Прекрасный незнакомец

7

После этого пресловутого совещания Стивен спал плохо. Его преследовали жуткие видения, Он сидел привязанным к жесткому деревянному креслу. Буквально весь перевитый жесткими веревками, врезавшимися в кожу. Сидел в каком-то мрачном бетонном застенке без окон, перед столом, на котором были разложены страшные орудия пыток. Плети, клещи, крючки, напильники, паяльники и прочий специфический инструмент. И ему прямо в глаза был направлен обжигающий и слепящий луч лампы с отражателем.

Из-за лампы он не видел лицо инквизитора, одетого в черный балахон с высоким капюшоном и прорезями для глаз и рта. Но зато слышал его, точнее, ее голос, хорошо знакомый ему. Голос опытного психолога с хорошо поставленными властными и эротичными модуляциями, доходчиво внушающий упрямому пациенту простую мысль.

— Мистер Брайтон, не надо упорствовать. За все в жизни приходится платить. И за удовольствия тоже. Вы провели со мной целую ночь, и теперь вам придется передать мне свой истребитель в личную собственность. Подпишите вот эту бумагу. Это пустая формальность, которая поможет вам избежать многих неприятностей. Я знаю, что вы не боитесь боли. Но после специальной обработки вы уже никогда не сможете летать. Подумайте об этом. О том, что вы можете потерять.

Он упрямо мотнул головой, и тогда она встала из-за стола и подошла к нему ближе. Он услышал шуршание шелка на ее ногах, почувствовал чарующий, тонкий запах ее духов и одновременно увидел раскаленный докрасна металлический прут в ее руках. Потом она села ему на колени, откинула свой капюшон, взяла его свободной рукой за подбородок и притянула к своим губам. Поцелуй был долгим, глубоким и сочным, и, похоже, прощальным.

— Ну что ж, — размеренно и спокойно сказала она. — У тебя был выбор. И ты его сделал. — Он увидел, как красный рдеющий кончик прута медленно двинулся к его глазам и невольно дернулся всем телом назад, пытаясь уклониться от неизбежного. Он даже что-то закричал и проснулся от этого крика, от собственного порывистого движения и грядущего ужаса. Проснулся весь в поту, окрученный сбившимися в жгут простынями, вначале даже не понимая, что уже перешагнул границу между сном и явью.

Черт, и надо же такому присниться. В комнате было еще темно. Обычно он вставал с рассветом, в пять утра, чтобы совершить длительную утреннюю пробежку и успеть искупаться в бассейне. Для поддержания спортивной формы и рекомендованного командованием веса. Для сдачи положенных летчику спортивных норм. Для поддержания должного морального тонуса и работоспособности. А иногда и просто для того, чтобы отвлечься от грустных мыслей, неприятностей и невзгод. Нередко это, действительно, помогало. Легкий, размеренный бег трусцой и последующие водные процедуры или занятия в тренажерном зале. Он сам установил себе ежедневную норму. Три мили бегом и по полмили заплыва кролем в бассейне. А по выходным иногда и больше. И еще иногда прыжки в воду с двадцатифутовой вышки, круговые вращения в различных плоскостях на специальных снарядах и на батуте. Мастерство пилота куется не только в воздухе, но и на земле.

Пожалуй, сегодня уже не удастся заснуть. Да и небо на горизонте уже начало светлеть и наливаться розоватым оттенком. Не будем менять привычный распорядок. Он быстро завершил утренний туалет, переоделся, сменив спальную пижаму на спортивную форму — длинные спортивные шорты черного цвета, спортивную тенниску и кроссовки, и вышел из своего коттеджа. Несколько приседаний и наклонов в разные стороны, несколько упражнений на растяжку ножных мышц, круговые движения для плечевых мышц, десять отжиманий лежа. Пожалуй, для подготовки к бегу достаточно, первичная разминка закончена. Кстати, надо будет опробовать себя по канадской системе проверки спортивной формы летчиков. Совершить определенное количество движений различной категории сложности за определенное время. С американскими нормативами он успешно справлялся. А вот сможет ли летать в небе соседней Канады по их национальным критериям?

Он пробежался по дорожке вдоль группы офицерских коттеджей, намереваясь потом свернуть к футбольному полю. На дорожке он был не один. Из соседних домов тоже начали выползать знакомые силуэты тех, кому почему-то не спится, или тех, кто тоже весьма серьезно относился к своей спортивной форме. А также тех, кто просто вынужденно сгонял выявленный медицинской комиссией лишний вес под угрозой принудительного лечения от ожирения или досрочного увольнения из вооруженных сил.

А вот и какой-то незнакомый силуэт впереди, и достаточно хрупкий. Наверное, кто-то из жен офицеров или их дочерей. Он попытался обойти силуэт слева, слегка ускорив бег. Однако незнакомая спортсменка, видимо, восприняла это как вызов и, даже не оглядываясь, тоже ускорила свои движения. Некоторое время Стивен шел в кильватере, слыша ровное, размеренное дыхание девушки, одетой в короткие спортивные трусы темно-синего цвета, весьма эффектно подчеркивающие округлые и чем-то знакомые бедра, а также красиво переливающиеся в движении очертания упругих, эластичных ягодиц. Плечи и спина бегуньи были прикрыты бесформенной курткой неопределенного цвета, с широкой надписью на всю спину «Техас», поверх которой, в такт движению, ритмично прыгал «конский хвост», свисающий из-под синей бейсболки. Интересно было бы все же забежать вперед и увидеть движения груди, видимо, не менее упругой, чем ягодицы.

Дорожка была достаточно широкой для параллельного бега, и он вновь слегка ускорил движение, из чистого любопытства, чтобы выйти на один уровень с незапланированной спутницей и соперницей и увидеть ее лицо. Маневр удался, и из-под шапочки на него взглянули столь же любопытные и весьма знакомые глаза.

Встреча с прекрасной незнакомкой из отеля, обретшей уже имя и социальный статуе, состоялась раньше намеченного. К сожалению, он оказался к ней психологически неподготовленным. Впрочем, как и она. Это было сразу видно по ее реакции и быстрой смене выражений на лице.

Некоторое время они безмолвно и изумленно смотрели друг на друга, застыв в неудобных позах, вполоборота, даже не замечая этого. Первой в себя пришла мадам психолог. Видимо, все же сказался профессионализм в области психологической подготовки. Правда, выражение ее лица после перебора целого калейдоскопа вариантов как-то посуровело, а взгляд и голос приобрели устойчиво холодные оттенки. Теперь она смотрела на него, как Снежная королева на маленького мальчика, посмевшего вторгнуться в ее волшебные ледяные чертоги.

— Да, поистине мир тесен. Порой даже слишком.

— Особенно военный. Похоже, что ты мне не рада.

— Трудно сразу сказать. Слишком все как-то неожиданно. А что ты здесь делаешь?

— Я летчик-инструктор на базе. Присутствовал вчера на твоем сольном выступлении. Мне понравилось, как и остальным присутствующим. Тебя не зря учили. Умеешь произвести впечатление на людей. Вполне могла бы работать здесь офицером по связям с общественностью.

— Спасибо за комплимент. Хотя, честно говоря, я ужасно волновалась. Чуть не потеряла голос от страха. Мне никогда прежде не приходилось выступать перед военной аудиторией. И это моя первая работа. Многое зависит от первого впечатления, и не хотелось бы сразу проигрывать.

— По тебе этого не скажешь. Во всяком случае, внешне этого не было заметно. Кстати, твое приглашение к профессиональному общению распространяется и на меня тоже? Я могу стать посетителем твоего кабинета? Хотелось бы, конечно, на регулярной основе. И могу я рассчитывать на какие-то льготы и поблажки? Во всяком случае, чтобы не стоять в длинной очереди поклонников и посетителей. Или лучше сразу расстаться с иллюзиями?

— Боюсь, что ты слишком торопишься, как и тогда в гостинице. Но ситуация изменилась, и фон для общения совершенно другой. Теперь есть возможность тщательно подумать, прежде чем что-то делать. Другая ситуация требует других решений. Тем более, что у меня здесь весьма деликатное и сложное положение. Я не феминистка, но, как ты понимаешь, женщине трудно жить в чисто мужском окружении. Я уже предвижу многие трудности. Мне нужно время для адаптации. Сейчас я не могу сказать ничего определенного.

В этот момент невдалеке послышался голос Джино Получчи, тоже выбравшегося из своей хижины хлебнуть прохладного рассветного воздуха. Выглядел он как-то неряшливо, со взлохмаченными волосами и слегка помятым лицом. Видимо, вчерашний вечер закончил где-то в баре. В беседу он встрял бесцеремонно, без всякого приглашения, в своей обычной, слегка поддразнивающей манере.

— О Боже, не дай мне умереть и ослепнуть. Что я вижу? Просто не верю глазам своим. Мисс самая красивая девушка Америки, а рядом с ней гнусный негодяй и развратник. Исчадие ада и потомок Синей бороды. Какой контраст. Привет вам обоим, дети мои. Безумно счастлив лицезреть вас, леди. Просто потрясен вашим совершенством. Вы столь же прекрасны, как этот рассвет. Жаль, что я не поэт, я воспел бы вас в стихах. Но вы слишком доверчивы. Будьте поосторожнее с этим сердцеедом. Он очень опасен для девушек. Печально этим знаменит на базе и в ее окрестностях. Так что лучше займитесь мной. Я гораздо скромнее и надежнее. Мы можем вместе бегать по утрам. Кстати, меня зовут Джино. А вот этого липучего и бессовестного приставалу — капитан Брайтон. Мой совет — держитесь от него подальше. Это единственно эффективная мера спасения. А если не удалось избежать встречи, то сразу закрывайте уши и глаза. Но не сейчас. Сейчас вы видите и слышите меня, и можете быть спокойны. Я рядом, ваш самый верный и надежный защитник.

— Меня зовут Дженифер. — Лед на лице и в глазах дамы вдруг начал таять, и она вежливо и мило улыбнулась собеседнику. Даже голос стал каким-то медоточивым и явно кокетливым. Как будто ее внезапно подменили. — Мы обсуждали с капитаном спортивные проблемы. Он фактически вызвал меня на соревнование по бегу, усомнившись в моих силах. Так что если хотите, то присоединяйтесь. Вы же обещали меня не бросать сейчас, в столь опасную минуту.

— Безусловно, леди, — галантно отреагировал Джино, одновременно довольно бесцеремонно пытаясь оттеснить Стивена на задний план. — Я всегда держу свои обещания. Постараюсь не слишком спешить, чтобы не утомлять бегом столь прелестное создание. Надеюсь, этот джентльмен тоже проявит корректность. Мне бы не хотелось быть нечестным в соревновании. Мы можем дать вам фору как женщине. Я за гуманизм в общении с прекрасным полом.

— Спасибо за щедрое предложение, но мне не нужна фора.

— Как знаете. Дама всегда права. Я даже готов вам проиграть. При условии, что последует какая-то компенсация за моральный ущерб. Как психолог, вы сможете облегчить мои моральные страдания после поражения, попробовать утешить меня, например, в своем кабинете. — Джино отчаянно и напористо флиртовал, явно пытаясь сразу выйти на финишную прямую.

— Ну что ж, мальчики. Время идет. Давайте все же лучше займемся бегом, а не разговорами. Ведь мы, кажется, для этого собрались. — И без дальнейших слов Дженифер устремилась вперед.

Стивен не любил соревнования по утрам, предпочитая легкий, неспешный бег, без излишней нагрузки для еще не очень проснувшегося организма. Да и сейчас, после изнурительных ночных кошмаров, он чувствовал себя явно не в форме, разбитым и усталым. Но отставать от красивой, но, похоже, несколько взбалмошной и чрезмерно самоуверенной девицы ему не хотелось. Брошен открытый вызов, и его следует принять. Даже если не очень хочется. Как говорится, честь обязывает, труба зовет.

Черт побери! Откуда в ней вдруг эта холодность? Этот жесткий тон? Как у Королевы вечной мерзлоты. И почему она не призналась в знакомстве с ним? Почему не захотела продолжать их отношения? Хотя бы просто пообещать возобновить их, когда будут соответствующие условия. Не обязательно для этого их афишировать.

Первое, что пришло ему в голову в этой ситуации — это то, что она стыдится и сожалеет о прошлой ночи. И еще то, как трудно было воспринимать эту женщину в новом качестве. После той очаровательной, раскованной и страстной женщины в постели вдруг увидеть перед собой черствое, холодное и высокомерное существо, пытающееся нейтрализовать и выветрить из памяти столь незабываемые впечатления. Пытающееся придать себе облик субъекта чисто деловых отношений неопределенного пола, низведя себя до уровня стакана с холодной водой или колючего кактуса. Причем только в отношении к нему.

А какое бесстыдное кокетство в отношениях с первым встречным в лице Джино Получчи! Да еще со столь доброжелательной реакцией на его плоские, затасканные шутки и примитивные заигрывания. Слава богу, что не было Роберта Сазерленда с его острым и беспощадным языком. Тогда сцена многостороннего общения выглядела бы еще более впечатляюще, на грани полного разгрома. Главный противник постарался бы использовать предоставленную возможность на полную мощность, не постеснялся бы пройтись на его счет, чтобы раз и навсегда отбить потенциального конкурента.

Стивен посчитал себя незаслуженно обиженным и оскорбленным в своих лучших чувствах, как разочарованный и отвергнутый собственными родителями ребенок. И неважно, что это было совершенно нерациональным чувством. И неважно, что в глубине души он понимал правильность ее поведения в этой ситуации внезапной встречи, тем более на виду у других. Конечно, в сравнительно небольшой общине слухи и домыслы распространяются слишком быстро и в слишком искаженном виде. Ее поведение можно считать логичным и вполне обоснованным и рациональным. Но тем хуже для логики и для самой мадам. И очень плохо для него лично, для его собственного эго.

Ну и бог с ним. Любить, так любить, бежать, так бежать. Для начала надо избавиться от отрицательной энергии и негативных эмоций.

Как нескладно все получилось, раздраженно подумал он. Хотел побыть один, сжечь избыточную энергию, разрядиться, подумать в одиночестве над тем, как быть дальше. И вот на тебе. Предложила побегать в коллективе. И заодно послушать, как над ним издеваются, да еще собрать данные из первых рук, от сослуживцев, о его личной жизни. Естественно, в первую очередь компрометирующие и шокирующие. Женщины это любят. Психологи тоже.

И это все, на что она способна? Все, что он заслужил? Вместо того чтобы сказать: «Как я рада нашей встрече. Я, не переставая, думала о тебе. Хотела хотя бы еще раз увидеть и коснуться тебя. До сих пор не могу прийти в себя после той ночи, когда испытала не менее полудюжины оргазмов. Это незабываемо. Не могли бы мы это повторить?». Как же, размечтался. Дождешься от нее. Может быть, когда-нибудь, после реинкарнации, в другой жизни.

Вместо этого она смотрит на него совершенно невыразительным взглядом, как на пустое место. Как будто видит впервые какого-то случайного прохожего, а не настоящего мужчину, с которым провела незабвенную и сладкую ночь всего сутки назад.

Джино бежал вместе с Дженифер впереди. Оттуда доносились обрывки разговора. Точнее, преобладал мужской баритон, использовавший представившуюся возможность в подрывных целях для полной дискредитации капитана Брайтона и устранения его как возможного претендента на сердце дамы.

— Не знаю, что с ним сегодня случилось, мэм. Встал сам, и без всякого приглашения и напоминания. Наверное, это вы на него так подействовали. Это у него охотничий инстинкт пробудился. Не может спокойно пройти мимо красивой женщины. Не исключено, что он тут с вечера вас поджидал. Лежал на крыше или в кустах в засаде. А так его обычно не выгонишь по утрам из постели. Не хочет вставать ни под каким видом. Отчаянно брыкается и ругается, даже иногда дерется. Мы соседи по коттеджу, и за время общения с ним по утрам я услышал массу новых слов и выражений, которые просто неудобно воспроизводить в присутствии дамы. Даже мне, старому солдату, было не совсем приятно их выслушивать. Хотя я веду себя очень тактично и сдержанно, мэм. Просто неспровоцированная агрессия с его стороны, и это в ответ на искреннюю заботу о его самосовершенствовании. Ей богу, мэм. Истинная правда. Даже немного обидно. А ведь мы члены одной команды.

Интересно, как у нее лихо получается с психологическими переходами. Сразу две совершенно противоположные личности уживаются в одном человеке. Может быть, у нее раздвоение сознания. Просто нажимает какую-то внутреннюю кнопку, переключая организм на другой режим работы. И вот уже вместо мягкой, чувственной, полной огня и любви женщины, перед тобой предстает холодный, свирепый и жестокий монстр, готовый растерзать тебя на части.

Первые десять минут Дженифер бежала не спеша, но потом постепенно перешла на довольно быстрый темп. Стивен бежал следом, молчаливо, размеренно и целеустремленно. Интересно, размышлял он после первой мили, как долго она сможет выдержать такой темп. И как будет вести себя, когда начнет выдыхаться. Грациозно и весело сдастся и прекратит борьбу? Или будет упрямо бороться до последнего, совершая невозможное?

После двадцати минут бега темп продвижения оставался по-прежнему высоким. Причем оба мужчины уже изрядно устали и начали активно потеть, особенно Джино, поскольку во время бега пытался еще и вести активную беседу, прохаживаясь по поводу Стивена, пересказывая очередные скабрезности и небылицы о его любовных похождениях.

— Они просто не давали ему прохода, буквально охотились за ним, придумывая разные хитроумные способы для того, чтобы встретиться. Однажды одна из них сумела просочиться в хорошо охраняемую гостиницу, прямо к нему в номер, когда он принимал душ. Представляете себе сцену. Стивен стоит под струей воды, вдруг дверь раскрывается. На пороге она, ослепительная красавица с кожей цвета молочного шоколада, с бездонными черными глазами, прикрытая только длинными волнистыми волосами, свободно разбросанными по пышному телу. Она молча забирается в ванну и становится рядом, прижимаясь к нему своими крепкими бедрами и необъятной грудью.

Боже, как она его напугала. Наверное, он подумал, что это привидение, какая-нибудь утопленница или русалка, живущая в отеле, и он по незнанию занял ее жилье. Как он кричал! Поднял на ноги своим криком весь гостиничный персонал. Я уже не говорю о том, что бедная девушка от такого шумового воздействия и от страха чуть не упала в обморок. Поскольку она была рядом, для нее это был как взрыв акустической гранаты. Новое американское оружие.

Стивен не стал встревать в веселую незлобивую пикировку, хотя и обратил внимание на то, что Дженифер явно внимательно прислушивается к трепу. Наверное, в душе у нее кошки скребут. Даже кожа покраснела. Наливается ревностью и злостью, причем из-за меня, самодовольно подумал он. Значит, не совсем я ей безразличен.

А Джино продолжал подливать масло в огонь. Обернувшись слегка назад, он небрежно бросил через плечо невинным голосом профессионального клоуна:

— Слушай, Стивен, я слышал, что ты меняешь красоток в своей постели каждый вечер. Или у тебя бывают перерывы, например, по воскресеньям? — И, обернувшись к даме, продолжил: — Если бы вы видели его самолет, то упали бы в обморок. Весь фюзеляж, с обеих сторон, разрисован пронзенными стрелой сердцами, по числу покоренных им женщин. Даже свободного места не осталось. Теперь вот рисует их несчастные окровавленные сердца уже на крыльях. Думаю, что он рассчитывает и ваше сердце в этот мартиролог павших занести.

Последняя реплика попала точно по адресу, прямиком в уши внимательной и благодарной слушательницы. У мисс Локсли не только лицо, но и шея побагровели от гнева.

Боже, когда же этот придурок прекратит свой глупый треп. Прекратит запросто и щедро вываливать всю ту информацию, которую сама жертва злословия предпочла бы придержать, предназначенную явно не для женских ушей, особенно этих.

При такой специфичной рекламе весьма трудно будет строить последующие отношения, даже просто дружеские. И уж тем более вернуться потом опять в разряд любовников при удобном случае.

На сороковой минуте бега он начал сдавать. Дыхание стало тяжелым и прерывистым, ноги тоже стали наливаться тяжестью, появилась боль в голеностопных суставах. Однако он не мог признаться в своей слабости, особенно глядя на красавицу, равномерно и внешне столь же легко продолжающую отмерять дистанцию своими стройными ножками. Какая волшебная игра бедер, груди, живота. Каждое движение полно неосознанного эротизма и художественной пластики. Настоящая поэзия и музыка спортивного секса. И как все это знакомо. Всего около четырех суток назад он целовал, облизывал и гладил каждый дюйм этого тела, каждый волшебный изгиб и выпуклость.

Но все это теперь не для него. Временно запретная тема. Полное табу, даже в мечтаниях. И неважно, во что будет облачено это прекрасное тело — в вечернее платье из одних бретелек и шифона, надетое прямо на голое тело, в строгий деловой костюм, скрывающий все ее очертания, в обтягивающие спортивные шорты и майки. Или просто безо всего, в натуральном, дарованной природой виде, без всяких тряпичных излишеств и украшений… Оно теперь не для него. Руки прочь от сочной женской плоти, и долой вожделение и похоть!

Переключение на сексуальные мысли помогло продержаться еще несколько минут, которые могли спасти Стивена от морального поражения. Ибо Джино внезапно прекратил бег и разумно перешел на шаг. Сочетание болтовни и бега никогда не приводило ни к чему хорошему. Особенно, когда ведешь нехорошие речи о друге. Пусть это послужит ему небольшим уроком. Так что ничто не мешало присоединиться к выдохшемуся спортсмену-любителю, хотя бы из простой мужской солидарности. Но не тут-то было. Да, все бы было хорошо и гармонично в этом мире, если бы не женщины.

Он выразительно взглянул на Дженифер, молчаливо призывая ее присоединиться к товарищу по команде, но, похоже, допустил в этом тактический просчет. Видимо, на его лице была написана откровенная мольба о снисхождении. А этого как раз не стоило делать. Это вызвало совершенно обратный эффект. На ее лице появилось злорадство и явственное понимание прекрасной возможности отомстить. Этот раунд она тоже намерена выиграть.

— Каждый свободен выбирать свой путь. Особенно, если он устал, — спокойно промолвила она.

Она даже не запыхалась, и на лице не блестели жгучие капли пота. Не то что у него. Просто потоком лились. Еще бы. Можно сказать, всю ночь почти не спал, мучаясь кошмарами, а до этого все время в трудах, то в постельных, то в полетных.

Дженифер отвернулась и устремилась вперед, еще быстрее заработав руками и ногами, не оглядываясь и не пытаясь узнать, сопровождает ли ее еще кто-нибудь. Не бег, а настоящий полет валькирии, божественной женщины-воительницы, забирающей в Валгаллу души убитых воинов. Лучшей представительницы американских амазонок двадцатого века. Вот сейчас и его загоняет до смерти, а потом тоже доставит прямо в рай для павших викингов, за пиршественный стол, в священную дружину Одина.

Он не мог остаться, когда ему бросили прямой вызов. Он даже не смог выругаться. Не смог даже плюнуть со злости. Не было для этого сил, и рот совершенно пересох. Все, что он смог в данный момент — это включить повышенную скорость в своей телесной коробке передач. Организм пошел уже явно вразнос, оставшись почти с пустым топливным баком и отваливающимися колесами.

Ему суждено погибнуть с честью на этой марафонской трассе. Солдат должен драться до последнего и суметь умереть красиво и достойно, на глазах своих боевых товарищей и у прекрасных ног леди Дженифер Локсли. Она лично закроет своей недрогнувшей рукой его застывшие навечно глаза, в которых будет отражаться ее портрет. Она примет его последний вздох и последние слова: «Я любил тебя, Дженни». И, может быть, даже тайно всплакнет потом, когда этого не будут видеть другие. И каждый год в этот день она будет мысленно возлагать венок на его могилу на Арлингтонском кладбище для воинов, погибших в боях за Америку, свободу и мировую демократию.

В этот момент амазонка слегка повернула голову и, не сбавляя темпа, бросила на ходу:

— Не надо убиваться, чтобы что-то мне доказать. — Голос был столь же спокойным и ровным, как и в начале дистанции.

В ответ он смог только прохрипеть:

— Со мной все нормально.

— Ну как хочешь.

Они пробежали еще одну милю, молча и сосредоточенно. Почему-то в этот момент вспомнилось, как он периодически предлагал ей передохнуть во время их пешего похода по лестнице в отеле. Горькая ирония судьбы. Какая наивность. И как ей было тогда смешно это слышать. Но, по крайней мере, он вел себя тогда по отношению к ней как джентльмен. Проявлял гуманизм и милосердие. Чего не скажешь теперь об этой даме. Никакой взаимности и такта, никакого сострадания к лицам противоположного пола. Никакого тендерного равенства. Пришло время борьбы за права мужчины и человека.

Она вновь повернулась, чтобы увидеть то, что еще осталось от умирающего спутника.

— Ради бога, капитан, не упрямься. Ты плохо кончишь.

— Нет! — Каждое слово давалось ему с огромным трудом, вырываясь с хрипом из раскаленных легких.

Наверное, она специально втягивает его в беседу, чтобы окончательно сбить дыхание. Чтобы он задохнулся и потерял сознание. И тогда она отнесет его бездыханную агонизирующую тушку обратно на своих плечах, не замечая тяжести, также легко и грациозно, как бежала до сих пор. И горделиво сбросит как охотничий трофей к ногам его товарищей и коллег. Вот, мол, полюбуйтесь на то, что осталось от хваленого летчика-аса после небольшой совместной тренировки.

Наконец она замедлила бег и потом перешла на шаг. Затем повернула голову, и он увидел ее кристально чистые глаза редкого темно-синего цвета, цвета полуночного неба. Тогда ночью они были опалового оттенка, затуманенные страстью и вожделением.

— Ты просто не хочешь ни в чем уступить женщине. Не можешь подчиняться ее воле и признать ее преимущество в чем-то. Ты просто грязная, мужская, шовинистическая свинья. Привыкшая смотреть на женщину как на шлюху, как на забаву в постели.

— Что ты сказала?

— Что слышал. Не можешь общаться с женщиной на равных?

— Могу. И я не свинья.

— Ха, еще какая. — Она с удовольствием еще раз процедила сквозь зубы: — Грязный, порочный и подлый хряк-шовинист. Пожиратель дамских сердец. Но мое сердце с фюзеляжа сотри.

Демонстративно повернувшись к нему спиной, подчеркнуто игнорируя его присутствие, она проделала ряд дыхательных упражнений и упражнений на релаксацию. Стивен в это время концентрировал усилия на том, чтобы не упасть на землю замертво и хотя бы слегка отдышаться.

Видимо, попытка восстановить контроль над телом удалась. Появился даже некоторый интерес к жизни. Во всяком случае, он с удовлетворением заметил, что повернутая к нему спиной дама расставила пошире ноги и начала делать наклоны вперед, касаясь ладонями земли. При каждом наклоне шорты весьма пикантно натягивались на ягодицах, рельефно обрисовывая их красивые очертания. Руки просто сами по себе тянулись пощупать столь великолепное порождение природы.

То, что делала дама в данный момент, можно было бы четко квалифицировать как сексуальную провокацию. Вначале облачаются так, чтобы сразу привлечь мужской глаз, зафиксировать его на некоторых достопримечательностях фигуры, чтобы мгновенно сработали самые низменные, животные инстинкты. А потом жалуются на то, что к ним пристают на улице грубые мужланы. Ну и как тут не пристать при виде столь пышного цветения плоти, причем в весьма доступной близости? Все же не из железа сотворен человек и не из камня. Может, все-таки, слегка ущипнуть или погладить эту тугую, аппетитную выпуклость в знак примирения и будущих серьезных намерений на предмет продолжения развития неслужебных отношений?

Дама активно продолжала наклоны, потом перешла к упражнениям на растяжку. Она явно была в гораздо лучшей спортивной форме, чем он. Надо было в постели поменяться ролями, предоставить ей самой взять на себя основные физические нагрузки.

Внезапно она остановилась и повернулась к нему лицом и решительно выставленной вперед грудью. Затем выразительно посмотрела ему прямо в глаза, причем каким-то образом умудряясь смотреть сверху вниз, хотя была на целый фут меньше ростом.

— Я вижу, что у нас могут возникнуть проблемы при дальнейшем общении. Но другого выхода нет. Я не собираюсь бросать свою работу. Я вижу ее перспективы. У меня удачное начало, и я рассчитываю на столь же удачное продолжение. Но приходится учитывать то, что мы постоянно здесь на виду и следует соблюдать определенные правила игры. Не я их придумала, не я их определяю. Так что придется смириться. Мне бы не хотелось осложнять свою жизнь здесь из-за такой мелочи, как наши личные взаимоотношения в прошлом.

После таких слов Стивен даже не знал, как надо себя чувствовать. Наверное, оскорбленным. Поэтому он просто молча стоял как идиот, с открытым ртом, из которого все еще вырывались хриплые вздохи и жалобные всхлипывания измученного организма.

— Твой любовный опыт и заслуженная репутация у сослуживцев в этой области, как я уже поняла, вполне позволят тебе забыть этот эпизод, быстро утешиться и пережить некоторые неудобства последующего общения со мной на служебной почве.

От негодования у него даже мгновенно восстановились дыхание и голос.

— Какие еще проблемы? Ты имеешь в виду нашу совместно проведенную ночь? Когда мы лежали рядом, совершенно обнаженные? Когда занимались сексом?

Она гордо вскинула подбородок и надменно процедила:

— Во-первых, прекрати упоминать об этом недоразумении. Мне было приятно с тобой, но это была ошибка, причем с обеих сторон. Ошибки надо исправлять. Особенно, если они мешают работе. А во-вторых, никакого секса больше не будет. И не надейся. Не пытайся ничего оживлять. Я не хочу ничего личного между нами. Не хочу, чтобы у нас были проблемы в служебных взаимоотношениях. Постарайтесь это усвоить хотя бы на ближайшие несколько месяцев, мистер Брайтон.

Она развернулась и решительно зашагала прочь. Он попытался последовать за ней, но ноги держали его с трудом. Одну даже начало сводить судорогой, и ему оставалось только не спеша, ковыляя и прихрамывая, тащиться следом за ее удаляющейся и уменьшающейся фигуркой, сексуальной и агрессивной.

Ничего, утешал он себя. Еще не вечер.