Прекрасная леди

Глава 3

– Она мертва.

Похоже, это сказал какой-то мужчина. О чем это он?

Аманда изо всех сил пыталась понять смысл его слов. Высокий золотоволосый мужчина вдруг возник перед ней, его лицо было напряженным, а синие глаза пугали ярким блеском. Она определенно знала этого человека, но никак не могла понять, кто он. Потрясенная, она внезапно осознала, что мужчина из ее грез говорит о ней.

– Она мертва.

– Нет, она жива – просто спит.

– Она не двигается. Она умерла.

Аманда почувствовала, как впадает в панику. Она что, на самом деле умерла? И что это за люди, которые спорят о ней? Аманда стала приходить в себя, осознавая, что находилась в тисках странного, мучительного сна. Она не была мертва, она просто спала. Аманда попробовала потянуться, но ее тело было слишком слабым, чтобы реагировать, прямо-таки разбитым. И все же ложе, на котором она лежала, восхитительно качнулось и тут же вернулось в прежнее состояние, легко, словно божественный кокон. Ни одна кровать в мире не была такой мягкой и такой прочной одновременно.

Куда же она попала?..

– Никто не спит весь день напролет. Она мертва, Ариэлла, мертва! Ну, видишь?

Аманда резко дернулась, когда кто-то грубо схватил ее за ногу через мягкое, пушистое одеяло. Изумленная, она открыла глаза, щурясь от яркого света комнаты. И тут же встретилась с парой блестящих синих глаз и озорной усмешкой. Аманда вскрикнула от неожиданности.

– Я же говорила тебе, что она жива, – сказало смотрящее на нее милое существо.

Аманда медленно села, преодолевая сопротивление измученного тела, и уставилась на другого ребенка, маленького мальчика с темными волосами и удивительно знакомыми синими глазами. Он смотрел куда-то мимо кровати.

– Конечно, она не мертва! Она спала с тех пор, как папа принес ее в дом. И я знал это! Я провел тебя, не так ли?

– Нет, не провел!

Аманда огляделась, силясь понять, где находится. Она лежала в огромной кровати из черного дерева, украшенной замысловатой резьбой, с балдахином, под туманно-голубым пологом. Окончательно сбитая с толку, Аманда увидела камин, облицованный белой каменной плитой, на которой были выгравированы виноградные лозы. Она посмотрела вниз и увидела покрывало из светло-голубого шелка – тончайшего, самого лучшего из всех сортов, которые только можно было добыть морским разбоем.

Ошеломленная, Аманда обвела взором просторную комнату со стенами, обтянутыми бело-синей тканью. Боже праведный, все предметы мебели удачно сочетались друг с другом, обитые материей кремового, синего или белого цветов и простеганные золотой нитью. Даже потолок был позолоченным. Аманда осмотрела загадочное помещение, и тут ее пристальный взгляд наткнулся на маленькую девочку с широко распахнутыми от удивления глазами, стоявшую у ее кровати.

Малышка улыбнулась:

– Меня зовут Ариэлла. Папа сказал, что вас зовут мисс Кэрр. Вы его любовница?

Стоявший неподалеку мальчик протянул руку и резко дернул девчушку за волосы. Ариэлла с той же силой ударила его кулаком, угодив прямо в челюсть.

«Папа!» И в этот ужасный момент Аманда вдруг вспомнила о своем несчастье. В один миг на нее обрушилось горе, и она стала тонуть в нем, потеряв способность дышать… Из глаз снова хлынули слезы, но Аманде было все равно. Задыхаясь, она скорчилась от невыносимой боли.

Папу повесили. Папа умер. Убит Вудсом и британцами.

– Она явно нездорова. Я позову папу! – быстро бросил мальчик и умчался прочь.

Аманда уже смутно догадывалась, куда попала. Клифф де Уоренн присутствовал во время казни, он помешал ей своими глазами увидеть смерть отца. Она, должно быть, в Уиндсонге. О боже, ну как ей пережить эту потерю, эту боль?

Маленькие пальчики погладили ее по руке.

– Мисс Кэрр? Не плачьте. Что бы ни заставило вас так грустить, мой папа сможет это уладить. – В тоне девочки послышалась гордость. – Он может сделать вас счастливой. Он может все.

Аманда моргала, глядя на красивого ребенка сквозь слезы, потоком струящиеся по лицу. Она не могла вспомнить ничего, кроме ужасного звука ломающихся костей на шее ее отца. Этот звук Аманде никогда уже не забыть…

– Мой папа умер, – с трудом, задыхаясь, сказала она ребенку. И снова вся свернулась в комочек, согнувшись в три погибели.

В этот момент послышались звуки чьих-то шагов, быстро приближавшихся к комнате. Аманда поняла, что это де Уоренн.

– Ариэлла! – строго окликнул он.

– Папа, она плачет не из-за меня!

Аманда медленно подняла глаза, по-прежнему с силой обнимая себя за плечи. Теперь-то она начинала припоминать, как крепко его руки обвивались вокруг ее тела во время казни.

– Я знаю, что не из-за тебя. Пожалуйста, иди к своему брату в детскую. Прямо сейчас. – Де Уоренн кивнул в сторону двери, выражение его лица было непреклонным.

Очевидно понимая, когда нужно повиноваться родителю немедленно, Ариэлла бросила встревоженный взгляд на заплаканную гостью и быстро вышла из комнаты.

Аманда очнулась, осознав, что непозволительно долго смотрит в самую глубину проницательных синих глаз Клиффа де Уоренна.

Он остановился в изножье кровати.

– Я не буду настолько глупым, чтобы спрашивать, как вы себя чувствуете. Мне очень жаль, мисс Кэрр, соболезную вашей утрате.

Аманда снова разразилась слезами. Она отвернулась от хозяина дома и принялась оплакивать свое горе. Бедняжка знала, что де Уоренн приближается, чувствовала, как он склонился над ней, но не реагировала: слишком велико казалось несчастье – его было гораздо больше, чем она могла вынести.

– Уходите, – сквозь слезы бросила Аманда, хотя в глубине души не хотела, чтобы де Уоренн оставлял ее. Как же Дикарке сейчас хотелось, чтобы он взял ее на руки, точно так же, как несколько часов назад, и прижимал к себе крепко-крепко, пока ее раны не заживут. Впрочем, она прекрасно знала, что эти раны не зарубцуются никогда.

Его рука сжала плечо дочери пирата. И Аманда неожиданно осознала, что ее плечи обнажены. Ее тело утопало в очень красивой, отделанной кружевами хлопковой ночной рубашке. Аманда и представить себе не могла, что случилось с ее одеждой, чья рубашка надета на ней теперь.

– Вас мучит глубокое горе. Это понятно, – мягко сказал де Уоренн. – Я послал за своим судовым врачом. Он даст вам настойку опия. Это поможет.

Стремительный поток слез наконец-то прекратился. Аманда обернулась и внимательно посмотрела на Клиффа. Он поспешил убрать руку с ее плеча.

– Настойка опия, – безучастно повторила Аманда. Она знала, какой эффект производит это лекарство. Когда в детстве она сломала запястье, ей дали настойку опия, и боль тут же как рукой сняло. Неужели опий способен унять и ее горе?

Лицо де Уоренна оставалось напряженным, хотя его синие глаза были полны сострадания и жалости.

– Если это послужит утешением, то знайте, что ваш отец умер быстро.

Из глаз Аманды снова полились слезы.

– Вам станет легче. Боль ослабеет. Я обещаю вам, мисс Кэрр.

Аманда покачала головой – она не знала, как это вообще возможно.

– А ваш отец… мертв? – запнувшись, произнесла она.

– Нет. Но моя мать умерла, когда я был совсем еще маленьким.

Аманда очнулась от своих печальных мыслей, ее слезы стали высыхать.

– В самом деле?

Де Уоренн серьезно кивнул:

– Она умерла, когда рожала мою младшую сестру, Элеонору.

Аманда попыталась сесть, и Клифф протиснул руку ей под спину, чтобы помочь. Мгновенно ощутив головокружение, Аманда схватилась за его мускулистые предплечья, но дурнота лишь усилилась. Она безвольно склонилась к де Уоренну, уткнувшись лбом в его грудь. Ей вдруг показалось, что кровать резко опрокинулась, а потом стремительно закружилась.

– Вам нужно лечь и приподнять ноги, – немедленно отреагировал Клифф.

Аманда не могла ему ответить – она пыталась вырваться из вращающегося серого пространства. Но неожиданно она очнулась на спине, все подушки были сброшены на пол, кроме большого валика из синего бархата, который оказался под ее коленями. Кровать замедлилась, наконец-то снова устойчиво обосновалась на полу. Аманда открыла глаза, увидев лишь де Уоренна, сидевшего у ее бедра. Одна рука благодетеля покоилась под ее коленями рядом с подушкой, он пристально смотрел на нее.

– Вы совсем обессилели, – решительно сказал де Уоренн. – Когда вы ели в последний раз?

Аманда понятия не имела когда.

– Я в порядке. Никогда до этого не падала в обморок. Не знаю, почему у меня так закружилась голова.

Де Уоренн вдруг резко вскочил, подтянул ее ночную рубашку вниз, к икрам. Потом обернулся:

– Вместо того чтобы топтаться с той стороны двери, Алекси, ты бы лучше попросил слугу принести мисс Кэрр тарелку супа и кусок белого хлеба.

В глазах подслушивавшего мальчика отразился испуг, он кивнул и помчался выполнять приказ отца.

– Я не голодна, – сказала Аманда, чувствуя себя сейчас очень глупо. Она стала выпихивать подушку из-под ног, не в силах выкинуть из головы тот факт, что рука де Уоренна побывала под ее ночной рубашкой.

Он сжал колени Аманды, чтобы она лишний раз не двигалась.

– Подозреваю, вы ничего не ели несколько дней. Если вы не желаете последовать за своим отцом в могилу, вам нужно подкрепиться, мисс Кэрр.

Их взгляды встретились. Аманда не могла отвести глаз – она была очарована. В какой-то момент ей даже показалось, будто этот посторонний, в сущности, человек искренне беспокоится за нее – но это было просто невозможно. Вспышка интереса к нему вдруг пронзила беспросветное, казалось бы, горе.

– Я не хочу умереть, – медленно произнесла Аманда, осознав, что сказала чистую правду.

Де Уоренн легонько улыбнулся ей:

– Хорошо.

Когда Аманда проснулась в следующий раз, яркий солнечный свет пытался проникнуть сквозь задернутые сине-белые портьеры комнаты. Она сощурилась, бросив взгляд на голубую в рюшах ткань балдахина над головой, и вспомнила все. Она находилась в Уиндсонге, папа был мертв. Она едва могла выносить то и дело подступавшую тоску.

Аманда гадала, сколько же времени прошло с момента казни. Она помнила, как ела суп и хлеб, причем уже не один, а несколько раз, как над ней склонялась миловидная пухлая горничная с ярко-рыжими волосами, помогая ей справиться с пищей. В памяти Аманды всплывал и врач с седыми бакенбардами, который осматривал ее и проверял пульс. Аманда не забыла и о том, как пила чай с добавленной туда настойкой опия, и подумала, что, возможно, тоже делала это не раз.

Аманда внимательно оглядела комнату, теперь вспоминая и о двух маленьких детях – темноволосом мальчике и девочке с золотистыми волосами. Но сейчас она была одна. Возможно, это были лишь плоды ее воображения или детали странного сна? Или она действительно видела детей де Уоренна? Кто-то из них был принцем или принцессой, если молва, конечно, не врала.

Де Уоренн… Он присутствовал при казни, не позволив Аманде стать свидетельницей ужасной смерти ее отца. Неужели он и в самом деле держал ее в своих объятиях, будто стараясь защитить? Или это тоже было сном? Аманда была сбита с толку. Ее память поблекла, частично стерлась, и трудно было решить, что происходило в реальности, а что – лишь в ее грезах.

Но даже при том, что Аманда была по-прежнему грустна, всякий раз, стоило подумать об отце, волна горя захлестывала ее с головой – она чувствовала себя немного лучше. Аманда, например, уже не ощущала себя такой слабой и разбитой. А еще, судя по всему, она испытывала острый приступ голода.

Чтобы проверить свое предположение, Аманда села на кровати. Ее ноги уже не протестовали, желудок урчал, а комната оставалась на удивление устойчивой.

Аманда отбросила покрывало и на мгновение замерла. О боже, она спала в постели, достойной королевы! Шелковые покрывала скрывали стеганое ватное одеяло. Драпировка кровати была подобрана в тон обивки стен; в сущности, все в этой комнате сочеталось между собой – и шелк, и атлас, и бархат, и парча.

Конечно, Аманда знала, что де Уоренн богат, но она и представить себе не могла, что он живет в такой роскоши. Впрочем, дочь пирата никогда прежде не бывала в домах состоятельных особ.

Аманда встала, ощущая, как приятно скользит по телу тонкий хлопок. Выйдя из-за балдахина, она оказалась перед огромным зеркалом в позолоченной раме, испещренной резными завитками и розетками. Она мельком бросила взгляд на свое отражение и замерла.

На нее смотрела совершенно незнакомая ей девушка.

Прелестная и по-настоящему утонченная, женственная незнакомка, одетая в великолепную ночную рубашку, отделанную кружевами, ее серебристые волосы мягко рассыпались по плечам, спускаясь почти до талии. На лице выделялись яркие, широко распахнутые зеленые глаза с длинными, пушистыми ресницами, удивительно темными, как и ее брови. На щеках незнакомки играл нежный румянец, кожу немного тронул загар, а губы были пухлыми, розовыми.

Ее плечи и руки оказались полностью обнаженными. Если бы кому-то вздумалось немного покритиковать девушку из зеркала, он бы мог заметить, что ее плечи были широковаты, словно намекали на таившуюся в этом хрупком тельце неженскую силу. Но этот недостаток совсем не бросался в глаза из-за хлопковой ночной рубашки, драпированной над грудью. Узенькие кружевные лямки поддерживали лиф, но вырез был слишком большим, тело скрывали лишь крошечные оборочки под кружевами. Как следует рассмотрев себя в зеркале, Аманда покраснела от смущения.

Она совсем не была похожа на дочь пирата – скорее на благородную, родовитую женщину.

Потрясенная, Аманда отвернулась и быстро распахнула портьеры. Было уже далеко за полдень – солнце сияло ярко, но уже на западе. Окна ее спальни выходили на гавань, и она заметила свое любимое судно, «Прекрасную леди». Корпус корабля был выкрашен в черный и красный цвета. Хотя «Прекрасная леди» была всего-навсего судном пятого ранга, непригодным к эскадренному бою, его такелаж[7] впечатлял, и Аманду поразила сложность корабельного оснащения. Сколько раз она наблюдала за де Уоренном, стоявшим на квартердеке, его людьми, поднимавшими парус, когда фрегат покидал свое место у причала! Сколько раз, затаив дыхание, любовалась, как великолепная «Прекрасная леди» постепенно набирала ход, мчалась вперед на всех парусах, до предела надуваемых ветром! Иногда Аманда следила за судном с одной из оружейных башен, окружавших гавань: смотрела, как оно стремительно удаляется от берега, уносясь в морские просторы, пока наконец «Прекрасная леди» не превращалась в точку и не исчезала, будто растворяясь в вечности. Сколько раз она задавалась вопросом, каково это – плыть на таком корабле, способном обогнать самый сильный ветер…

Неожиданно Аманда увидела из окна свою тезку.

Форт Чарльз располагался по другую сторону гавани, на маленьком полуострове, который выступал на юго-востоке из Карибского моря. Даже под развевающимся британским флагом, даже с переломанными мачтами, даже с такого большого расстояния Аманда тут же узнала их скромный корабль. Горе в который раз перевернуло ее душу, глубокое, терзающее – невыносимое.

«Обещай мне, что отправишься в Англию, к своей матери». Голос Родни вдруг зазвучал в ушах Аманды так громко и отчетливо, словно он говорил с ней в этой самой комнате. Аманда обернулась, но за ней никто не стоял. Она на мгновение задержала взгляд на закрытой двери спальни, мечтая, чтобы сюда сейчас вошел отец. Но этого не произошло.

Она сглотнула горький комок, подступивший к горлу.

– Я уже пообещала, папа. Разве ты не помнишь?

Случившийся от волнения спазм мешал ей говорить.

– Я помню, девочка.

Аманда могла видеть его теперь, она действительно воочию видела отца, хотя явился он лишь в ее воображении. Аманда смахнула хлынувшие из глаз слезы.

– Я обещала тебе это в день казни. Да, я это сделала. Ты знаешь, что я всегда держу свое слово. Я обязательно поеду.

Она почувствовала, как в душе зародился страх – настоящий, необузданный. Ей придется уехать, оставив все, что было таким знакомым и родным. А что, если папа ошибся и мама не любит ее так сильно, как он уверял?

– Я знаю это, доченька. Я так горжусь тобой… – улыбнулся ей отец.

Аманда вздрогнула.

– Я не уверена, что мама будет довольна мной.

– Она любит тебя, моя девочка.

Аманда собралась было напомнить отцу, что она – дочь пирата, но его образ растаял в воздухе. Господи, что же она делала? Говорила сама с собой – или с умершим? Неужели ей только что довелось встретиться с призраком отца? Аманда была потрясена. Впрочем, это уже не имело значения. Главное, что она дала обещание и собиралась выполнить его, независимо от того, что ей придется сделать, чтобы добраться до Англии. И разумеется, бояться там ей совершенно нечего. Мать точно будет счастлива видеть ее, сразу заключит в свои теплые объятия и будет ронять слезы радости!

Итак, сейчас нужно сосредоточиться на этом путешествии. Аманда в задумчивости прикусила губу. Родни наказал ей плыть в Англию с де Уоренном. Интересно, могла ли Аманда каким-либо образом убедить своего благодетеля позволить ей путешествовать на одном из его кораблей? Она подумала о том, что этот де Уоренн был таким добрым – или, по крайней мере, казался добрым. Отец хотел, чтобы она плыла с капитаном, потому что он был джентльменом, и Аманда могла согласиться с этим. Но как бы она оплатила эту поездку?

Имущества у Аманды почти не было. Имелись лишь кинжал, пистолет, шпага, смена одежды и золотой крест на цепи, принадлежавший отцу. И ни с одной из этих вещей она не собиралась расставаться, да и де Уоренну в любом случае вряд ли приглянулось бы что-то из этого скудного скарба. Был лишь один возможный способ заплатить за путешествие. Ничего не оставалось, как предложить де Уоренну свое тело.

Внутри у Аманды все напряглось от волнения. И это была не просто тревога, а самый настоящий страх. Каждая сексуальная сцена, свидетельницей которой ей невольно доводилось быть в прошлом, казалась грубой, омерзительной. Отвратительным был и губернатор Вудс. Аманда никогда не могла понять, почему любовные пары, которые она видела, просто млели от страсти. Ей было не дано постигнуть, что же такого привлекательного, возбуждающего кроется в сексе, что заставляет мужчин и женщин в одно мгновение терять рассудок.

Аманда никогда не волновалась так, как в тот момент, когда вышла из спальни. Де Уоренн утверждал, что движим благородными намерениями, и, как ни странно, она ему верила. Но разумеется, он никогда не отказался бы воспользоваться ее телом в обмен на поездку. Все мужчины, которых она знала, с готовностью приняли бы предложение подобного рода. Она даже могла представить этот обмен еще более заманчивым, признавшись де Уоренну, что по-прежнему остается девственницей.

Аманда оказалась в длинном коридоре с белыми стенами, здесь она увидела красивые причудливые картины, блестящий паркет и разбросанные по полу восточные ковры. По обе стороны коридора располагались лестницы с перилами из позолоченной меди, каждая из которых вела в большой зал, находившийся внизу. Аманда направилась к ближайшей лестнице и стала спускаться.

Ее шаг замедлился. Зал был размером с весь их дом в Белль-Мер. С изумлением оглядывая роскошные владения, Аманда посмотрела наверх, на высокий потолок, где висела самая громадная хрустальная люстра, которую ей когда-либо доводилось видеть. Стены украшали богатые гобелены, а еще здесь висело гораздо больше картин, чем в коридоре. Вся мебель – стулья, скамьи и столы – была выполнена из полированного красного дерева, с ножками в виде когтистых лап, обивкой из бархата или камчатной ткани и замысловатой резьбой. В центре одной из стен располагалась двустворчатая дверь, и Аманда узнала парадный вход в дом. Высокие арки вели в другие комнаты.

Она в нерешительности переминалась с ноги на ногу, когда увидела дворецкого. Он вошел в зал, неся пустой серебряный поднос в одной руке так ровно, словно там все еще было полным-полно закусок. Увидев гостью, дворецкий побледнел и, запнувшись, резко остановился. Поднос с громким звоном упал на пол.

Аманда решительно направилась к нему:

– Эй! Где де Уоренн?

Слуга бросил на нее полный ярости взгляд и поднял поднос.

– Его светлость занят, его ни в коем случае нельзя беспокоить.

Тон дворецкого не понравился Аманде, и ее глаза недобро сузились.

– Не важничайте со мной, – заявила она напрямик. – Вы – всего лишь слуга.

Он выпрямился:

– Я – дворецкий, мисс, и самый важный слуга в штате его светлости.

Аманда закатила глаза:

– Я так не думаю. Самый важный из всех, кто на него работает, это судовой плотник. Хотите побиться об заклад?

Фитцуильям уже был вне себя от раздражения.

– Могу я предложить вам удалиться в свою комнату и должным образом одеться?

Аманда мельком взглянула на свой новый и уже столь любимый предмет туалета.

– Не думаю, что его светлости будет какое-то дело до того, как я одета, – ответила она. Дочь пирата была убеждена в том, что длинная ночная рубашка, естественно, столь же прилична, как и любое платье.

Фитцуильям вспыхнул:

– Если вы отправитесь в свою комнату, я сообщу его светлости, что вы желаете его видеть.

Аманда пренебрежительно фыркнула:

– Вам стоит отправиться в морское путешествие, любезнейший. Это помогло бы сбить спесь с вашей важной задницы!

И она направилась к одной из арок, туда, где наверняка могла обнаружить более приятного собеседника. Дело в том, что именно из этой арки и появился высокомерный старый хрыч.

– Он будет недоволен, – холодно сказал Фитцуильям ей вслед.

Аманда решила, что он произнес это из самодовольства, желая подчеркнуть свою значимость и доставить себе удовольствие, но ей было все равно. Теперь она уже могла различить медленную, протяжную речь де Уоренна – и тихий, жеманный смех женщины.

Аманда остановилась на пороге большой гостиной с позолоченными стенами и таким внушительным количеством мебели, что ни один человек, должно быть, не смог бы использовать и за две жизни. В самом дальнем углу гостиной стоял хозяин, облаченный в свою обычную белую льняную рубашку и такие же белые брюки, его высокие черные сапоги блестели, ярко контрастируя с одеждой. Де Уоренн часто носил украшенный тяжелой вышивкой мавританский камзол, но сейчас камзола на нем не было, и его кинжал не был заткнут за пояс. Он, однако, забыл снять огромные шпоры с золотом и рубинами.

При взгляде на бравого капитана во рту у Аманды пересохло. А потом она увидела гостью де Уоренна и поняла, почему он так не хотел, чтобы его тревожили. Она не могла поверить своим глазам.

Красивая, пышнотелая белокурая леди поглаживала руку де Уоренна и хихикала, обращаясь к нему. Она была элегантно одета, украшена лентами и усыпана драгоценностями. Нет, она была просто жирной, подумала Аманда, не преминув, впрочем, заметить, что большинство моряков предпочло бы, разумеется, крупную женщину. И кожа ее не была фарфоровой, скорее бледной, нездоровой. Волосы леди были ярко-желтыми.

Кулаки Аманды сжались, волнение буквально парализовало ее.

Женщина с готовностью смеялась надо всем, что говорил де Уоренн. Он улыбался, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Его цепкий взгляд опускался ниже при каждом движении блондинки, когда ее бледно-зеленое платье все больше и больше открывало огромные груди (как вымя у коровы – злорадно решила Аманда), которые грозились совсем выпасть. В другой руке полная дама держала бокал вина или шерри. Она говорила, потряхивая локонами.

– Я так рада, что застала вас дома, капитан. Ах, эта долгая, жаркая тряска в экипаже из Спэниш-Таун! Я так надеялась, что она будет ненапрасной!

– Да, это очень долгая поездка – все одиннадцать миль дороги. Вас не беспокоит наша ямайская погода? – заметил де Уоренн легкомысленным, праздным тоном. Золотая серьга в его ухе ярко блеснула.

Блондинка подалась к нему ближе:

– Как же трудно сохранить платье накрахмаленным в такую влажную погоду! А мои волосы! Их приходится поправлять по меньшей мере два раза в день!

– Представляю, как это тяжело для дам, живущих в таком климате, – скучным, ровным голосом отозвался де Уоренн.

– О, я наслаждаюсь своим визитом на остров, капитан! Но это путешествие доставило бы мне намного большее удовольствие, если бы вы пригласили меня на борт своей лодки.

Потеряв терпение, Аманда шагнула вперед:

– Это судно, а не лодка, моя дорогая леди, – фрегат, если быть точной. Корабль пятого ранга, с тридцатью восьмью орудиями, которые стреляют несчетное число раз.

Челюсть леди опустилась, придав ей крайне непривлекательный вид.

Глаза де Уоренна расширились, он впился взглядом в нарушительницу его покоя. Аманда театрально выставила бедро и выпятила грудь:

– О-о-о, возьмите меня на свою лодку, капитан, ну пожалуйста, сэр!

Лицо де Уоренна невольно расплылось в улыбке, и он подавил смешок. Потом нахмурился и с укоризной посмотрел на нее:

– Мисс Кэрр, вы в ночной рубашке.

Аманда удивилась: похоже, ей удалось развлечь хозяина дома. Она смягчилась и слабо улыбнулась:

– Это не моя ночная рубашка. Я не знаю, чья она. На самом деле я даже не могу вспомнить, как она на мне оказалась.

Ее проницательные глаза сузились и взглянули прямо на де Уоренна.

– Это вы меня раздели?

Он покраснел, а блондинка едва не задохнулась от возмущения.

– Видимо, я совершила ужасную ошибку, приехав сюда! Вы и… дочь пирата? – с недоверием осведомилась она.

Де Уоренн как-то странно, заговорщически взглянул на Аманду. Этот взор был полон предостережения, но в нем ясно читалось и веселье. Аманда не могла понять, о чем он думал. Потом выражение лица капитана стало строгим, и он обернулся к гостье:

– Я как раз собирался представить вас мисс Кэрр, мисс Делингтон. Она гостит в моем доме.

Блондинка стала красной как свекла.

– Я вижу. Очень хорошо вижу. – Леди посмотрела на де Уоренна и кивнула. – Что ж, тогда хорошего дня.

И она поспешно покинула гостиную.

Аманда смотрела ей вслед, удовлетворенная произведенным эффектом.

Сзади раздался голос де Уоренна:

– Довольны собой, не так ли?

Она резко обернулась, с трудом подавив желание кинуться в его объятия. Но вместо этого отпрянула, чувствуя странное волнение теперь, когда они остались наедине.

– Она слишком жирная, рыхлая свинья, чтобы трахаться с вами, – бросилась защищаться она.

Де Уоренн побледнел.

Аманда осознавала, что допустила какую-то ужасную ошибку, но не знала, в чем именно заключался ее промах.

– Я имею в виду, вы ведь действительно не хотели ее, не так ли? Она ведь дурочка! Она назвала «Прекрасную леди» лодкой!

Де Уоренн глубоко вздохнул, казалось, он был потрясен. Капитан отошел от Дикарки, сунув огромные ладони в карманы узких брюк.

Аманда вдруг сильно встревожилась:

– Вы сердитесь на меня?

Де Уоренн немного помедлил, а потом обернулся к своей гостье и едва заметно улыбнулся ей:

– Нет, не сержусь. Я рад видеть вас на ногах и, судя по всему, в добром здравии.

Аманда осознала, что теперь чувствует себя намного лучше: она так боялась, что де Уоренн разозлится на нее и выставит из своего дома!

– Если эта дама вам так нужна, – сказала она с явной неохотой, – я могу пойти и притащить ее обратно. Я – не глупая. И поняла, что она решила, будто я ваша любовница, или придумала себе еще какую-нибудь чепуху в этом роде. Я могла бы сказать ей правду.

Он внимательно смотрел на нее.

Все тело Аманды в волнении напряглось. Она вдруг осознала, что осталась наедине с этим огромным, сильным и, несомненно, любвеобильным мужчиной, а на ней надета лишь ночная рубашка.

– Я не интересуюсь мисс Делингтон.

Аманда с облегчением улыбнулась.

– Мисс Кэрр, – осторожно произнес он.

Аманда бросилась к нему, поспешив прервать:

– Нет, подождите. Мы оба знаем, что я – не леди. Меня зовут Аманда. Или девочка. Папа всегда называл меня девочкой. Или девочкой Амандой.

Она вдруг смолкла, вновь ощутив приступ невыносимой тоски. На какое-то время бедняжка забыла, что ее отец мертв. Но теперь горе, вернувшееся в один миг, навалилось на нее.

– Он называл вас «девочка»?

Аманда опустилась в огромное мягкое кресло, украшенное золотыми кисточками.

– Да.

Де Уоренн подтащил диван и сел рядом с ней.

– Как вы себя чувствуете?

– Голова больше не кружится.

Он улыбнулся:

– Мы внимательно следили за тем, чтобы вы ели перед каждой дозой настойки опия.

Аманда попыталась вспомнить.

– Я очень долго спала?

– Вы время от времени проваливались в сон на протяжении трех дней. Я все гадал, когда же вы проснетесь. – Он улыбнулся снова, на сей раз ободряюще.

Она ответила на его улыбку. Их взгляды пересеклись и невольно задержались друг на друге.

В этот момент что-то изменилось. Аманда тонула в глазах де Уоренна. Он был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела, и он на самом деле казался добрым, по-настоящему искренним. Он был одним из величайших морских владык, а для Аманды это было почетнее, чем королевский титул. Когда он примет ее предложение, она разделит с ним постель.

Аманда никогда не ощущала влечения к мужчине. Но иногда ночью, во сне, к ней приходил возлюбленный, лица которого не было видно. Окутанный золотистым сиянием, он горячо целовал Аманду, а по пробуждении она чувствовала себя наполненной странным томлением, которое едва могла разгадать. Иногда она просыпалась, балансируя на грани сильного, доселе неизведанного удовольствия, и с сожалением понимала, что это был лишь сон и на самом деле она одна.

Аманда спрашивала себя, станет ли теперь мечтать о Клиффе де Уоренне. Он ведь так сильно напоминает возлюбленного из ее снов, не так ли? Большой, сильный, с золотистой кожей…

Глаза де Уоренна распахнулись, и, будто очнувшись, он вскочил. Отойдя от девушки на почтительное расстояние, он налил себе выпить. Его рука дрожала.

Аманда сидела не шелохнувшись. Ну как она могла думать о тех своих сокровенных мечтах теперь? Ведь им нужно было обсудить одно важное дело! Но почему он дрожит?

– Что это вас так трясет?

Де Уоренн не ответил, издав лишь неопределенный резкий звук.

Аманда вздохнула, задумчиво постучав ногой по полу.

– Может быть, вы подхватили грипп. Моряки часто им болеют.

– Это не грипп, – мрачно отозвался он.

Она улыбнулась:

– Это хорошо.

Аманда медлила, не решаясь приступить к разговору: несмотря на то что должна была осуществить задуманное, ей было страшно начинать эти странные, глубоко личные переговоры. Ну а кроме того, она явно наслаждалась мягким креслом, роскошной комнатой и столь благородной компанией. И она завела беседу издалека:

– Почему у вас так много мебели? И если вы не хотели вступать в любовную связь с той женщиной, почему она была здесь?

Де Уоренн приблизился к гостье, на его лице застыло ошеломленное выражение.

– Я знаю, что вам пришлось пройти через ужасные испытания, что мы с вами – из разных миров. Аманда, мне… кому-то нужно обучить вас нескольким вещам.

Она насторожилась:

– Каким же? Чтению?

– Это может сделать учитель. И вы не можете общаться на определенном языке в приличной компании. В сущности, вы не должны говорить о… любовной связи, вообще никогда!

– Почему, черт возьми, нет? – спросила она, искренне озадаченная его словами. – Так поступают все мужчины, они только и делают, что говорят об этом.

Де Уоренн взглянул на нее и наконец-то снова начал улыбаться.

– Все верно, – сказал он, махнув рукой. – Мы – жертвы наших мужских желаний. Я разрешаю вам обсуждать это. Начнем сначала. Вы не можете ходить по этому дому в таком одеянии.

Аманда посмотрела вниз, на восхитительную ночную рубашку. «Он собирается отобрать ее», – с грустью подумала она. Пальцы Аманды коснулись краешка кружевной завязки. Потом она перевела взгляд на де Уоренна. И безразлично пожала плечами, чтобы он не понял, заботит ли ее возможная потеря такой красивой рубашки.

Де Уоренн подошел к ней.

– Аманда. – Он снова уселся на диван, только на этот раз чуть дальше от гостьи. – Нам необходимо обсудить кое-что еще.

Его тон был очень серьезным. Неужели он все-таки одумался и решил наконец-то выставить ее из своего дома?

– Надеюсь, я не повел себя бесцеремонно, когда решил, что вы предпочли бы похороны в море?

В душе Аманды все сжалось.

– Я не думала об этом! Где отец? – с тревогой вскричала она.

– Сейчас он в кингстонском похоронном бюро. Мы можем похоронить его в море. Я все устроил.

Аманда кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Я думал сделать это завтра, – сказал де Уоренн, и в его глазах вспыхнули нежность и сострадание. – Вы сможете это вынести? Я мог бы сказать несколько слов как судовой капитан либо позвать священника или даже морского капеллана[8].

«Отец все еще не похоронен», – мелькнуло в голове Аманды. И она справится, она все вынесет, она обязательно должна присутствовать на похоронах! Дочь пирата встретилась глазами с де Уоренном:

– Мне бы хотелось, чтобы вы благословили его в последний путь.

– Тогда можете ни о чем больше не беспокоиться, – мягко отозвался он.

Де Уоренн снова оказался так добр, а еще он был столь невероятно красив, что сердце Аманды перевернулось – в один миг, будто легкая рыбачья плоскодонка, унесенная в открытое море. Она смотрела в его сверкающие синие глаза и чувствовала себя удивительно защищенной и спокойной, будто наконец-то добралась до тихой гавани, убрав паруса после яростного шторма. Возможно, ей не стоит бояться этого человека, пронеслось в ее голове.

Де Уоренн поднялся:

– Вы хотели меня видеть, чтобы что-то обсудить? В противном случае я должен идти – моим детям пора ложиться спать, и мне нужно быть наверху.

Аманда глубоко вздохнула, набираясь храбрости и отказываясь думать о том, что произойдет, когда он примет ее смелое предложение. Нет, сейчас она видела себя стоящей на палубе «Прекрасной леди», которая несется по бурным, с пенистыми гребнями волнам. В этой мечте она находилась на носу корабля, а де Уоренн стоял на квартердеке со своей командой. Они бы неслись вперед на всех парусах – ни один здравомыслящий моряк не решился бы делать это в такое ненастье. Но де Уоренн не беспокоился бы об этом, он бы смеялся назло буре, да и Аманда тоже. Она улыбнулась своим мыслям.

– Аманда?

Девушка вернулась в реальность, и улыбка исчезла с ее лица. Аманда прикусила губу, все еще не решаясь приступить к серьезному разговору.

Проницательный взгляд де Уоренна скользнул к ее губам, потом вернулся к глазам.

– Итак, о чем же вы хотите спросить меня?

Все пути к отступлению были отрезаны, оставалось только ринуться вперед. Аманда поднялась с кресла:

– Я сделаю все – все, что только пожелаете, если вы отвезете меня в Англию.

Он во все глаза уставился на нее.

Аманда понятия не имела, что означает этот неподвижный пристальный взгляд. Де Уоренн был очень умен и сообразителен, значит, должен был уловить смысл ее намека. Неужели он ничего не понял? Аманда широко улыбнулась ему:

– Я не могу заплатить за поездку – деньгами, по крайней мере. Но есть и другие способы, с помощью которых я собираюсь выразить свою благодарность.

Выпалив это, она замолчала в ожидании ответа.

Де Уоренн рассеянно покачал головой. Это странное движение, судя по всему, означало «нет», на его лице появилось подозрительное выражение.

– Вот в чем дело, – наконец изрек он.

Аманда по-прежнему стояла перед ним, чувствуя нарастающую панику. Она должна добраться до Англии! Она обещала!

– Я сказала, что сделаю все, что угодно. Вы ведь понимаете, что я имею в виду, правда?

Теперь на высоких скулах де Уоренна заиграл яркий румянец – верный предвестник скорой вспышки гнева. Но что вызвало такое бешенство? Он по-прежнему не понимает, о чем она говорит?

– Де Уоренн, я предлагаю вам свое тело. Это единственный способ, которым я могу заплатить за…

– Прекратите! – рявкнул он командным тоном.

Аманда съежилась, ощущая глубокую досаду.

– Я знаю, что недостаточно привлекательна для вас… – начала она, собираясь признаться ему в своей невинности.

Де Уоренн схватил ее за руку, их тела соприкоснулись.

– Именно это вы делаете каждый раз, когда вам что-то нужно? Предлагаете свое тело в обмен на вещи или услуги? – резко бросил он. И тут же отпустив ладонь Аманды, отошел от нее на почтительное расстояние. – Я могу гоняться за пиратами, но я – джентльмен, и я – де Уоренн, – с достоинством произнес он, яростно сверкая глазами.

Аманда мелко дрожала, ее сердце колотилось от ужаса. Она не могла понять причину такого гнева.

– Я должна добраться до Англии. Папа сказал, что следует отправиться туда с вами. Я лишь хочу заплатить вам!

Он возмущенно взмахнул руками:

– Довольно! Ваша мать – там, в Англии?

Аманда кивнула, не в силах отвести от де Уоренна изумленный взгляд. Он что, отказывается от нее, потому что она не модная, жирная красотка? И почему, кстати, она не чувствует облегчения?

Де Уоренн глубоко вздохнул:

– Я уже решил взять вас в Лондон, где вы смогли бы обрести семью.

Он уже решил? Аманда была потрясена.

– Почему вы на это идете?

– Потому что вы должны отправиться к родным, – постановил он.

– Но как я заплачу вам за это путешествие? Я не нищенка, которой нужно бросать жалкие крохи!

– Вам не придется платить! – резко оборвал он. – И я никогда, ни разу не дал вам понять, что считаю вас нищенкой. Правда заключается в том, что я и сам собирался отправиться в путешествие в конце месяца, но, учитывая все произошедшее, мы отплывем уже завтра.

– Завтра? – Аманда не была готова к такому стремительному развитию событий. Все тревоги унеслись прочь, уступив место леденящему кровь страху. – Это слишком скоро! А как же похороны отца?

Ну как, в самом деле, они могли отправиться в поездку прямо завтра?

– Нет, лучше в конце месяца! – взмолилась Аманда. Она только что потеряла отца, она еще не была готова к встрече с матерью.

– Мы похороним вашего отца в море после того, как поднимем парус. Мы отбываем завтра, – отрезал де Уоренн и навел на нее указующий перст. – И вы будете одеты не так, как сейчас. Мне бы хотелось, чтобы на вас были мужские вещи.