Преступление и наказание

Автор разочаровывает:.

Вот мы и дошли до точки. Здесь наши пути расходятся, читатель. Ты посмотрел на испанцев другими глазами. Я поменял моё отношение ко всему. Я понимаю, что не моё дело ругать или критиковать Испанию. Я знаю, что в стране много хороших и добрых людей и они делают замечательные дела. Но, зайдя в эти места, которыми пугают детей и увидев, что здешние порядки, правила и отношения есть ни что иное, как продолжение той жизни, я меняюсь, исправляюсь и мне стыдно признаться самому себе, что пытался защищать всю эту дрянь. Теперь знаю, что воровать лучше, чем работать. Наркотики и трафик африканцев — прибыльное дело. Знаю многое другое, чего не напишу, чтобы не ополчить против меня систему. Но читай, читатель, читай! Надеюсь, что новые знания уберегут тебя от необдуманных шагов или подвигнут на новые. Всего тебе…!

ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ДРУЖНО

Сумашедший дом — это один из типов демократии. Перечитай, читатель, ещё раз первую фразу. Это убережёт тебя от поспешных суждений и неправильных выводов при ознакомлении с этим весьма полезным чтивом. Полезным для того, кому тюрьма — мать родна. Тем, кто отбыл по тридцать и больше лет в зонах на постсоветском пространстве и кому положен заслуженный отдых. В привычных местах и обстоятельствах.

По многочисленным авторитетным свидетельствам бывших советских ветеранов холодных мест, испанская тюрьма — трёхзвёздный отель. И почему бы не провести последние годы жизни в таких тепличных условиях? Тепличных в буквальном смысле слова. В большинстве испанских тюрем никогда не видят снега. Не заставляют, а в большинстве случаев, просто запрещают работать. При этом — сносное медицинское обслуживание, адекватное питание, отличные бытовые условия и — самый главный шик испанской тюрьмы — ежедневная доза наркотиков, не считая «убойных» медикаментов.

Не говоря уже о менее официальных ништяках: возможность приобретения классических наркотиков, алкоголя с магазина (не везде), возможность приготовления и дистилляции (при умении) бражки. Плюс — наличие всякого рода нетрадиционно ориентированных би-, моно- и прочих сексуалов, некоторые из которых носят вполне сносно сделанные силиконовые импланты. И много-много другого…

Есть некоторая трудность в общении, находясь в чужой языковой среде, но, за долгие годы отсидки, даже безнадёжно тупые начинают «аблар эн кастейяно». С каждым годом всё лучше.

Для того, чтобы оказаться в испанской тюрьме, сначала надо оказаться в Испании.

Путей и способов много, но не будем обнародовать их в литературной форме, чтобы другие заинтересованные стороны не смогли испортить весь процесс. Бывшему советскому и будущему испанскому нелишне напомнить, что хитрая испанская юриспруденция старается при первой же возможности депортировать нашкодившего русскоязычного гражданина. Для этого, суды, иногда, идут на подлог и специально занижают наказание, чтобы не превысить планку в пять лет. Зэка с таким приговором высылают из Испании через два-три года заключения. Приговорённые к срокам больше пяти лет, могут быть депортированы только после отбытия трёх четвертей срока.

Поэтому, заходить надо по-крупному: организованная группа, трафик наркотиков, оружия… содержание сети прости… обоего пола, воровство с применением насилия и, разумеется, убийства. В Испании можно убивать. Привыкшие к корридам, петушиным и собачьим боям, испанцы, хладнокровно относятся к такого рода известиям. Жертва всегда виновата в том, что её убили.

Гарантированно большой срок за воровство получают (если попадаются), когда обворовывают жилища политиков, судей, адвокатов и прочих носителей бобровых воротников. В каждом сравнительно большом городе Испании есть район или даже целая деревня, где живут такие привилегированные члены общества.

Разумеется, что эти зоны охраняются лучше, но, если… хм… кажется это я о погоде на Пиринейском полуострове.

Упаси вас Боже обвинять меня в том, что я призываю воровать и грабить в Испании! Это, просто, такая литературная форма информировать, что в этой стране тоже есть Уголовный Кодекс. А в нём есть статьи, где довольно ясно, правда по-испански, доводят до любого желающего знания о видах преступлений и наказаний за них полагающихся.

Хотя, честно говоря, в Испании не всё так гладко, как пишут в испанских кодексах, законах и информационных бюллетенях. Так, например, один посетитель мест исправления, топчущий вместе со мной ограниченное пространство, потратил более восьмидесяти тысяч евро на адвокатов, потеряв одного из них в этом юридическом марафоне по причине естественной смерти. В результате, зэк лишь добился снижения наказания с 37 лет тюремного заключения до 15 за преступление, которого не совершал.

Посему, мне бы хотелось, чтобы всем было лучше. Заняв тюремное место, русскоязычный зэк-пенсионер избавит многих несправедливо осуждённых в Испании от разлуки с родными и близкими. По-моему, это будет справедливо.

Правда, в семье не без урода. То есть, не без уродов. И, решившему попасть в испанские застенки, придётся сосуществовать в одном месте со всякими возможными отбросами человеческого общества. В этом тоже есть свои прелести: именно эту публику можно и нужно держать в долгах, чтобы они исправно доставляли с воли траву, кокс и пластилин. При этом необходимо знать, что испанские тюремные работники всегда стоят на стороне таких должников. Им разрешают «уходить в отказ», и не выходить из камеры. Их вовремя переводят в другие модули и тюрьмы, если должники добровольно и вовремя признаются в своём неправильном поведении, сдавая при этом всех и вся. Но, даже в испанских тюрьмах, таких «певцов» догоняет их слава и, временами, пожелания бывших кредиторов.

Сумасшедший дом — это один из видов демократии.

Демократия — это хаос.

Хаос — это дурдом. Новое слово в этом замкнутом круге — хаос. Современная Испания — это точный слепок Страны Советов за последние тридцать лет существования. С той лишь разницей, что события здесь происходят со скоростью в два-три раза большей. Но об этом, как-нибудь в следующий раз.

У меня есть карт-бланш на написание приглашения в эту страну. 21 июня 2016 года я уведомил Верховный Суд Испании и 26 сентября того же года Суд, устроивший мне судилище и унизивший меня перед бандой воров, что за это я приглашу всех сукиных детей Мира в эту страну. Ни одна инстанция даже не известила меня о получении моих писем. Не говоря уже о том, чтобы высказать своё мнение о моей идее. Им не интересно. Они не любят Испанию. Им, вообще, по барабану будущее. Они живут в параллельном мире.

Кстати, в испанском Уголовном кодексе не предусмотрено наказания за рассказ, который вы только что прочитали. Но испанская юриспруденция, привыкшая безнаказанно стряпать фальшивые дела, запросто может начать обвинять меня в:

— потоплении «Титаника»

— в изобретении газа «Циклон-Б»

— в убийстве президента Кеннеди

— в обрушении пяти домиков в Нью-Йорке

— во взрыве испанского посольства в Кабуле.

И ещё в чём-нибудь. Из всего возможного списка могу согласиться лишь с тем, что я — радикальный исламский экстремист. На всё остальное у меня есть железное алиби.

Я, вообще не понимаю, зачем испанцам всякие Сервантесы, Бласко Ибаньесы и Артуры Прес-Реверте, если судьи пишут такие выдумки в своих приговорах, что им нужно отдать все литературные премии. Пример из конкретного дела. Без вариантов:.

Угадайте, сколько лет заключения получил обвиняемый за такое дело, составленное из таких цитат. Как всегда, три варианта:.

1. 2 года.

2. 6 лет.

3. 37 лет.

Мне ваша догадливость уже кажется подозрительной. Вы что, думаете, что в Испании…

1. Всё плохо.

2. Не всё плохо.

3. Всё не плохо.