Причуда

Глава 4

— Вам нужно пойти взглянуть на «ключи», вообще на весь реквизит, используемый в нашей игре, — сказала, отдышавшись, миссис Оливер.

Пуаро поднялся и послушно последовал за ними. Миновав холл, они прошли в небольшую, обставленную как служебный кабинет комнату.

— Слева — орудия убийства, — объявил капитан Уорбуртон, махнув рукой в сторону карточного столика. Там были разложены маленький пистолет, кусок свинцовой трубы со зловещим коричневым пятном, синий флакон с этикеткой «Яд», кусок бельевой веревки и шприц.

— Это — орудия, — пояснила миссис Оливер, — а это — подозреваемые. — И она протянула Пуаро отпечатанную карточку.

Он с интересом прочитал:

Пуаро прищурился и посмотрел на миссис Оливер с легким недоумением.

— Великолепный список действующих лиц, — деликатно заметил он. — Но позвольте спросить, мадам, что требуется от участников игры?

— Переверните карточку, — сказал капитан Уорбуртон.

Пуаро перевернул.

На обратной стороне было напечатано:

— Каждый участник получает такую карточку, а также блокнот и карандаш для того, чтобы можно было записать «ключи» к разгадке, — начал быстро объяснять капитан Уорбуртон. — Ключей будет шесть. И вы переходите от одного к другому, как в игре «Найди клад», а орудия убийства будут спрятаны в нескольких подозрительных местах. Вот первый ключ — фотография. Каждый начнет с нее.

Пуаро взял маленькое фото и, нахмурившись, стал рассматривать. Потом повернул его вверх ногами и еще больше нахмурился. Уорбуртон улыбался.

— Искусно сфотографировано, верно? — самодовольно спросил он. — И довольно просто, если знаешь, что это такое.

Пуаро не знал, и ему стало досадно.

— Что-то вроде зарешеченного окна? — предположил он.

— Некоторое сходство есть, согласен. Но вообще это часть теннисной сетки.

— Ах вот как! — Пуаро снова посмотрел на снимок. — Да, теперь, когда вы сказали, это совершенно ясно.

— Многое зависит от того, как посмотреть на вещь, — усмехнулся Уорбуртон.

— Истинная правда.

— Второй ключ будет в ящике под серединой теннисной сетки. Это пустой флакон из-под яда и рядом с ним обыкновенная пробка.

— Понимаете, — быстро заговорила миссис Оливер, — флакон с винтовым горлышком, так что, по существу, ключом является пробка.

— Знаю, мадам, что вы очень изобретательны, но мне не совсем понятно…

— Ну конечно, — перебила его миссис Оливер. — Есть пересказ происходящего. Краткое содержание, как в журнальных сериалах. — Она повернулась к капитану Уорбуртону. — Листки у вас?

— Их еще не прислали из типографии.

— Но они же обещали!

— Знаю, знаю. Все всегда обещают. Листки с содержанием будут отпечатаны вечером к шести. Я сам съезжу за ними.

— Ну хорошо. — Миссис Оливер глубоко вздохнула и повернулась к Пуаро. Тогда мне самой придется все вам рассказать. Только рассказчик я никудышный. Видите ли, когда я пишу, у меня все четко и ясно, но, как только пытаюсь это пересказать, получается страшная неразбериха. Поэтому я никогда ни с кем не обсуждаю своих замыслов. Я уже научена горьким опытом: как только я начинаю это делать, мне вскоре со скучающим видом говорят:

«Э-э… ну да… но непонятно, что же тут происходит и… наверное, из этого ничего не получится». Так бывает обидно! Ведь когда я пишу, у меня все получается.

Миссис Оливер перевела дух и продолжала:

— Ну, слушайте. Питер Грей, молодой ученый-атомщик, подозревают, что он работает на коммунистов, и он женат на этой девушке Джоан Блант, а его первая жена умерла, но на самом деле она не умерла, потом она вдруг появляется, потому что она — тайный агент или, вернее, она туристка, а у жены роман, а этот человек, Лойола, появляется то ли, чтобы встретиться с Майей, то ли, чтобы шпионить за ней, и существует шантажирующее письмо, которое могла написать экономка или дворецкий, и пропадает револьвер, а поскольку вы не знаете, кому адресовано письмо… и тут за обедом вдруг откуда-то падает шприц, а потом он исчезает…

Миссис Оливер вдруг остановилась, правильно оценив реакцию Пуаро.

— Знаю, — сочувственно сказала она. — Все кажется очень запутанным, но это не так — по крайней мере у меня в голове. Вот когда вы получите листок с кратким изложением задуманной мной истории, вы поймете, что все тут совершенно ясно. — Однако, — добавила она, — вам совершенно не обязательно вникать во все эти подробности, верно? Ваша задача — только вручить призы (кстати, очень хорошие, первый приз — серебряный портсигар в форме револьвера) и похвалить победителя, сказать, как он замечательно умен и прочее.

Пуаро подумал про себя, что победителю действительно нужно быть очень умным. Впрочем, он сильно сомневался в том, что будет победитель. И задуманная миссис Оливер игра, в которой нужно было найти жертву, была пока окутана для него непроницаемым туманом.

— Что ж, — бодро произнес капитан Уорбуртон, взглянув на свои часы, пожалуй, пора забирать в типографии листки.

— А вдруг еще не готовы?.. — дрогнувшим голосом спросила миссис Оливер.

— Готовы, готовы. Я звонил. Пока. Он вышел из комнаты.

Миссис Оливер тут же схватила Пуаро за руку и хриплым шепотом произнесла:

— Ну?

— Что «ну»?

— Что-нибудь заметили? Кого-нибудь заподозрили? С мягким укором в голосе Пуаро ответил:

— По-моему, все вполне нормально.

— Нормально?

— Возможно, это не совсем подходящее слово. Ибо у леди Стаббс, как вы и говорили, определенно имеется некоторая умственная отсталость, а мистер Легг, наоборот, чересчур заумный.

— Да нет, с ним все в порядке, — нетерпеливо заметила миссис Оливер. — У него просто нервный срыв.

Пуаро не стал заострять внимания на некоторой нелогичности ее слов, а просто принял их к сведению.

— Все крайне возбуждены и очень раздражительны, что, впрочем, характерно при подготовке развлечений такого рода. И если вы могли заметить…

— Ш-ш! — Миссис Оливер снова схватила его за руку. — Сюда кто-то идет.

Это все больше походило на плохую мелодраму… Пуаро почувствовал, что и сам начинает раздражаться.

В дверях появилось доброжелательное лицо мисс Бруис.

— О, вот вы где, мосье Пуаро. А я вас разыскиваю — хочу показать вам вашу комнату.

Она повела его наверх, где ему была отведена просторная комната с видом на реку.

— Ванная прямо напротив. Сэр Джордж подумывает прибавить ванных, но тогда, к сожалению, придется нарушить пропорции комнат. Надеюсь, вам тут будет удобно?

— Да, конечно. — Пуаро окинул оценивающим взглядом этажерку, настольную лампу и коробку с наклейкой «Печенье» у кровати. — Кажется, все в этом доме доведено до совершенства. Кого мне благодарить: вас или очаровательную хозяйку?

— Леди Стаббс целиком поглощена тем, чтобы быть очаровательной, — не без ехидства заметила мисс Бруис.

— Очень живописная молодая особа, — задумчиво произнес Пуаро.

— Вот именно…

— Правда, возможно, в других отношениях она не столь… — он осекся, pardon,[25] я чересчур увлекся. Есть вещи, о которых, возможно, тут не принято даже упоминать.

Мисс Бруис внимательно на него посмотрела и сухо сказала:

— Леди Стаббс прекрасно знает, что делает. Она действительно очень эффектная женщина, но, кроме того, она еще и очень даже себе на уме.

Она повернулась и, прежде чем Пуаро успел скроить удивленную мину, выскользнула из комнаты. Так вот, значит, что думает о хозяйке дома деловитая мисс Бруис! Или она сказала так по каким-то особым соображениям? Зачем так откровенничать с посторонним, только что приехавшим человеком? А может, именно потому, что он посторонний? Да к тому же иностранец. Эркюль Пуаро по личному опыту знал, что многие англичане полагают, что иностранцам можно говорить все что угодно и что их вообще нельзя воспринимать всерьез!

Он нахмурился, растерянно уставившись на захлопнувшуюся дверь. Потом взглянул в окно — как раз в тот момент, когда из дома вышли леди Стаббс и миссис Фоллиат. На некоторое время дамы задержались у большой магнолии, что-то оживленно обсуждая. Но вот миссис Фоллиат кивнула на прощание, подняла свою садовую корзину, в которой лежали перчатки, и пошла по подъездной аллее. Леди Стаббс довольно долго смотрела ей вслед, затем машинально сорвала цветок магнолии, понюхала его и медленно двинулась по дорожке, которая вела сквозь заросли деревьев к реке. Прежде чем исчезнуть из виду, она оглянулась. Из-за магнолии нарочито спокойным шагом вышел Майкл Уэйман и после недолгих колебаний проследовал в гущу деревьев, где только что скрылась стройная фигурка.

«Решительный молодой человек, — подумал Пуаро. — И к тому же красив. В общем, личность куда более привлекательная, чем сэр Джордж Стаббс…

Но, собственно, что тут такого? Ситуация вполне ординарная. Богатый невзрачный муж, весьма уже зрелого возраста, молодая, красивая, умная (или не очень) жена и влюбчивый молодой человек. Неужто это достаточная причина для того, чтобы миссис Оливер кинулась мне звонить? Конечно, у миссис Оливер живое воображение, но…»

— Но я ведь не занимаюсь такими вещами, — пробормотал уже вслух Эркюль Пуаро. — Выслеживать любовников на предмет установления факта адюльтера[26] — не по моей части. И вообще, почему миссис Оливер вбила себе в голову, что тут что-то не так? Впрочем, в ее голове царит такая путаница…

Пуаро решительно не понимал, как ей удается создавать вполне связные детективные романы. Однако при всем при том она часто удивляла его своей прозорливостью.

— Мало времени… мало, — бормотал он. — Действительно ли здесь что-то не так? Думаю, она все-таки права. Но что? Кто может пролить на это свет? Надо срочно как можно больше узнать обо всех этих людях. Но кто мне расскажет о них?

После недолгого размышления он схватил шляпу (великий сыщик никогда не рисковал выходить вечером с непокрытой головой) и поспешил вниз. Из дальней комнаты доносился властный лай миссис Мастертон. А чуть ближе слышался голос сэра Джорджа, полный страстного нетерпения:

— К черту чадру. Я хочу, чтобы вы были в моем гареме, Салли. Я приду завтра узнать свою судьбу. Что вы мне скажете, а?

Послышались звуки легкой борьбы и прерывистый от напряжения голос Салли:

— Перестаньте, Джордж.

Пуаро, немало изумившись, ловко проскользнул в оказавшуюся рядом боковую дверь наружу и быстро потрусил по задней дорожке, которая, как подсказывало ему чутье, должна была в какой-то точке соединиться с подъездной аллеей.

Маневр оказался удачным: хотя Пуаро немного запыхался, зато был вознагражден встречей с миссис Фоллиат.

— Разрешите, мадам?.. — галантно предложил он, беря у нее из рук корзину.

— О, благодарю вас, мосье Пуаро, вы очень любезны. Но, право, корзинка совсем не тяжела.

— И все же позвольте мне донести ее до вашего дома. Вы ведь живете недалеко отсюда?

— Я живу теперь в домике у главных ворот. Сэр Джордж любезно сдает его мне в аренду.

Домик у ворот ее прежнего дома… Какие чувства она должна испытывать, думая об этом? Однако ее самообладание было поразительным, и Пуаро не смог заметить ни единого предательского знака — ни в голосе, ни в выражении лица.

Он переменил тему разговора:

— Леди Стаббс ведь намного моложе мужа?

— На двадцать три года.

— Она очень привлекательна.

— Хэтти прелестное милое дитя, — спокойно сказала миссис Фоллиат.

Пуаро ожидал совсем иного ответа.

— Я ее очень хорошо знаю. Видите ли, она некоторое время была на моем попечении, — продолжала она.

— Я этого не знал.

— Откуда вам было знать. Это довольно грустная история. Ее семья владела сахарными плантациями в Вест-Индии. Во время землетрясения поместье сгорело, а родители, братья и сестры погибли. Хэтти в то время жила при одном из парижских монастырей. В общем, она осталась вдруг совсем одна на свете. Ее душеприказчики сочли, что ей лучше некоторое время побыть за границей, а затем настала пора вывозить ее в свет, для чего требовалась пожилая дама. Вот мне и предложили опекать ее. Когда нужно, я умею выглядеть вполне прилично, — чуть усмехнулась она. — К тому же у меня были кое-какие связи — покойный губернатор был близким другом моего семейства.

— О, теперь я все понял, мадам.

— Предложение пришлось весьма кстати. Я переживала тяжелое время. Перед самой войной скончался муж. Старший сын был моряком — утонул, — его корабль пошел ко дну, младший, вернувшись из Кении, поступил в командос и был убит в Италии. На меня свалились тройные налоги по наследованию, и дом пришлось продать. Я и сама была едва жива от горя… и рада была отвлечься путешествием и заботами о своей юной подопечной. Я очень полюбила Хэтти. Возможно потому, что вскоре поняла, что она… я бы сказала, не в состоянии должным образом позаботиться о себе. Поймите меня правильно, мосье Пуаро, Хэтти не то чтобы умственно отсталая, а, как принято говорить в деревне, «простушка»: она чересчур послушна, легко поддается внушению, ее ничего не стоит обмануть. Я думаю, то, что она практически осталась без денег, даже к лучшему. Окажись она богатой наследницей, ее положение было бы гораздо более затруднительным. Она нравилась мужчинам и, будучи натурой страстной, легко увлекалась и поддавалась влиянию — за ней нужен был глаз да глаз. Когда при оприходовании родительского имущества обнаружилось, что плантации разорены и долгов больше, чем самого имущества, я могла только благодарить судьбу за то, что в Хэтти влюбился такой человек, как сэр Джордж Стаббс, и решил жениться на ней.

— Да… вероятно, это был какой-то выход, — заметил Пуаро.

— Сэр Джордж обязан своими успехами исключительно самому себе и, откровенно говоря, довольно вульгарен, но он добр, порядочен и к тому же очень богат. Я не думаю, что он рассчитывал на духовное общение с женой, в этом смысле Хэтти как раз то, что ему надо. Она превосходно демонстрирует свои наряды и драгоценности, она нежна, и послушна, и вполне счастлива с ним. Признаюсь, я очень рада, что все так получилось, потому что мне кажется, именно я убедила ее принять его предложение. Если бы они не ладили, — голос ее слегка напрягся, — меня бы замучила совесть — за то, что заставила бедную девочку выйти замуж за человека на столько ее старше. Я ведь вам говорила, что Хэтти очень слабовольна, и каждый, кто общается с нею, может внушить ей все, что заблагорассудится.

— Мне кажется, вы приняли наиболее разумное в данном случае решение, одобрительно сказал Пуаро. — Я в отличие от англичан отнюдь не романтик. Для удачного брака недостаточно такой эфемерной субстанции, как влюбленность. А что касается Насс-хауса, — добавил Пуаро, — то это дивное место, как говорится, неземной красоты.

— Но так как Насс пришлось продавать, — продолжала миссис Фоллиат слегка дрогнувшим голосом, — я рада, что его купил сэр Джордж. Во время войны он был реквизирован для нужд армии, его бы могло выкупить государство или частное лицо. Устроили бы тут гостиницу или школу, перегородив эти прекрасные комнаты. Нашим соседям Флетчерам из Худауна тоже пришлось продать свое имение, и теперь там туристский центр. Хорошо, конечно, что молодежи есть где отдохнуть. К тому же Худаун построен в позднем викторианском стиле[27] и не представляет особой исторической ценности, так что перестройка не слишком ему повредила. Досадно только, что молодые люди постоянно вторгаются в наши владения. Это очень сердит сэра Джорджа, и его можно понять: они то и дело ломают редкие породы кустарников. А ходят они тут, чтобы срезать часть дороги к переправе через реку.

Наконец они дошли до ворот. Ее небольшой одноэтажный белый домик находился несколько в стороне от аллеи.

Поблагодарив Пуаро, миссис Фоллиат забрала у него свою корзинку.

— Мне всегда нравился этот домик, — сказала она, с любовью посмотрев на окруженный огороженным садиком дом. — Мерделл, наш главный садовник, прожил тут тридцать лет. Мне этот домик больше по душе, чем коттедж, хотя сэр Джордж расширил его и модернизировал — ведь новый садовник очень молод, и у него молодая жена. А этим молодым подавай и электрический утюг, и современную плиту, и телевизор… Нужно держаться в ногу со временем… — Она вздохнула. От прежних дней в имении почти никого не осталось… все новые лица…

— Я рад, мадам, что вы наконец вернулись в свой порт.

— О, вы знаете эти строки из Спенсера?[28] «Сон после тяжкого труда, порт после штормовых морей, отдохновенье после боя, смерть после жизни — вот величайшие блага…» — Она немного помолчала и сказала, не меняя тона:

— Мир очень грешен, мосье Пуаро, в нем очень много злых людей. Вы это, вероятно, знаете не хуже меня. Я не говорю так молодым людям, не хочу их разочаровывать, но это правда… Да, очень грешен мир…

Она слегка поклонилась ему и пошла в дом. Пуаро еще постоял какое-то время, глядя на закрывшуюся дверь.