Предвыборная страсть

36

Андрей вернулся домой, рассеянно выслушал рассказ матери о том, что директор магазина, где она работала, сам позвонил и предложил ей вернуться на прежнюю должность. Татьяна Федоровна собиралась поблагодарить Машу, которая так помогла ей, так помогла — ну просто золотая девочка, и лучшей жены для Андрея невозможно придумать.

Пришлось говорить, что Маша сейчас готовится к вечернему эфиру, занята сверх меры, и вообще он сам ее поблагодарит, завтра, когда пойдет на службу. Не скажешь ведь о том, что Маша не на шутку обиделась…

Закрывшись в своей комнате, Андрей тут же стал набирать номер телефона Леры, но передумал, дал «отбой».

Он должен с ней встретиться, он хочет этого, и она хочет, вопрос: где это можно сделать? Чтобы никто не видел и не слышал их, никто не помешал быть вдвоем.

Город большой, но, как и в любом другом городе, в нем не так-то легко укрыться от жадных человеческих глаз. Особенно если любимая — мэр города! Уже стемнело, когда Андрей придумал, где можно встретиться, и быстро набрал телефонный номер.

— Костя, привет. Ты что делаешь сегодня вечером?

— А-а, — сонно протянул Богаченко. — Не знаю… Я тут задремал, так что вечером спать не буду, это точно. Давай, подваливай, посидим, поговорим.

— У меня немного другие планы и жутко деловое предложение к тебе, вернее, дружеская просьба: что, если я подвалю, а ты отвалишь?

— В каком смысле?

— Ну, оставишь нас вдвоем.

— А-а, — догадался Костя. — Хочешь обсудить с Машей предстоящее бракосочетание?

— Что-то вроде этого. Костя, выручай, буду твоим должником до скончания века!

— Да он уже скоро кончится. Только я не пойму, она вроде была уже у тебя, с матерью твоей знакома. Почему вдруг нужно прятаться? А-а, понял. Теперь у тебя намерения серьезные, и, значит, нужно выглядеть в глазах общественности соответствующим образом. Так?

— Так. У тебя есть, к кому отправиться на ночь?

— На всю ночь? — Андрею показалось, что он видит, как Богаченко сосредоточенно чешет затылок. — А Юрий Иванович не поднимет тревогу? Смотри, прибегут менты с собаками, разбудят.

— Нет, не на всю ночь. Часов до двенадцати?

— Да какие проблемы? Только учти, придется мне до полуночи обсуждать прямо противоположный вопрос: как нам обойтись без бракосочетания. Сложное, скажу я тебе, дело. А если на всю ночь останусь, так и вообще неразрешимым станет.

— Спасибо, Костя. Я сейчас забегу к тебе, возьму ключи.

— Ну давай, давай, Машуне привет.

А теперь можно и ей позвонить!

— Лера, ты одна? Можешь говорить со мной?

— С тобой? Очень нужно было! Целый день сижу, как дура, жду твоего звонка. Вся работа из рук валится! Не мог раньше позвонить, что ли?

Значит, одна, может с ним говорить! Как здорово, что она сердится!

— Лера, я люблю тебя. Я думал…

— О чем ты думал?

— О тебе. И о том, где бы нам встретиться. И придумал. Вот, сразу позвонил.

— Это сразу, да? Посмотри за окно, темно уже!

— Я полдня был на службе, разговаривал с ребятами, с Осетровым, обнадежил его, что виновник исчезновения кассеты скоро будет выявлен и наказан. Видела бы ты его лицо!

— А больше ни с кем не говорил?

— Что ты имеешь в виду?

— Андрей, если я узнаю, что ты меня обманываешь, что у вас с дочкой Лобанкина какие-то отношения, можешь не сомневаться — Осетров тебя мигом уволит! А потом я сама, своими руками задушу тебя!

— О другой смерти я и не мечтаю.

— Ты сегодня виделся с Машей?

— Ну да, мы долго разговаривали, потому и не мог позвонить тебе с телестудии. Лера, любимая… это был кошмарный разговор, она чуть ли не истерику мне устроила. Но я… Я никого не вижу, кроме тебя. Даже когда тебя нет рядом, все равно вижу только тебя, Лера. Ну, пожалуйста, не сердись, а то я или злюсь, или теряюсь, когда ты говоришь, как начальник.

— На тебя разве можно сердиться? Надеюсь, ты объяснил ей, не называя имени, что я запросто выцарапаю глаза любой сопернице?

— Да уж постарался… Лера, я хочу тебя увидеть.

— И я хочу. Андрюша, ты придешь к мэрии часам к восьми? Мы так замечательно погуляли вчера…

— У меня другое предложение, более серьезное. Лера, я договорился с Костей, он оставит мне ключи от своей квартиры, до полуночи она наша.

— Ты с ума сошел, Андрей! А если кто увидит?

— Никто не увидит. Я приеду за тобой на такси, подожду, где ты скажешь.

— Костя Богаченко? Фотоателье? Помню… Нет, Андрей, это невозможно. Он кому-то проболтается, пойдут слухи… Нет.

— Он же не знает, с кем я приду. Никто об этом не узнает. Лера, пожалуйста… Выпьем шампанского, поговорим, никто нам не будет мешать… Ни дождя, ни ветра… Ты не хочешь?

— Хочу, но…

— Лера, милая, давай я прямо сейчас заеду за тобой, чтобы у нас было побольше времени. Уже действительно стемнело… Ты можешь хоть раз уйти с работы пораньше?

— С работы? Наверное, смогу, но… Андрей, меня ведь знают в городе…

— Замаскируйся. Ну, Лера?

— Хорошо. — Она вздохнула. — Я сейчас прямо уйду, а в пять… За моим домом есть сквер, он выходит на улицу Скрябина, тихая такая улочка. Возьми такси и жди меня там.

— Я люблю тебя, Лера!

Как знала утром, что придется надевать именно эти вещи. Когда-то покупала в поездках, примеряла и забрасывала. Разве может мэр города показаться в короткой юбке, в длинных замшевых сапогах, почти прозрачной блузке? Ноги длинные, стройные, светятся сквозь черные колготки, грудь высокая, почти не стесненная ажурным лифчиком, упруго колышется под тонким шелком…

Разве может мэр города показать, что она красивая женщина? Горожанам нужна умная, решительная, трудолюбивая и требовательная женщина на этом посту. А красивая она или нет, неважно. Лучше, если нет, нельзя же, чтоб одной женщине досталась и красота и власть, а многим другим ничего?

Лера еще раз посмотрела в зеркало и осталась довольна собой. Она действительно красивая, но теперь без власти, теперь она принадлежит своему любимому, красивому, сильному, нежному. Так хорошо принадлежать кому-то…

А на службе она властная, суровая и некрасивая. По крайней мере старалась быть такой. Конечно же, комплименты ей говорили всегда, сколько себя помнит, но приятными они были шестнадцать лет назад. И теперь.

Лера достала из гардероба черный парик, старательно упрятала под него свои рыжие волосы, засмеялась, глядя в зеркало. Вот и парик пригодился. Когда-то купила, хотела посмотреть, какой она будет брюнеткой? Другие женщины решают этот вопрос совсем просто: красят волосы. Но как может первый секретарь горкома комсомола из рыжей превратиться в черноволосую? Что скажет партийное начальство? Оно-то скажет! А мэр города?!

О муже она не думала. То, что сделал с нею Борис в день встречи с общественностью города, убило в ней всякие чувства к этому человеку. Он связал ее. Жестоко, больно, унизительно. Если думал, что после этого ока станет благодарить его или хотя бы уважать больше, — напрасно! Потому что пришел любимый и освободил ее. Не только тело от липких пут, но и душу. Освободил в ней женщину, забитую, замордованную мэром.

Не было угрызений совести. Они всегда были чужими. Но лишь теперь стало ясно: терпеть это вовсе необязательно! Она хотела быть рядом с Андреем — всегда-всегда. Но даже если что-то помешает им, с Борисом она разведется. Сразу после выборов. Поэтому она не изменяет мужу — она от него ушла, только официально это еще не оформлено. Но ведь никто не оформляет официальный развод прежде, чем встретиться с любимым.

Лера посмотрела на часы: уже пора. Надела дубленку, надвинула на глаза шапку, да еще и огромные солнцезащитные очки нацепила на нос — теперь никто не узнает. Подхватила сумочку и вышла из квартиры.

На улице Скрябина стояла серая «волга», а возле нее нервно прохаживался Андрей. Даже в парике он сразу узнал ее, метнулся навстречу, крепко прижал к себе, целуя теплые губы.

— Я плохо замаскировалась, да? — спросила она тихим, чуть хрипловатым от волнения голосом.

— Отлично, моя хорошая, — улыбнулся Андрей.

— Но ты же узнал меня.

— От меня не спрячешься.

— Ох, я все же боюсь, Андрюша…

Они медленно подошли к машине. Андрей распахнул заднюю дверцу, Лера легко скользнула внутрь. Андрей сел рядом:

— Поехали, шеф. Улица Некрасова, а там я покажу.