен. Нет, материал нормальный, его «пепсы» ночью на площади приняли… Матерился в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность. Понял, спасибо.

— Ну, что, дурашка… — я посмотрел на волком глядящего на меня, Игоря: — Я тебя предупреждал, чтобы ты ко мне пришел, и про кражи свои рассказал, ты на меня положил. Поэтому ты сейчас поедешь на «сутки», а потом алтайцы приедут за тобой, после чего, уверен, с тобой случится что-то нехорошее. Поэтому прощай, был рад знакомству.

— Я ничего не сделал, за что меня на сутки закрывать? — Игорь до сих пор не верил, что банальный ночной поход до круглосуточного киоска, потому что «душе не хватило», может обернутся не ночевкой с красивой Оксаной, а возвращением в привычную среду обитания одиноких, суровых мужчин.

— Тут же написано — видом своим оскорбляешь общественную нравственность… — я помахал бланком протокола: — Да ты даже сейчас ее оскорбляешь. Кстати, скажи, по вашим, по понятиям, за то, что на обоссанный пол упал всем своим существом — что бывает? Ты не думай, я никому не скажу, просто интересно….

Попытка Игоря изобразить из себя Фокса, когда он пытался отобрать у Шарапова будущую «маляву» для Ани, закончилась менее драматично. Не знаю, какой боец Игореша в трезвом виде, но сегодня, с утра его кондиции были скромнее — получив раскрытой ладонью в лоб, Столяров завалился обратно на стул и дальше вел себя смирно.

Я подождал пару минут продолжения, но видя полную пассивность клиента, пожал плечами и пригласил гражданина на выход, где как раз набивали «собачник» милицейского «УАЗика» его товарищами по несчастью, направляемых в народный суд. Практика показывает, что в этот узкий отсек, с двумя жесткими сидениями друг напротив друга помещается шесть человек, но сегодня была спокойная ночь, мелкие хулиганы в количестве четырех мужчин, сели на коленки друг к другу, я помахал Игорю на прощание и пожелал всяческих успехов.

Попить спокойно чаю по возвращению в кабинет, мне не дали — на пороге возник похудевший Виктор Брагин, соблазняюще улыбаясь и демонстрируя мне горлышко какой-то бутылки, торчащей из-за пазухи меховой куртки. В черном пластиковом пакете предательски позвякивала еще какая-то стеклотара.

— Потерялись, гражданин? — я равнодушно окинул бывшего приятеля взглядом и уткнулся в материалы проверки по очередному угону.

— Паша, ну прекращай… Я все понял и исправился. И перед Валентиной извинился… — заканючил бывший опер.

— То есть ты считаешь, что так можно — поднасрать нам с девчонкой, чуть все дело не испортить, а теперь мне бутылку показать и посчитать. Что все забыто?

— Паша, у меня три бутылки, и я правда больше не буду. А Валентине я духи купил, Шанель номер пять. А три бутылки купил, потому что денег больше нет. Могу вам с Валентиной половину будущей зарплаты отдать, что мне за вынужденный прогул выплатят… Ну, если конечно вы дело выиграете…

— Не надо мне твоих денег. — я вытащил из руки Виктора пакет и выдернул бутылку из-под куртки: — И не думай, что от чего-то откажусь.

Коньяк оказался армянский, в черных бутылках, которые я убрал за сейф. Качество, конечно, не «хенесси», но для подарков вполне пойдет, вид вполне авантажный.

— Ну, наливай! — обрадованный Виктор, радостно потирая ладони, плюхнулся на стул.

— А вот хрен тебе «наливай», мне работать надо. Да и тебе тоже. Доставай блокнотом записывай.

Виктор пару минут старательно ощупывал себя, делая вид, что вот-вот найдет записную книжку, после чего, смущенно попросил у меня листок бумаги.

— Витя, прекращай, мне бухать сейчас некогда, и тебе, если деньги нужны, то тоже завязывай. Короче, слушай и записывай.

Я продиктовал, мгновенно ставшему серьезным, доморощенному частному детективу, данные хозяев похищенных автомобилей, что, по моим подозрениям, Столяров перегнал на берега Катуни и Бии.

— Записал? Слушай сюда дальше — я подозреваю, что машины отогнали в Горно-Алтайск и там реализовали, и я, вероятно, знаю, как мне их найти. Но, командировку мне не дадут, а если и дадут, до за сорок пять рублей суточных я ломаться не собираюсь. Поэтому иди до граждан, договаривайся на пособие тебе и оплату суточных на меня и Руслана, потому, как вдвоем мы с тобой не справимся. Но только нормальные суточные — я парой пирожков в сутки обходится не могу, и бензин — «восьмидесятку» моя «Нива» кушать не будет. Ну и гостиница — на нормальный номер, чтобы мы не с клопами спали. И еще, сразу договаривайся, если что, то человек должен за машиной сразу к нам выехать, мы зимой оттуда, если изымем, сами не погоним. Все понял?

Проводив на улицу окрыленного Виктора, что убежал охмурять потерпевших, я сел в машину и поехал в сторону Мироедского поселка, где на базе разорившейся автобазы, путем слияния и поглощения, начала оперятся фирма '«Энергоспецремонтгарантия», которую слепили на базе уворованных у завода активов два предприимчивых начальника цеха.

Сейчас на заводе несколько десятков человек написали заявления о отпуске за свой счет, скорее всего, из них будет сформирована бригада на проведение ремонта, который наглые конкуренты перехватили у нас. Срок начала работ по договору, скорее всего тот же, что и был в первоначальном договоре с нами, следовательно, оборудование и материалы на место ремонта вывезут отсюда через несколько дней. Территория, где располагалась база конкурентов, не нашего района, да и завод располагался не на моей территории, что осложняло задачу.

Я покрутился вокруг забора, нашел дыру в бетонном ограждении, находящуюся в противоположном углу от проходной, заботливо прикрытую металлическим листом, но, когда попытался его отодвинуть и проникнуть на территорию базы, из-за угла выскочили три низкорослых, кривоногих, кобелька, судя по окрасу, кровные родственники и громко, на всю округу, обгавкали меня, поэтому пришлось ретироваться на солоно хлебавши, пока к месту события не подоспел сторож или кто-то из местной администрации.

Следующим утром я позвонил своему «куратору» в городское УВД:

— Михаил, привет, это Паша из Дорожного тебя беспокоит.

Старший лейтенант Коляев Михаил Иванович, опер из отдела по угонам городского УВД сразу почувствовал, что я звоню не просто так, а по «жирному» делу.

Я не стал тянуть кота за хвост, а сразу предложил Мише бартер — он пробивает для меня возбуждение уголовного дела по факту хищения оборудования и материалов на заводе, а я «дарю» ему десяток раскрытий краж машин, когда поеду на Алтай.

Миша коротко кинул «Не по телефону» и уже через двадцать минут топал ботинками по лестнице, ведущей в мой подвал. В течении часа мы с городским опером прошли через пять стадий неизбежного решения: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие, и Мише пришлось пообещать, что ввиду существенной суммы похищенного дело будет возбужденно городским следствием, и он будет его курировать, с моей подачи, не подпуская в оперативное сопровождение по делу всяких разных ОБЭПников и прочих любителей поживится при экономических уголовных делах. Мне оставалось всего ничего — «размотать» до самого донышка, сидящего на «сутках», Столярова Игоря, найти в горах Алтая эти чертовы машины и обнаружить на базе фирмы «Энергоспецремонтгарантия» доказательства, что подготовленные к отправке на Восток материалы похищены со складов завода.

Чтобы возбуждение экономического дела не сорвалось, я решил в ночь с субботы на воскресенье проникнуть на территорию базы, по возможности осмотреть территорию, чтобы знать, где искать доказательства хищения.

В субботу, отсидев на работе до обеда, так как набивший оскомину усиленный вариант несения службы, который не прекращался никогда, требовал вывода пятидесяти процентов личного состава на службу в выходные дни, я вернулся домой, повалялся на диване, выгулял пса, пообедал, совмести это с ужином и, после одиннадцати часов вечера, одевшись во все черное и то, что не жалко было порвать, выехал в сторону Мироедского поселка, положив в карман черной телогрейки, завернутый в плотную бумагу, кусок копченого мяса, порезанного на мелкие кусочки. Этим мясом я намеривался отвлечь злобную стаю «двортерьеров», охранявших базу. Но планом моим не суждено было сбыться, когда в районе горбатого моста под колеса моей машины выскочила, забывшая обо всем собачья свадьба, заставив меня тормозить в пол, так что короткую «Ниву» выбросило из накатанной снежной колеи.

Посмотрев на полтора десятка, забывших обо всем собак, я надел нитяные перчатки, пинками разогнал роняющих слюну кобелей и ухватив за зад и холку, выдернул из хоровода четвероногих кавалеров, течкующую суку — маленькую, вытянутую пародию на бассета и таксу одновременно. Бросив дворнягу на расстеленный в багажнике мешок, я сунул ей в зубы грамм триста копченого мяса, после чего сел за руль и дал «газу». Обманутая стая гналась за моей машиной метров триста, пока не отстала на следующем подъеме. Сука в багажнике громко чавкала угощение и ни о чем больше не мечтала, а я мчал машину по пустым улицам, надеясь побыстрее закончить дело. Бросив машину метрах в трехстах от базы, я растолкал довольную всем, задремавшую от тепла и сытости собаку, и, выбросив мешок (неизвестно, сколько на него упало блох), ухватил собаку за шкирку, потащил ее к воротам базы. Любопытные собачьи морды высунулись из-под металлических ворот базы почти сразу после нашего появления, а через пару минут, не обращая на меня ни малейшего внимания, вокруг четвероногой «барышни» прыгали четверо братьев и одна сестра, очевидно, прибежавшая за компанию.

Я толкнул повизгивающую от волнения сучку от себя, и она помчалась куда-то, вдоль по улице, а за ней молча бросилась вся эта многоногая стая мохнатых кавалеров, теперь пару часов, как минимум, никто меня не побеспокоит.

Из сторожки базы доносились пьяные голоса и звук телевизора, очевидно, к местному сторожу пришли гости, поэтому я, не особо хоронясь, пошел вдоль забора в сторону дырки, закрытой стальным листом.

В склад я пролез через окно — кто-то, проветривая помещения после курильщиков, поленился закрыть разбухшую от времени, деревянную раму до конца, и я, очень медленно, распахнул створку.

Не могу сказать, что все материалы, обнаруженные мной на складе имели какую-то идентификацию, но и тут можно было считать номера партий косвенным доказательством. Прямым доказательством были протоколы испытаний на прочность, прилагаемые к различным талям и металлическим тросам, прилагаемые к каждому приспособлению, где в качестве заказчика был указан завод — тратится на проведение своих испытаний новые владельцы ворованного имущества не посчитали нужным. Ну и многочисленные измерительные приборы, и сложные приспособления, представленные здесь в огромном количестве, имели инвентарные номера, данные о поверке и прочие обозначения. Я очень сомневаюсь, что кто-то в новообразованной АОЗТ «Энергоспецремонтгарантия» озаботился уничтожением старых номеров и набивкой новых, поэтому я, не стесняясь пользоваться фонариком (гулянка в сторожке у ворот набирала обороты), старательно переписывал в блокнот инвентарные номера и марки-модели приспособлений.

В воскресенье я проспал до обеда, компенсируя беготню и усталость, накопившуюся за неделю, да так крепко, что не успел проснутся, когда кто-то тарабанил мне в дверь квартиры. Через пару минут я, кое как поняв, кто я и где нахожусь, прижав лоб к холодному стеклу, разглядел вышедшую из моего подъезда, злую, как мегера, Ольгу, но никакого желания открывать окно и окликать ее у меня не возникло.

В понедельник бухгалтерия завода, Валентина, как мой юридический представитель, и огромная толпа кладовщиков и прочих материально ответственных лиц делала ревизию на заводе, исходя из данных, собранных мной ночью, не имея не малейшего понятия, чем вызвано начавшаяся авральная суета. Во вторник были проведены итоги внеплановой инвентаризации, которая показала, что половина из обнаруженных мной приборов и инструментов числится списанной по причине повреждений в процессе работы, а вторая половина просто не была обнаружена на складах и хранилищах и с этим уже можно было идти в следственный отдел городского управления.