Причуды Харухи Судзумии

Глава 4

На следующий день мы снова, скрепя сердце, собрались перед станцией. Однако на этот раз, помимо трёх членов «Бригады SOS», я обнаружил в наших рядах несколько новых лиц. Это были «приспешники», о которых говорила Харухи.

— Эй, Кён, ты нам совсем по-другому всё расписывал! — протестовал Танигути, — Где прекрасная Асахина-сан? Мы приплелись сюда только из-за неё! Но её что-то не видно.

Действительно, назначенное время уже давно прошло, а Асахина-сан всё не появлялась. Наверное, прячется у себя дома, пропуская занятия, после всего того, через что за последние два дня ей пришлось пройти.

— Я тащился сюда только чтобы удовлетворить свой аппетит до зрелищ, и что же? Предлагаешь мне любоваться раздражённой Судзумией? Это обдираловка!

Кончай ныть! Можешь Нагато полюбоваться.

— Кстати говоря, костюм действительно очень идёт Нагато, — заметил Куникида, выбранный вторым, после Танигути, сподвижником сил зла. Харухи позвонила мне прошлой ночью, когда я принимал душ. Я как раз мыл голову, когда моя сестрёнка дала мне трубку, и я услышал:

— Этот придурок Танигути, и ещё один… как там его… неважно! Короче говоря, они твои друзья. Приведи их двоих завтра, я хочу использовать их в роли приспешников врага.

Уведомив меня, она тут же повесила трубку. Хоть бы «привет» сказала! Просьбы сообщать нужно вежливым тоном, а не командуя направо-налево! Поучись вот у Асахины, она умеет.

Я не знал, что за планы у Танигути и Куникиды на выходные, так что я позвонил им по мобильному, выйдя из ванной. Два вспомогательных актёра с кучей свободного времени тотчас же согласились прийти. Как они вообще проводят свои выходные?

Наверное, Харухи подумала, что двух парней будет недостаточно, и привела ещё одного человека для массовки. Эта актриса наклонилась вперёд, как будто кланяясь, и внимательно изучала Нагато, до носа спрятанную под своей широкополой шляпой. Распустив длиннющие волосы, она улыбнулась мне:

— Кён-кун, как дела у Микуру?

Эту энергичную девочку зовут Цуруя, и она, оказывается, одноклассница Асахины-сан. По словам Асахины-сан, она просто «подружка, которую я встретила в этом времени», так что, думаю, никаких чудес от неё ждать не стоит. В июне, когда Харухи хотела участвовать в турнире по бейсболу, Асахина-сан привела с собой эту одинадцатиклассницу, чтобы набрать нужное число игроков. А, да там и Танигути с Куникидой были, и даже сестрёнка моя пришла.

Цуруя-сан, продемонстрировав свои белоснежные зубы, сказала:

— Так чем мы сегодня занимаемся? Она сказал мне прийти, если будет время, ну я и пришла. Что это за повязка у Судзумии-сан на руке? А зачем тебе камера? И что это за костюмчик у Юки такой?

Она забросала меня вопросами, одним за другим. Только я собирался ответить ей, как оказалось, что Цуруя-сан уже стоит около Коидзуми:

— Ого, Ицуки-кун! Крут как обычно!

Бойкая девочка.

Харухи тоже не уступала ей в энергичности, оглушительно вопя этим ранним утром в свой мобильный телефон:

— Что?! Ты главная героиня! 30 % успеха этого фильма лежит на тебе! Да, да, я отвечаю за оставшиеся 70 %, но это тут не при чём! Чего-о? Живот болит? Кончай мне шутки шутить! Только дошкольник на такое купится! У тебя тридцать секунд на то, чтобы оказаться здесь!

Похоже, Асахина-сан начала прятаться в собственной квартире, как хиккикомори[6]. Когда до неё дошло, что сегодня ей снова придётся заниматься тем же, что и вчера, естественно, что её у неё прихватило живот от ужаса. Она мягкий человек, в конце концов.

— Да уж!

Харухи с яростью бросила трубку, и взгляд её стал угрожающим, как у дворецкого, собирающегося отчитать ребёнка, забывшего о правилах этикета за столом.

— Надо её как следует наказать!

Не говори так. Асахина-сан не такая, как ты. Она лишь хочет мирно жить своей жизнью, или хотя бы отдыхать по воскресеньям, когда нет занятий. Вообще-то, и я тоже этого хочу.

Разумеется, Харухи не собиралась допустить, чтобы главная героиня ушла в самоволку. Режиссёр, требующая от своей героини столь многого, не платя при этом ей ни копейки, объявила:

— Пойду притащу её. Дай-ка сумку.

Харухи выхватила сумку с одеждой, и рванула прямо к стоянке такси. Она постучалась в окно ближайшего автомобиля, прыгнула в открывшуюся перед ней дверь, и такси немедленно уехало.

Кстати, если подумать, я даже не знаю, где живёт Асахина-сан, хотя у Нагато я уже бывал много раз…

— Могу представить себе, что чувствует Асахина-сан, — сказал Коидзуми, незаметно оказавшийся рядом со мной.

Цуруя-сан теперь без умолку болтала с двумя типчиками из моего класса, поприветствовав их словами «Приветы, ребята». Коидзуми улыбнулся этому зрелищу, и сказал:

— Мне кажется, такими темпами она и впрямь однажды станет девочкой-волшебницой. В конце концов, она даже лазерами из глаз стреляла. Это уже достаточно нелепо.

— Куда уж нелепей.

— Ты прав. Если понадобиться изрыгать огонь изо рта, её будет несложно научить…

Асахина-сан вам не монстр. Не фокусник из цирка, не какой-нибудь дьявольский врестлер. А что, если она обожжёт свои сахарные губки? Кто будет за это в ответе, а? Ты? Ты, что ли?

— Нет, если мне и придётся за что отвечать, так это за то, что я не смогу ничего сделать, когда Аватары будут погружать мир в хаос. Но, слава богу, на этом фронте обстановка пока не столь безнадёжна… Такое случалось, по-моему, только однажды. Я очень признателен тебе за тот раз. Ты предотвратил катастрофу.

Около полугода назад стараниями Харухи мир был практически уничтожен. И только благодаря моей усердной работе и нервному утомлению человечество получило шанс выжить. Я бы не отказался от парочки благодарственных писем, посланных президентами крупных стран, но что-то пока ни один зарубежный посол не потрудился меня навестить. Ох, но ведь с другой стороны, даже появись они, всё кончилось бы для меня одними лишь проблемами. Так что не особо-то и хотелось. Единственная доставшаяся мне награда — объятия заплаканной Асахины-сан, но, по здравому размышлению, мне этого более, чем достаточно. Так что особой радости от поздравлений Коидзуми я не испытывал.

— Что касается этой «Атаки Микуру»…

Не зови её по имени, меня это раздражает.[7]

— Прошу прощения. Похоже, мы добились того, что Асахина-сан больше не сможет стрелять никакими подозрительными лучами.

И откуда такая уверенность? Неужто ты решил так просто потому, что Харухи в этот раз не принесла никаких цветных контактных линз?

— Нет, мы уже устранили эту опасность. Я попросил Нагато-сан немного помочь.

Я перевёл взгляд на стоявшую без движения, уставившись на магазинчики около станции, девочку, а затем обернулся обратно к Коидзуми:

— Что вы сделали с Асахиной-сан?

— Не надо так нервничать, мы просто лишили её способности стрелять лазерами. Я сам не очень понял, что к чему — в отличие от других TFEI-интерфейсов, Нагато-сан довольно молчалива. Я просто попросил её свести угрозу, исходящую от Асахины-сан, к нулю.

— Что это ещё за TFEI?

— Просто сокращение, которое мы используем в своих кругах, тебе необязательно знать, что это значит. Мне кажется, Нагато-сан — лучшая из них всех. Я вот всё думаю, чем же ещё она здесь занимается, кроме того, что просто является «коммуникационным интерфейсом»?

Он имел в виду — что же ещё делает на нашей планете эта молчаливая любительница книг, кроме того, что присматривает за Харухи? Некоторые до сих пор сокрушаются исчезновению Асакуры Рёко, но лично я — совсем не опечален, нет.

Примерно тридцать минут спустя вернулось такси с Харухи, внутри которого сидела и Асахина-сан в своём костюме официантки. Как и вчера, она выглядела крайне мрачно. Харухи попросила у водителя счёт — наверное, собиралась требовать возмещения своих издержек.

Танигути и Куникида глянули на них, беседуя:

— Однажды ночью, когда я возвращался домой из универсама, я увидел такси…

— И чего?

— И вместо обычной ламочки «свободен» на крыше, у этого была лампа «карета любви».

— Ничего себе такси!

— Но прежде, чем я успел убедиться, такси уехало. Вот тогда я и понял, что это оно — любовь! Вот чего мне нехватает в жизни!

— Что, у такси правда была такая лампа? Небось, какое-то уникальное такси, ручная работа.

Мне оставалось только поражаться дискуссии, развернувшейся у этих двух идиотов. Я подумал, что с актёрами у нас серьёзный напряг. Если Танигути и Куникида были никелевыми жестянками, то Цуруя-сан — платиной. Разница между ними была как между праздничным фейерверком и Апполоном-11 на старте.

— Ах, Микуру приехала на такси! Ой? На кого ты похожа?

Голос у Цуруи-сан был очень высоким, и даже когда она говорила лишь на слегка повышенных тонах, это всё равно звучало только немногим ниже, чем Харухин сверхвысокий тон. Хотя Цуруя-сан и должна была быть нормальным человеком из нормального мира.

— Ого! Как эротично! Где работаешь, Микуру? Разве до восемнадцати лет так можно? А? Тебе же всего семнадцать? Ой, да не нервничай, всё равно мы не посетители.

Заплаканные глаза Асахины-сан сейчас были своих естественных цветов — похоже, на нашем складе закончились контактные линзы.

Харухи вытащила хрупкую официантку из машины:

— Какая ещё «больная»? Оправдания не пройдут! У нас съёмка стоит! Сейчас будут великолепные сцены с Микуру-тян! Нужно идти на всё ради «Бригады SOS»! Зрители любого возраста будут тронуты таким самопожертвованием!

Так принеси в жертву себя!

— В этом мире есть место только для одной главной героини. Честно говоря, я бы не прочь её сыграть, но в этот раз я великодушно позволяю тебе проявить себя в этой роли. Как минимум, до завершения школьного фестиваля!

В этом мире тебя никто не возьмёт на главную героиню!

Цуруя-сан похлопала Асахину-сан по плечам, отчего та яростно закашлялась.

— Что это за костюмчик? Девочка на побегушках? Что у тебя за роль? О, точно! Погуляй в этом около нашего ресторанчика на школьном фестивале! От посетителей, наверняка, отбою не будет!

Да уж, понимаю желание Асахины-сан уйти в отшельницы. Перед лицом непрекращающихся яростных атак [нападающих] никто не захочет играть за питчера.

Асахина-сан медленно подняла голову, и с видом человека, умирающего за свою религию посмотрела на меня, а затем куда-то в сторону. Она мягко вздохнула, и умудрилась слабо улыбнуться, подойдя ко мне:

— Извини, я опоздала.

Глядя на макушку опущенной головы Асахины-сан, я сказал:

— Ничего, всё в порядке.

— Я угощу вас всех…

— Не надо, не беспокойся об этом.

— Мне очень стыдно за вчерашнее. Похоже, я стреляла каким-то оружием…

— Ничего, по мне всё равно не попало…

Я бросил взгляд по сторонам. Нагато стояла, уставившись в пустоту, и держа свою палочку со звездой на конце. Асахина-сан посмотрела на меня, и сказала ещё более тихим, чем раньше, голосом:

— Меня укусили.

Она потёрла левое запястье.

— Кто тебя укусил?

— Нагато-сан. Говорит, это для введения каких-то нанороботов… Но глазами я больше стрелять не буду, так что это к лучшему.

Отлично, теперь мне можно больше не беспокоиться, что меня разрежет на кусочки… да? Кстати говоря, я с трудом мог представить себе, как Нагато кусает Асахину. Что она ей ввела?

— Это было вчера ночью, они с Коидзуми навестили меня…

Коидзуми, отвественный за перенос оборудования, сейчас болтал с Харухи. Я бы не прочь был сходить прошлой ночью! Нужно было меня позвать! Навестить Асахину-сан куда как интересней, чем шляться по твоим закрытым реальностям.

— О чём это вы тут болтаете?

Цуруя-сан обвила своей маленькой мягкой ручкой шею Асахины-сан:

— Микуру, какая ты милашка! Так бы и оставила тебя вместо котёнка! Кён-кун, вы с ней хорошо ладите?

Ну вот ещё…

Два детины, Танигути и Куникида, теперь уставились на Асахину-сан, широко открыв рты. Эй, а ну бросьте! От ваших взглядов на ней костюм растает!

Пока я обдумывал это, Харухи воскликнула:

— Решено! Место выбрано!

Какое ещё место?

— Место для съёмок!

Да? А я-то уж забыл, что мы кино снимаем. Даже не знаю, с чего бы мне хотелось об этом забыть, а? К тому же, совершенно не представляю почему, но мне всё время кажется, что мы снимаем не кино, а какую-то низкобюджетную рекламку для восходящей поп-звезды.

— За Коидзуминым домом огромный пруд, начнём сегодняшние съёмки там!

Во мгновение ока Харухи подхватила пластиковый флажок с надписью «идут съёмки», и возглавила наше шествие.

Я позвал Танигути и Куникиду, которые всё ещё разглядывали своими грязными глазами Асахину-сан, и великодушно поделился с ними сумками и барахлом, которое я тащил.

Мы шли почти полчаса, и остановились около берега пруда. Находилось это место где-то на возвышенности, охватывавшей весь центр жилого округа. Хотя водоём и можно было назвать прудом, но для пруда он был очень большим. Таким большим, что к зиме, наверное, перелётные птицы летели сюда целыми стаями. Если верить Коидзуми, утки и ласточки ожидались буквально со дня на день.

Пруд был отгорожен железным забором, по виду которого было вполне ясно, что внутрь влезать не рекомендуется. Это и дураку понятно, не так ли? Такие очевидные истины, я думаю, впитываются с молоком матери. Наверное, даже младшеклассники не полезут туда играть, ну разве что больные на всю голову.

— Чего вы стоите? Забираемся!

Харухи, прекрасный пример больных на всю голову, поставила ногу на забор и помахала рукой. Асахина-сан в отчаянии схватилась за свою сверхкороткую юбочку. Цуруя-сан стояла в стороне и хихикала.

— Что мы здесь забыли-то, а? А! Микуру будет плавать, да?

Асахина-сан быстро затрясла головой, вздохнула и взглянула на зелёную поверхность пруда так, как уставилась бы на лужу крови.

— Тебе не кажется, что забор высоковат для перелезания?

Коидзуми обращался не ко мне, а к Нагато. Зря тратишь время, пытаясь завязать с ней разговор. Она либо ответит тебе простыми «да» и «нет», либо примется вываливать тонны непонятных терминов.

— …

Хотя Нагато и промолчала, определённая реакция всё-таки была. Она приложила палец к верхней планке забора, и неспешно двинула его от себя. Металлическая решётка, которая должна была бы крепко держаться на своём месте, почему-то сморщилась, как ириска на солнце, и медленно осела на землю.

Нагато была изящна, как обычно. Я лихорадочно осмотрелся по сторонам, не смотрел ли кто, но, похоже, я оказался просто перестраховщиком.

— Ну-ка? Какой, однако, старый забор… — объяснил нам этот инцидент Куникида.

— Что у меня за роль, скажите мне? Не заставит же она меня водяного играть… — бубнил Танигути, проходя сквозь дыру на месте вывалившегося куска забора.

Цуруя-сан проследовала за ним, держа за руку Асахину-сан, с явной неохотой шагавшую к пруду, где её ждала Харухи.

Какое счастье, что наша массовка не обременена мозгами.

Коидзуми улыбнулся мне и Нагато, и проскользнул сквозь дыру в заборе. Чёрный маг Нагато прошла мимо меня, как фантом.

Чёрт, давайте-ка не затягивать с этим делом! Нужно убраться отсюда, пока никто не обнаружил, что мы испортили общественную собственность.

Асахина-сан и Нагато встали друг напротив друга. Похоже, очередное сражение. Мне очень интересно, правда, задумывалась ли вообще Харухи когда-нибудь о написании сценария? А когда появится Коидзуми? Всё ещё в своей школьной форме, Коидзуми стоял позади меня и исполнял свои обычные обязанности подставки для отражателя.

Харухи поставила на грязную землю свой режиссёрский стульчик, и карябала что-то — вероятно, текст диалога — в своём альбоме.

— В этой сцене Микуру попадает в отчаянное положение — её стреляющий синий глаз был обезврежен.

Ручка замерла, Харухи удовлетворённо улыбнулась.

— Да, пожалуй, сойдёт. Эй ты, встань туда и держи альбом.

Итак, Танигути был назначен отвественным за держание плакатов с репликами. Обе актрисы принялись зачитывать вслух текст с табличек в руках явно недовольного Танигути:

— Меня не остановит такая низость! Эй ттт. ты, злая пришелица Юки! А ну пппп. ппошла прочь с планеты Земля…! Ммм… ппп. прошу прощения…

Прочитав свои слова, Асахина-сан не смогла удержаться от беспричинных извинений. Нагато Юки, дьявольская пришелица, ответила:

— …Да?

Она беспечно наклонила голову, и прочла, следуя указаниям Харухи, свои слова:

— Это ты должна исчезнуть с этой временной плоскости. Он наш. Он обладает для нас огромной ценностью. Хотя он ещё и не осознал своих сил, они действительно огромны. Нам потребуется его помощь, чтобы вторгнуться на Землю.

Двигаясь на пару с Харухи, махавшей своим громкоговорителем, Нагато помахала своей звёздноконечной палочкой, и направила её в лицо Асахине-сан.

— Я нн. нне дам тебе добиться этого! Даже ценой своей жизни!

— Тогда готовься умереть.

— Снято! — крикнула Харухи, и поднялась со стульчика. Она подбежала к ним обеим, и сказала:

— Девочки, нам нужна атмосфера! Да, такая, как сейчас, только не отклоняйтесь от сценария. И ещё, Микуру-тян, иди-ка сюда.

Режиссёр и главная героиня не обращали на нас внимания и отвернулись. Я опустил камеру, и почесал шею. Что они там обсуждают, а?

Цуруя-сан больше не могла сдерживаться, и принялась хохотать:

— Ну и что это за фильм? Как это можно называть фильмом? Няхахахаха! Смех один!

Правильно, только забавляет всё это одну лишь Харухи.

Танигути и Куникида бесцельно стояли с лицами, словно вопрошающими «Какого чёрта нас сюда позвали?». Нагато ожидала в сторонке, как будто бы не имея к нашим делам никакого отношения, а Коидзуми торчал около забора пруда, разглядывая природу. Я вытащил практически полную кассету, и заменил её новой. Мне не покидало чувство, что я творю бесполезное барахло.

Цуруя-сан с интересом посмотрела на оборудование, которое я таскал с собой.

— Гмм, значит, вот как в наши дни снимают фильмы? Там, небось, куча прикольных фоток Микуру? Дай мне потом глянуть, пожалуйста? Наверняка животик надорвёшь.

Нет тут ничего смешного. Раздача листовок в костюме девочки-зайчика была хотя бы разовой акцией, а с этим смехотворно бестолковым фильмом нам придётся мучаться до самого дня школьного фестиваля. Придётся прогуливать уроки, а то и вообще забыть про школу. А это для меня будет крайне неприятно, поскольку я не смогу пить хорошего чаю. Чай Нагато, наверняка, безвкусен, а Харухин должен горчить по всем законам физики. Про Коидзуми с его чаем я вообще молчу, и получается, что мне придётся делать себе чай самому — ну так лучше уж я водички из-под крана попью.

— Прошу прощения за задержки!

Да уж, мы тут стоим и кукуем бог знает сколько. Вовремя ты спохватилась, а то мне уже надоело портить собою прекрасный вид этого пруда.

— Приступаем к съёмке кульминационного момента, внимание сюда, ребята!

Харухи выпихнула вперёд Асахину-сан. Можно было не просить внимания, мне и так не лень смотреть на неё во все глаза! Видишь? Как обычно, Асахина-сан мила, прелестна, и…

— Ой?

Один из её глаз, на этот раз правый, поменял цвет. Серебрянный зрачок сконфуженно уставился на меня, а затем забегал по мне вниз-вверх.

— Давай, Микуру-тян, дерись своей чудесной «Атакой Микуру», стреляй какой-нибудь поразительной фигнёй, неважно, просто сражайся!

Я ни за что не смог бы ничего сделать, а даже если б смог, я всё равно был бы уже разрезан на кусочки. Всё произошло слишком быстро: Харухи отдаёт свою ужасную команду, Асахина-сан в ужасе мигает глазами, и…

Нагато прижимает Асахину-сан к земле на краю пруда. Возникновение перед нами её тёмного силуэта было внезапнее всего.

Вчерашняя сцена повторилась, как будто бы я наблюдал её запись на плёнке. Нагато воспользовалась своими потрясающими способностями. Мгновение — и лишь её шляпа осталась там, где она стояла, медленно планируя на землю. Тело, носившее эту шляпу, во мгновение ока (около пятой доли секунды) переместилось на метры вдаль, и оказалось сидящим поверх Асахины-сан, хватая её за лоб…

— На-На-Нагато-са… КЯЯЯ!!!

Нагато и бровью не пошевелила, не обращая внимания на жалостливые вопли Асахины-сан. Она сидела на Асахине-сан, а её короткие волосы качались туда-сюда.

— Секундочку! — Харухи быстро пришла в себя, — Юки! Ты волшебница! По моему сценарию ты не умеешь хорошо драться! Устроили тут борьбу в грязи…

Сказав так, Харухи закрыла рот, и на несколько секунд задумалась. Потом она объявила:

— А, неважно, так тоже сойдёт. Ещё одна положительная черта фильма, да? Кён! Всё записывай на плёнку! Это редкий момент торжества Юки!

Не думаю, что это момент чьего-либо торжества. Она просто инстинктивно бросилась вперёд, чтобы предотвратить угрозу, исходящую от этой контактной линзы. Асахина-сан, наверное, это тоже поняла, но не могла не кричать и не колотить ногами от полученных потрясений. Ох, какой я больной человек. Нельзя любоваться такими сценами.

В это мгновение раздался глухой стук. Все, кроме двух главных актрис, обернулись.

Звук донёсся от того места забора на краю пруда, где через него перелезла Харухи и прошли мы. Вместо проделанного Нагато прохода теперь зияла огромная дыра. Кусок загородки в форме буквы V рухнул наружу на дорогу, как будто вырезанный лазерным лучом.

Я перевёл взгляд на место преступления, и увидел, как Нагато кусает запястье Асахины-сан навроде анемичного вампира.

— Я допустила небрежность, — удивительно, но Нагато говорила так, как будто бы она совершила ошибку, — Я рассеяла свет лазера, не причиняя вреда людям, но на этот раз луч состоял из сверхрезонирующих частиц…

Всё это она выдала на одном дыхании. Коидзуми передал ей подобранную на земле шляпу, и сказал:

— Вроде волокон света? Но ведь такие частицы должны быть невидимыми и невесомыми?

Нагато взяла шляпу из его рук, немедленно надела её себе на голову и сказала:

— Я почувствовала ничтожные доли массы, порядка десяти в минус сорок первой степени грамм.

— Даже легче чем нейтрон?

Нагато ничего не сказала, только смотрела в глаза Асахине-сан. Правый зрачок официантки всё ещё был серебряным.

— Ммм…

Асахина-сан потёрла укушенное запястье, и испуганно спросила:

— Ччч. что ты ввела мне в кровь?…

Кончик шляпы наклонился на пять сантиметров вперёд. Для меня это было признаком того, что Нагато находилась в затруднении. Может, она раздумывала, как бы ответить подоходчивей. Разумеется, в итоге Нагато сказала:

— Изменяя интервалы пространственных колебаний, можно создать гравитационное поле на поверхности объекта.

Похоже, она изо всех сил старалась объяснить этот сложный для понимания факт. Хотя я и сообразил, что она, наверное, победила этот луч-убийцу, для меня всё равно оставалось загадкой, как эти двое сумели разобраться в Нагатиных объяснениях. Коидзуми сказал: «Ясно, значит, вибрации вызываются притяжением?» Его вопрос, по-моему, вообще был ни к селу ни к городу. Нагато, наверное, тоже так подумала, поскольку промолчала.

Коидзуми своим коронным жестом пожал плечами:

— Но мы и вправду были небрежны; думаю, я тоже должен нести часть ответственности. Мне всегда казалось, что ничем, кроме лазерных лучей, её глаза стрелять не смогут. Неужто она будет палить любой внеземной чепухой, которая придёт в голову Судзумии-сан? Да уж, я поражён — за её мышлением не угонишься.

Куда нам за ней гоняться, она уже на три круга впереди всей человеческой расы! Как будто чувствуешь, как она в очередной раз нагоняет тебя за спиной, и если не приглядываться — вроде бы она и не убегала вперёд, а бежит тот же круг, что и ты, уж пускать пыль в глаза она хороша. Увы, чтобы понять мои чувства, нужно быть одним из нас, обречённым бегать с ней по этой бесконечной дорожке.

Причина же, по которой Харухи носится с такой скоростью в том, что её не волнует, прямая это, «восьмёрка», или переплетённая многомерная трасса, она просто бездумно ломится вперёд со всей молодецкой дурью. А в известном месте у неё вмонтирован реактивный двигатель, так что энергии у неё хватит ещё бог знает, на какой срок. Она на ходу придумывает такие правила, которым просто невозможно следовать при всём желании, и сама даже не понимает, что вместо гонки получается чепуха. Она просто неуправляема.

— Всё не так уж плохо, — произнёс Коидзуми, — Оставим местной администрации оправдываться за неудовлетворительное состояние забора, уверен, люди на это купятся. Главное, что никто не пострадал.

Я бросил взгляд на бледное лицо под широкополой шляпой. Секунду назад я видел огромный шрам на ладони Нагато, какой остался бы, схватись она за косу голыми руками. Как бы я хотел показать его виновнице, однако шрам уже зажил и исчез, как если бы его никогда и не было.

Я посмотрел на вторую группку неподалёку от нас. Харухи и три подсобных актёра просматривали видео на камере, и громко хохотали… прошу прощения, хохотала только Цуруя-сан.

— Что же нам делать? Меня не покидает ощущение, что на этих съёмках рано или поздно случится что-то ужасное.

— Но мы же не можем просто взять и всё бросить. Если мы откажемся подчиняться, что, по-твоему, будет с Судзумией?

— Она психанёт.

— Вот и я так думаю. Даже если она не съедет с катушек сама, уверен, это сделают Аватары в закрытых реальностях.

Хватит напоминать мне об этом ужасном месте! Ни за что не хочу туда возвращаться, и ни за что не хочу опять прибегать к тем кошмарным мерам.

— Возможно, Судзумия-сан довольна текущим положением вещей. Она снимает свой собственный фильм руководствуясь только своим воображением, и в этом фильме она не хуже бога. Ты ведь знаешь, её выводит из себя то, что реальность не соответствует её образу мыслей. Хотя она никак и не проявляет таких настроений, поскольку сама их не осознаёт, результат всё равно тот же самый. Однако в выдуманном мире фильма, где сюжет подвластен её желаниям, возможно всё. Судзумия-сан пытается создать ещё одну вселенную, используя фильм как медиум.

Ну конечно, тяжёло на свете эгоистам. Пока у неё не будет некоторого богатства и власти, практически невозможно рассчитывать, что мир будет плясать под её дудочку. Пусть политиком станет, если ей так хочется.

Пока я менял различные хмурые выражения лица, Коидзуми, не переставая улыбаться, продолжил:

— Конечно, Судзумия-сан всего этого не понимает. С самого начала она творит этот фантастический мир с невероятной увлечённостью. Мне кажется, она даже чересчур увлекается, и в результате неосознанно задевает настоящий мир.

Как кубик с одними плохими очками на гранях: его как ни кидай, всё равно проиграешь. Чем дольше будет тянуться эта волынка с фильмом, тем сильнее будет ехать крыша у Харухи, но отговаривать её — это верная смерть, так что я выберу меньшее из двух зол.

— Даже если б у меня не было других вариантов, я всё равно кидал бы кубик.

Это ещё почему?

— Потому, что мне уже надоело уничтожать этих Аватаров… Шучу-шучу… извини. На самом деле, наши шансы на выживание гораздо выше, если мы допустим небольшие изменения нашего мира, чем если мы спровоцируем полное его уничтожение и перестройку.

Небольшие изменения — это мир, в котором Асахина-сан будет чем-то вроде Чудо-Женщины[8]?

— По сравнению с появлением Аватаров нынешние изменения относительно невелики. Да и Нагато-сан будет каждый раз вводить противоядие, так что ничего страшного не случится, так ведь? Тебе не кажется, что разбираться с этими паранормальными проблемами лучше по одной, чем пытаться спасти весь мир от переделки с нуля?

По-моему, тут куда ни кинь — всюду клин. Может, долбанём Харухи из засады по голове, и продержим без сознания до школьного фестиваля?

— Слишком сложно предсказать последствия. Но если ты готов взять на себя ответственность, останавливать я тебя не буду.

— Увы, судьба вселенной будет тяжеловата для моих плеч, — ответил я, и посмотрел на Асахину-сан, пытавшуюся отколупать пальцами грязь со своей формы официантки. Похоже, она уже почти отчаялась, но заметив, что я смотрю на неё, лихорадочно пробормотала:

— Ох, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, я в порядке. Я как-нибудь перетерплю…

Боже, какая она прелестная, ведь она совсем не в порядке. Ей, наверное, придётся смириться с постоянными укусами Нагато по поводу и без. А ведь если бы Нагато вместо своей палочки носила косу, в этом костюме она была бы вылитая тринадцатая карта Таро — Смерть. Либо древний, как сама вселенная, вампир из космоса. Одного укуса человека в таком костюме достаточно, чтобы отправить душу в мир иной.

Хотя Асахину-сан и втравили в наши дела против её воли, для пришелицы из будущего она начисто лишена чувства опасности. А может, она просто никогда не говорит мне о своих подозрениях, потому, что её мир полон этих запретов на доступ к информации.

Ладно, неважно. Наверняка она однажды мне всё расскажет. Как бы я хотел, чтобы в это время мы были вдвоём в каком-нибудь уютном местечке.

Пришло, наконец, время Танигути и Куникиде, как, впрочем, и Цуруе-сан, впервые появиться на экране.

Роли, доставшиеся им в этом фильме, были объявлены Харухи; давно уже было решено, что все трое окажутся простыми прохожими. Они должны были играть «людей, которых превратила в безмозглых зомби дьявольская пришелица».

— Другими словами, — заявила Харухи с неприятной улыбкой, — поскольку Микуру представляет силы добра, она и пальцем не тронет мирного жителя, и Юки сыграла на этой её слабости. Она подчинила этих людей при помощи гипноза, и разгромила Микуру с большим перевесом, поскольку та не могла отбиваться от нападавших на неё людей.

— Сколько ты ещё собираешься мучать Асахину-сан? — подумал я про себя.

Затем Харухи сказала:

— Начнёте, ребята, с того, что свалите Микуру в пруд.

— ЧТО?! — в ужасе воскликнула Асахина-сан, а Цуруя-сан зашлась в хихиканье. Танигути и Куникида перебросились взглядами, и уставились на Асахину-сан с затруднением на лицах.

— Эй, — с полуулыбкой переспросил Танигути, — Свалить её в пруд? На улице может и тепло, но всё ж таки уже осень! Да и водичку, как ни посмотри, чистой не назовёшь.

— Су-Су-Судзумия-сан, ддд. давайте хотя бы тёплый ббасейн поищем какой-нибудь…

Асахина-сан тоже протестовала изо всех сил, чуть не плача. Даже Куникида занял её сторону:

— Верно-верно! А если тут бездонное болото? Она ведь не выплывет оттуда, если свалится. Да и глянь, тут чёрные окуни стаями плавают.

Не надо говорить чепухи, от которой Асахина-сан свалится в обморок! К тому же, судя по опыту, чем больше сопротивляешься, тем упрямей становится Харухи. Её ответ был вполне в Харухином духе:

— Тишина! Внимание! Ради реализма приходится идти на жертвы! Вообще-то я хотела снять эту сцену с Лох-Несским чудовищем! Но времени и денег не хватает. Наша цель, наша задача как людей в том, чтобы достигать наивысшего при нехватке времени и средств, так что придётся использовать этот пруд.

Какого чёрта, что это за логика? Ты хочешь вообще утопить Асахину-сан? Разве нельзя чуточку изменить сценарий?

Пока я решал, вступать в спор, или нет, кто-то похлопал меня по плечу. Обернувшись, я увидел Коидзуми; тот улыбнулся и тихо покачал головой. Знаю. Знаю, что если не дать Харухи сделать по её, случится что-нибудь ненормальное. Если Асахина-сан начнёт поливать окрестности плазмой, японская армия может счесть её враждебным организмом.

— Я ссс…согласна! — возгласила Асахина-сан со скорбным траурным выражением на лице. Отчаяние её перешло всякие рамки, бедная девочка решила пожертвовать собой ради мира на планете. Дело оборачивалось так, что остановить катастрофу уже было невозможно. С другой стороны, это ведь самый атмосферный момент в фильме? Запишу-ка я лучше всё на плёнку.

Харухи была просто в восторге:

— Блестяще, Микуру-тян! Ты так здорово сейчас смотришься! Вот девочка, которую я выбрала для «Бригады SOS»! Как ты повзрослела!

Не думаю, что взросление имеет к этому какое-то отношение, скорее — способность учиться на чужом опыте и своих ошибках.

— Ну а теперь вы двое хватайте Микуру-тян за руки, Цуруя-сан, берись за ноги. Готовьтесь, когда я подам команду — швыряйте её в пруд изо всех сил.

Всё последующее происходило строго по указаниям Харухи.

Три прихлебателя встали рядком перед Нагато, и когда чёрная ведьма взмахнула своей волшебной палочкой, наклонили головы, как будто вознося молитвы в синтоистском храме. Палочка в руках Нагато летала как у жреца, отгоняющего злых духов с каменным выражением лица; она и впрямь немножко напоминала храмовую деву.

Затем, приняв психоволны Нагато, три её приспешника принялись натянуто шагать по направлению к Асахине-сан, как зомби, ищущие живой плоти.

— Прости, Микуру, я правда не хочу. Но я не могу себя контролировать, мне очень жаль, — сообщила Цуруя-сан, с чрезвычайно довольным видом шагая к официантке. Танигути, трусивший при малейшей опасности, не знал, что сказать, а Куникида почесал в голове, направляясь к побелевшей Асахине.

— Эй, вы, два идиота! Посерьёзней!

Сама ты идиотка! Впрочем, этого я не сказал, а продолжил снимать всё на камеру. Асахина-сан медленно отступала к краю пруда с выражением ужаса на лице.

— Смерть твоя пришла-аа~~

Цуруя-сан радостно повалила Асахину-сан на землю, и схватила её за длинные крепкие ноги. Не знаю, как и сказать… опасный, опасный получился вид!

— Кяяя…

Когда Танигути и Куникида ухватились за её руки, Асахина-сан выглядела напуганной до жути.

— ППпп. ппостойте, я ещё… Н-не надо!!

Не обращая внимания на вопли Асахины-сан, Харухи кивнула головой и сказала:

— Из этого получится отличная сцена, всё ради искусства!

Здорово сказано, но какое отношение это паршивое кино имеет к искусству?

Харухи отдала команду:

— Внимание! ПЛИ!

Шлёп! Огромный всплеск взметнулся над поверхностью воды, тревожа подводных обитателей пруда.

— Ай…. На поммм… Ваа…

Сцена утопания чересчур реалистична, Асахина-сан. Нет, постойте… Почему-то это выглядит так, как будто бы она действительно утопает.

— Ноги… Дна нет… Кяя…!

Слава богу, что это не Амазонка, а то, так яростно трепыхаясь в воде, она бы стала отличной закуской для пираний. Интересно, чёрные окуни нападают на людей? — подумал я, наблюдая за происходящим через объектив камеры. Только в этот момент я понял, что Асахина-сан не просто плещется в пруду.

— Аргх! Я воды наглотался!

Танигути тоже плавал в пруду. Наверное, слишком сильно швырнул Асахину-сан, и свалился за ней сам. Я решил не обращать внимания на этого идиота.

— Что там делает этот кретин?

Харухи пришла к тому же заключению, что и я. Не обращая на Танигути внимания, она указала громкоговорителем на Коидзуми.

— Коидзуми-кун, твой выход! Иди спасай Микуру!

Главный герой, до сих пор отвественный за осветительные работы, элегантно улыбнулся и передал отражатель Нагато. Затем он подошёл ко краю пруда, и протянул руку:

— Хватайся. Спокойно, спокойно, меня в пруд не утащи.

Асахина-сан крепко-накрепко вцепилась в руку Коидзуми, как жертва кораблекрушения за куски деревянной обшивки. Коидзуми небрежно вытащил промокшую до костей официантку-воина из воды, и помог ей подняться, придерживая рукой за пояс. Эй! Ты чересчур сильно в неё вцепился!

— Ты в порядке?

— …Ннннн…. Холодно…

Промокнув насквозь, и без того хорошо подогнанная форма официантки теперь ещё плотнее облепила тело Асахины-сан. Если бы я был членом Motion Picture Association, я бы, не сомневаясь, поставил фильму рейтинг «R-15». Честно говоря, мне кажется, нас за это могут арестовать.

— Великолепно.

Харухи шлёпнула по громкоговорителю, и удовлетворённо вздохнула. Не обращая внимания на всё ещё плещущегося в воде Танигути, я нажал на камере кнопку «Стоп».

У нас с собою было столько барахла, что впору было открывать магазинчик, но среди него не нашлось ни одного полотенца. Какого чёрта, а?

Асахина-сан не сопротивлялась и не открывала глаз, пока Цуруя-сан вытирала ей лицо салфеткой. Я стоял рядом с Харухи, не дыша, поскольку та с серьёзным видом на лице изучала отснятый материал.

— Гмм, неплохо.

Просмотрев сцену падения в пруд Асахины-сан трижды, Харухи кивнула и продолжила:

— Подходящая сцена для первой встречи главных героев. Ицуки и Микуру прекрасно передали эту стеснительность, неуклюжесть. Отлично.

Правда что ли? А по мне Коидзуми выглядел как обычно.

— Перейдём ко следующему эпизоду, где, спася Микуру, Ицуки решает укрыть её в своём доме. Там и развернётся очередная сцена.

Разве это не нарушит связность истории? Куда делась Нагато, управлявшая Танигути и прочими? А зомби? Их кто победил? Пусть они простые помощники, но если об их подноготной должным образом не позаботиться, зрители не купятся на эту историю.

— Ну ты и зануда! Люди всё равно догадаются, что там произошло, даже если не снимать всё подряд на плёнку! Можно просто пропускать неинтересные куски!

Чёрт! То есть всё это время ты просто хотела полюбоваться, как Асахину-сан швырнут в воду?!

Когда я собирался ответить, Цуруя-сан подняла руку и сказала:

— Мм, Микуру может простудиться, так что может она зайдёт ко мне, и переоденется? Я тут неподалёку живу.

— Великолепная мысль! — ответила Цуруе-сан Харухи, сверкая глазами, — А можно я позаимствую у тебя комнату? Я хочу снять сцену, где Ицуки и Микуру знакомятся друг с другом поближе. Как удачно всё сходится! Кино несомненно будет хитом первой величины!

Ну если уж говорить начистоту, удачно всё сходится только для Харухи. И всё-таки меня одолевают сомнения; кажется, упоминая о своём доме, Цуруя-сан уже знала, какую сцену Харухи собирается снимать. Конечно, Цуруе-сан досталась роль случайного прохожего, так что она должна бы быть нормальным человеком вроде меня, но…

— А нам что делать? — спросил Куникида. Танигути дрожал от холода неподалёку, кутаясь в свою мокрую куртку.

— Можете отправляться домой, — холодно объявила Харухи, — Спасибо за помощь. Всем пока; надеюсь, больше не увидимся.

Сказав так, она тотчас же выкинула из головы имена и даже сам факт существования этих двух своих одноклассников. Даже не взглянув на оглушённого Куникиду и Танигути, трясущего башкой, как собака, Харухи назначила Цурую-сан нашим проводником, и отчалила широким шагом. Вам, ребята, очень повезло: ваши мучения уже закончились. Для Харухи вы, наверное, не ценнее пластмассовой пульки от пистолета. Вы самые счастливые люди на свете.

— Ураа~!!! Все за мной! — ни с того ни с сего радостно завопила Цуруя-сан. Махая флажком, она возглавляла процессию.

Харухина эгоистичность не вчера начала проявляться — по-моему, у неё это врождённое. Лет через пятьсот, наверное, будут слагать легенды о том, как с рождения она ставила вселенную с ног на голову, и составлять цитатники её самых бессмысленных высказываний. А, ладно.

Не знаю как так вышло, но Цуруя-сан, кажется, прекрасно ладила с Харухи, поскольку они, взявшись за руки, шагали впереди нашей процессии, распевая «18 Till I Die» Брайана Адамса. Я тащился позади, стыдясь знакомства с ними.

Злая волшебница Нагато молча шагала за ними хвостом, сопровождаемая Коидзуми, оператором-осветителем а также исполнителем главной роли. Обоим, казалось, было совершенно на всё наплевать. Взгляните, как печально согнуты плечи и слегка опущена голова Асахины-сан — берите пример. Или хотя бы помогите мне тащить оборудование, а то мы в этот раз всё время идём в гору, и я уже чувствую себя конём, которого тренируют для скачек, заставляя скакать вверх по склону до посинения.

— А вот и пришли! Это мой дом! — воскликнула Цуруя-сан, остановившись около дверей усадьбы. Даже дом у неё был под стать голосу — такой же чудной. Прошу прощения, я имел в виду — экстравагантный. Целиком его отсюда было не видать, так что размеры оценить я не мог, но того, что было видно, вполне достаточно для меня, чтобы считать его огромным. Я оглянулся, но вокруг не было видно ни одного другого здания, так что до ближайших соседей, наверное, идти было прилично. Усадьбу окружала высокая каменная стена, как у старинных самурайских особняков. Ничего себе, каким же криминалом можно заработать на такой домик?

— Давайте-давайте, не стойте, заходите!

Харухи и Нагато, похоже, не имевшие никакого представления о правилах приличия, уже были внутри, чувствуя себя как дома. Асахина-сан, наверное, уже бывала здесь, поскольку не проявляла особого благоговения, пока Цуруя-сан тащила её внутрь.

— Какой красивый дом в старом стиле. Какая превосходная планировка. Вот, значит, как выглядят будущие памятники архитектуры? Прекрасный образчик современного исскуства, — торжественно сказал Коидзуми с кирпичным лицом. Ты чего, торговлей домами подрабатывал?

Мы прошли сквозь бескрайнюю прихожую, настолько большую, что в ней вполне можно было бы играть в бейсбол. Отправив Асахину-сан в душ, Цуруя-сан повела нас в свою комнату.

Моя каморка в сравнении с этим помещением была бы домиком для котёнка. Мы оказались в огромной комнате, декорированной в традиционном японском стиле. Комната была такой широкой, что я даже не знал, где и усесться, но, кажется, такие сомнения мучали лишь меня одного. Нагато, Коидзуми и даже Харухи ничего не волновало.

— Отличная комната. Тут можно даже уличные сцены снимать. Итак, решено, это будет комната Коидзуми-куна. Будем снимать здесь сцену более близкого знакомства Коидзуми-куна и Микуру-тян.

Харухи уселась на диванную подушку, и осмотрела комнату через сложенный из пальцев квадратик. Обстановка в жилище Цуруи-сан была скромной: обычная японская спальня с одними татами и обогревателем.

Я, беря пример с Нагато, уселся на колени, но уже через три минуты мне стало невмоготу так сидеть, и я бросил. Харухи, с самого начала сидевшая, скрестив ноги, что-то прошептала Цуруе-сан на ухо.

— Хи-хи! Вот это здорово! Минуточку!

Цуруя-сан покинула комнату, громко и весело хихикая.

Я вот всё думаю, неужто она действительно обычный человек? Чтобы с такой лёгкостью сойтись с Харухи, нужно быть либо последним чудаком, либо в прямом смысле этих слов не от мира сего. Может, правда, они просто как кукушка и петух, друг другу подыгрывают.

Через несколько минут Цуруя-сан вернулась. В качестве подарка с собой она притащила Асахину-сан, да не обычную Асахину-сан, а Асахину-сан только что из ванной. На ней мешком висело то, что, вероятно, было чересчур длинной футболкой Цуруи-сан. А точнее говоря, всё, что на ней было — это указанная футболка.

— Ах… Пппрощу прощения за задержку, — произнесла Асахина-сан, ярко краснея и прячась за спиной Цуруи-сан. Её волосы всё ещё были мокрыми. Неловко поёживаясь, она прокралась в комнату и уселась на пол. Рукава и полы футболки были ей настолько длинны, что точнее было бы сказать, будто она носила не футболку, а платье. Это только усиливало её обаяние. Контактная линза в правом глазу, которую она забыла вынуть, по прежнему мерцала серебряным, отчего мне стало слегка тревожно. Впрочем, никакими лучами или волнами она больше стрелять была не должна, так что я успокоил себя. С удовольствием бы поместил Нагато, до сих пор сидевшую в своей шляпе со скрещенными ногами, в синтоистский храм, и там поклонялся бы ей с утра до вечера.

— Пожалуйста, — Цуруя-сан поставила на татами поднос с несколькими стаканами, полными оранжевого напитка. Асахина-сан, взяв у Цуруи-сан стакан, махом проглотила половину жидкости. Она, наверное, потеряла много воды, бегая сегодня в поте лица.

Я с благодарностью наслаждался фруктовым соком, тогда как Харухи выпила свой одним глотком, и, гоняя кубики льда в стакане, сказала:

— Ну, раз собрались, так давайте снимать!

И тотчас же, так и не отдохнув, мы принялись за съёмки следующей сцены:

Коидзуми внёс в комнату притворявшуюся спящейАсахину-сан. Там почему-то уже был расстелен матрац. Коидзуми медленно опустил Асахину-сан, и внимательно уставился на её лицо.

Асахина-сан ярко покраснела, её ресницы беспрерывно трепетали. Коидзуми медленно и очень осторожно накрыл беззащитную Асахину-сан одеялом, и уселся рядом, сложив руки.

— Мм… — пробормотала во сне Асахина. Коидзуми заулыбался, наблюдая за ней.

Нагато, которой, наверное, не надо было появляться, сидела позади нас с Цуруей-сан, потягивая сок через соломинку. Глядя в окошко обозревателя, я слегка приблизил изображение лица спящей Асахины. Поскольку Харухи не давала никаких указаний, я мог позволить себе дать волю собственному воображению. Впрочем, Харухи то и дело командовала двум актёрам:

— Микуру-тян, потихоньку просыпаешься и не торопясь повторяешь что я тебе сказала.

— Мм…

Потихоньку открыв глаза, Асахина-сан уставилась на Коидзуми со странным теплом во взгляде.

— Проснулась? — спросил Коидзуми.

— Да… Где я…?

— У меня дома.

Асахина-сан кое-как оторвала голову от матраца и села. Она казалась заметно разгорячённой, пристально оглядываясь вокруг, и оттого выглядела особенно соблазнительно. Играет она так, что ли?

— Сп…спасибо…

Тут же влезла Харухи:

— Отлично, отлично! Лица ближе друг к другу! Микуру-тян, закрой глаза. Коидзуми-кун, положи руки на плечи Микуру-тян. Давай-давай, просто опусти её на матрац и поцелуй!

Асахина-сан ошеломлённо открыла рот, а Коидзуми, строго по инструкциям Харухи, положил руки на плечи Асахине-сан. Моё терпение уже было на пределе:

— Минуточку! Сюжет получается примитивней некуда. Зачем нам нужна эта сцена? Что это за ерунда?

— Мальчик встречает девочку! Романтическая сцена! Ни одно кино про путешествия во времени не обходится без такой.

У тебя совсем крыша поехала? Думаешь, мы снимаем двухчасовую мыльную оперу для премьеры на телевидении? А у тебя Коидзуми, откуда такое рвение? Если эта сцена выплывет наружу, твой ящик в раздевалке каждое утро будет забит тоннами писем с проклятиями и пожеланиями смерти. Думай головой хоть раз в году.

— Хи-хи, Микуру-тян так смешно ведёт себя…

— Нет тут ничего смешного… — хотел было ответить я, но с Асахиной-сан действительно было что-то не то. Она казалось, чувствовала себя как во сне с самого начала съёмок. Взгляд её был печален, а щёки покраснели, и она даже не сопротивлялась, когда Коидзуми схватил её за плечи. Это уже совсем не смешно.

— Ммм… Коидзуми-кун, что-то голове тяжело… — пробормотала, дрожа, Асахина-сан. Я заподозрил, что её чем-то накачали, и с сомнением глянул на её пустой стакан. Цуруя-сан захихикала и сообщила:

— Прошу прощения. Я подмешала чуть-чуть текилы в сок Микуру. Говорят, алкоголь делает игру актёров реалистичней.

Это, небось, Харухи придумала? Я не просто потрясён, я сейчас психовать начну. Да как можно подливать ей в питьё такие вещи?

— Да какая разница! Зато теперь Микуру-тян ведёт себя очень соблазнительно. Сцена будет просто великолепна, — сказала Харухи.

Тут было совсем не до актёрской игры. Асахина-сан уже пошатывалась, и похоже было, что ей вскружило голову. Щёчки её были ярко-красными, она закрыла глаза. Конечно, здорово, что она соблазнительно выглядит, но мне совсем не нравится, когда она так вот липнет к Коидзуми.

— Коидзуми-кун, не бойся, просто возьми и поцелуй её. В губы, конечно!

Да ни за что! Как можно творить такое с человеком на грани обморока?

— КОИДЗУМИ СТОЙ!

Коидзуми ушёл в раздумья, решая, слушать ему режиссёра или оператора. Да я тебя побью, ты, уродище! Как бы то ни было, я отложил камеру, поскольку не собираюсь снимать эту сцену, и никто меня этого делать не заставит.

— Режиссёр, это для меня чересчур. К тому же, Асахина-сан, похоже, уже очень устала.

— …Я в порядке, — вставила Асахина-сан, но на вид она была совсем не в порядке.

— Боже, какие ж вы все неумёхи, — Харухи бросила хмурый взгляд, и подошла к пьяной девочке:

— А? Всё ещё носишь эту контактную линзу? Надо было давным-давно её снять!

Она со всей дури влепила Асахине-сан подзатыльник.

— А…АЙ! — воскликнула Асахина-сан, дёрнув головой.

— Микуру-тян, ну что же ты! Когда тебе дают подзатыльник, линза должна вылетать из глаза. Давай-ка потренируемся.

Хрясь!

— Больно!

Хрясь!

— …КЯЯ! — Асахина-сан зажмурилась от боли.

— ДА ХВАТИТ УЖЕ, ТУПИЦА! — я схватил Харухи за руку, и остановил её, — Чему ты её тренируешь? Здесь тебе не цирк! Чего в этом такого весёлего?

— Ну и что? Не мешай, так должно быть по сценарию!

— Никто с тобой этот сценарий не обсуждал! И это совсем не смешно! Это нелепо! Асахина-сан — не твоя игрушка!

— А я сказала — Микуру-тян моя игрушка!

Когда я услышал это, кровь ударила мне в голову, мне даже показалось, что красный туман застилает мои глаза. Я был в ярости, и на секунду дал чувствам взять верх над разумом, среагировав подсознательно и непроизвольно.

Моё запястье перехватили. Коидзуми, прикрыв глаза, легонько покачал головой. Когда я увидел, что Коидзуми удерживает меня, я понял, что сжал руку в кулак, и чуть было не ударил им Харухи.

— Что…? — глаза Харухи ярко сверкнули, как созвездие на ночном небосклоне, и она холодно уставилась на меня:

— Если есть претензии, выкладывай! Всё, что от тебя требуется — просто следовать моим указаниям! Я командир и режиссёр… во всяком случае, я не допущу перечить мне!

Мои глаза опять застлал красный туман. Ты, тупая девчонка! Пусти меня, Коидзуми! Человек ли, зверь ли — всякий, до кого не доходит по-людски, заслуживает урока на понятном ему языке, даже если придётся воспользоваться кулаками. Иначе она так и будет плевать на всех, прячась, как броненосец, в свой панцирь, и причиняя боль окружающим всю свою жизнь.

— Нет… остановитесь.

Асахина-сан поспешно бросилась к нам, почти неразборчиво воскликнув:

— Нельзя! Не деритесь…

Оказавшись между мной и Харухи, Асахина-сан шлёпнулась на пол, покраснев до корней волос. Она обхватила Харухи за ноги.

— Мм… Пожалуйста, постарайтесь ладить друг с другом… или… нас… — невнятно пробормотала она, а затем обессилено ссутулилась, закрыв глаза, и тихонько засопела, заснув.

Когда мы с Коидзуми спускались с холма, по пути нам встретился тот самый пруд, где мы сегодня вели съёмки.

Поскольку исполнительница главной роли свалилась без сознания, съёмки пришлось прекратить. Коидзуми, Нагато и я решили оставить спящую Асахину-сан на попечение Цуруе-сан, и откланялись. Харухи сказала, что хочет зачем-то задержаться, отобрала у меня камеру и тут же отвернулась. Я, тоже не сказав ни слова, собрал весь багаж и проследовал за Цуруей-сан к выходу.

— Извини, Кён-кун, — сконфуженно произнесла Цуруя-сан, а затем снова улыбнулась, — Пожалуй, я тоже слишком увлеклась! Не беспокойся о Микуру, я отведу её домой чуть позже, а может — оставлю у себя ночевать.

Нагато удалилась, едва выйдя за дверной порог, как будто бы у неё не было никаких замечаний. Наверное, Нагато всегда такая: она никогда ничего не комментирует.

Мы вдвоём вместе отправились домой. После пяти минут ходьбы плечом к плечу в безмолвии, Коидзуми, наконец, заговорил:

— Я всегда считал, что тебя невозможно вывести из себя.

Я тоже считал.

— Наш мир и без того начал становиться довольно странным. Я вынужден просить тебя не совершать больше поступков, которые могли бы вызвать появление закрытых реальностей.

При чём тут я! Разве не ваша «Корпорация» этим занимается? Вот и делайте что-нибудь!

— Что касается этого инцидента, Судзумия-сан, похоже, неосознанно сдерживала себя, и следов появления закрытых реальностей пока не видно. Просто по-человечески, пожалуйста — помирись с ней завтра. Это моя личная просьба.

С кем я мирюсь — это моё личное дело. К тому же, нельзя так просто взять и помириться, только потому, что тебя попросили.

— Кстати, нам стоит подумать о том, что делать с теми элементами реальности, которые она изменила.

Коидзуми явно пытался сменить тему. Я решил подыграть:

— Чего тут думать, пускай творит, что хочет.

— Конечно, куда как просто. Но всякий раз, как Судзумия-сан что-нибудь выдумывает, меняется наша действительность. Ведь так всегда и происходит, верно?

Картины опустошающих бесцветный мир синих гигантов всплыли у меня в голове.

— Всякий раз, как Судзумия-сан генерирует очередную безумную идею, нам приходится иметь с нею дело. Наша задача в том, чтобы придумать, как вогнать её в колею.

Я вспомнил и летающие красные шарики. Неторопливо шагая, Коидзуми доверительно говорил:

— Фактически мы — успокоительное для Судзумии-сан, стабилизаторы её разума.

— Ну… это ведь ваши дела, да?

— Твои тоже.

Бывший загадочный новичок улыбнулся мне своей вечной улыбкой:

— Мы отвечаем за то, что происходит в закрытых реальностях, а ты — за то, что случается в обычном мире, поскольку ты единственный, кто может поддерживать ментальное состояние Судзумии-сан стабильным, и предотвращать появление закрытых реальностей. Благодаря тебе, последние шесть месяцев мне реже приходилось браться за работу. Наверное, я должен как следует тебя благодарить.

— Не стоит.

— Правда? Тогда сэкономлю целую речь.

Когда мы спустились с холма, и повернули на центральный проспект, Коидзуми опять нарушил молчание:

— Кстати, я хотел бы сводить тебя кое-куда, кое-что показать.

— А может, я не хотел бы?

— Это недолго. К тому же, тебе совсем ничего не придётся там делать. Разумеется, я тебя не в закрытую реальность опять приглашаю.

Коидзуми неожиданно поднял руку, и перед нами остановилось знакомое чёрное такси.

— Вернёмся к разговору, — произнёс Коидзуми, откинувшись на чёрное сиденье такси, пока я разглядывал затылок водителя.

— Происшествия с тобой и Судзумией-сан теперь уже стали для нас обычным делом. Я и все остальные члены бригады привыкли предотвращать неподконтрольные выходки Судзумии-сан, вызывая их на себя.

— Ужас какой.

— Наверное! Но я не уверен, сколько вся эта система протянет. Всё-таки именно стабильность и повторение одного и того же Судзумия-сан ненавидит больше всего.

А по-моему она сейчас куда как довольна. Коидзуми улыбнулся безмятежной улыбкой, и сказал:

— Нам нужно придумать, как удерживать неподконтрольные выходки Судзумии-сан внутри вселенной фильма.

Чтобы стать бейсболистом, нужно много бегать и тренировать удар; если хочешь стать мастером го или сёги, можно начать с изучения игровых правил; мечтаешь быть первым отличником в школе — много бессонных ночей над учебниками дадут тебе шанс. Короче говоря, терпение и труд всё перетрут, если знаешь, с какой стороны подойти. Но, чёрт возьми, каким манером можно обезвредить угрозу, исходящую из мозгов Харухи?

Когда её останавливаешь, она злится, и эти проклятые бесцветные миры множатся как сумасшедшие, но если всё время позволять ей делать что вздумается, её мечты будут понемногу воплощаться в реальность.

Как ни посмотри, выходят одни крайности. Неужели нельзя быть хоть немного сдержанней? Ооох… Имей она понятие о сдержанности, её звали бы не Харухи Судзумией.

Пейзаж за окном машины стал слегка зеленее, поскольку такси свернуло на извилистую горную дорогу. Я сразу же всё понял. Именно по этой дороге мы вчера проезжали на автобусе.

Немного спустя такси остановилось на пустой стоянке, в основном, используемой посетителями местного алтаря. Это здесь вчера Харухи зверствовала, стреляя по голубям и местному священнику из пистолета. И вот опять этот алтарь. Странно, кстати — сегодня воскресенье… как-то безлюдно здесь для воскресенья.

Выйдя первым из такси, Коидзуми сказал:

— Ты ещё не забыл слова, которые произнесла вчера Судзумия-сан?

Да как, по-твоему, я могу помнить всю ту ерунду, что из неё хлещет с утра до вечера?

— Ты вспомнишь, когда мы подойдём туда, к алтарю, я имею в виду, — и Коидзуми добавил:

— Там так с сегодняшнего утра.

Мы ступили на вымощенные камнями ступеньки. Вчера мы тоже взбиралисть по этой лестнице. Наверху должна быть большая арка, а за ней каменная дорожка к самому алтарю. Там ещё куча голубей пасётся…

— …

Я потерял дар речи.

Действительно, вся дорожка была сплошь покрыта голубями, птицы двигались, поклёвывали что-то на земле, и поверхность шевелилась, как живой ковёр, но я сильно сомневался, что это были те же самые голуби, которых мы видели вчера.

Потому, что перья каждого, от первого до последнего, голубя, были белоснежно белыми.

— …Что-то перекрасило голубей?

…За одну ночь.

— Это самые обычные голубиные перья, голуби с такими выросли. Они не перекрашены, они не выцвели — это их естественный цвет.

Может, кто-то притащил сюда кучу белых голубей, и подменил ими тех, что были здесь раньше?

— Да как такое возможно? И кому это понадобилось?

Я просто предлагаю версию. Конечно-конечно, я уже знаю правильный ответ, но мне не очень-то хочется его озвучивать.

Вчера Харухи сказала:

— Если можно, голубей лучше сделать белыми, но, наверное, тут придётся не привередничать.

Похоже, она всё-таки спривередничала!

— Именно. Скорее всего, изменения были внесены Судзумией-сан подсознательно. Слава богу, что был небольшой зазор около дня длиной, пока они не вступили в силу.

Может, голуби решили, что мы пришли их покормить? Стаи голубей собирались около наших ног. Вокруг никого не было.

— Неподконтрольные выходки Судзумии-сан понемногу расползаются из мира фильма по нашей реальности.

Ей мало было, что Асахина-сан пошла стрелять глазами?

— Может правда, лучше пальнём в Харухи из усыпляющего ружья, и пускай поспит до конца фестиваля?

Коидзуми ответил на моё предложение ироничной улыбкой:

— Допустимое решение, но берёшься ли ты утихомирить её, когда она проснётся?

— Ну уж нет, спасибо.

В мои должностные обязанности такого совершенно точно не входило. Коидзуми пожал плечами, и сказал:

— Тогда, всё-таки, что же нам делать?

— Кажется, она у вас бог? Вот и думайте, что с ней делать, поклоннички!

Коидзуми притворился удивлённым:

— Судзумия-сан — бог? Кто это тебе сказал?

— Ты чего? Ты и сказал!

— Ох, правда что ли?

Мне хочется его побить.

Плачевной участи Коидзуми избежал своим обычным «Шучу-шучу», сказав затем:

— Вообще-то говоря, не думаю, что называть Судзумию-сан богом будет так уж далеко от истины. Ей-богу, половина «Корпорации» придерживается этой точки зрения. Конечно, есть и сомневающиеся. Лично я тоже отношусь к этой идее скептически, потому, что считаю так: если бы она была богом, она бы не могла находиться в этом мире, не понимая, кем она является. Короче говоря, творец должен сидеть где-то совершенно в другом месте, творить нам тут чудеса и спокойно наблюдать, как мы приходим от них в ужас.

Я присел на колено, поднял обронённое одним из голубей перо, и, не поднимаясь, повертел его в пальцах. Голуби опять засуетились; простите, ребята, крошек я сегодня не захватил.

— Я думаю, — продолжал разглагольствовать Коидзуми, — кто-то подарил Судзумии-сан практически божественное всемогущество, но никак не проинформировал её об этом. Если на свете существует бог, он по каким-то причинам остановил свой выбор на Судзумии-сан. Но ведь как на неё не посмотри, она самый нормальный человек.

Да ладно тебе! По-моему, в её ненормальности и сомневаться нельзя. Но почему вдруг Харухи досталась такая безграничная сила, о которой она, к тому же, даже не знает? Сила, способная сделать голубиные перья белыми? Как? Кто стоит за этим?

— Понятия не имею, подкинешь идейку?

Нет, он точно напрашивается.

— Прости-прости, — извинился Коидзуми, и продолжил:

— Судзумия-сан не только разрушитель, она ещё и творец. Возможно, реальность, в её текущем виде — просто неудавшееся творение, и, быть может, задача Судзумии-сан в том, чтобы переделать этот бракованный мир.

Продолжай!

— В таком случае это мы выходим сумасшедшими. Судзумия-сан окажется единственным нормальным человеком, а мы — врагами этого мира, поскольку путаемся у неё под ногами. Но это ещё не всё. За исключением Судзумии-сан, сумасшедшей следует считать всю человеческую расу.

Да уж, экая незадача.

— Так что весь вопрос в том, кто из нас неправ. Останемся ли мы в этом мире, когда он наконец будет исправлен до конца? Или нас сочтут недочётами, и устранят? Вот что никто не может понять.

Коли не можешь понять, так кончай пороть чепуху с таким видом, как будто всё на свете знаешь.

— Хотя, с определённой точки зрения, до сих пор она так и не смогла создать нового мира, и это факт. Дело в том, что в её характере скорее сотворение, чем разрушение. Судзумия-сан — очень конструктивный человек, но что, если однажды она перейдёт к деструктивности?

Мне показалось неудобным промолчать, так что я сдался:

— Ну и что будет?

— Не знаю. Но что бы там не случилось, уничтожать всегда легче, чем творить. «Раз я в это не верю, пусть этого не будет!» — если бы Судзумия-сан придерживалась такой точки зрения, всё подряд свергалось бы в небытие, и уничтожалось без следа. Например, появись перед нами несокрушимый враг, Судзумии-сан было бы достаточно отвергнуть его существование, и он тотчас же исчез бы с лица земли. Она легко справится с чем угодно, будь то магия или сверхтехнологии.

Но Харухи пока что ничего не уничтожила. Получается, она ещё на что-то надеется?

— Вот это-то нас и беспокоит, — продолжил Коидзуми, совсем не выглядя обеспокоенным, — На мой взгляд, у нас нет возможности проверить, является ли Судзумия-сан богом, или аналогичным всемогущим созданием, но в одном мы можем быть уверены. Если она будет и дальше как попало использовать свою силу, и менять наш мир, вполне возможно, что никто даже и не узнает, каким был наш мир до изменений. Самое страшное, что даже Судзумия-сан не заметит, что мир уже не такой, каким был.

— Почему?

— Потому, что Судзумия-сан — часть этого мира, и это живое доказательство того, что она не его творец. Если бы она была богом, создателем этого мира, она должна была бы находиться вне его пределов, а она живёт внутри, вместе с нами. Можно только заключить, что она способна менять эту вселенную лишь до определённых пределов, что довольно неестественно, и очень странно.

— Ты что не скажи, всё выходит странно.

Не обращая внимания на мой комментарий, Коидзуми продолжал:

— Я всё же предпочитаю мир, в котором живу сейчас. Да, здесь постоянно происходят конфликты между различными группами людей, но утрясти все эти проблемы для человечества — всего лишь вопрос времени. Настоящие неприятности начнутся, если победят теории вроде геоцентрической системы мира. Нельзя допустить, чтобы Судзумия-сан случайно в неё поверила. В том закрытом пространстве, из которого ты сумел выбрался, случайно не было каких-нибудь тревожных признаков?

Нуу… вообще-то, я уже всё забыл. Это была тяжелая травма для моей психики, я постарался выкинуть все воспоминания о ней из моей головы.

Скорбная улыбка проступила на губах Коидзуми:

— Прошу прощения. Слишком много болтаю о ерунде, будто это на моих плечах лежат судьбы мира. Прими мои соболезнования.