Причина её слёз

Глава 19

— Почему он так спокоен? — спросила Мика у Орландо.

— А разве ты волнуешься? — удивился парень.

Девушка задумалась над его словами.

Если честно, она отнеслась ко всему происходящему очень несерьезно. Девушка совершенно забыла о том, что за нее, может быть, тетя волнуется. И Ясмин, наверняка, не находит себе места, от незнания того, где же сейчас находится ее подруга.

Ясмин всегда беспокоится о благополучии Мики. Но рядом с ней сейчас Орландо, и все ее волнение улетучилось само собой. Да, даже сейчас она совершенно спокойно ко всему отнеслась.

Орландо усмехнулся.

— Там настоящий ливень! — задумчиво проговорил он. — Хорошо, что успел добежать сюда, иначе бы до ниточки промок.

— Мне холодно… — протянула Мика, поежившись.

Орландо улыбнулся.

— Спать?

— Нет! — отрезала девушка, устроившись удобнее. — Поговори со мной…

— И о чем же? — он уже знал ответ на свой вопрос, но не мог не задать его Мике.

— Орландо, — обратилась к нему девушка, — я хочу, чтобы ты мне рассказал о себе. И, пожалуйста, не отталкивай меня, оправдываясь фальшивыми признаниями! Ведь мы знакомы со средней школы. Почти пять или даже шесть лет мы дружим. Ты же знаешь, что мне можно доверять!..

— Ложись спать! — крикнул Орландо, а его глаза вновь заполыхали недобрыми огоньками, — Ты мне не веришь! Сейчас! В данный момент! Почему же я должен тебе что-либо рассказывать?!

— Я верю тебе! — воскликнула девушка. — И не кричи на меня!

— Да, — не унимался парень, — я люблю тебя, но ты мне не веришь!

Мика отступила назад, но Орландо схватил девушку за руку и прижал к себе, уткнувшись носом ей в макушку.

— Дурочка, помолчи немного…

Девушка не двигалась. Она не понимала, что же происходит. Это же ведь не правда. Лишь сладкая ложь, чтобы заткнуть ее.

Слишком тепло.

Слишком горячее тело Орландо…

Слишком приятно находиться в его объятиях.

Слезы сами собой хлынули из ее глаз и покатились по щекам. Хватаясь за футболку Орландо, Мика уткнулась мокрым носом в грудь парню и громко всхлипнула. Теплое дыхание парня щекотало ухо. Он склонился к нему и начал шептать какие-то успокаивающие слова, но Мика не понимала смысла его слов.

— Не уходи! — закричала девушка.

— Не уйду.

Мика почувствовала, что Орландо потянул ее за руку и повалил за собой на мягкую солому. Честно сказать, на миг девушка даже перестала плакать, испытав удивление от внезапного толчка. Но всхлипы вскоре возобновились с новой силой, и девушка еще сильней прижалась к Орландо.

— Я люблю тебя, — сквозь слезы прошептала она. — Не уходи хотя бы ты от меня! Я не переживу!

— Мика…

— Ты всегда так ведешь себя, будто готов в любой момент уйти! — казалось, она совсем не слышала его. — Пропасть! Каждый раз, смотря новости, я с замиранием сердца прослушивала, как монотонный голос ведущей перечисляет приметы пропавшего без вести человека!

— Перестань, замолчи…

— Нет! Ты тоже уйдешь! Ты тоже оставишь меня одну!

Ее губы дрожали, не в силах больше продолжать что-либо говорить. Глаза ужасно болели от накативших слез, горло хрипело, а нос щипало.

Боже!

Поскорее бы это закончилось!

— Мика… — вновь повторил Орландо.

Взяв ее плачущее лицо в свои ладони, парень смахивал губами слезы с пушистых ресниц девушки. Целовал в лоб, в нос, в мокрые соленые щеки. Пытался успокоить.

— Не уходи… — повторила Мика, затихая и обнимая Орландо.

— Ох, — вздохнул парень и посмотрел в блестящие серые глаза.

Вновь прижался к ним губами. Его губы пылали. Все его лицо было горячим, будто бы он был ходячим обогревателем.

Горячо.

Обжигает.

— Почему ты так себя ведешь? — спросила чуть хрипловатым голосом Мика. — Почему заставляешь волноваться за себя? Расскажи!

Орландо вздохнул и вновь притянул к себе девушку.

— И что же тебе рассказать?

— Почему ты внезапно ушел, когда я рассказала тебя о волках, тогда у автобуса рядом с колледжем?

— Почему? Хм…

— Из-за чего ты поругался с директором?

— Из-за чего…

— Почему ты принюхивался к тому следу? Почему, когда я смотрю в твои глаза, мне в голову врезаются всякие видения? Почему твои глаза черного цвета? Где ты живешь, в конце концов? Я ничего о тебе не знаю! Почему?

— Почему…

Орландо на несколько мгновений задумался, пытаясь переварить весь этот шквал вопросов, заданных Микой. Он, если честно, даже не знал, с чего стоит начать, чтобы в него не прилетело еще несколько сотен таких вопросов, на которые придется отвечать.

— Мика, — наконец, начал он, — я не человек.

— Я это уже поняла, — буркнула девушка.

— Ум…

— Почему? — девушка не дала договорить Орландо и бестактно перебила его.

— Когда-то давно люди умирали от неизлечимой болезни, — заговорил парень. — Считалось, что вирус пришел из леса с маленькими больными животными. Волков в то время как раз истребляли. Но никто не знал, что именно волки, убивая этих больных зверей, предотвращали распространение болезни. Моя мама и весь ее род был издавна связан с волками. А мой отец их уважал и считал, что волки — это нечто большее, чем просто звери. Из-за этого он прослыл в народе местным чокнутым. Мои родители разговаривали с волками. Они всей стаей пришли к ним в особняк, и мама с папой стали восстанавливать популяцию волков.

Мика ничего не говорила. Только слушала, что рассказывал ей Орландо о своей семье. А парень тем временем продолжал:

— Сначала они делали это тайно, пока однажды одна девушка не обратила на это внимание. И позвонила в полицию. Каким-то чудом родителям удалось уговорить правительство прислушаться к ним и довериться моей маме. Для волков создали что-то вроде заповедника. Здесь. За городом. Мама как-то разговаривала с ними. Они поверили ей. Вскоре волки истребили всех больных животных, и вирус отступил. Несколько волков приходили к моим родителям и разговаривали с моей мамой. Они поддерживали что-то вроде хороших отношений. Мой отец очень хотел ребенка, вот только мама колебалась. Она боялась, что свершится страшный обряд, который сделает ее детей волчатами. Косвенно, так и случилось…

На этом Орландо умолк.

Мика подняла на него удивленный взгляд и уставилась в его грустные глаза, полные боли.

— И этим ребенком-волчонком оказался ты? — в полной тишине раздался ее тихий голос.

Орландо повел плечами и отвел взгляд.

— Мама боялась не напрасно, — подытожил он. — Ей было предначертано судьбой, что у потомков ее рода будут проявляться волчьи повадки. Все было так же, как и предсказывала ей ее мама, моя бабушка. Неизлечимая болезнь. Помощь волков. Хорошие отношения с ними. Однажды прибежал один из волков и радостно объявил, что одна из волчиц носит волчат. Моя мама была рада за нее, и та волчица тоже прибежала к ней. Это было очень странно, ведь ей должно было быть страшно приходить к людям. Но нет, она пришла и даже осталась у нее. Еще ни один волк так не делал раньше. Поначалу мать была рада, что все так хорошо закончилось, но вскоре перестала улыбаться, а только горько плакала. Она была беременна.

Орландо было больно говорить на эту тему. И Мика это видела. Но прерывать его не стала.

— Отец радовался и был счастлив, — парень говорил на автомате, стараясь не пересекаться с Микой глазами, — но он не понимал, от чего моя мама так не хочет детей. Он впервые на нее тогда закричал, мол, та его не любит и не хочет прожить с ним нормальной супружеской жизнью. Отец сказал это сгоряча, не зная всей правды о ней и ее семье. Когда мама ему рассказала про старую легенду, то отец психанул, начал ругаться, что, мол, зачем он выбрал себе такую жену и ушел…

Орландо замолчал на несколько минут. Мика не стала тревожить его вопросами, когда он продолжит говорить, что было дальше. Она прекрасно понимала, что парень сейчас испытывает. Поэтому терпеливо ждала, когда он сам продолжит свой тревожный рассказ.

Наконец, собравшись с мыслями, Орландо снова заговорил. Тихо. Приглушенно. Чуть хрипловатым голосом.

— Он вернулся через некоторое время. Слишком сильно любил мою маму. И он сказал, что у них все будет хорошо, что они со всем справятся. Вместе.

— А что это за легенда такая? — с детской наивностью спросила Мика, не выдержав.

Она завороженно ждала продолжения этого рассказа. Она видела, с каким трудом давались слова Орландо. Она видела, что он готов расплакаться. Но ничего с собой поделать не могла.

— Я не знаю точно… — признался Орландо. — Что-то про больной город, добрые намерения волков, сделка с волками, теплые отношения, беременная волчица… Если после всего этого мать должна была бы ждать ребенка, то та волчица должна прибежать к ней домой и ждать, пока у той появятся волчата, а у моей матери дети. Что-то в этом духе. Волчица долго ждала, и для моих родителей время было мучением. И когда пришел срок, все свершилось, как и было предназначено судьбой. Волчица и мама родили одновременно. У меня должны были быть сестра и брат, а у волчицы только три волчонка. Двое волчат умерли, как и мои брат с сестрой. А потом побежал дождь. Он превратился в ужасный ливень. Волчица металась по улице, а мать вместе с ней. Прибежали волки, почуяв что-то не ладное, и завыли. Я помню, как мне было больно! Казалось, что глаза вылезут из орбит. Только потом уже я узнал о том, что это так они менялись. Я чувствовал, как сильно болела челюсть, у меня резались маленькие клыки. Слишком рано, как для волчонка, так и для человека. Я не плакал и не кричал, я выл, а рядом со мной скулил выживший волчонок. Он изначально должен был быть с черной шерстью и с черными глазами. Ни у одного волка не было бы таких глаз. Но он покрылся белоснежной шерстью, и глаза его были голубыми… А потом почти сразу же он стал черным, вот только глаза остались мои… Не знаю, пусть это и звучит дико и глупо, но мы поменялись глазами… Это было ужасно, Мика! А самое страшное, что я все это помню в мельчайших подробностях!

Фу!

Услышать такое девушка явно не была готова в эту ночь. Что угодно, но не такое. Она не ожидала, что парень помнит, что с ним происходило во младенчестве. Такого же попросту не бывает!

Но факт остается фактом: что-то в день его произошло такого, что заставило оставить в памяти этот жуткий момент, от которого ему тошно и по сей день.

— Орландо, — позвала его Мика.

Но парень не отозвался. Он завороженно смотрел на языки пламени. Девушка прижалась плотнее к нему и закрыла глаза.

— Мы начали жить обычной жизнью, — снова заговорил Орландо, — и волк во мне не проявлялся. Волчица умерла, но стая забрала себе волчонка. Мы радовались, с мамой все было в порядке, отец был счастлив. Мы жили, как самая обыкновенная семья… пока одного пьяницу не увидели убитым на дороге…

— Что?

— Рядом были следы чьих-то лап, — Орландо, казалось, вообще не обратил внимания на вопрос девушки, — но они не были волчьими. Все тело убитого было в царапинах и укусах… Да, о чем я вообще говорю? Оно буквально до самых костей было обглодано! И все — понимаешь? — стали наезжать на «ручных» волков моей семьи. Да, стая часто прибегала к нам, и меня все время обнюхивали, будто это был какой-то ритуал, и играли со мной. Что самое удивительное: я отчетливо понимал их язык, и с ними мне было гораздо интереснее, чем с детьми людей.

Орландо сказал это с каким-то сожалением и волнением, будто это были самые лучшие воспоминания из его детства.

— Один волк был очень агрессивным, — парень почесал затылок, — но к нему я всегда тянулся больше всех. А он постоянно кусал меня и отпихивал от себя. Правда, он после этого всегда извинялся передо мной. Все же он был добрым. Зачастую приходил и волчонок умершей волчицы. С ним мне почему-то не хотелось играть. Я всегда сидел и смотрел на него, как и он на меня…

— И что было дальше? — Мика с нетерпением ждала продолжения рассказа.

— В общем, — подытожил Орландо, — все вновь занялись истреблением волков. Видимо, для людей та история с вирусом не послужила никаким уроком. Да, и шкура волков в то время была очень дорогой. Мать пребывала в отчаянии. Волки приходили к нам домой со страшными ранами. Отец лечил их тайно, уводя как можно дальше в лес, чтобы никто не мог их увидеть. Но вскоре его арестовали, и мы с мамой остались совсем одни. Однажды прибежал тот злой волк. Моя мать не выдержала и в бешенстве кинулась на него в слезах, крича, чтобы тот сознался в содеянном, что именно он убил того алкаша. Но нет. Волки были не причем. Мама понимала, что нужно что-то сделать, чтобы предотвратить все эти ужасные события. Иначе волки могут попросту прервать свое существование.

Орландо запнулся на этом моменте. На секунду Мике показалось, что он вот-вот заплачет. Но этого не произошло. Парень, несмотря на то, что ему снова приходится проживать все эти события в своих воспоминаниях, держался стойко.

Сейчас тот момент, когда слезам нет места. Тем более, что все это уже давным-давно в прошлом. И горевать из-за этого не имеет смысла.

— Мне было четыре года, когда меня отсудили от родителей, — произнес парень, тщательно подбирая слова. — Их признали невменяемыми и закрыли в психиатрической больнице. На самом деле, некоторые люди приходили к моим родителям за помощью. Говорили о том, что они против того, чтобы волков истребляли. По их мнению, умирать от неизвестной болезни еще хуже, чем от клыков дикого зверя. Многие люди так же верили, что волки тут совершенно не причем. Но, тем не менее, в пять лет я попал в детский дом, потому что на этом настояла одна очень гадкий человек, который однажды вечером позвонил в полицию, чтобы сообщить о том, что мои родители сотрудничают с волками. Также именно он добился их ареста. И с противной, гнусной улыбкой сказал мне на прощание: «Я тебя спас и уничтожил одновременно! Твоих родителей теперь ничто не спасет. Как и тебя, маленькое исчадие Ада!»

— И этим мужчиной был…

Догадка сама собой пронзила разум девушки. Теперь она понимала многое. И особенно то, почему Орландо тогда вылетел из кабинета директора в бешенстве.

— Да, Мика, — Орландо сжал кулаки, — это был наш директор. Именно из-за этого я вылетел из того кабинета и ушиб твою руку. Он имел наглости сказать мне, что мои родители последние твари, которых нужно было истребить вместе с волками.

И тут парень все же не сдержался. Просто не смог. Слезы все же покатились по его щекам.

Мике было очень тяжело слушать этот рассказ, несмотря на ее детский интерес. Каждое слово больно резало ее сердце, оставляя глубокие раны на нем. Ей было тошно от осознания всего этого. Хотелось рвать и метать. На самом деле, это было ужасно осознавать, каким тяжелым было детство Орландо. И в какой грязи ему «посчастливилось» искупаться.

Она отодвинулась от парня и запустила свои пальцы в черные длинные волосы Орландо. Он поднял на нее глаза на мгновение и уткнулся носом девушке в грудь.

Крепко обнял ее.

Ему стало легче от одного осознания того, что сейчас Мика рядом с ним. Просто перебирает его волосы и тихо поддерживает своим молчанием.

Почему-то Орландо этого хватило, и он очень быстро успокоился. Наверно, ему давно этого не хватало.

— В детском доме одна девчонка сказала мне, — засмеялся парень, — чтобы я больше не плакал, и подарила игрушечного лиса. Если честно, я не помню, как она ее называла. Эта игрушка до сих пор лежит у меня дома в память о том дне. Девочка эта тоже плакала, только, на удивление, очень быстро успокоилась. Я до сих пор помню, с каким любопытством она у меня спрашивала, почему я плачу. Она была такая миленькая!

Мика вздрогнула от этих слов, но, похоже, Орландо в этот момент не заметил этого, предавшись воспоминаниям.

— Она мне продолжает сниться по ночам. Пусть это и смешно, но это именно она научила меня тому, что плакать — всего лишь простая трата времени. И я серьезно отнесся к ее словам. А сейчас я впервые с того дня дал слабину и плачу. Это же смешно!

Вот только Мике это совершенно не казалось смешным. Только сейчас она осознала, что они с Орландо уже встречались раньше.

В глубоком детстве…

В детском доме…

Неужели тем мальчиком действительно был Орландо?

Неужели ему она отдала свою любимую игрушку тогда?

И действительно ли это как-то повлияло на его характер?

Но разве такое возможно?

— Орландо, — обратилась к нему Мика, стараясь скрыть дрожь в голосе, — а что дальше было с этой девочкой?

Парень поднял взгляд на девушку и удивленно изогнул одну бровь, не понимая, чем эта маленькая девочка внезапно заинтересовала ее.

— Ее увела какая-то женщина, — ответил он. — С тех пор я ее больше не видел. Я же ведь сбежал из детского дома. Мне тогда был тринадцать.

— Сбежал?

— Ага, — закивал парень, — детский дом обанкротился. Детей не могли содержать. Ребят с пятнадцати уже отправляли жить самостоятельной жизнью, а остальных отправляли в первые попавшиеся семьи, и никого совершенно не волновало, что где-то бьют детей, где-то родители наркоманы и так далее… Я не хотел жить такой жизнью, понимаешь? Тем более, что я тогда уже начал превращаться в волка.

— Как?!

— Ты что? — Орландо скептично посмотрел на Мику. — Забыла, что я оборотень?

— Нет, просто понимаешь, мне как-то не верится…

— Хм, понимаю… Я тоже не верил поначалу. Я надеялся, что вся та легенда была простой ложью, но нет…

— Как?.. — Мика запнулась, но все же продолжила свою мысль. — Как ты все это узнал?

— В двенадцать лет, — еле слышно прошептал тот. — Я, как и многие другие ребята, захотел узнать, где же мои родители, и что с ними случилось. Я уходил из детского дома к Майклу. Он мне помог во всем разобраться.

— Он знает?! — удивилась Мика.

— Нет, — Орландо покачал головой. — Он просто помог мне найти дом моих родителей. Там были старые записи… и тот волчонок…

— Ты его не забыл?

— Нет, в этом то и вся проблема. Я все прекрасно помнил, и поэтому хотел как можно скорее и подробнее узнать о моей волчьей сущности… — Орландо, казалось, не хотел продолжать этот разговор, но слова сами вылетали из его уст, продолжая рассказ. — Так вот, когда я пришел в особняк, меня встретил тот самый волчонок. Он разозлился и кинулся на меня. Я тогда очень растерялся, но тот агрессивный спас меня от смерти. С ним пришел еще и вожак, который все отлично знал. От него я все узнал. Еще подробно порылся в дневниках моей мамы и семейных архивах. Волчонок успокоился и посидел со мной. Как и прежде, мы молча глядели друг другу в глаза. А потом я возобновил осмотр особняка. Там я нашел приказ об отцовском аресте и адрес той самой психиатрической больницы. На следующий же день мы с Майклом поспешили по этому адресу. Ночью, когда все спали, я пробрался к нему в комнату, и мы нашли по карте города, где же находится это место. Самое страшное было то, что там никто не знал о таких пациентах. Все пожимали плечами, будто бы ничего не зная, а потом у всех как-то странно начинала кружиться голова, и они уходили, оставляя нас одних. Я понял, что говорить с ними бесполезно, поэтому тайком пробрался в архив и стал перебирать их бумаги, но меня очень быстро выгнали оттуда, сказав, что я еще не подрос, чтобы так себя вести. Я не мог с этим смириться! Из всех записей я узнал, что моя мама не могла умереть раньше восьмидесяти лет. Она еще жива, Мика! Понимаешь? Я бегал по судам. Даже в полиции был! Был там, где заперли моего отца, но в камеру меня не впустили! Но зато не стали отрицать, что там был мой отец, Мика! Там наверняка есть еще что-нибудь!

У Орландо в глазах был такой странный азарт, что невольно девушке стало страшно.

А вдруг парень попросту сошел с ума?

— Орландо, я… — запинаясь, Мика продолжила, — кажется, я могу тебе помочь…

— Как?

— Моя тетя недавно помогла поймать какого-то террориста и теперь в хороших отношениях с полицией, — ответила девушка. — Быть может, нам удастся получить разрешение на осмотр? Тебе же ведь уже исполнилось восемнадцать лет!

— Мика…

— Мы можем поспрашивать соседей, — затараторила она. — Можем найти друзей твоих родителей! Я помогу тебе!

— Мика…

Орландо удивленно смотрел на девушку. Она говорила с таким пылом, с таким желанием, что хотелось ей верить. Хотелось поймать ее энергию и впитать в себя всю без остатка.

Именно сейчас ему показалось, что Мика — это его родственная душа…

Смотря в ее глаза, у него в груди разжигались тысячи огоньков надежды. Она говорила, не отводя взгляда от Орландо, и будто касалась своими нежными пальчиками сердца юноши.

Это…

Было…

Незабываемо…

Хотелось еще ощутить это чувство снова и снова. Оно как-то странно разливалось по всему телу, заполняя неимоверным счастьем каждую клеточку его существа.

Это…

Это замечательно…

— Мика… спасибо тебе…

Девушка замолкла и вопросительно вздернула брови. Орландо молчал. Ничего не говорил. Просто молчал. Потом протянул руки к Мике и вновь притянул ее к себе. Даже мальчишки-подростки могут быть романтиками, если кто об этом не знал.

Но…

К хорошему привыкаешь очень быстро, и Мика чувствовала себя более чем комфортно, прижавшись к горячему телу Орландо.

Вдыхая его запах.

Запах волка.

Почему-то она посчитала, что это именно он. Мускусный. Чуть горьковатый. Ей он очень нравился. Мике казалось, что она чувствует колючую шерсть зверя, и вообще будто вся закутана в нее с ног до головы. Она никогда раньше не прикасалась и не гладила волка, но почему-то именно сейчас посчитала, что это именно то ощущение. Ощущение, от которого на кончиках пальцев чувствовалось легкое покалывание, а сердце расцветало и трепетало.

Это так приятно, и не хочется от него никуда уходить. Не хочется терять всего этого.

— Я люблю тебя, — в дремоте шепчет Мика, и чувствует на своих губах нежное прикосновение губ Орландо.