Прежде чем он убьёт

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Уставшая, Макензи пришла домой в 10:45 вечера. День выдался длинным и выматывающим, и она знала, что ещё долго не сможет заснуть. Она продолжала размышлять о зацепке, о которой поведал ей Кевин Лизбрук. Она передала информацию Нельсону, и он пообещал, что кто-нибудь из служащих обязательно позвонит в стриптиз клуб и юридическую фирму, в которую обращалась Хейли Лизбрук, чтобы узнать, против кого подавался запретительный судебный приказ.

Мозг разрывали десятки мыслей. Макензи включила музыку, достала из холодильника пиво и набрала ванну. Она не была большой поклонницей горячих ванн, но сегодня каждая мышца в теле молила об отдыхе. Пока ванна наполнялась водой, она прошлась по дому, собирая разбросанные вещи, потому что Зак опять ждал до последнего, чтобы начать собираться на работу.

Они с Заком съехались чуть больше года назад, прибегая к всевозможным уловкам, чтобы на как можно дольше оттянуть вступление в брак. Макензи чувствовала, что была готова к семейной жизни, а вот Зака пугала сама мысль о свадьбе.

Они были вместе уже три года, первые два из которых были просто великолепными, а последний стал смесью монотонности и страхов Зака перед одиночеством и браком. Если бы он мог застрять где-то посередине между одиночеством и семейной жизнью, имея Макензи рядом, он был бы совершенно счастлив.

Она взяла две грязные тарелки с журнального столика, наступила на диск из Xbox и вдруг подумала, что ей надоела такая жизнь. Более того, она больше не была уверена, что хочет замуж за Зака, пусть бы даже он сейчас предложил ей пожениться. Она слишком хорошо его знала; она знала, какой будет их семейная жизнь; и, честно говоря, это её совсем не радовало.

Она застряла в этих отношениях, и Зак её совсем не ценил. Подобным образом она застряла на работе, где её совсем не ценили коллеги. Она давно застряла в воронке неправильных жизненных решений. Она знала, что нужно было что-то менять, но боялась перемен, а, учитывая, как сильно она уставала, у неё просто не было на них сил.

Макензи прошла в ванную и выключила воду. От воды волнами поднимался пар, словно приглашая её окунуться. Она разделась и посмотрела на своё отражение в зеркале, в очередной раз остро осознав, что потратила восемь лет жизни на человека, который вовсе не собирался разделить с ней жизнь. Она находила себя относительно привлекательной. У неё было миловидное лицо (оно становилось ещё красивее, когда она собирала волосы в хвост) и неплохая фигуру, пусть и немного худощавая и мускулистая. У неё был плоский подкаченный живот, и даже Зак иногда шутил, что побаивался её мощного брюшного пресса.

Макензи залезла в ванну и поставила пиво на небольшой столик, где обычно лежали полотенца. Она выдохнула, позволяя воде расслабить мышцы. Она закрыла глаза и расслабилась, насколько это было возможно, но грустный взгляд Кевина Лизбрука не выходил у неё из головы. В нём было столько печали, что он всколыхнул в памяти Макензи дни, когда она испытывала ту же боль, но потом научилась надёжно прятать её в глубине души.

Она закрыла глаза и устроилась удобнее. Образ грустного мальчика отказывался покидать её сознание. Ей казалось, что она физически ощущает присутствие рядом Хейли Лизбрук, умоляющей её найти убийцу.

Зак вернулся домой через час, закончив двенадцатичасовую смену на местной текстильной фабрике. Каждый раз, как до Макензи доносился исходящий от него запах грязи, пота и масла, он напоминал ей, каким безамбициозным был Зак. Макензи не была против самой его работы; это была достойная работа для мужчин, избравших тяжёлый труд и верность делу. Но при этом у Зака была степень бакалавра, и когда-то он собирался поступить в магистратуру и стать учителем. Таков был его план ещё пять лет назад, но потом он получил должность начальника смены на фабрике, и этим всё закончилось.

К тому времени, когда он пришёл, Макензи пила уже вторую бутылку пива, сидя в постели и читая книгу. Она решила, что ей нужно лечь спать до трёх ночи, чтобы проспать пять часов прежде, чем отправиться на работу к девяти. Она никогда не была большой соней и даже обнаружила, что если спала ночью больше шести часов, то весь следующий день ходила, как сонная муха.

Зак вошёл в спальню в грязной рабочей одежде. Скинув обувь у кровати, он внимательно посмотрел на Макензи. На ней была надета майка и велосипедные шорты с высокой талией.

«Привет, малышка, – произнёс Зак, оглядывая её с ног до головы. – Приятно прийти домой, а тут ждёт тебя такая красотка».

«Как прошёл день?» – спросила она, не отрываясь от книги.

«Нормально, – сказал он. – А потом я вернулся домой, увидел тебя такой, и всё стало ещё лучше».

Сказав это, он залез на постель и пополз к ней. Он провёл рукой по её лицу и наклонился, чтобы поцеловать.

Макензи выпустила из рук книгу и отпрянула назад. «Зак, ты в своём уме?» – спросила она.

«Что такое?» – недоумённо спросил он.

«Ты же грязный. Мало того, что я только что из ванны, так ты ещё перепачкаешь простыни в грязи, масле и бог знает в чём ещё».

«О боже, – раздражённо ответил Зак. Он сполз с кровати, намеренно пачкая как можно больше белья. – И почему ты такая зануда?»

«Я не зануда, – сказала Макензи, – просто не хочу жить в свинарнике. Кстати, спасибо, что убрал за собой посуду».

«Ох, как же хорошо быть дома», – язвительно проговорил Зак, отправившись в ванную комнату и захлопнув за собой дверь.

Макензи вздохнула и допила пиво. Оглядев комнату, она увидела стоящие у кровати грязные рабочие ботинки Зака – там они простоят до завтрашнего утра, пока он снова их не обует. Она также заранее знала, что, проснувшись с утра и отправившись в ванную, она найдёт его грязную одежду, сваленную кучей на полу.

«Ну и чёрт с ним», – подумала она, возвращаясь к книге. Она прочла всего несколько страниц, вслушиваясь в шум воды, пока Зак принимал душ. Потом она отложила книгу и прошла в гостиную. Она взяла рабочий портфель и вернулась с ним в спальню, вынув папку с последними материалами по убийству Лизбрук, которую получила в участке перед выходом. Как бы она ни устала и ни хотела спать, работа не давала ей покоя.

Она читала материалы, проверяя, всё ли в них изложено верно и точно. Убедившись, что всё так, она снова увидела перед глазами полный слёз взгляд Кевина и решила перепроверить.

Макензи была настолько поглощена чтением отчётов, что не заметила, как в комнату вошёл Зак. Сейчас от него приятно пахло, и выглядел он тоже намного лучше, имея из одежды лишь одно полотенце, обмотанное вокруг талии.

«Прости за простыни, – рассеянно заметил он, скинув полотенце и надев трусы-боксеры. – Я.. я не знаю… я уже и не помню, когда ты в последний раз обращала на меня внимание».

«Ты про секс?» – спросила она. Как ни странно, но сейчас она была вовсе не против секса. Только он мог помочь ей расслабиться и наконец заснуть.

«Не только про секс, – ответил Зак. – Я вообще про внимание. Я прихожу домой, а ты либо спишь, либо листаешь папки с делами».

«Ну, перед этим я собираю твой хлам по всему дому, – сказала она. – Ты живёшь так, словно ждёшь, что придёт мамочка и уберёт за тобой. Знаешь, ты прав, иногда я работаю дома для того, чтобы забыть о том, какой ты бываешь невыносимый».

«Опять всё сводится к одному», – сказал Зак.

«К чему?»

«К тому, что ты прикрываешься работой, чтобы не проводить время со мной».

«Ничего я такого не делаю, Зак. Правда, сейчас меня больше заботит вопрос о том, кто жестоко убил мать двоих детей, чем ты и твои потребности во внимании».

«И именно поэтому, – сказал Зак, – я не тороплюсь на тебе жениться. Ты уже замужем за работой».

Макензи могла бросить ему в ответ тысячу различных колкостей, но понимала, что в этом не было смысла. Она понимала, что отчасти он был прав. Большинство вечеров она проводила не с Заком, а за просмотром принесённых с работы папок, потому что они казались ей более интересными. Бесспорно, она по-прежнему его любила, но знала его слишком хорошо – в Заке больше не было загадки.

«Спокойной ночи», – с горечью в голосе произнёс он и забрался под одеяло.

Макензи уставилась на его голую спину, думая, что, возможно, уделять ему внимание было её обязанностью. Делай она это, стала бы Макензи хорошей подругой? Сделало бы это её более привлекательной для человека, страшащегося брака?

Полностью забыв о том, что ещё пару минут назад она рассчитывала на секс, Макензи просто пожала плечами и вернулась к папкам.

Если её личная жизнь должна отойти на второй план, пусть так и будет. Для неё настоящая жизнь была там, внутри папки.

Макензи вошла в родительскую спальню, но не успела она переступить порог, как учуяла какой-то странный запах, от которого свело желудок. Это был резкий запах, и семилетняя Макензи подумала, что так же пахло внутри её свиньи-копилки, так пахли медные пятаки.

Она вошла в комнату, уставившись на ножку кровати, кровати, в которой уже больше года не спала мама, и которая казалась слишком широкой для отца.

Она увидела его. Ноги свисали с кровати, а руки были раскинуты в стороны, словно он пытался взлететь. Повсюду была кровь: на стене, на кровати, даже на потолке. Голова была повёрнута вправо, будто он не желал смотреть на дочь.

Она сразу поняла, что он был мёртв.

Она подошла ближе, хлюпая босыми ногами в крови. Она не хотела подходить, но ей нужно было убедиться.

«Папа», – прошептала она сквозь слёзы.

Она опасливо протянула руку. Её тянуло к нему, как магнитом.

Вдруг он повернул голову и посмотрел на неё мёртвыми глазами.

Макензи вскрикнула.

Она открыла глаза и в замешательстве оглядела комнату. Открытая папка с документами по делу лежала у неё на коленях. Зак спал рядом, всё также повернувшись к ней спиной. Она глубоко вздохнула, вытерев пот со лба. Это был всего лишь сон.

А потом она услышала скрип.

Макензи замерла на месте. Глядя на дверь спальни, она медленно встала с кровати. Она услышала, как скрипит расхлябанная половица в гостиной. Этот звук появлялся только тогда, когда кто-то ходил по комнате. Да, она спала и видела кошмар, когда услышала этот скрип, но она его действительно слышала.

Ведь так?

Она встала с кровати и взяла с комода служебный пистолет, который лежал рядом со значком и кошельком. Она тихо выглянула из комнаты и вышла в коридор. Свет, бросаемый уличными фонарями, просачивался сквозь жалюзи в гостиной. В комнате было пусто.

Она вошла в гостиную, держа пистолет наготове. Внутренний голос уверял, что здесь никого не было, но её продолжало трясти. Она знала, что слышала скрип половиц. Она подошла к журнальному столику и услышала, как под ногами скрипнул пол.

Перед глазами вдруг встал образ Хейли Лизбрук. Она вспомнила следы от ударов плетью на спине и отпечатки в грязи. Она вздрогнула. Макензи уставилась на сжатый в руках пистолет, пытаясь вспомнить последний раз, когда дело об убийстве так на неё влияло. Что она себе вообразила? Что убийца забрался в её гостиную и следил за ней?

Разозлившись на себя, Макензи вернулась в спальню. Быстро положив пистолет на комод, она направилась к кровати.

До сих пор не совсем оправившись от страха и переживаний сна, Макензи легла в постель. Она закрыла глаза и попыталась заснуть.

Она знала, что сделать это будет непросто. Её жизнь усложняли не только живые, но и мёртвые.